(За родину свою считай иные сферы,
Где ждет тебя Отец божественный - Господь!)...
Но все ж из плоти будь! Люби земную плоть,
Которой и Христос себя облек когда-то!
В ней все таинственно, освящено и свято,
С тех пор, как некогда Учитель, скорбь тая:
"Ядите, - произнес, - сие есть плоть Моя!"
Та тайна велика. Из плоти покаянной
Создай оружие победы неустанной
Над гордостью, что нам, чрез ту же плоть, порой
Внушает сатана. Ты гордости иной
Ищи: божественной, единственной на свете.
Все цели прочие - лишь дьявольские сети!
О да! из бронзы будь! на грудь надень доспех,
Чтоб храбро отражать нас стерегущий грех:
Смиренья, Кротости, Стыда, Молчанья, Бденья.
И будь из мрамора! под шлемом Убежденья,
Глядя уверенно на блещущую высь, -
С благоговением на паперти склонись!
x x x
Того, что я писал, назад я не беру,
Все это думал я, и было правдой это,
И сохраню я все до дня, когда умру,
Былым, нетронутым, в волненьях новых света,
В упорной ярости и в гордости немой!
И, как выходит сталь из сплава руд и шлака,
Я выйду наконец из горестного мрака,
Я выйду, закален и горем и борьбой!
Я выйду - для любви, вполне простой и нежной,
В которой бы душа таилась безмятежно...
Прочь все "парижское", и грязь его и гнет!
Да здравствует наш вкус французский! вкус Гаскони,
Шампани, Артуа, Аргонны и Бургони,
И сердце, - черт возьми! - что сердцу весть дает!
x x x
Снежных хлопьев вереницы
Мчатся, вьются под луной,
Закрывая пеленой
Крыши сумрачной столицы
В час служенья всенощной.
Лондон медленно дымится.
Перед каждою плитой
Ужин варится простой.
И семья за стол садится
В час служенья, в час ночной.
Там, в Париже, смех блудницы,
Вина пролиты рекой.
И смешался стон глухой
С пеньем уличной певицы,
В час пирушки, в час ночной.
Ждет сияния денницы
Умирающий больной.
Нет надежды ни одной
В стенах сумрачной больницы...
А вокруг лишь мрак ночной.
Вот несется, вот струится
Светлый благовест волной,
Прочь от тяготы земной
Он зовет нас всех - молиться
В час служенья всенощной!
x x x
- Холодно как в стужу мне!
Больно, больно, как в огне!
Ноют кости, стонет тело,
Сердце, сердце онемело!
Брошен я среди снегов,
Как добыча для волков!
Жгут лицо, и грудь, и руки
Торжествующие муки!
Слава где? где жизнь моя?
Не в чистилище ли я?
Или в бездне преисподней,
Где затмился лик Господний?
"Может, горек жребий твой,
Но его хотел Другой,
Некто Правый, Некто Сильный...
Что пред ним твой дух бессильный?
Ты упал в пучину зол,
Но тебя сюда привел
Тот, Чья воля - благо людям..
Мы ли с нею спорить будем?
Унижения твои -
Знак Божественной любви!
Если, в скорби неизменной,
Ты чуждаешься вселенной,
Это - с неба на тебя
Смотрит чей-то взор, любя.
Кто твои враги ночные?
Это - ангелы святые;
Их угрозы и их гнев -
То любви небесный сев!
Полюби свои распятья;
Это - отчие объятья!
Язвы тела поцелуй,
Ниц пади и возликуй!
Пусть ты в муках изнемог, -
В них тебе предстанет - Бог!"
Чуть замолкнул колокол
Посредине Gloria.
В обычный час вечерни
Несут Святое Миро
С торжественным кортежем
Пресвитеров, левитов.
Моросит, и мокрый снег -
Засыпает все и всех.
Отдернута завеса:
Свечей нет у престола,
Решетка в черном крепе,
Орган святой безмолвен.
И тумана пелена
В небесах еще бледна.
Зажглись повсюду свечи;
Кропят святой водою,
И сладостные звуки
Уносятся к амвону.
Полон света, из-за туч
Засиял приветный луч.
Gloria. Вновь колокол
Слышен. Аллилуйя.
x x x
Равнину мне рисуют грезы
И посреди большой собор.
Река, приток какой-то Мезы,
Стремится к морю, на простор.
И чуешь дали Океана,
Вдыхая водорослей йод,
И крест, блестящий из тумана,
Меж башен высоко встает.
Колокола на колокольне
Поют - напевы серебра,
И все скорее, все безвольней
Крутятся с ветром флюгера.
Процессии, светло и мерно,
Идут - из юношей и дев,
Живые четки, шелк и перлы!
Звучит молитвенный напев.
И это все - не сон, не бденье,
Не рай и не земная твердь:
Все то - мое мировоззренье,
Моя, в обличье милом, смерть!
x x x
Ты не совсем верна, быть может.
Но я - не очень я ревнив.
Нам это жить вдвоем поможет:
Счастлива ты - и я счастлив!
Люби и славь любовь, кто может!
Тебе известны и знакомы,
На радость опытных людей,
Такие хитрые приемы,
Что не придумаешь милей!
Дари их прихоти моей!
Я знаю: шутят зло иные...
Тебе уж не шестнадцать лет...
Но эти плечи наливные
И твой наполненный корсет...
О! О! У девушек их нет!
"Эге! - смеются злые люди -
Давно у вас остыла кровь!"
Но лишь твои увижу груди,
И мой черед смеяться вновь.
Люби, кто жив, и славь любовь!
x x x
Вот осень наступила
И строго запретила
Привычки лета длить.
Холодные недели
Загонят нас в постели,
Ласкаться и любить.
А летом - что за скука!
Одна и та же мука:
"Ах, душно мне, - заснем!"
Не жизнь, а сна вериги.
Мы скучны, точно книги.
Вот осень, отдохнем.
Как угли в печке рдеют,
Уста у нас алеют,
Зима ведет любовь,
И запылаем сами
Мы пламенней, чем пламя,
И пламенней, чем кровь.
x x x
Я не имею
Копейки медной за душой,
Но я владею,
Моя проказница, тобой...
С игрой и с пляской
Творишь ты радостный обряд.
Какою лаской
Твои слова всегда горят!
Внимаю ль речи
Твоей живой, ловлю ль твой взгляд,
Нагие ль плечи
Твои поцелую, - я богат.
На отдых нежный
Склонился я - и вмиг весь пыл
На белоснежной
Твоей груди восстановил.
Конечно, мало,
Увы! любим тобою я:
Ты изменяла
Мне часто, милая моя.
Но что за дело
Мне до измен твоих, когда
Ты завладела
Моей душою навсегда!
x x x
Не надо ни добра, ни злости,
Мне дорог цвет слоновой кости
На коже ало-золотой.
Иди себе путем разврата,
Но как лелеют ароматы
От этой плоти, Боже мой!
Безумство плоти без предела,
Меня лелеет это тело,
Священнейшая плоть твоя!
Зажженный страстностью твоею,
От этой плоти пламенею,
И, черт возьми, она - моя!
До наших душ нам что за дело!
Над ними мы смеемся смело, -
Моя душа, твоя душа!
На что нам райская награда!
Здесь, на земле, любить нам надо,
И здесь нам радость хороша.
Но здесь нам надо торопиться
Недолгим счастьем насладиться,
Самозабвения вкусить.
Люби же, злая баловница,
Как льются воды, свищет птица, -
Вот так и мы должны любить.
x x x
Пропал бы я бессонной ночью,
Когда б не ты со мной воочью
Всем телом молодым была!
И не привыкшие к лобзаньям,
К притворно хитрым восклицаньям
Твои уста - источник зла!
Уста, которые так лживы,
Но так приветливо болтливы
И о любви твердят порой
Мне с откровенностью великой!
Уста, что словно земляника
В полях созревшая весной!
