Страница:
– Раскочегарь его на всю катушку! - Сергей открыл клапаны и невольно совершил ошибку. Горючее быстро закончилось и челнок опять безвольно повис на низкой орбите. Все что они выкроили - два дополнительных витка вокруг Земли.
– Все, блин, приехали! - Донесся голос старпома. -Топлива нет, теперь хоть пивом разгоняйся.
– А это мысль! - идею подхватил первый пилот. - Пускай с Земли, с тех же старых ЭМов подадут импульс. Но надо на глаз корректировать его прохождение, контроллер тяги полетел!
Оба дружно посмотрели на Сергея. В пилотировании челнока он бы не смог заменить экипаж, но вот в отношении простой работы - смотреть за углом падения луча и не поджариться при этом - он годился.
После удаления пилотов в кабину, Сергей остался в безвоздушном пространстве один. Перспектива быть "поджаренным" его не прельщала, да и возможность "на глазок" попасть под луч под нужным углом - была минимальной. Не долго думая, он вспомнил о другом источнике энергии, прекрасно способным разогреть пиво до нужной температуры.
За ним никто не смотрел. Он заметил по замороженным шарикам, что пиво потихоньку стало поступать в зеркальную камеру сгорания. Не долго думая, он вскрыл лучевым мечом крышку камеры, подставил раструб оружия и покрепче пристегнулся к корме. Поток перегретого пара вырвался из сопла. Температура на наружном датчике стала повышаться, дойдя до двухсот градусов (даже в громоздком изолированном скафандре начинало потихоньку припекать), в самой камере, похоже, уже образовалась низкотемпературная плазма.
Тяга была не такой сильной, но продолжительной. Челнок медленно стал набирать дополнительную скорость. По радиосвязи слышались восторженные возгласы пилотов, думавших, что Земля догадалась взять на себя автоматический контроль тяги. Хотя, на радостях, все и забыли, что забыли даже предупредить контрольную башню о новом способе передвижения в космосе.
Он не помнил, как миновал шлюз. Снимая скафандр, он заметил, что старпом висит посередине салона, отбиваясь с последним бочонком из под пива от пилотов.
После подхода орбитального буксира, захомутавшего своими захватами челнок и визита на станцию "Мир-3", экипаж и некоторых пассажиров транспортировали в положении риз. Десять литров пива на пятерых, конечно, было мало, но весь путь до станции, старпом на радостях выставил из своего НЗ три бутылки водки. Закусывая из тюбиков чем попало, экипаж безбожно квасил. В это время две стюардессы, как могли успокаивали пассажиров, говоря, что ситуация под контролем и оказывая мелкую медицинскую помощь тем, кто не столь удачно перетерпел кратковременную перегрузку.
На станции - огромном трехкилометровом ажурном кольце, вращающемся вокруг одной оси, пьянчуг мягко пожурили, но все же оставили покое. На следующий день, пошатываясь, в слабом искусственном тяготении станции, Сергей подумал, что не зря, наверное, запретили распивать шампанское в космосе. Могло бы быть хуже.
Старпом (последствия попойки почти не сказывались на нем - за исключением красного носа и блестящих глаз) представил Сергея старшим офицерам планетолета "Железный Феликс". Естественно, потерю пива никто не приветствовал, однако многим дедам было по душе то неординарное решение.
Станция "Мир-3" была громадной. Помимо садов, беговых дорожек, здесь было немало мест, которые стоило посетить и которые были предназначены для кратких минут отдыха ее полуторатысячного населения. Но как ни интересно было человеку, впервые покинувшему родную Землю, главное чудо ждало его впереди - огромный корабль, символизирующий стальную волю народа и несокрушимую мощь России.
По устарелой морской классификации, броненосец или по-другому, линейный корабль, был длинной в три километра и весом в несколько миллионов тонн, формой он напоминал вытянутый треугольник. Его двигательную основу составляли четыре сверхтяжелых челнока, когда-то запущенные с Земли.
В середине пятидесятых годов началась очередная эпоха по всеобщему разоружению, высвобождались лишние мощности и средства, ориентированные на убийство людей. Государства сворачивали свои военные программы, в том числе и космические. После бегства и ссылки военных преступников Мирового правительства, отпала необходимость в создании гигантских летающих крепостей.
Разумеется, "на всякий случай" на Лунных верфях было построено несколько кораблей: три миноносца по старой классификации и один крейсер, совокупной массой менее миллиона тонн.
"Железный Феликс" создавался в 2067-2072 гг. на деньги "пенсов" методом народной стройки. Тогда часть населения страны ежегодно собирала свыше триллиона новых рублей (пропадали пропадом старые "Волги" и иные увлечения - все жили только одной мечтой о чем-то таком огромном и несокрушимом).
Старые индустриальные челноки использовались в качестве двигателей. Корпус с многометровой броней с помощью солнечных печей был выплавлен из ближайшего астероида. В результате несколько тысяч российских "пенсов" получили в свои руки любимую игрушку, мечту индустриального детства. Постоянный экипаж корабля составлял всего две сотни человек. Еще три тысячи - были те счастливчики, которым на месяц выпадало счастье на старости лет попасть на орбиту.
Пролетая по коридорам "Железного Феликса" (деды не признавали искусственного тяготения, потому несколько часов в день приходилось проводить в спортзале, а в остальное время носить специальные компенсаторные костюмы, создававшие сопротивление мышцам), Сергей неожиданно отметил сходство с пиратским кораблем. Нет, не было никакого беспорядка, просто само ощущение атмосферы планетолета, загадочной и всеемте с тем бесшабашной, кружило голову, навевая детские мечты и грезы.
Переборки "машинного отделения" были узкими. Постоянно раздавался грохот, заглушавший даже транслируемый корабельной сетью "металл". Как оказалось, деды не переносили бесшумной работы термоядерных генераторов и в конструкцию корабля внесли "шумовые эффекты", напоминающие то грохот дизелей, то протяжный вой электромоторов.
