- Здесь слишком жарко... Давай выйдем. - Не ожидая ответа, она взяла его за руку и повела к выходу. Теплый воздух обвеял их разгоряченные лица. Метров через двадцать они наткнулись на девушку, которая, прислонившись к дереву, отдавалась молодому баварцу.
   - Пойдем дальше, - прошептала Ева, - здесь слишком людно.
   Слово "людно" не передавало действительного положения вещей. Вокруг не было буквально ни одного свободного дерева. Право, нет ничего удивительного, что Германия так быстро восполнила то, что потеряла во время войны. Удовлетворенные женщины возвращались танцевать и пить штейнхегер. Малко покорно следовал за Евой. Он, конечно, приехал сюда не за этим, но... Ева была красивой и без претензии. Может, в интимной обстановке ему удастся кое-что выведать. Девушка быстро шла впереди. Они отошли метров на двести от дома, и отсюда музыка была почти не слышна. Перед ними возник небольшой домик, как видно, хорошо ей знакомый. Она отодвинула засов и толкнула дверь. Внутри было темно, как в печке. Ева потянула Малко за руку, но едва он захотел ее обнять, она вдруг увернулась. На какое-то мгновение ему показалось, что девушка играет, однако интуиция подсказала, что здесь таится опасность. Он бросился к дверям, но направленный в глаза яркий луч карманного фонарика заставил его остановиться. Малко не видел человека, державшего фонарик, однако заметил вилы, нацеленные ему в живот. По бокам зажглись еще две лампы. Малко отодвинулся к стене. Трое мужчин загораживали дверь. Он узнал державшего вилы хозяина отеля Отто, Карла, человека в кожаном пальто, пилившего перед домом дрова, и Хейнца, гиганта с бритой головой, который сидел с ними за столиком. Ева выступила из тени и сказала:
   - Вы видели, что собиралась сделать со мной эта сволочь?
   - Свинья? - заорал гигант и изо всей силы запустил в голову Малко бутылку из-под штейнхегера. Тот успел увернуться, но осколком ему рассекло щеку. Для чего Ева затащила его сюда? Малко не пришлось слишком долго задаваться этим вопросом. Гигант шагнул к нему. В его руке блестел железный крюк.
   - Свинья! - прорычал он. - Ты никогда не видел Руди! Я оставался с ним до конца, а тебя не было в помине. Ты грязный еврей! Грязный шпион! Я выпущу из тебя кишки! - Размахнувшись, он метнул в его сторону тяжелый, насаженный на трос крюк. Малко отскочил, однако Хейнц начинал замахиваться снова.
   - Не спешите! - крикнул чей-то повелительный голос.
   Тот остановился, крюк повис в воздухе, налитые кровью глаза буравили Малко.
   - Герр штурмфюрер, - сказал Хейнц просяще, - разрешите мне прикончить его немедленно!
   - Подождите. - Человек в кожаном пальто подошел к Малко и приблизил лампу к его лицу. Малко судорожно вытер кровь, струящуюся по его щекам.
   - Кто вы такой? - спросил Карл.
   - Я назвал вам свое имя. Оно - настоящее, - как можно спокойнее ответил Малко.
   - Он все время спрашивал о Руди! - завизжала Ева. - Он повторял, что думает, будто Руди жив!
   - Вы знали Руди Герна? - спросил Карл.
   - Нет.
   - Свинство! - заорала Ева. - Отпихнув Карла, она кинулась к Малко, ударила его коленом в живот и впилась зубами в шею. Гигант ее оттащил, однако она продолжала кричать и бесноваться.
   - Приди в себя, - сказал Хейнц, чтобы ее успокоить. - Я сам им займусь. Клянусь, этот тип пожалеет, что приехал в Руфольдинг. - Подступив к Малко, он одной здоровенной рукой сдавил ему шею, а другой начал наносить удары. Малко вырывался, но гигант был гораздо сильнее. Малко пытался крикнуть, но из его горла вырвался приглушенный хрип. Словно в отдалении, слышался голос Евы, кричавшей:
   - Убей его! Убей его!
   Того не надо было упрашивать. В глазах у Малко потемнело, и он потерял сознание.
   Очнувшись, Малко почувствовал, что связан по рукам и ногам. Тело невыносимо болело. Казалось, по нему, дробя кости, проехал бульдозер. Домик теперь освещался лампой, подвешенной к потолку. Отто, Карл и гигант о чем-то тихонько совещались с Евой. Неизвестно, сколько прошло времени. Стараясь не шевелиться, он закрыл глаза, однако успел заметить в углу свой открытый чемодан.
   - Позвольте мне подвесить его на крючке, герр штурмфюрер! - умолял Хейнц. - Это, конечно, грязный еврей. Эти сволочи так нам нагадили!
   Карл сухо ответил:
   - Заткнись, дурак! Ты хочешь, чтобы мы влипли? Отто, что ты нашел в чемодане?
   - Пистолет! - торжествующе ответил владелец отеля. - Наверняка это еврейский шпион. - И печально добавил: - Он явился сюда, чтобы разузнать о бедном Руди... До чего мы дошли!
   - Ах, Руди! - прервала его Ева со слезами в голосе, - жутко представить, что он не смог приехать даже на похороны мамочки!..
   Гигант вздохнул:
   - Герр штурмфюрер, разреши...
   Окончательно пришедший в себя Малко едва не вскрикнул от радости. Ну конечно же! Погибший в России Руди не смог приехать на похороны своей матери! Совершенно нечаянно, благодаря счастливой случайности, он сумел напасть на след. Малко сразу же захотелось жить, выжить во что бы то ни стало!
   - Вот что мы сделаем, - объяснял Карл. - Хейнц спрячет его в багажнике своей машины и завтра рано утром поедет рыбачить на озеро Топлиц. Хейнц, ты должен следить за тем, чтобы он еще дышал. Это очень важно. Потом бросишь его в воду, но не упускай конец веревки. Карманы набей камнями, потом их выброси, чтобы он сразу же всплыл. Когда его найдут, то вряд ли что-нибудь заподозрят. И без зверств, - кончил он. - Я не желаю историй с криминальной полицией.
   - Но вы же сами - полицмейстер Руфольдинга, - заметил Хейнц.
   - Именно поэтому.
   Малко выбрал этот момент, чтобы заявить о себе:
   - Почему вы хотите меня убить? - спокойно спросил он.
   Все четверо повернулись в его сторону.
   - Он еще не сдох, грязная еврейская свинья! - прошипела Ева.
   Человек в кожаном пальто приблизился к нему и дрожащим от презрения голосом сказал:
   - Такие люди, как вы, знают, чем рискуют, если их поймают. - Он повернулся к хозяину отеля:
   - Отто, тебя никто не видел с чемоданом?
   Тот, улыбаясь, покачал головой:
   - Нет, нет, герр штурмфюрер! В отеле я сказал, что иностранец у нас ночевать не останется и после бала уедет в Мюнхен.
   - Прекрасно, Отто. Значит, все в порядке. Ева, возвращайся домой. Ты была с иностранцем в лесу, а потом он тебя проводил. Больше ты ничего не знаешь.
   - Мне бы хотелось задушить его собственными руками, - пробормотала девушка. - Как представлю, что мне пришлось разрешить ему меня поцеловать!.. Брр, свинья! - Она вдруг вскочила и, подбежав к Малко, ударила его ногой в лицо. Карл с трудом оттащил ее в сторону.
   - Пойдем, Ева, пойдем!
   - Герр штурмфюрер! - закричал Малко, - Вы все-таки, может, выслушаете меня?!
   Человек в кожаном пальто с удивлением на него воззрился:
   - Чего вы хотите?
   - Я думаю, что вы плохо обращаетесь с бывшим товарищем, - вздохнул Малко. - Разденьте меня, и вы увидите, что я свой.
   Наступило молчание, которому, казалось, не будет конца. Трое мужчин недоверчиво смотрели на него.
   - Снимите с него пиджак и рубашку, - наконец произнес Карл.
   Хейнц развязал Малко и стащил с него рубашку, даже не расстегивая ее. Малко, не ожидая, когда его попросят, подошел к лампе и поднял руку. Мужчины окружили его, заглядывая подмышку. Дрожа от возбуждения, Хейнц завопил:
   - Бог мой! Почему же ты молчал? Ведь я мог бы тебя утопить!
   Однако на лице Карла оставалось по-прежнему недоверчивое выражение:
   - К чему эта комедия и это вранье, герр...
   - Линге, - дополнил Малко. - Я ничего не выдумываю и не ломаю комедию. Просто вы не дали мне возможности объясниться.
   - К какому товариществу вы принадлежите?
   Малко покачал головой:
   - Ни к какому. Это было бы для меня очень опасно.
   Наступило тяжелое молчание. Он чувствовал, что Карл не верит ему. Если их убедить не удастся, то его ждет озеро Топлиц.
   - Почему вы нам врали насчет Руди? - спросил Карл.
   Малко холодно улыбнулся:
   - Герр штурмфюрер, иногда встречаются недостойные родители, которые отказываются от своих детей. Я не знал, какая у Руди семья. Мне нужно быть очень осторожным.
   Подошла Ева. Ее лицо опять стало ласковым, и она тихо спросила:
   - Вы действительно знали Руди?
   Малко медленно покачал головой:
   - Нет. Я только слышал о нем от одного друга. Но знаю, что он жив и в надежном месте.
   - Для чего же вы его искали?
   Малко ждал этого вопроса и поэтому как нельзя более убедительно пояснил:
   - Я очень тосковал по родине и, хотя хорошо зарабатывал в Америке, рвался в Германию. И вот я совершил неосторожность и вернулся. Но меня выдали. Если бы друг не вмешался, сидеть бы мне сейчас в тюрьме. Поэтому я прячусь. Мне хотелось бы попробовать тайно перейти границу.
   - Но вы можете остаться у нас, - предложил Отто.
   Малко снова покачал головой:
   - Это будет слишком опасно для вас. Руфольдинг маленький городок, пойдут сплетни, и все быстро узнают, что здесь скрывается чужой.
   Толстый Отто смотрел на него в нерешительности, по-прежнему сжимая в руке пистолет. Карл сделал знак, и тот положил пистолет в чемодан.
   - Если все, что вы рассказываете, правда, - медленно проговорил бывший штурмфюрер, - мы сумеем вам помочь. Так или иначе - сегодня вы не можете уехать. Отто, ты...
   Ева прервала его:
   - Если позволите, я им займусь. У меня ему будет гораздо лучше, чем в отеле.
   - Что вы сделали с моей машиной? - спросил Малко.
   - Она у меня в гараже, - ответил Карл. - Я собирался отвезти ее в Мюнхен сегодня ночью.
   Малко кое-как оделся. Карл подал знак, и все вышли из домика. Гигант Хейнц замыкал шествие. Они продвигались вперед в кромешной тьме, Малко почувствовал чью-то руку на своем плече и узнал штурм-фюрера.
   - Герр Линге, кто вы на самом деле? - тихо спросил тот.
   Малко так же тихо ответил:
   - Герр штурмфюрер, я думаю, в ваших интересах этого не знать. Мне бы не хотелось подвергать опасности такого человека, как вы. Может, позже вы об этом узнаете. Могу лишь сказать, что обергруппенфюрер Сепп Дитрих был моим другом.
   Этот ответ произвел на Карла хорошее впечатление. Сепп Дитрих, во всяком случае, не имел возможности опровергнуть это утверждение: он умер прошлым летом. Малко с облегчением увидел, что они подходят к дому. Перед входом группа разделилась: Карл и Отто двинулись дальше, а Малко с Евой и Хейнцем вошли в подъезд. В зале еще клевало носом несколько пьяниц. Когда сели за столик, Хейнц заказал на каждого по рюмке штейнхегера и в который уже раз посмотрел на красную, все в синяках и ссадинах шею Малко. Ему было стыдно. Он поднял рюмку:
   - Прозит! За тебя, товарищ! Честь и верность!
   - Честь и верность! - повторил Малко. Это был девиз СС. Он поставил рюмку на стол. Всей своей массой Хейнц наклонился к нему:
   - Извини за случившееся, товарищ! Но сейчас никому нельзя верить.
   - Но как же случилось, что ты обошелся без неприятностей? - спросил Малко, тоже переходя на ты.
   Хейнц махнул рукой:
   А! Я не был офицером, и поэтому меня не тронули. Но нам пришлось помогать очень многим товарищам. Когда подумаешь, что бедный Руди даже не смог приехать, чтобы поцеловать свою мамочку!.. Это бесчеловечно!
   - Бесчеловечно, - эхом повторил Малко.
   Хейнц поднялся и, попрощавшись, ушел. Ева, не произнесшая ни слова с тех пор, как они вышли из домика, положила руку на руку Малко и прошептала со слезами на глазах:
   - Извините меня за все. Я...я вам сделала больно?
   - Не страшно, - успокоил ее Малко. - Однако ваш друг Хейнц едва меня не задушил. Мне бы хотелось лечь спать.
   Ева покорно поднялась:
   - Пойдемте со мной.
   Не обменявшись ни единым словом, они вернулись в городок. Проходя мимо отеля, Малко спросил:
   - Куда же мы идем?
   - Домой.
   В Руфольдинге не светилось ни одного огонька. Ева прошла по лестнице вперед, и они очутились в уже знакомой Малко комнате. Его чемодан стоял на столе. Ева закрыла жалюзи и расстелила постель. Еще никогда Малко так быстро не раздевался, малейшее прикосновение к телу причиняло нестерпимую боль. Оставив ради приличия трусы, он лег. Ева тоже начала раздеваться. Вот она сняла корсаж и высвободила свои красивые груди. Но Малко ничего не видел. Он спал.
   Ему снилось, что он находится в домике в лесу и что толстый Хейнц изо всех сил давит ему на живот. Проснувшись, он схватился за живот, но ощутил под рукой пушистые волосы Евы, которая молча действовала внизу. Было темно, и он не знал, который теперь час. Почувствовав, что Малко гладит ее волосы, она прошептала:
   - Я сделала тебе больно и теперь прошу прощения.
   Он ощущал такую тяжелую усталость, что не в силах был ответить. Впрочем, ей безразлична была его реакция. Через некоторое время она легла и, прижимаясь к нему, спросила:
   - Тебе понравилось?
   Но Малко уже снова спал.
   Он проснулся только в полдень. Ева куда-то ушла, и это его обеспокоило. Но когда он одевался, она вернулась веселая и довольная. Сев на кровать, она сказала:
   - Сегодня утром я разговаривала с Карлом и убедила его, что тебя надо отправить туда, где прячется Руди.
   От радости сердце Малко едва не выпрыгнуло из груди. Не удержавшись, он спросил:
   - Он в Германии?
   Ева печально покачала головой.
   - Нет. Он очень далеко. Я сама не знаю, где он. Руди нам никогда не пишет. Он словно забыл о нас. Наверно, боится. Мне бы так хотелось его увидеть? Я ведь была маленькой и совершенно его не помню.
   - Так что же мы будем делать?
   Ева улыбнулась.
   - Карл дал мне один адрес в Мюнхене. Там скажут, как дальше действовать. Это надежные люди из О.Д.Е.С.С.А. Они помогли бежать многим товарищам, которые потом сумели спрятаться в надежных местах. Карл хорошо их знает.
   - Ты хочешь поехать со мной? - спросил он. - Это опасно. Меня ищут.
   - Все равно я скучаю здесь в Руфольдинге. К тому же, может, я сумею тебе помочь? Или ты не хочешь?
   - Нет! Нет! - поспешно ответил Малко.
   Ева приготовила завтрак, и, выпив большую чашку кофе с молоком, Малко почувствовал себя лучше. Погода была чудесная, яркое солнце освещало комнату. Он предпочитал не думать о будущем. Обмануть Карла, Еву и остальных не представляло особого труда, но теперь ему придется иметь дело с профессионалами. Люди из О.Д.Е.С.С.А. укрыли от разведывательных служб союзников тысячи нацистов. Никто в точности не знал, насколько разветвлена их сеть, но у них были деньги, архивы, сообщники в самых различных слоях населения и фанатики, готовые на все Малко вряд ли удастся долго играть роль эсэсовца. Он рисковал жизнью. Если он обнаружит их связи, то станет для них опасен. Как бы то ни было, придется держаться до тех пор, пока не найдется Руди Герн.
   - Ты готов? - спросила Ева. - Пора ехать.
   - Готов.
   Ему было жаль покидать дом, где так хорошо пахло сосной. Какие опасности ждут его впереди? В какую ловушку, сама того не подозревая, затащит его Ева? А тут еще Ференци, который, видя, что он не появляется, наверняка начнет поиски.
   Глава 7
   Машина остановилась метрах в пятистах от въезда в Руфольдинг. Движение здесь было довольно интенсивным, и никто не обращал внимания на двух мужчин, сидящих в сером "Опеле". Один из них вышел, чтобы размяться. Высокий и хорошо сложенный, с загорелым лицом, голубыми глазами и светлыми усами, он был одет в зеленоватый костюм из толстого твида, типичный для северной Германии. Он прошелся возле машины и вновь уселся рядом со своим спутником. Тот был еще крупнее, но орлиный нос и ямочка на подбородке придавали ему чуть детский вид. Он курил, положив руки на руль "Опеля", как вдруг, посмотрев в зеркальце, что-то быстро сказал второму. Сзади приближалась машина. Блондин вытащил бинокль и направил его на дом, находившийся в километре от дороги. Издалека вполне могло показаться, что два горожанина наблюдают за птицами. На заднем сиденье лежали типичные для этой части Германии небольшие тирольские шляпы. Однако Бен Ури родился в Тель-Авиве, а Хаим Агмон - в Хайфе. Обычно они работали на полях кибуца, расположенного возле сирийской границы. Но в 1945 году оба сражались в еврейской бригаде английской армии, сначала в Италии, а затем прочесывали всю Германию в поисках нацистских преступников. С тех пор, вернувшись на поля своего кибуца, они время от времени занимались еще и другим делом, став инициаторами движения "Те, кто никогда не забывает". Добровольные информаторы во всех частях света собирали для них сведения о бывших нацистах. Когда находили нациста, Бен Ури и Хаим Агмон покидали кибуц на неделю, месяц, три месяца. Оба прекрасно говорили по-арабски, по-немецки, по-английски и на иврите. Внешность не выдавала в них евреев. С фальшивыми паспортами, оформленными секретной израильской службой, они путешествовали по всему миру, но знали, что в случае провала не смогут обратиться за помощью к израильским властям. Иногда люди из их организации бесследно исчезали. О.Д.Е.С.С.А. была с ними так же безжалостна, как они с нацистами. Что ж, приходилось идти на сознательный риск.
   Бен Ури нервно настраивал линзы бинокля. Из дома, за которым велось наблюдение, вышли мужчина и женщина.
   - А вот и они, - сказал он тихим голосом.
   Он ясно видел высокого блондина и молодую девушку, которые сели в стоящий перед домом серый "Таунус". Машина сразу же тронулась. Израильтянин положил бинокль. Он не спешил. Их "Опель" гораздо мощнее и без труда догонит "Таунус".
   - Как ты думаешь, почему он вернулся? - спросил Агмон.
   Бен Ури пожал плечами:
   - Ностальгия. И потом, они почувствовали себя уверенней последнее время.
   - Но все-таки придти к Визенталю - явное безрассудство с его стороны.
   - Почему? Это не так глупо, как тебе кажется. Если бы у старика не было шестого чувства на этих сволочей, Герн сейчас спокойно устраивался бы в своем городке при сообщничестве всех жителей. Уж можешь быть уверен!
   Бен Ури нащупал в кармане телеграмму:
   - Да еще ликвидировав последнего свидетеля. Бедный Исаак Кулькин!
   Бен Ури замедлил ход машины. "Таунус" шел перед ними метрах в пятистах.
   - Поразительная история! Ведь этому типу совершенно ни к чему было лететь в Афины. Старик Кулькин никогда бы не приехал в Германию. Тут что-то не увязывается.
   Агмон пригладил усы:
   - Мы никогда не узнаем, почему он его убил. Но он его убил! Не думаешь ли ты, что это простое совпадение? Герн спрашивает адрес Кулькина, и через два дня его переезжает машина. И ко всему прочему у нас есть свидетельство, что он был в Афинах... Во всяком случае, это будет последний убитый им еврей.
   Они продолжали ехать за "Таунусом" до въезда на автостраду, ведущую в Мюнхен. Все протекало нормально. Немец не подозревал, что за ним следят.
   Двух израильтян привело в Германию следующее: после того, как Малко побывал у Симона Визенталя, последний, подозревая его, отправил Кулькину телеграмму с предупреждением. Телеграмма вернулась с пометкой "умер". Все остальное было сделано при помощи телефона. Визенталь, узнав о странной смерти Кулькина, предупредил израильтян. Те по дороге в Германию остановились в Афинах, где и выяснили, что Малко Линге (он же, видимо, Руди Герн) посетил Кулькина. Вскоре после этого несчастный погиб. Последние сомнения в личности Малко отпали. Бывший шарфюрер подлежал уничтожению. Сейчас это был вопрос нескольких часов. Глядя на едущую перед ним машину, Бен Ури радостно улыбнулся. Избавить землю от подобного чудовища, а Руди Герн, без сомнения, был таковым, - задание, безусловно, приятное.