И не пентакль твоих желаний,
Не чудеса очарований,
Многообразных и простых,
Двух глаз твоих, двух глаз колдуньи,
То чаровницы, то вещуньи...
Бог мой! пропал бы я без них!
x x x
Я не люблю тебя одетой, -
Лицо прикрывши вуалетой,
Затмишь ты небеса очей.
Как ненавистны мне турнюры,
Пародии, карикатуры
Столь пышной красоты твоей!
Глядеть на платье мне досадно -
Оно скрывает беспощадно
Все, что уводит сердце в плен: -
И дивной шеи обаянье,
И милых плеч очарованье,
И волхование колен.
А ну их, дам, одетых модно!
Спеши прекрасную свободно,
Сорочка милая, обнять,
Покров алтарной мессы нежной
И знамя битвы, где, прилежный,
Не уставал я побеждать.
Иссопа ломкий стебль, сжимаемый Творцом,
Мне даровавшим жизнь, и милость, и прощенье,
Я, если мой порыв чист пред Его лицом,
Другому указать могу пути спасенья!
И, как язычник мог при крайности крестить,
Так, недостойный, я, когда, молясь смиренно,
Стремится кто-нибудь томленья облегчить,
Могу ему открыть глаза на мир нетленный!
По милосердию, избранному Тобой,
О, сжалься, Господи, над тьмой моих страданий
И сердце, взросшее меж тяжких испытаний,
К Тебе влекомое, как рану, успокой!
Дай волю мне - идти вперед, дорогой длинной,
Исполнить свой обет - и, обращая в храм
Всю жизнь, я воспою гимн Троице Единой,
Гимн Богу, в небесах, недостижимых нам!
Отцу Создателю, Чьи помыслы глубоки,
Христу Спасителю, Кто миру - судия,
Святому Духу, Кем глаголили пророки,
Я, в ком кипит вся кровь, ничтожный грешник, я
Сжимаемый Творцом, я, ломкий стебль иссопа!
Покинув Париж, приходишь в Notre-Dame,
Там шумы улицы слились в аккорд чуть слышный,
И солнце яркое в тени немеет там,
Пройдя цветных окон узор чудесно пышный.
Спокойной тишиной исполнен этот дом:
В нем явно властвует единый царь - Всевышний.
Вечерни отошли; над черным алтарем
Лишь шесть мерцает свеч; но веет ароматом,
Где с фимиамом слит воск, капавший дождем.
Вот прочтены часы; во мраке синеватом,
Как добрая гроза, звучит суровый хор:
И своды древние ответствуют кантатам.
И полон пением весь сумрачный собор,
Где день, ослабленный Святыми, Королями,
Колеблет в высоте свой теневой узор.
И все здесь говорит о мире, о, словами
Святыми прогнанных, ночных страстях; с колонн
Надежда тянется незримыми руками.
О неземной восторг! сияет светом он,
Сосредоточенным в луче единой Правды!
Да, бесконечно прав экстаз твой, Симеон!
Так предадим же дух мы в руки Бога Правды!
Любовь, любовь неутомима!
Как дьявол, - яростью томима,
Мила, - как вздохи херувима!
Любовники неутомимы;
Как дьяволы, неумолимы,
Настойчивы, как херувимы!
Вокруг неопытных сердец,
Бродя, как волк вокруг овец,
Они их ловят наконец.
Любовник - он всегда хитрец!
Нахохлившись, как голубь, лжец
Умеет положить конец!
А все любви метаморфозы!
Уста - гранат, ланиты - розы,
Смех грустный, сладостные слезы!
И все, о чем немеет греза!
Цель и причина, стих и проза!
Стоит пион, раскрыта роза!
Мне говорят, что ты - блондинка
И что блондинка - неверна,
И добавляют: "Как былинка..."
Но мне такая речь смешна!
Твой глаз - яснее, чем росинка,
До губ твоих - душа жадна!
Мне говорят, что ты брюнетка,
Что взор брюнетки - как костер,
И что в огне его нередко
Сгорает сердце... Что за вздор!
Ты целовать умеешь метко,
И по душе мне твой задор.
Мне говорят: "Не будь с шатенкой:
Она бледна, скучна чуть-чуть..."
Смеюсь над дружеской оценкой!
Дай запах кос твоих вдохнуть,
Моя царица, - и коленкой
Стань, торжествуя, мне на грудь!
Я странной личностью слыву среди людей:
Для некоторых я - отъявленный злодей,
Другие говорят, что я - кретин убогий,
А кое-кто меня возводит в полубоги
Или в апостолы. За что такое мне!
О Господи, за что? Приличен я вполне,
Хотя мне выдержки подчас недоставало.
Познал я радости, но и страдал немало.
Несчастья, всякий раз вы для меня горьки,
Хотел я мирно жить, порывам вопреки,
Разумно жить хотел, не преступать приличий,
Как учат мудрые и как велит обычай
Отцов и пращуров. Короче, я скорбел,
Страдая от своих от недостойных дел,
Я кровью исходил, униженный, похожий
На жалкого раба. Всегда по воле Божьей
Раскаивался я, и душу совесть жгла.
За все недавние и давние дела,
За прихоти свои я расплатился разом.
Отныне я живу с оглядкою на разум,
Который я обрел с приходом зрелых лет
Как плод всех радостей, всех горестей, всех бед.
Вот почему слыву безумцем в мире этом,
Хоть я совсем иной, иной по всем приметам.
Нелеп я? Может быть. За это кто винит?
Да, мне не нужен грим, не нужен реквизит,
Мой жест, исполненный веселья и печали,
Всегда был искренним, хотя вы замечали,
Что он медлителен и холоден подчас.
Таков, приятели, мой образ без прикрас,
Таков природный нрав. Вы думаете, глыба?
Ничуть. Вполне простой, не весь, конечно, ибо
Бывает путным. Вам кажется, он прям?
О нет. Я человек и не сродни зверям,
Бесхитростным, прямым медведям дикой пущи.
Я сердцем не хитрю, лукав язык мой лгущий.
Я лгал, конечно, лгал... но часто лгать не мог.
Есть у меня грехи, не спорю, видит Бог!
Пороки тоже есть, о горькая досада!
Друзья, но на войне как на войне, и надо
Мне многое простить, и надо горячо
Любить. Я жду любви. Хочу сказать еще:
Меня благословил Господь наш Вседержитель,
Я снова заслужил блаженную обитель,
В слезах раскаянья я искупил свой грех,
Я много лучше стал. Я, право, лучше тех,
Кто слабости мои столь строго судит ныне.
О Господи, спаси безумца от гордыни!
Не знаю ничего забавней похорон!
Могильщик с песенкой, лопаты блеск лучистый,
Кюре спешащего белейшие батисты,
В выси - колоколов проворный перезвон;
Мальчишки-певчего девичий выклик чистый,
И - лишь качнется гроб, над ямой наклонен,
И мягко спустится, - шум осыпи пушистой:
Перинка мертвецу, чтоб сладко грелся он.
Ей-Богу, это все казалось мне прелестным!
А факельщиков строй, зажатых фраком тесным,
С носами, красными от щедрых чаевых!
А речи - краткие, но с дрожью слез учтивых!
А эта гордая в сиянье лбов крутых
Толпа наследников счастливых!
Мадам, позвольте, чтоб, склонясь пред вами,
Мой бедный дух свое открыл вам пламя.
Вы мной любимы более, чем Бог,
И кто огонь тот погасить бы смог?
Ваш взор глубок и полон странной тени;
Он для меня источник упоений.
Ваш каждый след целую на песке;
Мое вы сердце держите в руке.
Вот горлица, одна в гнезде, рыдает,
И скорбь моя ей стоном отвечает.
Заря в цветы вливает жизнь и свет.
Вы явитесь, - и вмиг печалей нет.
Пройдете вы, - и вновь цветы завяли;
Вдали от вас опять встают печали.
Вновь явитесь, - в лесах и по лугам
Все зацветет, пестрея, здесь и там.
Когда б вы согласились, дорогая, -
Когда бы ты ушла со мной, пылая,
Под сень ветвей, обнявшись!.. О, Господь!
Какие ласки! Как безумна плоть!
Но нет! Всегда вы были непреклонной,
И пламень страсти жжет меня, бессонный,
Я иссушен; мой стон восходит в твердь:
Ведь я вас так люблю, о, мадам Смерть!
Вот осень и закат! О, миг, для сердца сладкий!
На тлении повсюду кровь!
Пожар в зените! Смерть в природе! Воды вновь
Гниют, и люди - в лихорадке!
Дни эти и часы - твоя пора, поэт,
С душой, где нет очарований,
С душой, истерзанной когтями всех желаний;
О, зеркало! о, пир и свет!
Пусть восторгаются безумцы и педанты,
В зарю влюбляясь и в весну,
В двух дев, чьи розовы и мордочки, и банты.
Я ж, осень острая, люблю тебя одну,
Все девичьи сменив приманки
На странные зрачки жестокой куртизанки.
Ма туе est morte.
Plourez, mes yeux*.
Старинный поэт XVI века,
чье имя я позабыл.
Шпилей безумных кружева
Вздымает город острокрыший;
Веселый гул летит все выше;
Уверенно гудят слова.
- К чему веселость мне такая,
Пыль площадная?
В полях покой и мир царят,
В деревьях щебет голосистый,
Равнину белит полдень чистый,
И золотит ее закат.
- Мне - эта прелесть и свобода
Чужды, природа!
Немыми знаками валов
И стоном вековой печали
Всех нас манят морские дали -
Мечтателей и моряков.
- Но что мне, что в твоем просторе,
Гулкое море?
- Ах, волны шумные морей,
Равнины в блеске бесконечном,
И города в кипенье вечном,
Созданье ада, не людей, -
Вам не поднять моей подружки
С ее подушки!
<Моя милая умерла.
Плачьте, мои глаза (старофр.).>
В Париже пленником, по тысяче причин,
Все лето я сижу; я разгоняю сплин
Тем, что вблизи меня и что не стоит денег.
Вот улица моя, чердак мой (сто ступенек),
И уличный спектакль, бесхитростно-простой,
Разыгрываемый окрестной беднотой
В ее приятельском общенье повседневном, -
В беззлобном равенстве под гнетом дней плачевных.
Вот скверы здесь и там под ветром сентября;
Листва оборвана и мечется, паря,
В безумной суете, налево и направо,
Как стая плоских птиц, зеленых, с цвелью ржавой,
Крутясь над группами рабочих под хмельком,
Что спорят весело, взбодренные винцом,
И вспыхивают вдруг, поняв неверно слово...
Я, трубкою дымя, стихи слагаю снова;
Средь благодушия сам благодушен я;
Чуть ночь, я спать ложусь и, так как суть моя
В том, чтоб мечтать, - во сне я о стихах мечтаю,
Прекрасных, не таких, что наяву кропаю, -
О чистых, блещущих, как горный ключ, стихах,
Высоких, вдумчивых, без пустозвонства, - ах!
Чтоб в них прославил мир меня, совсем иного...
Но, пробудись, из них не помню я ни слова!
И ты от нас ушел, как солнце сходит в море
За тяжкой завесой пурпуровых огней,
Устав одно сиять в торжественном уборе
И над немой землей и над тоской теней.
Да, ты от нас ушел, спокойный, примиренный.
Ты знал, что в небесах найдешь отчизну вновь:
Для сердца чистого там праздник просветленный,
Там пламенной любви отсутствует Любовь!
Мы медлим, о тебе храня воспоминанье
Здесь, на земле, в мечтах, немеющих давно.
Как сладостный елей для наших душ оно!
Вилье де Лиль-Адан! Мы жаждем дня свиданья!
Когда бессмертный свет зальет земную тьму,
Мы воспоем хвалу величью твоему!
Она деревцом терпеливым
Растет у забытых могил,
Подобно кладбищенским ивам,
Которых никто не садил.
И птица, как верность поруке,
Не молкнет в тени деревца.
И разве не наши сердца -
Те ветви и певчие звуки?
Ты память, я - холод разлуки,
Которой не будет конца...
О жить бы! Но горсточка праха
Замрет, порастая быльем.
Ну что ж... Отзовись, моя птаха!
Я жив еще в сердце твоем?
СОДЕРЖАНИЕ
Посвященье. Перевод Эллиса
Покорность. Перевод Г. Шенгели
Никогда вовеки. Перевод Федора Сологуба
Обет. Перевод В. Брюсова
Усталость. Перевод Г. Шенгели
Сон, с которым я сроднился. Перевод И. Анненского.
Женщине. Перевод Эллиса
Тоска. Перевод Федора Сологуба
Парижские кроки. Перевод В. Брюсова
Марина. Перевод В. Брюсова
Ночной пейзаж. Перевод Г. Шенгели
Grotesques. Перевод Федора Сологуба
Закаты. Перевод Г. Шенгели
Мистические сумерки. Перевод Г. Шенгели
Сентиментальная прогулка. Перевод Г. Шенгели
Осенняя песня. Перевод В. Брюсова
Благословенный час. Перевод В. Брюсова
Соловей. Перевод А. Гелескула
Женщина и кошка. Перевод Г. Шенгели
La chanson des ingOnues. Перевод Федора Сологуба
Важная дама. Перевод Г. Шенгели
Господин Прюдом. Перевод В. Шора
Серенада. Перевод Г. Шенгели
Георгин. Перевод В. Брюсова
В лесах. Перевод Федора Сологуба
Цезарь Борджиа. Портрет во весь рост. Перевод Г. Шенгели
Лунное сиянье. Перевод Г. Шенгели
Пантомима. Перевод Г. Шенгели
На траве. Перевод Федора Сологуба
Аллея. Перевод Г. Шенгели
В пещере. Перевод Федора Сологуба
Кортеж. Перевод Г. Шенгели
Раковины. Перевод Г. Шенгели
В лодке. Перевод Г. Щенгели
Письмо. Перевод Федора Сологуба
В тиши. Перевод В. Брюсова
Чувствительное объяснение. Перевод Г. Шенгели
Из книги "ДОБРАЯ ПЕСЕНКА"
"На солнце утреннем пшеница золотая...". Перевод Федора Сологуба
"Все прелести и все извивы...". Перевод Федора Сологуба
"Поскольку брезжит день, поскольку вновь сиянье...". Перевод Г. Шенгели
"Ах! пока, звезда денницы...". Перевод В. Брюсова
"Ночной луною...". Перевод Федора Сологуба
"Святая ль в своем ореоле...". Перевод Г. Шенгели
"Песня, улетай скорее...". Перевод Федора Сологуба
"Вчера, среди ничтожных разговоров...". Перевод Федора Сологуба
"Под лампой светлый круг и в очаге огонь...". Перевод Г. Шенгели
"Почти боюсь, - так сплетена...". Перевод Федора Сологуба
"В трактирах пьяный гул, на тротуарах грязь...". Перевод Б. Лившица
"Так это будет в летний день. В тот час...". Перевод В. Брюсова
"Один, дорогою проклятой...". Перевод В. Брюсова
"Зима прошла: лучи в прохладной пляске...". Перевод Федора Сологуба
"Это - экстаз утомленности...". Перевод В. Брюсова
"Я провижу в стрекочущем хоре...". Перевод Г. Шенгели
"Весь день льет слезы сердце...". Перевод Г. Шенгели
"Знайте, надо миру даровать прощенье...". Перевод Федора Сологуба
