Уже садясь в машину, Малко услышал женский крик.
Обернувшись, он увидел у входа в "Двадцать пятый час" машину с открытой дверью и борющихся мужчину и женщину. Портье безразлично наблюдал эту сцену. Малко быстро подошел к машине. Заметив его, женщина крикнула по-английски:
- Помогите мне!
Схватив ее за запястья, мужчина старался затащить женщину в синий "понтиак". Внезапно она пригнулась и укусила его за руку так, что тот издал громкий вопль и отпустил ее. Подбежав к Малко, она вцепилась в него:
- Защитите меня, - умоляла она. - Он хочет силой увезти меня. Прошу вас! Прошу вас!
Несмотря на потекший макияж, она выглядела очень эффектно. Когда к нему подошел с угрожающим видом афганец, Малко окончательно узнал ту самую пару, которая выходила, когда он приехал в "Двадцать пятый час". Мужчина оказался вчерашним кавалером Афсане, ее кузеном.
- Вон отсюда! Не лезьте не в свои дела! - заорал афганец, снова потащив девушку к себе.
Малко не на шутку разозлился. Он не любил хамов. Рука его метнулась к лицу афганца и, ухватив того за нос, резко повернулась вбок. Известный болевой прием, против которого у афганца не нашлось защиты. Глаза его наполнились слезами. Малко подвел его за нос к машине и, прежде чем отпустить, строго сказал:
- Оставьте в покое эту женщину, иначе я рассержусь.
Затем он посадил незнакомку в "тойоту". Реакции соперника не последовало. Опустившись на сиденье, женщина разразилась рыданиями. Машина Малко и "понтиак" тронулись почти одновременно. Афганец отъехал от тротуара с такой стремительностью, что на мостовой осталась почти половина протектора его шин. Видимо, у него был весьма обидчивый характер.
Когда она перестала рыдать, Малко спросил:
- Вам куда?
- В гостиницу "Хелал", - ответила молодая женщина. - Да я сама дошла бы пешком...
- Вы шутите? Неужели вам мало уже пережитых неприятностей? Что же произошло? Она всхлипнула и призналась:
- Да я сама немного виновата... Этот человек давно уже ухаживает за мной. Сегодня на меня на пала жуткая тоска. Я согласилась пойти с ним в бар, там он начал меня тискать, а я как-то ушла в себя и вовремя его не оборвала. Потом мы выпили, и он решил, что... В общем, спасибо вам. Обычно мужчины ведут себя здесь трусливо. Особенно с ним. Он богат и влиятелен, поэтому-то портье и пальцем не пошевелил.
Они доехали до площади Пуштунистан. Любимый ресторан хиппи "Хайбер" был закрыт.
- Что вы делаете в Кабуле? - спросил Малко.
Молодая женщина пожала плечами.
- Это долгая история. Вряд ли она будет вам интересна. К тому же мы уже приехали.
Они подъезжали к гостинице "Хелал". Малко был удивлен: это логово хиппи никак не соответствовало ее стилю.
Малко притормозил. Она быстро открыла дверь машины, как бы боясь остаться с ним наедине.
- До свидания, - сказала она, - какое счастье, что вы смогли мне помочь.
Когда она уже почти вышла из машины, Малко сказал:
- Вы не назвали своего имени.
Она заколебалась, затем заставила себя улыбнуться.
- Меня зовут Джиллиан. Джиллиан Денвер. До свидания.
Она направилась к лестнице, ведущей к гостинице, и растворилась в темноте.
Какой ветер занес ее в Кабул?
Но сейчас у него были другие заботы. Надо увидеться с Томасом Сэндсом.
В этот поздний час было легко установить, есть за ним слежка или нет. Американец жил в южной части города, на другой стороне реки, неподалеку от советского посольства. Поскольку в Кабуле не было ни названий улиц, ни номеров домов, на жилищах сотрудников американского посольства были указаны их фамилии с номерами кода. У Сэндса был номер 659.
По пустынным улицам Малко выехал на набережную и перед тюрьмой повернул налево. Изрядно потрясясь по большой немощенной улице, он остановился перед виллой американца.
Глава 5
Гладко выбритая голова подчеркивала тяжелые, чувственные черты ее лица, чуть смягченные необычайно длинными черными ресницами. Сидя прямо на потертом ковре, устилавшем пол общей гостиной отеля "Сижис", рядом с медной печуркой треугольной формы, девушка рассеянно перебирала янтарные четки. Малко был сразу же очарован кистями ее рук: движения тонких, тщательно ухоженных пальцев с длинными красными ногтями были такими же гибкими и грациозными, как вращение рук камбоджийских танцовщиц.
Она подняла глаза на Малко, который стоял прямо перед ней. Взгляд ее был глубоким и удивительно чистым и в то же время каким-то тревожным. "Помесь ангела и пантеры", подумал он. Итак, он нашел Биргитту! Ведь он не питал никакой надежды и заглянул в "Сижис-отель", просто чтобы проверить информацию, полученную от бармена "Двадцать пятого часа". И вдруг увидел бритую голову молодой немки!
Теперь следовало перейти ко второй части плана, разработанного вчера вечером вместе с Томасом Сэндсом. К самой трудной части.
Невинное выражение карих глаз Биргитты стало вдруг откровенно вызывающим. Она подвинулась ближе к печке и показала рукой на ковер рядом с собой. - Присаживайся, если хочешь... Она говорила медленно, как бы по слогам, почти шепотом. Чуть раньше какой-то хиппи поставил на портативный магнитофон кассету с "Венгерской рапсодией" Листа. Все благоговейно слушали музыку. Малко пробежал взглядом по ее телу. Под шерстяным свитером угадывалась упругая грудь, а короткая юбка открывала ее мускулистые ноги спортсменки.
Продолжая демонстрировать на четках змеиную гибкость своих пальцев, она пристально смотрела на Малко. Ему казалось, что какие-то невидимые волны притягивают их друг к другу. Внезапно Биргитта чуть отрешенно, но обаятельно улыбнулась, обнажив ровные белые зубы хищницы. И тут же взгляд ее снова обрел наивное выражение.
Молодой афганец принес и поставил у ног Малко старый чайник с заваркой и чашечку. В "Сижисе" чай подавался хиппи бесплатно. Это как бы продолжало традицию старинного гостеприимства караван-сараев. Малко медленно налил себе обжигающий напиток. Несмотря на хипповую куртку и нарочитую небрежность своего наряда, он чувствовал себя не таким, как все. Главное, чтобы этого не заметила Биргитта. На секунду он закрыл глаза, обдумывая следующий шаг.
