Страница:
Анри Верн
Наказание Желтой тени
Глава I
В просторном холле «Странд отеля» в Рангуне в этот вечер царило привычное оживление, сверкали яркие одежды, сновали туда-сюда постояльцы и гости. Здесь были представители всех азиатских народов: бирманцы с их гладко причесанными блестящими волосами, одетые в европейскую одежду или длиннополые сюртуки из альпаги с высокими строгими воротничками, застегнутые на все пуговицы; индусы, мужчины в тюрбанах и женщины в сари; молчаливые китайцы, загадочно носящие свои лица, как маски. Была куча европейцев, в основном бледнолицые или наоборот багроволицые напыщенные англичане, чувствующие себя несколько скованно в азиатском окружении, дя которых родными были только собственные клубы в Сити.
Маленький бирманец в форме рассыльного вбежал в холл и, снуя между гостями, выкрикивал на довольно сомнительном английском:
— Письмо для сахиб Баллантайн!.. Сахиб Баллантайн! Письмо для сахиб Баллантайн!..
Рыжеволосый гигант с лицом цвета перекаленого кирпича, сидевший до того, вольно раскинувшись в совершенно расслабленной позе, поднял глаза от телефонного справочника, лежащего у него на коленях. Он удивленно посмотрел на посыльного и подумал: «Кто бы это мог отправить мне письмо. Вроде бы никто не знает, что я в Рангуне…»
Рассыльный был уже от него в нескольких метрах. Гигант махнул ему рукой и вполголоса, чтобы не привлекать внимание окружающих позвал:
— Эй! Малый… Дай-ка сюда письмо…
Держа зеленый фирменный конверт, явно с каким-то коммерческим посланием, подросток приблизился и уточнил:
— Вы есть сахиб Баллантайн?
Европеец утвердительно кивнул головой.
— Да, это я собственной персоной. Чтобы удостовериться, можешь спросить у портье.
Это отмело всякие сомнения юного бирманца.
— Я и не сомневаться, сахиб. Мне передавать этот конверт для вас…
Билл Баллантайн взял письмо и повертел его в руках. На конверте, явно английским почерком, было написано его имя. Буквы выписаны четко и даже где-то каллиграфически-элегантно.
— Кто тебе дал это письмо? — обратился Баллантайн к рассыльному.
Мальчишка пожал плечами, но ответил:
— Один бирманец. Он мне сказать:"Отдать это сахиб Баллантайн, который сидеть в холле отеля». А потом ушел…
— Можешь описать этого человека?
Новое пожатие плечами.
— Бирманец есть бирманец.
«В общем-то правильно, — подумал Баллантайн. — Один бирманец похож на другого, впрочем, и на дакоита…»
Он сунул рупию в руку мальчишке и тот, вежливо поблагодарив, удалился с довольным видом. Тогда только Баллантайн ногтем вскрыл конверт, откуда достал небольшой квадрат бумаги, вырванный из блокнота. На нем было написано:
«Если хотите получить сведения о докторе Пар, приходите сегодня вечером в северо-восточный квартал. Вас будут ожидать на лестнице, ведущей в пагоду Нат, возле десятой статуи слева».
«Ловушка?» — подумал Билл.
Прибыв в Рангун восемь дней тому назад он уже многих расспрашивал об этом докторе Пар, имени которого он даже полностью не знал.
В принципе, этот доктор должен был жить в Мандалае, но в настоящее время путь в этот, расположенный в центральной части страны город был перекрыт бандами грабителей и частями повстанцев, кишевшими в районе, отделяющем его от Рангуна. Поэтому Баллантай решил попытать счастья хотя бы в столице. У его противника, правда, здесь имелось множество глаз и ушей, а имя доктора Пар… могло служить просто приманкой, чтобы завлечь Баллантайна в ловушку.
Противник был многочисленен, но он ничего не значил без своего руководителя, ужасного Минга, известного так же под кличкой Желтая Тень. Этот, то ли монгол, то ли китаец, обладал высочайшим прямо-таки сверхчеловеческим интеллектом, но направлял его исключительно на зло и преступления. Оправдывая свои дурные деяния, он объявил, что собирается покончить с растленной западной цивилизацией, и, действительно, пытался это сделать, используя террор и другие подобные злодеяния. Его излюбленным методом было убийство.
Ускользая от полиций всего мира, Минг или Желтая Тень, терпел в основном поражение только от командана Морана, которому помогал неизменно его друг, шотландец Билл Баллантайн.
Однако в данный момент последнее слово осталось за Мингом, ибо где-то месяц тому назад Боб Моран и Желтая Тень столкнулись лицом к лицу в Египте при трагических обстоятельствах. Во время короткой дуэли Желтая Тень победил своего противника. Получив пулю в сердце, отважный Боб Моран рухнул в Нил, был унесен течением и погребен водопадом. Напрасно отсутствующий в это время рядом с ним Билл Баллантайн, вернувшись, искал тело своего друга. Его поглотили воды великой реки. Жажда мести постоянно толкала Баллантайна на поиски Минга, чтобы наказать его за преступления. Но как его найти? Было лишь известно, что Минг отправился якобы в одно из своих тайных логовищ в Верхней Бирме. Расположение его знал только один человек — некий Джек Стар, который, спасаясь от людей Желтой Тени, скрывался в диких горах в сердце Шотландии. Билл разыскал Стара, но уже умирающего, отравленного по приказу Минга. Когда Билл попытался расспрашивать его о тайном убежище Желтой Тени, то последние слова несчастного были:
— Горы Нага… старые храмы богов-змей… западнее реки Чайндуэн… Область людей-обезьян… Красные Демоны… Район Ми… Синг… Линг… В Мандалае встретьтесь с доктором Пар…
Джек Стар забился в конвульсиях и больше ничего не мог выговорить. Тем не менее, пылая жаждой мести, Билл приехал в Бирму, чтобы найти таинственного доктора Пар,.. который, если судить по последним словам Джека Стара, мог кое-что сообщить о загадочном районе Ми-Синг-Линг, явно не отмеченном на современных картах. Все, что пока было известно Биллу, так это то, что он должен быть расположен в малоизученных горах Нага, на границе Бирмы и индийского штата Ассам. Билл предполагал, что район: мог получить название по имени какого-нибудь человека, его открывшего.
