Верн Жюль Габриэль. Два года каникул

   — А разве ее едят?
   — Конечно.
   — Ну, я буду ее есть, если это вкусно! — заметил Костар, облизываясь.
   — Это очень вкусно, — подтвердил Моко.
   Нечего было и думать перенести черепаху на яхту, надо было на месте разрезать ее на части. Это очень противная операция, но молодежь начинала уже привыкать к неприятностям робинзоновской жизни. Самое трудное было рассечь панцирь, металлическая твердость которого притупила бы острие топора. Им все-таки удалось всунуть долото между скважинами пластинок. Затем мясо, разрезанное на куски, перенесли на яхту. В этот день все могли убедиться, что бульон из черепахи чрезвычайно вкусен, жаркое тоже очень вкусно, несмотря на то, что Сервис дал ему пригореть на слишком горячих углях. Остатки съел Фанн, и, видимо, мясо черепахи ему понравилось.
   Мяса получилось более пятидесяти фунтов, и, таким образом, можно было сохранить припасы, находящиеся на яхте.
   Так кончился март. В течение трех недель со времени крушения яхты каждый работал сколько мог, имея в виду продолжительность пребывания на этом берегу. До начала зимы надо было окончательно решить вопрос: материк это или остров?
   Первого апреля было видно, что погода начинает улучшаться. Давление медленно поднималось, и ветер становился менее резок. По этим признакам нельзя было не заключить, что наступит затишье и продолжится оно довольно долго. Наконец, обстоятельства дадут возможность совершить экскурсию вглубь страны.
   Старшие целый день обсуждали этот вопрос и приступили к приготовлениям для экскурсии, важность которой все осознавали.
   — Думаю, — сказал Донифан, — что завтра утром мы можем отправиться, если ничто не помешает.
   — Надеюсь, что нет, — ответил Бриан, — надо быть пораньше готовыми.
   — Я заметил, — сказал Гордон, — что виденная тобой на востоке полоса воды находится в шести или в семи милях от мыса.
   — Да, — ответил Бриан, — но так как бухта глубоко вдается в сушу, то возможно, что от нашей стоянки до этой полосы ближе.
   — В таком случае, — добавил Гордон, — ваше отсутствие продолжится не более двух суток.
   — Да, Гордон, если нам удастся идти прямо на восток. Но найдем ли мы дорогу через лес, когда завернем за утес?
   — Это затруднение не может нас остановить, — заметил Донифан.
   — Хорошо, — ответил Бриан, — но другие препятствия могут загородить дорогу: река, болото, еще что-нибудь. Будет благоразумно запастись провизией па несколько дней.
   — И патронами к ружьям, — добавил Уилкокс.
   — Само собой разумеется, — сказал Бриан, — и условимся, Гордон, что если мы не вернемся через двое суток, то ты не должен очень беспокоиться.
   — Я буду беспокоиться, даже если ваше отсутствие продлится и полдня, — ответил Гордон. — Впрочем, не в этом вопрос. Вам надо не только исследовать синюю полосу, но необходимо также познакомиться с местностью вдоль всего того берега. Здесь мы не нашли никакой пещеры, и когда мы покинем яхту, то свой бивак перенесем в место, защищенное от ветра. По-моему, нельзя провести холодное время года на этом берегу.
   — Ты прав, Гордон, — ответил Бриан, — и мы поищем какое-нибудь удобное место, где бы нам разместиться.
   — Если только не будет доказано, что наверно можно покинуть этот мнимый остров, — заметил Донифан, упорно возвращаясь к своей мысли.
   — Итак, решено, хотя этому вовсе не благоприятствует время года. Все равно постараемся.
   Сборы кончились. Было заготовлено провизии на четыре дня и положено в мешки, которые несли на перевязи, четыре ружья, четыре револьвера, два маленьких топора, карманный компас, довольно сильная подзорная труба, одеяла, затем карманные инструменты, трут, огниво, спички, — этого казалось достаточно для короткой, но небезопасной экскурсии. Как Бриан, Донифан, так и Сервис с Уилкоксом, которые сопровождали их, должны идти вперед с большой осторожностью и никогда не отделяться.
   Гордон сознавал, что ему надо было бы пойти с Брианом и Донифаном, но благоразумнее было остаться на яхте, чтобы заботиться о маленьких. Отведя Бриана в сторону, он взял с него слово избегать ссор с Донифаном.
