Я догнал Роджера, и понял, в чем дело. Жанна водила над головой своего транспортного средства ручкой, и напевала одну из эльфийских «волшебных рун», которым учила ее Тиал. Я помнил эту песенку, как помнил их все, в ней говорилось о силе и бодрости, вот только не знал, что она может быть использована на практике.
— Жанна, прекрати, — строго сказал я. — Ему нужно устать, иначе он не станет сильнее. Когда будет настоящий бой, сила поможет ему победить врагов, а если ты будешь ему помогать, как сейчас — то где он возьмет силу?
— Я поняла, — вздохнула девочка, — я просто хотела помочь…
— Молодец. Я не знал, что ты так многому научилась. — Девочка просияла, а Роджер опять переключился на дыхание умирающего астматика.
Затем мне пришла идея, и я запел себе под нос ту же самую руну. Они циклические, эти самые заклинания, не все, но многие, и их можно петь, начиная с любого куплета. Я хорошо запомнил эту минуту, потому что впервые за все время моего тут пребывания, магия действительно сработала для меня. Я перестал чувствовать усталость, и вес рюкзака за спиной… И вообще — я словно принял душ.
— Тиал!
— Я заметила, — отозвалась девушка. — Запомни, как это чувствуется.
А как это чувствуется? Я не чувствовал ничего. Может, в этом дело? Для проверки, я вообразил себя грозным магом, и пропел, подчеркивая ударениями выразительность стиха, руну Тиал — никаких результатов. Затем я настроился на бег, и равнодушно, как нечто не столь существенное, пробормотал себе под нос тот же текст. Тотчас же, как и в первый раз, усталость исчезла, уступив место легкости…
— Это ложное чувство, — предупредила меня эльфийка. — Усталость вернется, как только ты перестанешь петь.
— Главное — у меня наконец получилось, — сказал я, и рванулся вперед, чтобы поддержать падающего Роджера. Ничего страшного, мальчик просто споткнулся. Затем, просто чтобы она не чувствовала себя заброшенной, я побежал немножко рядом с Джейн.
— Я кажется, смог научиться своему первому заклинанию, — похвастался я.
— О?
— Смотри, — я попытался воспроизвести жесты, которыми сопровождала свое заклинание Тиал, когда направляла его действие вовне, начал читать руну… Затем споткнулся о корягу, и растянулся на земле.
— Это оно и есть? — поинтересовалась Джейн.
— Почти.
— Я хотела бы когда-нибудь этому научиться…
— Даже и не мечтай, — начал было я, но меня перебили.
— Мы почти на месте, — сказала Тиал, а в следующий миг из кустов впереди вышли пять эльфов — все как на подбор, в зеленной одежде, серых плащах и с луками. Последнее обстоятельство беспокоило меня больше всего — я не думал, что кого-нибудь из моих спутников учили ловить стрелы. Кроме, естественно, меня, Старик приволок откуда-то спортивный лук, объяснил мне, что такое «расслабленная готовность», и поставил к стенке. Наконечники стрел имели форму шарика, поэтому я дожил до сегодняшнего дня.
— Это мои друзья! — поспешно сказала Тиал по-эльфийски.
— Это демоны, — последовал ответ. Я заметил, что эльфы целятся только в нас, людей, Кирка же они держали в поле зрения, однако стрел на него не направляли.
Глава 15
Глава 16
Глава 17
— Жанна, прекрати, — строго сказал я. — Ему нужно устать, иначе он не станет сильнее. Когда будет настоящий бой, сила поможет ему победить врагов, а если ты будешь ему помогать, как сейчас — то где он возьмет силу?
— Я поняла, — вздохнула девочка, — я просто хотела помочь…
— Молодец. Я не знал, что ты так многому научилась. — Девочка просияла, а Роджер опять переключился на дыхание умирающего астматика.
Затем мне пришла идея, и я запел себе под нос ту же самую руну. Они циклические, эти самые заклинания, не все, но многие, и их можно петь, начиная с любого куплета. Я хорошо запомнил эту минуту, потому что впервые за все время моего тут пребывания, магия действительно сработала для меня. Я перестал чувствовать усталость, и вес рюкзака за спиной… И вообще — я словно принял душ.
— Тиал!
— Я заметила, — отозвалась девушка. — Запомни, как это чувствуется.
А как это чувствуется? Я не чувствовал ничего. Может, в этом дело? Для проверки, я вообразил себя грозным магом, и пропел, подчеркивая ударениями выразительность стиха, руну Тиал — никаких результатов. Затем я настроился на бег, и равнодушно, как нечто не столь существенное, пробормотал себе под нос тот же текст. Тотчас же, как и в первый раз, усталость исчезла, уступив место легкости…
— Это ложное чувство, — предупредила меня эльфийка. — Усталость вернется, как только ты перестанешь петь.
— Главное — у меня наконец получилось, — сказал я, и рванулся вперед, чтобы поддержать падающего Роджера. Ничего страшного, мальчик просто споткнулся. Затем, просто чтобы она не чувствовала себя заброшенной, я побежал немножко рядом с Джейн.
— Я кажется, смог научиться своему первому заклинанию, — похвастался я.
— О?
— Смотри, — я попытался воспроизвести жесты, которыми сопровождала свое заклинание Тиал, когда направляла его действие вовне, начал читать руну… Затем споткнулся о корягу, и растянулся на земле.
— Это оно и есть? — поинтересовалась Джейн.
— Почти.
— Я хотела бы когда-нибудь этому научиться…
— Даже и не мечтай, — начал было я, но меня перебили.
— Мы почти на месте, — сказала Тиал, а в следующий миг из кустов впереди вышли пять эльфов — все как на подбор, в зеленной одежде, серых плащах и с луками. Последнее обстоятельство беспокоило меня больше всего — я не думал, что кого-нибудь из моих спутников учили ловить стрелы. Кроме, естественно, меня, Старик приволок откуда-то спортивный лук, объяснил мне, что такое «расслабленная готовность», и поставил к стенке. Наконечники стрел имели форму шарика, поэтому я дожил до сегодняшнего дня.
— Это мои друзья! — поспешно сказала Тиал по-эльфийски.
— Это демоны, — последовал ответ. Я заметил, что эльфы целятся только в нас, людей, Кирка же они держали в поле зрения, однако стрел на него не направляли.
Глава 15
— Теперь ты видишь, что я была права! — в десятый раз сказала Джейн.
— Не знаю, — я пожал плечами. — Мы до сих пор живы, и она пошла беседовать с этими своими старейшинами. Может, они и передумают.
