Де Вилье Жерар
Охота на человека в Перу
Жерар де Вилье
"SAS"
Охота на человека в Перу
перевод Н. Осиповой
Глава 1
Облокотясь о каменные перила, окружавшие плоскую крышу здания американского посольства в Перу, Том Барнс, резидент ЦРУ в Лиме, с отвращением взирал с высоты пятого этажа на бесконечную колонну, медленно двигавшуюся по авеню Арекипа. Тысячи глоток выкрикивали революционные лозунги. Раскачивались транспаранты с надписями, поносящими правительство и призывающими к вооруженной борьбе, красные флаги развевались в клубах пыли, поднятой множеством ног. Когда демонстранты поравнялись с посольством, взметнулись вверх кулаки, посыпались ругательства.
- Yankee go home!* Viva la lucha armada! Libertad por el Pueblo!**
______________
* Янки, убирайтесь домой! (англ.)
** Да здравствует вооруженная борьба! Свободу народу! (исп.)
Решетчатые ворота были тщательно заперты, за ними прохаживались вооруженные часовые. На тротуаре были предусмотрительно установлены бетонные столбики, замаскированные кустами - защита от заминированных машин, - но служба безопасности была бессильна против разбушевавшейся толпы.
Том Барнс вздохнул и закурил сигарету. Накануне в районе аэропорта был убит один из бастующих, и сегодня, хотя толпа и не переходила к действиям, рабочие были возбуждены больше обычного. Напряжение возросло, когда колонна достигла президентского дворца. Каждый день кто-нибудь из демонстрантов пытался перелезть через решетку, жандармы открывали огонь, падали раненые; назавтра - новые митинги и демонстрации против зверств властей. Уже много недель Лима была охвачена забастовками и манифестациями, переходившими порой в открытые стычки.
Взгляд американца скользнул поверх толпы. На другой стороне широкого проспекта, как всегда по вечерам, обнимались бесчисленные парочки, словно мухи, облепившие стены маленького музея итальянского искусства, утопавшего в зелени сквера. Руки переплетались, глаза глядели в глаза, губы встречались. Поглощенные друг другом, они не обращали внимания на царивший вокруг гвалт многократно усиленные мегафонами зазывные выкрики "амбулантес" - бродячих торговцев, тарахтение автобусов и скандируемые тысячами голосов лозунги.
Чуть левее возвышалась огромная серая башня отеля "Шератон", выглядевшая странно в центре этого мрачного города, словно недавно подвергшегося бомбардировке: пустующие полуразрушенные здания, наспех заделанные проломы, служащие прибежищем для полчищ крыс...
Том Барнс вытер взмокший затылок и отхлебнул холодного пива прямо из банки. В начале осени в Лиме стояла влажная жара без малейшего дуновения ветерка, низкое серое небо, казалось, давило на плечи. Здесь почти никогда не было дождей, и город, насчитывавший шесть миллионов жителей, был постоянно окутан облаком пыли. Южнее, в богатых кварталах Сан-Исидро и Мирафлорес, пыль смешивалась с испарениями Тихого океана, образуя плотный, густой туман, так что создавалось впечатление, будто находишься где-нибудь в Скандинавии.
На крышу поднялся помощник Тома Барнса Лестер Кросс; задний карман его брюк оттопыривала портативная рация.
- Приехал полковник Ферреро, сэр. Вы спуститесь?
Резиденция ЦРУ находилась в подвальном этаже посольства, рядом с кафетерием. Ни единого окошка, самые настоящие пещеры. Правда, снабженные кондиционерами.
- Пусть лучше поднимется сюда.
Колонна внизу наконец миновала посольство, следом ползли две черные бронемашины жандармерии с брандспойтами. Отчаянно гудели клаксоны: из-за демонстрации на проспекте образовалась чудовищная пробка; впрочем, водителям это было не в новинку. Том Барнс шагнул к появившемуся на крыше новому лицу.
- Как дела, полковник?
У полковника "Диркоте"* было оливковое лицо почти под цвет формы, редкие волосы, едва прикрывающие плешь на макушке, и хитрая улыбка. На поясе под расстегнутым мундиром был отчетливо виден большой пистолет.
______________
* Direccion contra el terrorismo (исп.) - отдел спецслужб Перу по борьбе с терроризмом.
- Прекрасно, прекрасно, мистер Барнс, - отозвался перуанец.
Да уж, дела и впрямь шли прекрасно. В стране царила разруха, соль* таял, словно леденец во рту у сластены, ежедневно убивали как минимум одного полицейского, то и дело взлетали на воздух мосты и опоры линий электропередач, тюрьмы были переполнены террористами из "Сендеро Луминосо", а старый президент Белаунде, давно уже не высовывавший носа из своего дворца в центре Лимы, по-прежнему твердил, что передаст своему преемнику страну в прекрасном состоянии... Всем гостям он с гордостью показывал план дорог, проложенных в бассейне Амазонки, которые использовали в основном "наркос"** в качестве взлетных полос для своих самолетов с грузом кокаина.
______________
* Денежная единица Перу. 8500 солей - 1 доллар.
** Крупные торговцы кокаином.
Армия была слишком слабой, чтобы бороться с терроризмом и с торговлей наркотиками одновременно.
А между тем коммунистическая партия Перу, больше известная под названием "Сендеро Луминосо" - "Сияющий путь", делала все, чтобы расшатать и без того неустойчивую перуанскую демократию, сочетая в своих действиях зверскую жестокость "Красных кхмеров" с терпением Мао Цзэдуна.
Правительство делало робкие попытки бороться против "Сендеро Луминосо". Особенно усердствовали "Синчис" - отдельные подразделения морской пехоты, прославившиеся своей жестокостью. Несколько сот крестьян в окрестностях Аякучо легли в братские могилы только из-за того, что не сумели достаточно быстро выбрать, на чьей они стороне.
Крики демонстрантов на авеню Арекипа постепенно стихали, зато гудение клаксонов стало громче.
- Пива, полковник?
- С удовольствием, - ответил тот по-испански.
Подождав, пока перуанец немного освежится. Том Барнс осведомился:
- Новости есть?
Полковник вымученно улыбнулся.
- Пока нет, но жду с минуты на минуту. Мне сообщат прямо сюда.
- А я думал, они должны выйти на связь в полдень.
- Это не всегда легко, - покачал головой полковник. - Здесь, в Лиме, не так много телефонов, как у вас в Штатах. Но вы не беспокойтесь.
