МАЛЬКОЛЬМ МАКЛАРЕН КИНОЗВЕЗДА
ДЖУЛИЕН ТЕМПЛ:Это был очень, очень неприятный для меня опыт, делать этот фильм, потому что Малькольм и Вивьен были настроены против меня.
В:Почему?
ДТ: Я не знаю почему — не знаю. Вроде бы они хотели делать все сами, я думаю, и... (пауза)... я правда не знаю почему. Я считаю (пауза) я считаю... кажется, Малькольм мне во всем не доверял. Мм (пауза), просто, знаешь, мне было очень трудно. Я чувствовал его хватку, он ущемлял меня (демонстрирует, хватая себя за руку большим и указательным пальцами), и потом говорил мне, что выгонит меня.
Ему не нравились люди, с которыми я работал. Я привел несколько человек, которых знал по кино-школе, и они ему действительно не понравились. Я думаю, все коренилось в том, что я, несмотря ни на что, все-таки заставлял его что-то делать. И знаешь, я никогда и близко не был таким престижным человеком, как Расс, я был очень неопытный. Мы оба были неопытные — я как режиссер, а он как продюссер.
Мы каждый день все меняли, откладывали на потом. Это были очень неорганизованные съемки. Кошмарные просто. Все затягивалось. Я помню как-то Малькольм не пришел к 9 и мы его прождали до часу. И однажды, я помню, случилась полная херня, потому что пошел дождь, а нас целый день ждал вертолет, а когда шел дождь, мы не могли ничего снимать, дождь хлестал по ветровому стеклу. И стоило это очень дорого, и я выглядел полным мудаком, что не снял все сразу утром. И он мог быть очень неприятным, знаешь, это все, что я могу сказать. Он был очень неприятный в течение всех съемок. Даже хуже, чем во время монтажа.
В:А ты можешь привести примеры? Если ты говоришь, что он мудака из тебя делал, приведи какие-то факты.
ДТ:Хорошо, он говорил мне перед всеми, что выгонит меня, кричал на меня и говорил: «Все идет к тому, что ты будешь уволен», «Завтра я собираюсь уволить тебя». И это не очень приятно перед всей бригадой, которую ты толком не знаешь, но с которой ты должен снимать фильм (смеется). И он мог просто прервать тебя, когда ты снимал что-то, мог просто схватить тебя своими костлявыми пальцами за руку — у него такие смешные прихваты (снова демонстрирует), и например, если ты с кем-то говорил, ему должно было, чтобы ты немедленно перестал с ним разговаривать и заговорил с ним. Мы договаривались о чем-нибудь и он мог сам все передумать и очень очень негативно ко всему относился. Чтобы он проявил какой-то энтузиазм, нужно было вести постоянную битву.
И как у актера у него были ужасные проблемы. В эпизоде с ванной, это был очень короткий кусок, он мог забыть все слова. И мы наверху были как совет идиотов — все знали эти несчастные два слова — в точности знали...
Первый день был ужасный. На Тауэр Бридж. Он опять забыл все слова и мы проторчали там весь день. Все становилось хуже и хуже и он сказал: «Смотрите, я сейчас выпью бутылку виски и вспомню все слова». Он выпил целую бутылку виски и все стало еще хуже (смеется). Я помню эти слова (подражает малькольмовской протяжной медлительности): «Секс Пистолз выбрали сегодняшний день и отработали его до конца». И он говорил все медленнее и медленнее, он не помнил слов — и становился все краснее. Вот, таким был первый день и это было ужасно. Мы так ничего и не взяли себе оттуда. И, мм, его было очень трудно снимать, потому что всю вину он сваливал на меня — что он не помнит слов. И помочь ему было очень трудно, но я помогал, насколько это было в моих силах.
И еще, я думаю, одна из проблем была в том, что Малькольм начал верить в свою роль, которую ему придумали. Он правда стал думать, что что-то вроде ситуационистского гения, который разыграл все эти события...
Ситуационистская теория, род интеллектуального терроризма, базировалась на тотальной критике повседневной жизни западного буржуазного общества. Она достигла своего триумфа во время революционных событий в Париже в мае 1968, когда Ситуационистская философия была на мгновение пущена в массовую практику. Хотя Ситуационисты более не существуют как согласованная сила, их идеи продолжают вдохновлять мыслителей и активистов во всем мире.
В:Почему?
ДТ: Я не знаю почему — не знаю. Вроде бы они хотели делать все сами, я думаю, и... (пауза)... я правда не знаю почему. Я считаю (пауза) я считаю... кажется, Малькольм мне во всем не доверял. Мм (пауза), просто, знаешь, мне было очень трудно. Я чувствовал его хватку, он ущемлял меня (демонстрирует, хватая себя за руку большим и указательным пальцами), и потом говорил мне, что выгонит меня.
Ему не нравились люди, с которыми я работал. Я привел несколько человек, которых знал по кино-школе, и они ему действительно не понравились. Я думаю, все коренилось в том, что я, несмотря ни на что, все-таки заставлял его что-то делать. И знаешь, я никогда и близко не был таким престижным человеком, как Расс, я был очень неопытный. Мы оба были неопытные — я как режиссер, а он как продюссер.
Мы каждый день все меняли, откладывали на потом. Это были очень неорганизованные съемки. Кошмарные просто. Все затягивалось. Я помню как-то Малькольм не пришел к 9 и мы его прождали до часу. И однажды, я помню, случилась полная херня, потому что пошел дождь, а нас целый день ждал вертолет, а когда шел дождь, мы не могли ничего снимать, дождь хлестал по ветровому стеклу. И стоило это очень дорого, и я выглядел полным мудаком, что не снял все сразу утром. И он мог быть очень неприятным, знаешь, это все, что я могу сказать. Он был очень неприятный в течение всех съемок. Даже хуже, чем во время монтажа.
В:А ты можешь привести примеры? Если ты говоришь, что он мудака из тебя делал, приведи какие-то факты.
ДТ:Хорошо, он говорил мне перед всеми, что выгонит меня, кричал на меня и говорил: «Все идет к тому, что ты будешь уволен», «Завтра я собираюсь уволить тебя». И это не очень приятно перед всей бригадой, которую ты толком не знаешь, но с которой ты должен снимать фильм (смеется). И он мог просто прервать тебя, когда ты снимал что-то, мог просто схватить тебя своими костлявыми пальцами за руку — у него такие смешные прихваты (снова демонстрирует), и например, если ты с кем-то говорил, ему должно было, чтобы ты немедленно перестал с ним разговаривать и заговорил с ним. Мы договаривались о чем-нибудь и он мог сам все передумать и очень очень негативно ко всему относился. Чтобы он проявил какой-то энтузиазм, нужно было вести постоянную битву.
