- Почему это вы вдруг в таком одеянии? - спросил он.
- Вы должны покинуть Кабул, - сказала девушка полным напряжения голосом. - Вам грозит смертельная опасность.
- Знаю, - сказал Малко. - Сегодня меня уже пытались убить. Как вы меня нашли?
- Я следую за вами с тех пор, как вы вышли из "Хилтона". Я... я очень испугалась за вас, когда увидела китайцев. Я была так счастлива, когда вы убежали из их посольства. Но сейчас я встретилась с вами не из-за китайцев. Вы знаете полковника Курта Пильца?
Малко попытался скрыть свое удивление.
- Да, знаю.
- Это он хочет вас убить. Вы, оказывается, опасный шпион и убили нескольких его людей.
Они говорили шепотом, почти касаясь друг друга лицами, чтобы в лавке их не было слышно.
- Как вы все это узнали? - спросил Малко.
- Я многих знаю в Кабуле... Быстро уезжайте отсюда. Вы должны покинуть Кабул сегодня же.
- Я не могу этого сделать.
Афсане, вся охваченная ужасом, прошептала:
- Они вас убьют! Я должна уйти отсюда, - вдруг сказала она. - Я очень рисковала, встретившись с вами. Мы никогда больше не увидимся. Но я вас умоляю, уезжайте отсюда.
Она с силой сжала свои ладони под чадрой. Малко тихо спросил:
- Почему вы решили подвергнуть себя такому риску? Ведь вы меня почти не знаете... Афсане быстро ответила:
- Я не хочу, чтобы вас убили. Теперь дайте мне уйти.
Повернувшись, чтобы пройти к двери, она невольно прильнула к нему. Малко вдруг вспомнил об их встрече в ущелье реки Кабул. Он обнял красное привидение и прижал его к своей груди. Так тесно, что почувствовал у своих губ ее прерывистое дыхание.
- Пустите меня, - повторила девушка. Но она не стремилась освободиться из его объятий. Напротив, с легким стоном она еще сильней прильнула к Малко. Под чадрой она была одета во что-то очень легкое, и он явственно ощутил трепетную близость ее юного тела.
Его губы коснулись ткани в том месте, где должен быть рот девушки, и он сразу почувствовал, как ее губы прижались к нему в ответном порыве. К сожалению, это целомудренное одеяние не было предусмотрено для встречи влюбленных. Несколько мгновений они стояли, тесно прильнув друг к другу. Она обнимала его укрытыми тканью руками, словно накинув на него большое красное покрывало, и ее пальцы сплелись за его спиной.
- Вы должны мне помочь, - прошептал Малко. - Вы мне нужны.
Он быстро рассказал ей о том, что ему надо узнать, а Афсане только поеживалась от его слов.
- Но это невозможно! - простонала она.
- Вы должны попытаться, - умоляющим голосом сказал Малко. - Слишком много людей уже погибло ради этой цели. И нельзя допустить, чтобы эти жертвы оказались напрасными.
- Почему вы так хотите захватить этого китайского генерала? - спросила она. - Это просто безумие...
Малко так и подмывало сказать ей, что она совершенно права.
- Я хотел бы также узнать кое-что еще, - сказал он. - Что случилось с Биргиттой, той самой девушкой, которую вы видели танцующей со мной в "Двадцать пятом часе". Ее похитили люди Курта Пильца.
Афсане сразу отпрянула от него.
- Так вот почему вы здесь остаетесь, - пробормотала она.
В ее голосе послышалась такая боль, что Малко был этим потрясен.
- Уверяю вас, что не поэтому.
Он постарался, чтобы его голос звучал как можно искреннее.
Печаль Афсане была трогательной и не совсем понятной.
- Биргитта оказала мне большую услугу, - объяснил он. - Из-за меня ей сейчас угрожает смертельная опасность. Если она уже не погибла. Я хочу ей помочь.
- Она ваша любовница, - с болью в голосе произнесла Афсане.
- Где я смогу вас снова найти?
Афсане задумалась на несколько секунд.
- Нельзя, чтобы нас видели вместе. Ни в коем случае. Завтра вечером приходите к реке Кабул, напротив пивного завода. В десять часов. Там нет освещения. Моргните три раза фарами и ждите. До свидания.
Красная вуаль коснулась его губ, и девушка выскользнула в переднюю комнату лавки. Он увидел, как она затерялась в толпе. Выждав минуту, он также вышел из лавки. Лал, сидя на корточках, дожидался его на противоположной стороне улицы. Малко решил, что не будет ждать встречи с Афсане, чтобы прийти на помощь Биргитте. Пусть генерал Линь Бяо катится ко всем чертям!
Длинная серая стена командании* занимала одну из сторон улицы. Томас Сэндс остановил свой джип в тупике, напротив закрытой оружейной лавки. Мимо проезжало мало автомобилей и еще меньше было прохожих. Отсюда они могли наблюдать за главным входом. Вечером, как обычно, в Кабуле становилось значительно свежее.
* Нечто вроде префектуры полиции в Кабуле.
Мимо них, громыхая, проехало такси "волга", и из командании выехал "мерседес".
Сэндс посмотрел на часы.
- Он что спать там остался? - проворчал он.
Малко ничего не ответил. Ему не терпелось встретиться с менеджером из "Грин-отеля". Афганец наверняка знал, что случилось с Биргиттой. Малко удалось убедить цеэрушника, что он, может быть, также знал что-то о генерале Линь Бяо. Поэтому Сэндс согласился участвовать в этой экспедиции. Правда, вместо своей машины он взял напрокат джип. Полчаса назад менеджер пришел в команданию, чтобы зарегистрировать там паспорта своих новых постояльцев, как он это делал каждый вечер.
- Вот он!
Несмотря на то, что было уже довольно темно, Малко узнал силуэт афганца. Он шел пешком, засунув руки в карманы своей куртки. Когда Малко вышел из джипа ему навстречу, менеджер поднял голову. Он изобразил на лице что-то вроде улыбки, но, увидев в руке Малко сверхплоский пистолет, перестал улыбаться.
- Идите сюда, - сказал Малко. - Или я вас убью.
Он взял его за руку. Афганец не сопротивлялся. Даже если он и не понял слов, то смысл сказанного был ему ясен...
Малко затолкал его на заднее сиденье джипа и немного успокоился. Они ведь находились всего в двадцати метрах от главного входа в команданию.
Малко сел рядом с менеджером, не опуская пистолета. Томас Сэндс обернулся. Его красивое лицо выражало холодное бешенство.
- Сволочь... - пробормотал он по-афгански. Менеджер весь съежился и опустил глаза.
