Страница:
Родовое гнездо
На Английской набережной есть несколько домов, долгие годы принадлежавшие одной фамилии, отчего они стали своеобразными родовыми гнездами. Один из них под № 16 – это особняк семьи Дурново. Им более века владела дворянская семья, которая дала России ряд видных государственных деятелей.
Однако в XVIII веке домовладельцами являлись другие люди, именитые и не очень. Известен самый первый хозяин – парусный мастер Иван Данилович Кочет(ов). Он в 1706 году, то есть через три года после основания города, на выделенном на Неве месте построил деревянную избу, а в 1729 году заменил ее мазанковым домом.
Английская набережная, дом 16
До «полатного» строения дело не дошло. У Макара Ивановича Кочета, сына парусного мастера, «полатного строения нет», отмечает реестр от 1732 года.
В связи с этим участок в следующем году был передан графу Федору (Фридриху, Дириху) Скавронскому, родному брату покойной императрицы Екатерины I. Федор, небогатый лифляндский крестьянин, и его брат Карл недолго прожили в Петербурге, куда в 1726 году их доставили по указу венценосной сестры, однако она успела им даровать графский титул и определить социальный статус. С титулом поздравить братьев приехал сам А.Д. Меншиков. Истории Скавронских посвящен роман «Фрейлина Императрицы» Е.А. Салиаса.
После смерти в Москве бездетного Федора Самуиловича Скавронского участок перешел к его вдове Екатерине Родионовне, из рода Сабуровых. Ее «к строению не принуждать» – гласило распоряжение от 1734 года, но уже через четыре года на этом месте стоял представительный с мезонином дом в 15 окон по фасаду. Хозяйка жила в подмосковном имении, в доме квартировал остзейский барон Менгден.
Сдавался дом и после того, как в середине 1740-х годов им стал владеть племянник Федора Самуиловича – граф Мартын Карлович Скавронский (1714–1776), будущий обер-гофмейстер и генерал-аншеф. В начале Мойки, недалеко от Зимнего дворца, у него был другой богатый особняк, где он и проживал со своей семьей. В доме на набережной квартировали приезжие, например, в 1750 году – «машинный и часовой мастер Вилиам Винровс». Два года спустя столичная газета поместила большое объявление: «…приехавшая недавно со своим мужем молодая Француженка мадам де Фардье намерена здесь завесть для девиц Французскую школу, такожде и шить обучать; того ради, ежели кто хочет своих дочерей к ней в школу учить или к ней жить отдавать, те могут явиться к ней у Галерного двора, в седьмом доме от церкви Исаакия Далматского; да у ее мужа Фардье имеются продажные разных сортов порошки для зубов, белая и желтая помада, румяны, благоуханное мыло, порошок, которым алмазы, такожде золото и серебро чистят, вода, которою на лице разные пятна можно выводить и десна чистить, белые и красные (рыжие. – В. А.) волосы чернить и прочее».
Мягкий и покладистый граф был обласкан императрицей Елизаветой Петровной, своей кузиной, и получил от нее много пожалований и чинов. Императрица присутствовала на его свадьбе в 1754 году с баронессой Марией Николаевной Строгоновой (?—1805), что упрочило положение графа среди русской знати. Однако на чудаковатом Павле, единственном сыне Мартына Карловича, род Скавронских угас.
В конце своей жизни, 30 января 1772 года, старый граф за 15 тыс. рублей продал здание на набережной придворному банкиру Ивану Юрьевичу (Иоганну Фридриху) Фредериксу (1723–1779), который был родом из Голландии, но сотрудничал главным образом с английскими торговыми фирмами. Своим возвышением и богатством банкир обязан братьям Орловым, фаворитам Екатерины II. Она в 1773 году пожаловала Фредериксу титул барона, до сих пор носимый его многочисленным потомством. Лишь Владимиру Борисовичу Фредериксу, министру Двора при последнем царе, был дарован титул графа.
Е.Р. Дашкова
После кончины банкира его вдова Ирина (Регина Луиза) Захарьевна в 1782 году с домом рассталась и его хозяйкой сделалась известная княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1743–1810), статс-дама и наперсница императрицы, оплатившей покупку. Княгиня только что вернулась из долгого пребывания в Англии, где находилась ради учебы своего единственного сына. Прекрасно образованная, она в это время состояла директором Академии наук и художеств и президентом Российской академии, которая занималась вопросами русского языка и словесности и издавала журнал «Собеседник любителей Российского слова», где печатались Державин, Капнист, Фонвизин, Херасков, да и сама княгиня. Лето Дашкова проводила на своей подгородней даче Кирьяново, выстроенной, вероятно, Дж. Кваренги (пр. Стачек, 45).
В 1787 году пустующий дом нанимал английский посланник. Английским дипломатам нравилось жить на невской набережной.
Когда случилась очередная размолвка с Екатериной II, ее многолетней подруге пришлось продать дом, уехать из столицы и уединиться в подмосковном имении. Особняк, сохранявший старомодный вид, в мае 1794 года приобрел богатый негоциант Логин (Леви) Петрович Бетлинг, который писался голландским купцом. Одновременно он купил еще два дома на набережной (ныне № 42 и левая часть № 68). За пятнадцать лет владения купец ничего в доме не менял, и он в неприкосновенности перешел к генерал-лейтенанту и обер-гофмаршалу Дмитрию Николаевичу Дурново (1769–1834) и его супруге Марии Никитичне, урожденной Демидовой, принесшей мужу богатое приданое. У Дурново было двое сыновей: генерал-майор Николай, убитый в 1828 году при штурме турецкой Шумлы, и гофмаршал Павел (1804–1864), который унаследовал и преумножил семейное достояние. Павел Дмитриевич скупал в разных губерниях земли и крепостных (имел около 10 тысяч) и участвовал в коммерческих начинаниях. Это был настоящий дворянин-буржуа.
