Виктор Мережко. Крот. Сага о криминале. Том 1

   Кузьмичев завернул в глуховатый сквозной двор, прошел уже почти до следующего выхода, как неожиданно рядом с ним, почти вплотную, тормознула машина, из нее выскочили двое парней, сильных и накачанных. Схватили за руки и потащили в салон.
   Он, отбросив сумку с продуктами, стал отбиваться. Ударил одного, второго, в какой-то момент ему почти удалось вырваться, он бросился, спотыкаясь и падая, бежать, но его догнали, мощным ударом сбили с ног и, сопротивляющегося, потащили в машину.
   Кто-то из прохожих, увидев происходящее, закричал, зовя на помощь. Но Кузьмичева уже затащили в салон, и автомобиль с визгом сорвался с места.
   Остановилась машина за городом, на темном пустыре.
   Кузьмичева вытащили из салона, повалили на землю, и трое парней принялись избивать его ногами. Сергей изворачивался, прикрывал голову руками, иногда доставал кого-то из парней, но мощные удары делали свое дело, и вскоре Сергей потерял сознание.
   Парни достали из машины бутылку водки, сорвали пробку и принялись заливать содержимое в рот Кузьмичеву. Он хрипел, захлебывался, брыкался, но сильные руки держали его, пока не вылили водку до остатка.
   Сергей неподвижно остался лежать на пустыре.
   Автомобиль с ревом развернулся и унесся в ночь.
   В километре от пустыря продолжал жить своей жизнью город – светился, пел, ревел двигателями, любил.
 
   Анна не спала.
   Было уже два часа ночи, а муж не возвращался. Ворочалась, тревожно всхлипывала в кроватке дочь. Анна подошла к ней, склонилась, поцеловала, подошла к окну, выглянула во двор – пусто, ни души.
   Легла на постель, смотрела на серый тусклый потолок.
   Три ночи – Сергея не было.
   Анна сняла телефонную трубку, набрала 02 – телефон милиции.
   – Здравствуйте, – сказала тихо, чтобы не разбудить дочь. – Пропал муж. Ушел утром на работу и вот… еще не вернулся.
   В трубке засмеялись.
   – Вернется. Нагуляется и вернется.
   – Он не из гулящих. С ним никогда такого не бывало.
   – Все мы не из гулящих, и со всеми такого не бывало. Фамилия?
   – Кузьмичев Сергей Андреевич.
   Была пауза, потом голос поинтересовался:
   – Это не тот, которого выгнали из милиции?
   – Он. Но его не выгнали. Он ушел сам.
   – Из милиции, дорогая, сами не уходят. Оттуда только выгоняют. Хорошо, будем искать.
 
   Пришел в себя Кузьмичев далеко за полночь. Полежал, не в состоянии понять, осознать, что произошло. Попытался подняться – упал. Затем с трудом встал на четвереньки, выровнялся в полный рост, в полубессознательном состоянии двинулся в сторону городских огней. Пересек, словно на автопилоте, пустырь.
   Наконец вышел к домам и, избитый, грязный, двинулся к ближайшей пятиэтажке.
   Пешком поднялся на какой-то этаж, положил палец на звонок первой попавшейся квартиры, услышал беспрерывную трель звонка.
   – Кто там? – произнес испуганный женский голос.
   – Откройте, – попросил Кузьмичев.
   – Кто вы?
   – Откройте, прошу вас. Мне плохо… – и снова принялся жать на кнопку.
   – Перестаньте хулиганить, у меня дети.
   – Откройте же!.. – Кузьмичев стал бить ногами по двери. – Сейчас же откройте!
   – Уйдите! – испуганно закричала женщина. – Немедленно уйдите!.. – До слуха донесся плач ребенка. – Я вызову милицию.
   – Кто плачет? – ничего не соображая, заорал Кузьмичев и стал еще сильнее колотить ногами по двери. – Доченька?.. Ты плачешь, доченька?.. Кто тебя обидел?.. Кто-о?
