Вестли Анне. Папа, мама, восемь детей и грузовик

   Дама, живущая напротив, которая никогда больше не уйдёт из дому, не выключив утюг.
   Внутри конверта лежала красная бумажка.
   - Сто крон, - сказал папа. - Ничего хуже нельзя было придумать.
   - Ничего лучше нельзя было придумать, - сказала Мона.
   - Недоставало ещё брать деньги за то, что мы помогаем друг другу, - сказал папа. - Я пойду и отдам их обратно.
   - Нет, так нельзя, - сказала мама. - Дама так радовалась, что сделала нам подарок, и она очень обидится, если мы вернём его.
   - А на что мы их потратим? - спросила Мона.
   - Давайте сделаем так, - предложил папа. - Мы будем весь день думать, а вечером скажем, кто что придумал.
   Теперь у них было о чём думать целый день, и вам, конечно, тоже любопытно узнать, что же они придумали.
   СТО КРОН
   В тот день, когда они получили сто крон, папа, мама и восемь детей беспрерывно думали.
   Папа, как обычно, пошёл к грузовику. Хенрик уже сидел на своём месте в кабине, но папа не сел сразу рядом с ним. Он обошёл несколько раз вокруг грузовика и сказал:
   - Так, так! И тебе ведь тоже, наверное, многое нужно. Например, новые фары. А? Ну, увидим!
   Он завёл грузовик, и они поехали. Хенрик смотрел на папу, ничего не понимая, и папа казался ему очень странным, но сказать что-нибудь Хенрик постеснялся.
   А дома мама ходила и разговаривала сама с собой:
   - Конечно, купить мешок картошки совсем не плохо. Её можно опустить в погреб, и тогда у нас будет запас картошки на всю зиму. Надо непременно сказать об этом вечером.
   Милли и Мина сидели в комнате и о чём-то шептались.
   - Надо быстрее придумывать, - сказала Милли. - Грузовик у нас уже есть, нового нам не нужно, а вот самолёт, может быть?..
   - А по-моему, лучше купить красивую коляску для кукол, предложила Мина. - Ты сможешь брать её у меня когда захочешь.
   - Нельзя, ведь подарок должен быть общим, а папе, например, такая коляска ни к чему. Лучше купить ванну.
   - Или пианино.
   - Может, и пианино.
   Мона надела пальто и пошла бродить по улицам.
   Магазины перед Рождеством сверкали праздничными витринами. Здесь было из чего выбрать. Сначала она долго стояла перед витриной игрушечного магазина, но в конце концов поняла, что тут ничего не выберешь для всех, и пошла дальше. Наконец она остановилась перед витриной, где были выставлены ковры.
   Ковёр, вот что нужно купить!
   У Нижней Хюльды был такой ковёр, он всем очень нравился. Да, ковёр - это совсем не так глупо!
   Мона вошла в магазин и спросила, сколько стоит красивый зелёный ковёр.
   - Девятьсот крон, - ответил продавец.
   - Как жалко, - сказала Мона, - а у нас есть только сто, так что нам немного не хватает.
   - У меня есть ковёр на триста крон, - предложил ей продавец.
   - Нет, спасибо, - сказала Мона и пошла дальше.
   Мадс, пока был в школе, тоже всё время думал. Ему очень хотелось есть, поэтому он сидел и мечтал о всяких вкусных вещах, которые они могут купить на эти сто крон. А в соседнем классе Марта мечтала о холодильнике, ей казалось, что это звучит так красиво!
   А Мартин размечтался о рубанке, потому что он очень любил столярничать. А Марен мечтала о красивых платьях, и все эти платья были сшиты как раз для неё.
   Один только Мортен не думал о том, что можно купить на сто крон. Всё утро он просидел под столом в кухне и торопливо доламывал старый будильник. Будильник был испорчен, и папа с мамой отдали его Мортену. Мортен никогда не уставал разглядывать винтики и колесики внутри будильника. Когда папа и старшие дети пришли домой обедать, Мортен ещё сидел под столом.
   В этот день обед прошёл очень быстро и тихо.
