Вильмонт Екатерина Николаевна. Крутая дамочка или Нежнее чем польская панна

   – Певицей?
   – Да, певицей, но не певичкой, а настоящей оперной певицей?
   – А что, я смогу?
   – Все зависит от тебя самой. Природа тебе много дала и внешность, кстати, тоже, но с дарами природы надо обращаться очень бережно. И работать надо каторжно… Хотя чему удивляться, ты же внучка Сашеньки, это был величайший музыкант, должен же был хоть кто-то унаследовать… Но почему тебя не учили музыке?
   – Маме не до того было… Да у нас в городе музыкалка какая-то ублюдочная была…
   – А в школе у вас уроки пения были?
   – Нет.
   – Понятно… Ну что ж, барышни. Скоро придет машина, поедем в театр. Жаль, конечно, что Большой на ремонте, но ничего не попишешь. Многие ругают это новое здание, а мне даже нравится. Там удобно. А ты, Тошка, молодец, что привела Тасю ко мне. Это, конечно, еще глина, но полагаю, из нее можно будет что-то вылепить.
   У Таськи голова шла кругом и вдруг показалось, что нечто похожее она где-то уже видела, то ли в кино, то ли по телеку – смешная старуха и юное дарование, и слова были такие же и даже квартира такая же захламленная… Но радость от этого не стала меньше.
 
   На обратном пути обе женщины молчали. Марго была занята своими мыслями, а Аля пребывала в страшном смятении. Непривычная к подаркам судьбы, она боялась поверить в реальность происходящего, ей казалось, что такого просто не может быть и сегодня, когда огласят завещание, выяснится, что Марго ошиблась, что Александр Афанасьевич потом изменил завещание, передумал или Лев Александрович решит, что квартира по праву принадлежит ему и станет судиться, опротестует завещание…
   – Аля, не волнуйся, все будет в порядке, квартира твоя, никто ее не отнимет, – вдруг проговорила Марго, словно прочитав ее мысли.
   – Я и не думала… – пролепетала Аля.
 
   – Эличка, ты заметила, как похорошела за эти сутки Аля? Вчера она казалась мне совсем неинтересной, а сегодня я глянула на нее за ужином – совершенно другой человек. Неужто квартира в Москве может так преобразить женщину?
   – Нуцико, при чем здесь квартира? Просто она влюбилась.
   – Влюбилась? Когда она успела? В кого?
   – Ах боже мой, в Леву, конечно.
   – Ты с ума сошла? Он же на двадцать лет ее старше.
   – Ну и что? Кому и когда это мешало?
   – Но в таком случае это ужасно!
   – Почему?
   – Ну, во-первых, бесперспективно, а во-вторых…
   – А по-моему даже очень перспективно.
   – То есть?
   – Он тоже, как выражается Тошка, на нее запал.
   – Не выдумывай!
   – О! А ты разве не заметила, как у него глаза блестели, как он хвост распускал…
   – Ну и что? Римма быстро прочистит ему мозги.
   – Господи, я ж не говорю, что он женится на Але, но роман вполне возможен. И знаешь, Нуцико, я бы хотела…
   – Чего? Этого романа?
   – Представь себе. Я ужасно не люблю Римму. Это надо было умудриться четвертый раз жениться и на такой противной женщине… Вот его третья жена, Лялечка, она была прелесть, талантливая, умная…
   – Ему не нужна талантливая и тем более умная. Ему нужно, чтобы им управляли. А Римма делает это мастерски. Ему ведь кажется, что он хозяин в доме, что он главный, а она только посмеивается.
   – А ты видела, что с ней было, когда нотариус объявил, что квартира достанется Але?
   Я в тот момент смотрела на Алю, она так вспыхнула, так зарделась, теперь я понимаю, почему Сережа в свое время все из-за нее бросил. Все-таки Саша, упокой, Господи, его душу, был порядочным человеком, мало того, что он дал нам приют, он еще оставил нам деньги…
   – Полагаю, это в большей степени заслуга Марго.
   В этот момент на кухню заглянула Марго.
   – Что вы тут полуночничаете? Мы с Алей и сами бы все убрали… Фу, как я устала… Да, Эличка, ты не будешь возражать, если Тася поживет у нас лето? Они так сдружились с Тошкой и это уже само по себе удивительно…
   – Марго, какие могут быть возражения? Разумеется! Я только рада!
   – Но вы их не балуйте, пусть помогают по дому, гоняйте их в магазины и вообще… Между прочим, Тошка повела сегодня Тасю к Пундичке.
   – Ох, зачем это? – поморщилась Нуцико.
   – У девочки голос! И Матильда звонила мне, сказала, что там, похоже, настоящий талант.
   – А ты Але сказала?
   – Нет, пусть Тася сама ей скажет. Эличка, ты всегда все замечаешь, тебе не показалось…
   – Мне не показалось, я просто убеждена.
   – В чем?
   – В том, что Лева не остался равнодушен к Але, и она тоже…
   – А я было подумала, что мне померещилось… Бедняжка…
   – А где, кстати, твой муж? – без обиняков спросила Нуцико, обожавшая Даниила Аркадьевича.
   – Утром приедет, привезет девочек.
   – Вот и слава богу, – обрадовалась Эличка.
   – Ну все, я пошла спать, что-то я перенапряглась с этим оглашением, как будто вагоны разгружала…
   – Иди спать, детка, – Эличка перекрестила племянницу, а Нуцико поцеловала в лоб.
   – Спокойной ночи, тети!
 