— Ты уверен, что не сможешь развязать эту веревку?
— Никто не сможет, — буркнул из угла гном. — Она заговорена.
Кирка первоначально не хотели сажать вместе с нами, затем передумали. Учли его вызывающее поведение.
— Ладно, — сказал я. — Если вы настаиваете…
Я отошел в угол нашей, сделанной из живого бамбука, или похожего на бамбук, растения, клетки, туда, где сидел Кирк.
— Ты не мог бы встать? — спросил я гнома. Тот молча повиновался.
— Это не очень почтительно, но я надеюсь, что учитывая обстоятельства…
— Что ты собираешься делать?
— Нагнись вперед и подцепи мои запястья головой.
— Как это?
— Как будто… Ну представь, что ты бык, и поднимаешь меня на рога. Будь связаны только запястья, я справился бы сам, но поскольку они стянули также и локти…
Гном, проворчав что-то себе под нос, нагнулся и выпрямился снова. Теперь мои руки были до конца завернуты назад, а я стоял, к Кирку спиной.
— Теперь мои руки идут вперед, — сказал я. — Продолжай давить головой.
— Это невозможно!
— Постарайся мне поверить.
Я опустился на колени, и мои руки, по-прежнему лежащие на голове у гнома, поднялись вверх. Руки с хрустом вышли из плечевых суставов. Сейчас это уже не было больно, больно только первые несколько раз. Кирк, продолжая давить на мои запястья головой, обошел меня по кругу, и опустил мои руки вниз.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — проворчал он. Я поймал взгляд Джейн и улыбнулся.
— Часть два, — объявил я. — Кирк, ты уверен, что они заговорены? — Гном молча кивнул. Он смотрел на меня с недоверием, как на фокусника — что он там еще спрятал, в своем цилиндре.
— Жанна, малыш, как там надо было сцеплять пальцы, чтобы зажечь огонь вот так?
— Нет, — сказала девочка. — Мизинец сверху большого пальца. Да не этот другой.
Я снова мысленно вернулся к тому моменту нашей пробежки, когда заработало мое эльфийское заклинание. Смогу ли я воспроизвести то состояние равнодушия?
Я смог — в десяти сантиметрах от моего указательного пальца повисла в воздухе крошечная искорка.
— Жанна!
Девочка подбежала ко мне — она была единственной, кому эльфы для разнообразия не стали связывать ноги, и повернулась спиной. Это оказалось непросто — пережечь крошечной, норовящей погаснуть, искоркой толстую веревку, но в конце концов мне это удалось. Затем Жанна проделала тот же фокус с моими руками, и я наконец освободился. Затем напряг мышцы, и вывернутые Кирком суставы со щелчком встали на место. Потом мы с нею вместе принялись за остальных.
— Теперь бежим, — сказала Джейн, когда мы наконец освободились.
— Нет, — сказал я. — Именно теперь мы никуда не бежим.
— Но почему?
— Ждем здесь. Мне почему-то кажется, что Тиал сумеет их убедить. Да и к тому же — они ведь не посадили нас в эту клетку — они вырастили ее вокруг нас. Ты видишь что-нибудь, похожее на дверь?
— Ты прав, — вздохнула Джейн. — Я ненавижу, когда ты прав.
Я подошел и обнял ее.
— Я всегда прав, — сказал я. — Привыкай.
— Не знаю, — я пожал плечами. — Мы до сих пор живы, и она пошла беседовать с этими своими старейшинами. Может, они и передумают.
— Ты уверен, что не сможешь развязать эту веревку?
— Никто не сможет, — буркнул из угла гном. — Она заговорена.
Кирка первоначально не хотели сажать вместе с нами, затем передумали. Учли его вызывающее поведение.
— Ладно, — сказал я. — Если вы настаиваете…
Я отошел в угол нашей, сделанной из живого бамбука, или похожего на бамбук, растения, клетки, туда, где сидел Кирк.
— Ты не мог бы встать? — спросил я гнома. Тот молча повиновался.
— Это не очень почтительно, но я надеюсь, что учитывая обстоятельства…
— Что ты собираешься делать?
— Нагнись вперед и подцепи мои запястья головой.
— Как это?
— Как будто… Ну представь, что ты бык, и поднимаешь меня на рога. Будь связаны только запястья, я справился бы сам, но поскольку они стянули также и локти…
Гном, проворчав что-то себе под нос, нагнулся и выпрямился снова. Теперь мои руки были до конца завернуты назад, а я стоял, к Кирку спиной.
— Теперь мои руки идут вперед, — сказал я. — Продолжай давить головой.
— Это невозможно!
— Постарайся мне поверить.
Я опустился на колени, и мои руки, по-прежнему лежащие на голове у гнома, поднялись вверх. Руки с хрустом вышли из плечевых суставов. Сейчас это уже не было больно, больно только первые несколько раз. Кирк, продолжая давить на мои запястья головой, обошел меня по кругу, и опустил мои руки вниз.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — проворчал он. Я поймал взгляд Джейн и улыбнулся.
— Часть два, — объявил я. — Кирк, ты уверен, что они заговорены? — Гном молча кивнул. Он смотрел на меня с недоверием, как на фокусника — что он там еще спрятал, в своем цилиндре.
— Жанна, малыш, как там надо было сцеплять пальцы, чтобы зажечь огонь вот так?
— Нет, — сказала девочка. — Мизинец сверху большого пальца. Да не этот другой.
Я снова мысленно вернулся к тому моменту нашей пробежки, когда заработало мое эльфийское заклинание. Смогу ли я воспроизвести то состояние равнодушия?
Я смог — в десяти сантиметрах от моего указательного пальца повисла в воздухе крошечная искорка.
— Жанна!
Девочка подбежала ко мне — она была единственной, кому эльфы для разнообразия не стали связывать ноги, и повернулась спиной. Это оказалось непросто — пережечь крошечной, норовящей погаснуть, искоркой толстую веревку, но в конце концов мне это удалось. Затем Жанна проделала тот же фокус с моими руками, и я наконец освободился. Затем напряг мышцы, и вывернутые Кирком суставы со щелчком встали на место. Потом мы с нею вместе принялись за остальных.
— Теперь бежим, — сказала Джейн, когда мы наконец освободились.
— Нет, — сказал я. — Именно теперь мы никуда не бежим.
— Но почему?
— Ждем здесь. Мне почему-то кажется, что Тиал сумеет их убедить. Да и к тому же — они ведь не посадили нас в эту клетку — они вырастили ее вокруг нас. Ты видишь что-нибудь, похожее на дверь?
