Виктория Янссен. Любовники Камиллы

   – Правда? – невнятно промычал Анри; равномерные движения рук Нико и возбуждали его, и оказывали усыпляющее воздействие одновременно.
   – Вы не тискаете девушек, не распускаете рук, не отпускаете сальностей, не стараетесь утащить в укромный уголок, и это мне нравится, – сказала Нико. – Вот я и подумала: а почему бы не наградить вас за такое хорошее поведение? И почему бы мне самой не получить небольшое удовольствие? Мы ведь могли бы насладиться друг другом, правда?
   Выпрямившись в лохани, Анри вздохнул. Да, он, вне всяких сомнений, грезит, и ему снится сладкий сон. Как иначе объяснить все те удивительные события, которые произошли и продолжают происходить с ним сегодня?
   – Ты, конечно, права, – согласился он.
   – Вот и отлично. Тогда давайте пройдем в парилку, – предложила Нико. – Вы там уже когда-нибудь бывали? – спросила она, подхватывая полотенце со стенки лохани и еще несколько других.
   Анри покачал головой, медленно выбираясь из начавшей уже остывать воды.
   – Это слишком дорого для меня, – сказал он и чуть покачнулся. Видимо, вся кровь отхлынула у него от головы и теперь сосредоточилась в одном-единственном органе его тела.
   Сунув полотенца под мышку, Нико протянула ему свободную ладонь, и он тут же взял ее в свою руку. Произошло это настолько естественно, будто так было всегда. Нико была одного с ним круга, она знала, что такое ежедневный изнуряющий труд, и испытывала потребность хоть немного расслабиться, если выдавалась свободная минутка. Он слегка сжал руку Нико и посмотрел на нее; она тоже взглянула на него и улыбнулась. Рот у нее был крупноват для такого небольшого личика, но его размер скрашивали огромные карие глаза и чуть длинноватый нос. Когда она улыбалась, уголки ее рта немножко приподнимались, а в глазах плясали чертики.
   За такой девушкой он пошел бы куда угодно.
   Только зачем она тащит с собой кучу полотенец?
   Парная комната не поражала своими размерами. Все стены там были облицованы плиткой, по которой стекали капли воды. Горячий пар поступал из трубы, торчащей из пола. Сквозь густой жаркий клубящийся туман Анри с огромным трудом разглядел широкие скамьи, расположенные вдоль стен.
   Анри сделал глубокий вздох и едва не задохнулся, таким густым был воздух. Потеть он начал с первой же секунды, а может, это пар оседал на его чистой коже.
   – Дышите медленнее, – сказала Нико, увидев его состояние.
   Он последовал ее совету, и ему сразу стало легче. Неспешно вбирая в себя аромат свежей мяты, он обрадовался наступившему расслаблению.
   Нико расстелила полотенца на ближайшей скамье, и только тут Анри понял их предназначение: она взяла полотенца, чтобы им было удобнее. Его дружок, который слегка поник при входе в парную, мгновенно ожил и принял боевую стойку. Нико повернулась к Анри и опять улыбнулась.
   – Вы поможете мне? – спросила она и похлопала себя по пропитанной влагой тонкой сорочке.
   Ему не надо было повторять просьбу дважды. Он быстро подошел к ней, но сначала положил ладони на ее груди прямо поверх сорочки и вздохнул, ощутив податливую плоть и напрягшиеся соски.
   – Так бы и съел их, как яблочки!
   Услышав свой голос, он осознал, что произнес эти слова вслух, и в смущении отвел глаза, но Нико его искреннее восклицание явно пришлось по душе. Довольно хихикнув, она подняла руки и взяла его лицо в ладони.
   – Ты такой милый, такой красивый, такой сладкий, – промурлыкала она и, полюбовавшись немного, крепко поцеловала его.
   Капелька солоноватого пота стекла с верхней губы девушки ему в рот. Анри проглотил капельку, затем проник языком в недра ее рта и глухо застонал, почувствовав, как она приняла поцелуй и начала возвратно-поступательными движениями сосать его язык. В мозгу парня тут же вспыхнула обжигающая мысль о том, что с таким же рвением она будет обхаживать и его мужское достоинство. Одной рукой Анри провел по стриженой голове Нико, но другая никак не желала расставаться с ее грудью. Продолжая целоваться, он ритмично сжимал и разжимал ладонь, мысленно уверяя себя, что ему досталась в плен самая мягкая плоть на свете. Даже удивительно, что подобная мягкость могла вызвать у него такую твердость.
   Они целовались так долго, что им стало не хватать воздуха, и только тогда они оторвались друг от друга, тяжело дыша. Анри помог девушке стащить мокрую сорочку через голову и принялся слизывать пот с шеи и грудей, обеими руками проводя по предплечьям, ощущая под ладонями мягкую, как лепестки розы, кожу с вполне ощутимыми под ней мышцами, приобретенными в резуль тате тяжелой работы банщицы и массажистки. В ответ Нико начала гладить его плечи и спину. Когда ее руки спустились ему на ягодицы, он со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы и прижался к ней напряженным членом с такой силой, что даже испугался: все могло кончиться слишком быстро. Тогда Анри отстранился от Нико и направился к застланной полотенцами скамье, подталкивая девушку к ней. Двигаясь спиной, Нико вскоре натолкнулась на нее и быстро села.
   Анри, устроившись рядом, перетащил Нико к себе на колени так, что ее груди оказались на уровне его лица. Ему безумно хотелось как можно скорее оказаться внутри ее лона, но он не мог отказаться от наркотического воздействия от трения мягчайшей влажной кожи девушки о свое тело. Извиваясь, он продолжал касаться ее руками, лицом, грудью, бедрами. Затем уткнулся носом в ложбинку между грудями, туда, где ее запах был сильнее, и это было похоже на физическое погружение в нее. Он чувствовал, как колотится ее сердце.
   Подавшись к Анри, Нико ласково оттолкнула его от своей груди, а потом со всей силой прижалась к нему так, что его возбужденный член оказался между двумя скользкими от воды и пота телами, и принялась ерзать у Анри на коленях.
   Дыхание ее стало прерывистым. Анри быстро поцеловал ее и хрипло произнес:
   – Все, больше не могу. Я хочу взять тебя.
   Прежде чем он успел договорить, Нико привстала, схватила горячей рукой его набухший орган и направила в себя. Желая получить еще большее удовольствие, Анри взял ее за ягодицы и вонзился в нее целиком.
   Больно вцепившись руками ему в плечи, Нико вертелась из стороны в сторону, одновременно привставая и вновь опускаясь, как будто искала точку опоры и никак не могла найти. Губы ее лихорадочно шарили по его лицу, маленькие груди подпрыгивали, тело извивалось. Анри буквально изнывал от этой сладостной муки и все никак не мог насытиться.
   – Еще! Еще, еще! – повторяла она, обдавая его горячим дыханием. – Возьми меня, возьми всю, целиком!
   – Хорошо, – только и смог выговорить он.
   Сделав упор на ноги, Анри резко выдвинул ягодицы вперед и вверх, словно хотел столкнуть ее с себя, но Нико держалась цепко, впившись ногтями ему в плечи. Уже через мгновения она поймала его ритм и скакала на нем до тех пор, пока он не почувствовал, что сердце вот-вот выскочит из груди. Она получила высшее удовольствие дважды; насчет первого раза Анри еще сомневался, поскольку был слишком сосредоточен на собственных эмоциях, на том, чтобы самому продержаться как можно дольше, но второй раз сомнений у него не оставил: ее стоны превратились в крик, который поднялся до самой высокой ноты, а потом вдруг оборвался. Анри сделал еще несколько резких и очень глубоких движений и наконец взорвался внутри ее.
   Запрокинув голову, он тяжело дышал, не отпуская свою жертву. Ему казалось, что тело его стало совсем невесомым и только под тяжестью ее тела удерживалось на скамье, иначе взлетело бы в воздух.
   – Ты такой сладкий, Анри, – сказала она, слезая с него. – Но по-моему, тебе не помешает еще раз помыться.
