Страница:
Джоан Виндж
Пылающий корабль
* * *
Я, должно быть, действительно упился. О, боже, как мне плохо... Я с трудом оторвал голову от подушки и попробовал посмотреть на часы, стоящие на столике у кровати... Там стояло два будильника. Забавно, я ведь отлично помню, что вчера вечером был только один... Ох, вчера вечером...
Разбудило меня не только тарахтение в ушах — видеофон, пожалуй, уже в десятый раз начинал свою «Звездную серенаду». Наконец, мне удалось припомнить, где я нахожусь. Бросив взгляд на свое отражение в зеркале, я, прежде, чем нажать на кнопку «звук», отключил изображение.
— Алло? — произнес я. Хотя, скорее всего, это прозвучало как «да-а».
— Мистер Ринг? Вы у себя? Это администратор.
Симпатичная девушка, но голосок у нее был, словно сирена воздушной тревоги.
Я подумал, что умираю, и что-то пробормотал. Это ее явно приободрило:
— К вам гости, мистер Ринг.
В моей голове мелькнула мысль об осторожности.
— Они в мундирах?
Очень мило, когда кто-то ищет твоего общества, но не тогда, когда этот гость является представителем правительства США.
— Нет, — она затрепетала ресницами, — должна ли я пригласить их наверх?
— У-фф, нет... — я надеялся, что моя голова, наконец, отвалится сама собой, но увы...
— Передайте им, я скоро сам спущусь.
— Хорошо. Благодарю вас, мистер Ринг.
Изображение на экране исчезло, но я запомнил ее улыбку. Интересно, что она делает в свободное время? Если мне удастся прожить достаточно долго, обязательно спрошу ее об этом. Я бессильно пал на голубую атласную простыню, пробуя решить, вставать и сдаться или продолжать лежать дальше.
Первое предложение победило, и я опустил ноги на пол. Они приземлились на кучу холодных, скользких и твердых вещей. Я приподнялся, наклонился вперед, и...
— К черту! Только не это!
Пол вокруг кровати был покрыт толстым слоем денег и фишек из казино гостиницы. Я не мог припомнить, что произошло прошлой ночью. Они снова со мной разделались, эти Ринг и компьютер. Они напоили меня до такого состояния, что я стал безвольной марионеткой в их руках: я, Микаэль Йарроу, неизлечимый фраер.
Почему я согласился на это???
Я сжал голову руками, сам себе ответив на этот глупый вопрос: потому что они тебе необходимы. Ты без них ничто!
Кроме всего прочего, я не мог винить Ринга, поскольку если я вчера вечером напился до бессознательного состояния, то и он тоже... Только он должен был владеть ситуацией, а он позволил Этанаку перехватить все функции...
Ты ведь обещал мне, что больше подобное не повторится! Если кто-то заметит... — это я произнес вслух, как будто кто-то мог меня слышать.
Но они не могли меня слышать — я ведь не был включен. Я это осознавал, но если мне все же приходится злиться на самого себя, то почему бы не поговорить вслух? Почему бы мне не иметь хотя бы воображаемых слушателей? Не для того, чтобы слушали — я был только телом...
«Ох, парень, перестань себя жалеть, выключись и сразу почувствуешь себя лучше».
Я отыскал среди фишек провод от лежащего на полу маленького черного чемоданчика, величиной с буханку хлеба, и воткнул штепсель в гнездо, находившееся в нижней части моего позвоночника. И тут же почувствовал, как плывет по телу поток электронов, зажигая на кончиках моих нервов крошечные огоньки...
Я потянулся и потряс головой, пока не прошло ощущение пустоты. Одновременно исчезло плохое состояние Йарроу, чтобы поправить состояние его тела: его отражение смотрело на меня из зеркала красными, мутными, полузакрытыми глазами. Растрепанные волосы обрамляли опухшее лицо цвета овсянки!!!
Кривясь, я отвел взгляд в другую сторону. Сквозь мое сознание пробилось возмущение Йарроу.
— К черту! Это единственный способ обходиться так с телом, которое носит тебя по свету?
— Не волнуйся, Микаэль, — даже Этанак включился, разохоченый успехом в азартной игре, — ведь ты время от времени можешь себе позволить попользоваться прелестями жизни?
— Радоваться жизнью? Использование полного отключения моего разума — вовсе не такое уж хорошее развлечение.
— Порядок! Я знаю, что нужно было больше десяти бокалов, чтобы ты перестал ощущать сомнения, но разве это не окупилось?
Я еще раз посмотрел на кучу фишек, лежащих на полу, и почувствовал: одобрение ошеломляющего результата ночного безумства в казино будет выше моих возможностей. Я с отвращением сморщился и позволил Йарроу продолжить дальнейшие упреки.
— Я попробовал сорвать банк! На нейтральной почве! Здесь, где каждый мог обогатиться полумиллионом долларов, заметив меня и выдав полиции! О, боже! Интересно, кто же это, черт побери, ждет нас там внизу?
— В этом случае ты нервничаешь совершенно напрасно. Если бы полиция знала, что ты находишься здесь, то она непременно сразу же выломала бы дверь и вытащили тебя отсюда без лишних церемоний.
Я раздвинул шторы и впустил в комнату дневной свет. Облачность, как и предсказывали — день дождя. Мимолетом посмотрев на кирпично-красное небо, закрытое тяжелыми коричневыми тучами, я решил, что если полиция когда-нибудь меня сцапает, то это будет исключительно по моей вине...
Оригинал существовал только в опиумных снах Колриджа, но здесь, на Марсе, этот сон стал явью, благодаря неограниченной удаче и личности Хоррама Кабира. Эксцентричный человек, глава многонациональной империи, он мог бы быть признан императором, но этого ему было мало — он хотел иметь свое собственное Ксанаду и, как истинный могол двадцать первого века, он создал его, да так, что это окупилось.