И как у актера у него были ужасные проблемы. В эпизоде с ванной, это был очень короткий кусок, он мог забыть все слова. И мы наверху были как совет идиотов — все знали эти несчастные два слова — в точности знали...
Первый день был ужасный. На Тауэр Бридж. Он опять забыл все слова и мы проторчали там весь день. Все становилось хуже и хуже и он сказал: «Смотрите, я сейчас выпью бутылку виски и вспомню все слова». Он выпил целую бутылку виски и все стало еще хуже (смеется). Я помню эти слова (подражает малькольмовской протяжной медлительности): «Секс Пистолз выбрали сегодняшний день и отработали его до конца». И он говорил все медленнее и медленнее, он не помнил слов — и становился все краснее. Вот, таким был первый день и это было ужасно. Мы так ничего и не взяли себе оттуда. И, мм, его было очень трудно снимать, потому что всю вину он сваливал на меня — что он не помнит слов. И помочь ему было очень трудно, но я помогал, насколько это было в моих силах.
И еще, я думаю, одна из проблем была в том, что Малькольм начал верить в свою роль, которую ему придумали. Он правда стал думать, что что-то вроде ситуационистского гения, который разыграл все эти события...
Ситуационистская теория, род интеллектуального терроризма, базировалась на тотальной критике повседневной жизни западного буржуазного общества. Она достигла своего триумфа во время революционных событий в Париже в мае 1968, когда Ситуационистская философия была на мгновение пущена в массовую практику. Хотя Ситуационисты более не существуют как согласованная сила, их идеи продолжают вдохновлять мыслителей и активистов во всем мире.
СЛОВАРЬ НОВЕЙШЕГО ИСКУССТВА
В:Но почему же Малькольм пришел к мысли, что ты предатель?
ДТ:Я стал предателем, когда отказался быть рабом, это основное.
В:О, неужели?
ДТ:Да, я думаю в этом суть. Он снова набросился на меня по телефону и высказал самую экстраординарную инвективу, какую я когда-либо слышал. Кажется, он назвал меня говнюком из среднего класса и сказал, что вытащил меня — а в этом было явное противоречие — вытащил из грязной канавы и прибавил, что навел обо мне справки в кино-школе и они знают там, что я полностью бесталанный и, знаешь, такие вот абсурдные вещи. Все это совершенно противоречило тому, что я о нем думал — оказывается, его волнуют люди в этой кино-школе — мне так совершенно наплевать о чем там мой ебаный профессор думает? Я не был там уже два года.
Вот, и он мне выдал все это по телефону, а в оффисе в это время были Джеми и София, и они не могли поверить, что такое творится, просто оглушены были. И я был особенно удручен, потому что сильно верил в наш союз и вообще в наши проекты. И знаешь, абсурд какой-то вышел с фашистами из общественной школы. Я думаю, разница небольшая между фашистами из общественной школы и фашистами из арт-школы.
И я помню, это было ужасно в монтажной на Беквик-стрит, там у нас в трущобах монтажная была. Он стоял наверху на лестнице и смотрел мне вслед. Я спускался. Малькольм смотрел вниз, взявшись за перила, и кричал мне: «Ты работаешь как раб» — и эхо пошло. Я подумал: «Пошел ты на хуй...». Знаешь, так все и было.
Я думаю, он находился под большим давлением, потому что как раз в это время умер Сид и на суде начала вскрываться вся подноготная, и с ним начали происходить странные вещи. Он думал, что люди пытаются застрелить его и все такое, он упаковывал свою одежду и пытался уехать. Вивьен за него очень беспокоилась. Я думаю, он выглядел из ряда-вон. Ужасно выглядел. Лицо его постоянно было красное. Я увидел его еще раз на закрытом просмотре некоторое время спустя, но он не стал со мной говорить и я с ним тоже, но какое-то лазерное излучение между нами прошло, какой-то зловещий контакт взглядов.
Конец был очень печален, очень грустное было время. Никто был не в силах ничего изменить. Они питали эту невероятную веру Малькольма в то, что он именно тот, за кого выдавал себя в Надувательстве, и, знаешь, это становилось все более абсурдным. Особенно, когда Джон начал таскать его по судам и весь его вид мегаломаника разлетелся на куски. Империя Секс Пистолз пала.
ДТ:Я стал предателем, когда отказался быть рабом, это основное.
В:О, неужели?
ДТ:Да, я думаю в этом суть. Он снова набросился на меня по телефону и высказал самую экстраординарную инвективу, какую я когда-либо слышал. Кажется, он назвал меня говнюком из среднего класса и сказал, что вытащил меня — а в этом было явное противоречие — вытащил из грязной канавы и прибавил, что навел обо мне справки в кино-школе и они знают там, что я полностью бесталанный и, знаешь, такие вот абсурдные вещи. Все это совершенно противоречило тому, что я о нем думал — оказывается, его волнуют люди в этой кино-школе — мне так совершенно наплевать о чем там мой ебаный профессор думает? Я не был там уже два года.
Вот, и он мне выдал все это по телефону, а в оффисе в это время были Джеми и София, и они не могли поверить, что такое творится, просто оглушены были. И я был особенно удручен, потому что сильно верил в наш союз и вообще в наши проекты. И знаешь, абсурд какой-то вышел с фашистами из общественной школы. Я думаю, разница небольшая между фашистами из общественной школы и фашистами из арт-школы.
И я помню, это было ужасно в монтажной на Беквик-стрит, там у нас в трущобах монтажная была. Он стоял наверху на лестнице и смотрел мне вслед. Я спускался. Малькольм смотрел вниз, взявшись за перила, и кричал мне: «Ты работаешь как раб» — и эхо пошло. Я подумал: «Пошел ты на хуй...». Знаешь, так все и было.
Я думаю, он находился под большим давлением, потому что как раз в это время умер Сид и на суде начала вскрываться вся подноготная, и с ним начали происходить странные вещи. Он думал, что люди пытаются застрелить его и все такое, он упаковывал свою одежду и пытался уехать. Вивьен за него очень беспокоилась. Я думаю, он выглядел из ряда-вон. Ужасно выглядел. Лицо его постоянно было красное. Я увидел его еще раз на закрытом просмотре некоторое время спустя, но он не стал со мной говорить и я с ним тоже, но какое-то лазерное излучение между нами прошло, какой-то зловещий контакт взглядов.
Конец был очень печален, очень грустное было время. Никто был не в силах ничего изменить. Они питали эту невероятную веру Малькольма в то, что он именно тот, за кого выдавал себя в Надувательстве, и, знаешь, это становилось все более абсурдным. Особенно, когда Джон начал таскать его по судам и весь его вид мегаломаника разлетелся на куски. Империя Секс Пистолз пала.
То был не сон; или скажи, что сон,
Реальность — сон Богов, и нега замедляет их наслаждения...