   На обед был гороховый суп, все деловито дули на горячий суп и пристально рассматривали каждую горошину перед тем, как положить её в рот.
   Мортен с удивлением смотрел на всех. Неужели они все сразу заболели? Обычно они говорили в продолжение всего обеда, перебивая друг друга. А сегодня говорил только Мортен, и ему никто не отвечал.
   Наконец Мортену надоело с ними разговаривать, и он стал беседовать с горошинами, которые лежали у него в тарелке.
   - Вы плаваете в талелке? - спросил Мортен. - Смотлите не утоните. Сейчас я съем быстло суп, и вы будете на суше.
   Но суп был таким горячим, что Мортену пришлось подуть на него. Он изо всех сил надул щёки и дунул. Суп разбрызгался по всему столу. И не только по столу. У папы, например, был обрызган нос.
   И тут только все как будто проснулись.
   - Странно, как у нас сегодня тихо, - сказал папа. - Из-за этих ста крон все стали какие-то унылые. Ну-ка, говорите, кто что придумал.
   Мама пристально изучала свой суп. Всё время ей казалось, что так хорошо купить целый мешок картошки, но теперь, когда предстояло сказать об этом всей семье, она уже не видела в этом ничего интересного.
   Наконец она произнесла несколько неразборчивых слов, которые должны были означать примерно следующее:
   - Картошка, целый большой мешок, много сотен картошек.
   Она была такой смешной, когда говорила, что все засмеялись, и теперь уже никто не боялся сказать, что он придумал.
   - Платья, - сказала Марен.
   - Рубанок, - сказал Мартин.
   - Еды, - сказал Мадс.
   - Ковёр, - сказала Мона.
   - Пианино, - сказала Милли.
   - Пианино или самолёт, - сказала Мина.
   - Фары для грузовика, - сказал папа.
   Пока они говорили, Мортен успел съесть весь суп. Он съел даже все горошинки. Только одну он взял двумя пальцами и исчез с ней под столом.
   - А это тебе, - сказал Мортен будильнику и засунул горошинку в какое-то колесико. - Ам-ам, как вкусно, тепель ты сколо поплавишься и будешь звонить ещё лучше, чем ланьше. Дзинь, дзинь, дзинь!
   А за столом все опять замолчали, потому что никто ещё не придумал такой вещи, которая бы понравилась всем.
   - А это не так уж глупо, Мортен, - заметил папа.
   - Часы? - спросила Марен, и по её лицу расползлась улыбка.
   - Стенные часы, - сказал папа.
   - Такие, чтобы я утром могла узнавать по ним время, - сказала мама.
   - А если они такие же дорогие, как мой ковёр? - спросила Мона. Он стоит целых девятьсот крон.
   - Нет, такие дорогие нам не нужны, - ответил папа. - Нам нужны простые хорошие часы без всяких фокусов. Подождите, я что-то придумал.
   Папа схватил газету и стал лихорадочно её просматривать, и никто в эту минуту не посмел даже шелохнуться.
   - Так, - сказал наконец папа. - Всё в порядке. Посмотрим. Ну-ка, все одевайтесь! Пусть уж в этот раз посуда останется невымытой, ладно, мама? Мы поедем по делам.
   - И Самоварная Труба тоже поедет?
   - Нет, Самоварной Трубе сегодня придётся остаться дома.
   Ничего более обидного Самоварная Труба ещё в жизни не слышала, она так обиделась, что забралась к Мортену под кровать и не желала ни с кем прощаться.
   Но, к счастью, она была совсем незлопамятной. Когда все вышли на улицу и взглянули на своё окно, они увидели, что Самоварная Труба лежит на подоконнике, смотрит на них и машет хвостом.
   - Ну, всё в порядке, - сказал папа, и они двинулись в путь.
   - Как ты думаешь, мы идём в настоящий часовой магазин? - спросила Мона у Мадса.
   - Не знаю, а хорошо бы. Знаешь, как интересно, когда все часы начинают бить в одно и то же время.
   Но папа проходил, не останавливаясь, мимо всех часовых магазинов. Наконец он остановился перед большим домом. Они поднялись по лестнице и вошли в большой зал.