   Предсказание барометра исполнилось. К концу дня на западе исчезли последние тучи и ясно обозначилось море. Чудные созвездия южного полушария блестели на небе, и между ними выделялся величественный Южный Крест.
   У Гордона и его товарищей накануне разлуки было грустно на душе. Что-то с ними будет! Со взорами, устремленными на небо, они вспомнили своих родителей, семьи, родину, которую они, быть может, никогда не увидят.
   Тогда дети встали на колени перед Южным Крестом, как перед крестом часовни, и горячо помолились всемогущему Создателю этих небесных чудес.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Березовый лес. — С утеса. — В лесу. — Запруда на речке. — Ночной привал. — Ажупа. — Голубоватая полоса. — Фанн утоляет жажду.

   В семь часов утра Бриан, Донифан, Уилкокс и Сервис отправились на исследования. Солнце взошло на чистом небе и обещало один из тех чудных дней, которые бывают иногда в умеренном поясе. Нечего было бояться ни жары, ни холода. Если и могло появиться какое-нибудь препятствие, которое их задержит, то) только от рельефа почвы.
   Прежде всего мальчики пошли по берегу к подножию скалы; Гордон посоветовал им взять с собой Фанна, инстинкт которого мог им пригодиться.
   Через четверть часа все четверо исчезли за лесом, который быстро прошли. Им попадалась дичь. Но так как нельзя было терять времени, то Донифан был настолько благоразумен, что сдержал свои порывы. Даже Фанн понял наконец, что утомительно бегать туда-сюда, и побежал рядом со своими хозяевами, не отклоняясь в сторону более, чем следовало ему как разведчику.
   План состоял в том, чтобы идти вдоль подножия скалы до мыса, расположенного на севере залива. Они хотели идти по направлению полосы воды, замеченной Брианом. Этот путь хотя и был не самым коротким, но зато самым верным. Таким мальчикам, сильным и хорошим ходокам, нетрудно было сделать одну или две лишних мили.
   Как только они дошли до скалы, Бриан узнал место, где они с Гордоном останавливались во время своей первой экскурсии. Так как в этой известковой стене не было никакого прохода по направлению к югу, то надо было искать ущелье на севере, хотя бы пришлось снова подняться до мыса.
   Бриан объяснил это своим товарищам, и Донифан после неудачных попыток забраться на откос не противоречил ему. Все четверо следовали вдоль подножия скалы, окруженной деревьями.
   Они шли около часа, и так как предстояло идти до мыса, то Бриан начал беспокоиться, можно ли там пройти, не начался ли прилив и не покрыт ли берег водой. Придется потерять почти полдня, ожидая, когда настанет время отлива.
   — Надо спешить, — сказал он, объяснив, как важно прийти до начала прилива.
   — Ну, — возразил Уилкокс, — мы рискуем только замочить ноги.
   — Да, сначала ноги, а затем вода дойдет до груди и до ушей! — возразил Бриан. — Вода поднимается по крайней мере от пяти до шести футов, и мне кажется, нам лучше всего прямо отправиться к мысу.
   — Это следовало раньше предложить, — заметил Донифап. — Ты, Бриан, наш проводник, и если мы опоздаем, твоя вина.
   — Хорошо, Донифан. Во всяком случае, не надо терять ни одной минуты. Где Сервис?
   И он позвал его:
   — Сервис! Сервис!
   Мальчика не было с ними. Он исчез со своим другом Фанном шагах в ста за выступом скалы.
   Почти тотчас же раздались крики и послышался лай собаки. Сервису, вероятно, угрожала какая-то опасность.
   В одну минуту Бриан, Донифан и Уилкокс поспешили к своему товарищу, остановившемуся перед старым обвалом в скале. Вследствие просачивания или просто от перемены погоды известковая масса осыпалась и образовала полуворонку, шедшую снизу скалы до самого верха. В отвесной стене образовался узкий проход, покатость внутренних стенок его не превышала сорока пли пятидесяти градусов. Кроме того, неровности на поверхности воронки представляли точки опоры, и по ним легко можно было взобраться. Проворные и ловкие мальчики могли без особого труда взобраться кверху, если только не произойдет нового обвала.
   Они, не колеблясь, решились это сделать. Донифак первый бросился к камням, нагроможденным у входа в воронку.
   — Подожди!.. Стой!.. — закричал ему Бриан. — Не надо рисковать!
