Страница:
Перебазирование происходило в мае. Лётчики, улетавшие на Восточный фронт, покидали наш театр военных действий с чувством облегчения: оставшиеся силы были слишком немногочисленны, чтобы выполнить задачи, возложенные на них. Особенно слабы были обслуживающие части. Нам удалось скрыть от противника переброску основных сил немецкой авиации на Восток путём введения в заблуждение его службы радиоперехвата (объём радиообмена поддерживался на прежнем уровне), а также путём интенсивного использования тех сил авиации, которые оставались в нашем распоряжении. Таким образом, нам удалось в течение нескольких недель скрывать от противника переброску наших войск.
Так, без фанфар, без настоящей развязки закончилась битва за Англию.
Известный английский военный писатель генерал-майор Дж. Ф. Фуллер описывает битву за Англию как одну из самых роковых в стратегическом отношении кампаний. Он указывает, что, несмотря на все уважение к мастерству немецких солдат, Гитлер и его советники находились в плену континентальной концепции войны Фуллер убеждён, что немецкое верховное командование верило в возможность нанесения поражения Англии с помощью одних только военно-воздушных сил
Я считаю неправильным это последнее утверждение Фуллера. Во всяком случае руководители немецких ВВС никогда не считали, что Англию можно завоевать с помощью одной авиации Но мы действительно верили, что сильная авиация может нанести решающий удар по Соединённому Королевству, если только для вторжения будут полностью использованы также армия и флот. Но уже к осени 1940 г. такая возможность перестала существовать. Принимая во внимание боевой состав ВВС Англии и производственную мощность английской авиационной промышленности, можно думать, что немецкие ВВС были тогда в состоянии выполнить ту роль, которая отводилась им в операции «Морской лев». Однако армия и флот не были готовы к выполнению своих задач, и верховное командование, очевидно, почти потеряло всякий интерес к проведению этой операции. Настойчивые возражения рейхсмаршала Геринга против такого положения1 дел лишь прикрывали его собственные сомнения, потому что, по правде говоря, сам он никогда не верил в успех операции «Морской лев», так как находился под сильным влиянием идей генерала Дуэ. Мне кажется, впрочем, что он никогда не понимал всей их глубины.
Я согласен с мнением генерала Фуллера, что в то время идеальными объектами для немецких вооружённых сил были Египет и Суэцкий канал. Как говорит Фуллер, если бы вместо использования немецких ВВС против Англии вся мощь немецкой военной машины была направлена на Ближний Восток, то Британской империи в целом мог бы быть нанесён смертельный удар.
Ясно одно: хотя воздушные бои над Англией были, возможно, образцом мастерства и героизма немецких лётчиков, со стратегической точки зрения битву за Англию вообще не следовало начинать. Решение начать битву за Англию была поворотным пунктом в истории второй мировой войны. Немецкие ВВС, перед которыми верховное командование не поставило чёткой задачи, понесли настолько большие потери, что их так и не удалось восполнить до конца войны [12].
В заключение я хочу отметить, что, на мой взгляд, именно опыт воздушной войны над Англией заставил сначала английских, а затем и американских руководителей принять твёрдое решение о превращении авиации в самое мощное оружие, определяющее исход войны.
ВОЙНА РАСШИРЯЕТСЯ
Собственно говоря, Гитлеру вообще не особенно хотелось доводить эту операцию до конца. Он находился под сильным влиянием стратегических концепций континентальной войны и весьма неприязненно относился к перспективе амфибийной войны. Это вновь проявилось позже, в 1942 г., когда встал вопрос о захвате острова Мальта в Средиземном море. Нежелание Гитлера начинать операцию «Морской лев» объяснялось также тем, что (на это совершенно справедливо указывало руководство немецких военно-морских сил) немецкий флот не смог бы обеспечить прикрытие сил вторжения от ударов превосходящих сил английского флота, зато главное командование сухопутных сил было настроено оптимистически. Оно рассматривало операцию «Морской лев» просто как форсирование реки в очень крупном масштабе. Кроме того, оно считало, что сопротивление противника на английской территории не может быть сильным и продолжительным, так как англичане потеряли в Дюнкерке громадное количество боевой техники. Несмотря на превосходство английского флота и ограниченность имевшихся в нашем распоряжении транспортных средств (в основном речные суда), командование немецкой армии надеялось, что ему удастся за сравнительно короткий срок перебросить на побережье Англии крупные силы. Правда, даже в то время казалось сомнительным, что успешным вторжением удастся вывести Англию из войны, так как англичане — смелый и упрямый народ. Мы должны были предусмотреть и возможность переброски английского правительства и части вооружённых сил в Канаду, откуда они смогли бы продолжать войну.
Однако решающим для планов Гитлера было совершенно иное обстоятельство. Спустя некоторое время после окончания кампании на Западе он сообщил своим ближайшим военным советникам, что вскоре может возникнуть необходимость ликвидировать «красную опасность» на Востоке. Его убеждение в необходимости разгрома России было подкреплено целым рядом событий. Особенно беспокоила Гитлера угроза русских Румынии, что могло сорвать поставки румынской нефти в Германию.