Таким вот образом и возник этот необычный дворец развлечений: шикарная гостинница, курорт... и казино. До того я держался подальше от азартных игр, потому что был настолько сообразителен, что мог признать: существуют вещи, на которые я не гожусь. Однако, мое новое «я», как я убедился, оказалось еще более сообразительным. Я сидел здесь уже почти целый земной год, но, в виду особого положения, в котором я очутился, у меня не было никогда должной отваги, чтобы почтить своим присутствием Туристическую Зону. Однако, прежде всего, я оказался на Марсе попросту потому, что очень хотел увидеть мир, все равно какой мир. Я наслушался полных энтузиазма рассказов о том, как мои приятели из института теряли все деньги во время ежегодного набега на Ксанаду... я, кажется, уже больше не мог этого выдержать...
Теперь, когда я выходил из лифта, в холл, мой здравый рассудок пробовал убедить меня, что я должен немедленно прекратить свой отдых, упаковать деньги и бежать, бежать без оглядки. Но меня сейчас интересовало кое-что другое. Кто-то хотел встретиться со мной. И это была не полиция!
Я прошел через забитый людьми холл к информационному отделу.
Один из младших служащих подошел ко мне со скучающей миной на лице, дергая полы своего шелкового халата.
— Чем я могу служить вам, сэр?
— Я — Этан Ринг. Кто-то спрашивал меня. — От неприязни к этому прощелыге я поправил свой вишневый жакет, доходящий до колен, стараясь выглядеть таким же скучающим.
— Сейчас я проверю, сэр. Одну минуту, — он на мгновение отошел, а я повернулся в сторону холла, чтобы при случае убедиться, что за мной никто не следит. Ничего подозрительного видно не было. Шум разговоров растекался в приглушенных звуках музыки Баха, которую играл настоящий смычковый оркестр. Большинство из прогуливающихся гостей были одеты так же кричаще и напыщенно, как и я.
— Мистер Ринг? — молодой человек наконец вернулся. — Это вы выиграли вчера пятьдесят тысяч сейей?
Я посмотрел на него. Пятьдесят тысяч международных кредитных карточек, о боже, да это же почти триста тысяч долларов!!!
— Хм, да, это я.
Выражение полного недоверия прекрасно заменяет выражение абсолютного отсутствия заинтересованности, даже на открытом и честном лице Йарроу.
Теперь на лице служащего вырисовывался страх, может быть, зависть, но уж наверняка не скука.
— Ох, ваши... ваши гости ждут вас в Зале Петуха.
— Благодарю.
Я пошел туда и немного задержался у входа, чтобы бросить взгляд на ожидающих меня людей. Однако я не имел никакого понятия, кого я должен был увидеть. И тогда внезапно я понял, увидев ее.
Она сидела одна на диване у полукруглого окна и улыбалась мне.
И я уже знал, что если мой гость — не она, то этот другой, каким бы он ни был, может катиться к черту.
Я сошел вниз по нескольким ступенькам спиральной баллюстрады и направился через центр зала по полу, покрытому ярко-голубым персидским ковром, к ней. Все доходило до моего сознания так четко, как в последние минуты жизни... Я видел теперь только ее, каскад вьющихся черных волос, словно покрывало, спадающих на плечи, темные глаза, бирюзовое платье, открывающее одно плечо, и хрустальные бусы, которые, словно вспененная волна, доходили до самого края платья. Вчера вечером, в казино, при странном фосфоресцирующем свете Ледовых Пещер, эта поблескивающая пена бусинок сверкала всеми цветами радуги...
Вчера вечером, когда я играл у стола больших ставок, она стояла рядом со мной... и в то же время, когда Этанак был погружен в горячку игры и даже не среагировал на ее присутствие этот проклятый идиот Йарроу влюбился. А это значило...
— Я люблю тебя, Дева, Приносящая Счастье, — выпалил Йарроу, прежде, чем я успел его сдержать. — Все, что у меня есть, принадлежит тебе.
...Это признание шокировало ее, и неудивительно.
— Все пятьдесят тысяч сейей? — спросила она.
Я выпрямился, искренне сожалея о том, что не могу подвергнуться операции по удалению части мозга. Части, принадлежащей этому болвану Йарроу!
— Может быть будет лучше, если я выйду и подойду еще раз?
— Будем считать, что ты уже сделал это, — на этот раз она улыбнулась. — Добрый день, Этан. Садись. Что-нибудь выпьешь?
Я сел напротив нее, хотя у нее было желание, чтобы я сел рядом с ней.
— Благодарю, но я не могу смотреть. По-моему, я вчера достиг своего полного насыщения...
— Но все же ты не забыл обо мне... — она подперла лицо ладонями и немного погрустнела. — Я уже думала, что ты не придешь...
— Забыть о тебе? — в душе я проклинал последними словами пустоту в записях Этана там, где она должна была быть вчера зарегистрированной. — Я попросту не могу понять, как я мог позволить, чтобы ты меня оставила.
— Ты выпил Райского Молока несколько больше, чем нужно, — ее улыбка стала еще более грустной, и я почувствовал себя довольно глупо.
— Я постараюсь тебе возместить...
— Ты уже сделал это...
— Да? — неуверенно сказал я, побаиваясь, что сейчас она скажет мне, каким именно образом я это сделал.
— Выиграв пятьдесят тысяч сейей. Выигрывая в каждой игре...
Я застыл. Мне как-то не приходило в голову, что для нее все дело заключалось в деньгах. Моя гордость получила мощную затрещину. Но любовь — слепой нищий: если она хотела денег, я мог ей их предоставить...
— Я могу делать это каждый вечер, если только ты будешь рядом со мной, Дева, Приносящая Счастье.
Она подняла брови.
— Ты действительно готов это сделать?
— Действтельно.
На лице ее появилась болезненная грусть и как бы тревожное удивление.
— Ты хочешь сказать, что это счастье не имеет с этим ничего общего, и что ты можешь все это повторять когда угодно? Не так ли, Микаэль Йарроу?
Теперь у меня было уже совсем глупое выражение лица. Я был раскрыт. Может быть, это я сам был настолько пьян и неосторожен, что сказал ей, что меня зовут Микаэль Йарроу?
Теперь у меня было уже совсем глупое выражение лица. Я был раскрыт! Но ведь до этого она называла меня Этан...