Корабль считался боевым, хоть официально числился в качестве "туристического планетолета". На "всякий случай" на нем находилось три десятка термоядерных боеголовок мощностью по пять мегатонн каждая в недоступных бронированных саркофагах. Лучевое оружие - протонные ускорители заряженных частиц и мощные импульсные лазеры - было сгруппировано в несколько батарей.
"Главным калибром" считалось восемь башен со строенными шестнадцатидюймовыми орудиями. Ствольная артиллерия прекрасно зарекомендовала себя в космосе. Если управляемую ракету можно было перехватить, то небольшой кусок металла, несущейся со скоростью в десятки километров в секунду был для "потенциального противника" опаснее метеорита.
Разумеется "потенциальных противников" не было. В самом деле, неужели ими могут стать, например, США, которые постоянно прибегают к помощи российских миротворцев для усмирения межрасовых беспорядков у себя. Или Китай, в отношении которого уже несколько десятилетий существовали международные запреты на развитие ряда технологий. Скорее уж Индия или Бразилия, на худой конец, Объединенный Европейский Халифат.
Но, как отдавал себе отчет Сергей, настоящий противник невидим, он всегда готов исподтишка нанести свой удар, используя в качестве отвлекающих маневров традиционные силы.
За оставшееся время до отлета он постарался, оправдывая свои хлеб, досконально изучить управление и работу второй шестнадцатидюймовой башни, расположенной ближе к носу корабля. В течение нескольких часов тренировок он добился удивительно четкого и плавного хода орудий с их вечно барахлившими серводвигателями. Он без помощи вычислителей на глазок прикидывал нужный угол упреждения для движущейся учебной мишени. В общем, достиг определенных успехов, так что командир батареи, дед, поблескивающий стальной челюстью и рядом нашивок на полускафендре пообещал, когда отойдут от станции, первый учебно-боевой залп оставить за ним.
– Молодца! Так держать… молодежь не совсем пропащая пошла… а то, блин, раздобрели в спокойной жизни.
– Увы! - Про себя подумал Сергей, - Каждому поколению - свой война!
После последних конфликтов начала 40-ых и исхода Мирового правительства общество развивалось удивительно быстро, но все же без "встрясок" и масштабных "вызовов", что в конце концов неблагополучно сказывалось на мобилизационной готовности.
В перерыве от учебно-практических занятий, в то время, когда большая часть экипажа отправлялась на главную палубу в огромный ангар слушать выступления вышедшей в тираж полупанковской группы "Правый берег реки Иордан", Сергей старался знакомиться с остальными "путешественниками". За прошедшие три дна до старта он шапочно познакомился со всеми и только в день отлета натолкнулся на того самого профессора с "внучкой". Они столкнулись в тесной переборке у входа в командную рубку.
– А… наш спаситель, признаться, я вас уже где-то встречал, не так ли?
Сергей, кажется, начал понимать, что его маскировка летела к чертям, когда вблизи заметил, что и профессор выглядел странно. Если чуть-чуть сделать бороду покороче, убрать цветные контактные линзы, изменить прическу, сделать лицо более светлым, добавить более густые брови…
– Иван Мстиславович! - (профессор чуть не зажал ему рот назвав другое имя) - Простите! - уже шепотом добавил Сергей.
Они продолжили разговор уже в каюте "профессора", который, как оказалось, разбирался в шпионской электронике не хуже конторского спеца. Он выставил несколько малопонятных приборов, провел сканером вокруг. На случай использования лазерного звукоснимателя (снимавшего информацию по вибрации стекол), включил какую-ту мерно повякивающую конструкцию.
– Ну вот, теперь и поговорим! Я так полагаю, что начальство не удосужилось нас представить в более рабочей обстановке, а то все мельком, да и урывками…
– Позвольте! - Спросил Сергей первое, что пришло на ум. - А как же "историческая фантастика"?
– Ну, не будем больше играть в прятки… это полнопрофильный отдел по вопросам идеологии. Я постараюсь вкратце, насколько это возможно, обрисовать чем мы у себя на земле занимаемся и, ч уверен, вы сразу поймете цель нашшей работы… Да, Евгения, хорошо! - он что-то тихо проговорил в приемник. - Дочка нас не побеспокоит!
– Дочка, но как…?
– Привелегии, надо кому-то сдавать дела по окончании службы… Но скажите, припоминая тезисы вашего, надо сказать, крамольного доклада, что такое "идеология" в прикладном понимании этого термина.
– Некоторая общая программа действий для общества и государства, в которой прописан ряд формальных, я бы сказал "обрядовых" процедур, схем решения поступающих задач и интерпретации входящей информации. Вообще-то, это фикция, вывеска, с помощью которой элита легитимизирует свое право на власть, прикрываясь некоторыми "общими ценностями". Типичный пример - идеология "демократизаторов", на практике отражающей новое издание расовой теории: некоторые народы, оказывается, не могли сами построить "демократию".
– Да, тут я с вами соглашусь, любая идеология, в этом ее сходство с религией, претендует на всеобщность, универсальность и безальтернативность. В этом плане она стремится подмять под себя или уничтожить все предшествовавшие ей идеологические формы… Хотя… Отказ от исторического опыта, его огульное шельмование, так же приводит к дегуманизацииобщественных наук, вовлекает их в более порочный круг обслуживания интересов узких социальных групп, осуществляет их мифологизацию и мистификацию. Дайте ка более общее определение "государственной информационной политики"! - Как на экзамене профессор нахмурил брови, вытягивая из студента ответ.
– Классическое?… Под государственной информационной политикой имеется в виду регулирующая деятельность государства, направленная на развитие информационной сферы общества, которая охватывает не только телекоммуникации информационные системы или средства массовой информации, но и всю деятельность, связанную с созданием, хранением, обработкой, демонстрацией и передачей всех видов информации - деловой, научно-образовательной новостной, развлекательной и т.п."
