Да что там «может быть» – наверняка.
Ведь радиосвязь – это возможность собрать вместе множество таких одиноких людей. Каждый по отдельности – маленькая искорка, дунь, и погаснет. Каждый по отдельности умён ровно настолько, насколько умён сам. А с радио – все искорки соберутся вместе, сольются в огромную неугасимую звезду. Ум каждого станет питать умы всех остальных – а ум нуждается в пище куда больше, чем тело. Уму нужны мнения, суждения, аналогии, книги – много, много книг.
Владимир Иванович быстрым движением потёр кончик любопытного носа. Усмехнулся, вспоминая юность – с какой жадностью глотал он книги! Книги – советская власть, конечно, – сделали его профессором в тридцать четыре года. Теперь ему было тридцать семь, и читал он так же много, всё, до чего мог дотянуться. Ведь книги – это знания, а знания – это жизнь.
И в обществе с развитой радиосвязью эти знания будут доступны так же легко, как доступен воздух. Жителю такого мира не потребуется работать грузчиком в Ленинградском порту, чтобы иметь возможность приобрести учебники. Нет, ему достаточно будет повернуть несколько тумблеров, посылая запрос на вещательную станцию. На станции умная машина автоматически найдёт верный рулон киноплёнки или моток магнитной проволоки, поставит его на ось электромотора – и нужная информация отправится в эфир с радиовышки. А дальше, как говорится, делай с ней что пожелаешь. Хочешь – слушай по обычному приёмнику, хочешь – смотри на маленьком экране телевизионного.
Телевизоров в СССР выпускалось уже несколько моделей – как простенькие механические «Т1-РИК» или «Б-2», так и куда более сложные и дорогие электронные «ТК-1» или «17ТН-1» и «17ТН-3». Регулярное телевещание в Москве началось с 1931 года, игрушки влет разлетались по квартирам граждан и залам учреждений. Конечно, в недалёком будущем телевизоры непременно станут совершеннее, а уж там, у жителей других миров… Впрочем, конкретная модель приёмного устройства не так важна. Главное – вообще иметь доступ к нужной тебе информации.
Как получать информацию из радиоволн, Сифоров знал очень хорошо. Он приступил к интенсивнейшей научной деятельности ещё на старших курсах ЛЭТИ, поступив на работу в Центральную радиолабораторию, и считался столпом современной радиотехники уже к 1939 году.
Владимир Иванович снова усмехнулся, на этот раз с некоторым самодовольством. Сержант на соседнем сиденье покосился, но ничего не сказал: молодой ленинградский профессор слишком явно был погружён в собственные профессорские мысли.
Сифоров думал о другом профессоре – Жданове. Из кратких объяснений сотрудников НКВД он понял, что вызывают его по просьбе Пётра Сергеевича. Н-да. Если уж тот не справился, значит, задачка действительно любопытная. Впрочем, Жданов – энергетик, а энергетики и не должны решать задачки, предназначенные для радиотехников. Зато Сифоров решит, это уж точно.
Чего-чего, а честолюбия он лишён не был. Честолюбие – совершенно необходимая вещь для всякого серьёзного учёного, такая работа.
Как всякий серьёзный учёный всякого серьёзного государства, помимо основной деятельности Сифоров работал и на серьёзную спецслужбу. В данном случае – на НКВД. Туповатого фрондерства некоторых своих коллег Владимир Иванович не разделял и не одобрял: слишком хорошо помнил, какой власти обязан самой возможностью выучиться… да что там выучиться – просто не голодать. А ведь кому он был бы нужен – босяк да сирота, – не случись социалистической революции.
Конечно, революция стала спасением не только для Сифорова – для всей России. Видимо, какой-то фундаментальный физический закон вынуждает человечество время от времени вскипать и ломать – крушить, громить, смывать гигантской океанической волной – всё старое, всё до основания. Потому что иначе не выстроить нового мира, в котором сироты смогут становиться профессорами, а информация будет доступна каждому, причём даром.
Впрочем, такая доступность знания – сама по себе революция: когда распространению информации не страшны никакие расстояния, тогда люди могут объединить свои интеллектуальные способности и духовные силы и превратиться наконец в человечество.
«Или, допустим, марсианчество, – улыбнулся про себя Сифоров, что, как говорится, один чёрт». Сворачивали к набережной. В темноте впереди угадывались башни Кремля, не думать о революциях было сложно.
Первая информационная революция – это, конечно, изобретение письменности. Сифоров мысленно загнул большой палец. Он всегда считал так, и студенты давно взялись копировать эту манеру. Передразнивали, впрочем, беззлобно – любили. Профессор действительно читал лекции с большой душой, как говорится, не по бумажке. Хотя первая революция – это же как раз «бумажка»: возможность сохранять информацию объективным способом.
А вот вторая – это книгопечатание. Много, много «бумажек» – массовое тиражирование сохранённой информации. Владимир Иванович вспомнил, как работал над своей теперь уже знаменитой книгой «Радиоприёмные устройства». Он надеялся, что этот учебник выдержит множество переизданий и заставит плакать множество студентов. Ведь студенты не очень-то любят забивать голову чем-то полезным, а то вдруг не хватит места для всякой чепухи, всяких модных песенок, анекдотов, записочек?..