— Не могла ли ты повторить то, что уже сказала? Я что-то не совсем расслышал.
— А ты шустрый, Йарроу. Когда ты играешь, то можешь вычислять вероятность выигрыша со скоростью света. У казино нет ни одного шанса. Но это еще не все. Твой показатель интеллекта искусственно усиливается компьютером Этанак-500.
Я отрицательно покачал головой.
— Мисс Счастье, если я поведал вам все это вчера вечером, то приношу свои извинения. В действительности меня зовут Этан Ринг и я работаю в Институте Программирования. Когда я выпиваю больше нормы, то не только становлюсь более проворным, но и при случае становлюсь болезненным вруном.
— А еще большим вруном ты становишься, когда трезв, — она взяла меня за руку и повернула ее ладонью вверх, как будто намереваясь прочитать что-то по линии судьбы.
— Должна тебе сказать... Этан Ринг, что отпечатки пальцев не могут лгать. А вот эти отпечатки принадлежат Микаэлю Йарроу, гражданину США, которого на Земле разыскивает полиция по обвинению в краже, саботаже, и государственной измене. За твою голову объявлена награда в пятьсот тысяч долларов.
Она смотрела на меня с убийственным спокойствием. Я понял, что должен был чувствовать принц, когда Золушка превратилась в грязную нищенку.
— Порядок, — я стиснул пальцы. Стиснул в кулак и вырвал свою руку из ее. — У меня в комнате находятся жетоны стоимостью в триста тысяч долларов. Если ты действительно знаешь, что я могу сделать, то ты должна знать, что я могу дать тебе в два раза больше, чем правительство США и за более короткий срок. Миллиона долларов хватит, чтобы заткнуть тебе ротик?
Снова удивление — искреннее или деланное?
— Значит, ты был бы готов потратить такие большие деньги?
Я нахмурил бровь.
— Трудно сказать, что я был бы этому сильно рад. Но если хочешь знать, то да, я сделал бы это. Я сделал бы все, чтобы избежать приятного знакомства с Депаратаментом Здоровья, Воспитания и Общественной опеки.
— Понимаю. И это облегчает дело, — она взглянула на небо через окно, которое, как и ее настроение, становилось все более пасмурным. — Увы, меня не интересуют деньги.
— Да ты просто ненормальная патриотка, — я не мог скрыть своего удивления. — Итак, о чем идет речь?
— Меня зовут Хацелора Тахаши, — сказала она и подала мне белую визитную карточку.
Я осторожно взял ее и прочитал:
— Вы хотите втянуть меня в свои ряды? Но для этого не нужно шантажировать!
Она покачала головой.
— Принимая во внимание твои конфликты с американским правительством, ты не слишком бы нам пригодился. Я попросту хотела бы получить во временное пользование твои уникальные способности. Ты вправе спросить, для чего? Для реализации определенного маленького плана, связанного с работой компьютера. Только и всего. Ты поможешь мне, и я забуду, что видела тебя когда-то. Если же ты решишь отказаться...
— То не проживу достаточно долго, чтобы успеть об этом пожалеть.
Можно себе представить, какая бы встреча ожидала блудного сына Америки после его возвращения. Началось бы это с отключения Этанака из гнезда в моем позвоночнике, и наверняка этим бы не кончилось.
Хацелора Тахаши, опершись о ярко-голубую кожу диванной подушки, наблюдала за мной. Пять минут назад я задумывался над тем, почему она только сейчас появилась в моей жизни, а теперь я хотел знать только одно — когда она снова из нее исчезнет?
— Мисс Счастье, похоже, что ты действительно знаешь, как схватить любого за горло! И поверь мне, что это не комплимент. А теперь к делу. Ты сказала — просто одна небольшая услуга и больше мы не увидимся, не так ли? — я улыбнулся. — Мы можем считать, что наш договор вступил в силу?
— Да, — она расслабились, и я неожиданно понял, в каком она была напряжении, — пожалуй, нам пора идти.
— Идти? — удивился я. — Куда идти?
— На улицу. Нам надо кое с кем встретиться, — она подала кому-то знак рукой через окно. — Около двадцати минут третьего должен начаться дождь. Ты, наверное, не хотел бы пропустить это зрелище, не так ли?
А когда он идет, то это как Рождество — прекрасный повод для безумства, радости и излияний любви к совершенно незнакомым людям. Компьютеризация техники прогноза и тот факт, что марсианская погода не капризна, позволяет заранее подготовиться к торжеству. И теперь, когда над Туристической Зоной проходит буря — над Сихипом, над Фэт Сити, над Нижним Маринером — марсиане вместе с землянами торопливо пользуются случаем для того, чтобы хорошенько промокнуть. Я так же, как и тысячи других, истосковавшихся по дому колонистов, не смог противостоять этому искушению. С мрачной миной на лице я кивнул.
— Ты права, мое счастье, не хотелось бы пропустить подобное зрелище.
Мы прокладывали себе дорогу через возбужденную толпу. Крики энтузиазма, которые доносились до меня через наушники комбинезона, почти оглушали. В месте, наиболее удаленном от выхода, я заметил две фигуры, стоящие у каменной баллюстрады. Когда мы приблизились, одна из них подняла руку ладонью рукавицы вперед — может быть, давала кому-то знак, а может только проверяла — идет ли дождь.
— Кефас, Базиль, я привела его... — Хацелора села на скамейку, я последовал ее примеру и двое мужчин принялись с интересом изучать мою особу. В прозрачном шаре одного из шлемов я увидел лицо черного мужчины, самого высокого, какого мне доводилось видеть в своей жизни, мужчину с черным лицом, на котором красовались седоватые усы и бакенбарды, придававшие ему вид ученого, Он сел с Хацелорой. Другой мужчина ждал, чтобы я подвинулся и дал ему место. У него был крючковатый нос. Чем-то он напоминал морскую птицу из книжки, которая была у меня в детстве. В других обстоятельствах он мог бы разбудить во мне тоску по тому, что уже прошло и назад не воротишь...
Я неохотно подвинулся, и он сел.