Но все равно, и в этом случае вставал вопрос, кто же этот господин Ми-Синг-Линг? До сего времени он для Билла такая же загадка, как и доктор Пар… из Мандалая. Как упоминалось ранее, между Рангуном и Мандалаем действовали одновременно и бандиты, и повстанцы, а за веревочки в этом случае, не исключено, из-за кулис дергал господин Минг, и Билл мог попасть в лапы своего злейшего врага, чем бы и кончились все его планы и действия. Опасность подстерегала на шоссейных дорогах, железнодорожных путях и реках. Пытаться в этих условиях добраться до Мандалая, было все равно, что лезть за медом в гнездо диких плеч. Был, конечно, ещё и самолет. Но, чтобы вылететь на нем в глубь страны, требовалось специальное разрешение шефа отдела местной полиции, занимающегося иностранцами. Сразу по прибытии в Рангун Билл пытался получить это разрешение, но до сего времени его так и не дали, вот почему он и старался провести какие-никакие исследования здесь, на месте.
И вот теперь Билл Баллантайн читал и перечитывать письмо:
«Если хотите получить сведения о докторе Пар,.. приходите сегодня вечером в северо-восточный квартал. Вас будут ожидать на лестнице, ведущей в пагоду Нат, возле десятой статуи слева».
— Наверняка, ловушка, — с сомнением в голосе прошептал Билл. — Здесь прямо за милю пахнет западней; так и шибает в нос…
Но, несмотря на все свои рассуждения и сомнения, он знал, что пойдет на встречу, ибо не мог пренебречь ни малейшим шансом, чтобы найти пресловутого доктора Пар, который один способен помочь ему настигнуть Желтую Тень.
Шотландец решительно пересек холл, поднялся на второй этаж в свой номер и, выдвинул из-под кровати чемодан, достал из него довольно солидного калибра пистолет, который сунул в карман пиджака. С удовлетворением похлопав себя по карману с оружием, он пробормотал вслух:
— Если, как я полагаю, речь идет о ловушке, то тут есть, чем противостоять этим ловцам. А уж если и этого покажется им мало, то у меня есть ещё кое-что.
И он покрутил, как бы любуясь, огромным кулачищем, величиной с голову ребенка, один вид которого мог сбить боевой пыл с любого нападающего.
Билл вышел из комнаты, снова спустился в холл и вскоре очутился на улице. Там он подошел к стоящему рядом с отелем такси. Шофер, явно метис англо-бирманского происхождения, с оливковым лицом, на котором блестели, как бирюза, голубовато-фарфоровые глаза, спросил:
— Вам куда, сахиб?
— К пагоде Нат в северо-восточном квартале. Знаете, где это?
Шофер закивал головой.
— Знаю, отлично знаю, сахиб. Но должен предупредить вас, что местечко-то довольно грязное, к тому же, на самом берегу реки. Смотрите, как бы вас там не грабанули… или, как у нас говорят, не дакоитнули…
«Грабануть — это могут, — подумал про себя Билл. — Определение верное, а дакоитнуть, так наверняка, хотя может быть и не в данный конкретный момент».
Действительно, в Бирме дакоиты, эти грабители с большой дороги и одновременно ритуальные убийцы, организуют мощные банды, что и ввело в местный лексикон глагол «дакоитнуть», неологизм, хотя и прекрасно известный Баллантайну.
— У меня есть чем укоротить ваших дакоитов, если им вздумается напасть на меня, — ответил Билл, положив свою лапу на карман пиджака, где лежал пистолет. — Ну, а уж коли вы меня туда отвезете, то получите хорошие чаевые…
Шофер пожал плечами.
— Чаевые, да ещё хорошие, это — не дурно, но мне бы не хотелось плавать в реке, как дохлая рыба, с ножом между лопаток! Я вас отвезу, сахиб, но только до реки, а там покажу дорогу к пагоде Нат, куда уж вы отправитесь одни, без меня…
Этот человек откровенно боялся дакоитов, и Билл, который сталкивался с этими профессиональными убийцами в различных ситуациях, хорошо его понимал. Поэтому он не стал настаивать.
— Ладно, — миролюбиво сказал он. — Отвезите меня к реке, а там уж я сам доберусь.
Когда Билл Баллантайн открывал дверцу, собираясь сесть в машину, его грубовато толкнул какой-то бирманец, который до того стоял с другим неподалеку. Билл весь напрягся, что бы дать отпор, но грубиян вежливо извинился, и они оба с собеседником скрылись в толпе.
Не придав значения этому инциденту, шотландец уселся поудобнее, захлопнул дверцу такси и машина покатила в сторону реки.
Как большинство городов Юго-Восточной Азии, а может быть, даже несколько меньше, чем другие, Рангун, этот портовый город с многотысячным населением, не слишком поддавался на уловки модернизма. Конечно, основные улицы столицы, решительно все носили британские названия, как например, Комиссионер-роуд и тому подобные. Все же остальные были чисто азиатские. На них царила грязь и беспорядок. Окраины вообще были завалены помоями и мусором, который быстро не могли сожрать даже бродячие собаки и крысы, несмотря на их многочисленность. Сточные канавы были без решеток. Их разобрали сразу же после ухода англичан и не положили обратно, как если бы новое правительство видело в этом признак независимости. Время от времени мятежники, полупатриоты, полупираты, которые контролируют подступы к столице, перекрывают питьевую воду, что вынуждает население пользоваться речной. Тогда, учитывая отсутствие средств для очистки и профилактики, вспыхивают холера, чума и оспа. Ситуацию усугубляют крысы, переносчики эпидемий, которых религия запрещает убивать и даже отлавливать живыми. Есть здесь и проказа, столь распространенная, что на пустырях постоянно строятся лепрозории, тянущиеся непрерывной линией вдоль дорог, железнодорожных путей и рек. И тем не менее, повсюду царит атмосфера праздника, ибо почти нигде не видно плохо одетых бирманцев или, более того, людей в лохмотьях, а лик нищеты прячется за чистыми, улыбающимися лицами. Может быть, здесь юля того и используют старые и изобретают новые способы увеселений, тысячи игр, тысячи праздников и тысячи развлечений.
Через этот красочный город такси доставило Баллантайна в самый запущенный и неухоженный квартал. Здесь яркость красок центра сменили зловещие сумерки. Вместо домов — лачуги; вместо толп гуляющих и праздношатающихся — подозрительные силуэты и тени. Следуя по последней улочке, шофер заложил глубокий вираж и подъехал к набережной реки со слабым намеком на каменные парапеты и мутно-свинцово блестящей водой. Мост через реку состоял из понтонов, покрытых старыми, расходящимися досками, но через него все же можно было перебраться на другую сторону.
Таксист остановился возле моста и показал рукой через опущенное стекло за реку.