   Здесь всё было очень необычным. В зале стояло много всевозможной мебели. Кресла, стулья и буфеты громоздились друг на друга. Под потолком висело множество люстр и ламп с большими, похожими на купола абажурами. В одном конце зала стояли столы, заставленные подсвечниками, кухонными весами, кастрюлями, формами для пирожных и электрическими плитками. А кроме того, в зале было много-много людей. На высокой кафедре стоял мужчина с кофейной мельницей в руке и кричал:
   - Кто купит кофейную мельницу? Настоящую старинную кофейную мельницу?
   - Две кроны! Предложено две кроны! Три кроны! Четыре кроны! Кто больше? Никто? - С этими словами он постучал по столу маленьким молоточком.
   Мортену это очень понравилось. Здесь настоящие взрослые люди так же, как и он, любили стучать молотком.
   - Я тозе! - закричал Мортен. - Я тозе удалю!
   Но и папа, и мама, и Марен, и Мартин, и Марта, и Мадс, и Мона, и Милли, и Мина повернулись к нему и сказали:
   - Тиш-ш-ш-ш-ше!
   И тогда Мортен понял, что здесь действительно надо сидеть тихо.
   Но мужчина на кафедре вовсе не замолчал. Он продолжал поднимать один предмет за другим. Вот он поднял в воздух круглый стул для рояля.
   - Кто купит? - кричал он. - Удобно сидеть за роялем! Тра-ля-ля! запел он и затанцевал вместе со стулом.
   Все засмеялись.
   - Десять крон! - предложил кто-то.
   - Одиннадцать!
   - Двенадцать! -крикнула дама, сидевшая рядом с мамой.
   - Двенадцать! Кто больше? Стул ваш, пожалуйста!
   - Знаете, у меня нет никакого рояля, - шепнула дама маме, - но этот стул показался мне таким уютным!
   - Конечно, конечно, - ответила мама.
   - А теперь займёмся часами, - сказал человек на кафедре, и все дети, как по команде, выпрямились на стульях. - Начинаем с красивых английских часов!
   Пока он объявлял, двое мужчин вынесли в зал очень большие часы, которые должны были стоять на полу.
   - Пятьсот, - сказал кто-то.
   - Шестьсот!
   - Тысяча! - крикнул чей-то голос, и часы были проданы.
   - Для нас такие часы слишком велики, - сказал папа.
   - И ведь они стоят на полу, - сказала мама, - а у нас есть Мортен. Он мигом разберёт их по винтику.
   Принесли другие часы. Они были не такие большие, их вешали на стену. Они были очень красивые, с двумя большими гирями. У часов был такой уютный, домашний вид, что они сразу понравились папе, маме и восьми детям. Они зашептались и закивали головой.
   Но вдруг произошло нечто странное. Из дверцы, сделанной на самом верху часов, выскочила маленькая синяя кукушка и закуковала.
   Дети раскрыли рты от удивления. Все заулыбались.
   - Вот бы нам такие часы, - шепнул Мадс.
   - Ага, - согласились остальные. Папа откашлялся и предложил за часы пятьдесят крон.
   - Дают пятьдесят крон! - закричал человек на кафедре. - Это не простые часы, а с кукушкой. Это очень хорошие старинные часы.
   - Почему ты не предложил сразу сто крон, ведь они у нас есть? спросила Марта папу.
   - Ш-шш, слушай, - сказала мама.
   - Шестьдесят крон! - сказал мужчина, сидевший рядом.
   - Шестьдесят пять! - быстро крикнул папа.
   - Семьдесят!
   Мона была в отчаянии. Ну неужели этот человек не мог помолчать! Ведь он должен понять, что это их часы.
   - Семьдесят пять! - крикнул папа.
   Он сидел совсем тихо, но Мона видела, что он тоже очень волнуется.
   Мортен не понимал, что здесь происходит, но по лицам папы, мамы и всех детей он видел, что им очень не нравится тот человек, который сидит рядом с ними. Мортен сполз со скамейки и подошёл к нему.
   - С-с-с-с! - сказал он. - Не говоли так, мне это не нлавится.