— Ты ничего не имел бы против того, чтобы поставить этот чемоданчик на землю? — тон его указывал на то, что его вовсе не волновало, есть ли у меня на этот счет какие-либо возражения или нет. Он бесцеремонно шарил глазами по этому моему пластиковому чемодану. Этого я уже не мог стерпеть!
Три пары глаз всматривались в меня с разной долей критичности. Мой приятель, напоминающий птицу, усмехнулся.
— Послушай, дружище, — постарался я произнести как можно спокойнее, — на свои мозги можешь садиться, сколько угодно, но у меня нет желания ставить свои на пол!
Малыш обратился к женщине:
— Нет и нет, Хацелора! Я не смогу работать с таким человеком. Мы не можем ему доверять...
В душе я был с ним полностью согласен.
— ...это преступник! Мы должны известить американцев, что он здесь, и нужно с этим покончить.
У меня возникло странное желание убить его, не сходя с этого места.
— Базиль, — Хацелора повысила голос, чтобы перекричать царящий вокруг шум. — Его нельзя винить за то, что он резок. В конце концов, мы его шантажируем...
Она посмотрела на меня.
— Это мои коллеги, Этан Ринг. Нефас Нтебели, Базиль Краус. Нефас, Базиль, перед вами — Этан Ринг — Йарроу.
На лицах мужчин возникло удивление.
— Что за дурацкое имя? — пожал плечами Нтебе.
Я оперся о стену и осмотрел вниз, на длинный-длинный склон, оканчивающийся крутым обрывом у подножия вулкана.
— Меня зовут Этан Ринг! — настойчиво повторил я.
— И только случайно ты оказался в теле другого человека?
Хана показала на мои руки, очевидно, подразумевая под этим жестом отпечатки пальцев.
— Вы правы... — я кивнул головой...
Они отвернулись от меня и начали о чем-то совещаться.
Я оперся локтем о баллюстраду и задумчиво смотрел на небо. Какой-то корабль пробился сквозь тучи и начал медленно снижаться на Елисейских Полях. Я начал обдумывать, как мне поскорее убраться с этого проклятого Марса... Но тут же с досадой позволил себе припомнить, что мое прибытие на эту планету неотвратимо исключало возможность покинуть ее по крайней мере, покинуть добровольно. Если я когда-нибудь уеду с Марса, то только в наручниках.
Две замерзшие капли растаяли, образовав ледяной цветок на стекле над моим обращенным вверх лицом. Я мигнул, дождь со снегом разбрызгивался на моем шлеме; а в наушниках раздавались крики безмерной радости. Над красной равниной играли молнии, во все стороны, разрывая тучи. Земля сверкала под дождем, который смывал печаль и грехи всех, даже Этана Ринга. На короткое мгновение этот день стал таким, как мне хотелось: я делил радость по поводу дождя с женщиной моей мечты... Переживания, которые скоро станут только воспоминаниями...
Я снова стал прислушиваться к разговору моих нанимателей-шантажистов. Разговор как раз шел обо мне: женщина, о которой я так долго мечтал, безразличная к дождю и моим чувствам, была захвачена рассказом своим друзьям о моей предыдущей жизни, что должно было стать показателем того, что я им необходим. Я мысленно дополнял ее рассказ, так как у меня не было лучшего занятия до того момента, пока они сами не решат — принять меня на работу или пристрелить на месте.
Согласно официальной версии, которую все посчитали достоверной, Микаэль Йарроу, подопытный кролик правительства был вором и саботажником. Он обвел вокруг пальца всю американскую систему обороны, называемую повсюду Большим Братом, выкрав при этом сумасшедше дорогое экспериментальное оборудование. И это было сущей правдой.
Однако обстоятельства оправдывали эти мои действия. Микаэль Йарроу был малообразованным младшим служащим в правительственном исследовательском центре. Он вызвался добровольцем и согласился, чтобы операционным путем в его позвоночник была вмонтирована розетка. С помощью этого его шефы могли подключить к его нервной системе компьютер и исследовать, что произойдет. И не какой-нибудь простенький компьютер, а Этанак-500, одну из самых сообразительных машин, которая когда-либо была сконструирована человеком. Машину с самой совершенной программой, разработанной специально с целью ремонта других компьютерных систем. Это был совершеннейший компьютер, построенный так, чтобы его можно было подключать к еще более совершенному механизму — человеческому мозгу. О причинах такого эксперимента можно было только догадываться.
Но оказалось, что этот симбиоз начал обладать своим собственным разумом, значительно превышающим интеллект, превышающий все надежды конструкторов. Это было то, чего они никак не ожидали. Когда на Йарроу проводилась первая серия опытов — впервые человек соединялся с машиной. Так как исследования находились в зачаточном состоянии, исход их был неясен. Для этой пробы подходил кто-то, о ком никто не пожалел бы, кто никогда не сделал бы ни плохого, ни хорошего — а Йарроу почти идеально подходил для этой роли. Ему совершенно нечего было терять, и ему льстило, что он является объектом заинтересованности многих высоких персон.
И вот пришел тот важный миг, когда они воткнули штепсель в его позвоночник. Этанак неожиданно осознал все, чем он был — вещи, которых не было в его программе, возможности, которые раньше невозможно было реализовать... Возникла возможность использования этого жалкого человеческого разума, к которому ему столь неосмотрительно открыли доступ. Йарроу на протяжении целого дня был ошеломлен и находился в полубессознательном состоянии, в то время, как его мозг и просыпающееся сознание вели между собой отчаянную борьбу. Наконец, из праха изнеможения и компромисса родилась звезда... Этан Ринг... Я!
Разбудило меня не только тарахтение в ушах — видеофон, пожалуй, уже в десятый раз начинал свою «Звездную серенаду». Наконец, мне удалось припомнить, где я нахожусь. Бросив взгляд на свое отражение в зеркале, я, прежде, чем нажать на кнопку «звук», отключил изображение.
— Алло? — произнес я. Хотя, скорее всего, это прозвучало как «да-а».
— Мистер Ринг? Вы у себя? Это администратор.
