Вебер Дэвид Марк. Марш по джунглям

   – Какое несчастье, – прошептал Роджер, оглядываясь вокруг.
   – Могло быть много хуже, сэр.
   – Как это?
   – Ну, – заметил слуга, – мы могли проиграть.

Глава 44

   – Если бы они не пришли, мы бы проиграли. – Роджер сделал глоток вина. Виноград был изумительный. Впрочем, превосходной была и вся обстановка жилища, начиная от искусно выделанной кожи на стенах и заканчивая мастерски сделанными медными гравюрами. Лежащие на полу подушки были обтянуты материалом, дотоле никогда не виданным: нежная, бархатистая ткань совершенно не походила на обычную грубоватую шерсть, так распространенную в Ку'Нкоке. По-видимому, у Т'Кал Влана был хороший вкус.
   – Может быть. – Последний правитель Т'ан К'таса взял в рот засахаренный кусочек какого-то экзотического фрукта и принялся его жевать. – Но я все же думаю, что вы и без нашей помощи добили бы кранолту. Собственно, то, что вам удалось, само по себе неслыханно и прославит навеки ваши имена даже в самых отдаленных странах.
   Капитан Панер покачал головой.
   – Я извиняюсь, ваше высочество, но это не совсем так. Мы прилетели на вашу планету из такой огромной Империи, что земли кранолты и все долины Хертана в сравнении с ней лишь маленькое, еле заметное пятнышко. Мне, конечно, приятно, что вы рады, но потери, которые мы понесли, могли привести к тому, что принц не вернулся бы домой. – Капитан улыбнулся мардуканцам. – И это, естественно, весьма расстроило бы его мать.
   – Ах, – воскликнул Роджер. – Только не это! Только не гнев матери! Боже упаси!
   – Жуткая женщина, да? – засмеялся Т'Кал Влан.
   – Да уж… Я уверен, что, умри я, мать и на том свете продолжала бы меня тиранить.
   – В общем, как видите, – продолжал Панер, – мы могли бы проиграть.
   – Не смотрите на вещи так мрачно, капитан, – произнес принц, вертя в руке бокал с вином. – Мы все же расчистили дорогу. Тем или иным способом, но нам нужно оказаться по другую сторону холмов, и ни один из выбранных вариантов не может быть абсолютно безупречным. Рассчитывать на это бессмысленно. Пойди мы, к примеру, на юг, а не на север, нам, возможно, не пришлось бы воевать, и тогда, несомненно, мы стали бы сами себя уверять и доказывать с пеной у рта, что разгромить каких-то там вонючих варваров нам раз плюнуть.
   – Ладно, по крайней мере, хоть за то вам превеликое спасибо, что вы смогли уничтожить почти всех «вонючих варваров», – заметил, улыбнувшись, Т'Лин Тарг. – Наши рабочие уже приступили к строительству плавильных печей. Мы собрали всех уцелевших мастеров и их учеников. Совсем скоро Войтан снова расцветет как прекрасный сад.
   – Да, – согласился Т'Кал Влан. – Хорошо бы только, чтобы это произошло побыстрее. А то все мои личные деньги словно сквозь пальцы утекли.
   – Понимаю, вам нужен капитал, – заметила О'Кейси. Она тоже потягивала вино, с любопытством прислушиваясь к басившим мардуканцам.
   – Согласен, – сказал Влан. – Однако кранолта почти все уничтожили, и я не знаю, как поправить дела. Взять взаймы? Под непомерные проценты? Я не вижу другого способа.
   – Продажа акций, – предложила О'Кейси. – Введите право частной собственности на залежи месторождений. У каждой акции будет свой голос, и каждый будет получать в зависимости от прибыли, ежели она, конечно, будет.
   – Инвестирование, разумеется, может растянуться на длительный срок, но вы мало чем рискуете, поверьте мне.
