Еще. примеры?
Фрегат спустили на воду в 1627 году. Величественный — от киля до клотика грот-мачты высота его составляла 180 футов, трехпалубный, он выглядел очень эффектно со своими 64 пушками, из коих 48 было тяжелых. Лучший боевой корабль шведского флота. В воскресенье 10 августа 1628 года «Ваза» (Ваза — это род, к которому принадлежала правившая в Швеции династия) должен был совершить свое первое плавание на один из островков Стокгольмского архипелага.
…В Большом Стокгольмском соборе как раз заканчивалась вечерня. Три часа пополудни уже миновало, но четыре еще не наступило. На «Вазе» все было готово к отплытию. Помимо команды и солдат на нем находилось некоторое число женщин и детей: им разрешили прокатиться на корабле.
Корабль прошел всего несколько сот ярдов, когда внезапно налетел невесть откуда взявшийся шквальный ветер. Флагман накренился так, что вода хлынула в нижние пушечные люки. В одном из документов того времени сказано: «Судно затонуло буквально в течение несколько минут — с парусами, флагами и всем тем, что было на борту». А почему затонуло, об этом спорят и до сих пор.
Над оставшимися в живых матросами и офицерами учинили суд. Но причина гибели судна так и не была установлена, Одно из предположений — что неправильно распределили груз, балласт и пушки. Остойчивость судна оказалась недостаточной.
Нельзя сказать, что о затонувшем корабле сразу так и забыли. Помнили! В особенности охотники за сокровищами. Но как будто не слишком удачными оказались их первоначальные попытки.
Позднее инженер Ян Бульмер смог поставить судно, находившееся на 30-метровой глубине, на киль, чем, кстати, сам того не ведая, оказал важную услугу людям XX века.
В 1664 году были подняты со дна большинство бронзовых украшенных резьбой пушек, многие в тонну или две весом. Ныряльщики облачались в водонепроницаемые кожаные костюмы. Очевидец рассказывал: «Колокол изготавливался из свинца. Он был высотой в четыре фута и два дюйма. На расстоянии 20 дюймов от кромки колокола находилась квадратная платформа из свинца, прикрепленная к колоколу цепями. Именно на нее становился при погружении ныряльщик, вооруженный шестифутовым багром и крюками».
На дне водолаз пребывал не более четверти часа. Необходимые сигналы он подавал, дергая веревку, привязанную к колоколу. Опасность заключалась в том, чтобы при опускании на дно колокол не накренился иначе воздух мог вытесниться водой. Поэтому-то колокол делали из свинца.
К середине 50-х годов нашего века, когда Андер Францен взялся за обследование дна Стокгольмской бух ты, точное место гибели корабля уже было забыто Скептики говорили: «Маловероятная затея. Даже в наше время нелегко поднять в целости и сохранности увязшее на 33-метровой глубине в иле судно».
И все же это было заманчиво! Подумать только корабль XVII века! Неужто так и оставить его на дне. И это при том, что ни течения, ни черви (как показал соответствующие исследования) не нанесли судну никакого вреда. Балтика вообще обладает удивительной особенностью — здесь не водятся, в силу разных причин морские термиты, и деревянные части корабля, как правило, сохраняются хорошо.
Акваланг — «подводные легкие», освободив человек от громоздкого скафандра, от пут воздушных шлангов открыл перед ним широкие горизонты для подводного плавания и подводных исследований. Это было велико изобретение.
Но акваланги вовсе не вытеснили, да и не могли вытеснить старое, добротное, верное водолазное сооружение. Тяжелые и легкие водолазные костюмы не исчезли. Там где нужно уйти на изрядную глубину и провести какие либо ограниченные в пространстве долговременные работы, ну, допустим, подвести под увязшие в иле остатки корабля стальные тросы, без водолазов не обойтись.
В Стокгольме был именно такой случай. Прежде всего — так решают специалисты — необходимо проделать шесть ходов в иле, под днищем корабля. Ходы был нужны для того, чтобы подвести стальные тросы — опоясать затонувший фрегат.
…Они уходили под воду в скафандрах, в обуви с свинцовыми подошвами, в круглых металлических шлемах со стеклами хорошего обзора. Системы подачи воздуха, электроподогревательная система, телефонная связь, спасательный конец, переговорные устройства — все это, равно как и герметичность костюмов, проверялось самым тщательным образом. За поясом у водолазов были ножи, в правой руке они держали брандспойты: мощная водяная струя пробивала дорогу в слежавшемся иле для толстых стальных тросов. Одновременно велись подготовительные работы и на самом корабле.