   Из квартиры напротив выглянул испуганный и заспанный сосед, из другой двери еще один. Тот, кто посмелее, бросился на ночного гостя, Кузьмичев упал. Мужчины навалились на него, а по лестнице уже был слышен топот: спешила на помощь милиция.
 
   Длинный больничный коридор почти безлюден и стерилен. Время от времени по нему с деловым видом проходили люди в белых халатах, о чем-то негромко беседовали, даже чему-то смеялись.
   Анна сидела под дверью какого-то кабинета, читала большую статью в свежем номере городской газеты. Статья была озаглавлена: «МИЛИЦИЯ ЗА ЧИСТОТУ СВОИХ РЯДОВ».
   Под заголовком шел текст.
   «В сегодяшней непростой общественно-политической обстановке, характерной не только для нашего города, но и для всей страны, в ряды милиции стремятся проникнуть всякого рода проходимцы и просто психически неполноценные люди. Пример: всего 12 дней прослужил в наших рядах Кузьмичев Сергей Андреевич. Но и за это короткое время ему „удалось“ многое – сорвать важную операцию по предотвращению заказного убийства, запутать следствие сложнейшего криминального дела, стать изгоем в дружной милицейской семье, которая поначалу приняла его с доверием и радушием. В довершение всего Кузьмичев – уже после увольнения – напился до мертвецкого состояния, среди ночи пытался вломиться в чужую квартиру, но вовремя был задержан работниками милиции, в рядах которой совсем недавно господин Кузьмичев…»
   Маленькой Катюше, с которой Анна пришла в больницу, не сиделось. Гремела погремушкой, дергала мать за подол, надоедливо повторяла:
   – Где папа? Хочу к папе.
   – Скоро пойдем. Потерпи.
   Анна увидела идущую к ним медсестру, отложила газету. Та сухо кивнула:
   – Пройдите.
   – Я с ребенком, – кивнула Анна на Катюшу.
   – Вообще-то у нас с детьми не положено.
   – Мне не с кем ее оставить.
   – Ладно, пройдите.
   Анна взяла Катюшу за руку, поспешила за медсестрой. Подошли к двери палаты, медсестра сурово предупредила:
   – Не более пяти минут. Больной в тяжелом состоянии.
   Анна благодарно кивнула, открыла дверь и вместе с дочкой вошла к Сергею. В палате он был один. С трудом приподнял голову, туманно посмотрел на вошедших.
   – Папочка… – Дочка бросилась было к нему, Анна придержала ее:
   – Не надо, папе плохо.
   – А что с папой? – Глаза ребенка были полны слез.
   – Заболел наш папочка… – Жена подошла к Кузьмичеву поближе, посмотрела на его изуродованное лицо. – Кто это тебя, Сережа?
   Он попытался улыбнуться, тронул плечами.
   – Сам… Извини, напился.
   – Ты же не пьешь.
   – Бывает. С горя, наверно. Прости.
   Анна присела на стульчик, Катюша немедленно села к ней на колени. Потянулась к отцу, спросила:
   – Можно я тебя пожалею?
   – Можно, – улыбнулся Сергей.
   Дочь легонько коснулась сначала одеяла, потом его сорочки, затем лица.
   – Вот, пожалела… папочку своего.
   Кузьмичев продолжал с трудом улыбаться.
   – Спасибо, маленькая.
   – Сережа, правда, что случилось?.. Что-то нехорошее?
   – Все нормально. – Сергей перевел глаза на жену. – Крещение в связи с переходом на новую работу… Главное, береги дочь. Это сейчас главное.
   – Поняла, – кивнула Анна.
 
   День был солнечный, теплый, безветренный. В воздухе стоял аромат отцветающей акации.
   Юра, плотно пообедав в ресторане, похлопал себя по животу, оставил деньги по счету на столе, подмигнул хорошенькой официантке, направился к выходу.
   Тишина, покой и абсолютное ощущение жизни провинциального городка.
