Страница:
В 1963 году, когда Горди Хоу был в шестой раз признан самым ценным хоккеистом Национальной лиги, Горен написал ему: «Я в равной мере, как и хоккеем, интересуюсь Вашим прогрессом в игре в бридж. Надеюсь в ближайшем будущем встретиться с Вами за карточным столом».
Большинство, вероятно, оспорит утверждение, что разгадывание кроссвордов хоть каким-то боком относится к спорту, тем не менее Хоу считает это занятие весьма полезным с точки зрения спорта. Это прекрасный способ расслабиться, снять напряжение, отдохнуть. Кроме того, разгадывание многочисленных кроссвордов помогло ему существенно расширить собственный словарный запас и кругозор. Он всегда сожалел, что не продолжил обучения, после того как окончил школу второй ступени, и использовал кроссворды для пополнения своих знаний. Эту идею он заимствовал у Марселя Проново. Великан из Квебека, ставший защитником в «Детройт ред уингз» в 1949 году, говорил только по-французски и не знал ни слова по-английски. Марсель купил большой французско-английский словарь и заставил себя заняться разгадыванием кроссвордов. Сейчас Проново владеет обоими языками в равной степени.
Хоу редко можно увидеть в вестибюле отеля без газеты с кроссвордом. Однажды он взял в раздевалке какую-то газету, уселся в вестибюле в кресло и принялся за кроссворд. Он тут же обнаружил, что это тот самый, который он разгадал в Торонто два дня назад, когда началась эта серия игр на выезде. Но все же взял карандаш, в две минуты заполнил все клеточки и отбросил газету. Стоявший рядом с ним гостиничный охранник вытаращил глаза. «Вы видели, как Хоу без остановки взял да и заполнил весь кроссворд? – говорил потом охранник. – Этот малый просто гений!»
«Ред уингз» были в Чикаго, и защитник команды Хауи Янг, не поладив с администрацией клуба, был сослан в младшую лигу. Горди сидел в вестибюле гостиницы «Ла Салль», трудясь над кроссвордом, а Янг проходил мимо с чемоданами, громко прощаясь со всеми. Через четыре года его вновь приняли в «Ред уингз», и он прибыл на свой первый после долгого перерыва матч в Чикаго. Команда остановилась в том же отеле «Ла Салль», и когда Янг прибыл туда, первый, кого он увидел, был Хоу, сидевший в том же кресле с кроссвордом и карандашом, сосредоточенно подыскивающий нужные слова. «Ты что, так с тех пор и не разгадал этот кроссворд?» – сострил Хауи Янг.
Письма
«День Горди Хоу»
Большинство, вероятно, оспорит утверждение, что разгадывание кроссвордов хоть каким-то боком относится к спорту, тем не менее Хоу считает это занятие весьма полезным с точки зрения спорта. Это прекрасный способ расслабиться, снять напряжение, отдохнуть. Кроме того, разгадывание многочисленных кроссвордов помогло ему существенно расширить собственный словарный запас и кругозор. Он всегда сожалел, что не продолжил обучения, после того как окончил школу второй ступени, и использовал кроссворды для пополнения своих знаний. Эту идею он заимствовал у Марселя Проново. Великан из Квебека, ставший защитником в «Детройт ред уингз» в 1949 году, говорил только по-французски и не знал ни слова по-английски. Марсель купил большой французско-английский словарь и заставил себя заняться разгадыванием кроссвордов. Сейчас Проново владеет обоими языками в равной степени.
Хоу редко можно увидеть в вестибюле отеля без газеты с кроссвордом. Однажды он взял в раздевалке какую-то газету, уселся в вестибюле в кресло и принялся за кроссворд. Он тут же обнаружил, что это тот самый, который он разгадал в Торонто два дня назад, когда началась эта серия игр на выезде. Но все же взял карандаш, в две минуты заполнил все клеточки и отбросил газету. Стоявший рядом с ним гостиничный охранник вытаращил глаза. «Вы видели, как Хоу без остановки взял да и заполнил весь кроссворд? – говорил потом охранник. – Этот малый просто гений!»
«Ред уингз» были в Чикаго, и защитник команды Хауи Янг, не поладив с администрацией клуба, был сослан в младшую лигу. Горди сидел в вестибюле гостиницы «Ла Салль», трудясь над кроссвордом, а Янг проходил мимо с чемоданами, громко прощаясь со всеми. Через четыре года его вновь приняли в «Ред уингз», и он прибыл на свой первый после долгого перерыва матч в Чикаго. Команда остановилась в том же отеле «Ла Салль», и когда Янг прибыл туда, первый, кого он увидел, был Хоу, сидевший в том же кресле с кроссвордом и карандашом, сосредоточенно подыскивающий нужные слова. «Ты что, так с тех пор и не разгадал этот кроссворд?» – сострил Хауи Янг.
Письма
Когда Горди женился, Коллин – секретарша по профессии – вызвалась быть домашним референтом и отвечать на письма болельщиков, отсылать фотографии мужа с его автографами, надписывать конверты и вести альбомы с вырезками из газет и журналов. В ту раннюю пору своей хоккейной жизни Горди не желал делать ничего, что могло отвлечь его от главного – хоккея. В его задачу входило лишь принести сумку с нераспечатанными письмами домой и подписывать те ответы, которые составляла Коллин.
Когда пошли дети, а популярность Горди – и, стало быть, почта в его адрес – продолжала расти, задача стала непосильной, но Коллин просто не могла отказаться от ее выполнения. «Я не хочу, чтобы дети испытывали разочарование, не получив ответов на свои письма, как не хотела бы, чтобы это разочарование постигло моих ребят, написавших какой-нибудь знаменитости».
К тому времени в семье было уже двое детей, и Коллин решила включить в дело мужа.
«Милый, я уже в одиночку не справляюсь со всем этим. Не попробовать ли тебе взять часть почты в дорогу, прочесть письма и кратко ответить на них?» Горди согласился, сняв с Коллин значительную часть груза. Постепенно он заинтересовался перепиской и сейчас читает каждое письмо, которое приходит на его имя.
И тем не менее, поскольку Горди стал получать приз за призом и был признан хоккеистом № 1 Северной Америки, он тоже обнаружил, что не может справиться с потоком корреспонденции.
