Страница:
Иногда лицо танцующего останавливалось и пристально смотрело на меня, но тело его продолжало кружиться. Это было страшное зрелище. Несколько раз я замечал, как черты его лица видоизменялись и он становился похож то на Красного Лося, то на Стучащего Ногами, то на некоторых других знакомых мне Лакотов. Внезапно вокруг нас выросло семь высоких прямых деревьев. На них совсем не было ветвей, но на самых вершинах тонкие веточки образовывали подобие шара.
Танцор внезапно остановился, и накидка его свернулась, как водоворот, но не замерла, а продолжила своё движение и, подобно смерчу, понеслась дальше, ударяя каждое дерево. И семь деревьев превратились в семь великанов. Они были совершенно голые, но я не мог понять, мужчины они или женщины.
В этот момент старик присел на корточки и сделался крохотным, как карлик и даже меньше. Но его тело было не уродливым, а хорошо сложенным.
– Это тело – твоё. Вглядись получше! – воскликнул старик.
– А это твой собственный дух! – он обвёл руками вокруг себя, указывая на великанов.
Тут в него со всех сторон полетели стрелы и стали тыкаться в его руки, ноги, спину. Я почувствовал боль от ударов острых наконечников. В следующее мгновение кости мои и суставы захрустели. Что-то давило на меня и одновременно разрывало на части.
– Тело всегда будет страдать. Оно слишком мало, оно ничтожно по сравнению с тем, что его окружает. Оно обязательно умирает. Но дух твой вечен, потому что он является дыханием Творца. Помни: чтобы ты ни делал для своего тела, как бы ни украшал его, как бы ни ублажал, оно потеряет всё это. Как бы сильно оно ни было, как бы много подвигов ни совершило, оно всё равно превратится в прах.
В это мгновение я поднялся вверх и увидел под собой множество погребальных помостов, на которых покоились кости людей. Они заполняли всё пространство от горизонта до горизонта. А небо сплошь состояло из лиц, которые невозможно ни запомнить, ни разглядеть. Они перетекали одно в другое, они выплывали ко мне и превращались в огромные глаза, они кипели, как грозовые облака. Мне казалось, что все они есть одно-единственное лицо, но их было много.
После того я увидел широкую дорогу, которая тянулась прямо через острые скалы к сияющему впереди солнцу, а вокруг в большом количестве были узкие виляющие тропинки, которые спутывались друг с другом. На широкой дороге я различил вереницу людей и подлетел к ним. Они шли неторопливо, и каждый шедший впереди был чуть старше ступавшего сзади. Едва один из них делал шаг, он соединялся с фигурой того, кто был впереди, и делался им. Так они и двигались, перетекая друг в друга. Я вгляделся в них и понял, что все они – это я.
Затем налетел снежный ветер и застлал мне глаза. Когда же он отступил, я был на земле перед костром и меня окружали стены палатки.
Передо мной сидел Стучащий Ногами и очень внимательно разглядывал меня.
– Теперь ты должен выспаться, – велел он мне. – Твоя жена исчезла, сегодня тебя никто не ждёт. Останься отдохнуть в моей палатке. Завтра мы серьёзно поговорим с тобой. Я вижу, что у тебя есть настоящие глаза…
Так он сказал мне.
ВСТРЕЧА
Женщина была его пленницей. Он привёз её зимой из набега на лагерь Лакотов и хотел сделать своей женой.
– Но она сказала, что её муж – шаман. А когда в деревню пришла болезнь и наши люди стали чернеть и умирать один за другим, я понял, что это муж моей пленницы наслал смерть. [30]Я больше не хочу иметь эту женщину.
– Конечно, конечно, – кивал Джек, разглядывая индеанку. Она бесспорно была красива, но сильно исхудала. Глаза смотрели так, будто окружающий мир был ей тесен и смертельная тоска грызла её сердце.
Джек сходил в торговую лавку и купил для женщины алого цвета одеяло с широкой белой каймой и отрез сукна.