— Там начинается северо-восточный квартал. Добраться до пагоды вы сможете, перейдя через мост и следуя дальше прямо по улице. В конце её увидите небольшую площадь, а посредине стоит пагода. Еще раз повторяю, что этот квартал пользуется дурной репутацией. Так что, если хотите вернуться живым, то держите ушки на макушки.
— Ладно. Так и сделаю, — ответил Билл, а подумав, продолжал: — Будете меня здесь ждать?
Бирманец утвердительно кивнул.
— Ждать-то буду, но уж дверцы машины запру, ибо может случиться, что дакоиты перейдут реку. Но предупреждаю, что при первом признаке опасности, я брошу все и укачу в центр…
Баллантайн рассудил, что настаивать нет смысла, поскольку понимал — страх плохой советчик…
— Ничего с вами не случится. А что до меня, то я вернусь через полчаса, самое большее — минут через сорок пять. Так что наберитесь терпения…
Сунув несколько рупий шоферу, Билл высадился, прошел по набережной и вступил на мост, по которому до берега спешили добраться несколько запоздалых прохожих.
Миновав мост, он двинулся прямо по тянувшейся перед ним улице. Она была пустынна и только какие-то тени скользили вдоль стен. Из лачуг изредка доносились голоса и смех, а в основном царили глухая тишина, ночь и одиночество.
Мучимый дурными предчувствиями, шотландец ускорил шаг.
Минут через десять перед ним открылась площадь и, как говорил шофер такси, на ней действительно стояла старая пагода. Теперь вокруг стало совсем пустынно. Ни тени человеческой, ни голоса, ни смеха, ни птичьего чириканья.
Пустота и тишина, как будто отдан какой-то приказ свыше, заставивший исчезнуть все тени и умолкнуть все голоса. Ночь, однако, была достаточно светлая, чтобы Билл почувствовал свое одиночество и полную заброшенность.
Вдруг он вздрогнул и напрягся. Позади зазвучали шаги, но не бредущего спокойно человека, а решительно следующего к намеченной цели. Так идет охотник, преследующий свою добычу, уверенный, что она от него не ускользнет.
— Ну-ну, — прошептал себе под нос гигант, напрягая мускулы, — так я и думал. Специально подобрали время, ночь и пустынное место, чтобы потрепать нервы.
Он продолжал двигаться вперед, но тут кровь у него застыла в жилах. В ночной тиши прозвучал резкий крик, злобно-жалобный крик-вой, столь странный и ужасный, что его вряд ли бы мог воспроизвести человек или животное. Билл тут же его узнал, ибо слышал неоднократно. Это был боевой клич дакоитов.
— Да. Теперь нет никаких сомнений. Я — в западне.
Однако опасность, вместо того, чтобы парализовать, возбудила в нем дополнительную энергию.
— Если люди Минга хотят поиграть в злодеев, то я сполна доставлю им это удовольствие. Уж защититься-то я сумею, — проворчал он сквозь зубы.
Говоря это, он сунул руку в карман пиджака и тут уж его обдало холодом по-настоящему. Вместо рубчатой рукоятки пистолета рука его наткнулась на что-то гладкое и округлое. Он вытащил окатанный водой галечник, который тускло блеснул в лунном свете.
Маленький бирманец в форме рассыльного вбежал в холл и, снуя между гостями, выкрикивал на довольно сомнительном английском:
— Письмо для сахиб Баллантайн!.. Сахиб Баллантайн! Письмо для сахиб Баллантайн!..
Рыжеволосый гигант с лицом цвета перекаленого кирпича, сидевший до того, вольно раскинувшись в совершенно расслабленной позе, поднял глаза от телефонного справочника, лежащего у него на коленях. Он удивленно посмотрел на посыльного и подумал: «Кто бы это мог отправить мне письмо. Вроде бы никто не знает, что я в Рангуне…»
Рассыльный был уже от него в нескольких метрах. Гигант махнул ему рукой и вполголоса, чтобы не привлекать внимание окружающих позвал:
— Эй! Малый… Дай-ка сюда письмо…
Держа зеленый фирменный конверт, явно с каким-то коммерческим посланием, подросток приблизился и уточнил:
— Вы есть сахиб Баллантайн?
Европеец утвердительно кивнул головой.
— Да, это я собственной персоной. Чтобы удостовериться, можешь спросить у портье.
Это отмело всякие сомнения юного бирманца.
— Я и не сомневаться, сахиб. Мне передавать этот конверт для вас…
Билл Баллантайн взял письмо и повертел его в руках. На конверте, явно английским почерком, было написано его имя. Буквы выписаны четко и даже где-то каллиграфически-элегантно.
— Кто тебе дал это письмо? — обратился Баллантайн к рассыльному.
Мальчишка пожал плечами, но ответил:
— Один бирманец. Он мне сказать:"Отдать это сахиб Баллантайн, который сидеть в холле отеля». А потом ушел…
— Можешь описать этого человека?
Новое пожатие плечами.
— Бирманец есть бирманец.
«В общем-то правильно, — подумал Баллантайн. — Один бирманец похож на другого, впрочем, и на дакоита…»
Он сунул рупию в руку мальчишке и тот, вежливо поблагодарив, удалился с довольным видом. Тогда только Баллантайн ногтем вскрыл конверт, откуда достал небольшой квадрат бумаги, вырванный из блокнота. На нем было написано:
«Если хотите получить сведения о докторе Пар, приходите сегодня вечером в северо-восточный квартал. Вас будут ожидать на лестнице, ведущей в пагоду Нат, возле десятой статуи слева».
«Ловушка?» — подумал Билл.
Прибыв в Рангун восемь дней тому назад он уже многих расспрашивал об этом докторе Пар, имени которого он даже полностью не знал.
В принципе, этот доктор должен был жить в Мандалае, но в настоящее время путь в этот, расположенный в центральной части страны город был перекрыт бандами грабителей и частями повстанцев, кишевшими в районе, отделяющем его от Рангуна. Поэтому Баллантай решил попытать счастья хотя бы в столице. У его противника, правда, здесь имелось множество глаз и ушей, а имя доктора Пар… могло служить просто приманкой, чтобы завлечь Баллантайна в ловушку.
Противник был многочисленен, но он ничего не значил без своего руководителя, ужасного Минга, известного так же под кличкой Желтая Тень. Этот, то ли монгол, то ли китаец, обладал высочайшим прямо-таки сверхчеловеческим интеллектом, но направлял его исключительно на зло и преступления. Оправдывая свои дурные деяния, он объявил, что собирается покончить с растленной западной цивилизацией, и, действительно, пытался это сделать, используя террор и другие подобные злодеяния. Его излюбленным методом было убийство.