Проводя весенний отпуск во Флориде, семья познакомилась там с молодым выпускником колледжа Дэйвом Эйджиусом, живущим в Детройте. Его специальностью были административные проблемы делового предприятий. Дэйв был помимо всего страстным хоккейным болельщиком, долгое время искавшим возможности познакомиться с Хоу. Они подружились, и вскоре Эйджиус сделался частью семьи. Он стал вести всю деловую переписку Горди, растущую по мере роста его не хоккейного бизнеса, а также заниматься письмами болельщиков.
К Горди идут письма всех видов, форм и размеров. Их пишут на клочках бумаги чуть больше почтовой марки, на игральных картах, на страницах, вырванных из школьных учебников, на деловых анкетах и формах, на крышках коробок из-под сигарет, на больших и малых кусках картона и на дорогих листах бумаги с монограммами и золотым обрезом. Они приходят из многих мест: из всех провинций Канады, из всех штатов США, из Мексики, с Британских островов, из Дании, Швеции и Чехословакии. Они приходят заказной почтой, обычной, а иногда с оплаченной доставкой на дом для личного вручения. Как выяснилось, единственное, что необходимо, это надлежащая почтовая марка и надпись «Горди Хоу, хоккеисту».
На одном конверте явно рукой малыша был нацарапан адрес: «Горди Хоу». Это имя было написано дважды, так как первая надпись была зачеркнута, судя по всему из-за колебаний. На нижней части конверта квадратными детскими буквами было дано такое разъяснение: «Я не знаю его точного адреса, но он очень знаменит, и его нетрудно разыскать где-то в Лэтрап Виллидж, штат Мичиган». Это письмо было отправлено в Элмхерсте, штат Иллинойс, и оно, конечно, нашло адресата.
Хоу получает писем втрое больше, чем все остальные игроки команды взятые вместе. Возраст его корреспондентов колеблется от 6 до 90 лет; ему пишут бизнесмены, лица свободных профессий, женщины, дети, особенно часто будущие Горди Хоу, делающие первые неуверенные шаги на льду и пишущие свои послания неуверенным детским почерком.
Родители просят прислать им фотографии с автографами для своих детей. Дети просят прислать их для других детей. Полицейский из канадского местечка Шапло, провинция Онтарио, попросил фото Горди для одинокого отчаявшегося лесоруба. Жена просит фотографию с автографом, чтобы подарить ее мужу в день десятилетия их свадьбы.
Письмо, написанное на машинке, приходит от подростка из Гросс Пойнт-Вудс, штат Мичиган. Автор играет за местную команду и желает стать классным хоккеистом. Но для этого ему нужно знать точный состав диеты, которую, по его мнению, соблюдает великий хоккеист.
Какой-то житель Ньюфаундленда предлагает, чтобы портрет Хоу украшал каждый дом в этой прибрежной канадской провинции, где есть молодые хоккеисты. Ученик четвертого класса в Селина, штат Огайо, с гордостью сообщает: «Мне выбили во время хоккейного матча зуб, и теперь у меня уже есть один искусственный». Люди постарше, как бы стесняясь своей привязанности, начинают зачастую с объяснений вроде: «Я сам на восемь лет старше Вас, однако…» Правописание частенько странное, грамматика тоже иногда хромает, но мысли и желания авторов всегда предельно ясны.
Родители шлют фотографии своих детей, часто новорожденных, в вязаных кофточках, а то и в пеленках, но с № 9 на спине. Какой-то болельщик из Монреаля попросил разрешения назвать своего первенца Горди. А одна дама чистосердечно написала: «Вы выглядите таким симпатичным в своей хоккейной форме, но без нее тоже…»
Благодарный подросток прислал письмо, в котором пишет, что получил от Горди фотографию с автографом: «Вы, вероятно, не знаете, что я был парализован, получив тяжелую травму на хоккейной площадке, Еще раз большое спасибо за прекрасную фотографию». Морской пехотинец с тоской написал длиннющее письмо из Вьетнама, в котором с теплотой вспоминал дни, когда сам играл в хоккей. А мальчуган из канадского города Скарборо, провинция Онтарио, был так возбужден, что оба своих письма, отправленных одно за другим, подписал: «привет от моего любимого игрока Горди Хоу!»
Детройт не вышел в финалы Кубка Стэнли в 1968 году, но почта Горди Хоу была от этого ничуть не менее обильной. Ему, в частности, переправили письмо, адресованное почему-то клубу «Чикаго блэк хоукс», город Чикаго, штат Иллинойс. Парнишка из Калифорнии писал в нем: «Я считаю Вас величайшим хоккеистом, а команду „Блэк хоуме“ – лучшим клубом в лиге». Восторженный юный хоккеист из Чатама, канадская провинция Нью-Брансуик, прислал Горди его, Хоу, собственную цветную фотографию. К ней было приложено такое объяснение: «Мой папа сделал этот снимок в 1966 году в Ньюкасле. Он снял Вас в гостинице в тот момент, когда Вы, встав после сна, направлялись завтракать. Очень жалко, что Вы не попали в финалы. Желаю Вам удачи в будущем сезоне. Вы по-прежнему самый великий. Если Вы получите этот сувенир, пожалуйста, напишите мне. Такая же фотография, только большего размере, висит у меня над кроватью».
Молодой житель Нью-Йорка с явно деляческим подходом к жизни прислал большую пачку фотографий Горди и конвертов с адресами, а также детальными инструкциями, как надписывать карточки и конверты. Совершенно очевидно, эта операция сулила ему немалый барыш. Собственно, давно известно, что существует целый бизнес, основанный на торговле подписанными фотографиями Хоу. Он особенно процветает в Нью-Йорке, если судить по числу писем с вложенными в них карточками, которые хоккеисту надлежало подписывать.
Восьмилетняя поклонница Горди из Ванкувера (Канада) просит прислать ей большое фото для спальни и информирует своего кумира: «Я начала смотреть хоккей по телевизору с трех лет. Папа болеет за „Торонто мэйпл лифс“, но я люблю Детройт».
Мальчишка из Россера, канадская провинция Манитоба, пожелал его «…большую фотографию в форме. С рамкой. Это все, что мне нужно». А другой написал только для того, чтобы спросить, какой длины хоккейная площадка.
Одно из писем, по счастью адресованное на «Стадион „Олимпия“ в Детройте, было предназначено для „Жорди Хоул“, Переводчики из администрации клуба расшифровали это как „Горди Хоу“. В письме юный хоккеист из Кингстона, Онтарио, пытался выяснить, почему Хоу не играет клюшкой с загнутым крюком и нет ли чего плохого в том, чтобы играть такой клюшкой.