   Но мужчина не обратил на Мортена никакого внимания.
   - Восемьдесят крон! - крикнул он.
   - Девяносто! - крикнул папа.
   - Девяносто пять! - сказал мужчина.
   Папа был вне себя. Ведь у него было только сто крон. А что, если этот мужчина предложит больше?
   Человек на кафедре уже начал размахивать молоточком.
   - Девяносто пять! Девяносто пять! Кто больше? Тогда мама кивнула папе и детям, они все встали и хором крикнули:
   - Сто крон!
   У них получилось так здорово, что все заулыбались, засмеялись, а человек на кафедре подпрыгнул и так ударил молоточком по столу, что всё кругом зазвенело.
   - У вас такой дружный хор, что, по-моему, часы должны достаться вам, - сказал он.
   - Конесно, - сказал Мортен.
   Папа пошёл платить и вернулся с часами в руках. Он нёс их осторожно, словно ребёнка. Мама держалась за гири, Мортен - за маму, Мина - за Мортена, Милли - за Мину, Мона - за Милли, Мадс - за Мону, Марта - за Мадса, Мартин - за Марту, Марен - за Мартина, и все хором говорили о своих часах. И вдруг часы сказали "ку-ку" и притворились, будто это сделала маленькая синяя кукушка.
   Домой они шли очень медленно, боялись, что быстрая ходьба часам не понравится.
   Когда они подошли к своему дому, папа что-то шепнул Мартину. Мартин побежал в дом напротив, позвонил к той даме, которая подарила им сто крон, и сказал:
   - Открой окно и выгляни!
   А Марен побежала к Хюльде и Хенрику и сказала им то же самое.
   Папа поднял часы высоко-высоко. Мама опустила гири, теперь все ждали, чтобы большая стрелка остановилась на двенадцати, потому что было как раз шесть часов.
   Раз... Из часов выскочила маленькая синяя кукушка и закуковала.
   Дама через улицу улыбнулась и махнула им рукой. А Хюльда и Хенрик подошли посмотреть поближе, и все считали, что более красивых часов нет ни у кого на свете.
   Потом часы повесили высоко на стенку. Там они висели в полной безопасности, а раз им жилось так хорошо, то они всегда всем сообщали, который час.
   - Это рождественский подарок нам всем, - сказал папа.
   - Правильно, - обрадовалась мама.
   - Они висят слиском высоко, - сказал Мортен.
   - Нет, они висят как раз на месте, - сказал папа.
   И часы с кукушкой очень обрадовались его словам.
   РОЖДЕСТВО
   Мона раздобыла новую тряпочку и теперь почти все вечера просиживала у Хюльды с Хенриком, вышивая новую салфетку для мамы.
   Однажды вечером Мона сидела с Хенриком, а Хюльда пекла пироги на кухне.
   - Ты рад, что скоро Рождество? - спросила Мона.
   - Очень, - ответил Хенрик. - К нам придёт тётушка Олеа. Будет очень хорошо, только, конечно, тихо. - Хенрик вздохнул.
   - Разве вы не будете танцевать вокруг ёлки?
   - Как раз танцевать-то мы и не будем. - Хенрик вздохнул ещё раз.
   Мона встала и задумалась.
   - А может, вы придёте к нам? У нас на Рождество всегда бывает очень весело.
   - А что скажет на это твоя мама? Вас и самих много. Может, лучше вы к нам придёте?
   - Нет, мы не любим уходить из дома на Рождество. Подожди, я сейчас сбегаю спрошу...
   - Мама, можно Хенрик, и Хюльда, и тётушка Олеа придут к нам на Рождество? Мама молча оглядела комнату.
   - Нельзя? - Мона была огорчена. - Значит, они будут сидеть у себя и не смогут даже потанцевать вокруг ёлки?
   - Конечно, можно, - сказала мама. - Я только хотела посмотреть, хватит ли на всех места. Конечно, пригласи их.
   Нижняя Хюльда очень обрадовалась, когда Мона пришла и пригласила их на Рождество.