Они проехали мимо входа в мрачный, массивный и аляповатый королевский дворец из серого мрамора и выехали из города но шоссе, ведущему к Хайберскому проходу. Время от времени Малко смотрел назад, чтобы убедиться, что их никто не преследует. Сэндс искусно вел машину по узкой дороге.
Менеджер что-то сказал по-афгански. Сэндс, не оборачиваясь, ответил ему короткой фразой.
- Он спрашивает, что мы от него хотим. Я ответил, что он скоро это узнает...
Глядя на мелкие белые шрамы на лице американца, Малко вдруг осознал, что Томас Сэндс может иногда превращаться в хладнокровное чудовище, безжалостное и бесстрастное. Малко спросил по-английски:
- Что случилось с Биргиттой?
Афганец покачал головой, делая вид, что не понимает. Сэндс крикнул со своего переднего сиденья:
- Подождите немного, он заговорит.
Узкая дорога шла на подъем: чувствовалась близость гор. В течение получаса ехали молча.
Затем Томас Сэндс сбавил скорость, и они свернули на узкую грунтовую дорогу, петлявшую между двумя отвесными скалами с зубчатыми вершинами. Стало еще темнее.
Джип почти остановился. Со страшным скрежетом машина преодолела груду камней.
- Внимание, сейчас тряхнет, - предупредил Сэндс.
И действительно, Малко показалось, что джип взлетел, словно самолет. Козья тропа была чуть шире расстояния между колесами автомобиля.
Наконец джип выехал на почти ровную площадку и остановился. Сэндс спрыгнул на землю. Малко последовал за ним. Он по-прежнему держал в руке свой сверхплоский пистолет. Американец приказал менеджеру также выйти из машины. Тот, хныча, подчинился и остался стоять в свете фар.
Великолепный свет луны освещал расположенную внизу Кабульскую равнину и окружавшие ее горные вершины. Картина была грандиозной и мрачной: каменистая платформа заканчивалась отвесной стеной высотой в триста метров. Далеко внизу белые фары какого-то грузовика медленно высвечивали идущую по ущелью извилистую дорогу.
- Мы сейчас в тридцати километрах от Кабула, - сказал Томас Сэндс. Вроде как бы совершаем паломничество к памятному месту. Полгода назад афганские солдаты изнасиловали здесь трех девушек из Корпуса Мира.
Хотя он сказал это обычным голосом, его слова прозвучали довольно мрачно.
Было холодно. Дул пронизывающий и сухой ветер. Малко вдруг услышал дробный стук: менеджер стучал зубами. Сэндс подошел к нему и задал по-афгански какой-то вопрос. Тот что-то пробормотал в ответ и опустил голову. Американец повернулся к Малко.
- Он говорит, что ничего не знает, что он вообще не знает Биргитту.
Сэндс достал из-за пояса большой автоматический кольт и со всего размаху ударил им менеджера в висок. Тот вскрикнул и упал на колени. Ударом ноги американец уложил его на землю.
- Держите его, чтобы он не двигался, - сказал он.
Малко приставил ствол пистолета к затылку афганца. Он должен узнать, что случилось с Биргиттой. Любой ценой. Сэндс сел в джип, завел его и направил прямо на менеджера, словно собирался его раздавить. Афганец завопил, когда переднее колесо придавило его шею к каменистой поверхности земли. Малко инстинктивно отскочил назад.
Афганец корчился на земле, как червяк. Двигаться он не мог, а только кричал и стонал. Томас Сэндс выпрыгнул из джипа, не выключая двигатель. Он опустился на колени перед распластавшимся на земле менеджером.
- Если ты сейчас же не скажешь всю правду, то я продвину машину еще на двадцать сантиметров, и твоя шея будет раздавлена, как лепешка...
Менеджер слабо отбивался. Малко решил не вмешиваться. Он испытывал отвращение ко всякого рода хладнокровному насилию, но знал, что иногда оно является единственным средством добиться цели. К тому же от этого зависела, может быть, жизнь Биргитты.
Афганец произнес какое-то ругательство и продолжал молчать. Томас Сэндс подождал несколько секунд, потом поднялся и сел в джип. Мотор взревел, и машина снова продвинулась на несколько сантиметров... Страшный крик менеджера отразился эхом от черных вершин. У Малко появилось желание заткнуть себе уши.
- Прекратите! - крикнул он Сэндсу.
Тот с разъяренным видом вышел из джипа.
- Вы хотите бросить вашу девицу на произвол судьбы?
Держа руки на поясе, он посмотрел на афганца. Еще сантиметр - и тот будет мертв. Сэндс покачал головой.
- Эта скотина даст себя убить...
Вдруг он щелкнул пальцами. Заинтригованный Малко увидел, как он поднял капот и стал что-то искать в багажнике. Вытащив оттуда два длинных электрических шнура, он присоединил два конца к клеммам аккумулятора, а два других набросил на шею менеджера.
После этого Томас Сэндс стал коленями на спину афганца и стянул с пего джинсы и трусы почти до колен, оголив живот. Он тщательно обмотал один из оголенных концов провода вокруг его плоти, затянув так сильно, что тот завопил. Затем он взял большой камень и положил его на акселератор. Мотор сразу же взревел. Сэндс выключил фары.
- Надо сохранить весь ток для этого гада, - спокойно сказал он.
Резким жестом он засунул конец другого провода в ухо афганца, сам при этом держась за неоголенную часть шнура.
Судорожные движения и крики пытаемого вызвали у Малко сильный приступ тошноты. Сэндс медленно сосчитал до пяти и вынул провод. Менеджер прерывисто дышал. Американец наклонился и стал что-то говорить ему на ухо. Затем, пожав плечами, он снова взял провод и всунул его афганцу между ягодицами.
Вопли и спазмы возобновились. Резкий запах паленого мяса заглушил-запах бензина. Американец встал. Менеджер потерял сознание.
- Завтра его уже не будет. Но я ему сказал, что он станет импотентом...
Схватив голову афганца за волосы, он на этот раз засунул конец провода ему в рот, стараясь прикоснуться к языку. Тот затрясся в судороге, тело его выгнулось дугой, потом снова опустилось и он что-то прокричал по-персидски. Американец сразу же вытащил провод.
- Он будет говорить.
Менеджер стал произносить короткие фразы, прерываемые всхлипываниями и сопением. Томас Сэндс поднял свое каменное лицо.
- Он является осведомителем Масуният Милли*. Это он выдал Биргитту. Они увезли ее в тюрьму, расположенную рядом с гостиницей "Наджиб". Полковник Пильц объявил ему за это благодарность.
- Что они с ней собираются сделать? Томас Сэндс ответил менее уверенным тоном:
- Он говорит, что завтра полковник Пильц сам отведет ее под Кулангар и отдаст вождю одного из кушанских племен.
- И что там с ней сделают?
- Он не хочет этого говорить. Подождите минуту. Томас Сэндс снова взял провод и поднес его к глазу пленника, как бы собираясь его проткнуть. Менеджер испустил душераздирающий вопль, и пальцы его впились в пыль.
- Балех, балех.
* Управление государственной безопасности.
Он снова начал говорить отрывистыми фразами с пеной у рта. Оголенный провод по-прежнему угрожал впиться ему в лицо.
Американец поднял глаза на Малко. Его рот дернулся от нервного тика.
- Вы слыхали что-нибудь о "Буз-Каши"?
- Немного слыхал. Это что-то вроде афганского поло?
- Если хотите. Скажем так: они устраивают для себя нечто вроде особого развлечения...
По выражению лица Томаса Сэндса Малко понял, что это развлечение является чем-то очень омерзительным. Он посмотрел на афганца с нескрываемым отвращением и неприязнью.
- А по поводу китайца?
- Я его спросил. Он ничего не знает. Он слишком маленькая сошка.
Он сел в джип и дал задний ход. Менеджер сразу же откатился в сторону. Через несколько секунд он поднялся и остался стоять в свете фар. Мотор взревел. Джип устремился вперед. Афганец автоматически бросился бежать, словно заяц, попавший в свет фар, прямо но направлению к пропасти.
Все произошло слишком быстро, чтобы Малко мог вмешаться. Джип остановился в нескольких сантиметрах от обрыва. Фигура менеджера, казалось, растворилась в темноте. Было невозможно понять, то ли джип столкнул его в пропасть, то ли он бросился туда сам. Далеко внизу раздался слабый крик.
Томас Сэндс вышел из джипа. Выключив двигатель, он закурил сигарету и облокотился о машину. Воцарилась полная тишина, и, если бы не торчащие из-под капота провода, можно было подумать, что ничего особенного здесь не произошло.
- Нельзя было его отпускать, - сказал Сэндс, не глядя на Малко. - Я здесь официальное лицо...
Малко ничего ему не ответил. У него в ушах еще стоял крик афганца. Но он уже думал о Биргитте. Что можно было для нее сделать?
- Афганистан - дикая страна, - задумчиво произнес американец. - Здесь людей убивают, можно сказать, почти ни за что. Еще два года тому назад даже в Кабуле иностранец, который встречался с афганкой, мог считать себя приговоренным к смерти. Этот тип был просто мелким мерзавцем. Просто он оказался замешанным в слишком крупную для него историю.
- А если его тело найдут?
Томас Сэндс пожал плечами.
- Подумают, что его сбил грузовик. Он не такая важная персона, чтобы им занимался полковник Пильц.
Американец сделал глубокую затяжку и сказал с некоторым оттенком горечи:
- Вы не любите пачкать себе руки. Вообще-то вы правы. Но иногда это приходится делать. Я тоже не люблю убивать.
Малко ничего ему не ответил. Он вдруг почувствовал себя очень далеко от этого каменистого гребня, на краю света. И ему сейчас было глубоко наплевать на генерала Линь Бяо.
- Вы знаете, куда полковник Пильц собирается увезти Биргитту? спросил он.
Прежде чем ответить, Сэндс погасил сигарету.
- Да. А что?
- Я хочу туда поехать.
- Вы с ума сошли! - взорвался американец.
- Это уже моя забота, - холодно ответил Малко.
Глава 13
Кушанка с ружьем через плечо величественно спрыгнула с верблюда и с любопытством посмотрела на Биргитту, лежащую, свернувшись клубком, на земле рядом с русским джипом.
Молодая немка, на которой были только старые шорты и свитер, вся дрожала - то ли от холода, то ли от того, что долго была лишена гашиша. Зубы ее непроизвольно стучали. Пустину у нее отобрали.
Грубая веревка, которой ей связали запястья и ступни, врезалась в кожу. Все тело было покрыто синяками, а спина представляла сплошную рану. Подсохшие струпья больно саднили при малейшем движении.
Только лицо ее оставалось почти неповрежденным, если не считать большого синяка под левым глазом. Ей было страшно. Она невольно искала глазами полковника Пильца. Он был единственным, кого она знала в лагере. С тех пор, как он привез ее сюда на высоком русском джипе, никто ею не занимался. Вокруг бродили лишь верблюды да стояло штук тридцать палаток.
В сотне метров от лагеря протекала река. На другом ее берегу также расстилалась дикая каменистая пустыня.
Хотя солнце стояло уже высоко, было довольно прохладно. Биргитта пыталась побороть в себе панику. Сначала она подумала, что это все же лучше, чем находиться в камере, где она спала на ложе из грубых камней с острыми краями. Но когда ее связали и бросили на заднее сиденье джипа, полковник Курт Пильц даже не взглянул на нее.
Выехав из Кабула, они находились в пути еще часа полтора. Все это время он не произнес ни слова и даже не обернулся. Словно ее вообще не существовало. И именно это молчание приводило Биргитту в отчаяние.
Она но знала, зачем немец привез ее сюда. Эти дикие люди, эти вооруженные, как мужчины, свирепого вида женщины внушали ей ужас. В Кабуле были хотя бы дома, хоть какая-то цивилизация. А в этой каменистой пустыне был уже другой мир, дикий и первобытный. Здесь человеческая жизнь стоила немного.
Курт Пильц неожиданно вышел из палатки в сопровождении человека гигантского роста, одетого в синюю матерчатую куртку. На нем была шапка из бараньего меха и широкий красный пояс. Он что-то прокричал женщине, находившейся рядом с Биргиттой, и затем издал очень громкий переливчатый свист. Сразу же из всех других палаток с веселыми криками вышли мужчины, одетые так же, как и он.
Не спеша, все они направились к загону, где стояли лошади. Женщина подошла к Биргитте и положила на землю свое ружье. Своими костлявыми пальцами она вцепилась в свитер девушки и сорвала его с нее. Затем одним жестом разорвала шорты. Какую-то секунду она в нерешительности смотрела на колготки. По всей видимости, этот предмет туалета был ей не знаком.
Биргитта вскрикнула и попыталась вырваться из ее рук. Она вся похолодела от ужаса и предпочла бы, чтобы ее просто изнасиловали.
Но руки кушанки были так же сильны, как руки мужчины. Очень быстро на Биргитте остались лишь туфли с высовывавшимися из них обрывками черных колготок.
Гигант прокричал еще какое-то приказание. По-прежнему с бесстрастным выражением лица, женщина уложила Биргитту на землю. Словно собаку, которой приказали лечь. Затем она ослабила узел на ее щиколотках. Биргитта захотела встать на ноги, но женщина резким движением ударила ей коленом в живот, и молодая немка согнулась пополам. От сильной боли у нее на глазах выступили слезы.