Гитлер немедленно послал военную миссию в Румынию, где в то время царил авторитарный режим Антонеску. Это в свою очередь усилило недоверие России к Германии. Когда в ноябре 1940 г. на конференции с участием Молотова не было достигнуто никакого соглашения о разграничении сфер влияния Германии и России, Гитлер решил действовать. Через месяц он издал известную «директиву э 21», согласно которой вооружённые силы должны были приготовиться к «молниеносной кампании» для разгрома Советской России. На Румынию и Финляндию он рассчитывал как на союзников. Так вновь был брошен жребий.
В соответствии с этим решением находившиеся на Западе немецкие дивизии стали постепенно сосредоточиваться у восточных границ, где до этого практически не было войск. Это означало, что для Англии угроза вторжения стала уменьшаться. Главный штаб вооружённых сил приказал имитировать продолжение подготовки к вторжению, однако этим нельзя было долго держать противника в заблуждении, хотя всю зиму 1940/41 г. продолжались сильные налёты на английские города.
Начали активизироваться и боевые действия на юге. После сравнительно спокойных летних месяцев Средиземноморский театр военных действий снова привлёк к себе внимание. Несмотря на свои высокопарные заявления, Муссолини не решился немедленно штурмовать опасную крепость на острове Мальта, чтобы одним ударом перерезать основную линию коммуникаций между Англией и Дальним Востоком и в то же время обеспечить коммуникационные линии Италии с Северной и Восточной Африкой. Однако в сентябре восемь итальянских дивизий под командованием маршала Грациани всё же перешли египетскую границу. Грациани дошёл до Сиди-Баррани и там остановился. Как показали дальнейшие события, нерешительность Грациани была вполне оправдана. В декабре генерал Уэйвелл начал контрнаступление против плохо оснащённых итальянских войск, которые вскоре оказались на грани катастрофы. Стремительно продвигаясь вперёд, английские войска захватили Бардию, сильную крепость Тобрук, Бенгази. К концу января 1941 г. англичане находились всего в нескольких стах километрах от Триполи. В этот крайне тяжёлый для Италии час, когда уже было взято в плен 140 тысяч итальянских солдат и офицеров и когда вся Ливия, казалось, была потеряна, Муссолини, наконец, принял военную помощь со стороны немцев, которая ему предлагалась ещё в прошлом году и от которой он в то время отказался. В феврале в Северной Африке высадился генерал Роммель. Своим блестящим полководческим мастерством и безупречным характером он завоевал себе мировую славу. К концу марта в ходе замечательно организованного контрнаступления он отбросил английские войска к египетской границе. О Роммеле будет рассказано ниже.
Поздней осенью итальянцы начали активные боевые действия на другом театре военных действий. Надеясь добиться быстрой победы, итальянские войска 27 октября 1940 г. пересекли греко-албанскую границу. Они серьёзно недооценили оборонительные способности греческой армии и скоро попали в очень тяжёлое положение. Над ними нависла угроза быть сброшенными в море. Ещё раньше Германия предупреждала Италию, что не следует предпринимать эту операцию с недостаточными силами. И вот теперь события на греко-итальянском фронте потребовали вмешательства Германии. В середине декабря в южную Румынию было переброшено семь немецких дивизий. Выйти из трудного положения итальянцам помогла весенняя кампания против Югославии, которая «изменила» странам оси, а также против высадившихся в Греции английских войск.
В ходе этой кампании, за которой последовала известная операция по захвату Крита воздушнодесантными войсками, были быстро разгромлены югославская и греческая армии, а англичане были изгнаны из юго-восточной части европейского континента. Но все это не привело к умиротворению Балкан. До самого конца войны Балканы оставались нашим больным местом и сковывали большое количество войск.
Это была не последняя неудача Италии. Герцог Аоста, командовавший итальянскими войсками в Эфиопии, в мае был вынужден сдаться англичанам. В Ираке в это время было подавлено восстание против англичан, а Сирия — французская мандатная территория, которая со времени подписания перемирия в Компьене находилась под контролем Италии, — перешла на сторону союзников. Так было ликвидировано всякое немецкое влияние на Ближнем и Среднем Востоке.
Необходимые для завоевания Балкан войска перебрасывались, естественно, из восточных районов. Это было крайне неблагоприятно для нас, так как начало вторжения в Россию пришлось отложить на добрых шесть недель короткого восточноевропейского лета — самого подходящего времени года для ведения боевых действий. Сталин, конечно, знал, что на его западной границе сосредоточиваются немецкие дивизии. Он знал, чем это было вызвано, и соответственно укреплял свои силы. Несмотря на это, Сталин до самого последнего момента надеялся, что до войны дело не дойдёт. Таким образом, стратегически он был готов к наступлению немцев, начавшемуся в 3 часа 30 минут 22 июня 1941 г., но тактически оно застало его врасплох.
На фронте от Румынии до Балтики перешли в наступление три группы армий В боевых действиях приняло участие 145 немецких дивизий [13]. В ходе войны немцев поддерживали румынские, венгерские, словацкие, хорватские, итальянские, французские, бельгийские, голландские, испанские и скандинавские части и соединения. На крайнем севере Советскому Союзу объявила войну Финляндия. Казалось, почти вся Европа поднялась, чтобы нанести поражение «красному колоссу». Однако в действительности эти иностранные войска были слишком малочисленны. Среди них насчитывалось всего несколько дивизий, а некоторые формирования по составу не превышали батальона.