– Старое твоё покрывало нужно сжечь, – сказал он ей и сбросил с плеч женщины ветхое одеяльце. – Платье тоже нужно уничтожить. Вот тебе материал, из которого ты сошьёшь новое. Понимаешь? В твоей одежде может дремать болезнь, которая убила племя Волков…
В глазах женщины засветилось подобие радости когда она услышала родную речь. Она торопливо кивала головой.
– Как тебя называть?
– Шагающая Лисица, – ответила она.
– Ты поедешь со мной, будешь стряпать и проче всякое…
– Ты делаешь меня своей женой? – Шагающая Лисица подалась вперёд и заглянула в заросшее лицо траппера. Он хмыкнул и поскрёб пальцами лоб.
– Нет, я потерял всех моих жён. Великий Дух не желает, чтобы у меня была жена. Ты будешь помогать нам в пути, а там посмотрим, что да как…
Рэндал Скотт едва не упал, увидев следовавшую за Джеком женщину на пятнистой лошадке.
– Ты решил всё-таки на старости обзавестись семьёй, дружище? Тоскуешь по домашнему уюту?
– В этом нет ничего дурного. Но боюсь, что твои мыслишки на этот раз отправились не по той тропе, старина. Хотя, что тут скрывать, девочка она милая… Краснокожие стали вести себя беспокойно. Она из Оглалов. Раз уж мы двигаем на землю Лакотов, то нам не помешает такая спутница…
Они неторопливо продвигались в глубь страны, намереваясь присоединиться к охотничьему отряду Джо Мика и в его составе добраться до Зелёной Реки, где должно было состояться очередное Рандеву [31]. То было прекрасное место для сходок трапперов: лес, вкусная вода, вдоволь травы для лошадей и, естественно, изобилие дичи.
Рэндал Скотт, как это ни удивляло его самого, чувствовал себя вполне на своём месте среди вольных трапперов, он легко сжился с ними, не испытывал недостатка в городском уюте. Трижды уезжал он в Севт-Луис и проводил там месяца по полтора и, к своему величайшему удивлению, ни разу не садился за карточный стол. Но время от времени, когда кто-нибудь заводил речь о золоте, старая тяга к деньгам пробуждалась в глубине его существа, по-змеиному поднимая голову. В такие минуты Скотт готов был немедленно броситься туда, где кто-то якобы добыл золотого песку.
– Забудь об этом, – махал руками Джек-Собака. – Я знавал многих людей, которые рыскали по земле индейцев в поисках золота и кричали во всю глотку, что его полным-полно везде. Но клянусь моими последними зубами, я не видел, чтобы кто-то обогатился этим золотом. Некоторые, бывало, намывали немного в ручьях, но я тебе скажу твёрдо: моё золото – это пушной зверь.
– А я уверен, что в Чёрных Холмах золото есть, – спорил Скотт. – Не случайно краснокожие считают их священными. Наверняка под какой-то неприглядной скалой лежит такая жила, что и думать страшно…
– В Чёрных Холмах полно призраков, а не золота. Белым людям там не место. Я как-то заночевал там в одном ущелье, о котором меня предупреждали, но я не послушался, так мне всю ночь не давал спать сначала чей-то смех, а потом привидения хлопали в ладоши и пугали моих лошадей…
– Оставь эти сказки, Джек, – кривился Рэндал. – Однажды я отыщу там жилу, или я буду не я…
За подобной болтовнёй проходили дни, унося в недосягаемое прошлое ленивые лучи великолепного заходящего солнца, напряжённую ночную тишину и прохладу свежей утренней травы.
Вокруг громоздились могучие утёсы, покрытые соснами, ощетинивались зелёными ветвями кусты с дикими ягодами, шумели ручьи, проплывали по склонам холмов набегающие тени облаков.
Однажды в полдень, когда они устроили привал, Рэндал уловил боковым зрением неясное движение за кустами справа от себя. Джек-Собака и Шагающая Лисица тоже посмотрели туда, но не двинулись с места. Что-то происходило в густой зелёной тени леса. Что-то притягивало к себе внимание Рэндала.
