Страница:
Когда летом 1945 г. я впервые встретился с немецкими генералами, они спросили прежде всего о Клюге. Этот вопрос очень интересовал их. «Куда он поехал, когда пытался договориться о сдаче? С кем вёл переговоры? Почему потерпел неудачу?»
Мы были крайне удивлены. Такого случая вообще не было. До самого конца войны ни один немецкий генерал не передавал никаких радиограмм о сдаче в плен. Позже мы выяснили этот вопрос в штабе верховного командования союзных экспедиционных сил, а затем в штабе 3-й армии — просто чтобы лишний раз убедиться в том, что мы уже знали. Результат был тот же самый — Клюге никогда не пытался войти в контакт с американцами. Вся история оказалась выдумкой.
Обстоятельства гибели Клюге, приводимые Циммерманом, наводят на мысль, что история с перехватом радиограммы была специально придумана приближёнными Гитлера, дабы оправдать расправу с некогда блестящим солдатом, дух которого был поколеблен.
В целом немецкие генералы дают хорошо продуманный анализ сражений, проигранных нацистской Германией, но при этом много говорят о пагубном влиянии Гитлера. Тем, кто привык читать быстро и поверхностно, может показаться, что гитлеровские фельдмаршалы и генералы были безупречными знатоками военного искусства и что если они в конце концов и были повержены в прах, то только вследствие бестолкового вмешательства Гитлера в дела, в которых он ровно ничего не понимал. Пусть они прочтут эту книгу ещё раз, да повнимательнее!
Мнение Гитлера было решающим в военном совете лишь потому, что большинство профессиональных военных поддерживало его и соглашалось с его решениями. Наиболее рискованные решения Гитлер принимал отнюдь не против воли большинства немецких военных руководителей — многие из них разделяли его взгляды до конца. И даже те, кто иногда сомневался в интуитивной способности Гитлера правильно оценивать обстановку, всё же шли за ним, пока ещё оставалась какая-то надежда на успешный исход войны. Особенно характерно в этом отношении поведение Курта Цейтцлера, который был начальником генерального штаба во время Сталинградской битвы [7]. Цейтцлер возмущался преступным пренебрежением Гитлера к судьбе 250 тысяч человек, составлявших немецкую армию под Сталинградом. Однако вымуштрованный долгими годами солдатской службы, он не нашёл в себе мужества сказать: «Я не приму участия в этом преступлении!» — и пытался лавировать, оставаясь на посту начальника генерального штаба. Может быть, он считал, что его отставка всё равно ничего не изменит. Лично не принимавший участия в Сталинградской битве, Цейтцлер в своей статье воздерживается от анализа хода операции, ограничиваясь изложением разногласий среди военной верхушки гитлеровской армии.
Ценность любой книги определяется главным образом тем, что в ней надеются найти. Так же обстоит дело и с этой книгой. Мне думается, что странная картина отношений между нацистскими военными руководителями, которая впервые так ярко описывается здесь немецкими генералами, гораздо увлекательнее, чем последовательный анализ тех роковых решений, которые привели к разгрому гитлеризма. Его роковой конец был неизбежен, так как ему было органически присуще стремление захватить больше, чем возможно. Ещё в июне 1940 г. стало достаточно ясно, что гитлеровская военная машина остро нуждается в осадной артиллерии, автомобильном и гусеничном транспорте; ей не хватало единства командования и уважения других народов в их стремлении к победе. Было очевидно, что со временем нацистская Германия поплатится за своё безрассудство. Вопрос заключался лишь в том, когда и где.
В битвах за Англию, Эль-Аламейн, Сталинград, Москву, Нормандию и Арденны немцы потерпели жестокое поражение, и не столько из-за сопротивления тех, кто поднялся против Гитлера, сколько из-за чрезмерного растяжения линии фронта. Если человек съедает за столом больше, чем он может переварить, это вызывает лишь икоту, но на поле боя неумеренный аппетит ведёт к катастрофе. В этом наши подразделения и части убеждаются каждый раз, когда пытаются занять слишком большой участок слишком малочисленными силами.
Тактика в известной мере допускает растяжение линии фронта, которое, являясь сравнительно небольшим грехом, постоянно соблазняет командира. В стратегии же оно непростительно. И всё-таки, как я уже ранее указывал и теперь подчёркиваю снова, когда какое-либо государство или политическая система стремится возвеличить себя любой ценой, это рискованное стремление захватить как можно больше становится хроническим и неизлечимым. Поэтому я должен отметить, что мои немецкие друзья видят только следствие и ошибочно принимают его за причину. А это в конце концов к лучшему, так как неправильная оценка события заставляет ещё раз изучить его. Думая об агрессии, утешаешься тем, что она неизменно порождает своё собственное противоядие. Так будет до тех пор, пока люди доброй воли не объединятся, чтобы противодействовать ей.
С. Л. А. Маршалл,
Главный историк Европейского
театра военных действий
Роковой год (1939-1940)
В период между оккупацией Судетской области и весной 1939 г. Германия имела только один план на случай начала войны. Этот план строился на предположении, что Франция будет наступать, и предусматривал лишь строго оборонительные мероприятия как на французской границе, так и на польской [8]. Основные силы наших войск, готовые к выступлению, до особого распоряжения должны были оставаться в мобилизационных районах. Однако в начале 1939 г. Гитлер приказал штабам трёх видов вооружённых сил срочно разработать план наступления на Польшу на случай, если немецко-польский спор не будет разрешён мирными средствами. Этот план получил наименование операции «Вейс» (принятый ранее оборонительный план назывался операцией «Рот»). Он преду-сматривал использование против Польши основных сил сухопутных войск и авиации. Западные границы должны были прикрываться лишь незначительным количеством войск. Гитлер считал, что Франция и Англия, несмотря на гарантии, данные Польше, в действительности не вступят в войну. Эти расчёты Гитлера подкреплялись успешными переговорами 23 августа со Сталиным относительно пакта о ненападении [9]}.