   Но Донифан не слушал его: из самолюбия он хотел опередить своих товарищей, особенно Бриана, и вскоре очутился на середине воронки.
   Его товарищи последовали за ним, избегая подниматься сзади него, чтобы в них не попадали куски, отскакивающие от скалы и падающие на землю.
   Все прошло благополучно, и Донифан был доволен, что первым взобрался на гребень скалы.
   Донифан уже вынул подзорную трубу из футляра и навел ее на леса, которые бесконечно тянулись на восток.
   Там виднелась та же зелень и небо, которое Бриан видел с мыса, но менее обширно, потому что мыс был выше скалы на сто футов.
   — Ну что, — спросил Уилкокс, — ты ничего не видишь?
   — Решительно ничего, — возразил Донифан.
   — Теперь моя очередь посмотреть, — сказал Уилкокс.
   Донифан с самодовольством передал трубу товарищу.
   — Я не вижу никакой водной полосы, — сказал Уплкокс, опуская трубу.
   — Вероятно, потому, — ответил Донифан, — что ее нет с этой стороны. Посмотри, Бриан, и я думаю, ты увидишь свою ошибку.
   — Мне нечего смотреть, — ответил Бриан, — я уверен, что не ошибся.
   — Это уж слишком… Мы ничего не видим.
   — Скала ниже мыса — от этого уменьшается расстояние. Если бы мы были так же высоко, как я тогда, то голубая полоса показалась бы на расстоянии шести или семи миль. Вы бы ее тогда увидели там, где и я, и убедились бы, что ее нельзя смешать с облаками.
   — Сказать все можно, — заметил Уилкокс.
   — Но я могу и доказать, — ответил Бриан. — Дойдем до плато, пройдем лес и будем идти, пока не дойдем.
   — Хорошо, — заметил Допифан, — так мы можем далеко пройти, но, право, не знаю, стоит ли.
   — Оставайся, Допифан, — ответил Бриан, следуя совету Гордона и сдерживая себя, несмотря на недоброжелательство своего товарища. — Оставайся, а мы с Сервисом пойдем.
   — Мы также пойдем! — возразил Уилкокс. — В путь, Донифан.
   — Сначала надо позавтракать, — заметил Сервис. Действительно, надо было подкрепиться.
   Они позавтракали и через полчаса отправились в путь.
   Первую милю прошли быстро. Травянистая почва не представляла никакого затруднения для ходьбы. Мох и лишаи покрывали кремнистые бугорки, кое-где встречались разные кустарники, то папоротники или плауны, то вереск, барбарис, остролист, кустарники с жесткими листьями, которые распространены и в более северных широтах.
   Пройдя верхнее плато, Бриан и его товарищи не без труда спустились по противоположному склону, такому же высокому и прямому, как со стороны бухты. Если бы не дно полувысохшей речки, извилины которой облегчали крутизну, то им пришлось бы вернуться к мысу.
   В лесу было труднее идти по земле, покрытой крепкими растениями и высокой травой. Часто упавшие деревья заграждали путь, а кустарники были так густы, что надо было прокладывать дорогу. Мальчики действовали топорами, как пионеры Нового Света.
   Все чаще и чаще приходилось делать остановки, причем руки уставали больше ног. Вследствие этого они запоздали и прошли за день, вероятно, не более трех или четырех миль.
   Казалось, ни разу человек не проникал в этот лес. По крайней мере нигде не было следов. Не было ни малейшей тропинки, которая указывала бы, что по ней ходили люди. Деревья упали от бури или от времени, но не от руки человека. Местами помятая трава указывала только на след каких-нибудь небольших животных; некоторых из них они видели, но не могли узнать, какой они были породы, потому что робкие животные убегали очень быстро.
   Нетерпеливому Донифану так и хотелось схватить ружье и выстрелить в этих пугливых четвероногих, но он удерживался благодаря своему благоразумию, так что Бриану не пришлось его останавливать.
   Донифан понимал, что не должен стрелять, чтобы не выдать своего присутствия, хотя удобные случаи ему часто представлялись. На каждом шагу взлетали куропатки, очень нежные на вкус, стрижи, дрозды, дикие гуси, тетерева, не считая таких птиц, которых можно было настрелять сотнями.
   В случае, если им придется остаться в этих местах, они найдут себе пропитание. В самом начале экскурсии Донифан это заметил, надеясь впоследствии вознаградить себя за вынужденную обстоятельствами сдержанность.