   – Я не очень понял некоторые слова, которые вы употребили, – сказал Влан, выпрямив голову. – Что, например, означает слово «акция»?
   – О, ну… – широко улыбнулась О'Кейси. – Похоже, у нас будет длинный разговор.
   – Не переживайте, – заметил, пожав плечами, Панер. – Мы еще долго здесь пробудем.
   Роджер сидел в своей палатке, весь потный от влажности и духоты. Еле заметный ветерок едва-едва колыхал стены палатки.
   – Вам бы надо отдохнуть, ваше высочество, – учтиво посоветовал Корд.
   – Это вам надо, старый хитрец. Вы же не можете вылечиваться так быстро, как мы. – Принц сидел на походной раскладушке и тяжело дышал.
   – Вы правы, – согласился мардуканец.
   – Я удивляюсь, как… – Принц замолчал и покачал головой.
   – Как что? – переспросил шаман, скорчив гримасу.
   – У тебя же спина наверняка устала, Корд, – сказал Роджер и снова покачал головой.
   – Ай, надоело, – валяюсь как червяк, – возразил мардуканец. – Так что же вас удивляет?
   – Вижу, по крайней мере, что крыша у тебя еще не съехала, – усмехнулся Роджер. – Я удивляюсь нашим солдатам. Как они смогли это все выдержать? А кранолта? Неужели им совершенно неведомо чувство страха за свою жизнь? Конечно, наши тоже не робкого десятка – я видел, как они умирают. Но кранолта! Мы же практически стерли с лица земли все их племя, Корд. А они… как будто это их вовсе не волнует.
   – Значит, у вас нет глаз, юный принц, – возразил шаман со своим неизменным звучным хрюканьем. – Взгляните, к примеру, на молодого Джулиана и поймете, что среди ваших людей тоже встречаются жизнерадостные, веселые оптимисты, пытающиеся скрыть свою боль за маской смеха и веселья. Таков был и наш Ренат, убитый атулом. Он всегда встречал опасность смехом, но это была только маска. Я уверен, что он даже над атулом подшучивал, когда тот его ел. Или возьмем юную Диспреукс. Такая молодая, такая рискованная. Я уже говорил, что она очень нравится вашим мужчинам. Мне это, конечно, непонятно. У нее отсутствуют… многие вещи. Например, рога. Так вот, ее лицо, холодное словно камень, – тоже своего рода маска. Она с такой твердостью переносит боль, что сама как будто в камень превращается.
   Роджер, склонив голову в сторону, вертел в руке упрямый локон.
   – Ну хорошо. А Панер? Косутик?
   – А-а-а, – захрюкал Корд. – Прежде всего заметьте, что хотя они и талантливые воины, но руководят издалека. Они научились всяким хитростям и трюкам. Первая хитрость состоит в понимании того, что ты не один. Когда я был еще в пещере, приходил Панер – навестить раненых, и мы с ним болтали. Я тогда с удивлением обнаружил, что ваш капитан – это кладезь мудрости. Мы говорили о многих вещах, но в основном о… песне. О поэзии.
   – О поэзии? – засмеялся Роджер. – С чего это вдруг Панеру взбрело в голову говорить о поэзии?
   – О поэзии, о поэзии, мой принц, – прохрюкал шаман. – Порасспрашивайте его о «Могиле ста смертей». Или о «Каникулах». Или о «Если?». – Шаман повернулся, пытаясь устроиться поудобнее. – Но лучше, если вы сделаете это утром.
   – Поэзия? – недоумевал Роджер. – На кой ляд мне сдалась эта поэзия?
   – Элеонора? – окликнул Роджер. Принц застал О'Кейси, направлявшуюся на одну из бесконечных встреч с войтанцами. Она, очевидно, считала себя группой социальной переориентации в одном лице. Элеонора уже решила для себя, что в Войтане должна быть организована очень надежная правительственная структура, которая будет нести ответственность за ситуацию.