Военные приготовления к вторжению в Польшу начались весной 1939 г. К восточным границам было переброшено большое количество регулярных дивизий, которые начали там строительство полевых укреплений. Первоначально наступление было назначено на 25 августа. Однако накануне, в самый последний момент, Гитлер заколебался. С большим трудом удалось остановить уже начавшееся продвижение немецких войск к границе. Все вздохнули с облегчением. Немецкое командование считало, что удалось ещё раз избежать, казалось, неминуемой войны. К сожалению, радость была преждевременной: надежды на то, что мир всё ещё может быть сохранён, оказались тщетными. 31 августа вновь поступил приказ начать наступление, и на этот раз он не был отменён. В 5 часов 45 минут 1 сентября 1939 г. 44 немецкие дивизии, включая все механизированные и моторизованные дивизии Германии, пересекли немецко-польскую границу, чтобы уничтожить вооружённые силы польского государства.
Немцы восприняли начало войны торжественно и серьёзно. Не осталось и следа от того патриотического подъёма, который был так характерен для 1914 г. Мужчины призывного возраста молча являлись на призывные пункты. Казалось, мужчины и женщины, военные и штатские — все понимали роковое значение происходящего.
Гитлер и Геринг, очевидно, тоже чувствовали, что Рубикон перейдён и принято первое роковое решение. В своей речи в рейхстаге 1 сентября Гитлер клялся, что он вернётся победителем или не вернётся совсем. А когда Геринг узнал 3 сентября, что Англия и Франция объявили войну Германии, он воскликнул: «Да поможет нам бог, если нам суждено проиграть эту войну!»
Однако польская кампания началась успешно. Польская армия сражалась храбро, но её нельзя было сравнить с немецкими войсками ни по вооружению, ни по подготовке, ни по руководству, и в течение трёх недель она была полностью разгромлена.
Контролируемая немцами западная часть Польши была официально названа «генерал-губернаторством». В Кракове, в замке Вавель, который поляки почитали как национальную святыню, учредил свою резиденцию губернатор.
Сразу же после захвата Польши началась переброска немецких дивизий на Запад. Несмотря на все утверждения немецкой пропаганды, «Западный вал», Известны за границей под названием «линии Зигфрида», все ещё не был закончен и был далеко не неприступным: во время польской кампании он прикрывался всего 35 немецкими дивизиями, состоявшими в основном из плохо подготовленных частей резерва и ополчения. Французская армия насчитывала 65 кадровых и 45 резервных дивизий. Если бы французская армия предприняла крупное наступление на широком фронте против слабых немецких войск, прикрывавших границу (их трудно назвать более мягко, чем силы охранения), то почти не подлежит сомнению, что она прорвала бы немецкую оборону, особенно в первые десять дней сентября. Такое наступление, начатое до переброски значительных сил немецких войск из Польши на Запад, почти наверняка дало бы французам возможность легко дойти до Рейна и, может быть, даже форсировать его. Это могло существенно изменить дальнейший ход войны.
Однако, к изумлению многих немецких генералов, французы, которые не могли не знать о нашей временной слабости, ничего не предприняли. Только в районах Саарбрюккена и Перля, расположенного южнее Трира, на стыке границ Германии, Франции и Люксембурга, происходили перестрелки передовых постов. На всём остальном протяжении фронта, особенно в верхнем течении Рейна, шла «странная война». Целыми неделями ни с одной стороны не производилось ни одного выстрела, и рабочие могли днём и ночью продолжать строительство оборонительных сооружений в непосредственной близости от границы. Такое положение сохранилось даже после того, как почти все дивизии немецкой действующей армии были сосредоточены на Западе. Гитлер, утверждавший, что французы не сумеют использовать эту превосходную возможность, снова оказался прав. Не воспользовавшись временной слабостью Германии на Западном фронте для немедленного нанесения удара, французы упустили возможность поставить гитлеровскую Германию под угрозу тяжёлого поражения. А теперь на повестке дня стоял разгром Франции. В соответствии с этим была изменена группировка немецких войск. Теперь на Западе вместо трёх было сосредоточено восемь армий. Плохо подготовленные части ополчения были заменены кадровыми дивизиями, завершившими свою подготовку боевыми действиями в Польше.
С конца августа тень войны мрачным пятном легла на все провинции Германии, которые теперь назывались «внутренним военным районом». Все дома и транспортные средства были затемнены в целях светомаскировки. Зимой 1939/40 г. Германия лишь изредка подвергалась воздушным бомбардировкам. Потребление продовольственных товаров и всех видов сырья строго нормировалось, и их можно было получить лишь по продовольственной карточке или по другому соответствующему документу. Продолжалась мобилизация. Это позволило к весне 1940 г. довести численность немецких войск на Западе до 136 дивизий.
Гитлер хотел напасть на Францию ещё 12 ноября J939 г. Однако главнокомандующий сухопутными силами не одобрил этого плана, ссылаясь на метеорологические условия и все ещё недостаточные наступательные возможности немецкой армии. После бурной сцены Браухичу удалось убедить Гитлера отложить начало наступления. По первоначальному плану, являвшемуся улучшенным вариантом плана 1914 г., основной удар наносился правым флангом немецких войск, которые должны были наступать через Голландию и Бельгию. В феврале 1940г. вместо этого плана был принят так называемый «план Манштейна», предусматривавший нанесение главного удара в центре.
