Вильямс Теннесси. Трамвай 'Желание'

   Дверь из ванной открывается, выходит СТЕЛЛА.
   А, ты уже? Постой, я включу радио. (Поворачивает выключатель.)
   Из радиоприемника полилось: "О Вена, Вена, только ты...-Бланш вальсирует, у нее это - романтический танец. Митч в полном восхищении и, неуклюже подражая ей, подтанцовывает, как ученый медведь. Стэнли быстро ринулся сквозь портьеры в спальню. Бросился к приемнику, срывает его со стола и с ревом и руганью швыряет в окно.
   СТЕЛЛА. Ты пьян! Упился, скотина! (Вбегает в кухню.) Вы все - по домам! Если у вас осталась еще хоть капля порядочности, вы...
   БЛАНШ (в ужасе). Стелла, берегись, он...
   Стэнли кинулся на Стеллу.
   МУЖЧИНЫ (не зная что делать). Ну-ну, Стэнли. Полегче, брат. Давайте-ка мы...
   СТЕЛЛА. У тебя поднимается рука ударить меня, когда я... (Отступая перед ним, исчезает. Он - за ней, тоже скрывается.) .
   Звук удара. Крик Стеллы. Бланш вскрикнула, выбегает
   в кухню. Мужчины бросаются на помощь, слышна борьба,
   проклятья. Что-то с грохотом полетело на пол.
   БЛАНШ (душераздирающе). Да она же беременна!
   МИТЧ. Кошмар...
   БЛАНШ. Изверг, просто взбесился!
   МИТЧ. Тащи его, ребята.
   Двое мужчин скрутили Стэнли и волокут в спальню. Он рвется и чуть не сбросил их. Но тут же утихает и весь как-то обмяк в их руках. Они ласково уговаривают его, и он утыкается кому-то из них лицом в плечо.
   СТЕЛЛА (за сценой, не своим голосом). Не хочу здесь оставаться! Не хочу! Уйду!
   МИТЧ. Это не покер, если в доме женщины.
   БЛАНШ (вбегает в спальню). Платье Стеллы! Мы идем к той, наверху.
   МИТЧ. А где оно?
   БЛАНШ (открывает стенной шкаф). Вот. (Выбегает к сестре.) Стелла, любимая! Сестренка, родная, не бойся. (Обняв Стеллу, ведет ее за дверь и вверх по лестнице.)
   СТЭНЛИ (ничего не соображая). В чем дело? Что тут было?
   МИТЧ. Ну и дал ты жизни, Стэн.
   ПАЕЛО. Да он уже молодцом.
   СТИВ. Наш парнишка всегда молодец!
   МИТЧ. На кровать его и мокрое полотенце на голову.
   ПАЕЛО. Кофе бы ему - все как рукой снимет.
   СТЭНЛИ (хрипло). Воды...
   МИТЧ. Суньте-ка его под кран.
   Мужчины, негромко уговаривая, ведут Стэнли в ванную. СТЭНЛИ. Пусти! Пошли вы все, сукины вы дети!
   Из ванной звуки ударов, слышно, как под большим напором ударила вода из крана.
   СТИВ. А ну-ка, сматываемся поскорее!
   Все устремляются к карточному столу, на ходу захватывают и рассовывают по карманам каждый свой выигрыш.
   МИТЧ (печально, но твердо). Нет, если в доме женщины, какой уж тут покер.
   Дверь за ними закрылась, дом опустел и затих. Черные
   музыканты в баре за углом начинают играть "Бумажную
   куклу" протяжно, с надрывом.
   СТЭНЛИ (показался из ванной - еще не обсох, в одних только мокрых, тесно облегающих, ярких, в белый горошек, плавках). Стелла! (Пауза.) Ушла моя куколка, бросила! (Заливается слезами. Весь сотрясаясь от рыданий, подходит к телефону, набирает номер.) Юнис? Дайте мою маленькую! (Ждет, кладет трубку и снова набирает номер.) Юнис!.. Не отстану, пока не поговорю с моей крошкой!
   В трубку слышен визг, в котором не разберешь ни слова.
   Он шваркнул аппарат об пол.