   Они вернулись в помывочную. Нико с удовольствием натирала его мылом, и он делал с ней то же самое в ответ. Потом они обливали друг друга теплой водой, а вытирание сухими полотенцами превратилось у них в импровизированную игру. К тому времени, как Нико начала втирать ему в распаренное тело ароматизированное масло, Анри уже больше всего в жизни хотел остаться тут до утра.
   Однако со стороны дома стал раздаваться нарастающий гул голосов, послуживший им сигналом, что для них вечер развлечений подошел к концу.
   Возле выхода из бани Анри поцеловал Нико на прощание, пообещал вернуться как только сможет и поспешил назад в свои конюшни. Теперь он был полон решимости, что Нико станет той отдушиной, которая поможет ему забыть неблагоразумные мысли о герцогине.

Глава 5

   Вильмос лично сопроводил Камиллу до ее покоев. Каспар и Арно собрались занять свои места по обе стороны от дверей, как делали это всегда, однако Вильмос дал им знак следовать за хозяйкой внутрь.
   Камилле бы очень хотелось, чтобы верные евнухи не так ревностно охраняли ее в присутствии герцога. Муж-тиран всегда предпочитал показывать окружающим, что его воля превыше всего, и она должна была всячески поддерживать эту игру, даже если дело касалось ее собственной безопасности. Мишель отличался редкой злопамятностью, и в дальнейшем евнухи могли дорого заплатить за свою верность хозяйке. Теперь ей следует присмотреть за Каспаром и Арно, чтобы они не угодили в какую-нибудь неприятность.
   Вильмос замер в дверях, словно чего-то ждал или хотел о чем-то поговорить. Арно крадущимися шагами обошел всю комнату по периметру. Камердинер все не уходил.
   – В чем дело? – поинтересовалась Камилла, в упор глядя на Вильмоса.
   – Ваша светлость… – глухо произнес тот, опустив голову.
   Камилла же, напротив, высоко вздернула подбородок. Пусть ей и пришлось сосать его член, но она не собиралась когда-нибудь вновь поднимать эту малоприятную тему, даже если Вильмос и вознамерился принести свои извинения. В подвале у нее просто не было выбора. Кстати, как и у Вильмоса. Какой смысл пускаться в обсуждения их взаимного унижения.
   Постояв еще несколько секунд в молчании, Вильмос почтительно поклонился и вышел из комнаты, не только закрыв, но и заперев за собой дверь. Камилла услышала лязг задвигаемого засова, а затем клацанье большого железного крюка с печатью герцога.
   Только когда шаги Вильмоса затихли в глубине коридора, Камилла почувствовала, как у нее подкосились колени. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться на ногах. Мозги ее лихорадочно работали. Что же теперь делать? Он могла ощущать себя в относительной безопасности, пока герцог был целиком погружен в любовные игры, пока он тешил плоть в свое удовольствие, но… сейчас ее благополучие висит на волоске, даже если ей удалось забеременеть от юного конюха. Камилла уже не надеялась, что герцог захочет заняться с ней любовью, и если такое не произойдет, то ее тем более казнят за то, что она забеременела от другого мужчины. А если она не забеременела, то он все равно казнит ее за бесплодность. Как же она была глупа и наивна, когда полагала, что он дарует ей жизнь, если он получит то, чего он так хочет.
   Часы, стоявшие на каминной полке, – поразительно безобразная в своей безвкусице вещь, разукрашенная золотыми ангелочками и белыми глазурованными фигурками пастушек и овечек, – показывали, что половина ночи уже прошла. У Камиллы было такое ощущение, что минуло несколько долгих дней, с тех пор как она призвала Анри в свою комнату для приемов. Сколько времени потребуется герцогу, чтобы придумать вид публичной казни, которой он ее предаст? Через какие еще унизительные испытания, продиктованные изощренным воображением Мишеля, придется ей пройти перед насильственной смертью? Вероятнее всего, она будет подвергнута казни через обезглавливание. Когда-то Камилла прочитала, что человек без головы еще какое-то время способен видеть то, что происходит вокруг.
   Правда ли это? Самой себе Камилла представлялась сейчас беззащитной птичкой, трепыхающейся в золоченой клетке и ломающей крылья о прочные прутья. Она взяла альбом, но тут же положила его обратно и начала растирать запястья, хотя на них и не осталось никаких следов от наручников.
   – Велите принести для вас ванну, ваша светлость? – подал голос Каспар.
   Из двух евнухов именно он всегда говорил первым. Камилла никогда не придавала этому значения, но все-таки заметила, что Арно предпочитал уступать ему право первого слова. Возможно, так было потому, что Каспар был старше – по подсчетам Камиллы, ему скоро будет тридцать. Арно же доставили во дворец, едва ему исполнилось восемнадцать лет, значит, сейчас ему около двадцати трех. О возрасте своих охранников-телохранителей Камилла как-то поинтересовалась у Сильвии. Та ответила вполне определенно, хотя евнухи так и не смогли накачать мускулатуру, достойную настоящего мужчины-силача, и на вид казались гораздо стройнее и моложе.
   Раз уж Каспар заговорил о ванне, Камилла вспомнила о своей служанке. Купание герцогини входило в ее обязанности, ведь именно Сильвия командовала девушками-банщицами и натирала ее благовониями после водных процедур.
   – Где сейчас Сильвия? – спросила она.
   – Спит, ваша светлость, – ответил Каспар. Он стоял в расслабленной позе, положив большие ладони обеих рук на эфесы коротких мечей, висевших у него по бокам. Находясь совсем рядом, Камилла заметила у него на предплечьях белые следы от шрамов, полученных на многочисленных тренировках по умению владеть оружием, на которые не обращала внимания раньше. Глаза его были светло-серые. – Разбудить ее?
   – Нет, не стоит, пусть поспит.
   Принять ванну было бы недурно, подумала Камилла. Смыть с себя грязь после посещения мерзкого подвала герцога ей, конечно, хотелось, но не настолько, чтобы будить Сильвию и долго ждать, пока заспанные служанки приготовят все необходимое для купания. Сейчас ей было гораздо важнее хорошенько пораскинуть мозгами. К тому же Сильвия и без того слишком набегалась сегодня, разыскивая Анри, доставляя его во дворец и следя за тем, чтобы их никто не побеспокоил. Камилла рассудила, что верная служанка должна хорошенько отдохнуть, прежде чем они пустятся в дальнюю дорогу – она сама, Сильвия и два евнуха, которых Камилла не могла бросить во дворце на произвол судьбы. Одно дело умереть за нее на посту, по долгу службы, но погибнуть ни за что – совсем другое.
   Она нервно потерла виски, стараясь привести в порядок беспорядочно мелькавшие в голове мысли.
   Арно выступил вперед и положил ладонь ей на плечо, и от этого прикосновения стук в висках мгновенно прекратился. Его рука была такая теплая, такая надежная, от нее исходила какая-то странная сила. Камилле сразу стало легче.
   – Пожалуйста, ваша светлость, позвольте нам отвести вас в постель, – сказал Арно своим обычным негромким тенорком.
   – Мы позаботимся о вашей безопасности, – добавил Каспар.
   Какая там безопасность! – подумала Камилла, мысленно усмехнувшись. Вслух же она произнесла, только для того чтобы услышать их ответ:
   – Такова ваша обязанность.
   – Да, ваша светлость, но в данном случае защищать вас не только обязанность, но и желание, – заявил Каспар. – Не сомневайтесь, ваша светлость, мы будем служить вам и в этой жизни, и в загробной тоже.
   В знак согласия Камилла кивнула. Заверение евнуха прозвучало несколько выспренне, но она не стала упрекать его, ведь в какой-то степени он прав: если казнят ее, то и их не оставят в живых.
   Перед тем как убрать руку с ее плеча, Арно проговорил:
   – Вы можете полностью повелевать нами, ваша светлость. Мы сделаем все, что в наших силах. – Помолчав, он добавил: – И позвольте прислуживать вам этой ночью.
   Камилла глубоко вздохнула. Настала пора решаться – сейчас или никогда, откладывать дольше уже невоз можно.
   – Стража на внешних стенах дворца меняется перед рассветом. Тогда же мы уйдем отсюда – вы вдвоем, Сильвия и я. Все мы… – На секунду Камилла запнулась, с внезапной теплотой вспомнив об Анри. – Помощник конюха предан мне, – продолжила она. – Он поможет нам скрываться, пока мы будем в пути. – Она снова задумалась. Если Мишель выведает о том, что сделал этот несчастный мальчик, а потом узнает, что она сбежала вместе со своими самыми верными слугами и любимыми лошадьми, он его бросит на растерзание голодным собакам… О нет, она не может бросить его здесь. – Итак, конюх по имени Анри уйдет вместе с нами.
   Каспар опустился перед ней на колени и, склонившись, коснулся лбом ее туфельки.
   – Как вы велели нам раньше, мы все приготовили для внезапного бегства из дворца, ваша светлость. Я буду с вами.
   – Арно?
   Младший из охранников встал на колени рядом с Каспаром.
   – Ваша светлость, – сказал он, – я… я думаю, мне лучше остаться.
   Каспар втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
   – Не надо, перестань, – обратился к нему Арно, дотронувшись до его руки.
   Камилла заинтересованно наблюдала за своими телохранителями. Каспар не повернулся к Арно. Любопытно, почему? Считает его план неблагоразумным или опасается за жизнь друга?
   Не дождавшись реакции Каспара, Арно принялся объяснять свою позицию:
   – Кто-то должен остаться, чтобы собирать информацию о предстоящей погоне за вами. Я смогу присоединиться к вам позже, уже по пути, или пошлю кого-нибудь, кому буду полностью доверять. Поверьте, со мной ничего не случится, меня здесь прикроет Вильмос. Его мать была кузиной моей матери. Вильмос не виноват, что меня подвергли кастрации, а с тех пор как он нашел меня, вообще не спускал с меня глаз, контролируя каждый мой шаг. К тому же теперь Вильмос чувствует вину перед вами, поэтому замолвит за вас словечко перед старшими стражниками. А я постараюсь не мелькать во дворце, демонстрируя свое присутствие, у меня есть хорошие друзья в городе, где я смогу укрыться на ночь.
   – Не слушайте его, ваша светлость, – запротестовал Каспар, – если он останется, то над ним нависнет смертельная опасность. Герцог его не пощадит. То, что Вильмос не очень-то верен герцогу, истинная правда, но…
   Подозрения Камиллы оправдались: Вильмос вовсе не был влюблен в ее развратного муженька. Покачав головой, она задумчиво произнесла:
   – Это слишком рискованно, Арно.
   – В вашей власти послать меня на верную смерть, ваша светлость, и я незамедлительно последую вашему приказу, – быстро отозвался тот, – но я уверен, что в этой ситуации со мной все будет в полном порядке. Тут я буду более полезен вам. Прошу вас, поверьте мне.
   Камилла задумалась. Каспар явно огорчен, однако Арно все-таки прав. Действия Арно могут всех их спасти от смерти. Она коротко кивнула:
   – Решено, Арно останется во дворце. Но юного грума мы берем с собой. Анри понадобится нам, чтобы ухаживать за лошадьми.
   Каспар на секунду прикрыл глаза, затем вновь открыл их. Потом снова наклонился и опять поцеловал туфельку хозяйки, выказывая таким образом повиновение ее воле.
   Камилла и ее стражники принялись собирать самые необходимые вещи, которые могли бы потребоваться им в путешествии; остальное они заберут из тайников вне дворцовых стен. Работали дружно и закончили достаточно быстро, поэтому до запланированного бегства оставалось еще несколько часов.
   – Пусть Сильвия еще немного поспит, а затем мы пошлем ее на конюшни, чтобы она смогла отыскать там юношу, – сказала Камилла. – А до этого времени нам всем надо немного отдохнуть.
   – Ваша светлость, – склонился перед нею Каспар, – позвольте нам обслужить вас этой ночью.
   Давний обычай потворствовал господам, если они предпочитали задействовать евнухов в достижении своих сексуальных удовольствий. Камилла никогда не пользовалась этими привилегиями. Она была верна своему мужу, прекрасно зная, что он изменял ей налево и направо, и даже по несколько раз в день. Сегодня днем она впервые познала другого мужчину, которым по ее воле стал юный конюх Анри. Идея проделать то же самое со своими евнухами, один из которых может ради нее пожертвовать своей головой, внезапно показалась ей заманчивой: это будет той отправной точкой, которая покажет, что она действительно изменилась, что нашла в себе силы взбунтоваться и стать другой. Да и вообще так будет лучше, чем забраться в свою холодную постель, коротая оставшиеся часы до побега.
   – Благодарю вас обоих, – негромко произнесла она, – я позволяю вам быть со мною рядом и буду рада, если вы обслужите меня.
   Она позволила Каспару, который успел подняться с колен во время ее размышлений, взять себя за руку и отвести в опочивальню. Арно безмолвно следовал за ними.
   По обе стороны кровати стояли небольшие прикроватные тумбочки, а на них – бронзовые подсвечники. Каспар зажег все свечи, а Арно, встав на колени, снял с ног Камиллы туфельки. Едва заметная щетина на его черепе отливала золотом в мерцающем свете ароматизированных свечей. Каспар отставил туфельки в сторону, однако с колен не встал, только еще ниже опустил голову, обнажая перед герцогиней самую уязвимую часть своего тела – ложбинку между лопатками, которую следовало особенно беречь во время ближнего боя.
   Когда несколько минут прошло в полном молчании и монументальной неподвижности Каспара, Камилла обратилась ко второму евнуху:
   – Арно?
   Он помотал головой, затем тоже нагнулся ниже и поцеловал ее туфельку, только гораздо нежнее, чем это сделал Каспар. Тепло его чуть влажных губ проникло сквозь тонкую ткань, и мурашки побежали вверх по ее ногам. Она наклонилась и положила ладонь на макушку Арно. Кожа у него была горячая, чуть шероховатая, как язык у кошки. Ощущение было таким приятным, что Камилла не могла отказать себе в желании погладить его голову. Опомнилась она только тогда, когда осознала, что начала с силой сжимать мочку его уха.
   Камилла откинулась назад и тихо молвила:
   – Идите ко мне, вы оба.
   – Вы позволите, ваша светлость? – спросил Каспар, указывая на свои доспехи.
   Камилла молча кивнула, и он быстро освободился от ремней, поддерживающих его мечи. Метательный нож он пристроил на ее ночной столик, а мечи аккуратно положил на ковер возле кровати. Не сговариваясь с ним, Арно проделал ту же процедуру.
   Раздеваться полностью верные стражи герцогини не стали, они никогда не делали это в присутствии своей хозяйки, а она никогда и не настаивала на этом. Каспар остался в своих свободных голубых штанах, на Арно были длинные панталоны. Камилла не знала, то ли они руководствовались чрезмерной скромностью, то ли просто не хотели, чтобы она увидела воочию, что они не совсем полноценные мужчины. Камилла уже открыла рот, чтобы уверить их, что для нее это не имеет ровным счетом никакого значения, однако передумала, поскольку ей в голову пришла иная мысль: Каспар и Арно специально не стали оголяться, чтобы уверить ее в том, что они намерены доставить удовольствие только ей.
   Каспар развязал витой шнурок, поддерживавший красную шелковую мантию герцогини, а затем сделал то, чего ни один из них не позволял себе раньше, – подхватил ее на руки и бережно прижал к своей обнаженной груди. Арно тем временем взбил многочисленные подушки на огромном ложе и расположил их так, что они стали похожи на большое и очень уютное гнездышко. Все это происходило в полной тишине. Камиллу уже давно никто не держал на руках, и на мгновение ей захотелось обнять Каспара за крепкую шею, но она сдержала эмоции, чтобы лишний раз не показывать свою уязвимость, ведь им и без того было хорошо известно, что герцог унижал ее и пренебрегал ею как женщиной.
   И как раз в это время Каспар чуть отвел длинные волосы Камиллы, положил руку ей на затылок и принялся легонько потирать его большим пальцем, прижав ее голову к своему плечу.
   Камилла закрыла глаза.
   – Подождите еще минутку, ваша светлость, сейчас все будет готово, – пробормотал Каспар, и она кивнула в знак согласия.