В течение зимы день начала наступления назначался более десятка раз, но затем его отменили в самый последний момент вследствие необычно холодной погоды. Наконец, 10 мая 1940 г. в 5 часов 45 минут хорошо подготовленные к тому времени немецкие армии начали наступление по всем фронту от Эмдена до Карлсруэ. Наступление велось по «плану Манштейна».
Боевые действия развивались быстрее и успешнее, чем ожидалось. Уже 14 мая голландская армия была вынуждена сложить оружие. Ровно через две недели прекратили сопротивление вооружённые силы Бельгии, вынужденные сдаться в плен вместе с королём Леопольдом II. Сдача в плен бельгийских войск привела к тому, что английский экспедиционный корпус был отброшен к морю и избежал разгрома лишь благодаря тому, что Гитлер изменил первоначальное решение. Он остановил немецкие войска, наступавшие с севера и с юга с целью завершить окружение английского экспедиционного корпуса, и приказал, по предложению Геринга, ограничить боевые действия в этом районе бомбардировочными ударами немецких ВВС. Однако немецкая авиация явно была не в состоянии помешать эвакуации английских войск, тем более что погода ухудшилась. К 4 июня большая часть храбро сражавшихся английских дивизий была переброшена в Англию вместе с небольшим количеством французских и бельгийских войск.
Немецкая пропаганда всеми силами старалась очернить Дюнкерк и представить его как поражение англичан.
Действительно, англичане потеряли там все своё вооружение, но зато они спасли войска, которые позже участвовали в разгроме немцев в Африке, в Италии и на Западе.
Между тем кампания продолжалась. 5 июня была форсирована Сена. 14 июня немецкие войска заняли Париж, объявленный открытым городом. Передовые отряды немцев приближались к Луаре. 17 июня премьер-министр Франции маршал Петен был вынужден предложить перемирие. Немцы не соглашались на перемирие до тех пор, пока их войска не вышли к Атлантическому океану в районе Бордо. 10 июня в войну вступила Италия. Наконец, перемирие было подписано в Компьенском лесу, на том самом месте, где было подписано перемирие в 1918г.
Кампания продолжалась 44 дня. За это время немецкие войска разгромили вооружённые силы Франции, Бельгии и Голландии и оккупировали большую часть Франции. Только один из наших противников — Англия — не был выведен из войны. Эта ошибка дорого обошлась нам.
Незадолго до кампании на Западе была успешно проведена другая смелая операция — оккупация Дании и Норвегии. Значительную часть железной руды для своей промышленности Германия давно получала из Швеции через Норвегию. Для Германии было чрезвычайно важно сохранить этот путь открытым, в то время как Англия стремилась перерезать его. Теперь нам известно, что соответствующие решения были приняты обеими сторонами почти одновременно, так что в любом случае нейтралитет скандинавских стран был бы нарушен. Подготовка к операции проводилась зимой 1939/40 г.
Гитлер действовал быстрее, чем его противники, и 9 апреля немецкие войска заняли все крупные норвежские порты от Осло до Нарвика. Только через пять дней после этого английские и французские войска высадились в Намсусе и Ондальснесе. Дания отказалась от бессмысленного сопротивления и была оккупирована без всякого кровопролития. Норвежцы, напротив, оказали упорное сопротивление под руководством своего старого короля. Немецкий флот понёс большие потери, особенно в крейсерах и эскадренных миноносцах, и к маю положение в районе Нарвика настолько осложнилось, что Гитлер стал подумывать о прекращении боевых действий на севере Норвегии. Однако действовавшие там немецкие горнострелковые части сражались храбро. 8 июня Норвегия прекратила сопротивление, и союзники вывели из неё свои войска.
Теперь все побережье Атлантического океана от Нарвика до франко-испанской границы было в руках немцев. Империя Гитлера простиралась от Бреста на западе до Бреста на востоке. Это был апогей его величия. Все прежние противники Гитлера, за исключением Англии, были разгромлены.
Теперь надо было уничтожить и эту «опоясанную морем скалу». Началом должна была послужить «битва за Англию» — крупное воздушное сражение, которое описывается в следующей статье. Немецкая авиация должна была сделать то, чего не смогли сделать вследствие численного превосходства противника немецкие подводные силы, несмотря на их значительные успехи. Вопросы, связанные с решением вторгнуться на Британские острова и отказом от этого плана, будут рассмотрены ниже.
БИТВА ЗА АНГЛИЮ
3-я группа 2-й бомбардировочной эскадры действовала против дезорганизованных, бегущих остатков французской армии. 27 мая самолёты Do-17 из состава этой группы совершали полёты над Центральной и Южной Францией, не встречая никакого сопротивления со стороны французской авиации, которая практически перестала стала существовать. Когда вечером этого же дня самолёты без потерь возвратились на свой аэродром в Рокруа, недалеко от франко-бельгийской границы, командир группы получил новый приказ. На следующий день 3-я группа должна была действовать против английского экспедиционного корпуса, который начал погрузку на корабли в Дюнкерке. Теперь ей предстояло встретиться с английскими истребителями.
На следующий день группа в полном составе (27 самолётов) вылетела на север. Самолёты шли на высоте 3000 метров, под нижней кромкой облаков. С этой высоты экипажи самолётов увидели объятый огнём Дюнкерк и побережье, забитое солдатами, лошадьми, повозками и всевозможной военной техникой. Немецкие самолёты ещё не успели сбросить бомбы на эту идеальную цель, как по радио раздалось предупреждение: «Вам в хвост заходят истребители противника». Через несколько секунд бомбардировочную группу атаковала эскадрилья «Спитфайров» — первых «Спитфайров», с которыми пришлось столкнуться нашим лётчикам. Несмотря на сильный ответный огонь немецких бомбардировщиков, английские истребители не прекращали атак. Англичанам удалось отогнать самолёт Do-17 от цели.