   Парень вышел на улицу, повертел головой, высматривая такси, и вдруг почувствовал кожей, интуицией, что вокруг что-то не так. В сторонке подчеркнуто лениво болтают о чем-то двое крепких парней, тронулся с места автомобиль с затемненными стеклами, за спиной быстро закрыл ресторанную дверь швейцар.
   Юра сжался, затем мгновенно, чуть не сбив с ног случайного прохожего, нырнул под какой-то автомобиль и тут же увидел, как двое тех самых парней несутся в его сторону. Он рванул дверцу автомобиля, вышиб из салона насмерть перепуганного водителя, перевалился за руль, и машина рванула с места. В тот же миг наперерез Юре выскочил автомобиль с затемненными стеклами, и столкновение было неминуемо.
   Юра в последний миг успел вывернуть руль, чуть ли не по воздуху перемахнул через преследующий его автомобиль и нырнул в ближайший переулок.
   Преследователи не отставали, они все ближе и ближе.
   Но тут произошло неожиданное. Преследующие машины вдруг резко затормозили, так же резко развернулись и на предельной скорости унеслись прочь.
   Юра не сразу понял причину столь неожиданного их маневра, обрадованно закричал: «И-йес!» – и вдруг увидел несущихся прямо на него несколько милицейских машин.
   От безвыходности он спокойно затормозил, не спеша поставил машину на ручной тормоз и с улыбкой, подняв руки, вышел из салона навстречу стражам порядка.
 
   Медсестра как раз вводила Кузьмичеву внутривенный раствор, и в это время два санитара внесли в палату дополнительную кровать, следом за которой топтался больной – невысокий, юркий, лысоватый, с загипсованной рукой и покоцанной физиономией.
   Пока устанавливали кровать, новоявленный сосед огляделся, помялся, присел на краешек постели Кузьмичева.
   – Как самочувствие, братишка?
   Тот не ответил, следил, как вводился раствор.
   – Встаньте с постели, – строго приказала медсестра новичку.
   – А что такое? – возмутился тот. – А если у меня слабость в ногах?
   – А по-моему, в голове… На табуретку сядьте!
   – Командуют все, доброго слова не дождешься, – проворчал больной, присаживаясь на указанный стул. – Как в ментуре, честное слово.
   Санитары наконец установили кровать, медсестра закончила процедуру, и в палате остались двое – Кузьмичев и новый сосед.
   – Кто так отделал? – поинтересовался сосед, имея в виду изуродованное лицо Сергея. – Не в ментуре, случайно?
   Кузьмичев молчал, поправляя бинт на руке.
   – Меня – менты, – объяснил новичок. – Причем ни за что… Пригубил, правда, но, не поверишь, самую малость. А они прицепились. Мало того что весло пополам… так еще и выгребли из луз все до копейки. А там ни много ни мало вся получка. Попробуй докажи теперь.
   Сергей налил из бутылочки воды, сделал пару глотков. Молчал.
   – Ты что, глухонемой? Или не желаешь побазарить? Выплеснись, парень, легче будет. Я же знаю, кто тебя. Свои же, менты! Не вписался в ихнее шобло, вот они и отметелили в отместку. Мне здешние телки все порассказали, пока сидел на оформлении. Они ж, суки, страшнее бандюков. У бандюков хоть можно правды добиться, а у ментов все повязано и никаких концов! Будь моя воля, я бы…
   Договорить он не успел. Кузьмичев сгреб с тумбочки какую-то вазочку и с силой запустил ею в говорливого соседа. Тот едва успел увернуться, испуганно уставился на метателя.
   – Усек… Больше ни слова.
 
   Глубокая ночь. Двор больницы пуст, корпуса едва подсвечивались белесыми фонарями.
   К главному корпусу практически бесшумно подкатили три машины, из них быстро, тренированно выскочили семь крепких парней в спортивных костюмах и с черными масками на лицах, бросились ко входу в приемное отделение.
   Вышибли дверь, свалили с ног охранников-пенсионеров.
   Двое из нападавших остались внизу, остальные – пятеро – по лестничным маршам взлетели на третий, хирургический этаж.