   Под диссонирующие звуки рояля и меди комната погружается в темноту, и в ночном уличном свете вырисовываются
   внешние очертания дома. Чуть приотстав, вступает "синее пианино".
   (Полуодетый, спотыкаясь, выбирается на крыльцо, спускается по деревянным ступенькам на мостовую перед домом. Запрокинул, как воющая собака, голову и ревет.) Стелла! Стелла1 Ненаглядная моя Стелла! Стелла-а-а-а! 1 ЮНИС (появляясь наверху в дверях своей квартиры). Прекратите вой и быстро в постель!
   СТЭНЛИ. Я хочу, пусть моя малютка спустится. Стелла! Йтелла!
   ЮНИС. Не придет, и нечего голосить. Вот накличете полицию!
   СТЭНЛИ. Стелла!
   ЮНИС. Сначала бьет, а потом - вернись? А она ; 0ще ждет от него ребенка! Ах ты, паскуда! Отродье ты польское! Хорошо б тебя сволокли за шиворот увуда следует да поставили под брандспойт, как про-ЙВЙЫй раз!
   СТЭНЛИ (смиренно). Юнис, отдайте мне мою девочку, пусть вернется!
   ЮНИС. Тьфу! (Захлопывает дверь.)
   СТЭНЛИ (с душераздирающим отчаяньем). Стеллл-ла-а-а-а-а-а-а!
   Негромко, со стоном вторит кларнет.
   Снова открылась дверь наверху. СТЕЛЛА крадется по расшатанной лестнице. На глазах у нее еще блестят слезы, волосы распущены по плечам. Смотрят друг на друга. И вот с низким животным стоном сходятся вплотную. Он рухнул на колени, прижимается к ее уже заметно округлившемуся животу. Сладкие слезы застилают ей глаза, когда она, обхватив его голову, поднимает Стэнли с колен. Он распахнул входную дверь, берет Стеллу на руки и уносит в темную квартиру.
   БЛАНШ (в халатике, показалась на площадке верхнего этажа, боязливо спускается по ступенькам). Где тут моя сестренка? Стелла... Стелла! (Задержалась на пороге, у зияющего тьмой кромешной входа в квартиру сестры. И, пораженная, так, что дух захватило, опрометью кинулась вниз, выбегает на тротуар перед домом. Вглядывается в одну сторону, в другую, словно не зная, куда кинуться, где искать приюта, защиты).
   Музыка стихает.
   МИТЧ (появляется из-за угла). Мисс Дюбуа? БЛАНШ. Да...
   МИТЧ. Ну что - на Потомаке все спокойно? БЛАНШ. Она сбежала к нему... они там... вместе!
   МИТЧ. Конечно, сбежала, еще бы!
   БЛАНШ. Я просто в ужасе.
   МИТЧ. Хо-хо! Было бы с чего! Да их водой не разольешь.
   БЛАНШ. Я не привыкла к подобным...
   МИТЧ. Да, просто срам, надо же было такому стрястись именно при вас! Но не принимайте близко к сердцу.
   БЛАНШ. Какая дикость! Это...
   МИТЧ. Присядьте-ка на ступеньку, выкурим по сигарете.
   БЛАНШ. Но я не так одета, чтобы...
   МИТЧ. У нас в квартале на это не смотрят.
   БЛАНШ. Какой чудесный портсигар...
   МИТЧ. Я показывал вам надпись?
   БЛАНШ. Да. (Гщцит на небо. Помолчав.) До чего же все в этой жизни перепутано...
   Он неуверенно покашливает.
   Спасибо вам - вы добрый. А мне сейчас... так нужна доброта.
   КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
   Раннее утро. В уличной многоголосице есть что-то сродни церковному хоралу. Л СТЕЛЛА в спальне, еще не вставала, лежит, нежась на солнышке. Лицо у нее просветленное, ясное. Одна рука покоится на округлившемся животе, из другой свисает буклет цветных комиксов. Глаза и губы ее одурманены и безразличны ко всему окружающему, как на ликах восточных идолов. На столе - словно хлев: остатки завтрака, следы прошедшей ночи. На пороге ванной валяется пестрая пижама Стэнли. В чуть приоткрытую входную дверь сияет летнее небо. На пороге - БЛАНШ. Бессонная ночь не прошла даром, и вид у нее совсем не тот, что у Стеллы. Нервно прижимает к губам костяшки пальцев; заглянула, осматривается, прежде чем войти.