— Ты прав, — вздохнула Джейн. — Я ненавижу, когда ты прав.
Я подошел и обнял ее.
— Я всегда прав, — сказал я. — Привыкай.
Глава 16
Эльфы навестили нас через два часа, и сказали, что нас желает видеть Совет. Стены нашей клетки волшебным образом раздвинулись, и мы направились за нашими сопровождающими. Сопровождающих было двое, и они нас не охраняли просто показывали дорогу. Я решил, что это хороший знак. При этом они не обратили ни малейшего внимания на тот факт, что мы больше не связаны. Право… я чувствовал нечто вроде обиды.
Совет проходил в шатре, самом большом из замеченных мною по дороге, а всего я заметил пять. Либо этот лес был не очень густо заселен, либо эльфы вообще не любили скученности.
В шатре находился длинный стол, за которым с одной стороны и лицом к нам сидели пятеро эльфов. Спинка среднего из стульев была больше, а сам он больше, откуда я заключил, что в этом кресле сидит председатель. Все пятеро членов Совета были на вид лет сорока, что для эльфа могло означать как триста лет, так и тысячу.
— Мы прослушали рассказ Тиал, — сказал председатель, и по его голосу, а также по глазам, встретившимся на мгновение с моими, я понял, что он стар, безумно стар.
— Что вы хотите сказать Совету?
— Гоблины готовят большую атаку, — сказал я. — Это главные новости.
— Гоблин солгал тебе, — усмехнулся эльф, сидящий слева от председателя, никогда нельзя верить гоблинам.
— Это все, что вы хотите сказать Совету?
— Да, — сказал я.
— Кроме разве что того, что нам понравился ваш лес, — проронил Роджер. Председатель нахмурился — намек был ясен, однако формально придраться он ни к чему не мог.
— Вы свободны, — сказал он, расслабленно махнул рукой, — поскольку Тиал поручилась за вас. Но в нашем лесу не место демонам — покиньте его. Это не относится к почтенному Кирку, — заметил он. — По договору между нашими государствами, он может гостить у нас сколько захочет.
— Мы планируем дойти до озера Язорок, — сказал я. — И если мы не найдем того, что ищем, то хотели бы еще раз пересечь ваш лес — в сторону Илинори.
— Согласны, — кивнул председатель. — Однако за вами будут следить. Не задерживайтесь дольше необходимого в Великом Лесу.
— Мы не задержимся, — пообещал я, чем вновь заставил председателя нахмуриться.
Нас вывели из палатки и проводили туда, где на куче наших вещей и вооружения, сидела расстроенная Тиал. Ее первыми словами было «простите меня».
— Мы идем к маяку, — прервал я ее извинения. — Не стоит сердиться на твоих… Они правы, такое время, что надо быть подозрительным.
— Тогда почему они не поверили мне, когда я сказала про гоблинов? — чуть не плача произнесла девушка.
— Как это — не поверили? Так они что — не будут готовиться к отражению вторжения?
— Они послали несколько патрулей, — сказала Тиал. — И это все. Если патрулям повезет, и они встретят гоблинов, и переживут эту встречу…
— Мы же пережили…
Мы относительно легко прошли по лесу до озера Язорок. Путь занял неделю, и всю неделю в кустах то и дело мелькали наши сопровождающие. Председатель сказал правду — за нашими действиями следили. Чего они боялись — что мы осядем здесь лагерем?
Тиал метала в чащу гневные взгляды, но идущие за нами эльфы их игнорировали. На третий день мы на найденной у берега эльфийской легкой лодочке переправились на другой берег довольно большого лесного озера и заночевали на том берегу, и это заставило наших сопровождающих попотеть. Затем они нас догнали, и с тех пор шли за нами как приклеенные. Наконец утром седьмого дня мы вышли к озеру Язорок.
— Это была деревня, — сказала Тиал, глядя на пепелище. — Большая деревня. Кто мог это сделать?
— Даю подсказку, — сказал я. — Был бой, на земле полно следов крови, но нет ни одного трупа.
— Гоблины…
— Похоже, Сержант был прав, говоря, что остров с маяком будет первое, что они захватят.
— Ну до острова еще добраться надо, — заметил я, разглядывая пятнышко на горизонте. — Как же мы тут поплывем?
— Сделаем лодку, — ответила Тиал. — Это просто.
— Никогда раньше не делал лодок.
— Сделаем. Из бересты.
— Простите, — перебила нас Джейн, — но к нам гости.
Я резко обернулся. Восемь здоровенных гоблинов стояли, скаля зубы, между нами и лесом. Говоря «скаля зубы», я имею в виду именно это, гоблины умеют смеяться, но такого понятия, как улыбка, у них нет. Они воспринимают взгляд в упор как угрозу, равно как и улыбку.
— Подите прочь, — сказал я на лучшем гоблинском, какой только мог изобразить, учитывая, что свой первый и единственный урок я получил неделю назад. Правда, с тех пор я много тренировался, мысленно прокручивая возможные диалоги между мною и ими.
— Ты умрешь! — прорычал в ответ их вожак.
— Все мы когда-нибудь да умрем.
— Так, — вдруг согласился гоблин. — Но ты, проклятый, умрешь сейчас.
— Докажи это.
Он выхватил меч, такой же почти, как мой, только клинок его был не стального цвета, а черного. Мы медленно пошли навстречу друг другу, в то время, как остальные не вмешивались.
Я изучал меч. Это был хороший меч. Гораздо лучше моего нынешнего. Я хотел бы его иметь. С другой стороны, некоторое время назад между мною и Кирком состоялся разговор.
— Кирк, — сказал я, — это магическое оружие, как оно действует?
— Смотря какое, — ответил гном.
— Я разок дрался с противником, чей топор ожил…
— Это большая редкость, — гном затеребил бороду, — и большой риск.
— В чем же риск?
— В том, что взяв чужой меч, ты должен стать…
— Ну-ну?
— Я не знаю, как это объяснить. В общем, твой меч становится частью тебя.
— Это и сейчас так, я имею в виду, вот с этим мечом, немагическим.
— А что случится, если он сломается?
— Придется добывать новый. А что?
— А то, что если сломается магический меч, может статься, что придется добывать нового тебя.
— А можно ли не привязываться к одному мечу? Иметь несколько волшебных мечей, или скажем, пользоваться им как обычным, не обожествляя…
— Да, — медленно сказал Кирк. — Если ты — Великий Воин, то ты будешь владеть мечом, а не наоборот.