Гитлер рассчитывал, что Красная Армия быстро развалится. Уверенный в своей победе, он даже приказал сократить объём продукции военной промышленности. Но вскоре оказалось, что Гитлер имел совершенно искажённое представление об обстановке, в то время как главное командование сухопутных сил оценило обстановку правильно. Правда, в крупных сражениях под Белостоком, Минском, Киевом и Вязьмой было окружено и взято в плен большое количество русских, и немецкое радио объявляло об одной грандиозной победе за другой. Основная же масса русской армии, вдохновляемая комиссарами, стойко сражалась до конца. Очень неприятным сюрпризом было появление советских образцов оружия, превосходящих по своим боевым качествам немецкие, например танка Т-34, против которого немецкие противотанковые орудия были бессильны. Кроме того, первые же дни войны показали, что немцы пришли в Россию не как освободители. Всем вскоре стало известно об отвратительной деятельности отрядов службы безопасности СД в тыловых районах. Возмущение, которое вызывали действия этих «зондеркоманд» среди русских, было вполне оправдано; оно способствовало сплочению русского народа и усилению его сопротивления. Русские получили передышку, которая помогла им стабилизировать положение. Это произошло, когда главное командование сухопутных войск не смогло убедить Гитлера, что захват Москвы должен предшествовать завоеванию Украины. Зря было потеряно несколько недель благоприятного времени года — на этот раз они были потрачены на споры.
В следующей статье рассказывается о кризисе, возникшем из-за раннего наступления зимы. Этот кризис застал передовые немецкие части у ворот русской столицы. Немецкая армия, ранее считавшаяся непобедимой, оказалась на грани уничтожения. Перед тем как перейти к описанию Московской битвы, уместно будет сказать несколько слов других видах вооружённых сил Германии.
Немецкие ВВС, которые были организованы непосредственно перед войной, к тому времени уже имели на своём счету крупные победы в Польше, на Западном фронте, на Балканах, на Средиземноморском театре военных действий и в первых боях над громадными просторами России. Без ВВС проведение «молниеносных» кампаний было бы невозможным. Правда, тяжёлые потери, особенно в ходе битвы за Англию, оставили свой след, и казалось, что дни расцвета немецких ВВС скоро останутся позади. Немецкий военно-морской флот, имевший очень слабые надводные и подводные силы, был, как и ВВС, молодым видом вооружённых сил. Военно-морской флот интенсивно использовал не только все свои подводные лодки, но и — в отличие от старого имперского флота времён первой мировой войны — все свои надводные корабли, в том числе тяжёлые и лёгкие крейсеры. Ему удалось нарушить судоходство в открытом море и потопить большое количество торговых кораблей противника общим тоннажем более 2 миллионов тонн. Однако в ходе борьбы с флотом противника немецкий флот понёс серьёзные потери в тяжёлых боевых кораблях, а также в эскадренных миноносцах. Но особенно велики были потери в подводных лодках.
МОСКОВСКАЯ БИТВА
Вступление
Гитлер и Восток
Подготовка к войне в 1940-1941 годах
Так, без фанфар, без настоящей развязки закончилась битва за Англию.
Известный английский военный писатель генерал-майор Дж. Ф. Фуллер описывает битву за Англию как одну из самых роковых в стратегическом отношении кампаний. Он указывает, что, несмотря на все уважение к мастерству немецких солдат, Гитлер и его советники находились в плену континентальной концепции войны Фуллер убеждён, что немецкое верховное командование верило в возможность нанесения поражения Англии с помощью одних только военно-воздушных сил
Я считаю неправильным это последнее утверждение Фуллера. Во всяком случае руководители немецких ВВС никогда не считали, что Англию можно завоевать с помощью одной авиации Но мы действительно верили, что сильная авиация может нанести решающий удар по Соединённому Королевству, если только для вторжения будут полностью использованы также армия и флот. Но уже к осени 1940 г. такая возможность перестала существовать. Принимая во внимание боевой состав ВВС Англии и производственную мощность английской авиационной промышленности, можно думать, что немецкие ВВС были тогда в состоянии выполнить ту роль, которая отводилась им в операции «Морской лев». Однако армия и флот не были готовы к выполнению своих задач, и верховное командование, очевидно, почти потеряло всякий интерес к проведению этой операции. Настойчивые возражения рейхсмаршала Геринга против такого положения1 дел лишь прикрывали его собственные сомнения, потому что, по правде говоря, сам он никогда не верил в успех операции «Морской лев», так как находился под сильным влиянием идей генерала Дуэ. Мне кажется, впрочем, что он никогда не понимал всей их глубины.
Я согласен с мнением генерала Фуллера, что в то время идеальными объектами для немецких вооружённых сил были Египет и Суэцкий канал. Как говорит Фуллер, если бы вместо использования немецких ВВС против Англии вся мощь немецкой военной машины была направлена на Ближний Восток, то Британской империи в целом мог бы быть нанесён смертельный удар.
Ясно одно: хотя воздушные бои над Англией были, возможно, образцом мастерства и героизма немецких лётчиков, со стратегической точки зрения битву за Англию вообще не следовало начинать. Решение начать битву за Англию была поворотным пунктом в истории второй мировой войны. Немецкие ВВС, перед которыми верховное командование не поставило чёткой задачи, понесли настолько большие потери, что их так и не удалось восполнить до конца войны [12].
В заключение я хочу отметить, что, на мой взгляд, именно опыт воздушной войны над Англией заставил сначала английских, а затем и американских руководителей принять твёрдое решение о превращении авиации в самое мощное оружие, определяющее исход войны.
ВОЙНА РАСШИРЯЕТСЯ
Генерал-лейтенант ЗИГФРИД ВЕСТФАЛЬ
Неудача немецких ВВС в битве за Англию убедила нас, что отважную страну невозможно поставить на колени путём одних только бомбардировок с воздуха. Особенно показательной в этом отношении была оборона Лондона, а впоследствии это подтвердила стойкость немецкого населения, мужественно переносившего самые сильные бомбардировки. Немецким ВВС не удалось подавить и английскую истребительную авиацию. А это означало, что не обеспечено одно из решающих условии для вторжения в Англию: военно-морские силы и истребительная авиация Англии не уничтожены, и немецкие силы вторжения неизбежно понесли бы чрезвычайно высокие потери. Так как условия погоды позволяли производить высадку десантов не позже первой половины октября, Гитлер решил не проводить операцию «Морской лев» в 1940 г.Собственно говоря, Гитлеру вообще не особенно хотелось доводить эту операцию до конца. Он находился под сильным влиянием стратегических концепций континентальной войны и весьма неприязненно относился к перспективе амфибийной войны. Это вновь проявилось позже, в 1942 г., когда встал вопрос о захвате острова Мальта в Средиземном море. Нежелание Гитлера начинать операцию «Морской лев» объяснялось также тем, что (на это совершенно справедливо указывало руководство немецких военно-морских сил) немецкий флот не смог бы обеспечить прикрытие сил вторжения от ударов превосходящих сил английского флота, зато главное командование сухопутных сил было настроено оптимистически. Оно рассматривало операцию «Морской лев» просто как форсирование реки в очень крупном масштабе. Кроме того, оно считало, что сопротивление противника на английской территории не может быть сильным и продолжительным, так как англичане потеряли в Дюнкерке громадное количество боевой техники. Несмотря на превосходство английского флота и ограниченность имевшихся в нашем распоряжении транспортных средств (в основном речные суда), командование немецкой армии надеялось, что ему удастся за сравнительно короткий срок перебросить на побережье Англии крупные силы. Правда, даже в то время казалось сомнительным, что успешным вторжением удастся вывести Англию из войны, так как англичане — смелый и упрямый народ. Мы должны были предусмотреть и возможность переброски английского правительства и части вооружённых сил в Канаду, откуда они смогли бы продолжать войну.
Однако решающим для планов Гитлера было совершенно иное обстоятельство. Спустя некоторое время после окончания кампании на Западе он сообщил своим ближайшим военным советникам, что вскоре может возникнуть необходимость ликвидировать «красную опасность» на Востоке. Его убеждение в необходимости разгрома России было подкреплено целым рядом событий. Особенно беспокоила Гитлера угроза русских Румынии, что могло сорвать поставки румынской нефти в Германию.
Гитлер немедленно послал военную миссию в Румынию, где в то время царил авторитарный режим Антонеску. Это в свою очередь усилило недоверие России к Германии. Когда в ноябре 1940 г. на конференции с участием Молотова не было достигнуто никакого соглашения о разграничении сфер влияния Германии и России, Гитлер решил действовать. Через месяц он издал известную «директиву э 21», согласно которой вооружённые силы должны были приготовиться к «молниеносной кампании» для разгрома Советской России. На Румынию и Финляндию он рассчитывал как на союзников. Так вновь был брошен жребий.
В соответствии с этим решением находившиеся на Западе немецкие дивизии стали постепенно сосредоточиваться у восточных границ, где до этого практически не было войск. Это означало, что для Англии угроза вторжения стала уменьшаться. Главный штаб вооружённых сил приказал имитировать продолжение подготовки к вторжению, однако этим нельзя было долго держать противника в заблуждении, хотя всю зиму 1940/41 г. продолжались сильные налёты на английские города.
Начали активизироваться и боевые действия на юге. После сравнительно спокойных летних месяцев Средиземноморский театр военных действий снова привлёк к себе внимание. Несмотря на свои высокопарные заявления, Муссолини не решился немедленно штурмовать опасную крепость на острове Мальта, чтобы одним ударом перерезать основную линию коммуникаций между Англией и Дальним Востоком и в то же время обеспечить коммуникационные линии Италии с Северной и Восточной Африкой. Однако в сентябре восемь итальянских дивизий под командованием маршала Грациани всё же перешли египетскую границу. Грациани дошёл до Сиди-Баррани и там остановился. Как показали дальнейшие события, нерешительность Грациани была вполне оправдана. В декабре генерал Уэйвелл начал контрнаступление против плохо оснащённых итальянских войск, которые вскоре оказались на грани катастрофы. Стремительно продвигаясь вперёд, английские войска захватили Бардию, сильную крепость Тобрук, Бенгази. К концу января 1941 г. англичане находились всего в нескольких стах километрах от Триполи. В этот крайне тяжёлый для Италии час, когда уже было взято в плен 140 тысяч итальянских солдат и офицеров и когда вся Ливия, казалось, была потеряна, Муссолини, наконец, принял военную помощь со стороны немцев, которая ему предлагалась ещё в прошлом году и от которой он в то время отказался. В феврале в Северной Африке высадился генерал Роммель. Своим блестящим полководческим мастерством и безупречным характером он завоевал себе мировую славу. К концу марта в ходе замечательно организованного контрнаступления он отбросил английские войска к египетской границе. О Роммеле будет рассказано ниже.