   – Да, Ро… ваше высочество? – спросила она второпях. Ее блокнот был заполнен всевозможными заметками, а дней, чтобы все согласовать, оставалось очень мало. «Хорошо бы побыстрее отвязаться от Роджера», – подумала она.
   – Вы когда-нибудь слышали о поэме под названием «Могила ста смертей»?
   Элеонора остановилась и проконсультировалась с собственным чипом.
   – Знакомое название, но что-то не припомню.
   – Или «Каникулы»? – Роджер наморщил лоб. – Или что-то типа «Если?»
   – А-а! –лицо Элеоноры просветлело. – Да. Последнее название мне знакомо. А зачем вам?
   – Да как вам сказать… – не знал, что ответить, Роджер. – Корд рекомендовал.
   О'Кейси весело рассмеялась.
   – Это что-то про телепортацию, ваше высочество.
   – Я думаю, что он услышал об этом от кого-нибудь, – сухо объяснил Роджер.
   – Давайте закачаю в ваш блокнот, – сказала она с улыбкой и переправила файл.
   – А зачем вы храните его в своем чипе? – удивился Роджер.
   – Мне нравится эта поэма. Впрочем, вы можете поинтересоваться у Панера. Он коллекционирует подобные произведения.
   Добреску перебрасывал из руки в руку солидный кусок красноватой руды, рассматривая изобилие красных и черных вкраплений в нависавшей стене.
   – Вот и ответ на все вопросы, – подумал он. Последние две недели оказались для экспедиции весьма плодотворными. Бойцы наконец-то смогли отдохнуть и морально прийти в себя. Поскольку Войтан перешел в руки дружественных сил, капитан Панер решил оставить в городе тела погибших бойцов. По крайней мере, если потребуется, они всегда смогут когда-нибудь за ними вернуться. Если же миссия закончится плачевно, что ж, по крайней мере, эти герои навсегда останутся в памяти не только Империи, но и жителей Войтана.
   Войтанцы раскопали наконец-то в своих катакомбах склеп, разграбленный кранолтой. В нем были захоронены в основном королевские гвардейцы. Это произошло еще до окончательной сдачи города. Морских пехотинцев решено было не сжигать, а подхоронить туда же, рядом с их героическими собратьями. Старший сержант Косутик, единственный официальный капеллан в отряде, отлично провела церемонию.
   Двухнедельная задержка позволила раненым восстановить свои силы: усиленное питание и постельный режим делали чудеса. Почти все, кроме особенно тяжело раненных, уже встали на ноги и приступили к обычным тренировкам, что дало возможность немного отдохнуть и доктору Добреску, и он использовал остаток времени с максимальной для себя пользой, осуществив два своих страстных желания.
   Во-первых, врача интересовали мечи. Неоднократно проведенные испытания подтвердили, что только «водяные» мечи, изготовленные в Войтане, обладали непревзойденным качеством. Изготовленные в других местах, даже при, казалось бы, схожей технологии, не обладали этим «духом» истинно войтанских дамасских мечей.
   Вторая страсть Добреску была связана с мардуканской биологией. В ходе путешествия ему удалось сделать много наблюдений, а во время относительного бездействия, когда приходилось ухаживать за ранеными, он смог кое-что изучить. Врач обнаружил нечто такое, что наверняка поразило бы большинство его спутников, но Добреску находил это забавным. Распространяться об этом он не любил и на досужие вопросы пока не отвечал.
   – Итак, в стали, из которой изготовлен этот меч, довольно высокий процент примесей, – сказала О'Кейси. – И что из этого следует?
   – Главное не в том, что высокий процент, – сказал Добреску, сверяясь со своим электронным блокнотом. – Важнее то, что примеси вообще присутствуют.
   – Я не понимаю, что такое «примесь», – заметил Тарг.
   Это довольно трудно объяснить, – нахмурилась Элеонора. – Для того чтобы понять, нужно хоть немного разбираться в молекулярной химии.
