Виктор Голицын
Территория вампиров. Обитатели сумеречного мира

С чего все начиналось. Вместо предисловия

   Молодой человек с недоумением оглядывался вокруг, моргая глазами и пытаясь привыкнуть к обступившей его темноте. Он стоял на узенькой кладбищенской дорожке, петлявшей мимо двух рядов надгробий. Холодный ветер завывал в кронах деревьев, размахивавших своими голыми ветками, как костлявыми руками. От этого становилось жутко.
   Мужчина не помнил, когда и зачем он пришел сюда, сколько времени провел здесь. Вместо четкой цепочки предшествующих событий, память неохотно выдавала какие-то странные обрывки. Конец рабочего дня… проходная с охраной… троллейбус… остановка у кладбища… Зачем он вышел, ведь ему же ехать дальше?
   Впрочем, не время раздумывать, пора выбираться отсюда. С тем, когда и почему нашло затмение, можно разобраться позднее. Если повторится – сходить к врачу в поликлинику, в теплый светлый кабинет… При мысли об этом он поежился и плотнее закутался в куртку. Тепло и солнце казались чем-то бесконечно далеким от этого мрачного места.
   Сколько сейчас времени? На дворе сентябрь, темнеет уже рано. Может быть и семь вечера, и семь утра. Посмотрев на часы, человек обнаружил, что они остановились, причем ровно в половине восьмого. Именно тогда, когда он, судя по всему, вышел из троллейбуса и неизвестно зачем зашел в открытые круглыми сутками кладбищенские ворота. И вроде ведь не пьяный, даже непьющий, можно сказать, и с «котелком» на плечах все в порядке. Какого же черта занесло сюда?
   Мужчина продолжал осматриваться, стараясь найти хоть какие-то ориентиры. Судя по всему, он оказался в дальней, давно заброшенной части кладбища. Кресты накренились в разные стороны, урны тяжело просели в землю, кое-где виднелись склепы явно из прошлого века… Поняв, что легких путей не бывает, он решительно двинулся вперед по тропинке.
   Внезапно слева от него, почти рядом, что-то зашуршало. Человек? Бродячая собака? Ни черта не видно в этой темноте. Хоть бы зажигалка с собой была – да ведь, как назло, некурящий. Он не нашел ничего лучшего, чем крикнуть в темноту: «Кто здесь?» и тут же почувствовал себя идиотом: ответом ему был лишь вой ветра среди голых веток тополей.
   Шорох послышался справа, еще ближе, совсем рядом. Казалось, что кто-то (или что-то) выбирается из-под земли, с трудом расталкивая тяжелую мокрую глину. Этого нервы уже не выдержали: он бросился бежать по тропинке, не заботясь о том, что будет выглядеть дураком. В конце концов, он на этом кладбище один. По крайней мере ему очень хотелось на это надеяться.
   Внезапно тропинка закончилась, и человек едва не упал, споткнувшись о каменные плиты. Перед ним зиял черный провал – верхнее перекрытие склепа не выдержало испытания временем и непогодой и провалилось внутрь. Мужчина с ужасом осознал, что бежал в сторону, прямо противоположную выходу. Идти назад, навстречу зловещему шороху? Или продираться дальше, в надежде добраться до ограды и перемахнуть через нее?
   Размышления прервал протяжный полукрик-полустон, доносившийся издалека. Словно ошпаренный, он обернулся на звук и увидел в нескольких метрах от себя, позади частокола крестов, белую фигуру. Уже не думая ни о чем, мужчина со всех ног рванул дальше… Лишь когда его дыхание сбилось, он остановился, чтобы перевести дух.
   Что это случилось с ним, закоренелым материалистом? Шуршит наверняка бродячая собака, которая ищет остатки поминальных трапез, кричит какая-то ночная птица, а белая фигура – всего лишь статуя на могиле давно умершего богача… Но не успел он привести свои мысли в порядок, как какая-то сила подняла его над землей и развернула, в ноздри ударил запах могильного тлена, а потом…
   …А потом не было уже ничего.
   Вот так – или примерно так – могла выглядеть смерть моего школьного друга Володи. Его тело нашли осенним днем в заброшенной части кладбища. На лице застыл ужас, на теле обнаружили несколько больших рваных ран. Кто и зачем убил его с такой жестокостью и как он вообще оказался на кладбище – следователям так и не удалось установить. Не знал тогда этого и я. И лишь теперь, по прошествии времени, могу четко сказать, чьих рук это было дело.
 