   Бесшумно пробежали по коридору, по ходу затолкав в подсобную комнатенку молоденькую медсестру. Двое из налетчиков заняли позиции в начале и в конце отделения, трое других толкнули дверь палату, где лежал Кузьмичев.
   Тут же, без слов, набросили одеяло на соседа Кузьмичева, самого же Сергея стащили с постели, подхватили на руки и бегом понесли к выходу.
   В том же темпе они покидали отделение.
   Спустились вниз, усадили вяло сопротивляющегося Кузьмичева в один из автомобилей и быстро покинули территорию больничного комплекса.
   До слуха Кузьмичева донеслось завывание милицейской сирены: видно, кто-то из охранников успел все-таки позвонить по 02.
 
   Следователь – худой и желтый. Типичный сухарь. Комнатенка, в которой он принимал Анну, тоже не радовала интерьером. Разговор велся сухо, бесстрастно.
   Анна держала на коленях дочь, которая была спокойна, испуганна, послушна.
   – Сколько лет вы женаты с Сергеем Андреевичем Кузьмичевым? – спросил следователь.
   – Три года.
   – Где познакомились?
   – В Краснодаре. Сергей находился там на излечении после ранения.
   – Круг друзей вашего мужа?
   – У него нет друзей.
   – Так не может быть.
   – Возможно. Но я ни одного друга Сергея не видела у нас дома.
   – Что вы знали о прошлой жизни Кузьмичева?
   – Знала, что лейтенант. Что воевал на Кавказе. Был ранен. Сирота.
   – Папа хороший, – вдруг сообщила Катюша.
   – Да, папа у нас хороший, – погладила ее по головке Анна. – Но ты не мешай, ладно?
   – Все равно папа хороший.
   – Помолчи, девочка, – одернул ее следователь и посмотрел на Анну. – После армии где работал?
   – Нигде. Без работы был всего месяц. Потом его направили сюда. В милицию.
   – С кем имел контакты здесь?
   – Со мной. И вот еще с дочерью.
   – Остроумно, – усмехнулся следователь. – Но лучше в другом месте. Почему он выбрал после госпиталя именно наш город?.. Что или кто привлекали его здесь?
   – Думаю, климат. И спокойная жизнь.
   Следователь снова усмехнулся.
   – У нас спокойная жизнь?
   – Так нам казалось.
   – Решение ехать сюда принималось вами двумя?
   – Сережа не любит делить ответственность. Серьезные решения он, как правило, принимает один.
   – Понятно… – следователь пожевал губами. – Значит, никаких контактов с представителями криминальных кругов вы здесь не замечали?
   – Криминальных?!
   – Именно.
   – Проще спросить его самого.
   – Спросил бы… если бы имел такую возможность. – Следователь пристально посмотрел на Анну. – Дело в том, что ваш муж этой ночью был похищен из больницы группой вооруженных лиц.
   Она задохнулась.
   – Как?..
   – Самым наглым образом. Преступники ворвались в больницу, обезвредили охрану и увезли Кузьмичева в неизвестном направлении.
   – Боже… – Анне стало плохо. – Боже мой.
   Катюша испуганно посмотрела на мать.
   – Мамочка, ты заболела?.. – и стала теребить ее. – Мамочка.
   Анна обняла ее, прижала к себе.
   – Все хорошо, доченька. Все хорошо.
   Следователь протянул ей стакан с водой. Она отпила, спросила:
   – Что делать?
   – Вести следствие, – ответил тот с ухмылкой.
   – Думаете, что…
   – …что вы далеко не все знаете о своем суженом, – продолжил вместо нее следователь. – Жизнь его была намного таинственней, чем вы себе представляете, – положил перед Анной бланк. – Подпишите. Это подписка о невыезде.
 
   Дом, в котором разместили Кузьмичева, был небольшой, но крепкий, добротный, и находился он в глухой чаще леса, окруженный высоким забором с колючей проволокой.