   - Как я рада! - сказала она. - У нас тоже было бы очень хорошо, но у вас вместе со всеми детьми, конечно, будет веселее в такой вечер. Вы только подумайте, в прошлом году я сидела дома совсем одна и слушала, как вы там наверху поёте, а в этом году я сама буду петь вместе с вами. Передай маме большое-большое спасибо!
   Нужно сказать, что папа, мама и восемь детей очень красиво убрали свою квартиру к Рождеству.
   Они вырезали звёзды из золотой бумаги и наклеили их на все кровати. С потолка свисали еловые шишки, выкрашенные серебряной краской. Ну и разумеется, была ёлка.
   Она была маленькая, потому что для большой ёлки у них не было места. Но зато они очень хорошо её украсили.
   Мама сделала маленькие корзиночки, как раз для такой маленькой ёлочки. Дети смастерили маленьких птичек и покрасили их во все цвета. А свечи у них были самые настоящие!
   Когда они услышали, что по лестнице поднимаются Хюльда, Хенрик и тётушка Олеа, они зажгли свечи, так что, когда гости вошли, ёлочка светилась и сверкала им навстречу.
   Мона положила под ёлку маленький пакетик, в котором была завёрнута салфетка для мамы. И мама, и папа, и другие дети тоже положили под ёлку свои подарки. И Хюльда и Хенрик тоже принесли несколько пакетов, дети это сразу заметили, но мама сказала:
   - Положите их под ёлку и давайте садиться за стол.
   Маме пришлось накрыть и обеденный и кухонный столы, чтобы всем хватило места. Кухонный стол она украсила красной креповой бумагой и поставила на него маленькие белые свечи.
   И как раз в ту минуту, когда они садились за стол, кто-то постучал в дверь.
   Все испуганно переглянулись: ведь в рождественский вечер чужие обычно не приходят.
   - Войдите! - крикнул папа.
   Дверь широко открылась, и они увидели красную шапочку ниссе.
   - Ниссе, - испуганно прошептала Мона. Она давно мечтала увидеть живого, настоящего ниссе - доброго гнома, который приносит детям рождественские подарки.
   Милли и Мина спрятались за маму. Мортен с быстротой молнии исчез под столом. А папа встал и сказал:
   - Добро пожаловать, ниссе, мы все тебе очень рады!
   Но когда они получше разглядели ниссе, то оказалось, что это вовсе и не он, потому что на нём была юбка.
   - Добрый вечер и приятного аппетита, - сказал одетый в юбку ниссе очень знакомым голосом.
   - Бабуска! - завопил Мортен из-под стола.
   - Бабушка! - закричали папа и все дети,
   - Как хорошо, что ты приехала, - обрадовалась мама.
   - Я решила приехать к вам на Рождество. Я так соскучилась, объяснила бабушка. - И вот я у вас. Можно мне остаться?
   - Конечно! Конечно! - засуетился папа. - Садись скорей к столу.
   Папа вытащил ящик и сел на него, а свой стул отдал бабушке, потому что больше стульев у них не было.
   - А что мне делать с этим мешком? - спросила бабушка. - Я здесь навязала для всех носков, как и обещала.
   - Положи его под ёлку, - сказал папа.
   Маленькая ёлочка даже испугалась - так много пакетов пришлось ей стеречь.
   Она приподняла нижние ветки, чтобы всем пакетам хватило места.
   Начался праздничный ужин. А бабушка кивала всем и очень радовалась, что она опять вместе с ними.
   Встречать Рождество в деревне не так весело, как с папой, мамой и детьми.
   Потом все танцевали вокруг ёлки. Им пришлось сделать три хоровода, иначе на всех не хватало места.
   Они пели рождественские песни, и, как раз когда они запели: "О Рождество!", из часов выскочила маленькая синяя кукушка и запела вместе с ними.
   Все получили подарки, а потом Мадс притащил из коридора что-то большое и тяжёлое.
   - Что это ты притащил? - удивился папа.
   - Это маленький подарок для Самоварной Трубы, - сказал Мадс.
   Маленький подарок оказался большой корзиной, которую Мадс поставил возле печки и застелил до половины старыми газетами.