   – Ну как тебе первый день в столице? – спросила Тошка, роясь в холодильнике. – Я жрать хочу – ужас, а ты?
   – Тош, это все правда?
   – Ты о чем?
   – Ну что Матильда говорила?
   – Думаю, правда. Она вообще-то считается первоклассным педагогом, у нее знаешь какие ученики, по всему миру поют. Дед всегда говорил: Пундичка невыносимая особа, но педагог Божьей милостью! Так что скоро, думаю, у тебя никакой жизни не будет…
   – Почему?
   – Тебе же сколько наверстывать надо, и в школу ходить и Пундичка будет тебя дрючить…
   – Ничего не получится, где я, а где Пундичка, мы ж домой уедем…
   – Тась, ну вообще-то… Ты секреты хранить умеешь? Не проболтаешься?
   – Клянусь!
   – Вы теперь в Москве жить будете, дед тебе и твоей маме квартиру оставил в наследство. На Ломоносовском проспекте!
   – Врешь!
   – Еще чего!
   – А ты почем знаешь?
   – Слышала, как мама Эличке говорила.
   – Значит, мы теперь будем жить в Москве? Нет, мама не захочет… У нее там работа и еще мужик у нее там.
   – Ну и что? Пусть мама живет там, а ты тогда будешь жить у нас. И учиться у Пундика. Ты ведь такая же внучка, как и я.
   – Нет, я нахлебницей быть не хочу!
   Тошка с уважением взглянула на кузину.
   – Зачем нахлебницей? Если твоя мама не захочет жить в этой квартире, то ее можно сдать за хорошие бабки, и тебе хватит и маме твоей останется.
   Тася просияла и тут же печально покачала головой.
   – Скорее всего мама эту квартиру продаст…
   – Ну и что? Тогда она будет посылать тебе деньги на жизнь или просто положит в банк на твое имя.
   – Да не согласится она меня тут оставить…
   – Ну, ты мою маму не знаешь! Она кого хочешь в чем хочешь убедит! Имей в виду, у мамы свое рекламное агентство и не из последних. Мама его с нуля создала, так что уговаривать она умеет.
   – Твоя мама классная, я сразу поняла… Ой, Тошка, а вдруг твоя мама сумеет уговорить мою в Москву переехать?
   – Даже не сомневайся!
   Тася вдруг задумалась, машинально жуя яблоко. А Тошка между тем сооружала бутерброды с сыром и помидорами, намериваясь засунуть их в микроволновку. Она всегда очень основательно относилась к процессу приема пищи – Эличкино воспитание.
   – Слушай, а может, еще колбасы положить? Как ты думаешь? И чуть-чуть майонезику?
   – Знаешь, что я подумала, – уставившись невидящим взглядом в темное окно, медленно проговорила Тася, – это хорошо, правильно, что мама никогда не говорила мне про всех вас, про деда…
   – Почему? – заинтересовалась Тошка.
   – Потому что я наверное обижалась бы, завидовала, у меня выработались бы всякие идиотские комплексы… А так, не успела я привыкнуть, что у меня есть родственники, был всемирно известный дед, как тут же выясняется, что дед меня не забыл, оставил наследство… да и бог с ним с наследством, главное, он мне талант передал…
   – Да, от скромности ты не загнешься, а вот в остальном… Ты человек, Таська! И я так рада, что у меня такая двоюродная сестра. А скромным в наше время быть бесперспективно. Так что насчет колбасы?
   – Давай, жрать и вправду охота!
   – А растолстеть не боишься?
   – Не-а, я не толстею.
   – Здорово, я тоже! Эличка говорит, что бабушка наша тоже могла съесть сколько угодно, и не толстела.
   – А ты бабушку помнишь?
   – Нет, я еще не родилась, когда она умерла. Хочешь, я тебе фотографии покажу?
   – Нет, сейчас я наверное уже этого не выдержу. Прикинь, сколько на меня всего за сутки свалилось.
   – Да уж, тут и носорог сдохнет, – засмеялась Тошка.
   – Почему носорог? – удивилась Тася.
   – Ну, он такой… бронебойный и бронированный, его фиг чем проймешь.
   – Это ты сама придумала, как ясный блин?
   – Ага!
   – Ты наверное будешь писательницей…
   – Откуда ты знаешь? – насторожилась Тошка.
   – Что?
   – Что я хочу быть писательницей?
   – Догадалась.
   – Ну ты даешь! Знаешь, мне с тобой… интересно! Я в школе дохну с тоски, у нас в классе мальчишки какие-то усоски, а девчонки, у них один гламур на уме… Мне с ними скучно. Вот ты – другое дело!
   – Знаешь, я когда сюда летела, думала, что ты наверное такая…
   – Столичная задавака, дура и стервочка?
   – Точно!
   – Теперь так не думаешь?
   – Ты что!
   – Просто мы с тобой одной крови, и это в буквальном смысле слова.
   – Ну и в переносном тоже немножко, да?
   – Супер!
 
   Даниил Аркадьевич волновался. Ссора с женой как всегда нервировала его. И что за идиотская идея жить врозь? Многие мужики завидуют ему… Да, в иных случаях это приятно, так сказать, в мирное время, но вот помириться куда труднее, не подойдешь просто обнять, без всяких слов, тут нужна уже определенная дипломатия, тактика… Но ведь виновата она сама. Знает же, что мужик такое существо… Зачем его искушать свободой? А уж если даешь ему свободу, то не приезжай без предупреждения… да ведь ничего, собственно, не было, просто не успелось… Эта Эвелина такая сексапильная, но своей квартиры у нее нет, вот и привел домой, слава богу, хоть раздеть не успел, так что ничего предосудительного Марго не увидела, но вероятно почуяла что-то… Ничего не сказала, только извинилась и дверью хлопнула. Но, кажется, она одумалась, раз позволила приехать, да еще поручила привезти на дачу Тошку с какой-то подружкой. Что-то я не помню у Тошки подружек, которых она приглашала бы на дачу, но, видимо, девочка взрослеет. И слава Богу, а то все трется среди взрослых. А к Марго все-таки надо подлизаться, купить цветов и чего-нибудь вкусненького, что она любит. А может, сделать ей какой-то серьезный подарок? Нет, ни в коем случае, тогда она точно поймет, что я виноват. Я таки виноват, я тогда не отпустил Эвелину, хоть и не получил практически никакого удовольствия. Но не отпускать же было девушку несолоно хлебавши… Но больше я такой глупости не сделаю. Терять Марго из-за первой попавшейся девки не стоит. Решено, ограничусь цветами и, может быть, завезу девчонок в какое-нибудь хорошее кафе, угощу мороженым или пирожными, к тому же Тошка на редкость славная и умная девчонка, скучно с ней не бывало даже когда она была маленькая, всегда что-то забавное и своеобразное скажет… Да и по старым тбилисским тетушкам я соскучился, от них в доме совсем особенная атмосфера, люблю поговорить с Нуцико, прелесть что за тетка, а Эличка как готовит… Да что это я выдумываю, я элементарно соскучился по жене, я же люблю ее, мою Марго, и я уж сумею ее уломать, останусь на ночь и где там Эвелине до Марго, она только производит впечатление деловой и холодной вумен, она горячая, нежная, тонкая и такая красивая… хоть уже и немолодая, сорок два…