   В комнате, кроме самого Сергея, ни души. Зато к его услугам телевизор, холодильник, набитый продуктами, аккуратная кровать, полка с книжками, тренажер…
   Кузьмичев сидел на кровати, бессмысленно переключал телевизор с канала на канал. Не выдержал, подошел к двери, толкнул ее.
   На его пути тут же вырос мощный охранник в спортивном костюме.
   – Какие-нибудь проблемы?
   – С кем я могу поговорить?
   – К вам сами придут.
   – Когда?
   – Скажут.
   – Когда? Я здесь уже три часа.
   – Телевизор, книги, тренажер – все к вашим услугам. В холодильнике – спиртное. Постель.
   Кузьмичев вернулся в комнату, снова принялся за телевизор.
   Неожиданно дверь открылась, и в комнату вошел молодой человек – со вкусом одетый, модно подстриженный, красавчик, если можно так сказать.
   Сел в кресло напротив Сергея, забросив ногу на ногу, улыбнулся приветливо и доброжелательно.
   – Привет.
   Кузьмичев хмуро смотрел на него.
   – Привет… – повторил молодой человек. – Я жду ответа.
   – Где я? – спросил Сергей.
   – У меня в гостях.
   – Кто вы?
   – Наконец вопрос по существу… – Хозяин продолжал улыбаться. – Как бы выразиться?.. Хозяин этого маленького, но чрезвычайно уютного домика. Не так ли?
   – Почему я здесь?
   – Узнаете. Не все сразу. – Человек подошел к холодильнику. – Виски, коньяк, водка, вино?
   – Не пью.
   – Я, кстати, тоже… – Хозяин вернулся в кресло. – Вас не очень покалечили, когда тащили в автомобиль?
   – Кто были эти люди?
   – Мои люди. Кстати, элитные ребята. Некоторые из них прошли горячие точки. Вы ведь тоже, насколько я знаю?
   Кузьмичев усмехнулся, промолчал.
   – Простите, совсем забыл, – вдруг вспомнил молодой человек и, слегка приподнявшись, представился: – Илья.
   Не без юмора Кузьмичев ответил:
   – Сергей.
   – Очень приятно… – Илья закурил, выпустил тонкую струйку дыма. – Не возражаете?
   – Мне необходимо сообщить жене.
   – Ей уже сообщили.
   – Что?
   – Что вас похитили.
   – Кто сообщил?
   – Сотрудники органов.
   – Им уже известно?
   – Прошло достаточно времени. К тому же налет был довольно неординарным.
   Кузьмичев усмехнулся.
   – И кто же меня похитил?
   – Официально – криминал.
   – А неофициально?
   – Мы.
   – Мы – это кто?
   Илья мило улыбнулся, глубоко, со вкусом снова затянулся ароматной дорогой сигаретой.
   – Будем говорить откровенно?
   – А что остается?
   – Верно… Мы – это отдел по борьбе с организованной преступностью.
   Образовалась серьезная пауза, Сергей с недоверием уставился на собеседника.
   – Вы меньше всего похожи на мента.
   – А вы – на уголовника.
   – В таком случае чем я заинтересовал ваш отдел?
   Илья с улыбкой кивнул:
   – Заинтересовали.
   Они некоторое время изучали друг друга, после чего Сергей заметил:
   – По-моему, это все-таки шутка. Причем дурацкая.
   – Это по-вашему. А по-нашему, все в высшей степени серьезно. – Илья подчеркнуто неторопливо достал из аккуратного портфеля газету. – Вот уже вторая публикация о вашей весьма скромной персоне… Не против, если я зачитаю одно сообщение из городской хроники? – Нашел нужное место: – Вот… «Далеко за полночь группа вооруженных людей в масках ворвалась в главный корпус больницы и в соответствии со всей гангстерской атрибутикой прямо из палаты похитила Кузьмичева Сергея Андреевича, бывшего сотрудника городской милиции. Надо полагать, подобная операция вряд ли проводилась бы по рядовому случаю. По данному факту заведено уголовное дело». – Илья протянул газету Сергею. – Похищение случилось прошедшей ночью, а газетный текст уже набран. Вас не удивляет такая оперативность?
