Страница:
Плиний, Гиппал, Арриан, Птолемей. – Павсаний посещает Аттику, Коринфию, Лаконию и другие города Эллады. – Фа-Сянь исследует Хотанское царство, Афганистан, Северную Индию, Пенджаб, Цейлон и Яву. – Косма Индикоплов и «Христианская топография вселенной». – Сулейман обозревает Оманский залив, Цейлон, Суматру, Сиамский залив и Южно-Китайское море.
В течение первых двух веков нашей эры география как наука сделала заметные успехи, но путешественников – открывателей новых земель – было в ту эпоху очень мало.
Плиний Старший (23 – 79 годы н. э.) посвятил географии третью, четвертую, пятую и шестую книги своей «Естественной истории».
В начале правления Тиберия (14 – 37 годы н. э.) римский купец Гиппал установил закономерность движения муссонов в Индийском океане и научил мореплавателей пользоваться направлением этих ветров. Он сообщил в своем труде «Плавание вокруг Эритрейского моря», как следует плыть по открытому морю в Индию и обратно в течение одного года.
Греческий историк Арриан (около 95 – 175 г. н. э.) составил свое «Описание путешествия по Понту Евксинскому», в котором попытался охарактеризовать страны, открытые предшествующими исследователями.
Клавдий Птолемей, грек, живший в Египте во II веке, систематизировал труды предшественников и опубликовал знаменитую «Географию», в которой сделал попытку дать определение широты и долготы всех известных ему городов и местностей, опираясь на математические данные.
Первым путешественником нашей эры, имя которого сохранилось в истории, был греческий писатель Павсаний. Он жил в Риме во втором веке и много путешествовал по римским и греческим провинциям. Описание своих путешествий, составленное в форме подробного путеводителя, он опубликовал в десяти книгах около 180 года. Его путеводитель был составлен настолько подробно и добросовестно, что, руководствуясь им, туристы второго века легко могли объехать все провинции Греции.
Особенно тщательно и подробно Павсаний описывает Аттику и Афины со всеми памятниками, гробницами, арками, храмами, колоннадами, ареопагом, академией и т. п. От Аттики он переходит к Коринфу и исследует острова Эгейского моря. Затем он дает тщательное описание Лаконии и Спарты, перечисляет названия всех дорог и провинций, городских улиц и площадей. Но к тому, что уже было сделано его предшественниками, Павсанию не удалось добавить ни одного нового открытия. Это был педантичный путешественник, посвятивший свой труд точному исследованию уже известных земель, а не открытию новых. Тем не менее труд Павсания принес немало пользы: все позднейшие географы и археологи пользовались им при своих исследованиях Эллады и Пелопонесса, и недаром один ученый XVI века назвал работу Павсания «сокровищем самой древней и самой редкостной эрудиции».
Описывая географические открытия и путешествия древних народов, мы не можем обойти молчанием китайцев, хотя их географические познания и не оказали непосредственного влияния на развитие европейской географической науки.
В конце IV века один китайский монах-буддист, по имени Фа-Сянь, совершил путешествие по странам, лежащим к западу от Китая. Сохранилось подробное, им самим составленное, описание путешествия, которое, по мнению Эдуарда Шартона, представляет тем больший интерес, что заставляет нас отказаться от нашей односторонней точки зрения на цивилизацию Востока».
Фа-Сянь в сопровождении нескольких монахов, задумав исследовать страны, лежащие на запад от Китая, перебрался через несколько горных хребтов и прибыл в страну, называемую теперь «Канчу», расположенную недалеко от Великой китайской стены. Там к Фа-Сяню присоединились несколько туземцев. Они перешли реку Сулэхэ и большую пустыню, которую восемьсот лет спустя исследовал Марко Поло. После семнадцатидневного путешествия экспедиция Фа-Сяня достигла озера Лобнор.
Побывав у негостеприимных жителей страны уйгуров, приемом которых монахи остались очень недовольны, они двинулись к юго-западу, в пустынную страну, с большим трудом преодолевая встречные реки. Спустя тридцать пять дней маленький караван прибыл в Татарию – в Хотанское царство, в котором насчитывалось «несколько десятков тысяч монахов». Фа-Сянь и его спутники были допущены в монастыри, и после трехмесячного ожидания им посчастливилось присутствовать при торжественном празднестве буддистов и браминов, во время которого по городам Хотанского царства, по усыпанным цветами улицам, среди облаков благоуханий, провозили роскошно убранные колесницы с изображениями богов.
После праздника Фа-Сянь и его спутники направились на юг и прибыли в холодную гористую страну Балистан, в которой, кроме хлебных злаков, не было почти никаких культурных растений. Из Балистана Фа-Сянь взял путь в восточный Афганистан и целый месяц блуждал в горах, покрытых вечными снегами. Здесь, по его словам, встречались «ядовитые драконы».
Переправившись через горы, путешественники взяли путь в Северную Индию. Исследовав истоки реки Инд, они прибыли в Фолуша, – вероятно, теперешний город Пешавар, расположенный между Кабулом и Индом. Отсюда они пришли в город Гило, лежащий на берегу небольшого притока реки Кабул.
Оставив Гило, Фа-Сянь переправился через хребет Гиндукуш. Стужа в этих горах была такая лютая, что один из спутников Фа-Сяня замерз. После многих затруднений каравану удалось добраться до города Бану, который существует и поныне; затем, снова перейдя Инд в средней части его течения, Фа-Сянь пришел в Пенджаб. Отсюда, спускаясь к юго-востоку, он пересек северную часть Индийского полуострова и, перебравшись через большую солончаковую пустыню, лежащую на восток от Инда, достиг страны, которую он называет «Центральным царством». По словам Фа-Сяня, «здешние жители честны и благочестивы, они не имеют чиновников, не знают законов, не признают смертной казни, не употребляют в пищу никаких живых существ, и в их царстве нет ни скотобоен, ни винных лавок».
Фа-Сянь и его спутники в горах
В Индии Фа-Сянь посетил много городов и местностей, где собирал легенды и сказания о Будде. Из Индии он переправился на остров Цейлон, затем на остров Яву, после чего отплыл в Китай.