   БЛАНШ. Стелла.
   СТЕЛЛА (лениво повернувшись). М-м-м-м?
   БЛАНШ (сдавленно вскрикнув, метнулась в спальню и в порыве исступленной нежности падает на колени у кровати сестры). Маленькая моя, сестренка!
   СТЕЛЛА (отстраняясь). Что с тобой, Бланш?
   БЛАНШ (медленно поднимается и стоит возле кровати, крепко прижимая костяшки пальцев к губам и не спуская глаз с сестры). Ушел?
   СТЕЛЛА. Стэн?.. Да.
   БЛАНШ. Но вернется?
   СТЕЛЛА. Да он только получить машину из мастерской. А в чем дело?
   БЛАНШ. В чем дело! Да я просто голову потеряла, когда убедилась, что с тебя станет - от большого ума! - вернуться после всего случившегося к нему. Я кинулась было за тобой...
   СТЕЛЛА. Хорошо, что не кинулась.
   БЛАНШ. О чем ты думала!
   Стелла пожимает плечами.
   Ну! О чем? О чем?
   СТЕЛЛА. Ну, полно, Бланш! Сядь и прекрати эти вопли.
   НПАНШ. Хорошо, Стелла. Спрашиваю без воплей. Как же можно было тут же и вернуться к нему?.. Да еще и спала с ним, конечно!
   СТЕЛЛА (встает с постели, спокойная, ленивая). Я забыла, какая ты у нас экзальтированная - чуть что... Но есть из-за чего поднимать такой крик!
   БЛАНШ. Не из-за чего?
   СТЕЛЛА. Да, не из-за чего, Бланш. Я понимаю твои чувства, твое возмущение и ужасно огорчена, что так вышло, но все совсем не так страшно, как тебе мерещится. Во-первых, когда мужчины пьют и играют в покер, добром вообще редко кончается. Это всегда пороховая бочка. Да, он себя не помнил!.. А когда я вернулась, стал тише воды, ниже травы, и сейчас ему действительно очень стыдно.
   БЛАНШ. И, стало быть, все прекрасно?
   СТЕЛЛА. Да нет. Ничего нет прекрасного в таких дебошах, но ведь в жизни - чего не бывает... Стэнли всегда устраивает разгром. Да вот... в нашу первую брачную ночь... только мы прибыли сюда, схватил мою туфлю и давай бить ею лампочки.
   БЛАНШ. Что-о-о?
   СТЕЛЛА. Переколотил каблуком моей туфли все лампочки в квартире! (Смеется.)
   БЛАНШ. И ты стояла и смотрела? Не бежала от него тут же, не закричала?
   СТЕЛЛА. Да мне... ну, скорее, было даже весело. (Помолчав.) Вы с Юнис завтракали?
   БЛАНШ. До завтрака мне было!
   СТЕЛЛА. Кофе - на плите.
   БЛАНШ. Ты принимаешь все это как само собой разумеющееся.
   СТЕЛЛА. А почему бы и нет? Приемник сдан в ремонт. До мостовой он не долетел: одна лампа разбита - только и всего.
   БЛАНШ. И ты еще улыбаешься!
   СТЕЛЛА. А чего ты от меня хочешь?
   БЛАНШ. Имей мужество взглянуть правде в глаза.
   СТЕЛЛА. В чем же она, твоя правда?
   БЛАНШ. Моя? Ты вышла замуж за сумасшедшего!
   СТЕЛЛА. Нет.
   БЛАНШ. Да! Ты в омуте еще почище моего. Только ты закрываешь на это глаза. А я не стану сидеть сложа руки. Я еще соберусь с силами и начну новую жизнь!
   СТЕЛЛА. Да?
   БЛАНШ. А ты со всем примирилась. И это никуда не годится. Ведь ты же еще молода. Ты еще можешь выкарабкаться.
   СТЕЛЛА (медленно я с ударением). Нет нужды!
   БЛАНШ (не веря ушам своим). То есть как, Стелла?