Сейчас мне предстояло доказать, что я — это Великий Воин. Я сделал выпад, и меч моего противника описал короткую дугу, блокируя мой удар, чтобы затем провести контратаку снизу, из неудобной позиции…
Я заставил время ускорить свой бег, и сквозь шум в ушах услышал брошенное в меня моим противником заклинание. Впрочем, что бы это ни было, оно не подействовало. Я проделал пару проходов, и он тоже, затем я начал чувствовать подвох.
Мы работали на равных! Больше того, в той технике, которую применял против меня гоблин, я узнал «секретные», стариковские приемы. Он выставил против меня моего единственного достойного противника — меня самого.
Сделав это открытие, я бросил короткий взгляд по сторонам. То ли гоблины, то ли мои спутники, кто-то из них начал бой, и теперь семеро гоблинов сражались против Джейн, Роджера… И еще пятерых эльфов — похоже, что наши сопровождающие нарушили, наконец, свой нейтралитет. Решив, что мои друзья в безопасности, я сосредоточился на поставленной передо мной проблеме.
Как победить самого себя? Что могу я сделать такого, чего не смогу сделать я сам? Две вещи. Во-первых, если гоблин еще хоть немножко контролирует свое тело, он должен хотеть жить. Меня же Старик научил хотеть смерти, технике «умереть дважды». Посмотрим, как далеко сможет пройти противостоящее мне тело по пути самопожертвования, прежде, чем сидящий в нем гоблин решит трубить отбой.
И во-вторых. Старик лично вынул мои кости из суставов, дабы придать им должную гибкость и вдоволь поиздевался над теми сустввами, которые в силу соображений безопасности калечить было нельзя. Интересно, как насчет этого парня? Что-то я сомневаюсь. А как насчет «дыхалки»?
Я бросил на него все приемы и техники, бывшие в моем арсенале, я не стремился к победе, а лишь к смерти, но перед смертью…
Он сломался через две минуты, когда я еще только входил в азарт, и развернувшись, бросился бежать.
— Стреляйте! — крикнул я, и один из эльфов «сопровождения» вскинул лук.
— Вот и мой новый меч, — сказал я, поднимая оружие своего поверженного противника.
— Берегись, — буркнул гном, — это сильное оружие.
— Поглядим.
— Мы приносим свои извинения, — старший следившей за нами пятерки подошел ко мне с понурым видом.
— Идите назад, — сказал я.
— Да.
— Скажите Совету, что гоблины заняли остров маяка и сожгли одну из прибрежных деревень.
— Слушаю.
— И еще — что то, что сказал тот гоблин про вторжение, видимо правда.
— Они знают.
— Хорошо.
— Они знают также, где спят гоблины, которых мы отловили для допроса.
— Я все передам.
— Что же, прощайте.
Они ушли, я же остался стоять на заваленном трупами гоблинов пепелище, сжимая в руках черный меч. Сцена, достойная полотна художника.
Совет проходил в шатре, самом большом из замеченных мною по дороге, а всего я заметил пять. Либо этот лес был не очень густо заселен, либо эльфы вообще не любили скученности.
В шатре находился длинный стол, за которым с одной стороны и лицом к нам сидели пятеро эльфов. Спинка среднего из стульев была больше, а сам он больше, откуда я заключил, что в этом кресле сидит председатель. Все пятеро членов Совета были на вид лет сорока, что для эльфа могло означать как триста лет, так и тысячу.
— Мы прослушали рассказ Тиал, — сказал председатель, и по его голосу, а также по глазам, встретившимся на мгновение с моими, я понял, что он стар, безумно стар.
— Что вы хотите сказать Совету?
— Гоблины готовят большую атаку, — сказал я. — Это главные новости.
— Гоблин солгал тебе, — усмехнулся эльф, сидящий слева от председателя, никогда нельзя верить гоблинам.
— Это все, что вы хотите сказать Совету?
— Да, — сказал я.
— Кроме разве что того, что нам понравился ваш лес, — проронил Роджер. Председатель нахмурился — намек был ясен, однако формально придраться он ни к чему не мог.
— Вы свободны, — сказал он, расслабленно махнул рукой, — поскольку Тиал поручилась за вас. Но в нашем лесу не место демонам — покиньте его. Это не относится к почтенному Кирку, — заметил он. — По договору между нашими государствами, он может гостить у нас сколько захочет.
— Мы планируем дойти до озера Язорок, — сказал я. — И если мы не найдем того, что ищем, то хотели бы еще раз пересечь ваш лес — в сторону Илинори.
— Согласны, — кивнул председатель. — Однако за вами будут следить. Не задерживайтесь дольше необходимого в Великом Лесу.
— Мы не задержимся, — пообещал я, чем вновь заставил председателя нахмуриться.
Нас вывели из палатки и проводили туда, где на куче наших вещей и вооружения, сидела расстроенная Тиал. Ее первыми словами было «простите меня».
— Мы идем к маяку, — прервал я ее извинения. — Не стоит сердиться на твоих… Они правы, такое время, что надо быть подозрительным.
— Тогда почему они не поверили мне, когда я сказала про гоблинов? — чуть не плача произнесла девушка.
— Как это — не поверили? Так они что — не будут готовиться к отражению вторжения?
— Они послали несколько патрулей, — сказала Тиал. — И это все. Если патрулям повезет, и они встретят гоблинов, и переживут эту встречу…
— Мы же пережили…
Мы относительно легко прошли по лесу до озера Язорок. Путь занял неделю, и всю неделю в кустах то и дело мелькали наши сопровождающие. Председатель сказал правду — за нашими действиями следили. Чего они боялись — что мы осядем здесь лагерем?
Тиал метала в чащу гневные взгляды, но идущие за нами эльфы их игнорировали. На третий день мы на найденной у берега эльфийской легкой лодочке переправились на другой берег довольно большого лесного озера и заночевали на том берегу, и это заставило наших сопровождающих попотеть. Затем они нас догнали, и с тех пор шли за нами как приклеенные. Наконец утром седьмого дня мы вышли к озеру Язорок.
— Это была деревня, — сказала Тиал, глядя на пепелище. — Большая деревня. Кто мог это сделать?
— Даю подсказку, — сказал я. — Был бой, на земле полно следов крови, но нет ни одного трупа.
— Гоблины…
— Похоже, Сержант был прав, говоря, что остров с маяком будет первое, что они захватят.
— Ну до острова еще добраться надо, — заметил я, разглядывая пятнышко на горизонте. — Как же мы тут поплывем?
— Сделаем лодку, — ответила Тиал. — Это просто.
— Никогда раньше не делал лодок.
— Сделаем. Из бересты.