Сифоров подумал, что третья информационная революция – это как раз возможность эффективно распространять информацию. Оперативно передавать её – посредством телеграфа, телефона, радио – и накапливать в любом объёме. Жаль, что пока все эти устройства слишком велики и несовершенны. Но пройдёт совсем немного времени – допустим, каких-то лет тридцать, – и учёные непременно сумеют создать гораздо меньшую, удобную и простую технику связи. Может быть, даже такую технику, которая сама научится брать на себя какие-то рутинные задачи, хотя бы часть. Тогда у людей появится возможность обрабатывать информацию действительно эффективно, и это станут называть четвёртой информационной революцией. Насколько оживлённее, светлее будет тогда человеческая мысль!
Охрана оживилась. Сифоров успел мимолётно представить себе пятую революцию, когда обработка знаний превратится в особую, специализированную отрасль народного хозяйства; представил счастливые миллионы подтянутых, энергичных молодых людей, сосредоточенно поворачивающих тумблеры перед диффузорами радиоприёмных устройств, но додумать такое замечательное будущее не успел.
Эмка въехала в Кремль.
– Нет, – сказал Сталин. – Мы примем помощь и воспользуемся военно-техническим опытом братского народа Корусанта. Но это наша война. Взять Берлин должен русский человек.
– Товарищ Сталин, у них, мы так поняли, полноценной армии с собой всё равно нет, – ответил Берия, мысленно соглашаясь. Да, в драках надо побеждать самостоятельно, не прячась за спину старшего брата по разуму. Тем более что братец-то того… с особенностями. – Корабль в процессе перелёта потерпел крушение, на орбиту Земли они уже прибыли с повреждениями.
– Тем не менее товарищи в ближайшее время собираются приступить к бомбардировкам территории Германии, – заметил Сталин, – это может оказаться существенным подспорьем для нас. Осталось оценить эффективность таких бомбардировок.
– Половинкин должен быстро там осмотреться, – с уверенностью заявил Судоплатов, – парень хваткий, в качестве военного наблюдателя вполне себя проявит.
Сталин нахмурился.
– Товарищ Половинкин техническим специалистом не является, его «способности» здесь не помогут. Его задача – наладить личный контакт, продемонстрировать дружелюбие Советского государства. Тем более никакими государственными секретами не владеет. Формирование научной группы необходимо ускорить.
Ведь радиосвязь – это возможность собрать вместе множество таких одиноких людей. Каждый по отдельности – маленькая искорка, дунь, и погаснет. Каждый по отдельности умён ровно настолько, насколько умён сам. А с радио – все искорки соберутся вместе, сольются в огромную неугасимую звезду. Ум каждого станет питать умы всех остальных – а ум нуждается в пище куда больше, чем тело. Уму нужны мнения, суждения, аналогии, книги – много, много книг.
Владимир Иванович быстрым движением потёр кончик любопытного носа. Усмехнулся, вспоминая юность – с какой жадностью глотал он книги! Книги – советская власть, конечно, – сделали его профессором в тридцать четыре года. Теперь ему было тридцать семь, и читал он так же много, всё, до чего мог дотянуться. Ведь книги – это знания, а знания – это жизнь.
И в обществе с развитой радиосвязью эти знания будут доступны так же легко, как доступен воздух. Жителю такого мира не потребуется работать грузчиком в Ленинградском порту, чтобы иметь возможность приобрести учебники. Нет, ему достаточно будет повернуть несколько тумблеров, посылая запрос на вещательную станцию. На станции умная машина автоматически найдёт верный рулон киноплёнки или моток магнитной проволоки, поставит его на ось электромотора – и нужная информация отправится в эфир с радиовышки. А дальше, как говорится, делай с ней что пожелаешь. Хочешь – слушай по обычному приёмнику, хочешь – смотри на маленьком экране телевизионного.
Телевизоров в СССР выпускалось уже несколько моделей – как простенькие механические «Т1-РИК» или «Б-2», так и куда более сложные и дорогие электронные «ТК-1» или «17ТН-1» и «17ТН-3». Регулярное телевещание в Москве началось с 1931 года, игрушки влет разлетались по квартирам граждан и залам учреждений. Конечно, в недалёком будущем телевизоры непременно станут совершеннее, а уж там, у жителей других миров… Впрочем, конкретная модель приёмного устройства не так важна. Главное – вообще иметь доступ к нужной тебе информации.
Как получать информацию из радиоволн, Сифоров знал очень хорошо. Он приступил к интенсивнейшей научной деятельности ещё на старших курсах ЛЭТИ, поступив на работу в Центральную радиолабораторию, и считался столпом современной радиотехники уже к 1939 году.
Владимир Иванович снова усмехнулся, на этот раз с некоторым самодовольством. Сержант на соседнем сиденье покосился, но ничего не сказал: молодой ленинградский профессор слишком явно был погружён в собственные профессорские мысли.