Симпатичная девушка, но голосок у нее был, словно сирена воздушной тревоги.
Я подумал, что умираю, и что-то пробормотал. Это ее явно приободрило:
— К вам гости, мистер Ринг.
В моей голове мелькнула мысль об осторожности.
— Они в мундирах?
Очень мило, когда кто-то ищет твоего общества, но не тогда, когда этот гость является представителем правительства США.
— Нет, — она затрепетала ресницами, — должна ли я пригласить их наверх?
— У-фф, нет... — я надеялся, что моя голова, наконец, отвалится сама собой, но увы...
— Передайте им, я скоро сам спущусь.
— Хорошо. Благодарю вас, мистер Ринг.
Изображение на экране исчезло, но я запомнил ее улыбку. Интересно, что она делает в свободное время? Если мне удастся прожить достаточно долго, обязательно спрошу ее об этом. Я бессильно пал на голубую атласную простыню, пробуя решить, вставать и сдаться или продолжать лежать дальше.
Первое предложение победило, и я опустил ноги на пол. Они приземлились на кучу холодных, скользких и твердых вещей. Я приподнялся, наклонился вперед, и...
— К черту! Только не это!
Пол вокруг кровати был покрыт толстым слоем денег и фишек из казино гостиницы. Я не мог припомнить, что произошло прошлой ночью. Они снова со мной разделались, эти Ринг и компьютер. Они напоили меня до такого состояния, что я стал безвольной марионеткой в их руках: я, Микаэль Йарроу, неизлечимый фраер.
Почему я согласился на это???
Я сжал голову руками, сам себе ответив на этот глупый вопрос: потому что они тебе необходимы. Ты без них ничто!
Кроме всего прочего, я не мог винить Ринга, поскольку если я вчера вечером напился до бессознательного состояния, то и он тоже... Только он должен был владеть ситуацией, а он позволил Этанаку перехватить все функции...
Ты ведь обещал мне, что больше подобное не повторится! Если кто-то заметит... — это я произнес вслух, как будто кто-то мог меня слышать.
Но они не могли меня слышать — я ведь не был включен. Я это осознавал, но если мне все же приходится злиться на самого себя, то почему бы не поговорить вслух? Почему бы мне не иметь хотя бы воображаемых слушателей? Не для того, чтобы слушали — я был только телом...
«Ох, парень, перестань себя жалеть, выключись и сразу почувствуешь себя лучше».
Я отыскал среди фишек провод от лежащего на полу маленького черного чемоданчика, величиной с буханку хлеба, и воткнул штепсель в гнездо, находившееся в нижней части моего позвоночника. И тут же почувствовал, как плывет по телу поток электронов, зажигая на кончиках моих нервов крошечные огоньки...
Я потянулся и потряс головой, пока не прошло ощущение пустоты. Одновременно исчезло плохое состояние Йарроу, чтобы поправить состояние его тела: его отражение смотрело на меня из зеркала красными, мутными, полузакрытыми глазами. Растрепанные волосы обрамляли опухшее лицо цвета овсянки!!!
Кривясь, я отвел взгляд в другую сторону. Сквозь мое сознание пробилось возмущение Йарроу.
— К черту! Это единственный способ обходиться так с телом, которое носит тебя по свету?
— Не волнуйся, Микаэль, — даже Этанак включился, разохоченый успехом в азартной игре, — ведь ты время от времени можешь себе позволить попользоваться прелестями жизни?
— Радоваться жизнью? Использование полного отключения моего разума — вовсе не такое уж хорошее развлечение.
— Порядок! Я знаю, что нужно было больше десяти бокалов, чтобы ты перестал ощущать сомнения, но разве это не окупилось?
Я еще раз посмотрел на кучу фишек, лежащих на полу, и почувствовал: одобрение ошеломляющего результата ночного безумства в казино будет выше моих возможностей. Я с отвращением сморщился и позволил Йарроу продолжить дальнейшие упреки.
— Я попробовал сорвать банк! На нейтральной почве! Здесь, где каждый мог обогатиться полумиллионом долларов, заметив меня и выдав полиции! О, боже! Интересно, кто же это, черт побери, ждет нас там внизу?
— В этом случае ты нервничаешь совершенно напрасно. Если бы полиция знала, что ты находишься здесь, то она непременно сразу же выломала бы дверь и вытащили тебя отсюда без лишних церемоний.
Я раздвинул шторы и впустил в комнату дневной свет. Облачность, как и предсказывали — день дождя. Мимолетом посмотрев на кирпично-красное небо, закрытое тяжелыми коричневыми тучами, я решил, что если полиция когда-нибудь меня сцапает, то это будет исключительно по моей вине...
* * *
«В Ксанаду, — как пишет Самюэль Тейлор Колридж, — Кубла Хан приказал построить прекрасный дворец снов. Там, где Альф, священная река, несет свои воды сквозь горы, недоступные людям.»Оригинал существовал только в опиумных снах Колриджа, но здесь, на Марсе, этот сон стал явью, благодаря неограниченной удаче и личности Хоррама Кабира. Эксцентричный человек, глава многонациональной империи, он мог бы быть признан императором, но этого ему было мало — он хотел иметь свое собственное Ксанаду и, как истинный могол двадцать первого века, он создал его, да так, что это окупилось.
Таким вот образом и возник этот необычный дворец развлечений: шикарная гостинница, курорт... и казино. До того я держался подальше от азартных игр, потому что был настолько сообразителен, что мог признать: существуют вещи, на которые я не гожусь. Однако, мое новое «я», как я убедился, оказалось еще более сообразительным. Я сидел здесь уже почти целый земной год, но, в виду особого положения, в котором я очутился, у меня не было никогда должной отваги, чтобы почтить своим присутствием Туристическую Зону. Однако, прежде всего, я оказался на Марсе попросту потому, что очень хотел увидеть мир, все равно какой мир. Я наслушался полных энтузиазма рассказов о том, как мои приятели из института теряли все деньги во время ежегодного набега на Ксанаду... я, кажется, уже больше не мог этого выдержать...