"Целует клавиши прелестная рука...". Перевод В. Брюсова
"Душе какие муки, муки...". Перевод Федора Сологуба
"По тоске безмерной...". Перевод В. Брюсова
"Деревьев тень в воде, под сумраком седым...". Перевод В. Брюсова
Валькур. Перевод Г. Шенгели
Шарлеруа. Перевод Г. Шенгели
Брюссель
I. Простая фреска. Перевод В. Брюсова
II. "Вижу даль аллей...". Перевод Федора Сологуба
Birds in the night. Перевод Федора Сологуба
Зелень. Перевод В. Брюсова
Сплин. Перевод Федора Сологуба
Улицы
I. "Станцуем джигу!..". Перевод Федора Сологуба
II. "На улице, в оправе тесной...". Перевод В. Брюсова
Ребенок-женщина. Перевод Федора Сологуба
Бедный молодой пастушок. Перевод Б. Лившица
Beams. Перевод Федора Сологуба
Часть первая
"Меня в тиши Беда, злой рыцарь в маске, встретил...". Перевод Федора Сологуба
"Что скажешь, путник, ты про страны и вокзалы...". Перевод В. Брюсова
"И красота, и слабость женщин, их печали...". Перевод Федора Сологуба
"Обманчивые дни весь день, весь день горели...". Перевод В. Брюсова
"Жизнь скромная, с ее нетрудными трудами!..". Перевод В. Брюсова
"Послушай нежной песни лепет...". Перевод Федора Сологуба
"Как нежно вы меня ласкали...". Перевод Федора Сологуба
"О ГОРДОСТЬ! Мощный крик, валторны зов глухой...". Перевод В. Брюсова
"Враг принимает облик Скуки...". Перевод В. Брюсова
"Ты в тоске? Ты несчастна?..". Перевод А. Ревича
"Сын громадных поселений...". Перевод Федора Сологуба
"Дух древности был пуст и груб...". Перевод В. Брюсова
Часть вторая
"О Боже, Ты меня любовью ранил...". Перевод В. Брюсова
I. "И молвил мне Господь: "Ты зришь перед собой...". Перевод Эллиса
II. "Увы, исполненный тревожного сомненья...". Перевод Эллиса
III. "О, возлюби меня - всемирное лобзанье...". Перевод Эллиса
IV. "Тебя любить, Господь, я не могу, не смею...". Перевод Эллиса
V "Любить Меня - твоя обязанность святая!..". Перевод Эллиса
VI. "Увы, напрасно я стремлюсь к Тебе душою...". Перевод Эллиса
VII. "О сын мой, позабудь постыдные сомненья...". Перевод Эллиса
"И таинство любви всем сердцем обожая...". Перевод Эллиса
"Я награжу твое усердие и рвенье...". Перевод Эллиса
VIII. "О Боже, что со мной? Увы, я весь в слезах...". Перевод Эллиса
IX. "Ты прав, мой бедный сын, да будет мир с тобой!..". Перевод Эллиса
Часть третья
"Соломинкой в хлеву надежда нам зажглась...". Перевод Г. Шенгели
Каспар Гаузер поет. Перевод Г. Шенгели
"Я в черные дни...". Перевод Федора Сологуба
"Над кровлей небо лишь одно...". Перевод Федора Сологуба
"Законы, числа, краски, ароматы!..". Перевод В. Брюсова
"Охотничий рожок рыдает у леска...". Перевод В. Брюсова
"Порывы добрые, так вот вы где, бедняги!..". Перевод А. Ревича
"Как волны цвета сердолика... ".Перевод А. Эфрон
"О человечества безмерность...". Перевод В. Брюсова
"Прекраснее море...". Перевод В. Брюсова
"То - празднество хлебов, то - светлый праздник хлеба...". Перевод В. Брюсова
Из книги "КОГДА-ТО И НЕДАВНО"
Пьеро ("Уже не быть ему мечтателем умильным...") Перевод Г. Шенгели
Калейдоскоп. Перевод Г. Шенгели
Комната. Перевод Г. Шенгели
Десятистишие 1830 года. Перевод Г. Шенгели
Хромой сонет. Перевод Г. Шенгели
Клоун. Перевод Г. Шенгели
Скелет. Перевод Г. Шенгели
Искусство поэзии. Перевод В. Брюсова
Шут. Перевод Г. Шенгели
Аллегория ("Слепое, тяжкое, властительное лето!..) Перевод В. Брюсова
Гостиница. Перевод В. Брюсова
Благоразумие. Перевод А. Гелескула
Стихи, за которые оклевещут. Перевод А. Гелескула
Сбор винограда. Перевод Федора Сологуба
Утренний благовест. Перевод А. Эфрон
Ужин. Перевод Г. Шенгели
Побежденные
I. "Так! Идеал погиб, а жизнь триумфы правит...". Перевод Г. Шенгели
II. "Сиянье слабое трепещет в глуби горней...". Перевод Г. Шенгели
III. "И побежденные твердят в ночи тюремной...". Перевод Г. Шенгели
IV. "Ведь мертвые (назло преданиям знакомым)...". Перевод Г. Шенгели
Томление. Перевод Г. Шенгели
Пейзаж. Перевод Г. Шенгели
Мерзавец. Перевод Г. Шенгели
Пролог. Перевод В. Брюсова
Преступление любви. Перевод И. Анненского
Писано в 1875 г. Перевод В. Брюсова
Отрывок. Перевод В. Брюсова
Людовику Баварскому. Перевод Г. Шенгели
Вечером. Перевод И. Анненского
"Я устал и бороться, и жить, и страдать...". Перевод И. Анненского
Я - маниак любви. Перевод И. Анненского
На смерть Люсьена Летинуа. Перевод В. Брюсова
"На коньках чудесно он скользил...". Перевод Г. Шенгели
"Тебя я помню на коне...". Перевод Г. Шенгели
Батиньоль. Перевод Г. Шенгели
К сыну. Перевод В. Брюсова
Аллегория ("Как плачущий король, лишенный трона..."). Перевод Г. Шенгели
На балконе. Перевод Г. Шенгели
Подруги
I. Весна. Перевод В. Брюсова
II. Лето. Перевод В. Брюсова
Сафо. Перевод Г. Шенгели
Impression fausse. Перевод И. Анненского
В манере Поля Верлена. Перевод Г. Шенгели
Последнее изящное празднество. Перевод Б. Лившица
Сатурническая поэма. Перевод Б. Лившица
На статую Ганимеда. Перевод В. Брюсова
Пьеро ("Не Пьеро, в траве зеленой..."). Перевод В. Брюсова
Каприз. Перевод И. Анненского
"О будь из бронзы! будь из мрамора! но все же...". Перевод В. Брюсова
"Того, что я писал, назад я не беру...". Перевод В. Брюсова
"Снежных хлопьев вереницы...". Перевод В. Брюсова
"Холодно как в стужу мне!..". Перевод В. Брюсова
Вечерня. Перевод В. Брюсова
"Равнину мне рисуют грезы...". Перевод В. Брюсова
"Ты не совсем верна, быть может...". Перевод В. Брюсова
"Вот осень наступила...". Перевод Федора Сологуба
"Я не имею...". Перевод Федора Сологуба
"Не надо ни добра, ни злости...". Перевод Федора Сологуба
"Пропал бы я бессонной ночью...". Перевод В. Брюсова
"Я не люблю тебя одетой...". Перевод Федора Сологуба
Aspeiges me. Перевод В. Брюсова
После вечерни. Перевод В. Брюсова
Пролог. Перевод В. Брюсова
Песня к ней. Перевод В. Брюсова
Самооправдание. Перевод А. Ревича
Похороны. Перевод Г. Шенгели
Нелепости. Перевод Г. Шенгели
Октябрьский вечер. Перевод Г. Шенгели
Плачь! Перевод Г. Шенгели
Городской пейзаж. Перевод Г. Шенгели
На смерть Вилье де Лиль-Адана. Перевод В. Брюсова
Последняя надежда. Перевод А. Гелескула
Где ждет тебя Отец божественный - Господь!)...
