Страница:
По бокам и позади маленького отряда следовала охранная стража Тома Марикса, одетая, как и их начальник, в шаровары, вдетые в голенища длинных сапог, в шерстяные казакины, стянутые в талии, в белых легких касках, со скатанной легкой резиновой накидкой через плечо; вооружены они были одинаково с туземцами. Люди эти следовали верхом, и в их обязанности входила разведка пути и выбор места для привалов.
Караван мог при подобных условиях делать не более тринадцати миль в день, ибо приходилось идти по каменистой почве через густые леса, где повозки могли следовать с большими затруднениями.
При таких условиях нужно было дней тридцать, чтобы пройти около трехсот пятидесяти миль от Фари-на-Таун до Алис-Спрингс. Таким образом, нельзя было добраться до этой станции ранее первой трети октября.
Покинув Фарина-Таун, экспедиция имела возможность следовать на протяжении нескольких миль вдоль земляных работ, произведенных уже для продолжения рельсовой колеи.
Миссис Брэникен интересовалась всем относящимся к маршруту и подробно расспрашивала Тома Марикса о телеграфной линии, вдоль которой они продвигались.
— В тысяча восемьсот семидесятом году, — отвечал Том Марикс, — колонисты задумали прокладку этой линии между портом Аделаида и портом Дарвина. Линию эту повели настолько успешно, что она была уже закончена к середине тысяча восемьсот семьдесят второго года.
— Разве не представилось необходимостью произвести предварительные изыскания?
— Совершенно верно, и изыскания эти к востоку и западу произведены были уже на десять лет раньше, в тысяча восемьсот шестидесятом и шестьдесят первом годах, Стюартом, одним из наших самых смелых исследователей.
— А кто провел эту линию? — спросила миссис Брэникен.
— Столь же смелый, сколько и сведущий инженер Тодд, директор почт и телеграфов в Аделаиде, который пользуется всеобщим уважением в Австралии.
— Нашел ли он здесь, на месте, весь необходимый ему материал?
— Нет, сударыня, ему пришлось выписывать из Европы изоляторы, проволоку и даже телеграфные столбы. А в настоящее время колония в состоянии оборудовать какое угодно промышленное предприятие.
— И туземцы допустили производство работ без всяких помех?
— В самом начале они не только мешали работам, но и делали все возможное, чтобы испортить каждый столб. Они уничтожали материалы, проволоку, спиливали телеграфные столбы, и поэтому приходилось на протяжении почти трех с половиной тысяч верст содержать строгую охрану; невзирая на то, что стычки заканчивались неудачно для туземцев, они все-таки добивались своих целей, и мне думается, что пришлось бы в конце концов бросить начатое дело, если бы Тодду не пришла в голову очень удачная, можно сказать гениальная мысль. Завладев несколькими старшинами туземных племен, он распорядился подвергнуть их действию сильного электрического тока, что навело на них такой страх, что товарищи их боялись с того времени даже близко подходить к страшным для них столбам и проволокам. Это дало возможность закончить телеграфную линию, и она действует ныне вполне исправно.
— Разве линия не охраняется особыми агентами?
— Особыми агентами — нет, но она охраняется стражей, которую мы называем здесь «черной полицией».
— Полиция эта никогда не появляется в центральных и западных местностях?
— Никогда или по крайней мере весьма редко. Здесь столько преступников и бродяг, за которыми приходится охотиться, что полиции нельзя отлучаться далеко.
— Но тогда почему же не направили эту «черную полицию» по следам индасов, когда стало известно, что капитан Брэникен у них в руках?.. А это продолжается уже целых девять лет?!
— Вы забываете сударыня, что об этом стало известно нам и даже вам лично через Гарри Фельтона всего несколько недель тому назад!
— Да, это верно, — сказала Долли, — только несколько недель тому назад.
— Впрочем, мне известно, — продолжал Том Марикс, — что «черная полиция» получила предписание исследовать местность в земле Тасмана и что предстоит отправка туда довольно значительного отряда; но я очень опасаюсь, однако…
— Том Марикс вовремя остановился, и миссис Брэникен не заметила его смущения.
Необходимо сознаться, что, хотя Том Марикс принял решение до конца выполнять принятые на себя обязанности, он тем не менее весьма сомневался в благополучном исходе предпринятой экспедиции. Ему известно было, насколько неуловимы эти кочующие племена Австралии. А потому он не мог разделять ни пламенной веры миссис Брэникен, ни убеждений Заха Френа, ни инстинктивной уверенности Годфрея. Однако, как сказано, он намерен был добросовестно исполнять свои обязанности.
Вечером 15 августа, обогнув холмы Дерой, караван расположился на ночлег в местечке Бурлу. По направлению к северу вдали виднелась вершина горы Маунт Этрекшен, позади которой тянутся долины, называемые Иллюзьонс-Пленс. Из сопоставления этих названий приходится вывести заключение, что, если гора притягивает, то долина — обманчива. Надо заметить, что на географических картах Австралии сплошь и рядом встречаются названия, которые заключают в себе понятия физического и духовного мира. Телеграфная линия делает в Бурлу крутой поворот, почти под прямым углом, по направлению к западу, пересекая ручей Кабана-Крик, на расстоянии около двенадцати миль от Бурлу. Но то, что не представляет затруднений для телеграфной линии, должно было оказаться нелегким для пешего и конного отряда. Пришлось отыскивать брод. Юнга вызвался найти его и, смело бросившись в реку, быстро отыскал мелкое место, по которому повозки и брички переправились на левый берег.
Семнадцатого числа караван мог расположиться лагерем у последних отрогов горного кряжа Норд Уэст, который тянется приблизительно на расстоянии десяти миль к югу.
Так как местность эта населена, то миссис Брэникен и ее спутникам оказано было радушное гостеприимство в одной из тех обширных ферм, у которых площадь обрабатываемой земли заключает в себе обыкновенно несколько тысяч акров.
В этих поместьях встречаются овцеводческие фермы, поля всяких хлебных культур, обширные магазины в которых сложены семена, превосходно содержащиеся леса, плантации оливковых деревьев и иных пород, свойственных жаркому поясу, несколько сотен рабочего скота, и, наконец, многочисленный отряд рабочих, которые подчиняются почти воинской дисциплине, обращающей человека чуть не в раба.