Ускользая от полиций всего мира, Минг или Желтая Тень, терпел в основном поражение только от командана Морана, которому помогал неизменно его друг, шотландец Билл Баллантайн.
Однако в данный момент последнее слово осталось за Мингом, ибо где-то месяц тому назад Боб Моран и Желтая Тень столкнулись лицом к лицу в Египте при трагических обстоятельствах. Во время короткой дуэли Желтая Тень победил своего противника. Получив пулю в сердце, отважный Боб Моран рухнул в Нил, был унесен течением и погребен водопадом. Напрасно отсутствующий в это время рядом с ним Билл Баллантайн, вернувшись, искал тело своего друга. Его поглотили воды великой реки. Жажда мести постоянно толкала Баллантайна на поиски Минга, чтобы наказать его за преступления. Но как его найти? Было лишь известно, что Минг отправился якобы в одно из своих тайных логовищ в Верхней Бирме. Расположение его знал только один человек — некий Джек Стар, который, спасаясь от людей Желтой Тени, скрывался в диких горах в сердце Шотландии. Билл разыскал Стара, но уже умирающего, отравленного по приказу Минга. Когда Билл попытался расспрашивать его о тайном убежище Желтой Тени, то последние слова несчастного были:
— Горы Нага… старые храмы богов-змей… западнее реки Чайндуэн… Область людей-обезьян… Красные Демоны… Район Ми… Синг… Линг… В Мандалае встретьтесь с доктором Пар…
Джек Стар забился в конвульсиях и больше ничего не мог выговорить. Тем не менее, пылая жаждой мести, Билл приехал в Бирму, чтобы найти таинственного доктора Пар,.. который, если судить по последним словам Джека Стара, мог кое-что сообщить о загадочном районе Ми-Синг-Линг, явно не отмеченном на современных картах. Все, что пока было известно Биллу, так это то, что он должен быть расположен в малоизученных горах Нага, на границе Бирмы и индийского штата Ассам. Билл предполагал, что район: мог получить название по имени какого-нибудь человека, его открывшего.
Но все равно, и в этом случае вставал вопрос, кто же этот господин Ми-Синг-Линг? До сего времени он для Билла такая же загадка, как и доктор Пар… из Мандалая. Как упоминалось ранее, между Рангуном и Мандалаем действовали одновременно и бандиты, и повстанцы, а за веревочки в этом случае, не исключено, из-за кулис дергал господин Минг, и Билл мог попасть в лапы своего злейшего врага, чем бы и кончились все его планы и действия. Опасность подстерегала на шоссейных дорогах, железнодорожных путях и реках. Пытаться в этих условиях добраться до Мандалая, было все равно, что лезть за медом в гнездо диких плеч. Был, конечно, ещё и самолет. Но, чтобы вылететь на нем в глубь страны, требовалось специальное разрешение шефа отдела местной полиции, занимающегося иностранцами. Сразу по прибытии в Рангун Билл пытался получить это разрешение, но до сего времени его так и не дали, вот почему он и старался провести какие-никакие исследования здесь, на месте.
И вот теперь Билл Баллантайн читал и перечитывать письмо:
«Если хотите получить сведения о докторе Пар,.. приходите сегодня вечером в северо-восточный квартал. Вас будут ожидать на лестнице, ведущей в пагоду Нат, возле десятой статуи слева».
— Наверняка, ловушка, — с сомнением в голосе прошептал Билл. — Здесь прямо за милю пахнет западней; так и шибает в нос…
Но, несмотря на все свои рассуждения и сомнения, он знал, что пойдет на встречу, ибо не мог пренебречь ни малейшим шансом, чтобы найти пресловутого доктора Пар, который один способен помочь ему настигнуть Желтую Тень.
Шотландец решительно пересек холл, поднялся на второй этаж в свой номер и, выдвинул из-под кровати чемодан, достал из него довольно солидного калибра пистолет, который сунул в карман пиджака. С удовлетворением похлопав себя по карману с оружием, он пробормотал вслух:
— Если, как я полагаю, речь идет о ловушке, то тут есть, чем противостоять этим ловцам. А уж если и этого покажется им мало, то у меня есть ещё кое-что.
И он покрутил, как бы любуясь, огромным кулачищем, величиной с голову ребенка, один вид которого мог сбить боевой пыл с любого нападающего.
Билл вышел из комнаты, снова спустился в холл и вскоре очутился на улице. Там он подошел к стоящему рядом с отелем такси. Шофер, явно метис англо-бирманского происхождения, с оливковым лицом, на котором блестели, как бирюза, голубовато-фарфоровые глаза, спросил:
— Вам куда, сахиб?
— К пагоде Нат в северо-восточном квартале. Знаете, где это?
Шофер закивал головой.
— Знаю, отлично знаю, сахиб. Но должен предупредить вас, что местечко-то довольно грязное, к тому же, на самом берегу реки. Смотрите, как бы вас там не грабанули… или, как у нас говорят, не дакоитнули…
«Грабануть — это могут, — подумал про себя Билл. — Определение верное, а дакоитнуть, так наверняка, хотя может быть и не в данный конкретный момент».
Действительно, в Бирме дакоиты, эти грабители с большой дороги и одновременно ритуальные убийцы, организуют мощные банды, что и ввело в местный лексикон глагол «дакоитнуть», неологизм, хотя и прекрасно известный Баллантайну.
— У меня есть чем укоротить ваших дакоитов, если им вздумается напасть на меня, — ответил Билл, положив свою лапу на карман пиджака, где лежал пистолет. — Ну, а уж коли вы меня туда отвезете, то получите хорошие чаевые…
Шофер пожал плечами.
— Чаевые, да ещё хорошие, это — не дурно, но мне бы не хотелось плавать в реке, как дохлая рыба, с ножом между лопаток! Я вас отвезу, сахиб, но только до реки, а там покажу дорогу к пагоде Нат, куда уж вы отправитесь одни, без меня…
Этот человек откровенно боялся дакоитов, и Билл, который сталкивался с этими профессиональными убийцами в различных ситуациях, хорошо его понимал. Поэтому он не стал настаивать.
— Ладно, — миролюбиво сказал он. — Отвезите меня к реке, а там уж я сам доберусь.
Когда Билл Баллантайн открывал дверцу, собираясь сесть в машину, его грубовато толкнул какой-то бирманец, который до того стоял с другим неподалеку. Билл весь напрягся, что бы дать отпор, но грубиян вежливо извинился, и они оба с собеседником скрылись в толпе.