Но все ж из плоти будь! Люби земную плоть,
Которой и Христос себя облек когда-то!
В ней все таинственно, освящено и свято,
С тех пор, как некогда Учитель, скорбь тая:
"Ядите, - произнес, - сие есть плоть Моя!"
Та тайна велика. Из плоти покаянной
Создай оружие победы неустанной
Над гордостью, что нам, чрез ту же плоть, порой
Внушает сатана. Ты гордости иной
Ищи: божественной, единственной на свете.
Все цели прочие - лишь дьявольские сети!
О да! из бронзы будь! на грудь надень доспех,
Чтоб храбро отражать нас стерегущий грех:
Смиренья, Кротости, Стыда, Молчанья, Бденья.
И будь из мрамора! под шлемом Убежденья,
Глядя уверенно на блещущую высь, -
С благоговением на паперти склонись!
x x x
Того, что я писал, назад я не беру,
Все это думал я, и было правдой это,
И сохраню я все до дня, когда умру,
Былым, нетронутым, в волненьях новых света,
В упорной ярости и в гордости немой!
И, как выходит сталь из сплава руд и шлака,
Я выйду наконец из горестного мрака,
Я выйду, закален и горем и борьбой!
Я выйду - для любви, вполне простой и нежной,
В которой бы душа таилась безмятежно...
Прочь все "парижское", и грязь его и гнет!
Да здравствует наш вкус французский! вкус Гаскони,
Шампани, Артуа, Аргонны и Бургони,
И сердце, - черт возьми! - что сердцу весть дает!
x x x
Снежных хлопьев вереницы
Мчатся, вьются под луной,
Закрывая пеленой
Крыши сумрачной столицы
В час служенья всенощной.
Лондон медленно дымится.
Перед каждою плитой
Ужин варится простой.
И семья за стол садится
В час служенья, в час ночной.
Там, в Париже, смех блудницы,
Вина пролиты рекой.
И смешался стон глухой
С пеньем уличной певицы,
В час пирушки, в час ночной.
Ждет сияния денницы
Умирающий больной.
Нет надежды ни одной
В стенах сумрачной больницы...
А вокруг лишь мрак ночной.
Вот несется, вот струится
Светлый благовест волной,
Прочь от тяготы земной
Он зовет нас всех - молиться
В час служенья всенощной!
x x x
- Холодно как в стужу мне!
Больно, больно, как в огне!
Ноют кости, стонет тело,
Сердце, сердце онемело!
Брошен я среди снегов,
Как добыча для волков!
Жгут лицо, и грудь, и руки
Торжествующие муки!
Слава где? где жизнь моя?
Не в чистилище ли я?
Или в бездне преисподней,
Где затмился лик Господний?
"Может, горек жребий твой,
Но его хотел Другой,
Некто Правый, Некто Сильный...
Что пред ним твой дух бессильный?
Ты упал в пучину зол,
Но тебя сюда привел
Тот, Чья воля - благо людям..
Мы ли с нею спорить будем?
Унижения твои -
Знак Божественной любви!
Если, в скорби неизменной,
Ты чуждаешься вселенной,
Это - с неба на тебя
Смотрит чей-то взор, любя.
Кто твои враги ночные?
Это - ангелы святые;
Их угрозы и их гнев -
То любви небесный сев!
Полюби свои распятья;
Это - отчие объятья!
Язвы тела поцелуй,
Ниц пади и возликуй!
Пусть ты в муках изнемог, -
В них тебе предстанет - Бог!"
Чуть замолкнул колокол
Посредине Gloria.
В обычный час вечерни
Несут Святое Миро
С торжественным кортежем
Пресвитеров, левитов.
Моросит, и мокрый снег -
Засыпает все и всех.
Отдернута завеса:
Свечей нет у престола,
Решетка в черном крепе,
Орган святой безмолвен.
И тумана пелена
В небесах еще бледна.
Зажглись повсюду свечи;
Кропят святой водою,
И сладостные звуки
Уносятся к амвону.
Полон света, из-за туч
Засиял приветный луч.
Gloria. Вновь колокол
Слышен. Аллилуйя.
x x x
Равнину мне рисуют грезы
И посреди большой собор.
Река, приток какой-то Мезы,
Стремится к морю, на простор.
И чуешь дали Океана,
Вдыхая водорослей йод,
И крест, блестящий из тумана,
Меж башен высоко встает.
Колокола на колокольне
Поют - напевы серебра,
И все скорее, все безвольней
Крутятся с ветром флюгера.
Процессии, светло и мерно,
Идут - из юношей и дев,
Живые четки, шелк и перлы!
Звучит молитвенный напев.
И это все - не сон, не бденье,
Не рай и не земная твердь:
Все то - мое мировоззренье,
Моя, в обличье милом, смерть!
x x x
Ты не совсем верна, быть может.
Но я - не очень я ревнив.
Нам это жить вдвоем поможет:
Счастлива ты - и я счастлив!
Люби и славь любовь, кто может!
Тебе известны и знакомы,
На радость опытных людей,
Такие хитрые приемы,
Что не придумаешь милей!
Дари их прихоти моей!
Я знаю: шутят зло иные...
Тебе уж не шестнадцать лет...
Но эти плечи наливные
И твой наполненный корсет...
О! О! У девушек их нет!
"Эге! - смеются злые люди -
Давно у вас остыла кровь!"
Но лишь твои увижу груди,
И мой черед смеяться вновь.
Люби, кто жив, и славь любовь!
x x x
Вот осень наступила
И строго запретила
Привычки лета длить.
Холодные недели
Загонят нас в постели,
Ласкаться и любить.
А летом - что за скука!
Одна и та же мука:
"Ах, душно мне, - заснем!"
Не жизнь, а сна вериги.
Мы скучны, точно книги.
Вот осень, отдохнем.
Как угли в печке рдеют,
Уста у нас алеют,
Зима ведет любовь,
И запылаем сами
Мы пламенней, чем пламя,
И пламенней, чем кровь.
x x x
Я не имею
Копейки медной за душой,
Но я владею,
Моя проказница, тобой...
С игрой и с пляской
Творишь ты радостный обряд.
Какою лаской
Твои слова всегда горят!
Внимаю ль речи
Твоей живой, ловлю ль твой взгляд,
Нагие ль плечи
Твои поцелую, - я богат.
На отдых нежный
Склонился я - и вмиг весь пыл
На белоснежной
Твоей груди восстановил.
Конечно, мало,
Увы! любим тобою я:
Ты изменяла
Мне часто, милая моя.
Но что за дело
Мне до измен твоих, когда
Ты завладела
Моей душою навсегда!
x x x
Не надо ни добра, ни злости,
Мне дорог цвет слоновой кости
На коже ало-золотой.
Иди себе путем разврата,
Но как лелеют ароматы
От этой плоти, Боже мой!
Безумство плоти без предела,
Меня лелеет это тело,
Священнейшая плоть твоя!
Зажженный страстностью твоею,
От этой плоти пламенею,
И, черт возьми, она - моя!
До наших душ нам что за дело!
Над ними мы смеемся смело, -
Моя душа, твоя душа!
На что нам райская награда!
Здесь, на земле, любить нам надо,
И здесь нам радость хороша.
Но здесь нам надо торопиться
Недолгим счастьем насладиться,
Самозабвения вкусить.
Люби же, злая баловница,
Как льются воды, свищет птица, -
Вот так и мы должны любить.
x x x
Пропал бы я бессонной ночью,
Когда б не ты со мной воочью
Всем телом молодым была!
И не привыкшие к лобзаньям,
К притворно хитрым восклицаньям
Твои уста - источник зла!
Уста, которые так лживы,
Но так приветливо болтливы
И о любви твердят порой
Мне с откровенностью великой!
Уста, что словно земляника
В полях созревшая весной!