Теперь, когда я выходил из лифта, в холл, мой здравый рассудок пробовал убедить меня, что я должен немедленно прекратить свой отдых, упаковать деньги и бежать, бежать без оглядки. Но меня сейчас интересовало кое-что другое. Кто-то хотел встретиться со мной. И это была не полиция!
Я прошел через забитый людьми холл к информационному отделу.
Один из младших служащих подошел ко мне со скучающей миной на лице, дергая полы своего шелкового халата.
— Чем я могу служить вам, сэр?
— Я — Этан Ринг. Кто-то спрашивал меня. — От неприязни к этому прощелыге я поправил свой вишневый жакет, доходящий до колен, стараясь выглядеть таким же скучающим.
— Сейчас я проверю, сэр. Одну минуту, — он на мгновение отошел, а я повернулся в сторону холла, чтобы при случае убедиться, что за мной никто не следит. Ничего подозрительного видно не было. Шум разговоров растекался в приглушенных звуках музыки Баха, которую играл настоящий смычковый оркестр. Большинство из прогуливающихся гостей были одеты так же кричаще и напыщенно, как и я.
— Мистер Ринг? — молодой человек наконец вернулся. — Это вы выиграли вчера пятьдесят тысяч сейей?
Я посмотрел на него. Пятьдесят тысяч международных кредитных карточек, о боже, да это же почти триста тысяч долларов!!!
— Хм, да, это я.
Выражение полного недоверия прекрасно заменяет выражение абсолютного отсутствия заинтересованности, даже на открытом и честном лице Йарроу.
Теперь на лице служащего вырисовывался страх, может быть, зависть, но уж наверняка не скука.
— Ох, ваши... ваши гости ждут вас в Зале Петуха.
— Благодарю.
Я пошел туда и немного задержался у входа, чтобы бросить взгляд на ожидающих меня людей. Однако я не имел никакого понятия, кого я должен был увидеть. И тогда внезапно я понял, увидев ее.
Она сидела одна на диване у полукруглого окна и улыбалась мне.
И я уже знал, что если мой гость — не она, то этот другой, каким бы он ни был, может катиться к черту.
Я сошел вниз по нескольким ступенькам спиральной баллюстрады и направился через центр зала по полу, покрытому ярко-голубым персидским ковром, к ней. Все доходило до моего сознания так четко, как в последние минуты жизни... Я видел теперь только ее, каскад вьющихся черных волос, словно покрывало, спадающих на плечи, темные глаза, бирюзовое платье, открывающее одно плечо, и хрустальные бусы, которые, словно вспененная волна, доходили до самого края платья. Вчера вечером, в казино, при странном фосфоресцирующем свете Ледовых Пещер, эта поблескивающая пена бусинок сверкала всеми цветами радуги...
Вчера вечером, когда я играл у стола больших ставок, она стояла рядом со мной... и в то же время, когда Этанак был погружен в горячку игры и даже не среагировал на ее присутствие этот проклятый идиот Йарроу влюбился. А это значило...
— Я люблю тебя, Дева, Приносящая Счастье, — выпалил Йарроу, прежде, чем я успел его сдержать. — Все, что у меня есть, принадлежит тебе.
...Это признание шокировало ее, и неудивительно.
— Все пятьдесят тысяч сейей? — спросила она.
Я выпрямился, искренне сожалея о том, что не могу подвергнуться операции по удалению части мозга. Части, принадлежащей этому болвану Йарроу!
— Может быть будет лучше, если я выйду и подойду еще раз?
— Будем считать, что ты уже сделал это, — на этот раз она улыбнулась. — Добрый день, Этан. Садись. Что-нибудь выпьешь?
Я сел напротив нее, хотя у нее было желание, чтобы я сел рядом с ней.
— Благодарю, но я не могу смотреть. По-моему, я вчера достиг своего полного насыщения...
— Но все же ты не забыл обо мне... — она подперла лицо ладонями и немного погрустнела. — Я уже думала, что ты не придешь...
— Забыть о тебе? — в душе я проклинал последними словами пустоту в записях Этана там, где она должна была быть вчера зарегистрированной. — Я попросту не могу понять, как я мог позволить, чтобы ты меня оставила.
— Ты выпил Райского Молока несколько больше, чем нужно, — ее улыбка стала еще более грустной, и я почувствовал себя довольно глупо.
— Я постараюсь тебе возместить...
— Ты уже сделал это...
— Да? — неуверенно сказал я, побаиваясь, что сейчас она скажет мне, каким именно образом я это сделал.
— Выиграв пятьдесят тысяч сейей. Выигрывая в каждой игре...
Я застыл. Мне как-то не приходило в голову, что для нее все дело заключалось в деньгах. Моя гордость получила мощную затрещину. Но любовь — слепой нищий: если она хотела денег, я мог ей их предоставить...
— Я могу делать это каждый вечер, если только ты будешь рядом со мной, Дева, Приносящая Счастье.
Она подняла брови.
— Ты действительно готов это сделать?
— Действтельно.
На лице ее появилась болезненная грусть и как бы тревожное удивление.
— Ты хочешь сказать, что это счастье не имеет с этим ничего общего, и что ты можешь все это повторять когда угодно? Не так ли, Микаэль Йарроу?
Теперь у меня было уже совсем глупое выражение лица. Я был раскрыт. Может быть, это я сам был настолько пьян и неосторожен, что сказал ей, что меня зовут Микаэль Йарроу?
Теперь у меня было уже совсем глупое выражение лица. Я был раскрыт! Но ведь до этого она называла меня Этан...
— Не могла ли ты повторить то, что уже сказала? Я что-то не совсем расслышал.
— А ты шустрый, Йарроу. Когда ты играешь, то можешь вычислять вероятность выигрыша со скоростью света. У казино нет ни одного шанса. Но это еще не все. Твой показатель интеллекта искусственно усиливается компьютером Этанак-500.
Я отрицательно покачал головой.
— Мисс Счастье, если я поведал вам все это вчера вечером, то приношу свои извинения. В действительности меня зовут Этан Ринг и я работаю в Институте Программирования. Когда я выпиваю больше нормы, то не только становлюсь более проворным, но и при случае становлюсь болезненным вруном.