В общей сложности на поверхность, еще до того как подняли само судно, водолазы доставили более семисот предметов. В том числе и деревянную скульптуру льва с оскаленной пастью, с мощной гривой, готового к прыжку. Она находилась на носу и весила две тонны. Четыре года понадобилось для того, чтобы над морем появилась верхняя палуба «Вазы». Медленно и словно нехотя поднимался из морских глубин корпус судна. Зрелище было необычное.
Оживающий корабль XVII века во всем своем неповторимом обличье. И тут же железные и резиновые понтоны, подъемные краны, насосы — средства для подъема судов, применяющиеся в наш высокотехнический век. Трудно перечислить всю утварь, орудия, оружие, все предметы, найденные на «Вазе».
Стояли тут некогда бочки, ящики со смолой и ворванью, с гвоздями, болтами, шурупами и льняное масло, кокосовое волокно, парусина, запасные канаты. В задней части трюма хранился порох. Там находились и снаряды, каменные и свинцовые пушечные ядра. Нашлись лафеты от орудий, кувшины, бадьи, матросские сундучки и многое другое.
Вовсе не все находки представляли собой музейные редкости, хотя и перекочевали в своем большинстве в музей. Но вот резьба по дереву оказалась уникальной. Такого обилия и великолепия резьбы по дереву ученые, занимающиеся XVII веком, еще не видели.
На восточном берегу острова Беккхольмен вырос музей. На плавающем железобетонном понтоне — «Ваза». Он почти полностью реставрирован, корабль трехвековой давности с надстройками, мачтами, парусами. В зале поддерживается соответствующая влажность и температура: не так-то легко было добиться, чтобы вытащенное, из моря судно не рассохлось.
И нет на всем земном шаре другого такого корабля. Видный через стеклянные галереи, стоит он, и не верится, что еще совсем недавно он находился в водяном плену.
Впрочем, недавно появилось сообщение о том, что у берегов Испании на глубине 15–16 метров удалось сыскать полузанесенный илом и песком британский фрегат «Мэри Роз». В свое время он входил в состав одной из эскадр английского корабля Генриха VIII (отца Елизаветы I) и затонул в 1545 году. Как и в случае с «Вазой», осталось неизвестным, почему, так и не успев вступить в, бой, пошел ко дну этот неплохо оснащенный боевой корабль.
Из девяносто одной пушки, находившейся на вооружении «Мэри Роз», подводные археологи обнаружили не более десятка. Лучше обстоит дело с внутренними помещениями корабля: здесь сохранилась и утварь, и оборудование, во многом благодаря слою тонкого донного песка, как бы законсервировавшего их.
Коль речь у нас зашла о Средиземном море, как не вспомнить, что именно здесь — неподалеку от Кипра — была сделана еще одна редчайшая находка. В 1967 году здесь обнаружили остатки пяти погибших кораблей, в их числе оказалось и судно IV века до н. э. Груженое амфорами, оно лежало на глубине 90 метров. Корпус судна для защиты от морских древоточцев был обшит свинцовыми листами. Вот, оказывается, в какую даль времен уходит этот прием.
…По подсчетам специалистов в одном только Средиземном море, начиная с древнейших времен, затонуло не менее 15 тысяч судов.
Бесспорно утверждение археологов: затонувший корабль — это всегда целый мир, где все, от трюмного груза до гвоздя, скрепляющего обшивку, — неоценимые свидетельства истории. Вода или донный ил подчас прекрасно сохраняют орудия, оружие, утварь — зримые и яркие черты нашего прошлого, материальные свидетельства давно угасших веков.
Не только, разумеется, поиски затонувших кораблей является заботой археологов-подводников. Они уделяют серьезное внимание и ушедшим под воду городам.
Мы уже рассказывали о Диоскурии. Но вот сравнительно недавно археологи разыскали остатки ушедшего под воду города — на дне моря возле Нового Афона. А в Неаполитанском заливе настала очередь Баи. Городок Бая, он находится чуть западнее Неаполя, нынче ничем особенным не знаменит. А некогда тут был прославленный город-курорт, в котором проводил время «весь Рим», с красивыми прямыми магистралями, город императорских дворцов и богатых вилл.
«…Ничто не может сравниться со взморьем милой Баи», — писал Гораций. И он был прав: здесь чудесный мягкий климат, много солнца, лес, море, и ко всему этому еще и редкостной красоты вид на голубые воды залива. На берегу и даже в море находилось множество источников минеральной воды, солоноватой, щелочной, сернистой, содержащей известь, подчас такой горячей, что в ней можно было сварить яйца. Говорили, что источники эти помогают при многих недугах. Римские патриции и богачи приезжали сюда лечить ревматизм, ишиас, подагру, желудочные болезни, головные боли, переломы, вывихи. И просто отдыхать.