Запросы часто приходят не только на высылку фотографий, но также шайб. Иногда эти просьбы комбинированные: шайбу и фотографию, оба предмета с автографами. Шайб с автографами Хоу не высылает.
Многие письма из Квебека пишутся по-французски, и молодые хоккеисты из этой провинции, занимающиеся летом в хоккейной школе Горди, становятся добровольными переводчиками. «Я Ваш преданный поклонник (поклонница), и мне так хотелось бы иметь Вашу фотографию. Не могли бы Вы выслать мне ее?» – таков типичный вежливый запрос относительно карточки с автографом, сделанный по-французски.
Десятилетний болельщик прислал Хоу пожелания успехов в сезоне 1968/69 года. В конверт была вложена картинка, изображающая чудовище Франкенштейна, а верхняя половина заглазной буквы послания была почему-то красная. «Я бы написал красным и больше, да в ручке кончилась моя кровь», – объяснил автор.
В ноябре 1956 года Горди получил одно из наиболее забавных и интригующих писем в своей жизни. Его написал житель Монреаля, судя по его словам заядлый любитель хоккея. Он писал, что очень сожалеет, но монреальские болельщики – люди в массе необъективные и не могут даже слышать о сравнении кого-либо со своим любимцем Морисом Ришаром. А такое сравнение всегда напрашивается, когда в город приезжает другой великий правый крайний – Горди Хоу.
«Они утверждают, – говорилось в письме, – что в искусстве владения шайбой никто не может сравниться с Ришаром и что если Вы даже побьете какие-нибудь его рекорды, то у них всегда найдутся отговорки, что, дескать, это было подстроено. Поэтому я решил сделать Вам предложение, которое, возможно, принесет Вам некую прибыль. Если вы побьете рекорд Ришара – пять шайб в одном матче – на монреальском льду, я заплачу Вам две тысячи долларов наличными. Поверьте, это правда. Я предлагаю такой путь; три первых гола не приносят Вам ничего, четвертая шайба-100 долларов, пятая – 400, а шестая, рекордная, – полторы тысячи. Я начинаю выплату, как только будет заброшена Ваша четвертая шайба, и все, что Вы забьете после, тоже будет немедленно оплачено. Но помните, что это должно быть в Монреале. Если это случится где-либо еще, я заплачу только четверть предлагаемой суммы, то есть 500 долларов, и только за шесть голов. Я хожу на каждый матч в монреальский „Форум“.
Деньги этого чудаковатого болельщика из Монреаля останутся при нем в целости и сохранности. Хотя Хоу всегда был очень результативным хоккеистом, он никогда не забрасывал за один матч больше трех шайб. А всего за свою карьеру у него насчитывается 16 «хет-триков», три гола за игру. Это за 23 сезона в высшем лиге.
Писали ему и психически ненормальные люди, к счастью, немного. Одно письмо тем не менее содержало угрозу его жизни. Это было грубое послание, полное ругани, и Хоу немедленно переправил его президенту НХЛ Кларенсу Кэмпбеллу, а тот передал его в Федеральное бюро расследований (ФБР).
Горди никому из своей семьи не сказал об этом письме. Детройтские журналисты были немало удивлены, когда самолет, приземлившийся в Бостоне и привезший «Ред уингз» на матч, был встречен на летном поле двумя молодыми людьми, в которых за версту можно было угадать агентов ФБР. Они подошли к Хоу и увели его в здание аэровокзала. Весьма впечатлительный и алчный до сенсаций Билл Бреннан из газеты «Детройт ньюс» ухитрился пробраться к Горди, пока остальные детройтцы ждали получения багажа. Он расспросил хоккеиста, и тот рассказал о письме и последовавшем за ним расследовании. Бреннан, забыв все на свете, понесся к телефону и продиктовал в редакцию эту историю. Ее тотчас же подхватили другие газеты, и вскоре сообщения об этом появились на первых полосах газет по всей стране.
Коллин узнала обо всем из утренней газеты и позвонила Горди в бостонский отель. Он был потрясен, узнав, что история с угрозами стала достоянием гласности, и повторял, что говорил с Бреннаном совершенно доверительно. Бреннан настаивал, что условия о неразглашении не было и что он просто выполнял свой журналистский долг. С той поры их отношения были натянутыми, а до того Бреннан был постоянным литературным консультантом Хоу, когда тому заказывали статьи о хоккее для газетного синдиката «Торонто стар». Часто Бреннан просто писал эти статьи для Горди.
В Бостоне Хоу фактически был лишен свободы. Куда бы он ни направлялся, его везде сопровождал эскорт полицейских и агентов ФБР. Для обеспечения его безопасности были предприняты изощренные меры. На матч в «Бостон гарден» его повезли в специальном полицейском автомобиле без отличительных знаков, который сзади прикрывала машина с четырьмя вооруженными до зубов полицейскими. В «Гарден» были направлены дополнительно семеро вооруженных полисменов, а 40 служителям порядка внутри здания, равно как и 15 вооруженным агентам частного детективного бюро Пинкертона, было приказано быть в тот вечер особо бдительными.
Вся эта возня вывела Горди из равновесия, и поражение от «Брюинз» отнюдь не содействовало успокоению. Всю хоккейную жизнь у него были превосходные отношения с журналистами, но в тот вечер его привело в ярость их появление в раздевалке после игры. В совершенно несвойственной ему манере Горди поносил пишущую братию, особенно Бреннана, за разглашение истории с угрозами.
«Все, что я делал с тех пор, как вы опубликовали статью, это отвечал на телефонные звонки. Моя семья беспокоится. Жена не знала ничего, пока на нее не обрушилась эта новость из газет. Я уже однажды прошел через такую историю, и с меня довольно!»
Угроза осталась пустым звуком. След письма дотянулся до Бруклина, Нью-Йорк, и автор предстал перед судом по обвинению в том, что причинил людям беспокойство. Бостонская полиция попыталась выяснить, нет ли связи с инцидентом, произошедшим в предыдущий сезон, когда в «Гарденс» был задержан человек, выплеснувший в Хоу прохладительный напиток. Но Горди отказался возбудить против того судебное дело, и человека отпустили.