ДЖОН КИТС, «Ламия»
ЧАСТЬ 2. ЛЮДИ
ДЖОННИ РОТТЕН
ГЛЕН МЭТЛОК:У нас был сейшен с «Воющим Лордом Сатчем» и мы использовали их аппаратуру с их микрофонами. И Джон сломал что-то около 3 микрофонов. Раздолбал их просто. И после нашего выступления парень из группы «Воющего Лорда» подошел к нам и сказал: «Вы разбили наши микрофоны». Джон ответил: «Это не я». Он клялся и божился, что не разбивал. Но я сам видел это, несколько минут назад, он швырял их оземь. И полностью все отрицал. И главное сам верил в то, что говорил, я просто не мог понять этого.
Он всегда делал такие вещи. Он ужасно себя вел иногда. Он мог сказать что-нибудь и через 5 минут напрочь об этом забыть. И главное он верил в то, что он этого не говорил. И неважно, что ты ему скажешь, он стоял на своем. Полный бред.
ДЕЙВ ГУДМАН:Джон непредсказуем. Онлюдвержен совершенно разным настроениям. Он способен просидеть всю ночь, если сможет, за разговорами. Он не любит много спать. Любит хорошую еду. Любит выпить — Гинесс или что-то другое — и начинает заводиться к людям. Подкалывает их, разводит дебаты. Некоторых людей он совершенно игнорирует, они тоску на него нагоняют и обламывают, а других людей он находит интересными и вытягивается во всю длину, чтобы узнать о них больше.
В:А о чем он любит беседовать?
ДГ:Много о религии как правило. Еще любит о своем прошлом рассказывать. Разные темы — немного об американской политике, просто о людях в целом, о людях с низким уровнем мышления, о положении в стране, о положении в системе образования...
В:А что расстраивает его?
ДГ:Когда он не может гнуть свою линию, это расстраивает его, ну и еще дураки всякие. Но когда он в настроении, никому не удается и замечания вставить. Я помню он как-то захотел сесть на переднее сиденье в нашем автобусе. Мы остановились у заправки. Все вышли наружу. А он сидел сзади — по-моему, он думал после заправки сесть спереди, — но когда он вернулся из туалета, кто-то другой уже сидел спереди и ему пришлось лезть через переднее сиденье — на заднее. А сидеть он хотел спереди. Думаю, что это Глен был, кто сказал: «Иди назад», и мы тоже сказали: «Давай, нам надо успеть на сейшен, кончай возникать, не будь ребенком, давай». А он аж вспыхнул весь от ярости. Я мы потом поняли как смешно это все, когда все утихло через некоторое время.
Много у него разных настроений, и все это Джон. Знаешь, он может быть в хорошем настроении, а через минуту плохом. Все это часть его стиля, который просто нужно понять и принять.
Иногда он мог быть надоедливым. Если он был в настроении, а ты к примеру, был немного не в себе и с трудом дел беседу, чтобы ты ни говорил, он подхватывал каждое слово и оно обращалось против тебя, и ты чувствовал себя полным дураком. Или он совершенно игнорировал тебя в такой манере, что ты начинал думать: зачем ты вообще сидишь и говоришь с ним, это просто трата времени. А иногда он мог сказать сам тебе: «Слушай, не хочешь ли ты засесть так на ночь и поболтать? Я спать не хочу, давай?». И мы читаем Библию друг другу, просто зачитываем кусочки и обсуждаем их, что каждый думает о них.
«... лик самой энергии, жаждущей выхода, какая-то потаенная противоестественная гордыня.»
ГРЕХЕМ ГРИН «Брайтон Рок».
... даже Игги Поп в своей маниакальности не сравнится с Д. Роттеном, до дрожи пробирающим, маниакальным, буйно помешанным вокалистом, которого даже сам Бог вряд ли слышал.
Роттен разрывает свое горло на тысячи кусочков, своим лицом он держит ритм и глаза горят совершенно сумасшедшим огнем. Ты испуган до смерти! Он ходит по сцене в каких-то судорогах и конвульсиях и, кажется, вот сейчас он вцепится в первого, кто заметит его свихнутое состояние.
В этом уродце есть свое обаяние и, хотя он не двигается, танцуя как Джаггер, и не берет таких нот, как Плант, за 40 минутное выступление Роттен затрачивает больше усилий, чем вся группа Led Zeppelin за представление в 3,5 часа. Его глаза глядят так остекленело, его угрозы столь неправдоподобно реальны, что ты серьезно начинаешь гадать — не живет ли в нем какой-то патологический монстр, проделывающий все это.
РОСС СТЕПЛТОН, Саундз, 30 июля 1977 г.
Она сказала с печальной убежденностью: «Он проклят. Он знал, что собирался сделать. Он тоже Католик».
Он ответил мягко, «ПРОДАЖНОСТЬ ЛУЧШЕГО ЕСТЬ ХУДШЕЕ» (лат)
«Правда, отец?» «Я считаю, Католик более других подвержен злу. Вероятно, потому, что мы верим в него, мы больше, чем другие люди, находимся в поле досягаемо дьявола. Но мы должны надеяться, — добавил он механически, — надеяться и молиться.
ГРЕХЕМ ГРИН, «Брайтон Pок»
ГЛЕН МЭТЛОК:Джон, конечно, вполне серьезен, но самом деле все на полусерьёзе. Хотя он и не подаёт вит? потому что в противном случае он будет разгадан Есл люди раз увидят, что он дурачит их, он уже не сможет быть таким крутым потом.
Он сидел совершенно спокойно и его серые античные глаза таили, но не раскрывали тайны.
ГРЕХЕМ ГРИН, «Брайтон Рок»
ДЖОННИ РОТТЕН (с приятелями):Знаешь кто такой Малькольм? Пахан такой. А меня не надо контролировать милейший.
В:Вот, вот, именно поэтому я и хочу узнать твою точку зрения, она, я думаю, отличается от малькольмовской...
ПРИЯТЕЛЬ:А мы будем читать хорошую и правдивую книгу.
ДР:Видимо, это будет страшная скучища ( общий смех).
В:Я не думаю так, потому что...
ДР:Как люди все-таки любят вранье. (Переходит на северный акцент). Вот беда-то, еб-твою. (Нормальный голос). Ведь так? Люди любят читать всю эту помойку: о смотри, нарко-диллеры, «джанки», оргии каждую ночь.
ЕЩЕ ОДИН ПРИЯТЕЛЬ:Ну это не совсем хуйня (общий смех).
В:Ты говорил, что пресса искажает тебя. Можешь этого слегка коснуться?
