23.53 — Мистер Рей и мистер Пирсон возвращаются наверх. Они расстаются. Мистер Рей идет принять ванну.
Суперинтендант перестал писать и с удивлением посмотрел на мисс Силвер.
— Вы сказали в двадцать три пятьдесят три, мисс Силвер?
Темно-серые рейтузы малыша Роджера быстро вращались на спицах.
— Именно это я и сказала, суперинтендант.
Вайнер не сводил глаз с ее лица.
— Но и мистер Рей, и мистер Пирсон заявили, что на часах в комнате мистера Рея было восемь минут первого, когда они поднялись туда.
Мисс Силвер кашлянула.
— Кто-то поработал над часами.
— Господи! — воскликнул полковник Босток.
Мисс Силвер продолжала вязать.
— Алиби мистера Пирсона, естественно, привлекло мое внимание. Оно было, если так можно выразиться, слишком определенным. С другой стороны, он не делал секрета из того, что алиби тщательно спланировано. Если вы заглянете в его показания, то увидите, что он говорит об этом абсолютно откровенно: «После обвинения, выдвинутого мистером Парадайном против одного из членов его семьи которого он не назвал, я не мог допустить, чтобы кто-нибудь предполагал, что оно может относиться ко мне. Поэтому я подождал мистера Рея и позаботился о том, чтобы оставаться в его обществе до полуночи. Было десять минут первого, когда мистер Рей и я расстались у двери его комнаты».
Вайнер нашел нужную страницу и кивнул.
— Слово в слово, мисс Силвер.
— Как видите, — продолжала она, — мистер Пирсон вполне откровенен, и то, что он говорит, разумно. Семья его недолюбливает. Он очень дальний родственник и обращается по именам только к младшим членам семьи. Все ощутили бы облегчение, если бы он оказался виновным. Следовательно, желание обзавестись алиби выглядит вполне невинным и естественным. Но, возможно, это не так. Если у мистера Пирсона был мотив для убийства мистера Парадайна, кажущееся невинным алиби очень бы ему пригодилось. В настоящее время такой мотив неизвестен, но он может быть обнаружен, и тогда следующие пункты будут представлять интерес. — Мисс Силвер размотала часть клубка и перевернула вязанье. — Первый пункт таков. Если вы снова заглянете в показания мистера Пирсона, то увидите, как он утверждает, что Лейн уже был в кабинете, когда он пришел пожелать мистеру Парадайну доброй ночи. Показания Лейна вроде бы это подтверждают, но они не вполне точны. Мистер Парадайн приветствовал мистера Рея, миссис Рей, мистера Эмброуза и мистера Марка одинаковым полусаркастическкм-полушутливым замечанием: «Пришел (пришла) сознаваться?» Я хотела бы знать, приветствовал ли он подобным образом и мистера Пирсона. Если на совести последнего было нечто серьезное, то такой вопрос легко мог его убедить, что о его вине известно, после чего мистер Пирсон мог спланировать убийство мистера Парадайна. Все это, конечно, зависит от того, совершил ли он какое-либо серьезное нарушение долга. Расспрашивая Лейна, я узнала, что он в действительности не был в кабинете, когда мистер Пирсон вошел туда.
Лейн прошел с подносом через обитую сукном дверь, когда мистер Пирсон, подошедший с другого конца коридора, вошел перед ним в кабинет. Он слышал, как мистер Парадайн сказал: «Привет, Алберт. Пришел сознаваться?»
— Господи!
Мисс Силвер защелкала спицами.
— Нет необходимости разрабатывать этот пункт. Мы ведь не знаем, было что-нибудь на совести у мистера Пирсона или нет. Ему не хватило времени ответить мистеру Парадайну, так как Лейн вошел в комнату, и хотя его окликнули на момент, когда Лейн выходил из кабинета, он был в коридоре, прежде чем закрылась обитая сукном дверь. Я не хочу излишне подчеркивать этот маленький пункт, по нам может понадобиться обдумать его позже.
— Пункт состоит в том, — осведомился Вайнер, — почему мистер Пирсон сказал, что Лейн уже был в кабинете, когда он вошел туда?
— Да.
— Возможно, он нервничал из-за своей репутации.
— Такая возможность от меня не ускользнула, суперинтендант. — Кашлянув, она продолжала: — Перейдем ко второму пункту. Если алиби мистера Пирсона фальшивое, значит, на часах в комнате мистера Рея перевели стрелки. Я попыталась определить, когда это могли сделать. Не перед обедом, так как не было никаких указаний на то, что комната будет занята и что мистер Парадайн предъявит свое обвинение, что он сделал фактически после обеда. Не между временем обвинения и без четверти десять, потому что в этот промежуток мистер Пирсон был с остальными. Первая возможность представилась между временем, когда Лейн видел его выходящим из кабинета, после того как он пожелал доброй ночи мистеру Парадайну, и моментом спустя несколько минут, когда мистер Рей обнаружил его поджидающим в коридоре. В этот промежуток он мог успеть бегом подняться по черной лестнице и перевести часы в комнате мистера Рея.
— То, что парень мог это сделать, не является доказательством, мадам! — громко возразил полковник Босток.
Мисс Силвер поспешила с ним согласиться.
— Совершенно верно. Это не доказательство. Я всего лишь объясняю, что привело меня к вопросу: существует ли какое-нибудь доказательство? Вчера вечером я пошла к себе в комнату без четверти десять. Через несколько минут молодая помощница горничной, Полли Парсонс, пришла разобрать постель. Мне пришло в голову, что она могла, исполняя те же обязанности в четверг вечером, обратить внимание на часы в комнате мистера Рея. Я улучила возможность спросить ее об этом сегодня перед ленчем, и вот что она мне сказала. В четверг вечером Полли помогала с мытьем посуды из-за вечеринки, но когда мистер и миссис Эмброуз ушли без четверти десять, Луиза послала ее постелить двум джентльменам и положить пару грелок в постель мистера Рея, потому что не было времени ее как следует просушить. Полли поднялась по черной лестнице в кухонном крыле дома и, идя по коридору, увидела, как мистер Пирсон вышел из комнаты мистера Рея и побежал к черной лестнице. Ее заинтересовало, что он делал в спальне мистера Рея. Она вошла туда, разобрала постель, положила в нее грелки, потом выпрямилась, увидела на каминной полке часы и подумала: «Как поздно!», потому что стрелки показывали десять минут одиннадцатого. Пройдя затем в комнату мистера Пирсона, Полли увидела, что часы там показывают без пяти десять. Она подумала, как бы рассердился мистер Парадайн, потому что все часы в доме должны были идти аккуратно, спустилась в кухню и рассказала об этом другой девушке, Глэдис, и Луизе.
Полковник Босток скривил губы и свистнул.
