— Я вижу, толпа уже встречает своего героя! — Жмуркин кивнул ребятам. — Привет, аборигены! Жмуркин-завоеватель прибыл принести вам огонь цивилизации!
   Выглядел Жмуркин как житель большого города, впервые отправившийся на экскурсию в джунгли: камуфляжный комбинезон, скатанные до колен сапоги-бродни, накомарник, за плечами огромный туристический рюкзак. На бедре болталось устрашающего вида мачете. [32]
   — Тише ты! — прошептал Генка. — Местные не любят, когда их так называют.
   — Ясно, — кивнул Жмуркин. — Я смотрю, тут неплохо. Цивилизация своей неотвратимой поступью проникает в самые отдаленные уголки нашей Родины… Это хорошо.
   Жмуркин выпрямился и заговорил нормальным голосом.
   — После четырех часов на автобусе мне надо как следует отдохнуть, — Жмуркин стряхнул с рукава пыль. — Принять ванну, выпить ромашковый чай…
   — Мы не здесь живем, Жмуркин, — огорчил его Витька. — Тут еще двенадцать километров.
   — Двенадцать километров… — протянул Жмуркин. — Надеюсь, не пешком?
   — Не, — зверски улыбнулся Витька. — Тетка Люся мотоплуг одолжила.
   — Мотоплуг? — насторожился Жмуркин.
   — Он шутит, — серьезно сказал Генка. — Мы на лошадях поскачем. У меня Серко, у Виктора Березка, у тебя Сатана…
   — Сатана… — нахмурился Жмуркин. — Да я никогда лошадь живую и не видел! А вы говорите — Сатана…
   — Вот и познакомитесь, — Генка отобрал у Жмуркина рюкзак, и они отправились на окраину колхозной усадьбы.
   Всю дорогу Жмуркин ныл, что он не хочет ехать на Сатане, что двенадцать километров — не слишком большое расстояние — можно пройтись пешком, что до захода солнца еще времени полно… Но Генка на все нытье приятеля не поддавался и шагал себе вперед.
   За последним домом их ждала впряженная в телегу Березка.
   — А вы говорили, что скакать придется! — сразу воспрял духом Жмуркин. — А в санях мы только так…
   — Это не сани, — поправил Генка. — Это телега. Поедем с комфортом.
   Ребята забрались в телегу, Генка взял в руки вожжи и несильно хлестанул Березку.
   — Вот это я понимаю! — Жмуркин отвалился на сено и принялся любоваться пейзажем. — А вы давайте, рассказывайте, что тут у вас? Какие проблемы? Какая нужна помощь? Я ненадолго отпросился. На несколько дней буквально. Все как раз получилось — вчера мне премию дали… Я, кстати, вам еще не рассказывал?
   Витька и Генка отрицательно покачали головами.
   — Меня повысили, — с гордостью сказал Жмуркин. — Теперь я заведующий ложей для важных персон!
   — Чем заведующий? — переспросил Витька.
   — Местами такими специальными, повышенного удобства. Они отдельно от всех. Зарплата теперь в два раза выше. И почет. Учитесь, неудачники! Ну да ладно. Так вот, мне как раз вчера премию дали. Нормальные деньги. Купил матушке букет. Прихожу домой, приношу деньги. А она мне вашу телеграмму показывает. Ну, я у нее и отпросился. Она так моей премии обрадовалась, что сразу меня и отпустила. Только вот Генкиным родакам позвонила, узнала что да как… А меня даже до автобуса проводила. Так какие тут у вас дела, бандерлоги?
   — Дела кислые, — сказал Генка. — Здесь в озере живет щука. За последнюю неделю она сожрала двадцать три утенка. Тетка их выпускать перестала. А если их не выпускать, они плохо растут. Так что одни убытки.
   — Понятно, — важно сказал Жмуркин. — Папа Жмуркин вам поможет. Папа Жмуркин все исправит и укажет вам верное направление…
   Жмуркин стал вытаскивать из рюкзака предметы подводного снаряжения. По пути он рассказывал:
   — У одного парня одолжил. Он мне снаряжение, а я ему абонемент в кино обещал. На неделю. В этом мире все просто. Комплект, рассчитанный на зимние условия.