Что же касается отношений Хоу и Бреннана, то они не разговаривали несколько недель. Но однажды, когда Бреннан подыскивал себе галстук в одном из нью-йоркских магазинов, кто-то за его спиной сказал: «Я бы выбрал на твоем месте тот красный в белую полоску». Это был Хоу.
«Таков Горди всегда, – комментировал это Бреннан. – Он дружелюбен со всеми и не может дуться на человека долго».
Однажды по весне Горди получил конверт, который он решил вставить в рамку и повесить дома на стену. Крупными детскими буквами на нем начертано свидетельство признания двумя странами того, что адресат является выдающейся личностью. Адрес был:
«Горди Хоу (великому хоккеисту) где бы он ни был – в Соединенных Штатах или в Канаде».
Это письмо нашло адресата очень быстро.
Когда пошли дети, а популярность Горди – и, стало быть, почта в его адрес – продолжала расти, задача стала непосильной, но Коллин просто не могла отказаться от ее выполнения. «Я не хочу, чтобы дети испытывали разочарование, не получив ответов на свои письма, как не хотела бы, чтобы это разочарование постигло моих ребят, написавших какой-нибудь знаменитости».
К тому времени в семье было уже двое детей, и Коллин решила включить в дело мужа.
«Милый, я уже в одиночку не справляюсь со всем этим. Не попробовать ли тебе взять часть почты в дорогу, прочесть письма и кратко ответить на них?» Горди согласился, сняв с Коллин значительную часть груза. Постепенно он заинтересовался перепиской и сейчас читает каждое письмо, которое приходит на его имя.
И тем не менее, поскольку Горди стал получать приз за призом и был признан хоккеистом № 1 Северной Америки, он тоже обнаружил, что не может справиться с потоком корреспонденции.
Проводя весенний отпуск во Флориде, семья познакомилась там с молодым выпускником колледжа Дэйвом Эйджиусом, живущим в Детройте. Его специальностью были административные проблемы делового предприятий. Дэйв был помимо всего страстным хоккейным болельщиком, долгое время искавшим возможности познакомиться с Хоу. Они подружились, и вскоре Эйджиус сделался частью семьи. Он стал вести всю деловую переписку Горди, растущую по мере роста его не хоккейного бизнеса, а также заниматься письмами болельщиков.
К Горди идут письма всех видов, форм и размеров. Их пишут на клочках бумаги чуть больше почтовой марки, на игральных картах, на страницах, вырванных из школьных учебников, на деловых анкетах и формах, на крышках коробок из-под сигарет, на больших и малых кусках картона и на дорогих листах бумаги с монограммами и золотым обрезом. Они приходят из многих мест: из всех провинций Канады, из всех штатов США, из Мексики, с Британских островов, из Дании, Швеции и Чехословакии. Они приходят заказной почтой, обычной, а иногда с оплаченной доставкой на дом для личного вручения. Как выяснилось, единственное, что необходимо, это надлежащая почтовая марка и надпись «Горди Хоу, хоккеисту».
На одном конверте явно рукой малыша был нацарапан адрес: «Горди Хоу». Это имя было написано дважды, так как первая надпись была зачеркнута, судя по всему из-за колебаний. На нижней части конверта квадратными детскими буквами было дано такое разъяснение: «Я не знаю его точного адреса, но он очень знаменит, и его нетрудно разыскать где-то в Лэтрап Виллидж, штат Мичиган». Это письмо было отправлено в Элмхерсте, штат Иллинойс, и оно, конечно, нашло адресата.
Хоу получает писем втрое больше, чем все остальные игроки команды взятые вместе. Возраст его корреспондентов колеблется от 6 до 90 лет; ему пишут бизнесмены, лица свободных профессий, женщины, дети, особенно часто будущие Горди Хоу, делающие первые неуверенные шаги на льду и пишущие свои послания неуверенным детским почерком.
Родители просят прислать им фотографии с автографами для своих детей. Дети просят прислать их для других детей. Полицейский из канадского местечка Шапло, провинция Онтарио, попросил фото Горди для одинокого отчаявшегося лесоруба. Жена просит фотографию с автографом, чтобы подарить ее мужу в день десятилетия их свадьбы.
Письмо, написанное на машинке, приходит от подростка из Гросс Пойнт-Вудс, штат Мичиган. Автор играет за местную команду и желает стать классным хоккеистом. Но для этого ему нужно знать точный состав диеты, которую, по его мнению, соблюдает великий хоккеист.
Какой-то житель Ньюфаундленда предлагает, чтобы портрет Хоу украшал каждый дом в этой прибрежной канадской провинции, где есть молодые хоккеисты. Ученик четвертого класса в Селина, штат Огайо, с гордостью сообщает: «Мне выбили во время хоккейного матча зуб, и теперь у меня уже есть один искусственный». Люди постарше, как бы стесняясь своей привязанности, начинают зачастую с объяснений вроде: «Я сам на восемь лет старше Вас, однако…» Правописание частенько странное, грамматика тоже иногда хромает, но мысли и желания авторов всегда предельно ясны.
Родители шлют фотографии своих детей, часто новорожденных, в вязаных кофточках, а то и в пеленках, но с № 9 на спине. Какой-то болельщик из Монреаля попросил разрешения назвать своего первенца Горди. А одна дама чистосердечно написала: «Вы выглядите таким симпатичным в своей хоккейной форме, но без нее тоже…»
Благодарный подросток прислал письмо, в котором пишет, что получил от Горди фотографию с автографом: «Вы, вероятно, не знаете, что я был парализован, получив тяжелую травму на хоккейной площадке, Еще раз большое спасибо за прекрасную фотографию». Морской пехотинец с тоской написал длиннющее письмо из Вьетнама, в котором с теплотой вспоминал дни, когда сам играл в хоккей. А мальчуган из канадского города Скарборо, провинция Онтарио, был так возбужден, что оба своих письма, отправленных одно за другим, подписал: «привет от моего любимого игрока Горди Хоу!»