   Грязный "Опель адмирал", шумно затормозив, остановился перед привокзальной гостиницей. Водитель вбежал в гостиницу, но тут же выбежал и направил машину к дому семьи Герн. Поднявшись на крыльцо, он постучал в дверь. Не получив ответа, постучал еще несколько раз, затем подошел к маленькой девочке и, протянув марку, улыбнулся:
   - Ты не видела фрейлейн Герн?
   Поколебавшись секунду, девочка ответила:
   - Она уехала вместе с господином.
   Янош Ференци закусил губу, но, заставив себя улыбнуться, присел возле девочки:
   - А как выглядел господин?
   Для нее это был трудный вопрос. Девочка молчала. Тогда Ференци сменил тактику.
   - И давно они уехали?
   Малышка качнула головой:
   - Недавно.
   - Они уехали на машине?
   - Да, вот по этой дороге. - И она показала ручкой направление на Мюнхен. Ференци погладил девочку по головке и снова сел в машину. Он проклинал себя за неосмотрительность - следовало раньше подумать о Руфольдинге. Но что делал здесь этот дьявол с сестрой Руди Герна? Высокая темноволосая девушка, сидевшая рядом с ним, закурила "Бенсон" и спокойно заметила:
   - Не психуй, Янош, мы его обязательно нагоним.
   Тот ничего не ответил и лишь сильнее нажал на педаль. Надо было одолеть без малого девяносто километров, чтобы нагнать Малко.
   Ярко-зеленая лягушка продавала в троллейбусе билеты. Напротив Малко сидел Арлекин, прижимавший к себе Коломбину. Краем глаза Малко поглядел на Еву. В наряде Валькирии она выглядела прекрасно. Ему же пришлось удовольствоваться гусарской формой за двадцать пять марок в сутки. Весь Мюнхен сходил с ума. Карнавал. Единственный способ, чтобы на тебя обратили внимание, - это одеться нормально. Переодетая лягушкой кондукторша никого не удивляла. Троллейбус остановился, и вошла новая пара: мужчина в смокинге и женщина в вечернем туалете. Оба - с огромными искусственными носами.
   - Куда мы едем? - спросил Малко.
   - На бал в "Bauerisherhof", - весело ответила Ева.
   Они приехали в Мюнхен накануне вечером. Ева сразу же привела его в небольшую квартирку возле ресторана "Ля бон оберж", находившегося в Швабинге, самом богемном квартале города. Ключ лежал в почтовом ящике, и они никого не встретили. Девушка сказала, что квартира была одной из явок сети О.Д.Е.С.С.А. Сюда им позвонят и сообщат, куда и когда они должны ехать. Малко нервничал: ему хотелось уехать немедленно, но делать было нечего. Приходилось ждать. Самое разумное - дождаться телефонного звонка, но Еву подмывало выйти. Малко же по-прежнему играл роль человека, которого преследуют, что, кстати, было чистейшей правдой.
   - Не бойся, - подбодрила его девушка. - Все будут в маскарадных костюмах. К тому же сегодня день женщин. Они приглашают кавалеров.
   Она взяла напрокат костюмы, и Малко с неохотой подчинился. На всякий случай, он взял пистолет. Уж лучше это, чем оставаться в квартире, от которой у кого-то есть ключи. Когда они собирались выйти, зазвонил телефон. Ева сняла трубку и молча слушала несколько секунд. Ее радостная улыбка сказала Малко больше, чем слова.
   - Мы уезжаем завтра утром, - объявила она. - Во Францию. Встреча на яхте "White Devil". Она прибудет в Сан-Тропе к завтрашнему утру. Нужно спросить Франсиско Суареза.
   - Поехали сейчас! - предложил Малко. - Я люблю вести машину ночью.
   Ева скорчила гримасу:
   - Мне бы так хотелось пойти на этот бал! А потом спокойно провести с тобой ночь. - Она недвусмысленно прижалась к нему и потащила к остановке троллейбуса. Они сошли на маленькой площади, где высилось громадное здание "Bauerisherhof", самой богатой гостиницы Мюнхена. Цепочка полицейских оттесняла от входа напиравшую толпу. Входные билеты стоили двадцать марок. Но несмотря на это, протиснуться через желающих войти было нелегко. Еве едва не оборвали груди, однако она прорвалась и протащила за собой Малко. Внутри было жарко, как в бане. Пот стекал по накрашенным лицам и превращал их в абстрактные полотна. В каждом зале играл оркестр, начиналось какое-то безумие. Кругом теснилась толпа, пестрая, кричащая, уже пьяная. Молодые люди с воплями носились по лестницам. Розовая, как поросенок, и усатая, как гренадер, здоровенная баба набросилась на Малко и влепила ему звонкий поцелуй. Малко попробовал мягко отстраниться, но она крепко держала его в объятиях. Тогда Малко, отбросив галантность, резко ее оттолкнул.
   - Вы обидите ее! - воскликнула Ева. - Сегодня женщины могут делать, что угодно.
   С трудом освободившись от назойливой бабы, Малко вцепился в руку своей дамы. Происходило что-то ужасное. Обычно сдержанные и целомудренные баварцы теряли над собой всякий контроль во время трех дней карнавала. Женщины бросались на незнакомых мужчин, обнимали и целовали их. Огромный лысый мужчина, наряженный пажем, оторвал Еву от Малко и потащил танцевать. Малко тоже недолго оставался один. Какая-то девушка, изображавшая фею, уселась к нему на колени. От нее воняло потом и дешевыми духами, но это все-таки лучше, чем мегера при входе.
   - Как тебя зовут! - спросила она дохнув на Малко винным перегаром. Меня - Хельга.
   Малко что-то пробормотал и хотел подняться, однако Хельга крепко в него вцепилась. Встав, она втиснулась со своим кавалером в круг танцующих и, чтобы он не сбежал, - обняла и сзади засунула руки ему за пояс. Никто не слушал, что играет оркестр, но это не имело никакого значения. Хельга, воспользовавшись медленным ритмом, присосалась к Малко, как пиявка. Наклонившись к его уху, она рассказывала такие сальности, которые заставили бы покраснеть и верблюда. Она, кстати, сообщила, что во время карнавала никогда не носит трусов. Кошмарная деталь! Вдруг из толпы выскочили два человека в костюмах 1925 года и принялись скакать возле них, вытворяя тысячи глупостей. Оба были веселые, с загорелыми симпатичными лицами. Малко им улыбнулся, а Хельга приподняла юбку, чтобы показать пышный зад. Она была мертвецки пьяна. Мужчины прыгали рядом, не переставая, и Малко подумал, что у них есть виды на Хельгу.
   Тут, откуда ни возьмись, появился еще один ряженый - Мефистофель, весь в черном, в красной маске и с рогами. Хельга радостно вскрикнула и на мгновение отпустила Малко, чтобы помахать ему рукой. Малко воспользовался случаем и удрал. Он мечтал об одном: найти Еву и уйти отсюда. Поискал ее глазами, но она словно провалилась со своим лысым толстяком. Продираясь сквозь толпу, он столкнулся с другим гусаром, который с радостным воплем поволок его к стойке, уверяя, что им надо выпить. Малко не знал, как от него избавиться, но тут люстры вспыхнули и погасли. Раздались пьяные крики. Малко кинулся в первый зал, где оставил Еву. В полумраке можно было кое-как ориентироваться, но в густой толпе он сумел продвинуться всего метра на два. Свет снова зажегся. Послышались новые крики. Малко обернулся. Что-то произошло там, где он только что стоял. Толкаемый недобрым предчувствием, Малко стал пробираться обратно и столкнулся с двумя весельчаками, которые приплясывали возле них с Хельгой. Увидев его, они в ужасе отшатнулись. Возле бара на полу лежало тело. Его двойник-гусар. Одной рукой он еще сжимал белую салфетку, но по лицу уже растекалась мертвенная белизна. Малко наклонился над трупом. От него исходил чуть слышный запах горького миндаля. Синильная кислота. Его убили кислотным пистолетом. Совершенно бесшумное оружие. Яд, проникая в организм через поры, вызывает почти немедленную остановку сердца и смерть. Через пять минут капли кислоты и запах исчезают, и не остается никаких следов убийства. Это была работа профессионалов. Малко вспомнил искаженные лица двух мужчин и понял, что их целью был он, а вовсе не этот несчастный. Просто в темноте они перепутали гусаров. Малко бросился в ту сторону, где скрылись убийцы, но кто-то его задержал, положив на плечо руку. Малко резко обернулся, готовясь защищаться.