Каждый вечер в общем зале на первом этаже "Сижиса" собиралась пестрая молодежная компания. Разувшись, хиппи курили, пели, слушали музыку, ели шашлыки по тридцать афгани за порцию. Малко спокойно вынул из кармана куртки носовой платок, пачку "Винстона" и маленькую плитку гашиша. Взяв сигарету, он стал разминать ее пальцами, высыпая табак на платок. Затем он зажег спичку, немного подогрел гашиш и начал растирать его в порошок, чтобы смешать с табаком. Он действовал, как будто кроме него в зале никого не было.
Запах наркотика перекрыл зловоние десятков разутых ног. Первая моральная заповедь хиппи состояла, похоже, в том, чтобы "зимой мыться как можно реже". Ноздри Биргитты раздулись, пальцы перестали теребить янтарное ожерелье...
Малко взглянул на нее своими золотистыми глазами.
- Ты будешь?
Она молча кивнула головой. Малко сразу же приготовил вторую порцию. Набив гашишем обе сигареты, он протянул одну из них немке и зажег огонь. Она прикурила, сделала глубокую затяжку и закрыла глаза, склонив голову к стене. На лице появилось выражение блаженства.
Улучив момент, Малко выпустил дым, не затягиваясь. У него не было ни малейшего желания накачивать себя наркотиком. Жизнь его и без того стала достаточно сложной.
В течение нескольких минут они курили молча. Музыка смолкла, и хиппи болтали между собой, не обращая внимания на соседей. Биргитта первая докурила сигарету. Без всяких церемоний она улеглась головой на бедро Малко и закрыла глаза.
- Сейчас начнется кайф, - медленно произнесла она своим странным низким голосом.
Она сказал это по-немецки как бы про себя. Малко ответил на этом же языке:
- Уже?
Она повернула к нему лицо и с удивлением спросила:
- Ты немец?
- Австриец. А ты?
- Я немка. Меня зовут Биргитта.
Она замолчала и поежилась.
- Мне холодно...
Они находились совсем близко от печки, но под воздействием гашиша она перестала ощущать тепло. Несколько минут Биргитта хранила молчание. Иногда она шевелила губами, как бы произнося беззвучные слова. В какой-то момент по телу ее пробежала резкая судорога, лицо уткнулось почти что в пах Малко. Ноги его выше колен ощущали тепло ее мягкого тела, которое, как ему показалось, было совсем без костей.
Биргитта что-то пробормотала, встряхнулась и подняла голову:
- Вот и все, - сказала она. - Слишком мало гашиша. А теперь я хочу есть.
- Давай поужинаем, - предложил Малко.
- А деньги у тебя есть?
В среде хиппи деньги на пропитание добывали обычно девушки. Малко улыбнулся. Биргитта явно не замечала, что он намного старше всех окружающих.
- Да.
Все еще ощущая действие гашиша, она попыталась более внимательно разглядеть его.
- Ты в какой гостинице? Раньше я тебя не видела. В "Наджибе"?
- В "Интерконтинентале".
Лицо ее не отразило никаких эмоций, лишь чаще захлопали длинные ресницы.
- Ты что, разыгрываешь меня?
Он покачал головой.
- Нет.
В поведении молодой немки что-то неуловимо изменилось. Пристально глядя на Малко, она с вызовом спросила:
- А что ты делаешь в "Сижисе"?
Взгляд золотистых глаз Малко остановился на пухлых губах Биргитты, затем он холодно посмотрел ей в глаза.
- Ищу подходящего человека. - Хочешь кого-то закадрить?
- Нет.
Глаза ее сузились. Унизанные кольцами пальцы снова затеребили янтарное ожерелье.
- Кого же ты ищешь?
Малко чуть понизил голос.
- Человека, готового за пять тысяч долларов отвезти в Европу пакет. Паспорт я обеспечу. Половину суммы даю при отлете, остальное по прибытии.
Лицо немки снова приняло отрешенное выражение. Малко спросил:
- А тебя это не интересует?
Она покачала головой:
- Нет, но я могу найти для тебя такого человека. Если получу какую-то долю.
- Тысяча долларов устроит?
Биргитта рассмеялась веселым, беззаботным смехом, как если бы Малко предложил ей провести уик-энд в Карачи.
- А ты шикарный тип. А не липа ли это?
Ни слова не говоря, Малко порылся в кармане джинсов, вытащил толстую пачку долларов и тут же спрятал назад. Немка сверкнула глазами.
- Ну ладно, а теперь пойдем поужинаем.
Кабул был полон странных людей. Всякого рода спекулянтов, пытавшихся использовать хиппи для переправки за границу наркотиков и драгоценных камней, украденных в Индии. По вечерам на террасе гостиницы шла активная торговля паспортами. На вырученные деньги хиппи покупали гашиш. Французский паспорт продавался за двадцать долларов, английский - за двести. Приобретенные паспорта поступали отнюдь не в распоряжение Красного Креста.
Малко шел вслед за Биргиттой. Теперь он был озабочен лишь одним: как выйти на разговор об интересующем его деле. Во всяком случае, она не была шокирована его предложением.
Ресторанчик под названием "Марко Поло" оказался малопривлекательным заведением: кричащая окраска стен, неизвестно почему саманная внутренняя перегородка и, наконец, невкусная пища. Осторожная Биргитта заказала национальное афганское блюдо "палан": кусочки вареного мяса под грудой риса со специями.
Да, Кабул не был городом для гурманов... Получить приличную еду можно было только в "Интерконтинентале". Во всех других заведениях иностранец мог быть уверен в том, что по окончании трапезы в желудке начнутся колики.
Биргитта выпила три порции "Джи энд Би" и графин афганского вина, способного вызвать рвоту даже у страуса. Глаза ее блестели, пальцы извивались, как если бы жили своей собственной независимой жизнью, губы чуть припухли. Все это помогало забыть о ее дурацкой бритой голове.
Немка склонилась над столом и негромко сказала:
- Хорошо бы покурить да заняться любовью, но времени уже нет. Мне пора идти к сожителю.
Казалось, она полностью забыла о сделке, предложенной Малко.
- А он кто?
Вопрос Малко прозвучал совершенно индифферентно.
Биргитта недовольно надула губки.
- Полковник. Тоже немец. Особенно симпатичным его не назовешь, но он оказывает мне услуги в разных делах: достать документы и тому подобное. Кроме того, он поселил меня в однокомнатной квартире. Но все равно он мне надоел.
Она схватила руку Малко и сжала ее ладонями.
- Мне больше не хочется с ним встречаться. Мне хорошо с тобой. Этого еще не хватало!
- Все же иди, - сказал Малко. - Лучше его не злить. Если вы рассоритесь, у тебя могут возникнуть неприятности.
Лицо Биргитты приняло жесткое и одновременно озорное выражение.