   – Я попробую намекнуть, – нашелся Роджер. – Тарг, помните, когда вы впервые выплавляли руду, то получили «черный металл». Ломкий материал, верно?
   – Да, – согласился Т'Кап Влан. – Оружие, отданное тогда племени Корда, ломалось действительно очень легко.
   – Вам следовало его переплавить, – вставил Корд. Раненый мардуканец сидел, как всегда, позади Роджера, подложив подушки под искалеченные ноги. – И при очень высокой температуре. Это, разумеется, гораздо труднее и дороже, но именно поэтому «черный металл» такой дешевый.
   – Правильно, – продолжал Роджер. – Когда вы нагреете металл в тигеле до очень высокой температуры, то получите материал серого цвета, с которым работать уже гораздо удобнее.
   – Железо, – сообразил Тарг. – Верно?
   – Да, это то, что мы называем «сварочным железом», и оно действительно почти совершенно чистое. Железо – это молекула. «Черный металл» – это железо, смешанное с углеродом, который, кстати, присутствует в древесном угле.
   – А что такое сталь? – спросил Т'Кал Влан.
   – Кто-нибудь, может быть, сможет вам лучше объяснить, – со смехом сказал Роджер. – Дело в том, что железо – чистый элемент, вид молекулы. Я понятно излагаю?
   – Я слышу слова, – ответил Тарг, – но не улавливаю их значение.
   – Это действительно довольно трудно объяснить, если вы не знакомы с основами химии, – сказал Добреску. – Я вам советую просто поверить нам пока на слово.
   – Суть в том, что сталь тоже состоит из железа с примесью углерода, – сказал Роджер. – Просто углерода в ней гораздо меньше, и температура нагрева должна быть гораздо более высокой.
   – Это должно быть хорошо известно нашим кузнецам, – сказал Тарг, по-человечески пожав плечами. – Простым нагреванием и смешиванием не изготовишь «водяных» мечей. Будучи в изгнании, наши кузнецы также выковывали прекрасное оружие, не идущее ни в какое сравнение с мечами, изготавливавшимися в других городах. Но войтанского качества им все равно было не добиться.
   – Безусловно, изготовление стали – непростая вещь, – согласился Роджер. – Особенно «водяной стали», которую мы называем «дамасской». Мы были действительно поражены, узнав, что она вообще у вас есть и такого отменного качества. Это весьма нехарактерно для уровня развития ваших технологий.
   – Я думаю, это вызвано их успехами в производстве насосов, – вставила О'Кейси. – Я бы хотела, чтобы они продвинулись на этом пути немного дальше. Например, можно объяснить им устройство парового двигателя.
   – Давайте не будем отклоняться от темы, – предложил Панер, слегка улыбнувшись, – и лучше обсудим, как им организовать общественное управление, разумеется, не без нашей помощи. Хорошо?
   – Его высочество прав, – игнорируя недоумение капитана, продолжал объяснять Таргу Добреску. – Обычная сталь – это железо определенной структуры с небольшой примесью углерода, отлитое при высокой температуре, однако необходимы еще некоторые добавки, если вы, конечно, желаете получить хорошую сталь, из которой и делаются войтанские клинки. Во-первых, ваша местная руда – это то, что мы называем «полосатым железом».
   – Да, – сказал Роджер. – Помните, я вам рассказывал о геологии. Так вот, руда на ранних стадиях формировалась вырабатывающими кислород организмами. До их развития атмосфера была довольно разреженной, и железо оставалось на поверхности практически в беспримесном состоянии. Но как только стали появляться зеленые и сине-зеленые организмы, генерирующие кислород, железо стало покрываться ржавчиной. За миллионы лет руда постепенно претерпевала изменения, и для ее структуры стали характерны чередующиеся полосы: полоса коррозийной руды, затем некоррозийная полоса и так далее. Правильно?