Так Бая стала модным курортом. Сановники воздвигали себе виллы не только на берегу, но даже и в самом море — на сваях, на молах, дома с колоннами с резервуарами для воды, со спортивными залами, купальнями. Здесь состязались в том, кто построит самый невиданный, самый оригинальный дворец. Одним из самых богатых был дворец Кая Юлия Цезаря.
От древней Баи в нынешнем городишке, расположенном в бухте Поццуоли, мало что осталось: древняя Бая — она под землей. Впрочем, не вся. Значительная часть площади, которую в свое время занимал знаменитый курорт, ныне затоплена водами Тирренского моря.
Рыбаки, да и не только рыбаки давно уже рассказывали о том, что в ясную погоду в море видны стены, колонны и улицы. В 1930 году этими слухами заинтересовались ученые. На дно бухты спустились водолазы. И они действительно обнаружили и здания, и улицы, и подняли наверх много беломраморных и бронзовых статуй.
Работать тут было трудно. Мало того, что водолазы в те годы трудились в тяжелых доспехах, мутной была здесь вода. Подчас и в полуметре невозможно было что-либо рассмотреть.
…Прошло 28 лет. В 1958 году некто Раймондо Бухер, аквалангист из Неаполя, вновь напомнил о затонувшем городе, опубликовав репортаж и несколько фотографий. В принципе Бухер не сообщил ничего нового. И все же его репортаж принес известную пользу: древней Баей и историей ее гибели заинтересовался профессор Нино Ламболья, возглавлявший экспериментальный центр подводных исследований.
В сентябре 1959 года в воды Поццуоли вошел корвет «Дайна». С него были временно сняты пушки и пулеметы, а их место заняли воздушный компрессор, помпы и прочее снаряжение. Все оказалось верным. Перед взором аквалангистов предстали и стены зданий, и колонны, и галереи, и бывшие залы, и каналы, некогда отводившие воду из терм (римских бань), и таверны, и мраморные мозаичные полы, и фрески, и обломки разнообразной посуды, и руины храмов, и даже алтарь.
…На протяжении более полутора веков гремела слава Баи. В августе 79 года земля пошла ходуном. С ужасом смотрели выбежавшие на улицу люди, как над Везувием к заоблачным высям поднялся похожий на огромный кедр столб дыма.
Город миновала судьба Помпеи, Геркуланума и Стабии. Здесь не было ливня из лапили, грязевых потоков и потоков лавы, вулканического пепла, не было стелящихся по над улицами, заползающих во все щели ядовитых серных паров. Но в конечном итоге Бая тоже стала жертвой этого извержения, точнее жертвой катаклизмов, связанных, как полагают, с теми тектонико-вулканическими процессами, из-за которых и пришел в неистовство Везувий.
…Мы не очень хорошо осведомлены о том, что именно произошло с Баей, тем более, что все это случилось не вдруг, а растянулось на годы. Известно, однако, что в начале море на какое-то время отступило от берегов, а суша поднялась, впоследствии начался обратный процесс: море вернулось, а суша принялась медленно опускаться.
Менялась конфигурация берега. Все ближе подбиралось море к пляжам и площадям города, пока наконец воды не сомкнулись над большей частью Баи.
Профессору Ламболье и его помощникам удалось составить довольно точный план подводного городка.
Изыскания пока что приостановлены, и работы не ведутся. Но, может быть, когда-нибудь настанет все-таки черед Баи, как в свое время настал черед Геркуланумы и Помпеи.
…Всего несколько минут продолжалось землетрясение: три сильных подземных толчка. Затем на город хлынули волны.
Когда полчаса спустя вновь засверкало солнце и заголубели небеса, от города Порт-Ройала на Ямайке осталось не более десяти акров. А был он в свое время важнейшим торговым центром Карибского бассейна, и слава о нем гремела в Старом и Новом Свете.
Девять десятых городских зданий (их насчитывалось не менее двух тысяч, и среди них немало двух- и трехэтажных), были разрушены, затоплены или сползли в море. По самым приблизительным подсчетам погибло не менее двух тысяч человек — каждый четвертый житель.
Установить границы, конфигурацию и площадь города, погрузившегося под воду несколько сот лет назад — трагедия произошла 7 июня 1692 года — задача нелегкая. И все-таки подводные археологи, работавшие тут в 1959–1960 годах, справились с ней превосходно.
…Три четверти затонувшей площади находится в десяти метрах от поверхности моря. Под толщей воды покоятся не только остатки домов. Подносы и бокалы, керамические кубки, чаши, медные подсвечники и подсвечники из латуни, перевязи, шляпы, гвозди, кастрюли, молотки, топоры, кирки, ножи, шпаги, наконечники для пик, бесконечное множество изделий из дерева, кожи, костей, стекла. Был найден кусочек мела и кусочек графита, широкий плотницкий карандаш и даже обломок грифельной доски с начертанными числами «1, 8, 10, 12».