– Будем сидеть тут, – сказал Джек, увидев, что Рэндал потянулся за своим облегчённым холлом [32]. – Не суйся туда. Просто придётся быть повнимательнее, мало ли что там…
Но Рэндал не удержался и осторожно пошёл в сторону неясных звуков, будто загипнотизированный. Карабин он держал в руках, готовый в любую секунду выстрелить.
– Я вовсе не собираюсь мчаться спасать твою шкуру, если ты вдруг начнёшь орать о помощи, будь я проклят! – закричал ему вслед Джек и смачно сплюнул пережёванный табак.
Рэндал старался ступать по высокой траве как можно мягче, чтобы не заглушать шагами привлёкший его звук. Со всех сторон призрачно скользили с листа на листок солнечные пятна, воздух между деревьями был пронизан жёлтыми лучами, которые, казалось, пристально следили за каждым движением крадущегося человека.
Теперь уже ясно различалось дыхание впереди. Кто-то яростно боролся в нескольких шагах от Рэндала, он даже услышал звякнувший металл – так ударяется нож о нож, но никого не видел.
И тут шагах в десяти от него из-за кустов вынырнул дикарь в боевой раскраске. На нём болталась длинная набедренная повязка, и на голове красовался высокий убор из орлиных перьев, которые стояли, плотно пригнанные одно к другому, и образовывали подобие короны. Руки и ноги его лоснились жирной жёлтой и красной краской. Глаза сверкали.
– Черноногий! – вскрикнул Рэндал и приложил карабин к плечу.
Индеец возник внезапно, и воинственные намерения его не оставляли места сомнениям: он держал в одной вскинутой руке томагавк, в другой сжимал длинный нож.
Рэндал присел и выстрелил. Каким-то странным зрением он увидел, как пуля вырвала клочок мяса из спины дикаря, пронзив его грудь. Кровь брызнула на колыхавшуюся позади него нежную листву.
– Я убил его! – закричал во весь голос Рэндал, едва индеец рухнул в траву.
– Что такое? – Джек-Собака бежал, забыв о всякой осторожности, раздвигая листву своей любимой двустволкой системы Лефоше.
– Я убил его… – тяжёлое и громкое дыхание Скотта было похоже на отголоски сильной бури. – Черноногий… Он бросился на меня с топором.
– Вот это фокус! Он поджидал тебя тут!
– Не знаю, что он тут делал, но я слышал его сопение. Он слишком громко дышал, чтобы прятаться от кого-либо…
Внезапно трава шумно раздвинулась, и из высоких стеблей поднялась во весь рост фигура обнажённого по пояс мужчины с длинными косами.
– Это не Черноногий, – с уверенностью констатировал Джек, держа дикаря на прицеле. – Это Сю…
– Но это не тот, кого я убил! – воскликнул Рэндал, хватаясь за пистолет.
Индеец что-то произнёс, тяжело дыша и обтирая рукой левую сторону живота, где сочилась кровь. Взгляд его твёрдых глаз поразил Рэндала своей силой.
– Он говорит, что ты спас его! – удивился Джек. – Он хочет знать твоё имя…
В этот момент послышался крик из-за их спин, Шагающая Лисица проскользнула между трапперами к дикарю и принялась обнимать его, радостно причитая.
– Она говорит, что это её муж, – перевёл Джек-Собака с удивлением.
– Откуда он взялся? – не понял ничего Рэндал.
– Он дрался с тем самым Черноногим, которого ты свалил. Он получил ранение и почти уже проиграл схватку, когда ты всадил пулю в того парня… Похоже, ты спас ему жизнь, старина… Чёрт знает что… Наша скво приходится ему законной женой… Кто бы мог подумать, что жизнь делает такие вот обороты. Клянусь, подобного со мной не случалось. Ты спрашивал, для чего нам эта скво, а вот, оказывается, для чего: мы должны были привезти её к законному супругу, или я ни черта не понимаю в жизни…
Индеец смотрел на Рэндала очень внимательно и вдруг заговорил.
– Он утверждает, что уже виделся с тобой, – перевёл Джек, явно не уверенный в том, что правильно понял краснокожего. – Откуда? Когда вы виделись?
– Я не знаю его, – ответил Рэндал, опираясь на свой карабин. – В покер мы не играли, виски вместе не пили…
– Он говорит, что однажды отобрал у тебя магический щит.
– У меня никогда не было щита, – Рэндал лишь пожал плечами. – Должно быть, парень немного рехнулся от радости…
Индеец говорил очень быстро, яростно жестикулируя. Он был немало взволнован и совсем позабыл о лившейся из него крови.
– Его отряд напал на тебя однажды. С тобой был ещё один человек, которого они убили. Вы вроде как на фургоне ехали. Он хотел пустить в тебя стрелу, но какой-то невидимый дух запретил ему сделать это. Тогда он не понимал причины, но сейчас ему открыть истина.
Рэндал вытаращил глаза и с минуту стоял молча, опустился на корточки, потрясённый услышанным.
– Тропа каждой жизни имеет свои рисунок. Вам суждено было встретиться здесь, ты должен был спасти этого дикаря, поэтому в тот раз ему категорически запретили убивать тебя, иначе ты не был бы здесь сегодня и никто не смог бы выручить его, – Джек-Собака шлёпнул себя ладонью по шее, прихлопнув назойливого комара, и громко вздохнул. – Должен сознаться, что эта история не так проста. Я много раз сталкивался с людьми, которые видели вещие сны, но ни разу не приключалось со мной ничего подобного. Это так же странно, как если бы пущенная стрела летела в самого стрелявшего.
– Я бы сам не поверил, – ответил Рэндал, – но никто ведь не спрашивает, верю я в это или нет.
РЭНДАЛ СКОТТ
Из дневника
Сегодня 20 мая 1837 года, суббота
Удивительный, просто невероятный поворот событий. Как хорошо, что у меня случайно оказался в сумке карандаш. Иначе я не сумел бы изложить то, что произошло. Пришлось бы ждать, покуда мы попадём в торговый пункт.
Даже не знаю, с чего начать, ведь прошло столько лет с тех пор, как я расстался с этой тетрадью. После того как свирепый дикарь вырвал её из моих рук, я вообще не делал никаких записей. Просто как-то не приходило в голову. И вот волею судьбы (иначе это не назовёшь) мой дневник опять у меня в руках.
Итак: совершенно случайно я спас жизнь индейцу, вовсе того не желая, и он оказался тем самым дикарём, который отобрал у меня эту тетрадь.
А дело было так. Я увидел краснокожего из племени Черноногих, который внезапно возник из травы с топором в руке. Его поведение не вызывало сомнений в его воинственном настроении. Я застрелил его. Чуть позже из травы поднялся индеец Сю, истекающий кровью. Оказалось, что эти двое сражались, так что Черноногий поднял топор не на меня, а на Сю, чтобы нанести тому смертельный удар. Тут я и влепил в него свинец.
Удивлению моему не было конца, когда спасённый Сю сказал, что он меня хорошо помнит, что он хотел меня убить, но какое-то невидимое существо запретило ему сделать это. Он подробно описал сцену нападения на повозку. Он объяснил, что во время той схватки он не мог понять, почему должен был сохранить мне жизнь, но теперь ему всё совершенно ясно. Если бы он убил меня, то никто не выручил бы его в момент, когда оружие врага было готово проломить его череп.
Теперь я знаю, почему не погиб вместе с Кейтом Цэлбрэдом, хотя охватить разумом этого не могу. Я бы ни за что не поверил никому, кто выложил бы мне подобную историю, пусть даже он клялся бы в её достоверности всем святым. Я бы назвал всё это ерундой, если бы не был непосредственным участником этих событий. Я отлично помню, как тот дикарь в маске медведя готов был пристрелить меня. Ничто не мешало ему, лук был натянут, стрела смотрела мне прямо в сердце. Но он не выпустил её. Я видел, как он будто бы слушал кого-то. И он ещё кричал на своих соплеменников, отгоняя их от меня. Это уже не стечение обстоятельств.