Быстрыми движениями женщина ослабила также другие узлы, чтобы дать Биргитте возможность раздвинуть ноги и даже ходить. Затем она выпрямилась и снова взяла свое ружье, даже не взглянув больше на немку. Может быть, впервые в жизни та застеснялась своей наготы. С того самого момента, как за ней пришли, Биргитта свыклась с мыслью, что ее будут насиловать. Сказав себе при этом, что это в конце концов не хуже, чем когда девицы хиппи отдаются афганцам за один доллар...
А сейчас какой-то смутный страх все больше и больше леденил ее душу. Что с ней будут делать?
Полковник Курт Пильц подошел к ней. Как и всякий раз, когда он сильно уставал, его здоровый глаз казался непомерно большим, а изуродованная губа выглядела еще ужаснее, чем обычно.
- Курт, - спросила она его по-немецки, - что они будут со мной делать?
Сначала она подумала, что он вообще ей ничего не ответит. Затем, почти не двигая губами, он произнес:
- Ты меня предала и выставила в смешном свете. Ты будешь за это наказана.
Затем он резко повернулся к ней спиной и удалился. Биргитта услышала стук конских копыт. Она подняла глаза и закричала от ужаса: примерно тридцать всадников скакали прямо на нее, стоя на стременах.
Она вся съежилась, видя себя уже превращенной в мясной фарш под конскими копытами. Но, оказавшись перед ней, толпа всадников разделилась и стала обходить ее с двух сторон. Гигант скакал последним, держа плетку в зубах, почти повиснув на левом стремени и прижавшись к боку своего коня. Он слегка замедлил шаг, и Биргитте показалось, что она схвачена подъемным краном. Через какую-то долю секунды она уже лежала поперек седла, и ее бритая голова терлась о твердую шершавую кожу сапога.
Проскакав еще сотню метров, всадник внезапно остановился. Биргитта почувствовала, как его громадная рука просовывается между ее связанными ногами. Одним махом он поднял ее и бросил на землю.
Биргитта, наполовину оглушенная, посмотрела вокруг себя.
Всадники остановились в десяти метрах от нее, образуя круг. Она видела их блестящие от возбуждения глаза и слышала их смех и радостные возгласы. Одеты они все были одинаково: на них были короткие черные сапоги, шаровары, матерчатые куртки и бараньи шапки.
На некотором расстоянии сидели несколько женщин, детей и стариков. Биргитта сразу поняла, что ее ждет: ее будут разыгрывать в качестве приза в афганской национальной игре "Буз-Каши". Обычно две команды всадников ведут борьбу за тушу козла, которую нужно поднять с земли и внести в круг...
Гигант привстал на стременах и прокричал хриплым голосом:
- Вардар!*
* Берите ее!
Под копытами коней задрожала земля. Биргитта встала. Всадники скакали прямо на нее. Впереди всех был гигант, державший плетку в зубах и протянувший руку по направлению к Биргитте. Она закрыла глаза.
Когда она их открыла, то увидела, что слева от гиганта появился маленький афганец с длинными отвислыми усами. Сильным ударом плетки он заставил коня гиганта свернуть в сторону, а сам устремился к Биргитте и схватил ее за талию.
Другие всадники кружились вокруг молодой немки. Гигант сделал на месте полоборота, но все-таки успел схватить Биргитту за одну из щиколоток. С радостным криком он потянул ее к себе. Но длинноусый коротышка не выпустил свою добычу. Обхватив одной рукой Биргитту и взяв узду в зубы, он хлестнул своей плеткой по воздуху, стараясь достать своего противника. Удар плетки пришелся по бедру Биргитты, которая завопила от боли. Ей казалось, что ее тело сейчас будет разорвано на две части. В течение нескольких секунд ср тянули в разные стороны. Затем коротышка поднял своего коня на дыбы. Не ожидавший этого гигант был вынужден разжать руки. Его противник воспользовался этим и положил Биргитту поперек седла.
Он сильно хлестнул своего коня плеткой, и тот поскакал галопом.
Остальные всадники с громкими криками пустились за ними в погоню.
- Беггер! Беггер!
Взяв в зубы поводья, афганец поднял молодую женщину двумя руками и посадил ее на коня лицом к себе. Он громко хохотал, испускал пронзительные крики и был похож на дикого зверя. Толпа всадников приближалась. Он резко поднял коня на дыбы, развернул его на месте и поскакал им навстречу.
Остальные участники окружили его, стали хлестать плетками и толкать с каким-то немыслимым азартом. Ударами рукоятки плети он отогнал того, который особенно сильно наседал на него. Биргитта плотно прижалась к его груди, так как более всего боялась очутиться под копытами разъяренных коней. Близость ее тела невероятно возбудила афганца.
Для этого кочевника, которому раньше приходилось заниматься любовью лишь с женщиной, закутанной в свои одеяния, прикосновение этого голого тела с белой кожей было чем-то немыслимым, невообразимым. Его плоть буквально сама выскочила из одежды. Но коротышка был зажат противниками с двух сторон. Один из них наклонился и схватил Биргитту за ногу. Потеряв равновесие, молодая женщина чуть не свалилась с лошади, но ее похититель вовремя подхватил ее. Став на стремена, он ударил рукоятью своей плетки по лицу афганца, державшего Биргитту за ногу. Тот разжал руку и тяжело рухнул с коня. В течение нескольких секунд всадник оставался один.
Его пальцы впились в бедра молодой немки. Он ее приподнял, прижал к своей груди и повалил на себя. Ей показалось, что в нее вошел раскаленный металлический прут. Афганец испустил победный клич. Со всего размаху он хлестнул Биргитту плеткой по спине. Но сделал это без злобы, словно стеганул своего коня.
Испытав обжигающую боль со всех сторон, Биргитта громко закричала. Связывавшая ее щиколотки веревка не позволяла ногам раздвинуться. Из-за этого всадник не мог проникнуть в нее до конца. Он вытащил из голенища сапога кинжал и одним махом освободил ноги немки.
У Биргитты перехватило дыхание. Ей казалось, что сейчас афганец просто разорвет ее пополам. Не выпуская плетки, он яростно сжимал ладонями ее груди.
Остальные всадники гарцевали вокруг него и не вмешивались. Таковы были правила игры.
Лошадь поднялась на дыбы, и всадник вошел в Биргитту еще глубже. Прыжки животного только усиливали наслаждение, испытываемое афганцем. Вдруг он глухо зарычал и сразу же оторвал Биргитту от себя. После этого он безжалостно бросил ее на землю и, нахлестывая коня, поскакал прочь. Оглушенная, отупевшая от боли и страха, Биргитта, как в каком-то кошмаре, услышала вопли толпы:
- Вардар! Вардар!
Она сжалась в комок. По ее ногам текла кровь. Она с ужасом увидела, как всадники снова устремились к ней. Дикие и бесчеловечные.
- Вы должны покинуть Кабул, - сказала девушка полным напряжения голосом. - Вам грозит смертельная опасность.
- Знаю, - сказал Малко. - Сегодня меня уже пытались убить. Как вы меня нашли?
- Я следую за вами с тех пор, как вы вышли из "Хилтона". Я... я очень испугалась за вас, когда увидела китайцев. Я была так счастлива, когда вы убежали из их посольства. Но сейчас я встретилась с вами не из-за китайцев. Вы знаете полковника Курта Пильца?
Малко попытался скрыть свое удивление.
- Да, знаю.
- Это он хочет вас убить. Вы, оказывается, опасный шпион и убили нескольких его людей.
Они говорили шепотом, почти касаясь друг друга лицами, чтобы в лавке их не было слышно.
- Как вы все это узнали? - спросил Малко.
- Я многих знаю в Кабуле... Быстро уезжайте отсюда. Вы должны покинуть Кабул сегодня же.
- Я не могу этого сделать.
Афсане, вся охваченная ужасом, прошептала:
- Они вас убьют! Я должна уйти отсюда, - вдруг сказала она. - Я очень рисковала, встретившись с вами. Мы никогда больше не увидимся. Но я вас умоляю, уезжайте отсюда.
Она с силой сжала свои ладони под чадрой. Малко тихо спросил:
- Почему вы решили подвергнуть себя такому риску? Ведь вы меня почти не знаете... Афсане быстро ответила:
- Я не хочу, чтобы вас убили. Теперь дайте мне уйти.
Повернувшись, чтобы пройти к двери, она невольно прильнула к нему. Малко вдруг вспомнил об их встрече в ущелье реки Кабул. Он обнял красное привидение и прижал его к своей груди. Так тесно, что почувствовал у своих губ ее прерывистое дыхание.
- Пустите меня, - повторила девушка. Но она не стремилась освободиться из его объятий. Напротив, с легким стоном она еще сильней прильнула к Малко. Под чадрой она была одета во что-то очень легкое, и он явственно ощутил трепетную близость ее юного тела.
Его губы коснулись ткани в том месте, где должен быть рот девушки, и он сразу почувствовал, как ее губы прижались к нему в ответном порыве. К сожалению, это целомудренное одеяние не было предусмотрено для встречи влюбленных. Несколько мгновений они стояли, тесно прильнув друг к другу. Она обнимала его укрытыми тканью руками, словно накинув на него большое красное покрывало, и ее пальцы сплелись за его спиной.
- Вы должны мне помочь, - прошептал Малко. - Вы мне нужны.
Он быстро рассказал ей о том, что ему надо узнать, а Афсане только поеживалась от его слов.
- Но это невозможно! - простонала она.
- Вы должны попытаться, - умоляющим голосом сказал Малко. - Слишком много людей уже погибло ради этой цели. И нельзя допустить, чтобы эти жертвы оказались напрасными.
- Почему вы так хотите захватить этого китайского генерала? - спросила она. - Это просто безумие...
Малко так и подмывало сказать ей, что она совершенно права.
- Я хотел бы также узнать кое-что еще, - сказал он. - Что случилось с Биргиттой, той самой девушкой, которую вы видели танцующей со мной в "Двадцать пятом часе". Ее похитили люди Курта Пильца.
Афсане сразу отпрянула от него.
- Так вот почему вы здесь остаетесь, - пробормотала она.
В ее голосе послышалась такая боль, что Малко был этим потрясен.
- Уверяю вас, что не поэтому.
Он постарался, чтобы его голос звучал как можно искреннее.
Печаль Афсане была трогательной и не совсем понятной.
- Биргитта оказала мне большую услугу, - объяснил он. - Из-за меня ей сейчас угрожает смертельная опасность. Если она уже не погибла. Я хочу ей помочь.
- Она ваша любовница, - с болью в голосе произнесла Афсане.
- Где я смогу вас снова найти?
Афсане задумалась на несколько секунд.
- Нельзя, чтобы нас видели вместе. Ни в коем случае. Завтра вечером приходите к реке Кабул, напротив пивного завода. В десять часов. Там нет освещения. Моргните три раза фарами и ждите. До свидания.
Красная вуаль коснулась его губ, и девушка выскользнула в переднюю комнату лавки. Он увидел, как она затерялась в толпе. Выждав минуту, он также вышел из лавки. Лал, сидя на корточках, дожидался его на противоположной стороне улицы. Малко решил, что не будет ждать встречи с Афсане, чтобы прийти на помощь Биргитте. Пусть генерал Линь Бяо катится ко всем чертям!
Длинная серая стена командании* занимала одну из сторон улицы. Томас Сэндс остановил свой джип в тупике, напротив закрытой оружейной лавки. Мимо проезжало мало автомобилей и еще меньше было прохожих. Отсюда они могли наблюдать за главным входом. Вечером, как обычно, в Кабуле становилось значительно свежее.
* Нечто вроде префектуры полиции в Кабуле.
Мимо них, громыхая, проехало такси "волга", и из командании выехал "мерседес".
Сэндс посмотрел на часы.
- Он что спать там остался? - проворчал он.
Малко ничего не ответил. Ему не терпелось встретиться с менеджером из "Грин-отеля". Афганец наверняка знал, что случилось с Биргиттой. Малко удалось убедить цеэрушника, что он, может быть, также знал что-то о генерале Линь Бяо. Поэтому Сэндс согласился участвовать в этой экспедиции. Правда, вместо своей машины он взял напрокат джип. Полчаса назад менеджер пришел в команданию, чтобы зарегистрировать там паспорта своих новых постояльцев, как он это делал каждый вечер.
- Вот он!
Несмотря на то, что было уже довольно темно, Малко узнал силуэт афганца. Он шел пешком, засунув руки в карманы своей куртки. Когда Малко вышел из джипа ему навстречу, менеджер поднял голову. Он изобразил на лице что-то вроде улыбки, но, увидев в руке Малко сверхплоский пистолет, перестал улыбаться.
- Идите сюда, - сказал Малко. - Или я вас убью.
Он взял его за руку. Афганец не сопротивлялся. Даже если он и не понял слов, то смысл сказанного был ему ясен...
Малко затолкал его на заднее сиденье джипа и немного успокоился. Они ведь находились всего в двадцати метрах от главного входа в команданию.
Малко сел рядом с менеджером, не опуская пистолета. Томас Сэндс обернулся. Его красивое лицо выражало холодное бешенство.
- Сволочь... - пробормотал он по-афгански. Менеджер весь съежился и опустил глаза.
Они проехали мимо входа в мрачный, массивный и аляповатый королевский дворец из серого мрамора и выехали из города но шоссе, ведущему к Хайберскому проходу. Время от времени Малко смотрел назад, чтобы убедиться, что их никто не преследует. Сэндс искусно вел машину по узкой дороге.