Том Барнс буркнул в ответ что-то неразборчивое; тон его особого доверия не выражал. Накануне двое его людей вышли на "Сендеро Луминосо", выдав себя за колумбийских революционеров. Эта операция стала возможной благодаря двойным агентам полковника Ферреро, которым удалось внедриться в организацию; целью ее было выяснить, что означают недавние встречи в Лиме между сендеровцами и видными "наркос", кокаиновыми королями. Начальству Тома Барнса в Лэнгли потребовалось проявить максимум настойчивости, чтобы он наконец, скрепя сердце, согласился дать двух своих лучших агентов. Эти двое, Питер Рамирес и Майкл Диас, были гражданами США, однако обладали внешностью чистокровных латиноамериканцев и свободно говорили по-испански.
- Если бы нам добраться до этого "товарища Гонсало", черт его возьми! проворчал полковник между двумя глотками пива.
"Товарищ Гонсало", он же Абимаэль Мануэль Гусман, в прошлом профессор медицинского факультета университета Аякучо, был основателем "Сендеро Луминосо". Благодаря сложной структуре организации, изолированности ее ячеек и использованию многочисленных псевдонимов, власти, арестовывая сотни террористов, никак не могли выйти на руководителей, и отрубленные головы гидры всякий раз отрастали вновь. Единственным, кто держал в руках все нити "Сендеро Луминосо", был Абимаэль Мануэль Гусман, находившийся в розыске уже больше четырех лет. Но он оставался неуловим.
Захватить его значило бы обезглавить организацию и избавить страну от нависшей над ней грозной опасности. Том Барнс согласился помочь в этом перуанцам, рассчитывая в дальнейшем на их более активное сотрудничество в борьбе с террористами всех мастей.
- Вы виделись с вашим осведомителем? - спросил он.
- Сегодня нет, - признался полковник.
Том Барнс посмотрел на темнеющее небо. Спускаться в "пещеру" не хотелось. Его начали одолевать недобрые предчувствия. Солнце скрылось, в воздухе посвежело. Через каких-нибудь полчаса наступит ночь. Американец и перуанец, облокотившись на перила, смотрели, как машины объезжают Пласа Грау, сворачивают на Пасео де ла Ре-публика и устремляются в длинный туннель, ведущий к богатым кварталам Мирафлорес и Сан-Исидро. С наступлением сумерек подлинными хозяевами центра Лимы становились "амбулантес", которые кишели на улицах, как тараканы, предлагая все что душе угодно - фрукты, зелень, жареное на вертелах мясо, сигареты, одежду, дешевые побрякушки из пластмассы... Шестьдесят процентов населения Лимы занимались частной торговлей. Те, что побогаче, рекламировали свой товар в мегафоны, создавая над городом невообразимую какофонию. Тому Барнсу не терпелось оказаться в своем особняке в Монтерикко, под защитой пуленепробиваемых стекол, со стаканом доброго "Джи энд Би" в руке, с нежной и покорной "чулой"*, пристроившейся у ног.
______________
* Метиска.
- Кажется, Алан Гарсия все-таки пройдет в президенты, - вдруг сказал полковник Ферреро.
Том Барнс на это плевать хотел: через три месяца его переводили в Асунсьон.
- Что ж, это лучше, чем Баррантес, - объяснил он без особого энтузиазма.
Баррантес был марксистом, кандидатом от блока левых сил на предстоящих президентских выборах, разделявшим взгляды "Сендеро Луминосо" и внушавшим праведный ужас как американцам, так и перуанской армии. Офицеры уже начищали свои "фалы" на случай, если он пройдет. Стране грозил военный переворот, хотя рекорд Боливии в этом плане побить было трудно.
Взгляд американца, Скользнув по исковерканным крышам Лимы, устремился дальше, к цепи угрюмых гор, окружавших город, и остановился на огромном кресте из огней, который вспыхнул на севере, на холме Сан-Кристобаль. Было в этом зрелище что-то издевательское: у подножия холма раскинулся Римак - один из ужаснейших бидонвилей, окружавших Лиму, где в кошмарных условиях, в грязных лачугах, без воды, без электричества теснились около трех миллионов человек. Каждое утро по улочкам Римака колесили старые грузовики с ржавыми цистернами, предлагая почти пригодную для питья воду по полторы тысячи солей за бочонок. Кто-то словно в насмешку окрестил "Пуэбло Ховен" - "Юным городом" - эти трущобы, кишащие крысами. Впрочем, для полуголодных оборванцев день, когда удавалось поймать жирного грызуна, был большим праздником, даже если приходилось делить обед на многочисленную семью. Крысы в Лиме нагло высовывались из всех щелей даже перед посольством США.
Том Барнс с тревогой взглянул на часы. Его люди должны были выйти на связь восемь часов назад.
- Куда они могли запропаститься?
- Я позвоню, - предложил полковник Ферреро, оторвавшись от банки с пивом. Он шагнул к двери, но тут же застыл на месте. Глухой мощный взрыв сотряс все вокруг. Мерцавшие в сумерках огоньки замигали и разом погасли. Крест на холме Сан-Кристобаль, казалось, светился на какую-то долю секунды дольше, затем тоже в свою очередь исчез.
Том Барнс чертыхнулся.
Окна в посольстве уже снова зажглись: автоматически подключились независимые электрогенераторы. Внизу отчаянно гудели клаксоны.
- Los Terrucos!* - вырвалось у полковника.
______________
* Террористы (исп.).
Это была обычная шутка "Сендеро Луминосо": террористы взрывали опоры линий электропередач, лишая Лиму света иногда на несколько минут, а иногда на много часов. Электростанции находились далеко в горах, невозможно было контролировать всю Сьерру.
Появился Лестер Кросс, неловкий в пуленепробиваемом жилете, с полевым биноклем на шее, держа в руках два автомата "узи" и еще один такой же жилет, который он протянул вместе с автоматом своему начальнику. Том Барнс со вздохом облачился, повесил автомат на плечо. Каждый раз одно и то же... Впрочем, он давно привык к тревогам. Внизу царил хаос. Город был освещен только ацетиленовыми лампами торговцев да фарами автомобилей, которые гудели на разные голоса, не в силах выбраться из пробок. Жалобно взвыла и смолкла сирена полицейской машины.
С разных сторон раздались автоматные очереди - полицейские палили в воздух, в основном чтобы успокоить себя...
- Смотрите! - вдруг закричал полковник Ферреро.
Вершина холма Сан-Кристобаль осветилась багровым заревом. Там горел уже не крест, а огромная эмблема - серп и молот из огней. Символ "Сендеро Луминосо"! Том Барнс сорвал с шеи своего помощника бинокль и навел его на холм.
Сквозь мощные линзы он увидел по обе стороны от пылающей эмблемы два темных столба, словно скобки, а через несколько секунд разглядел болтающиеся на этих импровизированных виселицах тела.
- Боже мой! - произнес он сдавленным голосом.
Похолодев от внезапной тревоги, Барнс передал бинокль перуанцу. Невооруженным взглядом различить повешенных было невозможно. Полковник Ферреро опустил бинокль.
- Кажется, это... Я еду туда!
- Я с вами.
- Сэр, - вмешался Лестер Кросс, - слишком поздно, чтобы вызывать охрану...
- К черту! - рявкнул Том Барнс. - Обойдемся без нянек! Возьмите побольше запасных обойм.
Высокий - метр девяносто, широкоплечий, с пышными рыжими усами, Барнс выглядел среди перуанцев, как Гулливер среди лилипутов. В несколько секунд все трое сбежали по лестнице. Полковник Ферреро первым выскочил на улицу, расталкивая прохожих. Строящаяся уже много лет футуристическая конструкция, в первых этажах которой размещались службы "Диркоте", находилась всего в сотне метров на авенида Испания. Полковник неуклюже трусил по тротуару, придерживая одной рукой рукоятку своего пистолета, чтобы он не вылетел из кобуры.
Том Барнс бежал следом, молясь про себя, чтобы его предчувствие не оправдалось.
* * *
Пронзительно гудя, синий фургон "Диркоте" с трудом прокладывал себе дорогу между скопившимися на авенида Такна автомобилями. Том Барнс и полковник Ферреро втиснулись на переднее сиденье рядом с водителем. Сзади разместилась дюжина вооруженных до зубов людей в касках и пуленепробиваемых жилетах, похожих на фартуки. Жандармерия помочь отказалась, ссылаясь на недостаток личного состава. На самом же деле жандармы ненавидели "Диркоте" как конкурирующую организацию. Тому Барнсу вдруг подумалось, не кроется ли за этой зловещей мизансценой какая-нибудь ловушка... В бидонвиле было полным-полно сендеровцев.
Буфер фургона толкнул прилавок с дынями, которые раскатились по мостовой, взрываясь под колесами, как гранаты. Несмотря на отсутствие электричества, на тротуарах вокруг торговцев кишела невероятно плотная толпа. Машина ехала по бесконечно длинному проспекту вдоль угрюмых, ветхих, полуразвалившихся домов. Очереди длиной в километр с тупой покорностью ожидали автобусов, на появление которых надеяться не приходилось. Люди враждебно косились на проносящийся мимо синий фургон. Когда они обгоняли редкие автобусы, пассажиры, стиснутые, как сельди в бочке, тоже бросали на них сквозь стекло злобные взгляды: "Диркоте" пользовался в Перу дурной славой...
- Быстрее, боже мой, быстрее, - покрикивал Том Барнс, сжимая лежащий на коленях "узи".
Мучительная тревога сжимала ему горло... Водитель прибавил газу, задев изъеденное ржавчиной такси без заднего стекла и одного крыла; с трудом разминувшись с фургоном, древняя машина поехала дальше уже и без остатков буфера.
Наконец фургон пересек по мосту высохшее русло реки Римак, давшей имя бидонвилю, и оказался в трущобах. Несколько крутых поворотов, бросавших пассажиров друг на друга, - и машина с угрожающим дребезжанием затряслась по ухабам и выбоинам узких улочек. Том Барнс смотрел, как проносятся мимо бараки, сколоченные из листового железа, сидящие у дороги метиски с ничего не выражающими лицами, голые до пояса мужчины, чумазые ребятишки, играющие ржавыми деталями автомобилей. Отвратительный запах проникал даже через закрытые стекла - нечто среднее между бойней и свалкой отбросов...
Бум! Том Барнс с размаху стукнулся головой о ветровое стекло: переднее колесо застряло в глубокой рытвине. Водитель дал задний ход.
- Ошиблись на развилке, - объяснил полковник Ферреро. Судя по тону, он тоже был встревожен.
Раздался глухой удар; от кузова отскочил камень. Похоже, их не ждал здесь радушный прием... Вершины холма теперь не было видно: они подъехали к самому подножию. По голому склону были разбросаны хижины, усеявшие, точно блохи, глинистую почву холма, которую размывало в сезон дождей. К счастью, дожди в Лиме были редкостью. Фургон трясся на извилистой каменистой дороге, взбираясь все выше. Слева был отвесный склон, справа громоздились грязные лачуги "Пуэбло Ховен". Еще два-три камня оцарапали кузов. Водитель злобно выругался. Свет фар прорезал черноту, освещая унылый пейзаж, ночная тьма казалась от этого еще более гнетущей. Том Барнс посмотрел назад - далеко внизу раскинулась Лима, огромное черное пятно, на котором, словно светлячки, мерцали огоньки "амбулантес".
Еще несколько крутых поворотов. Жилищ становилось все меньше. Снова показалась вершина холма - огненная эмблема все еще пылала.
- Террористы дерьмовые! - процедил сквозь зубы полковник Ферреро.
Фургон мотался из стороны в сторону, буксовал с отчаянным скрежетом. Трижды водитель пытался войти в поворот в том месте, где дорога изгибалась наподобие шпильки для волос с наклоном градусов в тридцать. Мотор ревел, тяжелая машина пятилась назад. Наконец полковник Ферреро не выдержал.
- Стоп, - приказал он. - Дальше пойдем пешком.
Том Барнс, подхватив свой "узи", выскочил из машины. Свежий ветер тут же ударил ему в лицо, растрепав волосы. Во тьме трепетал единственный огонек - оборванное семейство сидело у костра, на котором кипел котелок со сладким картофелем. Полковник вполголоса отдал приказ, и люди "Диркоте" высыпали из машины, неуклюжие в своих жилетах и касках, с тяжелыми винтовками и автоматами.
- Построиться в шеренгу! - скомандовал полковник. - Живо! Прикройте вершину. Возможно, эти мерзавцы еще там.
Вооруженные люди бросились вверх по склону, ловкие, как слоны в посудной лавке... Камни так и сыпались из-под ног. Тому Барнсу хотелось зажать пальцами нос: они словно влезли на кучу мусора и нечистот. Он вгляделся в вершину, пробормотав: "Лишь бы нас там не ждали!"
Уже не раз случалось, что банды сендеровцев заманивали военных в ловушку. В Лиме такого еще не бывало, но рано или поздно этого не миновать... Американец взбирался по склону, пригнувшись, чтобы не стать мишенью для пуль. Слышен был только стук катящихся камней да время от времени сдавленное ругательство. Полковник отважно шел по самой середине тропы прямо на пылающую эмблему. Порыв ветра окутал их едким дымом, и все закашлялись.
- Вперед! - крикнул перуанец.
Потрясая пистолетом-пулеметом "Стар", он бегом преодолел последние метры до вершины. Справа затрещала автоматная очередь. Том Барнс инстинктивно бросился на землю, закрывая голову руками.
Оглянувшись, он заметил ниже на склоне несколько теней: за ними наблюдали. Если здесь кроется ловушка, на помощь террористам устремится все население бидонвиля. Тогда-то наверняка перережут, как цыплят... Он тоже добрался наконец до вершины и огляделся, с трудом переводя дыхание. Солдаты рассыпались по склону. Никаких следов террористов... Он подошел к, полковнику.