Все поднятое на поверхность нуждалось в тщательнейшем уходе. Впрочем, с керамикой, костью, стеклом дело обстояло относительно просто: достаточно было их хорошенько промыть водой. Медные, латунные, свинцовые изделия тоже сначала мыли, а потом, чтобы снять зеленоватую патину, налет на поверхности, появившийся от многолетнего пребывания в воде, чистили губкой из тонкой металлической паутинки. Дерево — а оно обычно после того, как его высушивают, уменьшается в объеме едва ли не на четверть, — покрывали специальным воском.
Но были еще различные предметы из серебра, железа и олова. И здесь многое надо было изобретать. Очистить оловянные изделия от коралловых наростов быстрее всего удавалось, положив их в ванночку с какой-нибудь кислотой, только не сильной. Следы коррозии исчезали, если очищаемый предмет помещали в ванночку, наполненную горячей водой с содой, или подвергали электролизу.
Вернемся, однако, снова в Советский Союз.
Известно: Каспийское море давно уже потеряло связь е Мировым океаном и ныне лежит намного ниже его уровня. Каспий превратился в замкнутый бассейн и чуть ли не всецело зависит от стока вод питающих его рек. Из-за этого на протяжении веков не единожды менялся уровень его собственных вод и, соответственно, не раз оказывались под водой порой весьма обширные прибрежные районы. Потом нередко море отступало, случалось, что возвращалось и вновь. Образовывались и исчезали заливы и проливы, острова и полуострова.
В начале XIV века в ходе очередной трансгрессии, самой значительной в истории Каспия, уровень вод повысился на десять-двенадцать метров. Море вышло из берегов.
Это в ту пору затопило поселок Бяндован, который находился километрах в двадцати севернее устья Куры; недавно его обнаружили археологи неподалеку от нынешнего поселка Норд-Ост-Култук и подняли на поверхность остатки каменных жерновов, нашли разрушенные гончарные мастерские, нашли цветную глазурь, изразцы, рисунки, нашли сохранившиеся надписи. Одна из них гласила: «Жизнь мира — любовь». На другой было начертано: «Пока с тобой труд и наука…».
…Все яснее становится теперь, что почти вдоль всего восточного побережья Каспийского моря на сотни километров тянется отнюдь не мифическая, а вполне реальная «Атлантида», затопленная или частично уже вышедшая из-под воды полоса со множеством древних поселений и городов.
Конечно, нелегко вести археологический поиск на глубине. Для того чтобы успешно работать, нужна самая современная техника.
Аквалангисты, специалисты водолазного дела, инженеры-механики, инженеры-электрики, специалисты по фотограмметрии, подводной консервации, дипломированные археологи, конструкторы, врачи, художники — всех и не перечислишь, кто ныне принимает участие в подводных археологических экспедициях. На вооружении у этих экспедиций — и корабли, в том числе и подводные, и компрессоры, и гидромониторы, и эхолоты, и радиопередатчики, и декомпрессионные камеры, и эжекторы, и многое, многое другое.
Работа идет и на Черном море, и на Каспийском, на Балтике, в проливе Ла-Манш, в Атлантическом океане, в Средиземном и Карибском морях и в других местах. Успехи есть. Но гораздо больше предстоит сделать. Великое множество неоткрытых еще сведений о древнейших, древних временах и Средневековье таят в себе подводные кладовые.
Вспомним всем известное Ильмень-озеро.
…По Ильменю, по Волхову — и дальше к югу пролегал некогда знаменитый путь «из варяг в греки», путь, связывавший Северную Европу и земли, занимаемые славянами, с греческим и римским миром.
По подсчетам доктора исторических наук Б. А. Колчина, на озере Ильмень (а оно славится штормами) в свое время погибли сотни и сотни нормандских судов, славянских стругов, греческих трирем.
Глубины здесь не очень большие — восемь-десять метров. Не слишком велика и толщина илового покрова. Среди этих сотен затонувших судов, вероятно, есть и хорошо сохранившиеся!
Как заманчиво было бы их сыскать — корабли викингов, корабли древних славян…
А. С. Варшавский — писатель, кандидат исторических наук — знаком читателям по книгам, посвященным современным открытиям в области археологии, антропологии, этнографии: «Города раскрывают тайны», «Если раскопать холм», «Колумбы каменного века» и др.
Рецензент — Г. Б. Федоров, доктор исторических наук.
Анатолий Варшавский родился в 1920 году. Окончил московский институт истории философии и литературы им. Н. Г. Чернышевского /МИФЛИ/ и аспирантуру МГУ. Кандидат исторических наук. Автор многих книг, посвященных современным открытиям в области археологии, антропологии, этнографии, всеобщей истории: «Города раскрывают тайны», «Если раскопать холм», «Колумбы каменного века», «Следы на дне» и др. Лауреат премии Союза журналистов СССР, лауреат премии общества «Знание».