Поздней осенью итальянцы начали активные боевые действия на другом театре военных действий. Надеясь добиться быстрой победы, итальянские войска 27 октября 1940 г. пересекли греко-албанскую границу. Они серьёзно недооценили оборонительные способности греческой армии и скоро попали в очень тяжёлое положение. Над ними нависла угроза быть сброшенными в море. Ещё раньше Германия предупреждала Италию, что не следует предпринимать эту операцию с недостаточными силами. И вот теперь события на греко-итальянском фронте потребовали вмешательства Германии. В середине декабря в южную Румынию было переброшено семь немецких дивизий. Выйти из трудного положения итальянцам помогла весенняя кампания против Югославии, которая «изменила» странам оси, а также против высадившихся в Греции английских войск.
В ходе этой кампании, за которой последовала известная операция по захвату Крита воздушнодесантными войсками, были быстро разгромлены югославская и греческая армии, а англичане были изгнаны из юго-восточной части европейского континента. Но все это не привело к умиротворению Балкан. До самого конца войны Балканы оставались нашим больным местом и сковывали большое количество войск.
Это была не последняя неудача Италии. Герцог Аоста, командовавший итальянскими войсками в Эфиопии, в мае был вынужден сдаться англичанам. В Ираке в это время было подавлено восстание против англичан, а Сирия — французская мандатная территория, которая со времени подписания перемирия в Компьене находилась под контролем Италии, — перешла на сторону союзников. Так было ликвидировано всякое немецкое влияние на Ближнем и Среднем Востоке.
Необходимые для завоевания Балкан войска перебрасывались, естественно, из восточных районов. Это было крайне неблагоприятно для нас, так как начало вторжения в Россию пришлось отложить на добрых шесть недель короткого восточноевропейского лета — самого подходящего времени года для ведения боевых действий. Сталин, конечно, знал, что на его западной границе сосредоточиваются немецкие дивизии. Он знал, чем это было вызвано, и соответственно укреплял свои силы. Несмотря на это, Сталин до самого последнего момента надеялся, что до войны дело не дойдёт. Таким образом, стратегически он был готов к наступлению немцев, начавшемуся в 3 часа 30 минут 22 июня 1941 г., но тактически оно застало его врасплох.
На фронте от Румынии до Балтики перешли в наступление три группы армий В боевых действиях приняло участие 145 немецких дивизий [13]. В ходе войны немцев поддерживали румынские, венгерские, словацкие, хорватские, итальянские, французские, бельгийские, голландские, испанские и скандинавские части и соединения. На крайнем севере Советскому Союзу объявила войну Финляндия. Казалось, почти вся Европа поднялась, чтобы нанести поражение «красному колоссу». Однако в действительности эти иностранные войска были слишком малочисленны. Среди них насчитывалось всего несколько дивизий, а некоторые формирования по составу не превышали батальона.
Гитлер рассчитывал, что Красная Армия быстро развалится. Уверенный в своей победе, он даже приказал сократить объём продукции военной промышленности. Но вскоре оказалось, что Гитлер имел совершенно искажённое представление об обстановке, в то время как главное командование сухопутных сил оценило обстановку правильно. Правда, в крупных сражениях под Белостоком, Минском, Киевом и Вязьмой было окружено и взято в плен большое количество русских, и немецкое радио объявляло об одной грандиозной победе за другой. Основная же масса русской армии, вдохновляемая комиссарами, стойко сражалась до конца. Очень неприятным сюрпризом было появление советских образцов оружия, превосходящих по своим боевым качествам немецкие, например танка Т-34, против которого немецкие противотанковые орудия были бессильны. Кроме того, первые же дни войны показали, что немцы пришли в Россию не как освободители. Всем вскоре стало известно об отвратительной деятельности отрядов службы безопасности СД в тыловых районах. Возмущение, которое вызывали действия этих «зондеркоманд» среди русских, было вполне оправдано; оно способствовало сплочению русского народа и усилению его сопротивления. Русские получили передышку, которая помогла им стабилизировать положение. Это произошло, когда главное командование сухопутных войск не смогло убедить Гитлера, что захват Москвы должен предшествовать завоеванию Украины. Зря было потеряно несколько недель благоприятного времени года — на этот раз они были потрачены на споры.
В следующей статье рассказывается о кризисе, возникшем из-за раннего наступления зимы. Этот кризис застал передовые немецкие части у ворот русской столицы. Немецкая армия, ранее считавшаяся непобедимой, оказалась на грани уничтожения. Перед тем как перейти к описанию Московской битвы, уместно будет сказать несколько слов других видах вооружённых сил Германии.
Немецкие ВВС, которые были организованы непосредственно перед войной, к тому времени уже имели на своём счету крупные победы в Польше, на Западном фронте, на Балканах, на Средиземноморском театре военных действий и в первых боях над громадными просторами России. Без ВВС проведение «молниеносных» кампаний было бы невозможным. Правда, тяжёлые потери, особенно в ходе битвы за Англию, оставили свой след, и казалось, что дни расцвета немецких ВВС скоро останутся позади. Немецкий военно-морской флот, имевший очень слабые надводные и подводные силы, был, как и ВВС, молодым видом вооружённых сил. Военно-морской флот интенсивно использовал не только все свои подводные лодки, но и — в отличие от старого имперского флота времён первой мировой войны — все свои надводные корабли, в том числе тяжёлые и лёгкие крейсеры. Ему удалось нарушить судоходство в открытом море и потопить большое количество торговых кораблей противника общим тоннажем более 2 миллионов тонн. Однако в ходе борьбы с флотом противника немецкий флот понёс серьёзные потери в тяжёлых боевых кораблях, а также в эскадренных миноносцах. Но особенно велики были потери в подводных лодках.