– В нашем случае, применительно к теме разговора из этого и ряда подобных определений важна именно регулирующая информационная деятельность государства, которую в абстрактной модели можно разделить на собственно "Государственный PR" и государственную идеологию.
Идеология вообще - это символическая реальность, т.е. набор определенным образом упорядоченных оценочных категорий мировоззрения группы людей, базовых принципов ее деятельности, отражающих объективную реальность, выраженных в смыслах и символах на бумаге(официальные документы, отражающие ее содержание) и не на бумаге(например, мифы, распускаемые слухи, анекдоты). Будучи реальностью, пропущенной через сито человеческого мировоззрения, идеология всегда субъективна. Степень объективности идеологии (ее полезности, в частности) определяется по нескольким параметрам (развитость, концептуальная стройность и законченность, способность к адаптации и развитию без кризисных явлений), главным параметром из которых, является способность позитивно воздействовать на развитие государства и общества, адекватно отражать сущность происходящих явлений, говоря другими словами, соответствовать своему времени.
Государственная идеология, при применении исторического подхода определяется, как некоторая сумма непротиворечивых, постоянных оценочных и принципиальных воззрений по поводу государства и общества, их истории, современного состояния и перспектив развития, воззрений, отражающих интересы общественных групп. Это одновременно и среда, в которой формируются принципы PR-деятельности, но одновременно и объектприложения ее усилий. Лишенная внутренних противоречий идеология, "символ выражения воли правящего класса" - всегда стремится подморозитьобщественный процесс, закрепиться на некотором достигнутом рубеже.
Основная функция идеологии - быть своеобразной системной реальностью, в которую все погружены, и исходя из которой, объясняются все действия государства (политиков, озвучивающих эти действия, в частности) по отношению к обществу и другим государствам. По сути дела, это есть средообразующая функция. Более конкретные задачи, вытекающие из нее - создание и поддержание вектора государственной информационной (и других видов) политики, с которым сонаправлена равнодействующая всех других информационных потоков, представлений, установок, смыслов в стране. Потому то и небывалый технический и общественный прогресс в нашей стране во второй половине двадцать первого века связан именно с идеологией. Вспомните основной тезис синергетического идеализма: "Сознание определяет бытие!". Государство способное управлять идеологией, а это современная Россия и СССР до середины 70-ых годов - могущественны, поскольку в состоянии сконцентрировать миллионы воль единичных субъектов в один могучий созидающий поток.
– "Металлическая идея"?
– Не более чем форма… очень удачная и весьма эффективная, позволившая бороться с последствиями деструктивных явлений массовой культуры. К тому же лозунг "Бей попсу - спасай Россию!" первоначально вовлек в движение ряд несознательных элементов, гораздых на разрушительные действия, их приходилось перевоспитывать, прививать "идейную сознательность", но в результате - так и осталось самое буйное и неудержное поколение в истории страны. То, что у оппонентов вызывало первоначально смех - на самом деле было плодом достаточно серьезных как теоретических, так и практических изысканий, для отливки той формы, в которую надлежало залить абстрактную национальную идею. Но… мы приблизились к определенному пределу.
– Конечно, идеология - субстанция достаточно нематериальная, то она твердая, как сталь, то хрупка, как стекло!
– На это и делают ставку наши оппоненты, апологеты концепции "информационных войн". Но об этом несколько позже. Основные политические коммуникации протекают на уровне "элита-общество", когда в параллельно существует как бы две политические субкультуры, характеризуемые набором поведенческих стереотипов, которые проявляются в формально-юридических процедурах (выборы, митинги, акции гражданского неповиновения) и неформальных, классифицируемых как "антигосударственные", "антисистемные" (восстание, силовое сопротивление).
Основная функция политической элиты состоит в "генерации смыслов" с тем условием, чтобы поддерживать в обществе настроение политической лояльности. Другая, не менее маловажная функция состоит в управлении, менеджменте социально-политических событий. По первому каналу информация протекает непосредственно от правящей элиты на всех ее уровнях через СМИ к народу. Во втором случае, коммуникация происходит в самой "нервной системе" политической структуры. Материальным носителем ее являются делопроизводственные документы, а триггерами-ретрансляторы, чиновники, бюрократы различного уровня.
– Россия периода двух олигархатов не баловала общество позитивными смыслами, пичкая ее всякой "петросяновщиной-киркоровщиной", стремясь затуманить мозги обывателя и легитимизировать попсой свое право на доминирование.
– Да, но падение интеллектуального уровня населения помимо социальных пороков (алкоголизм, наркомания, проституция и так далее) привело его к зависимости от "иглы попсы". Первоначально общество на ура воспринимало жвачку для мозгов. Но потом даже системные функционеры начали осознавать, что всегда найдутся более искусные манипуляторы, которые всегда могут с успехом перехватить бразды правления!
– Низко пав в интеллектуальном уровне, россияне сделались очень беззащитными по отношению к любой возможной масштабной идеологической диверсии, предшествовавшей силовому вторжению. 20-ые годы продемонстрировали полную несостоятельность попсовых правительств Второго олигархата. И если бы сейчас была возможность - не задумываясь, повернул ход истории, это бы спасло десятки миллионов жизней соотечественников, убивших себя сладкой отравой, а впоследствии истребленных в затяжных пограничных войнах и вторжениях восточных и западных "миротворцев".
– Здесь Сергей, ты прав, но только отчасти. Рыба, как известно, гниет с головы. Основной проблемой России тех лет был не только идейный вакуум, но и неэффективность в системе государственного управления. Чиновник, функционер, партаппаратчик, единая унифицированная ячейка, заменяемый механизм - становой хребет любого современного государства, но, одновременно, ее "балласт", источник реакции и препятствие обновлению. Это - особая каста (очень часто наследственная), обладающая монопольным правом на информацию, позволяющую "отличать своего от чужих", работать в государственной машине. "Бюрократическое знание" - совокупность не только экономических, политических, социологических представлений, а квинтэссенция "управленчества", как знания определенных "правил игры", порядка существования.