- Кто стрелял?
- Один из моих идиотов испугался собственной тени, - досадливо поморщился Ферреро.
В пятидесяти метрах от них по-прежнему пылали серп и молот, по обеим сторонам чернели наспех сколоченные виселицы. С бешено колотящимся сердцем Том Барнс подошел ближе, подняв свой "узи", готовый в любой момент выстрелить в темноту, казавшуюся вокруг костра еще чернее. Люди полковника медленно окружали вершину холма, сжимая в руках оружие и тревожно озираясь. Город внизу был по-прежнему окутан тьмой.
Приблизившись к огню, все снова раскашлялись от едкого черного дыма: серп и молот состояли из кусков дерева, обернутых пропитанными керосином тряпками, которые уже догорали. Должно быть, понадобилось не меньше дюжины человек, чтобы соорудить эту огромную эмблему высотой в десять метров. Впрочем, в столь пустынном месте это было нетрудно, тем более что население бидонвиля если не помогало террористам открыто, то и не препятствовало. Том Барнс шагнул к одному из столбов и посветил мощным электрическим фонарем.
- Боже! - вырвалось у него.
Больше он не смог произнести ни слова. Яркий свет выхватил из темноты висящее тело; ноги болтались в метре от земли, вокруг шеи была затянута тонкая веревочная петля, руки и ноги связаны. Лица не было видно - сплошная корка запекшейся крови. От трупа уже исходил характерный сладковатый запах.
- Иисусе!
Полковник Ферреро тоже подошел к виселице. Он бросил отрывистый приказ, и трое его людей мгновенно взобрались друг другу на плечи. Удар мачете - и веревка была перерезана. То же самое они проделали и со второй виселицей. Тела осторожно положили на землю. Том Барнс склонился над изуродованным лицом, с трудом подавив приступ тошноты.
Оба глаза убитого были выколоты, пустые глазницы затянулись красноватой пленкой. Мертвец, казалось, зловеще хохотал, широко разинув рот; язык был вырван. Луч фонаря скользнул ниже, осветив странные длинные раны на ногах: перерезанные сухожилия под коленями. Полковник Ферреро украдкой перекрестился и растерянно взглянул на американца, у которого отвращение тем временем уступило место холодной ярости.
- Это сендеровцы, - произнес он без всякого выражения.
Нагнувшись, он снял с шеи одного из убитых хорошо знакомую ему восьмиугольную медальку с изображением какого-то святого, затем выпрямился и посмотрел перуанцу в глаза.
- Его звали Питер Рамирес, - сказал он все тем же ровным голосом. Один из лучших наших агентов.
Под его взглядом Ферреро невольно отшатнулся: ему показалось, что американец вот-вот выстрелит в него. Но Том Барнс лишь склонился над вторым трупом и добавил:
- А это Майкл Диас. Двадцать восемь лет.
Ферреро сжимал в руках "стар", проклиная свое бессилие. Языки пламени постепенно угасали, бросая на все вокруг призрачные красноватые отсветы.
Мрак окутал распростертые на земле тела, но в воздухе по-прежнему стоял сладковатый запах смерти.
Том Барнс повернулся к перуанскому офицеру.
- Эту операцию организовали вы, - многозначительно обронил он.
Полковник Ферреро машинально погладил свою лысину и пробормотал, запинаясь:
- Не думаете же вы, что... Это неслыханное зверство. Виновных постигнет кара, я вам кля...
- Я думаю, что нет такой гнусности, которая была бы невозможна в вашей дерьмовой стране, - процедил Том Барнс. - И голову даю на отсечение, что этих негодяев никогда не найдут. Они уже далеко, ваши идиоты могут не потрясать оружием.
Агенты "Диркоте" окружили их, онемев от ужаса. Кровь бешено стучала в висках американца, на лбу вздулись вены. Опустив голову, он грязно выругался.
Ферреро негромко отдал приказ, и двое солдат набросили на убитых пончо. Затем он обратился к Тому Барнсу.
- Я вызову жандармов, чтобы оцепили холм. Будем обыскивать каждый дом, каждый угол. Что-нибудь наверняка найдем.
Том Барнс пожал плечами.
- Да бросьте вы! Ну расстреляете на всякий случай сотню-другую бедолаг. Ну окажется среди них несколько сендеровцев, которых ваши террористы не преминут возвести в ранг мучеников. А убийцы тем временем веселятся где-нибудь, попивая писко* за наше здоровье.
______________
* Перуанская водка.
- Я лично проведу расследование, - заверил полковник. - Клянусь вам, я узнаю, как это произошло.
- Черт возьми! - взорвался Том Барнс. - Как? Очень просто: кому-то посулили немного денег. Наверняка одному из ваших пресловутых двойных агентов. Как водится. Вызовите лучше санитарную машину...
Спазма перехватила ему горло: он вспомнил как еще позавчера Питер и Майкл, живые и невредимые, перебрасывались шутками у него в кабинете. Двое молодых, полных жизни парней пошли на корм воронью - и ради чего? Он обернулся. Лима внизу была по-прежнему погружена во мрак. Время от времени до них доносились автомобильные гудки. Жизнь продолжалась. На него вдруг накатило нестерпимое желание забросать бомбами этот отвратительно грязный город, пыльный, как пустыня Гоби, нищий, больной, разлагающийся, как труп.
- Поехали, - окликнул его полковник Ферреро. - Оставаться здесь небезопасно. Я оставлю несколько человек охранять тела.
- Нет, - покачал головой Том Барнс. - Я остаюсь и спущусь вместе с ними.
Что еще он мог сделать для своих убитых друзей? Он уже представлял, как будет писать телеграммы с соболезнованиями и рапорт в Лэнгли. До сих пор тайная война ЦРУ против "Сендеро Луминосо" оставалась безуспешной, но управление продолжало ткать покров Пенелопы - не надеясь на удачу и не жался о жертвах. Его упорству позавидовал бы и бульдозер.
Водитель и трое солдат спустились к фургону, вскоре послышался удаляющийся шум мотора. Ферреро остался. Том Барнс закурил сигарету; запах табака хоть немного заглушил запах смерти. Огонь уже погас, посвежело. На юго-востоке Лимы вдруг вспыхнул светящийся прямоугольник - Мирафлорес. В богатые кварталы дали ток. Порадоваться этому они не успели. Ниже на склоне громыхнул глухой взрыв, сопровождаемый багровой вспышкой, и еще несколько взрывов послабее. Полковник Ферреро, выругавшись, принялся выкрикивать приказы. Его люди тут же рассыпались по склону, изготовившись к стрельбе. Том Барнс даже не шевельнулся. Только когда перуанец с силой надавил ему на плечи, он наконец присел.
"SAS"
Охота на человека в Перу
перевод Н. Осиповой
Глава 1
Облокотясь о каменные перила, окружавшие плоскую крышу здания американского посольства в Перу, Том Барнс, резидент ЦРУ в Лиме, с отвращением взирал с высоты пятого этажа на бесконечную колонну, медленно двигавшуюся по авеню Арекипа. Тысячи глоток выкрикивали революционные лозунги. Раскачивались транспаранты с надписями, поносящими правительство и призывающими к вооруженной борьбе, красные флаги развевались в клубах пыли, поднятой множеством ног. Когда демонстранты поравнялись с посольством, взметнулись вверх кулаки, посыпались ругательства.
- Yankee go home!* Viva la lucha armada! Libertad por el Pueblo!**
______________
* Янки, убирайтесь домой! (англ.)
** Да здравствует вооруженная борьба! Свободу народу! (исп.)
Решетчатые ворота были тщательно заперты, за ними прохаживались вооруженные часовые. На тротуаре были предусмотрительно установлены бетонные столбики, замаскированные кустами - защита от заминированных машин, - но служба безопасности была бессильна против разбушевавшейся толпы.
Том Барнс вздохнул и закурил сигарету. Накануне в районе аэропорта был убит один из бастующих, и сегодня, хотя толпа и не переходила к действиям, рабочие были возбуждены больше обычного. Напряжение возросло, когда колонна достигла президентского дворца. Каждый день кто-нибудь из демонстрантов пытался перелезть через решетку, жандармы открывали огонь, падали раненые; назавтра - новые митинги и демонстрации против зверств властей. Уже много недель Лима была охвачена забастовками и манифестациями, переходившими порой в открытые стычки.
Взгляд американца скользнул поверх толпы. На другой стороне широкого проспекта, как всегда по вечерам, обнимались бесчисленные парочки, словно мухи, облепившие стены маленького музея итальянского искусства, утопавшего в зелени сквера. Руки переплетались, глаза глядели в глаза, губы встречались. Поглощенные друг другом, они не обращали внимания на царивший вокруг гвалт многократно усиленные мегафонами зазывные выкрики "амбулантес" - бродячих торговцев, тарахтение автобусов и скандируемые тысячами голосов лозунги.
Чуть левее возвышалась огромная серая башня отеля "Шератон", выглядевшая странно в центре этого мрачного города, словно недавно подвергшегося бомбардировке: пустующие полуразрушенные здания, наспех заделанные проломы, служащие прибежищем для полчищ крыс...
Том Барнс вытер взмокший затылок и отхлебнул холодного пива прямо из банки. В начале осени в Лиме стояла влажная жара без малейшего дуновения ветерка, низкое серое небо, казалось, давило на плечи. Здесь почти никогда не было дождей, и город, насчитывавший шесть миллионов жителей, был постоянно окутан облаком пыли. Южнее, в богатых кварталах Сан-Исидро и Мирафлорес, пыль смешивалась с испарениями Тихого океана, образуя плотный, густой туман, так что создавалось впечатление, будто находишься где-нибудь в Скандинавии.
На крышу поднялся помощник Тома Барнса Лестер Кросс; задний карман его брюк оттопыривала портативная рация.
- Приехал полковник Ферреро, сэр. Вы спуститесь?
Резиденция ЦРУ находилась в подвальном этаже посольства, рядом с кафетерием. Ни единого окошка, самые настоящие пещеры. Правда, снабженные кондиционерами.
- Пусть лучше поднимется сюда.
Колонна внизу наконец миновала посольство, следом ползли две черные бронемашины жандармерии с брандспойтами. Отчаянно гудели клаксоны: из-за демонстрации на проспекте образовалась чудовищная пробка; впрочем, водителям это было не в новинку. Том Барнс шагнул к появившемуся на крыше новому лицу.
- Как дела, полковник?
У полковника "Диркоте"* было оливковое лицо почти под цвет формы, редкие волосы, едва прикрывающие плешь на макушке, и хитрая улыбка. На поясе под расстегнутым мундиром был отчетливо виден большой пистолет.
______________
* Direccion contra el terrorismo (исп.) - отдел спецслужб Перу по борьбе с терроризмом.
- Прекрасно, прекрасно, мистер Барнс, - отозвался перуанец.
Да уж, дела и впрямь шли прекрасно. В стране царила разруха, соль* таял, словно леденец во рту у сластены, ежедневно убивали как минимум одного полицейского, то и дело взлетали на воздух мосты и опоры линий электропередач, тюрьмы были переполнены террористами из "Сендеро Луминосо", а старый президент Белаунде, давно уже не высовывавший носа из своего дворца в центре Лимы, по-прежнему твердил, что передаст своему преемнику страну в прекрасном состоянии... Всем гостям он с гордостью показывал план дорог, проложенных в бассейне Амазонки, которые использовали в основном "наркос"** в качестве взлетных полос для своих самолетов с грузом кокаина.
______________
* Денежная единица Перу. 8500 солей - 1 доллар.
** Крупные торговцы кокаином.
Армия была слишком слабой, чтобы бороться с терроризмом и с торговлей наркотиками одновременно.
А между тем коммунистическая партия Перу, больше известная под названием "Сендеро Луминосо" - "Сияющий путь", делала все, чтобы расшатать и без того неустойчивую перуанскую демократию, сочетая в своих действиях зверскую жестокость "Красных кхмеров" с терпением Мао Цзэдуна.
Правительство делало робкие попытки бороться против "Сендеро Луминосо". Особенно усердствовали "Синчис" - отдельные подразделения морской пехоты, прославившиеся своей жестокостью. Несколько сот крестьян в окрестностях Аякучо легли в братские могилы только из-за того, что не сумели достаточно быстро выбрать, на чьей они стороне.
Крики демонстрантов на авеню Арекипа постепенно стихали, зато гудение клаксонов стало громче.
- Пива, полковник?
- С удовольствием, - ответил тот по-испански.
Подождав, пока перуанец немного освежится. Том Барнс осведомился:
- Новости есть?
Полковник вымученно улыбнулся.
- Пока нет, но жду с минуты на минуту. Мне сообщат прямо сюда.
- А я думал, они должны выйти на связь в полдень.
- Это не всегда легко, - покачал головой полковник. - Здесь, в Лиме, не так много телефонов, как у вас в Штатах. Но вы не беспокойтесь.
Том Барнс буркнул в ответ что-то неразборчивое; тон его особого доверия не выражал. Накануне двое его людей вышли на "Сендеро Луминосо", выдав себя за колумбийских революционеров. Эта операция стала возможной благодаря двойным агентам полковника Ферреро, которым удалось внедриться в организацию; целью ее было выяснить, что означают недавние встречи в Лиме между сендеровцами и видными "наркос", кокаиновыми королями. Начальству Тома Барнса в Лэнгли потребовалось проявить максимум настойчивости, чтобы он наконец, скрепя сердце, согласился дать двух своих лучших агентов. Эти двое, Питер Рамирес и Майкл Диас, были гражданами США, однако обладали внешностью чистокровных латиноамериканцев и свободно говорили по-испански.
- Если бы нам добраться до этого "товарища Гонсало", черт его возьми! проворчал полковник между двумя глотками пива.
"Товарищ Гонсало", он же Абимаэль Мануэль Гусман, в прошлом профессор медицинского факультета университета Аякучо, был основателем "Сендеро Луминосо". Благодаря сложной структуре организации, изолированности ее ячеек и использованию многочисленных псевдонимов, власти, арестовывая сотни террористов, никак не могли выйти на руководителей, и отрубленные головы гидры всякий раз отрастали вновь. Единственным, кто держал в руках все нити "Сендеро Луминосо", был Абимаэль Мануэль Гусман, находившийся в розыске уже больше четырех лет. Но он оставался неуловим.
Захватить его значило бы обезглавить организацию и избавить страну от нависшей над ней грозной опасности. Том Барнс согласился помочь в этом перуанцам, рассчитывая в дальнейшем на их более активное сотрудничество в борьбе с террористами всех мастей.
- Вы виделись с вашим осведомителем? - спросил он.
- Сегодня нет, - признался полковник.
Том Барнс посмотрел на темнеющее небо. Спускаться в "пещеру" не хотелось. Его начали одолевать недобрые предчувствия. Солнце скрылось, в воздухе посвежело. Через каких-нибудь полчаса наступит ночь. Американец и перуанец, облокотившись на перила, смотрели, как машины объезжают Пласа Грау, сворачивают на Пасео де ла Ре-публика и устремляются в длинный туннель, ведущий к богатым кварталам Мирафлорес и Сан-Исидро. С наступлением сумерек подлинными хозяевами центра Лимы становились "амбулантес", которые кишели на улицах, как тараканы, предлагая все что душе угодно - фрукты, зелень, жареное на вертелах мясо, сигареты, одежду, дешевые побрякушки из пластмассы... Шестьдесят процентов населения Лимы занимались частной торговлей. Те, что побогаче, рекламировали свой товар в мегафоны, создавая над городом невообразимую какофонию. Тому Барнсу не терпелось оказаться в своем особняке в Монтерикко, под защитой пуленепробиваемых стекол, со стаканом доброго "Джи энд Би" в руке, с нежной и покорной "чулой"*, пристроившейся у ног.
______________
* Метиска.
- Кажется, Алан Гарсия все-таки пройдет в президенты, - вдруг сказал полковник Ферреро.
Том Барнс на это плевать хотел: через три месяца его переводили в Асунсьон.
- Что ж, это лучше, чем Баррантес, - объяснил он без особого энтузиазма.
Баррантес был марксистом, кандидатом от блока левых сил на предстоящих президентских выборах, разделявшим взгляды "Сендеро Луминосо" и внушавшим праведный ужас как американцам, так и перуанской армии. Офицеры уже начищали свои "фалы" на случай, если он пройдет. Стране грозил военный переворот, хотя рекорд Боливии в этом плане побить было трудно.
Взгляд американца, Скользнув по исковерканным крышам Лимы, устремился дальше, к цепи угрюмых гор, окружавших город, и остановился на огромном кресте из огней, который вспыхнул на севере, на холме Сан-Кристобаль. Было в этом зрелище что-то издевательское: у подножия холма раскинулся Римак - один из ужаснейших бидонвилей, окружавших Лиму, где в кошмарных условиях, в грязных лачугах, без воды, без электричества теснились около трех миллионов человек. Каждое утро по улочкам Римака колесили старые грузовики с ржавыми цистернами, предлагая почти пригодную для питья воду по полторы тысячи солей за бочонок. Кто-то словно в насмешку окрестил "Пуэбло Ховен" - "Юным городом" - эти трущобы, кишащие крысами. Впрочем, для полуголодных оборванцев день, когда удавалось поймать жирного грызуна, был большим праздником, даже если приходилось делить обед на многочисленную семью. Крысы в Лиме нагло высовывались из всех щелей даже перед посольством США.
Том Барнс с тревогой взглянул на часы. Его люди должны были выйти на связь восемь часов назад.
- Куда они могли запропаститься?
- Я позвоню, - предложил полковник Ферреро, оторвавшись от банки с пивом. Он шагнул к двери, но тут же застыл на месте. Глухой мощный взрыв сотряс все вокруг. Мерцавшие в сумерках огоньки замигали и разом погасли. Крест на холме Сан-Кристобаль, казалось, светился на какую-то долю секунды дольше, затем тоже в свою очередь исчез.
Том Барнс чертыхнулся.
Окна в посольстве уже снова зажглись: автоматически подключились независимые электрогенераторы. Внизу отчаянно гудели клаксоны.
- Los Terrucos!* - вырвалось у полковника.
______________
* Террористы (исп.).
Это была обычная шутка "Сендеро Луминосо": террористы взрывали опоры линий электропередач, лишая Лиму света иногда на несколько минут, а иногда на много часов. Электростанции находились далеко в горах, невозможно было контролировать всю Сьерру.
Появился Лестер Кросс, неловкий в пуленепробиваемом жилете, с полевым биноклем на шее, держа в руках два автомата "узи" и еще один такой же жилет, который он протянул вместе с автоматом своему начальнику. Том Барнс со вздохом облачился, повесил автомат на плечо. Каждый раз одно и то же... Впрочем, он давно привык к тревогам. Внизу царил хаос. Город был освещен только ацетиленовыми лампами торговцев да фарами автомобилей, которые гудели на разные голоса, не в силах выбраться из пробок. Жалобно взвыла и смолкла сирена полицейской машины.
С разных сторон раздались автоматные очереди - полицейские палили в воздух, в основном чтобы успокоить себя...
- Смотрите! - вдруг закричал полковник Ферреро.
Вершина холма Сан-Кристобаль осветилась багровым заревом. Там горел уже не крест, а огромная эмблема - серп и молот из огней. Символ "Сендеро Луминосо"! Том Барнс сорвал с шеи своего помощника бинокль и навел его на холм.
Сквозь мощные линзы он увидел по обе стороны от пылающей эмблемы два темных столба, словно скобки, а через несколько секунд разглядел болтающиеся на этих импровизированных виселицах тела.
- Боже мой! - произнес он сдавленным голосом.
Похолодев от внезапной тревоги, Барнс передал бинокль перуанцу. Невооруженным взглядом различить повешенных было невозможно. Полковник Ферреро опустил бинокль.
- Кажется, это... Я еду туда!
- Я с вами.