   Самоварная Труба тут же прыгнула в корзину, и с тех пор она не желала спать ни в какой другой кровати.
   Так прошло Рождество.
   Хюльда, Хенрик и тётушка Олеа попрощались и ушли, а мама снова постелила бабушке на кухонном столе.
   Они погасили свет, распахнули окно и немного постояли, глядя на звёздное небо и вдыхая морозный, чистый зимний воздух.
   И в доме и на улице наступила рождественская ночь.
   ПАПА ДЕЛАЕТ ОТКРЫТИЕ
   Прошло Рождество, прошёл первый день праздников, за ним - второй. Папе очень нравились праздники. Но на второй день праздников папа забеспокоился. Собственно говоря, до обеда ещё всё было в порядке, потому что папа ходил на прогулку с бабушкой и детьми, но вот к вечеру он стал беспокойно бродить из угла в угол.
   Время от времени он глядел в окно. Как вы думаете, на что он глядел?
   Конечно, на грузовик! Папа так без него соскучился, что на третий день Рождества встал раньше всех. Он ходил по квартире, распевая песни, и вид у него был очень довольный.
   - Сегодня обычный рабочий день, - радовался папа. - Сегодня я наконец снова поезжу и поработаю хоть немного.
   Он сам сварил себе кофе, потому что ему хотелось продлить мамин рождественский отдых, и побежал вниз по лестнице.
   Вот что значит быть прирождённым шофёром! Но когда он вышел на улицу, он увидел ещё одного человека, которому тоже хотелось прокатиться на грузовике. Это был Хенрик.
   - Это ты, Хенрик! Тоже собираешься сегодня работать?
   - Ну да! Я думал, что ты захочешь ещё отдохнуть сегодня и что я поработаю один.
   - Ничего, ничего! Иди и отдыхай, если хочешь. До самого Нового года можешь спокойно отдыхать.
   Хенрик огорчённо вздохнул и пробормотал:
   - Как видно, ничего не поделаешь...
   - Я вижу, нам обоим надоело сидеть дома, - сказал папа. - Ну, Хенрик, тогда садись - и поехали!
   - Вот спасибо! - Хенрик пожал папе руку.
   - И тебе спасибо!
   Папа сел за руль, мотор заработал, и они двинулись.
   - Поехали прямо на вокзал, - предложил папа. - Там наверняка есть какие-нибудь грузы для перевозки.
   На улицах было тихо и пустынно. У многих ещё не кончились рождественские каникулы. На вокзале в товарном отделе они нашли только одного заспанного человека.
   - Быстро же вы кончили отдыхать, - сказал он. - А у нас сегодня нет никакой работы.
   - Как жалко! - огорчился папа. - Нам так хотелось поработать.
   - И поездить на грузовике, - добавил Хенрик.
   - Для грузовика-то всегда что-нибудь найдётся, - сказал железнодорожник. - Вот нужно отвезти пакет за город, адресат живёт в лесу. Наш грузовик сегодня занят. И нельзя гонять его так далеко из-за одного пакета, так что, если вы не возьмётесь отвезти посылку, она пролежит до Нового года.
   - Мы отвезём, - сказал папа, узнал точно дорогу, и они отправились в путь.
   Грузовик быстро выехал из города, дорога шла по холмам, то вверх, то вниз. Домов почти не было видно. Они повернули направо. Дорога стала совсем узкой - это была настоящая лесная дорога.
   Один раз грузовик даже увяз в снегу, так что Хенрику пришлось расчищать дорогу, чтобы они смогли ехать дальше.
   - Хорошо, что ты поехал со мной, - сказал папа.
   Наконец из густого леса вынырнул маленький домик.
   - Сюда, - сказал папа. - Дом маленький, серый и стоит один.
   - Я отнесу пакет, - предложил Хенрик.
   - Неси.
   Папа зажёг трубку, Хенрик исчез в доме. И пробыл там очень долго. Папа курил, курил, а Хенрик всё не появлялся.
   "Долго он там сидит, - подумал папа, - надо пока пройтись, размять ноги".
