Веллер Михаил Иосифович. Забытая погремушка

   – Что это?! – изумленно воскликнула девушка, отдергивая руку.
   – Это стоило мне всего счастья моей жизни, – печально и сурово ответил немолодой мужчина. И начал свой рассказ на ее невысказанный вопрос.
   – В молодости я был матросом, – так начал он свою одиссею. – Романтика дальних странствий увлекла меня. Я вязал морские узлы в любой шторм, стоял вахты в бури и швартовал свой корабль в самых далеких портах.
   И вот однажды мы приняли сигнал бедствия с иностранного судна. Капитан принял решение взять его на буксир. Но удар стихии разорвал буксировочный конец, и обрывок двухдюймового стального троса, лопнув как нитка, ударил меня и сбросил с палубы в бушующие волны.
   Товарищи спустили шлюпку и спасли меня. Но удар пришелся мне, как бы вам сказать… ниже середины тела. Еще недавно я был полным сил мужчиной – и вот вместо всего страшный шрам.
   Наташа ахнула и смахнула невольную слезу, упавшую ей на левую грудь, которая была ближе к Дрыглову. Он промокнул эту слезу правым локтем, оторвав его от руля.
   – Я долго лечился, – продолжал он. – Девушек у меня, конечно, быть не могло. Год я от потрясения лечился в психо-неврологическом диспансере. А оттуда меня отправили в знаменитый Рижский институт травматологии и ортопедии. Вы знаете, что там делают?
   – Бог миловал, – перевела дух Наташа, проникаясь сочувствием все больше.
   – Вообще там исправляют кривые и короткие ноги, – открыл Дрыглов и невольно покосился на Наташины ноги сквозь брюки.
   – У меня прямые и длинные, – успокоила она.
   – Но главное – там исправляют мужчинам мужские половые члены.
   Наташа покраснела от ассоциаций, а Дрыглов побледнел от воспоминаний.
   – Многие семьи распадаются, когда мужчина не удовлетворяет жену в постели, – поделился он.
   – Нельзя манкировать супружескими обязанностями, – защитила жен Наташа. – У женщин от этого бывают неврозы, а от них – все болезни. Посмотрите на любую цветущую здоровую женщину. Значит, у нее здоровый муж, а у мужа тоже все здоровое для исполнения супружеских обязанностей.
   – У меня тоже было все здоровое для исполнения супружеских обязанностей, – защищался Дрыглов. – Пока стальным тросом не оторвало. Море, знаете – это вам не жена, оторвет – и не заметит.
   – Вы познакомились со мной, чтобы рассказывать, как вам все ваши мужские органы в море оторвали? – рассердилась Наташа. – У меня тоже был один такой знакомый, все хвастался, что был полярником в Антарктиде, а оказался обычным импотентом! Мерзавец.
   – Операции в Институте травматологии мне делали под местным наркозом, и боль была нечеловеческая, – продолжил рассказ Дрыглов.
   – Расскажите, – заинтересовалась Наташа, снова кладя ему руку на колено и удивляясь. – У меня никогда не было таких знакомых инвалидов, – призналась она, сжимая руку и в руке.
   – Осторожно, – предостерег Дрыглов, – это может помешать мне тормозить на красный свет… Итак. Сначала делается глубокий надрез скальпелем в бедре. Потом – глубокий надрез скальпелем в животе…
   Наташа вскрикнула.
   – Это еще не все. Из собственного тела, из кожи и тканей, хирург буквально строит из ничего новый мужской половой член.
   – Член в бедре или в животе? – не поняла Наташа.
   – Внизу живота, между бедер, – объяснил Дрыглов. – Я вижу, вы очень неопытны в половом отношении, хотя и производите впечатление взрослой женщины.
   – Но… он же будет мягким?… – нерешительно спросила Наташа.
   – А вот для этого в него вставляют пластинки.
   – Пластинки? С музыкой? – удивилась она. – От музыки он твердеет? Вот почему многие мужчины любят музыку! – догадалась она. – Но как же их крутят, если они вставлены в член? И куда засовывают иголку?
   – Не смейтесь! Это специальные пластинки, без музыки. Они длинные и полукруглые, как разрезанный пополам пенал. Правда, нужное положение готовому органу надо придать руками, зато свою форму и размер он хранит вечно.
   – О! – Наташа округлила рот.
   – Но меня подстерегло новое несчастье.
   – Какое?
   – Хирург увлекся зарубежной методикой. Размеры пластинок он сделал по английской методичке. Ужас был в том, что он забыл перевести дюймы в сантиметры!
   – Дюйм – это сколько?
   – В два с половиной раза больше сантиметра.
   – То есть… – лицо ее вытянулось, лоб наморщился от расчетов.
   – Удлините обычный орган в два с половиной раза, – предложил Дрыглов, не вдаваясь в детали.
   Наташа развела перед собой руки, как рыбак, поймавший такую плотву. Потом плотва превратилась в матерую щуку. Потом Наташа превратила щуку в моль и захлопала в ладоши бурно, как будто хотела ее убить.
   – Какой вы молодец! – закричала она и поцеловала его в щеку.
   – Меня взяли на работу и выдали автомобиль, как инвалиду, – завершил Дрыглов. – Так и живу. Работаю как здоровый, а личная жизнь как у инвалида. Вы скрасите мое одиночество?
   Он снял ногу с газа и повернул ключ зажигания.
   – Куда мы приехали? – удивилась Наташа.
   – Играть в чижа, – пошутил он.
   – В какого чижа?!
   – В палочку-закидалочку.