Признаюсь, что не молился никогда. Признаюсь, что не верил в Бога. Похоже, что и сейчас я не осознаю, что такое Бог, хотя судьба поднесла мне бесспорные доказательства Его воли.
Индеец, которого я спас (неизвестно ещё, кто кого спас), вернул мне эту тетрадь. Она была завёрнута в оленью кожу и бережно хранилась. Он объяснил, что принял её за могущественный щит или талисман, когда приехал ночью к разграбленной телеге и увидел, что я держу тетрадь перед собой. Сейчас он сидит напротив меня и с огромным вниманием следит за тем, как я пишу. Его явно интересуют буквы.
Этого индейца называют Мато, что означает Медведь. И вот ещё одна невероятная деталь: с нами ехала молодая женщина Сю, которую мой спутник Джек по кличке Собака выменял у индейца-Поуни. Она оказалась женой этого самого Медведя!
Даже не знаю, с чего начать, ведь прошло столько лет с тех пор, как я расстался с этой тетрадью. После того как свирепый дикарь вырвал её из моих рук, я вообще не делал никаких записей. Просто как-то не приходило в голову. И вот волею судьбы (иначе это не назовёшь) мой дневник опять у меня в руках.
Итак: совершенно случайно я спас жизнь индейцу, вовсе того не желая, и он оказался тем самым дикарём, который отобрал у меня эту тетрадь.
А дело было так. Я увидел краснокожего из племени Черноногих, который внезапно возник из травы с топором в руке. Его поведение не вызывало сомнений в его воинственном настроении. Я застрелил его. Чуть позже из травы поднялся индеец Сю, истекающий кровью. Оказалось, что эти двое сражались, так что Черноногий поднял топор не на меня, а на Сю, чтобы нанести тому смертельный удар. Тут я и влепил в него свинец.
Удивлению моему не было конца, когда спасённый Сю сказал, что он меня хорошо помнит, что он хотел меня убить, но какое-то невидимое существо запретило ему сделать это. Он подробно описал сцену нападения на повозку. Он объяснил, что во время той схватки он не мог понять, почему должен был сохранить мне жизнь, но теперь ему всё совершенно ясно. Если бы он убил меня, то никто не выручил бы его в момент, когда оружие врага было готово проломить его череп.
Теперь я знаю, почему не погиб вместе с Кейтом Цэлбрэдом, хотя охватить разумом этого не могу. Я бы ни за что не поверил никому, кто выложил бы мне подобную историю, пусть даже он клялся бы в её достоверности всем святым. Я бы назвал всё это ерундой, если бы не был непосредственным участником этих событий. Я отлично помню, как тот дикарь в маске медведя готов был пристрелить меня. Ничто не мешало ему, лук был натянут, стрела смотрела мне прямо в сердце. Но он не выпустил её. Я видел, как он будто бы слушал кого-то. И он ещё кричал на своих соплеменников, отгоняя их от меня. Это уже не стечение обстоятельств.
Признаюсь, что не молился никогда. Признаюсь, что не верил в Бога. Похоже, что и сейчас я не осознаю, что такое Бог, хотя судьба поднесла мне бесспорные доказательства Его воли.
Индеец, которого я спас (неизвестно ещё, кто кого спас), вернул мне эту тетрадь. Она была завёрнута в оленью кожу и бережно хранилась. Он объяснил, что принял её за могущественный щит или талисман, когда приехал ночью к разграбленной телеге и увидел, что я держу тетрадь перед собой. Сейчас он сидит напротив меня и с огромным вниманием следит за тем, как я пишу. Его явно интересуют буквы.
Этого индейца называют Мато, что означает Медведь. И вот ещё одна невероятная деталь: с нами ехала молодая женщина Сю, которую мой спутник Джек по кличке Собака выменял у индейца-Поуни. Она оказалась женой этого самого Медведя!