- Нет, со мной он совсем теряет голову и даже курит гашиш. - Она засмеялась. - Послушай, я бы хотела, чтобы ты присоединился к нам. Без тебя мне с ним будет слишком скучно. Согласен?
Малко заколебался. Риск был велик.
- Только ты ничего не говори ему о моих делах...
Она пожала плечами.
- Я не сумасшедшая. Жду тебя в "Двадцать пятом часе" минут через пятнадцать.
Они вышли вместе. На улице она прижалась к нему и быстрым движением провела своим плоским и острым, как змеиное жало, языком по его губам и зубам, затем побежала вперед. Малко шел под деревьями парка Шар-И-Нау. До "Двадцать пятого часа" было метров сто. Он поднял голову к усыпанному звездами небу. Возможно, он вышел на след генерала Линь Бяо. Но какой непредсказуемой и трудноуправляемой могла еще оказаться Биргитта.
Биргитта танцевала одна посередине площадки, с каким-то неистовством и безумным блеском в глазах выбрасывая руки в разные стороны. Раззадоренный ею филиппинский оркестр так разошелся, что разговаривать можно было с большим трудом, только крича в ухо. Казалось, что молодая немка подключена к мощному трансформатору. Время от времени ее узкие бедра ритмично вздрагивали. Надменная и отрешенная, она, казалось, полностью игнорировала всех присутствующих.
Два афганца смотрели на нее как на перевоплощенного пророка. Обильный макияж странно контрастировал с бритой головой. Впрочем, в стране, где солдаты сурьмят глаза...
Оркестр внезапно замолк, как бы оглушив сам себя. Биргитта сделала еще несколько змеиных па, затем, пританцовывая, подошла к Малко, который сидел в баре на табурете. Залпом выпила глоток неразбавленного виски и взяла Малко за руку.
- Потанцуем? Его пока нет.
Музыканты заиграли слоу.
Прильнув к Малко, немка танцевала с очаровательным бесстыдством молодой обезьяны. Он испытывал странное ощущение от прикосновения бритой головы к его подбородку. Обдав Малко запахом "Джи энд Би", она жарко шепнула ему на ухо:
- Мне хорошо с тобой.
Она целиком отдалась во власть музыки, обнимая его за шею. В полумраке одной из кабин Малко вдруг разглядел Афсане в компании трех черных, как уголь, афганцев. Молодая афганка бросила на него непроницаемый взгляд и тут же, взяв в руку бокал, отвернулась. Слишком поспешно, как показалось Малко.
- Ты знаешь эту девушку? - спросила Биргитта.
- Нет, - ответил Малко.
- Тогда попытай счастье... Она тебя так пожирала глазами...
Биргитта подняла голову, прервала танец, прижалась к нему и поцеловала долгим, искусным поцелуем.
Красивая развратная самочка, но не эгоистка.
- Сейчас я кого-то тебе представлю, - вдруг сказала она. - Одного француза. Он может подойти для этого дела. Если договоримся, я доставлю твой пакет до границы и сразу же вернусь. Так ты мне дашь тысячу долларов?
Малко решил немного позабавиться.
- А если не дам, то ты откажешь мне в любви?
Она резко отшатнулась от него с таким сердитым лицом, что он подумал: сейчас последует пощечина.
- Я не шлюха, и заниматься с тобой любовью мне хочется только потому, что ты мне нравишься. Пойдем.
- Куда?
Она потянула его к двери с мужской силой.
- Сейчас же идем, иначе можешь убираться, и больше мы никогда не увидимся.
От выпитого виски у Биргитты изменился тембр голоса. По ее глазам он понял, что спорить бесполезно.
На улице было холодно. Биргитта повернулась к нему.
- У тебя есть машина?
- Да.
Она села в "тойоту" рядом с ним.
- Куда поедем?
Немка гортанно засмеялась.
- Можно прямо здесь, если хочешь. Неплохое развлечение для портье "Двадцать пятого часа"!
Малко быстро поехал в сторону Голубой мечети.
- Почему такая спешка? - спросил он.
- Чтобы ты не считал меня шлюхой.
Он повернул налево, в сторону своего отеля.
- Куда ты едешь? - спросила она.
- В "Интерконтиненталь"...
Она но произнесла ни слова до самого выезда из города, лишь закурила сигарету и положила руку на колено Малко. Сидела она так неподвижно, что он даже подумал, что она заснула. Но тут немка нарушила молчание.
- Я не хочу идти в "Интерконтиненталь". Все обратят на меня внимание, и Курт узнает. Давай ко мне! Развернись.
Малко повиновался. Они проехали молча метров сто, затем Биргитта выругалась сквозь зубы:
- Нет, ко мне нельзя. Мой бача* такой подонок, что все сообщит Курту.
- Тогда вернемся в "Двадцать пятый час".
- Нет, едем в "Грин", - сказала Биргитта тоном, не терпящим возражений.
* Слуга (афг.)
Они поехали в обратном направлении. Немка замурлыкала какой-то мотив.
В "Грин-отеле" она пошла вперед и, постучав в одну из дверей, сразу же открыла ее и втолкнула Малко в номер. На полу перед низким столиком сидел юноша с длинными светлыми волосами а-ля Иисус Христос. На нем не было ничего, кроме набедренной повязки. Звучала индусская мелодия. В губах он плотно держал мундштук кальяна.
Малко уже встречал его в этом отеле во время своих обходов гостиниц хиппи. Юноша повернул голову и совершенно безразлично посмотрел на них.
Биргитта чмокнула его в щеку.
- Можно воспользоваться твоей постелью?
Не вынимая мундштук изо рта, он улыбнулся и показал рукой на широкую кровать в глубине комнаты. Биргитта чуть усилила громкость проигрывателя и стянула через голову свитер. Затратив на раздевание двадцать секунд, она радостно прыгнула на ложе и позвала Малко.
- Иди ко мне...
Хиппи продолжал курить, как если бы они вообще не существовали. Малко снял куртку. Такой сеанс любви "по команде" не очень-то вдохновлял его. Хотя Биргитта выглядела более чем соблазнительно. Раздевшись под ее ироническим взглядом, Малко лег и тут же оказался припечатанным спиной к постели.
Он испытал странное чувство, когда ощутил кожей живота прикосновение ее бритой головы. Привстав над ним на четвереньках, она принялась медленно целовать все его тело. Теперь Малко уже не обращал внимания на необычность обстановки. Наконец она легла на него. Она была сложена, как мальчик-подросток, а талия ее была так тонка, что он мог бы обхватить ее ладонями.
- Давай, - сказала она.
Едва он овладел ею, как Биргитта без всякого смущения крепко обхватила его руками и ногами. Иногда ее губы, отрываясь от него, шептали какие-то бессвязные слова, клятвы, ругательства.