   СТЕЛЛА. Я сказала: незачем мне выкарабкиваться, мне и так неплохо. Посмотри на эту конюшню в комнате. На пустые бутылки! Они распили вчера два ящика пива! Сегодня утром он обещал не затевать больше дома игры в покер, но кто же не знает, чего стоят такие зароки. Ну и что же! Раз для него это такое же развлечение, как для меня кино и бридж. Так что, убеждена - все мы нуждаемся в снисходительности. БЛАНШ. Я не понимаю тебя.
   Стелла поворачивается к ней.
   Не понимаю твоей апатии. Что за китайскую философию ты исповедуешь?
   СТЕЛЛА. Что?
   БЛАНШ. А все эти оговорки, этот твой лепет... "всего одна лампа... пивные бутылки... конюшня на кухне..." - как будто все так и надо.
   Стелла неуверенно смеется и, подняв веник, вертит его в руках.
   Ты что, нарочно трясешь его мне в лицо?
   СТЕЛЛА. Нет.
   БЛАНШ. Перестань. Оставь веник в покое. Я не хочу, чтобы ты прибирала за ним!
   СТЕЛЛА. А кто же приберет? Ты?
   БЛАНШ. Я? Я?!
   СТЕЛЛА. Нет, конечно. Я и не говорю.
   БЛАНШ. Постой, сейчас мы пораскинем умом... если только я еще что-то соображаю... Нам с тобой надо раздобыть денег, вот он - выход!
   СТЕЛЛА. Что ж, деньги, конечно, никогда не помешают.
   БЛАНШ. Слушай. У меня мысль. (Дрожащей рукой вставляет сигарету в мундштук). Помнишь Шепа Хантли?
   Стелла отрицательно качает головой.
   Ну, как не помнишь! Шепа Хантли! Я с ним училась в колледже, мы всюду бывали вместе; считали, что он за мной ухаживает. Ну, так вот...
   СТЕЛЛА. Да?..
   БЛАНШ. Зимой мы с ним встретились. Ты знаешь, ведь на рождественские каникулы я ездила в Майами.
   СТЕЛЛА. Нет, не знала.
   БЛАНШ. Ездила. Я решила, что, тратясь на эту поездку, пускаю средства в оборот и что предприятие мое тут же окупит себя - должна же я встретить там хоть кого-нибудь с миллионом долларов!
   СТЕЛЛА. И встретила?
   БЛАНШ. Да. Шепа Хантли. Я видела его на Бискайском бульваре в сочельник, в сумерки... он садился в машину - кадиллак с откидным верхом, в целый квартал длиной...
   СТЕЛЛА. В городе такой и не развернешь, пожалуй.
   БЛАНШ. Ты слышала о нефтяных скважинах?
   СТЕЛЛА. Да... вроде есть такие.
   БЛАНШ. У него нефтяные скважины по всему Техасу. Техас буквально льет золото ему в карман.
   СТЕЛЛА. Ну и ну...
   БЛАНШ. Ты знаешь, как я равнодушна к деньгам. Сами по себе они меня не интересуют - лишь по-стольку-поскольку... Но он мог бы... да ему ничего не стоит!..
   СТЕЛЛА. Что именно, Бланш?
   БЛАНШ. Ну, открыть для нас с тобой дело... оборудовать магазинчик, что ли.
   СТЕЛЛА. Какой еще магазинчик!
   БЛАНШ. Ну, какой... а не все равно? Да ему это не будет стоить и половины тех денег, которые его жена просаживает на скачках.
   СТЕЛЛА. Так у него жена?
   БЛАНШ. Милая моя, да разве я очутилась бы здесь, не будь этот парень женат?
   Стелла смеется.
   (Вскочила, подбегает к телефону. В трубку, резко.) Телефонистка! Дайте телеграф.
   СТЕЛЛА. Здесь автоматическая линия, милая.
   БЛАНШ. Я не знаю, как набрать, я...
   СТЕЛЛА. Набирай "Д".
   БЛАНШ. "Д"?
   СТЕЛЛА. Да - дежурный.