25 мая 1837, четверг
Мы всё ещё живём в типи Медведя. Нас беспрестанно приглашают в гости, плотно кормят. Все жаждут посмотреть на меня, потому что я для них не просто человек, а какой-то Вакан. Они обязательно громко восклицают это слово, покачивают головами и в удивлении прикрывают рты руками. Джек-Собака объяснил мне, что они связывают меня с могущественными духами потустороннего мира. Сам он весьма доволен оказанным нам приёмом.
Племя ведёт сытую жизнь. У них много лошадей. В день нашего приезда в деревню Медведь устроил большой приём у себя в жилище и подарил много лошадей каким-то людям. Джек объяснил, что у них принято в торжественные дни делать такие подарки тем, которые считаются бедными.
Первые несколько ночей Медведь регулярно занимался сексом со своей женой, по которой, как я понимаю, весьма соскучился. Меня всегда выводят из себя эти совокупления, так как гостевые ложа находятся в непосредственной близости от хозяйского. Я долго остаюсь взбудораженным и не могу уснуть, когда их дыхание и сопение уже стихает. А что удивительного? Мы с Джеком по пять-шесть месяцев бродим по прериям и горам. Возможность побыть с женщиной выдаётся весьма редко. У Медведя нет других жен, которых он мог бы предложить гостю, как это делают в знак гостеприимства некоторые особенно щедрые дикари.
Племя ведёт сытую жизнь. У них много лошадей. В день нашего приезда в деревню Медведь устроил большой приём у себя в жилище и подарил много лошадей каким-то людям. Джек объяснил, что у них принято в торжественные дни делать такие подарки тем, которые считаются бедными.
Первые несколько ночей Медведь регулярно занимался сексом со своей женой, по которой, как я понимаю, весьма соскучился. Меня всегда выводят из себя эти совокупления, так как гостевые ложа находятся в непосредственной близости от хозяйского. Я долго остаюсь взбудораженным и не могу уснуть, когда их дыхание и сопение уже стихает. А что удивительного? Мы с Джеком по пять-шесть месяцев бродим по прериям и горам. Возможность побыть с женщиной выдаётся весьма редко. У Медведя нет других жен, которых он мог бы предложить гостю, как это делают в знак гостеприимства некоторые особенно щедрые дикари.
Пятница, 2 июня 1837
В очередной раз поразило меня присутствие смерти. В городе никогда так не бросается в глаза человеческое горе, оно прячется где-то за стенами домов и толпы смеющихся людей заслоняют собой тех, кто плачет. Здесь же всё как на ладони.
Я видел женщин, когда они ходили к установленным на ближайшем холме погребальным помостам. Что за крики доносились оттуда! Будто волчий вой. Не представляю, как давно было положено там большинство покойников и имеются ли там свежие захоронения, но плакальщицы казались мне неутешными, словно только вчера потеряли кого-то из родных.
Я разглядывал кладбище со стороны, так как к захоронениям не разрешается подходить никому из чужого народа, дабы не прогневить дух умерших. Сколько ни бываем мы в селениях индейцев, я никогда не нарушаю этого правила. На многих шестах висят волосы, которые теребит ветер. Сперва я думал, что это скальпы, но оказалось, что эти пряди срезали с себя родственники покойных в знак скорби. Вокруг помостов повсюду виднеются разбросанные кости животных – следы траурных ужинов, которые нередко проводятся в память об умерших.
В общем, все индейские кладбища похожи друг на друга, как, впрочем, и кладбища белых людей.
Я видел женщин, когда они ходили к установленным на ближайшем холме погребальным помостам. Что за крики доносились оттуда! Будто волчий вой. Не представляю, как давно было положено там большинство покойников и имеются ли там свежие захоронения, но плакальщицы казались мне неутешными, словно только вчера потеряли кого-то из родных.
Я разглядывал кладбище со стороны, так как к захоронениям не разрешается подходить никому из чужого народа, дабы не прогневить дух умерших. Сколько ни бываем мы в селениях индейцев, я никогда не нарушаю этого правила. На многих шестах висят волосы, которые теребит ветер. Сперва я думал, что это скальпы, но оказалось, что эти пряди срезали с себя родственники покойных в знак скорби. Вокруг помостов повсюду виднеются разбросанные кости животных – следы траурных ужинов, которые нередко проводятся в память об умерших.