Сифоров думал о другом профессоре – Жданове. Из кратких объяснений сотрудников НКВД он понял, что вызывают его по просьбе Пётра Сергеевича. Н-да. Если уж тот не справился, значит, задачка действительно любопытная. Впрочем, Жданов – энергетик, а энергетики и не должны решать задачки, предназначенные для радиотехников. Зато Сифоров решит, это уж точно.
Чего-чего, а честолюбия он лишён не был. Честолюбие – совершенно необходимая вещь для всякого серьёзного учёного, такая работа.
Как всякий серьёзный учёный всякого серьёзного государства, помимо основной деятельности Сифоров работал и на серьёзную спецслужбу. В данном случае – на НКВД. Туповатого фрондерства некоторых своих коллег Владимир Иванович не разделял и не одобрял: слишком хорошо помнил, какой власти обязан самой возможностью выучиться… да что там выучиться – просто не голодать. А ведь кому он был бы нужен – босяк да сирота, – не случись социалистической революции.
Конечно, революция стала спасением не только для Сифорова – для всей России. Видимо, какой-то фундаментальный физический закон вынуждает человечество время от времени вскипать и ломать – крушить, громить, смывать гигантской океанической волной – всё старое, всё до основания. Потому что иначе не выстроить нового мира, в котором сироты смогут становиться профессорами, а информация будет доступна каждому, причём даром.
Впрочем, такая доступность знания – сама по себе революция: когда распространению информации не страшны никакие расстояния, тогда люди могут объединить свои интеллектуальные способности и духовные силы и превратиться наконец в человечество.
«Или, допустим, марсианчество, – улыбнулся про себя Сифоров, что, как говорится, один чёрт». Сворачивали к набережной. В темноте впереди угадывались башни Кремля, не думать о революциях было сложно.
Первая информационная революция – это, конечно, изобретение письменности. Сифоров мысленно загнул большой палец. Он всегда считал так, и студенты давно взялись копировать эту манеру. Передразнивали, впрочем, беззлобно – любили. Профессор действительно читал лекции с большой душой, как говорится, не по бумажке. Хотя первая революция – это же как раз «бумажка»: возможность сохранять информацию объективным способом.
А вот вторая – это книгопечатание. Много, много «бумажек» – массовое тиражирование сохранённой информации. Владимир Иванович вспомнил, как работал над своей теперь уже знаменитой книгой «Радиоприёмные устройства». Он надеялся, что этот учебник выдержит множество переизданий и заставит плакать множество студентов. Ведь студенты не очень-то любят забивать голову чем-то полезным, а то вдруг не хватит места для всякой чепухи, всяких модных песенок, анекдотов, записочек?..
Сифоров подумал, что третья информационная революция – это как раз возможность эффективно распространять информацию. Оперативно передавать её – посредством телеграфа, телефона, радио – и накапливать в любом объёме. Жаль, что пока все эти устройства слишком велики и несовершенны. Но пройдёт совсем немного времени – допустим, каких-то лет тридцать, – и учёные непременно сумеют создать гораздо меньшую, удобную и простую технику связи. Может быть, даже такую технику, которая сама научится брать на себя какие-то рутинные задачи, хотя бы часть. Тогда у людей появится возможность обрабатывать информацию действительно эффективно, и это станут называть четвёртой информационной революцией. Насколько оживлённее, светлее будет тогда человеческая мысль!
Охрана оживилась. Сифоров успел мимолётно представить себе пятую революцию, когда обработка знаний превратится в особую, специализированную отрасль народного хозяйства; представил счастливые миллионы подтянутых, энергичных молодых людей, сосредоточенно поворачивающих тумблеры перед диффузорами радиоприёмных устройств, но додумать такое замечательное будущее не успел.
Эмка въехала в Кремль.
– Нет, – сказал Сталин. – Мы примем помощь и воспользуемся военно-техническим опытом братского народа Корусанта. Но это наша война. Взять Берлин должен русский человек.
– Товарищ Сталин, у них, мы так поняли, полноценной армии с собой всё равно нет, – ответил Берия, мысленно соглашаясь. Да, в драках надо побеждать самостоятельно, не прячась за спину старшего брата по разуму. Тем более что братец-то того… с особенностями. – Корабль в процессе перелёта потерпел крушение, на орбиту Земли они уже прибыли с повреждениями.
– Тем не менее товарищи в ближайшее время собираются приступить к бомбардировкам территории Германии, – заметил Сталин, – это может оказаться существенным подспорьем для нас. Осталось оценить эффективность таких бомбардировок.
– Половинкин должен быстро там осмотреться, – с уверенностью заявил Судоплатов, – парень хваткий, в качестве военного наблюдателя вполне себя проявит.
Сталин нахмурился.
– Товарищ Половинкин техническим специалистом не является, его «способности» здесь не помогут. Его задача – наладить личный контакт, продемонстрировать дружелюбие Советского государства. Тем более никакими государственными секретами не владеет. Формирование научной группы необходимо ускорить.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента