Вильмонт Екатерина Николаевна. Детективный Новый год

Екатерина Вильмонт
Детективный Новый год

Глава I
Утро Нового года

   Обычно Гошка встречал Новый год вдвоем с мамой. Елку покупал он сам, а наряжала ее мама и прятала под елкой подарки для сына. А еще мама украшала квартиру гирляндами и фонариками, которые делала сама, и это было волшебно красиво… На елке зажигали настоящие свечи, пили детское шампанское, болтали и смотрели телевизор. Иногда уже во втором часу ночи заглядывала на огонек мамина приятельница с десятого этажа, тетя Лена, и приносила необыкновенно вкусные пирожки. Но в этом году… Мама как-то вдруг подружилась с Ириной Истратовой, знаменитой артисткой и мамой Мани и Саши. Познакомились они в школе, на родительском собрании (Гошка и Саша Малыгина учились в одном классе), и мгновенно нашли общий язык. А тетя Лена дружила с ними обеими. Так получилось, что Новый год решено встречать вместе: Саша и Маня, их мама, тетя Лена и Гошка с мамой.
   – Для полноты картины не хватает еще трех девиц, – смеясь, сказала мама.
   – Каких девиц? – испугался Гошка.
   – Восемь девок, один я. Ты, сынок, у нас единственный мужчина.
   – Мам, а может, Никиту позовем, а?
   – Нет, Гошка, Никита встречает Новый год с родителями. Он же обещал приехать к тебе первого.
   – Тогда, может, Леху? Его родители запросто отпустят.
   – Что, кисло тебе одному среди баб? – засмеялась мама. – Бог с тобой, зови Леху!
   Леха жутко обрадовался приглашению, но он не был уверен, что его отпустят. Однако Гошкина мама позвонила Лехиной, и та согласилась отпустить сына. Леха явился тридцать первого утром и вручил Юлии Александровне две трехлитровые банки. Одну с маринованными помидорами, а вторую с клубничным компотом.
   – Тетя Юля, это вам от мамы, – смущенно проговорил он.
   – Какая прелесть! – всплеснула руками Юлия Александровна. – Это очень кстати!
   – И еще… может, вам надо чем-то помочь? Ну принести там чего-то, сбегать в магазин…
   – Отлично! – ответила Юлия Александровна и отправила Гошку с Лехой в магазин.
   А вечером в десять часов Леха явился сияющий и нарядный, как никогда.
   – Охренелушки, – воскликнул он при виде новогоднего убранства. – Во красотища! А это чего?
   – Сам, что ли, не видишь? – пожал плечами Гошка. – Свечи!
   – Живые? Их зажигать можно?
   – Ясное дело.
   – А пожара не будет?
   – Ну, если не следить – тогда, конечно, а вообще-то мы всегда настоящие свечи зажигаем.
   – Во кайф! А стол-то, стол! Слюнки прямо текут! Когда сядем? – шепотом спросил он у Гошки.
   – Ну, когда все придут, думаю, не раньше полдвенадцатого…
   – Долго ждать, – вздохнул Леха.
   – Сани-Манина мама поздно придет, у нее сегодня спектакль.
   – Во житуха, даже Новый год нормально не встретишь… – посочувствовал Леха тяжелой доле артистов.
   Но наконец все собрались. Гошка при виде Саши в новом нарядном платье так и ахнул. Она была сегодня до невозможности красивой. А Маня, как и собиралась раньше, пыталась бороться со своей любовью к Гошке, но у нее плохо получалось. Их мама Ирина Олеговна первым делом схватила со стола пирожок.
   – Так есть хочется, просто сил нет, – простонала она.
   – Садитесь, садитесь, – говорила Юлия Александровна, – уже без двенадцати двенадцать.
   – А когда свечки-то зажгутся? – шепотом спросил Леха.
   – Без пяти двенадцать, – тоже шепотом ответил Гошка.
   Он сидел между Лехой и Маней. А Саша сидела напротив, и ему было мучительно трудно отвести от нее взгляд. Она была так хороша, когда ела салат оливье! Без пяти двенадцать Леха толкнул Гошку локтем в бок:
   – Пора!