   Несмотря на то что голос евнуха был немного выше, чем у обычного мужчины, но он все равно действовал на нее успокаивающе. Да и что их делает отличными от других мужчин? – размышляла Камилла. Отсутствие яичек? Ну и что, у нее их тоже нет. И вообще, во многих отношениях Каспар был намного лучше, чем ее развратный муженек, хотя об этом, естественно, она никогда не говорила вслух. Интересно, продолжала развивать свою мысль Камилла, питают ли оба евнуха к ней интерес на самом деле? Искренняя ли их преданность по отношению к ней? Но даже если они притворяются, то делают это намного артистичнее, чем Мишель в их минуты их крайне редкой и уже забытой близости.
   Подойдя к Каспару, Арно осторожно забрал госпожу из его рук и заботливо уложил ее в углубление, которое он соорудил в центре пухлых подушек. Камилла так глубоко утонула в тонком бархате и нежном шелке, что не смогла бы без труда выбраться из этого гнездышка, даже если бы очень захотела. Но у нее такого желания не возникало. Напротив, она развалилась в ленивой позе, томно откинув голову на подушки. Арно начал массировать ей одну ногу, начиная с кончиков пальцев, а Каспар занялся другой ногой, и движения их были слаженными и искусными. Вскоре сильные пальцы евнухов достигли ее коленок. Возможно, они часто делали это друг с другом, мысленно допустила Камилла. Очевидно, так оно и есть, ведь ни с кем больше контактов они не имеют.
   Не открывая глаз, Камилла плыла по течению и даже немного раскачивалась, полностью отдавшись приятным ощущениям.
   Помассировав ей колено, Арно двинулся выше, большими ладонями разминая мышцы на внутренней стороне бедер и делая по ним круговые движения пальцами.
   Кровать скрипнула и чуть колыхнулась, когда Каспар поднялся, но через минуту он вернулся. Чуть приподняв ресницы, Камилла увидела у него в руках кувшин, чашу и чистое маленькое полотенце. Камилла вздохнула и снова прикрыла глаза, когда Каспар принялся нежнейшими, порхающими движениями мыть ей бедра и промежность розовой водой, дразня кожу трением ткани и щекоча тонкой струйкой из наклоненного кувшина. Камилла беспокойно пошевелилась в руках Арно и вдруг напряглась, почувствовав, что язык Каспара занял место полотенца. От неожиданности и интенсивности нахлынувших ощущений Камилла вздрогнула, но уже через мгновение приподняла бедра, желая получить еще большее наслаждение.
   – Теперь воспользуйся пальцем, – проговорила она.
   Каспар тут же повиновался, и Камилле едва удалось сдержать крик.
   Арно склонился над ней, лизнул мочку уха и тихо проговорил:
   – Каковы будут ваши желания? Прошу вас, ваша светлость, повелевайте мною, я сделаю все, чтобы доставить вам удовольствие.
   – Моя грудь, – ответила Камилла, вновь открыв глаза, – пососи ее.
   Арно кивнул. Сначала он немного подразнил напрягшиеся соски герцогини легкими движениями языка и, когда она прогнулась, подставляя ему свою грудь, взял ее в рот и принялся сосать, подражая пьющему материнское молоко младенцу, одновременно сжимая и разжимая пальцами сосок второй груди. Каждое его движение отдавалось у нее в паху нарастающим наслаждением, которое удваивалось трением пальца внутри ее лона.
   Дыхание Камиллы стало глубоким и частым.
   – Еще, – выдавила она сквозь пересохшие губы.
   Арно взял обе ее груди в ладони и сдавил их.
   Напряжение Камиллы росло с каждой секундой.
   Палец Каспара не мог достигнуть полной глубины, поэтому она нетерпеливо прижала его руку своей ладонью и буквально вдавила палец в себя, но и этого было ей мало.
   С трудом переведя дыхание, она произнесла срывающимся голосом:
   – Арно. В ящике тумбочки. Возле кровати. Обманка из слоновой кости.
   Каспар посмотрел на нее, и Камилла показала ему жестом, чтобы он остановился. Он поднял голову, однако палец не вынул. Глаза его потемнели, на лбу выступили крупные капли пота, губы были влажными.
   – Мне доводилось пользоваться такими обманками прежде, ваша светлость, – сказал он. – Вы позволите мне продемонстрировать Арно свое умение?