— Простите, — перебила нас Джейн, — но к нам гости.
Я резко обернулся. Восемь здоровенных гоблинов стояли, скаля зубы, между нами и лесом. Говоря «скаля зубы», я имею в виду именно это, гоблины умеют смеяться, но такого понятия, как улыбка, у них нет. Они воспринимают взгляд в упор как угрозу, равно как и улыбку.
— Подите прочь, — сказал я на лучшем гоблинском, какой только мог изобразить, учитывая, что свой первый и единственный урок я получил неделю назад. Правда, с тех пор я много тренировался, мысленно прокручивая возможные диалоги между мною и ими.
— Ты умрешь! — прорычал в ответ их вожак.
— Все мы когда-нибудь да умрем.
— Так, — вдруг согласился гоблин. — Но ты, проклятый, умрешь сейчас.
— Докажи это.
Он выхватил меч, такой же почти, как мой, только клинок его был не стального цвета, а черного. Мы медленно пошли навстречу друг другу, в то время, как остальные не вмешивались.
Я изучал меч. Это был хороший меч. Гораздо лучше моего нынешнего. Я хотел бы его иметь. С другой стороны, некоторое время назад между мною и Кирком состоялся разговор.
— Кирк, — сказал я, — это магическое оружие, как оно действует?
— Смотря какое, — ответил гном.
— Я разок дрался с противником, чей топор ожил…
— Это большая редкость, — гном затеребил бороду, — и большой риск.
— В чем же риск?
— В том, что взяв чужой меч, ты должен стать…
— Ну-ну?
— Я не знаю, как это объяснить. В общем, твой меч становится частью тебя.
— Это и сейчас так, я имею в виду, вот с этим мечом, немагическим.
— А что случится, если он сломается?
— Придется добывать новый. А что?
— А то, что если сломается магический меч, может статься, что придется добывать нового тебя.
— А можно ли не привязываться к одному мечу? Иметь несколько волшебных мечей, или скажем, пользоваться им как обычным, не обожествляя…
— Да, — медленно сказал Кирк. — Если ты — Великий Воин, то ты будешь владеть мечом, а не наоборот.
Сейчас мне предстояло доказать, что я — это Великий Воин. Я сделал выпад, и меч моего противника описал короткую дугу, блокируя мой удар, чтобы затем провести контратаку снизу, из неудобной позиции…
Я заставил время ускорить свой бег, и сквозь шум в ушах услышал брошенное в меня моим противником заклинание. Впрочем, что бы это ни было, оно не подействовало. Я проделал пару проходов, и он тоже, затем я начал чувствовать подвох.
Мы работали на равных! Больше того, в той технике, которую применял против меня гоблин, я узнал «секретные», стариковские приемы. Он выставил против меня моего единственного достойного противника — меня самого.
Сделав это открытие, я бросил короткий взгляд по сторонам. То ли гоблины, то ли мои спутники, кто-то из них начал бой, и теперь семеро гоблинов сражались против Джейн, Роджера… И еще пятерых эльфов — похоже, что наши сопровождающие нарушили, наконец, свой нейтралитет. Решив, что мои друзья в безопасности, я сосредоточился на поставленной передо мной проблеме.
Как победить самого себя? Что могу я сделать такого, чего не смогу сделать я сам? Две вещи. Во-первых, если гоблин еще хоть немножко контролирует свое тело, он должен хотеть жить. Меня же Старик научил хотеть смерти, технике «умереть дважды». Посмотрим, как далеко сможет пройти противостоящее мне тело по пути самопожертвования, прежде, чем сидящий в нем гоблин решит трубить отбой.
И во-вторых. Старик лично вынул мои кости из суставов, дабы придать им должную гибкость и вдоволь поиздевался над теми сустввами, которые в силу соображений безопасности калечить было нельзя. Интересно, как насчет этого парня? Что-то я сомневаюсь. А как насчет «дыхалки»?
Я бросил на него все приемы и техники, бывшие в моем арсенале, я не стремился к победе, а лишь к смерти, но перед смертью…
Он сломался через две минуты, когда я еще только входил в азарт, и развернувшись, бросился бежать.
— Стреляйте! — крикнул я, и один из эльфов «сопровождения» вскинул лук.
— Вот и мой новый меч, — сказал я, поднимая оружие своего поверженного противника.
— Берегись, — буркнул гном, — это сильное оружие.
— Поглядим.
— Мы приносим свои извинения, — старший следившей за нами пятерки подошел ко мне с понурым видом.
— Идите назад, — сказал я.
— Да.
— Скажите Совету, что гоблины заняли остров маяка и сожгли одну из прибрежных деревень.
— Слушаю.
— И еще — что то, что сказал тот гоблин про вторжение, видимо правда.
— Они знают.
— Хорошо.
— Они знают также, где спят гоблины, которых мы отловили для допроса.
— Я все передам.
— Что же, прощайте.
Они ушли, я же остался стоять на заваленном трупами гоблинов пепелище, сжимая в руках черный меч. Сцена, достойная полотна художника.
Глава 17
Разумеется, у гоблинов была лодка. Не просто лодка — с парусом. Если вы еще помните, наш с Джейн опыт вождения парусных судов ограничивался двумя часами на «Летяге» — матросы нам говорили, за какую веревку следует тянуть, и мы тянули. Тиал никогда в жизни не управляла парусной лодкой, хотя пару раз ее возили на остров Маяка — в качестве пассажирки. Кирк едва не вызвал меня на дуэль за предположение, что он может быть полезен в роли шкипера. Пришлось извиняться. Роджер умел водить катер и скуттер.
Оставалась Жанна. Ее отец имел лодку, и преподал девочке несколько уроков. Теперь нам предстояло выяснить, насколько они были глубоки — или, как выразился гном, узнать, насколько глубоко озеро.
— Надо сесть в лодку.
— Спасибо, Жанна. Без тебя мы бы не догадались.
— Я…
— Не обращай внимания. Дальше что?
— Надо…
— Слушайте, — вмешался Роджер, — а по-моему, сначала надо столкнуть эту штуку в воду.
Жанна вздохнула, и призналась, что их с папой яхта всегда стояла у причала, в воде, а на берег ее никогда не вытаскивали. Повозившись и промочив ноги, мы столкнули лодку в воду. Заодно узнали, что лучше сталкивать пустую лодку, чем полную людей.
— Дальше, малыш.
— Я не малыш.
— Дальше, капитан.
— Надо поднять парус.
— Жанна, — сказал я, — ты давай так. Говори нам, за какую веревку тянуть, и что отсюда должно получиться. Ладно? Что надо сделать, чтобы поднять парус?