   Гошка схватил спички и принялся зажигать свечи, а Юлия Александровна потушила верхний свет.
   – Какая прелесть, боже мой, до чего же уютно, Юленька! – воскликнула Ирина Олеговна.
   Потом Гошка зажег еще свечи в большом подсвечнике. А тут и куранты начали бить. Тетя Лена ловко открыла бутылку настоящего шампанского, все вскочили, стали чокаться, желать друг другу счастья, а потом уже накинулись на еду.
   – Гошка, здорово, что ты меня пригласил, – шепнул Леха.
   Маня сидела тихо, задумчиво глядя на трепещущие огоньки елочных свечек. Она пыталась что-то сочинить: «Мы встречаем Новый год, не простой, двухтысячный…» Но дальше у нее ничего не получалось.
   – Юленька, – сказала вдруг тетя Лена, – давай соберем чего-нибудь вкусненького, и я отнесу этой бедной девочке.
   – Какой девочке? – не поняла Юлия Александровна.
   – Няньке, которая сидит с дочкой нашей бизнес-леди. Такая милая простая девушка.
   «Бизнес-леди» тетя Лена называла соседку с седьмого этажа Элеонору Федоровну Голубовскую. Это была красивая элегантная дама, весьма деловая и очень часто уезжавшая. Ее трехлетняя дочка Инночка оставалась с часто меняющимися няньками.
   – Да ради бога, – ответила Юлия Александровна, – только лучше это сделать утром, она наверняка уже спит. И ребенка незачем ночью тревожить.
   – Да, правильно, – согласилась тетя Лена, – только давай сейчас все отложим, я заберу с собой, а утречком отнесу.
   Так они и поступили.
   А потом все стали играть в шарады, и тут оказалось, что лучше всех играет Ирина Олеговна. Смеху было! Но в четвертом часу Ирина Олеговна увела дочек, и тетя Лена ушла. Леха с Гошкой быстренько помыли посуду, мама все прибрала, чтобы первое утро Нового года встретить в чистоте и порядке. Потом мальчики улеглись в Гошкиной комнате.
   – Кайф! – сказал Леха. – Ломовой! Никогда еще так клево не встречал Новый год. У нас уже в полпервого все-все пьяные. И таращатся в телевизор. А потом мордой в салат…
   Гошка промолчал, а что на это скажешь?
   – В общем, спасибо, друг!
   – Спи, Леха!
   – Ага, спокойной ночи!
 
   Они проснулись от громкого, пронзительного звонка в дверь. Гошка глянул на часы. Десять утра. И кого это принесло в такую рань? Он выскочил в прихожую одновременно с мамой.
   – Кто там? – крикнул он.
   – Гоша, открой, это тетя Лена!
   Гошка распахнул дверь. Это и вправду была тетя Лена. И вид у нее был какой-то встрепанный. В руках она держала пластиковый мешочек.
   – Леночка, что стряслось? – спросила мама.
   – Кажется, беда.
   – Какая беда? Да зайди же в квартиру, Лена.
   – Ах да, да.
   – Что случилось, Лена?
   – Там. У Голубовских…
   – Что? Да говори же толком!
   – Там никого нет.
   – Ну и что?
   – Как «ну и что»? Как «ну и что»? А если Инночку похитили?
   – С чего ты взяла? Сядь, успокойся! Гошка, принеси воды!
   Гошка в трусах ринулся на кухню. Отпив глоток воды, тетя Лена сказала:
   – Понимаешь, Юля, я встала в девять, я не могу утром долго спать, когда бы ни легла, и подумала, что, наверное, Аля тоже уже встала, разве ребенок даст поспать утром? Ну, я взяла то, что мы вчера отложили, и спустилась на седьмой. Звоню-звоню, никто не открывает.
   – Лена, успокойся, они наверняка пошли гулять. А тебе уж бог знает что мерещится.
   – Да, мне почему-то страшно. Наверное, интуиция…
   – Лена, прекрати, ты вчера слишком много торта съела, – улыбнулась Юлия Александровна.
   – Юля, как тебе не стыдно!
   – Почему мне должно быть стыдно? Ты с утра пораньше в Новый год отправилась в гости. Может, эта нянька спит как зарезанная, может, гулять ушла, может, взяла ребенка и поехала к своим родственникам. Да мало ли что… А ты в панику ударилась. Надо подождать.