Не будь караван миссис Брэникен снабжен всем необходимым, он без труда мог бы пополниться благодаря щедрости богатых фермеров, владельцев этих земельных угодий.
Восемнадцатого сентября Том Марикс разбил лагерь на ночь на южной оконечности озера Саус-Лэйк-Эйр. На лесистых берегах его виднелись стаи замечательных птиц, среди которых наибольшей известностью пользуются жабиру, а также черные лебеди, бакланы, пеликаны и цапли, с перьями серого и синего цветов.
Озера эти расположены весьма своеобразно. Цепь их тянется с юга на север Австралии, а именно: озеро Торренс, по дуге которого проложен рельсовый путь, Маленькое озеро Эйр, Большое озеро Эйр, озера Фром, Белое, Амедея. Все эти озера представляют обширные водные площади и заключают в себе соленую воду: это естественные древние водохранилища, остатки прежнего внутреннего моря.
И действительно, геологи склонны предполагать, что Австралийский материк в весьма еще недавнее время представлял собой два острова. Замечено уже, что окружность этого материка, образовавшегося вследствие каких-то неведомых геологических процессов, проявляет постоянное стремление к возвышению над поверхностью моря; равным образом несомненно, что подобное же явление отмечается и в самом центре. Таким образом, в будущем можно ожидать поднятия дна прежнего бассейна, что повлечет за собой и уничтожение озер, которые тянутся между 130 o и 140 o широты.
Караван совершил переход приблизительно в семнадцать миль от оконечности Саус-Лэйк-Эйр вплоть до станции Эмеральд-Спрингс, куда он прибыл к вечеру 20 сентября.
Переход совершен был по местности, покрытой лесами, где имеются деревья в двести футов высотой.
Как ни привыкла Долли к лесным чудесам у себя в Калифорнии, она не могла бы не восторгаться этой поразительной растительностью, если бы только была в состоянии отделаться, хоть на время, от постоянных мыслей, переносящих ее к северу и западу от этой местности, в дикие пустыни, где произрастают одни лишь тощие кустарники на бесплодных песчаных равнинах. Она совсем не замечала ни чудных папоротников, самые замечательные экземпляры которых произрастают в Австралии, ни огромных куп эвкалиптовых деревьев с мокрой листвой, растущих целыми группами по легким склонам этой местности.
Интересно, что почва, на которой они произрастают, совершенно свободна от кустарников, причем нижние их ветви начинаются на высоте от двенадцати до пятнадцати футов от корней. Виднеется лишь золотисто-желтоватая трава, которая никогда не высыхает. Молодые поросли уничтожены животными, а также бивачными кострами, которые спалили все кустарники и деревца. Хотя в этих лесах не проложены дороги, тем не менее проход по ним не представляет затруднений. Нельзя не указать при этом, насколько отличаются эти леса от африканских, через которые приходится проходить в продолжение целых шести месяцев и все-таки не видеть конца этих огромных лесных пространств. Таким образом, повозки и брички свободно могли двигаться в пространстве между этими широко расставленными деревьями под сенью их густой листвы. Кроме того, Мариксу знакома была эта местность, в которой ему приходилось не раз бывать в то время, когда он находился во главе полиции округа Аделаида. Миссис Брэникен не могла бы довериться более опытному проводнику. Ни в одном начальнике охраны нельзя было бы одновременно найти столько усердия, соединенного с разумной решительностью. Да, кроме того, Тому Мариксу удалось найти в лице юнги ценного сотрудника, деятельного и решительного, который настолько привязался к Долли, что готов был в случае необходимости пуститься один в пустыни центральной области. Том не мог не восторгаться тем воодушевлением, которым был охвачен этот юноша и которого, наверное, не смогли бы никак удержать в отряде с того момента, когда удалось бы напасть хоть на какие-либо следы капитана Джона. Сильный для своего возраста, уже закаленный тяжелой морской жизнью, он чаще всего шел впереди каравана и оставался на своем месте только лишь по настойчивому приказанию Долли. Несмотря на любовь Годфрея к Заху Френу и Тому Мариксу, ни тот, ни другой не могли бы заставить его делать то, что он беспрекословно делал по одному лишь ее взгляду. Все это привело к тому, что Долли, видя в нем живой портрет Джона, стала питать к нему чисто материнскую любовь. Если Годфрей не ее сын, то он сделается им, потому что она решила усыновить его, чтобы не расставаться с ним. Джон разделит это чувство к ребенку.
Однажды, когда Годфрей вернулся из далекой разведки, заставив беспокоиться о своем отсутствии, она сказала ему:
— Дитя мое, я желаю, чтобы ты обещал мне никогда не удаляться от каравана без моего согласия. Не видя тебя, я беспокоюсь. Мы не знаем, что с тобой делается в продолжение целых часов!
— Необходимо было, миссис Долли, сделать разведку. Говорили о племени кочующих туземцев, которое расположилось на берегу речки Уормер. Я и решил повидать старшину этого племени, чтобы расспросить его.
— Что же он сказал? — спросила Долли.
— Он сказал, что до него доходили слухи об одном белом, который шел с запада, направляясь в Квинсленд.
— Кто же это был?
— Я понял, что он говорил о Гарри Фельтоне, а не о капитане Джоне.
— Мы все-таки разыщем его!
— Несомненно, мы разыщем его!
— Ах, я люблю его так же, как люблю вас, а вас люблю как мать!
— Мать! — тихо повторила миссис Брэникен.
— Но вас я знаю, его же, капитана Джона, я никогда не видел. И не дай вы мне фотографии, которая всегда при мне, портрет, к которому я обращаюсь и который как бы отвечает мне…
— Ты узнаешь когда-нибудь его, дитя мое, — отвечала Долли, — и он полюбит тебя не менее, чем я!