Борясь с противными ветрами и испытав множество затруднений, он прибыл, наконец, в провинцию Шаньдун и затем возвратился в 415 году, после восемнадцатилетнего отсутствия, в свой родной город Сиань-фу (Кантон).
Таково в кратких словах описание этого путешествия, которое впервые перевел с китайского языка французский ученый Абель де Ремюза. Фа-Сянь в своих путевых записках касается главным образом религиозной жизни народов Центральной Азии, что делает его сочинение ценным памятником истории культуры.
К первым векам нашей эры относится также начало миссионерской деятельности христианских проповедников в далеких странах. Вслед за монахами на Ближний Восток, в Нубию, Эфиопию – до самого центра внутренней Африки – проникали христианские купцы и посольства византийских царей, пытавшиеся установить связь с народами, приобщенными к христианской религии.
Одним из таких путешественников был александрийский купец Косма (от греческого «космос» – «мир, вселенная») по прозвищу Индикоплов (или Индикоплейст – «Плаватель в Индию»), живший в VI веке. Он побывал в Эфиопии, Индии и Западной Азии, после чего вернулся на родину и постригся в монахи.
Широкое распространение получило сочинение Космы «Христианская топография вселенной» (около 547 года), помогающее уяснить особенности географического мировоззрения средних веков. Превыше всего Косма ставит авторитет библии, везде стараясь согласовать данные физического землеведения с буквой священного писания.
Косма не сообщает никаких подробностей о своем путешествии. Стремясь опровергнуть теории о Земле, противоречащие священному писанию, он силится доказать, что наша Земля имеет четырехугольную форму и заключена вместе с другими светилами в большой продолговатый ящик. По его мнению, плоская четырехугольная суша, как крышей, покрыта небесами, которые в свою очередь рассечены надвое небесным сводом, отделяющим старую землю от новой. Суша окружена океаном, за которым находился некогда рай. Небесные светила передвигаются по своим сферам ангелами, назначенными для этого богом еще при сотворении мира и т. д.
Описательная часть сочинения Космы посвящена Индии, острову Цейлону и другим азиатским странам и населяющим эти страны животным. Здесь фигурируют: носорог, бык-олень (должно быть, буйвол), легко поддающийся приручению; дикий бык; кабарга, за которой охотятся, чтобы добывать ее «пахучую кровь» (мускус); единорог, – по мнению Космы, животное отнюдь не химерическое; вепрь, гиппопотам, тюлень, дельфин и черепаха. От животных он переходит к описанию тропических растений. Перечник – кустарник хрупкий и нежный, вроде маленькой виноградной лозы; плоды кокосовой пальмы напоминают приятный вкус свежих орехов и т. п. Однако познавательная часть сочинения Космы Индикоплова в общем незначительна.
С начала христианской эры европейские паломники-богомольцы совершали путешествия в Палестину и страны Ближнего Востока, оставив подробные описания своих «хождений по святым местам». История сохранила имена многих пилигримов, среди которых были особенно известны французский епископ Аркульф, живший в конце VII века, и английский паломник Виллибард. Начав паломничество в 721 году, Виллибард вернулся на родину через десять лет и за свой подвиг был посвящен папой Григорием III в сан епископа Франконии.
Описания путешествий христианских паломников служили затем своего рода путеводителями для многих поколений средневековых пилигримов.
Перечень путешественников I – IX веков мы закончим Сулейманом, арабским купцом из Басры. Он совершил путешествие из Персидского залива через Индийский океан в Китай, посетив попутно остров Цейлон, Суматру, Никобарские и Андаманские острова. Записки Сулеймана, составленные около 851 года, позже были дополнены арабским географом Абу-Зейд-Гассаном и в таком виде приобрели большую известность.
По мнению французского востоковеда Рейно, это сочинение «представило в совершенно новом свете торговые отношения, существовавшие в IX веке между берегами Египта, Аравии, прибрежными странами Персидского залива, с одной стороны, и индийскими и китайскими провинциями – с другой».
Выйдя из Персидского залива, Сулейман вскоре достиг «второго моря» – Аравийского (Оманского залива). Там он видел огромную рыбу, вероятно кашалота, которого предусмотрительные мореплаватели отпугивают звоном колокола. Там же была поймана акула, в желудке которой оказалась акула меньших размеров, а в последней – акула еще поменьше, «обе живые», – прибавляет путешественник, не боясь преувеличений. Далее Сулейман говорит о Геркседском море (Индийском океане), простирающемся от Мальдивских островов до Зондского архипелага, в котором он насчитывает до тысячи девятисот островов. Среди этих островов, находившихся под управлением женщины, он отмечает остров Цейлон с его жемчужной ловлей, Суматру, богатую золотыми рудниками и населенную людоедами, а также Никобарские и Андаманские острова. «В этом море, – сообщает он, – свирепствуют смерчи, которые расщепляют корабли и выбрасывают на берег огромное количество мертвой рыбы, груды камней и даже целые горы: когда вздымаются волны, море становится похожим на пылающий огонь». Сулейман полагает, что это море посещается чудовищем, которое пожирает людей.
Выменяв у жителей Никобарских островов железо на кокосовые орехи, сахарный тростник, бананы и кокосовое вино, он переплыл затем Андаманское море, омывающее берега Малакки, и после десятидневного плавания остановился в районе современного Сингапура, чтобы запастись пресной водой. Затем он поднялся к северу по морю Кедрендж – по-видимому, речь идет о Сиамском заливе – и достиг провинции Поуло-Оби, находящейся в южной части Камбоджи.
Здесь глазам арабского купца открылось море, простирающееся между Молуккскими островами и Индо-Китаем. Сулейман отправился на остров Сандер-Фулат, запасся там съестными припасами и продолжал свой путь по морю Санджи, или Южно-Китайскому. Месяц спустя он вошел в оживленный китайский порт Сиань-фу (Кантон).