И не пентакль твоих желаний,
Не чудеса очарований,
Многообразных и простых,
Двух глаз твоих, двух глаз колдуньи,
То чаровницы, то вещуньи...
Бог мой! пропал бы я без них!
x x x
Я не люблю тебя одетой, -
Лицо прикрывши вуалетой,
Затмишь ты небеса очей.
Как ненавистны мне турнюры,
Пародии, карикатуры
Столь пышной красоты твоей!
Глядеть на платье мне досадно -
Оно скрывает беспощадно
Все, что уводит сердце в плен: -
И дивной шеи обаянье,
И милых плеч очарованье,
И волхование колен.
А ну их, дам, одетых модно!
Спеши прекрасную свободно,
Сорочка милая, обнять,
Покров алтарной мессы нежной
И знамя битвы, где, прилежный,
Не уставал я побеждать.
Иссопа ломкий стебль, сжимаемый Творцом,
Мне даровавшим жизнь, и милость, и прощенье,
Я, если мой порыв чист пред Его лицом,
Другому указать могу пути спасенья!
И, как язычник мог при крайности крестить,
Так, недостойный, я, когда, молясь смиренно,
Стремится кто-нибудь томленья облегчить,
Могу ему открыть глаза на мир нетленный!
По милосердию, избранному Тобой,
О, сжалься, Господи, над тьмой моих страданий
И сердце, взросшее меж тяжких испытаний,
К Тебе влекомое, как рану, успокой!
Дай волю мне - идти вперед, дорогой длинной,
Исполнить свой обет - и, обращая в храм
Всю жизнь, я воспою гимн Троице Единой,
Гимн Богу, в небесах, недостижимых нам!
Отцу Создателю, Чьи помыслы глубоки,
Христу Спасителю, Кто миру - судия,
Святому Духу, Кем глаголили пророки,
Я, в ком кипит вся кровь, ничтожный грешник, я
Сжимаемый Творцом, я, ломкий стебль иссопа!
Покинув Париж, приходишь в Notre-Dame,
Там шумы улицы слились в аккорд чуть слышный,
И солнце яркое в тени немеет там,
Пройдя цветных окон узор чудесно пышный.
Спокойной тишиной исполнен этот дом:
В нем явно властвует единый царь - Всевышний.
Вечерни отошли; над черным алтарем
Лишь шесть мерцает свеч; но веет ароматом,
Где с фимиамом слит воск, капавший дождем.
Вот прочтены часы; во мраке синеватом,
Как добрая гроза, звучит суровый хор:
И своды древние ответствуют кантатам.
И полон пением весь сумрачный собор,
Где день, ослабленный Святыми, Королями,
Колеблет в высоте свой теневой узор.
И все здесь говорит о мире, о, словами
Святыми прогнанных, ночных страстях; с колонн
Надежда тянется незримыми руками.
О неземной восторг! сияет светом он,
Сосредоточенным в луче единой Правды!
Да, бесконечно прав экстаз твой, Симеон!
Так предадим же дух мы в руки Бога Правды!
Любовь, любовь неутомима!
Как дьявол, - яростью томима,
Мила, - как вздохи херувима!
Любовники неутомимы;
Как дьяволы, неумолимы,
Настойчивы, как херувимы!
Вокруг неопытных сердец,
Бродя, как волк вокруг овец,
Они их ловят наконец.
Любовник - он всегда хитрец!
Нахохлившись, как голубь, лжец
Умеет положить конец!
А все любви метаморфозы!
Уста - гранат, ланиты - розы,
Смех грустный, сладостные слезы!
И все, о чем немеет греза!
Цель и причина, стих и проза!
Стоит пион, раскрыта роза!
Мне говорят, что ты - блондинка
И что блондинка - неверна,
И добавляют: "Как былинка..."
Но мне такая речь смешна!
Твой глаз - яснее, чем росинка,
До губ твоих - душа жадна!
Мне говорят, что ты брюнетка,
Что взор брюнетки - как костер,
И что в огне его нередко
Сгорает сердце... Что за вздор!
Ты целовать умеешь метко,
И по душе мне твой задор.
Мне говорят: "Не будь с шатенкой:
Она бледна, скучна чуть-чуть..."
Смеюсь над дружеской оценкой!
Дай запах кос твоих вдохнуть,
Моя царица, - и коленкой
Стань, торжествуя, мне на грудь!
Я странной личностью слыву среди людей:
Для некоторых я - отъявленный злодей,
Другие говорят, что я - кретин убогий,
А кое-кто меня возводит в полубоги
Или в апостолы. За что такое мне!
О Господи, за что? Приличен я вполне,
Хотя мне выдержки подчас недоставало.
Познал я радости, но и страдал немало.
Несчастья, всякий раз вы для меня горьки,
Хотел я мирно жить, порывам вопреки,
Разумно жить хотел, не преступать приличий,
Как учат мудрые и как велит обычай
Отцов и пращуров. Короче, я скорбел,
Страдая от своих от недостойных дел,
Я кровью исходил, униженный, похожий
На жалкого раба. Всегда по воле Божьей
Раскаивался я, и душу совесть жгла.
За все недавние и давние дела,
За прихоти свои я расплатился разом.
Отныне я живу с оглядкою на разум,
Который я обрел с приходом зрелых лет
Как плод всех радостей, всех горестей, всех бед.
Вот почему слыву безумцем в мире этом,
Хоть я совсем иной, иной по всем приметам.
Нелеп я? Может быть. За это кто винит?
Да, мне не нужен грим, не нужен реквизит,
Мой жест, исполненный веселья и печали,
Всегда был искренним, хотя вы замечали,
Что он медлителен и холоден подчас.
Таков, приятели, мой образ без прикрас,
Таков природный нрав. Вы думаете, глыба?
Ничуть. Вполне простой, не весь, конечно, ибо
Бывает путным. Вам кажется, он прям?
О нет. Я человек и не сродни зверям,
Бесхитростным, прямым медведям дикой пущи.
Я сердцем не хитрю, лукав язык мой лгущий.
Я лгал, конечно, лгал... но часто лгать не мог.
Есть у меня грехи, не спорю, видит Бог!
Пороки тоже есть, о горькая досада!
Друзья, но на войне как на войне, и надо
Мне многое простить, и надо горячо
Любить. Я жду любви. Хочу сказать еще:
Меня благословил Господь наш Вседержитель,
Я снова заслужил блаженную обитель,
В слезах раскаянья я искупил свой грех,
Я много лучше стал. Я, право, лучше тех,
Кто слабости мои столь строго судит ныне.
О Господи, спаси безумца от гордыни!
Не знаю ничего забавней похорон!
Могильщик с песенкой, лопаты блеск лучистый,
Кюре спешащего белейшие батисты,
В выси - колоколов проворный перезвон;
Мальчишки-певчего девичий выклик чистый,
И - лишь качнется гроб, над ямой наклонен,
И мягко спустится, - шум осыпи пушистой:
Перинка мертвецу, чтоб сладко грелся он.
Ей-Богу, это все казалось мне прелестным!
А факельщиков строй, зажатых фраком тесным,
С носами, красными от щедрых чаевых!
А речи - краткие, но с дрожью слез учтивых!
А эта гордая в сиянье лбов крутых
Толпа наследников счастливых!
Мадам, позвольте, чтоб, склонясь пред вами,
Мой бедный дух свое открыл вам пламя.
Вы мной любимы более, чем Бог,
И кто огонь тот погасить бы смог?
Ваш взор глубок и полон странной тени;
Он для меня источник упоений.
Ваш каждый след целую на песке;
Мое вы сердце держите в руке.
Вот горлица, одна в гнезде, рыдает,
И скорбь моя ей стоном отвечает.
Заря в цветы вливает жизнь и свет.
Вы явитесь, - и вмиг печалей нет.
Пройдете вы, - и вновь цветы завяли;
Вдали от вас опять встают печали.