   – Думаешь?
   – Убеждена! Часа в два сходи туда еще разок, уверена, все будет нормально.
   – А я вот чувствую, что там беда стряслась. Юля, поверь, у меня нехорошие предчувствия…
   – Ой, мамочки, – простонала Юлия Александровна, которой смертельно хотелось спать. К тому же у нее не было никаких оснований особенно доверять интуиции подруги. – Ну и что ты предлагаешь?
   – У меня есть ключи…
   – Какие ключи?
   – От квартиры, от Элеонориной квартиры.
   – Ты там уже побывала?
   – Нет, я боюсь… Я хотела, чтобы ты пошла со мной…
   – Вот еще! Ни с того ни с сего лезть в чужую квартиру! А если девчонка ушла гулять? А потом там, не дай бог, что-то пропадет? Лена, тебе это надо?
   – Так ты считаешь, лучше подождать?
   – Разумеется! Оснований для паники я пока не вижу, как хочешь. Лена, кстати, а что за нянька у Элеоноры?
   – Очень милая провинциальная девушка, зовут Аля.
   – Ты ее хорошо знаешь?
   – Откуда? Просто видела несколько раз, говорила с ней…
   – А откуда она?
   – В каком смысле?
   – Где ее Элеонора нашла?
   – Не знаю, если честно. Но, думаю, не с улицы взяла, все-таки ребенка и квартиру ей доверила.
   – Да, наверное. И вообще, Лена, зря ты беспокоишься.
   – Ох, вот с тобой поговорила, вроде легче стало, а то прямо ужас какой-то. Но если через два-три часа никто не появится, я все-таки попробую туда зайти, как ты думаешь?
   – Часа через два-три уже можно будет сунуться к их соседям, вдруг они что-нибудь знают.
   – Юлечка, ты просто гений, и как мне это в голову не пришло! Но я не буду ждать, прямо сейчас пойду!
   – Лена, побойся бога! Люди спят после Нового года, а ты к ним заявишься в такую рань!
   – Но что, если там случилась беда?
   – Тетя Лена, – решительно вмешался в разговор Гошка, – вы правы!
   – Гошка, ты куда суешь свой нос? – воскликнула Юлия Александровна.
   – Мама, подожди, – поморщился Гошка, – я считаю, что надо действительно заглянуть в квартиру, и если там что-то не так…
   Юлия Александровна побледнела:
   – Ты тоже думаешь, что там…
   – Я не знаю, я ничего не думаю, но если тете Лене неспокойно, то стоит заглянуть туда хотя бы за тем, чтобы она… то есть тетя Лена, успокоилась. Мы с Лехой пойдем с вами!
   – Гошенька, золотце мое! Спасибо тебе! – воскликнула тетя Лена.
   – Леха, вставай! – сдернул с него одеяло Гошка.
   – Чего тебе? – проворчал заспанный Леха.
   – Вставай, дело есть!
   – Какое дело? Гошка, у тебя крыша съехала?
   – Пока нет. – И Гошка в двух словах объяснил другу, что от них требуется.
   Леха сразу же вскочил.
   Через десять минут все четверо – Юлия Александровна тоже пошла с ними – поднялись на седьмой этаж.
   – Погодите, надо сперва осмотреть дверь, – шепотом произнес Гошка.
   С виду дверь была в полном порядке.
   – Тетя Лена, давайте ключи!
   – Ох, я садовая голова, они же у меня дома! Я сейчас! – И она почему-то пешком ринулась наверх.
   – Гошка, позвони-ка в дверь, может, эта нянька просто спит как сурок, – посоветовала Юлия Александровна, очень надеясь, что не придется лезть в чужую квартиру.
   Но никто им так и не открыл.
   Вскоре вернулась тетя Лена с ключами. Руки у нее дрожали, и она никак не могла попасть ключом в замочную скважину. Тогда Гошка отобрал у нее ключи и сам отпер дверь. Прежде чем открыть ее, он помедлил. Тетя Лена перекрестилась.
   – Ну, с богом, Гошенька! – прошептала она.
   Гошка толкнул дверь. И первым шагнул в квартиру. За ним последовали и остальные. Они прислушались. Все было тихо.
   – Аля! – негромко позвала тетя Лена. – Аля! Аля!
   – Похоже, нет никого, – заметил Леха.
   – Да что время терять, надо просто посмотреть во всех комнатах, – сказала Юлия Александровна. И направилась на кухню. – Никого!
   Никого не было и в других комнатах, только вдруг из детской раздался какой-то странный голос. Они распахнули дверь и обомлели. Посреди комнаты на полу стояло какое-то странное существо с огромными карими глазами. Оно слегка покачивалось взад вперед и что-то верещало. Серенькое, пушистое, оно было необыкновенно трогательным.
   – Господи помилуй, что это? – всплеснула руками тетя Лена.
   – Есть хочу! Есть хочу! – заголосило существо.
   – Матерь божья!
   Леха наклонился и поднял чудо-игрушку.
   – Это Пушистик! – со знанием дела сказал он. – Электронная игрушка. Только я еще не видал, чтобы они по-русски говорили.
   – Какое очарование, – сказала Юлия Александровна и погладила зверушку. Та отозвалась каким-то невнятным урчанием.
   – Хватит! – сказал вдруг Гошка. – Вы сюда играть пришли?
   – Ох, правда, – закивала тетя Лена.
   – Мне, например, ясно, что если бы ребенка увезли надолго и без злого умысла, то уж точно взяли бы с собой эту игрушку, – проговорил Леха.
   – Значит, ты тоже считаешь, что Инночку похитили? – побледнела тетя Лена.
   – Неизвестно, может, они просто гулять пошли, – ответил Леха.
   В квартире как будто бы все было в порядке. Никаких следов борьбы или сопротивления. Все чистенько прибрано, вещи на своих местах, только в детской несколько кукол валялось на кровати и на полу.
   – Тут всегда так? – спросил Гошка у тети Лены.
   – Ну, в общем, кажется, да… Ребенок все-таки, за ней не уследишь…
   – Оттого, что мы сюда залезли, ровным счетом ничего не изменилось, – сказала Юлия Александровна, – мы точно так же ничего не знаем. А потому надо просто подождать.
   – До каких пор? – нервно спросила тетя Лена.
   – Часов до двух, наверное… А в два часа можно уже будет смело наведаться к соседям.
   – А если они ничего не знают?
   – Подождать до вечера.
   – А вечером?
   – Не знаю, Лена… Наверняка к вечеру эта нянька с ребенком просто вернется домой. Я вообще думаю, она уехала с девочкой встречать Новый год к каким-нибудь своим приятелям. Скучно же молодой девчонке одной в Новый год, тем более двухтысячный.
   – Ну, тогда уж она бы пригласила своих друзей сюда, – предположила тетя Лена.
   – Да нет, тут кто-нибудь что-нибудь увидел бы и услышал бы, доложил бы хозяйке, а если она втихаря слиняла с девочкой…
   – Мама, это мысль! – воскликнул Гошка. – И даже очень неплохая, к вечеру она отоспится и приедет сюда.
   – Значит, ждем до вечера? – спросила тетя Лена.
   – Полагаю, да, – ответила Юлия Александровна.
   – Ну что ж, давайте подождем. И к соседям я не пойду до вечера. Конечно, незачем панику поднимать.
   На том и порешили.

Глава II
Пушистик

   – Сашка, тебе понравился Новый год? – спросила, потягиваясь, Маня.
   – Да, понравился. Особенно свечки на елке. Так уютно и романтично.
   – Ага! И вообще там все было клево!
   – Ну еще бы! Это ведь у твоего обожаемого Гошки было, – улыбнулась Саша слегка снисходительно.
   – А скажешь, было плохо? Невкусно, некрасиво и скучно? – рассердилась Маня.
   – Я ничего подобного не говорила! И Гошкина мама очень милая. Кстати, наша мама от нее в полном восторге.
   – И я очень этому рада! – как-то задиристо произнесла Маня.
   – Я рада, что ты рада, – засмеялась Саша. Она пребывала в прекрасном настроении. – Мань, а что это ты за всю новогоднюю ночь ни одного стишка не сочинила? На тебя не похоже.
   – Вдохновения не было.
   – Неужели для того идиотизма, который ты сочиняешь, тоже нужно вдохновение?
   – Мне – нужно! – отрезала Маня и вылезла из кровати.
   – Манька, ты обиделась? Извини, у меня просто вырвалось!
   – Да-да, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке!
   – По-твоему, я пьяная? – расхохоталась Саша.
   – Ты вчера два бокала шампанского выдула!
   – Полтора!
   – Неважно.
   – Ладно, Маняшка, хватит дуться, я пошутила…
   – Смотри, записка от мамы. «Дорогие девочки, с Новым годом! Вернусь поздно. Не сердитесь, целую, мама».
   – Она вчера ничего не говорила… Странно, куда ее унесло первого января?
   – Я думаю, на свиданку.
   – Что? На какую свиданку?
   – Почем я знаю, на какую, просто ничего другого и быть не может. Если б у нее был сегодня утренний спектакль, мы бы это знали. Если бы ее вызвали неожиданно на замену, она бы так не написала. А она именно ничего не пишет, просто ухожу, и все! Значит, на свиданку.
   – Ну, Маняшка, ты даешь! У тебя просто железная логика. Так, может, ты в состоянии вычислить, с кем у нее свиданка?
   – Нет, пока не знаю, но к концу каникул запросто могу выяснить. А ты, что ли, против?
   – Против чего?
   – Против того, чтобы мама ходила на свидания?
   – Честно? Я не знаю. Я, когда они с папой развелись, думала, что у мамы может быть новый муж…
   – И что надумала?
   – Мне не хочется.
   – Мне вообще-то тоже.
   – Да, неплохо бы все-таки узнать, кто он такой…
   – И если он нам не понравится, мы ему устроим жуткую жизнь!
   – Ты с ума сошла? А мама? Ведь если она его полюбит…
   – Разлюбит!
   – Так нельзя!
   – Пускай она его любит, сколько хочет, но без нас. Зачем обязательно замуж выходить?
   – Ну, может, ты и права. Замуж необязательно. А если он хороший и нам понравится?
   – Тогда поглядим.
   – Какая ты решительная, Маняшка. Ладно, давай вставать, уже второй час. Я есть хочу, умираю!
   – Там полный холодильник.
   Девочки в ночных рубашках побежали на кухню.
   – Мань, давай умоемся сначала!
   – Нет, в Новый год необязательно! В Новый год быть можно сытым даже с рылом неумытым!
   – Первое стихотворение двухтысячного года. Поздравляю! – засмеялась Саша, наливая в стакан ярко-зеленую воду «Тархун».
   – Сашка, и мне «Тархунчика»!
   В этот момент зазвонил телефон.
   – Алло! – схватила трубку Маня. – Гошка? С Новым годом!
   – Мань, вы уже проснулись?
   – Отчасти. Поесть собрались.
   – Маня, моя мама сегодня вечером уходит в гости…
   – А наша с утра умотала, и неизвестно, когда вернется!
   – Отлично! Предлагаю часиков в шесть-семь собраться у меня. Еды осталось навалом, придет Ксюха, и Никита подвалит, соберемся всей командой. Вы как?
   – Сейчас Сашку спрошу. Саш, Гошка нас сегодня вечером приглашает к себе в гости. Никита приедет. И Ксюха придет.
   – Не возражаю!
   – Гош, наша принцесса не возражает!
   – Ладно, жду вас к семи.
   – Будем! – Положив трубку, она повернулась к сестре, и глаза ее сияли.
   – Манька, ты же обещала разлюбить Гошку, – с огорчением проговорила Саша.
   – Обещанного три года ждут! – вспыхнула Маня.
   – Не получается?
   – Нет, не получается.
   …Когда девочки спустились на пятый этаж к Гошке, там уже все были в сборе.
   – Мы вот еще рыбу под майонезом принесли! – поспешила сказать Маня. – И пепси!
   Саша тут же уединилась с Ксюшей – они ведь больше суток не виделись! А Маня радостно рассказывала Никите, как здорово они тут встречали Новый год.
   – Гош, а свечки все сгорели, да? – спросила она.
   – Да, сгорели, – с сожалением кивнул Гошка, покривив при этом душой. Просто мама категорически запретила ему зажигать свечки на елке в отсутствии взрослых и даже заперла их в свой стол.
   – Да вы что, веселиться сюда пришли? – сказал вдруг Леха.
   – Шмаков, ты шизнулся? – закричала Ксюша. – Конечно, веселиться! Зачем же еще?
   – А затем, что нам, возможно, предстоит новое дело!
   – Что?
   – Какое дело?
   – Что за новости? – закричали все наперебой.
   – Мы ждем до восьми, а потом…
   – Слушай, Леха, не тяни! – раздраженно проговорил Никита. – Гош, что случилось?
   – Пока еще, может, и не случилось…
   И он рассказал обо всем, что произошло сегодня утром.
   – Скорее всего, это фигня! – заявила Ксюша. – Нянька наверняка решила с кайфом встретить Новый год…
   – Ох нет! – воскликнула Саша. – По-моему, у нее в Москве никого из близких нет.
   Все повернулись к Саше.
   – Понимаете, я как-то случайно слышала во дворе… она говорила, что в Москве никого не знает.
   – Ты уверена? – быстро спросил Гошка.
   – Уверена… да, уверена!
   – Давно это было?
   – Недели две назад.
   – Ну, с тех пор она запросто могла с кем-нибудь познакомиться, ее пригласили на встречу Нового года, вот она и согласилась.
   – Послушайте, – перебил их Никита, – вы давно проверяли, дома она или нет?
   – Часа два назад, – ответил Гошка.
   – Так надо еще раз проверить, может, и говорить-то не о чем. Пошли, Гошка, поднимемся и позвоним в квартиру.
   – Точно! – обрадовался Шмаков.
   Они втроем поднялись на седьмой этаж и долго звонили в квартиру. Там по-прежнему никого не было.
   – Странно, – сказала Саша, узнав об этом. – Очень странно.
   – Да что тут такого странного? – пожала плечами Ксюша. – Скорее всего, эта Элеонора отправила няньку с девочкой куда-нибудь за город, в пансионат или еще куда-нибудь…
   – Но тогда она наверняка предупредила бы тетю Лену, попросила бы поливать цветы, ведь у тети Лены есть ключи.
   – А там цветов нету, – заметил Леха. – Ни одного цветочка.
   – Ты уверен? – спросила Ксюша.
   – На все сто! Специально внимание обратил… ни единого листочка.
   – Тоже странно, – сказала Саша.
   – Что тут странного? Ну не любит она комнатные цветы, эта Элеонора, или у нее на них аллергия! – предположила Ксюша.
   – Но должна же она была кого-то предупредить! – стояла на своем Саша.
   – Да почему? С какой стати?
   – А почта? Кто-то же должен вынимать почту! – закричала вдруг Маня. – Об этом уж точно она бы не забыла! Полный почтовый ящик – первый признак для воров, что в квартире никого нет!
   – Верно, – кивнул Никита, – только ведь еще не факт, что эта ваша Элеонора не попросила кого-то из соседей вынимать почту.
   – Нелогично, – покачал головой Гошка. – Если она держит запасные ключи у тети Лены, то должна была бы ее и попросить вынимать почту.
   – Эй, послушайте, чем языками молоть, пошли бы лучше поглядеть, что там с ее почтовым ящиком! – не без яда заметил Леха.
   – Точно! – хлопнул себя по лбу Гошка. – Я мигом!
   – Я с тобой! – бросился за ним Леха.
   В почтовом ящике явно что-то было, но сказать, что он забит, было бы неверно. Он ничем не отличался от других ящиков.
   – Фигня какая-то, – проворчал Леха. – Гош, давай еще разок позвоним в квартиру, а? Вдруг эта чертова нянька вернулась?
   – Давай, попытка не пытка.
   Но им опять никто не открыл.
   – Слушай, а вроде тетя Лена хотела к соседям сунуться? – вспомнил Леха.
   – Мы ей сейчас позвоним.
   Вернувшись в квартиру, Гошка набрал номер тети Лены.
   – Тетя Лена, это Гоша. Есть какие-нибудь новости?
   – Новости? Что ты имеешь в виду?