Остальная часть рассказа Сулеймана содержит интересные сведения о быте и нравах индийцев, китайцев и жителей других стран, в которых ему удалось побывать.
Подводя итоги трудам путешественников и исследователей последних шести веков до нашей ары и первых девяти веков нового летоисчисления, мы можем сказать, что за это время было исследовано все громадное береговое пространство от Норвегии до Китая – берега Атлантического океана, Средиземного и Красного морей, Индийского океана и Китайского моря.
Не ограничиваясь прибрежной полосой, путешественники смело проникали во внутренние области разных стран – от Египта до Эфиопии, от Малой Азии до Кавказа, от Индии и Китая до Монголии.
Хотя путешественникам и не удавалось добиться математической точности в определении географического положения различных мест, которых они достигали, но зато они довольно подробно изучали обычаи и нравы жителей, религиозные обряды, природные богатства, ремесла, искусства и торговлю многих стран.
Корабли, хорошо ориентируясь в режиме ветров, могли уже с уверенностью пускаться в далекие и опасные плавания. Караваны, используя проложенные пути, могли смело продвигаться во внутренние области отдаленных стран. Таким образом, благодаря всей этой сумме накопленных знаний, которые распространялись стараниями ученых, торговые связи между разными народами и странами в последний период средних веков приняли уже значительные размеры.
В течение первых двух веков нашей эры география как наука сделала заметные успехи, но путешественников – открывателей новых земель – было в ту эпоху очень мало.
Плиний Старший (23 – 79 годы н. э.) посвятил географии третью, четвертую, пятую и шестую книги своей «Естественной истории».
В начале правления Тиберия (14 – 37 годы н. э.) римский купец Гиппал установил закономерность движения муссонов в Индийском океане и научил мореплавателей пользоваться направлением этих ветров. Он сообщил в своем труде «Плавание вокруг Эритрейского моря», как следует плыть по открытому морю в Индию и обратно в течение одного года.
Греческий историк Арриан (около 95 – 175 г. н. э.) составил свое «Описание путешествия по Понту Евксинскому», в котором попытался охарактеризовать страны, открытые предшествующими исследователями.
Клавдий Птолемей, грек, живший в Египте во II веке, систематизировал труды предшественников и опубликовал знаменитую «Географию», в которой сделал попытку дать определение широты и долготы всех известных ему городов и местностей, опираясь на математические данные.
Первым путешественником нашей эры, имя которого сохранилось в истории, был греческий писатель Павсаний. Он жил в Риме во втором веке и много путешествовал по римским и греческим провинциям. Описание своих путешествий, составленное в форме подробного путеводителя, он опубликовал в десяти книгах около 180 года. Его путеводитель был составлен настолько подробно и добросовестно, что, руководствуясь им, туристы второго века легко могли объехать все провинции Греции.
Особенно тщательно и подробно Павсаний описывает Аттику и Афины со всеми памятниками, гробницами, арками, храмами, колоннадами, ареопагом, академией и т. п. От Аттики он переходит к Коринфу и исследует острова Эгейского моря. Затем он дает тщательное описание Лаконии и Спарты, перечисляет названия всех дорог и провинций, городских улиц и площадей. Но к тому, что уже было сделано его предшественниками, Павсанию не удалось добавить ни одного нового открытия. Это был педантичный путешественник, посвятивший свой труд точному исследованию уже известных земель, а не открытию новых. Тем не менее труд Павсания принес немало пользы: все позднейшие географы и археологи пользовались им при своих исследованиях Эллады и Пелопонесса, и недаром один ученый XVI века назвал работу Павсания «сокровищем самой древней и самой редкостной эрудиции».
Описывая географические открытия и путешествия древних народов, мы не можем обойти молчанием китайцев, хотя их географические познания и не оказали непосредственного влияния на развитие европейской географической науки.
В конце IV века один китайский монах-буддист, по имени Фа-Сянь, совершил путешествие по странам, лежащим к западу от Китая. Сохранилось подробное, им самим составленное, описание путешествия, которое, по мнению Эдуарда Шартона, представляет тем больший интерес, что заставляет нас отказаться от нашей односторонней точки зрения на цивилизацию Востока».
Фа-Сянь в сопровождении нескольких монахов, задумав исследовать страны, лежащие на запад от Китая, перебрался через несколько горных хребтов и прибыл в страну, называемую теперь «Канчу», расположенную недалеко от Великой китайской стены. Там к Фа-Сяню присоединились несколько туземцев. Они перешли реку Сулэхэ и большую пустыню, которую восемьсот лет спустя исследовал Марко Поло. После семнадцатидневного путешествия экспедиция Фа-Сяня достигла озера Лобнор.
Побывав у негостеприимных жителей страны уйгуров, приемом которых монахи остались очень недовольны, они двинулись к юго-западу, в пустынную страну, с большим трудом преодолевая встречные реки. Спустя тридцать пять дней маленький караван прибыл в Татарию – в Хотанское царство, в котором насчитывалось «несколько десятков тысяч монахов». Фа-Сянь и его спутники были допущены в монастыри, и после трехмесячного ожидания им посчастливилось присутствовать при торжественном празднестве буддистов и браминов, во время которого по городам Хотанского царства, по усыпанным цветами улицам, среди облаков благоуханий, провозили роскошно убранные колесницы с изображениями богов.
После праздника Фа-Сянь и его спутники направились на юг и прибыли в холодную гористую страну Балистан, в которой, кроме хлебных злаков, не было почти никаких культурных растений. Из Балистана Фа-Сянь взял путь в восточный Афганистан и целый месяц блуждал в горах, покрытых вечными снегами. Здесь, по его словам, встречались «ядовитые драконы».
Переправившись через горы, путешественники взяли путь в Северную Индию. Исследовав истоки реки Инд, они прибыли в Фолуша, – вероятно, теперешний город Пешавар, расположенный между Кабулом и Индом. Отсюда они пришли в город Гило, лежащий на берегу небольшого притока реки Кабул.