— В первую очередь мы проверили часы, — сказал Вайнер. — Часы в комнате мистера Рея шли абсолютно точно, но, конечно, так и должно было случиться.
Мисс Силвер кивнула.
— Мистер Пирсон должен был бы перевести стрелки назад, пока мистер Рей находился в ванной. Он производит впечатление весьма методичного молодого человека. — Она снова кивнула. — Остается еще один пункт. Мистер Рей говорит, что он и мистер Пирсон спустились в столовую выпить вскоре после половины двенадцатого. Когда я спросила, не может ли мистер Рей точнее указать время, он ответил, что может, так как посмотрел на часы, увидел, что они показывают без шестнадцати или без семнадцати минут двенадцать, и предложил сходить в столовую. Когда они спустились в холл, мистер Рей услышал, как закрывается парадная дверь. Но мистер Марк Парадайн говорит, что ушел из дома в половине двенадцатого и что это он закрыл входную дверь. Возникло бы некоторое несоответствие, если бы мы не знали, что часы в комнате мистера Рея спешили на пятнадцать минут. Это расхождение подтверждает рассказ Полли.
Полковник Босток снова свистнул.
— Часы есть и в холле, и в столовой, — заметил Вайнер. — Разве мистер Рей не заметил бы разницу во времени?
Мисс Силвер покачала головой.
— Едва ли. Холл освещен очень тускло, А что касается столовой, то мистер Пирсон легко мог оставить незаметными часы на каминной полке, включив свет над сервантом. Это выглядело бы вполне естественно, так как напитки находились там. В любом случае, я не думаю, чтобы мистер рей пребывал в подходящем настроении для наблюдений. Он только что встретил свою жену после годовой разлуки и, безусловно, был поглощен собственными делами.
Вайнер кивнул.
— Это верно. Ну, мисс Силвер, мистер Харрисон прибудет с минуты на минуту. — Его глаза блеснули. — Нам нужно присутствовать при открытии сейфа. По-вашему, мы можем обнаружить там подходящий мотив для мистера Пирсона?
Мисс Силвер выглядела чопорной.
— Я бы так не сказала.
Глава 20
Мистер Харрисон прибыл ровно в половине третьего. Ровно без четверти три он открыл сейф Джеймса Парадайна. Сначала предполагалось, что при этом будут присутствовать Марк и Ричард Парадайны, но, учитывая недавнее событие, было решено пригласить на процедуру всех членов семьи, находящихся в доме. В комнате находились также мисс Силвер и неприметный на вид мистер Джоунс, присланный берлтонской фирмой оценщиков. Посмотрев на него, мисс Силвер наклонилась к Марку и шепотом спросила, не клерк ли это мистера Харрисона. Получив отрицательный ответ, она казалась слегка удивленной, но больше не задавала вопросов.
Открыв сейф, мистер Харрисон шагнул назад и уступил место суперинтенданту Вайнеру, начавшему выкладывать на письменный стол футляры из выцветшей красной кожи, которые мистер Парадайн вынимал из сейфа в ночь своей гибели. Он держал их рукой в перчатке и, кладя на стол по очереди, нажимал пружину и откидывал крышку.
— Мы только проверим их, прежде чем двигаться дальше, мистер Харрисон.
Нотариус вынул список и огласил его:
Бриллиантовая диадема — оценена три года назад, 4000 Фунтов.
Серьги с бриллиантами-солитерами — то же самое, 1000 фунтов.
Кольцо с бриллиантом-солитером — 500 фунтов.
Кольцо с несколькими мелкими бриллиантами — 200 фунтов.
Кольцо-«маркиза» с бриллиантом — 150 фунтов.
Кольцо-полуобод с бриллиантом — 200 фунтов.
Пара браслетов с бриллиантами — 1000 фунтов.
Украшение для корсажа — 2000 фунтов.
Бриллиантовая поперечная брошь — 100 фунтов.
Бриллиантовое солнце — 400 фунтов.
Бриллиантовая бабочка — 150 фунтов.
Бриллиантовая брошь-трилистник — 200 фунтов.
— Все на месте, — объявил Вайнер и оглянулся. — Мистер Джоунс, будьте так любезны…
Все смотрели на бриллианты. Грейс Парадайн не видела их двадцать лет. Было странно думать, что они пролежали все это время в темноте, сохраняя красоту и блеск так же, как сохранили ценность. Бриллианты Клары… Она никогда особенно не любила Клару. Драгоценности заставили Фрэнка Эмброуза вспомнить, как он в последний раз видел их на своей матери. Она выглядела больной и слабой. Рядом с блеском бриллиантов ее глаза казались утомленными и потускневшими. Ричард, Лидия, Филлида и Эллиот Рей раньше видели эти драгоценности только на портрете над камином. Марк, которому приходилось и видеть их, и держать в руках, смотрел на них без всякого интереса. Ему хотелось только того, чтобы формальная процедура окончилась как можно скорее, так как тогда он узнает, собираются его арестовать или нет. В данный момент бриллианты привлекали его не больше, чем обломки гравия. Алберт Пирсон, который мог бы испытывать к ним профессиональный интерес, выглядел почти так же равнодушно. Впрочем, это слово было не совсем подходящим. Держась позади группы вокруг стола, он, казалось, испытывал некоторую неловкость из-за своего присутствия. Как родственник, он едва ли имел на него право. Тогда, как секретарь Джеймса Парадайна? Но его не вызвали для исполнения профессиональных обязанностей. Быстро моргая глазами под толстыми стеклами очков, он спрятал в карманы ставшие влажными руки.
— Позвольте… — сказал мистер Джоунс, проходя мимо него.
Чопорно восседая в дальнем конце стола, мисс Силвер наблюдала за оценщиком. Она не вязала — ее руки покоились на коленях. Глаза были блестящими и внимательными. Они следили за мистером Джоунсом — маленьким невзрачным человечком и старомодном пенсне, криво сидящем на переносице, и блестящими искусственными зубами, придававшими его речи легкую шепелявость. Он подошел к столу, склонился над футлярами и внимательно посмотрел в каждый.
— Полагаю, вам известно, мистер Парадайн, что некоторые из этих камней — копии?
С внезапно пробудившимся интересом Марк выпрямился и подошел к мистеру Джоунсу.
— Что вы имеете в виду? — удивленно спросил он.
Мистер Джоунс взял со стола ручку и, используя перо, как указку, направил ее на брошь-трилистник.
— Это копия — очень хороший страз. Так же, как бабочка, поперечная брошь, солитеры в серьгах и кольце. Большой камень в центре украшения для корсажа тоже был заменен на страз.
— Что?! — воскликнул Марк. — Вы уверены?
Мистер Джоунс сверкнул вставными челюстями в сочувственной улыбке.