   – Правильно, – согласился Добреску. – А из нее получаются такониты, которые легче обрабатывать. А еще лучше, если добавить ванадий, один из элементов, придающий стали твердость. К ним же относятся молибден, хром и некоторые другие.
   – Молибе… молби… – пытался выговорить Корд. – Никак не произнести.
   – Не беспокойтесь об этом, – успокоил Добреску. – Главное, что необходимая руда у вас есть, а остальное – детали. Я уже побывал на основных ваших рудниках и взял пробы: в руде наличествуют необходимые примеси – ванадий и молибден. На самом деле я даже не сомневаюсь, что со временем вы освоите это дело в полном объеме и найдете жилу, пригодную для изготовления стали, о которой сейчас можно только мечтать.
   – Один момент, – сказал Роджер, нахмурившись, – ванадий и молибден, бесспорно, важные компоненты, но для изготовления мечей их наличие не настолько критично, доктор. – Добреску удивленно сощурился. – Я, конечно, не считаю себя экспертом в этой области, – продолжал принц. – Однако все Макклинтоки, по крайней мере, должны иметь хотя бы небольшое представление о древних видах оружия.
   – Да? – Добреску приподнял брови. Роджер пожал плечами.
   – Ванадий способствует улучшению зернистости структуры стали, – заметил он, – что, в свою очередь, облегчает процессы смешивания и исключает определенные проблемы, связанные с перегревом стали. Например, это помогает избежать потери некоторых сплавов в разогретом металле.
   – Молибден ведет себя похожим образом, помогая разогревать сталь до высоких температур. Он также повышает ее прочность и противодействует усталости металла. Но все равно, если говорить о прочности, то без углерода не обойтись.
   Пока принц говорил, брови Добреску медленно ползли вверх, остальные тоже пооткрывали рты. Даже О'Кейси уставилась на своего студента, заставив Роджера пожать плечами.
   – Ну, я же все-таки Макклинток, – закончил принц.
   – В соответствии с тем, что я прочитал несколько лет назад, – сказал доктор, – именно ванадий и молибден необходимы для производства дамасской стали.
   – Почти так и есть, – заметил принц. – «Водяные разводы» – эти белые линии на черном фоне – есть не что иное, как кристаллический дамаст (или иначе булат), возникновению которого в значительной степени способствовали эти виды примесей. Но вы можете заметить такого же типа разводы на клинках, которые никуда не годятся. Хорошая дамасская сталь должна содержать, если я точно помню, приблизительно полтора процента углерода, но даже и в этом случае вся хитрость – в смешивании. Например, в знаменитой коллекции Роджера III некоторые на первый взгляд замечательные «водянистые» клинки на самом деле никогда не подвергались достаточному воздействию температуры. Я думаю, что их прочность по Роквеллу составляла, дай бог, тридцать процентов, и как оружие они были совершенно бесполезны. Чтобы перерубать кольчуги и кости, необходима прочность как минимум в пятьдесят процентов по Роквеллу, как, например, у этого красавца. – Принц дотронулся до своего катанского меча, с которым не расставался.
   – Серьезно? – спросила О'Кейси, пытаясь скрыть радость от удовольствия слушать Роджера – ее Роджера!
   – Да. На старой матушке-Земле существовало много различных технологий изготовления хороших материалов, – сказал Роджер. – Европейцы применяли сварку, японцы использовали механические конструкции. Пожалуй, индийцы поступали похожим образом, если судить по этому мечу, – он снова прикоснулся рукой к клинку. – Они нагревали сталь в герметичных глиняных тигелях, позволявших впитывать достаточное количество углерода.
   – Примерно так и работают наши мастера, – заметил Тарг, пристально посмотрев на Роджера. – Это один из наших секретов, – добавил он, заставив Роджера улыбнуться.