– Кто перед кем должен сколько раз приседать, когда может иметь слово, и "инициатива наказуема" - свод не писаных правил, норм поведения бюрократа в своей деятельности, с тем условием, чтобы не потерять "насиженное место". - Сергей на Идеологичеком факультете изучал такую дисциплину, как "Бюрократический или номенклатурно-аппаратный способ производства материального блага"
– Правильно. "Новейший" способ изменения сознания - его изменения в модусе бюрократической рационализации,когда на эволюционный простор выходит новый субъект - Homo Burocratis. Чиновник в "застойном" Союзе и, смею вас заверить, как тип, практически полностью сохранившийся в России Первого и Второго олигархатов, он делает вроде ненужным прежнего, критически мыслящего интеллектуала (отца-основателя реформы или революционера - профессионала, человека давшего толчок к развитию, представителя "элиты львов"), а с другой - оказывается неспособным к последовательному осуществлению его функций в силу своей подконтрольности учреждению, в котором служит. Чиновник может только управлять однажды сложенным механизмом, но не в состоянии разработать принципиально новых подходов в решении возникающих задач. Подсказать, наставить на путь истинный его должна остальная часть элиты.
– А если этой элиты нет? Погибла в чистках, не выдержала конкуренции с формалистами, пошла на поводу бюрократов - номенклатурщиков, или начала исповедовать совершенно новые идеи, не совместимые с общим вектором развития государства? Здесь подразумеваются, прежде всего, "стяжательские", потребительские интересы современного общества.
– "Потребление - это не материальная практика и не феноменология "изобилия", оно не определяется ни пищей, которую человек ест, ни одеждой, которую носит, ни машиной, в которой ездит, ни речевым или визуальным содержанием образов или сообщений, но лишь тем, как все это организуется в знаковую субстанцию: это виртуальная целостность всех вещей и сообщении, составляющих отныне более или менее связный дискурс.Потребление, в той мере, в какой это слово вообще имеет смысл, есть деятельность систематического манипулирования знаками".- ответил профессор цитатой из какого-то классика эпохи постмодерна. - Чтобы стать объектом потребления, вещь должна сделаться знаком, а потому "у потребления нет пределов. Если бы оно было тем, чем его наивно считают, - поглощением-пожиранием благ, - то рано или поздно наступало бы пресыщение. Если бы оно относилось к сфере потребностей, то мы должны были бы прийти к удовлетворению. Однако мы знаем, что это не так: людям хочется потреблять все больше и больше…Потребление именно потому столь неистребимо, что это тотально идеалистическая практика, которая за известным порогом уже не имеет более ничего общего с удовлетворением потребностей или же с принципом реальности. Дело в том, что проект, сообщающий ей динамику, всегда оказывается разочарован подразумевающей его вещью. Получив неопосредованное существование в знаке, он переносит свою динамику на бесконечное и систематическое обладание все новыми и новыми потребительскими вещами/знаками. Тогда потребление, чтобы остаться собой, то есть жизненным принципом, должно либо превзойти себя, либо бесконечно повторяться. В своей идеальности вещи/знаки эквивалентны друг другу и могут неограниченно умножаться; они и должны это делать,дабы ежеминутно восполнять нехватку реальности. Собственно говоря, потребление неистребимо именно потому, что основывается на некотором дефиците.Соответственно в новом обществе потребления управляющая деятельность элиты сводится к управлению симулякрами материальных благ (деловой документ, денежная купюра - объект-заместитель реального ресурса, который сам выступает за счет своей принуждающей силы источником материального блага).
Общество потребления нуждается в определенном идейно-ценностном наборе, которому должна соответствовать вся элита на уровне формальной и неформальной политической коммуникации, который на практике выражается в атрибутах массовой культуры. Недаром, например, в современной России принято проводить различные массовые мероприятия, выступления артистов в поддержку того или иного политического лидера с целью создания его "легитимного образа" в глазах массы, жаждущей "хлеба и зрелищ". Соответственно мы подходим к причине понимания бесконечного стремления системы к экспансии. Она постоянно должна тратить ресурсы на поддержание легитимности в глазах собственного населения, как и рядовой человек, осуществлять "престижное потребление". Наконец, сами функционеры политической элиты могут находиться в плену собственных масс-культовых творений и на уровне индивидуальной конкуренции за места в элите будут демонстрировать видимое "престижное потребление". Поэтому дефицит ресурсов будет иметься всегда. В самой политической системе, в ее управляющих структурах заложены принципы, оказывающие негативное влияние на ее существование, являющиеся неистребимым наследием предыдущих эпох человеческой цивилизации, вечные, как и все человеческие слабости (негативная информация в самой программе развития, резидентный вирус).
Конкретным примером может послужить так называемая "консервация элиты", кореллирующаяся с процессом передачи власти от "львов" к "лисам", если измерять эту ситуацию в категориях Вильфредо Парето, для которого элита - это узкая группа людей в любом обществе, способная за счет особых психологических качеств господствовать над массой, диктовать ей свою волю. Энергичные, волевые "львы" с трудом допускают в свой круг новичков, обладающих аналогичными качествами, опасаясь конкуренции, предпочитая окружать себя прихлебателями - "лисами", проводящими гибкую и несамостоятельную политику, неспособные решать проблемы на первых уровнях интерпретации конкретной цели развития политической системы (это прерогатива "зубров", отцов-основателей, мастодонтов большой политики, обладающих огромным идеологическим авторитетом). Но вот "тяжеловесы" уходят из большой политики по причине преклонного возраста, а "лисы" не допускают формирования новых из своей среды, тем более не допускают людей со стороны. Однако, "лисы" не в состоянии генерировать нового "идеологического содержания", могут лишь продолжать старую, агрессивную, экспансионистскую политику в условиях надвигающегося внутреннего кризиса (на ее продолжении в прежней трактовке не хватает воли), начинается период поисков компромиссов, соглашательства с Внешней средой, тем самым, показывают свою собственную слабость.
– Все, блин, приехали! - Донесся голос старпома. -Топлива нет, теперь хоть пивом разгоняйся.
– А это мысль! - идею подхватил первый пилот. - Пускай с Земли, с тех же старых ЭМов подадут импульс. Но надо на глаз корректировать его прохождение, контроллер тяги полетел!
Оба дружно посмотрели на Сергея. В пилотировании челнока он бы не смог заменить экипаж, но вот в отношении простой работы - смотреть за углом падения луча и не поджариться при этом - он годился.
После удаления пилотов в кабину, Сергей остался в безвоздушном пространстве один. Перспектива быть "поджаренным" его не прельщала, да и возможность "на глазок" попасть под луч под нужным углом - была минимальной. Не долго думая, он вспомнил о другом источнике энергии, прекрасно способным разогреть пиво до нужной температуры.
За ним никто не смотрел. Он заметил по замороженным шарикам, что пиво потихоньку стало поступать в зеркальную камеру сгорания. Не долго думая, он вскрыл лучевым мечом крышку камеры, подставил раструб оружия и покрепче пристегнулся к корме. Поток перегретого пара вырвался из сопла. Температура на наружном датчике стала повышаться, дойдя до двухсот градусов (даже в громоздком изолированном скафандре начинало потихоньку припекать), в самой камере, похоже, уже образовалась низкотемпературная плазма.
Тяга была не такой сильной, но продолжительной. Челнок медленно стал набирать дополнительную скорость. По радиосвязи слышались восторженные возгласы пилотов, думавших, что Земля догадалась взять на себя автоматический контроль тяги. Хотя, на радостях, все и забыли, что забыли даже предупредить контрольную башню о новом способе передвижения в космосе.
Он не помнил, как миновал шлюз. Снимая скафандр, он заметил, что старпом висит посередине салона, отбиваясь с последним бочонком из под пива от пилотов.
После подхода орбитального буксира, захомутавшего своими захватами челнок и визита на станцию "Мир-3", экипаж и некоторых пассажиров транспортировали в положении риз. Десять литров пива на пятерых, конечно, было мало, но весь путь до станции, старпом на радостях выставил из своего НЗ три бутылки водки. Закусывая из тюбиков чем попало, экипаж безбожно квасил. В это время две стюардессы, как могли успокаивали пассажиров, говоря, что ситуация под контролем и оказывая мелкую медицинскую помощь тем, кто не столь удачно перетерпел кратковременную перегрузку.
На станции - огромном трехкилометровом ажурном кольце, вращающемся вокруг одной оси, пьянчуг мягко пожурили, но все же оставили покое. На следующий день, пошатываясь, в слабом искусственном тяготении станции, Сергей подумал, что не зря, наверное, запретили распивать шампанское в космосе. Могло бы быть хуже.
Старпом (последствия попойки почти не сказывались на нем - за исключением красного носа и блестящих глаз) представил Сергея старшим офицерам планетолета "Железный Феликс". Естественно, потерю пива никто не приветствовал, однако многим дедам было по душе то неординарное решение.
Станция "Мир-3" была громадной. Помимо садов, беговых дорожек, здесь было немало мест, которые стоило посетить и которые были предназначены для кратких минут отдыха ее полуторатысячного населения. Но как ни интересно было человеку, впервые покинувшему родную Землю, главное чудо ждало его впереди - огромный корабль, символизирующий стальную волю народа и несокрушимую мощь России.
По устарелой морской классификации, броненосец или по-другому, линейный корабль, был длинной в три километра и весом в несколько миллионов тонн, формой он напоминал вытянутый треугольник. Его двигательную основу составляли четыре сверхтяжелых челнока, когда-то запущенные с Земли.
В середине пятидесятых годов началась очередная эпоха по всеобщему разоружению, высвобождались лишние мощности и средства, ориентированные на убийство людей. Государства сворачивали свои военные программы, в том числе и космические. После бегства и ссылки военных преступников Мирового правительства, отпала необходимость в создании гигантских летающих крепостей.
Разумеется, "на всякий случай" на Лунных верфях было построено несколько кораблей: три миноносца по старой классификации и один крейсер, совокупной массой менее миллиона тонн.
"Железный Феликс" создавался в 2067-2072 гг. на деньги "пенсов" методом народной стройки. Тогда часть населения страны ежегодно собирала свыше триллиона новых рублей (пропадали пропадом старые "Волги" и иные увлечения - все жили только одной мечтой о чем-то таком огромном и несокрушимом).
Старые индустриальные челноки использовались в качестве двигателей. Корпус с многометровой броней с помощью солнечных печей был выплавлен из ближайшего астероида. В результате несколько тысяч российских "пенсов" получили в свои руки любимую игрушку, мечту индустриального детства. Постоянный экипаж корабля составлял всего две сотни человек. Еще три тысячи - были те счастливчики, которым на месяц выпадало счастье на старости лет попасть на орбиту.
Пролетая по коридорам "Железного Феликса" (деды не признавали искусственного тяготения, потому несколько часов в день приходилось проводить в спортзале, а в остальное время носить специальные компенсаторные костюмы, создававшие сопротивление мышцам), Сергей неожиданно отметил сходство с пиратским кораблем. Нет, не было никакого беспорядка, просто само ощущение атмосферы планетолета, загадочной и всеемте с тем бесшабашной, кружило голову, навевая детские мечты и грезы.
Переборки "машинного отделения" были узкими. Постоянно раздавался грохот, заглушавший даже транслируемый корабельной сетью "металл". Как оказалось, деды не переносили бесшумной работы термоядерных генераторов и в конструкцию корабля внесли "шумовые эффекты", напоминающие то грохот дизелей, то протяжный вой электромоторов.