   Впрочем, поспешу представиться. Зовут меня Виктор Голицын, уже 36 лет я живу, расту над собой, делаю карьеру, прожигаю жизнь, читаю умные книги, смотрю дурацкие западные комедии, мотаюсь по разным уголкам России.
   И всю жизнь у меня была пара недостатков. Первый – я всегда много думал. Но раньше думы мои были в основном о том, как же мне прожить жизнь не зазря, достойно, не последним человеком, но и не помереть раньше времени. Непосредственно потусторонним миром, миром Тех, я заинтересовался не так давно…
   Ну а второй недостаток – я привык все делать досконально. И когда проблема какая-то меня занимала, старался разобраться во всем до малейших тонкостей, пока все не пойму – не отступлюсь. Помогало мне это или мешало в жизни – бог весть. Но если бы не этот мой «пунктик», не писал бы я сейчас эти книги…
   Жена моя происходила из семьи потомственных целителей, что сейчас ценится на вес золота, только в те времена ее родню не особо жаловали в родной деревне, и даже когда они разъехались по разным городам, молва словно хвост за ними моталась: будто и гадают они, и порчу наводят, и лягушек варят.
   Тогда я не верил ни во что «этакое», ни в домовых, ни в леших, ни в привидений, ни в черта лысого. И не знал, что моя милая всю жизнь несет тяжесть нереализованного дара, по своему выбору… и мне придется отдавать этому свету то, что она задолжала Тому…
   После смерти жены я почти на два месяца ушел в запой… Сил у меня хватало лишь выползти из дому до ближайшего магазина за водкой. Друзья сменяли в моем доме скорбный караул, но скоро и их силы стали иссякать. Последние две недели я пил один, по-черному, тупо уставясь в телевизор и ничего не видя. На работу плюнул, благо за прежние заслуги меня отправили сначала на больничный, а потом в отпуск с содержанием. Одичал, оброс бородой. А уж что в квартире творилось – лучше не рассказывать.
   И только благодаря мой теще Ирине Юрьевне я не превратился в законченного алкаша и не стал шататься по вокзалам, выпрашивая папироску у отъезжающих. Она меня и познакомила с миром потусторонним. После долгих лет закоренелого материализма я с удивлением столкнулся с новыми гранями реальности, с тем, что кроме нас, людей, существуют и другие формы разумной жизни. Об этом я уже написал одну книгу и считал тему в общей сложности исчерпанной. До тех пор, пока не узнал о смерти Володьки…

Глава 1. Миф или правда?

   Надо сказать, что мой школьный друг рано остался без родителей и других родственников. Кроме жены и маленького сына, у него никого не было. Лида после гибели мужа впала в прострацию, и о том, чтобы везти ее на опознание тела, речи быть не могло. Пришлось ехать в морг мне. Неприятная, скажу я вам, процедура – впрочем, вы и без меня это можете себе представить. Лежит человек, с которым ты еще в первом классе за одной партой сидел, под белой простыней. И ты здесь остался, а он уже где-то там. Несправедливо как-то получается…
   Впрочем, я отвлекся. А главное заключалось в том, что мне удалось не только в последний раз взглянуть на Володю, но и пообщаться с патологоанатомом. Мужик попался неплохой, объяснил все терпеливо, как школьнику.
   – От чего он умер?
   – От потери крови, если говорить о непосредственной причине смерти, – ответил врач. – А что именно с ним случилось – это разве что сам Господь Бог расскажет. Вы сами видели рваные раны у него на теле. Ощущение такое, что какое-то животное буквально рвало его на части.
   – Может быть, бродячая собака? – предположил я не слишком умно.
   – Где вы видели бродячую собаку, которая могла бы убить взрослого сильного мужчину? – врач ответил вопросом, на который сам тут же дал ответ: – Нет, тут действовал кто-то явно посильнее. Если бы это было реально, я бы сказал, что медведь…
   – Внутри что-нибудь… – я почувствовал, как к горлу подступает тошнота, – съедено?
   – Нет, говорю же вам, это было не животное. Ваш друг потерял много крови. А вот кому и зачем потребовалось его убивать и измываться над трупом – это пусть выясняют следователи…
   – Измываться над трупом? – я явно чего-то не понимал.
   – Ну да. Ведь большая часть ран была нанесена, когда ваш друг был уже мертв…
   Следствие, надо сказать, так ни к чему и не пришло, зашло в тупик. Никаких улик не собрали. Камер видеонаблюдения на кладбище, понятное дело, нет, свидетелей тоже не оказалось. Нашли только одного мужика с Володиной работы, который ехал с ним в троллейбусе и видел, как он один выходил у кладбища, причем выглядел бледным и задумчивым. И действовал медленно, механически, как во сне.
   В общем, дело закрыли, Володьку похоронили на том самом кладбище, где он и погиб. Может быть, так бы и закончилась эта история, если бы не моя теща, Ирина Юрьевна. Именно она подсказала мне разгадку – невероятную, но правдивую…

Кто живет на кладбище?