Штабные офицеры в Рокруа очень скоро узнали о высоком боевом духе английских лётчиков-истребителей, потому что немецкие самолёты вскоре стали передавать на базу: «Выхожу из боя. Иду на вынужденную посадку». Командир группы, возглавлявший свою часть в этом воздушном бою, был атакован не менее пяти раз одним и тем же «Спитфайром». Когда он приземлился, я сам насчитал в фюзеляже его самолёта 86 пулевых пробоин. То, что самолёт с таким количеством пробоин мог держаться в воздухе, свидетельствует о большой живучести самолёта Do-17 — одного из наших стандартных бомбардировщиков в ранний период войны. Из этого налёта на Дюнкерк один самолёт 3-й группы не вернулся, а два других были серьёзно повреждены.
Вскоре после того как группа совершила посадку на своём аэродроме, было получено новое боевое задание. На этот раз целью был Ньепор. Как только немецкие самолёты появились в районе цели, неустанные английские истребители атаковали их. Однако на этот раз немецкие бомбардировщики, летевшие в плотном строю под прикрытием истребителей, сумели прорваться к цели, несмотря на непрерывные атаки английских истребителей. Наши потери были довольно значительными. Три самолёта Do-17 совершили вынужденную посадку по нашу сторону линии фронта, причём имелись жертвы среди экипажей, а пять других самолётов получили серьёзные повреждения и надолго вышли из строя.
Таким образом, за один этот день из 27 самолётов группы 11 было выведено из строя. Дни лёгких побед миновали. Мы встретились лицом к лицу с английской авиацией.
22 июня 1940 г. было подписано перемирие с Францией, и немецкие лётчики могли несколько дней отдохнуть. В то время ходили слухи, что война уже почти окончилась. Из штаба нашей группы был выделен офицер для участия в организации большого парада победы на Елисейских полях, а в сухопутных войсках солдаты некоторых старших возрастных групп были демобилизованы и отправлены домой.
Главный штаб вооружённых сил располагался недалеко от нашего аэродрома, и я воспользовался этим, чтобы посетить своих старых друзей, служивших теперь в ставке Гитлера. Среди них был генерал-полковник Кейтель, под чьим командованием я служил раньше, и капитан фон Бюлов, который прежде был моим подчинённым, а теперь служил адъютантом Гитлера по авиационным вопросам. Оба они были убеждены, что Англия готова начать переговоры о мире и что война уже почти закончилась.
Но, несмотря на эту волну оптимизма среди высокопоставленных лиц, немецким ВВС было приказано восполнить сравнительно небольшие потери в личном составе и материальной части и быть готовыми к новым боям над Ла-Маншем и Англией. Через несколько дней немецкая авиация уже была готова к выполнению новых задач.
Немецкая авиация находилась в расцвете своих сил, достигнув такого уровня развития, которого потом больше никогда не достигала за все долгие годы войны. На оккупированных территориях и северо-западе Германии были сосредоточены следующие силы: 11 истребительных эскадр общей численностью около 1300 одномоторных истребителей «Мессершмитт» Me-109, две эскадры тяжёлых истребителей общей численностью 180 двухмоторных самолётов «Мессершмитт» Ме-110, 10 бомбардировочных эскадр общей численностью около 1350 двухмоторных бомбардировщиков «Хейнкель» Не-111, «Юнкере» Ju-88 и «Дорнье» Do-17. Немецкие ВВС располагали опытными лётчиками. Весь лётный состав был хорошо знаком с тактикой авиации; он многому научился на опыте боев в Польше и в ходе французской кампании. Боевой дух немецких лётчиков был очень высок, и они не сомневались в победе, хотя знали, что им ещё предстоят трудные испытания. Таковы были немецкие ВВС, вступившие в битву за Англию.
Эти силы были объединены в два воздушных флота: 2-й воздушный флот под командованием фельдмаршала Кессельринга и 3-й воздушный флот под командованием фельдмаршала Шперрле. Оба флота подчинялись непосредственно главному командованию немецких ВВС во главе с главнокомандующим ВВС рейхсмаршалом Герингом. Основной штаб 2-го воздушного флота находился в Брюсселе, а передовой штаб — на мысе Гри-Не, против Дувра; основной штаб 3-го воздушного флота дислоцировался в Париже, а передовой штаб — в Довиле. Когда Геринг со своим штабом прибыл на Западный фронт, его специальный поезд стоял неподалёку от аэродрома Бове.
В период затишья между окончанием французской кампании и началом битвы за Англию наземный состав и строительные части немецких ВВС были загружены работой. Они не только вновь подготовили к приёму самолётов французские и бельгийские аэродромы, но и построили в оккупированных районах много новых аэродромов.
2 июля ОКБ [10] отдал первые боевые распоряжения немецким ВВС в начавшейся кампании против Соединённого Королевства, которая должна была завершиться вторжением на Британские острова.
Перед немецкими ВВС были поставлены две основные задачи:
1) во взаимодействии с немецкими военно-морскими силами воспретить торговое судоходство по Ла-Маншу путём налётов на конвои, уничтожения портовых сооружений и постановки мин в районах портов и на подходах к ним;
Мы были крайне удивлены. Такого случая вообще не было. До самого конца войны ни один немецкий генерал не передавал никаких радиограмм о сдаче в плен. Позже мы выяснили этот вопрос в штабе верховного командования союзных экспедиционных сил, а затем в штабе 3-й армии — просто чтобы лишний раз убедиться в том, что мы уже знали. Результат был тот же самый — Клюге никогда не пытался войти в контакт с американцами. Вся история оказалась выдумкой.