В общем, все индейские кладбища похожи друг на друга, как, впрочем, и кладбища белых людей.
Суббота, 3 июня 1837
Сегодня утром возвратилась группа мужчин, которые привезли что-то в кожаном свёртке и провели над ним какие-то ритуальные действия. Затем они соорудили на кладбище новую площадку на четырёх шестах и водрузили на неё этот свёрток, положив возле него большую боевую дубинку, колчан со стрелами, лук и круглый щит. Свёрток был слишком мал, чтобы содержать тело, и я направило Джеку за объяснениями.
Он расспросил кое-кого и поведал мне престранную историю.
Индеец по имени Он-Чует-Буйволов отправился за телом своего погибшего сына, которого после сражения оставили лежать где-то на территории племени Псалоков. Когда же он через несколько дней отыскал труп, то понял, что забрать тело с собой не получится, так как процесс разложения зашёл уже далеко. Тогда он вместе с друзьями взялся за гниющие останки и принялся ножом соскабливать мясо с костей. Занятие, я думаю, далеко не из приятных. Когда кости были очищены, Он-Чует-Буйволов завернул их в шкуру оленя и привёз в стойбище.
Похоже, что для дикарей важно не столько тело покойника, сколько кости. Джек утверждает, что знавал нескольких краснокожих, которые всегда возили с собой кости умерших предков. Однако в большинстве случаев кости зарывают в землю после того, как тело разложится на погребальном помосте.
Он расспросил кое-кого и поведал мне престранную историю.
Индеец по имени Он-Чует-Буйволов отправился за телом своего погибшего сына, которого после сражения оставили лежать где-то на территории племени Псалоков. Когда же он через несколько дней отыскал труп, то понял, что забрать тело с собой не получится, так как процесс разложения зашёл уже далеко. Тогда он вместе с друзьями взялся за гниющие останки и принялся ножом соскабливать мясо с костей. Занятие, я думаю, далеко не из приятных. Когда кости были очищены, Он-Чует-Буйволов завернул их в шкуру оленя и привёз в стойбище.
Похоже, что для дикарей важно не столько тело покойника, сколько кости. Джек утверждает, что знавал нескольких краснокожих, которые всегда возили с собой кости умерших предков. Однако в большинстве случаев кости зарывают в землю после того, как тело разложится на погребальном помосте.
Понедельник, 5 июня 1837
Сегодня неподалёку от деревни произошло столкновение с Воронами, которые пришли, вероятно, чтобы украсть лошадей у Оглалов. Но их обнаружили. Убили пять человек. Остальные умчались прочь. Со стороны Оглалов погиб Горная Вершина.
Я хотел принять участие в бою, но не успел, так как всё произошло стремительно. Да и Джек-Собака держал меня за локоть, настояв, чтобы я смотрел на этот спектакль со стороны. Однако со стороны видно было лишь, как индейцы носились на своих пони, поднимая густую пыль, и стреляли во что-то на земле.
Когда Горную Вершину привезли в деревню, вокруг сию же секунду столпилось множество женщин. Поднялся жуткий плач. Убитого стали готовить к прощанию, переодев в праздничную рубашку из удивительно мягко выделанной кожи. Расшита она была очень ярко и красиво. Его лицо обмазали алой краской и также оставили чёрный отпечаток руки, которая словно закрывала покойнику рот: четыре пальца запечатлели свои следы на одной щеке, а большой палец – на другой. Говорят, что таким знаком выделяют особенно уважаемого и храброго воина.
Я хотел принять участие в бою, но не успел, так как всё произошло стремительно. Да и Джек-Собака держал меня за локоть, настояв, чтобы я смотрел на этот спектакль со стороны. Однако со стороны видно было лишь, как индейцы носились на своих пони, поднимая густую пыль, и стреляли во что-то на земле.