Детройт не вышел в финалы Кубка Стэнли в 1968 году, но почта Горди Хоу была от этого ничуть не менее обильной. Ему, в частности, переправили письмо, адресованное почему-то клубу «Чикаго блэк хоукс», город Чикаго, штат Иллинойс. Парнишка из Калифорнии писал в нем: «Я считаю Вас величайшим хоккеистом, а команду „Блэк хоуме“ – лучшим клубом в лиге». Восторженный юный хоккеист из Чатама, канадская провинция Нью-Брансуик, прислал Горди его, Хоу, собственную цветную фотографию. К ней было приложено такое объяснение: «Мой папа сделал этот снимок в 1966 году в Ньюкасле. Он снял Вас в гостинице в тот момент, когда Вы, встав после сна, направлялись завтракать. Очень жалко, что Вы не попали в финалы. Желаю Вам удачи в будущем сезоне. Вы по-прежнему самый великий. Если Вы получите этот сувенир, пожалуйста, напишите мне. Такая же фотография, только большего размере, висит у меня над кроватью».
Молодой житель Нью-Йорка с явно деляческим подходом к жизни прислал большую пачку фотографий Горди и конвертов с адресами, а также детальными инструкциями, как надписывать карточки и конверты. Совершенно очевидно, эта операция сулила ему немалый барыш. Собственно, давно известно, что существует целый бизнес, основанный на торговле подписанными фотографиями Хоу. Он особенно процветает в Нью-Йорке, если судить по числу писем с вложенными в них карточками, которые хоккеисту надлежало подписывать.
Восьмилетняя поклонница Горди из Ванкувера (Канада) просит прислать ей большое фото для спальни и информирует своего кумира: «Я начала смотреть хоккей по телевизору с трех лет. Папа болеет за „Торонто мэйпл лифс“, но я люблю Детройт».
Мальчишка из Россера, канадская провинция Манитоба, пожелал его «…большую фотографию в форме. С рамкой. Это все, что мне нужно». А другой написал только для того, чтобы спросить, какой длины хоккейная площадка.
Одно из писем, по счастью адресованное на «Стадион „Олимпия“ в Детройте, было предназначено для „Жорди Хоул“, Переводчики из администрации клуба расшифровали это как „Горди Хоу“. В письме юный хоккеист из Кингстона, Онтарио, пытался выяснить, почему Хоу не играет клюшкой с загнутым крюком и нет ли чего плохого в том, чтобы играть такой клюшкой.
Запросы часто приходят не только на высылку фотографий, но также шайб. Иногда эти просьбы комбинированные: шайбу и фотографию, оба предмета с автографами. Шайб с автографами Хоу не высылает.
Многие письма из Квебека пишутся по-французски, и молодые хоккеисты из этой провинции, занимающиеся летом в хоккейной школе Горди, становятся добровольными переводчиками. «Я Ваш преданный поклонник (поклонница), и мне так хотелось бы иметь Вашу фотографию. Не могли бы Вы выслать мне ее?» – таков типичный вежливый запрос относительно карточки с автографом, сделанный по-французски.
Десятилетний болельщик прислал Хоу пожелания успехов в сезоне 1968/69 года. В конверт была вложена картинка, изображающая чудовище Франкенштейна, а верхняя половина заглазной буквы послания была почему-то красная. «Я бы написал красным и больше, да в ручке кончилась моя кровь», – объяснил автор.
В ноябре 1956 года Горди получил одно из наиболее забавных и интригующих писем в своей жизни. Его написал житель Монреаля, судя по его словам заядлый любитель хоккея. Он писал, что очень сожалеет, но монреальские болельщики – люди в массе необъективные и не могут даже слышать о сравнении кого-либо со своим любимцем Морисом Ришаром. А такое сравнение всегда напрашивается, когда в город приезжает другой великий правый крайний – Горди Хоу.
«Они утверждают, – говорилось в письме, – что в искусстве владения шайбой никто не может сравниться с Ришаром и что если Вы даже побьете какие-нибудь его рекорды, то у них всегда найдутся отговорки, что, дескать, это было подстроено. Поэтому я решил сделать Вам предложение, которое, возможно, принесет Вам некую прибыль. Если вы побьете рекорд Ришара – пять шайб в одном матче – на монреальском льду, я заплачу Вам две тысячи долларов наличными. Поверьте, это правда. Я предлагаю такой путь; три первых гола не приносят Вам ничего, четвертая шайба-100 долларов, пятая – 400, а шестая, рекордная, – полторы тысячи. Я начинаю выплату, как только будет заброшена Ваша четвертая шайба, и все, что Вы забьете после, тоже будет немедленно оплачено. Но помните, что это должно быть в Монреале. Если это случится где-либо еще, я заплачу только четверть предлагаемой суммы, то есть 500 долларов, и только за шесть голов. Я хожу на каждый матч в монреальский „Форум“.
Деньги этого чудаковатого болельщика из Монреаля останутся при нем в целости и сохранности. Хотя Хоу всегда был очень результативным хоккеистом, он никогда не забрасывал за один матч больше трех шайб. А всего за свою карьеру у него насчитывается 16 «хет-триков», три гола за игру. Это за 23 сезона в высшем лиге.
Писали ему и психически ненормальные люди, к счастью, немного. Одно письмо тем не менее содержало угрозу его жизни. Это было грубое послание, полное ругани, и Хоу немедленно переправил его президенту НХЛ Кларенсу Кэмпбеллу, а тот передал его в Федеральное бюро расследований (ФБР).
Горди никому из своей семьи не сказал об этом письме. Детройтские журналисты были немало удивлены, когда самолет, приземлившийся в Бостоне и привезший «Ред уингз» на матч, был встречен на летном поле двумя молодыми людьми, в которых за версту можно было угадать агентов ФБР. Они подошли к Хоу и увели его в здание аэровокзала. Весьма впечатлительный и алчный до сенсаций Билл Бреннан из газеты «Детройт ньюс» ухитрился пробраться к Горди, пока остальные детройтцы ждали получения багажа. Он расспросил хоккеиста, и тот рассказал о письме и последовавшем за ним расследовании. Бреннан, забыв все на свете, понесся к телефону и продиктовал в редакцию эту историю. Ее тотчас же подхватили другие газеты, и вскоре сообщения об этом появились на первых полосах газет по всей стране.
Коллин узнала обо всем из утренней газеты и позвонила Горди в бостонский отель. Он был потрясен, узнав, что история с угрозами стала достоянием гласности, и повторял, что говорил с Бреннаном совершенно доверительно. Бреннан настаивал, что условия о неразглашении не было и что он просто выполнял свой журналистский долг. С той поры их отношения были натянутыми, а до того Бреннан был постоянным литературным консультантом Хоу, когда тому заказывали статьи о хоккее для газетного синдиката «Торонто стар». Часто Бреннан просто писал эти статьи для Горди.