Обстоятельства гибели Клюге, приводимые Циммерманом, наводят на мысль, что история с перехватом радиограммы была специально придумана приближёнными Гитлера, дабы оправдать расправу с некогда блестящим солдатом, дух которого был поколеблен.
В целом немецкие генералы дают хорошо продуманный анализ сражений, проигранных нацистской Германией, но при этом много говорят о пагубном влиянии Гитлера. Тем, кто привык читать быстро и поверхностно, может показаться, что гитлеровские фельдмаршалы и генералы были безупречными знатоками военного искусства и что если они в конце концов и были повержены в прах, то только вследствие бестолкового вмешательства Гитлера в дела, в которых он ровно ничего не понимал. Пусть они прочтут эту книгу ещё раз, да повнимательнее!
Мнение Гитлера было решающим в военном совете лишь потому, что большинство профессиональных военных поддерживало его и соглашалось с его решениями. Наиболее рискованные решения Гитлер принимал отнюдь не против воли большинства немецких военных руководителей — многие из них разделяли его взгляды до конца. И даже те, кто иногда сомневался в интуитивной способности Гитлера правильно оценивать обстановку, всё же шли за ним, пока ещё оставалась какая-то надежда на успешный исход войны. Особенно характерно в этом отношении поведение Курта Цейтцлера, который был начальником генерального штаба во время Сталинградской битвы [7]. Цейтцлер возмущался преступным пренебрежением Гитлера к судьбе 250 тысяч человек, составлявших немецкую армию под Сталинградом. Однако вымуштрованный долгими годами солдатской службы, он не нашёл в себе мужества сказать: «Я не приму участия в этом преступлении!» — и пытался лавировать, оставаясь на посту начальника генерального штаба. Может быть, он считал, что его отставка всё равно ничего не изменит. Лично не принимавший участия в Сталинградской битве, Цейтцлер в своей статье воздерживается от анализа хода операции, ограничиваясь изложением разногласий среди военной верхушки гитлеровской армии.
Ценность любой книги определяется главным образом тем, что в ней надеются найти. Так же обстоит дело и с этой книгой. Мне думается, что странная картина отношений между нацистскими военными руководителями, которая впервые так ярко описывается здесь немецкими генералами, гораздо увлекательнее, чем последовательный анализ тех роковых решений, которые привели к разгрому гитлеризма. Его роковой конец был неизбежен, так как ему было органически присуще стремление захватить больше, чем возможно. Ещё в июне 1940 г. стало достаточно ясно, что гитлеровская военная машина остро нуждается в осадной артиллерии, автомобильном и гусеничном транспорте; ей не хватало единства командования и уважения других народов в их стремлении к победе. Было очевидно, что со временем нацистская Германия поплатится за своё безрассудство. Вопрос заключался лишь в том, когда и где.
В битвах за Англию, Эль-Аламейн, Сталинград, Москву, Нормандию и Арденны немцы потерпели жестокое поражение, и не столько из-за сопротивления тех, кто поднялся против Гитлера, сколько из-за чрезмерного растяжения линии фронта. Если человек съедает за столом больше, чем он может переварить, это вызывает лишь икоту, но на поле боя неумеренный аппетит ведёт к катастрофе. В этом наши подразделения и части убеждаются каждый раз, когда пытаются занять слишком большой участок слишком малочисленными силами.
Тактика в известной мере допускает растяжение линии фронта, которое, являясь сравнительно небольшим грехом, постоянно соблазняет командира. В стратегии же оно непростительно. И всё-таки, как я уже ранее указывал и теперь подчёркиваю снова, когда какое-либо государство или политическая система стремится возвеличить себя любой ценой, это рискованное стремление захватить как можно больше становится хроническим и неизлечимым. Поэтому я должен отметить, что мои немецкие друзья видят только следствие и ошибочно принимают его за причину. А это в конце концов к лучшему, так как неправильная оценка события заставляет ещё раз изучить его. Думая об агрессии, утешаешься тем, что она неизменно порождает своё собственное противоядие. Так будет до тех пор, пока люди доброй воли не объединятся, чтобы противодействовать ей.
С. Л. А. Маршалл,
Главный историк Европейского
театра военных действий
Роковой год (1939-1940)
Генерал-лейтенант Зигфрид Вестфаль
Мы все хорошо помним ту первую вспышку, которая вызвала грандиозный взрыв — вторую мировую войну. Поводом послужили напряжённые отношения между Польшей и Германией, связанные с вопросом о «польском коридоре» (по условиям Версальского договора Восточная Пруссия была отрезана от остальной части Германии) и требованием немцев вновь включить вольный город Данциг в состав Германии. Отношения ухудшились в апреле 1939 г., когда немецкое правительство денонсировало польско-германский пакт о ненападении, заключённый пятью годами ранее. Летом 1939 г. обстановка продолжала накаляться. Было очевидно, что Гитлер не согласится ни на какие компромиссные решения. Как теперь известно, нежелание польского правительства идти на какие бы то ни было уступки тоже оказало своё влияние на резкое обострение отношений во второй половине августа.В период между оккупацией Судетской области и весной 1939 г. Германия имела только один план на случай начала войны. Этот план строился на предположении, что Франция будет наступать, и предусматривал лишь строго оборонительные мероприятия как на французской границе, так и на польской [8]. Основные силы наших войск, готовые к выступлению, до особого распоряжения должны были оставаться в мобилизационных районах. Однако в начале 1939 г. Гитлер приказал штабам трёх видов вооружённых сил срочно разработать план наступления на Польшу на случай, если немецко-польский спор не будет разрешён мирными средствами. Этот план получил наименование операции «Вейс» (принятый ранее оборонительный план назывался операцией «Рот»). Он преду-сматривал использование против Польши основных сил сухопутных войск и авиации. Западные границы должны были прикрываться лишь незначительным количеством войск. Гитлер считал, что Франция и Англия, несмотря на гарантии, данные Польше, в действительности не вступят в войну. Эти расчёты Гитлера подкреплялись успешными переговорами 23 августа со Сталиным относительно пакта о ненападении [9]}.