МОСКОВСКАЯ БИТВА
Генерал Гюнтер Блюментрит
Вступление
Московская битва принесла немецким войскам первое крупное поражение во второй мировой войне. Это означало конец блицкрига, который обеспечил Гитлеру и его вооружённым силам такие выдающиеся победы в Польше, Франции и на Балканах. Первые роковые решения были приняты немецким командованием в России. С политической точки зрения самым главным роковым решением было решение напасть на эту страну. Теперь нам пришлось вести войну с более сильным противником, чем тот, с которым мы встречались до сих пор. На бескрайних просторах Востока нельзя было рассчитывать на лёгкие победы.
Многие из наших руководителей сильно недооценили нового противника. Это произошло отчасти потому, что они не знали ни русского народа, ни тем более русского солдата. Некоторые наши военачальники в течение всей первой мировой войны находились на Западном фронте и никогда не воевали на Востоке, поэтому они не имели ни малейшего представления о географических условиях России и стойкости русского солдата, но в то же время игнорировали неоднократные предостережения видных военных специалистов по России.
Наполеон однажды заметил, что военное искусство входит в область психологии. Это, конечно, не совсем верно: император любил преувеличивать. Правильнее было бы сказать, что военное искусство по крайней мере на половину состоит из способности правильно и быстро реагировать на неожиданно складывающуюся обстановку. Другую его половину составляет здравый смысл и кропотливая работа. Многие события в истории можно правильно понять только тогда, когда известны характеры яиц, принимавших в них участие.
При написании этой главы я основывался главным образом на своих личных заметках и воспоминаниях. До января 1942 г. я занимал должность начальника штаба фельдмаршала фон Клюге, который командовал 4-й армией на центральном участке фронта. Я пользовался также военным дневником майора фон Вьенковского, служившего в то время в 4-й армии. Однако прежде чем перейти к рассмотрению Московской битвы, на мой взгляд, совершенно необходимо проанализировать ход событий, которые привели к столь грандиозному поражению немецких войск.
Многие из наших руководителей сильно недооценили нового противника. Это произошло отчасти потому, что они не знали ни русского народа, ни тем более русского солдата. Некоторые наши военачальники в течение всей первой мировой войны находились на Западном фронте и никогда не воевали на Востоке, поэтому они не имели ни малейшего представления о географических условиях России и стойкости русского солдата, но в то же время игнорировали неоднократные предостережения видных военных специалистов по России.
Наполеон однажды заметил, что военное искусство входит в область психологии. Это, конечно, не совсем верно: император любил преувеличивать. Правильнее было бы сказать, что военное искусство по крайней мере на половину состоит из способности правильно и быстро реагировать на неожиданно складывающуюся обстановку. Другую его половину составляет здравый смысл и кропотливая работа. Многие события в истории можно правильно понять только тогда, когда известны характеры яиц, принимавших в них участие.
При написании этой главы я основывался главным образом на своих личных заметках и воспоминаниях. До января 1942 г. я занимал должность начальника штаба фельдмаршала фон Клюге, который командовал 4-й армией на центральном участке фронта. Я пользовался также военным дневником майора фон Вьенковского, служившего в то время в 4-й армии. Однако прежде чем перейти к рассмотрению Московской битвы, на мой взгляд, совершенно необходимо проанализировать ход событий, которые привели к столь грандиозному поражению немецких войск.
Гитлер и Восток
В январе 1940 г. личный адъютант Гитлера генерал Шмундт рассказал мне о своём разговоре с фюрером относительно России. В своём дневнике я записал то, о чём мне сообщил тогда Шмундт. Отношение Гитлера к России во время той первой военной зимы 1939/40 г, когда эта страна все ещё придерживалась дружественного нейтралитета, было следующим.
В течение целого поколения в России стояли у власти большевики. Этого времени было достаточно, чтобы перевоспитать русский народ и особенно русскую молодёжь в соответствии с коммунистической идеологией. С разгромом Австро-Венгрии в 1918 г. исторический противник России и традиционный оплот Европы против Востока прекратил своё существование. Что касается веймарской Германии с её стотысячной армией, то она не представляла какой-либо угрозы Советскому Союзу. В течение 20-30-х гг. Советы создали огромную армию, насчитывавшую в мирное время более миллиона человек, и постепенно увеличивали её. Это предшествовало перевооружению Германии в 1935 г. и поэтому не может рассматриваться как ответ на введение Гитлером воинской повинности. Какова была цель создания такой огромной роенной машины? Гитлер мог прийти только к одному заключению: Сталин намерен завоевать всю Европу. Так как вермахт являлся тогда единственным эффективным барьером между Красной Армией и Европой, Гитлер считал, что миссия Германии — ликвидировать угрозу на Востоке и отбросить назад нависшие над Европой силы большевизма. Он пристально наблюдал за ходом событий в этом районе и готов был действовать, как только в этом возникнет необходимость [14].