Не придав значения этому инциденту, шотландец уселся поудобнее, захлопнул дверцу такси и машина покатила в сторону реки.
Как большинство городов Юго-Восточной Азии, а может быть, даже несколько меньше, чем другие, Рангун, этот портовый город с многотысячным населением, не слишком поддавался на уловки модернизма. Конечно, основные улицы столицы, решительно все носили британские названия, как например, Комиссионер-роуд и тому подобные. Все же остальные были чисто азиатские. На них царила грязь и беспорядок. Окраины вообще были завалены помоями и мусором, который быстро не могли сожрать даже бродячие собаки и крысы, несмотря на их многочисленность. Сточные канавы были без решеток. Их разобрали сразу же после ухода англичан и не положили обратно, как если бы новое правительство видело в этом признак независимости. Время от времени мятежники, полупатриоты, полупираты, которые контролируют подступы к столице, перекрывают питьевую воду, что вынуждает население пользоваться речной. Тогда, учитывая отсутствие средств для очистки и профилактики, вспыхивают холера, чума и оспа. Ситуацию усугубляют крысы, переносчики эпидемий, которых религия запрещает убивать и даже отлавливать живыми. Есть здесь и проказа, столь распространенная, что на пустырях постоянно строятся лепрозории, тянущиеся непрерывной линией вдоль дорог, железнодорожных путей и рек. И тем не менее, повсюду царит атмосфера праздника, ибо почти нигде не видно плохо одетых бирманцев или, более того, людей в лохмотьях, а лик нищеты прячется за чистыми, улыбающимися лицами. Может быть, здесь юля того и используют старые и изобретают новые способы увеселений, тысячи игр, тысячи праздников и тысячи развлечений.
Через этот красочный город такси доставило Баллантайна в самый запущенный и неухоженный квартал. Здесь яркость красок центра сменили зловещие сумерки. Вместо домов — лачуги; вместо толп гуляющих и праздношатающихся — подозрительные силуэты и тени. Следуя по последней улочке, шофер заложил глубокий вираж и подъехал к набережной реки со слабым намеком на каменные парапеты и мутно-свинцово блестящей водой. Мост через реку состоял из понтонов, покрытых старыми, расходящимися досками, но через него все же можно было перебраться на другую сторону.
Таксист остановился возле моста и показал рукой через опущенное стекло за реку.
— Там начинается северо-восточный квартал. Добраться до пагоды вы сможете, перейдя через мост и следуя дальше прямо по улице. В конце её увидите небольшую площадь, а посредине стоит пагода. Еще раз повторяю, что этот квартал пользуется дурной репутацией. Так что, если хотите вернуться живым, то держите ушки на макушки.
— Ладно. Так и сделаю, — ответил Билл, а подумав, продолжал: — Будете меня здесь ждать?
Бирманец утвердительно кивнул.
— Ждать-то буду, но уж дверцы машины запру, ибо может случиться, что дакоиты перейдут реку. Но предупреждаю, что при первом признаке опасности, я брошу все и укачу в центр…
Баллантайн рассудил, что настаивать нет смысла, поскольку понимал — страх плохой советчик…
— Ничего с вами не случится. А что до меня, то я вернусь через полчаса, самое большее — минут через сорок пять. Так что наберитесь терпения…
Сунув несколько рупий шоферу, Билл высадился, прошел по набережной и вступил на мост, по которому до берега спешили добраться несколько запоздалых прохожих.
Миновав мост, он двинулся прямо по тянувшейся перед ним улице. Она была пустынна и только какие-то тени скользили вдоль стен. Из лачуг изредка доносились голоса и смех, а в основном царили глухая тишина, ночь и одиночество.
Мучимый дурными предчувствиями, шотландец ускорил шаг.
Минут через десять перед ним открылась площадь и, как говорил шофер такси, на ней действительно стояла старая пагода. Теперь вокруг стало совсем пустынно. Ни тени человеческой, ни голоса, ни смеха, ни птичьего чириканья.
Пустота и тишина, как будто отдан какой-то приказ свыше, заставивший исчезнуть все тени и умолкнуть все голоса. Ночь, однако, была достаточно светлая, чтобы Билл почувствовал свое одиночество и полную заброшенность.
Вдруг он вздрогнул и напрягся. Позади зазвучали шаги, но не бредущего спокойно человека, а решительно следующего к намеченной цели. Так идет охотник, преследующий свою добычу, уверенный, что она от него не ускользнет.
— Ну-ну, — прошептал себе под нос гигант, напрягая мускулы, — так я и думал. Специально подобрали время, ночь и пустынное место, чтобы потрепать нервы.
Он продолжал двигаться вперед, но тут кровь у него застыла в жилах. В ночной тиши прозвучал резкий крик, злобно-жалобный крик-вой, столь странный и ужасный, что его вряд ли бы мог воспроизвести человек или животное. Билл тут же его узнал, ибо слышал неоднократно. Это был боевой клич дакоитов.
— Да. Теперь нет никаких сомнений. Я — в западне.
Однако опасность, вместо того, чтобы парализовать, возбудила в нем дополнительную энергию.
— Если люди Минга хотят поиграть в злодеев, то я сполна доставлю им это удовольствие. Уж защититься-то я сумею, — проворчал он сквозь зубы.
Говоря это, он сунул руку в карман пиджака и тут уж его обдало холодом по-настоящему. Вместо рубчатой рукоятки пистолета рука его наткнулась на что-то гладкое и округлое. Он вытащил окатанный водой галечник, который тускло блеснул в лунном свете.
Глава II
Держа в руке камень, Билл застыл, не сразу поняв, что же случилось. Тут и впрямь можно было поверить в чертовщину. Ведь, выходя из отеля, он сам лично собственной рукой сунул в карман пистолет, но уж никак ни камень. Получалось так, что будто бы какой-то маг превратил оружие в булыжник взмахом волшебной палочки.
Однако времени разбираться во всем этом не было, хотя Билл сразу вспомнил, как его грубо толкнул один из двух прохожих, когда он садился в такси. «Наверняка это были сообщники Минга, — подумал он. — Один, конечно, карманник, который и подменил мне оружие на камень в момент толчка».
ГНорько усмехнувшись, он бросил гальку к ногам. «Придется дорого продавать свою жизнь. А поскольку отступать некуда, надо побыстрее добираться до пагоды, пока меня не перехватили на открытом месте. А там может быть мне и помогут».
Преследователи ускорили шаги. Ему тоже пришлось поднажать, почти бегом проскакивая на площадь, куда он и вылетел через несколько секунд.