Оставив Гило, Фа-Сянь переправился через хребет Гиндукуш. Стужа в этих горах была такая лютая, что один из спутников Фа-Сяня замерз. После многих затруднений каравану удалось добраться до города Бану, который существует и поныне; затем, снова перейдя Инд в средней части его течения, Фа-Сянь пришел в Пенджаб. Отсюда, спускаясь к юго-востоку, он пересек северную часть Индийского полуострова и, перебравшись через большую солончаковую пустыню, лежащую на восток от Инда, достиг страны, которую он называет «Центральным царством». По словам Фа-Сяня, «здешние жители честны и благочестивы, они не имеют чиновников, не знают законов, не признают смертной казни, не употребляют в пищу никаких живых существ, и в их царстве нет ни скотобоен, ни винных лавок».
Фа-Сянь и его спутники в горах
В Индии Фа-Сянь посетил много городов и местностей, где собирал легенды и сказания о Будде. Из Индии он переправился на остров Цейлон, затем на остров Яву, после чего отплыл в Китай.
Борясь с противными ветрами и испытав множество затруднений, он прибыл, наконец, в провинцию Шаньдун и затем возвратился в 415 году, после восемнадцатилетнего отсутствия, в свой родной город Сиань-фу (Кантон).
Таково в кратких словах описание этого путешествия, которое впервые перевел с китайского языка французский ученый Абель де Ремюза. Фа-Сянь в своих путевых записках касается главным образом религиозной жизни народов Центральной Азии, что делает его сочинение ценным памятником истории культуры.
К первым векам нашей эры относится также начало миссионерской деятельности христианских проповедников в далеких странах. Вслед за монахами на Ближний Восток, в Нубию, Эфиопию – до самого центра внутренней Африки – проникали христианские купцы и посольства византийских царей, пытавшиеся установить связь с народами, приобщенными к христианской религии.
Одним из таких путешественников был александрийский купец Косма (от греческого «космос» – «мир, вселенная») по прозвищу Индикоплов (или Индикоплейст – «Плаватель в Индию»), живший в VI веке. Он побывал в Эфиопии, Индии и Западной Азии, после чего вернулся на родину и постригся в монахи.
Широкое распространение получило сочинение Космы «Христианская топография вселенной» (около 547 года), помогающее уяснить особенности географического мировоззрения средних веков. Превыше всего Косма ставит авторитет библии, везде стараясь согласовать данные физического землеведения с буквой священного писания.
Косма не сообщает никаких подробностей о своем путешествии. Стремясь опровергнуть теории о Земле, противоречащие священному писанию, он силится доказать, что наша Земля имеет четырехугольную форму и заключена вместе с другими светилами в большой продолговатый ящик. По его мнению, плоская четырехугольная суша, как крышей, покрыта небесами, которые в свою очередь рассечены надвое небесным сводом, отделяющим старую землю от новой. Суша окружена океаном, за которым находился некогда рай. Небесные светила передвигаются по своим сферам ангелами, назначенными для этого богом еще при сотворении мира и т. д.
Описательная часть сочинения Космы посвящена Индии, острову Цейлону и другим азиатским странам и населяющим эти страны животным. Здесь фигурируют: носорог, бык-олень (должно быть, буйвол), легко поддающийся приручению; дикий бык; кабарга, за которой охотятся, чтобы добывать ее «пахучую кровь» (мускус); единорог, – по мнению Космы, животное отнюдь не химерическое; вепрь, гиппопотам, тюлень, дельфин и черепаха. От животных он переходит к описанию тропических растений. Перечник – кустарник хрупкий и нежный, вроде маленькой виноградной лозы; плоды кокосовой пальмы напоминают приятный вкус свежих орехов и т. п. Однако познавательная часть сочинения Космы Индикоплова в общем незначительна.
С начала христианской эры европейские паломники-богомольцы совершали путешествия в Палестину и страны Ближнего Востока, оставив подробные описания своих «хождений по святым местам». История сохранила имена многих пилигримов, среди которых были особенно известны французский епископ Аркульф, живший в конце VII века, и английский паломник Виллибард. Начав паломничество в 721 году, Виллибард вернулся на родину через десять лет и за свой подвиг был посвящен папой Григорием III в сан епископа Франконии.
Описания путешествий христианских паломников служили затем своего рода путеводителями для многих поколений средневековых пилигримов.
Перечень путешественников I – IX веков мы закончим Сулейманом, арабским купцом из Басры. Он совершил путешествие из Персидского залива через Индийский океан в Китай, посетив попутно остров Цейлон, Суматру, Никобарские и Андаманские острова. Записки Сулеймана, составленные около 851 года, позже были дополнены арабским географом Абу-Зейд-Гассаном и в таком виде приобрели большую известность.
По мнению французского востоковеда Рейно, это сочинение «представило в совершенно новом свете торговые отношения, существовавшие в IX веке между берегами Египта, Аравии, прибрежными странами Персидского залива, с одной стороны, и индийскими и китайскими провинциями – с другой».
Выйдя из Персидского залива, Сулейман вскоре достиг «второго моря» – Аравийского (Оманского залива). Там он видел огромную рыбу, вероятно кашалота, которого предусмотрительные мореплаватели отпугивают звоном колокола. Там же была поймана акула, в желудке которой оказалась акула меньших размеров, а в последней – акула еще поменьше, «обе живые», – прибавляет путешественник, не боясь преувеличений. Далее Сулейман говорит о Геркседском море (Индийском океане), простирающемся от Мальдивских островов до Зондского архипелага, в котором он насчитывает до тысячи девятисот островов. Среди этих островов, находившихся под управлением женщины, он отмечает остров Цейлон с его жемчужной ловлей, Суматру, богатую золотыми рудниками и населенную людоедами, а также Никобарские и Андаманские острова. «В этом море, – сообщает он, – свирепствуют смерчи, которые расщепляют корабли и выбрасывают на берег огромное количество мертвой рыбы, груды камней и даже целые горы: когда вздымаются волны, море становится похожим на пылающий огонь». Сулейман полагает, что это море посещается чудовищем, которое пожирает людей.