   БЛАНШ (поразмыслив с минутку, кладет трубку). Дай карандащ. Где бумага' Лучше сначала написать... отправим письмо. (Подходит к туалетному столику, отрывает листок из книжечки косметических салфеток, взяла карандаш для бровей - вот она и во всеоружии). Так, дай только соберусь с мыслями... (Кусает карандаш.) "Дорогой Шел. Мы с сестрой в отчаянном положении".
   СТЕЛЛА. Ну уж извини!
   БЛАНШ. "...Мы с сестрой в отчаянном положении. Подробности - потом. Что бы вы сказали, если..." (Бросила карандаш на стол, встает.) Нет, попросишь так, в простоте - ничего не выйдет.
   СТЕЛЛА (со смехом). Какая ты смешная, милая.
   ЕЛАНШ. Ну, еще придумаю, надо придумать что-нибудь во что бы то ни стало. Только не смейся, Стелла! Пожалуйста, прошу тебя не... - да ты взгляни, что у меня в кошельке! Вон сколько! (Раскрывает кошелек.) Шестьдесят пять центов звонкой монетой!
   СТЕЛЛА (подходит к бюро). Стэнли не выдает мне на хозяйство, любит оплачивать счета сам, но сегодня дал десять долларов - задабривает. Бери пять, остальные - мои.
   БЛАНШ. Нет, нет, Стелла. Не надо.
   СТЕЛЛА (настаивая). Я знаю, как поднимает дух, когда в кармане есть что на расходы.
   БЛАНШ. Нет, нет, спасибо, но я - скорее уж на панель!
   СТЕЛЛА. Что за чушь! Но как же ты очутилась на такой мели?
   БЛАНШ. Да деньги как-то не держатся... то на одно, то на другое. (Потирая лоб.) Нужно будет, пожалуй, сегодня же приняться за бром...
   СТЕЛЛА. Сейчас приготовлю.
   БЛАНШ. Попозже. Сейчас мне надо подумать.
   СТЕЛЛА. Послушай меня и предоставь событиям идти своей чередой... Хотя бы недолго.
   ЕЛАНШ. Но, Стелла, не могу же я оставаться с ним под одной крышей. Ты можешь - муж. А я... после нынешней ночи. Защищенная только этой вот занавеской!
   СТЕЛЛА. Бланш, он показал себя вчера в самом невыгодном свете.
   БЛАНШ. Напротив. Во всей красе!!! Таким, как он, нечем похвалиться перед людьми, кроме грубой силы, и он раздоказал это всем на удивление! Но, чтобы ужиться с таким человеком, надо спать с ним - только так! А это твоя забота, не моя.
   СТЕЛЛА. Ничего, отдохнешь, сама увидишь - все образуется. Пока ты у нас, у тебя ни забот, ни хлопот - живи себе на всем готовом.
   БЛАНШ. Нет, надо придумать, как нам с тобой выкарабкаться.
   СТЕЛЛА. Ты все еще убеждена, что дело мое дрянь и я хочу выкарабкаться?
   БЛАНШ. Я убеждена, что ты еще не настолько забыла "Мечту", чтобы тебе не были постылы этот дом, эти игроки в покер...
   СТЕЛЛА. А не слишком ли во многом ты убеждена?
   БЛАНШ. Неужели ты всерьез?.. Да нет, не верю.
   СТЕЛЛА. Вот как?
   БЛАНШ. Я понимаю отчасти, как было дело. Он был в форме, офицер, и встретились вы не здесь, а...
   СТЕЛЛА. А какая разница, где я его увидела - что это меняло?
   БЛАНШ. Только не пой мне про необъяснимые магнетические токи, внезапно пробегающие между людьми. А то я рассмеюсь тебе прямо в лицо.
   СТЕЛЛА. А я вообще не хочу больше об этом.
   БЛАНШ. Что ж, не будем.
   СТЕЛЛА. Но есть у мужчины с женщиной свои тайны, тайны двоих в темноте, и после все остальное не столь уж важно.
   Молчание.
   БЛАНШ. Это называется грубой похотью... да, да, именно: "Желание"! название того самого дребезжащего трамвая, громыхающего в вашем квартале с одной тесной улочки на другую...