   – Зачем все это?
   – Самый существенный вопрос. Действительно, зачем?.. – Оперативник выдержал почти театральную паузу. – Все это делается для нашей с вами совместной работы.
   – Можете говорить проще?
   – Могу… Мы решили, что из вас может получиться неплохой агент.
   – Агент?.. Агент где?.. В чем?
   – В криминальных структурах.
   Сергей недоверчиво ухмыльнулся.
   – Бред какой-то.
   – Бред? Но мы уже работаем с вами. Увольнение из органов, избиение, похищение – все это из программы подготовки агента.
   – Без меня меня женили?
   – Было бы странно, если бы мы вначале вас предупредили, а уж потом стали бы проводить испытательные акции… Надо сказать, вы вели себя почти идеально.
   Снова последовала пауза.
   – Во-первых, почему я должен вам верить?
   – После «во-первых» должно быть «во-вторых»… Во-вторых?
   – Во-вторых, вы получили мое согласие играть в ваши игры?
   – Давайте по порядку. Мне нельзя верить – это логично. Вы меня не знаете. А своему бывшему начальнику майору Гурину вы готовы поверить? Он может прибыть сюда в любое время.
   – Не надо.
   – Я тоже так считаю. И не потому вовсе, что вы на него обижены. Просто не следует слишком размывать круг заинтересованных лиц… – Илья в раздумье выпустил длинный столбик дыма. – Что касается вашего согласия на «нашу игру», вы можете ее не принять. Хоть сейчас… можете покинуть этот домик хоть сейчас. Воля ваша… Но мне представляется, вы не относитесь к числу лиц, которые отказываются от заманчивых предложений.
   – В чем же заманчивость вашего предложения?
   – Это слишком длинный и серьезный разговор… О другом можно? Вы – воин. Прирожденный. Вы не сможете всю жизнь разгружать трейлеры, работать продавцом или, скажем, служить администратором в дорогом ресторане. Вам необходимы приключения. Мы вам их предлагаем. Помните роман о войне – «В логове врага»? Практически то же самое – тоже в логове врага, но в мирное время.
   – В мирное? Вы считаете наше время – мирным?
   – Спасибо. Думаю, вы правы.
   Илья поднялся, загасил в пепельнице недокуренную сигарету.
   – Я пока уйду?
   – Думаю, что да.
   – Если понадоблюсь, позовите.
   – Если понадобитесь.
 
   Кузьмичев в комнате был один. Вышагивал из угла в угол, присаживался на кровать, бессмысленно шарил по телевизионным каналам, зачем-то открывал холодильник и тут же закрывал его, снова мерил шагами комнату.
   Наконец решительно подошел к двери, и его встретил тот же самый охранник.
   – Позовите.
   – Илья Петрович! – позвал тот.
   Из дальней комнаты вышел легкий, улыбающийся Илья.
   – Готовы?
   – Готов. Нужна машина, я уезжаю.
   – Решили?
   – Да.
   – Отлично. – Игорь кивнул, крикнул кому-то в глубь домика: – Через полчаса автомобиль. В город!
   – Через пять минут, – уточнил Сергей.
   – Через пять минут! – дублировал хозяин.
   Кузьмичев вернулся в комнату, за ним следом вошел Илья. С улыбочкой достал из бумажника несколько стодолларовых купюр.
   – За моральный ущерб.
   Кузьмичев отодвинул деньги.
   – Я не марионетка! И распоряжаться собой, своей жизнью могу только я!.. Я, и никто другой!
   – Понял… – кивнул Илья. – Не вы первый, кто придерживается такой позиции. И не последний.
   В комнату постучал, затем заглянул охранник:
   – Машина готова.
   – Можете ехать, – улыбнулся Илья. – Счастливой дороги.
   – У меня семья – жена, ребенок! – чуть ли не истерично выкрикнул Сергей, дойдя до двери. – Я за них отвечаю. Не вы, а я!