— В этом нет никакого сомнения, мистер Парадайн.
В комнате воцарилось молчание. Суперинтендант Вайнер устремил на мисс Силвер взгляд, в котором ясно читалось: «Ну, вот вам и ваш мотив». Мисс Силвер кашлянула, и оба, словно по взаимному согласию, посмотрели на Алберта Пирсона. Теперь у него стали влажными не только руки, но и лоб. Ему было явно не по себе.
Вайнер обернулся к мистеру Джоунсу.
— С остальными камнями все в порядке?
Мистер Джоунс вынул из кармана лупу и стал подносить ее к каждой драгоценности по очереди. Процесс казался бесконечным. Но все рано или поздно подходит к концу. Лупа вернулась в нагрудный карман. Мистер Джоунс прошепелявил заверение, что прочие камни — подлинные, и получил разрешение удалиться. Негромкий стук закрывшейся за ним двери прозвучал для Алберта Пирсона подобно удару судьбы. Его сердце громко и тяжело колотилось, волосы прилипли ко лбу. Сквозь запотевшие стекла очков он видел, что все смотрят на него. Это напоминало ночной кошмар.
— Будьте любезны подойти к столу, мистер Пирсон, — обратился к нему суперинтендант Вайнер. — Я бы хотел задать вам один-два вопроса. В то же время я обязан предупредить, что все, сказанное вами, может быть запротоколировано и использовано против вас.
Алберт двинулся вперед, натолкнулся на стул и сел, машинально протирая очки. Надев их снова, он увидел, что рядом с ним находится красивый молодой констебль с блокнотом и что взгляды всех присутствующих по-прежнему устремлены на него — всех, кроме Филлиды, которая выглядела так, будто собиралась заплакать. На лице мисс Парадайн было выражение, с которым она могла бы прогонять вороватую судомойку. Слишком высокомерное, чтобы его можно было назвать мстительным, оно обладало явными признаками удовлетворения. Теперь Пирсон стал для семьи не только посторонним — он был осужден и приговорен, прежде чем кто-нибудь произнес хоть слово. Судя по позе Пирсона, он понимал, что кольцо улик сжимается вокруг него, что он становится тем, кем, как ему было известно, они уже сделали бы его, если бы могли, — козлом отпущения. Ну, у него есть алиби, которое им вряд ли удастся опровергнуть. Алберт расправил плечи, склонился вперед и положил руки на стол.
— Я готов ответить на все ваши вопросы.
Остальные все еще не сводили с него глаз. Суперинтендант и Марк стояли рядом над открытыми футлярами, в которых поблескивали бриллианты. Стоящая по другую сторону от Марка Лидия придвинулась к нему ближе и взяла его под руку. Эллиот Рей обнимал за талию дрожащую Филлиду (и чего ради ей дрожать, черт бы ее побрал?). У камина, под портретом матери, стоял Фрэнк Эмброуз, уставившись перед собой пустым взглядом. Мисс Силвер с ее нелепой брошью из мореного дуба сидела в конце стола, устремив на Алберта маленькие блестящие глаза, которые словно видели насквозь. Через угол стола от нее восседал мистер Харрисон с видом человека, внезапно и глубоко шокированного. Рядом с ним сидели мисс Парадами и Ричард, А молодой констебль держался рядом с Албертом, не выпуская блокнот.
Собрав волю в кулак, Пирсон выпятил челюсть, смело встретил обвиняющие и потрясенные взгляды и осведомился:
— Ну, что вас интересует?
— Существуют определенные очевидные причины, мистер Пирсон, — сказал Вайнер, — по которым это открытие вас компрометирует. Подобную замену камней способен осуществить не каждый. К тому же это мог проделать только человек, имеющий доступ к этой комнате и к ключам покойного мистера Парадайна. Вы отвечаете обоим требованиям. Следовательно, я должен спросить вас, намерены ли вы что-либо заявить по этому поводу?
— Я ничего об этом не знаю, — скучным голосом произнес Алберт.
— Исчезли бриллианты на сумму около двух тысяч фунтов, мистер Пирсон. Они не могли уйти сами.
— Разумеется, суперинтендант. А вам не приходит в голову, что мистер Парадайн сам мог их заменить?
— Вы хотите сказать, что действовали по его распоряжению?
— Конечно нет. Я только говорю, что вам будет нелегко доказать, что работа сделана не по приказу мистера Парадайна. Естественно, вы обследуете футляры на предмет отпечатков пальцев, но боюсь, вы будете разочарованы. Понимаете, мистер Парадайн часто вынимал их из сейфа. Ему нравилось смотреть на драгоценности — этот факт делал весьма затруднительным для кого угодно произвести замену без его ведома.
Последовала пауза.
— Вы очень хорошо информированы, мистер Пирсон, — заметил Вайнер.
Глаза под круглыми стеклами спокойно смотрели на него.
— А чего вы ожидали? Я ведь был его секретарем.
— Отлично. Я говорил об очевидных причинах, заставляющих подозревать вас. Но есть и другие, не настолько очевидные. Входило ли в ваши обязанности секретаря перевести в четверг вечером часы в комнате мистера Рея на четверть часа вперед?
На лице Алберта появились красные пятна. Кожа вновь стала влажной. Ему понадобилась вся сила воли, чтобы не стиснуть в кулаки лежащие на столе руки.
— Не знаю, что вы имеете в виду.
— Думаю, что знаете. Помощница горничной Полли Парсонс видела вас выходящим из комнаты мистера Рея, когда поднялась разбирать постели. Ее удивило, что часы в тон комнате показывали десять минут одиннадцатого, А часы в вашей комнате — без пяти десять. Пятнадцать минут разницы, мистер Пирсон. Вы очень старались обеспечить себе алиби на время, в течение которого мистер Парадайн должен был ждать в своем кабинете. Он ждал признания. Когда сразу после без десяти десять вы пошли в кабинет пожелать ему доброй ночи, Лейн, пришедший за вами, слышал, как мистер Парадайн сказал: «Привет, Алберт. Пришел сознаваться?» У вас не было времени ответить, потому что Лейн вошел с подносом. Полагаю, вы оба пробыли там несколько минут, после чего вы побежали наверх, перевели стрелки и спустились, чтобы встретить мистера Рея и оставаться с ним, пока переставленные часы не покажут восемь минут первого, создав вам алиби. Но в действительности тогда было только без семи минут двенадцать — то есть, оставалось еще семь минут до времени, установленного мистером Парадайном. Вы пожелали доброй ночи мистеру Рею, который сразу же пошел в ванную и открыл краны. Вы знали, что мистер Парадайн все еще в кабинете — у вас было время застать его там и ответить на его вопрос. Если вы собирались делать признание, вам бы хватило времени и на это. Если вы не намеревались признаваться, то у вас было время добраться до террасы через одно из окон на нижнем этаже. Ваш отпечаток имеется на оконной раме ванной. Как и всем остальным в доме, вам было известно, что мистер Парадайн регулярно выходит на террасу перед тем, как лечь спать. Кто-то поджидал его там, мистер Пирсон, и столкнул его оттуда через парапет. Должен снова предупредить вас…
Алберт Пирсон так резко отодвинул стул, что он упал. Красные пятна исчезли с его лица; теперь оно приобрело зеленоватый оттенок. Он склонился вперед, опираясь руками на стол. Весь его облик свидетельствовал о крайней степени испуга. Но в нем ощущалось и нечто другое, заставившее мисс Силвер положить ладонь на рукав суперинтенданта, уже собиравшегося шагнуть назад, чтобы пройти позади Марка к Алберту.