— А еще большим вруном ты становишься, когда трезв, — она взяла меня за руку и повернула ее ладонью вверх, как будто намереваясь прочитать что-то по линии судьбы.
— Должна тебе сказать... Этан Ринг, что отпечатки пальцев не могут лгать. А вот эти отпечатки принадлежат Микаэлю Йарроу, гражданину США, которого на Земле разыскивает полиция по обвинению в краже, саботаже, и государственной измене. За твою голову объявлена награда в пятьсот тысяч долларов.
Она смотрела на меня с убийственным спокойствием. Я понял, что должен был чувствовать принц, когда Золушка превратилась в грязную нищенку.
— Порядок, — я стиснул пальцы. Стиснул в кулак и вырвал свою руку из ее. — У меня в комнате находятся жетоны стоимостью в триста тысяч долларов. Если ты действительно знаешь, что я могу сделать, то ты должна знать, что я могу дать тебе в два раза больше, чем правительство США и за более короткий срок. Миллиона долларов хватит, чтобы заткнуть тебе ротик?
Снова удивление — искреннее или деланное?
— Значит, ты был бы готов потратить такие большие деньги?
Я нахмурил бровь.
— Трудно сказать, что я был бы этому сильно рад. Но если хочешь знать, то да, я сделал бы это. Я сделал бы все, чтобы избежать приятного знакомства с Депаратаментом Здоровья, Воспитания и Общественной опеки.
— Понимаю. И это облегчает дело, — она взглянула на небо через окно, которое, как и ее настроение, становилось все более пасмурным. — Увы, меня не интересуют деньги.
— Да ты просто ненормальная патриотка, — я не мог скрыть своего удивления. — Итак, о чем идет речь?
— Меня зовут Хацелора Тахаши, — сказала она и подала мне белую визитную карточку.
Я осторожно взял ее и прочитал:
МОИ МЫСЛИ СВОБОДНЫ— Насколько я понял, ваши мысли ужасно дороги, — попытался я неловко пошутить. Я узнал этот девиз — девиз Союза Свободомыслящих — арендуемого хранилища разума, выдающего взаймы необычную сообразительность своих сотрудников и их способности для решения трудных проблем. Взаймы всем учреждениям, организациям и правительствам, которые склонны платить очень высокую цену.
— Вы хотите втянуть меня в свои ряды? Но для этого не нужно шантажировать!
Она покачала головой.
— Принимая во внимание твои конфликты с американским правительством, ты не слишком бы нам пригодился. Я попросту хотела бы получить во временное пользование твои уникальные способности. Ты вправе спросить, для чего? Для реализации определенного маленького плана, связанного с работой компьютера. Только и всего. Ты поможешь мне, и я забуду, что видела тебя когда-то. Если же ты решишь отказаться...
— То не проживу достаточно долго, чтобы успеть об этом пожалеть.
Можно себе представить, какая бы встреча ожидала блудного сына Америки после его возвращения. Началось бы это с отключения Этанака из гнезда в моем позвоночнике, и наверняка этим бы не кончилось.
Хацелора Тахаши, опершись о ярко-голубую кожу диванной подушки, наблюдала за мной. Пять минут назад я задумывался над тем, почему она только сейчас появилась в моей жизни, а теперь я хотел знать только одно — когда она снова из нее исчезнет?
— Мисс Счастье, похоже, что ты действительно знаешь, как схватить любого за горло! И поверь мне, что это не комплимент. А теперь к делу. Ты сказала — просто одна небольшая услуга и больше мы не увидимся, не так ли? — я улыбнулся. — Мы можем считать, что наш договор вступил в силу?
— Да, — она расслабились, и я неожиданно понял, в каком она была напряжении, — пожалуй, нам пора идти.
— Идти? — удивился я. — Куда идти?
— На улицу. Нам надо кое с кем встретиться, — она подала кому-то знак рукой через окно. — Около двадцати минут третьего должен начаться дождь. Ты, наверное, не хотел бы пропустить это зрелище, не так ли?
* * *
Дождь на Марсе — это как снег в Южной Калифорнии — бывает довольно редко.А когда он идет, то это как Рождество — прекрасный повод для безумства, радости и излияний любви к совершенно незнакомым людям. Компьютеризация техники прогноза и тот факт, что марсианская погода не капризна, позволяет заранее подготовиться к торжеству. И теперь, когда над Туристической Зоной проходит буря — над Сихипом, над Фэт Сити, над Нижним Маринером — марсиане вместе с землянами торопливо пользуются случаем для того, чтобы хорошенько промокнуть. Я так же, как и тысячи других, истосковавшихся по дому колонистов, не смог противостоять этому искушению. С мрачной миной на лице я кивнул.
— Ты права, мое счастье, не хотелось бы пропустить подобное зрелище.
* * *
Мы пошли в холл, где теснилась толпа, протискивающаяся к выходу. Одними из последних мы взяли пастельного тона комбинезоны противодавления и поспешили наружу через главный шлюз. Оттуда наша дорога лежала по движущемуся тротуару на балкон гостиницы Ксанаду — террасу, покрытую каменными плитами, большую, как олимпийский стадион. Я заметил: что некоторые гости, чтобы больше почувствовать дождь, надели вместо полных комбинезонов короткие скафандры и кислородные маски.Мы прокладывали себе дорогу через возбужденную толпу. Крики энтузиазма, которые доносились до меня через наушники комбинезона, почти оглушали. В месте, наиболее удаленном от выхода, я заметил две фигуры, стоящие у каменной баллюстрады. Когда мы приблизились, одна из них подняла руку ладонью рукавицы вперед — может быть, давала кому-то знак, а может только проверяла — идет ли дождь.