Пока они перекатывались от края к краю постели, Малко с удивлением отметил, что возбужденность немки была какой-то ровной, без всплесков и спадов.
Она все отчаяннее прижималась к нему, как бы не зная, удастся ли ей дойти до пароксизма. Но первым наслаждение испытал Малко, и она сразу же крепко поцеловала его как влюбленная, нежная, признательная женщина.
Малко чуть отстранился и посмотрел на нее. Из-под длинных ресниц на него был обращен холодный и трезвый взор, без всяких следов волнения. Она превосходно сымитировала наслаждение. И тут она поцеловала его в шею и сказала совсем просто:
- Не сердись. У меня всегда так, но мне очень захотелось тебя.
Хиппи, наконец, перестал курить, посмотрел на них, затем с улыбкой пробормотал:
- А теперь проваливайте!
Биргитта сделала себе еще более вызывающий макияж. Насурьмленные глаза, ярко-красные губы придавали ей провокационный и почти вульгарный вид. Малко спросил:
- Почему ты побрила голову?
Она улыбнулась.
- У меня завелись вши. А потом уже Курт возражал, чтобы я снова отрастила волосы. Вроде бы я его возбуждаю именно такая. Он говорит, что это шикарное извращение.
Наклонившись, она что-то прошептала ему на ухо и громко засмеялась. В это время вновь заиграл оркестр. В целом они отсутствовали не более одного часа. Малко ощущал напряжение и нервозность. Ему удалось установить невероятно полезный контакт. Теперь надо было суметь использовать его.
Биргитта разглядывала его, как если бы он был последним оставшимся на земле мужчиной. Под столом она положила руку ему на колено.
- О чем думаешь?
Сказать и открыть свою игру? Но ведь он был единственной картой ЦРУ в Кабуле. Если он провалится, Томас Сэндс не успеет никого подключить...
Внезапно открылась дверь ресторана. Он почувствовал, как напряглась Биргитта.
Вошедший мужчина неуверенно остановился, разглядывая что-то в полумраке. У него были седые волосы с зачесом назад и прямой острый нос. Чувствовалась какая-то странная неподвижность левой стороны лица, а на верхней губе был виден глубокий шрам. Взгляд его скользнул но Малко и остановился на Биргитте. Нижняя губа растянулась в улыбке, и он направился прямо к ним.
- Вот он, - прошептала немка. - Это - Курт.
Малко посмотрел на приближающегося полковника Пильца. В его ненормально расширенной левой орбите был стеклянный глаз. Впрочем, правый глаз выглядел не намного выразительнее искусственного... Итак, перед ним был человек, во власти которого находился генерал Линь Бяо - экс-преемник Мао Цзэдуна. Любовник обворожительной Биргитты. Малко встал и протянул ему руку.
Глава 6
- Хочу гашиша...
Полковник Курт Пильц ни на что не реагировал и упорно глядел в сторону лестницы к туалетам на втором этаже. Биргитта раздраженно вздохнула и загасила сигарету. С начала вечера она выкурила почти целую пачку. Разговор шел с трудом. Молодая немка представила их друг другу только по имени и посадила по обе стороны от себя, поэтому в грохоте музыки они смогли обменяться пока лишь обычными банальностями. Полковник Пильц был явно далек от того, чтобы должным образом оценить появление Малко на своем горизонте...
Два или три раза близ них оказывалась танцующая Афсане. Ее взгляд проходил сквозь Малко, как если бы он был мебелью. Вопреки желанию, ему пришлось немало выпить, и теперь он боролся с собой, чтобы сохранить максимальную трезвость ума. Выход на "главный контакт" произошел успешнее самых смелых надежд Томаса Сэндса, но он оказался в пасти волка.
- Хочу курить, - повторила Биргитта, отодвигая свою тарелку "говядины по-китайски" - фирменное блюдо ресторана, которое на самом деле было телятиной афганского приготовления.
Здоровый глаз Курта смотрел на нее без всякого снисхождения.
- Я не люблю, когда ты куришь эту гадость, - сказал он по-немецки. Поехали домой.
Тонкие пальцы Биргитты выкрутились почти на 180°. Голый череп порозовел. Она произнесла медленнее обычного:
- Не хочу домой. Я должна покурить.
- Где? - рявкнул немец, перекрыв шум оркестра.
Биргитта насмешливо улыбнулась:
- Вот и узнаешь где, если пойдешь со мной, балда...
Полковник Пильц втянул голову в плечи. Выставив вперед челюсть, он прорычал тихим голосом:
- Ты прекрасно знаешь, что я не могу.
Внезапно вспомнив о присутствии Малко, он нагнулся к нему через Биргитту и, искривив изуродованную губу, выдавил из себя улыбку.
- Извините за эту маленькую дискуссию. Биргитта иногда немного капризна.
Молодая немка добродушно заметила:
- При чем здесь мои капризы! Ты сам старый мудак.
К счастью, оркестр продолжал грохотать. Но все равно Малко пришлось сделать героическое усилие, чтобы полковник не догадался, что он слышал эту реплику. Окаменевшее лицо полковника Пильца казалось страшным. Орбита с искусственным глазом еще больше расширилась и стала походить на глаз совы, неподвижный и колдовской. Наступила тишина, но через несколько секунд лицо Биргитты уже пылало сладострастием. Она обняла немца и чмокнула его в шею.
- Дорогой, ну давай покурим вместе, а потом займемся любовью.
В сравнении с ней Далила выглядела бы бедной сироткой, питающейся просфорами и благочестивым чтением.
В здоровом глазу полковника Пильца на мгновение зажегся огонек. Рука его разжала ляжки девушки, затем поднялась выше. Малко стыдливо отвел глаза. Он сидел как на вулкане. Напротив, Биргитта купалась в бесстыдстве, как рыба в воде. Обратив лицо к Малко, она в упор посмотрела на него из-под длинных ресниц взглядом, который говорил: "Я хочу тебя".
Сама же ладонью прижимала тонкие холеные пальцы полковника к своему животу.
- Ну ладно, поехали ко мне, - скрепя сердце согласился немец.
Биргитта улыбнулась Малко:
- Ты поедешь с нами, правда?
Пролетел черный ангел. Малко не сомневался, что полковник готов прикончить его на месте, но немка настаивала:
- Идем же!
Это был почти приказ. Полковник Пильц наклонился над столом и ледяным голосом произнес:
- Считайте себя приглашенным...
Еще один претендент на золотую медаль лжеца!
Малко вежливо улыбнулся.
- Если только совсем ненадолго. Я очень устал, - сказал он.
Биргитта вновь обрела форму. Схватила и залпом выпила целую стопку виски. Не женщина, а самогонный аппарат. Стремясь сохранить холодную голову, Малко удовольствовался фужером минеральной воды "Перье".