— Подождите, — сказала она. — Ему есть что сказать.
Дрожащий всем телом, покрытый потом Алберт посмотрел через стол на Фрэнка Эмброуза, прислонившегося к мраморной облицовке камина.
— Мистер Эмброуз, вы не можете позволить им арестовать меня! Вы не можете продолжать молчать, и я тоже! Я невиновен, и вы это знаете! Если я был там, то и вы тоже, поэтому мы оба видели, что произошло. До сих пор я держал язык за зубами, но больше не могу это делать. Если вы не заговорите, то я сам все расскажу, но вам было бы лучше, если бы они услышали это от вас.
Наступило молчание. Все уставились на Фрэнка Эмброуза, чье лицо не выражало ничего, кроме усталости. Когда суперинтендант Вайнер резко произнес его имя, он с усилием выпрямился и ответил на подразумеваемый вопрос:
— Да, я должен сказать кое-что. Пирсон прав. Я не могу позволить вам арестовать его. Дело в том, что в ту ночь я снова вернулся сюда.
Мисс Силвер поднялась, слегка развернула свой стул и снова села. Теперь, поворачивая голову вправо и влево, она могла видеть и Алберта Пирсона, и Фрэнка Эмброуза.
— В ваших сегодняшних показаниях, мистер Эмброуз, — заговорил Вайнер, — вы заявили, что вернулись сюда повидать мистера Парадайна около половины одиннадцатого. Это подтверждает миссис Рей, которая слышала, как ваш отчим назвал вас по имени. Далее вы сказали, что оставались здесь около двадцати минут, А потом покинули дом. Это верно?
— Абсолютно верно, кроме того что я не пошел домой.
— Но вы ушли отсюда?
— Да, но не домой. Постараюсь вам объяснить. Мне не хотелось возвращаться домой слишком рано. Я был очень расстроен состоянием моего отчима и опасался серьезных осложнений в семье. Он сообщил мне о своих намерениях, и я понимал, что это может привести к скандалу. Ночь была прекрасная. Я хотел подумать и решил пойти кружным путем через каменный мост — это около трех миль. Когда я добрался до своего дома, то посмотрел на часы. Было без восьми двенадцать. Я почувствовал, что должен вернуться в Ривер-хаус и узнать, что здесь произошло. Я знал, что отчим еще не лег, и решил пройти через террасу, чтобы застать его там или постучать в стеклянную дверь и попросить меня впустить. Поэтому я вернулся по пешеходному мосту и по тропинке вверх. При дневном свете я трачу на этот путь семь минут, но тогда, очевидно, проделал его за десять. Впрочем, я не спешил, так как подумал, что лучше подождать, пока отчим выйдет на террасу — в кабинете у него мог быть кто-то еще. Я стал подниматься на террасу и остановился на полпути. Благодаря рассеянному свету, я мог разглядеть парапет на фоне реки и окна на белой стене дома. Я увидел, как кто-то приподнял окно ванной отчима и выглянул наружу.
— Вы видели, кто это?
— Нет. Тогда я подумал, что это может быть Лейн. Это, безусловно, не был мой отчим. Его я бы сразу узнал по росту.
— Это не мог быть мистер Пирсон?
— Да, это был Пирсон, — равнодушно подтвердил Фрэнк Эмброуз, — по я узнал об этом только потом.
Мисс Силвер воспользовалась паузой, чтобы посмотреть на Алберта Пирсона. Он стоял прямо, держа левую руку в кармане, А правой собирался спрятать в другой карман белый носовой платок, которым, очевидно, вытер лоб. Зеленоватый оттенок исчез с его лица. У него был вид человека, которому отсрочили смертный приговор. Мисс Сил вер медленно перевела взгляд назад — молодой констебль что-то записывал в блокноте, Ричард Парадайн поднялся со стула, мисс Парадайн сидела прямо и неподвижно, мистер Харрисон казался еще более шокированным, чем прежде, а Фрэнк Эмброуз выглядел дошедшим до крайности.
— Продолжайте, мистер Эмброуз, — сказал Вайнер.
Все напряглись, понимая, что перед ними свидетель смерти Джеймса Парадайна. Какие бы слова он ни произнес сейчас — признание или обвинение, — их уже будет невозможно взять назад.
Фрэнк Эмброуз заговорил усталым бесстрастным голосом.
— Эта комната и соседняя с ней комната моей матери очень похожи. Я увидел, как открылась стеклянная дверь комнаты матери и кто-то вышел на террасу…
— Не мистер Пирсон?
— Нет, не Пирсон. Я услышал первый удар часов сиротского приюта вверх по дороге. Через несколько секунд мой отчим вышел из этой комнаты и направился по террасе к парапету. Особа, вышедшая из комнаты матери, последовала за ним. Я стоял на месте, не желая вмешиваться, так как не мог догадаться, что произойдет, — о таких вещах не думаешь, пока они не случаются. Я видел, как отчима толкнули и как он свалился вниз через парапет. Особа, толкнувшая его, быстро скрылась в спальне моей матери. Все было так неожиданно, что я не успел и пальцем шевельнуть. Потом начался дождь. У меня был в кармане фонарик. Я достал его, быстро поднялся на террасу и включил фонарь. Луч, скользнув, осветил Пирсона в окне ванной. Он знал, что я видел его, по мне только теперь стало известно, что оп меня узнал. Я подошел к парапету и посмотрел вниз. Лил дождь, и ничего не было видно. Тогда я спустился на тропинку и нашел там тело отчима. Убедившись, что он мертв, я вернулся домой.
Последовала очередная пауза.
— Вам следовало сообщить полиции о том, что вы видели, мистер Эмброуз, — заметил Вайнер.
— Естественно, — согласился Фрэнк Эмброуз.
— Если вы этого не сделали, значит, у вас был сильный мотив для того, чтобы хранить молчание?
На сей раз ответа не было.
— Я должен спросить вас, мистер Эмброуз, узнали ли вы ту, как вы говорите, «особу», которая вышла из комнаты покойной миссис Парадайн?
Суперинтендант перестал писать и с удивлением посмотрел на мисс Силвер.
— Вы сказали в двадцать три пятьдесят три, мисс Силвер?
Темно-серые рейтузы малыша Роджера быстро вращались на спицах.
— Именно это я и сказала, суперинтендант.
Вайнер не сводил глаз с ее лица.
— Но и мистер Рей, и мистер Пирсон заявили, что на часах в комнате мистера Рея было восемь минут первого, когда они поднялись туда.
Мисс Силвер кашлянула.
— Кто-то поработал над часами.
— Господи! — воскликнул полковник Босток.
Мисс Силвер продолжала вязать.
— Алиби мистера Пирсона, естественно, привлекло мое внимание. Оно было, если так можно выразиться, слишком определенным. С другой стороны, он не делал секрета из того, что алиби тщательно спланировано. Если вы заглянете в его показания, то увидите, что он говорит об этом абсолютно откровенно: «После обвинения, выдвинутого мистером Парадайном против одного из членов его семьи которого он не назвал, я не мог допустить, чтобы кто-нибудь предполагал, что оно может относиться ко мне. Поэтому я подождал мистера Рея и позаботился о том, чтобы оставаться в его обществе до полуночи. Было десять минут первого, когда мистер Рей и я расстались у двери его комнаты».
Вайнер нашел нужную страницу и кивнул.
— Слово в слово, мисс Силвер.
— Как видите, — продолжала она, — мистер Пирсон вполне откровенен, и то, что он говорит, разумно. Семья его недолюбливает. Он очень дальний родственник и обращается по именам только к младшим членам семьи. Все ощутили бы облегчение, если бы он оказался виновным. Следовательно, желание обзавестись алиби выглядит вполне невинным и естественным. Но, возможно, это не так. Если у мистера Пирсона был мотив для убийства мистера Парадайна, кажущееся невинным алиби очень бы ему пригодилось. В настоящее время такой мотив неизвестен, но он может быть обнаружен, и тогда следующие пункты будут представлять интерес. — Мисс Силвер размотала часть клубка и перевернула вязанье. — Первый пункт таков. Если вы снова заглянете в показания мистера Пирсона, то увидите, как он утверждает, что Лейн уже был в кабинете, когда он пришел пожелать мистеру Парадайну доброй ночи. Показания Лейна вроде бы это подтверждают, но они не вполне точны. Мистер Парадайн приветствовал мистера Рея, миссис Рей, мистера Эмброуза и мистера Марка одинаковым полусаркастическкм-полушутливым замечанием: «Пришел (пришла) сознаваться?» Я хотела бы знать, приветствовал ли он подобным образом и мистера Пирсона. Если на совести последнего было нечто серьезное, то такой вопрос легко мог его убедить, что о его вине известно, после чего мистер Пирсон мог спланировать убийство мистера Парадайна. Все это, конечно, зависит от того, совершил ли он какое-либо серьезное нарушение долга. Расспрашивая Лейна, я узнала, что он в действительности не был в кабинете, когда мистер Пирсон вошел туда.
Лейн прошел с подносом через обитую сукном дверь, когда мистер Пирсон, подошедший с другого конца коридора, вошел перед ним в кабинет. Он слышал, как мистер Парадайн сказал: «Привет, Алберт. Пришел сознаваться?»
— Господи!
Мисс Силвер защелкала спицами.
— Нет необходимости разрабатывать этот пункт. Мы ведь не знаем, было что-нибудь на совести у мистера Пирсона или нет. Ему не хватило времени ответить мистеру Парадайну, так как Лейн вошел в комнату, и хотя его окликнули на момент, когда Лейн выходил из кабинета, он был в коридоре, прежде чем закрылась обитая сукном дверь. Я не хочу излишне подчеркивать этот маленький пункт, по нам может понадобиться обдумать его позже.
— Пункт состоит в том, — осведомился Вайнер, — почему мистер Пирсон сказал, что Лейн уже был в кабинете, когда он вошел туда?
— Да.
— Возможно, он нервничал из-за своей репутации.
— Такая возможность от меня не ускользнула, суперинтендант. — Кашлянув, она продолжала: — Перейдем ко второму пункту. Если алиби мистера Пирсона фальшивое, значит, на часах в комнате мистера Рея перевели стрелки. Я попыталась определить, когда это могли сделать. Не перед обедом, так как не было никаких указаний на то, что комната будет занята и что мистер Парадайн предъявит свое обвинение, что он сделал фактически после обеда. Не между временем обвинения и без четверти десять, потому что в этот промежуток мистер Пирсон был с остальными. Первая возможность представилась между временем, когда Лейн видел его выходящим из кабинета, после того как он пожелал доброй ночи мистеру Парадайну, и моментом спустя несколько минут, когда мистер Рей обнаружил его поджидающим в коридоре. В этот промежуток он мог успеть бегом подняться по черной лестнице и перевести часы в комнате мистера Рея.
— То, что парень мог это сделать, не является доказательством, мадам! — громко возразил полковник Босток.
Мисс Силвер поспешила с ним согласиться.
— Совершенно верно. Это не доказательство. Я всего лишь объясняю, что привело меня к вопросу: существует ли какое-нибудь доказательство? Вчера вечером я пошла к себе в комнату без четверти десять. Через несколько минут молодая помощница горничной, Полли Парсонс, пришла разобрать постель. Мне пришло в голову, что она могла, исполняя те же обязанности в четверг вечером, обратить внимание на часы в комнате мистера Рея. Я улучила возможность спросить ее об этом сегодня перед ленчем, и вот что она мне сказала. В четверг вечером Полли помогала с мытьем посуды из-за вечеринки, но когда мистер и миссис Эмброуз ушли без четверти десять, Луиза послала ее постелить двум джентльменам и положить пару грелок в постель мистера Рея, потому что не было времени ее как следует просушить. Полли поднялась по черной лестнице в кухонном крыле дома и, идя по коридору, увидела, как мистер Пирсон вышел из комнаты мистера Рея и побежал к черной лестнице. Ее заинтересовало, что он делал в спальне мистера Рея. Она вошла туда, разобрала постель, положила в нее грелки, потом выпрямилась, увидела на каминной полке часы и подумала: «Как поздно!», потому что стрелки показывали десять минут одиннадцатого. Пройдя затем в комнату мистера Пирсона, Полли увидела, что часы там показывают без пяти десять. Она подумала, как бы рассердился мистер Парадайн, потому что все часы в доме должны были идти аккуратно, спустилась в кухню и рассказала об этом другой девушке, Глэдис, и Луизе.
Полковник Босток скривил губы и свистнул.
— В первую очередь мы проверили часы, — сказал Вайнер. — Часы в комнате мистера Рея шли абсолютно точно, но, конечно, так и должно было случиться.
Мисс Силвер кивнула.
— Мистер Пирсон должен был бы перевести стрелки назад, пока мистер Рей находился в ванной. Он производит впечатление весьма методичного молодого человека. — Она снова кивнула. — Остается еще один пункт. Мистер Рей говорит, что он и мистер Пирсон спустились в столовую выпить вскоре после половины двенадцатого. Когда я спросила, не может ли мистер Рей точнее указать время, он ответил, что может, так как посмотрел на часы, увидел, что они показывают без шестнадцати или без семнадцати минут двенадцать, и предложил сходить в столовую. Когда они спустились в холл, мистер Рей услышал, как закрывается парадная дверь. Но мистер Марк Парадайн говорит, что ушел из дома в половине двенадцатого и что это он закрыл входную дверь. Возникло бы некоторое несоответствие, если бы мы не знали, что часы в комнате мистера Рея спешили на пятнадцать минут. Это расхождение подтверждает рассказ Полли.
Полковник Босток снова свистнул.
— Часы есть и в холле, и в столовой, — заметил Вайнер. — Разве мистер Рей не заметил бы разницу во времени?
Мисс Силвер покачала головой.
— Едва ли. Холл освещен очень тускло, А что касается столовой, то мистер Пирсон легко мог оставить незаметными часы на каминной полке, включив свет над сервантом. Это выглядело бы вполне естественно, так как напитки находились там. В любом случае, я не думаю, чтобы мистер рей пребывал в подходящем настроении для наблюдений. Он только что встретил свою жену после годовой разлуки и, безусловно, был поглощен собственными делами.
Вайнер кивнул.
— Это верно. Ну, мисс Силвер, мистер Харрисон прибудет с минуты на минуту. — Его глаза блеснули. — Нам нужно присутствовать при открытии сейфа. По-вашему, мы можем обнаружить там подходящий мотив для мистера Пирсона?
Мисс Силвер выглядела чопорной.
— Я бы так не сказала.
Глава 20
Мистер Харрисон прибыл ровно в половине третьего. Ровно без четверти три он открыл сейф Джеймса Парадайна. Сначала предполагалось, что при этом будут присутствовать Марк и Ричард Парадайны, но, учитывая недавнее событие, было решено пригласить на процедуру всех членов семьи, находящихся в доме. В комнате находились также мисс Силвер и неприметный на вид мистер Джоунс, присланный берлтонской фирмой оценщиков. Посмотрев на него, мисс Силвер наклонилась к Марку и шепотом спросила, не клерк ли это мистера Харрисона. Получив отрицательный ответ, она казалась слегка удивленной, но больше не задавала вопросов.
Открыв сейф, мистер Харрисон шагнул назад и уступил место суперинтенданту Вайнеру, начавшему выкладывать на письменный стол футляры из выцветшей красной кожи, которые мистер Парадайн вынимал из сейфа в ночь своей гибели. Он держал их рукой в перчатке и, кладя на стол по очереди, нажимал пружину и откидывал крышку.
— Мы только проверим их, прежде чем двигаться дальше, мистер Харрисон.
Нотариус вынул список и огласил его:
Бриллиантовая диадема — оценена три года назад, 4000 Фунтов.
Серьги с бриллиантами-солитерами — то же самое, 1000 фунтов.
Кольцо с бриллиантом-солитером — 500 фунтов.
Кольцо с несколькими мелкими бриллиантами — 200 фунтов.
Кольцо-«маркиза» с бриллиантом — 150 фунтов.
Кольцо-полуобод с бриллиантом — 200 фунтов.
Пара браслетов с бриллиантами — 1000 фунтов.
Украшение для корсажа — 2000 фунтов.
Бриллиантовая поперечная брошь — 100 фунтов.
Бриллиантовое солнце — 400 фунтов.
Бриллиантовая бабочка — 150 фунтов.
Бриллиантовая брошь-трилистник — 200 фунтов.
— Все на месте, — объявил Вайнер и оглянулся. — Мистер Джоунс, будьте так любезны…
Все смотрели на бриллианты. Грейс Парадайн не видела их двадцать лет. Было странно думать, что они пролежали все это время в темноте, сохраняя красоту и блеск так же, как сохранили ценность. Бриллианты Клары… Она никогда особенно не любила Клару. Драгоценности заставили Фрэнка Эмброуза вспомнить, как он в последний раз видел их на своей матери. Она выглядела больной и слабой. Рядом с блеском бриллиантов ее глаза казались утомленными и потускневшими. Ричард, Лидия, Филлида и Эллиот Рей раньше видели эти драгоценности только на портрете над камином. Марк, которому приходилось и видеть их, и держать в руках, смотрел на них без всякого интереса. Ему хотелось только того, чтобы формальная процедура окончилась как можно скорее, так как тогда он узнает, собираются его арестовать или нет. В данный момент бриллианты привлекали его не больше, чем обломки гравия. Алберт Пирсон, который мог бы испытывать к ним профессиональный интерес, выглядел почти так же равнодушно. Впрочем, это слово было не совсем подходящим. Держась позади группы вокруг стола, он, казалось, испытывал некоторую неловкость из-за своего присутствия. Как родственник, он едва ли имел на него право. Тогда, как секретарь Джеймса Парадайна? Но его не вызвали для исполнения профессиональных обязанностей. Быстро моргая глазами под толстыми стеклами очков, он спрятал в карманы ставшие влажными руки.
— Позвольте… — сказал мистер Джоунс, проходя мимо него.
Чопорно восседая в дальнем конце стола, мисс Силвер наблюдала за оценщиком. Она не вязала — ее руки покоились на коленях. Глаза были блестящими и внимательными. Они следили за мистером Джоунсом — маленьким невзрачным человечком и старомодном пенсне, криво сидящем на переносице, и блестящими искусственными зубами, придававшими его речи легкую шепелявость. Он подошел к столу, склонился над футлярами и внимательно посмотрел в каждый.
— Полагаю, вам известно, мистер Парадайн, что некоторые из этих камней — копии?
С внезапно пробудившимся интересом Марк выпрямился и подошел к мистеру Джоунсу.
— Что вы имеете в виду? — удивленно спросил он.
Мистер Джоунс взял со стола ручку и, используя перо, как указку, направил ее на брошь-трилистник.
— Это копия — очень хороший страз. Так же, как бабочка, поперечная брошь, солитеры в серьгах и кольце. Большой камень в центре украшения для корсажа тоже был заменен на страз.
— Что?! — воскликнул Марк. — Вы уверены?
Мистер Джоунс сверкнул вставными челюстями в сочувственной улыбке.
— В этом нет никакого сомнения, мистер Парадайн.