— Кефас, Базиль, я привела его... — Хацелора села на скамейку, я последовал ее примеру и двое мужчин принялись с интересом изучать мою особу. В прозрачном шаре одного из шлемов я увидел лицо черного мужчины, самого высокого, какого мне доводилось видеть в своей жизни, мужчину с черным лицом, на котором красовались седоватые усы и бакенбарды, придававшие ему вид ученого, Он сел с Хацелорой. Другой мужчина ждал, чтобы я подвинулся и дал ему место. У него был крючковатый нос. Чем-то он напоминал морскую птицу из книжки, которая была у меня в детстве. В других обстоятельствах он мог бы разбудить во мне тоску по тому, что уже прошло и назад не воротишь...
Я неохотно подвинулся, и он сел.
— Ты ничего не имел бы против того, чтобы поставить этот чемоданчик на землю? — тон его указывал на то, что его вовсе не волновало, есть ли у меня на этот счет какие-либо возражения или нет. Он бесцеремонно шарил глазами по этому моему пластиковому чемодану. Этого я уже не мог стерпеть!
Три пары глаз всматривались в меня с разной долей критичности. Мой приятель, напоминающий птицу, усмехнулся.
— Послушай, дружище, — постарался я произнести как можно спокойнее, — на свои мозги можешь садиться, сколько угодно, но у меня нет желания ставить свои на пол!
Малыш обратился к женщине:
— Нет и нет, Хацелора! Я не смогу работать с таким человеком. Мы не можем ему доверять...
В душе я был с ним полностью согласен.
— ...это преступник! Мы должны известить американцев, что он здесь, и нужно с этим покончить.
У меня возникло странное желание убить его, не сходя с этого места.
— Базиль, — Хацелора повысила голос, чтобы перекричать царящий вокруг шум. — Его нельзя винить за то, что он резок. В конце концов, мы его шантажируем...
Она посмотрела на меня.
— Это мои коллеги, Этан Ринг. Нефас Нтебели, Базиль Краус. Нефас, Базиль, перед вами — Этан Ринг — Йарроу.
На лицах мужчин возникло удивление.
— Что за дурацкое имя? — пожал плечами Нтебе.
Я оперся о стену и осмотрел вниз, на длинный-длинный склон, оканчивающийся крутым обрывом у подножия вулкана.
— Меня зовут Этан Ринг! — настойчиво повторил я.
— И только случайно ты оказался в теле другого человека?
Хана показала на мои руки, очевидно, подразумевая под этим жестом отпечатки пальцев.
— Вы правы... — я кивнул головой...
Они отвернулись от меня и начали о чем-то совещаться.
Я оперся локтем о баллюстраду и задумчиво смотрел на небо. Какой-то корабль пробился сквозь тучи и начал медленно снижаться на Елисейских Полях. Я начал обдумывать, как мне поскорее убраться с этого проклятого Марса... Но тут же с досадой позволил себе припомнить, что мое прибытие на эту планету неотвратимо исключало возможность покинуть ее по крайней мере, покинуть добровольно. Если я когда-нибудь уеду с Марса, то только в наручниках.
Две замерзшие капли растаяли, образовав ледяной цветок на стекле над моим обращенным вверх лицом. Я мигнул, дождь со снегом разбрызгивался на моем шлеме; а в наушниках раздавались крики безмерной радости. Над красной равниной играли молнии, во все стороны, разрывая тучи. Земля сверкала под дождем, который смывал печаль и грехи всех, даже Этана Ринга. На короткое мгновение этот день стал таким, как мне хотелось: я делил радость по поводу дождя с женщиной моей мечты... Переживания, которые скоро станут только воспоминаниями...
Я снова стал прислушиваться к разговору моих нанимателей-шантажистов. Разговор как раз шел обо мне: женщина, о которой я так долго мечтал, безразличная к дождю и моим чувствам, была захвачена рассказом своим друзьям о моей предыдущей жизни, что должно было стать показателем того, что я им необходим. Я мысленно дополнял ее рассказ, так как у меня не было лучшего занятия до того момента, пока они сами не решат — принять меня на работу или пристрелить на месте.
Согласно официальной версии, которую все посчитали достоверной, Микаэль Йарроу, подопытный кролик правительства был вором и саботажником. Он обвел вокруг пальца всю американскую систему обороны, называемую повсюду Большим Братом, выкрав при этом сумасшедше дорогое экспериментальное оборудование. И это было сущей правдой.
Однако обстоятельства оправдывали эти мои действия. Микаэль Йарроу был малообразованным младшим служащим в правительственном исследовательском центре. Он вызвался добровольцем и согласился, чтобы операционным путем в его позвоночник была вмонтирована розетка. С помощью этого его шефы могли подключить к его нервной системе компьютер и исследовать, что произойдет. И не какой-нибудь простенький компьютер, а Этанак-500, одну из самых сообразительных машин, которая когда-либо была сконструирована человеком. Машину с самой совершенной программой, разработанной специально с целью ремонта других компьютерных систем. Это был совершеннейший компьютер, построенный так, чтобы его можно было подключать к еще более совершенному механизму — человеческому мозгу. О причинах такого эксперимента можно было только догадываться.
Но оказалось, что этот симбиоз начал обладать своим собственным разумом, значительно превышающим интеллект, превышающий все надежды конструкторов. Это было то, чего они никак не ожидали. Когда на Йарроу проводилась первая серия опытов — впервые человек соединялся с машиной. Так как исследования находились в зачаточном состоянии, исход их был неясен. Для этой пробы подходил кто-то, о ком никто не пожалел бы, кто никогда не сделал бы ни плохого, ни хорошего — а Йарроу почти идеально подходил для этой роли. Ему совершенно нечего было терять, и ему льстило, что он является объектом заинтересованности многих высоких персон.
И вот пришел тот важный миг, когда они воткнули штепсель в его позвоночник. Этанак неожиданно осознал все, чем он был — вещи, которых не было в его программе, возможности, которые раньше невозможно было реализовать... Возникла возможность использования этого жалкого человеческого разума, к которому ему столь неосмотрительно открыли доступ. Йарроу на протяжении целого дня был ошеломлен и находился в полубессознательном состоянии, в то время, как его мозг и просыпающееся сознание вели между собой отчаянную борьбу. Наконец, из праха изнеможения и компромисса родилась звезда... Этан Ринг... Я!