   Так уж повелось, что после смерти Володьки я раз в неделю выбирал день и навещал его жену и сына. Как-никак, одни они остались, без мужика, а это очень тяжко. Помогал по хозяйству, продукты приносил – с деньгами у матери-одиночки тоже было не слишком хорошо. Все-таки Володя мне хорошим другом был, в свое время семьями дружили, потом, когда Лара умерла, дольше всех за меня боролся… Вот и пришло время должок возвращать.
   Соседки, конечно, меж собой судачили, что не просто так я к Лиде хожу, но мне на них было плевать, как говорится, с самой высокой колокольни. Пусть выдумывают, если фантазия богатая, мне-то что. От меня не убудет.
   В общем, где-то через пару месяцев после трагической истории заговорили мы с Лидой в первый раз о Володиной смерти. Так получилось, что раньше мы эту тему обходили стороной, ну, чтобы рану не бередить. А теперь Лида сама начала разговор:
   – Не знаю, что с ним на кладбище случилось, но только я уже заранее нехорошее чуяла. Володя в последние дни бледный ходил и подавленный какой-то.
   – Может, ему кто угрожал? – уцепился я за ниточку.
   – Да нет, никто. Понимаешь, не выглядел он так, как будто чего-то боится, скорее, будто тяжело болел или очень устал, словно кто-то силы из него тянул.
   – А проблем на работе у него не было? Ну или – извини, что спрашиваю, – у вас с ним какие нелады?
   – Да нет, – Лида неуверенно пожала плечами. – Я сама уже много думала. И на работе все нормально – зарплату недавно повысили, и у сына все в порядке, и ко мне, вроде, претензий никаких. Думала – устал человек, выгорел на работе, надо внеочередной отпуск взять и махнуть с ним куда-нибудь в Тунис или Египет – пусть на южном солнышке погреется, отдохнет немного. Но вот не успела…
   После этого разговора я опять крепко задумался о Володькиной смерти. Конечно, оказаться умнее опытных ребят из уголовного розыска, я не мог, но все-таки загадка меня мучила, свербила где-то внутри. Выйдя из Лидиной квартиры, я вдруг четко осознал, что пока во всем не разберусь – не будет мне покоя.
   Итак, за пару недель до смерти Володя впал в странную депрессию, как будто сильно устал от чего-то. Связано ли это с его смертью? Думаю, да. При этом было не похоже, что ему кто-то или что-то угрожает – в этом я Лиде верил, мужа она знала как свои пять пальцев. А вот в версию с неладами на работе, уж извините, я не верил – она у Володи была, при всем моем уважении к покойному другу, из серии «не бей лежачего».
   «А может, он налево ходил?» – мелькнула мысль в голове. Ударил бес в ребро, и поволочился за какой-нибудь школьницей. А ее бойфренд оказался из «крутых» и его из ревности прикончил. Складная версия получается?
   Складная, да только расползается по швам, как дедовская рубашка. Ну не стал бы Володя изменять жене – знал я его почти тридцать лет и мог сказать это наверняка. Да и если у человека счастливый роман на стороне, разве будет он впадать в депрессию? У тех моих знакомых, которые ходят «налево», обычно все наоборот – приподнятое настроение, сверкающие глаза… и как бы сумел ревнивец заманить Володю в заброшенную часть кладбища? А в том, что он пришел туда сам, сомнений не возникало. Во-первых, свидетель видел, как он выходил из троллейбуса и шел к кладбищу; во-вторых, криминалисты установили, что он был убит именно там, где нашли его тело – возле старого склепа с провалившимся перекрытием.
   Ну хорошо, предположим, что в приступе депрессии Володя решил прогуляться по старому кладбищу. В темноте поздним осенним вечером – самое то под настроение. Звучит вполне правдоподобно. Но тогда кто и зачем его убил?