   Жмуркин достал из рюкзака черный, отдающий запахом горелой резины костюм.
   — Это гидрокостюм, — пояснил Жмуркин. — Специальный костюм, чтобы в воде не замерзнуть. Устроен по принципу дамских колготок. Вы знаете, что если надеть под сапоги колготки, то, даже промокнув, ни фига не замерзнешь? У них такая структура — капельки воды нагреваются телом и создается своеобразный тепловой кокон. Костюм такой же. Этот парень в нем на Новый год нырял — и ничего.
   Жмуркин извлек маску и длинную пластиковую трубку.
   — Это маска и трубка. Тут и объяснять нечего — маску на глаза, трубку в зубы. И вперед. Вашей щуке конец.
   И Жмуркин лучезарнейше улыбнулся.
   — Постой-ка, — сказал Витька. — Это что, все?
   — Все, — снова улыбнулся Жмуркин.
   — А остальное? — подозрительно спросил Витька. — Остальное где?
   — Остального нету, — Жмуркин развел руками. — Так получилось. Ничего не мог поделать. Вот есть еще телескопический спиннинг, катушка и японская леска на ней. А насадки… этой, как ее… тоже нет. Парень сказал, что он голавля какого-то поймал и тот голавль все и оторвал…
   Витька с Генкой переглянулись.
   — А как же балласт? — поинтересовался Витька. — Как же буек? [33]А ласты? Ружье? Как ты собираешься охотиться на щуку без всех этих принадлежностей? И на фига ты спиннинг без блесны притащил?
   Жмуркин пожал плечами.
   — Это-то ладно, — вмешался Генка, — ее можно и самим сделать. Так что спиннинг пригодится. Да и остальное… Денек потрудимся и все смастерим.
   — За день? — удивился Витька. — За день сделаем ружье и ласты?
   — И даже быстрее, — сказал Генка. — За утро. Не такие, конечно, как настоящие, но на пару заплывов хватит…
   — Я всегда говорил, что Генка у нас — технический гений, — заявил Жмуркин. — Блоху подкует! Химикус-Механикус, просто Винтик и Шпунтик в одном флаконе…
   — Мы вот что придумали, — Генка подхлестнул Березку, чтобы она не очень-то ленилась, и Жмуркин кувыркнулся в телегу. — Щука охотится за утятами на отмели, мы ее там уже видели. Наберем в гусятнике перьев, высыплем в воду. Щука почует перья и пожалует. Тут мы ее и шлепнем.
   — Хорошая идея, — согласился Жмуркин. — А кто поплывет?
   — Я поплыву, — ответил Витька. — Я вообще хорошо плаваю. Так что я. У меня и опыт есть, я видел, как охотятся…
   Жмуркин промолчал.
   Постепенно вечерело. Становилось прохладно, из кустов выползал туман, начиналось самое загадочное время — сумерки. Витька накинул на плечи ватник и еще один передал Генке. А Жмуркину было и без того тепло в его комбинезоне.
   — На самом деле эта подводная охота — дело непростое, — сказал Жмуркин. — Щуки не так безобидны, как кажется на первый взгляд. Бывает, они даже на людей нападают. Я вот историю знаю… Одна женщина мыла в реке ложки. Моет и моет, моет и моет… И тут вдруг из воды щука как выскочит! Метра два в длину. И тетку эту цап за руку с ложкой — думала, что рыба. И руку до локтя откусила!
   — Врешь, — сказал Генка. — Не бывает такого.
   — Не веришь — не надо, — пожал плечами Жмуркин. — А так оно и было. А другая щука собаку в воду утащила. Собака по берегу лягушек ловила, а щука ее цап за ногу! Так живьем под воду и утащила. Доберман-пинчер, между прочим, был.
   Березка заржала. Все вздрогнули.
   — А что же ее доберман не покусал? — спросил Витька. — У него ж у самого прикус, как у крокодила.
   — Вот уж не знаю, — развел руками Жмуркин. — Может, он старый был.
   Они перебрались через речку с торфяной водой, протащились еще три километра по овсяным полям, поднялись на невысокий холм и увидели озеро, а сразу у озера хозяйство тети Люси. В доме горел свет, во дворе лаяла собака, из трубы шел дым, пахнущий чем-то вкусным. Жмуркин зашевелил ноздрями.
   — Сегодня жареный хлеб, плавленый сыр и сливки, — сказал Генка. — Лучше ничего не бывает.
   В животе у Жмуркина заурчало. Генка злорадно засмеялся и подхлестнул Березку. Телега быстро покатилась под уклон.
   Тетя Люся встречала ребят возле ворот с керосиновой лампой и Буфером. Буфер обнюхал Жмуркина, остался доволен и скрылся в конуре.
   — Проходите, пожалуйста, — тетка закрыла ворота. — Ужин готов.
   И на самом деле — на столе обнаружилась большая плетенка с тостами, блюдо с плавленым сыром, моченые яблоки, сметана и трехлитровая банка сливок. Тетка Люся пошла спать, а друзья устроились за столом и накинулись на еду.
   После того как было съедено по пять тостов с сыром и выпито по два стакана сливок, ребята отвалились на спинку дивана и стали разрабатывать план завтрашнего мероприятия.
   — Все очень просто, — говорил Жмуркин. — В том месте, где из озера вытекает ручей, поставим сеть.
   — Там мы сеть уже поставили, — сказал Генка.
   — Отлично! На отмели разбросаем перья. Потом Витька полезет в воду и будет сторожить, пока щука не приплывет…
   — А если она не приплывет? — спросил Витька.
   — Приплывет, — уверенно заявил Жмуркин. — Куда ей деваться? Кстати, а как щуку-то зовут?
   — Как зовут? — Витька посмотрел на Генку. — Мы не знаем, как ее зовут. Щука и все.
   — Это в корне неправильно! — возмутился Жмуркин. — У каждой такой твари должно быть имя. Моби Дик — белый кит-убийца, [34]Шер-Хан…
   — Шер-Хан — тигр, — напомнил Генка.
   — Все равно, — Жмуркин принялся ходить взад-вперед по кухне. — Если нет имени, то мы как бы боремся со всеми щуками подряд, а не с одной конкретной щукой. Надо ее срочно именовать, а то ничего не получится.
   — Челюсти! — предложил Генка.
   — Красиво, — кивнул Жмуркин. — Но уже было.
   — Предлагаю именовать ее Живоглотом, — сказал Витька. — Или Уткоглотом…
   Жмуркин с сомнением покачал головой. Он выбрал из миски яблоко побольше, откусил, прожевал и сказал:
   — Уткоглот — это детский сад. Предлагаю назвать серьезно. Скажем, Старый Ник.
   — Почему так? — спросил Генка.
   — Старым Ником называли демона, который водился в речных омутах. А в Германии так называли всех щук, что больше полутора метров. Там считали, что если рыба до таких размеров дорастает — то это не простая рыба. Особенная. Я думаю, ваша как раз такая.
   — Такая, — вздохнул Витька. — Еще как такая! Когда мы с ружьем ее караулили, она, как торпеда, из глубины вышла. Как подводная лодка какая-то. Генка пальнул, а не попал. И все крючки нам уже пооткусывала…
   Жмуркин добыл из плетенки еще один тост, густо намазал его сыром, откусил с краю.
   — Эх вы, село, — сказал он поучительно. — С физикой у вас совсем плохо. Угол падения равен углу отражения. Слыхали? Так вот, в воде надо чуть-чуть под более тупым углом стрелять — тогда дробь отразится от воды и куда надо попадет. Село, село…
   Генка сделал постороннее лицо.
   — Щука становится на путь поедания утят совершенно не случайно, — говорил Жмуркин, жуя жареный хлеб. — Она достигает уже таких размеров, что ей больше нечего есть. Рыбу ловить — слишком тяжело, гоняться надо много, а энергии мало. Вот тут и появляются утята. Их и ловить легче, и калорий в них больше.
   Жмуркин доел тост и посмотрел на сливки.
   — Если ее не остановить, то ситуация усугубится, — Жмуркин почесал подбородок, осушил очередной стакан и сказал: — Из достоверных источников известно, что щуки любят греться на солнце, лежа на мелководье. Насколько я понял, как раз на мелком месте и утки плавали. Значит, мы прячем туда Витьку, Витька видит щуку, вступает с ней в решительный бой и как истинный представитель вида Homo Sapiens [35]одерживает победу.
   Жмуркин налил себе еще сливок.
   — Так выпьем же за победу! — Жмуркин опрокинул стакан залпом, по-гусарски.

Глава 9 Снаряжение для Ихтиандра [36]

   Витька проснулся от какого-то шума. Он спустил ноги на пол, потянулся, зевнул и вышел во двор. Шум издавал Жмуркин. Он двумя жестяными ведрами таскал воду из колодца и наливал ее в большой бак, прилаженный на крыше.
   — Ну и здоров же ты спать! — сказал Жмуркин. — Уже час дня, а ты все дрыхнешь!
   — Сам, наверное, только что встал, — ответил ему Витька. — Вон морда-то какая заспанная!
   — Это от раздумий, — Жмуркин взобрался по стремянке и опрокинул ведра в бак.
   — Ты бы пошел просто искупался в озере, чем так мучиться, — посоветовал Витька.
   Жмуркин не ответил.
   — Да он щуку боится, — усмехнулся Генка. — Вдруг щука его утащит.
   — Ничего я не боюсь, — сказал Жмуркин. — Просто падающая сверху вода оказывает ионизирующее действие. [37]А я обожаю водные процедуры…
   — Жмуркин, — снова усмехнулся Генка. — Тебя ионизируй не ионизируй, лучше ты не станешь.
   Жмуркин показал язык и отправился под душ. Ионизировался он минут пять, потом вышел освеженный и сказал:
   — Ну, вот я и готов к великим свершениям.
   Витька тоже было собрался немножко помыться, но потом подумал, что если он зайдет в душ, то из бака обязательно свалится какая-нибудь пиявка. Поэтому просто почистил зубы, побрызгал в лицо водой и растер кулаками.
   После помывки ребята собрались за столом во дворе. Генка взял слово.
   — Я много думал сегодня ночью… — начал он.
   — Это на тебя так непохоже, — съязвил Жмуркин. — Не перегрелся случайно от напруги-то?
   Генка не обратил на него внимания.
   — Я много думал — и вот что придумал. Недостающие части подводного снаряжения мы изготовим сами. Ружье… Ну, ружье нам в таких условиях, конечно, не сделать, даже нечего пытаться. Поэтому предлагаю вместо ружья использовать гарпун.
   — А гарпун ты из веника свяжешь! — хмыкнул Жмуркин.
   — А гарпун и не надо связывать, гарпун у нас есть.
   Генка сходил в конюшню и притащил с сеновала трезубые вилы.
   — Отличная вещь, — он воткнул вилы в землю. — Кого хочешь пробьют. К тому же я проверял, они не тонут, но и не всплывают. Если учесть размеры нашего клиента, то можно предположить, что скорость его не очень велика. Значит, его вполне можно загарпунить. Проблема заключается в следующем — на зубцах отсутствуют бородки. То есть…
   — То есть как легко вилы войдут, — сказал Витька, — так же легко они и выйдут. А бородки — это как у наконечников стрел. Поэтому…
   — Поэтому сейчас Жмуркин возьмет ножовку и напильник и эти бородки выпилит, — закончил Генка.
   — Я не умею, — быстро сказал Жмуркин.
   — Все не умеют, — Генка был безжалостен.
   Генка выложил на стол ножовку по металлу и здоровенный напильник. Жмуркин вздохнул, положил на стол вилы и стал возить по зубцам ножовкой.
   — Пили наискосок, — посоветовал Витька.
   — Не учи, — огрызнулся Жмуркин.
   Затем Генка выставил на стол пластиковую бутылку.
   — Это вот, как видите, пластиковая бутылка, — сказал Генка. — Куда же нам без нее? В современном мире без пластика не прожить. Из бутылки мы сделаем буек. Этим займешься ты, Витька.
