Страница:
Хэм остановился, озадаченный. Наконец он расчистил ногами немного земли перед входом, утоптал ее, затем уселся, прис— лонившись к двери, и стал счищать многочисленных паразитов, которые толпами разгуливали по его комбинезону. Он ждал.
Прошло не менее получаса, прежде чем Хэм увидел кого-то, с трудом пробиравшегося через открытое пространство. Это был невысокий парень, стройный до хрупкости. Его лицо закрывала маска, но Хэму удалось разглядеть за стеклами пару больших глаз. Он поднялся навстречу.
— Привет! — сказал он непринужденно. — Вот решил зайти на огонек. Меня зовут Гамильтон Хэммонд, можно просто Хэм — прозвище такое, знаете ли.
Незнакомец резко остановился, затем на удивление высоким, хрипловатым голосом с явным английским акцентом ответил:
— Тогда мое должно быть Ветчина, я так полагаю*. — Ответ прозвучал холодно, даже враждебно. — Может быть, вы все-таки отойдете в сторону и позволите мне войти? Добрый день!
Хэм никак не ожидал такого приема; он был рассержен и в то же время удивлен.
— Черт подери! — воскликнул он. — Я смотрю, вы ужас как гостеприимны!
— Как раз наоборот. — Незнакомец помедлил, стоя у двери.
— Вы — американец. Что вы делаете на британской территории? У вас имеется паспорт?
— С каких это пор в Хотлэнде стали спрашивать паспорта?
— Вы промышляете торговлей, не так ли? — жестко ответил его хрупкий собеседник. — Иными словами, вы — браконьер. На этой земле у вас нет никаких прав. Уходите.
Челюсть Хэма упрямо выдвинулась вперед.
— Есть у меня права или нет, — ответил он, — но я поступ— лю согласно кодексу искателей. Мне нужен лишь глоток возду— ха, возможность утереть лицо да еще поесть в нормальных ус— ловиях. Если вы откроете дверь, я войду вслед за вами.
Неуловимое движение — и перед его глазами возникло дуло пистолета.
— Попробуйте — и станете кормом для плесени.
Когда требовалось, Хэм, как и все торговцы на Венере, мог проявить и дерзость, и находчивость, и, как говаривали в Штатах, крутость характера. Он не дрогнул, но сказал, сразу присмирев:
— Ну, хорошо, хорошо. В конце концов, все, что я прошу — это возможность нормально поесть.
— Подождете, пока пойдет дождь, — непреклонно
* Имя главного героя Hamilton Hammond. «Хэм» в переводе с английского — «окорок» (прим. переводчика).
сказал собеседник и слегка повернулся, чтобы открыть дверь.
Как только тот отвел глаза, Хэм ногой ударил по пистоле— ту, и оружие, отскочив от стенки, рикошетом улетело в кусты. Противник схватился за огнемет, висевший у бедра, но Хэм, словно тисками, сжал рукой его запястье.
Незнакомец сразу же перестал сопротивляться, а Хэм на ка— кое-то мгновение удивился, почувствовав сквозь ткань комби— незона, насколько тонкой оказалась рука у этого забияки.
— Послушай, ты, — прорычал он. — Я хочу есть, и я поем. Открывай дверь! Живо!
К этому времени Хэм завладел уже обеими руками — парень оказался на редкость слабым. Секунду подумав, он кивнул, и Хэм отпустил одну руку. Дверь открылась, и они вошли.
И снова глазам Хэма открылась неслыханная роскошь: стулья с жестким каркасом, массивный стол, даже книги, заботливо сохраняемые в закрытых стеллажах от прожорливой плесени, ко— торая, несмотря на фильтры и автоматически действующие дезо— дораторы, все-таки временами проникала в хижины жителей Хот— лэнда. Как только они закрыли дверь, включились дезодорато— ры, уничтожая проникшие в помещение споры.
Хэм сел, не сводя глаз с противника. Он не стал отбирать у хозяина хижины бластер, так как был абсолютно уверен, что в любой момент сможет выбросить этого щенка наружу, а кроме того — не станет же тот палить из бластера у себя дома? Да он просто-напросто взорвет стену!
Итак, Хэм занялся делом: снял с лица маску, вытер пот, достал из рюкзака еду. Парень молча разглядывал его все это время. Хэм подождал минуту, глядя на открытую банку тушенки, и, поскольку плесень не появилась, приступил к еде.
— Какого черта ты не снимешь маску? — сказал Хэм с наби— тым ртом. И так как ответа не последовало, добавил: — Ты что, боишься посторонних глаз? Мне, знаешь ли, все равно. Я не фараон и не доносчик.
Молчание.
Он попытался еще раз:
— Как тебя зовут?
— Берлингейм. Пэт Берлингейм.
Хэм издевательски рассмеялся:
— Патрик Берлингейм давно мертв, дружочек. Я его хорошо знал. — В ответ молчание. — Если ты не хочешь называть свое настоящее имя, то, по крайней мере, не оскорбляй память о мужественном человеке и великом исследователе.
— Благодарю вас. — В голосе слышалась явная ирония. — Это был мой отец.
— И снова ложь. У него не было сына. У него была толь— ко… — Хэм замолк, ему вдруг стало жутко не по себе. — Отк— рой лицо! — заорал он.
Сквозь ткань комбинезона он едва различал губы, чуть-чуть подрагивающие в саркастической усмешке.
— Почему бы и нет? — ответил очаровательный голос, и мас— ка упала.
У Хэма отвалилась челюсть — за грубой тканью скрывалось нежное лицо девушки с безукоризненно правильными чертами. Ее серые глаза мерцали холодком, и даже несмотря на капельки пота, блестевшие на лбу и на щеках, она выглядела чертовски привлекательно.
Наконец Хэм собрался с мыслями. В конце концов, пусть он грубый торговец, ежеминутно рискующий жизнью, но тем не ме— нее джентльмен. Хэм закончил университет с дипломом инжене— ра, и лишь жажда быстрого обогащения погнала его в Хотлэнд.
— Извините, — пробормотал он запинаясь.
— Ох уж эти американские браконьеры! — язвительно сказала девушка. — Вы все такие храбрые, когда нападаете на женщин?
— Но… откуда же мне было знать? Что вы-то делаете в та— ком месте?
— Не вижу оснований отвечать на ваши вопросы, но так и быть. — Она указала на комнату у себя за спиной. — Я класси— фицирую флору и фауну Хотлэнда. Патриция Берлингейм, биолог, к вашим услугам.
Приглядевшись, он увидел в следующей комнате, очевидно, лаборатории, банки с заспиртованными образцами.
— Но девушка… одна… в Хотлэнде! Это безумие!
— Но ведь я не рассчитывала встретить здесь американца!
— отпарировала она.
Хэм покраснел с досады.
— На мой счет вам нечего беспокоиться. Я ухожу.
Он приподнял руки, чтобы натянуть на лицо маску.
В мгновение ока Патриция выхватила из ящика пистолет.
— Разумеется, вы уйдете, мистер Гамильтон Хэммонд, — ска— зала она холодно, — Но свой зикстчил вы оставите здесь. Это собственность британской короны, вы украли ее, и поэтому я ее конфискую.
Он изумленно уставился на нее.
— Послушайте-ка! — вдруг взорвался он. — Ради этих струч— ков я поставил на карту все! Если я их. потеряю, я разорен! Так просто я их не отдам!
— Придется отдать.
Он опустил маску и сел.
— Мисс Берлингейм, — сказал он, — я не думаю, чтобы у вас хватило смелости убить меня, но именно это вам придется сде— лать, прежде чем меня ограбить. В противном случае я буду сидеть здесь до тех пор, пока вы не свалитесь от истощения.
Казалось, серые глаза готовы были просверлить череп Хэма насквозь. Дуло пистолета не отрываясь смотрело ему прямо в сердце, но выстрела так и не последовало. Это был тупик.
Наконец девушка сказала:
— Хорошо, ваша взяла, — и вложила пистолет в кобуру. — Убирайтесь!
— С превеликим удовольствием! -огрызнулся он.
Хэм поднялся и уже хотел было надеть маску, как вдруг ус— лышал пронзительный крик девушки. Он резко обернулся, подоз— ревая новую уловку, но та стояла у окна и, как завороженная, смотрела наружу. В ее широко открытых глазах застыл ужас.
Хэм заметил, как покачиваются трава и ветки деревьев, и между ними разглядел обширную белесую массу. «Живое тесто», словно гигантская змея, приближалось к дому. Послышалось слабое «чвак» — оно коснулось стены, — и на окно наползла тестообразная масса. Так как масса была слишком мала, чтобы накрыть весь дом, она разделилась надвое, обтекая его с двух сторон, и вновь слилась воедино.
— Наденьте маску, идиот вы эдакий! — крикнула Патриция.
— Маску? Зачем? — Но, совершенно машинально, он тут же выполнил приказ.
— Зачем? Затем! Пищеварительные кислоты! Смотрите!
Она указала на стены — в них прямо на глазах проступили тысячи светлых пятнышек размером с булавочную головку. Пище— варительные кислоты, выделяемые этим чудовищем, способные переварить любую пищу, оказавшуюся у него на пути, разъедали металл за считанные минуты. Еще недавно такие надежные, сте— ны походили уже на сито. Дома больше не было. Хэм выругался, увидев, как на остатках пищи вырастают комки плесени, а красно-зеленый мех покрывает дерево стола и стульев.
Двое посмотрели друг на друга.
Хэм усмехнулся.
— Вот и все, — сказал он, — теперь вы такая же бездомная, как и я. Моя хижина утонула во время грязевого извержения.
— Ну, разумеется, — ответила она раздраженно, — вам, ян— ки, и в голову не придет подыскать участок с тонким слоем почвы. Здесь под нами на глубине шести футов скальное ложе, и свой дом я построила на пилонах.
— Вы чертовски предусмотрительны. Так или иначе, но ваше жилище могло утонуть с таким же успехом. Что вы думаете те— перь делать?
— Вас это не касается. Справлюсь как-нибудь сама.
— И как же?
— Не ваше дело. Ко мне каждый месяц прилетает ракета.
— Тогда вы, должно быть, миллионерша, — заявил он.
Она холодно ответила:
— Мою экспедицию финансирует Королевское Общество. Ракета должна прибыть через…
Пэт замолчала. Хэму показалось под маской, что лицо ее побледнело.
— Так когда прибудет ракета?
— Я совсем забыла. Она была всего два дня назад.
— Понятно. И вы, наверное, полагаете, что еще месяц прос— то погуляете здесь вокруг, пока она не вернется. Так?
Патриция вызывающе посмотрела на него.
— Знаете ли вы, — заговорил он снова, — что с вами будет через месяц? До начала лета всего десять дней, а посмотрите, что осталось от вашего дома.
Хэм показал на стены. На их поверхности расплывались ко— ричнево-ржавые пятна. Он коснулся одного из них рукой, и ку— сок стены размером с небольшую тарелку с сухим треском выва— лился наружу.
— Через два дня от всего этого ничего не останется. Куда вы денетесь летом? Куда вы спрячетесь на пятнадцать долгих дней, если дом рухнет, а температура поднимется до семидеся— ти — восьмидесяти градусов? Сказать, что с вами тогда будет? Вы просто умрете.
Она ничего не ответила.
— Еще до того, как вернется ракета, вас пожрет плесень. От вашего тела останется голый скелет, который поглотит грязь при первом же извержении.
— Замолчите! — крикнула она.
— Замолчу я или нет — это ничего не изменит. Но так и быть, я подскажу вам выход: забирайте ваш рюкзак, мокроступы и идите за мной. К лету мы успеем добраться до Прохладной Страны, если, конечно, вы умеете ходить так же резво, как болтаете языком.
— Идти вместе с янки? Ну уж нет! — прервала она его.
— И уже оттуда, — упрямо продолжал он, — мы без лишних хлопот доберемся до милого американского городка под назва— нием Эротия.
Ничего не ответив, Патриция достала ранец с вещами, соб— ранными на экстренный случай, отыскала толстую пачку испи— санных анилиновыми чернилами листов из той же ткани, что и комбинезон, смахнула с нее плесень и, затолкав в ранец, по— весила его через плечо, подхватила пару небольших мокросту— пов и решительно направилась к двери.
— Вы все-таки идете? — усмехнулся он.
— Иду, — резко ответила она, — в милый британский городок под названием Венобль. Одна!
— Венобль! — Хэм разинул рот. — Это же двести миль к югу! Да еще по ту сторону Больших Вечных Гор!
Патриция молча вышла и направилась на запад по направле— нию к Прохладной Стране. Хэм помедлил минуту и, выругавшись про себя, отправился следом. Он не мог оставить девушку одну в таком опасном путешествии, а так как она старательно игно— рировала его присутствие, он, мрачный и сердитый, тяжело ступал за ней на расстоянии нескольких шагов.
В течение трех с лишним часов они тащились через нескон— чаемый день, отбивая атаки деревьев Джека Кетча, стараясь держаться еще не заросшей тропы, проложенной «живым тестом».
Хэм был поражен, видя, с какой легкостью и грацией эта девушка, словно настоящий абориген, безошибочно прокладывает себе путь среди зарослей. И вдруг он вспомнил: ведь она и есть абориген, в прямом смысле этого слова! Он вспомнил, что дочь Патрика Берлингейма была первым человеком, родившимся на Венере. Это событие произошло в колонии Венобль, которую основал когда-то ее отец.
Хэм припомнил заголовки статей в газетах, когда восьми— летней девочкой она прилетела на Землю, чтобы получить обра— зование. Самому ему было тогда тринадцать. Сейчас ему двад— цать семь, выходит, Патриции Берлингейм должно быть двадцать два года.
Внезапно девушка круто повернулась.
— Отстаньте от меня! — раздраженно сказала она.
Хэм остановился.
— Я, кажется, вас не задеваю.
— Мне не нужны провожатые. Я знаю Хотлэнд лучше вас!
Не возражая, он молча ждал. И тут Пэт не выдержала:
— Я ненавижу вас, янки! Боже, как я вас ненавижу! — По— вернулась и зашагала прочь.
Через час их застигло грязевое извержение. Совершенно не— ожиданно жидкая слякоть под ногами стала пучиться и заки— пать. Не теряя ни секунды, они привязали к ногам мокроступы и потуже затянули ремни. Деревья вокруг бешено раскачивались из стороны в сторону, а самые тяжелые уже валились набок и со зловещим бульканьем погружались в грязь. И снова Хэм уди— вился сноровке девушки — Патриция скользила по обманчивой поверхности с такой легкостью, что быстро ушла вперед, оста— вив его пыхтеть далеко позади.
Вдруг он увидел, что она остановилась. Это было очень рискованно и могло означать только одно — опасность. Хэм прибавил скорость и примерно за сотню футов от нее понял, что произошло. Ремень у правого мокроступа лопнул, и теперь, совершенно беспомощная, она стояла на одной левой ноге, с трудом удерживая равновесие. Когда он подошел, грязь уже пе— реплескивала через край и левый башмак все глубже уходил в черную жижу.
Их глаза встретились. Хэм обогнул ее и зашел с левой сто— роны. Она поняла, что он хочет сделать, но все-таки сказала:
— Не надо. Все равно это бесполезно.
От всего башмака остался виден лишь один ободок. Хэм мед— ленно нагнулся, развязал ремень и, взяв девушку на руки, по— пытался поднять ее. Из-за двойной нагрузки его мокроступы утонули настолько, что вязкая жижа плескалась уже у самого их края, но он упрямо, дюйм за дюймом, поднимал ее все выше и выше, пока, наконец, грязь с громким чмоканьем не выпусти— ла свою жертву.
С девушкой на руках он осторожно двинулся дальше. Патри— ция совсем притихла — она боялась шелохнуться, чтобы Хэм не потерял равновесие. Она была не тяжелой, но все же грязь ед— ва-едва не переплескивалась через края обуви, и шанс доб— раться до твердой земли был слишком мал. Уровень гравитации на Венере был ниже, чем на Земле, и человеку хватало недели, чтобы адаптироваться к новым условиям, после чего двадцатип— роцентная потеря веса обычно уже не ощущалась.
Через сотню ярдов Хэм вышел на твердую землю. Он опустил девушку и развязал ремни своих мокроступов.
— Благодарю вас, — холодно сказала она. — Это был мужест— венный поступок.
— Всегда к вашим услугам, — сухо ответил Хэм. — Надеюсь, теперь вы откажетесь от мысли путешествовать в одиночку. Без мокроступов первое же извержение для вас окажется последним.
— Я могу сделать другие, из древесной коры, — не сдава— лась она.
— В них не пройдет даже абориген.
— Тогда я просто обожду день-два и, когда грязь высохнет, откопаю свои утонувшие.
Он рассмеялся, глядя на огромное болото.
— И где вы станете их искать? Провозитесь до самого лета!
И она поняла, что сопротивляться логике этого янки бесс— мысленно.
— Вы победили, — нехотя призналась она. — Мы идем вместе, но только до Прохладной Страны. Дальше я пойду на юг, а вы — на север.
Снова в путь. Патриция ни в чем не уступала Хэму. Она словно забыла об усталости, к тому же ее организм был прек— расно приспособлен к жизни в Хотлэнде. Хотя они почти не разговаривали, он не переставал ей удивляться, когда из мно— гих направлений она выбирала одно и всегда наилучшее. Она словно нутром чувствовала близость деревьев Джека Кетча и играючи, не глядя, отбивала броски их зеленых арканов.
Пошел дождь, и они решили воспользоваться этим, чтобы пе— рекусить. Как раз тогда Хэму впервые представился случай поблагодарить ее за спасенную жизнь.
Быстро покончив с едой, он предложил:
— Отдохнем?
Она кивнула:
— Вон дерево-друг.
Он двинулся туда, она следом за ним.
Внезапно Патриция схватила его за руку.
— Это фарисей! — крикнула она, с силой рванув его к себе.
И вовремя! Мирное с виду дерево вдруг наклонилось, и его жадные ветви хлестнули в каком-нибудь дюйме от лица Хэма. Это было вовсе не дерево-друг, а его имитатор. Приманив жертву своим безобидным видом, оно резко выбрасывало вперед ветви с концами острыми, как бритва.
Хэм перевел дух:
— Что это было? Никогда еще не встречал какого.
— Фарисей. Издали оно напоминает дерево-друг.
Она достала пистолет и послала пулю в черный пульсирующий ствол. Хлынул темный сок, и вездесущая плесень тут же обле— пила рану. Дерево было обречено.
— Благодарю, — неуклюже произнес Хэм. — Похоже, вы спасли мне жизнь.
— Теперь мы квиты. — Она посмотрела на него с независимым видом. — Понятно вам? Счет сравнялся!
Позже они отыскали настоящее дерево-друг и смогли наконец уснуть. Проснувшись, отправились дальше, потом снова спали и снова шли, и так три дня Их больше не преследовали грязевые извержения, зато все остальные прелести Хотлэнда были предс— тавлены в полном объеме. Не раз им преграж дали путь массы «живого теста», в зарослях вокруг шипели гады, повсюду подс— терегали петли деревьев Джека Кетча, а маленькие мерзкие твари лезли им на ноги и падали с деревьев тысячами.
Однажды они наткнулись на юнайпа — странного зверя, напо— минавшего кенгуру. Это животное передвигается по джунглям скачками, прыгая на единственной мощной ноге, и поражает свою добычу длинным острым клювом.
Хэм выстрелил и промахнулся. Выхватив пистолет, Патриция одним выстрелом в прыжке свалила зверя, и тот упал прямо в алчные объятия деревьев Джека Кетча.
В другой раз уже сама Патриция попалась на аркан дерева, которое, по непонятным причинам, расстелило свои лассо прямо на земле. Как только нога девушки оказалась в окружности петли, аркан взмыл вверх и Пэт повисла вниз головой, отчаян— но барахтаясь в воздухе на высоте десяти футов. Так она и висела, пока Хэм не добрался до нее и не рассек петлю. Не— сомненно одно: пробирайся они каждый поодиночке, оба нашли бы уже свой конец, а вместе — с трудом, но все-таки прибли— жались к цели своего путешествия.
Несмотря ни на что, их холодное отношение друг к другу не изменилось и даже стало привычным. Хэм никогда не заговари— вал с девушкой без особой нужды, а та — в тех немногих слу— чаях, когда обращалась к нему, — называла его не иначе как «янки» или «браконьер». И все-таки мужчина нередко ловил се— бя на том, что вспоминает выразительные черты ее лица, каш— тановые волосы и задумчивый взгляд серых глаз, украдкой пе— рехваченный в недолгие минуты, когда дождь позволял им снять маски.
И вот однажды легкий западный ветерок принес долгожданную прохладу. После душной атмосферы Хотлэнда она показалась им воздухом рая. Это был Нижний Ветер — ветер, который дул с ночной стороны планеты и нес с собой холод из-за Ледяного Барьера. Хэм надрезал кору одного из растений и увидел, что плесень растет здесь гораздо медленнее и уже не так густо. Прохладная Страна была совсем рядом.
Они отыскали дерево-друг и облегченно вздохнули: оставал— ся последний переход. Еще день — и оба выйдут к гористой местности, где можно будет снять капюшоны. Температура там значительно ниже плюс тридцати по Цельсию, а при таких усло— виях плесень не выживала.
Хэм проснулся первым. Некоторое время он молча разгляды— вал девушку, улыбаясь при виде того, как дерево, словно за— ботливая мать, укрыло ее со всех сторон своими ветвями. Ко— нечно, это была всего лишь инстинктивная реакция на голод, но со стороны все выглядело совсем как проявление нежности. Улыбка Хэма погасла, как только он вспомнил, что в Прохлад— ной Стране они должны будут расстаться, если только ему не удастся поколебать сумасшедшего упрямства Пэт, ее желания непременно лезть напролом через Большие Вечные Горы.
Хэм вздохнул, потянулся к своему рюкзаку, который, прежде чем заснуть, сам повесил на ветку между ними, и вдруг из его груди вырвался вопль изумления и ярости.
Стручки! Сумка, где он хранил их, была вспорота, стручков не было!
От его крика Патриция вздрогнула и проснулась.
— Мой зикстчил! — рычал Хэм. — Где стручки?
Под ее маской он угадал насмешливую улыбку. Она указала вниз. Среди низкорослой зелени высился небольшой плесневый холмик.
— Там, — холодно ответила она. — Там, внизу, браконьер несчастный.
— Вы… — он задохнулся от гнева.
— Да. Я разрезала мешок, пока вы спали. И вам уже не удастся унести то, что украдено на территории, принадлежащей Британии.
Хэм побелел, как смерть. На время он потерял дар речи.
— Будьте вы прокляты! — промычал он наконец. — Вы отняли все, что я имел.
— Все, что вы наворовали, — уточнила она с мерзкой неж— ностью в голосе, соблазнительно покачивая элегантной ножкой.
Хэм прямо-таки задрожал от бешенства. Он не отрываясь смотрел на девушку. Свет бил ей прямо в спину, и сквозь по— лупрозрачную ткань комбинезона он ясно видел очертания ее стройного тела и округлую линию бедер.
— Теперь я вынужден вас убить, — с усилием выдавил он.
В ответ девушка тихо рассмеялась. С отчаянным стоном Хэм закинул за плечи рюкзак и спрыгнул на землю.
— Надеюсь… надеюсь, что смерть отыщет вас в горах, — мрачно проговорил он и, гордо откинув голову, зашагал прочь, на запад.
Пройдя сто ярдов, он услышал ее голос:
— Янки! Подождите, янки!
He останавливаясь, даже не ОГЛЯНУВШИСЬ, он пошел дальше.
Через полчаса, посмотрев вниз с гребля холма, Хэм увидел, что девушка идет следом за ним. Начинался подъем, и посте— пенно его выносливость стала одолевать ее сноровку. Расстоя— ние между ними все увеличивалось. Когда он обернулся в сле— дующий раз, Пэт казалась не больше букагцки и, похоже, шла уже на переделе сил. Хэм нахмурился: ему пришло в голову, что, случись сейчас грязевое извержение, без мокроступов она неизбежно погибнет. Потом вспомнил, что они уже вышли из ра— йона грязевых извержений — здесь, у подножия Гор Вечности, их не бывает..
«Впрочем, — угрюмо подумал он, — меня это уже не касает— ся».
Некоторое время они шли вдоль реки — несомненно, это был какой-нибудь безымянный приток Флегетона. До сих пор у них не возникало необходимости переправляться через водные прег— рады. Все реки здесь брали свое начало в горах Ледяного Барьера и через Зону Сумерек несли воды к освещенному полу— шарию, а значит, направление потока всегда совпадало с нап— равлением движения наших путников.
Но сейчас, поднявшись на плоскогорье, Хэм повернул на се— вер. Это значит, что придется форсировать реки. Здесь воз— можны два варианта: или с помощью небольшого плотика, или же, если поток достаточно узкий и рядом растет дерево-друг, перелезть на ту сторону по его ветвям. Ступить воду было равносильно смерти; в ней в изобилии водились многочисленные свирепые твари с острыми зубами.
Один раз он едва не погиб. Это случилась у подножия плос— когорья — Хэм как раз огибал мертвую зону вокруг дерева Дже— ка Кетча и вдруг заметил в просвете большое белое пятно. В воздухе запахло гилью, и в мгновение ока и дерево, и стена джунглей ним исчезли, поглощенные гигантской массой «живого теста».
Он оказался в западне: впереди эта тварь, за спиной неп— роходимые заросли джунглей. Оставался только один выход. Хэм схватил бластер, и целое море огня с ужасным ревом взвилось над белой массой. Через считанные секунды от нескольких тонн слизистой мерзости остались лишь жалкие ошметки, ползающие по земле и пожирающие собственные обгоревшие остатки. Как всегда, после выстрела ствол бластера пришел в негодность. Настоящий житель Хотлэнда держит свое оружие постоянно наго— тове, а значит, и Хэм, не откладывая дела в долгий ящик, не— медленно занялся его заменой. Хэм вздохнул — этот выстрел стоил ему добрых пятнадцати американских долларов: десять — за дешевый алмаз, при сгорании которого высвободилась необ— ходимая энергия, и пять — за испорченный ствол. Сущая ерун— да, будь у Хэма зикстчил, но сейчас для него это уже большие деньги. Он снова вздохнул, увидев, что запасных стволов больше нет — отправляясь на промысел, ему приходилось эконо— мить буквально на всем.
Наконец Хэм вышел на плоскогорье. Хищная растительность Хотлэнда здесь попадалась редко, зато появились настоящие растения, которые стояли неподвижно. даже когда он проходил рядом; и все время его лицо обдувал прохладой Нижний Ветер.
Хэм очутился в горной долине. Справа возвышались Малые Вечные Горы, за которыми лежала Эротия, а слева, словно встав на дыбы, устремились в небо мощные пики Большой Гряды. Склоны гор блестели серебром, а вершины терялись где-то в облаках на высоте пятнадцати миль.
Прошло не менее получаса, прежде чем Хэм увидел кого-то, с трудом пробиравшегося через открытое пространство. Это был невысокий парень, стройный до хрупкости. Его лицо закрывала маска, но Хэму удалось разглядеть за стеклами пару больших глаз. Он поднялся навстречу.
— Привет! — сказал он непринужденно. — Вот решил зайти на огонек. Меня зовут Гамильтон Хэммонд, можно просто Хэм — прозвище такое, знаете ли.
Незнакомец резко остановился, затем на удивление высоким, хрипловатым голосом с явным английским акцентом ответил:
— Тогда мое должно быть Ветчина, я так полагаю*. — Ответ прозвучал холодно, даже враждебно. — Может быть, вы все-таки отойдете в сторону и позволите мне войти? Добрый день!
Хэм никак не ожидал такого приема; он был рассержен и в то же время удивлен.
— Черт подери! — воскликнул он. — Я смотрю, вы ужас как гостеприимны!
— Как раз наоборот. — Незнакомец помедлил, стоя у двери.
— Вы — американец. Что вы делаете на британской территории? У вас имеется паспорт?
— С каких это пор в Хотлэнде стали спрашивать паспорта?
— Вы промышляете торговлей, не так ли? — жестко ответил его хрупкий собеседник. — Иными словами, вы — браконьер. На этой земле у вас нет никаких прав. Уходите.
Челюсть Хэма упрямо выдвинулась вперед.
— Есть у меня права или нет, — ответил он, — но я поступ— лю согласно кодексу искателей. Мне нужен лишь глоток возду— ха, возможность утереть лицо да еще поесть в нормальных ус— ловиях. Если вы откроете дверь, я войду вслед за вами.
Неуловимое движение — и перед его глазами возникло дуло пистолета.
— Попробуйте — и станете кормом для плесени.
Когда требовалось, Хэм, как и все торговцы на Венере, мог проявить и дерзость, и находчивость, и, как говаривали в Штатах, крутость характера. Он не дрогнул, но сказал, сразу присмирев:
— Ну, хорошо, хорошо. В конце концов, все, что я прошу — это возможность нормально поесть.
— Подождете, пока пойдет дождь, — непреклонно
* Имя главного героя Hamilton Hammond. «Хэм» в переводе с английского — «окорок» (прим. переводчика).
сказал собеседник и слегка повернулся, чтобы открыть дверь.
Как только тот отвел глаза, Хэм ногой ударил по пистоле— ту, и оружие, отскочив от стенки, рикошетом улетело в кусты. Противник схватился за огнемет, висевший у бедра, но Хэм, словно тисками, сжал рукой его запястье.
Незнакомец сразу же перестал сопротивляться, а Хэм на ка— кое-то мгновение удивился, почувствовав сквозь ткань комби— незона, насколько тонкой оказалась рука у этого забияки.
— Послушай, ты, — прорычал он. — Я хочу есть, и я поем. Открывай дверь! Живо!
К этому времени Хэм завладел уже обеими руками — парень оказался на редкость слабым. Секунду подумав, он кивнул, и Хэм отпустил одну руку. Дверь открылась, и они вошли.
И снова глазам Хэма открылась неслыханная роскошь: стулья с жестким каркасом, массивный стол, даже книги, заботливо сохраняемые в закрытых стеллажах от прожорливой плесени, ко— торая, несмотря на фильтры и автоматически действующие дезо— дораторы, все-таки временами проникала в хижины жителей Хот— лэнда. Как только они закрыли дверь, включились дезодорато— ры, уничтожая проникшие в помещение споры.
Хэм сел, не сводя глаз с противника. Он не стал отбирать у хозяина хижины бластер, так как был абсолютно уверен, что в любой момент сможет выбросить этого щенка наружу, а кроме того — не станет же тот палить из бластера у себя дома? Да он просто-напросто взорвет стену!
Итак, Хэм занялся делом: снял с лица маску, вытер пот, достал из рюкзака еду. Парень молча разглядывал его все это время. Хэм подождал минуту, глядя на открытую банку тушенки, и, поскольку плесень не появилась, приступил к еде.
— Какого черта ты не снимешь маску? — сказал Хэм с наби— тым ртом. И так как ответа не последовало, добавил: — Ты что, боишься посторонних глаз? Мне, знаешь ли, все равно. Я не фараон и не доносчик.
Молчание.
Он попытался еще раз:
— Как тебя зовут?
— Берлингейм. Пэт Берлингейм.
Хэм издевательски рассмеялся:
— Патрик Берлингейм давно мертв, дружочек. Я его хорошо знал. — В ответ молчание. — Если ты не хочешь называть свое настоящее имя, то, по крайней мере, не оскорбляй память о мужественном человеке и великом исследователе.
— Благодарю вас. — В голосе слышалась явная ирония. — Это был мой отец.
— И снова ложь. У него не было сына. У него была толь— ко… — Хэм замолк, ему вдруг стало жутко не по себе. — Отк— рой лицо! — заорал он.
Сквозь ткань комбинезона он едва различал губы, чуть-чуть подрагивающие в саркастической усмешке.
— Почему бы и нет? — ответил очаровательный голос, и мас— ка упала.
У Хэма отвалилась челюсть — за грубой тканью скрывалось нежное лицо девушки с безукоризненно правильными чертами. Ее серые глаза мерцали холодком, и даже несмотря на капельки пота, блестевшие на лбу и на щеках, она выглядела чертовски привлекательно.
Наконец Хэм собрался с мыслями. В конце концов, пусть он грубый торговец, ежеминутно рискующий жизнью, но тем не ме— нее джентльмен. Хэм закончил университет с дипломом инжене— ра, и лишь жажда быстрого обогащения погнала его в Хотлэнд.
— Извините, — пробормотал он запинаясь.
— Ох уж эти американские браконьеры! — язвительно сказала девушка. — Вы все такие храбрые, когда нападаете на женщин?
— Но… откуда же мне было знать? Что вы-то делаете в та— ком месте?
— Не вижу оснований отвечать на ваши вопросы, но так и быть. — Она указала на комнату у себя за спиной. — Я класси— фицирую флору и фауну Хотлэнда. Патриция Берлингейм, биолог, к вашим услугам.
Приглядевшись, он увидел в следующей комнате, очевидно, лаборатории, банки с заспиртованными образцами.
— Но девушка… одна… в Хотлэнде! Это безумие!
— Но ведь я не рассчитывала встретить здесь американца!
— отпарировала она.
Хэм покраснел с досады.
— На мой счет вам нечего беспокоиться. Я ухожу.
Он приподнял руки, чтобы натянуть на лицо маску.
В мгновение ока Патриция выхватила из ящика пистолет.
— Разумеется, вы уйдете, мистер Гамильтон Хэммонд, — ска— зала она холодно, — Но свой зикстчил вы оставите здесь. Это собственность британской короны, вы украли ее, и поэтому я ее конфискую.
Он изумленно уставился на нее.
— Послушайте-ка! — вдруг взорвался он. — Ради этих струч— ков я поставил на карту все! Если я их. потеряю, я разорен! Так просто я их не отдам!
— Придется отдать.
Он опустил маску и сел.
— Мисс Берлингейм, — сказал он, — я не думаю, чтобы у вас хватило смелости убить меня, но именно это вам придется сде— лать, прежде чем меня ограбить. В противном случае я буду сидеть здесь до тех пор, пока вы не свалитесь от истощения.
Казалось, серые глаза готовы были просверлить череп Хэма насквозь. Дуло пистолета не отрываясь смотрело ему прямо в сердце, но выстрела так и не последовало. Это был тупик.
Наконец девушка сказала:
— Хорошо, ваша взяла, — и вложила пистолет в кобуру. — Убирайтесь!
— С превеликим удовольствием! -огрызнулся он.
Хэм поднялся и уже хотел было надеть маску, как вдруг ус— лышал пронзительный крик девушки. Он резко обернулся, подоз— ревая новую уловку, но та стояла у окна и, как завороженная, смотрела наружу. В ее широко открытых глазах застыл ужас.
Хэм заметил, как покачиваются трава и ветки деревьев, и между ними разглядел обширную белесую массу. «Живое тесто», словно гигантская змея, приближалось к дому. Послышалось слабое «чвак» — оно коснулось стены, — и на окно наползла тестообразная масса. Так как масса была слишком мала, чтобы накрыть весь дом, она разделилась надвое, обтекая его с двух сторон, и вновь слилась воедино.
— Наденьте маску, идиот вы эдакий! — крикнула Патриция.
— Маску? Зачем? — Но, совершенно машинально, он тут же выполнил приказ.
— Зачем? Затем! Пищеварительные кислоты! Смотрите!
Она указала на стены — в них прямо на глазах проступили тысячи светлых пятнышек размером с булавочную головку. Пище— варительные кислоты, выделяемые этим чудовищем, способные переварить любую пищу, оказавшуюся у него на пути, разъедали металл за считанные минуты. Еще недавно такие надежные, сте— ны походили уже на сито. Дома больше не было. Хэм выругался, увидев, как на остатках пищи вырастают комки плесени, а красно-зеленый мех покрывает дерево стола и стульев.
Двое посмотрели друг на друга.
Хэм усмехнулся.
— Вот и все, — сказал он, — теперь вы такая же бездомная, как и я. Моя хижина утонула во время грязевого извержения.
— Ну, разумеется, — ответила она раздраженно, — вам, ян— ки, и в голову не придет подыскать участок с тонким слоем почвы. Здесь под нами на глубине шести футов скальное ложе, и свой дом я построила на пилонах.
— Вы чертовски предусмотрительны. Так или иначе, но ваше жилище могло утонуть с таким же успехом. Что вы думаете те— перь делать?
— Вас это не касается. Справлюсь как-нибудь сама.
— И как же?
— Не ваше дело. Ко мне каждый месяц прилетает ракета.
— Тогда вы, должно быть, миллионерша, — заявил он.
Она холодно ответила:
— Мою экспедицию финансирует Королевское Общество. Ракета должна прибыть через…
Пэт замолчала. Хэму показалось под маской, что лицо ее побледнело.
— Так когда прибудет ракета?
— Я совсем забыла. Она была всего два дня назад.
— Понятно. И вы, наверное, полагаете, что еще месяц прос— то погуляете здесь вокруг, пока она не вернется. Так?
Патриция вызывающе посмотрела на него.
— Знаете ли вы, — заговорил он снова, — что с вами будет через месяц? До начала лета всего десять дней, а посмотрите, что осталось от вашего дома.
Хэм показал на стены. На их поверхности расплывались ко— ричнево-ржавые пятна. Он коснулся одного из них рукой, и ку— сок стены размером с небольшую тарелку с сухим треском выва— лился наружу.
— Через два дня от всего этого ничего не останется. Куда вы денетесь летом? Куда вы спрячетесь на пятнадцать долгих дней, если дом рухнет, а температура поднимется до семидеся— ти — восьмидесяти градусов? Сказать, что с вами тогда будет? Вы просто умрете.
Она ничего не ответила.
— Еще до того, как вернется ракета, вас пожрет плесень. От вашего тела останется голый скелет, который поглотит грязь при первом же извержении.
— Замолчите! — крикнула она.
— Замолчу я или нет — это ничего не изменит. Но так и быть, я подскажу вам выход: забирайте ваш рюкзак, мокроступы и идите за мной. К лету мы успеем добраться до Прохладной Страны, если, конечно, вы умеете ходить так же резво, как болтаете языком.
— Идти вместе с янки? Ну уж нет! — прервала она его.
— И уже оттуда, — упрямо продолжал он, — мы без лишних хлопот доберемся до милого американского городка под назва— нием Эротия.
Ничего не ответив, Патриция достала ранец с вещами, соб— ранными на экстренный случай, отыскала толстую пачку испи— санных анилиновыми чернилами листов из той же ткани, что и комбинезон, смахнула с нее плесень и, затолкав в ранец, по— весила его через плечо, подхватила пару небольших мокросту— пов и решительно направилась к двери.
— Вы все-таки идете? — усмехнулся он.
— Иду, — резко ответила она, — в милый британский городок под названием Венобль. Одна!
— Венобль! — Хэм разинул рот. — Это же двести миль к югу! Да еще по ту сторону Больших Вечных Гор!
Патриция молча вышла и направилась на запад по направле— нию к Прохладной Стране. Хэм помедлил минуту и, выругавшись про себя, отправился следом. Он не мог оставить девушку одну в таком опасном путешествии, а так как она старательно игно— рировала его присутствие, он, мрачный и сердитый, тяжело ступал за ней на расстоянии нескольких шагов.
В течение трех с лишним часов они тащились через нескон— чаемый день, отбивая атаки деревьев Джека Кетча, стараясь держаться еще не заросшей тропы, проложенной «живым тестом».
Хэм был поражен, видя, с какой легкостью и грацией эта девушка, словно настоящий абориген, безошибочно прокладывает себе путь среди зарослей. И вдруг он вспомнил: ведь она и есть абориген, в прямом смысле этого слова! Он вспомнил, что дочь Патрика Берлингейма была первым человеком, родившимся на Венере. Это событие произошло в колонии Венобль, которую основал когда-то ее отец.
Хэм припомнил заголовки статей в газетах, когда восьми— летней девочкой она прилетела на Землю, чтобы получить обра— зование. Самому ему было тогда тринадцать. Сейчас ему двад— цать семь, выходит, Патриции Берлингейм должно быть двадцать два года.