- Сэр, - вмешался Лестер Кросс, - слишком поздно, чтобы вызывать охрану...
- К черту! - рявкнул Том Барнс. - Обойдемся без нянек! Возьмите побольше запасных обойм.
Высокий - метр девяносто, широкоплечий, с пышными рыжими усами, Барнс выглядел среди перуанцев, как Гулливер среди лилипутов. В несколько секунд все трое сбежали по лестнице. Полковник Ферреро первым выскочил на улицу, расталкивая прохожих. Строящаяся уже много лет футуристическая конструкция, в первых этажах которой размещались службы "Диркоте", находилась всего в сотне метров на авенида Испания. Полковник неуклюже трусил по тротуару, придерживая одной рукой рукоятку своего пистолета, чтобы он не вылетел из кобуры.
Том Барнс бежал следом, молясь про себя, чтобы его предчувствие не оправдалось.
* * *
Пронзительно гудя, синий фургон "Диркоте" с трудом прокладывал себе дорогу между скопившимися на авенида Такна автомобилями. Том Барнс и полковник Ферреро втиснулись на переднее сиденье рядом с водителем. Сзади разместилась дюжина вооруженных до зубов людей в касках и пуленепробиваемых жилетах, похожих на фартуки. Жандармерия помочь отказалась, ссылаясь на недостаток личного состава. На самом же деле жандармы ненавидели "Диркоте" как конкурирующую организацию. Тому Барнсу вдруг подумалось, не кроется ли за этой зловещей мизансценой какая-нибудь ловушка... В бидонвиле было полным-полно сендеровцев.
Буфер фургона толкнул прилавок с дынями, которые раскатились по мостовой, взрываясь под колесами, как гранаты. Несмотря на отсутствие электричества, на тротуарах вокруг торговцев кишела невероятно плотная толпа. Машина ехала по бесконечно длинному проспекту вдоль угрюмых, ветхих, полуразвалившихся домов. Очереди длиной в километр с тупой покорностью ожидали автобусов, на появление которых надеяться не приходилось. Люди враждебно косились на проносящийся мимо синий фургон. Когда они обгоняли редкие автобусы, пассажиры, стиснутые, как сельди в бочке, тоже бросали на них сквозь стекло злобные взгляды: "Диркоте" пользовался в Перу дурной славой...
- Быстрее, боже мой, быстрее, - покрикивал Том Барнс, сжимая лежащий на коленях "узи".
Мучительная тревога сжимала ему горло... Водитель прибавил газу, задев изъеденное ржавчиной такси без заднего стекла и одного крыла; с трудом разминувшись с фургоном, древняя машина поехала дальше уже и без остатков буфера.
Наконец фургон пересек по мосту высохшее русло реки Римак, давшей имя бидонвилю, и оказался в трущобах. Несколько крутых поворотов, бросавших пассажиров друг на друга, - и машина с угрожающим дребезжанием затряслась по ухабам и выбоинам узких улочек. Том Барнс смотрел, как проносятся мимо бараки, сколоченные из листового железа, сидящие у дороги метиски с ничего не выражающими лицами, голые до пояса мужчины, чумазые ребятишки, играющие ржавыми деталями автомобилей. Отвратительный запах проникал даже через закрытые стекла - нечто среднее между бойней и свалкой отбросов...
Бум! Том Барнс с размаху стукнулся головой о ветровое стекло: переднее колесо застряло в глубокой рытвине. Водитель дал задний ход.
- Ошиблись на развилке, - объяснил полковник Ферреро. Судя по тону, он тоже был встревожен.
Раздался глухой удар; от кузова отскочил камень. Похоже, их не ждал здесь радушный прием... Вершины холма теперь не было видно: они подъехали к самому подножию. По голому склону были разбросаны хижины, усеявшие, точно блохи, глинистую почву холма, которую размывало в сезон дождей. К счастью, дожди в Лиме были редкостью. Фургон трясся на извилистой каменистой дороге, взбираясь все выше. Слева был отвесный склон, справа громоздились грязные лачуги "Пуэбло Ховен". Еще два-три камня оцарапали кузов. Водитель злобно выругался. Свет фар прорезал черноту, освещая унылый пейзаж, ночная тьма казалась от этого еще более гнетущей. Том Барнс посмотрел назад - далеко внизу раскинулась Лима, огромное черное пятно, на котором, словно светлячки, мерцали огоньки "амбулантес".
Еще несколько крутых поворотов. Жилищ становилось все меньше. Снова показалась вершина холма - огненная эмблема все еще пылала.
- Террористы дерьмовые! - процедил сквозь зубы полковник Ферреро.
Фургон мотался из стороны в сторону, буксовал с отчаянным скрежетом. Трижды водитель пытался войти в поворот в том месте, где дорога изгибалась наподобие шпильки для волос с наклоном градусов в тридцать. Мотор ревел, тяжелая машина пятилась назад. Наконец полковник Ферреро не выдержал.
- Стоп, - приказал он. - Дальше пойдем пешком.
Том Барнс, подхватив свой "узи", выскочил из машины. Свежий ветер тут же ударил ему в лицо, растрепав волосы. Во тьме трепетал единственный огонек - оборванное семейство сидело у костра, на котором кипел котелок со сладким картофелем. Полковник вполголоса отдал приказ, и люди "Диркоте" высыпали из машины, неуклюжие в своих жилетах и касках, с тяжелыми винтовками и автоматами.
- Построиться в шеренгу! - скомандовал полковник. - Живо! Прикройте вершину. Возможно, эти мерзавцы еще там.
Вооруженные люди бросились вверх по склону, ловкие, как слоны в посудной лавке... Камни так и сыпались из-под ног. Тому Барнсу хотелось зажать пальцами нос: они словно влезли на кучу мусора и нечистот. Он вгляделся в вершину, пробормотав: "Лишь бы нас там не ждали!"
Уже не раз случалось, что банды сендеровцев заманивали военных в ловушку. В Лиме такого еще не бывало, но рано или поздно этого не миновать... Американец взбирался по склону, пригнувшись, чтобы не стать мишенью для пуль. Слышен был только стук катящихся камней да время от времени сдавленное ругательство. Полковник отважно шел по самой середине тропы прямо на пылающую эмблему. Порыв ветра окутал их едким дымом, и все закашлялись.
- Вперед! - крикнул перуанец.
Потрясая пистолетом-пулеметом "Стар", он бегом преодолел последние метры до вершины. Справа затрещала автоматная очередь. Том Барнс инстинктивно бросился на землю, закрывая голову руками.
Оглянувшись, он заметил ниже на склоне несколько теней: за ними наблюдали. Если здесь кроется ловушка, на помощь террористам устремится все население бидонвиля. Тогда-то наверняка перережут, как цыплят... Он тоже добрался наконец до вершины и огляделся, с трудом переводя дыхание. Солдаты рассыпались по склону. Никаких следов террористов... Он подошел к, полковнику.