В Бостоне Хоу фактически был лишен свободы. Куда бы он ни направлялся, его везде сопровождал эскорт полицейских и агентов ФБР. Для обеспечения его безопасности были предприняты изощренные меры. На матч в «Бостон гарден» его повезли в специальном полицейском автомобиле без отличительных знаков, который сзади прикрывала машина с четырьмя вооруженными до зубов полицейскими. В «Гарден» были направлены дополнительно семеро вооруженных полисменов, а 40 служителям порядка внутри здания, равно как и 15 вооруженным агентам частного детективного бюро Пинкертона, было приказано быть в тот вечер особо бдительными.
Вся эта возня вывела Горди из равновесия, и поражение от «Брюинз» отнюдь не содействовало успокоению. Всю хоккейную жизнь у него были превосходные отношения с журналистами, но в тот вечер его привело в ярость их появление в раздевалке после игры. В совершенно несвойственной ему манере Горди поносил пишущую братию, особенно Бреннана, за разглашение истории с угрозами.
«Все, что я делал с тех пор, как вы опубликовали статью, это отвечал на телефонные звонки. Моя семья беспокоится. Жена не знала ничего, пока на нее не обрушилась эта новость из газет. Я уже однажды прошел через такую историю, и с меня довольно!»
Угроза осталась пустым звуком. След письма дотянулся до Бруклина, Нью-Йорк, и автор предстал перед судом по обвинению в том, что причинил людям беспокойство. Бостонская полиция попыталась выяснить, нет ли связи с инцидентом, произошедшим в предыдущий сезон, когда в «Гарденс» был задержан человек, выплеснувший в Хоу прохладительный напиток. Но Горди отказался возбудить против того судебное дело, и человека отпустили.
Что же касается отношений Хоу и Бреннана, то они не разговаривали несколько недель. Но однажды, когда Бреннан подыскивал себе галстук в одном из нью-йоркских магазинов, кто-то за его спиной сказал: «Я бы выбрал на твоем месте тот красный в белую полоску». Это был Хоу.
«Таков Горди всегда, – комментировал это Бреннан. – Он дружелюбен со всеми и не может дуться на человека долго».
Однажды по весне Горди получил конверт, который он решил вставить в рамку и повесить дома на стену. Крупными детскими буквами на нем начертано свидетельство признания двумя странами того, что адресат является выдающейся личностью. Адрес был:
«Горди Хоу (великому хоккеисту) где бы он ни был – в Соединенных Штатах или в Канаде».
Это письмо нашло адресата очень быстро.
«День Горди Хоу»
В 1966 году город Саскатун праздновал «бриллиантовый юбилей» – 75 лет со времени основания. Вполне понятно, что торжества, растянувшиеся на год, должны были включать в себя специальный день, посвященный Горди Хоу, день, который должно было отметить все население города, численность которого достигла к тому времени 125 тысяч человек.
Многие из жителей, безусловно, знали о поташе (ископаемое химическое сырье, залежи которого разрабатываются неподалеку) больше, нежели о хоккее. Но если саскатунцы читают газеты, слушают радио и смотрят телевизор, то они, конечно, знают, что их город прославляет атлет, у которого нет возраста и имя которого известно во всех частях света, где в почете спорт. Так что было решено устроить прославленному сыну города королевский прием.
Этот день настал 22 июля, и успех превзошел все ожидания. Сияющий Верн Дегир, уроженец Саскатуна, сделавший журналистскую карьеру в Монреале, писал с добродушной усмешкой: «Саскатун наконец выразил признательность своему самому авторитетному посланцу. Горди Хоу значил много для многих людей. В истории этих мест, затерянных в бескрайних прериях, вы должны поставить Хоу выше пшеницы, поташа и других вещей, прославивших город в мире бизнеса и торговли. Его надо поставить даже выше местных знаменитых ягод. Рождение Горди Хоу следует считать важнейшим событием в жизни Саскатуна с тех пор, как колонисты разбили здесь первые палатки».
Эта иронически-напыщенная тирада старого болельщика Горди отражает тем не менее тот подъем, с которым приветствовал город своего сына, известного во всем мире. День Хоу был кульминацией долгих и неустанных усилий ряда людей, среди которых был Кэм Маккензи, редактор саскатунской газеты «Стар-феникс», и Ллойд Сондерс, спортивный комментатор радио и телевидения, который играл в хоккей и бейсбол вместе с Горди, когда оба были мальчишками.
Маккензи стал бить в барабан, созывая граждан Саскатуна на «день Хоу» еще тогда, когда тот побил общий рекорд результативности, принадлежавший Ракете – Ришару. Сам Маккензи был в то время редактором спортивного отдела газеты. Он не просто призывал устроить обед в честь Хоу. Кстати, этот сын Саскатуна бывал неоднократно в городе почетным гостем на различных мероприятиях благотворительного толка и выступал на всевозможных обедах. Кэм Маккензи хотел устроить нечто грандиозное.
Его старания увенчались успехом, а помощь в этом он получил от ведущих журналистов местной радио– и телевизионной станции Денниса Фишера, Стэна Томаса и Леса Эдвардса. Этот комитет добровольцев заручился полной поддержкой властей города и провинции Саскачеван. «Ни один канадский город не предпринимал в истории больших усилий, нежели Саскатун, чтобы выразить благодарность своему великому сыну, который родился всего в девяти милях от старой городской черты. Это была волнующая манифестация, привлекшая половину 125-тысячного населения этого живописного западного города», – писал в «Детройт ньюс» Билл Бреннан.
Это было шоу, длившееся два дня. Оно открылось вечером собранием хоккейных знаменитостей разных лет. Вечер начался рано и затянулся заполночь. Одним из побочных эффектов этой встречи был сбор в Саскатуне всей многочисленной семьи Хоу-счастливая возможность для мамаши Хоу повидать всех своих детей (четверых сыновей и пятерых дочерей) впервые за восемнадцать лет.