Менеджер что-то сказал по-афгански. Сэндс, не оборачиваясь, ответил ему короткой фразой.
- Он спрашивает, что мы от него хотим. Я ответил, что он скоро это узнает...
Глядя на мелкие белые шрамы на лице американца, Малко вдруг осознал, что Томас Сэндс может иногда превращаться в хладнокровное чудовище, безжалостное и бесстрастное. Малко спросил по-английски:
- Что случилось с Биргиттой?
Афганец покачал головой, делая вид, что не понимает. Сэндс крикнул со своего переднего сиденья:
- Подождите немного, он заговорит.
Узкая дорога шла на подъем: чувствовалась близость гор. В течение получаса ехали молча.
Затем Томас Сэндс сбавил скорость, и они свернули на узкую грунтовую дорогу, петлявшую между двумя отвесными скалами с зубчатыми вершинами. Стало еще темнее.
Джип почти остановился. Со страшным скрежетом машина преодолела груду камней.
- Внимание, сейчас тряхнет, - предупредил Сэндс.
И действительно, Малко показалось, что джип взлетел, словно самолет. Козья тропа была чуть шире расстояния между колесами автомобиля.
Наконец джип выехал на почти ровную площадку и остановился. Сэндс спрыгнул на землю. Малко последовал за ним. Он по-прежнему держал в руке свой сверхплоский пистолет. Американец приказал менеджеру также выйти из машины. Тот, хныча, подчинился и остался стоять в свете фар.
Великолепный свет луны освещал расположенную внизу Кабульскую равнину и окружавшие ее горные вершины. Картина была грандиозной и мрачной: каменистая платформа заканчивалась отвесной стеной высотой в триста метров. Далеко внизу белые фары какого-то грузовика медленно высвечивали идущую по ущелью извилистую дорогу.
- Мы сейчас в тридцати километрах от Кабула, - сказал Томас Сэндс. Вроде как бы совершаем паломничество к памятному месту. Полгода назад афганские солдаты изнасиловали здесь трех девушек из Корпуса Мира.
Хотя он сказал это обычным голосом, его слова прозвучали довольно мрачно.
Было холодно. Дул пронизывающий и сухой ветер. Малко вдруг услышал дробный стук: менеджер стучал зубами. Сэндс подошел к нему и задал по-афгански какой-то вопрос. Тот что-то пробормотал в ответ и опустил голову. Американец повернулся к Малко.
- Он говорит, что ничего не знает, что он вообще не знает Биргитту.
Сэндс достал из-за пояса большой автоматический кольт и со всего размаху ударил им менеджера в висок. Тот вскрикнул и упал на колени. Ударом ноги американец уложил его на землю.
- Держите его, чтобы он не двигался, - сказал он.
Малко приставил ствол пистолета к затылку афганца. Он должен узнать, что случилось с Биргиттой. Любой ценой. Сэндс сел в джип, завел его и направил прямо на менеджера, словно собирался его раздавить. Афганец завопил, когда переднее колесо придавило его шею к каменистой поверхности земли. Малко инстинктивно отскочил назад.
Афганец корчился на земле, как червяк. Двигаться он не мог, а только кричал и стонал. Томас Сэндс выпрыгнул из джипа, не выключая двигатель. Он опустился на колени перед распластавшимся на земле менеджером.
- Если ты сейчас же не скажешь всю правду, то я продвину машину еще на двадцать сантиметров, и твоя шея будет раздавлена, как лепешка...
Менеджер слабо отбивался. Малко решил не вмешиваться. Он испытывал отвращение ко всякого рода хладнокровному насилию, но знал, что иногда оно является единственным средством добиться цели. К тому же от этого зависела, может быть, жизнь Биргитты.
Афганец произнес какое-то ругательство и продолжал молчать. Томас Сэндс подождал несколько секунд, потом поднялся и сел в джип. Мотор взревел, и машина снова продвинулась на несколько сантиметров... Страшный крик менеджера отразился эхом от черных вершин. У Малко появилось желание заткнуть себе уши.
- Прекратите! - крикнул он Сэндсу.
Тот с разъяренным видом вышел из джипа.
- Вы хотите бросить вашу девицу на произвол судьбы?
Держа руки на поясе, он посмотрел на афганца. Еще сантиметр - и тот будет мертв. Сэндс покачал головой.
- Эта скотина даст себя убить...
Вдруг он щелкнул пальцами. Заинтригованный Малко увидел, как он поднял капот и стал что-то искать в багажнике. Вытащив оттуда два длинных электрических шнура, он присоединил два конца к клеммам аккумулятора, а два других набросил на шею менеджера.
После этого Томас Сэндс стал коленями на спину афганца и стянул с пего джинсы и трусы почти до колен, оголив живот. Он тщательно обмотал один из оголенных концов провода вокруг его плоти, затянув так сильно, что тот завопил. Затем он взял большой камень и положил его на акселератор. Мотор сразу же взревел. Сэндс выключил фары.
- Надо сохранить весь ток для этого гада, - спокойно сказал он.
Резким жестом он засунул конец другого провода в ухо афганца, сам при этом держась за неоголенную часть шнура.
Судорожные движения и крики пытаемого вызвали у Малко сильный приступ тошноты. Сэндс медленно сосчитал до пяти и вынул провод. Менеджер прерывисто дышал. Американец наклонился и стал что-то говорить ему на ухо. Затем, пожав плечами, он снова взял провод и всунул его афганцу между ягодицами.
Вопли и спазмы возобновились. Резкий запах паленого мяса заглушил-запах бензина. Американец встал. Менеджер потерял сознание.
- Завтра его уже не будет. Но я ему сказал, что он станет импотентом...
Схватив голову афганца за волосы, он на этот раз засунул конец провода ему в рот, стараясь прикоснуться к языку. Тот затрясся в судороге, тело его выгнулось дугой, потом снова опустилось и он что-то прокричал по-персидски. Американец сразу же вытащил провод.
- Он будет говорить.
Менеджер стал произносить короткие фразы, прерываемые всхлипываниями и сопением. Томас Сэндс поднял свое каменное лицо.
- Он является осведомителем Масуният Милли*. Это он выдал Биргитту. Они увезли ее в тюрьму, расположенную рядом с гостиницей "Наджиб". Полковник Пильц объявил ему за это благодарность.
- Что они с ней собираются сделать? Томас Сэндс ответил менее уверенным тоном:
- Он говорит, что завтра полковник Пильц сам отведет ее под Кулангар и отдаст вождю одного из кушанских племен.
- И что там с ней сделают?