   Деревья в лесу главным образом состояли из различных сортов берез и буков. Тут также были высокие и прямые кипарисы, очень густые мирты и чудные группы коричных лавров, кора которых распространяет такой же запах, как и корица.
   В два часа они сделали вторую остановку в узкой прогалине, через которую протекала неглубокая река, скорее ручеек. Эта необыкновенно прозрачная река тихо текла по черноватым камням. По тихому, чистому течению незасоренной воды можно было судить, что ее источник недалеко. Перейти через нее было легко по камешкам, которыми она была усеяна. Даже в одном месте гладкие камни лежали симметрично и тем обратили на себя внимание мальчиков.
   — Это странно! — сказал Донифан. Действительно, как будто было проложено шоссе от одного берега до другого.
   — Совсем как плотина! — воскликнул Сервис, собираясь ее перейти.
   — Подожди! — остановил его Бриан. — Надо рассмотреть, как лежат эти камни.
   — Немыслимо, — прибавил Уилкокс, — чтобы эти камни легли сами по себе.
   — Нет, — сказал Бриан, — мне кажется, в этой части реки хотели устроить переправу. Посмотрим поближе.
   Мальчики тщательно осмотрели каждый камень этого узкого шоссе, выступающего из воды только на несколько дюймов.
   Нельзя было наверно сказать, что эти камни были положены рукой человека, чтобы облегчить переход через реку. Вероятнее всего, что во время половодья они были подхвачены силой потока и образовали естественную запруду. Это был самый простой способ объяснить существование шоссе: к нему пришли Бриан и его товарищи после осмотра камней.
   Ни на правом берегу, ни на левом не было видно человеческих следов.
   Речка направлялась в противоположную сторону от бухты. Не впадала ли она в море, которое видел Бриан с мыса?
   — Может быть, — сказал Донифан, — это приток более значительной реки.
   — Увидим, — ответил Бриан, считавший бесполезным возобновлять разговоры по этому поводу. — Однако, пока она течет к востоку, нам следует идти по ее течению, если она не делает много извилин.
   Мальчики отправились вперед, перейдя реку, чтобы потом не переходить ее, может быть при менее благоприятных условиях.
   Было довольно легко идти по крутому берегу, исключая нескольких мест, где деревья пускали корни в воду, а ветви перекидывались с одного берега на другой. Речка иногда круто поворачивала, но ее общее направление было всегда к востоку. Устье ее еще должно было быть далеко, потому что течение не становилось быстрее и сама она не делалась шире.
   В половине шестого Бриан и Донифан, к сожалению, должны были убедиться, что река переменила направление к северу. Если бы они продолжали идти по реке, то это их отдалило бы от цели путешествия. Они согласились не следовать по берегу, а направиться на восток через чащу берез и буков.
   Дорога эта была очень трудная. В густой траве, которая иногда покрывала их с головой, чтобы не потерять друг друга, им приходилось перекликаться.
   Они шли уже целый день, но вблизи не было видно полосы воды, и Бриан начал беспокоиться. Неужели это был обман зрения, когда он смотрел с мыса?
   «Нет, нет! — повторял он про себя. — Я не ошибся. Этого не может быть. Нет!»
   К семи часам вечера они еще не дошли до конца леса, но было уже так темно, что нельзя было отыскать дорогу.
   Бриан и Донифан решили сделать остановку и провести ночь под деревьями. Они утолили голод хорошим куском говядины. Теплые одеяла защищали их от холода. Кроме того, можно бы было развести огонь из сухих веток; но эта хорошая защита от зверей могла привлечь какого-нибудь туземца.
   — Лучше не рисковать, — заметил Донифан.
   Все с ним согласились и стали ужинать. Нельзя было пожаловаться на отсутствие аппетита. Уничтожив значительное количество провизии, они расположились под огромной березой, когда Сервис показал им на густую чащу в нескольких шагах от них. Из этой чащи, насколько они могли разобрать в темноте, выступало дерево средней величины, низкие ветви которого свисали до земли. Под этим деревом все четверо улеглись на груду сухих листьев, завернувшись в одеяла. Они сразу заснули, и Фанн, который должен был сторожить их, тоже последовал примеру своих молодых хозяев.
   Раз или два собака ворчала. Очевидно, какие-то дикие животные бродили по лесу, но не подошли близко.
   Около семи часов утра Бриан и его товарищи встали. Косые лучи солнца ярко освещали место их ночевки. Сервис встал первым и закричал от удивления.