Корабль считался боевым, хоть официально числился в качестве "туристического планетолета". На "всякий случай" на нем находилось три десятка термоядерных боеголовок мощностью по пять мегатонн каждая в недоступных бронированных саркофагах. Лучевое оружие - протонные ускорители заряженных частиц и мощные импульсные лазеры - было сгруппировано в несколько батарей.
"Главным калибром" считалось восемь башен со строенными шестнадцатидюймовыми орудиями. Ствольная артиллерия прекрасно зарекомендовала себя в космосе. Если управляемую ракету можно было перехватить, то небольшой кусок металла, несущейся со скоростью в десятки километров в секунду был для "потенциального противника" опаснее метеорита.
Разумеется "потенциальных противников" не было. В самом деле, неужели ими могут стать, например, США, которые постоянно прибегают к помощи российских миротворцев для усмирения межрасовых беспорядков у себя. Или Китай, в отношении которого уже несколько десятилетий существовали международные запреты на развитие ряда технологий. Скорее уж Индия или Бразилия, на худой конец, Объединенный Европейский Халифат.
Но, как отдавал себе отчет Сергей, настоящий противник невидим, он всегда готов исподтишка нанести свой удар, используя в качестве отвлекающих маневров традиционные силы.
За оставшееся время до отлета он постарался, оправдывая свои хлеб, досконально изучить управление и работу второй шестнадцатидюймовой башни, расположенной ближе к носу корабля. В течение нескольких часов тренировок он добился удивительно четкого и плавного хода орудий с их вечно барахлившими серводвигателями. Он без помощи вычислителей на глазок прикидывал нужный угол упреждения для движущейся учебной мишени. В общем, достиг определенных успехов, так что командир батареи, дед, поблескивающий стальной челюстью и рядом нашивок на полускафендре пообещал, когда отойдут от станции, первый учебно-боевой залп оставить за ним.
– Молодца! Так держать… молодежь не совсем пропащая пошла… а то, блин, раздобрели в спокойной жизни.
– Увы! - Про себя подумал Сергей, - Каждому поколению - свой война!
После последних конфликтов начала 40-ых и исхода Мирового правительства общество развивалось удивительно быстро, но все же без "встрясок" и масштабных "вызовов", что в конце концов неблагополучно сказывалось на мобилизационной готовности.
В перерыве от учебно-практических занятий, в то время, когда большая часть экипажа отправлялась на главную палубу в огромный ангар слушать выступления вышедшей в тираж полупанковской группы "Правый берег реки Иордан", Сергей старался знакомиться с остальными "путешественниками". За прошедшие три дна до старта он шапочно познакомился со всеми и только в день отлета натолкнулся на того самого профессора с "внучкой". Они столкнулись в тесной переборке у входа в командную рубку.
– А… наш спаситель, признаться, я вас уже где-то встречал, не так ли?
Сергей, кажется, начал понимать, что его маскировка летела к чертям, когда вблизи заметил, что и профессор выглядел странно. Если чуть-чуть сделать бороду покороче, убрать цветные контактные линзы, изменить прическу, сделать лицо более светлым, добавить более густые брови…
– Иван Мстиславович! - (профессор чуть не зажал ему рот назвав другое имя) - Простите! - уже шепотом добавил Сергей.
Они продолжили разговор уже в каюте "профессора", который, как оказалось, разбирался в шпионской электронике не хуже конторского спеца. Он выставил несколько малопонятных приборов, провел сканером вокруг. На случай использования лазерного звукоснимателя (снимавшего информацию по вибрации стекол), включил какую-ту мерно повякивающую конструкцию.
– Ну вот, теперь и поговорим! Я так полагаю, что начальство не удосужилось нас представить в более рабочей обстановке, а то все мельком, да и урывками…
– Позвольте! - Спросил Сергей первое, что пришло на ум. - А как же "историческая фантастика"?
– Ну, не будем больше играть в прятки… это полнопрофильный отдел по вопросам идеологии. Я постараюсь вкратце, насколько это возможно, обрисовать чем мы у себя на земле занимаемся и, ч уверен, вы сразу поймете цель нашшей работы… Да, Евгения, хорошо! - он что-то тихо проговорил в приемник. - Дочка нас не побеспокоит!
– Дочка, но как…?
– Привелегии, надо кому-то сдавать дела по окончании службы… Но скажите, припоминая тезисы вашего, надо сказать, крамольного доклада, что такое "идеология" в прикладном понимании этого термина.
– Некоторая общая программа действий для общества и государства, в которой прописан ряд формальных, я бы сказал "обрядовых" процедур, схем решения поступающих задач и интерпретации входящей информации. Вообще-то, это фикция, вывеска, с помощью которой элита легитимизирует свое право на власть, прикрываясь некоторыми "общими ценностями". Типичный пример - идеология "демократизаторов", на практике отражающей новое издание расовой теории: некоторые народы, оказывается, не могли сами построить "демократию".
– Да, тут я с вами соглашусь, любая идеология, в этом ее сходство с религией, претендует на всеобщность, универсальность и безальтернативность. В этом плане она стремится подмять под себя или уничтожить все предшествовавшие ей идеологические формы… Хотя… Отказ от исторического опыта, его огульное шельмование, так же приводит к дегуманизацииобщественных наук, вовлекает их в более порочный круг обслуживания интересов узких социальных групп, осуществляет их мифологизацию и мистификацию. Дайте ка более общее определение "государственной информационной политики"! - Как на экзамене профессор нахмурил брови, вытягивая из студента ответ.
– Классическое?… Под государственной информационной политикой имеется в виду регулирующая деятельность государства, направленная на развитие информационной сферы общества, которая охватывает не только телекоммуникации информационные системы или средства массовой информации, но и всю деятельность, связанную с созданием, хранением, обработкой, демонстрацией и передачей всех видов информации - деловой, научно-образовательной новостной, развлекательной и т.п."
– В нашем случае, применительно к теме разговора из этого и ряда подобных определений важна именно регулирующая информационная деятельность государства, которую в абстрактной модели можно разделить на собственно "Государственный PR" и государственную идеологию.