Двадцать четвертого сентября, после привала в Строн-Уэй-Спрингс, за Уормер-Крик, экспедиция расположилась в сорока двух милях к северу от станции Эмеральд. Слово «Спринте» означает «ключ», и можно заключить, что водная система в местности, по которой проведена линия телеграфа, довольно обширна. Но летняя жара уже наступила, и все ключи должны были пересохнуть, так что не приходилось отыскивать брода в тех ручьях, через которые надо было переправляться каравану. Однако еще не видно было никаких признаков уменьшения роста и пышности растений. Деревни попадались редко, но на каждом переходе встречались фермы, окруженные живыми непроницаемыми изгородями из акаций вперемежку с шиповником, благоухающие цветы которого насыщали ароматом воздух. В лесах менее густых, чем только что пройденные, теперь реже встречались европейские древесные породы: дуб, клен, ива, тополь, тамаринд, но зато во множестве росли эвкалипты и род каменного дерева.
— Какое же, однако, это странное дерево! — воскликнул Зах Френ, когда увидел рощу из пятидесяти-шестидесяти этих деревьев. — Право слово, ствол их раскрашен всеми цветами радуги!
— А между тем, боцман, — отвечал на это Том Марикс, — это совершенно природная окраска. — Цвет коры у этих деревьев меняется соответственно их росту. Вот белые, вот розовые, а там красные. Взгляните, вот дерево, у которого ствол полосатый, причем полосы голубого и желтого цвета…
— Да, это еще новая штука, которую приходится присоединить ко всем тем, какими уже отличается ваш материк, Том Mapикс.
— Пускай штука, если вам так угодно назвать это, но поверьте, мне, Зах, что вы говорите комплимент моим соотечественникам, заявляя, что родина их не похожа ни на какую другую страну в мире. И страна наша будет тогда лишь вполне совершенна…
— …когда не останется в ней более ни одного туземца, это известно, — возразил на это Зах Френ.
Интересно также было и то, что, несмотря на невозможность найти хоть признак тени в листве этих деревьев, множество птиц все-таки садилось на них. В числе их было несколько сорок, попугайчиков, снежной белизны какаду, «тандалы» с красными шейками, которые безостановочно болтают, летучие белки, «летяги» или «полетуши», которых охотники приманивают, подражая крику ночных птиц; райские птицы и между ними рифль бэрд, с бархатными перьями, который признан самым красивым представителем пернатого царства в Австралии. На поверхности лагун и болот встречаются журавли и птицы-лотосы, которые могут благодаря строению своих лапок бегать по поверхности листьев кувшинок.
Из дичи немало было зайцев, на которых усердно охотились, куропаток и диких уток, что позволяло Тому Мариксу разнообразить стол экспедиции. Дичь жарили на бивачном огне. Иногда удавалось откапывать яйца игваны — лакомства туземцев охраны.
В полувысохших ручьях ловились окуни, щуки с остроконечными головами, головли и мириады угрей. Приходилось, однако, беречься крокодилов, которых тоже немало в этих водах. Ввиду всего этого каждый путешествующий по Австралии должен, как рекомендует полковник Варбуртон, брать с собой удочки и рыболовные сети.
Утром 29-го числа караван выступил со станции Умбум и пошел по весьма неровной местности, крайне тяжелой для пешеходов. Двое суток спустя караван добрался до станции Ти-Пик, недавно сооруженной для нужд телеграфа, на запад от Денисонского кряжа.
Благодаря подробному описанию путешествий Стюарта, сделанному Томом Мариксом, миссис Брэникен узнала, что этот исследователь направился отсюда к северу, проходя по почти неизвестным до него местам.
Начиная с этой станции каравану пришлось на расстоянии приблизительно 60 миль почувствовать в первый раз те трудности, которые предстояли ему при следовании по австралийской пустыне. Пришлось двигаться по совершенно бесплодной почве вплоть до берега Макумба-Ривер, оттуда пройти такое же расстояние при тех же условиях до станции Леди Шарлотта.
По пути попадалась масса дичи и изредка встречались купы деревьев с блеклой листвой, кругом прыгали маленькие кенгуру «валлабисы», составлявшие большие стада; бегали опоссумы. Изредка попадались казуары с гордым и вызывающим видом и жирным питательным мясом, немногим отличающимся от воловьего.
Из древесных пород встречались: «бунгэс-бунга», род араукарии, которые достигают высоты двухсот футов, и особой породы сосны, на которых растут питательные орехи. Том Марикс предупредил заранее всех о возможной встрече с медведями, которые обычно устраиваются на жилье в дуплах каменных деревьев. Встреча эта действительно произошла, но обошлась совершенно благополучно, ибо эти хищники, называемые «поторус», не опасней двуутробок с длинными когтями.
Что же касается туземцев, то караван почти не встречался с ними. Дикие племена действительно кочуют с места на место к северу, к востоку и западу от Оверлэндской телеграфной линии.
Проходя по этим местам, постепенно делающимся все более и более бесплодными, Тому Map иксу пришлось воспользоваться инстинктом волов, которые были запряжены в повозках. Инстинкт этот, постепенно развивавшийся у животных со времени их переселения в Австралию, приводит их к воде, и они редко ошибаются, так что людям остается лишь следовать за ними.
Утром 7 октября волы передней повозки внезапно остановились. Их примеру тотчас же последовали волы остальных повозок.
Тщетно подгоняли их проводники — волы стояли на месте как вкопанные.
Извещенный об этом Том Марикс тотчас же направился к бричке миссис Брэникен.
— Я догадываюсь, в чем дело, — сказал он. — Хотя мы не повстречались еще ни с одним туземцем, но в настоящее время нам приходится пересекать тропинку, по которой они имеют обыкновение следовать, а так как волы почуяли их следы, то и отказываются двигаться далее.
— Откуда у них такое отвращение к туземцам? — спросила Долли.
— Причина этому в точности неизвестна, — отвечал Том Марикс, — но тем не менее факт этот не подвержен сомнению. Считаю, однако, наиболее вероятным, что первые волы из тех, которые ввезены были впервые в Австралию, подверглись безжалостному обхождению со стороны туземцев; воспоминания об этом сохранились у них, и они передавали их из одного поколения другому.
Так это или нет, но волов нельзя было принудить идти вперед по этой дороге. Пришлось распрячь их, повернуть в обратную сторону и затем бичами и палками заставить их пятиться по дороге шагов двадцать. Только так удалось заставить их перешагнуть через тропинку, оскверненную следами туземцев, а затем их снова запрягли в повозки в обычном порядке и погнали по дороге.
С приходом каравана к берегу реки Макумба каждому предоставилась возможность утолить жажду. Правда, уровень воды в реке значительно уже спал вследствие жары, однако оставшегося было вполне достаточно для того, чтобы утолить жажду сорока одного человека и около двух десятков животных.
Экспедиции пришлось перейти через речку Гамильтон по затопленным наполовину камням, которые загромождали русло реки. Всего пройдено было триста двадцать миль со времени отправления экспедиции со станции Фарина-Таун.
Экспедиция находилась теперь на границе, отделяющей землю Александра от Южной Австралии; первая известна также под названием Северной Территории и была открыта в 1860 году Стюартом, в то время, когда он поднимался по 131 меридиану до 21 o широты.
Глава шестая. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
Караван мог при подобных условиях делать не более тринадцати миль в день, ибо приходилось идти по каменистой почве через густые леса, где повозки могли следовать с большими затруднениями.
При таких условиях нужно было дней тридцать, чтобы пройти около трехсот пятидесяти миль от Фари-на-Таун до Алис-Спрингс. Таким образом, нельзя было добраться до этой станции ранее первой трети октября.
Покинув Фарина-Таун, экспедиция имела возможность следовать на протяжении нескольких миль вдоль земляных работ, произведенных уже для продолжения рельсовой колеи.
Миссис Брэникен интересовалась всем относящимся к маршруту и подробно расспрашивала Тома Марикса о телеграфной линии, вдоль которой они продвигались.
— В тысяча восемьсот семидесятом году, — отвечал Том Марикс, — колонисты задумали прокладку этой линии между портом Аделаида и портом Дарвина. Линию эту повели настолько успешно, что она была уже закончена к середине тысяча восемьсот семьдесят второго года.
— Разве не представилось необходимостью произвести предварительные изыскания?
— Совершенно верно, и изыскания эти к востоку и западу произведены были уже на десять лет раньше, в тысяча восемьсот шестидесятом и шестьдесят первом годах, Стюартом, одним из наших самых смелых исследователей.
— А кто провел эту линию? — спросила миссис Брэникен.
— Столь же смелый, сколько и сведущий инженер Тодд, директор почт и телеграфов в Аделаиде, который пользуется всеобщим уважением в Австралии.
— Нашел ли он здесь, на месте, весь необходимый ему материал?
— Нет, сударыня, ему пришлось выписывать из Европы изоляторы, проволоку и даже телеграфные столбы. А в настоящее время колония в состоянии оборудовать какое угодно промышленное предприятие.
— И туземцы допустили производство работ без всяких помех?
— В самом начале они не только мешали работам, но и делали все возможное, чтобы испортить каждый столб. Они уничтожали материалы, проволоку, спиливали телеграфные столбы, и поэтому приходилось на протяжении почти трех с половиной тысяч верст содержать строгую охрану; невзирая на то, что стычки заканчивались неудачно для туземцев, они все-таки добивались своих целей, и мне думается, что пришлось бы в конце концов бросить начатое дело, если бы Тодду не пришла в голову очень удачная, можно сказать гениальная мысль. Завладев несколькими старшинами туземных племен, он распорядился подвергнуть их действию сильного электрического тока, что навело на них такой страх, что товарищи их боялись с того времени даже близко подходить к страшным для них столбам и проволокам. Это дало возможность закончить телеграфную линию, и она действует ныне вполне исправно.
— Разве линия не охраняется особыми агентами?
— Особыми агентами — нет, но она охраняется стражей, которую мы называем здесь «черной полицией».
— Полиция эта никогда не появляется в центральных и западных местностях?
— Никогда или по крайней мере весьма редко. Здесь столько преступников и бродяг, за которыми приходится охотиться, что полиции нельзя отлучаться далеко.
— Но тогда почему же не направили эту «черную полицию» по следам индасов, когда стало известно, что капитан Брэникен у них в руках?.. А это продолжается уже целых девять лет?!
— Вы забываете сударыня, что об этом стало известно нам и даже вам лично через Гарри Фельтона всего несколько недель тому назад!
— Да, это верно, — сказала Долли, — только несколько недель тому назад.
— Впрочем, мне известно, — продолжал Том Марикс, — что «черная полиция» получила предписание исследовать местность в земле Тасмана и что предстоит отправка туда довольно значительного отряда; но я очень опасаюсь, однако…
— Том Марикс вовремя остановился, и миссис Брэникен не заметила его смущения.
Необходимо сознаться, что, хотя Том Марикс принял решение до конца выполнять принятые на себя обязанности, он тем не менее весьма сомневался в благополучном исходе предпринятой экспедиции. Ему известно было, насколько неуловимы эти кочующие племена Австралии. А потому он не мог разделять ни пламенной веры миссис Брэникен, ни убеждений Заха Френа, ни инстинктивной уверенности Годфрея. Однако, как сказано, он намерен был добросовестно исполнять свои обязанности.
Вечером 15 августа, обогнув холмы Дерой, караван расположился на ночлег в местечке Бурлу. По направлению к северу вдали виднелась вершина горы Маунт Этрекшен, позади которой тянутся долины, называемые Иллюзьонс-Пленс. Из сопоставления этих названий приходится вывести заключение, что, если гора притягивает, то долина — обманчива. Надо заметить, что на географических картах Австралии сплошь и рядом встречаются названия, которые заключают в себе понятия физического и духовного мира. Телеграфная линия делает в Бурлу крутой поворот, почти под прямым углом, по направлению к западу, пересекая ручей Кабана-Крик, на расстоянии около двенадцати миль от Бурлу. Но то, что не представляет затруднений для телеграфной линии, должно было оказаться нелегким для пешего и конного отряда. Пришлось отыскивать брод. Юнга вызвался найти его и, смело бросившись в реку, быстро отыскал мелкое место, по которому повозки и брички переправились на левый берег.
Семнадцатого числа караван мог расположиться лагерем у последних отрогов горного кряжа Норд Уэст, который тянется приблизительно на расстоянии десяти миль к югу.
Так как местность эта населена, то миссис Брэникен и ее спутникам оказано было радушное гостеприимство в одной из тех обширных ферм, у которых площадь обрабатываемой земли заключает в себе обыкновенно несколько тысяч акров.