В комнате воцарилось молчание. Суперинтендант Вайнер устремил на мисс Силвер взгляд, в котором ясно читалось: «Ну, вот вам и ваш мотив». Мисс Силвер кашлянула, и оба, словно по взаимному согласию, посмотрели на Алберта Пирсона. Теперь у него стали влажными не только руки, но и лоб. Ему было явно не по себе.
Вайнер обернулся к мистеру Джоунсу.
— С остальными камнями все в порядке?
Мистер Джоунс вынул из кармана лупу и стал подносить ее к каждой драгоценности по очереди. Процесс казался бесконечным. Но все рано или поздно подходит к концу. Лупа вернулась в нагрудный карман. Мистер Джоунс прошепелявил заверение, что прочие камни — подлинные, и получил разрешение удалиться. Негромкий стук закрывшейся за ним двери прозвучал для Алберта Пирсона подобно удару судьбы. Его сердце громко и тяжело колотилось, волосы прилипли ко лбу. Сквозь запотевшие стекла очков он видел, что все смотрят на него. Это напоминало ночной кошмар.
— Будьте любезны подойти к столу, мистер Пирсон, — обратился к нему суперинтендант Вайнер. — Я бы хотел задать вам один-два вопроса. В то же время я обязан предупредить, что все, сказанное вами, может быть запротоколировано и использовано против вас.
Алберт двинулся вперед, натолкнулся на стул и сел, машинально протирая очки. Надев их снова, он увидел, что рядом с ним находится красивый молодой констебль с блокнотом и что взгляды всех присутствующих по-прежнему устремлены на него — всех, кроме Филлиды, которая выглядела так, будто собиралась заплакать. На лице мисс Парадайн было выражение, с которым она могла бы прогонять вороватую судомойку. Слишком высокомерное, чтобы его можно было назвать мстительным, оно обладало явными признаками удовлетворения. Теперь Пирсон стал для семьи не только посторонним — он был осужден и приговорен, прежде чем кто-нибудь произнес хоть слово. Судя по позе Пирсона, он понимал, что кольцо улик сжимается вокруг него, что он становится тем, кем, как ему было известно, они уже сделали бы его, если бы могли, — козлом отпущения. Ну, у него есть алиби, которое им вряд ли удастся опровергнуть. Алберт расправил плечи, склонился вперед и положил руки на стол.
— Я готов ответить на все ваши вопросы.
Остальные все еще не сводили с него глаз. Суперинтендант и Марк стояли рядом над открытыми футлярами, в которых поблескивали бриллианты. Стоящая по другую сторону от Марка Лидия придвинулась к нему ближе и взяла его под руку. Эллиот Рей обнимал за талию дрожащую Филлиду (и чего ради ей дрожать, черт бы ее побрал?). У камина, под портретом матери, стоял Фрэнк Эмброуз, уставившись перед собой пустым взглядом. Мисс Силвер с ее нелепой брошью из мореного дуба сидела в конце стола, устремив на Алберта маленькие блестящие глаза, которые словно видели насквозь. Через угол стола от нее восседал мистер Харрисон с видом человека, внезапно и глубоко шокированного. Рядом с ним сидели мисс Парадами и Ричард, А молодой констебль держался рядом с Албертом, не выпуская блокнот.
Собрав волю в кулак, Пирсон выпятил челюсть, смело встретил обвиняющие и потрясенные взгляды и осведомился:
— Ну, что вас интересует?
— Существуют определенные очевидные причины, мистер Пирсон, — сказал Вайнер, — по которым это открытие вас компрометирует. Подобную замену камней способен осуществить не каждый. К тому же это мог проделать только человек, имеющий доступ к этой комнате и к ключам покойного мистера Парадайна. Вы отвечаете обоим требованиям. Следовательно, я должен спросить вас, намерены ли вы что-либо заявить по этому поводу?
— Я ничего об этом не знаю, — скучным голосом произнес Алберт.
— Исчезли бриллианты на сумму около двух тысяч фунтов, мистер Пирсон. Они не могли уйти сами.
— Разумеется, суперинтендант. А вам не приходит в голову, что мистер Парадайн сам мог их заменить?
— Вы хотите сказать, что действовали по его распоряжению?
— Конечно нет. Я только говорю, что вам будет нелегко доказать, что работа сделана не по приказу мистера Парадайна. Естественно, вы обследуете футляры на предмет отпечатков пальцев, но боюсь, вы будете разочарованы. Понимаете, мистер Парадайн часто вынимал их из сейфа. Ему нравилось смотреть на драгоценности — этот факт делал весьма затруднительным для кого угодно произвести замену без его ведома.
Последовала пауза.
— Вы очень хорошо информированы, мистер Пирсон, — заметил Вайнер.
Глаза под круглыми стеклами спокойно смотрели на него.
— А чего вы ожидали? Я ведь был его секретарем.
— Отлично. Я говорил об очевидных причинах, заставляющих подозревать вас. Но есть и другие, не настолько очевидные. Входило ли в ваши обязанности секретаря перевести в четверг вечером часы в комнате мистера Рея на четверть часа вперед?
На лице Алберта появились красные пятна. Кожа вновь стала влажной. Ему понадобилась вся сила воли, чтобы не стиснуть в кулаки лежащие на столе руки.
— Не знаю, что вы имеете в виду.
— Думаю, что знаете. Помощница горничной Полли Парсонс видела вас выходящим из комнаты мистера Рея, когда поднялась разбирать постели. Ее удивило, что часы в тон комнате показывали десять минут одиннадцатого, А часы в вашей комнате — без пяти десять. Пятнадцать минут разницы, мистер Пирсон. Вы очень старались обеспечить себе алиби на время, в течение которого мистер Парадайн должен был ждать в своем кабинете. Он ждал признания. Когда сразу после без десяти десять вы пошли в кабинет пожелать ему доброй ночи, Лейн, пришедший за вами, слышал, как мистер Парадайн сказал: «Привет, Алберт. Пришел сознаваться?» У вас не было времени ответить, потому что Лейн вошел с подносом. Полагаю, вы оба пробыли там несколько минут, после чего вы побежали наверх, перевели стрелки и спустились, чтобы встретить мистера Рея и оставаться с ним, пока переставленные часы не покажут восемь минут первого, создав вам алиби. Но в действительности тогда было только без семи минут двенадцать — то есть, оставалось еще семь минут до времени, установленного мистером Парадайном. Вы пожелали доброй ночи мистеру Рею, который сразу же пошел в ванную и открыл краны. Вы знали, что мистер Парадайн все еще в кабинете — у вас было время застать его там и ответить на его вопрос. Если вы собирались делать признание, вам бы хватило времени и на это. Если вы не намеревались признаваться, то у вас было время добраться до террасы через одно из окон на нижнем этаже. Ваш отпечаток имеется на оконной раме ванной. Как и всем остальным в доме, вам было известно, что мистер Парадайн регулярно выходит на террасу перед тем, как лечь спать. Кто-то поджидал его там, мистер Пирсон, и столкнул его оттуда через парапет. Должен снова предупредить вас…
Алберт Пирсон так резко отодвинул стул, что он упал. Красные пятна исчезли с его лица; теперь оно приобрело зеленоватый оттенок. Он склонился вперед, опираясь руками на стол. Весь его облик свидетельствовал о крайней степени испуга. Но в нем ощущалось и нечто другое, заставившее мисс Силвер положить ладонь на рукав суперинтенданта, уже собиравшегося шагнуть назад, чтобы пройти позади Марка к Алберту.