Вновь явитесь, - в лесах и по лугам
Все зацветет, пестрея, здесь и там.
Когда б вы согласились, дорогая, -
Когда бы ты ушла со мной, пылая,
Под сень ветвей, обнявшись!.. О, Господь!
Какие ласки! Как безумна плоть!
Но нет! Всегда вы были непреклонной,
И пламень страсти жжет меня, бессонный,
Я иссушен; мой стон восходит в твердь:
Ведь я вас так люблю, о, мадам Смерть!
Вот осень и закат! О, миг, для сердца сладкий!
На тлении повсюду кровь!
Пожар в зените! Смерть в природе! Воды вновь
Гниют, и люди - в лихорадке!
Дни эти и часы - твоя пора, поэт,
С душой, где нет очарований,
С душой, истерзанной когтями всех желаний;
О, зеркало! о, пир и свет!
Пусть восторгаются безумцы и педанты,
В зарю влюбляясь и в весну,
В двух дев, чьи розовы и мордочки, и банты.
Я ж, осень острая, люблю тебя одну,
Все девичьи сменив приманки
На странные зрачки жестокой куртизанки.
Ма туе est morte.
Plourez, mes yeux*.
Старинный поэт XVI века,
чье имя я позабыл.
Шпилей безумных кружева
Вздымает город острокрыший;
Веселый гул летит все выше;
Уверенно гудят слова.
- К чему веселость мне такая,
Пыль площадная?
В полях покой и мир царят,
В деревьях щебет голосистый,
Равнину белит полдень чистый,
И золотит ее закат.
- Мне - эта прелесть и свобода
Чужды, природа!
Немыми знаками валов
И стоном вековой печали
Всех нас манят морские дали -
Мечтателей и моряков.
- Но что мне, что в твоем просторе,
Гулкое море?
- Ах, волны шумные морей,
Равнины в блеске бесконечном,
И города в кипенье вечном,
Созданье ада, не людей, -
Вам не поднять моей подружки
С ее подушки!
<Моя милая умерла.
Плачьте, мои глаза (старофр.).>
В Париже пленником, по тысяче причин,
Все лето я сижу; я разгоняю сплин
Тем, что вблизи меня и что не стоит денег.
Вот улица моя, чердак мой (сто ступенек),
И уличный спектакль, бесхитростно-простой,
Разыгрываемый окрестной беднотой
В ее приятельском общенье повседневном, -
В беззлобном равенстве под гнетом дней плачевных.
Вот скверы здесь и там под ветром сентября;
Листва оборвана и мечется, паря,
В безумной суете, налево и направо,
Как стая плоских птиц, зеленых, с цвелью ржавой,
Крутясь над группами рабочих под хмельком,
Что спорят весело, взбодренные винцом,
И вспыхивают вдруг, поняв неверно слово...
Я, трубкою дымя, стихи слагаю снова;
Средь благодушия сам благодушен я;
Чуть ночь, я спать ложусь и, так как суть моя
В том, чтоб мечтать, - во сне я о стихах мечтаю,
Прекрасных, не таких, что наяву кропаю, -
О чистых, блещущих, как горный ключ, стихах,
Высоких, вдумчивых, без пустозвонства, - ах!
Чтоб в них прославил мир меня, совсем иного...
Но, пробудись, из них не помню я ни слова!
И ты от нас ушел, как солнце сходит в море
За тяжкой завесой пурпуровых огней,
Устав одно сиять в торжественном уборе
И над немой землей и над тоской теней.
Да, ты от нас ушел, спокойный, примиренный.
Ты знал, что в небесах найдешь отчизну вновь:
Для сердца чистого там праздник просветленный,
Там пламенной любви отсутствует Любовь!
Мы медлим, о тебе храня воспоминанье
Здесь, на земле, в мечтах, немеющих давно.
Как сладостный елей для наших душ оно!
Вилье де Лиль-Адан! Мы жаждем дня свиданья!
Когда бессмертный свет зальет земную тьму,
Мы воспоем хвалу величью твоему!
Она деревцом терпеливым
Растет у забытых могил,
Подобно кладбищенским ивам,
Которых никто не садил.
И птица, как верность поруке,
Не молкнет в тени деревца.
И разве не наши сердца -
Те ветви и певчие звуки?
Ты память, я - холод разлуки,
Которой не будет конца...
О жить бы! Но горсточка праха
Замрет, порастая быльем.
Ну что ж... Отзовись, моя птаха!
Я жив еще в сердце твоем?
СОДЕРЖАНИЕ
Посвященье. Перевод Эллиса
Покорность. Перевод Г. Шенгели
Никогда вовеки. Перевод Федора Сологуба
Обет. Перевод В. Брюсова
Усталость. Перевод Г. Шенгели
Сон, с которым я сроднился. Перевод И. Анненского.
Женщине. Перевод Эллиса
Тоска. Перевод Федора Сологуба
Парижские кроки. Перевод В. Брюсова
Марина. Перевод В. Брюсова
Ночной пейзаж. Перевод Г. Шенгели
Grotesques. Перевод Федора Сологуба
Закаты. Перевод Г. Шенгели
Мистические сумерки. Перевод Г. Шенгели
Сентиментальная прогулка. Перевод Г. Шенгели
Осенняя песня. Перевод В. Брюсова
Благословенный час. Перевод В. Брюсова
Соловей. Перевод А. Гелескула
Женщина и кошка. Перевод Г. Шенгели
La chanson des ingOnues. Перевод Федора Сологуба
Важная дама. Перевод Г. Шенгели
Господин Прюдом. Перевод В. Шора
Серенада. Перевод Г. Шенгели
Георгин. Перевод В. Брюсова
В лесах. Перевод Федора Сологуба
Цезарь Борджиа. Портрет во весь рост. Перевод Г. Шенгели
Лунное сиянье. Перевод Г. Шенгели
Пантомима. Перевод Г. Шенгели
На траве. Перевод Федора Сологуба
Аллея. Перевод Г. Шенгели
В пещере. Перевод Федора Сологуба
Кортеж. Перевод Г. Шенгели
Раковины. Перевод Г. Шенгели
В лодке. Перевод Г. Щенгели
Письмо. Перевод Федора Сологуба
В тиши. Перевод В. Брюсова
Чувствительное объяснение. Перевод Г. Шенгели
Из книги "ДОБРАЯ ПЕСЕНКА"
"На солнце утреннем пшеница золотая...". Перевод Федора Сологуба
"Все прелести и все извивы...". Перевод Федора Сологуба
"Поскольку брезжит день, поскольку вновь сиянье...". Перевод Г. Шенгели
"Ах! пока, звезда денницы...". Перевод В. Брюсова
"Ночной луною...". Перевод Федора Сологуба
"Святая ль в своем ореоле...". Перевод Г. Шенгели
"Песня, улетай скорее...". Перевод Федора Сологуба
"Вчера, среди ничтожных разговоров...". Перевод Федора Сологуба
"Под лампой светлый круг и в очаге огонь...". Перевод Г. Шенгели
"Почти боюсь, - так сплетена...". Перевод Федора Сологуба
"В трактирах пьяный гул, на тротуарах грязь...". Перевод Б. Лившица
"Так это будет в летний день. В тот час...". Перевод В. Брюсова
"Один, дорогою проклятой...". Перевод В. Брюсова
"Зима прошла: лучи в прохладной пляске...". Перевод Федора Сологуба
"Это - экстаз утомленности...". Перевод В. Брюсова
"Я провижу в стрекочущем хоре...". Перевод Г. Шенгели
"Весь день льет слезы сердце...". Перевод Г. Шенгели
"Знайте, надо миру даровать прощенье...". Перевод Федора Сологуба