Обернувшись, он увидел у входа в "Двадцать пятый час" машину с открытой дверью и борющихся мужчину и женщину. Портье безразлично наблюдал эту сцену. Малко быстро подошел к машине. Заметив его, женщина крикнула по-английски:
- Помогите мне!
Схватив ее за запястья, мужчина старался затащить женщину в синий "понтиак". Внезапно она пригнулась и укусила его за руку так, что тот издал громкий вопль и отпустил ее. Подбежав к Малко, она вцепилась в него:
- Защитите меня, - умоляла она. - Он хочет силой увезти меня. Прошу вас! Прошу вас!
Несмотря на потекший макияж, она выглядела очень эффектно. Когда к нему подошел с угрожающим видом афганец, Малко окончательно узнал ту самую пару, которая выходила, когда он приехал в "Двадцать пятый час". Мужчина оказался вчерашним кавалером Афсане, ее кузеном.
- Вон отсюда! Не лезьте не в свои дела! - заорал афганец, снова потащив девушку к себе.
Малко не на шутку разозлился. Он не любил хамов. Рука его метнулась к лицу афганца и, ухватив того за нос, резко повернулась вбок. Известный болевой прием, против которого у афганца не нашлось защиты. Глаза его наполнились слезами. Малко подвел его за нос к машине и, прежде чем отпустить, строго сказал:
- Оставьте в покое эту женщину, иначе я рассержусь.
Затем он посадил незнакомку в "тойоту". Реакции соперника не последовало. Опустившись на сиденье, женщина разразилась рыданиями. Машина Малко и "понтиак" тронулись почти одновременно. Афганец отъехал от тротуара с такой стремительностью, что на мостовой осталась почти половина протектора его шин. Видимо, у него был весьма обидчивый характер.
Когда она перестала рыдать, Малко спросил:
- Вам куда?
- В гостиницу "Хелал", - ответила молодая женщина. - Да я сама дошла бы пешком...
- Вы шутите? Неужели вам мало уже пережитых неприятностей? Что же произошло? Она всхлипнула и призналась:
- Да я сама немного виновата... Этот человек давно уже ухаживает за мной. Сегодня на меня на пала жуткая тоска. Я согласилась пойти с ним в бар, там он начал меня тискать, а я как-то ушла в себя и вовремя его не оборвала. Потом мы выпили, и он решил, что... В общем, спасибо вам. Обычно мужчины ведут себя здесь трусливо. Особенно с ним. Он богат и влиятелен, поэтому-то портье и пальцем не пошевелил.
Они доехали до площади Пуштунистан. Любимый ресторан хиппи "Хайбер" был закрыт.
- Что вы делаете в Кабуле? - спросил Малко.
Молодая женщина пожала плечами.
- Это долгая история. Вряд ли она будет вам интересна. К тому же мы уже приехали.
Они подъезжали к гостинице "Хелал". Малко был удивлен: это логово хиппи никак не соответствовало ее стилю.
Малко притормозил. Она быстро открыла дверь машины, как бы боясь остаться с ним наедине.
- До свидания, - сказала она, - какое счастье, что вы смогли мне помочь.
Когда она уже почти вышла из машины, Малко сказал:
- Вы не назвали своего имени.
Она заколебалась, затем заставила себя улыбнуться.
- Меня зовут Джиллиан. Джиллиан Денвер. До свидания.
Она направилась к лестнице, ведущей к гостинице, и растворилась в темноте.
Какой ветер занес ее в Кабул?
Но сейчас у него были другие заботы. Надо увидеться с Томасом Сэндсом.
В этот поздний час было легко установить, есть за ним слежка или нет. Американец жил в южной части города, на другой стороне реки, неподалеку от советского посольства. Поскольку в Кабуле не было ни названий улиц, ни номеров домов, на жилищах сотрудников американского посольства были указаны их фамилии с номерами кода. У Сэндса был номер 659.
По пустынным улицам Малко выехал на набережную и перед тюрьмой повернул налево. Изрядно потрясясь по большой немощенной улице, он остановился перед виллой американца.
Глава 5
Гладко выбритая голова подчеркивала тяжелые, чувственные черты ее лица, чуть смягченные необычайно длинными черными ресницами. Сидя прямо на потертом ковре, устилавшем пол общей гостиной отеля "Сижис", рядом с медной печуркой треугольной формы, девушка рассеянно перебирала янтарные четки. Малко был сразу же очарован кистями ее рук: движения тонких, тщательно ухоженных пальцев с длинными красными ногтями были такими же гибкими и грациозными, как вращение рук камбоджийских танцовщиц.
Она подняла глаза на Малко, который стоял прямо перед ней. Взгляд ее был глубоким и удивительно чистым и в то же время каким-то тревожным. "Помесь ангела и пантеры", подумал он. Итак, он нашел Биргитту! Ведь он не питал никакой надежды и заглянул в "Сижис-отель", просто чтобы проверить информацию, полученную от бармена "Двадцать пятого часа". И вдруг увидел бритую голову молодой немки!
Теперь следовало перейти ко второй части плана, разработанного вчера вечером вместе с Томасом Сэндсом. К самой трудной части.
Невинное выражение карих глаз Биргитты стало вдруг откровенно вызывающим. Она подвинулась ближе к печке и показала рукой на ковер рядом с собой. - Присаживайся, если хочешь... Она говорила медленно, как бы по слогам, почти шепотом. Чуть раньше какой-то хиппи поставил на портативный магнитофон кассету с "Венгерской рапсодией" Листа. Все благоговейно слушали музыку. Малко пробежал взглядом по ее телу. Под шерстяным свитером угадывалась упругая грудь, а короткая юбка открывала ее мускулистые ноги спортсменки.
Продолжая демонстрировать на четках змеиную гибкость своих пальцев, она пристально смотрела на Малко. Ему казалось, что какие-то невидимые волны притягивают их друг к другу. Внезапно Биргитта чуть отрешенно, но обаятельно улыбнулась, обнажив ровные белые зубы хищницы. И тут же взгляд ее снова обрел наивное выражение.
Молодой афганец принес и поставил у ног Малко старый чайник с заваркой и чашечку. В "Сижисе" чай подавался хиппи бесплатно. Это как бы продолжало традицию старинного гостеприимства караван-сараев. Малко медленно налил себе обжигающий напиток. Несмотря на хипповую куртку и нарочитую небрежность своего наряда, он чувствовал себя не таким, как все. Главное, чтобы этого не заметила Биргитта. На секунду он закрыл глаза, обдумывая следующий шаг.