В этих поместьях встречаются овцеводческие фермы, поля всяких хлебных культур, обширные магазины в которых сложены семена, превосходно содержащиеся леса, плантации оливковых деревьев и иных пород, свойственных жаркому поясу, несколько сотен рабочего скота, и, наконец, многочисленный отряд рабочих, которые подчиняются почти воинской дисциплине, обращающей человека чуть не в раба.
Не будь караван миссис Брэникен снабжен всем необходимым, он без труда мог бы пополниться благодаря щедрости богатых фермеров, владельцев этих земельных угодий.
Восемнадцатого сентября Том Марикс разбил лагерь на ночь на южной оконечности озера Саус-Лэйк-Эйр. На лесистых берегах его виднелись стаи замечательных птиц, среди которых наибольшей известностью пользуются жабиру, а также черные лебеди, бакланы, пеликаны и цапли, с перьями серого и синего цветов.
Озера эти расположены весьма своеобразно. Цепь их тянется с юга на север Австралии, а именно: озеро Торренс, по дуге которого проложен рельсовый путь, Маленькое озеро Эйр, Большое озеро Эйр, озера Фром, Белое, Амедея. Все эти озера представляют обширные водные площади и заключают в себе соленую воду: это естественные древние водохранилища, остатки прежнего внутреннего моря.
И действительно, геологи склонны предполагать, что Австралийский материк в весьма еще недавнее время представлял собой два острова. Замечено уже, что окружность этого материка, образовавшегося вследствие каких-то неведомых геологических процессов, проявляет постоянное стремление к возвышению над поверхностью моря; равным образом несомненно, что подобное же явление отмечается и в самом центре. Таким образом, в будущем можно ожидать поднятия дна прежнего бассейна, что повлечет за собой и уничтожение озер, которые тянутся между 130 o и 140 o широты.
Караван совершил переход приблизительно в семнадцать миль от оконечности Саус-Лэйк-Эйр вплоть до станции Эмеральд-Спрингс, куда он прибыл к вечеру 20 сентября.
Переход совершен был по местности, покрытой лесами, где имеются деревья в двести футов высотой.
Как ни привыкла Долли к лесным чудесам у себя в Калифорнии, она не могла бы не восторгаться этой поразительной растительностью, если бы только была в состоянии отделаться, хоть на время, от постоянных мыслей, переносящих ее к северу и западу от этой местности, в дикие пустыни, где произрастают одни лишь тощие кустарники на бесплодных песчаных равнинах. Она совсем не замечала ни чудных папоротников, самые замечательные экземпляры которых произрастают в Австралии, ни огромных куп эвкалиптовых деревьев с мокрой листвой, растущих целыми группами по легким склонам этой местности.
Интересно, что почва, на которой они произрастают, совершенно свободна от кустарников, причем нижние их ветви начинаются на высоте от двенадцати до пятнадцати футов от корней. Виднеется лишь золотисто-желтоватая трава, которая никогда не высыхает. Молодые поросли уничтожены животными, а также бивачными кострами, которые спалили все кустарники и деревца. Хотя в этих лесах не проложены дороги, тем не менее проход по ним не представляет затруднений. Нельзя не указать при этом, насколько отличаются эти леса от африканских, через которые приходится проходить в продолжение целых шести месяцев и все-таки не видеть конца этих огромных лесных пространств. Таким образом, повозки и брички свободно могли двигаться в пространстве между этими широко расставленными деревьями под сенью их густой листвы. Кроме того, Мариксу знакома была эта местность, в которой ему приходилось не раз бывать в то время, когда он находился во главе полиции округа Аделаида. Миссис Брэникен не могла бы довериться более опытному проводнику. Ни в одном начальнике охраны нельзя было бы одновременно найти столько усердия, соединенного с разумной решительностью. Да, кроме того, Тому Мариксу удалось найти в лице юнги ценного сотрудника, деятельного и решительного, который настолько привязался к Долли, что готов был в случае необходимости пуститься один в пустыни центральной области. Том не мог не восторгаться тем воодушевлением, которым был охвачен этот юноша и которого, наверное, не смогли бы никак удержать в отряде с того момента, когда удалось бы напасть хоть на какие-либо следы капитана Джона. Сильный для своего возраста, уже закаленный тяжелой морской жизнью, он чаще всего шел впереди каравана и оставался на своем месте только лишь по настойчивому приказанию Долли. Несмотря на любовь Годфрея к Заху Френу и Тому Мариксу, ни тот, ни другой не могли бы заставить его делать то, что он беспрекословно делал по одному лишь ее взгляду. Все это привело к тому, что Долли, видя в нем живой портрет Джона, стала питать к нему чисто материнскую любовь. Если Годфрей не ее сын, то он сделается им, потому что она решила усыновить его, чтобы не расставаться с ним. Джон разделит это чувство к ребенку.
Однажды, когда Годфрей вернулся из далекой разведки, заставив беспокоиться о своем отсутствии, она сказала ему:
— Дитя мое, я желаю, чтобы ты обещал мне никогда не удаляться от каравана без моего согласия. Не видя тебя, я беспокоюсь. Мы не знаем, что с тобой делается в продолжение целых часов!
— Необходимо было, миссис Долли, сделать разведку. Говорили о племени кочующих туземцев, которое расположилось на берегу речки Уормер. Я и решил повидать старшину этого племени, чтобы расспросить его.
— Что же он сказал? — спросила Долли.
— Он сказал, что до него доходили слухи об одном белом, который шел с запада, направляясь в Квинсленд.
— Кто же это был?
— Я понял, что он говорил о Гарри Фельтоне, а не о капитане Джоне.
— Мы все-таки разыщем его!
— Несомненно, мы разыщем его!
— Ах, я люблю его так же, как люблю вас, а вас люблю как мать!
— Мать! — тихо повторила миссис Брэникен.
— Но вас я знаю, его же, капитана Джона, я никогда не видел. И не дай вы мне фотографии, которая всегда при мне, портрет, к которому я обращаюсь и который как бы отвечает мне…
— Ты узнаешь когда-нибудь его, дитя мое, — отвечала Долли, — и он полюбит тебя не менее, чем я!