Фрегат спустили на воду в 1627 году. Величественный — от киля до клотика грот-мачты высота его составляла 180 футов, трехпалубный, он выглядел очень эффектно со своими 64 пушками, из коих 48 было тяжелых. Лучший боевой корабль шведского флота. В воскресенье 10 августа 1628 года «Ваза» (Ваза — это род, к которому принадлежала правившая в Швеции династия) должен был совершить свое первое плавание на один из островков Стокгольмского архипелага.
…В Большом Стокгольмском соборе как раз заканчивалась вечерня. Три часа пополудни уже миновало, но четыре еще не наступило. На «Вазе» все было готово к отплытию. Помимо команды и солдат на нем находилось некоторое число женщин и детей: им разрешили прокатиться на корабле.
Корабль прошел всего несколько сот ярдов, когда внезапно налетел невесть откуда взявшийся шквальный ветер. Флагман накренился так, что вода хлынула в нижние пушечные люки. В одном из документов того времени сказано: «Судно затонуло буквально в течение несколько минут — с парусами, флагами и всем тем, что было на борту». А почему затонуло, об этом спорят и до сих пор.
Над оставшимися в живых матросами и офицерами учинили суд. Но причина гибели судна так и не была установлена, Одно из предположений — что неправильно распределили груз, балласт и пушки. Остойчивость судна оказалась недостаточной.
Нельзя сказать, что о затонувшем корабле сразу так и забыли. Помнили! В особенности охотники за сокровищами. Но как будто не слишком удачными оказались их первоначальные попытки.
Позднее инженер Ян Бульмер смог поставить судно, находившееся на 30-метровой глубине, на киль, чем, кстати, сам того не ведая, оказал важную услугу людям XX века.
В 1664 году были подняты со дна большинство бронзовых украшенных резьбой пушек, многие в тонну или две весом. Ныряльщики облачались в водонепроницаемые кожаные костюмы. Очевидец рассказывал: «Колокол изготавливался из свинца. Он был высотой в четыре фута и два дюйма. На расстоянии 20 дюймов от кромки колокола находилась квадратная платформа из свинца, прикрепленная к колоколу цепями. Именно на нее становился при погружении ныряльщик, вооруженный шестифутовым багром и крюками».
На дне водолаз пребывал не более четверти часа. Необходимые сигналы он подавал, дергая веревку, привязанную к колоколу. Опасность заключалась в том, чтобы при опускании на дно колокол не накренился иначе воздух мог вытесниться водой. Поэтому-то колокол делали из свинца.
К середине 50-х годов нашего века, когда Андер Францен взялся за обследование дна Стокгольмской бух ты, точное место гибели корабля уже было забыто Скептики говорили: «Маловероятная затея. Даже в наше время нелегко поднять в целости и сохранности увязшее на 33-метровой глубине в иле судно».
И все же это было заманчиво! Подумать только корабль XVII века! Неужто так и оставить его на дне. И это при том, что ни течения, ни черви (как показал соответствующие исследования) не нанесли судну никакого вреда. Балтика вообще обладает удивительной особенностью — здесь не водятся, в силу разных причин морские термиты, и деревянные части корабля, как правило, сохраняются хорошо.
Акваланг — «подводные легкие», освободив человек от громоздкого скафандра, от пут воздушных шлангов открыл перед ним широкие горизонты для подводного плавания и подводных исследований. Это было велико изобретение.
Но акваланги вовсе не вытеснили, да и не могли вытеснить старое, добротное, верное водолазное сооружение. Тяжелые и легкие водолазные костюмы не исчезли. Там где нужно уйти на изрядную глубину и провести какие либо ограниченные в пространстве долговременные работы, ну, допустим, подвести под увязшие в иле остатки корабля стальные тросы, без водолазов не обойтись.
В Стокгольме был именно такой случай. Прежде всего — так решают специалисты — необходимо проделать шесть ходов в иле, под днищем корабля. Ходы был нужны для того, чтобы подвести стальные тросы — опоясать затонувший фрегат.
…Они уходили под воду в скафандрах, в обуви с свинцовыми подошвами, в круглых металлических шлемах со стеклами хорошего обзора. Системы подачи воздуха, электроподогревательная система, телефонная связь, спасательный конец, переговорные устройства — все это, равно как и герметичность костюмов, проверялось самым тщательным образом. За поясом у водолазов были ножи, в правой руке они держали брандспойты: мощная водяная струя пробивала дорогу в слежавшемся иле для толстых стальных тросов. Одновременно велись подготовительные работы и на самом корабле.