Выменяв у жителей Никобарских островов железо на кокосовые орехи, сахарный тростник, бананы и кокосовое вино, он переплыл затем Андаманское море, омывающее берега Малакки, и после десятидневного плавания остановился в районе современного Сингапура, чтобы запастись пресной водой. Затем он поднялся к северу по морю Кедрендж – по-видимому, речь идет о Сиамском заливе – и достиг провинции Поуло-Оби, находящейся в южной части Камбоджи.
Здесь глазам арабского купца открылось море, простирающееся между Молуккскими островами и Индо-Китаем. Сулейман отправился на остров Сандер-Фулат, запасся там съестными припасами и продолжал свой путь по морю Санджи, или Южно-Китайскому. Месяц спустя он вошел в оживленный китайский порт Сиань-фу (Кантон).
Остальная часть рассказа Сулеймана содержит интересные сведения о быте и нравах индийцев, китайцев и жителей других стран, в которых ему удалось побывать.
Подводя итоги трудам путешественников и исследователей последних шести веков до нашей ары и первых девяти веков нового летоисчисления, мы можем сказать, что за это время было исследовано все громадное береговое пространство от Норвегии до Китая – берега Атлантического океана, Средиземного и Красного морей, Индийского океана и Китайского моря.
Не ограничиваясь прибрежной полосой, путешественники смело проникали во внутренние области разных стран – от Египта до Эфиопии, от Малой Азии до Кавказа, от Индии и Китая до Монголии.
Хотя путешественникам и не удавалось добиться математической точности в определении географического положения различных мест, которых они достигали, но зато они довольно подробно изучали обычаи и нравы жителей, религиозные обряды, природные богатства, ремесла, искусства и торговлю многих стран.
Корабли, хорошо ориентируясь в режиме ветров, могли уже с уверенностью пускаться в далекие и опасные плавания. Караваны, используя проложенные пути, могли смело продвигаться во внутренние области отдаленных стран. Таким образом, благодаря всей этой сумме накопленных знаний, которые распространялись стараниями ученых, торговые связи между разными народами и странами в последний период средних веков приняли уже значительные размеры.
Глава третья
Знаменитые путешественники X – XIII веков
Вениамин Тудельский. – Плано Карпини. – Рубрук.
Вениамин Тудельский посещает Марсель, Рим, Константинополь, Иерусалим, Дамаск, Баальбек, Ниневию, Багдад, Вавилон, Басру, Исфахан, Шираз, Самарканд, Тибет, Египет, Германию и Францию. – Джованни дель Плано Карпини исследует Куманскую землю и нынешний Туркестан. – Нравы и обычаи татар. – Гильом де Рубрук посещает Азовское море, Волгу, землю башкир, Каракорум, Астрахань и Дербент.
Из путешественников XII века наибольшей известностью пользуется Вениамин Тудельский, испанский еврей из города Тудела, в Наваррском королевстве. Вениамин Тудельский посетил Марсель, Рим, Валахию, Константинополь, Палестину, Ниневию, Багдад, Вавилон, Шираз, Самарканд, Тибет, Цейлон, Красное море, Египет, Сицилию, Италию, Германию и Францию. За тринадцать лет (1160 – 1173) он объехал почти весь известный тогда мир. Описание этого путешествия, подробное до мелочей, пользовалось большой популярностью до XVI века.
Вениамин Тудельский отплыл из Барселоны в Марсель, а затем отправился в Геную. Из Генуи он прибыл в Рим, затем посетил Неаполь и другие южные города. Из Италии Вениамин переправился в Грецию и в Константинополь, сообщая интересные подробности об этой большой столице греческого царства.
В то время императором Византии был Эммануил Комнин, который жил в роскошном дворце на берегу моря. «Там возвышались, – говорит Вениамин, – колонны из чистого золота и серебра и золотой трон, усыпанный драгоценными камнями, над которым золотая корона, свешивающаяся на золотых цепях, оказывалась как раз на голове императора, когда он садился на престол. Камни, украшавшие эту корону, были столь редки, что никто не мог их оценить, и ночью не было надобности в огне, так как было совершенно светло от блеска этих драгоценностей».
Путешественник сообщает, что купцы стекаются в Константинополь изо всех стран, и этот город так густо населен, что может идти в сравнение с одним только Багдадом. Жители Константинополя носят шелковые одежды, украшенные дорогим шитьем и золотой бахромой. Когда встречаешь их в этих дорогих нарядах, едущими на лошадях, можно подумать, что это принцы крови. На случай нападения или обороны они содержат наемников всех наций, которые в любую минуту готовы пролить за них свою кровь.
Из памятников Константинополя Вениамин упоминает о храме святой Софии, в котором «приделов[1] столько же, сколько дней в году, а колонн и паникадил такое множество, что их невозможно сосчитать». Кроме того, он дает описание ипподрома, в котором для забавы народа показывают борьбу «львов, медведей, тигров, а также диких гусей и многих других птиц».
Из Константинополя Вениамин переправился в Малую Азию, где посетил города Триполи, Бейрут, Тир, Сидон, Акку, Самарру и др. Отсюда он отправился в Иерусалим, Вифлеем и Хеврон. После этого Вениамин прибыл в Дамаск, бывший в то время столицей турецкого царства. Дамаск произвел на путешественника сильное впечатление своей роскошью и благоустройством.
«Город, – говорит Вениамин, – окружен фруктовыми садами; на всей земле нет страны более плодоносной. Город расстилается у подошвы горы Гермона, на которой берут начало две реки – Амана и Фарфар; первая протекает через середину города, и из нее проведена вода во все большие дома, на площади и рынки. Дамаск ведет торговлю со всем миром. У измаилитов есть в Дамаске мечеть, называемая Гоман-Дамасек, то есть храм Дамаска. В этом храме есть стеклянная стена, имеющая триста шестьдесят пять отверстий. Солнце, спускаясь по двенадцати делениям, по числу часов в дне, входит каждый час в одно из этих отверстий, благодаря чему эти отверстия позволяют каждому узнать, который час».
