Раф Валле. Прощай, полицейский

   На протяжении двадцати километров он не встретил ни одной машины, как вдруг заметил сзади большой автомобиль "ровер", который, казалось, ехал довольно быстро. Чтобы позабавиться, он увеличил скорость, но "ровер" не отставал. Жюстэн взял максимальную скорость, насколько это позволяла дорога. "Ровер" приблизился. Ничего не поделаешь. Жюстэи не собирался становиться автомобильным асом. Впрочем, скоро у него будет шофер. Водить машину искусство не для благородных людей. Он осторожно притормозил.
   "Ровер" его обогнал, и поведение водителя удивило Жюстэна: он вдруг уменьшил скорость и встал почти поперек дороги. Но это был виртуоз. Он остановился таким образом, что Жюстэн проехал в нескольких сантиметрах от него, не задев. Жюстэн высунул голову в окно, чтобы крикнуть несколько элегантных, но крепких ругательств. Однако не успел: из "ровера" выскочили двое мужчин с пистолетами. Жюстэн понял. Не первый раз переправщик подвергался ограблению. Представители этой профессии не были героями: никто из них не собирался умирать ради этих вонючих денег. Времена дилижансов миновали.
   Он поднял руки. Мужчины подбежали к нему. На них были черные маски и серые комбинезоны, скрывающие одежду. Жюстэн отметил номер "ровера" на всякий случай, ни на что не надеясь: он наверняка фальшивый. Жюстэн попытался увидеть, нет ли на кузове какой-нибудь царапины. Но в любом случае он не сообщит ничего полицейским. Жалобы не будет.
   Один из двоих мужчин открыл дверцу. Он приказал Жюстэну выйти, произнося слова с сильным крестьянским акцентом, без сомнения, деланным. Жюстэн подчинился. Он сожалел, что не удастся съездить в Мадрид. Ему всю ночь снилась его маникюрша.
   Человек, который велел ему выйти из машины, приставил дуло пистолета к его спине и приказал идти до поля, окруженного деревьями. Жюстэн сказал, что не собирается сопротивляться и что он терпеть не может, когда ему в спину упирается дуло пистолета, который всегда может выстрелить случайно. Мужчина засмеялся. В это время его спутник усаживался за руль автомобиля Жюстэна. Тот мысленно прикидывал, в скольких километрах находится деревня.
   - Вы не могли бы подбросить меня до какой-нибудь фермы? - спросил он на всякий случай.
   - При твоей работе ты мало двигаешься, - сказал мужчина. - Эта прогулка пойдет тебе на пользу.
   Жюстэн должен был усесться на траву у дерева, а мужчина обвил его веревкой вокруг живота и привязал к стволу. Земля была влажной, и Жюстэн подумал, что простудится. Такая история происходила с ним впервые. Хотя он давно знал, что избежать ее не удастся. Он подумал о своем клиенте. Тому все это вряд ли понравится. Он страшно жаден.
   Человек исчез. Жюстэн услышал шум мотора своего автомобиля. Он задавался вопросом, как потом разыщет его. Он обязан заявить о пропаже. Иначе окажется в затруднительном положении, когда полиция сообщит ему, что обваружена его машина. Он стал вспоминать, не совершил ли какую-либо оплошность в предшествующие дни, не следили ли за ним. Но вспомнить ничего не мог. Нападавшие были, как видно, опытными профессионалами.
   Он попытался освободиться от веревки, немного подрыгал догами. Узел был крепкий. Он попробовал дотянуться до него, но безуспешно. Послышались шаги иа дороге. Жюстэн затих. Ему не нужна была никакая помощь, никакой свидетель. Но в тот же момент ему неодолимо захотелось чихнуть: последствие сидения на влажной земле. Жюстэн чихнул и заметил, как к нему идет крестьянин в широкополой шляпе. Он был приятно удивлен, увидев Жюстэна в этом положении. Замечание, которое он сделал, говорило о том, как быстро прогресс проникает в деревню:
   - Ты, наверное, думаешь, что ты в самолете, раз привязываешься ремнем? Он отвязал Жюстэна. Тот поднялся и чихнул еще раз.