Двадцать четвертого сентября, после привала в Строн-Уэй-Спрингс, за Уормер-Крик, экспедиция расположилась в сорока двух милях к северу от станции Эмеральд. Слово «Спринте» означает «ключ», и можно заключить, что водная система в местности, по которой проведена линия телеграфа, довольно обширна. Но летняя жара уже наступила, и все ключи должны были пересохнуть, так что не приходилось отыскивать брода в тех ручьях, через которые надо было переправляться каравану. Однако еще не видно было никаких признаков уменьшения роста и пышности растений. Деревни попадались редко, но на каждом переходе встречались фермы, окруженные живыми непроницаемыми изгородями из акаций вперемежку с шиповником, благоухающие цветы которого насыщали ароматом воздух. В лесах менее густых, чем только что пройденные, теперь реже встречались европейские древесные породы: дуб, клен, ива, тополь, тамаринд, но зато во множестве росли эвкалипты и род каменного дерева.
— Какое же, однако, это странное дерево! — воскликнул Зах Френ, когда увидел рощу из пятидесяти-шестидесяти этих деревьев. — Право слово, ствол их раскрашен всеми цветами радуги!
— А между тем, боцман, — отвечал на это Том Марикс, — это совершенно природная окраска. — Цвет коры у этих деревьев меняется соответственно их росту. Вот белые, вот розовые, а там красные. Взгляните, вот дерево, у которого ствол полосатый, причем полосы голубого и желтого цвета…
— Да, это еще новая штука, которую приходится присоединить ко всем тем, какими уже отличается ваш материк, Том Mapикс.
— Пускай штука, если вам так угодно назвать это, но поверьте, мне, Зах, что вы говорите комплимент моим соотечественникам, заявляя, что родина их не похожа ни на какую другую страну в мире. И страна наша будет тогда лишь вполне совершенна…
— …когда не останется в ней более ни одного туземца, это известно, — возразил на это Зах Френ.
Интересно также было и то, что, несмотря на невозможность найти хоть признак тени в листве этих деревьев, множество птиц все-таки садилось на них. В числе их было несколько сорок, попугайчиков, снежной белизны какаду, «тандалы» с красными шейками, которые безостановочно болтают, летучие белки, «летяги» или «полетуши», которых охотники приманивают, подражая крику ночных птиц; райские птицы и между ними рифль бэрд, с бархатными перьями, который признан самым красивым представителем пернатого царства в Австралии. На поверхности лагун и болот встречаются журавли и птицы-лотосы, которые могут благодаря строению своих лапок бегать по поверхности листьев кувшинок.
Из дичи немало было зайцев, на которых усердно охотились, куропаток и диких уток, что позволяло Тому Мариксу разнообразить стол экспедиции. Дичь жарили на бивачном огне. Иногда удавалось откапывать яйца игваны — лакомства туземцев охраны.
В полувысохших ручьях ловились окуни, щуки с остроконечными головами, головли и мириады угрей. Приходилось, однако, беречься крокодилов, которых тоже немало в этих водах. Ввиду всего этого каждый путешествующий по Австралии должен, как рекомендует полковник Варбуртон, брать с собой удочки и рыболовные сети.
Утром 29-го числа караван выступил со станции Умбум и пошел по весьма неровной местности, крайне тяжелой для пешеходов. Двое суток спустя караван добрался до станции Ти-Пик, недавно сооруженной для нужд телеграфа, на запад от Денисонского кряжа.
Благодаря подробному описанию путешествий Стюарта, сделанному Томом Мариксом, миссис Брэникен узнала, что этот исследователь направился отсюда к северу, проходя по почти неизвестным до него местам.
Начиная с этой станции каравану пришлось на расстоянии приблизительно 60 миль почувствовать в первый раз те трудности, которые предстояли ему при следовании по австралийской пустыне. Пришлось двигаться по совершенно бесплодной почве вплоть до берега Макумба-Ривер, оттуда пройти такое же расстояние при тех же условиях до станции Леди Шарлотта.
По пути попадалась масса дичи и изредка встречались купы деревьев с блеклой листвой, кругом прыгали маленькие кенгуру «валлабисы», составлявшие большие стада; бегали опоссумы. Изредка попадались казуары с гордым и вызывающим видом и жирным питательным мясом, немногим отличающимся от воловьего.
Из древесных пород встречались: «бунгэс-бунга», род араукарии, которые достигают высоты двухсот футов, и особой породы сосны, на которых растут питательные орехи. Том Марикс предупредил заранее всех о возможной встрече с медведями, которые обычно устраиваются на жилье в дуплах каменных деревьев. Встреча эта действительно произошла, но обошлась совершенно благополучно, ибо эти хищники, называемые «поторус», не опасней двуутробок с длинными когтями.
Что же касается туземцев, то караван почти не встречался с ними. Дикие племена действительно кочуют с места на место к северу, к востоку и западу от Оверлэндской телеграфной линии.
Проходя по этим местам, постепенно делающимся все более и более бесплодными, Тому Map иксу пришлось воспользоваться инстинктом волов, которые были запряжены в повозках. Инстинкт этот, постепенно развивавшийся у животных со времени их переселения в Австралию, приводит их к воде, и они редко ошибаются, так что людям остается лишь следовать за ними.
Утром 7 октября волы передней повозки внезапно остановились. Их примеру тотчас же последовали волы остальных повозок.
Тщетно подгоняли их проводники — волы стояли на месте как вкопанные.
Извещенный об этом Том Марикс тотчас же направился к бричке миссис Брэникен.
— Я догадываюсь, в чем дело, — сказал он. — Хотя мы не повстречались еще ни с одним туземцем, но в настоящее время нам приходится пересекать тропинку, по которой они имеют обыкновение следовать, а так как волы почуяли их следы, то и отказываются двигаться далее.
— Откуда у них такое отвращение к туземцам? — спросила Долли.
— Причина этому в точности неизвестна, — отвечал Том Марикс, — но тем не менее факт этот не подвержен сомнению. Считаю, однако, наиболее вероятным, что первые волы из тех, которые ввезены были впервые в Австралию, подверглись безжалостному обхождению со стороны туземцев; воспоминания об этом сохранились у них, и они передавали их из одного поколения другому.