Покинув Дамаск, Вениамин Тудельский посетил Баальбек-Небек – Гелиополис греков и римлян, построенный Соломоном; затем он приехал в Тудмур или Пальмиру, потом в Газу, сильно разрушенную землетрясением. После этого Вениамин отправился в Мессопотамию, посетив Мосул на Тигре, Ниневию и Багдад – столицу и резиденцию арабских калифов, поразившую путешественника своей красотой.
Вениамин совершил также поездку к развалинам Вавилона, побывав на том месте, где, по преданию, возвышалась некогда вавилонская башня, «построенная народами до потопа». «С этой башни, – говорит Вениамин, – открывалась даль на двадцать миль в окружности, но огонь, упавший на башню с неба, разрушил ее до основания и сравнял с землей».
Посетив потом еще много других городов, неутомимый путешественник попал, наконец, в город Басру, лежащий на Тигре у оконечности Персидского залива. Об этом значительном торговом городе путешественник не сообщает никаких подробностей. Оттуда он отправился в Персию и задержался некоторое время в большом, полуразрушенном городе Хузестане, который разделяется рекой Тигр на две части: богатую и бедную. Вениамин Тудельский объехал почти всю Персию и через Хамадан прибыл в Исфахан, столицу страны, имевшую двенадцать миль в окружности.
Далее рассказ путешественника не отличается определенностью: следя за его записками, мы видим его то в Ширазе, то в Самарканде, то у подошвы Тибетских гор. Отсюда Вениамин возвратился в Низампур и Хузестан на берегах Тигра; затем, после двухдневного плавания, он достиг Эль-Катифа – арабского города у Персидского залива, где добывают жемчуг. Переправившись через Оманское море, Вениамин прибыл в Хулан (теперь Куилон) на малабарском берегу Индостана.
По его словам, «в этой стране хорошо произрастают перец, корица, имбирь и другие пряности».
Перебравшись на остров Цейлон, жители которого фанатически поклоняются огню, путешественник отправился оттуда в Китай. Но из описания путешествия не ясно, достиг ли он в действительности этой страны.
Далее мы встречаем Вениамина Тудельского снова на Цейлоне и вслед за тем на острове, по всей вероятности Сокотре, при входе в Аденский залив. Переправившись после этого через Красное море, он приехал в Абиссинию, которую называет «Индией на суше». Спустившись вниз по течению Нила, он достигает вслед за тем местечка Холван, а оттуда, через знойную пустыню Сахару, приезжает в Каир.
Каир, по словам путешественника, большой город, украшенный площадями и лавками; там никогда не бывает дождя, но Нил, выходящий ежегодно из берегов, орошает страну на пространстве «пятнадцати дней пути», что и делает ее необыкновенно плодородной.
Из Каира Вениамин проехал в Александрию, основанную некогда Александром Македонским. «Александрия, – говорит он, – большой торговый город, куда съезжаются купцы со всех частей света; город этот чрезвычайно многолюден, а улицы его так длинны, что кажутся бесконечными. В море, на целую милю от берега, вдается плотина, на которой стоит высокая башня, сооруженная еще Александром Великим; на вершине этой башни установлено стеклянное зеркало, в которое можно видеть находящиеся на расстоянии пятидесяти дней пути корабли, идущие из Греции или с запада». «Эта светящаяся башня, – добавляет Вениамин, – служит еще и теперь маяком для всех плывущих в Александрию, так как она видна за сто миль не только днем, но и ночью, благодаря большому светильнику, горящему на ее вершине».
Из Египта Вениамин направился в Италию, а оттуда – через Германию – он попал в Париж. Описанием Парижа Вениамин Тудельский и заканчивает повествование о своих путешествиях. Несмотря на некоторую сбивчивость изложения, это описание представляет ценный памятник географических знаний середины XII столетия. Современные названия городов, упомянутых путешественником, дадут читателям возможность ознакомиться с его маршрутом по новейшей карте.
Вениамин Тудельский в Сахаре
Всем известны завоевания и опустошения, произведенные монгольскими ордами под предводительством властолюбивого Чингисхана. В 1206 году этот грозный завоеватель избрал столицей своего царства Каракорум – древний турецкий город в Центральной Азии, который был расположен на реке Орхон, у северных границ Китая. При преемнике Чингисхана, Угедее, монгольское владычество простиралось до Центрального Китая, и этот хан с шестисоттысячным войском нахлынул на Европу. Россия, Грузия, Польша, Моравия, Силезия и Венгрия сделались ареной кровавых битв, кончившихся в пользу Угедея. На жестоких монголов европейцы смотрели, как на дьяволов, вырвавшихся из бездны преисподней, и дали им название «тартар», или «татар», то есть сынов тартара, или ада.
Наступление монголов взволновало папу римского, задумавшего если не заключить союз с татарами, то хотя бы выведать их дальнейшие намерения. С этой целью папа Иннокентий IV и отправил к татарскому хану свое первое посольство, которое привезло от хана высокомерный и малоутешительный ответ. Тогда папа решил послать к хану второе посольство, поручив эту миссию францисканскому монаху Джованни дель Плано Карпини, слывшему умным и тонким дипломатом. Сопровождать его должен был монах Стефан Богемский.
Карпини выехал в свое далекое путешествие 6 апреля 1245 года из Лиона, где находилась тогда резиденция папы. Он отправился сначала к чешскому королю Венцеславу, который дал ему грамоту к своим родным в Польшу. Карпини и его спутники, не встретив затруднений, достигли владений русского князя, где, по совету последнего, приобрели меха бобров и других пушных зверей, чтобы принести их в дар татарским вельможам. С этими подарками Карпини направился на северо-восток и прибыл в Киев.
Везде были видны следы страшного опустошения. Карпини пишет об этом так: «…Татары вступили в землю язычников-турок; победив их, они пошли против Руси и произвели великое избиение в земле Руси, разрушили города и крепости и убили людей, осадили Киев, который был столицей Руси; после долгой осады они взяли его и убили жителей города. Поэтому, когда мы ехали через их землю, мы находили в поле бесчисленное количество голов и костей мертвых людей. Этот город был весьма большой и очень многолюдный, а теперь разорен почти дотла: едва существует там двести домов, а людей татары держат в самом тяжком рабстве. Уходя отсюда, они опустошили всю Русь».