В общей сложности на поверхность, еще до того как подняли само судно, водолазы доставили более семисот предметов. В том числе и деревянную скульптуру льва с оскаленной пастью, с мощной гривой, готового к прыжку. Она находилась на носу и весила две тонны. Четыре года понадобилось для того, чтобы над морем появилась верхняя палуба «Вазы». Медленно и словно нехотя поднимался из морских глубин корпус судна. Зрелище было необычное.
Оживающий корабль XVII века во всем своем неповторимом обличье. И тут же железные и резиновые понтоны, подъемные краны, насосы — средства для подъема судов, применяющиеся в наш высокотехнический век. Трудно перечислить всю утварь, орудия, оружие, все предметы, найденные на «Вазе».
Стояли тут некогда бочки, ящики со смолой и ворванью, с гвоздями, болтами, шурупами и льняное масло, кокосовое волокно, парусина, запасные канаты. В задней части трюма хранился порох. Там находились и снаряды, каменные и свинцовые пушечные ядра. Нашлись лафеты от орудий, кувшины, бадьи, матросские сундучки и многое другое.
Вовсе не все находки представляли собой музейные редкости, хотя и перекочевали в своем большинстве в музей. Но вот резьба по дереву оказалась уникальной. Такого обилия и великолепия резьбы по дереву ученые, занимающиеся XVII веком, еще не видели.
На восточном берегу острова Беккхольмен вырос музей. На плавающем железобетонном понтоне — «Ваза». Он почти полностью реставрирован, корабль трехвековой давности с надстройками, мачтами, парусами. В зале поддерживается соответствующая влажность и температура: не так-то легко было добиться, чтобы вытащенное, из моря судно не рассохлось.
И нет на всем земном шаре другого такого корабля. Видный через стеклянные галереи, стоит он, и не верится, что еще совсем недавно он находился в водяном плену.
Впрочем, недавно появилось сообщение о том, что у берегов Испании на глубине 15–16 метров удалось сыскать полузанесенный илом и песком британский фрегат «Мэри Роз». В свое время он входил в состав одной из эскадр английского корабля Генриха VIII (отца Елизаветы I) и затонул в 1545 году. Как и в случае с «Вазой», осталось неизвестным, почему, так и не успев вступить в, бой, пошел ко дну этот неплохо оснащенный боевой корабль.
Из девяносто одной пушки, находившейся на вооружении «Мэри Роз», подводные археологи обнаружили не более десятка. Лучше обстоит дело с внутренними помещениями корабля: здесь сохранилась и утварь, и оборудование, во многом благодаря слою тонкого донного песка, как бы законсервировавшего их.
Коль речь у нас зашла о Средиземном море, как не вспомнить, что именно здесь — неподалеку от Кипра — была сделана еще одна редчайшая находка. В 1967 году здесь обнаружили остатки пяти погибших кораблей, в их числе оказалось и судно IV века до н. э. Груженое амфорами, оно лежало на глубине 90 метров. Корпус судна для защиты от морских древоточцев был обшит свинцовыми листами. Вот, оказывается, в какую даль времен уходит этот прием.
…По подсчетам специалистов в одном только Средиземном море, начиная с древнейших времен, затонуло не менее 15 тысяч судов.
Бесспорно утверждение археологов: затонувший корабль — это всегда целый мир, где все, от трюмного груза до гвоздя, скрепляющего обшивку, — неоценимые свидетельства истории. Вода или донный ил подчас прекрасно сохраняют орудия, оружие, утварь — зримые и яркие черты нашего прошлого, материальные свидетельства давно угасших веков.
Не только, разумеется, поиски затонувших кораблей является заботой археологов-подводников. Они уделяют серьезное внимание и ушедшим под воду городам.
Мы уже рассказывали о Диоскурии. Но вот сравнительно недавно археологи разыскали остатки ушедшего под воду города — на дне моря возле Нового Афона. А в Неаполитанском заливе настала очередь Баи. Городок Бая, он находится чуть западнее Неаполя, нынче ничем особенным не знаменит. А некогда тут был прославленный город-курорт, в котором проводил время «весь Рим», с красивыми прямыми магистралями, город императорских дворцов и богатых вилл.
«…Ничто не может сравниться со взморьем милой Баи», — писал Гораций. И он был прав: здесь чудесный мягкий климат, много солнца, лес, море, и ко всему этому еще и редкостной красоты вид на голубые воды залива. На берегу и даже в море находилось множество источников минеральной воды, солоноватой, щелочной, сернистой, содержащей известь, подчас такой горячей, что в ней можно было сварить яйца. Говорили, что источники эти помогают при многих недугах. Римские патриции и богачи приезжали сюда лечить ревматизм, ишиас, подагру, желудочные болезни, головные боли, переломы, вывихи. И просто отдыхать.