Каждый вечер в общем зале на первом этаже "Сижиса" собиралась пестрая молодежная компания. Разувшись, хиппи курили, пели, слушали музыку, ели шашлыки по тридцать афгани за порцию. Малко спокойно вынул из кармана куртки носовой платок, пачку "Винстона" и маленькую плитку гашиша. Взяв сигарету, он стал разминать ее пальцами, высыпая табак на платок. Затем он зажег спичку, немного подогрел гашиш и начал растирать его в порошок, чтобы смешать с табаком. Он действовал, как будто кроме него в зале никого не было.
Запах наркотика перекрыл зловоние десятков разутых ног. Первая моральная заповедь хиппи состояла, похоже, в том, чтобы "зимой мыться как можно реже". Ноздри Биргитты раздулись, пальцы перестали теребить янтарное ожерелье...
Малко взглянул на нее своими золотистыми глазами.
- Ты будешь?
Она молча кивнула головой. Малко сразу же приготовил вторую порцию. Набив гашишем обе сигареты, он протянул одну из них немке и зажег огонь. Она прикурила, сделала глубокую затяжку и закрыла глаза, склонив голову к стене. На лице появилось выражение блаженства.
Улучив момент, Малко выпустил дым, не затягиваясь. У него не было ни малейшего желания накачивать себя наркотиком. Жизнь его и без того стала достаточно сложной.
В течение нескольких минут они курили молча. Музыка смолкла, и хиппи болтали между собой, не обращая внимания на соседей. Биргитта первая докурила сигарету. Без всяких церемоний она улеглась головой на бедро Малко и закрыла глаза.
- Сейчас начнется кайф, - медленно произнесла она своим странным низким голосом.
Она сказал это по-немецки как бы про себя. Малко ответил на этом же языке:
- Уже?
Она повернула к нему лицо и с удивлением спросила:
- Ты немец?
- Австриец. А ты?
- Я немка. Меня зовут Биргитта.
Она замолчала и поежилась.
- Мне холодно...
Они находились совсем близко от печки, но под воздействием гашиша она перестала ощущать тепло. Несколько минут Биргитта хранила молчание. Иногда она шевелила губами, как бы произнося беззвучные слова. В какой-то момент по телу ее пробежала резкая судорога, лицо уткнулось почти что в пах Малко. Ноги его выше колен ощущали тепло ее мягкого тела, которое, как ему показалось, было совсем без костей.
Биргитта что-то пробормотала, встряхнулась и подняла голову:
- Вот и все, - сказала она. - Слишком мало гашиша. А теперь я хочу есть.
- Давай поужинаем, - предложил Малко.
- А деньги у тебя есть?
В среде хиппи деньги на пропитание добывали обычно девушки. Малко улыбнулся. Биргитта явно не замечала, что он намного старше всех окружающих.
- Да.
Все еще ощущая действие гашиша, она попыталась более внимательно разглядеть его.
- Ты в какой гостинице? Раньше я тебя не видела. В "Наджибе"?
- В "Интерконтинентале".
Лицо ее не отразило никаких эмоций, лишь чаще захлопали длинные ресницы.
- Ты что, разыгрываешь меня?
Он покачал головой.
- Нет.
В поведении молодой немки что-то неуловимо изменилось. Пристально глядя на Малко, она с вызовом спросила:
- А что ты делаешь в "Сижисе"?
Взгляд золотистых глаз Малко остановился на пухлых губах Биргитты, затем он холодно посмотрел ей в глаза.
- Ищу подходящего человека. - Хочешь кого-то закадрить?
- Нет.
Глаза ее сузились. Унизанные кольцами пальцы снова затеребили янтарное ожерелье.
- Кого же ты ищешь?
Малко чуть понизил голос.
- Человека, готового за пять тысяч долларов отвезти в Европу пакет. Паспорт я обеспечу. Половину суммы даю при отлете, остальное по прибытии.
Лицо немки снова приняло отрешенное выражение. Малко спросил:
- А тебя это не интересует?
Она покачала головой:
- Нет, но я могу найти для тебя такого человека. Если получу какую-то долю.
- Тысяча долларов устроит?
Биргитта рассмеялась веселым, беззаботным смехом, как если бы Малко предложил ей провести уик-энд в Карачи.
- А ты шикарный тип. А не липа ли это?
Ни слова не говоря, Малко порылся в кармане джинсов, вытащил толстую пачку долларов и тут же спрятал назад. Немка сверкнула глазами.
- Ну ладно, а теперь пойдем поужинаем.
Кабул был полон странных людей. Всякого рода спекулянтов, пытавшихся использовать хиппи для переправки за границу наркотиков и драгоценных камней, украденных в Индии. По вечерам на террасе гостиницы шла активная торговля паспортами. На вырученные деньги хиппи покупали гашиш. Французский паспорт продавался за двадцать долларов, английский - за двести. Приобретенные паспорта поступали отнюдь не в распоряжение Красного Креста.
Малко шел вслед за Биргиттой. Теперь он был озабочен лишь одним: как выйти на разговор об интересующем его деле. Во всяком случае, она не была шокирована его предложением.
Ресторанчик под названием "Марко Поло" оказался малопривлекательным заведением: кричащая окраска стен, неизвестно почему саманная внутренняя перегородка и, наконец, невкусная пища. Осторожная Биргитта заказала национальное афганское блюдо "палан": кусочки вареного мяса под грудой риса со специями.
Да, Кабул не был городом для гурманов... Получить приличную еду можно было только в "Интерконтинентале". Во всех других заведениях иностранец мог быть уверен в том, что по окончании трапезы в желудке начнутся колики.
Биргитта выпила три порции "Джи энд Би" и графин афганского вина, способного вызвать рвоту даже у страуса. Глаза ее блестели, пальцы извивались, как если бы жили своей собственной независимой жизнью, губы чуть припухли. Все это помогало забыть о ее дурацкой бритой голове.
Немка склонилась над столом и негромко сказала:
- Хорошо бы покурить да заняться любовью, но времени уже нет. Мне пора идти к сожителю.
Казалось, она полностью забыла о сделке, предложенной Малко.
- А он кто?
Вопрос Малко прозвучал совершенно индифферентно.
Биргитта недовольно надула губки.
- Полковник. Тоже немец. Особенно симпатичным его не назовешь, но он оказывает мне услуги в разных делах: достать документы и тому подобное. Кроме того, он поселил меня в однокомнатной квартире. Но все равно он мне надоел.
Она схватила руку Малко и сжала ее ладонями.
- Мне больше не хочется с ним встречаться. Мне хорошо с тобой. Этого еще не хватало!
- Все же иди, - сказал Малко. - Лучше его не злить. Если вы рассоритесь, у тебя могут возникнуть неприятности.
Лицо Биргитты приняло жесткое и одновременно озорное выражение.