В общем-то площадь была не так уж и мала. С одной стороны на неё выходил один из беднейших кварталов, с другой, её окаймляли болота и лагуна. В центре, на искусственном постаменте высилась пагода Нат. К ней вела монументальная лестница, по обе стороны которой стояли статуи. Восемнадцать слева и столько же справа, каждая из которых изображала духа или демона, почитаемых в этих местах.
Шотландцу не оставалось времени рассматривать детали темной массы храма. Между пагодой и им было две группы людей (трое подходили слева, трое — справа), а если ещё учесть, что и сзади топало не менее трех, судя по шагам, то окружали его где-то около десятка лиц, явно с враждебными намерениями.
«Ну и влип, — подумал Билл. — Девять против одного — уже много, а вообще-то их может быть и больше. Однако им бы стоило узнать, кто этот один. Эх! Если бы ещё рядом был командан!»
Вспомнив о своем погибшем друге, гигант в гневе сжал свои огромные кулачищи. Нет. Моран уже никогда не вернется. Не стоять им больше спина к спине или плечо к плечу… И виноват в этом проклятый Минг, которому служат эти ублюдки…
Баллантайн прислонился к стене одного из домов, выходящих на площадь. Глухая ярость бурлила в нем и он чувствовал в себе силы сразиться с легионом демонов, уверенно полагая, что уничтожит множество из них, поскручивав головы голыми руками. Но он понимал, что оставшиеся, прекрасно владеющие ножами, конечно, доберутся до него, и его тело останется лежать кучей окровавленной плоти на этой чужой земле. Тем не менее, Билл ни на секунду не помышлял о бегстве. Да и разве это спасло бы его? Натренированные с детских лет, дакоиты бегают как газели. В прошлом они с Бобом Мораном уже состязались в гонках с этими подонками, но никогда не могли оторваться на большое расстояние. Так что ему ничего не оставалось, кроме как биться до последнего издыхания, прежде чем он отомстит за своего друга и за себя.
Билл напрягся как бык, готовящийся к схватке на арене с торреодором, и прокричал во всю силу своих легких:
— Ну давайте… вперед, подонки! Вперед пожиратели младенцев! Наступайте ослы, строящие из себя тигров! Идите, идите! Я раздавлю вас как жалких вшей!
К этому Билл добавил все ругательства, которые знал на бирманском, а к ним ещё и кое-что на хинди… Дакоиты должны были это понять, но они, казалось, ничего не слышали. Эти грубые оскорбления обтекали их как дождь обтекает панцирь черепахи. Это были безмозглые автоматы, запрограммированные на убийство. Роботы из мяса и костей, управляемые Желтой Тенью.
Выйдя из укрытия, к шестерым присоединились ещё трое. Так что Билл рассчитал число противников правильно. И теперь они наступали, образовав полукруг. Вот уже до Баллантайна осталось десять метров. Зловеще поблескивают лезвия длинных ножей. Десять тонких и остро отточенных клинков в руках убийц-профессионалов.
Билл напряг мускулы спины, чтобы, оттолкнувшись всем телом от стены, налететь на врагов. А те медленно приближались. Вот уже шесть метров, четыре, три… Они изготовились. На темных лицах не было ни гнева, ни ненависти. Они чем-то даже напоминали обычных тружеников, готовых приступить к рутинной работе, и только сверкание глаз, подобных полированным камням, уничтожало это ощущение обыденности происходившего.
— Ну, ублюдки! Решайтесь! — заорал Баллантайн. — Нападайте, если осмелитесь, пока я не разворотил ваши крысиные хари!..
И тут трое дакоитов, испустив свой боевой клич, подняли ножи. Но они не успели поразить жертву, так как тишину ночи разорвали три выстрела, и трое атакующих рухнули на землю.
Все участники этой драмы замерли, но, не успели они опомниться, как прозвучало ещё три выстрела. Двое дакоитов упали, а третий схватился за плечо, из которого фонтаном брызнула кровь. Остальные резко повернулись, ища глазами таинственного стрелка. Но тот не дал им времени опомниться. Снова два выстрела и упал шестой дакоит. И трое оставшихся в живых, включая раненого, сочли благоразумным бежать и скрыться в темноте, превратившись в дичь, напоровшуюся на охотничью засаду.
Билл ещё некоторое время стоял, удивленно замерев перед этим чудесным вмешательством, которое спасло ему жизнь. Сам же он, в отличие от нападающих, прекрасно видел, откуда были произведены выстрелы. Они прозвучали из темного угла между двумя лачугами на другой стороне улицы, неподалеку от места, где она выходила на площадь.
Когда первое удивление прошло, шотландец хотел направиться прямо туда, чтобы хотя бы увидеть своего неожиданного спасителя, но не успел. В том месте, откуда прозвучали выстрелы, в лунном свете появились две фигуры. Билл даже смог рассмотреть их лица. Один — мужчина высокого роста, явно бирманец с одутловатым лицом и бритым черепом. Широко открытые мертвые глаза свидетельствовали о том, что он слеп. Этот слепец, как когтями, кривыми пальцами впился в плечо девушки, полукитаянки, тоже одетой в лохмотья, длинные черные волосы которой обрамляли лицо цвета амбры. В этом обрамлении из нищеты и грязи глаза её сияли нечеловеческой красотой и казались нереальнымии.
«Прокаженный, — подумал Билл, — тому же ещё и слепой… А девушка — поводырь…»
Странная пара направилась к реке. Биллу захотелось догнать их.
— Подождите! — громко закричал он. — Подождите же!..
Но было уже поздно. Прокаженный и девушка как бы растворились во тьме.
Билл замер, стоя на пустынной и мрачной улице. Его даже не столько поразило исчезновение прокаженного и девушки, сколько мысль о том, что он обязан им жизнью. Ведь только одни они и могли вмешаться, чтобы спасти его, поскольку никого кругом не было, хотя Билл так и не мог до конца понять, как слепой прокаженный вел прицельный огонь. А может быть, все-таки девушка? Тоже вряд ли. Как-то не вязался её облик с умением метко стрелять.
К тому же, почему, придя ему на помощь, они предпочли скрыться, не дожидаясь благодарности за то, что вырвали его из когтей смерти?
«А может, существует ещё кто-то третий? — задавал себе вопрос шотландец. — Кто-то, кто ускользнул, пока я отвлекся, глядя на прокаженного и поводыря? Но тоже непонятно. Вырвал из лап дакоитов и исчез потихоньку? Нет, что-то тут не вяжется».