   — Как?
   — Просто. Возьмешь в сарае белила и выкрасишь бутылку изнутри.
   — Как изнутри? — не понял Витька. — Туда же кисточка не пролезет.
   Жмуркин перестал водить ножовкой по вилам.
   — Поручик Ржевский очень любил маринованные помидоры, — сказал он. — Но никогда их не ел — голова в банку не пролезала!
   Все засмеялись.
   — Эх, мой бедный Виктор, — продолжил Жмуркин, — догадливости в тебе ни на грош. Это же очень просто — берешь бутылку, наливаешь туда немного краски, завинчиваешь крышку и хорошенько взбалтываешь.
   — Сам дурак, — посрамленный Витька отправился в сарай красить бутылку.
   — А я займусь самым сложным — ластами, — Генка выложил на стол двадцатилитровую канистру из плотного полиэтилена, медную проволоку, старые резиновые сапоги, шило и большие портняжные ножницы.
   Первым делом Генка обрезал ножом голенища у сапог, так что сапоги сразу же превратились в галоши. Затем аккуратно проткнул шилом дырки вдоль всей подошвы. После чего взял топор, осторожно расколол канистру пополам и вырубил из ее боковин две прямоугольные пластины и примерил их к галошам.
   — Великоваты, наверное, — Генка взял фломастер и очертил на пластинах контуры будущих ласт.
   — Тема чудовищной рыбы затрагивалась кинематографом неоднократно, — разглагольствовал Жмуркин, работая над вилами и не слушая Генку. — Достаточно вспомнить классические „Челюсти“. Ведь несколько фильмов сняли! А „Пиранья“? А „Барракуда?" [38]Жаль, у меня пока нет видеокамеры, а то бы я снял документальный фильм о наших тут приключениях. Но ничего, я напишу сценарий. И назову его… Придумал: назову его „Тихие воды“. Классно! Или „Челюсти из Тихих вод“…
   — Кстати, — вмешался Генка, — тут ты в точку попал. Раньше село так и называлось — Тихие воды. Давно, после войны. Мне тетка рассказывала. А потом это название как-то и забылось. А кино назови „Проглот из Тихих вод“…
   — А теперь как село называется? — спросил Жмуркин.
   — Теперь никак. Просто центральная усадьба.
   — Не, — покачал головой Жмуркин, — „Челюсти из Никак“ звучит плохо. „Челюсти из центральной усадьбы“ еще хуже. Некинематографично как-то…
   — Какая разница? — пожал плечами Витька. — Главное поймать…
   Жмуркин работал напильником, а заодно мечтал:
   — Это здорово! У нас в кино будет действовать настоящая щука-убийца! Но не простая, а мутант — она приплыла из Чернобыля! Из Припяти! И охотится она не на уток, а на людей! А против нее — трое пацанов. У одного она съела сестру, а другому откусила руку. А в конце главный герой распиливает ее бензопилой. Но это еще не конец — щука отложила икру!
   Жмуркин посмотрел на Витьку и Генку, ища одобрения.
   — Нормально, — сказал Генка. — Только все как-то обычно уж очень. Во всех фильмах так. Надо что-то поинтереснее придумать. Ну, к примеру, пусть действие происходит не сейчас, а в Средние века, при Иване Грозном. И щука не из Чернобыля, а выращена чернокнижниками. Они ей сделали железные ядовитые зубы. И убивают ее не бензопилой, а из счетверенной пищали. [39]
   — Точно! — обрадовался Жмуркин. — Так гораздо круче! Получится как „Братство Волка“, [40]только в России. Классно!
   — Ладно трепаться-то! — сказал Генка. — Работать, работать!.. Солнце еще высоко!
   Генка снова взялся за топор и, налегая на него всем телом, вырезал две удлиненные трапеции, отдаленно напоминающие лягушачьи лапки. По краям заготовок с помощью шила наделал отверстий, соединил заготовки с галошами и стянул проволокой. Попробовал на отрыв — получилось крепко.
   — Как настоящие, — Генка натянул получившиеся конструкции на ноги, попытался сделать шаг и тут же упал.
   — Он склеил ласты, когда клеил ласты, — усмехнулся ехидный Жмуркин.
   — Нормально, — Генка поднялся и отряхнулся. — Тяжеловаты немного. Но в воде отлично будет.
   Из сарая вышел Витька с белой пластиковой бутылкой.
   — Дела идут, — Генка стащил с ног ласты. — Жмуркин, как там у тебя?
   — Одну бородку еще пропилить.
   — Значит, осталось только о балласте подумать, — заключил Генка. — Но его вообще легко сделать. Вить, принеси из дому гирю. Там шестикилограммовая есть.
   Витька приволок то, что он просил.
   — Берем гирю, — и Генка взял гирю, — берем обычный солдатский ремень… Совмещаем… Получается отличный балласт. Так что…
   — Готово! — Жмуркин продемонстрировал переделанные в трезубец вилы.
   Генка проверил вилы, остался доволен.
   — Теперь можно и на озеро идти.
   — Да уж, — сказал Жмуркин, — пойдем. Витька в таком снаряжении будет у нас настоящим Ихтиандром…
   Озеро выглядело спокойно. Ветра не было совсем, и вода блестела, как начищенное медное зеркало, берега отражались.
   — А тут ничего, — сказал Жмуркин. — На самом деле красиво. Хоть санаторий строй!
   — Не нужно нам твоих санаториев, — Генка бросил на песок подводное снаряжение. — Здесь и так хорошо. И как в город приедешь — не болтай, а то понаедут сюда всякие… Понял?
   — Понял, — вздохнул Жмуркин. — Понял, что вы придурки. Впрочем, как всегда. Кто нырять-то будет?
   — Витька будет, — сказал Генка. — Он с этим делом знаком. Он нырнет, а мы будем за ним следить. Ясно?
   — Ясно, — сказал Жмуркин. — Бесплатный аттракцион „Молодой самоубийца“. Приобретайте билеты!
   Витька на перепалку друзей никак не реагировал, стоял в сторонке и разминался перед погружением. Он приседал, разводил руки в стороны, делал махи и растяжки, прогоняя кровь по жилам и насыщая ее кислородом. Разминался он минут пять, потом проверил пульс и остался доволен.
   — Я готов, — сказал он и стал обряжаться в гидрокостюм.
   Но тут выяснилось следующее обстоятельство — привезенный Жмуркиным гидрокостюм оказался Витьке мал. Не то чтобы просто мал, а катастрофически мал — он просто никак не налезал на Витьку. По росту и, как ни странно, в талии.
   — Да… — Генка почесал подбородок. — Отъелся ты у нас… Попали… Ну, кто тогда поплывет? — и он посмотрел на Жмуркина.
   — Я не умею, — сразу же сказал Жмуркин. — У меня это… двойное внутреннее ухо… Я даже в ванне купаться не могу…
   — Понятно… — Генка плюнул на песок. — Двойное ухо, говоришь…
   Жмуркин покраснел и уставился взглядом в сторону озера.
   — Придется тебе, Ген, плыть, — сказал Витька. — По другому никак. А то все зря.
   — Ладно, — Генка стал натягивать гидрокостюм, — уж поплыву… А что делать? Вы-то ни на что не способны…
   Гидрокостюм пришелся Генке как раз впору, ну, ремень, конечно, пришлось подзатянуть.
   Генка поприседал, проверяя, как костюм сидит. Сидел хорошо. Генка пожал плечами и подпоясался ремнем с гирей. Затем привязал к поясу шнур с буйком. Сел на песок и натянул на ноги самодельные ласты.
   — Ты у нас просто капитан Немо! — захихикал Жмуркин. — Жак Ив Кусто! [41]
   Генка не ответил Жмуркину, а Витька показал тому кулак. Жмуркин замолчал. Витька подал Генке маску и трубку.
   — Зайдешь в воду — поплюй на стекло маски с внутренней стороны, а затем сполосни водой. Тогда маска не запотеет. Если немного воды в маску наберется — ничего. Дышать надо равномерно. Если же вода в трубку натечет, не паникуй — просто выплевывай ее. Ластами тоже ворочай медленно, не то слишком быстро поплывешь. А скорость тут не очень нужна. Вот и все. А утиные перья на отмели мы высыплем…
   — Понятно.