Тут выяснилось, что проблемы наши только начинаются. Жанна привыкла ходить на яхте, у которой было два паруса — один, косой, впереди, он назывался стаксель, и второй, тоже треугольный, сзади, это был грот. Грот снизу был прикреплен к куску дерева, именовавшемуся гиком, и когда папа говорил «гик», это значило, что яхта поворачивает, и надо втянуть голову в плечи, чтобы гиком не попало по голове. Все это мы узнали из ее рассказа, а выводы нам несложно было сделать самим.
— Значит ты не знакома с этим типом паруса?
— Нет, — вздохнула девочка. — Тут гик почему-то наверху, а стакселя нет совсем…
— Слушай, Том, — пришла ей на выручку Джейн. — Ведь эта штука похожа на то, как были устроены паруса у «Летяги». Так?
— Так… — я не почувствовал ожидаемого прилива энтузиазма.
— Значит, мы сможем его спустить, дергая за эти веревочки. Так?
— Ты дергай, — сказал я. — Я посмотрю.
— Простите, — немного взволнованным голосом перебил дискуссию двух экспертов гном. — Вы уверены, что знаете, что делать потом? После того, как эта штука упадет к нам на голову?
— Плыть на остров, разумеется, — удивленно ответил я.
— Он прав, — заметила Джейн. — На этой лодке вместо штурвала вон та штука.
— Назови ее рулем, не ошибешься. — Сказал я. — Я видел, как им пользуются, в сериале про Синдбада-Морехода.
— Ты смотришь детские сериалы? — фыркнула Джейн.
— А что здесь такого? Вся моя фехтовальная техника, между прочем, оттуда…
Препираясь подобным образом, мы не заметили, как легкий ветерок, а может быть, какое-нибудь прибрежное течение, отнесли лодку вдоль берега и загнали ее в камыши.
— Ставим парус! — сказал я. — Хуже не будет. Судя по выражению лица Кирка, он не был в этом уверен.
— Надо, чтобы когда лодка наклоняется от ветра, кто-то садился на наветренный борт, чтобы она не перевернулась, — заметила Жанна.
— Наветренный — это который?
— Тяну! — крик Джейн прервал нашу дискуссию на полуслове. Парус развернулся с громким хлопком, и накрыл Кирка. Издав боевой клич, гном потянул из-за спины топор.
— Кирк, замри.
Гном замер, по мере того, как ветер надувал парус, его нижняя часть соскользнула с «пострадавшего» и заполоскалась, наподобие флага.
— Я видел в кино, — заметил Роджер, что парус свисает с реи, совсем как у нас, но внизу он тоже привязан.
— Вот эти веревочки…
— А к чему привязан?
— Давай вот сюда и сюда. Только вяжи с бантиком, на всякий случай.
— На какой еще — на всякий?
— Если понадобится быстро развязать. Кто-нибудь знает, что здесь делает эта доска?
— Это не доска, — важно сказала Жанна. — Это шверт.
— Кто-нибудь знает, что здесь делает этот шверт?
— Его надо опустить в швертов колодец, — сказала девочка, — чтобы лодка могла идти не только по ветру, но и боком.
— И где этот самый… Колодец? — поинтересовался я.
— Нету, — вздохнул наш восьмилетний шкипер.
— Можно повесить его на рее, — неуверенно предположила Джейн.
— Он должен быть тут, — сказал вдруг Роджер. — Смотрите, в борту паз, и следы краски. И той же краской покрашен этот, как его…
— Шверт.
— Пробуем?
Роджер загнал шверт в специальное крепление на правом борту, так что тот уходил вертикально в воду. Лодка тут же ожила, развернулась, сорвала парусом колпак с головы Кирка и вышвырнула его — колпак — за борт. Я выловил его из воды и подал гному.
— А ведь мы движемся куда-то…
Лодка двигалась. Парус надулся, почти весь, разве что нижний угол хлопал на ветру. Я потянул за веревку, которой он был привязан к уключине, и хлопанье прекратилось.
— Кто-нибудь заметил, что остров — это в другую сторону? — спросила молчавшая до сих пор Тиал.
— Я над этим работаю.
— Надо, — сказала Жанна, — повернуть вот этот руль. Тогда лодка…
— Ну конечно, как я сразу не догадался!
Я нажал на закрепленное на корме рулевое бревно, и под всеобщие восторги лодка направилась к острову. Затем до меня дошло, что не все идет по плану. Я снова нажал на рулевое весло, и лодка заскользила обратно к тому месту, откуда мы отчалили. Ну, положим, не совсем к тому, но круче к ветру она идти не желала.
— Том, куда ты рулишь?
— Тиал, Жанна — вы останетесь на берегу, — сказал я. — Если я прав, и остров занят гоблинами, то вам там делать нечего.
— Я … — начала было Тиал.
— Я не могу оставить Жанну одну — пропадет. Что поднимает еще один вопрос. Кирк, дружище… Я не могу тебя об этом просить, слишком уж опасно…
Я выбрал правильный подход. Скажи я гному, что ему следует оставаться на берегу, и он уперся бы намертво. Теперь же, напротив, он рвался охранять остающихся одних Тиал и девчонку. Была, впрочем, для этого и еще одна причина — о чем я догадался, лишь когда днище лодки заскребло по дну. Кирк соскочил в воду и устремился к берегу, сосредоточенно сопя на бегу. На берегу же он просто упал, обняв первую попавшуюся кочку, с выражением безграничного счастья на лице. Сухопутная крыса, ему никогда не понять нас, морских волков…
Повозившись еще с четверть часа, мы развернули лодку, и направили ее к далекому пятнышку на горизонте — острову Маяка. Хорошо, если маяк работает, если же нет… Я поежился, подумав, что если там никого нет, придется плыть обратно. Впрочем, придется, так и так — не бросать же в этом мире Жанну…
Мы плыли долго. Взошло и стало припекать солнце, затем его затянули тучи и начал накрапывать дождь. Остров все вырастал на горизонте, и заслонил уже полнеба. Ибо он был скалистым, этот остров, скалы громоздились друг на друга, поросшие еловым лесом, ржавого цвета, покрытые сетью трещин… Затем, словно освободившись от сковывающих их деревьев, скалы, уже голые, взмывали ввысь, и там, на самой высокой точке острова, стояла едва видная отсюда белая башенка маяка.
— Я так и думал, — мрачно сказал я. — Туда лезть — километр, и хорошо еще, если есть лестница.
— Интересно другое, — заметила Джейн. — Куда тут причаливать?