Так и отчаявшись найти решение загадки, Билл подошел к телам дакоитов. Среди них он узнал и того, который полчаса назад толкнул его у отеля, когда он собирался сесть в такси.
Наклонившись, Баллантайн быстро пошарил у него в одежде и обнаружил свой пистолет. Оружие было заряжено. Шотландец подбросил его на ладони и весело прошептал:
— Ну пусть теперь только дакоиты возвратятся. У меня есть чем их встретить. Впрочем, после урока, который приподал им мой таинственный спаситель, вряд ли удастся с ними встретиться, по крайней мере этой ночью.
Он поднял голову и взглянул на пагоду Нат, загнутые углы крыши которой четко рисовались волшебными рогами на звездном экране неба. В лившемся в выси лунном свете лестница с её скульптурами духов блестела, как будто отлитая из серебра.
И тут Билл вспомнил о письме.
«Вас будут ждать на лестнице в пагоде Нат у десятой статуи слева».
— Будут ждать у десятой статуи, — ухмыльнулся он. — Как же, как же, ждут. А я тут, видишь ли, угодил в ловушку и без этого призового стрелка, уже валялся бы дохлый…
Тем не менее пагода притягивала его. Он просто не мог противиться её призыву. Наконец, приняв решение, он сказал сам себе:
— А чего бояться этого свидания, если оно теперь явно не состоится? Я уже и так свидился с убийцами Желтой Тени…
Несмотря на такое самоубеждение, он колебался.
— Впрочем, почему бы не дойти до пагоды? Я теперь вооружен и ничем не рискую, особенно сейчас, когда дакоиты не рискнут и носа высунуть…
Добравшись до подножия лестницы, он не встретил ни души. Вблизи она выглядела не столь новой, а, пожалуй, даже поражала своей изъеденностью временем. Ступени как бы оплавились, сквозь щели в них кое-где пробивалась трава. Лианы обвивали статуи, а их цветы издавали одуряющий аромат.
Не торопясь, осторожно, как солдат по минному полю, он стал подниматься, отсчитывая статуи на левой стороне. Шотландец остановился у десятой, явно, по его мнению, олицетворяющей духа дизентерии. И тут у него возникло ощущение, что статуя пошевелилась, но он сразу понял свою ошибку. Шевелилась не статуя, а кто-то иной. В её тени притаилась человеческая фигура. Билл смог разглядеть только блеск двух золотистых кружочков очковой оправы, за которой угадывалось бледное пятно человеческого лица.
Гигант мгновенно направил ствол пистолета на смутный силуэт.
— Кто вы? Отвечайте, иначе я стреляю…
Ему ответил тихий голос, почти шепот:
— Я ждал вас… Вижу, что вы получили мое письмо…
Билл вздрогнул. Оказывается письмо вовсе не было наживкой, которой его пытались завлечь в ловушку. Кто-то действительно ждал его у пагоды Нат. Тогда, выходит, что люди Минга следили за ним с момента прибытия в Рангун и тайно сопровождали его до северо-восточного квартала?
Однако времени разбираться во всем этом не было, хотя Билл сразу вспомнил, как его грубо толкнул один из двух прохожих, когда он садился в такси. «Наверняка это были сообщники Минга, — подумал он. — Один, конечно, карманник, который и подменил мне оружие на камень в момент толчка».
ГНорько усмехнувшись, он бросил гальку к ногам. «Придется дорого продавать свою жизнь. А поскольку отступать некуда, надо побыстрее добираться до пагоды, пока меня не перехватили на открытом месте. А там может быть мне и помогут».
Преследователи ускорили шаги. Ему тоже пришлось поднажать, почти бегом проскакивая на площадь, куда он и вылетел через несколько секунд.
В общем-то площадь была не так уж и мала. С одной стороны на неё выходил один из беднейших кварталов, с другой, её окаймляли болота и лагуна. В центре, на искусственном постаменте высилась пагода Нат. К ней вела монументальная лестница, по обе стороны которой стояли статуи. Восемнадцать слева и столько же справа, каждая из которых изображала духа или демона, почитаемых в этих местах.
Шотландцу не оставалось времени рассматривать детали темной массы храма. Между пагодой и им было две группы людей (трое подходили слева, трое — справа), а если ещё учесть, что и сзади топало не менее трех, судя по шагам, то окружали его где-то около десятка лиц, явно с враждебными намерениями.
«Ну и влип, — подумал Билл. — Девять против одного — уже много, а вообще-то их может быть и больше. Однако им бы стоило узнать, кто этот один. Эх! Если бы ещё рядом был командан!»
Вспомнив о своем погибшем друге, гигант в гневе сжал свои огромные кулачищи. Нет. Моран уже никогда не вернется. Не стоять им больше спина к спине или плечо к плечу… И виноват в этом проклятый Минг, которому служат эти ублюдки…
Баллантайн прислонился к стене одного из домов, выходящих на площадь. Глухая ярость бурлила в нем и он чувствовал в себе силы сразиться с легионом демонов, уверенно полагая, что уничтожит множество из них, поскручивав головы голыми руками. Но он понимал, что оставшиеся, прекрасно владеющие ножами, конечно, доберутся до него, и его тело останется лежать кучей окровавленной плоти на этой чужой земле. Тем не менее, Билл ни на секунду не помышлял о бегстве. Да и разве это спасло бы его? Натренированные с детских лет, дакоиты бегают как газели. В прошлом они с Бобом Мораном уже состязались в гонках с этими подонками, но никогда не могли оторваться на большое расстояние. Так что ему ничего не оставалось, кроме как биться до последнего издыхания, прежде чем он отомстит за своего друга и за себя.
Билл напрягся как бык, готовящийся к схватке на арене с торреодором, и прокричал во всю силу своих легких:
— Ну давайте… вперед, подонки! Вперед пожиратели младенцев! Наступайте ослы, строящие из себя тигров! Идите, идите! Я раздавлю вас как жалких вшей!
К этому Билл добавил все ругательства, которые знал на бирманском, а к ним ещё и кое-что на хинди… Дакоиты должны были это понять, но они, казалось, ничего не слышали. Эти грубые оскорбления обтекали их как дождь обтекает панцирь черепахи. Это были безмозглые автоматы, запрограммированные на убийство. Роботы из мяса и костей, управляемые Желтой Тенью.
Выйдя из укрытия, к шестерым присоединились ещё трое. Так что Билл рассчитал число противников правильно. И теперь они наступали, образовав полукруг. Вот уже до Баллантайна осталось десять метров. Зловеще поблескивают лезвия длинных ножей. Десять тонких и остро отточенных клинков в руках убийц-профессионалов.