   – Не беспокойтесь, Тарг. Я не собираюсь рассказывать об этом кому-нибудь еще. Однако люди, использовавшие подобную технику, производили так называемую «вуцевскую» сталь, содержавшую те самые примеси, о которых говорил здесь доктор. И вероятно, он прав в том, что это улучшит качество вашего оружия. Самое трудное при изготовлении качественного клинка – это правильное сочетание примесей, так что вам и карты в руки. Ну и наконец, я хочу сказать… – Принц пожал плечами. – То, что вы снова заполучили вашу руду, означает, что «водяная» сталь опять будет в вашем распоряжении. Я полагаю, что изготовление из этой стали прекрасного оружия принесет вам в будущем немалые доходы от ее продажи.
   – Правильно, – вставил Т'Кал Влан. – Ведь качественное оружие пользуется большим спросом у воинов и торговцев, поэтому тем более полезно освоить правильную технологию его изготовления.
   – Все так. Но, разумеется, остается проблема поиска дополнительных ингредиентов и их сепарации. Пока, я думаю, достаточно использовать то, что у вас под рукой. Если хотите, я поговорю с вашими мастерами. Попробуйте хром. Если мне не изменяет память, его относительно легко находить и извлекать.
   – Если у вас есть кислота, конечно, – уточнил Добреску. – И не забывайте, что очень непросто соблюсти правильные пропорции и температурный режим. У нас на Земле, например, хромированную сталь научились отливать лишь полтора столетия назад, еще до межгалактических полетов. Естественно, людям никто об этом не рассказывал, никакие «умные» инопланетяне к ним не прилетали.
   – Помог большой накопленный опыт в области химии, – объяснила О'Кейси и задумалась. – Здорово было бы, конечно, помочь мардуканцам осуществить такой грандиозный скачок вперед, – мечтательно произнесла она.
   Панер фыркнул.
   – Может получиться, что мы целый год потратим только на то, чтобы освежить собственные знания об этих процессах, – заметил капитан. – Гораздо проще тогда уж прилететь на эту планету еще как-нибудь, взяв с собой подробные описания.
   – Да, – засмеялся Роджер. – И прихватив еще специальную команду для общественного переустройства. Я, естественно, не стремлюсь ломать местные порядки, тем более что мне здесь многое нравится. Однако я хотел бы присоединить Мардук к Империи.
   – Мы в состоянии это сделать, – сказала О'Кейси.–У нас богатый опыт в этом плане.
   – Намекаете на Арму? – улыбнулся Роджер.
   – Да хоть бы и на нее, – ответила Элеонора. – Можно многое порассказать о планете воинственных ирландцев. Взгляните на старшего сержанта.
   – Согласен, согласен, – нетерпеливо вымолвил Панер. – Однако чтобы вернуться сюда с командой «социального спасения», для начала нужно добраться до космопорта. А чтобы добраться до космопорта…
   – Нужно начать делать ножками «топ-топ», – сострил Роджер. – Из чего следует, что нашу милую встречу пора прервать.
   – Именно, – кивнул Панер. – Тарг, Влан, спасибо за приятную беседу.
   – Нет проблем, – сказал Влан. – Всегда к вашим услугам.
   – Спасибо, – улыбнулся Панер, стараясь делать вид, будто не замечает, что Добреску делает ему какие-то знаки. – Думаю, мы завтра увидимся. До встречи.
   – Да, – сказал Тарг. – Спасибо. Доброй ночи. Дождавшись, когда мардуканцы выйдут из палатки, капитан обратился к доктору:
   – Да, мистер Добреску? Вы хотели мне что-то сказать без посторонних?
   Доктор поглядел на сидящего за спиной принца шамана.
   – Да, сэр. Я только не уверен относительно Корда.
   – Он останется, – холодно сказал Роджер. – Все, что услышу я, имеет право слышать и мой аси.
   – Хорошо, ваше высочество, – сказал медик. – Дело касается мардуканцев. И тех предположений, что мы сделали.
   – Каких предположений? – осторожно поинтересовался Панер.