В конце концов мы вытащили — на сколько хватило сил — лодку на берег, привязали ее к одному из разбросанных по берегу валунов, и пошли в лес.
Странное ощущение создавал этот лес — темно-бурые скалы, то тут то там выступающие из-под слоя хвои и темного, почти черного, мха, ели, стоящие так плотно, что иногда приходилось становиться на четвереньки, чтобы проползти еще несколько метров. Дремучий лес. Очень мрачный. То тут, то там под елями лежали гоблины, орки и люди, было также несколько странно одетых эльфов. Они спали.
Когда до меня дошло, что они спят, я заторопился. Если это некий сказочный сонный лес, то дело времени — чтобы у нас не начали слипаться глаза. Я устремился вперед и вверх, и лишь по возмущенным окрикам моих спутников мог заключить, что с ними все в порядке.
Затем ели расступились, и мы увидели площадку, с которой начиналась лестница. На площадке лежали вповалку несколько троллей, а также эльфов, которые, видимо, их и остановили. Мы переглянулись, и начали подъем.
Какими словами можно описать лестницу, выбитую в камне, достаточно широкую, чтобы пропустить троих, идущих плечо к плечу, спиралью охватывающую скалу и не имеющую конца, по крайней мере мне так казалось.
— Идиотизм, — согласилась со мной Джейн. — Пошли?
Мы пошли. Первые четверть часа мы просто шли, и я начал уже себя утешать, что часть пути позади, и спуск будет полегче, если что, то можно и посидеть, отдохнуть… А затем нам навстречу из-за очередного поворота вышел отряд орков, штук двадцать. Еще за их спинами маячили какие-то, пониже ростом, в черных масках. Я бы сказал — люди. Насколько можно было судить, встреча была одинаковой неожиданностью для обеих сторон. Затем предводитель орков выхватил из ножен на поясе атаг, и с хриплым ревом бросился вперед.
Мне очень помогло, что лестница была такая узкая, а также то, что обойти ее орки не могли. Я взял в руки черный меч, оставив второй — свой собственный
— висеть в ножнах за спиной, и встретил первого нападающего. Фехтовальная техника орков сложна и весьма эффективна, однако она очень «размашиста», меня же Старик учил в традициях восточных школ, в которых самурай должен был уметь пользоваться мечом в игрушечных японских домиках, сделанных из бумаги, где просто негде размахнуться. Я умел драться на узкой лестнице. Один орк за раз. Очередь, господа. Очередь.
С первым орком я справился довольно быстро — и на его месте возник второй. За моей спиной Джейн и Роджер «болели» за мои успехи, не имея ни малейшей возможности вмешаться. Я отступил на пару ступенек, и остановился, вынудив орка сражаться, буквально стоя на трупе своего командира. За вторым последовал третий. Еще два шага назад…
Оставалась Жанна. Ее отец имел лодку, и преподал девочке несколько уроков. Теперь нам предстояло выяснить, насколько они были глубоки — или, как выразился гном, узнать, насколько глубоко озеро.
— Надо сесть в лодку.
— Спасибо, Жанна. Без тебя мы бы не догадались.
— Я…
— Не обращай внимания. Дальше что?
— Надо…
— Слушайте, — вмешался Роджер, — а по-моему, сначала надо столкнуть эту штуку в воду.
Жанна вздохнула, и призналась, что их с папой яхта всегда стояла у причала, в воде, а на берег ее никогда не вытаскивали. Повозившись и промочив ноги, мы столкнули лодку в воду. Заодно узнали, что лучше сталкивать пустую лодку, чем полную людей.
— Дальше, малыш.
— Я не малыш.
— Дальше, капитан.
— Надо поднять парус.
— Жанна, — сказал я, — ты давай так. Говори нам, за какую веревку тянуть, и что отсюда должно получиться. Ладно? Что надо сделать, чтобы поднять парус?
Тут выяснилось, что проблемы наши только начинаются. Жанна привыкла ходить на яхте, у которой было два паруса — один, косой, впереди, он назывался стаксель, и второй, тоже треугольный, сзади, это был грот. Грот снизу был прикреплен к куску дерева, именовавшемуся гиком, и когда папа говорил «гик», это значило, что яхта поворачивает, и надо втянуть голову в плечи, чтобы гиком не попало по голове. Все это мы узнали из ее рассказа, а выводы нам несложно было сделать самим.
— Значит ты не знакома с этим типом паруса?
— Нет, — вздохнула девочка. — Тут гик почему-то наверху, а стакселя нет совсем…
— Слушай, Том, — пришла ей на выручку Джейн. — Ведь эта штука похожа на то, как были устроены паруса у «Летяги». Так?
— Так… — я не почувствовал ожидаемого прилива энтузиазма.
— Значит, мы сможем его спустить, дергая за эти веревочки. Так?
— Ты дергай, — сказал я. — Я посмотрю.
— Простите, — немного взволнованным голосом перебил дискуссию двух экспертов гном. — Вы уверены, что знаете, что делать потом? После того, как эта штука упадет к нам на голову?
— Плыть на остров, разумеется, — удивленно ответил я.
— Он прав, — заметила Джейн. — На этой лодке вместо штурвала вон та штука.
— Назови ее рулем, не ошибешься. — Сказал я. — Я видел, как им пользуются, в сериале про Синдбада-Морехода.
— Ты смотришь детские сериалы? — фыркнула Джейн.
— А что здесь такого? Вся моя фехтовальная техника, между прочем, оттуда…
Препираясь подобным образом, мы не заметили, как легкий ветерок, а может быть, какое-нибудь прибрежное течение, отнесли лодку вдоль берега и загнали ее в камыши.
— Ставим парус! — сказал я. — Хуже не будет. Судя по выражению лица Кирка, он не был в этом уверен.
— Надо, чтобы когда лодка наклоняется от ветра, кто-то садился на наветренный борт, чтобы она не перевернулась, — заметила Жанна.
— Наветренный — это который?
— Тяну! — крик Джейн прервал нашу дискуссию на полуслове. Парус развернулся с громким хлопком, и накрыл Кирка. Издав боевой клич, гном потянул из-за спины топор.
— Кирк, замри.
Гном замер, по мере того, как ветер надувал парус, его нижняя часть соскользнула с «пострадавшего» и заполоскалась, наподобие флага.
— Я видел в кино, — заметил Роджер, что парус свисает с реи, совсем как у нас, но внизу он тоже привязан.
— Вот эти веревочки…
— А к чему привязан?
— Давай вот сюда и сюда. Только вяжи с бантиком, на всякий случай.