Билл напряг мускулы спины, чтобы, оттолкнувшись всем телом от стены, налететь на врагов. А те медленно приближались. Вот уже шесть метров, четыре, три… Они изготовились. На темных лицах не было ни гнева, ни ненависти. Они чем-то даже напоминали обычных тружеников, готовых приступить к рутинной работе, и только сверкание глаз, подобных полированным камням, уничтожало это ощущение обыденности происходившего.
— Ну, ублюдки! Решайтесь! — заорал Баллантайн. — Нападайте, если осмелитесь, пока я не разворотил ваши крысиные хари!..
И тут трое дакоитов, испустив свой боевой клич, подняли ножи. Но они не успели поразить жертву, так как тишину ночи разорвали три выстрела, и трое атакующих рухнули на землю.
Все участники этой драмы замерли, но, не успели они опомниться, как прозвучало ещё три выстрела. Двое дакоитов упали, а третий схватился за плечо, из которого фонтаном брызнула кровь. Остальные резко повернулись, ища глазами таинственного стрелка. Но тот не дал им времени опомниться. Снова два выстрела и упал шестой дакоит. И трое оставшихся в живых, включая раненого, сочли благоразумным бежать и скрыться в темноте, превратившись в дичь, напоровшуюся на охотничью засаду.
Билл ещё некоторое время стоял, удивленно замерев перед этим чудесным вмешательством, которое спасло ему жизнь. Сам же он, в отличие от нападающих, прекрасно видел, откуда были произведены выстрелы. Они прозвучали из темного угла между двумя лачугами на другой стороне улицы, неподалеку от места, где она выходила на площадь.
Когда первое удивление прошло, шотландец хотел направиться прямо туда, чтобы хотя бы увидеть своего неожиданного спасителя, но не успел. В том месте, откуда прозвучали выстрелы, в лунном свете появились две фигуры. Билл даже смог рассмотреть их лица. Один — мужчина высокого роста, явно бирманец с одутловатым лицом и бритым черепом. Широко открытые мертвые глаза свидетельствовали о том, что он слеп. Этот слепец, как когтями, кривыми пальцами впился в плечо девушки, полукитаянки, тоже одетой в лохмотья, длинные черные волосы которой обрамляли лицо цвета амбры. В этом обрамлении из нищеты и грязи глаза её сияли нечеловеческой красотой и казались нереальнымии.
«Прокаженный, — подумал Билл, — тому же ещё и слепой… А девушка — поводырь…»
Странная пара направилась к реке. Биллу захотелось догнать их.
— Подождите! — громко закричал он. — Подождите же!..
Но было уже поздно. Прокаженный и девушка как бы растворились во тьме.
Билл замер, стоя на пустынной и мрачной улице. Его даже не столько поразило исчезновение прокаженного и девушки, сколько мысль о том, что он обязан им жизнью. Ведь только одни они и могли вмешаться, чтобы спасти его, поскольку никого кругом не было, хотя Билл так и не мог до конца понять, как слепой прокаженный вел прицельный огонь. А может быть, все-таки девушка? Тоже вряд ли. Как-то не вязался её облик с умением метко стрелять.
К тому же, почему, придя ему на помощь, они предпочли скрыться, не дожидаясь благодарности за то, что вырвали его из когтей смерти?
«А может, существует ещё кто-то третий? — задавал себе вопрос шотландец. — Кто-то, кто ускользнул, пока я отвлекся, глядя на прокаженного и поводыря? Но тоже непонятно. Вырвал из лап дакоитов и исчез потихоньку? Нет, что-то тут не вяжется».
Так и отчаявшись найти решение загадки, Билл подошел к телам дакоитов. Среди них он узнал и того, который полчаса назад толкнул его у отеля, когда он собирался сесть в такси.
Наклонившись, Баллантайн быстро пошарил у него в одежде и обнаружил свой пистолет. Оружие было заряжено. Шотландец подбросил его на ладони и весело прошептал:
— Ну пусть теперь только дакоиты возвратятся. У меня есть чем их встретить. Впрочем, после урока, который приподал им мой таинственный спаситель, вряд ли удастся с ними встретиться, по крайней мере этой ночью.
Он поднял голову и взглянул на пагоду Нат, загнутые углы крыши которой четко рисовались волшебными рогами на звездном экране неба. В лившемся в выси лунном свете лестница с её скульптурами духов блестела, как будто отлитая из серебра.
И тут Билл вспомнил о письме.
«Вас будут ждать на лестнице в пагоде Нат у десятой статуи слева».
— Будут ждать у десятой статуи, — ухмыльнулся он. — Как же, как же, ждут. А я тут, видишь ли, угодил в ловушку и без этого призового стрелка, уже валялся бы дохлый…
Тем не менее пагода притягивала его. Он просто не мог противиться её призыву. Наконец, приняв решение, он сказал сам себе:
— А чего бояться этого свидания, если оно теперь явно не состоится? Я уже и так свидился с убийцами Желтой Тени…
Несмотря на такое самоубеждение, он колебался.
— Впрочем, почему бы не дойти до пагоды? Я теперь вооружен и ничем не рискую, особенно сейчас, когда дакоиты не рискнут и носа высунуть…
Добравшись до подножия лестницы, он не встретил ни души. Вблизи она выглядела не столь новой, а, пожалуй, даже поражала своей изъеденностью временем. Ступени как бы оплавились, сквозь щели в них кое-где пробивалась трава. Лианы обвивали статуи, а их цветы издавали одуряющий аромат.
Не торопясь, осторожно, как солдат по минному полю, он стал подниматься, отсчитывая статуи на левой стороне. Шотландец остановился у десятой, явно, по его мнению, олицетворяющей духа дизентерии. И тут у него возникло ощущение, что статуя пошевелилась, но он сразу понял свою ошибку. Шевелилась не статуя, а кто-то иной. В её тени притаилась человеческая фигура. Билл смог разглядеть только блеск двух золотистых кружочков очковой оправы, за которой угадывалось бледное пятно человеческого лица.
Гигант мгновенно направил ствол пистолета на смутный силуэт.
— Кто вы? Отвечайте, иначе я стреляю…
Ему ответил тихий голос, почти шепот:
— Я ждал вас… Вижу, что вы получили мое письмо…
Билл вздрогнул. Оказывается письмо вовсе не было наживкой, которой его пытались завлечь в ловушку. Кто-то действительно ждал его у пагоды Нат. Тогда, выходит, что люди Минга следили за ним с момента прибытия в Рангун и тайно сопровождали его до северо-восточного квартала?