Идеология вообще - это символическая реальность, т.е. набор определенным образом упорядоченных оценочных категорий мировоззрения группы людей, базовых принципов ее деятельности, отражающих объективную реальность, выраженных в смыслах и символах на бумаге(официальные документы, отражающие ее содержание) и не на бумаге(например, мифы, распускаемые слухи, анекдоты). Будучи реальностью, пропущенной через сито человеческого мировоззрения, идеология всегда субъективна. Степень объективности идеологии (ее полезности, в частности) определяется по нескольким параметрам (развитость, концептуальная стройность и законченность, способность к адаптации и развитию без кризисных явлений), главным параметром из которых, является способность позитивно воздействовать на развитие государства и общества, адекватно отражать сущность происходящих явлений, говоря другими словами, соответствовать своему времени.
Государственная идеология, при применении исторического подхода определяется, как некоторая сумма непротиворечивых, постоянных оценочных и принципиальных воззрений по поводу государства и общества, их истории, современного состояния и перспектив развития, воззрений, отражающих интересы общественных групп. Это одновременно и среда, в которой формируются принципы PR-деятельности, но одновременно и объектприложения ее усилий. Лишенная внутренних противоречий идеология, "символ выражения воли правящего класса" - всегда стремится подморозитьобщественный процесс, закрепиться на некотором достигнутом рубеже.
Основная функция идеологии - быть своеобразной системной реальностью, в которую все погружены, и исходя из которой, объясняются все действия государства (политиков, озвучивающих эти действия, в частности) по отношению к обществу и другим государствам. По сути дела, это есть средообразующая функция. Более конкретные задачи, вытекающие из нее - создание и поддержание вектора государственной информационной (и других видов) политики, с которым сонаправлена равнодействующая всех других информационных потоков, представлений, установок, смыслов в стране. Потому то и небывалый технический и общественный прогресс в нашей стране во второй половине двадцать первого века связан именно с идеологией. Вспомните основной тезис синергетического идеализма: "Сознание определяет бытие!". Государство способное управлять идеологией, а это современная Россия и СССР до середины 70-ых годов - могущественны, поскольку в состоянии сконцентрировать миллионы воль единичных субъектов в один могучий созидающий поток.
– "Металлическая идея"?
– Не более чем форма… очень удачная и весьма эффективная, позволившая бороться с последствиями деструктивных явлений массовой культуры. К тому же лозунг "Бей попсу - спасай Россию!" первоначально вовлек в движение ряд несознательных элементов, гораздых на разрушительные действия, их приходилось перевоспитывать, прививать "идейную сознательность", но в результате - так и осталось самое буйное и неудержное поколение в истории страны. То, что у оппонентов вызывало первоначально смех - на самом деле было плодом достаточно серьезных как теоретических, так и практических изысканий, для отливки той формы, в которую надлежало залить абстрактную национальную идею. Но… мы приблизились к определенному пределу.
– Конечно, идеология - субстанция достаточно нематериальная, то она твердая, как сталь, то хрупка, как стекло!
– На это и делают ставку наши оппоненты, апологеты концепции "информационных войн". Но об этом несколько позже. Основные политические коммуникации протекают на уровне "элита-общество", когда в параллельно существует как бы две политические субкультуры, характеризуемые набором поведенческих стереотипов, которые проявляются в формально-юридических процедурах (выборы, митинги, акции гражданского неповиновения) и неформальных, классифицируемых как "антигосударственные", "антисистемные" (восстание, силовое сопротивление).
Основная функция политической элиты состоит в "генерации смыслов" с тем условием, чтобы поддерживать в обществе настроение политической лояльности. Другая, не менее маловажная функция состоит в управлении, менеджменте социально-политических событий. По первому каналу информация протекает непосредственно от правящей элиты на всех ее уровнях через СМИ к народу. Во втором случае, коммуникация происходит в самой "нервной системе" политической структуры. Материальным носителем ее являются делопроизводственные документы, а триггерами-ретрансляторы, чиновники, бюрократы различного уровня.
– Россия периода двух олигархатов не баловала общество позитивными смыслами, пичкая ее всякой "петросяновщиной-киркоровщиной", стремясь затуманить мозги обывателя и легитимизировать попсой свое право на доминирование.
– Да, но падение интеллектуального уровня населения помимо социальных пороков (алкоголизм, наркомания, проституция и так далее) привело его к зависимости от "иглы попсы". Первоначально общество на ура воспринимало жвачку для мозгов. Но потом даже системные функционеры начали осознавать, что всегда найдутся более искусные манипуляторы, которые всегда могут с успехом перехватить бразды правления!
– Низко пав в интеллектуальном уровне, россияне сделались очень беззащитными по отношению к любой возможной масштабной идеологической диверсии, предшествовавшей силовому вторжению. 20-ые годы продемонстрировали полную несостоятельность попсовых правительств Второго олигархата. И если бы сейчас была возможность - не задумываясь, повернул ход истории, это бы спасло десятки миллионов жизней соотечественников, убивших себя сладкой отравой, а впоследствии истребленных в затяжных пограничных войнах и вторжениях восточных и западных "миротворцев".
– Здесь Сергей, ты прав, но только отчасти. Рыба, как известно, гниет с головы. Основной проблемой России тех лет был не только идейный вакуум, но и неэффективность в системе государственного управления. Чиновник, функционер, партаппаратчик, единая унифицированная ячейка, заменяемый механизм - становой хребет любого современного государства, но, одновременно, ее "балласт", источник реакции и препятствие обновлению. Это - особая каста (очень часто наследственная), обладающая монопольным правом на информацию, позволяющую "отличать своего от чужих", работать в государственной машине. "Бюрократическое знание" - совокупность не только экономических, политических, социологических представлений, а квинтэссенция "управленчества", как знания определенных "правил игры", порядка существования.