   Он прошёлся по полянке перед домом. С одной стороны стоял сарай для дров, с другой - домик с вырезанным на двери сердечком - уборная.
   Хенрик высунул голову из дома и крикнул:
   - Хозяин! Заходи в дом. Нас хотят угостить кофе.
   - Иду, - ответил папа. - Неплохо выпить чего-нибудь горяченького!
   Оказалось, что в доме живут старик и старушка.
   - Добрый день! Добрый день! - приветствовал их папа. - Я рад, что приехал. Мне у вас очень нравится. Совсем как в деревне, хотя город близко.
   - Да, здесь очень тихо, - сказала старушка. - Только случайно и встретишь человека. Мы видим людей лишь по воскресеньям. Приходят в лес погулять.
   - Здесь очень хорошо, - снова повторил папа.
   - Хвастать нечем, - ответила старушка.
   "Странно, чем же она недовольна, - подумал папа. - Живёт в таком замечательном домике". Старик кашлянул и сказал:
   - Моей жене теперь не нравится здесь жить. С тех пор как дети выросли и разъехались, у нас стало слишком тихо. Да и тяжеловато для стариков - надо воду из колодца носить.
   - Да, да, - согласился папа.
   - Мне бы хотелось жить в городе, - сказала старушка. - Подумать только, в любую минуту можно пойти в гости или погулять по городу. Жить в доме с водопроводом... - Старушка даже заулыбалась от удовольствия.
   - В городе не так-то легко получить целый дом. У меня восемь детей, а вот квартира состоит всего из одной комнаты и кухни.
   - Не может быть, - удивился старик. - Собственно говоря, считается, что наш дом тоже находится в городе, ведь город так вырос, но мы здесь этого не ощущаем.
   А Хенрик сидел и наслаждался кофе. Пусть другие говорят сколько им угодно, а ему и так хорошо.
   Вдруг папа встрепенулся.
   - Сколько у вас здесь комнат? - спросил он.
   - Вот это кухня, видишь, какая она большая. Ещё две комнаты здесь внизу, и наверху три спальни. Правда, они небольшие, но для нас это больше чем достаточно.
   У папы даже глаза округлились.
   - Иди к грузовику, Хенрик, я сейчас приду, - сказал он.
   Как только Хенрик вышел, папа сказал:
   - Так, так, значит, вы хотите переехать в город. - И тут папа зашептал им что-то с хитрым видом, и старики тоже зашептали ему в ответ, и вид у них был такой же хитрый, как у папы.
   Наконец они перестали шептаться, и папа, уже стоя на пороге, сказал:
   - Значит, в субботу после обеда я приеду за вами. Мы очень любим, когда к нам приходят гости.
   Хенрик ждал, ждал, а папы всё не было. Хенрик прошёлся по полянке, заглянул в сарай и в домик с вырезанным сердцем. Подошёл к берёзам, потрогал их белые стволы. Наконец папа явился. Но он был таким странным, что Хенрик за всю дорогу до дома не мог добиться от него ни слова. Я знаю, что теперь вы вместе с Хенриком будете гадать, о чём думал папа, пока они ехали в город.
   ПАПА КАКОЙ-ТО СТРАННЫЙ
   Не успел папа прийти домой после поездки в лес, как он приложил ладонь козырьком к глазам и сказал:
   - Фу, какой беспорядок! И какая теснота! Мы просто топчем друг друга... Здесь необходимо убрать как следует к субботе. В субботу у нас всё должно блестеть, понятно?
   - Неужели мы должны убирать целых четыре дня? - спросила Марен.
   - Вот именно, - ответил папа. - А ты, мать, должна постараться и испечь что-нибудь вкусное, и ещё надо купить самого лучшего кофе, потому что в субботу у нас будут гости и их надо угостить самым хорошим кофе.
   Ни мама, ни дети ничего не поняли, а бабушка от удивления стала вязать в два раза быстрее прежнего. Порядок! И это говорит папа, который сам обычно переворачивал всё вверх дном! Что с ним произошло?
   - Ну! - сказал папа сердито. - Разве вы не слышали, что я вам сказал? Я сказал: принимайтесь за уборку!