Киевский князь предложил Карпини переменить лошадей на татарских, привыкших находить траву под снегом, и на этих выносливых лошадях он достиг города Данилова. Там Карпини опасно заболел. Поправившись, он купил телегу и продолжал путь. Приехав в Канев на Днепре, послы очутились в первом селении Монгольского царства. Отсюда наместник хана, смягченный подарками, приказал проводить их в татарский лагерь.
Татары, сначала встретившие послов весьма недружелюбно, направили их к своему начальнику, стоявшему во главе авангарда из шестидесятитысячного войска. Предводитель авангарда в свою очередь отослал их под стражей к Батыю, главному начальнику и самому могущественному после великого хана властителю.
По пути для них были везде приготовлены свежие лошади; путешествие совершалось днем и ночью, почти без остановок. Таким образом Карпини проехал через всю страну, лежащую между реками Днепр, Дон, Волга и Яик (Урал) и прибыл, наконец, ко двору хана Батыя.
Из путешественников XII века наибольшей известностью пользуется Вениамин Тудельский, испанский еврей из города Тудела, в Наваррском королевстве. Вениамин Тудельский посетил Марсель, Рим, Валахию, Константинополь, Палестину, Ниневию, Багдад, Вавилон, Шираз, Самарканд, Тибет, Цейлон, Красное море, Египет, Сицилию, Италию, Германию и Францию. За тринадцать лет (1160 – 1173) он объехал почти весь известный тогда мир. Описание этого путешествия, подробное до мелочей, пользовалось большой популярностью до XVI века.
Вениамин Тудельский отплыл из Барселоны в Марсель, а затем отправился в Геную. Из Генуи он прибыл в Рим, затем посетил Неаполь и другие южные города. Из Италии Вениамин переправился в Грецию и в Константинополь, сообщая интересные подробности об этой большой столице греческого царства.
В то время императором Византии был Эммануил Комнин, который жил в роскошном дворце на берегу моря. «Там возвышались, – говорит Вениамин, – колонны из чистого золота и серебра и золотой трон, усыпанный драгоценными камнями, над которым золотая корона, свешивающаяся на золотых цепях, оказывалась как раз на голове императора, когда он садился на престол. Камни, украшавшие эту корону, были столь редки, что никто не мог их оценить, и ночью не было надобности в огне, так как было совершенно светло от блеска этих драгоценностей».
Путешественник сообщает, что купцы стекаются в Константинополь изо всех стран, и этот город так густо населен, что может идти в сравнение с одним только Багдадом. Жители Константинополя носят шелковые одежды, украшенные дорогим шитьем и золотой бахромой. Когда встречаешь их в этих дорогих нарядах, едущими на лошадях, можно подумать, что это принцы крови. На случай нападения или обороны они содержат наемников всех наций, которые в любую минуту готовы пролить за них свою кровь.
Из памятников Константинополя Вениамин упоминает о храме святой Софии, в котором «приделов[1] столько же, сколько дней в году, а колонн и паникадил такое множество, что их невозможно сосчитать». Кроме того, он дает описание ипподрома, в котором для забавы народа показывают борьбу «львов, медведей, тигров, а также диких гусей и многих других птиц».
Из Константинополя Вениамин переправился в Малую Азию, где посетил города Триполи, Бейрут, Тир, Сидон, Акку, Самарру и др. Отсюда он отправился в Иерусалим, Вифлеем и Хеврон. После этого Вениамин прибыл в Дамаск, бывший в то время столицей турецкого царства. Дамаск произвел на путешественника сильное впечатление своей роскошью и благоустройством.
«Город, – говорит Вениамин, – окружен фруктовыми садами; на всей земле нет страны более плодоносной. Город расстилается у подошвы горы Гермона, на которой берут начало две реки – Амана и Фарфар; первая протекает через середину города, и из нее проведена вода во все большие дома, на площади и рынки. Дамаск ведет торговлю со всем миром. У измаилитов есть в Дамаске мечеть, называемая Гоман-Дамасек, то есть храм Дамаска. В этом храме есть стеклянная стена, имеющая триста шестьдесят пять отверстий. Солнце, спускаясь по двенадцати делениям, по числу часов в дне, входит каждый час в одно из этих отверстий, благодаря чему эти отверстия позволяют каждому узнать, который час».
Покинув Дамаск, Вениамин Тудельский посетил Баальбек-Небек – Гелиополис греков и римлян, построенный Соломоном; затем он приехал в Тудмур или Пальмиру, потом в Газу, сильно разрушенную землетрясением. После этого Вениамин отправился в Мессопотамию, посетив Мосул на Тигре, Ниневию и Багдад – столицу и резиденцию арабских калифов, поразившую путешественника своей красотой.
Вениамин совершил также поездку к развалинам Вавилона, побывав на том месте, где, по преданию, возвышалась некогда вавилонская башня, «построенная народами до потопа». «С этой башни, – говорит Вениамин, – открывалась даль на двадцать миль в окружности, но огонь, упавший на башню с неба, разрушил ее до основания и сравнял с землей».
Посетив потом еще много других городов, неутомимый путешественник попал, наконец, в город Басру, лежащий на Тигре у оконечности Персидского залива. Об этом значительном торговом городе путешественник не сообщает никаких подробностей. Оттуда он отправился в Персию и задержался некоторое время в большом, полуразрушенном городе Хузестане, который разделяется рекой Тигр на две части: богатую и бедную. Вениамин Тудельский объехал почти всю Персию и через Хамадан прибыл в Исфахан, столицу страны, имевшую двенадцать миль в окружности.
Далее рассказ путешественника не отличается определенностью: следя за его записками, мы видим его то в Ширазе, то в Самарканде, то у подошвы Тибетских гор. Отсюда Вениамин возвратился в Низампур и Хузестан на берегах Тигра; затем, после двухдневного плавания, он достиг Эль-Катифа – арабского города у Персидского залива, где добывают жемчуг. Переправившись через Оманское море, Вениамин прибыл в Хулан (теперь Куилон) на малабарском берегу Индостана.