   Грабитель? Но, насколько я знаю, с тела ничего не пропало, даже бумажник с деньгами остался на месте. К тому же, какой грабитель станет поджидать свою жертву на заброшенной части кладбища? Конечно, вполне возможно, что кто-то увидел, как Володя входит в ворота, и последовал за ним. Но зачем убивать, рискуя нарваться на куда более серьезную статью? Ни один преступник на такое не пойдет. Причем убийца вряд ли оставил бы труп на дорожке – скорее сбросил бы его в ближайший склеп, где тело обнаружили бы еще очень не скоро.
   Может быть, убийца – ненормальный? Какой-то сумасшедший, болтающийся по ночам на кладбище. Такие в последнее время, если верить газетам, все чаще появляются. Но сыщики не обнаружили никаких следов борьбы. А ведь они, как мне говорили, отрабатывали даже версию «убийство в ритуальных целях». Сплошные загадки, одним словом.
   Я чувствовал, что чем больше думаю, тем больше запутываюсь. Все становилось совсем непонятным. Врагов у Володи не было, так, мелкие недоброжелатели. На зверское убийство они явно бы не решились – не тот масштаб. Не станете же вы, например, выслеживать и резать на мелкие кусочки человека, который наступил вам на ногу в троллейбусе!
   Может, это все-таки какой-то зверь? Например, большая бешеная собака, которая по ночам бродит на кладбище… В памяти сразу всплыли герои Конан Дойля из детства – Шерлок Холмс и собака Баскервилей… Вот такое чудище вполне могло убить человека.
   Но откуда взялась эта собака и куда она делась? Вряд ли большое бешеное животное в городе осталось бы незамеченным в течение многих месяцев. Кроме того, никаких свежих собачьих следов у тела обнаружено не было. А земля в ночь, когда убили Володю, была влажная – несколько дней до этого шли дожди. Ну не огромная же птица спустилась с небес, чтобы отправить на тот свет моего друга!
   Всеми этими соображениями я в тот же вечер поделился с Ириной Юрьевной, которая каждую неделю заходит ко мне на чашку чая. Она долго помешивала ложечкой ароматный напиток, ожидая, пока кипяток немного остынет. И только потом спросила меня:
   – Говоришь, он был бледным и терял силы до смерти?
   – Ну да, так Лида говорит…
   – Не нравится мне это все, – еще немного помолчав, произнесла моя теща. – Уж больно похоже на то, что у нас упырь завелся.
   – Кто?! – Я не сразу понял услышанное.
   – Упырь, – прямо взглянув мне в глаза, повторила теща. – Вампир. Самый настоящий, как в книжке про Дракулу.
   – А разве они бывают? – вопрос умнее я задать не смог.
   Скажи моя теща что-нибудь такое года три назад, я б над ней только посмеялся. Не верил я тогда ни в какую чертовщину: ни в полтергейст, ни в привидений, ни в черта, ни в дьявола. И в вампиров не верил. Но с тех пор много воды утекло. За то время, которое минуло после смерти моей Ларисы, я многое узнал, во многом убедился и поверил. Благодаря моей теще я познакомился с другим миром, где существуют те, кто ушел от нас, и те, кого мы обычно не видим и не чувствуем… Так что к словам об упыре у меня были все основания отнестись с доверием.
   – Еще как бывают. Редко, конечно, встречаются, но есть на свете кровососы. В наших краях, правда, их отродясь не было. Теперь, может быть, и завелись…
   Наверное, я сидел с совсем уж потрясенным видом, потому что Ирина Юрьевна взглянула мне в глаза и продолжила:
   – Не веришь? Вот и я много лет не верила, хотя потомственная ведунья и с нечистой силой, как народ говорит, знаюсь. Есть у меня один московский знакомый, который по упырям специализируется. Раз тут такая история – все равно ему звонить буду. Вот он тебе все и расскажет, так как больше моего знает.