ДР:Они либо преувеличивают — как мы отлично выступили таким-то вечером, либо совсем обсирают нас. Какие-то скрытые мотивы... Все эти люди из прессы, мы просто не платим им, чтобы они пришли и посмотрели на нас, вот они и пишут свои гнилые статейки. Все они лицемеры и ублюдки, большинство их. И они обсирают тебя, потому что им вовремя не отстегнули бабки. И, знаешь, первые, кто начал помогать нам, у них просто возможность подвернулась начать делать себе имя. Это просто паразиты. Знаешь, они хотели за наш счет на Север прокатиться, бесплатные отели, жратва, деньги. Что на это сказать? Хочешь писать о группе статью — пусть она будет охуенно честная, твое собственное мнение. И не жди, что тебе за нее заплатят.
В:Многие люди говорили мне, что такие люди как Керолин Кун и Джон Ингэм, они действительно с большой благосклонностью о вас писали, они рисковали своей шеей, когда писали о вас впервые. Направлен ли против них твой критицизм?
ДР:Ко мне с благосклонностью? Руку что-ли протягивали? Если к нам относятся с благосклонностью, мы платим той же монетой. Даже если это такие же несчастные, как мы. Думаю, даже если они еще хуже. Джон Ингэм, с ним все в порядке, Керолин Кун — кто такая? — ничего не знаю. Она нарвалась на неприятности, она проявила ж нам социальное участие? — не надо говорить такой ерунды.
В:Ты часто критически высказывался про образование в стране в целом.
ДР:До хуя чего наговорил. Ага. Говенное оно.
В:А в каком смысле?
ДР:Да мозги тебе промывают и все. Никакого образования. Ничему тебя не учат. Всему ты сам учишься. А они просто мозги тебе залечивают. Пытаются подогнать под общий уровень. Чтобы в итоге получилась одна общая масса, которой легко управлять. Они не любят личностей. Им не нравится, если кто-то высовывается. Если у тебя в средней школе появится собственное мнение, они просто выебут тебя за это. А из таких как раз и вырастают те, кто любит насилие, большинство жуликов, преступников, ебаных ма-рихуанщиков — как раз из тех, кого в школе хорошенько обломали.
ПРИЯТЕЛЬ:Да, это так.
ДР:Для них это единственный путь.
В:А твоя собственная школа в чем так уж провинилась? — ты ведь учился в Романо-Католической школе, не так ли?
ДР:Ой, Романо-Католическая... да эти школы еще хуже, они просто разрушают тебя. Религия, религия, религия. Тебе не позволяют иметь свою точку зрения. В 12 лет я так им и сказал: не хочу больше каждое утро толкаться в этой глупой массе. Вот они и пытались выгнать меня из школы (ирландский акцент). Но это не очень-то демократично. (Нормальный голос). И я вовсе не в восторге от того, как они учат тебя сдавать экзамены. Это полнейший бред. Учат тебя проваливаться. Я доказал это. Я считаю, что я с легкостью сдал экзамены и совсем не ходя в эту школу, потому что они выгнали меня. Просто пришел и сдал экзамены.
В:Ты прошел Первую ступень?
ДР:Да (пауза). У них нервишки тогда совсем сдали. Кажется, я даже не посмотрел на свою школьную характеристику. И так понятно, что они там понаписали: ангел ада, наркоман. (Все начинают говорить сразу).
В:И ты прошел этот начальный экзамен по английскому? Какие книги ты изучал?
ДР:Да не изучал я их. Так, раз прочел. И больше ни разу не прочту.
В:А что за книги?
ДР:(мелодраматически) Макбет. (Утомленно) Поэзия Китса. И еще там одна была (протяжно) «Брайтон Рок», Грехем Грин. Абсолютная чушь. Смотри, я просто раз прочел ее понял приблизительно о чем она, и сделал свои выводы. Использует несколько умных словечек, которые вычитал прошлой ночью в словаре, и делает вид будто все знает. Вот тебе и вся Английская Литература. (Приятели благодарно смеются).
Просто дурят тебя. История то же самое. Я около двух дат запомнил и под дурачка косил: «Вскоре после этого» «Несколько месяцев спустя...» (Общее ржание).
В:И что, все это повлияло на твое отношение к книгам и чтению? Я думаю, ты мог бы...
ДР:Да ничего на меня не повлияло. Не люблю читать вообще.
В:Не любишь?
ДР:Да это они отбили у меня всякую охоту. Они ни к чему не привили мне интереса. Уроки проводили по принципу чем скучнее, тем лучше. Интереса никакого, просто отсиживаешь. Смешно и глупо.
ПРИЯТЕЛЬ:Взгляни, к примеру, на сам класс, там же около 45 ребят, в классе...
ДР:Главное, посмотри на учителя...
ПРИЯТЕЛЬ:В нашем классе...
ДР:Если твой учитель — старый скучный пидор, который ненавидит тебя, потому что ты моложе его — это еще ничего. Кажется, один только урок был, где я никогда не дремал, всегда был настороже, это математика. Потому что сумасшедший ирландский ублюдок привык вдалбливать в нас свет знаний своей тросточкой. (Общий смех). (С ирландским акцентом). Это не смешно. (Смех стихает) Он умер от рака. Все ненавидели его. Но как он умер, все сразу «О, он был такой хороший учитель». И на экзаменах v него были отличные результаты, потому что он подсказывал тебе этот ебаный ответ.
ПРИЯТЕЛЬ:Да. И ремнем еще порол.
В:Итак, после школы ты пошел в технический колледж. И кажется, ты пробыл там год.
ДР:Технический колледж... так они его называли? Я очень вежливо назову его засраной дырой.
ПРИЯТЕЛЬ:Это же был не технический колледж?
ДР:Нет.
ПРИЯТЕЛЬ:Нет, это был образовательный колледж
ДР:Сначала я учился в Хакни.
ДРУГ:А, вот там технический колледж как раз...
ДР:...но они выгнали меня оттуда. Там я познакомился с Сидом. Мы вместе прогуливали. Затем мы вместе пошли в Кингсвей (образовательный колледж).
В:И что ты там изучал? По крайней мере, что собирался изучать?
ПРИЯТЕЛЬ:Алкоголику.
ДР:Учился я там пивным кружкам (ирландский акцент) в местном пабе.
ПРИЯТЕЛЬ:Да, это правда. Потому что я на стройке каждый день работал, каждый день, а он околачивался там с 11 до 3-х.
ДР:Легкие деньги, правда? Бери стипендию и гуляй. У меня много денег тогда было, от всяких левых дел (легкий смешок).
В:И какие предметы ты сдал?
ДР:Все начальные и 2-ю ступень по Английскому, о кою-ром я скажу, что это была самая большая куча говна, которую я разгреб в своей жизни.
В:А что была за программа на тот год? Шекспир в основном...
ДР:Шекспир, все программные поэты и писатели английского замеса — хуйня полнейшая, просто нонсенс. А, и еще один был, поэт-модернист, Тэд Хьюз, блядь.
ПРИЯТЕЛЬ:Он мог что-то напутать, потому что каждый из колледжа этого в пабе торчал. Все были в пабе. Солидная компания собиралась, с понедельника до пятницы.
ДР:Да, десять процентов посетителей.
ПРИЯТЕЛЬ:Да, и каждый прошел эти экзамены. Так ведь? Вспомни всех этих тормознутых, с которыми мы в школу ходили. Мутных этих. Самые тупые в классе — и те сдали, 2-я ступень, 22-я ступень, ты их знаешь, все они сдали.
ДР:Чтобы пройти эти экзамены, ума до хуя не надо, просто наглости немного. Или память отличную надо иметь или наглость, чтоб через это дерьмо пройти. Они же ждут от тебя готовый ответ, когда спрашивают: «И что тебе понравилось в этой книге?» Ааарр. Вызубрить просто и не дай бог кого-то критиковать. Вот за что я не люблю их, экзамены.
В:А расскажи о своих первых контактах с группой, с нею все началось?
ДР:Ну из-за магазина этого. Они видели меня там. Думали, что я такой чокнутый. Я уже носил тогда эти булавки на одежде. Это 3-4 года назад. И через год они позвали меня к себе (пауза). Мне скучно было просто одеваться. Это одежда все.
В:А что тебя в магазине привлекало? Зачем ты туда ходил?
ДР;Потому что охуенная разница. Мне казалось там классные вещи продаются. Для меня много о человеке говорило его пользу, если он носил эту одежду, а другому въебать хотелось, если он смеялся над ней. Потому что когда ты так выглядишь, и кто-то доебывается до тебя... ты дашь сдачи. Я думаю, ты целую толпу можешь разогнать, если они думают, что ты сумасшедший. Да, а потом это стало местом для среднего класса, и я ненавидел все это. (Презрительно фыркает). А сейчас и того хуже. Они поднимают пены. И магазин загибается с каждой неделей.
В:А в каком смысле для среднего класса?
ДР:Только они могут себе позволить там что-то покупать.
ПРИЯТЕЛЬ:За сколько, не помнишь, Пол купил себе брюки там? Сколько они сейчас — 35 или 45?
ДРУГОЙ ПРИЯТЕЛЬ:150 фунтов за костюм, ужас, да?
ПРИЯТЕЛЬ:Да нет, 65 за костюм, или нет — 75. (В телевизоре, который только что включили, появляется изображение). Один-ноль. Арсенал забил, один-ноль!
ДРУГОЙ ПРИЯТЕЛЬ:Нет, пиджак из шотландской шерсти сейчас 60 ф. и...
ДР:Смотри, когда я ходил туда в те годы, цены были реально низкие. За два фунта можно было майку купить.
ПРИЯТЕЛЬ:У них тенденция сейчас такая — повышать цены.
ДР:Сейчас Малькольм бросил магазин, он не занимается им больше. Это все Вивьен. Как Малькольм ушел, цены стали расти. Неудержимо расти. Малькольм, сама знаешь, все время с группой проводит. И магазином больше не занимается.
В:И еще одна вещь, группа зарекомендовала себя как анти-сексуальная, вы ведь не играете на сексуальных эмоциях на своих концертах, так это?
ДР:Нет. Но если ты имеешь в виду любовь...
В:А так вот что я имею в виду (смеется).
ДР:Да, мы не анти-сексуальны. Зачем мы тогда называемся Секс-Пистолеты, если мы против секса. Вот любовь я ненавижу. Мы ни одной любовной песни не написали. Как достало уже все это (северный акцент): о любовь, любовь, твой океан безбрежный. (Нормальный голос). Нам не нравится любовь. Это дерьмо просто.
В:Ее не существует, или же вы презираете ее?
ДР:Да любовь это просто похоть. Все очень просто.
В:А что ты понимаешь под похотью?
ДР:Да жадность, не так что ли? Самолюбие. Женитьба. Я считаю — хочешь с кем-то жить, живи на здоровье, но зачем еще в придачу эти ебаные официальные бумажки — захочешь разойтись и не сможешь. Все это страсти, похоть. Отвратительно. Все это глупо, пагубно и порочно. Подписываешь себе приговор. В общем, мертвое слово [2]. (Обращается к ДЕББИ, которая появляется в дверях). Я так люблю чай, дорогая, большое спасибо. Не хочешь ли ты приготовить мне чашечку чая, Дебби?
ДЕББИ:Нет.
ДР:О, иди, приготовь.
ДЕББИ:Ладно уж, я вижу у вас тут интервью.
ДР:Спасибо, Дебби, дорогая Дебби, спасибо, Дебби, юная кинозвезда [3]. (Дружный смех).
ДЕББИ(из кухни): Мудаки!
В:И еще один вопрос, отвлекаясь от анти-любви — твоя позиция против поп-звезд?
ДР:Презираю звезд. Засранцы они. Живут в своих дворцах и ни хуя не знают о реальной жизни. Все, о реальной жизни они перестают что-то знать. Долбаются там наркотой, засранцы, и привет.
В:Терри Слейтер из EMI думает, что ты вскоре станешь одним из них, у тебя просто нет другого пути...
ДР:Это точно — но по их мнению. Я должен встать на этот путь, потому что все пока вело к этому. Но, кажется, мы тут можем все перевернуть — только одно поколение становилось звездами, группы 60-х. Но до них были рок-н-роллеры, и они не были вне реальности, не так что ли? Они держались своих корней. У них были корни. Говно полезло из шестидесятнико В:я не отсюда, чувак, седьмые облака и все такое. Это здорово им наехало на мозги, если у них там что-то было. А мы (комические интонации), мы кое-чему от них научились.
В:Вы как группа или ты сам?
ДР:Неважно, как хочешь. Они наши менеджеры.
В:Да, но смотри, такие люди как Фишер (адвокат Пистолз), они, как мне думается, принадлежат к миру бизнеса и...
ДР:Да, он просто на работе, он также работал бы в другом бизнесе, но он часть Гиттербеста, компании, которая работает на Пистолз. Малькольм — это Гиттербест. Пистолз владеет компанией. Глиттербест не может существовать без Пистолз. Она вспомогательна. И все счета приходят на Глиттербест, не с к нам в Секс Пистолз. Это такой окольный путь, чтобы отбиваться от налоговых инспекторов, держать их подальше от себя, козлов вонючих.
В:Так вы, Пистолз, это компания?
ДР:Да, ты должен утвердить себя как компанию, иначе они будут обдирать сетя, стричь с каждого пенни, который ты получаешь. Я думаю они прямо сейчас, блядь, в лучшем виде это проделывают (пауза). И если бы у нас не было таких людей, как Фишер, нас просто-напросто бы обдирали Я обрисовываю реальную ситуацию. В музыкальном бизнесе одни блядские суки. Я ненавижу их всех. Пытаются объебать тебя, где только возможно.
В:Сознательно или бессознательно?
ДР:И так и этак. Часто бессознательно. Они и не догадываются иногда, что перекрывают тебе весь кислород. Для них рок-группа просто еще один кусок жратвы на неделю Новая тема для продажи. Новая статейка об одежде. Но поскольку у нас есть свои художники, свои промоутеры, они во все это не могут вмешиваться.
В:Ты можешь описать свой обычный день?
Он всегда делал такие вещи. Он ужасно себя вел иногда. Он мог сказать что-нибудь и через 5 минут напрочь об этом забыть. И главное он верил в то, что он этого не говорил. И неважно, что ты ему скажешь, он стоял на своем. Полный бред.
ДЕЙВ ГУДМАН:Джон непредсказуем. Онлюдвержен совершенно разным настроениям. Он способен просидеть всю ночь, если сможет, за разговорами. Он не любит много спать. Любит хорошую еду. Любит выпить — Гинесс или что-то другое — и начинает заводиться к людям. Подкалывает их, разводит дебаты. Некоторых людей он совершенно игнорирует, они тоску на него нагоняют и обламывают, а других людей он находит интересными и вытягивается во всю длину, чтобы узнать о них больше.
В:А о чем он любит беседовать?
ДГ:Много о религии как правило. Еще любит о своем прошлом рассказывать. Разные темы — немного об американской политике, просто о людях в целом, о людях с низким уровнем мышления, о положении в стране, о положении в системе образования...
В:А что расстраивает его?
ДГ:Когда он не может гнуть свою линию, это расстраивает его, ну и еще дураки всякие. Но когда он в настроении, никому не удается и замечания вставить. Я помню он как-то захотел сесть на переднее сиденье в нашем автобусе. Мы остановились у заправки. Все вышли наружу. А он сидел сзади — по-моему, он думал после заправки сесть спереди, — но когда он вернулся из туалета, кто-то другой уже сидел спереди и ему пришлось лезть через переднее сиденье — на заднее. А сидеть он хотел спереди. Думаю, что это Глен был, кто сказал: «Иди назад», и мы тоже сказали: «Давай, нам надо успеть на сейшен, кончай возникать, не будь ребенком, давай». А он аж вспыхнул весь от ярости. Я мы потом поняли как смешно это все, когда все утихло через некоторое время.
Много у него разных настроений, и все это Джон. Знаешь, он может быть в хорошем настроении, а через минуту плохом. Все это часть его стиля, который просто нужно понять и принять.
Иногда он мог быть надоедливым. Если он был в настроении, а ты к примеру, был немного не в себе и с трудом дел беседу, чтобы ты ни говорил, он подхватывал каждое слово и оно обращалось против тебя, и ты чувствовал себя полным дураком. Или он совершенно игнорировал тебя в такой манере, что ты начинал думать: зачем ты вообще сидишь и говоришь с ним, это просто трата времени. А иногда он мог сказать сам тебе: «Слушай, не хочешь ли ты засесть так на ночь и поболтать? Я спать не хочу, давай?». И мы читаем Библию друг другу, просто зачитываем кусочки и обсуждаем их, что каждый думает о них.
«... лик самой энергии, жаждущей выхода, какая-то потаенная противоестественная гордыня.»
ГРЕХЕМ ГРИН «Брайтон Рок».
... даже Игги Поп в своей маниакальности не сравнится с Д. Роттеном, до дрожи пробирающим, маниакальным, буйно помешанным вокалистом, которого даже сам Бог вряд ли слышал.
Роттен разрывает свое горло на тысячи кусочков, своим лицом он держит ритм и глаза горят совершенно сумасшедшим огнем. Ты испуган до смерти! Он ходит по сцене в каких-то судорогах и конвульсиях и, кажется, вот сейчас он вцепится в первого, кто заметит его свихнутое состояние.
В этом уродце есть свое обаяние и, хотя он не двигается, танцуя как Джаггер, и не берет таких нот, как Плант, за 40 минутное выступление Роттен затрачивает больше усилий, чем вся группа Led Zeppelin за представление в 3,5 часа. Его глаза глядят так остекленело, его угрозы столь неправдоподобно реальны, что ты серьезно начинаешь гадать — не живет ли в нем какой-то патологический монстр, проделывающий все это.
РОСС СТЕПЛТОН, Саундз, 30 июля 1977 г.
Она сказала с печальной убежденностью: «Он проклят. Он знал, что собирался сделать. Он тоже Католик».
Он ответил мягко, «ПРОДАЖНОСТЬ ЛУЧШЕГО ЕСТЬ ХУДШЕЕ» (лат)
«Правда, отец?» «Я считаю, Католик более других подвержен злу. Вероятно, потому, что мы верим в него, мы больше, чем другие люди, находимся в поле досягаемо дьявола. Но мы должны надеяться, — добавил он механически, — надеяться и молиться.
ГРЕХЕМ ГРИН, «Брайтон Pок»
ГЛЕН МЭТЛОК:Джон, конечно, вполне серьезен, но самом деле все на полусерьёзе. Хотя он и не подаёт вит? потому что в противном случае он будет разгадан Есл люди раз увидят, что он дурачит их, он уже не сможет быть таким крутым потом.
Он сидел совершенно спокойно и его серые античные глаза таили, но не раскрывали тайны.
ГРЕХЕМ ГРИН, «Брайтон Рок»
ДЖОННИ РОТТЕН (с приятелями):Знаешь кто такой Малькольм? Пахан такой. А меня не надо контролировать милейший.
В:Вот, вот, именно поэтому я и хочу узнать твою точку зрения, она, я думаю, отличается от малькольмовской...
ПРИЯТЕЛЬ:А мы будем читать хорошую и правдивую книгу.
ДР:Видимо, это будет страшная скучища ( общий смех).
В:Я не думаю так, потому что...
ДР:Как люди все-таки любят вранье. (Переходит на северный акцент). Вот беда-то, еб-твою. (Нормальный голос). Ведь так? Люди любят читать всю эту помойку: о смотри, нарко-диллеры, «джанки», оргии каждую ночь.
ЕЩЕ ОДИН ПРИЯТЕЛЬ:Ну это не совсем хуйня (общий смех).
В:Ты говорил, что пресса искажает тебя. Можешь этого слегка коснуться?
ДР:Они либо преувеличивают — как мы отлично выступили таким-то вечером, либо совсем обсирают нас. Какие-то скрытые мотивы... Все эти люди из прессы, мы просто не платим им, чтобы они пришли и посмотрели на нас, вот они и пишут свои гнилые статейки. Все они лицемеры и ублюдки, большинство их. И они обсирают тебя, потому что им вовремя не отстегнули бабки. И, знаешь, первые, кто начал помогать нам, у них просто возможность подвернулась начать делать себе имя. Это просто паразиты. Знаешь, они хотели за наш счет на Север прокатиться, бесплатные отели, жратва, деньги. Что на это сказать? Хочешь писать о группе статью — пусть она будет охуенно честная, твое собственное мнение. И не жди, что тебе за нее заплатят.
В:Многие люди говорили мне, что такие люди как Керолин Кун и Джон Ингэм, они действительно с большой благосклонностью о вас писали, они рисковали своей шеей, когда писали о вас впервые. Направлен ли против них твой критицизм?
ДР:Ко мне с благосклонностью? Руку что-ли протягивали? Если к нам относятся с благосклонностью, мы платим той же монетой. Даже если это такие же несчастные, как мы. Думаю, даже если они еще хуже. Джон Ингэм, с ним все в порядке, Керолин Кун — кто такая? — ничего не знаю. Она нарвалась на неприятности, она проявила ж нам социальное участие? — не надо говорить такой ерунды.
В:Ты часто критически высказывался про образование в стране в целом.
ДР:До хуя чего наговорил. Ага. Говенное оно.
В:А в каком смысле?
ДР:Да мозги тебе промывают и все. Никакого образования. Ничему тебя не учат. Всему ты сам учишься. А они просто мозги тебе залечивают. Пытаются подогнать под общий уровень. Чтобы в итоге получилась одна общая масса, которой легко управлять. Они не любят личностей. Им не нравится, если кто-то высовывается. Если у тебя в средней школе появится собственное мнение, они просто выебут тебя за это. А из таких как раз и вырастают те, кто любит насилие, большинство жуликов, преступников, ебаных ма-рихуанщиков — как раз из тех, кого в школе хорошенько обломали.
ПРИЯТЕЛЬ:Да, это так.
ДР:Для них это единственный путь.
В:А твоя собственная школа в чем так уж провинилась? — ты ведь учился в Романо-Католической школе, не так ли?
ДР:Ой, Романо-Католическая... да эти школы еще хуже, они просто разрушают тебя. Религия, религия, религия. Тебе не позволяют иметь свою точку зрения. В 12 лет я так им и сказал: не хочу больше каждое утро толкаться в этой глупой массе. Вот они и пытались выгнать меня из школы (ирландский акцент). Но это не очень-то демократично. (Нормальный голос). И я вовсе не в восторге от того, как они учат тебя сдавать экзамены. Это полнейший бред. Учат тебя проваливаться. Я доказал это. Я считаю, что я с легкостью сдал экзамены и совсем не ходя в эту школу, потому что они выгнали меня. Просто пришел и сдал экзамены.
В:Ты прошел Первую ступень?
ДР:Да (пауза). У них нервишки тогда совсем сдали. Кажется, я даже не посмотрел на свою школьную характеристику. И так понятно, что они там понаписали: ангел ада, наркоман. (Все начинают говорить сразу).
В:И ты прошел этот начальный экзамен по английскому? Какие книги ты изучал?
ДР:Да не изучал я их. Так, раз прочел. И больше ни разу не прочту.
В:А что за книги?
ДР:(мелодраматически) Макбет. (Утомленно) Поэзия Китса. И еще там одна была (протяжно) «Брайтон Рок», Грехем Грин. Абсолютная чушь. Смотри, я просто раз прочел ее понял приблизительно о чем она, и сделал свои выводы. Использует несколько умных словечек, которые вычитал прошлой ночью в словаре, и делает вид будто все знает. Вот тебе и вся Английская Литература. (Приятели благодарно смеются).
Просто дурят тебя. История то же самое. Я около двух дат запомнил и под дурачка косил: «Вскоре после этого» «Несколько месяцев спустя...» (Общее ржание).
В:И что, все это повлияло на твое отношение к книгам и чтению? Я думаю, ты мог бы...
ДР:Да ничего на меня не повлияло. Не люблю читать вообще.
В:Не любишь?
ДР:Да это они отбили у меня всякую охоту. Они ни к чему не привили мне интереса. Уроки проводили по принципу чем скучнее, тем лучше. Интереса никакого, просто отсиживаешь. Смешно и глупо.
ПРИЯТЕЛЬ:Взгляни, к примеру, на сам класс, там же около 45 ребят, в классе...
ДР:Главное, посмотри на учителя...
ПРИЯТЕЛЬ:В нашем классе...
ДР:Если твой учитель — старый скучный пидор, который ненавидит тебя, потому что ты моложе его — это еще ничего. Кажется, один только урок был, где я никогда не дремал, всегда был настороже, это математика. Потому что сумасшедший ирландский ублюдок привык вдалбливать в нас свет знаний своей тросточкой. (Общий смех). (С ирландским акцентом). Это не смешно. (Смех стихает) Он умер от рака. Все ненавидели его. Но как он умер, все сразу «О, он был такой хороший учитель». И на экзаменах v него были отличные результаты, потому что он подсказывал тебе этот ебаный ответ.
ПРИЯТЕЛЬ:Да. И ремнем еще порол.
В:Итак, после школы ты пошел в технический колледж. И кажется, ты пробыл там год.
ДР:Технический колледж... так они его называли? Я очень вежливо назову его засраной дырой.
ПРИЯТЕЛЬ:Это же был не технический колледж?
ДР:Нет.
ПРИЯТЕЛЬ:Нет, это был образовательный колледж
ДР:Сначала я учился в Хакни.
ДРУГ:А, вот там технический колледж как раз...
ДР:...но они выгнали меня оттуда. Там я познакомился с Сидом. Мы вместе прогуливали. Затем мы вместе пошли в Кингсвей (образовательный колледж).
В:И что ты там изучал? По крайней мере, что собирался изучать?
ПРИЯТЕЛЬ:Алкоголику.
ДР:Учился я там пивным кружкам (ирландский акцент) в местном пабе.
ПРИЯТЕЛЬ:Да, это правда. Потому что я на стройке каждый день работал, каждый день, а он околачивался там с 11 до 3-х.
ДР:Легкие деньги, правда? Бери стипендию и гуляй. У меня много денег тогда было, от всяких левых дел (легкий смешок).
В:И какие предметы ты сдал?
ДР:Все начальные и 2-ю ступень по Английскому, о кою-ром я скажу, что это была самая большая куча говна, которую я разгреб в своей жизни.
В:А что была за программа на тот год? Шекспир в основном...
ДР:Шекспир, все программные поэты и писатели английского замеса — хуйня полнейшая, просто нонсенс. А, и еще один был, поэт-модернист, Тэд Хьюз, блядь.
ПРИЯТЕЛЬ:Он мог что-то напутать, потому что каждый из колледжа этого в пабе торчал. Все были в пабе. Солидная компания собиралась, с понедельника до пятницы.
ДР:Да, десять процентов посетителей.
ПРИЯТЕЛЬ:Да, и каждый прошел эти экзамены. Так ведь? Вспомни всех этих тормознутых, с которыми мы в школу ходили. Мутных этих. Самые тупые в классе — и те сдали, 2-я ступень, 22-я ступень, ты их знаешь, все они сдали.