П.П. Дурново
Он в 1840 году переделал интерьеры и в бельэтаже устроил зимний сад. С 1857 года гофмаршал жил в основном в Москве и в доме хозяйничал его сын Петр Павлович (1835–1919), он дослужился до генерала от инфантерии, но не забывал и о личном бизнесе, в частности о добыче золота в Сибири. Хотя гражданская карьера П.П. Дурново сложилась вполне успешно, в 1905 году он как генерал-губернатор Москвы не справился с революционными волнениями и его уволили с высокой должности. По словам С.Ю. Витте: «Он был человек не глупый, но больше на словах, чем на деле. Любил говорить, спорить, но никаким делом серьезно заниматься не мог…». Большевистский переворот заставил эмигрировать дочь сановника Александру, жену гетмана П.П. Скоропадского, но сам член Госсовета успел умереть в своем доме, который после перестройки напоминал итальянское палаццо и был полон ценными произведениями искусства.
Полную перестройку всего комплекса осуществил в 1872–1873 годах известный столичный архитектор Л.Ф. Фонтана, приверженец эклектики, чуть раньше переделавший дачу Дурново на Неве (Полюстровская наб., 22). Это – одна из лучших его работ. Сохранив этажность и число осей барочного особняка, архитектор мерным рядом окон бельэтажа, оформленных ионическими пилястрами, сандриками и балясинами, придал торжественную импозантность всему фасаду. С фасадом гармонировал вестибюль с беломраморной лестницей и фигурами атлантов перед ней. Парадная анфилада включала гостиные, бальный зал и большой зимний сад с редкими растениями (Петр Павлович унаследовал увлечение отца). От сада, лестницы и гостиных ничего не осталось. Уцелел и отреставрирован вестибюль, частично сохранилась лепка в большом зале, двери из красного дерева.
Родовое гнездо семьи Дурново после революции претерпело много внутренних переделок, но гармоничный фасад, к счастью, остался нетронутым. Сегодня в его стенах размещается заместитель генпрокурора РФ по Северо-Западному округу. Корпус по Галерной намечено, надстроив, переоборудовать под элитный отель.
Однако в XVIII веке домовладельцами являлись другие люди, именитые и не очень. Известен самый первый хозяин – парусный мастер Иван Данилович Кочет(ов). Он в 1706 году, то есть через три года после основания города, на выделенном на Неве месте построил деревянную избу, а в 1729 году заменил ее мазанковым домом.
Английская набережная, дом 16
До «полатного» строения дело не дошло. У Макара Ивановича Кочета, сына парусного мастера, «полатного строения нет», отмечает реестр от 1732 года.
В связи с этим участок в следующем году был передан графу Федору (Фридриху, Дириху) Скавронскому, родному брату покойной императрицы Екатерины I. Федор, небогатый лифляндский крестьянин, и его брат Карл недолго прожили в Петербурге, куда в 1726 году их доставили по указу венценосной сестры, однако она успела им даровать графский титул и определить социальный статус. С титулом поздравить братьев приехал сам А.Д. Меншиков. Истории Скавронских посвящен роман «Фрейлина Императрицы» Е.А. Салиаса.
После смерти в Москве бездетного Федора Самуиловича Скавронского участок перешел к его вдове Екатерине Родионовне, из рода Сабуровых. Ее «к строению не принуждать» – гласило распоряжение от 1734 года, но уже через четыре года на этом месте стоял представительный с мезонином дом в 15 окон по фасаду. Хозяйка жила в подмосковном имении, в доме квартировал остзейский барон Менгден.
Сдавался дом и после того, как в середине 1740-х годов им стал владеть племянник Федора Самуиловича – граф Мартын Карлович Скавронский (1714–1776), будущий обер-гофмейстер и генерал-аншеф. В начале Мойки, недалеко от Зимнего дворца, у него был другой богатый особняк, где он и проживал со своей семьей. В доме на набережной квартировали приезжие, например, в 1750 году – «машинный и часовой мастер Вилиам Винровс». Два года спустя столичная газета поместила большое объявление: «…приехавшая недавно со своим мужем молодая Француженка мадам де Фардье намерена здесь завесть для девиц Французскую школу, такожде и шить обучать; того ради, ежели кто хочет своих дочерей к ней в школу учить или к ней жить отдавать, те могут явиться к ней у Галерного двора, в седьмом доме от церкви Исаакия Далматского; да у ее мужа Фардье имеются продажные разных сортов порошки для зубов, белая и желтая помада, румяны, благоуханное мыло, порошок, которым алмазы, такожде золото и серебро чистят, вода, которою на лице разные пятна можно выводить и десна чистить, белые и красные (рыжие. – В. А.) волосы чернить и прочее».
Мягкий и покладистый граф был обласкан императрицей Елизаветой Петровной, своей кузиной, и получил от нее много пожалований и чинов. Императрица присутствовала на его свадьбе в 1754 году с баронессой Марией Николаевной Строгоновой (?—1805), что упрочило положение графа среди русской знати. Однако на чудаковатом Павле, единственном сыне Мартына Карловича, род Скавронских угас.
В конце своей жизни, 30 января 1772 года, старый граф за 15 тыс. рублей продал здание на набережной придворному банкиру Ивану Юрьевичу (Иоганну Фридриху) Фредериксу (1723–1779), который был родом из Голландии, но сотрудничал главным образом с английскими торговыми фирмами. Своим возвышением и богатством банкир обязан братьям Орловым, фаворитам Екатерины II. Она в 1773 году пожаловала Фредериксу титул барона, до сих пор носимый его многочисленным потомством. Лишь Владимиру Борисовичу Фредериксу, министру Двора при последнем царе, был дарован титул графа.
Е.Р. Дашкова
После кончины банкира его вдова Ирина (Регина Луиза) Захарьевна в 1782 году с домом рассталась и его хозяйкой сделалась известная княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1743–1810), статс-дама и наперсница императрицы, оплатившей покупку. Княгиня только что вернулась из долгого пребывания в Англии, где находилась ради учебы своего единственного сына. Прекрасно образованная, она в это время состояла директором Академии наук и художеств и президентом Российской академии, которая занималась вопросами русского языка и словесности и издавала журнал «Собеседник любителей Российского слова», где печатались Державин, Капнист, Фонвизин, Херасков, да и сама княгиня. Лето Дашкова проводила на своей подгородней даче Кирьяново, выстроенной, вероятно, Дж. Кваренги (пр. Стачек, 45).
В 1787 году пустующий дом нанимал английский посланник. Английским дипломатам нравилось жить на невской набережной.
Когда случилась очередная размолвка с Екатериной II, ее многолетней подруге пришлось продать дом, уехать из столицы и уединиться в подмосковном имении. Особняк, сохранявший старомодный вид, в мае 1794 года приобрел богатый негоциант Логин (Леви) Петрович Бетлинг, который писался голландским купцом. Одновременно он купил еще два дома на набережной (ныне № 42 и левая часть № 68). За пятнадцать лет владения купец ничего в доме не менял, и он в неприкосновенности перешел к генерал-лейтенанту и обер-гофмаршалу Дмитрию Николаевичу Дурново (1769–1834) и его супруге Марии Никитичне, урожденной Демидовой, принесшей мужу богатое приданое. У Дурново было двое сыновей: генерал-майор Николай, убитый в 1828 году при штурме турецкой Шумлы, и гофмаршал Павел (1804–1864), который унаследовал и преумножил семейное достояние. Павел Дмитриевич скупал в разных губерниях земли и крепостных (имел около 10 тысяч) и участвовал в коммерческих начинаниях. Это был настоящий дворянин-буржуа.
П.П. Дурново
Он в 1840 году переделал интерьеры и в бельэтаже устроил зимний сад. С 1857 года гофмаршал жил в основном в Москве и в доме хозяйничал его сын Петр Павлович (1835–1919), он дослужился до генерала от инфантерии, но не забывал и о личном бизнесе, в частности о добыче золота в Сибири. Хотя гражданская карьера П.П. Дурново сложилась вполне успешно, в 1905 году он как генерал-губернатор Москвы не справился с революционными волнениями и его уволили с высокой должности. По словам С.Ю. Витте: «Он был человек не глупый, но больше на словах, чем на деле. Любил говорить, спорить, но никаким делом серьезно заниматься не мог…». Большевистский переворот заставил эмигрировать дочь сановника Александру, жену гетмана П.П. Скоропадского, но сам член Госсовета успел умереть в своем доме, который после перестройки напоминал итальянское палаццо и был полон ценными произведениями искусства.
Полную перестройку всего комплекса осуществил в 1872–1873 годах известный столичный архитектор Л.Ф. Фонтана, приверженец эклектики, чуть раньше переделавший дачу Дурново на Неве (Полюстровская наб., 22). Это – одна из лучших его работ. Сохранив этажность и число осей барочного особняка, архитектор мерным рядом окон бельэтажа, оформленных ионическими пилястрами, сандриками и балясинами, придал торжественную импозантность всему фасаду. С фасадом гармонировал вестибюль с беломраморной лестницей и фигурами атлантов перед ней. Парадная анфилада включала гостиные, бальный зал и большой зимний сад с редкими растениями (Петр Павлович унаследовал увлечение отца). От сада, лестницы и гостиных ничего не осталось. Уцелел и отреставрирован вестибюль, частично сохранилась лепка в большом зале, двери из красного дерева.
Родовое гнездо семьи Дурново после революции претерпело много внутренних переделок, но гармоничный фасад, к счастью, остался нетронутым. Сегодня в его стенах размещается заместитель генпрокурора РФ по Северо-Западному округу. Корпус по Галерной намечено, надстроив, переоборудовать под элитный отель.
Брачные чертоги
Под музыку Мендельсона во Дворце бракосочетания на Английской наб., 28, торжественно начиналась и начинается совместная жизнь многих семейных пар нашего города. На сегодня их без малого полмиллиона. Дворец бракосочетаний – первый в стране – открыли в 1959 году в бывшем великокняжеском дворце, всех поражающим богатым и разнообразным убранством.
Однако он не всегда было таковым, ибо история дома восходит к первым годам существования Санкт-Петербурга.
Английская набережная, дом 28
В 1717 году участок значится за Иваном Макаровичем Полянским, адъютантом светлейшего князя А.Д. Меншикова, владельца соседнего мазанкового здания. Если в 1732 году у обер-кригскомиссара «верхний апартамент палат не доделан», то спустя четыре лета каменные на подвалах палаты уже выстроены в стиле барокко, имеют два этажа, 13 осей по фасаду и крыльца по краям. Тогда же в них «.. через маклера Пауля Томсена… разные движимые вещи и уборы с публичного торгу проданы быть имеют». Особняком Полянские владели почти целое столетие.
Иван Макарович родился в семье дьяка, любимца Петр I, и большой карьеры не сделал. Гораздо удачливее сложилась судьба его сына – Андрея Ивановича (1698–1764), унаследовавшего дом на набережной и закончившего жизнь в чине полного адмирала. Юношу царь отправил обучаться морскому делу в Европу, откуда Андрей вернулся в 1725 году. Будучи с 1751 года командующим Балтийского флота, Полянский успешно участвовал в Семилетней войне, блокировал прусские порты и брал крепость Кольберг.
Его сводный брат – Александр Иванович (1721–1818) службе морской предпочел сухопутную. Поступив в армию простым солдатом, он в 1765 году вышел в отставку полковником. Был назначен в Комиссию по составлению нового Уложения, стал статским советником. В год отставки Полянский женился на графине Елизавете Романовне Воронцовой (1739–1792), фаворитке убиенного Петра III, который «не скрывал ни перед кем непомерной любви к ней», хотя девушка была некрасивая, «толстая и нескладная», да к тому же рябая. Поговаривали, будто император хотел на фрейлине жениться, разведясь с великой княгиней Екатериной Алексеевной и сослав ее в монастырь. После свержения он умолял: «Оставьте мне мое единственное утешение Елизавету Романовну».
По словам С.П. Жихарева, Александр Иванович в старости слыл чудаком: «Никуда не выезжающий, кроме спектаклей, в которых он бывает ежедневно попеременкам, то в русском, то во французском, а иногда и в немецком <…> и всюду получаемые им впечатления разделяет со всей публикой».
Благодаря жене, родной сестре Екатерины Романовны Дашковой, Полянский удачно вошел в придворные круги. Его единственный сын – Александр Александрович (1774–1818), оставив воинскую службу, получил чин камергера, а в 1817 году назначен сенатором. Женился на аристократке – графине Елизавете Ивановне Рибопьер (1781–1847) и оставил потомство.
Об обстановке дома Полянских в 1803 году рассказала в письме на родину Марта Вильмот, приехавшая с сестрой из Англии: «…Апартаменты, состоящие из очень элегантной гардеробной, меблированной диванами и стульями <…>, тут имеются фортепьяно, арфа, большое зеркало <…>, статуи на пьедесталах, вазы, есть икона <…>. Хозяйка провела меня через анфиладу огромных, просторных комнат, числом не менее десяти…». Этих комнат в бельэтаже было одиннадцать.
В корпусе на Галерной велась и этом особняке и торговля, судя по «Санкт-Петербургским ведомостям» (№ 88) за 1797 год: «…в Полянском доме продаются сливки, сметана, свежий творог и варенчики, а о цене спросить коровницу Авдотью».
Вдова и ее дети в 1841 году продали переделанный в стиле классицизма особняк за 67 тыс. руб. серебром действительному статскому советнику Никите Всеволодовичу Всеволожскому (1799–1862), этому «баловню судьбы». Никита и его брат Александр, участник войны с Наполеоном, состояли в числе основателей литературного общества «Зеленая лампа» и унаследовали от отца – «русского Креза» большое богатство, в том числе подгородное имение Рябово (ныне – Всеволожск). Никита служил чиновником, переводил французские водевили, дружил с A.C. Пушкиным, с которым познакомился по службе в близлежащей (Английская наб., 32) Коллегии иностранных дел. «Дом Всеволожских» поэт хотел изобразить в ненаписанном романе «Русский Пелам».
Н.В. Всеволожский. М. Вишневецкий. 1836 г.
Купив дом, Всеволожский его сразу перестроил.
Острослов и заядлый театрал Никита вел довольно разгульный образ жизни, расточил свое состояние и погряз в долгах, отчего в конце концов попал под опеку. Его дом на набережной в 1853 году всего за 40 тыс. руб. с молотка продали жене графа Павла Николаевича Игнатьева (1797–1879), в том же году назначенного генерал-губернатором Петербурга. Через восемь лет супруги подарили дом дочери Ольге (1837–1908), жене свитского генерала Александра Елпидифоровича Зурова, в 1878–1880 годах служившего градоначальником столицы. Брат Зуровой – Николай, талантливый дипломат, составил Сан-Стефанский мирный договор, племянник Алексей – автор известных мемуаров «Пятьдесят лет в строю».
В июне 1889 года дом приобретает Вера Николаевна фон Дервиз, вдова «русского Монтекристо» Павла Григорьевича фон Дервиза (1826–1881) из обрусевших немцев. Он получил высшее образование в Училище правоведения и в 1847–1857 годах служил в Департаменте герольдии Сената и в Министерстве юстиции, но казенную службу оставил и весьма успешно занялся постройкой железных дорог. По словам некролога, барон П.Г. фон Дервиз был «первым, указавшим путь к легкому сооружению в России рельсовых путей и возможности этим образом составлять многомиллионные состояния».
Через год после покупки Вера Николаевна подарила особняк младшему сыну – Павлу Павловичу (1870–1943), молодому поручику лейб-гвардии Гродненского гусарского полка, тот, собираясь жениться, сразу взялся за перестройку. В это время домом № 34 по набережной владел его брат Сергей. Перестройку в стиле флорентийского Ренессанса осуществил академик А.Ф. Красовский, много работавший для семьи барона.
П.Г. Дервиз
Мастерство зодчего воплотилось прежде всего в стильном убранстве интерьеров: великолепная двухмаршевая парадная лестница, анфилада гостиных, бальный зал, «готическая» библиотека. Дорогой паркет, разнообразная золоченая лепка, большие зеркала в роскошных рамах, мраморные камины, плафон – все напоминает о «belle upoque» европейской истории, о вкусах владельца, об искусстве тогдашних мастеров, а также о комфорте – в доме имелись три ванные комнаты.
П.П. Дервиз (младший)
Любвеобильный красавец-гусар в первый раз женился в 1891 году, в последний – в 1920-е годы, и каждый раз это были неравные браки.
Приемная в особняке П.П. Дервиза. Фото начала XX в.
Столовая в особняке П.П. Дервиза. Фото начала XX в.
К.Е. Маковский. Панно «Живопись». Фрагмент
От пяти браков Павел Павлович имел трех сыновей и семерых дочерей. После революции его арестовали, несколько месяцев он просидел в Бутырской тюрьме в Москве, а затем уехал в рязанское имение Старожилово, где стал преподавать в школе. Однако имение пришлось оставить, и с 1928 года Дервиз жил и работал учителем в поселке Максатиха под Тверью, где и похоронен. Он носил фамилию Луговой, которую из-за патриотических чувств взял во время Первой мировой войны.
В июне 1903 года столичный особняк – его стало трудно содержать – был продан за 400 тыс. руб. молодому великому князю Андрею Владимировичу (1879–1956), двоюродному брату Николая II. Тот как раз поступил учиться в Военно-юридическую академию у Поцелуева моста, то есть недалеко от дома, который он сдал американскому посольству. У Андрея был роман с известной балериной Матильдой Кшесинской, завершившийся в эмиграции законным браком. Свитский генерал-майор в Мировую войну командовал Гвардейской конной артиллерией и, весьма интересуясь политикой, участвовал в великосветской фронде. Во дворце на набережной в конце 1916 года прошел семейный совет, где великие князья обсуждали свои конституционные предложения царю.
Так как последующие события не оправдали надежд и Андрею Владимировичу пришлось навсегда покинуть свое палаццо, где разные советские учреждения работали до 1959 года, когда он наконец-то получил более достойное применение.
Однако он не всегда было таковым, ибо история дома восходит к первым годам существования Санкт-Петербурга.
Английская набережная, дом 28
В 1717 году участок значится за Иваном Макаровичем Полянским, адъютантом светлейшего князя А.Д. Меншикова, владельца соседнего мазанкового здания. Если в 1732 году у обер-кригскомиссара «верхний апартамент палат не доделан», то спустя четыре лета каменные на подвалах палаты уже выстроены в стиле барокко, имеют два этажа, 13 осей по фасаду и крыльца по краям. Тогда же в них «.. через маклера Пауля Томсена… разные движимые вещи и уборы с публичного торгу проданы быть имеют». Особняком Полянские владели почти целое столетие.
Иван Макарович родился в семье дьяка, любимца Петр I, и большой карьеры не сделал. Гораздо удачливее сложилась судьба его сына – Андрея Ивановича (1698–1764), унаследовавшего дом на набережной и закончившего жизнь в чине полного адмирала. Юношу царь отправил обучаться морскому делу в Европу, откуда Андрей вернулся в 1725 году. Будучи с 1751 года командующим Балтийского флота, Полянский успешно участвовал в Семилетней войне, блокировал прусские порты и брал крепость Кольберг.
Его сводный брат – Александр Иванович (1721–1818) службе морской предпочел сухопутную. Поступив в армию простым солдатом, он в 1765 году вышел в отставку полковником. Был назначен в Комиссию по составлению нового Уложения, стал статским советником. В год отставки Полянский женился на графине Елизавете Романовне Воронцовой (1739–1792), фаворитке убиенного Петра III, который «не скрывал ни перед кем непомерной любви к ней», хотя девушка была некрасивая, «толстая и нескладная», да к тому же рябая. Поговаривали, будто император хотел на фрейлине жениться, разведясь с великой княгиней Екатериной Алексеевной и сослав ее в монастырь. После свержения он умолял: «Оставьте мне мое единственное утешение Елизавету Романовну».
По словам С.П. Жихарева, Александр Иванович в старости слыл чудаком: «Никуда не выезжающий, кроме спектаклей, в которых он бывает ежедневно попеременкам, то в русском, то во французском, а иногда и в немецком <…> и всюду получаемые им впечатления разделяет со всей публикой».
Благодаря жене, родной сестре Екатерины Романовны Дашковой, Полянский удачно вошел в придворные круги. Его единственный сын – Александр Александрович (1774–1818), оставив воинскую службу, получил чин камергера, а в 1817 году назначен сенатором. Женился на аристократке – графине Елизавете Ивановне Рибопьер (1781–1847) и оставил потомство.
Об обстановке дома Полянских в 1803 году рассказала в письме на родину Марта Вильмот, приехавшая с сестрой из Англии: «…Апартаменты, состоящие из очень элегантной гардеробной, меблированной диванами и стульями <…>, тут имеются фортепьяно, арфа, большое зеркало <…>, статуи на пьедесталах, вазы, есть икона <…>. Хозяйка провела меня через анфиладу огромных, просторных комнат, числом не менее десяти…». Этих комнат в бельэтаже было одиннадцать.
В корпусе на Галерной велась и этом особняке и торговля, судя по «Санкт-Петербургским ведомостям» (№ 88) за 1797 год: «…в Полянском доме продаются сливки, сметана, свежий творог и варенчики, а о цене спросить коровницу Авдотью».
Вдова и ее дети в 1841 году продали переделанный в стиле классицизма особняк за 67 тыс. руб. серебром действительному статскому советнику Никите Всеволодовичу Всеволожскому (1799–1862), этому «баловню судьбы». Никита и его брат Александр, участник войны с Наполеоном, состояли в числе основателей литературного общества «Зеленая лампа» и унаследовали от отца – «русского Креза» большое богатство, в том числе подгородное имение Рябово (ныне – Всеволожск). Никита служил чиновником, переводил французские водевили, дружил с A.C. Пушкиным, с которым познакомился по службе в близлежащей (Английская наб., 32) Коллегии иностранных дел. «Дом Всеволожских» поэт хотел изобразить в ненаписанном романе «Русский Пелам».
Н.В. Всеволожский. М. Вишневецкий. 1836 г.
Купив дом, Всеволожский его сразу перестроил.
Острослов и заядлый театрал Никита вел довольно разгульный образ жизни, расточил свое состояние и погряз в долгах, отчего в конце концов попал под опеку. Его дом на набережной в 1853 году всего за 40 тыс. руб. с молотка продали жене графа Павла Николаевича Игнатьева (1797–1879), в том же году назначенного генерал-губернатором Петербурга. Через восемь лет супруги подарили дом дочери Ольге (1837–1908), жене свитского генерала Александра Елпидифоровича Зурова, в 1878–1880 годах служившего градоначальником столицы. Брат Зуровой – Николай, талантливый дипломат, составил Сан-Стефанский мирный договор, племянник Алексей – автор известных мемуаров «Пятьдесят лет в строю».
В июне 1889 года дом приобретает Вера Николаевна фон Дервиз, вдова «русского Монтекристо» Павла Григорьевича фон Дервиза (1826–1881) из обрусевших немцев. Он получил высшее образование в Училище правоведения и в 1847–1857 годах служил в Департаменте герольдии Сената и в Министерстве юстиции, но казенную службу оставил и весьма успешно занялся постройкой железных дорог. По словам некролога, барон П.Г. фон Дервиз был «первым, указавшим путь к легкому сооружению в России рельсовых путей и возможности этим образом составлять многомиллионные состояния».
Через год после покупки Вера Николаевна подарила особняк младшему сыну – Павлу Павловичу (1870–1943), молодому поручику лейб-гвардии Гродненского гусарского полка, тот, собираясь жениться, сразу взялся за перестройку. В это время домом № 34 по набережной владел его брат Сергей. Перестройку в стиле флорентийского Ренессанса осуществил академик А.Ф. Красовский, много работавший для семьи барона.
П.Г. Дервиз
Мастерство зодчего воплотилось прежде всего в стильном убранстве интерьеров: великолепная двухмаршевая парадная лестница, анфилада гостиных, бальный зал, «готическая» библиотека. Дорогой паркет, разнообразная золоченая лепка, большие зеркала в роскошных рамах, мраморные камины, плафон – все напоминает о «belle upoque» европейской истории, о вкусах владельца, об искусстве тогдашних мастеров, а также о комфорте – в доме имелись три ванные комнаты.
П.П. Дервиз (младший)
Любвеобильный красавец-гусар в первый раз женился в 1891 году, в последний – в 1920-е годы, и каждый раз это были неравные браки.
Приемная в особняке П.П. Дервиза. Фото начала XX в.
Столовая в особняке П.П. Дервиза. Фото начала XX в.