В книгах и в кино

   Пока теща вызванивала своего «московского знакомого», я решил узнать о вампирах как можно больше, пополнить свой багаж знаний, чтобы не ударить лицом в грязь. Правда, где именно его пополнять, я представлял себе слабо.
   Полез в Интернет, пошарил по книжным полкам. По всему выходило, что вампиров придумали в древности восточные славяне. У них упырь – это такой кровососущий мертвец, который днем живет в могиле и вылезает оттуда только ночью, чтобы нападать на людей. Если открыть могилу, где лежит вампир, то увидишь совершенно не разложившееся тело, на котором продолжают расти ногти и волосы. У этого чудища надо отрубить голову и вбить ему в грудь деревянный кол.
   Примерно два века назад мода на вампиров пришла в Европу. А окончательно сделал вампира популярной фигурой английский писатель Брэм Стокер, который написал сто лет назад свой роман «Дракула». Именно там кровососущий мертвец обрел все черты «классического вампира», каким он появляется на экранах. К счастью, эта книжка обнаружилась в ближайшем книжном магазине, и вечер я смог посвятить ее изучению.
   Что там сказано про вампиров? Это все те же ожившие мертвецы, которые пьют кровь у людей, прокусывая им шеи. В утренние и дневные часы они спят в гробах и только вечером и ночью могут появляться на людях. Солнечный свет для них не смертелен, однако они его избегают. Вампиром становишься, если тебя самого покусал вампир. Причем жертва, если можно так выразиться, «выпивается» не за один раз – как правило, это длится несколько ночей подряд, при этом человек с каждым днем становится все бледнее и слабее (и тут я снова вспомнил рассказ Лиды о странной депрессии Володи). Потом укушенный умирает, а через несколько дней встает из могилы уже в качестве нового вампира. Откуда в таком случае взялся самый первый вампир – Стокер не объясняет.
   Вампир боится чеснока, омелы, креста, святой воды, не может плавать, зато умеет превращаться в летучую мышь и управлять животными. Еще он способен при помощи своих острых когтей взбираться на отвесные стены и ползать по потолку. Срок жизни вампира практически не ограничен, он может долго обходиться без крови, но при этом бледнеет и теряет силы; вместе с выпитой кровью к упырю возвращаются молодость и видимое здоровье. Стокер от имени своего героя, молодого англичанина, отправившегося в далекую Румынию, так описывает встречу с вампиром:
   В дверях стоял высокий старик с чисто выбритым подбородком и длинными седыми усами; одет он был с головы до ног во все черное. В руке старик держал старинную серебряную лампу, в которой пламя свободно горело без какого бы то ни было стекла или трубы и бросало длинные трепещущие тени от сквозного ветра. Он не сделал ни одного движения, чтобы пойти мне навстречу, а стоял неподвижно, как статуя, будто жест приветствия превратил его в камень; но не успел я переступить порог, как он сделал шаг вперед и, протянув мне руку, сжал мою ладонь с такой силой, что заставил меня содрогнуться – его рука была холодна как лед и напоминала скорее руку мертвеца, нежели живого человека. У него было энергичное, оригинальное лицо, тонкий нос и какие-то особенные, странной формы ноздри; надменный высокий лоб и волосы, скудно и в то же время густыми клоками росшие около висков; очень густые, почти сходившиеся на лбу брови. Рот, насколько я мог разглядеть под тяжелыми усами, был решительный, даже жестокий на вид, с необыкновенно острыми белыми зубами, выступавшими между губами, яркая окраска которых поражала своей жизненностью у человека его лет. Но сильнее всего поражала необыкновенная бледность лица. До сих пор мне удалось заметить издали только тыльную сторону его рук, когда он держал их на коленях; при свете горящего камина они производили впечатление белых и тонких; но, увидев их теперь вблизи, ладонями кверху, я заметил, что они были грубы, мясисты, с короткими толстыми пальцами. Особенно странно было то, что в центре ладони росли волосы. Ногти были длинные и тонкие, с заостренными концами. Когда граф наклонился ко мне и его рука дотронулась до меня, я не мог удержаться от содрогания. Возможно, его дыхание было тлетворным, потому что мною овладело какое-то ужасное чувство тошноты, которого я никак не мог скрыть.
   Чтобы уничтожить вампира, надо забить ему в грудь осиновый кол, желательно при этом еще и отрубить голову, а ворота склепа, где он лежит, запечатать свинцом, в котором спрятать кусочки освященного хлеба. Тогда тело древнего вампира, как правило, превращается в серую пыль.
   С тех пор о нечисти написана куча книжек и снята масса фильмов. В общем и целом ничего нового к тому, что написал Стокер, они не добавили. Иногда какой-нибудь автор, стараясь выделиться среди себе подобных, придумывал для «своего» вампира оригинальную черту: либо живет не в могиле, либо чеснока не боится, либо еще что-нибудь. Практически все сошлись во мнении, что каждый покусанный вампиром не может становиться новым кровососом, иначе людей на нашей планете уже давно бы не осталось. Вместо этого придумали вампирскую «инициацию», когда вампир должен захотеть, чтобы его жертва стала подобным ему существом, и проделать с ней разные малоприятные процедуры.
   В общем, как вы поняли, несколько дней я сидел дома взаперти, читая книжки и просматривая фильмы про вампиров. И чем больше я читал и смотрел, тем больше крепла во мне уверенность в том, что все это – не более чем сказка, страшилка для детского сада. Мало ли каких чудиков придумают суеверные люди – что же теперь, верить во всех хоббитов и гоблинов прикажете? Нет уж, благодарю покорно, того, что я видел и в чем убедился сам, мне более чем достаточно. Не надо мне еще и кровососов.
   Так я рассуждал, когда мне на глаза попалась довольно любопытная история, отдаленно напоминавшая то, что произошло с моим другом Володей…