- Он не хочет этого говорить. Подождите минуту. Томас Сэндс снова взял провод и поднес его к глазу пленника, как бы собираясь его проткнуть. Менеджер испустил душераздирающий вопль, и пальцы его впились в пыль.
- Балех, балех.
* Управление государственной безопасности.
Он снова начал говорить отрывистыми фразами с пеной у рта. Оголенный провод по-прежнему угрожал впиться ему в лицо.
Американец поднял глаза на Малко. Его рот дернулся от нервного тика.
- Вы слыхали что-нибудь о "Буз-Каши"?
- Немного слыхал. Это что-то вроде афганского поло?
- Если хотите. Скажем так: они устраивают для себя нечто вроде особого развлечения...
По выражению лица Томаса Сэндса Малко понял, что это развлечение является чем-то очень омерзительным. Он посмотрел на афганца с нескрываемым отвращением и неприязнью.
- А по поводу китайца?
- Я его спросил. Он ничего не знает. Он слишком маленькая сошка.
Он сел в джип и дал задний ход. Менеджер сразу же откатился в сторону. Через несколько секунд он поднялся и остался стоять в свете фар. Мотор взревел. Джип устремился вперед. Афганец автоматически бросился бежать, словно заяц, попавший в свет фар, прямо но направлению к пропасти.
Все произошло слишком быстро, чтобы Малко мог вмешаться. Джип остановился в нескольких сантиметрах от обрыва. Фигура менеджера, казалось, растворилась в темноте. Было невозможно понять, то ли джип столкнул его в пропасть, то ли он бросился туда сам. Далеко внизу раздался слабый крик.
Томас Сэндс вышел из джипа. Выключив двигатель, он закурил сигарету и облокотился о машину. Воцарилась полная тишина, и, если бы не торчащие из-под капота провода, можно было подумать, что ничего особенного здесь не произошло.
- Нельзя было его отпускать, - сказал Сэндс, не глядя на Малко. - Я здесь официальное лицо...
Малко ничего ему не ответил. У него в ушах еще стоял крик афганца. Но он уже думал о Биргитте. Что можно было для нее сделать?
- Афганистан - дикая страна, - задумчиво произнес американец. - Здесь людей убивают, можно сказать, почти ни за что. Еще два года тому назад даже в Кабуле иностранец, который встречался с афганкой, мог считать себя приговоренным к смерти. Этот тип был просто мелким мерзавцем. Просто он оказался замешанным в слишком крупную для него историю.
- А если его тело найдут?
Томас Сэндс пожал плечами.
- Подумают, что его сбил грузовик. Он не такая важная персона, чтобы им занимался полковник Пильц.
Американец сделал глубокую затяжку и сказал с некоторым оттенком горечи:
- Вы не любите пачкать себе руки. Вообще-то вы правы. Но иногда это приходится делать. Я тоже не люблю убивать.
Малко ничего ему не ответил. Он вдруг почувствовал себя очень далеко от этого каменистого гребня, на краю света. И ему сейчас было глубоко наплевать на генерала Линь Бяо.
- Вы знаете, куда полковник Пильц собирается увезти Биргитту? спросил он.
Прежде чем ответить, Сэндс погасил сигарету.
- Да. А что?
- Я хочу туда поехать.
- Вы с ума сошли! - взорвался американец.
- Это уже моя забота, - холодно ответил Малко.
Глава 13
Кушанка с ружьем через плечо величественно спрыгнула с верблюда и с любопытством посмотрела на Биргитту, лежащую, свернувшись клубком, на земле рядом с русским джипом.
Молодая немка, на которой были только старые шорты и свитер, вся дрожала - то ли от холода, то ли от того, что долго была лишена гашиша. Зубы ее непроизвольно стучали. Пустину у нее отобрали.
Грубая веревка, которой ей связали запястья и ступни, врезалась в кожу. Все тело было покрыто синяками, а спина представляла сплошную рану. Подсохшие струпья больно саднили при малейшем движении.
Только лицо ее оставалось почти неповрежденным, если не считать большого синяка под левым глазом. Ей было страшно. Она невольно искала глазами полковника Пильца. Он был единственным, кого она знала в лагере. С тех пор, как он привез ее сюда на высоком русском джипе, никто ею не занимался. Вокруг бродили лишь верблюды да стояло штук тридцать палаток.
В сотне метров от лагеря протекала река. На другом ее берегу также расстилалась дикая каменистая пустыня.
Хотя солнце стояло уже высоко, было довольно прохладно. Биргитта пыталась побороть в себе панику. Сначала она подумала, что это все же лучше, чем находиться в камере, где она спала на ложе из грубых камней с острыми краями. Но когда ее связали и бросили на заднее сиденье джипа, полковник Курт Пильц даже не взглянул на нее.
Выехав из Кабула, они находились в пути еще часа полтора. Все это время он не произнес ни слова и даже не обернулся. Словно ее вообще не существовало. И именно это молчание приводило Биргитту в отчаяние.
Она но знала, зачем немец привез ее сюда. Эти дикие люди, эти вооруженные, как мужчины, свирепого вида женщины внушали ей ужас. В Кабуле были хотя бы дома, хоть какая-то цивилизация. А в этой каменистой пустыне был уже другой мир, дикий и первобытный. Здесь человеческая жизнь стоила немного.
Курт Пильц неожиданно вышел из палатки в сопровождении человека гигантского роста, одетого в синюю матерчатую куртку. На нем была шапка из бараньего меха и широкий красный пояс. Он что-то прокричал женщине, находившейся рядом с Биргиттой, и затем издал очень громкий переливчатый свист. Сразу же из всех других палаток с веселыми криками вышли мужчины, одетые так же, как и он.
Не спеша, все они направились к загону, где стояли лошади. Женщина подошла к Биргитте и положила на землю свое ружье. Своими костлявыми пальцами она вцепилась в свитер девушки и сорвала его с нее. Затем одним жестом разорвала шорты. Какую-то секунду она в нерешительности смотрела на колготки. По всей видимости, этот предмет туалета был ей не знаком.
Биргитта вскрикнула и попыталась вырваться из ее рук. Она вся похолодела от ужаса и предпочла бы, чтобы ее просто изнасиловали.
Но руки кушанки были так же сильны, как руки мужчины. Очень быстро на Биргитте остались лишь туфли с высовывавшимися из них обрывками черных колготок.
Гигант прокричал еще какое-то приказание. По-прежнему с бесстрастным выражением лица, женщина уложила Биргитту на землю. Словно собаку, которой приказали лечь. Затем она ослабила узел на ее щиколотках. Биргитта захотела встать на ноги, но женщина резким движением ударила ей коленом в живот, и молодая немка согнулась пополам. От сильной боли у нее на глазах выступили слезы.