   — Бриан! Донифан! Уилкокс! Идите… идите сюда!
   — Что такое? — спросил Бриан.
   — Да в чем дело? — спросил Уилкокс. — У Сервиса привычка кричать, и он нас только пугает.
   — Хорошо, хорошо! — ответил Сервис. — Посмотрите, где мы лежали.
   Это была не чаща, а шалаш из листьев, так называемая у индейцев «ажупа». Этот шалаш был построен давно, потому что крыша и стены его держались только благодаря тому, что шалаш был прислонен к дереву, ветви которого покрывали эту хижину, похожую на те, в которых живут туземцы в Южной Америке.
   — Значит, здесь есть жители, — сказал Донифан, быстро оглядываясь крутом.
   — Или по крайней мере были, — ответил Бриан, — эта хижина не могла сама выстроиться.
   — Теперь делается понятным существование переправы через реку, — заметил Уилкокс.
   — Тем лучше! — воскликнул Сервис. — Если есть жители, то это хорошие люди, потому что они выстроили эту хижину для нас, чтобы мы провели в ней ночь.
   Никакого основания не было предполагать, что туземцы хорошие люди, как их называл Сервис, но не видно было, что туземцы посещают или посещали эту часть леса. Это были, вероятно, индейцы, если эта страна примыкала к Новому материку, или полинезийцы и даже людоеды, если это был какой-нибудь из островов Океании. В последнем случае детям грозила опасность, и важно было это выяснить.
   Бриан предложил продолжить путь, но Донифан выказал желание осмотреть хижину, в которой, по-видимому, давно не живут.
   Может быть, в ней найдутся какие-нибудь вещи, орудия или инструменты, по которым можно будет что-либо узнать об их хозяевах.
   Они тщательно перерыли сухие листья, лежавшие на полу хижины. Сервис нашел в углу глиняный черепок от чашки или бутылки; это доказывало, что здесь жил человек, ко других указаний они не нашли. Оставалось только продолжать путь.
   В половине восьмого мальчики с компасом в руке направились на восток по небольшой впадине. Они шли очень медленно, в течение двух часов пробираясь через густую траву и кустарники; два или три раза им приходилось прокладывать себе дорогу топорами…
   К десяти часам горизонт изменился. За лесом тянулась широкая долина, усеянная мастиковыми деревьями, тимьяном, вереском. Восточнее шла полоса песка, омываемая волнами моря, которое видел Бриан.
   Донифан молчал. Этому тщеславному юноше тяжело было сознаться, что его товарищ прав.
   Бриан, однако, не хотел торжествовать и рассматривал море в подзорную трубу.
   На севере берег, ярко освещенный лучами солнца, немного загибал налево.
   На юге изгиб был больше заметен.
   Сомневаться теперь было нечего: они были не на материке, а на острове, и надо было оставить всякую надежду вернуться домой, если не придет помощь со стороны.
   Кроме того, нигде не видно было земли.
   Этот уединенный остров казался как бы затерянным в необъятных водах Тихого океана.
   Бриан, Донифан, Уилкокс и Сервис пересекли долину, тянувшуюся до берега, и остановились у песчаного холма.
   Они хотели позавтракать, а затем идти обратно через лес.
   Может быть, если они поторопятся, им удастся к вечеру вернуться на яхту.
   Завтрак прошел довольно грустно, они едва обменялись несколькими словами.
   Наконец Донифан, подняв свой мешок и ружье, встал и сказал одно только слово:
   — Пойдемте.
   И все четверо, посмотрев в последний раз на море, собрались в обратный путь, как вдруг Фанн, прыгая, побежал к воде.
   — Фанн, сюда!.. — закричал Сервис.
   Но собака продолжала бежать, нюхая сырой песок, приблизилась к воде и начала жадно пить.
   — Фанн пьет!.. он пьет!.. — воскликнул Донифан, подбежал к воде и, зачерпнув горсть, попробовал. Вода была пресная!
   Это было не море, а озеро!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Исследование западной стороны озера. — Вниз по берегу. — Страусы, — Река, вытекающая из озера. — Спокойная ночь. — Выступ утеса. — Плотина. — Обломки лодки. — Надпись. — Пещера.

   Важный вопрос, от которого зависело спасение мальчиков, не был окончательно решен. Не было сомнения, что это предполагаемое море являлось озером. Но очень возможно, что это озеро принадлежало острову. Если продолжить исследование, то, может быть, окажется, что за озером лежит настоящее море, которое никаким образом нельзя будет переплыть.