Военные приготовления к вторжению в Польшу начались весной 1939 г. К восточным границам было переброшено большое количество регулярных дивизий, которые начали там строительство полевых укреплений. Первоначально наступление было назначено на 25 августа. Однако накануне, в самый последний момент, Гитлер заколебался. С большим трудом удалось остановить уже начавшееся продвижение немецких войск к границе. Все вздохнули с облегчением. Немецкое командование считало, что удалось ещё раз избежать, казалось, неминуемой войны. К сожалению, радость была преждевременной: надежды на то, что мир всё ещё может быть сохранён, оказались тщетными. 31 августа вновь поступил приказ начать наступление, и на этот раз он не был отменён. В 5 часов 45 минут 1 сентября 1939 г. 44 немецкие дивизии, включая все механизированные и моторизованные дивизии Германии, пересекли немецко-польскую границу, чтобы уничтожить вооружённые силы польского государства.
Немцы восприняли начало войны торжественно и серьёзно. Не осталось и следа от того патриотического подъёма, который был так характерен для 1914 г. Мужчины призывного возраста молча являлись на призывные пункты. Казалось, мужчины и женщины, военные и штатские — все понимали роковое значение происходящего.
Гитлер и Геринг, очевидно, тоже чувствовали, что Рубикон перейдён и принято первое роковое решение. В своей речи в рейхстаге 1 сентября Гитлер клялся, что он вернётся победителем или не вернётся совсем. А когда Геринг узнал 3 сентября, что Англия и Франция объявили войну Германии, он воскликнул: «Да поможет нам бог, если нам суждено проиграть эту войну!»
Однако польская кампания началась успешно. Польская армия сражалась храбро, но её нельзя было сравнить с немецкими войсками ни по вооружению, ни по подготовке, ни по руководству, и в течение трёх недель она была полностью разгромлена.
Контролируемая немцами западная часть Польши была официально названа «генерал-губернаторством». В Кракове, в замке Вавель, который поляки почитали как национальную святыню, учредил свою резиденцию губернатор.
Сразу же после захвата Польши началась переброска немецких дивизий на Запад. Несмотря на все утверждения немецкой пропаганды, «Западный вал», Известны за границей под названием «линии Зигфрида», все ещё не был закончен и был далеко не неприступным: во время польской кампании он прикрывался всего 35 немецкими дивизиями, состоявшими в основном из плохо подготовленных частей резерва и ополчения. Французская армия насчитывала 65 кадровых и 45 резервных дивизий. Если бы французская армия предприняла крупное наступление на широком фронте против слабых немецких войск, прикрывавших границу (их трудно назвать более мягко, чем силы охранения), то почти не подлежит сомнению, что она прорвала бы немецкую оборону, особенно в первые десять дней сентября. Такое наступление, начатое до переброски значительных сил немецких войск из Польши на Запад, почти наверняка дало бы французам возможность легко дойти до Рейна и, может быть, даже форсировать его. Это могло существенно изменить дальнейший ход войны.
Однако, к изумлению многих немецких генералов, французы, которые не могли не знать о нашей временной слабости, ничего не предприняли. Только в районах Саарбрюккена и Перля, расположенного южнее Трира, на стыке границ Германии, Франции и Люксембурга, происходили перестрелки передовых постов. На всём остальном протяжении фронта, особенно в верхнем течении Рейна, шла «странная война». Целыми неделями ни с одной стороны не производилось ни одного выстрела, и рабочие могли днём и ночью продолжать строительство оборонительных сооружений в непосредственной близости от границы. Такое положение сохранилось даже после того, как почти все дивизии немецкой действующей армии были сосредоточены на Западе. Гитлер, утверждавший, что французы не сумеют использовать эту превосходную возможность, снова оказался прав. Не воспользовавшись временной слабостью Германии на Западном фронте для немедленного нанесения удара, французы упустили возможность поставить гитлеровскую Германию под угрозу тяжёлого поражения. А теперь на повестке дня стоял разгром Франции. В соответствии с этим была изменена группировка немецких войск. Теперь на Западе вместо трёх было сосредоточено восемь армий. Плохо подготовленные части ополчения были заменены кадровыми дивизиями, завершившими свою подготовку боевыми действиями в Польше.
С конца августа тень войны мрачным пятном легла на все провинции Германии, которые теперь назывались «внутренним военным районом». Все дома и транспортные средства были затемнены в целях светомаскировки. Зимой 1939/40 г. Германия лишь изредка подвергалась воздушным бомбардировкам. Потребление продовольственных товаров и всех видов сырья строго нормировалось, и их можно было получить лишь по продовольственной карточке или по другому соответствующему документу. Продолжалась мобилизация. Это позволило к весне 1940 г. довести численность немецких войск на Западе до 136 дивизий.
Гитлер хотел напасть на Францию ещё 12 ноября J939 г. Однако главнокомандующий сухопутными силами не одобрил этого плана, ссылаясь на метеорологические условия и все ещё недостаточные наступательные возможности немецкой армии. После бурной сцены Браухичу удалось убедить Гитлера отложить начало наступления. По первоначальному плану, являвшемуся улучшенным вариантом плана 1914 г., основной удар наносился правым флангом немецких войск, которые должны были наступать через Голландию и Бельгию. В феврале 1940г. вместо этого плана был принят так называемый «план Манштейна», предусматривавший нанесение главного удара в центре.