   Генка взял в руку усовершенствованные вилы и направился к озеру.
   — А теперь на Нептуна похож! — не удержался Жмуркин. — Только бороды зеленой не хватает. И русалок рядом.

Глава 10 Под водой

   Генка зашел по пояс в воду, протер маску, как советовал Витька, обернулся и посмотрел на берег, а затем осторожно нырнул. Плыть под водой оказалось гораздо легче, чем Генке представлялось. Не надо было прилагать никаких усилий — просто потихоньку двигай ластами. Ворочаешь ногами, а под тобой проплывает мутное дно. Дышать было тоже легко, иногда только в трубку и в самом деле попадала вода, но Генка легко ее выплевывал. Ощущения были весьма необычные, Генка никогда таких не испытывал. Наверное, больше всего это было похоже на невесомость. Полуполет-полускольжение.
   Генка так увлекся этим полетом, что не заметил, как дно постепенно ушло вниз и теперь вместо лунного ландшафта под ним была сплошная синева, пронизанная расходящимися книзу солнечными лучами. Синева и пустота со всех сторон. Он забыл, что надо держаться берега, и выплыл на самую середину озера.
   Генка вдруг понял, что чувствует космонавт, вышедший в пространство. Он висел над бездной, в которой терялся даже свет. Где пряталась огромная щука, для которой слопать утку — раз плюнуть. Генке вспомнились собственные страшные рассказы про это озеро, и он немножечко испугался. Решив повернуть к берегу, он сделал разворот на месте и поплыл назад.
   Он плыл и плыл, а берега все не было и не было. Генка испугался еще сильнее и прибавил скорости. Вода журчала у него за ухом, ноги начинали уставать, а берега так и не было. Тогда Генка испугался уже по-настоящему. Он поднял голову из воды и обнаружил, что болтается прямо в центре озера, а до пляжа все так же далеко, как и раньше. Казалось, что-то удерживает его на середине. Генка стал объяснять себе, что ничего необычного здесь нет, что это просто подводные течения, какие есть в любом уважающем себя водоеме. Что это глубинные ключи. Что это перераспределение теплой и холодной воды, образующее тягу…
   Но паника уже проклевывалась, уже била в мозг, уже мешала размышлять логически. Это не течения, это щука! Да-да, это щука, очень непростая щука, заманивает его в глубину! Мешает выбраться. Ждет, когда он ослабеет, чтобы схватить своими челюстями. Это проклятие озера! Оно топит всех, кто покушается на скрытую в его глубине тайну…
   В голову лезли бесчисленные истории о затянутых в омут мастерах спорта по плаванию, о сведенных конечностях, о пловцах, запутавшихся в водорослях и не найденных никогда.
   Генка опустил голову в воду и осмотрелся. Щуки не было. Никто не приближался к нему с разинутой пастью, ощеренной сотней крючковатых острых зубов.
   Он снова поднял голову над водой, выплюнул загубник трубки и отдышался. Решил было покричать и позвать на помощь, но стало стыдно. Затем заставил себя думать, а не бояться.
   Страх — в голове, говорил себе Генка. Страх это просто скачок давления и выделение в кровь определенных веществ. Физиология. Химия. А значит, бояться не стоит. Стоит спокойно подумать.
   Все в порядке. Я не тону. Лежу на воде, дышу воздухом. По небу плывут облака. Почему я не могу добраться до берега? Должно быть, происходит что-то такое, что имеет вполне реальное, совсем не сказочное объяснение.
   И тут Генка вспомнил. Если идти по лесу просто так, без всяких ориентиров, то рано или поздно сделаешь круг и вернешься на то самое место, с которого вышел. Потому что правая нога делает шаг чуть больше, чем левая. А если правая нога делает шаг больше, то, значит, вполне может быть, что и ластом она гребет сильнее. И если плыть вот так, без четко проложенного маршрута, то запросто можно рисовать круги и по воде.