   СТЕЛЛА. Будто бы тебе самой так ни разу и не случалось прокатиться в этом трамвае!
   БЛАНШ. Он-то и завез меня сюда... Где я - незваная гостья, где оставаться - позор.
   СТЕЛЛА. Но тогда ведь этот твой тон превосходства, пожалуй, не совсем уместен, ты не находишь?
   БЛАНШ. Нет, Стелла, я не заношусь и не считаю себя лучше других. Можешь мне верить. Но вот как я представляю себе: да, с такими сходятся На день, на два, на три... пока дьявол сидит в тебе. Но жить с таким! Иметь от него ребенка!..
   СТЕЛЛА. Я тебе уже говорила, что люблю его.
   БЛАНШ. Тогда я просто трепещу. Мне страшно за тебя.
   СТЕЛЛА. Что поделаешь - трепещи, раз ты так уперлась на своем.
   Молчание.
   БЛАНШ. С тобой можно говорить... по душам? СТЕЛЛА. Да говори, пожалуйста, кто тебе мешает? Можешь не стесняться.
   Грохот приближающегося поезда. Обе умолкли, пережидая, пока стихнет шум. Женщины все время остаются в спальне. Неслышный за шумом поезда, с улицы вошел СТЭНЛИ. В руках у него несколько пакетов. Не замечаемый женщинами, стоит, прислушиваясь к разговору. На нем нижняя рубаха и перепачканные машинным маслом брюки.
   БЛАНШ. Так вот, с позволения сказать, - он вульгарен!
   СТЕЛЛА. Ну и что ж... допустим.
   БЛАНШ. Допустим! Неужто ты забыла все, чему тебя учили, на чем мы взросли? Разве ты не видишь, что в нем нет и проблеска благородства? О если б он был всего лишь простым! Совсем немудрящим, но добрым, цельным, - так нет же! Есть в нем это хамство - что-то откровенно скотское!.. Ты ненавидишь меня за эти слова?
   СТЕЛЛА (холодно). Ничего, не смущайся - выскажись до конца.
   БЛАНШ. Ведет себя как скотина, а повадки - зверя! Ест как животное, ходит как животное, изъясняется как животное! Есть в нем даже что-то еще недочеловеческое - существо, еще не достигшее той ступени, на которой стоит современный человек. Да, человек-обезьяна, вроде тех, что я видела на картинках на лекциях по антропологии. Тысячи и тысячи лет прошли мимо него, и вот он, Стэнли Ковальский - живая реликвия каменного века! Приносящий домой сырое мясо после того, как убивал в джунглях. А ты - здесь, поджидаешь: прибьет?., а вдруг - хрюкнет и поцелует! Если, конечно, поцелуи уже были известны в ту пору. И вот наступает ночь, собираются обезьяны! Перед этой вот пещерой... и все, как он, хрюкают, жадно лакают воду, гложут кости, неуклюжие, не посторонись - задавят. "Вечерок за покером"... называешь ты это игрище обезьян! Одна зарычит, другая схватила что под руку подвернулось - и вот уже сцепились. Господи! Да, как далеко нам до того, чтобы считать себя созданными по образу и подобию божию... Стелла, сестра .моя!.. Ведь был же с тех пор все-таки хоть какой-то прогресс! Ведь с такими чудесами, как искусство, поэзия, музыка, пришел же в мир какой-то новый свет. Ведь зародились же в ком-то более высокие чувства! И наш долг растить их. Не поступаться ими, нести их, как знамя, в нашем походе сквозь тьму, чем бы он ни закончился, куда бы ни завел нас... Так не предайся же зверю, не живи по-звериному!
   Проходит еще один поезд. Стэнли в нерешительности облизывает губы. Затем повернулся и бесшумно выходит. Женщины так и не заметили его. Когда поезд стихает вдали, кричит за дверью: "Эй! Эй! Стелла!
   СТЕЛЛА (до сих пор внимательно слушала Бланш). Стэнли!
   БЛАНШ. Стелла, я...
   Но та уже у входной двери.
   СТЭНЛИ (как ни в чем не бывало, входит со своими покупками). Привет, Стелла, а Бланш уже вернулась?
   СТЕЛЛА. Дома, дома.