Так Бая стала модным курортом. Сановники воздвигали себе виллы не только на берегу, но даже и в самом море — на сваях, на молах, дома с колоннами с резервуарами для воды, со спортивными залами, купальнями. Здесь состязались в том, кто построит самый невиданный, самый оригинальный дворец. Одним из самых богатых был дворец Кая Юлия Цезаря.
От древней Баи в нынешнем городишке, расположенном в бухте Поццуоли, мало что осталось: древняя Бая — она под землей. Впрочем, не вся. Значительная часть площади, которую в свое время занимал знаменитый курорт, ныне затоплена водами Тирренского моря.
Рыбаки, да и не только рыбаки давно уже рассказывали о том, что в ясную погоду в море видны стены, колонны и улицы. В 1930 году этими слухами заинтересовались ученые. На дно бухты спустились водолазы. И они действительно обнаружили и здания, и улицы, и подняли наверх много беломраморных и бронзовых статуй.
Работать тут было трудно. Мало того, что водолазы в те годы трудились в тяжелых доспехах, мутной была здесь вода. Подчас и в полуметре невозможно было что-либо рассмотреть.
…Прошло 28 лет. В 1958 году некто Раймондо Бухер, аквалангист из Неаполя, вновь напомнил о затонувшем городе, опубликовав репортаж и несколько фотографий. В принципе Бухер не сообщил ничего нового. И все же его репортаж принес известную пользу: древней Баей и историей ее гибели заинтересовался профессор Нино Ламболья, возглавлявший экспериментальный центр подводных исследований.
В сентябре 1959 года в воды Поццуоли вошел корвет «Дайна». С него были временно сняты пушки и пулеметы, а их место заняли воздушный компрессор, помпы и прочее снаряжение. Все оказалось верным. Перед взором аквалангистов предстали и стены зданий, и колонны, и галереи, и бывшие залы, и каналы, некогда отводившие воду из терм (римских бань), и таверны, и мраморные мозаичные полы, и фрески, и обломки разнообразной посуды, и руины храмов, и даже алтарь.
…На протяжении более полутора веков гремела слава Баи. В августе 79 года земля пошла ходуном. С ужасом смотрели выбежавшие на улицу люди, как над Везувием к заоблачным высям поднялся похожий на огромный кедр столб дыма.
Город миновала судьба Помпеи, Геркуланума и Стабии. Здесь не было ливня из лапили, грязевых потоков и потоков лавы, вулканического пепла, не было стелящихся по над улицами, заползающих во все щели ядовитых серных паров. Но в конечном итоге Бая тоже стала жертвой этого извержения, точнее жертвой катаклизмов, связанных, как полагают, с теми тектонико-вулканическими процессами, из-за которых и пришел в неистовство Везувий.
…Мы не очень хорошо осведомлены о том, что именно произошло с Баей, тем более, что все это случилось не вдруг, а растянулось на годы. Известно, однако, что в начале море на какое-то время отступило от берегов, а суша поднялась, впоследствии начался обратный процесс: море вернулось, а суша принялась медленно опускаться.
Менялась конфигурация берега. Все ближе подбиралось море к пляжам и площадям города, пока наконец воды не сомкнулись над большей частью Баи.
Профессору Ламболье и его помощникам удалось составить довольно точный план подводного городка.
Изыскания пока что приостановлены, и работы не ведутся. Но, может быть, когда-нибудь настанет все-таки черед Баи, как в свое время настал черед Геркуланумы и Помпеи.
…Всего несколько минут продолжалось землетрясение: три сильных подземных толчка. Затем на город хлынули волны.
Когда полчаса спустя вновь засверкало солнце и заголубели небеса, от города Порт-Ройала на Ямайке осталось не более десяти акров. А был он в свое время важнейшим торговым центром Карибского бассейна, и слава о нем гремела в Старом и Новом Свете.
Девять десятых городских зданий (их насчитывалось не менее двух тысяч, и среди них немало двух- и трехэтажных), были разрушены, затоплены или сползли в море. По самым приблизительным подсчетам погибло не менее двух тысяч человек — каждый четвертый житель.
Установить границы, конфигурацию и площадь города, погрузившегося под воду несколько сот лет назад — трагедия произошла 7 июня 1692 года — задача нелегкая. И все-таки подводные археологи, работавшие тут в 1959–1960 годах, справились с ней превосходно.
…Три четверти затонувшей площади находится в десяти метрах от поверхности моря. Под толщей воды покоятся не только остатки домов. Подносы и бокалы, керамические кубки, чаши, медные подсвечники и подсвечники из латуни, перевязи, шляпы, гвозди, кастрюли, молотки, топоры, кирки, ножи, шпаги, наконечники для пик, бесконечное множество изделий из дерева, кожи, костей, стекла. Был найден кусочек мела и кусочек графита, широкий плотницкий карандаш и даже обломок грифельной доски с начертанными числами «1, 8, 10, 12».