— На какой еще — на всякий?
— Если понадобится быстро развязать. Кто-нибудь знает, что здесь делает эта доска?
— Это не доска, — важно сказала Жанна. — Это шверт.
— Кто-нибудь знает, что здесь делает этот шверт?
— Его надо опустить в швертов колодец, — сказала девочка, — чтобы лодка могла идти не только по ветру, но и боком.
— И где этот самый… Колодец? — поинтересовался я.
— Нету, — вздохнул наш восьмилетний шкипер.
— Можно повесить его на рее, — неуверенно предположила Джейн.
— Он должен быть тут, — сказал вдруг Роджер. — Смотрите, в борту паз, и следы краски. И той же краской покрашен этот, как его…
— Шверт.
— Пробуем?
Роджер загнал шверт в специальное крепление на правом борту, так что тот уходил вертикально в воду. Лодка тут же ожила, развернулась, сорвала парусом колпак с головы Кирка и вышвырнула его — колпак — за борт. Я выловил его из воды и подал гному.
— А ведь мы движемся куда-то…
Лодка двигалась. Парус надулся, почти весь, разве что нижний угол хлопал на ветру. Я потянул за веревку, которой он был привязан к уключине, и хлопанье прекратилось.
— Кто-нибудь заметил, что остров — это в другую сторону? — спросила молчавшая до сих пор Тиал.
— Я над этим работаю.
— Надо, — сказала Жанна, — повернуть вот этот руль. Тогда лодка…
— Ну конечно, как я сразу не догадался!
Я нажал на закрепленное на корме рулевое бревно, и под всеобщие восторги лодка направилась к острову. Затем до меня дошло, что не все идет по плану. Я снова нажал на рулевое весло, и лодка заскользила обратно к тому месту, откуда мы отчалили. Ну, положим, не совсем к тому, но круче к ветру она идти не желала.
— Том, куда ты рулишь?
— Тиал, Жанна — вы останетесь на берегу, — сказал я. — Если я прав, и остров занят гоблинами, то вам там делать нечего.
— Я … — начала было Тиал.
— Я не могу оставить Жанну одну — пропадет. Что поднимает еще один вопрос. Кирк, дружище… Я не могу тебя об этом просить, слишком уж опасно…
Я выбрал правильный подход. Скажи я гному, что ему следует оставаться на берегу, и он уперся бы намертво. Теперь же, напротив, он рвался охранять остающихся одних Тиал и девчонку. Была, впрочем, для этого и еще одна причина — о чем я догадался, лишь когда днище лодки заскребло по дну. Кирк соскочил в воду и устремился к берегу, сосредоточенно сопя на бегу. На берегу же он просто упал, обняв первую попавшуюся кочку, с выражением безграничного счастья на лице. Сухопутная крыса, ему никогда не понять нас, морских волков…
Повозившись еще с четверть часа, мы развернули лодку, и направили ее к далекому пятнышку на горизонте — острову Маяка. Хорошо, если маяк работает, если же нет… Я поежился, подумав, что если там никого нет, придется плыть обратно. Впрочем, придется, так и так — не бросать же в этом мире Жанну…
Мы плыли долго. Взошло и стало припекать солнце, затем его затянули тучи и начал накрапывать дождь. Остров все вырастал на горизонте, и заслонил уже полнеба. Ибо он был скалистым, этот остров, скалы громоздились друг на друга, поросшие еловым лесом, ржавого цвета, покрытые сетью трещин… Затем, словно освободившись от сковывающих их деревьев, скалы, уже голые, взмывали ввысь, и там, на самой высокой точке острова, стояла едва видная отсюда белая башенка маяка.
— Я так и думал, — мрачно сказал я. — Туда лезть — километр, и хорошо еще, если есть лестница.
— Интересно другое, — заметила Джейн. — Куда тут причаливать?
В конце концов мы вытащили — на сколько хватило сил — лодку на берег, привязали ее к одному из разбросанных по берегу валунов, и пошли в лес.
Странное ощущение создавал этот лес — темно-бурые скалы, то тут то там выступающие из-под слоя хвои и темного, почти черного, мха, ели, стоящие так плотно, что иногда приходилось становиться на четвереньки, чтобы проползти еще несколько метров. Дремучий лес. Очень мрачный. То тут, то там под елями лежали гоблины, орки и люди, было также несколько странно одетых эльфов. Они спали.
Когда до меня дошло, что они спят, я заторопился. Если это некий сказочный сонный лес, то дело времени — чтобы у нас не начали слипаться глаза. Я устремился вперед и вверх, и лишь по возмущенным окрикам моих спутников мог заключить, что с ними все в порядке.
Затем ели расступились, и мы увидели площадку, с которой начиналась лестница. На площадке лежали вповалку несколько троллей, а также эльфов, которые, видимо, их и остановили. Мы переглянулись, и начали подъем.
Какими словами можно описать лестницу, выбитую в камне, достаточно широкую, чтобы пропустить троих, идущих плечо к плечу, спиралью охватывающую скалу и не имеющую конца, по крайней мере мне так казалось.
— Идиотизм, — согласилась со мной Джейн. — Пошли?
Мы пошли. Первые четверть часа мы просто шли, и я начал уже себя утешать, что часть пути позади, и спуск будет полегче, если что, то можно и посидеть, отдохнуть… А затем нам навстречу из-за очередного поворота вышел отряд орков, штук двадцать. Еще за их спинами маячили какие-то, пониже ростом, в черных масках. Я бы сказал — люди. Насколько можно было судить, встреча была одинаковой неожиданностью для обеих сторон. Затем предводитель орков выхватил из ножен на поясе атаг, и с хриплым ревом бросился вперед.
Мне очень помогло, что лестница была такая узкая, а также то, что обойти ее орки не могли. Я взял в руки черный меч, оставив второй — свой собственный
— висеть в ножнах за спиной, и встретил первого нападающего. Фехтовальная техника орков сложна и весьма эффективна, однако она очень «размашиста», меня же Старик учил в традициях восточных школ, в которых самурай должен был уметь пользоваться мечом в игрушечных японских домиках, сделанных из бумаги, где просто негде размахнуться. Я умел драться на узкой лестнице. Один орк за раз. Очередь, господа. Очередь.
С первым орком я справился довольно быстро — и на его месте возник второй. За моей спиной Джейн и Роджер «болели» за мои успехи, не имея ни малейшей возможности вмешаться. Я отступил на пару ступенек, и остановился, вынудив орка сражаться, буквально стоя на трупе своего командира. За вторым последовал третий. Еще два шага назад…