Так это или нет, но волов нельзя было принудить идти вперед по этой дороге. Пришлось распрячь их, повернуть в обратную сторону и затем бичами и палками заставить их пятиться по дороге шагов двадцать. Только так удалось заставить их перешагнуть через тропинку, оскверненную следами туземцев, а затем их снова запрягли в повозки в обычном порядке и погнали по дороге.
С приходом каравана к берегу реки Макумба каждому предоставилась возможность утолить жажду. Правда, уровень воды в реке значительно уже спал вследствие жары, однако оставшегося было вполне достаточно для того, чтобы утолить жажду сорока одного человека и около двух десятков животных.
Экспедиции пришлось перейти через речку Гамильтон по затопленным наполовину камням, которые загромождали русло реки. Всего пройдено было триста двадцать миль со времени отправления экспедиции со станции Фарина-Таун.
Экспедиция находилась теперь на границе, отделяющей землю Александра от Южной Австралии; первая известна также под названием Северной Территории и была открыта в 1860 году Стюартом, в то время, когда он поднимался по 131 меридиану до 21 o широты.
Глава шестая. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
По прибытии к станции Леди Шарлотта Марикс обратился к миссис Брэникен с предложением суточного отдыха. Хотя поход и совершен был без затруднений, тем не менее животные сильно утомились от жары. Предстоял еще длинный переход до Алис-Спрингс, и необходимо было набраться сил.
Долли согласилась, и отряд разместился на отдых. Так как число членов экспедиции было в три раза больше числа жителей на этой станции, а сама станция имела всего лишь несколько хижин, то пришлось разбить лагерь для всех.
Управляющий одной обширной фермы, расположенной по соседству, предложил миссис Брэникен более удобное помещение у себя и так настойчиво упрашивал ее воспользоваться его гостеприимством, что она согласилась и направилась в Вальдек-Хилл, где действительно получила довольно комфортабельное помещение.
Хозяин дома, в котором она временно поместилась, заведовал одним из тех обширных поместий, которые известны в Австралии под названием рун. Есть руны, которые занимают иногда площади в шесть тысяч гектаров, наиболее крупные находятся в провинции Виктория. Хотя поместье Вальдек-Хилл и не заключало в себе такого количества земли, тем не менее оно принадлежало к разряду крупных. Обнесенное кругом заборами, по местному названию «паддоке», имение это специально назначено было для овцеводства, что вызывало необходимость содержать довольно значительное число служащих — пастухов.
Большое значение при устройстве руна играет свойство почвы; предпочитают поля, на которых произрастает так называемый salt bush, то есть соленый кустарник. В этих кустарниках заключается питательный сок, по вкусу своему напоминающий отчасти спаржу, отчасти — анис; кустарники эти усердно поедаются овцами из породы «pig's faces» (со свиными головами).
Богатство австралийских областей составляет овечья шерсть, и в настоящее время там насчитывают не менее ста миллионов голов овец.
В поместье Вальдек-Хилл были расположены вокруг главного и жилых помещений, предоставленных служащим, широкие пруды, предназначенные для мытья овец до их стрижки. Напротив были сараи, в которые складывались кипы овечьей шерсти, отправляемые затем в Аделаиду.
Стрижка овец в Вальдек-Хилл была в то время в полном разгаре. Несколько дней назад туда прибыла артель кочующих стригунов, чтобы заняться прибыльным ремеслом.
Переступив за ограду, миссис Брэникен, которую сопровождал Зах Френ, была поражена царящим в огороженном пространстве оживлением. Стригуны, занятые своим делом, не теряли ни одной минуты, и самые ловкие из них, успевая остричь до сотни овец в продолжение одного дня работы, могут зарабатывать в сутки до одного фунта стерлингов. Интересно было следить за этой работой под лязг широких ножниц в руках стригуна, мычание овец, крики, смех и шутки людей, Весь этот шум покрывался криком мальчуганов: «tar» (деготь), с которым они приносили на место работы горшки с дегтем для обмазки ран у овец, нанесенных ножницами.
Вдруг, к своему удивлению, миссис Брэникен услышала свое имя, произнесенное кем-то позади нее.
В ту же минуту к ней подбежала женщина и с криком бросилась перед ней на колени, протянув с мольбой руки.
Женщина эта оказалась Джейн Боркер. Джейн, постаревшая от времени и пережитых горя и лишений, с седыми волосами, загорелым лицом, почти неузнаваемая, хотя Долли тотчас же узнала ее.
— Джейн! — воскликнула она, наклонясь к ней, и двоюродные сестры горячо обнялись.
Как же протекала жизнь Боркеров на протяжении последних двенадцати лет, ужасная и даже порочная жизнь, по крайней мере для мужа несчастной Джейн? Покинув Сан-Диего, вынужденный скрываться, чтобы избежать кредиторов, Лен Боркер основался в Мазатлане, одном из портов западного берега Мексики. Как известно, он оставил в Проспект-Хауз мулатку Но, поручив ей смотреть за Долли Брэникен, к которой рассудок еще не возвратился в то время. Но так как вскоре после этого несчастная безумная помещена была, благодаря заботам Уильяма Эндру, в лечебницу для душевнобольных доктора Бромлея, то мулатка, которая осталась без дела, поспешила присоединиться к своему господину.
Лен Боркер жил в Мазатлане под вымышленным именем, и калифорнийская полиция не могла отыскать его, да и пробыл он в этом городе не более четырех-пяти недель.
Все его состояние заключалось лишь в трех тысячах пиастров. Продолжить вести дела в Соединенных Штатах было невозможно, и он решил покинуть Америку. Ему показалось, что Австралия наиболее подходящая страна для того, чтобы попытаться восстановить там потерянное и приобрести каким бы то ни было путем состояние, прежде чем истратить последний свой доллар.
Джейн, которая продолжала находиться по-прежнему в полном подчинении у своего мужа, послушно последовала за ним. Единственная ее родственница миссис Брэникен была лишена рассудка. Что же касается капитана Джона, то не могло быть никакого сомнения в том, что «Франклин» погиб. Джон никогда не возвратится обратно в Сан-Диего. Ничто не могло вырвать Джейн из той бездны, в которую увлекал ее Лен Боркер; при таких условиях и совершилось переселение ее в Австралию.