- Нет, со мной он совсем теряет голову и даже курит гашиш. - Она засмеялась. - Послушай, я бы хотела, чтобы ты присоединился к нам. Без тебя мне с ним будет слишком скучно. Согласен?
Малко заколебался. Риск был велик.
- Только ты ничего не говори ему о моих делах...
Она пожала плечами.
- Я не сумасшедшая. Жду тебя в "Двадцать пятом часе" минут через пятнадцать.
Они вышли вместе. На улице она прижалась к нему и быстрым движением провела своим плоским и острым, как змеиное жало, языком по его губам и зубам, затем побежала вперед. Малко шел под деревьями парка Шар-И-Нау. До "Двадцать пятого часа" было метров сто. Он поднял голову к усыпанному звездами небу. Возможно, он вышел на след генерала Линь Бяо. Но какой непредсказуемой и трудноуправляемой могла еще оказаться Биргитта.
Биргитта танцевала одна посередине площадки, с каким-то неистовством и безумным блеском в глазах выбрасывая руки в разные стороны. Раззадоренный ею филиппинский оркестр так разошелся, что разговаривать можно было с большим трудом, только крича в ухо. Казалось, что молодая немка подключена к мощному трансформатору. Время от времени ее узкие бедра ритмично вздрагивали. Надменная и отрешенная, она, казалось, полностью игнорировала всех присутствующих.
Два афганца смотрели на нее как на перевоплощенного пророка. Обильный макияж странно контрастировал с бритой головой. Впрочем, в стране, где солдаты сурьмят глаза...
Оркестр внезапно замолк, как бы оглушив сам себя. Биргитта сделала еще несколько змеиных па, затем, пританцовывая, подошла к Малко, который сидел в баре на табурете. Залпом выпила глоток неразбавленного виски и взяла Малко за руку.
- Потанцуем? Его пока нет.
Музыканты заиграли слоу.
Прильнув к Малко, немка танцевала с очаровательным бесстыдством молодой обезьяны. Он испытывал странное ощущение от прикосновения бритой головы к его подбородку. Обдав Малко запахом "Джи энд Би", она жарко шепнула ему на ухо:
- Мне хорошо с тобой.
Она целиком отдалась во власть музыки, обнимая его за шею. В полумраке одной из кабин Малко вдруг разглядел Афсане в компании трех черных, как уголь, афганцев. Молодая афганка бросила на него непроницаемый взгляд и тут же, взяв в руку бокал, отвернулась. Слишком поспешно, как показалось Малко.
- Ты знаешь эту девушку? - спросила Биргитта.
- Нет, - ответил Малко.
- Тогда попытай счастье... Она тебя так пожирала глазами...
Биргитта подняла голову, прервала танец, прижалась к нему и поцеловала долгим, искусным поцелуем.
Красивая развратная самочка, но не эгоистка.
- Сейчас я кого-то тебе представлю, - вдруг сказала она. - Одного француза. Он может подойти для этого дела. Если договоримся, я доставлю твой пакет до границы и сразу же вернусь. Так ты мне дашь тысячу долларов?
Малко решил немного позабавиться.
- А если не дам, то ты откажешь мне в любви?
Она резко отшатнулась от него с таким сердитым лицом, что он подумал: сейчас последует пощечина.
- Я не шлюха, и заниматься с тобой любовью мне хочется только потому, что ты мне нравишься. Пойдем.
- Куда?
Она потянула его к двери с мужской силой.
- Сейчас же идем, иначе можешь убираться, и больше мы никогда не увидимся.
От выпитого виски у Биргитты изменился тембр голоса. По ее глазам он понял, что спорить бесполезно.
На улице было холодно. Биргитта повернулась к нему.
- У тебя есть машина?
- Да.
Она села в "тойоту" рядом с ним.
- Куда поедем?
Немка гортанно засмеялась.
- Можно прямо здесь, если хочешь. Неплохое развлечение для портье "Двадцать пятого часа"!
Малко быстро поехал в сторону Голубой мечети.
- Почему такая спешка? - спросил он.
- Чтобы ты не считал меня шлюхой.
Он повернул налево, в сторону своего отеля.
- Куда ты едешь? - спросила она.
- В "Интерконтиненталь"...
Она но произнесла ни слова до самого выезда из города, лишь закурила сигарету и положила руку на колено Малко. Сидела она так неподвижно, что он даже подумал, что она заснула. Но тут немка нарушила молчание.
- Я не хочу идти в "Интерконтиненталь". Все обратят на меня внимание, и Курт узнает. Давай ко мне! Развернись.
Малко повиновался. Они проехали молча метров сто, затем Биргитта выругалась сквозь зубы:
- Нет, ко мне нельзя. Мой бача* такой подонок, что все сообщит Курту.
- Тогда вернемся в "Двадцать пятый час".
- Нет, едем в "Грин", - сказала Биргитта тоном, не терпящим возражений.
* Слуга (афг.)
Они поехали в обратном направлении. Немка замурлыкала какой-то мотив.
В "Грин-отеле" она пошла вперед и, постучав в одну из дверей, сразу же открыла ее и втолкнула Малко в номер. На полу перед низким столиком сидел юноша с длинными светлыми волосами а-ля Иисус Христос. На нем не было ничего, кроме набедренной повязки. Звучала индусская мелодия. В губах он плотно держал мундштук кальяна.
Малко уже встречал его в этом отеле во время своих обходов гостиниц хиппи. Юноша повернул голову и совершенно безразлично посмотрел на них.
Биргитта чмокнула его в щеку.
- Можно воспользоваться твоей постелью?
Не вынимая мундштук изо рта, он улыбнулся и показал рукой на широкую кровать в глубине комнаты. Биргитта чуть усилила громкость проигрывателя и стянула через голову свитер. Затратив на раздевание двадцать секунд, она радостно прыгнула на ложе и позвала Малко.
- Иди ко мне...
Хиппи продолжал курить, как если бы они вообще не существовали. Малко снял куртку. Такой сеанс любви "по команде" не очень-то вдохновлял его. Хотя Биргитта выглядела более чем соблазнительно. Раздевшись под ее ироническим взглядом, Малко лег и тут же оказался припечатанным спиной к постели.
Он испытал странное чувство, когда ощутил кожей живота прикосновение ее бритой головы. Привстав над ним на четвереньках, она принялась медленно целовать все его тело. Теперь Малко уже не обращал внимания на необычность обстановки. Наконец она легла на него. Она была сложена, как мальчик-подросток, а талия ее была так тонка, что он мог бы обхватить ее ладонями.
- Давай, - сказала она.
Едва он овладел ею, как Биргитта без всякого смущения крепко обхватила его руками и ногами. Иногда ее губы, отрываясь от него, шептали какие-то бессвязные слова, клятвы, ругательства.