Все поднятое на поверхность нуждалось в тщательнейшем уходе. Впрочем, с керамикой, костью, стеклом дело обстояло относительно просто: достаточно было их хорошенько промыть водой. Медные, латунные, свинцовые изделия тоже сначала мыли, а потом, чтобы снять зеленоватую патину, налет на поверхности, появившийся от многолетнего пребывания в воде, чистили губкой из тонкой металлической паутинки. Дерево — а оно обычно после того, как его высушивают, уменьшается в объеме едва ли не на четверть, — покрывали специальным воском.
Но были еще различные предметы из серебра, железа и олова. И здесь многое надо было изобретать. Очистить оловянные изделия от коралловых наростов быстрее всего удавалось, положив их в ванночку с какой-нибудь кислотой, только не сильной. Следы коррозии исчезали, если очищаемый предмет помещали в ванночку, наполненную горячей водой с содой, или подвергали электролизу.
Вернемся, однако, снова в Советский Союз.
Известно: Каспийское море давно уже потеряло связь е Мировым океаном и ныне лежит намного ниже его уровня. Каспий превратился в замкнутый бассейн и чуть ли не всецело зависит от стока вод питающих его рек. Из-за этого на протяжении веков не единожды менялся уровень его собственных вод и, соответственно, не раз оказывались под водой порой весьма обширные прибрежные районы. Потом нередко море отступало, случалось, что возвращалось и вновь. Образовывались и исчезали заливы и проливы, острова и полуострова.
В начале XIV века в ходе очередной трансгрессии, самой значительной в истории Каспия, уровень вод повысился на десять-двенадцать метров. Море вышло из берегов.
Это в ту пору затопило поселок Бяндован, который находился километрах в двадцати севернее устья Куры; недавно его обнаружили археологи неподалеку от нынешнего поселка Норд-Ост-Култук и подняли на поверхность остатки каменных жерновов, нашли разрушенные гончарные мастерские, нашли цветную глазурь, изразцы, рисунки, нашли сохранившиеся надписи. Одна из них гласила: «Жизнь мира — любовь». На другой было начертано: «Пока с тобой труд и наука…».
…Все яснее становится теперь, что почти вдоль всего восточного побережья Каспийского моря на сотни километров тянется отнюдь не мифическая, а вполне реальная «Атлантида», затопленная или частично уже вышедшая из-под воды полоса со множеством древних поселений и городов.
Конечно, нелегко вести археологический поиск на глубине. Для того чтобы успешно работать, нужна самая современная техника.
Аквалангисты, специалисты водолазного дела, инженеры-механики, инженеры-электрики, специалисты по фотограмметрии, подводной консервации, дипломированные археологи, конструкторы, врачи, художники — всех и не перечислишь, кто ныне принимает участие в подводных археологических экспедициях. На вооружении у этих экспедиций — и корабли, в том числе и подводные, и компрессоры, и гидромониторы, и эхолоты, и радиопередатчики, и декомпрессионные камеры, и эжекторы, и многое, многое другое.
Работа идет и на Черном море, и на Каспийском, на Балтике, в проливе Ла-Манш, в Атлантическом океане, в Средиземном и Карибском морях и в других местах. Успехи есть. Но гораздо больше предстоит сделать. Великое множество неоткрытых еще сведений о древнейших, древних временах и Средневековье таят в себе подводные кладовые.
Вспомним всем известное Ильмень-озеро.
…По Ильменю, по Волхову — и дальше к югу пролегал некогда знаменитый путь «из варяг в греки», путь, связывавший Северную Европу и земли, занимаемые славянами, с греческим и римским миром.
По подсчетам доктора исторических наук Б. А. Колчина, на озере Ильмень (а оно славится штормами) в свое время погибли сотни и сотни нормандских судов, славянских стругов, греческих трирем.
Глубины здесь не очень большие — восемь-десять метров. Не слишком велика и толщина илового покрова. Среди этих сотен затонувших судов, вероятно, есть и хорошо сохранившиеся!
Как заманчиво было бы их сыскать — корабли викингов, корабли древних славян…
Рецензент — Г. Б. Федоров, доктор исторических наук.
Анатолий Варшавский родился в 1920 году. Окончил московский институт истории философии и литературы им. Н. Г. Чернышевского /МИФЛИ/ и аспирантуру МГУ. Кандидат исторических наук. Автор многих книг, посвященных современным открытиям в области археологии, антропологии, этнографии, всеобщей истории: «Города раскрывают тайны», «Если раскопать холм», «Колумбы каменного века», «Следы на дне» и др. Лауреат премии Союза журналистов СССР, лауреат премии общества «Знание».