- Кто стрелял?
- Один из моих идиотов испугался собственной тени, - досадливо поморщился Ферреро.
В пятидесяти метрах от них по-прежнему пылали серп и молот, по обеим сторонам чернели наспех сколоченные виселицы. С бешено колотящимся сердцем Том Барнс подошел ближе, подняв свой "узи", готовый в любой момент выстрелить в темноту, казавшуюся вокруг костра еще чернее. Люди полковника медленно окружали вершину холма, сжимая в руках оружие и тревожно озираясь. Город внизу был по-прежнему окутан тьмой.
Приблизившись к огню, все снова раскашлялись от едкого черного дыма: серп и молот состояли из кусков дерева, обернутых пропитанными керосином тряпками, которые уже догорали. Должно быть, понадобилось не меньше дюжины человек, чтобы соорудить эту огромную эмблему высотой в десять метров. Впрочем, в столь пустынном месте это было нетрудно, тем более что население бидонвиля если не помогало террористам открыто, то и не препятствовало. Том Барнс шагнул к одному из столбов и посветил мощным электрическим фонарем.
- Боже! - вырвалось у него.
Больше он не смог произнести ни слова. Яркий свет выхватил из темноты висящее тело; ноги болтались в метре от земли, вокруг шеи была затянута тонкая веревочная петля, руки и ноги связаны. Лица не было видно - сплошная корка запекшейся крови. От трупа уже исходил характерный сладковатый запах.
- Иисусе!
Полковник Ферреро тоже подошел к виселице. Он бросил отрывистый приказ, и трое его людей мгновенно взобрались друг другу на плечи. Удар мачете - и веревка была перерезана. То же самое они проделали и со второй виселицей. Тела осторожно положили на землю. Том Барнс склонился над изуродованным лицом, с трудом подавив приступ тошноты.
Оба глаза убитого были выколоты, пустые глазницы затянулись красноватой пленкой. Мертвец, казалось, зловеще хохотал, широко разинув рот; язык был вырван. Луч фонаря скользнул ниже, осветив странные длинные раны на ногах: перерезанные сухожилия под коленями. Полковник Ферреро украдкой перекрестился и растерянно взглянул на американца, у которого отвращение тем временем уступило место холодной ярости.
- Это сендеровцы, - произнес он без всякого выражения.
Нагнувшись, он снял с шеи одного из убитых хорошо знакомую ему восьмиугольную медальку с изображением какого-то святого, затем выпрямился и посмотрел перуанцу в глаза.
- Его звали Питер Рамирес, - сказал он все тем же ровным голосом. Один из лучших наших агентов.
Под его взглядом Ферреро невольно отшатнулся: ему показалось, что американец вот-вот выстрелит в него. Но Том Барнс лишь склонился над вторым трупом и добавил:
- А это Майкл Диас. Двадцать восемь лет.
Ферреро сжимал в руках "стар", проклиная свое бессилие. Языки пламени постепенно угасали, бросая на все вокруг призрачные красноватые отсветы.
Мрак окутал распростертые на земле тела, но в воздухе по-прежнему стоял сладковатый запах смерти.
Том Барнс повернулся к перуанскому офицеру.
- Эту операцию организовали вы, - многозначительно обронил он.
Полковник Ферреро машинально погладил свою лысину и пробормотал, запинаясь:
- Не думаете же вы, что... Это неслыханное зверство. Виновных постигнет кара, я вам кля...
- Я думаю, что нет такой гнусности, которая была бы невозможна в вашей дерьмовой стране, - процедил Том Барнс. - И голову даю на отсечение, что этих негодяев никогда не найдут. Они уже далеко, ваши идиоты могут не потрясать оружием.
Агенты "Диркоте" окружили их, онемев от ужаса. Кровь бешено стучала в висках американца, на лбу вздулись вены. Опустив голову, он грязно выругался.
Ферреро негромко отдал приказ, и двое солдат набросили на убитых пончо. Затем он обратился к Тому Барнсу.
- Я вызову жандармов, чтобы оцепили холм. Будем обыскивать каждый дом, каждый угол. Что-нибудь наверняка найдем.
Том Барнс пожал плечами.
- Да бросьте вы! Ну расстреляете на всякий случай сотню-другую бедолаг. Ну окажется среди них несколько сендеровцев, которых ваши террористы не преминут возвести в ранг мучеников. А убийцы тем временем веселятся где-нибудь, попивая писко* за наше здоровье.
______________
* Перуанская водка.
- Я лично проведу расследование, - заверил полковник. - Клянусь вам, я узнаю, как это произошло.
- Черт возьми! - взорвался Том Барнс. - Как? Очень просто: кому-то посулили немного денег. Наверняка одному из ваших пресловутых двойных агентов. Как водится. Вызовите лучше санитарную машину...
Спазма перехватила ему горло: он вспомнил как еще позавчера Питер и Майкл, живые и невредимые, перебрасывались шутками у него в кабинете. Двое молодых, полных жизни парней пошли на корм воронью - и ради чего? Он обернулся. Лима внизу была по-прежнему погружена во мрак. Время от времени до них доносились автомобильные гудки. Жизнь продолжалась. На него вдруг накатило нестерпимое желание забросать бомбами этот отвратительно грязный город, пыльный, как пустыня Гоби, нищий, больной, разлагающийся, как труп.
- Поехали, - окликнул его полковник Ферреро. - Оставаться здесь небезопасно. Я оставлю несколько человек охранять тела.
- Нет, - покачал головой Том Барнс. - Я остаюсь и спущусь вместе с ними.
Что еще он мог сделать для своих убитых друзей? Он уже представлял, как будет писать телеграммы с соболезнованиями и рапорт в Лэнгли. До сих пор тайная война ЦРУ против "Сендеро Луминосо" оставалась безуспешной, но управление продолжало ткать покров Пенелопы - не надеясь на удачу и не жался о жертвах. Его упорству позавидовал бы и бульдозер.
Водитель и трое солдат спустились к фургону, вскоре послышался удаляющийся шум мотора. Ферреро остался. Том Барнс закурил сигарету; запах табака хоть немного заглушил запах смерти. Огонь уже погас, посвежело. На юго-востоке Лимы вдруг вспыхнул светящийся прямоугольник - Мирафлорес. В богатые кварталы дали ток. Порадоваться этому они не успели. Ниже на склоне громыхнул глухой взрыв, сопровождаемый багровой вспышкой, и еще несколько взрывов послабее. Полковник Ферреро, выругавшись, принялся выкрикивать приказы. Его люди тут же рассыпались по склону, изготовившись к стрельбе. Том Барнс даже не шевельнулся. Только когда перуанец с силой надавил ему на плечи, он наконец присел.