   - В это время земля влажная, - сказал крестьянин.
   Жюстэн объяснил, что приятели подшутили над ним после веселого обеда. Потом спросил, где можно найти такси. Крестьянин пригласил его следовать за собой. По дороге он рассказал Жюстэну все штуки, которые проделывались у них здесь на банкетах по случаю свадьбы и на поминках. И сам смеялся своему рассказу.
   * * *
   Фредерик Лардат был первым заместителем мэра города. Это был мужчина, приближающийся к пятидесяти, но выглядевший лет на пять старше, плотный, с круглыми плечами, короткими ногами, с довольно благородным лицом и с ноздрями, жадно вдыхающими аромат жизни. Его эгоизм граничил с мегаломанией. Он начал как налоговый и юридический советник. У него была удивительная память. Он мог цитировать наизусть целые законы, особенно те, которые касались недвижимости. Когда человек зол (как он), отличное знание закона делает из него поистиве бульдозер общества. Лардат рано пришел в политику. Но не смог все же подняться действительно высоко. Он был доверенным лицом и другом мэра, который являлся также сенатором. Он был президентом ХЛМ[ХЛМ муниципальные дома с дешевыми квартирами.] и за это получил прозвище "Мосье 5%", за которым скрывалась целая программа. Он владел голосами большого района, удаленного от центра, и отдавал их за кандидата большинства во втором туре. Он являлся одним из хозяев города.
   Прежде чем отправиться на условленную встречу с Лардатом, Вержа положил в свой портфель некоторые документы, которые он достал из ящика своего письменного стола, снабженного секретным замком. Ящик был почти пуст. Уже в течение нескольких дней Вержа каждый вечер переносил по частям его содержимое в стенной шкаф у себя дома. Требовалось вскоре найти более надежный тайник. У него была на этот счет одна идея.
   К документам он добавил магнитофонную пленку. В портфеле уже лежал маленький магнитофон. Вержа улыбался.
   Он хорошо знал Лардата. Они даже были на "ты". Вержа спас некогда клиента Лардата, замешанного в каком-то мошенничестве. Лардат любил поесть и выпить. Он бывал у Маржори. Ему наверняка не понравилось то, что Вержа наделал у нее. Он, кажется, был доволен, что комиссар позвонил ему. В сущности, он испытывал страх, и Вержа знал почему.
   В мэрии Лардат занимал просторный кабинет рядом с кабинетом мэра. Он пожал Вержа руку, внимательно его разглядывая.
   - Останемся у меня в кабинете? - спросил он.
   Таким образом он выяснял, будет разговор конфиденциальным или нет. Он подозревал, что в его кабинете установлен микрофон. В любом случае он не мог рисковать, даже если это была фантазия. Большинство муниципальных советников рассуждало точно так же. У них был один выход: большой зал для общих собраний совета, в котором мэр периодически устраивал техническую проверку.
   - Лучше пойти в зал, - предложил Вержа.
   Здесь Лардат закрыл дверь на ключ и задернул шторы на окнах. Он принес с собой транзистор и включил его, как только они уселись у стола рядышком, словно на исповеди.
   - Какие глупости приходится делать. И возможно, зря.
   За мелодией в исполнении на трубе Милза Дэвиса последовала поп-музыка. Лардат поморщился и переключил приемник на музыкальную программу французского радио. Передавали Моцарта. Не то чтобы ему нравилась классическая музыка, но она была менее шумной и так же хорошо создавала помехи.
   - Ты мне понадобишься, - сказал Вержа.
   - К твоим услугам, - произнес на всякий случай Лардат.
   Недоверчивый от природы, а еще больше из-за слухов, которые ходили о Вержа, он подозрительно поглядывал на комиссара. Он был убежден, что комиссар не так виновен, как это говорили, честнее, чем большинство его коллег, храбрее и энергичнее в любом случае. Но он был все-таки доволен, что неприятности обрушились на человека, который этого не заслуживал. Несправедливость доставляла ему удовольствие. Невиновные для того и существуют, чтобы их преследовали. За наивность надо расплачиваться. Вержа чистая душа - воображал, что, сражаясь с преступниками, можно заслужить право на уважение общества. Примитивен, как боксер!
   - У тебя по-прежнему есть самолет?
   - Разумеется.
   - Одолжи мне его!
   Лардат не скрывал удивления.
   - Когда захочешь прогуляться, ты мне скажешь, - ответил он осторожно.
   - Он мне нужен не для прогулки, а для путешествия.
   - Куда?
   - Узнаешь.
   - Ты умеешь водить самолет?
   - Я нет. Но у друга, с которым я полечу, есть пилотские права.
   Лардат улыбнулся. По транзистору передавали теперь нудную симфонию в духе Гайдна.
   - Когда он тебе понадобится?
   - Скоро.
   - Все это очень таинственно.
   - Вовсе нет, - сказал Вержа. - Наверное, через несколько дней я вынужден буду совершить срочную посадку. Мне нужно, чтобы ты предоставил в мое распоряжение самолет, как только мне потребуется.
   - Как раз перед тем, как тебе официально предъявят обвинение, например, - подсказал Лардат невинно.
   - Например, - спокойно подтвердил Вержа. - Нужны полные баки и вся необходимая для полета информация.
   Лардат включил радио погромче.
   - Храбрый ты человек, - сказал он.
   - Я должен поддерживать репутацию.
   - В сущности, ты хочешь, чтобы я помог тебе скрыться от правосудия?
   - Ты употребляешь пустые слова. Но в общем это так.
   Лардат вздохнул.
   - Ты меня ставишь в трудное положение.
   - Действительно, - согласился Вержа вежливо. - Ты должен разрываться между долгом дружбы и службы.
   - Не смейся надо мной, - сказал Лардат жестко.
   - Ни в коем случае.
   - А если я откажу?
   - Ты не можешь этого сделать.
   - А если я позвоню Сала?
   - И это невозможно.
   Лардат наклонился к полицейскому с саркастическим выражением лица.
   - Может, объяснишь почему?
   Вержа достал из портфеля какой-то документ.
   - Читай, - сказал он.
   Заместитель мэра надел очки в толстой оправе и взялся за бумаги: пять листков с текстом, отпечатанным на машинке через один интервал. Это был отчет о секретном свидании мэра с одним из руководителей оппозиции, состоявшемся несколько недель пазад. Они в деталях обсудили политическую ситуацию в стране и в городе. Мэр взял на себя введение в административные органы определенного числа людей, враждебно настроенных к правительству. За это его по возможности пощадят в тот день, когда разгорится свирепая борьба за власть, и не потребуют никакого отчета. На этом он особенно настаивал.
   Закончив чтение, Лардат возвратил документ Вержа.
   - Интересно, - заметил он.
   - Не правда ли? И достоверно.
   - Зачем ты дал мне это прочесть?
   - Мне хотелось знать, не исказили ли твою мысль. Это ведь ты организовал встречу. И ты доложил о ней префекту. Точно?
   - Да. И поэтому ты не сможешь использовать это против меня. Я был лоялен со всеми.
   Вержа рассмеялся. Он рассмеялся так громко, что на какой-то момент заглушил транзистор. Лардат знаком попросил его успокоиться. Но Вержа начал кричать:
   - Представь себе, что я отнесу эти странички мэру и его собеседнику. Он сразу же узнает, кто информировал префекта.
   - Не ори, я не глухой, - проговорил Лардат, явно недовольный.
   - Знаешь, ты просто внушаешь отвращение.
   - Возможно, у тебя чуткая и утонченная душа!
   - Она была такой.
   - Это все, что у тебя есть против меня?
   - Я знаю, что ты боишься.
   - Когда имеешь дело с негодяями вроде тебя, это неудивительно.
   - Я не единственный, из-за кого у тебя дрожат поджилки.
   Вержа был рад: Лардат его ненавидел. Тяжелый день для заместителя мэра. Он уже наверняка знал, что у Жюстэна отобрали деньги. Эта сотня миллионов принадлежала ему, вернее, он черпал ее из сумм, предназначенных на строительство муниципальных домов. Осведомителем был служащий банка, где работал Жюстэн. Вержа держал его в руках с тех пор, как тот связался с вором, который хотел получить информацию о банковских сейфах. Ларлдт больше всего боялся расследования. Миллионы ушли неизвестно куда. Возможный скандал пугал его.
   - У меня есть еще эта запись, - сказал Вержа, доставая из портфеля магнитофонную пленку.
   Лардат поморщился.
   - Что это? - спросил злобно.
   - Ты и некий генеральный директор, который должен был построить дорогу между ХЛМ и государственным шоссе. Ты ничего не опасался, хоть и говорил намеками, все можно понять. У тебя еще не было микрофонобоязни.
   - Где ты взял эти документы?
   - Украл.
   - В хорошеньком ты положении!
   - Снявши голову, по волосам не плачут. Какое это теперь имеет значение! Если бы полицейские не испытывали страха, они бы владели миром.
   Лардат рассердился.
   - Я тебе не сделал ничего плохого, - пожаловался он.
   - Я никогда этого и не говорил. Доказательство то, что я обращаюсь к тебе за услугой, которая для меня так важна.
   Лардат промолчал.
   - Добавлю, что если ты проговоришься, то взлетишь на воздух вместе со мной. У тебя будет лишь одно утешение: ты не будешь одинок.
   Лардат взглянул на Вержа в упор.
   - Короче говоря, ты не позволишь, чтоб с тобой разделались! - сказал он.
   - Ты правильао понял.
   - Самолет твой, - слазал Лардат.
   Он дал необходимые сведения. Самолет находился на городском аэродроме. Ключ от ангара был у сторожа. Лардат подписал бумагу, из которой следовало, что комиссар Вержа может располагать самолетом по своему усмотрению. Вержа прочел и поблагодарил.
   - Я скажу, что коварно обманул тебя, - сказал он. - Ты будешь выглядеть жертвой, обещаю тебе.
   - Не волнуйся, уж я сумею смешать тебя с грязью, когда ты смотаешься, сказал Лардат.
   Когда Вержа ушел, он принял Жюстэна, который вернулся в город на такси. Лардат заставил его подробно описать нападение и нападавших. Он терпеть не мог терять деньги, хоть у него и было за границей несколько туго набитых сейфов. Кроме того, он рассматривал это событие как предупреждение. Времена менялись. Они делались все более и более трудными для тех, кто имел естественное желание сколотить состояние. В воздухе веяли ненавистные ветры честности. Лардату это было отвратительно. Единственным удовлетворением было для него сознание, что Вержа стал первой жертвой. Лардат раздумывал, нельзя ли предать его без ущерба для себя.
   ГЛАВА IV
   Полицейское управление находилось недалеко от мэрии. Вержа вернулся пешком. Страх, который он прочел в глазах Лардата, во многом утешил его. В настоящий момент он имел преимущество. Заместитель мэра будет молчать. Но нельзя никогда слишком верить в то, что победа обеспечена, нельзя недооценивать противника - эти уроки Вержа вынес из борьбы против организованных банд.
   Вернувшись в свой кабинет, он тут же позволил Мора. Инспектор вскоре пришел.
   - Садись, - сказал Вержа.
   И вдруг впервые у него появилось опасение, что его подслушивают. Он резко поднялся.
   - Черт, - воскликнул он, придумывая предлог, - забыл: мне надо кое-что проверить.
   Он потащил за собой Мора и молчал, пока они не вышли на улицу. Погода была приятная, нежаркое солнце ласково грело.
   - Ты еще водишь самолет? - спросил Вержа.
   Мора служил в авиации и летал на истребителях.
   - Тренируюсь время от времени.
   - Ты знаешь самолет Лардата?
   Мора назвал марку, добавив, что для него это почти как мопед.
   - Но до Женевы он может долететь? - поинтересовался Вержа.
   - Быстрее чем за два часа.
   - Полетишь со мной?
   - Да.
   - Перешагнув барьер?
   - Какой?
   - Мы были по одну сторону. И вдруг окажемся по другую.
   - Вы хотите сказать, что мы украдем деньги?
   - Много денег. Тебя это не смущает?
   - Когда-то да. Теперь нет. Я верил, что закон существует для того, чтобы бороться с несправедливостью, а убедился, что он ей благоприятствует.
   Они проходили мимо большого, переполненного людьми кафе. Вержа предложил выпить пива. Они вошли и направились к бару. Это было идеальное место, чтобы поговорить и не быть никем услышанным.
   - Все же подумай, как следует, - сказал Beржа. - Возможно, ты пожалеешь, что последовал за мной.
   - Куда мы отправляемся, патрон?
   - В Южную Америку, но через Женеву.
   Они пригубили пиво из кружек, которые им принес гарсон.
   - Если бы мы жили в честном обществе, - заговорил Вержа, - где все негодяи сидят за решеткой, мне не следовало бы делать то, в чем меня упрекают. Даже если это не преступление и никому не нанесло зла. Но делать из меня козла отпущения в то время, как тысячи набили себе мошну, - слуга покорный!
   Он достал из кармана бумагу, подписанную Лардатом.
   - Ты отправишься на аэродром, возьмешь самолет и как следует с ним ознакомишься.
   - Когда мы летим?
   - Думаю, через неделю.
   - У вас есть паспорта, документы?
   - У меня есть все. Можешь даже захватить с собой подружку, если хочешь. Но скажи мне об этом поскорей!
   Мора рассмеялся.
   - Найду на месте.
   * * *
   Вечером к Вержа зашел комиссар из отдела общей информации, с которым он был мало знаком. Его ввали Фропа. Он был длинный и тонкий, с головой ощипанной птицы. Фропа без приглашения уселся напротив Вержа.
   - Давно мы не виделись, - сказал он и что-то невнятно забормотал.
   - Ты хотел у меня что-то спросить? - поинтересовался Вержа любезно.
   Фропа решился:
   - Ты слышал о краже ста миллионов?
   - В городе?
   - Кажется, нет. На дороге. В направлении к Испании.
   Вержа помотал головой.
   - Пришла телеграмма?
   - Нет.
   - Откуда же ты знаешь?
   - Осведомитель. Но я не уверен.
   - Была жалоба?
   - По-моему, нет. Любопытная история. Если что-нибудь услышишь, скажи мне.
   - Разумеется. Но если бы ты мне все объяснил, я бы понял быстрее.
   - Мне ничего больше не известно. Если то, что мне сказали, точно, жалобу подавать не будут. Но для сведения это бы очень пригодилось.
   Вержа пообещал держать Фропа в курсе дела, упомянул даже о возможном рапорте. Но тот отмел это предложение. Пусть лучше Вержа зайдет и расскажет ему. Попросту. Все ему объяснит. Он ведь пришел к Вержа, потому что ограбление, если оно действительно имело место, могло быть только делом рук профессионала. А Вержа - ходячая картотека.
   Ошибиться нельзя. Фропа был подослан Лардатом. Это его первая реакция. Зондирование почвы, чтобы узнать, в курсе ли Вержа насчет происшествия с Жюстэном.
   Прежде чем покинуть свой кабинет, Вержа опустошил секретный ящик. Дома он сложил в чемодан все, что до этого убрал в стенной шкаф. Моника вошла, когда он закрывал чемодан.