Быстрыми движениями женщина ослабила также другие узлы, чтобы дать Биргитте возможность раздвинуть ноги и даже ходить. Затем она выпрямилась и снова взяла свое ружье, даже не взглянув больше на немку. Может быть, впервые в жизни та застеснялась своей наготы. С того самого момента, как за ней пришли, Биргитта свыклась с мыслью, что ее будут насиловать. Сказав себе при этом, что это в конце концов не хуже, чем когда девицы хиппи отдаются афганцам за один доллар...
А сейчас какой-то смутный страх все больше и больше леденил ее душу. Что с ней будут делать?
Полковник Курт Пильц подошел к ней. Как и всякий раз, когда он сильно уставал, его здоровый глаз казался непомерно большим, а изуродованная губа выглядела еще ужаснее, чем обычно.
- Курт, - спросила она его по-немецки, - что они будут со мной делать?
Сначала она подумала, что он вообще ей ничего не ответит. Затем, почти не двигая губами, он произнес:
- Ты меня предала и выставила в смешном свете. Ты будешь за это наказана.
Затем он резко повернулся к ней спиной и удалился. Биргитта услышала стук конских копыт. Она подняла глаза и закричала от ужаса: примерно тридцать всадников скакали прямо на нее, стоя на стременах.
Она вся съежилась, видя себя уже превращенной в мясной фарш под конскими копытами. Но, оказавшись перед ней, толпа всадников разделилась и стала обходить ее с двух сторон. Гигант скакал последним, держа плетку в зубах, почти повиснув на левом стремени и прижавшись к боку своего коня. Он слегка замедлил шаг, и Биргитте показалось, что она схвачена подъемным краном. Через какую-то долю секунды она уже лежала поперек седла, и ее бритая голова терлась о твердую шершавую кожу сапога.
Проскакав еще сотню метров, всадник внезапно остановился. Биргитта почувствовала, как его громадная рука просовывается между ее связанными ногами. Одним махом он поднял ее и бросил на землю.
Биргитта, наполовину оглушенная, посмотрела вокруг себя.
Всадники остановились в десяти метрах от нее, образуя круг. Она видела их блестящие от возбуждения глаза и слышала их смех и радостные возгласы. Одеты они все были одинаково: на них были короткие черные сапоги, шаровары, матерчатые куртки и бараньи шапки.
На некотором расстоянии сидели несколько женщин, детей и стариков. Биргитта сразу поняла, что ее ждет: ее будут разыгрывать в качестве приза в афганской национальной игре "Буз-Каши". Обычно две команды всадников ведут борьбу за тушу козла, которую нужно поднять с земли и внести в круг...
Гигант привстал на стременах и прокричал хриплым голосом:
- Вардар!*
* Берите ее!
Под копытами коней задрожала земля. Биргитта встала. Всадники скакали прямо на нее. Впереди всех был гигант, державший плетку в зубах и протянувший руку по направлению к Биргитте. Она закрыла глаза.
Когда она их открыла, то увидела, что слева от гиганта появился маленький афганец с длинными отвислыми усами. Сильным ударом плетки он заставил коня гиганта свернуть в сторону, а сам устремился к Биргитте и схватил ее за талию.
Другие всадники кружились вокруг молодой немки. Гигант сделал на месте полоборота, но все-таки успел схватить Биргитту за одну из щиколоток. С радостным криком он потянул ее к себе. Но длинноусый коротышка не выпустил свою добычу. Обхватив одной рукой Биргитту и взяв узду в зубы, он хлестнул своей плеткой по воздуху, стараясь достать своего противника. Удар плетки пришелся по бедру Биргитты, которая завопила от боли. Ей казалось, что ее тело сейчас будет разорвано на две части. В течение нескольких секунд ср тянули в разные стороны. Затем коротышка поднял своего коня на дыбы. Не ожидавший этого гигант был вынужден разжать руки. Его противник воспользовался этим и положил Биргитту поперек седла.
Он сильно хлестнул своего коня плеткой, и тот поскакал галопом.
Остальные всадники с громкими криками пустились за ними в погоню.
- Беггер! Беггер!
Взяв в зубы поводья, афганец поднял молодую женщину двумя руками и посадил ее на коня лицом к себе. Он громко хохотал, испускал пронзительные крики и был похож на дикого зверя. Толпа всадников приближалась. Он резко поднял коня на дыбы, развернул его на месте и поскакал им навстречу.
Остальные участники окружили его, стали хлестать плетками и толкать с каким-то немыслимым азартом. Ударами рукоятки плети он отогнал того, который особенно сильно наседал на него. Биргитта плотно прижалась к его груди, так как более всего боялась очутиться под копытами разъяренных коней. Близость ее тела невероятно возбудила афганца.
Для этого кочевника, которому раньше приходилось заниматься любовью лишь с женщиной, закутанной в свои одеяния, прикосновение этого голого тела с белой кожей было чем-то немыслимым, невообразимым. Его плоть буквально сама выскочила из одежды. Но коротышка был зажат противниками с двух сторон. Один из них наклонился и схватил Биргитту за ногу. Потеряв равновесие, молодая женщина чуть не свалилась с лошади, но ее похититель вовремя подхватил ее. Став на стремена, он ударил рукоятью своей плетки по лицу афганца, державшего Биргитту за ногу. Тот разжал руку и тяжело рухнул с коня. В течение нескольких секунд всадник оставался один.
Его пальцы впились в бедра молодой немки. Он ее приподнял, прижал к своей груди и повалил на себя. Ей показалось, что в нее вошел раскаленный металлический прут. Афганец испустил победный клич. Со всего размаху он хлестнул Биргитту плеткой по спине. Но сделал это без злобы, словно стеганул своего коня.
Испытав обжигающую боль со всех сторон, Биргитта громко закричала. Связывавшая ее щиколотки веревка не позволяла ногам раздвинуться. Из-за этого всадник не мог проникнуть в нее до конца. Он вытащил из голенища сапога кинжал и одним махом освободил ноги немки.
У Биргитты перехватило дыхание. Ей казалось, что сейчас афганец просто разорвет ее пополам. Не выпуская плетки, он яростно сжимал ладонями ее груди.
Остальные всадники гарцевали вокруг него и не вмешивались. Таковы были правила игры.
Лошадь поднялась на дыбы, и всадник вошел в Биргитту еще глубже. Прыжки животного только усиливали наслаждение, испытываемое афганцем. Вдруг он глухо зарычал и сразу же оторвал Биргитту от себя. После этого он безжалостно бросил ее на землю и, нахлестывая коня, поскакал прочь. Оглушенная, отупевшая от боли и страха, Биргитта, как в каком-то кошмаре, услышала вопли толпы:
- Вардар! Вардар!
Она сжалась в комок. По ее ногам текла кровь. Она с ужасом увидела, как всадники снова устремились к ней. Дикие и бесчеловечные.