Пока они перекатывались от края к краю постели, Малко с удивлением отметил, что возбужденность немки была какой-то ровной, без всплесков и спадов.
Она все отчаяннее прижималась к нему, как бы не зная, удастся ли ей дойти до пароксизма. Но первым наслаждение испытал Малко, и она сразу же крепко поцеловала его как влюбленная, нежная, признательная женщина.
Малко чуть отстранился и посмотрел на нее. Из-под длинных ресниц на него был обращен холодный и трезвый взор, без всяких следов волнения. Она превосходно сымитировала наслаждение. И тут она поцеловала его в шею и сказала совсем просто:
- Не сердись. У меня всегда так, но мне очень захотелось тебя.
Хиппи, наконец, перестал курить, посмотрел на них, затем с улыбкой пробормотал:
- А теперь проваливайте!
Биргитта сделала себе еще более вызывающий макияж. Насурьмленные глаза, ярко-красные губы придавали ей провокационный и почти вульгарный вид. Малко спросил:
- Почему ты побрила голову?
Она улыбнулась.
- У меня завелись вши. А потом уже Курт возражал, чтобы я снова отрастила волосы. Вроде бы я его возбуждаю именно такая. Он говорит, что это шикарное извращение.
Наклонившись, она что-то прошептала ему на ухо и громко засмеялась. В это время вновь заиграл оркестр. В целом они отсутствовали не более одного часа. Малко ощущал напряжение и нервозность. Ему удалось установить невероятно полезный контакт. Теперь надо было суметь использовать его.
Биргитта разглядывала его, как если бы он был последним оставшимся на земле мужчиной. Под столом она положила руку ему на колено.
- О чем думаешь?
Сказать и открыть свою игру? Но ведь он был единственной картой ЦРУ в Кабуле. Если он провалится, Томас Сэндс не успеет никого подключить...
Внезапно открылась дверь ресторана. Он почувствовал, как напряглась Биргитта.
Вошедший мужчина неуверенно остановился, разглядывая что-то в полумраке. У него были седые волосы с зачесом назад и прямой острый нос. Чувствовалась какая-то странная неподвижность левой стороны лица, а на верхней губе был виден глубокий шрам. Взгляд его скользнул но Малко и остановился на Биргитте. Нижняя губа растянулась в улыбке, и он направился прямо к ним.
- Вот он, - прошептала немка. - Это - Курт.
Малко посмотрел на приближающегося полковника Пильца. В его ненормально расширенной левой орбите был стеклянный глаз. Впрочем, правый глаз выглядел не намного выразительнее искусственного... Итак, перед ним был человек, во власти которого находился генерал Линь Бяо - экс-преемник Мао Цзэдуна. Любовник обворожительной Биргитты. Малко встал и протянул ему руку.
Глава 6
- Хочу гашиша...
Полковник Курт Пильц ни на что не реагировал и упорно глядел в сторону лестницы к туалетам на втором этаже. Биргитта раздраженно вздохнула и загасила сигарету. С начала вечера она выкурила почти целую пачку. Разговор шел с трудом. Молодая немка представила их друг другу только по имени и посадила по обе стороны от себя, поэтому в грохоте музыки они смогли обменяться пока лишь обычными банальностями. Полковник Пильц был явно далек от того, чтобы должным образом оценить появление Малко на своем горизонте...
Два или три раза близ них оказывалась танцующая Афсане. Ее взгляд проходил сквозь Малко, как если бы он был мебелью. Вопреки желанию, ему пришлось немало выпить, и теперь он боролся с собой, чтобы сохранить максимальную трезвость ума. Выход на "главный контакт" произошел успешнее самых смелых надежд Томаса Сэндса, но он оказался в пасти волка.
- Хочу курить, - повторила Биргитта, отодвигая свою тарелку "говядины по-китайски" - фирменное блюдо ресторана, которое на самом деле было телятиной афганского приготовления.
Здоровый глаз Курта смотрел на нее без всякого снисхождения.
- Я не люблю, когда ты куришь эту гадость, - сказал он по-немецки. Поехали домой.
Тонкие пальцы Биргитты выкрутились почти на 180°. Голый череп порозовел. Она произнесла медленнее обычного:
- Не хочу домой. Я должна покурить.
- Где? - рявкнул немец, перекрыв шум оркестра.
Биргитта насмешливо улыбнулась:
- Вот и узнаешь где, если пойдешь со мной, балда...
Полковник Пильц втянул голову в плечи. Выставив вперед челюсть, он прорычал тихим голосом:
- Ты прекрасно знаешь, что я не могу.
Внезапно вспомнив о присутствии Малко, он нагнулся к нему через Биргитту и, искривив изуродованную губу, выдавил из себя улыбку.
- Извините за эту маленькую дискуссию. Биргитта иногда немного капризна.
Молодая немка добродушно заметила:
- При чем здесь мои капризы! Ты сам старый мудак.
К счастью, оркестр продолжал грохотать. Но все равно Малко пришлось сделать героическое усилие, чтобы полковник не догадался, что он слышал эту реплику. Окаменевшее лицо полковника Пильца казалось страшным. Орбита с искусственным глазом еще больше расширилась и стала походить на глаз совы, неподвижный и колдовской. Наступила тишина, но через несколько секунд лицо Биргитты уже пылало сладострастием. Она обняла немца и чмокнула его в шею.
- Дорогой, ну давай покурим вместе, а потом займемся любовью.
В сравнении с ней Далила выглядела бы бедной сироткой, питающейся просфорами и благочестивым чтением.
В здоровом глазу полковника Пильца на мгновение зажегся огонек. Рука его разжала ляжки девушки, затем поднялась выше. Малко стыдливо отвел глаза. Он сидел как на вулкане. Напротив, Биргитта купалась в бесстыдстве, как рыба в воде. Обратив лицо к Малко, она в упор посмотрела на него из-под длинных ресниц взглядом, который говорил: "Я хочу тебя".
Сама же ладонью прижимала тонкие холеные пальцы полковника к своему животу.
- Ну ладно, поехали ко мне, - скрепя сердце согласился немец.
Биргитта улыбнулась Малко:
- Ты поедешь с нами, правда?
Пролетел черный ангел. Малко не сомневался, что полковник готов прикончить его на месте, но немка настаивала:
- Идем же!
Это был почти приказ. Полковник Пильц наклонился над столом и ледяным голосом произнес:
- Считайте себя приглашенным...
Еще один претендент на золотую медаль лжеца!
Малко вежливо улыбнулся.
- Если только совсем ненадолго. Я очень устал, - сказал он.
Биргитта вновь обрела форму. Схватила и залпом выпила целую стопку виски. Не женщина, а самогонный аппарат. Стремясь сохранить холодную голову, Малко удовольствовался фужером минеральной воды "Перье".