   - Прячу свои архивы в надежное место.
   Она не предаст, что бы ни произошло. Она хорошая баба. Если бы у них был ребенок, возможно, все было бы по-другому. Возможно даже, что никогда бы не было Клод.
   Моника ничего не сказала, когда он вышел из дома. Вержа положил чемодан в багажник БМВ. Он не думал, что за ним следят. В любом случае это не имело никакого значения. Все знали о его отношениях с Сильвеной. Он прекрасно мог перевезти к ней чемодан.
   Сильвены уже не было дома. Вержа расположился в просторной, обтянутой белым шелком гостиной, позвонил Сильвене, предупредил, что будет дожидаться ее, и погрузился в изучение документов, которые изъял из архивов отдела общей информации и из своих собственных. В большинстве фотокопии, но были и оригиналы. Они являли жуткую картину города и его жителей, особенно именитых граждан. При чтении полицейских рапортов, обширных записок, этих сведений, полученных отовсюду, этих сплетен, собранных из верных источников, создавалось впечатление, что город населен лишь странными, испорченными людьми, думающими только о выгоде и распутстве, - обычный адюльтер внушал спокойствие своей банальностью; чиновник, принимающий подарки натурой, становился образцом честности; предприниматель, лишь наполовину завышающий смету, - доблестным гражданином. Работая в полиции нравов, Вержа собрал редкостную коллекцию извращений, среди которых фетишизм и садомазохизм были обычным явлением. Например, этот гинеколог, который коллекционировал трусики своих пациенток; он утверждал, что ни в коем случае они не должны, уходя, надевать те же, в которых пришли, и давал им новую пару. Или этот генеральный советник, что одевался маркизом XVIII века и заставлял свою обнаженную любовницу раздевать его, снимая ленту за лентой.
   Сильвена застала Вержа сидящим без пиджака. Он не пил, не ел, поглощенный своим занятием. Он показал стопки досье.
   - Самая большая вонючая помойка, какую я когда-либо видел, - сказал он. - Благодаря ей мы десять лет проживем спокойно.
   Он попросил обед и с удовольствием проглотил антрекот, который ему поджарила Сильвена. "Прогулка" по этой грязи пробудила в нем голод, жажду и другие желания. Вержа дал Сильвене кое-какие поручения.
   - Еще существует та твоя подруга, у которой виноградник в Жиронде? спросил он.
   Она кивнула.
   - Завтра ты отвезешь ей этот чемодан. Проверь, чтобы за тобой не следили. Я подготовил для тебя маршрут: половина проходит по национальному шоссе, половина - по маленьким дорогам. Скажешь, что через несколько дней приедешь за чемоданом. Постарайся поменьше объяснять ей.
   - Она не будет спрашивать.
   - Прекрасно. Как у тебя дела?
   - Наступление против меня разворачивается. Оказывается, я даю слишком большой кредит клиентам, надо их взять в руки.
   - Пусть они этим и занимаются. Через неделю...
   * * *
   Инспектор Эстев, один из пяти, работавших в отделе, поднял руку. Ему не терпелось заговорить.
   - У меня есть сведения о Ги Порторе, - сказал он.
   Вержа проводил ежедневное совещание. Он удивился и удовлетворенно улыбнулся. Ги Портор был для него враг номер один, закоренелый бандит, свирепствовавший в районе Лиона и переехавший на Юго-Запад, где он ограбил филиалы сельскохозяйственного банка. Его называли "помешанным на курке": четверо убитых на его счету, из которых один полицейский. Он заявлял, что, познав радости тюремной жизни, не желает больше попадаться в руки полиции. Это значит, что он будет стрелять в каждого и скорее даст себя убить, чем арестовать. Вержа, в свою очередь, пообещал: если только Портор не покончит с собой, он возьмет его живым.
   - Он скрывается в городе, - продолжил Эстев. - Загримированный. Но время от времени он посещает одно бистро в центре. Один из моих парней узнал его по небольшому шраму на внутренней стороне запястья.
   Вержа обратился к Муатрие:
   - Вы мне как-то сказали, что, если Портер появится в городе, вас немедленно оповестят?
   Муатрие подтвердил.
   - В чем же дело?
   - Мне это было известно.
   Вержа улыбнулся.
   - И вы как раз собирались сказать об этом, когда заговорил Эстев?
   - Нет, - ответил Муатрие.
   - Чего же вы ждали?
   Инспектор молчал.
   - Когда меня здесь больше не будет?
   - Совершенно верно.
   Вержа в упор взглянул на сохраняющего невозмутимость Муатрие.
   - Неплохую работенку вы оставляете для моего преемника, - сказал комиссар. - А может быть, вы боялись за меня?
   Инспектор промолчал. Он ненавидел Вержа. Может быть, он знал того, кто сядет на это место, как только комиссару предъявят обвинение, что не заставит себя ждать? Его молчание было красноречиво; он готовил для будущего комиссара дело, которое сразу же сделает его героем.
   - Эстев, я рассчитываю на вас. - сказал Вержа.
   Все утро он проработал в своем кабинете, а к двенадцати направился к пивной Альже. Он заказал себе порцию кислой капусты. К часу появился Альже и сразу же подошел к комиссару.
   - Я узнал, у кого украдены деньги.
   Он улыбался, но без радости.
   - Тебе это не нравится? - спросил Вержа.
   - Нет. Я предпочел бы кого-нибудь другого.
   - Почему?
   - Да просто так. Твоя доля в твоем распоряжении.
   Вержа покачал головой.
   - Это на расходы, связанные с той операцией. Рассчитаемся, когда наступит время.
   - Я хотел бы поговорить серьезно.
   - Завтра, - отрезал Вержа.
   - Если бы это был кто-нибудь другой, - сказал Альже, - я послал бы его подальше. Я люблю знать, на что иду.
   - Если бы это был кто-нибудь другой, дело бы не выгорело, - заметил Вержа. - Только полицейскому может удаться то, что я задумал.
   Он рассмеялся, хлопнув Альже по плечу.
   - Великий полицейский плюс великий преступник - это Аустерлиц, который длится год. Наполеон вдвойне, победа шутя!
   Альже не любил, когда шутили над серьезными вещами. Он оставил Вержа наедине с капустой, слегка переваренной, недостаточно хрустящей.
   * * *
   Чтобы встретиться с Люсьеном Рабером, надо принять ряд предосторожностей, особенно если ты полицейский. Рабер был делегатом СЖТ[СЖТ - Всеобщая конфедерация труда.], членом регионального совета. Невысокий, черноглазый, сухощавый человек. Он был глазами и ушами отдела общей информации в профсоюзах. Его держали на крючке уже около года. Он выдал группу испанских коммунистов-эмигрантов после обыска у него в доме. Позже полицейские давали ему время от времени деньги в качестве утешения за его подлость. Это было эффективным лекарством: Рабер, подобно монаху времен Ренессанса, любил вкусно поесть. Он позволял себе обильные трапезы. Мог обойтись без всего, говорил он, кроме как без жратвы. Рабер объяснял это чрезмерное обжорство детством, проведенным в нищете, и это оправдывало его в соответствии с общепринятыми моральными канонами.
   Ритуал начинался со звонка на Центральный почтамт. Рабер занимался там сортировкой посылок. Его должность позволяла ему пользоваться телефоном. Условная фраза звучала так: "Нам необходимо знать твое мнение". Спустя несколько мгновений Рабер уже сидел в каком-нибудь ближайшем кафе. Надо было позвонить ему туда второй раз и договориться о месте свидания. Вержа не нарушил церемониала и назначил встречу в конторе фрахтовщика, который осведомлял полицию о действиях крайне правых, и был страшно доволен, узнав, что "красный" занимается тем же делом.
   Рабер был в плохом настроении и тут же изложил Вержа причины.