К.Е. Маковский. Панно «Живопись». Фрагмент
От пяти браков Павел Павлович имел трех сыновей и семерых дочерей. После революции его арестовали, несколько месяцев он просидел в Бутырской тюрьме в Москве, а затем уехал в рязанское имение Старожилово, где стал преподавать в школе. Однако имение пришлось оставить, и с 1928 года Дервиз жил и работал учителем в поселке Максатиха под Тверью, где и похоронен. Он носил фамилию Луговой, которую из-за патриотических чувств взял во время Первой мировой войны.
В июне 1903 года столичный особняк – его стало трудно содержать – был продан за 400 тыс. руб. молодому великому князю Андрею Владимировичу (1879–1956), двоюродному брату Николая II. Тот как раз поступил учиться в Военно-юридическую академию у Поцелуева моста, то есть недалеко от дома, который он сдал американскому посольству. У Андрея был роман с известной балериной Матильдой Кшесинской, завершившийся в эмиграции законным браком. Свитский генерал-майор в Мировую войну командовал Гвардейской конной артиллерией и, весьма интересуясь политикой, участвовал в великосветской фронде. Во дворце на набережной в конце 1916 года прошел семейный совет, где великие князья обсуждали свои конституционные предложения царю.
Так как последующие события не оправдали надежд и Андрею Владимировичу пришлось навсегда покинуть свое палаццо, где разные советские учреждения работали до 1959 года, когда он наконец-то получил более достойное применение.
Сменили дипломатов офицеры
В этот дом с колоннадой на Английской наб., 32, попасть простому горожанину почти невозможно, ибо вход с набережной и ворота с Галерной наглухо закрыты. Здание принадлежит Военному ведомству уже на протяжении 180 лет. Сегодня оно – памятник федерального значения. Его полная история еще не написана.
Начинается она вскоре после основания Петербурга, когда на левом берегу Невы началась застройка Нижней набережной. Территорию нынешнего здания занимали два участка, западный принадлежал князю Григорию Алексеевичу Урусову (1680–1743), происходившего из знатного и старинного рода.
Английская набережная, дом 32
Английская набережная, дома 32–34. Фото 1900-х гг.
Его отец был ближним стольником при дворе Петра I, который послал двух сыновей боярина учиться в Голландии морскому делу. Василий, вернувшись в Россию, дослужился до контр-адмирала, исследовал Каспий и умер в Самаре начальником Оренбургского края. Во флоте служил и младший Иван.
Старший Григорий в 1714 году был записан в гвардию и окончил свою жизнь в чине генерал-поручика и звании сенатора. В 1727–1730 годах он был обер-комендантом Петропавловской крепости, где и проживал в Комендантском доме. Его женой была Фекла Федоровна Нарбекова, которая родила двух сыновей Сергея и Петра и двух дочерей Софью и Ирину.
Дом на своем участке князь построил не сразу. В 1721 году документ сообщает: «Свай не бито», в 1732 – «один фундамент». И только в 1738 году на чертеже можно увидеть двухэтажный на подвалах каменный особняк в 9 окон, с крыльцом посредине фасада, оформленного лопатками. Слева возвышался дом поскромнее обер-шталмейстера и камергера князя Александра Борисовича Куракина. По фасаду он имел семь окон с барочными наличниками и ризалит, увенчанный треугольным фронтоном. Вход в оба дома был с Галерной, проезд с набережной быстро застроили.
Князь А.Б. Куракин (1697–1749), старший сын известного дипломата Бориса Ивановича, помощника и свояка Петра Великого (оба были женаты на сестрах Лопухиных), учился и служил в Париже, откуда в 1729 году вернулся в Петербург и через некоторое время поселился в своем новом доме. В нем он жил с многочисленной семьей, состоявшей из супруги Анны Ивановны (урожд. графини Паниной), шести дочерей и сына Бориса. Куракин поддерживал Бирона, входил в ближайшее окружение Анны Иоанновны, которая в 1734 году пожаловала ему Гатчинскую мызу.
Дом на набережной унаследовал единственный сын (от второго брака) – Борис-Леонтий Александрович (1733–1764), чей портрет в молодости кисти Г. Грота хранится в Русском музее. После того как к князю перешел соседний дом наследников Урусова, он поручил адмиралтейскому архитектору М.А. Башмакову перестроить в стиле барокко оба дома в один, что и произошло в 1758–1760 годах. Крыша здания была украшена статуями и трофеями, крыльцо – фигурами атлантов.
За свою короткую жизнь Куракин успел стать камергером, сенатором и президентом Коллегии экономии. Его способности весьма ценила Екатерина II. Супруга князя Елена Степановна Апраксина (1735–1768), «темноволосая и белолицая, живая и остроумная красавица», за время недолгого брака родила семерых сыновей, в их числе знаменитого в будущем «бриллиантового князя» Александра Борисовича Куракина. Между прочим, он перепутан со своим дедом во всех изданиях «Английской набережной» Т.А. Соловьевой.
Когда Борис Александрович надолго уезжал, дом он сдавал, как видно из газетного объявления 1756 года: «В каменном доме <…> князя Бориса Александровича Куракина, состоящем на Адмиралтейской стороне, у Крюкова канала, в верхнем и нижнем аппартаменте, желающим нанять 9 покоев, кухню и погреб…».
Болезненному князю было разрешено иметь домовую церковь, освященную в ноябре 1761 года во имя Рождества Богородицы.
Джакомо Кваренги. Дж. Полли. 1810-е гг.
В 1763 году особняк перешел в казну и его приспособлением под Коллегию иностранных занялся А.Ф. Вист, архитектор Сената. Возможно, что новым использованием и реконструкцией здание обязано графу Никите Ивановичу Панину, дяде владельца и воспитателю цесаревича Павла Петровича. С 1763 по 1781 год высокообразованный карьерный дипломат Панин стоял во главе Коллегии и влиял на внешнюю политику России, пользуясь полным доверием Екатерины II. В доме на набережной располагались две экспедиции (управления. – В. А.). Коллегии: секретная и публичная и разные ее департаменты. Штат долго не превышал 300 человек, но он постоянно расширялся, что через некоторое время заставило полностью перестроить старое здание.
Автором перестройки стал недавно приехавший в столицу Джакомо Кваренги, который в 1782–1783 годах придал зданию более репрезентативный и современный вид в стиле классицизма. Фасад был оформлен восьмиколонным ионическим портиком со статуями на фронтоне, парадные интерьеры украшены лепкой, искусственным мрамором и росписью. Мебель поставила столичная мастерская.
Дипломатическая служба в Коллегии считалась престижной, поэтому в нее вступали представители знатных фамилий и дворянской молодежи, в том числе A.C. Пушкин, его талантливые друзья А.М. Горчаков, H.A. Корсаков, В.К. Кюхельбекер, A.C. Грибоедов, поэты Д.В. Веневитинов и Ф.И. Тютчев. В 1822 году Коллегия вошла в состав Министерства иностранных дел, которое шесть лет спустя переехало к Певческому мосту в возведенное К.И. Росси монументальное здание.
Парадная лестница
Но здание на Неве не опустело. Из центра дипломатии оно на целых 70 лет стало центром высшего военного образования, после того как в него в 1832 году въехала Императорская военная академия. В Академии, получившей затем название Николаевской в память ее основателя, учились многие известные русские военачальники (Скобелев, Радецкий, Куропаткин, Черняев, Деникин, Юденич и др.). По конкурсному экзамену принимались офицеры в чинах не старше капитана армии. Обучение продолжалось два года и состояло из двух курсов: теоретического и практического; на каждом училось по 25–30 человек. Окончившие дополнительный курс причислялись к Генштабу. Летом занятия проходили в Красносельских лагерях.
В связи с расширением структуры Академии в 1855–1856 годах по проекту И.Д. Черника провели реконструкцию всего комплекса. Помещения освободили от квартирантов, модернизировали и частично заново отделали.
Д.В. Веневитинов. Неизв. художник. 1820-е гг.
Именно тогда была оформлена парадная двухмаршевая лестница с коринфскими колоннами. Третьим этажом надстроили дом на Галерной. До 1918 года Императорскую академию Генерального штаба окончили 4500 офицеров. В 1901 году она переехала в новое здание на Суворовском проспекте, 32/Б, сохранив за собой здание на набережной, которое и после революции оставалось в Военном ведомстве. Большая часть материалов по его истории хранится сегодня в московских архивах и ждет своих исследователей.
Начинается она вскоре после основания Петербурга, когда на левом берегу Невы началась застройка Нижней набережной. Территорию нынешнего здания занимали два участка, западный принадлежал князю Григорию Алексеевичу Урусову (1680–1743), происходившего из знатного и старинного рода.
Английская набережная, дом 32
Английская набережная, дома 32–34. Фото 1900-х гг.
Его отец был ближним стольником при дворе Петра I, который послал двух сыновей боярина учиться в Голландии морскому делу. Василий, вернувшись в Россию, дослужился до контр-адмирала, исследовал Каспий и умер в Самаре начальником Оренбургского края. Во флоте служил и младший Иван.
Старший Григорий в 1714 году был записан в гвардию и окончил свою жизнь в чине генерал-поручика и звании сенатора. В 1727–1730 годах он был обер-комендантом Петропавловской крепости, где и проживал в Комендантском доме. Его женой была Фекла Федоровна Нарбекова, которая родила двух сыновей Сергея и Петра и двух дочерей Софью и Ирину.
Дом на своем участке князь построил не сразу. В 1721 году документ сообщает: «Свай не бито», в 1732 – «один фундамент». И только в 1738 году на чертеже можно увидеть двухэтажный на подвалах каменный особняк в 9 окон, с крыльцом посредине фасада, оформленного лопатками. Слева возвышался дом поскромнее обер-шталмейстера и камергера князя Александра Борисовича Куракина. По фасаду он имел семь окон с барочными наличниками и ризалит, увенчанный треугольным фронтоном. Вход в оба дома был с Галерной, проезд с набережной быстро застроили.
Князь А.Б. Куракин (1697–1749), старший сын известного дипломата Бориса Ивановича, помощника и свояка Петра Великого (оба были женаты на сестрах Лопухиных), учился и служил в Париже, откуда в 1729 году вернулся в Петербург и через некоторое время поселился в своем новом доме. В нем он жил с многочисленной семьей, состоявшей из супруги Анны Ивановны (урожд. графини Паниной), шести дочерей и сына Бориса. Куракин поддерживал Бирона, входил в ближайшее окружение Анны Иоанновны, которая в 1734 году пожаловала ему Гатчинскую мызу.
Дом на набережной унаследовал единственный сын (от второго брака) – Борис-Леонтий Александрович (1733–1764), чей портрет в молодости кисти Г. Грота хранится в Русском музее. После того как к князю перешел соседний дом наследников Урусова, он поручил адмиралтейскому архитектору М.А. Башмакову перестроить в стиле барокко оба дома в один, что и произошло в 1758–1760 годах. Крыша здания была украшена статуями и трофеями, крыльцо – фигурами атлантов.
За свою короткую жизнь Куракин успел стать камергером, сенатором и президентом Коллегии экономии. Его способности весьма ценила Екатерина II. Супруга князя Елена Степановна Апраксина (1735–1768), «темноволосая и белолицая, живая и остроумная красавица», за время недолгого брака родила семерых сыновей, в их числе знаменитого в будущем «бриллиантового князя» Александра Борисовича Куракина. Между прочим, он перепутан со своим дедом во всех изданиях «Английской набережной» Т.А. Соловьевой.
Когда Борис Александрович надолго уезжал, дом он сдавал, как видно из газетного объявления 1756 года: «В каменном доме <…> князя Бориса Александровича Куракина, состоящем на Адмиралтейской стороне, у Крюкова канала, в верхнем и нижнем аппартаменте, желающим нанять 9 покоев, кухню и погреб…».
Болезненному князю было разрешено иметь домовую церковь, освященную в ноябре 1761 года во имя Рождества Богородицы.
Джакомо Кваренги. Дж. Полли. 1810-е гг.
В 1763 году особняк перешел в казну и его приспособлением под Коллегию иностранных занялся А.Ф. Вист, архитектор Сената. Возможно, что новым использованием и реконструкцией здание обязано графу Никите Ивановичу Панину, дяде владельца и воспитателю цесаревича Павла Петровича. С 1763 по 1781 год высокообразованный карьерный дипломат Панин стоял во главе Коллегии и влиял на внешнюю политику России, пользуясь полным доверием Екатерины II. В доме на набережной располагались две экспедиции (управления. – В. А.). Коллегии: секретная и публичная и разные ее департаменты. Штат долго не превышал 300 человек, но он постоянно расширялся, что через некоторое время заставило полностью перестроить старое здание.
Автором перестройки стал недавно приехавший в столицу Джакомо Кваренги, который в 1782–1783 годах придал зданию более репрезентативный и современный вид в стиле классицизма. Фасад был оформлен восьмиколонным ионическим портиком со статуями на фронтоне, парадные интерьеры украшены лепкой, искусственным мрамором и росписью. Мебель поставила столичная мастерская.
Дипломатическая служба в Коллегии считалась престижной, поэтому в нее вступали представители знатных фамилий и дворянской молодежи, в том числе A.C. Пушкин, его талантливые друзья А.М. Горчаков, H.A. Корсаков, В.К. Кюхельбекер, A.C. Грибоедов, поэты Д.В. Веневитинов и Ф.И. Тютчев. В 1822 году Коллегия вошла в состав Министерства иностранных дел, которое шесть лет спустя переехало к Певческому мосту в возведенное К.И. Росси монументальное здание.
Парадная лестница
Но здание на Неве не опустело. Из центра дипломатии оно на целых 70 лет стало центром высшего военного образования, после того как в него в 1832 году въехала Императорская военная академия. В Академии, получившей затем название Николаевской в память ее основателя, учились многие известные русские военачальники (Скобелев, Радецкий, Куропаткин, Черняев, Деникин, Юденич и др.). По конкурсному экзамену принимались офицеры в чинах не старше капитана армии. Обучение продолжалось два года и состояло из двух курсов: теоретического и практического; на каждом училось по 25–30 человек. Окончившие дополнительный курс причислялись к Генштабу. Летом занятия проходили в Красносельских лагерях.
В связи с расширением структуры Академии в 1855–1856 годах по проекту И.Д. Черника провели реконструкцию всего комплекса. Помещения освободили от квартирантов, модернизировали и частично заново отделали.
Д.В. Веневитинов. Неизв. художник. 1820-е гг.
Именно тогда была оформлена парадная двухмаршевая лестница с коринфскими колоннами. Третьим этажом надстроили дом на Галерной. До 1918 года Императорскую академию Генерального штаба окончили 4500 офицеров. В 1901 году она переехала в новое здание на Суворовском проспекте, 32/Б, сохранив за собой здание на набережной, которое и после революции оставалось в Военном ведомстве. Большая часть материалов по его истории хранится сегодня в московских архивах и ждет своих исследователей.
Два в одном
История Английской набережной в Петербурге сложнее, чем поначалу кажется. На ней, например, можно найти «сдвоенные» (№№ 20, 32) и «строенные» дома (№ 68), объединившие прежде отдельные здания. По этой причине нумерация в адресах менялась, что порой вводит краеведов в заблуждение.
К числу «сдвоенных» относится и большой дом № 34, стоящий вблизи Благовещенского моста и известный как дом С.П. фон Дервиза. Два здания в одно соединили только во второй половине XIX века, отчего большую часть времени их владельцами были разные люди. Так, в 1721 году участком, ближе к «Медному всаднику», владел Артемий Петрович Волынский, известный государственный деятель, а соседним справа – Василий Юрьевич Одоевский (1673–1752), служивший по Адмиралтейству. В 1738 году на обоих участках уже стояли каменные особняки в стиле барокко, один имел 7, другой – 9 осей. Особняк Волынского выстроен между 1732 и 1738 годами, вероятно, архитектором П.М. Еропкиным.
После того как кабинет-министра Волынского обвинили в государственной измене и казнили, его дом в 1740 году передали камергеру Василию Ивановичу Стрешневу (1707–1782), «соглядатаю» всесильного канцлера А.И. Остермана, который просил его как шурина, «чтобы он при дворе о всем происходившем сообщал».
Английская набережная, дом 34
С падением канцлера Стрешнев был «лишен чинов, наказан плетьми» и сослан в Охотск.
В 1742 году конфискованный дом вернули дочери Волынского – Марии Артемьевне, бывшей замужем за сенатором графом Иваном Илларионовичем Воронцовым (1719–1786), братом вице-канцлера М.И. Воронцова и дядей Е.Р. Дашковой. Затем здание, сдававшееся внаем (в нем жил английский купец Арчибальд Росс), ибо граф с 1778 года служил наместником в провинции, унаследовали его сыновья Артемий (кстати, крестный A.C. Пушкина) и Илларион.
К числу «сдвоенных» относится и большой дом № 34, стоящий вблизи Благовещенского моста и известный как дом С.П. фон Дервиза. Два здания в одно соединили только во второй половине XIX века, отчего большую часть времени их владельцами были разные люди. Так, в 1721 году участком, ближе к «Медному всаднику», владел Артемий Петрович Волынский, известный государственный деятель, а соседним справа – Василий Юрьевич Одоевский (1673–1752), служивший по Адмиралтейству. В 1738 году на обоих участках уже стояли каменные особняки в стиле барокко, один имел 7, другой – 9 осей. Особняк Волынского выстроен между 1732 и 1738 годами, вероятно, архитектором П.М. Еропкиным.
После того как кабинет-министра Волынского обвинили в государственной измене и казнили, его дом в 1740 году передали камергеру Василию Ивановичу Стрешневу (1707–1782), «соглядатаю» всесильного канцлера А.И. Остермана, который просил его как шурина, «чтобы он при дворе о всем происходившем сообщал».
Английская набережная, дом 34
С падением канцлера Стрешнев был «лишен чинов, наказан плетьми» и сослан в Охотск.
В 1742 году конфискованный дом вернули дочери Волынского – Марии Артемьевне, бывшей замужем за сенатором графом Иваном Илларионовичем Воронцовым (1719–1786), братом вице-канцлера М.И. Воронцова и дядей Е.Р. Дашковой. Затем здание, сдававшееся внаем (в нем жил английский купец Арчибальд Росс), ибо граф с 1778 года служил наместником в провинции, унаследовали его сыновья Артемий (кстати, крестный A.C. Пушкина) и Илларион.