Внезапно девушка круто повернулась.
— Отстаньте от меня! — раздраженно сказала она.
Хэм остановился.
— Я, кажется, вас не задеваю.
— Мне не нужны провожатые. Я знаю Хотлэнд лучше вас!
Не возражая, он молча ждал. И тут Пэт не выдержала:
— Я ненавижу вас, янки! Боже, как я вас ненавижу! — По— вернулась и зашагала прочь.
Через час их застигло грязевое извержение. Совершенно не— ожиданно жидкая слякоть под ногами стала пучиться и заки— пать. Не теряя ни секунды, они привязали к ногам мокроступы и потуже затянули ремни. Деревья вокруг бешено раскачивались из стороны в сторону, а самые тяжелые уже валились набок и со зловещим бульканьем погружались в грязь. И снова Хэм уди— вился сноровке девушки — Патриция скользила по обманчивой поверхности с такой легкостью, что быстро ушла вперед, оста— вив его пыхтеть далеко позади.
Вдруг он увидел, что она остановилась. Это было очень рискованно и могло означать только одно — опасность. Хэм прибавил скорость и примерно за сотню футов от нее понял, что произошло. Ремень у правого мокроступа лопнул, и теперь, совершенно беспомощная, она стояла на одной левой ноге, с трудом удерживая равновесие. Когда он подошел, грязь уже пе— реплескивала через край и левый башмак все глубже уходил в черную жижу.
Их глаза встретились. Хэм обогнул ее и зашел с левой сто— роны. Она поняла, что он хочет сделать, но все-таки сказала:
— Не надо. Все равно это бесполезно.
От всего башмака остался виден лишь один ободок. Хэм мед— ленно нагнулся, развязал ремень и, взяв девушку на руки, по— пытался поднять ее. Из-за двойной нагрузки его мокроступы утонули настолько, что вязкая жижа плескалась уже у самого их края, но он упрямо, дюйм за дюймом, поднимал ее все выше и выше, пока, наконец, грязь с громким чмоканьем не выпусти— ла свою жертву.
С девушкой на руках он осторожно двинулся дальше. Патри— ция совсем притихла — она боялась шелохнуться, чтобы Хэм не потерял равновесие. Она была не тяжелой, но все же грязь ед— ва-едва не переплескивалась через края обуви, и шанс доб— раться до твердой земли был слишком мал. Уровень гравитации на Венере был ниже, чем на Земле, и человеку хватало недели, чтобы адаптироваться к новым условиям, после чего двадцатип— роцентная потеря веса обычно уже не ощущалась.
Через сотню ярдов Хэм вышел на твердую землю. Он опустил девушку и развязал ремни своих мокроступов.
— Благодарю вас, — холодно сказала она. — Это был мужест— венный поступок.
— Всегда к вашим услугам, — сухо ответил Хэм. — Надеюсь, теперь вы откажетесь от мысли путешествовать в одиночку. Без мокроступов первое же извержение для вас окажется последним.
— Я могу сделать другие, из древесной коры, — не сдава— лась она.
— В них не пройдет даже абориген.
— Тогда я просто обожду день-два и, когда грязь высохнет, откопаю свои утонувшие.
Он рассмеялся, глядя на огромное болото.
— И где вы станете их искать? Провозитесь до самого лета!
И она поняла, что сопротивляться логике этого янки бесс— мысленно.
— Вы победили, — нехотя призналась она. — Мы идем вместе, но только до Прохладной Страны. Дальше я пойду на юг, а вы — на север.
Снова в путь. Патриция ни в чем не уступала Хэму. Она словно забыла об усталости, к тому же ее организм был прек— расно приспособлен к жизни в Хотлэнде. Хотя они почти не разговаривали, он не переставал ей удивляться, когда из мно— гих направлений она выбирала одно и всегда наилучшее. Она словно нутром чувствовала близость деревьев Джека Кетча и играючи, не глядя, отбивала броски их зеленых арканов.
Пошел дождь, и они решили воспользоваться этим, чтобы пе— рекусить. Как раз тогда Хэму впервые представился случай поблагодарить ее за спасенную жизнь.
Быстро покончив с едой, он предложил:
— Отдохнем?
Она кивнула:
— Вон дерево-друг.
Он двинулся туда, она следом за ним.
Внезапно Патриция схватила его за руку.
— Это фарисей! — крикнула она, с силой рванув его к себе.
И вовремя! Мирное с виду дерево вдруг наклонилось, и его жадные ветви хлестнули в каком-нибудь дюйме от лица Хэма. Это было вовсе не дерево-друг, а его имитатор. Приманив жертву своим безобидным видом, оно резко выбрасывало вперед ветви с концами острыми, как бритва.
Хэм перевел дух:
— Что это было? Никогда еще не встречал какого.
— Фарисей. Издали оно напоминает дерево-друг.
Она достала пистолет и послала пулю в черный пульсирующий ствол. Хлынул темный сок, и вездесущая плесень тут же обле— пила рану. Дерево было обречено.
— Благодарю, — неуклюже произнес Хэм. — Похоже, вы спасли мне жизнь.
— Теперь мы квиты. — Она посмотрела на него с независимым видом. — Понятно вам? Счет сравнялся!
Позже они отыскали настоящее дерево-друг и смогли наконец уснуть. Проснувшись, отправились дальше, потом снова спали и снова шли, и так три дня Их больше не преследовали грязевые извержения, зато все остальные прелести Хотлэнда были предс— тавлены в полном объеме. Не раз им преграж дали путь массы «живого теста», в зарослях вокруг шипели гады, повсюду подс— терегали петли деревьев Джека Кетча, а маленькие мерзкие твари лезли им на ноги и падали с деревьев тысячами.
Однажды они наткнулись на юнайпа — странного зверя, напо— минавшего кенгуру. Это животное передвигается по джунглям скачками, прыгая на единственной мощной ноге, и поражает свою добычу длинным острым клювом.
Хэм выстрелил и промахнулся. Выхватив пистолет, Патриция одним выстрелом в прыжке свалила зверя, и тот упал прямо в алчные объятия деревьев Джека Кетча.
В другой раз уже сама Патриция попалась на аркан дерева, которое, по непонятным причинам, расстелило свои лассо прямо на земле. Как только нога девушки оказалась в окружности петли, аркан взмыл вверх и Пэт повисла вниз головой, отчаян— но барахтаясь в воздухе на высоте десяти футов. Так она и висела, пока Хэм не добрался до нее и не рассек петлю. Не— сомненно одно: пробирайся они каждый поодиночке, оба нашли бы уже свой конец, а вместе — с трудом, но все-таки прибли— жались к цели своего путешествия.
Несмотря ни на что, их холодное отношение друг к другу не изменилось и даже стало привычным. Хэм никогда не заговари— вал с девушкой без особой нужды, а та — в тех немногих слу— чаях, когда обращалась к нему, — называла его не иначе как «янки» или «браконьер». И все-таки мужчина нередко ловил се— бя на том, что вспоминает выразительные черты ее лица, каш— тановые волосы и задумчивый взгляд серых глаз, украдкой пе— рехваченный в недолгие минуты, когда дождь позволял им снять маски.
И вот однажды легкий западный ветерок принес долгожданную прохладу. После душной атмосферы Хотлэнда она показалась им воздухом рая. Это был Нижний Ветер — ветер, который дул с ночной стороны планеты и нес с собой холод из-за Ледяного Барьера. Хэм надрезал кору одного из растений и увидел, что плесень растет здесь гораздо медленнее и уже не так густо. Прохладная Страна была совсем рядом.
Они отыскали дерево-друг и облегченно вздохнули: оставал— ся последний переход. Еще день — и оба выйдут к гористой местности, где можно будет снять капюшоны. Температура там значительно ниже плюс тридцати по Цельсию, а при таких усло— виях плесень не выживала.
Хэм проснулся первым. Некоторое время он молча разгляды— вал девушку, улыбаясь при виде того, как дерево, словно за— ботливая мать, укрыло ее со всех сторон своими ветвями. Ко— нечно, это была всего лишь инстинктивная реакция на голод, но со стороны все выглядело совсем как проявление нежности. Улыбка Хэма погасла, как только он вспомнил, что в Прохлад— ной Стране они должны будут расстаться, если только ему не удастся поколебать сумасшедшего упрямства Пэт, ее желания непременно лезть напролом через Большие Вечные Горы.
Хэм вздохнул, потянулся к своему рюкзаку, который, прежде чем заснуть, сам повесил на ветку между ними, и вдруг из его груди вырвался вопль изумления и ярости.
Стручки! Сумка, где он хранил их, была вспорота, стручков не было!
От его крика Патриция вздрогнула и проснулась.
— Мой зикстчил! — рычал Хэм. — Где стручки?
Под ее маской он угадал насмешливую улыбку. Она указала вниз. Среди низкорослой зелени высился небольшой плесневый холмик.
— Там, — холодно ответила она. — Там, внизу, браконьер несчастный.
— Вы… — он задохнулся от гнева.
— Да. Я разрезала мешок, пока вы спали. И вам уже не удастся унести то, что украдено на территории, принадлежащей Британии.
Хэм побелел, как смерть. На время он потерял дар речи.
— Будьте вы прокляты! — промычал он наконец. — Вы отняли все, что я имел.
— Все, что вы наворовали, — уточнила она с мерзкой неж— ностью в голосе, соблазнительно покачивая элегантной ножкой.
Хэм прямо-таки задрожал от бешенства. Он не отрываясь смотрел на девушку. Свет бил ей прямо в спину, и сквозь по— лупрозрачную ткань комбинезона он ясно видел очертания ее стройного тела и округлую линию бедер.
— Теперь я вынужден вас убить, — с усилием выдавил он.
В ответ девушка тихо рассмеялась. С отчаянным стоном Хэм закинул за плечи рюкзак и спрыгнул на землю.
— Надеюсь… надеюсь, что смерть отыщет вас в горах, — мрачно проговорил он и, гордо откинув голову, зашагал прочь, на запад.
Пройдя сто ярдов, он услышал ее голос:
— Янки! Подождите, янки!
He останавливаясь, даже не ОГЛЯНУВШИСЬ, он пошел дальше.
Через полчаса, посмотрев вниз с гребля холма, Хэм увидел, что девушка идет следом за ним. Начинался подъем, и посте— пенно его выносливость стала одолевать ее сноровку. Расстоя— ние между ними все увеличивалось. Когда он обернулся в сле— дующий раз, Пэт казалась не больше букагцки и, похоже, шла уже на переделе сил. Хэм нахмурился: ему пришло в голову, что, случись сейчас грязевое извержение, без мокроступов она неизбежно погибнет. Потом вспомнил, что они уже вышли из ра— йона грязевых извержений — здесь, у подножия Гор Вечности, их не бывает..
«Впрочем, — угрюмо подумал он, — меня это уже не касает— ся».
Некоторое время они шли вдоль реки — несомненно, это был какой-нибудь безымянный приток Флегетона. До сих пор у них не возникало необходимости переправляться через водные прег— рады. Все реки здесь брали свое начало в горах Ледяного Барьера и через Зону Сумерек несли воды к освещенному полу— шарию, а значит, направление потока всегда совпадало с нап— равлением движения наших путников.
Но сейчас, поднявшись на плоскогорье, Хэм повернул на се— вер. Это значит, что придется форсировать реки. Здесь воз— можны два варианта: или с помощью небольшого плотика, или же, если поток достаточно узкий и рядом растет дерево-друг, перелезть на ту сторону по его ветвям. Ступить воду было равносильно смерти; в ней в изобилии водились многочисленные свирепые твари с острыми зубами.
Один раз он едва не погиб. Это случилась у подножия плос— когорья — Хэм как раз огибал мертвую зону вокруг дерева Дже— ка Кетча и вдруг заметил в просвете большое белое пятно. В воздухе запахло гилью, и в мгновение ока и дерево, и стена джунглей ним исчезли, поглощенные гигантской массой «живого теста».
Он оказался в западне: впереди эта тварь, за спиной неп— роходимые заросли джунглей. Оставался только один выход. Хэм схватил бластер, и целое море огня с ужасным ревом взвилось над белой массой. Через считанные секунды от нескольких тонн слизистой мерзости остались лишь жалкие ошметки, ползающие по земле и пожирающие собственные обгоревшие остатки. Как всегда, после выстрела ствол бластера пришел в негодность. Настоящий житель Хотлэнда держит свое оружие постоянно наго— тове, а значит, и Хэм, не откладывая дела в долгий ящик, не— медленно занялся его заменой. Хэм вздохнул — этот выстрел стоил ему добрых пятнадцати американских долларов: десять — за дешевый алмаз, при сгорании которого высвободилась необ— ходимая энергия, и пять — за испорченный ствол. Сущая ерун— да, будь у Хэма зикстчил, но сейчас для него это уже большие деньги. Он снова вздохнул, увидев, что запасных стволов больше нет — отправляясь на промысел, ему приходилось эконо— мить буквально на всем.
Наконец Хэм вышел на плоскогорье. Хищная растительность Хотлэнда здесь попадалась редко, зато появились настоящие растения, которые стояли неподвижно. даже когда он проходил рядом; и все время его лицо обдувал прохладой Нижний Ветер.
Хэм очутился в горной долине. Справа возвышались Малые Вечные Горы, за которыми лежала Эротия, а слева, словно встав на дыбы, устремились в небо мощные пики Большой Гряды. Склоны гор блестели серебром, а вершины терялись где-то в облаках на высоте пятнадцати миль.