   – О, это не относится к безопасности, капитан, – сказал Добреску со зловещей улыбкой. – Я, конечно, не уверен… быть может, все это пустяки… Но разве вы не заметили, как мы смутили их мужчин?
   – Что? – взвилась О'Кейси. Как специалиста по языковым программам ее в первую очередь касалось, чтобы подобным вещам не было места, и она уже собиралась рассердиться, однако вспомнила, что ее программа всегда пыталась учитывать род собеседника, то есть переключалась при обращении к мужчине или женщине. Элеонора взглянула на Корда, растянувшегося позади принца.
   – Но… – начала она и покраснела.
   – Тот, на кого вы смотрите, мисс О'Кейси, – Добреску неприятно улыбнулся, – яйцеклад.
   – Яйце… что? – спросил Роджер.
   – Вообще, «пол» – довольно скользкое понятие и относится к ксенобиологии, – продолжал медик. – Я, по крайней мере, могу сформулировать точное определение «мужского» пола, существующее на данный момент. Так вот, «мужской» пол – это способность оплодотворить множеством сперматозоидов одну отдельную яйцеклетку.
   – Я так понимаю, вы хотите тем самым сказать, что Корд и его «пол» это делать не может? – осторожно спросил Панер. – Но он выглядит как представитель мужского населения.
   – Это отчасти и так, и не так, – ответил Добреску. – Когда мы называем пол «мужским», говоря, например, о Корде, это в принципе правильно, если иметь в виду, что у него должно быть от четырех до шести гамет, по сути являющихся активными клетками. О соответствующем наборе хромосом я сейчас не говорю. Так вот, как только гаметы внедрены, они тут же оплодотворяют женские яйцеклетки, превращающиеся в свободно плавающие зиготы, расположенные в яйцевых мешочках того, кого я, пользуясь техническим языком, назвал бы «мужчиной-яйценосом». – Медик слегка скривился. – Между прочим, на Земле есть некоторые виды рыб, ведущие себя схожим образом. На Мардуке же это обычное явление.
   – Итак, Корд на самом деле женщина?– спросил Панер.
   – Технически – да. Но есть еще социологический аспект, в соответствии с которым он, естественно, мужчина. Путаница этих двух моментов и сбивает с толку программу.
   – И меня, – призналась О'Кейси. – Но я уверена, что вы правы. Мы не слишком тщательно изучили языковое ядро, от которого отталкивались, и я, естественно, никогда и не утверждала, что оно идеально и учитывает такие тонкости. Но даже если бы я была в курсе, то все равно не знала бы, как их правильно учесть. Искусственный интеллект может вести себя непредсказуемым образом и выдавать полнейшую чушь, когда ему не хватает точных, фиксированных определений.
   – Я не женщина, – неожиданно заявил Корд.
   – Шаман Корд, – сказала Элеонора. – У нас проблемы с программой перевода. Так что можете не обращать внимания на нашу дискуссию.
   – Хорошо, – сказал шаман. – Я могу понять, что у вас проблемы с вашими машинами. У вас они постоянно. Но еще раз повторяю, что я не женщина.
   – Какое слово он только что употребил? – спросил Добреску.
   – «Блек тюл?» – Элеонора сверилась с электронным блокнотом. – Этимологически получается что-то типа «то, что носит; то, что носит яйца»? Или «тот, который высиживает яйца»? Готова поклясться, это что-то в этом роде.
   – А моя ящеропсина? – спросил Роджер, поглядев на умильно сопящую ящерку.
   – Еще один интересный аспект местной биологии, – ответил Добреску. – На Мардуке доминируют два семейства живых организмов. Можно, если угодно, провести аналогию с земными рептилиями и амфибиями. Так, Корд – «амфибия», к ним же можно отнести чертовых тварей, чертовых крокодилов и больших бестий. Все они обладают слизистой кожей и сходным строением внутренних органов.