Наутро большое представление возобновилось, и через город на три мили протянулось праздничное шествие. Хоу, хотя за прошедшие восемнадцать лет он заслужил то, чтобы быть в числе величайших атлетов мира, как оказалось, все еще был застенчивым пареньком из провинции и заметно нервничал. Но чувство юмора ему все же не изменяло. Как обычно, он шутил во время фотографирования. Обратившись к группе фотокорреспондентов, он сказал, подмигивая: «Знаете, у меня подергивается лицевая мышца, так что попробуйте снять меня в перерывах между судорогами». Затем Горди и его семья по замыслу организаторов должны были раздавать автографы. Однако на штурм ринулось около 10 тысяч человек, и полиция должна была спасать виновника торжества.
Саскатун совершил два акта, чтобы увековечить имя спортсмена, который принес славу городу. Его имя было присвоено спортивному комплексу площадью 350 акров. В него входят крытый хоккейный каток, футбольный стадион, трибуны которого могут быть надстроены в случае необходимости, бейсбольный стадион, площадка для гольфа и кэмпинг. Это наиболее полный спортивно-оздоровительный комплекс в Канаде. С рождения Хоу все знали под именем Горди. «Но, – предупреждает директор школы, где он учился, Роберт Трики, – помните, что спортивный комплекс называется „Парк Гордона Хоу“!»
Вторая акция – учреждение стипендии имени Горди Хоу, которая ежегодно присуждается местной ассоциацией развития детского и юношеского хоккея. Стипендией награждается хоккеист, лучше всех показывавший себя на льду и в школе. Стипендия дает возможность четыре года после окончания школы учиться в любом университете Канады или Соединенных Штатов. Соискатели выдвигаются тренерами, и их кандидатуры обсуждаются советом из пяти видных граждан Саскатуна. Статут стипендии предусматривает, что успехи в учебе и поведение в школе и дома рассматриваются как более важные, нежели хоккейное дарование.
«День Хоу» завершился объявлением, что Горди назначается директором национальной сборной хоккейной команды Канады.
Это был прекрасный, но утомительный день для всей семьи Хоу, и Горди было трудно отблагодарить всех – и организаторов, и гостей – за все. Через месяц в «Саскатун стар-феникс» появилось следующее письмо редактору.
«Сэр, должно было пройти какое-то время, чтобы можно было понять и оценить ту великую честь, которая была оказана нам в „день Горди Хоу“. Сейчас впечатления улеглись, и мы начинаем осознавать, что этот памятный день значит для всех нас.
Наша самая искренняя признательность городу Саскатуну за его усилия, направленные на то, чтобы организовать все, что делает этот день величайшим в нашей жизни. Мы благодарим от всего сердца организационный комитет, власти за помощь, оказанную в разработке программы и организации торжеств, и всему великому множеству граждан, которые столь великодушно участвовали в шествии и празднестве в парке. Все это принесло подлинное счастье семье Хоу, стало для нее источником гордости.
Хоть я и приемный сын Детройта, домом моим, моей родиной был и остается Саскатун. Поэтому я особенно счастлив, что все почести, оказанные мне в «день Горди Хоу», принесут пользу и детям Саскатуна. Мне приятно думать о том, что моя деятельность в хоккее вызвала появление стипендии, которая учреждена во имя того, чтобы другие дети смогли достичь цели своей жизни. Закладка «Парка Гордона Хоу» также наполняет меня чувством гордости, ибо прекрасно, что столь многие молодые люди смогут пользоваться этим прекрасным стадионом, чтобы развить свои спортивные дарования или просто для активного отдыха.
В заключение хочу еще раз от всей души поблагодарить город Саскатун за величайший день, который может быть в жизни, за то, что он открыл сердце моей семье и мне.
Искренне, Гордон Хоу, Коллин Хоу, Марти Хоу, Марк Хоу, Кзти Хоу, Мэррей Хоу».
Несколько руководителей клуба «Детройт ред уингз», включая владельца Брюса Норриса, менеджера Сида Эйбла и главного селекционера Джимми Скиннера, не смогли принять участие в торжествах, но все прислали приветственные телеграммы. Их поток – от людей, занятых хоккеем или просто любящих этот спорт, – буквально захлестнул Саскатун.
Открыл этот своеобразный парад славословия тренер «Монреаль канадиенс» Toy Блэйк: «Горди был и остается Великим послом своего города, народа Канады и игры в хоккей. Мы разделяем восхищение саскатунцев его достижениями как на льду, так и вне его. Прошу передать ему мои личные пожелания наилучших успехов в будущем сезоне против всех команд, кроме „Монреаль канадиенс“. А капитан монреальского клуба Жан Беливо телеграфировал в Саскатун: „Считаю великой честью приглашение присутствовать на «дне Горди Хоу“.
Из Нью-Йорка менеджер клуба «Рейнджерс» Эмиль Фрэнсис прислал такую телеграмму властям города: «Вы оказываете заслуженные почести одному из величайших хоккеистов всех времен. Мы также гордимся им и его достижениями».
Многие из жителей, безусловно, знали о поташе (ископаемое химическое сырье, залежи которого разрабатываются неподалеку) больше, нежели о хоккее. Но если саскатунцы читают газеты, слушают радио и смотрят телевизор, то они, конечно, знают, что их город прославляет атлет, у которого нет возраста и имя которого известно во всех частях света, где в почете спорт. Так что было решено устроить прославленному сыну города королевский прием.
Этот день настал 22 июля, и успех превзошел все ожидания. Сияющий Верн Дегир, уроженец Саскатуна, сделавший журналистскую карьеру в Монреале, писал с добродушной усмешкой: «Саскатун наконец выразил признательность своему самому авторитетному посланцу. Горди Хоу значил много для многих людей. В истории этих мест, затерянных в бескрайних прериях, вы должны поставить Хоу выше пшеницы, поташа и других вещей, прославивших город в мире бизнеса и торговли. Его надо поставить даже выше местных знаменитых ягод. Рождение Горди Хоу следует считать важнейшим событием в жизни Саскатуна с тех пор, как колонисты разбили здесь первые палатки».
Эта иронически-напыщенная тирада старого болельщика Горди отражает тем не менее тот подъем, с которым приветствовал город своего сына, известного во всем мире. День Хоу был кульминацией долгих и неустанных усилий ряда людей, среди которых был Кэм Маккензи, редактор саскатунской газеты «Стар-феникс», и Ллойд Сондерс, спортивный комментатор радио и телевидения, который играл в хоккей и бейсбол вместе с Горди, когда оба были мальчишками.