— Подождите, — сказала она. — Ему есть что сказать.
Дрожащий всем телом, покрытый потом Алберт посмотрел через стол на Фрэнка Эмброуза, прислонившегося к мраморной облицовке камина.
— Мистер Эмброуз, вы не можете позволить им арестовать меня! Вы не можете продолжать молчать, и я тоже! Я невиновен, и вы это знаете! Если я был там, то и вы тоже, поэтому мы оба видели, что произошло. До сих пор я держал язык за зубами, но больше не могу это делать. Если вы не заговорите, то я сам все расскажу, но вам было бы лучше, если бы они услышали это от вас.
Наступило молчание. Все уставились на Фрэнка Эмброуза, чье лицо не выражало ничего, кроме усталости. Когда суперинтендант Вайнер резко произнес его имя, он с усилием выпрямился и ответил на подразумеваемый вопрос:
— Да, я должен сказать кое-что. Пирсон прав. Я не могу позволить вам арестовать его. Дело в том, что в ту ночь я снова вернулся сюда.
Мисс Силвер поднялась, слегка развернула свой стул и снова села. Теперь, поворачивая голову вправо и влево, она могла видеть и Алберта Пирсона, и Фрэнка Эмброуза.
— В ваших сегодняшних показаниях, мистер Эмброуз, — заговорил Вайнер, — вы заявили, что вернулись сюда повидать мистера Парадайна около половины одиннадцатого. Это подтверждает миссис Рей, которая слышала, как ваш отчим назвал вас по имени. Далее вы сказали, что оставались здесь около двадцати минут, А потом покинули дом. Это верно?
— Абсолютно верно, кроме того что я не пошел домой.
— Но вы ушли отсюда?
— Да, но не домой. Постараюсь вам объяснить. Мне не хотелось возвращаться домой слишком рано. Я был очень расстроен состоянием моего отчима и опасался серьезных осложнений в семье. Он сообщил мне о своих намерениях, и я понимал, что это может привести к скандалу. Ночь была прекрасная. Я хотел подумать и решил пойти кружным путем через каменный мост — это около трех миль. Когда я добрался до своего дома, то посмотрел на часы. Было без восьми двенадцать. Я почувствовал, что должен вернуться в Ривер-хаус и узнать, что здесь произошло. Я знал, что отчим еще не лег, и решил пройти через террасу, чтобы застать его там или постучать в стеклянную дверь и попросить меня впустить. Поэтому я вернулся по пешеходному мосту и по тропинке вверх. При дневном свете я трачу на этот путь семь минут, но тогда, очевидно, проделал его за десять. Впрочем, я не спешил, так как подумал, что лучше подождать, пока отчим выйдет на террасу — в кабинете у него мог быть кто-то еще. Я стал подниматься на террасу и остановился на полпути. Благодаря рассеянному свету, я мог разглядеть парапет на фоне реки и окна на белой стене дома. Я увидел, как кто-то приподнял окно ванной отчима и выглянул наружу.
— Вы видели, кто это?
— Нет. Тогда я подумал, что это может быть Лейн. Это, безусловно, не был мой отчим. Его я бы сразу узнал по росту.
— Это не мог быть мистер Пирсон?
— Да, это был Пирсон, — равнодушно подтвердил Фрэнк Эмброуз, — по я узнал об этом только потом.
Мисс Силвер воспользовалась паузой, чтобы посмотреть на Алберта Пирсона. Он стоял прямо, держа левую руку в кармане, А правой собирался спрятать в другой карман белый носовой платок, которым, очевидно, вытер лоб. Зеленоватый оттенок исчез с его лица. У него был вид человека, которому отсрочили смертный приговор. Мисс Сил вер медленно перевела взгляд назад — молодой констебль что-то записывал в блокноте, Ричард Парадайн поднялся со стула, мисс Парадайн сидела прямо и неподвижно, мистер Харрисон казался еще более шокированным, чем прежде, а Фрэнк Эмброуз выглядел дошедшим до крайности.
— Продолжайте, мистер Эмброуз, — сказал Вайнер.
Все напряглись, понимая, что перед ними свидетель смерти Джеймса Парадайна. Какие бы слова он ни произнес сейчас — признание или обвинение, — их уже будет невозможно взять назад.
Фрэнк Эмброуз заговорил усталым бесстрастным голосом.
— Эта комната и соседняя с ней комната моей матери очень похожи. Я увидел, как открылась стеклянная дверь комнаты матери и кто-то вышел на террасу…
— Не мистер Пирсон?
— Нет, не Пирсон. Я услышал первый удар часов сиротского приюта вверх по дороге. Через несколько секунд мой отчим вышел из этой комнаты и направился по террасе к парапету. Особа, вышедшая из комнаты матери, последовала за ним. Я стоял на месте, не желая вмешиваться, так как не мог догадаться, что произойдет, — о таких вещах не думаешь, пока они не случаются. Я видел, как отчима толкнули и как он свалился вниз через парапет. Особа, толкнувшая его, быстро скрылась в спальне моей матери. Все было так неожиданно, что я не успел и пальцем шевельнуть. Потом начался дождь. У меня был в кармане фонарик. Я достал его, быстро поднялся на террасу и включил фонарь. Луч, скользнув, осветил Пирсона в окне ванной. Он знал, что я видел его, по мне только теперь стало известно, что оп меня узнал. Я подошел к парапету и посмотрел вниз. Лил дождь, и ничего не было видно. Тогда я спустился на тропинку и нашел там тело отчима. Убедившись, что он мертв, я вернулся домой.
Последовала очередная пауза.
— Вам следовало сообщить полиции о том, что вы видели, мистер Эмброуз, — заметил Вайнер.
— Естественно, — согласился Фрэнк Эмброуз.
— Если вы этого не сделали, значит, у вас был сильный мотив для того, чтобы хранить молчание?
На сей раз ответа не было.
— Я должен спросить вас, мистер Эмброуз, узнали ли вы ту, как вы говорите, «особу», которая вышла из комнаты покойной миссис Парадайн?