Когда Горную Вершину привезли в деревню, вокруг сию же секунду столпилось множество женщин. Поднялся жуткий плач. Убитого стали готовить к прощанию, переодев в праздничную рубашку из удивительно мягко выделанной кожи. Расшита она была очень ярко и красиво. Его лицо обмазали алой краской и также оставили чёрный отпечаток руки, которая словно закрывала покойнику рот: четыре пальца запечатлели свои следы на одной щеке, а большой палец – на другой. Говорят, что таким знаком выделяют особенно уважаемого и храброго воина.
СЕМЬЯ
Да, белая женщина была редчайшим явлением на западном берегу Миссури. Впрочем, из-за краснокожих красавиц тоже случались серьёзные ссоры между трапперами, ведь любовь не знает границ, она стремится проявить себя и обдать жаром всех вокруг, даже если подобная страсть несла с собой гибель. Рэндал Скотт хорошо помнил, как два года назад во время Рандеву Кит Карсон стрелялся с французом по имени Шунар. И причиной тому была Ва-Нибе,совсем юная девушка из племени Арапахов. Она выглядела столь манящей, что дыхание её кружило голову мужчинам на расстоянии десяти шагов. Шунар и Карсон обратили на неё внимание во время весёлого Супового Танца, и каждый счёл, что она выбрала именно его.
Суповой Танец считался танцем ухаживаний. Девушки выстраивались в ряд напротив мужчин и держали в руках чёрные ложки, сделанные из бизоньего рога.
Они черпали ими суп из котла, а танцующие мужчины должны были выпить этот суп. Это было возможно лишь в том случае, если девушка хотела этого. Когда же партнёр не устраивал её, она выплёскивала суп ему в лицо. В противном случае она разрешала избраннику набросить ей на голову одеяло. В таком виде парочка могла стоять, разговаривая и нежно потираясь носами на глазах у публики. Белые трапперы очень быстро заменили потирание носами на более привычные и приятные им поцелуи. Индейские девушки с лёгкостью приняли это нововведение.
Ва-Нибе означало Поющая Трава. Все без исключения охотники пялились на неё, когда она проезжала через лагерь на своей белой лошадке, одетая только в мягкую белую юбку с красной вышивкой, и её обнажённые грудки с торчащими сосками соблазнительно подрагивали при каждом шаге лошади. Не было на Рандеву ни единого мужчины, который оставался бы спокоен, глядя на эту дочь природы, сияющую бронзовой кожей на солнце.
Как-то раз Ва-Нибе отказала пьяному Шунару в его притязаниях и плеснула в него супом, что привело француза в бешенство. Этот огромного роста человек с тяжёлыми ручищами и бычьей шеей обладал недюжинной силой. В отряде капитана Дрипса, с которым он приехал, Шунар успел переломать рёбра почти всем. Как и большинство звероловов, медлительных и ленивых с виду, он под влиянием момента был способен пустить в ход всю притаившуюся в нём энергию… В этот раз, ошпаренный презрением девушки более, чем опрокинутым на него супом, он набросился на неё, но она, защищаясь, внезапно ткнула его ножом и скрылась. Рана оказалась пустяковой, но француз остервенел.
На следующий день он увидел Ва-Нибе верхом на красивом пегом жеребце, которого подарил девушке Кит Карсон и, схватив ружьё, принялся носиться по лагерю в поисках Кита, которого счёл своим личным обидчиком и на котором жаждал сорвать своё зло. Карсон выехал к нему на коне и подскакал вплотную. Шунар поднял оружие, но шея жеребца, на котором сидел Кит, мешала ему, и выстрел получился неудачным. Кит легко уклонился от пули и тут же спустил курок своего пистолета, прострелив пьяному великану руку.
Рэндал Скотт ни с кем не стрелялся, чтобы получить спутницу. Несколько раз ездил с грузом для компании Эшли—Генри вниз по реке и в Сент-Луисе с головой окунался в разнузданное веселье публичных домов.
– У плоти свои аппетиты, – говорил он сам себе.
Джек-Собака лишь посмеивался над его похождениями, так как сам давно уже не интересовался прекрасным полом.