   СТЭНЛИ. Привет, Бланш. (Ухмыляется ей.)
   СТЕЛЛА. Ты что, полазил под машиной?
   СТЭНЛИ. Да эти портачи, механики у Фрица, ничего не смыслят - им что задница, что... Эй!
   Стелла крепко обняла его обеими руками, прильнула - прямо на виду у Бланш, не стесняясь. Он смеется, прижи
   мает Стеллу лицом к себе. Поверх ее головы ухмыляется
   стоящей в спальне, у портьеры, Бланш. Сцена темнеет, остаются лишь две ярко освещенные застывшие
   в крепком объятии фигуры. "Синее пианино", труба, ударные...
   КАРТИНА ПЯТАЯ
   В спальне. БЛАНШ овдит, обмахиваясь пальмовым листом и перечитывая только что законченное письмо. СТЕЛЛА кончает одеваться. Бланш звонко рассмеялась.
   СТЕЛЛА. Чему ты, дорогая?
   БЛАНШ. Над собой, сама над собой, - ну и вру же! Письмо Шепу. (Берет письмо.) Дорогой Шеп. Я провожу лето в полете, лишь изредка приземляясь то у одних, то у других - мимолетная гостья! И кто знает, а вдруг мне придет в голову спикировать на Даллас! Что вы на это скажете?" Ха-ха! (Нервный смех ее звонок и заразителен, унимая его, прикоснулась рукой к горлу, и - словно разговаривая с Шепом.) Как говорится: насторожили - вооружили"... Как думаешь - звучит?
   СТЕЛЛА. У-гу...
   БЛАНШ (продолжает, нервно). -Друзья моей сестры почти все уезжают на лето на север, у других - виллы на берегу Залива, и здесь сейчас дым коромыслом - чаи, коктейли, лэнчи..."
   Наверху начинается нечто невообразимое.
   СТЕЛЛА (подходя к двери). Кажется, Юнис со Стивом выясняют отношения.
   Слышен яростный визг Юнис.
   ГОЛОС ЮНИС. Слышала я про вас с этой блонди-ночкой!
   ГОЛОС СТИВА. Подлейшее вранье!
   ГОЛОС ЮНИС. Кому ты очки втираешь? Мне бы наплевать, околачивайся себе в "Четырех двойках", в самом баре, сколько хочешь, но ты всегда еще и наверх лезешь.
   ГОЛОС СТИВА. А кто видел?
   ГОЛОС ЮНИС, Я! Сама видела... Видела, как ты гонялся за ней по галерее... Я обращусь в полицию нравов.
   ГОЛОС СТИВА. Не толкайся, ты!..
   ГОЛОС ЮНИС. Ах, ты драться!.. Сейчас же иду за полицией.
   Слышно, как что-то из алюминиевой утвари угодило в стену, в ответ яростный мужской рев, вопли, грохот опрокинутой мебели, что-то ломается, и наступает затишье.
   БЛАНШ (весело). Он ее прикончил? ЮНИС, вся растрепанная, появилась на лестнице.
   СТЕЛЛА. Да нет, вон она.
   ЮНИС. Полиция! Я за полицией! (Вихрем промчалась и скрылась за углом дома.)
   СТЕЛЛА (возвращаясь от двери). ...А кое-кто из друзей твоей сестры проводит лето в городе.
   Обе весело смеются. СТЭНЛИ, в зеленой с красным шелковой рубашке для игры в кегли, появился из-за угла. Взбегает по лестнице, входит. Бланш нервно вздрагивает при его
   появлении.
   СТЭНЛИ. Что с Юнис?
   СТЕЛЛА. Не поладила со Стивом. Зовет полицию?
   СТЭНЛИ. Нет. Отпаивается в баре.
   СТЕЛЛА. Что ж, гораздо разумней.
   СТИВ (спускается по лестнице, потирая ссадину на лбу, заглянул в дверь). У вас она'
   СТЭНЛИ. Нет, нет. В "Четырех двойках".
   СТИВ. У, сука рваная! (С опаской выглянул за угол и с утрированной беспечностью парня - знай наших! - пускается за женой.)