   – Это уж скорее в городки получится. Под разговоры он привез ее к себе на дачу.
   Наслаждаясь на веранде пением лесных птиц, они страстно целовались, прижимаясь всеми телами. Наташа просунула быстрый трепещущий язычок к нему в рот, и он затрепетал даже спиной. В ответ он опустил руки с ее талии и наконец ощутил под ладонями и пальцами вожделенные ягодицы, которые и послужили причиной их знакомства. Сначала они были мягкими, как круглые подушечки, но под его нетерпеливыми и жадными прикосновениями стали упругие, как мячи.
   – Твоя попка приводит меня в экстаз! – сделал признание мужчина пылко. – Ты накачивала ее в спортивном зале?
   – Если спальню можно назвать залом, а половую жизнь – спортом, то да.
   – А где ты накачивала такие упругие груди? – поинтересовался он, задирая ее свитерок и целуя атласную кожу.
   – Их надо по утрам обкладывать колотым льдом, – объяснила Наташа. – От холода все сокращается и делается упругим.
   – Сокращается – да, – согласился Дрыглов. – А вот что делается упругим – это ты погорячилась.
   – Сейчас проверим!
   – От него щекотно! И потом, у меня в холодильнике нет льда.
   – А водка у тебя в холодильнике есть?
   – Кто же везет даму на дачу, если в холодильнике нет водки, – рыцарски удивился Дрыглов.
   Они сели за красиво накрытый стол. Для большей изящности Дрыглов не пожалел нарвать с клумбы цветов и украсить сервировку тонкой вазой.
   Наташа после первого тоста набрала полный рот водки и припала к его устам поцелуем. Она заставила его разжать губы и напоила пьянящим напитком из собственного рта. Голова Дрыглова закружилась. Счастье охватило его.
   – Это лучшая выпивка в моей жизни, – сказал он, закусив соленым рыжиком. – А другие рюмки у тебя есть?
   – Твой вопрос напоминает мне одну мою подругу, – сказала Наташа. – Она всегда жалуется, что муж почти никогда не дарит ей цветы. А если когда-нибудь приносит, то ей приходится тут же ложиться на спину и раздвигать ноги.
   – Разве у них в доме нет вазы? – удивился Дрыглов. – Нет, тебе я такого никогда не предложу.
   Выпив и закусив, они разожгли огонь в декоративном камине и решили перейти к предварительным любовным играм. Для начала Наташа решила поразить Дрыглова красотой своего тела. Она стала постепенно раздеваться, а он постепенно терял дар речи. Когда речь исчезла, он начал терять сознание.
   – А почему у тебя такие большие груди, дитя мое? – спросил он.
   – Это чтобы тебе было за что держаться.
   – А почему у тебя такие широкие бедра, дитя мое?
   – Это чтобы тебе было удобнее лежать между них.
   – А почему у тебя твои очаровательные волосы на лобке слева черные, а справа светлые? – удивился Дрыглов.
   – Я их крашу, – объяснила Наташа. – Иногда хочется быть блондинкой, а иногда – брюнеткой. Повернешься к зеркалу боком, посмотришь себе между ног – вот ты и брюнетка. Разве тебе не хочется разнообразия в жизни? Однако я сгораю от любопытства. У тебя есть линейка?
   – Конечно, – сразу понял ее намерение Дрыглов. – Ведь я заместитель генерального конструктора, мне часто приходится вечерами работать дома.
   Он принес Наташе линейку и стал ловко раздеваться, кидая части одежды по разным стульям. Когда на последний стул улетели белые шелковые трусы с именной монограммой, Наташа издала крик удивления. То, что сделали Дрыглову в Институте ортопедии и травматологии, могло бы травмировать призовую лошадь породы ганноверский тяжеловес. Это было среднее между городошной битой и жезлом регулировщика. Такими булавами запорожцы били по головам турецких янычар, поганивших истинную веру. А как поверить, пока сама не увидела.
   Но Наташа не могла доверять своим глазам, для этого она и просила линейку. Линейка оказалась сорокасантиметровая – ее не хватило.
   – Ты чемпион или слон? – сделала она комплимент мужчине.
   – Я сгораю от желания тебя, – отвечал тот, тяжело дыша и простирая руки к ее лучшим местам.
   Рука влюбленной женщины легла на его член надежно и умело, как ладонь гонщика – на рычаг скоростей. Нарастающее давление газа в цилиндрах, все убыстряющееся вращение колес, тугой ветер бьет и отлетает назад, все стремительнее мелькает мимо и несется заоконный пейзаж, сливаются в полосы постройки и деревья, – но вот бешено ревет гудок, с оглушительным грохотом и ревом вырывается мощный выхлоп, разбрасывая искры, и уже по инерции тихо подкатывает машина к пункту назначения: станция… стоп…
   – Ты чувствуешь – я могу сколько угодно? – спросил он.
   – Ты просто… феномен! – охарактеризовала Наташа единственно правильным словом его способности. – Но пора подумать и обо мне, правда?
   – Однако необходимо предварительно принять предохранительные меры, – вслух подумал Дрыглов.
   – Я совершенно здорова! – обиделась Наташа.
   – Ты плохо про меня подумала! – нежно укорил он. – Я имел в виду не принести вреда твоему здоровью и самочувствию.
   – Любить женщину в презервативе – все равно что нюхать розу через противогаз, – привела народную мудрость молодая женщина.
   – При чем здесь презерватив? – возразил он. – Нужна просто предохранительная шайба. Ведь природа, создавая тебя, в том числе твое лоно, вряд ли перепутала дюймы и сантиметры. Я же тебя проткну, глупая!…