В течение зимы день начала наступления назначался более десятка раз, но затем его отменили в самый последний момент вследствие необычно холодной погоды. Наконец, 10 мая 1940 г. в 5 часов 45 минут хорошо подготовленные к тому времени немецкие армии начали наступление по всем фронту от Эмдена до Карлсруэ. Наступление велось по «плану Манштейна».
Боевые действия развивались быстрее и успешнее, чем ожидалось. Уже 14 мая голландская армия была вынуждена сложить оружие. Ровно через две недели прекратили сопротивление вооружённые силы Бельгии, вынужденные сдаться в плен вместе с королём Леопольдом II. Сдача в плен бельгийских войск привела к тому, что английский экспедиционный корпус был отброшен к морю и избежал разгрома лишь благодаря тому, что Гитлер изменил первоначальное решение. Он остановил немецкие войска, наступавшие с севера и с юга с целью завершить окружение английского экспедиционного корпуса, и приказал, по предложению Геринга, ограничить боевые действия в этом районе бомбардировочными ударами немецких ВВС. Однако немецкая авиация явно была не в состоянии помешать эвакуации английских войск, тем более что погода ухудшилась. К 4 июня большая часть храбро сражавшихся английских дивизий была переброшена в Англию вместе с небольшим количеством французских и бельгийских войск.
Немецкая пропаганда всеми силами старалась очернить Дюнкерк и представить его как поражение англичан.
Действительно, англичане потеряли там все своё вооружение, но зато они спасли войска, которые позже участвовали в разгроме немцев в Африке, в Италии и на Западе.
Между тем кампания продолжалась. 5 июня была форсирована Сена. 14 июня немецкие войска заняли Париж, объявленный открытым городом. Передовые отряды немцев приближались к Луаре. 17 июня премьер-министр Франции маршал Петен был вынужден предложить перемирие. Немцы не соглашались на перемирие до тех пор, пока их войска не вышли к Атлантическому океану в районе Бордо. 10 июня в войну вступила Италия. Наконец, перемирие было подписано в Компьенском лесу, на том самом месте, где было подписано перемирие в 1918г.
Кампания продолжалась 44 дня. За это время немецкие войска разгромили вооружённые силы Франции, Бельгии и Голландии и оккупировали большую часть Франции. Только один из наших противников — Англия — не был выведен из войны. Эта ошибка дорого обошлась нам.
Незадолго до кампании на Западе была успешно проведена другая смелая операция — оккупация Дании и Норвегии. Значительную часть железной руды для своей промышленности Германия давно получала из Швеции через Норвегию. Для Германии было чрезвычайно важно сохранить этот путь открытым, в то время как Англия стремилась перерезать его. Теперь нам известно, что соответствующие решения были приняты обеими сторонами почти одновременно, так что в любом случае нейтралитет скандинавских стран был бы нарушен. Подготовка к операции проводилась зимой 1939/40 г.
Гитлер действовал быстрее, чем его противники, и 9 апреля немецкие войска заняли все крупные норвежские порты от Осло до Нарвика. Только через пять дней после этого английские и французские войска высадились в Намсусе и Ондальснесе. Дания отказалась от бессмысленного сопротивления и была оккупирована без всякого кровопролития. Норвежцы, напротив, оказали упорное сопротивление под руководством своего старого короля. Немецкий флот понёс большие потери, особенно в крейсерах и эскадренных миноносцах, и к маю положение в районе Нарвика настолько осложнилось, что Гитлер стал подумывать о прекращении боевых действий на севере Норвегии. Однако действовавшие там немецкие горнострелковые части сражались храбро. 8 июня Норвегия прекратила сопротивление, и союзники вывели из неё свои войска.
Теперь все побережье Атлантического океана от Нарвика до франко-испанской границы было в руках немцев. Империя Гитлера простиралась от Бреста на западе до Бреста на востоке. Это был апогей его величия. Все прежние противники Гитлера, за исключением Англии, были разгромлены.
Теперь надо было уничтожить и эту «опоясанную морем скалу». Началом должна была послужить «битва за Англию» — крупное воздушное сражение, которое описывается в следующей статье. Немецкая авиация должна была сделать то, чего не смогли сделать вследствие численного превосходства противника немецкие подводные силы, несмотря на их значительные успехи. Вопросы, связанные с решением вторгнуться на Британские острова и отказом от этого плана, будут рассмотрены ниже.
БИТВА ЗА АНГЛИЮ
Генерал авиации Вернер Крейпе
Датой начала битвы за Англию или, скорее, прелюдии, предшествовавшей этой битве, можно считать 28 мая 1940 г.3-я группа 2-й бомбардировочной эскадры действовала против дезорганизованных, бегущих остатков французской армии. 27 мая самолёты Do-17 из состава этой группы совершали полёты над Центральной и Южной Францией, не встречая никакого сопротивления со стороны французской авиации, которая практически перестала стала существовать. Когда вечером этого же дня самолёты без потерь возвратились на свой аэродром в Рокруа, недалеко от франко-бельгийской границы, командир группы получил новый приказ. На следующий день 3-я группа должна была действовать против английского экспедиционного корпуса, который начал погрузку на корабли в Дюнкерке. Теперь ей предстояло встретиться с английскими истребителями.