   – Тоже нет возражений. Но со своей стороны, я надеюсь, что, переступив порог, вы навсегда забудете, о чем здесь говорилось… Объяснять надо?
   – Спасибо, понятливый.
   Водитель «Волги», молодой спортивный парень, за всю дорогу не проронил ни слова и, лишь когда въехали почти в самый центр города и уперлись в плотную людскую стену, не дающую транспорту пересечь улицу, посмотрел на Кузьмичева, улыбнулся.
   – Приехали… И, похоже, надолго.
   – А что случилось? – спросил Сергей.
   – По-моему, кого-то хоронят.
   – Что делать?
   – Посмотрим.
   Водитель покинул машину, подошел к толпе, перегородившей улицу, о чем-то спросил.
   Вернулся обратно, объяснил:
   – Похороны… Или вам дальше надо пешком. Или в объезд.
   – А кого хоронят?
   – Кобылу.
   – Кого?!
   – Кобылина. Не слыхали про такого? Недавно нарвался на засаду, изрешетили в окрошку. И вот финал.
   – Сейчас… – Кузьмичев покинул «Волгу», подошел вплотную к зевакам, ожидающим процессию.
   До слуха донеслась тревожная, тяжелая музыка, люди сразу как-то зашевелились, сгруппировались, подались вперед, желая увидеть саму процессию, и странным образом затихли.
   Сергей оказался в самом центре толпы, тоже стал вытягивать шею, и тут в начале широкого проспекта показались первые автомобили.
   Вначале шли милицейские машины с вращающимися маячками, а за ними полз траурный кортеж. Все машины были черного света, фары зажжены, двигались они медленно и пугающе торжественно. Музыка звучала все громче и ближе.
   Процессия приближалась, и от гнетущей обстановки становилось не по себе.
   – Бандит… – заметил пожилой мужичок, стоявший впереди, – а хоронят как президента.
   – Значит, стоил того, – возразил ему другой.
   – Чего «стоил»? – огрызнулся первый. – Убивал, грабил, за счет других жил, и за это такой почет?
   – Почет – за талант. Хоть и криминальный, но талант.
   Кузьмичев решительно выбрался из толпы, вернулся к «Волге», сел в салон.
   – Обратно.
 
   За окном упала теплая ночь, свет от фонарей был мягким и успокаивающим.
   Илья и Кузьмичев сидели в уютно освещенном кабинете Ильи, пили чай, разговаривали спокойно, едва ли не по-дружески.
   – Паспорт, – показал ему документ Илья. – Сейчас вы его не получите, он будет лежать на верхней полке в том купе, в котором вы будете добираться до Москвы.
   – Один буду добираться?
   – Скорее всего один. Как сложится. Но о документе, кроме вас, до поры до времени никто не должен знать.
   – Паспорт на чью фамилию?
   – На вашу же. Зачем планировать сюрпризы?.. Был в ментуре, был выгнан, начал совершенно иную жизнь.
   – На данный момент меня больше всего волнует семья, – сказал Сергей.
   – Это можно понять, – согласился Илья. – Мы берем ее на полное содержание.
   – Каким образом? Она будет знать о моей… «командировке»?
   – Исключается. О «командировке» буду знать я, вы и еще двое.
   – Кто?
   Илья улыбнулся.
   – Вам важно знать?
   – Желательно.
   – Зачем?
   – Из соображений безопасности.
   – Знать будут люди, на которых можно положиться… – Илья привычно улыбнулся. – Во всяком случае, ваш бывший начальник, майор Гурин, в число этих людей не входит… Они при необходимости сами выйдут на вас.
   – Я что… для моей семьи погиб?
   – На несколько лет.
   – Как кто?
   – Ну, не как герой. Будет работать легенда вашей связи с криминалом.
   – В перестрелке?
   – Да.
   – И на протяжении этих лет я не смогу увидеть ни жену, ни дочь?
   – Помните Штирлица? Вот ему могли позволить встретиться с женой. Вам – нет. У нас фронт пожестче германского. Здесь если вас засекут, то уж точно никогда не увидите ни дочь, ни жену.