- Придется тебе побороться как следует! - угрожающе наступал мрачный детина, явно пытаясь привлечь внимание Саламандры. - Я долго ждал этого часа, - взревел он, продолжая наносить удары.
Ронин, который сейчас тоже думал о Саламандре, спросил:
- Корлик, а это его настоящее имя?
Корлик фыркнул.
- Во дурак... этого не знает никто.
Над головой Ронина опять просвистел меч.
- А ты спроси его, когда он будет мимо проходить, - съязвил Корлик.
Ронин продолжал отбиваться от его яростных атак.
- Только ты вряд ли успеешь его спросить... потому что, когда он сюда подойдет, ты уже будешь валяться на полу. Я сделаю все, чтобы он заметил меня и взял к себе, наверх. Понятно тебе?
Ронин давно это понял, но сейчас все внимание его было приковано к Саламандре, который уже приближался к ним, и атаки Корлика Ронин отражал машинально, не думая. Необъятная фигура сенсея была затянута в черно-красную форму. Чего, интересно, там больше, подумал Ронин, мускулов или жира? И как у него с реакцией при таком-то чудовищном весе? И тем не менее он - сенсей. Мастер боя...
- Саламандра идет сюда, - пробурчал Корлик. - Мороз тебя побери, Ронин, ты вообще слышишь, что я говорю? Давай-ка устроим хорошенькое представление... покажем ему, на что мы способны. В последний раз тебя предупреждаю...
Саламандра с инструктором были уже совсем близко, и Ронин полностью переключил все внимание на схватку.
- Представление? - переспросил он, как будто очнувшись. - Для тебя представления не будет. И для Саламандры - тоже.
Корлик, сыпля проклятиями, набросился на него и, завидев Саламандру с инструктором, принялся проводить атаки одну за одной.
- Обратите внимание на этого ученика, сенсей, - начал инструктор подобострастным тоном. - Его имя Корлик. Он крупный и сильный. Хорошо тренируется. В общем, многообещающий молодой человек. К сожалению, он сейчас вынужден биться с более слабым проти...
- Умоляю вас, прекратите вы эти никчемные комментарии, - взмолился Саламандра, поднимая вверх руку, сверкающую перстнями. - Я сам в состоянии сделать выводы.
Инструктор выпучил глаза, которые стали вдруг слишком большими для его узкого лица. Он что-то беспомощно забормотал, пытаясь, однако, сдержать себя. Ронину было приятно увидеть такую картину.
Корлик тем временем продолжал наседать на него, нанося удары. Ронин не проводил контратак и защищался не так, как предписывали все правила и каноны. Он избрал тактику "ускользания", пуская в ход свой клинок лишь затем, чтоб отразить меч соперника.
Инструктор, видимо, усмотрев в отказе Ронина пользоваться изученными на уроках приемами личную для себя угрозу, попытался было увести Саламандру дальше. Но сенсей только смерил инструктора ледяным взглядом, и тот прикусил язык.
- Остановитесь-ка на минутку, ребята...
Корлик, который уже обливался потом, так что хоть выжимай рубашку, с облегчением опустил меч и сердито покосился на Ронина.
Саламандра лишь мельком взглянул на него и, почесав кончик носа, повернулся к Ронину:
- А тебя как зовут, молодой человек?
- Ронин.
- Ронин, сэр, - поправил его инструктор.
Саламандра с мученическим видом возвел очи горе.
- Будьте любезны, инструктор, не могли бы вы отойти подальше, чтобы не обременять меня больше своим присутствием, - выдал он на одном дыхании без единой паузы.
Инструктор молча поклонился. Желваки у него на лице нервно задергались. Он ушел, не сказав ни единого слова.
Вокруг стоял шум и гам, эхо разносило по залу гул голосов и скрежет клинков. В воздухе, точно удушливая пелена, висел запах едкого пота и страха.
- Сенсей, - подал голос Корлик, - я давно ждал такого случая. Я много и упорно работал в надежде заслужить ваше одобрение. Больше всего на свете я хотел бы стать вашим учеником.
Саламандра повернулся к нему. Взгляд черных глаз был тяжелым. Не глаза, а два кремня, подумал еще Ронин.
- Мальчик мой, - медленно, с расстановкой произнес сенсей, - со мной работают только особо отличившиеся ученики, проявившие действительно незаурядные способности.
Он окинул Корлика оценивающим взглядом.
- А ты, будь уверен, не из таких. А теперь помолчи, очень тебя прошу.
Корлик аж задохнулся и в ярости закусил губу. Но ему все же хватило ума заткнуться.
Саламандра опять повернулся к Ронину:
- А почему ты ведешь бой в такой манере?
Ронин на секунду задумался, пытаясь решить, как ему лучше всего ответить. В конце концов он сказал правду:
- Мне вообще скучно сражаться.
- Зачем же ты занимаешься тем, что скучно?
- Это мой долг.
Саламандра опять почесал свой длиннющий нос. Сверкнули перстни на пальцах.
- Да, я понимаю: твой долг. - Он умолк на мгновение, а потом вдруг добавил: - Ты не о том все время думаешь.
- Сэр? - испуганно переспросил Ронин.
- Когда ты сражаешься, - терпеливо разъяснил Саламандра, как будто Ронин был малым дитятей, который не понимает очевидных вещей, - ты думаешь не о схватке. Ты думаешь о посторонних вещах.
- Да, - признался немного обескураженный Ронин. - Когда я дерусь...
Лицо Саламандры болезненно исказилось:
- О, пожалуйста... Вести бой - это не драться, мой мальчик. "Дерутся" только животные. А боевое искусство - это действительно искусство, построенное на ритуале и практикуемое цивилизованными людьми.
- Я как-то об этом не думал, - Ронин произнес это с деланным равнодушием, хотя в нем уже подспудно начинал расти интерес, и это немного его смущало.
Саламандра же оставался невозмутимым.
- Мотивация - вот что самое главное, мальчик мой. У тебя есть врожденные способности, это и дураку понятно. Но мотивация - это нечто иное. Что нам такого сделать, чтобы пробудить в тебе интерес, а? Надо будет подумать.
С этими словами сенсей сделал шаг назад. На поясе у него висел длинный меч в красно-черных ножнах, украшенных ярким орнаментом.
- Да, этим стоит заняться. Защищайся, друг мой.
Против всех ожиданий Саламандра не вытащил меч. Из складок широкого алого пояса он извлек какой-то странный предмет, похожий на металлический веер. Ронин глазам своим не поверил, но тем не менее поднял меч. Веер описывал в воздухе замысловатые дуги, то открываясь, то закрываясь.
Атака Саламандры закончилась, едва успев начаться - так, по крайней мере, показалось Ронину. За считанные секунды он остался безоружным, а острый край металлического веера угрожающе засверкал у самого его горла.