Такова была его точка зрения зимой 1939/40 г. Гитлера ни в коем случае нельзя считать дальновидным государственным деятелем. Для него политика никогда не была средством для достижения определённой цели, а являлась прежде всего мечтой, и он, мечтатель, игнорировал время, пространство и ограниченность немецкой мощи. Он забывал, что сама Германия — всего лишь крохотная заплатка на огромном глобусе. Вероятно, вскоре после кампании в Польше его мечты всецело поглотил Восток. Пожалуй, он даже мысленно видел новую «германизацию» обширных восточных территорий, как это было в прошлые века. Но бескрайные степи, плохие дороги или почти полное бездорожье, огромные болота и лесные массивы и при всём этом стойкий, смелый русский солдат — этого он себе не представлял. В первую мировую войну он служил рядовым только на Западе и не был знаком с условиями Востока.
После молниеносных побед в Польше, Норвегии, Франции и на Балканах Гитлер был убеждён, что сможет разгромить Красную Армию так же легко, как своих прежних противников. Он оставался глухим к многочисленным предостережениям. Весной 1941 г. фельдмаршал фон Рундштедт, который провёл большую часть первой мировой войны на Восточном фронте, спросил Гитлера, знает ли он, что значит вторгнуться в Россию. Главнокомандующий сухопутными силами Германии фельдмаршал фон Браухич и его начальник штаба генерал Гальдер отговаривали Гитлера от войны с Россией. С такими же предостережениями обращался к нему и генерал Кестринг, который много лет жил в России, хорошо знал страну и самого Сталина. Но все это не принесло никаких результатов. Гитлер настаивал на своём.
Мне кажется, что нападение на Россию Гитлер серьёзно задумал летом 1940 г. Он хотел, во-первых, нанести удар по русским, прежде чем они смогут напасть на Германию, и, во-вторых, завоевать жизненное пространство для увеличивавшегося населения Германии. Тогда об намерении знали только высшие политические и иные руководители. В некотором отношении план Гитлера зависел от заключения мира с Англией, о котором всё еще продолжал мечтать. Он знал, что успешное выполнение его намерений будет зависеть от безопасности Западного фронта. Война на два фронта означала поражение Германии. Но когда все надежды на реализацию важного условия провалились, когда стало совершенно ясно, что Англия никогда не заключит мира с гитлеровской Германией, фюрер всё же не отказался от похода на Восток. Твёрдой рукой он взялся за штурвал и повёл Германию на скалы полного поражения.
Несмотря на заключение германо-советского договора, между странами остался холодок недоверия. Однако отношения между Россией и Западом, особенно между Россией и Англией, были ещё хуже. Во время русско-финской кампании Англия чуть было не объявила войну Советам, и теперь Гитлер решился на то, от чего воздержалась Англия. Приняв это роковое решение, Германия проиграла войну.
В течение целого поколения в России стояли у власти большевики. Этого времени было достаточно, чтобы перевоспитать русский народ и особенно русскую молодёжь в соответствии с коммунистической идеологией. С разгромом Австро-Венгрии в 1918 г. исторический противник России и традиционный оплот Европы против Востока прекратил своё существование. Что касается веймарской Германии с её стотысячной армией, то она не представляла какой-либо угрозы Советскому Союзу. В течение 20-30-х гг. Советы создали огромную армию, насчитывавшую в мирное время более миллиона человек, и постепенно увеличивали её. Это предшествовало перевооружению Германии в 1935 г. и поэтому не может рассматриваться как ответ на введение Гитлером воинской повинности. Какова была цель создания такой огромной роенной машины? Гитлер мог прийти только к одному заключению: Сталин намерен завоевать всю Европу. Так как вермахт являлся тогда единственным эффективным барьером между Красной Армией и Европой, Гитлер считал, что миссия Германии — ликвидировать угрозу на Востоке и отбросить назад нависшие над Европой силы большевизма. Он пристально наблюдал за ходом событий в этом районе и готов был действовать, как только в этом возникнет необходимость [14].
Такова была его точка зрения зимой 1939/40 г. Гитлера ни в коем случае нельзя считать дальновидным государственным деятелем. Для него политика никогда не была средством для достижения определённой цели, а являлась прежде всего мечтой, и он, мечтатель, игнорировал время, пространство и ограниченность немецкой мощи. Он забывал, что сама Германия — всего лишь крохотная заплатка на огромном глобусе. Вероятно, вскоре после кампании в Польше его мечты всецело поглотил Восток. Пожалуй, он даже мысленно видел новую «германизацию» обширных восточных территорий, как это было в прошлые века. Но бескрайные степи, плохие дороги или почти полное бездорожье, огромные болота и лесные массивы и при всём этом стойкий, смелый русский солдат — этого он себе не представлял. В первую мировую войну он служил рядовым только на Западе и не был знаком с условиями Востока.
После молниеносных побед в Польше, Норвегии, Франции и на Балканах Гитлер был убеждён, что сможет разгромить Красную Армию так же легко, как своих прежних противников. Он оставался глухим к многочисленным предостережениям. Весной 1941 г. фельдмаршал фон Рундштедт, который провёл большую часть первой мировой войны на Восточном фронте, спросил Гитлера, знает ли он, что значит вторгнуться в Россию. Главнокомандующий сухопутными силами Германии фельдмаршал фон Браухич и его начальник штаба генерал Гальдер отговаривали Гитлера от войны с Россией. С такими же предостережениями обращался к нему и генерал Кестринг, который много лет жил в России, хорошо знал страну и самого Сталина. Но все это не принесло никаких результатов. Гитлер настаивал на своём.