   Очевидно, озеро было очень велико, потому что горизонт, как заметил Донифан, касался трех четвертей его окружности и потому очень возможно, что они были на материке, а не на острове.
   — Значит, мы выброшены на американский материк, — заметил Бриан.
   — Я все время так думал, — ответил Донифан, — и оказываюсь прав.
   — Во всяком случае, — продолжал Бриан, — то, что я видел на востоке, казалось полосой воды.
   — Да, но не морем,
   В этом возражении Донифана было видно самодовольство.
   Надо было тщательно осмотреть окрестности, и для этого пришлось бы опоздать с возвращением на день или два. Конечно, это причинит большое беспокойство Гордону, но Бриан с Донифаном, не колеблясь, согласились исследовать берег. Провизии у них хватит на двое суток; погода, по-видимому, не переменится, и было решено, что они спустятся к югу, вдоль берега озера.
   Кроме того, была и другая причина, заставлявшая продолжать исследования.
   Несомненно, эта часть территории была если и необитаема, то, во всяком случае, посещаема туземцами. Переправа через речку и шалаш из веток указывали на недавнее присутствие здесь человека, и нужно было проверить эти предположения, прежде чем искать новое пристанище на зиму.
   Может быть, окажутся еще какие-нибудь признаки, по которым можно будет узнать о живших здесь людях, если не туземец, то какой-нибудь мореплаватель, потерпевший крушение, мог здесь жить до тех пор, пока ему не удалось добраться до какого-нибудь города на материке. Итак, необходимо было продолжать подробное исследование местности вокруг озера.
   Оставался один вопрос: пойти на юг или на север? Так как, идя на юг, они приблизятся к яхте, то и решили идти в этом направлении.
   Решив так, все четверо в половине девятого отправились в путь по кочкам, покрывавшим равнину, которая заканчивалась на западе зеленым массивом.
   Фанн бежал впереди и спугивал стаи птиц, которые прятались в мастиковых деревьях и папоротниках.
   Там росли клюква и дикий сельдерей, которые могли быть полезны. Стрелять нельзя было ввиду того, что в окрестностях озера могли оказаться туземные племена.
   Приходилось идти то по берегу, то по песку, и без всякого утомления они прошли в этот день около десяти миль.
   Нигде не заметили следа туземцев. Из-за леса не было видно ни струйки дыма. На песке — ни следа ноги. Может быть, раньше кто-нибудь и жил на этой территории, но не теперь. Казалось только, что западный берег понижался и к югу был совершенно пустынен.
   На горизонте не виднелось ни паруса, ни пироги; ни диких зверей, ни жвачных нигде не было видно. Днем раза два или три показалось несколько птиц на опушке леса, но к ним нельзя было приблизиться, хотя все-таки Сервис закричал:
   — Это страусы!
   — В таком случае детеныши, потому что малы ростом.
   — Если это страусы, — возразил Бриан, — и мы действительно на материке…
   — Ты еще все сомневаешься, — насмешливо заметил Донйфан.
   — …то этот материк американский, там страусы встречаются в большом количестве, — продолжал Бриан. — Вот все, что я хотел сказать.
   Около семи часов вечера они устроили привал. На следующий день, если не будет задержек, они отправятся в обратный путь в Sloughi-Bay — так они назвали бухту, где разбилась их яхта.
   В этот вечер нельзя было идти дальше на юг, так как в этом месте протекала река, которую пришлось бы переплыть. В темноте казалось, что правый берег этой реки оканчивался скалой.
   Бриан, Донйфан, Уилкокс и Сервис, поужинав, легли спать не в хижине, а под открытым небом. Звезды ярко сияли.
   Все было спокойно на озере и на берегу. Мальчики, расположившись между огромными корнями бука, заснули так крепко, что даже раскаты грома не могли их разбудить.
   Ни они, ни Фанн не слышали ни воя шакалов, ни отдаленного рева диких зверей. В этих местностях, где страусы жили в диком состоянии, можно было бояться нападения ягуаров и кугуаров, этих тигров и львов Южной Америки. Ночь прошла спокойно. Около четырех часов утра, когда на горизонте еще не занялась заря, Фанн вдруг проснулся и с глухим ворчанием обнюхал землю, как будто собирался искать кого-то,