Маккензи стал бить в барабан, созывая граждан Саскатуна на «день Хоу» еще тогда, когда тот побил общий рекорд результативности, принадлежавший Ракете – Ришару. Сам Маккензи был в то время редактором спортивного отдела газеты. Он не просто призывал устроить обед в честь Хоу. Кстати, этот сын Саскатуна бывал неоднократно в городе почетным гостем на различных мероприятиях благотворительного толка и выступал на всевозможных обедах. Кэм Маккензи хотел устроить нечто грандиозное.
Его старания увенчались успехом, а помощь в этом он получил от ведущих журналистов местной радио– и телевизионной станции Денниса Фишера, Стэна Томаса и Леса Эдвардса. Этот комитет добровольцев заручился полной поддержкой властей города и провинции Саскачеван. «Ни один канадский город не предпринимал в истории больших усилий, нежели Саскатун, чтобы выразить благодарность своему великому сыну, который родился всего в девяти милях от старой городской черты. Это была волнующая манифестация, привлекшая половину 125-тысячного населения этого живописного западного города», – писал в «Детройт ньюс» Билл Бреннан.
Это было шоу, длившееся два дня. Оно открылось вечером собранием хоккейных знаменитостей разных лет. Вечер начался рано и затянулся заполночь. Одним из побочных эффектов этой встречи был сбор в Саскатуне всей многочисленной семьи Хоу-счастливая возможность для мамаши Хоу повидать всех своих детей (четверых сыновей и пятерых дочерей) впервые за восемнадцать лет.
Наутро большое представление возобновилось, и через город на три мили протянулось праздничное шествие. Хоу, хотя за прошедшие восемнадцать лет он заслужил то, чтобы быть в числе величайших атлетов мира, как оказалось, все еще был застенчивым пареньком из провинции и заметно нервничал. Но чувство юмора ему все же не изменяло. Как обычно, он шутил во время фотографирования. Обратившись к группе фотокорреспондентов, он сказал, подмигивая: «Знаете, у меня подергивается лицевая мышца, так что попробуйте снять меня в перерывах между судорогами». Затем Горди и его семья по замыслу организаторов должны были раздавать автографы. Однако на штурм ринулось около 10 тысяч человек, и полиция должна была спасать виновника торжества.
Саскатун совершил два акта, чтобы увековечить имя спортсмена, который принес славу городу. Его имя было присвоено спортивному комплексу площадью 350 акров. В него входят крытый хоккейный каток, футбольный стадион, трибуны которого могут быть надстроены в случае необходимости, бейсбольный стадион, площадка для гольфа и кэмпинг. Это наиболее полный спортивно-оздоровительный комплекс в Канаде. С рождения Хоу все знали под именем Горди. «Но, – предупреждает директор школы, где он учился, Роберт Трики, – помните, что спортивный комплекс называется „Парк Гордона Хоу“!»
Вторая акция – учреждение стипендии имени Горди Хоу, которая ежегодно присуждается местной ассоциацией развития детского и юношеского хоккея. Стипендией награждается хоккеист, лучше всех показывавший себя на льду и в школе. Стипендия дает возможность четыре года после окончания школы учиться в любом университете Канады или Соединенных Штатов. Соискатели выдвигаются тренерами, и их кандидатуры обсуждаются советом из пяти видных граждан Саскатуна. Статут стипендии предусматривает, что успехи в учебе и поведение в школе и дома рассматриваются как более важные, нежели хоккейное дарование.
«День Хоу» завершился объявлением, что Горди назначается директором национальной сборной хоккейной команды Канады.
Это был прекрасный, но утомительный день для всей семьи Хоу, и Горди было трудно отблагодарить всех – и организаторов, и гостей – за все. Через месяц в «Саскатун стар-феникс» появилось следующее письмо редактору.
«Сэр, должно было пройти какое-то время, чтобы можно было понять и оценить ту великую честь, которая была оказана нам в „день Горди Хоу“. Сейчас впечатления улеглись, и мы начинаем осознавать, что этот памятный день значит для всех нас.
Наша самая искренняя признательность городу Саскатуну за его усилия, направленные на то, чтобы организовать все, что делает этот день величайшим в нашей жизни. Мы благодарим от всего сердца организационный комитет, власти за помощь, оказанную в разработке программы и организации торжеств, и всему великому множеству граждан, которые столь великодушно участвовали в шествии и празднестве в парке. Все это принесло подлинное счастье семье Хоу, стало для нее источником гордости.
Хоть я и приемный сын Детройта, домом моим, моей родиной был и остается Саскатун. Поэтому я особенно счастлив, что все почести, оказанные мне в «день Горди Хоу», принесут пользу и детям Саскатуна. Мне приятно думать о том, что моя деятельность в хоккее вызвала появление стипендии, которая учреждена во имя того, чтобы другие дети смогли достичь цели своей жизни. Закладка «Парка Гордона Хоу» также наполняет меня чувством гордости, ибо прекрасно, что столь многие молодые люди смогут пользоваться этим прекрасным стадионом, чтобы развить свои спортивные дарования или просто для активного отдыха.
В заключение хочу еще раз от всей души поблагодарить город Саскатун за величайший день, который может быть в жизни, за то, что он открыл сердце моей семье и мне.
Искренне, Гордон Хоу, Коллин Хоу, Марти Хоу, Марк Хоу, Кзти Хоу, Мэррей Хоу».
Несколько руководителей клуба «Детройт ред уингз», включая владельца Брюса Норриса, менеджера Сида Эйбла и главного селекционера Джимми Скиннера, не смогли принять участие в торжествах, но все прислали приветственные телеграммы. Их поток – от людей, занятых хоккеем или просто любящих этот спорт, – буквально захлестнул Саскатун.
Открыл этот своеобразный парад славословия тренер «Монреаль канадиенс» Toy Блэйк: «Горди был и остается Великим послом своего города, народа Канады и игры в хоккей. Мы разделяем восхищение саскатунцев его достижениями как на льду, так и вне его. Прошу передать ему мои личные пожелания наилучших успехов в будущем сезоне против всех команд, кроме „Монреаль канадиенс“. А капитан монреальского клуба Жан Беливо телеграфировал в Саскатун: „Считаю великой честью приглашение присутствовать на «дне Горди Хоу“.
Из Нью-Йорка менеджер клуба «Рейнджерс» Эмиль Фрэнсис прислал такую телеграмму властям города: «Вы оказываете заслуженные почести одному из величайших хоккеистов всех времен. Мы также гордимся им и его достижениями».