ДР:Чтобы пройти эти экзамены, ума до хуя не надо, просто наглости немного. Или память отличную надо иметь или наглость, чтоб через это дерьмо пройти. Они же ждут от тебя готовый ответ, когда спрашивают: «И что тебе понравилось в этой книге?» Ааарр. Вызубрить просто и не дай бог кого-то критиковать. Вот за что я не люблю их, экзамены.
В:А расскажи о своих первых контактах с группой, с нею все началось?
ДР:Ну из-за магазина этого. Они видели меня там. Думали, что я такой чокнутый. Я уже носил тогда эти булавки на одежде. Это 3-4 года назад. И через год они позвали меня к себе (пауза). Мне скучно было просто одеваться. Это одежда все.
В:А что тебя в магазине привлекало? Зачем ты туда ходил?
ДР;Потому что охуенная разница. Мне казалось там классные вещи продаются. Для меня много о человеке говорило его пользу, если он носил эту одежду, а другому въебать хотелось, если он смеялся над ней. Потому что когда ты так выглядишь, и кто-то доебывается до тебя... ты дашь сдачи. Я думаю, ты целую толпу можешь разогнать, если они думают, что ты сумасшедший. Да, а потом это стало местом для среднего класса, и я ненавидел все это. (Презрительно фыркает). А сейчас и того хуже. Они поднимают пены. И магазин загибается с каждой неделей.
В:А в каком смысле для среднего класса?
ДР:Только они могут себе позволить там что-то покупать.
ПРИЯТЕЛЬ:За сколько, не помнишь, Пол купил себе брюки там? Сколько они сейчас — 35 или 45?
ДРУГОЙ ПРИЯТЕЛЬ:150 фунтов за костюм, ужас, да?
ПРИЯТЕЛЬ:Да нет, 65 за костюм, или нет — 75. (В телевизоре, который только что включили, появляется изображение). Один-ноль. Арсенал забил, один-ноль!
ДРУГОЙ ПРИЯТЕЛЬ:Нет, пиджак из шотландской шерсти сейчас 60 ф. и...
ДР:Смотри, когда я ходил туда в те годы, цены были реально низкие. За два фунта можно было майку купить.
ПРИЯТЕЛЬ:У них тенденция сейчас такая — повышать цены.
ДР:Сейчас Малькольм бросил магазин, он не занимается им больше. Это все Вивьен. Как Малькольм ушел, цены стали расти. Неудержимо расти. Малькольм, сама знаешь, все время с группой проводит. И магазином больше не занимается.
В:И еще одна вещь, группа зарекомендовала себя как анти-сексуальная, вы ведь не играете на сексуальных эмоциях на своих концертах, так это?
ДР:Нет. Но если ты имеешь в виду любовь...
В:А так вот что я имею в виду (смеется).
ДР:Да, мы не анти-сексуальны. Зачем мы тогда называемся Секс-Пистолеты, если мы против секса. Вот любовь я ненавижу. Мы ни одной любовной песни не написали. Как достало уже все это (северный акцент): о любовь, любовь, твой океан безбрежный. (Нормальный голос). Нам не нравится любовь. Это дерьмо просто.
В:Ее не существует, или же вы презираете ее?
ДР:Да любовь это просто похоть. Все очень просто.
В:А что ты понимаешь под похотью?
ДР:Да жадность, не так что ли? Самолюбие. Женитьба. Я считаю — хочешь с кем-то жить, живи на здоровье, но зачем еще в придачу эти ебаные официальные бумажки — захочешь разойтись и не сможешь. Все это страсти, похоть. Отвратительно. Все это глупо, пагубно и порочно. Подписываешь себе приговор. В общем, мертвое слово [2]. (Обращается к ДЕББИ, которая появляется в дверях). Я так люблю чай, дорогая, большое спасибо. Не хочешь ли ты приготовить мне чашечку чая, Дебби?
ДЕББИ:Нет.
ДР:О, иди, приготовь.
ДЕББИ:Ладно уж, я вижу у вас тут интервью.
ДР:Спасибо, Дебби, дорогая Дебби, спасибо, Дебби, юная кинозвезда [3]. (Дружный смех).
ДЕББИ(из кухни): Мудаки!
В:И еще один вопрос, отвлекаясь от анти-любви — твоя позиция против поп-звезд?
ДР:Презираю звезд. Засранцы они. Живут в своих дворцах и ни хуя не знают о реальной жизни. Все, о реальной жизни они перестают что-то знать. Долбаются там наркотой, засранцы, и привет.
В:Терри Слейтер из EMI думает, что ты вскоре станешь одним из них, у тебя просто нет другого пути...
ДР:Это точно — но по их мнению. Я должен встать на этот путь, потому что все пока вело к этому. Но, кажется, мы тут можем все перевернуть — только одно поколение становилось звездами, группы 60-х. Но до них были рок-н-роллеры, и они не были вне реальности, не так что ли? Они держались своих корней. У них были корни. Говно полезло из шестидесятнико В:я не отсюда, чувак, седьмые облака и все такое. Это здорово им наехало на мозги, если у них там что-то было. А мы (комические интонации), мы кое-чему от них научились.
В:Вы как группа или ты сам?
ДР:Неважно, как хочешь. Они наши менеджеры.
В:Да, но смотри, такие люди как Фишер (адвокат Пистолз), они, как мне думается, принадлежат к миру бизнеса и...
ДР:Да, он просто на работе, он также работал бы в другом бизнесе, но он часть Гиттербеста, компании, которая работает на Пистолз. Малькольм — это Гиттербест. Пистолз владеет компанией. Глиттербест не может существовать без Пистолз. Она вспомогательна. И все счета приходят на Глиттербест, не с к нам в Секс Пистолз. Это такой окольный путь, чтобы отбиваться от налоговых инспекторов, держать их подальше от себя, козлов вонючих.
В:Так вы, Пистолз, это компания?
ДР:Да, ты должен утвердить себя как компанию, иначе они будут обдирать сетя, стричь с каждого пенни, который ты получаешь. Я думаю они прямо сейчас, блядь, в лучшем виде это проделывают (пауза). И если бы у нас не было таких людей, как Фишер, нас просто-напросто бы обдирали Я обрисовываю реальную ситуацию. В музыкальном бизнесе одни блядские суки. Я ненавижу их всех. Пытаются объебать тебя, где только возможно.
В:Сознательно или бессознательно?
ДР:И так и этак. Часто бессознательно. Они и не догадываются иногда, что перекрывают тебе весь кислород. Для них рок-группа просто еще один кусок жратвы на неделю Новая тема для продажи. Новая статейка об одежде. Но поскольку у нас есть свои художники, свои промоутеры, они во все это не могут вмешиваться.
В:Ты можешь описать свой обычный день?