На следующий день группа в полном составе (27 самолётов) вылетела на север. Самолёты шли на высоте 3000 метров, под нижней кромкой облаков. С этой высоты экипажи самолётов увидели объятый огнём Дюнкерк и побережье, забитое солдатами, лошадьми, повозками и всевозможной военной техникой. Немецкие самолёты ещё не успели сбросить бомбы на эту идеальную цель, как по радио раздалось предупреждение: «Вам в хвост заходят истребители противника». Через несколько секунд бомбардировочную группу атаковала эскадрилья «Спитфайров» — первых «Спитфайров», с которыми пришлось столкнуться нашим лётчикам. Несмотря на сильный ответный огонь немецких бомбардировщиков, английские истребители не прекращали атак. Англичанам удалось отогнать самолёт Do-17 от цели.
Штабные офицеры в Рокруа очень скоро узнали о высоком боевом духе английских лётчиков-истребителей, потому что немецкие самолёты вскоре стали передавать на базу: «Выхожу из боя. Иду на вынужденную посадку». Командир группы, возглавлявший свою часть в этом воздушном бою, был атакован не менее пяти раз одним и тем же «Спитфайром». Когда он приземлился, я сам насчитал в фюзеляже его самолёта 86 пулевых пробоин. То, что самолёт с таким количеством пробоин мог держаться в воздухе, свидетельствует о большой живучести самолёта Do-17 — одного из наших стандартных бомбардировщиков в ранний период войны. Из этого налёта на Дюнкерк один самолёт 3-й группы не вернулся, а два других были серьёзно повреждены.
Вскоре после того как группа совершила посадку на своём аэродроме, было получено новое боевое задание. На этот раз целью был Ньепор. Как только немецкие самолёты появились в районе цели, неустанные английские истребители атаковали их. Однако на этот раз немецкие бомбардировщики, летевшие в плотном строю под прикрытием истребителей, сумели прорваться к цели, несмотря на непрерывные атаки английских истребителей. Наши потери были довольно значительными. Три самолёта Do-17 совершили вынужденную посадку по нашу сторону линии фронта, причём имелись жертвы среди экипажей, а пять других самолётов получили серьёзные повреждения и надолго вышли из строя.
Таким образом, за один этот день из 27 самолётов группы 11 было выведено из строя. Дни лёгких побед миновали. Мы встретились лицом к лицу с английской авиацией.
22 июня 1940 г. было подписано перемирие с Францией, и немецкие лётчики могли несколько дней отдохнуть. В то время ходили слухи, что война уже почти окончилась. Из штаба нашей группы был выделен офицер для участия в организации большого парада победы на Елисейских полях, а в сухопутных войсках солдаты некоторых старших возрастных групп были демобилизованы и отправлены домой.
Главный штаб вооружённых сил располагался недалеко от нашего аэродрома, и я воспользовался этим, чтобы посетить своих старых друзей, служивших теперь в ставке Гитлера. Среди них был генерал-полковник Кейтель, под чьим командованием я служил раньше, и капитан фон Бюлов, который прежде был моим подчинённым, а теперь служил адъютантом Гитлера по авиационным вопросам. Оба они были убеждены, что Англия готова начать переговоры о мире и что война уже почти закончилась.
Но, несмотря на эту волну оптимизма среди высокопоставленных лиц, немецким ВВС было приказано восполнить сравнительно небольшие потери в личном составе и материальной части и быть готовыми к новым боям над Ла-Маншем и Англией. Через несколько дней немецкая авиация уже была готова к выполнению новых задач.
Немецкая авиация находилась в расцвете своих сил, достигнув такого уровня развития, которого потом больше никогда не достигала за все долгие годы войны. На оккупированных территориях и северо-западе Германии были сосредоточены следующие силы: 11 истребительных эскадр общей численностью около 1300 одномоторных истребителей «Мессершмитт» Me-109, две эскадры тяжёлых истребителей общей численностью 180 двухмоторных самолётов «Мессершмитт» Ме-110, 10 бомбардировочных эскадр общей численностью около 1350 двухмоторных бомбардировщиков «Хейнкель» Не-111, «Юнкере» Ju-88 и «Дорнье» Do-17. Немецкие ВВС располагали опытными лётчиками. Весь лётный состав был хорошо знаком с тактикой авиации; он многому научился на опыте боев в Польше и в ходе французской кампании. Боевой дух немецких лётчиков был очень высок, и они не сомневались в победе, хотя знали, что им ещё предстоят трудные испытания. Таковы были немецкие ВВС, вступившие в битву за Англию.
Эти силы были объединены в два воздушных флота: 2-й воздушный флот под командованием фельдмаршала Кессельринга и 3-й воздушный флот под командованием фельдмаршала Шперрле. Оба флота подчинялись непосредственно главному командованию немецких ВВС во главе с главнокомандующим ВВС рейхсмаршалом Герингом. Основной штаб 2-го воздушного флота находился в Брюсселе, а передовой штаб — на мысе Гри-Не, против Дувра; основной штаб 3-го воздушного флота дислоцировался в Париже, а передовой штаб — в Довиле. Когда Геринг со своим штабом прибыл на Западный фронт, его специальный поезд стоял неподалёку от аэродрома Бове.
В период затишья между окончанием французской кампании и началом битвы за Англию наземный состав и строительные части немецких ВВС были загружены работой. Они не только вновь подготовили к приёму самолётов французские и бельгийские аэродромы, но и построили в оккупированных районах много новых аэродромов.
2 июля ОКБ [10] отдал первые боевые распоряжения немецким ВВС в начавшейся кампании против Соединённого Королевства, которая должна была завершиться вторжением на Британские острова.
Перед немецкими ВВС были поставлены две основные задачи:
1) во взаимодействии с немецкими военно-морскими силами воспретить торговое судоходство по Ла-Маншу путём налётов на конвои, уничтожения портовых сооружений и постановки мин в районах портов и на подходах к ним;