Мне кажется, что нападение на Россию Гитлер серьёзно задумал летом 1940 г. Он хотел, во-первых, нанести удар по русским, прежде чем они смогут напасть на Германию, и, во-вторых, завоевать жизненное пространство для увеличивавшегося населения Германии. Тогда об намерении знали только высшие политические и иные руководители. В некотором отношении план Гитлера зависел от заключения мира с Англией, о котором всё еще продолжал мечтать. Он знал, что успешное выполнение его намерений будет зависеть от безопасности Западного фронта. Война на два фронта означала поражение Германии. Но когда все надежды на реализацию важного условия провалились, когда стало совершенно ясно, что Англия никогда не заключит мира с гитлеровской Германией, фюрер всё же не отказался от похода на Восток. Твёрдой рукой он взялся за штурвал и повёл Германию на скалы полного поражения.
Несмотря на заключение германо-советского договора, между странами остался холодок недоверия. Однако отношения между Россией и Западом, особенно между Россией и Англией, были ещё хуже. Во время русско-финской кампании Англия чуть было не объявила войну Советам, и теперь Гитлер решился на то, от чего воздержалась Англия. Приняв это роковое решение, Германия проиграла войну.
Подготовка к войне в 1940-1941 годах
В 1940 г., вскоре после окончания кампании на Западе, штаб группы армий «Б» под командованием фельдмаршала фон Бока был переведён в Познань. Спустя некоторое время в Варшаву был переброшен штаб 4-й армии фельдмаршала фон Клюге. До этого вдоль нашей восточной границы располагалось всего несколько дивизий, включая одну кавалерийскую. Они дислоцировались в крупных городах, как в мирное время, а вдоль границы принимались обычные меры безопасности. Красная Армия располагавшаяся по ту сторону демаркационной линии, которая разделяла Польшу, вела себя так же тихо, как и наша армия. Было ясно, что ни та, ни другая сторона не помышляет о войне. Но едва прекратились все действия во Франции, немецкие дивизии стали постепеенно, но неуклонно перебрасываться на Восток.
До января 1941 г. ни фельдмаршал фон Клюге, ни его штаб не получали никаких указаний о подготовке к войне с Россией Затем из штаба группы армий мы получили приказ с весьма осторожными формулировками, в котором намекалось на возможность кампании на Востоке и было много туманных фраз и общих положений.
С планом операции «Барбаросса» (условное обозначение вторжения в Россию) высшие командиры познакомились позднее. Весной 1941 г все больше и больше дивизий перебрасывалось на Восток. Чтобы скрыть это от русских, они дислоцировались далеко от границы. Создавались штабы новых крупных соединений на Востоке, проводились штабные учения и тактические игры. Никаких сомнений относительно решения Гитлера напасть на Россию уже не оставалось, и штабы всех частей и соединений усилили свои приготовления к войне
В эти месяцы создалась весьма странная атмосфера. Прежде всего мы себе ясно представляли, что повлечёт за собой новая война. В первую мировую войну многие из нас ещё младшими офицерами воевали в России, и поэтому мы знали, что ожидает нас. Среди офицеров чувствовалось какое-то беспокойство, неуверенность. Но долг службы требовал тщательной кропотливой работы Все карты и книги, касающиеся России, вскоре исчезли из книжных магазинов. Помню, на столе фельдмаршала Клюге в Варшаве всегда лежала кипа таких книг. Наполеоновская кампания 1812 г. стала предметом особого изучения. С большим вниманием Клюге читал отчёты генерала де Коленкура об этой кампании [15]. В них раскрывались трудности ведения войны и даже жизнь в России. Места боев Великой армии Наполеона были нанесены на наши карты. Мы знали, что вскоре пойдём по следам Наполеона.
До января 1941 г. ни фельдмаршал фон Клюге, ни его штаб не получали никаких указаний о подготовке к войне с Россией Затем из штаба группы армий мы получили приказ с весьма осторожными формулировками, в котором намекалось на возможность кампании на Востоке и было много туманных фраз и общих положений.
С планом операции «Барбаросса» (условное обозначение вторжения в Россию) высшие командиры познакомились позднее. Весной 1941 г все больше и больше дивизий перебрасывалось на Восток. Чтобы скрыть это от русских, они дислоцировались далеко от границы. Создавались штабы новых крупных соединений на Востоке, проводились штабные учения и тактические игры. Никаких сомнений относительно решения Гитлера напасть на Россию уже не оставалось, и штабы всех частей и соединений усилили свои приготовления к войне
В эти месяцы создалась весьма странная атмосфера. Прежде всего мы себе ясно представляли, что повлечёт за собой новая война. В первую мировую войну многие из нас ещё младшими офицерами воевали в России, и поэтому мы знали, что ожидает нас. Среди офицеров чувствовалось какое-то беспокойство, неуверенность. Но долг службы требовал тщательной кропотливой работы Все карты и книги, касающиеся России, вскоре исчезли из книжных магазинов. Помню, на столе фельдмаршала Клюге в Варшаве всегда лежала кипа таких книг. Наполеоновская кампания 1812 г. стала предметом особого изучения. С большим вниманием Клюге читал отчёты генерала де Коленкура об этой кампании [15]. В них раскрывались трудности ведения войны и даже жизнь в России. Места боев Великой армии Наполеона были нанесены на наши карты. Мы знали, что вскоре пойдём по следам Наполеона.