Лен Боркер высадился в Сиднее. Там он начал с оставшимися у него деньгами новые аферы, там нашел людей, которых удалось ему обмануть, и на этот раз более удачно, чем в Сан-Диего. Не довольствуясь первыми успехами, он пустился в новые, еще более рискованные предприятия, которые закончились неудачей, и он потерял на них все свои барыши.
И, наконец, после восемнадцатимесячного пребывания в Австралии Лен Боркер вынужден был удалиться из Сиднея, испытывая нужду, граничащую с нищетой. Судьба не улыбнулась ему и в Брисбене, откуда он вынужден был вскоре же бежать и укрываться в отдаленных углах Квинсленда.
Долли согласилась, и отряд разместился на отдых. Так как число членов экспедиции было в три раза больше числа жителей на этой станции, а сама станция имела всего лишь несколько хижин, то пришлось разбить лагерь для всех.
Управляющий одной обширной фермы, расположенной по соседству, предложил миссис Брэникен более удобное помещение у себя и так настойчиво упрашивал ее воспользоваться его гостеприимством, что она согласилась и направилась в Вальдек-Хилл, где действительно получила довольно комфортабельное помещение.
Хозяин дома, в котором она временно поместилась, заведовал одним из тех обширных поместий, которые известны в Австралии под названием рун. Есть руны, которые занимают иногда площади в шесть тысяч гектаров, наиболее крупные находятся в провинции Виктория. Хотя поместье Вальдек-Хилл и не заключало в себе такого количества земли, тем не менее оно принадлежало к разряду крупных. Обнесенное кругом заборами, по местному названию «паддоке», имение это специально назначено было для овцеводства, что вызывало необходимость содержать довольно значительное число служащих — пастухов.
Большое значение при устройстве руна играет свойство почвы; предпочитают поля, на которых произрастает так называемый salt bush, то есть соленый кустарник. В этих кустарниках заключается питательный сок, по вкусу своему напоминающий отчасти спаржу, отчасти — анис; кустарники эти усердно поедаются овцами из породы «pig's faces» (со свиными головами).
Богатство австралийских областей составляет овечья шерсть, и в настоящее время там насчитывают не менее ста миллионов голов овец.
В поместье Вальдек-Хилл были расположены вокруг главного и жилых помещений, предоставленных служащим, широкие пруды, предназначенные для мытья овец до их стрижки. Напротив были сараи, в которые складывались кипы овечьей шерсти, отправляемые затем в Аделаиду.
Стрижка овец в Вальдек-Хилл была в то время в полном разгаре. Несколько дней назад туда прибыла артель кочующих стригунов, чтобы заняться прибыльным ремеслом.
Переступив за ограду, миссис Брэникен, которую сопровождал Зах Френ, была поражена царящим в огороженном пространстве оживлением. Стригуны, занятые своим делом, не теряли ни одной минуты, и самые ловкие из них, успевая остричь до сотни овец в продолжение одного дня работы, могут зарабатывать в сутки до одного фунта стерлингов. Интересно было следить за этой работой под лязг широких ножниц в руках стригуна, мычание овец, крики, смех и шутки людей, Весь этот шум покрывался криком мальчуганов: «tar» (деготь), с которым они приносили на место работы горшки с дегтем для обмазки ран у овец, нанесенных ножницами.
Вдруг, к своему удивлению, миссис Брэникен услышала свое имя, произнесенное кем-то позади нее.
В ту же минуту к ней подбежала женщина и с криком бросилась перед ней на колени, протянув с мольбой руки.
Женщина эта оказалась Джейн Боркер. Джейн, постаревшая от времени и пережитых горя и лишений, с седыми волосами, загорелым лицом, почти неузнаваемая, хотя Долли тотчас же узнала ее.
— Джейн! — воскликнула она, наклонясь к ней, и двоюродные сестры горячо обнялись.
Как же протекала жизнь Боркеров на протяжении последних двенадцати лет, ужасная и даже порочная жизнь, по крайней мере для мужа несчастной Джейн? Покинув Сан-Диего, вынужденный скрываться, чтобы избежать кредиторов, Лен Боркер основался в Мазатлане, одном из портов западного берега Мексики. Как известно, он оставил в Проспект-Хауз мулатку Но, поручив ей смотреть за Долли Брэникен, к которой рассудок еще не возвратился в то время. Но так как вскоре после этого несчастная безумная помещена была, благодаря заботам Уильяма Эндру, в лечебницу для душевнобольных доктора Бромлея, то мулатка, которая осталась без дела, поспешила присоединиться к своему господину.
Лен Боркер жил в Мазатлане под вымышленным именем, и калифорнийская полиция не могла отыскать его, да и пробыл он в этом городе не более четырех-пяти недель.
Все его состояние заключалось лишь в трех тысячах пиастров. Продолжить вести дела в Соединенных Штатах было невозможно, и он решил покинуть Америку. Ему показалось, что Австралия наиболее подходящая страна для того, чтобы попытаться восстановить там потерянное и приобрести каким бы то ни было путем состояние, прежде чем истратить последний свой доллар.
Джейн, которая продолжала находиться по-прежнему в полном подчинении у своего мужа, послушно последовала за ним. Единственная ее родственница миссис Брэникен была лишена рассудка. Что же касается капитана Джона, то не могло быть никакого сомнения в том, что «Франклин» погиб. Джон никогда не возвратится обратно в Сан-Диего. Ничто не могло вырвать Джейн из той бездны, в которую увлекал ее Лен Боркер; при таких условиях и совершилось переселение ее в Австралию.
Лен Боркер высадился в Сиднее. Там он начал с оставшимися у него деньгами новые аферы, там нашел людей, которых удалось ему обмануть, и на этот раз более удачно, чем в Сан-Диего. Не довольствуясь первыми успехами, он пустился в новые, еще более рискованные предприятия, которые закончились неудачей, и он потерял на них все свои барыши.
И, наконец, после восемнадцатимесячного пребывания в Австралии Лен Боркер вынужден был удалиться из Сиднея, испытывая нужду, граничащую с нищетой. Судьба не улыбнулась ему и в Брисбене, откуда он вынужден был вскоре же бежать и укрываться в отдаленных углах Квинсленда.