   – Ну, это… насчет няньки и девочки…
   – А ты почему интересуешься?
   – То есть как? – поперхнулся Гошка. – Интересно все-таки, нашлись они или нет?
   – И тебе не все равно?
   «Сдурела она, что ли?»
   – Почему мне должно быть все равно? Разве я чурбан бесчувственный?
   – Ох, Гошка, извини, я так разнервничалась, а мне все кругом твердят, что волноваться не о чем, мол, Новый год и все такое… А я вот волнуюсь, жутко волнуюсь и, главное, ума не приложу, что надо делать, даже в милицию не заявишь, вроде пока оснований нет.
   – Тетя Лена, а вы не знаете, как связаться с Элеонорой?
   – Боже мой, она улетела в Бразилию, как же с ней свяжешься?
   – В Бразилию? Да, действительно… Но вообще-то, тетя Лена, может, и вправду ничего плохого не случилось?
   – Я молю бога, чтобы так оно и было… Ну ладно, Гошенька, надо пока набраться терпения и подождать, может, все еще и обойдется. А что там у тебя за шум?
   – Да это все наши собрались. Мама ушла…
   – А вы веселитесь на свободе?
   Гошка хотел сказать, что с весельем у них пока не очень, но промолчал.
   – Ладно, в вашем возрасте без веселья нельзя! Желаю счастья!
   Гошка поблагодарил милую женщину и повесил трубку.
   – Ну что? – накинулись на него все.
   – Ничего, все по-прежнему. Предлагаю пока забыть об этой истории, до утра.
   – А утром что? – полюбопытствовала Маня.
   – Откуда я знаю? Поживем – увидим, – раздраженно ответил Гошка. – И вообще, я уже озверел от всего этого. Хочу есть, пить, и давайте не думать про всякие ужасы.
   – Так-то оно так, только ни хренульки не получится, – покачал головой Леха.
   – Почему это?
   – По привычке.
   – Да ну тебя, Леха! – отмахнулся Гошка и подцепил вилкой кусок рыбы под майонезом. – Ммм, вкусно!
   – Это я готовила! – заявила Маня.
   – Молодец! – ободрил ее Гошка.
   Маня зарделась от удовольствия. Еще бы, сам Гошка похвалил ее кулинарные таланты!
   Но все-таки мало-помалу они сумели отрешиться от тревожных мыслей и отлично провели время. Потом Леха пошел проводить Ксюшу, Гошка с Никитой поднялись с Сашей и Маней на десятый этаж и простились с девочками до завтра. Никита остался ночевать у Гошки.
   – Клевенько посидели! – сказал Никита.
   – Ага, – согласился Гошка. – Только давай все приберем, чтобы мама не сердилась.
   – Давай. По-моему, твоя мама редко сердится.
   – Вообще-то да, но пусть ей будет приятно.
   – Гош, скажи, а Ксюха…
   – Что Ксюха?
   – Она, по-моему, неплохая девчонка, да?
   – Ты на нее запал, что ли?
   – Почему это сразу запал? Просто спросил, хотел проверить свои впечатления…
   – А, ну если проверить впечатления, – лукаво улыбнулся Гошка. – Они тебя не обманывают, Ксюха и вправду девчонка первый сорт!
   – Но не высший?
   – Да почему?
   – Высший сорт, по-твоему, это, конечно, Сашка!
   – Да ладно тебе. Они обе высший сорт!
   – То-то же! – засмеялся Никита, вместе с Гошкой принимаясь за уборку.
   Через полчаса квартира была приведена в порядок, и мальчики включили телевизор. Однако через пять минут оба заснули, Гошка на диване, а Никита в кресле. Сил уже не было. Так их и застала Юлия Александровна, вернувшаяся домой во втором часу ночи.
   – Это что такое? – громко сказала она. – Живо отправляйтесь спать!
   – Мам, ну мы же и так спали, – простонал Гошка, едва не свалившись с дивана.
   – Кто это спит, не раздеваясь, при свете, да еще под телевизор? Только старички-пенсионеры! И зубы наверняка не чистили! Просто безобразие!
   Несмотря на строгие слова, чувствовалось, что она совсем не сердится, а, наоборот, чем-то очень довольна.