Хайгейтский вампир

   В Лондоне, в районе Хайгейта, есть старое кладбище. Официальное его название – кладбище Святого Джеймса. Оно было освящено или, говоря современным языком, введено в эксплуатацию в 1839 году. Если кто читал «Дракулу» Брэма Стокера, то упоминавшееся там лондонское кладбище – это именно оно. Почему английский писатель выбрал его – непонятно. Только вот среди местных жителей упорно ходили слухи о том, что по вечерам на кладбище появляется жуткий призрак. Высокая фигура, закутанная в черное, ходит в сумерках среди рядов могил, не реагируя на оклики. Те, кто видел ее ближе, с ужасом отмечали, что фигура не идет, а как будто скользит над землей. При этом ее очертания весьма нечеткие, словно вокруг нее клубится какая-то дымка. Немногие смельчаки отваживались последовать за ней, но никто не смог нагнать – фигура исчезала в тени деревьев. Говорят, кому-то даже удалось заглянуть под капюшон, но что увидел там отчаянный храбрец – неизвестно. Говорили о черном зияющем провале, о белоснежном черепе, о красных глазах на истлевшем бледном лице…
   Может быть, это так и осталось бы местной легендой, если бы не две школьницы, которые однажды попали в местную больницу с нервным срывом. Элизабет Войдила и ее подруга в поисках острых ощущений забрались ночью на кладбище Святого Джеймса… и бежали оттуда что было сил. По их словам, они видели, как открывались могилы и из них поднимались мертвые. С тех пор одной из девочек стали сниться кошмары – темная фигура, от которой исходило зло, пыталась проникнуть в ее спальню. Причем сны были настолько яркими, что казалось, будто все происходит наяву! Однажды ей приснилось, что она, убегая от злобной твари, ударилась о стоявшее в комнате кресло… и наутро у нее на ноге обнаружился большой синяк!
   Врачи решили, что имеют дело с обыкновенными фантазиями впечатлительного ребенка. Иного мнения придерживался Син Манчестер – известный в то время (на дворе стоял 1963 год) исследователь аномальных явлений. Он несколько раз подробно беседовал с Элизабет и пришел к выводу, что девочка говорит правду. Вместе с еще одним товарищам он стал собирать все данные по Хайгейтскому кладбищу. Оказалось, что помимо странного черного призрака вокруг этого некрополя ходит полным-полно других страшных легенд. Так, очевидцы рассказывали о неупокоенных душах нескольких мертвецов, о голосах, доносившихся из склепов, о странном призрачном свете, который виднелся за оградой кладбища ненастными ночами…
   Тем временем кошмары у Элизабет возобновились. Теперь ей снилось (или не снилось?), что темная фигура смогла войти в ее комнату! Через несколько дней врачи констатировали у девочки малокровие (так называемую анемию), а на шее у нее обнаружились две ранки, напоминавшие описанный Стокером укус вампира. В это сложно поверить, тем не менее факт был зафиксирован медиками. Тогда Манчестер и несколько его единомышленников начали защищать свою подопечную, завешивая ее комнату чесноком и крестами. Кроме того, они посменно дежурили у дверей ее спальни. Через некоторое время школьница поправилась – вампир, если речь шла о нем, больше не появлялся.
   А в это время на кладбище стали обнаруживаться обескровленные трупы животных. Полиция, начавшая расследование, пришла к выводу, что здесь замешаны какие-то сатанистские секты, которые совершают на кладбище свои ритуалы и приносят кровавые жертвы. Тем не менее за несколько лет полицейским не удалось накрыть ни одного такого сборища, никто не был арестован, никаких подробностей относительно сатанистов тоже выяснить не удалось. Манчестер объявил обескровленные трупы кошек и собак свидетельством существования вампира.