- Ха-ха-ха! - возликовал Корлик, радуясь его поражению, но Ронин не обратил на него внимания. Все его мысли были заняты загадочным танцем странного веера.
Саламандра пристально посмотрел в бесцветные глаза Ронина, потом улыбнулся, сложил веер и спрятал его за пояс.
- Через три цикла приходи на мой уровень, - коротко бросил он. Личных вещей с собой не бери.
Он повернулся к Ронину спиной и торжественно прошествовал через весь зал к дверям. Задержавшись только затем, чтобы назвать инструктору имена отобранных учеников, сенсей исчез в коридоре, мелькнув черно-красным одеянием, точно прекрасная и недосягаемая птица.
Он добрался до прохладного коридора, никого по пути не встретив. Здесь, наверху, посетители были редки. Коричневые стены, чистые и пустые, уходили ввысь, смыкаясь над головой арочным сводом. Обычный цементный пол был покрыт деревянными панелями, тоже покрашенными в коричневый цвет.
Цвет стен постепенно светлел. Теперь он стал почти кремовым. Ронин встал у огромных двойных дверей, украшенных по краю резными панелями, с тяжелыми металлическими молотками в виде изогнувшихся ящериц с высунутыми языками, пляшущих в языках пламени. Их рубиновые глазки поблескивали в искусственном свете. Ронин просто стоял перед дверью, не делая никаких попыток постучать.
- Да? - раздался вдруг голос, идущий будто бы ниоткуда.
Ронин даже не пошевелился. Зная всю процедуру до мельчайших подробностей, он громко и четко назвал свое имя.
После секундной заминки все тот же голос спросил:
- Бывший ученик?
- Да.
Скрип засова. Легкое жужжание.
- Проходите.
Из-за громадных размеров комната казалась просторной и светлой, создавая иллюзию открытого пространства, в котором и дышится как будто легче, хотя на самом деле она таковой не была, потому что такого во Фригольде просто не могло быть.
Стены с нарочито небрежной отделкой, покрашенные в нежно-голубой цвет. Белый потолок. Деревянный пол, покрытый синим лаком. Низкие кресла. Никаких украшений на стенах. Еще одни двери в дальней стене - точная копия тех, в которые только что вошел Ронин.
Ронин прошел через комнату к рабочему столу, за которым сидела женщина с волнистыми светлыми волосами и приятным, интересным лицом. На ней была голубая, под цвет стен, рубашка.
В ее серых глазах читалось полное безразличие.
- По какому вы делу? - спросила она ледяным тоном. Слова, казалось, повисли в воздухе, как опущенная штора.
- Я хотел бы увидеться с Саламандрой.
- А-а, - глубокомысленно протянула она и уставилась на Ронина.
Неуютная пауза затянулась, подобно ленивому зевку. Женщина принялась легонько постукивать пальцами по крышке стола. Руки у нее были маленькие, аккуратные и красивые. Лак на ногтях поблескивал в ярком свете.
- К сожалению, его сейчас нет. - Ни малейшего сожаления в голосе.
- Скажи ему, что его спрашивает Ронин.
- Может быть, если вы зайдете попозже...
- Вы сказали ему, кто его спрашивает? Вы сказали ему, что я здесь?
Она провела ногтями по столу.
- Он сейчас очень занят и...
Ронин схватил ее руки и прижал их к столу. Женщина как завороженная уставилась на свои руки, потом подняла глаза, встретившись взглядом с Ронином.
- Скажите ему, - попросил он как можно спокойнее.
- Но... - Она продолжала смотреть на него, пристально изучая его лицо. Между зубами коралловой змейкой мелькнул розовый язычок.
Он отпустил ее. Она встала и вышла через вторые двери, оставив после себя легчайшее дуновение с едва уловимым ароматом гвоздики, и если бы Ронин не жил здесь когда-то, на этом уровне, он бы, наверное, решил, что это запах ее духов.
Вернулась женщина не скоро, но когда наконец она вышла в приемную, в серых ее глазах читалось неприкрытое изумление.
- Можете войти, - проговорила она с придыханием и придержала для Ронина дверь.
Ронин улыбнулся про себя. Проходя мимо женщины, он уловил в ее глазах какое-то странное растерянное выражение, как будто ее одолевали самые противоречивые чувства. Она еще долго смотрела ему вслед.
- Последняя дверь направо, - сказала она ему в спину, как будто очнувшись.
Стены коридора, отделанные так же небрежно, были выкрашены в голубой цвет, такой бледный, что он казался почти белым. Пол - темно-синий, как в приемной. По обеим сторонам коридора тянулись в ряд двери, расположенные через правильные интервалы.
Коридор упирался в глухую стену. Дверь слева. Дверь справа. Ронин постучал. Ему тут же открыли.
Здесь запах гроздики был гуще, насыщенней. На пороге стоял молодой человек, закрывая собою дверной проем. На нем были облегающие бриджи, коричневая рубашка и невысокие черные сапоги, начищенные до блеска. Сам он был стройным и худощавым. Щеки его горели неестественным лихорадочным румянцем, как будто он целую смену скоблил их бритвой. Губы розовые и пухлые. Короткие кудрявые волосы. На груди в черно-красных ножнах - кинжал, усыпанный драгоценными каменьями. Второй кинжал - на правом бедре. Он производил впечатление человека, который проводит всю жизнь в праздном безделье.
Он уставился на Ронина. Его губы слегка приоткрылись. Он, казалось, застыл, ошарашенный чем-то, а потом вдруг отошел в сторону, освобождая Ронину дорогу.
Внутри было гораздо темнее, чем в коридоре, и Ронину пришлось подождать, пока глаза не привыкнут к полумраку. Он оказался в огромной комнате, отделанной деревянными панелями. На полу - толстый мягкий ковер с темным замысловатым рисунком. Одна из стен вся заставлена книгами. Удобные кожаные кресла стоят где попало. У противоположной стены - большая, обитая плюшем кушетка. Там же - громадные двери с витыми железными перегородками. Двери стояли распахнутыми. Слышался шум льющейся воды. Пряный запах гвоздики бил в ноздри.
В комнате было полно народу. Все мужчины и, насколько Ронин сумел разглядеть в этом неверном свете, все одетые точно так же, как и розовощекий юноша у дверей. Они упорно делали вид, что не замечают его. Небрежные жесты, ленивые голоса...
- Чего-нибудь выпить? - спросил румяный юнец. Он, похоже, был очень доволен, когда Ронин отрицательно покачал головой.
Ронина заинтересовав книги, и он подошел, чтобы как следует их рассмотреть. Провел пальцем по корешкам, вспоминая Г'фанда. Очень старые книги, в истрепанных кожаных переплетах. Некоторые определенно нуждаются в реставрации. Ронин взял первую, что попалась под руку. Раскрыл ее наугад. Буквы были ему незнакомы. Он поставил книгу на место и взял другую. Здесь вместо букв были какие-то совсем уже непонятные знаки. Вот бы Г'фанда сюда - то-то было бы ему раздолье! Здесь для него - целый мир. Книги! Настоящие книги... а не жалкие фрагменты, которые сохранились у них внизу. Ронину вдруг стало грустно.
Тут он заметил, что розовощекий делает ему знаки, указывая на дверь во внутренние покои. Ронин направился туда. Когда он проходил мимо румяного юноши, тот приложил к нижней губе указательный - белый и нежный - палец.
Помещение было похоже на небольшой внутренний дворик. Впечатление было такое, что ты находишься на открытом воздухе, но это, конечно, было никак невозможно. Просто эта квадратная комната с очень высоким потолком из-за рассеянного освещения создавала оптическую иллюзию разомкнутого пространства. Пол был выложен каменными плитами. Легкий ветерок ерошил волосы. Ронина разбирало любопытство. Он никогда раньше не заходил в эту часть апартаментов Саламандры.
Он услышал какие-то странные звуки: высокая тонкая трель, свист, повторившийся несколько раз, и непонятные шумы, происхождение которых он затруднялся определить. Они, казалось, рождались из воздуха где-то под потолком.
В центре комнаты - огромный квадратный бассейн. Вода в нем журчала и пузырилась, как будто на дне бил источник.
На той стороне бассейна его ждал Саламандра, сидя на простом деревянном стуле с широкими подлокотниками. По левую его руку стоял низкий каменный столик с хрустальным графином и бокалами и второй - пустой - стул, приготовленный явно для гостя.
На Саламандре был простой черный халат. Под халатом - такие же черные леггинсы и широкая рубашка. Высокие черные сапоги, начищенные до блеска. На талии - алый кушак. На горле - брошь в виде свернувшейся ящерки, вырезанной из цельного рубина и похожей издали на сверкающую капельку свежей крови. Глаза рубиновой ящерки были из черного гагата, языки пламени, в которых она извивалась, - из оникса.
За все эти годы Саламандра ничуточки не постарел. Выглядел он точно так же, как и в день их первой с Ронином встречи. Широкое квадратное лицо с такими высокими и резко очерченными скулами, что, если бы не тяжелый подбородок, как бы уравновешивающий пропорции, оно создавало бы впечатление чего-то чужого, нездешнего. Густые темные брови. Глубоко посаженные глаза, такие же черные и блестящие, как у его брошки-ящерки. Длинные волосы, темные и густые, гладко зачесанные назад. Распавшиеся на прямой пробор, они напоминают два черных крыла.
- Мой мальчик! - воскликнул сенсей, завидев Ронина. - Как я рад снова увидеть тебя!
Он широко улыбнулся, и в уголках его глаз появились маленькие морщинки.
Ронину стоило лишь раз взглянуть в эти глаза цвета оникса, и он моментально все понял. Он отлично знал, что скрывается за этими тяжелыми веками, оттененными длинными ресницами.
- Проходи, проходи. Садись вот тут, рядом, - Саламандра указал на пустой стул ленивым, немного тяжеловесным движением, приподняв унизанную перстнями руку. Ронин поднялся по широким ступенькам и сел.
Сенсей потянулся за графином и предложил гостю выпить, но тот отказался.
- Как тебе мой атриум? - спросил Саламандра.
- Это так называется? - вежливо осведомился Ронин, оглядываясь по сторонам.
Саламандра рассмеялся грудным низким смехом, который, казалось, переливается в горле. В уголках его глаз опять появились морщинки. Сверкнули белые ровные зубы. Однако глаза его не смеялись.
- Тому назад много веков, когда люди жили еще на поверхности планеты, они возводили дома - такие, знаешь ли, низкие, отдельные друг от друга постройки. И центральная комната в таком доме всегда оставалась открытой: в нее проникали и дождь, и солнечные лучи, а ночью оттуда были видны звезды. Люди обычно собирались там, чтобы расслабиться, отдохнуть, поговорить о приятных вещах, подышать свежим воздухом. Чудесный обычай, ты не находишь?
Его тон неожиданно изменился:
- Ронин, мой мальчик, я тебе тысячу раз говорил, что тебе надо больше читать.
- Но это, если позволите, совершенно невозможно. Не каждый может похвастать такой, как у вас, библиотекой. У нас внизу книги - большая редкость.
В этот момент в дверях показался розовощекий.
- Ты знаком с моим чондрином Воссом, - повернулся в ту сторону Саламандра, причем это был не вопрос, а скорее утверждение.
- Ему, кажется, очень нравятся двери, - заметил Ронин.
Сенсей легонько поерзал на стуле, но взгляд его черных глаз оставался спокойным.
- Мальчик мой, - начал он ровным невыразительным тоном, - в один прекрасный день ты отпустишь подобное замечание в адрес кого-нибудь, напрочь лишенного чувства юмора, но наделенного властью, и у тебя будут крупные неприятности. Восс, между прочим, способен на многое.
Саламандра взмахнул рукой, и чондрин присел в странной позе. Руки его взметнулись. Ронин не уловил движения, но услышал какой-то жужжащий звук. Что-то царапнуло кирпичную стену у него за спиной чуть слева. Ронин обернулся. На стене виднелись две глубокие насечки не далее чем в сантиметре друг от друга, а на каменном полу лежали те самые украшенные каменьями кинжалы, которые еще мгновение назад висели в ножнах на груди и на бедре Восса. Всего лишь доля секунды понадобилась ему для того, чтобы метнуть их через весь зал с потрясающей меткостью.
- У него действительно нет чувства юмора, - заметил Ронин, повернувшись обратно к Саламандре.
Сенсей рассмеялся.
- Меня всегда поражала твоя манера давать мне понять, какие люди тебе не нравятся. - Он почесал нос. - А не нравятся тебе почти все...
Щелкнув пальцами, он отпустил чондрина. Тот подобрал кинжалы и вышел, закрыв за собой дверь.
Саламандра сделал глубокий вдох:
- Ах... ты чувствуешь, какой воздух? Такой он, наверное, был на поверхности лет триста назад. Слышишь, как поют птицы? Узнал? О птицах ты должен знать.
Он взмахнул рукой, и жест - обычно небрежный - сейчас вышел резким.
- Не зря же ты столько всему учился, что-то должно у тебя остаться.
Ронин с трудом заставил себя промолчать.
Рука Саламандры, лежавшая на спинке стула, вдруг угрожающе напряглась.
- Я хочу тебе кое-что рассказать. Ты не был здесь столько лет... С той поры все изменилось.
Он склонил голову набок, как будто прислушиваясь к чему-то неимоверно важному.
- Как здесь тихо, - продолжил сенсей, помолчав. Впечатление было такое, что он просто думает вслух. - Уютно и спокойно. Я потратил немало времени, чтобы все это устроить. Вот эта комната, например. Ее начали сооружать еще в твою бытность здесь. Собрать все, что нужно, доставить, отделать - столько усилий затрачено. С освещением были проблемы, но, как видишь, мы их успешно решили. Но птицы... птицы, мой мальчик! Я уже даже отчаялся. Думал, что с этой затеей вообще ничего не выйдет.
Он опять склонил голову. Сладкозвучное птичье пение заглушало журчание воды.
- Нет, ты только послушай! Не зря я вложил столько сил. Это место дарит мне сказочное наслаждение.
Саламандра умолк. Ронин тоже молчал. Казалось, на них снизошло какое-то мечтательное успокоение.
- А ты изменился, мой мальчик, - проговорил наконец сенсей, как будто очнувшись. - Ты больше не мой ученик. Ты теперь меченосец. Что само по себе уже кое что значит.
- Да? - выдохнул Ронин.
- Это значит, что ты пока еще не напоролся на какого-нибудь саардина, напрочь лишенного чувства юмора.
Саламандра опять рассмеялся. Ему, наверное, нравится слышать свой собственный смех, решил про себя Ронин.
Но внезапно смех оборвался:
- Или все-таки напоролся? До меня тут дошли кое-какие не очень приятные слухи. Похоже, ты оказался не в самой веселенькой ситуации.
Саламандра приподнял бровь, и что-то хищное промелькнуло в его лице.
- Что еще за слухи? - насторожился Ронин.
Сенсей поерзал на стуле.
- Да всякие разные слухи... но мне их хватило, чтобы понять, что ты кое-что подзабыл из того, чему мы тебя тут учили. Фрейдал не доверяет тебе, а это не есть хорошо. - Он принялся изучать свои руки, потом снова поднял глаза. - Он может... гм... немного расстроиться...
Ронин внутренне весь напрягся.
- Я не поэтому к вам пришел.
- Правда? Однако, осмелюсь заметить, тебе все же придется смириться с тем фактом, что ты очень здорово прокололся. Он взял тебя на заметку. Возможно, они за тобой следят. Мне достаточно только...
- Нет.
- Я так и думал, что нет. Я не совсем понимаю, но ладно... - Он пожал плечами. - Может быть, скажешь тогда, зачем ты пришел.
Ронин кивнул.
- Это касается одного колдуна.
Когда Ронин закончил рассказ, Саламандра еще долго молчал. Запах гвоздики, разлитый в воздухе, стал, казалось, еще насыщенней. "Птицы" по-прежнему пели. На стенах влажно поблескивал зеленоватый мох, который здесь выращивали специально. Ронину было немного не по себе. Ему даже не верилось, что все это происходит на глубине в несколько километров под землей. Это странное ощущение оторванности от всего, к чему он привык у себя на нижних этажах, обернулось вдруг пониманием: Саламандра не случайно принял его именно в этой комнате - он хочет сделать ему какое-то предложение.
- Как ты думаешь, - неожиданно спросил сенсей, - почему я могу себе это позволить? - Он развел руками, словно развернул в воздухе огромный веер.
Нет, наверное, я ошибся. Не стоило мне приходить, решил Ронин и встал.
Саламандра уставился на него, широко распахнув глаза.
- Что случилось?
- Было время, когда это было действительно необходимо, - сердито проговорил Ронин. - А теперь...
- Прости.
- Вы сами сказали, что все изменилось.
- Разве я не учил тебя, что всему свое время?
- Я больше не ваш ученик.
- Да, ты мне ясно дал это понять.
Взгляды их встретились. Зрачки Саламандры расширились, черные и сверкающие. В воздухе, казалось, накапливается электрический заряд.
- Хорошо, - произнес наконец сенсей. - Хорошо. Ты сядь. У меня есть для тебя ответ. Только, пожалуйста, не торопи меня.
Как по сигналу, открылась дверь, и на пороге возник Восс. Он быстро прошел через зал и встал навытяжку перед Саламандрой.
- Открой линзы, - коротко распорядился тот.
Бросив на Ронина быстрый взгляд, Восс поклонился и скрылся за маленькой узкой дверью, которую Ронин до этого почему-то не заметил.
- Так на чем мы с тобой остановились? - Саламандра тряхнул головой. Ах да, мы обсуждали мои шикарные апартаменты. Здесь действительно много места. Раньше, будучи учеником, ты видел лишь ту их часть, которую полагается видеть ученикам. Ты мог бы... Ладно, теперь уж скрывать ни к чему. - Он почесал ладони о подлокотники стула. - Я, знаешь ли, занимаю весь сектор.
- Нет, я не знал. - Ронин действительно был удивлен.
- Да, - кивнул Саламандра. - Эта чудесная комната - так... декорация. Чтобы производить впечатление на нужных людей. Но это лишь малая часть моих "скромных" владений. Но иметь - это не самое главное. Главное - как ты добьешься того, что имеешь. А для того, чтобы такого добиться, нужно только одно: власть. - Он резко подался вперед. - А у меня она есть.
- Да, так все говорят.
Сенсей внимательно изучал лицо своего бывшего ученика.
- И ты не боишься ее, - выдал он наконец с некоторым, как показалось Ронину, презрением. - Вот в чем твоя ошибка.
- Просто я не считаю власть предметом для преклонения.
- Тебе следует все же прислушаться к моим словам.
- На этот раз...
- Вот именно. - Саламандра грациозно поднялся на ноги. - Пойдем.
Он провел Ронина к узкой двери, и они шагнули в темноту.
Свет впереди, еле-еле пронзавший сумрак, был бледным и тусклым. Цвета казались размытыми, грязными - словно это была картина, небрежно, на скорую руку написанная на холсте, который покрылся тонким слоем пыли.
Ронина охватило вдруг странное чувство. Так, наверное, чувствует себя ребенок, оказавшийся в комнате, где все для него слишком большое. В глухой тишине ощущалось какое-то напряжение. Было жарко, и Ронин расстегнул ворот рубашки. Ему казалось, что он задыхается. Почему-то он вспомнил свою сестру. Жаль, что ее здесь нет. Она была совсем юной, еще неоформившейся девчонкой. Он ее очень любил. Она приходила к нему, когда ей было грустно и одиноко. Или когда она с кем-нибудь подерется... И он утешал ее, как мог. Она смеялась, обнимая его за талию, и ее радость передавалась ему. Она знала, как сделать так, чтобы он улыбался. Где она? Почему ее нет сейчас рядом? Почему здесь столько людей, что случилось? Кто-то сказал: "Бесполезно. Они все закончили". Кто-то склонился над ним. Что происходит? Ему сказали: "Твоя сестра умерла. Ты понимаешь? Она умерла". Ронин заплакал. Его ударили по лицу. Кто-то сказал: "Он еще маленький". Его снова ударили по лицу. Еще раз и еще. Пока он не перестал плакать.
Ронин, который сейчас тоже думал о Саламандре, спросил:
- Корлик, а это его настоящее имя?
Корлик фыркнул.
- Во дурак... этого не знает никто.
Над головой Ронина опять просвистел меч.
- А ты спроси его, когда он будет мимо проходить, - съязвил Корлик.
Ронин продолжал отбиваться от его яростных атак.
- Только ты вряд ли успеешь его спросить... потому что, когда он сюда подойдет, ты уже будешь валяться на полу. Я сделаю все, чтобы он заметил меня и взял к себе, наверх. Понятно тебе?
Ронин давно это понял, но сейчас все внимание его было приковано к Саламандре, который уже приближался к ним, и атаки Корлика Ронин отражал машинально, не думая. Необъятная фигура сенсея была затянута в черно-красную форму. Чего, интересно, там больше, подумал Ронин, мускулов или жира? И как у него с реакцией при таком-то чудовищном весе? И тем не менее он - сенсей. Мастер боя...
- Саламандра идет сюда, - пробурчал Корлик. - Мороз тебя побери, Ронин, ты вообще слышишь, что я говорю? Давай-ка устроим хорошенькое представление... покажем ему, на что мы способны. В последний раз тебя предупреждаю...
Саламандра с инструктором были уже совсем близко, и Ронин полностью переключил все внимание на схватку.
- Представление? - переспросил он, как будто очнувшись. - Для тебя представления не будет. И для Саламандры - тоже.
Корлик, сыпля проклятиями, набросился на него и, завидев Саламандру с инструктором, принялся проводить атаки одну за одной.
- Обратите внимание на этого ученика, сенсей, - начал инструктор подобострастным тоном. - Его имя Корлик. Он крупный и сильный. Хорошо тренируется. В общем, многообещающий молодой человек. К сожалению, он сейчас вынужден биться с более слабым проти...
- Умоляю вас, прекратите вы эти никчемные комментарии, - взмолился Саламандра, поднимая вверх руку, сверкающую перстнями. - Я сам в состоянии сделать выводы.
Инструктор выпучил глаза, которые стали вдруг слишком большими для его узкого лица. Он что-то беспомощно забормотал, пытаясь, однако, сдержать себя. Ронину было приятно увидеть такую картину.
Корлик тем временем продолжал наседать на него, нанося удары. Ронин не проводил контратак и защищался не так, как предписывали все правила и каноны. Он избрал тактику "ускользания", пуская в ход свой клинок лишь затем, чтоб отразить меч соперника.
Инструктор, видимо, усмотрев в отказе Ронина пользоваться изученными на уроках приемами личную для себя угрозу, попытался было увести Саламандру дальше. Но сенсей только смерил инструктора ледяным взглядом, и тот прикусил язык.
- Остановитесь-ка на минутку, ребята...
Корлик, который уже обливался потом, так что хоть выжимай рубашку, с облегчением опустил меч и сердито покосился на Ронина.
Саламандра лишь мельком взглянул на него и, почесав кончик носа, повернулся к Ронину:
- А тебя как зовут, молодой человек?
- Ронин.
- Ронин, сэр, - поправил его инструктор.
Саламандра с мученическим видом возвел очи горе.
- Будьте любезны, инструктор, не могли бы вы отойти подальше, чтобы не обременять меня больше своим присутствием, - выдал он на одном дыхании без единой паузы.
Инструктор молча поклонился. Желваки у него на лице нервно задергались. Он ушел, не сказав ни единого слова.
Вокруг стоял шум и гам, эхо разносило по залу гул голосов и скрежет клинков. В воздухе, точно удушливая пелена, висел запах едкого пота и страха.
- Сенсей, - подал голос Корлик, - я давно ждал такого случая. Я много и упорно работал в надежде заслужить ваше одобрение. Больше всего на свете я хотел бы стать вашим учеником.
Саламандра повернулся к нему. Взгляд черных глаз был тяжелым. Не глаза, а два кремня, подумал еще Ронин.
- Мальчик мой, - медленно, с расстановкой произнес сенсей, - со мной работают только особо отличившиеся ученики, проявившие действительно незаурядные способности.
Он окинул Корлика оценивающим взглядом.
- А ты, будь уверен, не из таких. А теперь помолчи, очень тебя прошу.
Корлик аж задохнулся и в ярости закусил губу. Но ему все же хватило ума заткнуться.
Саламандра опять повернулся к Ронину:
- А почему ты ведешь бой в такой манере?
Ронин на секунду задумался, пытаясь решить, как ему лучше всего ответить. В конце концов он сказал правду:
- Мне вообще скучно сражаться.
- Зачем же ты занимаешься тем, что скучно?
- Это мой долг.
Саламандра опять почесал свой длиннющий нос. Сверкнули перстни на пальцах.
- Да, я понимаю: твой долг. - Он умолк на мгновение, а потом вдруг добавил: - Ты не о том все время думаешь.
- Сэр? - испуганно переспросил Ронин.
- Когда ты сражаешься, - терпеливо разъяснил Саламандра, как будто Ронин был малым дитятей, который не понимает очевидных вещей, - ты думаешь не о схватке. Ты думаешь о посторонних вещах.
- Да, - признался немного обескураженный Ронин. - Когда я дерусь...
Лицо Саламандры болезненно исказилось:
- О, пожалуйста... Вести бой - это не драться, мой мальчик. "Дерутся" только животные. А боевое искусство - это действительно искусство, построенное на ритуале и практикуемое цивилизованными людьми.
- Я как-то об этом не думал, - Ронин произнес это с деланным равнодушием, хотя в нем уже подспудно начинал расти интерес, и это немного его смущало.
Саламандра же оставался невозмутимым.
- Мотивация - вот что самое главное, мальчик мой. У тебя есть врожденные способности, это и дураку понятно. Но мотивация - это нечто иное. Что нам такого сделать, чтобы пробудить в тебе интерес, а? Надо будет подумать.
С этими словами сенсей сделал шаг назад. На поясе у него висел длинный меч в красно-черных ножнах, украшенных ярким орнаментом.
- Да, этим стоит заняться. Защищайся, друг мой.
Против всех ожиданий Саламандра не вытащил меч. Из складок широкого алого пояса он извлек какой-то странный предмет, похожий на металлический веер. Ронин глазам своим не поверил, но тем не менее поднял меч. Веер описывал в воздухе замысловатые дуги, то открываясь, то закрываясь.
Атака Саламандры закончилась, едва успев начаться - так, по крайней мере, показалось Ронину. За считанные секунды он остался безоружным, а острый край металлического веера угрожающе засверкал у самого его горла.
- Ха-ха-ха! - возликовал Корлик, радуясь его поражению, но Ронин не обратил на него внимания. Все его мысли были заняты загадочным танцем странного веера.
Саламандра пристально посмотрел в бесцветные глаза Ронина, потом улыбнулся, сложил веер и спрятал его за пояс.
- Через три цикла приходи на мой уровень, - коротко бросил он. Личных вещей с собой не бери.
Он повернулся к Ронину спиной и торжественно прошествовал через весь зал к дверям. Задержавшись только затем, чтобы назвать инструктору имена отобранных учеников, сенсей исчез в коридоре, мелькнув черно-красным одеянием, точно прекрасная и недосягаемая птица.
Он добрался до прохладного коридора, никого по пути не встретив. Здесь, наверху, посетители были редки. Коричневые стены, чистые и пустые, уходили ввысь, смыкаясь над головой арочным сводом. Обычный цементный пол был покрыт деревянными панелями, тоже покрашенными в коричневый цвет.
Цвет стен постепенно светлел. Теперь он стал почти кремовым. Ронин встал у огромных двойных дверей, украшенных по краю резными панелями, с тяжелыми металлическими молотками в виде изогнувшихся ящериц с высунутыми языками, пляшущих в языках пламени. Их рубиновые глазки поблескивали в искусственном свете. Ронин просто стоял перед дверью, не делая никаких попыток постучать.
- Да? - раздался вдруг голос, идущий будто бы ниоткуда.
Ронин даже не пошевелился. Зная всю процедуру до мельчайших подробностей, он громко и четко назвал свое имя.
После секундной заминки все тот же голос спросил:
- Бывший ученик?
- Да.
Скрип засова. Легкое жужжание.
- Проходите.
Из-за громадных размеров комната казалась просторной и светлой, создавая иллюзию открытого пространства, в котором и дышится как будто легче, хотя на самом деле она таковой не была, потому что такого во Фригольде просто не могло быть.
Стены с нарочито небрежной отделкой, покрашенные в нежно-голубой цвет. Белый потолок. Деревянный пол, покрытый синим лаком. Низкие кресла. Никаких украшений на стенах. Еще одни двери в дальней стене - точная копия тех, в которые только что вошел Ронин.
Ронин прошел через комнату к рабочему столу, за которым сидела женщина с волнистыми светлыми волосами и приятным, интересным лицом. На ней была голубая, под цвет стен, рубашка.
В ее серых глазах читалось полное безразличие.
- По какому вы делу? - спросила она ледяным тоном. Слова, казалось, повисли в воздухе, как опущенная штора.
- Я хотел бы увидеться с Саламандрой.
- А-а, - глубокомысленно протянула она и уставилась на Ронина.
Неуютная пауза затянулась, подобно ленивому зевку. Женщина принялась легонько постукивать пальцами по крышке стола. Руки у нее были маленькие, аккуратные и красивые. Лак на ногтях поблескивал в ярком свете.
- К сожалению, его сейчас нет. - Ни малейшего сожаления в голосе.
- Скажи ему, что его спрашивает Ронин.
- Может быть, если вы зайдете попозже...
- Вы сказали ему, кто его спрашивает? Вы сказали ему, что я здесь?
Она провела ногтями по столу.
- Он сейчас очень занят и...
Ронин схватил ее руки и прижал их к столу. Женщина как завороженная уставилась на свои руки, потом подняла глаза, встретившись взглядом с Ронином.
- Скажите ему, - попросил он как можно спокойнее.
- Но... - Она продолжала смотреть на него, пристально изучая его лицо. Между зубами коралловой змейкой мелькнул розовый язычок.
Он отпустил ее. Она встала и вышла через вторые двери, оставив после себя легчайшее дуновение с едва уловимым ароматом гвоздики, и если бы Ронин не жил здесь когда-то, на этом уровне, он бы, наверное, решил, что это запах ее духов.
Вернулась женщина не скоро, но когда наконец она вышла в приемную, в серых ее глазах читалось неприкрытое изумление.
- Можете войти, - проговорила она с придыханием и придержала для Ронина дверь.
Ронин улыбнулся про себя. Проходя мимо женщины, он уловил в ее глазах какое-то странное растерянное выражение, как будто ее одолевали самые противоречивые чувства. Она еще долго смотрела ему вслед.
- Последняя дверь направо, - сказала она ему в спину, как будто очнувшись.
Стены коридора, отделанные так же небрежно, были выкрашены в голубой цвет, такой бледный, что он казался почти белым. Пол - темно-синий, как в приемной. По обеим сторонам коридора тянулись в ряд двери, расположенные через правильные интервалы.
Коридор упирался в глухую стену. Дверь слева. Дверь справа. Ронин постучал. Ему тут же открыли.
Здесь запах гроздики был гуще, насыщенней. На пороге стоял молодой человек, закрывая собою дверной проем. На нем были облегающие бриджи, коричневая рубашка и невысокие черные сапоги, начищенные до блеска. Сам он был стройным и худощавым. Щеки его горели неестественным лихорадочным румянцем, как будто он целую смену скоблил их бритвой. Губы розовые и пухлые. Короткие кудрявые волосы. На груди в черно-красных ножнах - кинжал, усыпанный драгоценными каменьями. Второй кинжал - на правом бедре. Он производил впечатление человека, который проводит всю жизнь в праздном безделье.
Он уставился на Ронина. Его губы слегка приоткрылись. Он, казалось, застыл, ошарашенный чем-то, а потом вдруг отошел в сторону, освобождая Ронину дорогу.
Внутри было гораздо темнее, чем в коридоре, и Ронину пришлось подождать, пока глаза не привыкнут к полумраку. Он оказался в огромной комнате, отделанной деревянными панелями. На полу - толстый мягкий ковер с темным замысловатым рисунком. Одна из стен вся заставлена книгами. Удобные кожаные кресла стоят где попало. У противоположной стены - большая, обитая плюшем кушетка. Там же - громадные двери с витыми железными перегородками. Двери стояли распахнутыми. Слышался шум льющейся воды. Пряный запах гвоздики бил в ноздри.
В комнате было полно народу. Все мужчины и, насколько Ронин сумел разглядеть в этом неверном свете, все одетые точно так же, как и розовощекий юноша у дверей. Они упорно делали вид, что не замечают его. Небрежные жесты, ленивые голоса...
- Чего-нибудь выпить? - спросил румяный юнец. Он, похоже, был очень доволен, когда Ронин отрицательно покачал головой.
Ронина заинтересовав книги, и он подошел, чтобы как следует их рассмотреть. Провел пальцем по корешкам, вспоминая Г'фанда. Очень старые книги, в истрепанных кожаных переплетах. Некоторые определенно нуждаются в реставрации. Ронин взял первую, что попалась под руку. Раскрыл ее наугад. Буквы были ему незнакомы. Он поставил книгу на место и взял другую. Здесь вместо букв были какие-то совсем уже непонятные знаки. Вот бы Г'фанда сюда - то-то было бы ему раздолье! Здесь для него - целый мир. Книги! Настоящие книги... а не жалкие фрагменты, которые сохранились у них внизу. Ронину вдруг стало грустно.
Тут он заметил, что розовощекий делает ему знаки, указывая на дверь во внутренние покои. Ронин направился туда. Когда он проходил мимо румяного юноши, тот приложил к нижней губе указательный - белый и нежный - палец.
Помещение было похоже на небольшой внутренний дворик. Впечатление было такое, что ты находишься на открытом воздухе, но это, конечно, было никак невозможно. Просто эта квадратная комната с очень высоким потолком из-за рассеянного освещения создавала оптическую иллюзию разомкнутого пространства. Пол был выложен каменными плитами. Легкий ветерок ерошил волосы. Ронина разбирало любопытство. Он никогда раньше не заходил в эту часть апартаментов Саламандры.
Он услышал какие-то странные звуки: высокая тонкая трель, свист, повторившийся несколько раз, и непонятные шумы, происхождение которых он затруднялся определить. Они, казалось, рождались из воздуха где-то под потолком.
В центре комнаты - огромный квадратный бассейн. Вода в нем журчала и пузырилась, как будто на дне бил источник.
На той стороне бассейна его ждал Саламандра, сидя на простом деревянном стуле с широкими подлокотниками. По левую его руку стоял низкий каменный столик с хрустальным графином и бокалами и второй - пустой - стул, приготовленный явно для гостя.
На Саламандре был простой черный халат. Под халатом - такие же черные леггинсы и широкая рубашка. Высокие черные сапоги, начищенные до блеска. На талии - алый кушак. На горле - брошь в виде свернувшейся ящерки, вырезанной из цельного рубина и похожей издали на сверкающую капельку свежей крови. Глаза рубиновой ящерки были из черного гагата, языки пламени, в которых она извивалась, - из оникса.
За все эти годы Саламандра ничуточки не постарел. Выглядел он точно так же, как и в день их первой с Ронином встречи. Широкое квадратное лицо с такими высокими и резко очерченными скулами, что, если бы не тяжелый подбородок, как бы уравновешивающий пропорции, оно создавало бы впечатление чего-то чужого, нездешнего. Густые темные брови. Глубоко посаженные глаза, такие же черные и блестящие, как у его брошки-ящерки. Длинные волосы, темные и густые, гладко зачесанные назад. Распавшиеся на прямой пробор, они напоминают два черных крыла.
- Мой мальчик! - воскликнул сенсей, завидев Ронина. - Как я рад снова увидеть тебя!
Он широко улыбнулся, и в уголках его глаз появились маленькие морщинки.
Ронину стоило лишь раз взглянуть в эти глаза цвета оникса, и он моментально все понял. Он отлично знал, что скрывается за этими тяжелыми веками, оттененными длинными ресницами.
- Проходи, проходи. Садись вот тут, рядом, - Саламандра указал на пустой стул ленивым, немного тяжеловесным движением, приподняв унизанную перстнями руку. Ронин поднялся по широким ступенькам и сел.
Сенсей потянулся за графином и предложил гостю выпить, но тот отказался.
- Как тебе мой атриум? - спросил Саламандра.
- Это так называется? - вежливо осведомился Ронин, оглядываясь по сторонам.
Саламандра рассмеялся грудным низким смехом, который, казалось, переливается в горле. В уголках его глаз опять появились морщинки. Сверкнули белые ровные зубы. Однако глаза его не смеялись.
- Тому назад много веков, когда люди жили еще на поверхности планеты, они возводили дома - такие, знаешь ли, низкие, отдельные друг от друга постройки. И центральная комната в таком доме всегда оставалась открытой: в нее проникали и дождь, и солнечные лучи, а ночью оттуда были видны звезды. Люди обычно собирались там, чтобы расслабиться, отдохнуть, поговорить о приятных вещах, подышать свежим воздухом. Чудесный обычай, ты не находишь?
Его тон неожиданно изменился:
- Ронин, мой мальчик, я тебе тысячу раз говорил, что тебе надо больше читать.
- Но это, если позволите, совершенно невозможно. Не каждый может похвастать такой, как у вас, библиотекой. У нас внизу книги - большая редкость.
В этот момент в дверях показался розовощекий.
- Ты знаком с моим чондрином Воссом, - повернулся в ту сторону Саламандра, причем это был не вопрос, а скорее утверждение.
- Ему, кажется, очень нравятся двери, - заметил Ронин.
Сенсей легонько поерзал на стуле, но взгляд его черных глаз оставался спокойным.
- Мальчик мой, - начал он ровным невыразительным тоном, - в один прекрасный день ты отпустишь подобное замечание в адрес кого-нибудь, напрочь лишенного чувства юмора, но наделенного властью, и у тебя будут крупные неприятности. Восс, между прочим, способен на многое.
Саламандра взмахнул рукой, и чондрин присел в странной позе. Руки его взметнулись. Ронин не уловил движения, но услышал какой-то жужжащий звук. Что-то царапнуло кирпичную стену у него за спиной чуть слева. Ронин обернулся. На стене виднелись две глубокие насечки не далее чем в сантиметре друг от друга, а на каменном полу лежали те самые украшенные каменьями кинжалы, которые еще мгновение назад висели в ножнах на груди и на бедре Восса. Всего лишь доля секунды понадобилась ему для того, чтобы метнуть их через весь зал с потрясающей меткостью.
- У него действительно нет чувства юмора, - заметил Ронин, повернувшись обратно к Саламандре.
Сенсей рассмеялся.
- Меня всегда поражала твоя манера давать мне понять, какие люди тебе не нравятся. - Он почесал нос. - А не нравятся тебе почти все...
Щелкнув пальцами, он отпустил чондрина. Тот подобрал кинжалы и вышел, закрыв за собой дверь.
Саламандра сделал глубокий вдох:
- Ах... ты чувствуешь, какой воздух? Такой он, наверное, был на поверхности лет триста назад. Слышишь, как поют птицы? Узнал? О птицах ты должен знать.
Он взмахнул рукой, и жест - обычно небрежный - сейчас вышел резким.
- Не зря же ты столько всему учился, что-то должно у тебя остаться.
Ронин с трудом заставил себя промолчать.
Рука Саламандры, лежавшая на спинке стула, вдруг угрожающе напряглась.
- Я хочу тебе кое-что рассказать. Ты не был здесь столько лет... С той поры все изменилось.
Он склонил голову набок, как будто прислушиваясь к чему-то неимоверно важному.
- Как здесь тихо, - продолжил сенсей, помолчав. Впечатление было такое, что он просто думает вслух. - Уютно и спокойно. Я потратил немало времени, чтобы все это устроить. Вот эта комната, например. Ее начали сооружать еще в твою бытность здесь. Собрать все, что нужно, доставить, отделать - столько усилий затрачено. С освещением были проблемы, но, как видишь, мы их успешно решили. Но птицы... птицы, мой мальчик! Я уже даже отчаялся. Думал, что с этой затеей вообще ничего не выйдет.
Он опять склонил голову. Сладкозвучное птичье пение заглушало журчание воды.
- Нет, ты только послушай! Не зря я вложил столько сил. Это место дарит мне сказочное наслаждение.
Саламандра умолк. Ронин тоже молчал. Казалось, на них снизошло какое-то мечтательное успокоение.
- А ты изменился, мой мальчик, - проговорил наконец сенсей, как будто очнувшись. - Ты больше не мой ученик. Ты теперь меченосец. Что само по себе уже кое что значит.
- Да? - выдохнул Ронин.
- Это значит, что ты пока еще не напоролся на какого-нибудь саардина, напрочь лишенного чувства юмора.
Саламандра опять рассмеялся. Ему, наверное, нравится слышать свой собственный смех, решил про себя Ронин.
Но внезапно смех оборвался:
- Или все-таки напоролся? До меня тут дошли кое-какие не очень приятные слухи. Похоже, ты оказался не в самой веселенькой ситуации.
Саламандра приподнял бровь, и что-то хищное промелькнуло в его лице.
- Что еще за слухи? - насторожился Ронин.
Сенсей поерзал на стуле.
- Да всякие разные слухи... но мне их хватило, чтобы понять, что ты кое-что подзабыл из того, чему мы тебя тут учили. Фрейдал не доверяет тебе, а это не есть хорошо. - Он принялся изучать свои руки, потом снова поднял глаза. - Он может... гм... немного расстроиться...
Ронин внутренне весь напрягся.
- Я не поэтому к вам пришел.
- Правда? Однако, осмелюсь заметить, тебе все же придется смириться с тем фактом, что ты очень здорово прокололся. Он взял тебя на заметку. Возможно, они за тобой следят. Мне достаточно только...
- Нет.
- Я так и думал, что нет. Я не совсем понимаю, но ладно... - Он пожал плечами. - Может быть, скажешь тогда, зачем ты пришел.
Ронин кивнул.
- Это касается одного колдуна.
Когда Ронин закончил рассказ, Саламандра еще долго молчал. Запах гвоздики, разлитый в воздухе, стал, казалось, еще насыщенней. "Птицы" по-прежнему пели. На стенах влажно поблескивал зеленоватый мох, который здесь выращивали специально. Ронину было немного не по себе. Ему даже не верилось, что все это происходит на глубине в несколько километров под землей. Это странное ощущение оторванности от всего, к чему он привык у себя на нижних этажах, обернулось вдруг пониманием: Саламандра не случайно принял его именно в этой комнате - он хочет сделать ему какое-то предложение.
- Как ты думаешь, - неожиданно спросил сенсей, - почему я могу себе это позволить? - Он развел руками, словно развернул в воздухе огромный веер.
Нет, наверное, я ошибся. Не стоило мне приходить, решил Ронин и встал.
Саламандра уставился на него, широко распахнув глаза.
- Что случилось?
- Было время, когда это было действительно необходимо, - сердито проговорил Ронин. - А теперь...
- Прости.
- Вы сами сказали, что все изменилось.
- Разве я не учил тебя, что всему свое время?
- Я больше не ваш ученик.
- Да, ты мне ясно дал это понять.
Взгляды их встретились. Зрачки Саламандры расширились, черные и сверкающие. В воздухе, казалось, накапливается электрический заряд.
- Хорошо, - произнес наконец сенсей. - Хорошо. Ты сядь. У меня есть для тебя ответ. Только, пожалуйста, не торопи меня.
Как по сигналу, открылась дверь, и на пороге возник Восс. Он быстро прошел через зал и встал навытяжку перед Саламандрой.
- Открой линзы, - коротко распорядился тот.
Бросив на Ронина быстрый взгляд, Восс поклонился и скрылся за маленькой узкой дверью, которую Ронин до этого почему-то не заметил.
- Так на чем мы с тобой остановились? - Саламандра тряхнул головой. Ах да, мы обсуждали мои шикарные апартаменты. Здесь действительно много места. Раньше, будучи учеником, ты видел лишь ту их часть, которую полагается видеть ученикам. Ты мог бы... Ладно, теперь уж скрывать ни к чему. - Он почесал ладони о подлокотники стула. - Я, знаешь ли, занимаю весь сектор.
- Нет, я не знал. - Ронин действительно был удивлен.
- Да, - кивнул Саламандра. - Эта чудесная комната - так... декорация. Чтобы производить впечатление на нужных людей. Но это лишь малая часть моих "скромных" владений. Но иметь - это не самое главное. Главное - как ты добьешься того, что имеешь. А для того, чтобы такого добиться, нужно только одно: власть. - Он резко подался вперед. - А у меня она есть.
- Да, так все говорят.
Сенсей внимательно изучал лицо своего бывшего ученика.
- И ты не боишься ее, - выдал он наконец с некоторым, как показалось Ронину, презрением. - Вот в чем твоя ошибка.
- Просто я не считаю власть предметом для преклонения.
- Тебе следует все же прислушаться к моим словам.
- На этот раз...
- Вот именно. - Саламандра грациозно поднялся на ноги. - Пойдем.
Он провел Ронина к узкой двери, и они шагнули в темноту.
Свет впереди, еле-еле пронзавший сумрак, был бледным и тусклым. Цвета казались размытыми, грязными - словно это была картина, небрежно, на скорую руку написанная на холсте, который покрылся тонким слоем пыли.
Ронина охватило вдруг странное чувство. Так, наверное, чувствует себя ребенок, оказавшийся в комнате, где все для него слишком большое. В глухой тишине ощущалось какое-то напряжение. Было жарко, и Ронин расстегнул ворот рубашки. Ему казалось, что он задыхается. Почему-то он вспомнил свою сестру. Жаль, что ее здесь нет. Она была совсем юной, еще неоформившейся девчонкой. Он ее очень любил. Она приходила к нему, когда ей было грустно и одиноко. Или когда она с кем-нибудь подерется... И он утешал ее, как мог. Она смеялась, обнимая его за талию, и ее радость передавалась ему. Она знала, как сделать так, чтобы он улыбался. Где она? Почему ее нет сейчас рядом? Почему здесь столько людей, что случилось? Кто-то сказал: "Бесполезно. Они все закончили". Кто-то склонился над ним. Что происходит? Ему сказали: "Твоя сестра умерла. Ты понимаешь? Она умерла". Ронин заплакал. Его ударили по лицу. Кто-то сказал: "Он еще маленький". Его снова ударили по лицу. Еще раз и еще. Пока он не перестал плакать.