По его словам, «в этой стране хорошо произрастают перец, корица, имбирь и другие пряности».
Перебравшись на остров Цейлон, жители которого фанатически поклоняются огню, путешественник отправился оттуда в Китай. Но из описания путешествия не ясно, достиг ли он в действительности этой страны.
Далее мы встречаем Вениамина Тудельского снова на Цейлоне и вслед за тем на острове, по всей вероятности Сокотре, при входе в Аденский залив. Переправившись после этого через Красное море, он приехал в Абиссинию, которую называет «Индией на суше». Спустившись вниз по течению Нила, он достигает вслед за тем местечка Холван, а оттуда, через знойную пустыню Сахару, приезжает в Каир.
Каир, по словам путешественника, большой город, украшенный площадями и лавками; там никогда не бывает дождя, но Нил, выходящий ежегодно из берегов, орошает страну на пространстве «пятнадцати дней пути», что и делает ее необыкновенно плодородной.
Из Каира Вениамин проехал в Александрию, основанную некогда Александром Македонским. «Александрия, – говорит он, – большой торговый город, куда съезжаются купцы со всех частей света; город этот чрезвычайно многолюден, а улицы его так длинны, что кажутся бесконечными. В море, на целую милю от берега, вдается плотина, на которой стоит высокая башня, сооруженная еще Александром Великим; на вершине этой башни установлено стеклянное зеркало, в которое можно видеть находящиеся на расстоянии пятидесяти дней пути корабли, идущие из Греции или с запада». «Эта светящаяся башня, – добавляет Вениамин, – служит еще и теперь маяком для всех плывущих в Александрию, так как она видна за сто миль не только днем, но и ночью, благодаря большому светильнику, горящему на ее вершине».
Из Египта Вениамин направился в Италию, а оттуда – через Германию – он попал в Париж. Описанием Парижа Вениамин Тудельский и заканчивает повествование о своих путешествиях. Несмотря на некоторую сбивчивость изложения, это описание представляет ценный памятник географических знаний середины XII столетия. Современные названия городов, упомянутых путешественником, дадут читателям возможность ознакомиться с его маршрутом по новейшей карте.
Вениамин Тудельский в Сахаре
* * *
Следуя хронологическому порядку, после Вениамина Тудельского мы должны назвать итальянского путешественника, монаха-францисканца Джованни дель Плано Карпини, которого обычно именуют просто Карпини. Он родился около 1182 года в городе Умбрии. В 1245 году, когда ему было уже шестьдесят три года, он предпринял путешествие в Центральную Азию, к великому монгольскому хану.Всем известны завоевания и опустошения, произведенные монгольскими ордами под предводительством властолюбивого Чингисхана. В 1206 году этот грозный завоеватель избрал столицей своего царства Каракорум – древний турецкий город в Центральной Азии, который был расположен на реке Орхон, у северных границ Китая. При преемнике Чингисхана, Угедее, монгольское владычество простиралось до Центрального Китая, и этот хан с шестисоттысячным войском нахлынул на Европу. Россия, Грузия, Польша, Моравия, Силезия и Венгрия сделались ареной кровавых битв, кончившихся в пользу Угедея. На жестоких монголов европейцы смотрели, как на дьяволов, вырвавшихся из бездны преисподней, и дали им название «тартар», или «татар», то есть сынов тартара, или ада.
Наступление монголов взволновало папу римского, задумавшего если не заключить союз с татарами, то хотя бы выведать их дальнейшие намерения. С этой целью папа Иннокентий IV и отправил к татарскому хану свое первое посольство, которое привезло от хана высокомерный и малоутешительный ответ. Тогда папа решил послать к хану второе посольство, поручив эту миссию францисканскому монаху Джованни дель Плано Карпини, слывшему умным и тонким дипломатом. Сопровождать его должен был монах Стефан Богемский.
Карпини выехал в свое далекое путешествие 6 апреля 1245 года из Лиона, где находилась тогда резиденция папы. Он отправился сначала к чешскому королю Венцеславу, который дал ему грамоту к своим родным в Польшу. Карпини и его спутники, не встретив затруднений, достигли владений русского князя, где, по совету последнего, приобрели меха бобров и других пушных зверей, чтобы принести их в дар татарским вельможам. С этими подарками Карпини направился на северо-восток и прибыл в Киев.
Везде были видны следы страшного опустошения. Карпини пишет об этом так: «…Татары вступили в землю язычников-турок; победив их, они пошли против Руси и произвели великое избиение в земле Руси, разрушили города и крепости и убили людей, осадили Киев, который был столицей Руси; после долгой осады они взяли его и убили жителей города. Поэтому, когда мы ехали через их землю, мы находили в поле бесчисленное количество голов и костей мертвых людей. Этот город был весьма большой и очень многолюдный, а теперь разорен почти дотла: едва существует там двести домов, а людей татары держат в самом тяжком рабстве. Уходя отсюда, они опустошили всю Русь».
Киевский князь предложил Карпини переменить лошадей на татарских, привыкших находить траву под снегом, и на этих выносливых лошадях он достиг города Данилова. Там Карпини опасно заболел. Поправившись, он купил телегу и продолжал путь. Приехав в Канев на Днепре, послы очутились в первом селении Монгольского царства. Отсюда наместник хана, смягченный подарками, приказал проводить их в татарский лагерь.
Татары, сначала встретившие послов весьма недружелюбно, направили их к своему начальнику, стоявшему во главе авангарда из шестидесятитысячного войска. Предводитель авангарда в свою очередь отослал их под стражей к Батыю, главному начальнику и самому могущественному после великого хана властителю.
По пути для них были везде приготовлены свежие лошади; путешествие совершалось днем и ночью, почти без остановок. Таким образом Карпини проехал через всю страну, лежащую между реками Днепр, Дон, Волга и Яик (Урал) и прибыл, наконец, ко двору хана Батыя.