– Кто перед кем должен сколько раз приседать, когда может иметь слово, и "инициатива наказуема" - свод не писаных правил, норм поведения бюрократа в своей деятельности, с тем условием, чтобы не потерять "насиженное место". - Сергей на Идеологичеком факультете изучал такую дисциплину, как "Бюрократический или номенклатурно-аппаратный способ производства материального блага"
– Правильно. "Новейший" способ изменения сознания - его изменения в модусе бюрократической рационализации,когда на эволюционный простор выходит новый субъект - Homo Burocratis. Чиновник в "застойном" Союзе и, смею вас заверить, как тип, практически полностью сохранившийся в России Первого и Второго олигархатов, он делает вроде ненужным прежнего, критически мыслящего интеллектуала (отца-основателя реформы или революционера - профессионала, человека давшего толчок к развитию, представителя "элиты львов"), а с другой - оказывается неспособным к последовательному осуществлению его функций в силу своей подконтрольности учреждению, в котором служит. Чиновник может только управлять однажды сложенным механизмом, но не в состоянии разработать принципиально новых подходов в решении возникающих задач. Подсказать, наставить на путь истинный его должна остальная часть элиты.
– А если этой элиты нет? Погибла в чистках, не выдержала конкуренции с формалистами, пошла на поводу бюрократов - номенклатурщиков, или начала исповедовать совершенно новые идеи, не совместимые с общим вектором развития государства? Здесь подразумеваются, прежде всего, "стяжательские", потребительские интересы современного общества.
– "Потребление - это не материальная практика и не феноменология "изобилия", оно не определяется ни пищей, которую человек ест, ни одеждой, которую носит, ни машиной, в которой ездит, ни речевым или визуальным содержанием образов или сообщений, но лишь тем, как все это организуется в знаковую субстанцию: это виртуальная целостность всех вещей и сообщении, составляющих отныне более или менее связный дискурс.Потребление, в той мере, в какой это слово вообще имеет смысл, есть деятельность систематического манипулирования знаками".- ответил профессор цитатой из какого-то классика эпохи постмодерна. - Чтобы стать объектом потребления, вещь должна сделаться знаком, а потому "у потребления нет пределов. Если бы оно было тем, чем его наивно считают, - поглощением-пожиранием благ, - то рано или поздно наступало бы пресыщение. Если бы оно относилось к сфере потребностей, то мы должны были бы прийти к удовлетворению. Однако мы знаем, что это не так: людям хочется потреблять все больше и больше…Потребление именно потому столь неистребимо, что это тотально идеалистическая практика, которая за известным порогом уже не имеет более ничего общего с удовлетворением потребностей или же с принципом реальности. Дело в том, что проект, сообщающий ей динамику, всегда оказывается разочарован подразумевающей его вещью. Получив неопосредованное существование в знаке, он переносит свою динамику на бесконечное и систематическое обладание все новыми и новыми потребительскими вещами/знаками. Тогда потребление, чтобы остаться собой, то есть жизненным принципом, должно либо превзойти себя, либо бесконечно повторяться. В своей идеальности вещи/знаки эквивалентны друг другу и могут неограниченно умножаться; они и должны это делать,дабы ежеминутно восполнять нехватку реальности. Собственно говоря, потребление неистребимо именно потому, что основывается на некотором дефиците.Соответственно в новом обществе потребления управляющая деятельность элиты сводится к управлению симулякрами материальных благ (деловой документ, денежная купюра - объект-заместитель реального ресурса, который сам выступает за счет своей принуждающей силы источником материального блага).
Общество потребления нуждается в определенном идейно-ценностном наборе, которому должна соответствовать вся элита на уровне формальной и неформальной политической коммуникации, который на практике выражается в атрибутах массовой культуры. Недаром, например, в современной России принято проводить различные массовые мероприятия, выступления артистов в поддержку того или иного политического лидера с целью создания его "легитимного образа" в глазах массы, жаждущей "хлеба и зрелищ". Соответственно мы подходим к причине понимания бесконечного стремления системы к экспансии. Она постоянно должна тратить ресурсы на поддержание легитимности в глазах собственного населения, как и рядовой человек, осуществлять "престижное потребление". Наконец, сами функционеры политической элиты могут находиться в плену собственных масс-культовых творений и на уровне индивидуальной конкуренции за места в элите будут демонстрировать видимое "престижное потребление". Поэтому дефицит ресурсов будет иметься всегда. В самой политической системе, в ее управляющих структурах заложены принципы, оказывающие негативное влияние на ее существование, являющиеся неистребимым наследием предыдущих эпох человеческой цивилизации, вечные, как и все человеческие слабости (негативная информация в самой программе развития, резидентный вирус).
Конкретным примером может послужить так называемая "консервация элиты", кореллирующаяся с процессом передачи власти от "львов" к "лисам", если измерять эту ситуацию в категориях Вильфредо Парето, для которого элита - это узкая группа людей в любом обществе, способная за счет особых психологических качеств господствовать над массой, диктовать ей свою волю. Энергичные, волевые "львы" с трудом допускают в свой круг новичков, обладающих аналогичными качествами, опасаясь конкуренции, предпочитая окружать себя прихлебателями - "лисами", проводящими гибкую и несамостоятельную политику, неспособные решать проблемы на первых уровнях интерпретации конкретной цели развития политической системы (это прерогатива "зубров", отцов-основателей, мастодонтов большой политики, обладающих огромным идеологическим авторитетом). Но вот "тяжеловесы" уходят из большой политики по причине преклонного возраста, а "лисы" не допускают формирования новых из своей среды, тем более не допускают людей со стороны. Однако, "лисы" не в состоянии генерировать нового "идеологического содержания", могут лишь продолжать старую, агрессивную, экспансионистскую политику в условиях надвигающегося внутреннего кризиса (на ее продолжении в прежней трактовке не хватает воли), начинается период поисков компромиссов, соглашательства с Внешней средой, тем самым, показывают свою собственную слабость.