"Целует клавиши прелестная рука...". Перевод В. Брюсова
"Душе какие муки, муки...". Перевод Федора Сологуба
"По тоске безмерной...". Перевод В. Брюсова
"Деревьев тень в воде, под сумраком седым...". Перевод В. Брюсова
Валькур. Перевод Г. Шенгели
Шарлеруа. Перевод Г. Шенгели
Брюссель
I. Простая фреска. Перевод В. Брюсова
II. "Вижу даль аллей...". Перевод Федора Сологуба
Birds in the night. Перевод Федора Сологуба
Зелень. Перевод В. Брюсова
Сплин. Перевод Федора Сологуба
Улицы
I. "Станцуем джигу!..". Перевод Федора Сологуба
II. "На улице, в оправе тесной...". Перевод В. Брюсова
Ребенок-женщина. Перевод Федора Сологуба
Бедный молодой пастушок. Перевод Б. Лившица
Beams. Перевод Федора Сологуба
Часть первая
"Меня в тиши Беда, злой рыцарь в маске, встретил...". Перевод Федора Сологуба
"Что скажешь, путник, ты про страны и вокзалы...". Перевод В. Брюсова
"И красота, и слабость женщин, их печали...". Перевод Федора Сологуба
"Обманчивые дни весь день, весь день горели...". Перевод В. Брюсова
"Жизнь скромная, с ее нетрудными трудами!..". Перевод В. Брюсова
"Послушай нежной песни лепет...". Перевод Федора Сологуба
"Как нежно вы меня ласкали...". Перевод Федора Сологуба
"О ГОРДОСТЬ! Мощный крик, валторны зов глухой...". Перевод В. Брюсова
"Враг принимает облик Скуки...". Перевод В. Брюсова
"Ты в тоске? Ты несчастна?..". Перевод А. Ревича
"Сын громадных поселений...". Перевод Федора Сологуба
"Дух древности был пуст и груб...". Перевод В. Брюсова
Часть вторая
"О Боже, Ты меня любовью ранил...". Перевод В. Брюсова
I. "И молвил мне Господь: "Ты зришь перед собой...". Перевод Эллиса
II. "Увы, исполненный тревожного сомненья...". Перевод Эллиса
III. "О, возлюби меня - всемирное лобзанье...". Перевод Эллиса
IV. "Тебя любить, Господь, я не могу, не смею...". Перевод Эллиса
V "Любить Меня - твоя обязанность святая!..". Перевод Эллиса
VI. "Увы, напрасно я стремлюсь к Тебе душою...". Перевод Эллиса
VII. "О сын мой, позабудь постыдные сомненья...". Перевод Эллиса
"И таинство любви всем сердцем обожая...". Перевод Эллиса
"Я награжу твое усердие и рвенье...". Перевод Эллиса
VIII. "О Боже, что со мной? Увы, я весь в слезах...". Перевод Эллиса
IX. "Ты прав, мой бедный сын, да будет мир с тобой!..". Перевод Эллиса
Часть третья
"Соломинкой в хлеву надежда нам зажглась...". Перевод Г. Шенгели
Каспар Гаузер поет. Перевод Г. Шенгели
"Я в черные дни...". Перевод Федора Сологуба
"Над кровлей небо лишь одно...". Перевод Федора Сологуба
"Законы, числа, краски, ароматы!..". Перевод В. Брюсова
"Охотничий рожок рыдает у леска...". Перевод В. Брюсова
"Порывы добрые, так вот вы где, бедняги!..". Перевод А. Ревича
"Как волны цвета сердолика... ".Перевод А. Эфрон
"О человечества безмерность...". Перевод В. Брюсова
"Прекраснее море...". Перевод В. Брюсова
"То - празднество хлебов, то - светлый праздник хлеба...". Перевод В. Брюсова
Из книги "КОГДА-ТО И НЕДАВНО"
Пьеро ("Уже не быть ему мечтателем умильным...") Перевод Г. Шенгели
Калейдоскоп. Перевод Г. Шенгели
Комната. Перевод Г. Шенгели
Десятистишие 1830 года. Перевод Г. Шенгели
Хромой сонет. Перевод Г. Шенгели
Клоун. Перевод Г. Шенгели
Скелет. Перевод Г. Шенгели
Искусство поэзии. Перевод В. Брюсова
Шут. Перевод Г. Шенгели
Аллегория ("Слепое, тяжкое, властительное лето!..) Перевод В. Брюсова
Гостиница. Перевод В. Брюсова
Благоразумие. Перевод А. Гелескула
Стихи, за которые оклевещут. Перевод А. Гелескула
Сбор винограда. Перевод Федора Сологуба
Утренний благовест. Перевод А. Эфрон
Ужин. Перевод Г. Шенгели
Побежденные
I. "Так! Идеал погиб, а жизнь триумфы правит...". Перевод Г. Шенгели
II. "Сиянье слабое трепещет в глуби горней...". Перевод Г. Шенгели
III. "И побежденные твердят в ночи тюремной...". Перевод Г. Шенгели
IV. "Ведь мертвые (назло преданиям знакомым)...". Перевод Г. Шенгели
Томление. Перевод Г. Шенгели
Пейзаж. Перевод Г. Шенгели
Мерзавец. Перевод Г. Шенгели
Пролог. Перевод В. Брюсова
Преступление любви. Перевод И. Анненского
Писано в 1875 г. Перевод В. Брюсова
Отрывок. Перевод В. Брюсова
Людовику Баварскому. Перевод Г. Шенгели
Вечером. Перевод И. Анненского
"Я устал и бороться, и жить, и страдать...". Перевод И. Анненского
Я - маниак любви. Перевод И. Анненского
На смерть Люсьена Летинуа. Перевод В. Брюсова
"На коньках чудесно он скользил...". Перевод Г. Шенгели
"Тебя я помню на коне...". Перевод Г. Шенгели
Батиньоль. Перевод Г. Шенгели
К сыну. Перевод В. Брюсова
Аллегория ("Как плачущий король, лишенный трона..."). Перевод Г. Шенгели
На балконе. Перевод Г. Шенгели
Подруги
I. Весна. Перевод В. Брюсова
II. Лето. Перевод В. Брюсова
Сафо. Перевод Г. Шенгели
Impression fausse. Перевод И. Анненского
В манере Поля Верлена. Перевод Г. Шенгели
Последнее изящное празднество. Перевод Б. Лившица
Сатурническая поэма. Перевод Б. Лившица
На статую Ганимеда. Перевод В. Брюсова
Пьеро ("Не Пьеро, в траве зеленой..."). Перевод В. Брюсова
Каприз. Перевод И. Анненского
"О будь из бронзы! будь из мрамора! но все же...". Перевод В. Брюсова
"Того, что я писал, назад я не беру...". Перевод В. Брюсова
"Снежных хлопьев вереницы...". Перевод В. Брюсова
"Холодно как в стужу мне!..". Перевод В. Брюсова
Вечерня. Перевод В. Брюсова
"Равнину мне рисуют грезы...". Перевод В. Брюсова
"Ты не совсем верна, быть может...". Перевод В. Брюсова
"Вот осень наступила...". Перевод Федора Сологуба
"Я не имею...". Перевод Федора Сологуба
"Не надо ни добра, ни злости...". Перевод Федора Сологуба
"Пропал бы я бессонной ночью...". Перевод В. Брюсова
"Я не люблю тебя одетой...". Перевод Федора Сологуба
Aspeiges me. Перевод В. Брюсова
После вечерни. Перевод В. Брюсова
Пролог. Перевод В. Брюсова
Песня к ней. Перевод В. Брюсова
Самооправдание. Перевод А. Ревича
Похороны. Перевод Г. Шенгели
Нелепости. Перевод Г. Шенгели
Октябрьский вечер. Перевод Г. Шенгели
Плачь! Перевод Г. Шенгели
Городской пейзаж. Перевод Г. Шенгели
На смерть Вилье де Лиль-Адана. Перевод В. Брюсова
Последняя надежда. Перевод А. Гелескула