   БЛАНШ. Нет, это надо записать! Ха-ха! Я завела записную книжку специально для самых сочных словечек, которых наберусь у вас.
   СТЭНЛИ. Не наберетесь вы у нас ничего для себя нового.
   БЛАНШ. Вы ручаетесь?
   СТЭНЛИ. На все пятьсот.
   БЛАНШ. О, это уже серьезно.
   Стэнли рванул выдвижной ящик шифоньерки и тут же с шумом задвигает, швырнул ботинки в угол.
   (При каждом стуке чуть вздрагивает. Наконец, не выдерживает.) Под каким знаком вы родились?
   СТЭНЛИ (одеваясь). Знаком?
   БЛАНШ. Знаком зодиака. Держу пари, под знаком Овна. Люди Овна сильны и порывисты. Их хлебом не корми, только дай пошуметь. Обожают все крушить у себя на пути. В армии-то вы уж, верно, покуражились вволю, а вышли в запас - только и отведешь душу, что на неодушевленных предметах!
   СТЕЛЛА (в продолжение всей этой сцены, роется в стенном шкафу. Поднимает голову). Стэнли родился ровно через пять минут после рождества.
   БЛАНШ. Capricorn - Козерог!
   СТЭНЛИ. А вы сами?
   БЛАНШ. О, мой день рождения через месяц, пятнадцатого сентября - стало быть, Virgo.
   СТЭНЛИ. Что еще за Virgo?
   БЛАНШ. Дева.
   СТЭНЛИ (пренебрежительно). Х-ха! (Завязывая галстук, чуть подавшись к ней.) Скажите, пожалуйста, а не знаком ли вам случаем кто-нибудь по фамилии Шоу?
   БЛАНШ (в лице у нее что-то дрогнуло. Потянулась за одеколоном; не спеша, смачивает платок. Вся насторожившись). Ну... кто ж не знает кого-нибудь по фамилии Шоу!
   СТЭНЛИ. Да, но этот кто-нибудь по фамилии Шоу не может отделаться от впечатления, что знавал вас в Лореле... Впрочем, скорей всего, он что-то спутал и принимает вас за кого-то другого, потому что с той дамочкой он познакомился в отеле "Фламинго".
   БЛАНШ (смеется, но ей не хватает воздуха. Смачивает виски одеколоном). Боюсь, он и правда спутал меня с "той дамочкой" - отель "Фламинго" не из тех заведений, где я рискнула бы показаться.
   СТЭНЛИ. Но местечко-то вам все-таки известно...
   БЛАНШ. Да, по внешнему виду, по запаху.
   СТЭНЛИ. Близко же вам, поди, случалось подходить - и по запаху ведь!
   БЛАНШ. Да, дешевые духи далеко услышишь.
   СТЭНЛИ. А у вас-то они - дорогие?
   БЛАНШ. Двадцать пять долларов унция. И почти уже вышли. Учтите, если придет охота сделать подарок ко дню рождения. (Говорит весело, но в голосе проскальзывает страх.)
   СТЭНЛИ. Да, Шоу, конечно, путает. Но он бывает в Лореле постоянно, так что проверить и установить ошибку проще простого. (Поворачивается и идет к портьере.)
   Бланш в изнеможении закрывает глаза, словно вот-вот потеряет сознание. Снова подносит платок ко лбу, рука дрожит. Из-за угла дома появились СТИВ и ЮНИС. Стив обнимает ее за плечи, она всхлипывает, он воркует какой-то любовный вздор. Крепко обнявшись, медленно поднимаются по лестнице. Первые раскаты далекого грома.
   (Стелле.) Жду в "Четырех двойках".
   СТЕЛЛА. Эй! Разве я не заслужила поцелуя?
   СТЭНЛИ. Не при сестрице же Бланш! (Ушел.)
   БЛАНШ (поднялась со ступа, еле держится на ногах. Затравленно озирается вокруг). Стелла, что ты слышала обо мне?
   СТЕЛЛА. А?
   БЛАНШ. Что тебе наговорили на меня?
   СТЕЛЛА. Наговорили?
   БЛАНШ. Ты ничего про меня не слышала... никаких сплетен, пересудов?
   СТЕЛЛА. Да нет, Бланш, ну что ты!