Винничук Юрий. Весенние игры в осенних садах

   Она закурила сигарету, с наслаждением втянула дым и, выпустив длинную сизую струйку, взглянула на меня с ободряющей улыбкой:
   – Клин клином вышибать. Вокруг столько классных девок, и все они готовы пережить с тобой увлекательный любовный роман.
   – Ну, так уж и все.
   – Какая разница? Я же образно. Ну, не все, половина, каждая четвертая… Но ведь это все равно с избытком. Ты только оглянись вокруг. А про Христю не думай. Поверь, там не о чем жалеть. Вспомни, сколько в ней дрянного, все ее отрицательные черты. Вспомнил?
   – Так вот сразу? Это непросто.
   – У нее так много недостатков?
   – Не в том дело, они не настолько существенны, чтобы придавать им такой, решающий вес.
   – Но ведь они имеются.
   – Ну, имеются.
   – Тогда давай по порядку. Что тебя больше всего доставало?
   – Ты действительно хочешь это услышать?
   – Считай, что я твой психотерапевт. Лучшего все равно не найдешь. А я – могила. Ты же знаешь?
   – Знаю.
   Марта и вправду умела хранить тайны и этим отличалась от других женщин, посвятивших себя науке.
   – Тогда начинай.
   Я отхлебнул вина и задумался, о чем прежде всего я должен бы ей поведать, но слова вдруг потекли из меня сами по себе, я уже не управлял ими и не фильтровал.
   – Она была ужасно ревнива, хотя повода я не давал, однако ей казалось, что я только то и делаю, что по чужим бабам хожу, и не на пироги. Это и впрямь доставало. У них дома клозет не закрывался, и я несколько раз, открывая дверь, попадал на ее маму, невозмутимо восседавшую на унитазе. Я поинтересовался у Христи, почему на двери нет даже примитивного крючка, и услышал, что там должна быть установлена фирменная щеколда, которая одновременно и запирает дверь. И кто ее должен установить? Отец. А почему не устанавливает? Потому что у него не хватает для этого времени. А щеколда уже есть? Есть. Так надо бы вызвать мастера. Не приведи Господь! – ужаснулась она. Отец выгонит его в шею. Он хочет сам установить эту щеколду. Но ведь у него нет для этого времени, правда? Правда. Так почему бы все-таки не пригласить мастера? Потому что у отца имеется свой собственный проект установки щеколды. Но ведь у него нет времени. Ну и что же? А то, что я уже несколько раз заставал твою маманю на унитазе с раскоряченными ногами, и поверь мне, это не лучшее воспоминание о посещении клозета. И знаешь, что я услышал в ответ? Христя обвинила меня в том, что я умышленно подстерегаю ее маму в клозете, а та намеренно там сидит, поджидая меня, и что вообще она подозревает меня в том, что я заигрываю с ее маманей.
   – Боже, какая она шиза! – покачала головой Марта. – И чем это закончилось?
   – Я взял и привинтил на туалетной двери крючок. Это вызвало немалый шок у ее папаши, он не разговаривал со мной целую неделю. Однако и крючок не снял. Представь себе, этот крючок продолжает висеть на той двери до сих пор, хотя прошло уже шесть лет, он до сих пор там висит, а новехонькая щеколда с хитроумным замком продолжает лежать нетронутой в фирменной упаковке.
   – А маме известно о Христиных фантазиях?
   – Наслышана. Но, знаешь, она уже привыкла к этому, ведь Христя была переполнена фантазиями. То есть мама отнеслась к этому вымыслу как к детским бредням. Перед тем Христя уже успела обвинить своего отца, что у него есть любовница, и рассказать, как она их выслеживала. Но знаешь, ведь жизнь не состоит из подобных глупостей, я не очень-то все это брал себе в голову, и хотя оно меня донимало, готов был с этим мириться. У меня не было основания для развода. А теперь оказалось, что именно благодаря этим фантазиям основание нашлось. Она оставила меня потому, что я гулял. Но ведь человеку, обвиняющему тебя в том, что ты соблазнял ее маму, невозможно доказать, что ты не перетрахал всех ее подруг и всех знакомых.
   – В этом есть своя закономерность. Ваш брак все равно был обречен. Ведь рано или поздно она довела бы тебя до ручки. А по мере того, как росла твоя писательская известность, возрастала бы и ее ревность. Так что благодари судьбу, что она улетела в Америку.
   – Пробую благодарить, да не получается.
   – Это просто привычка, понимаешь? Привычка. Ты привык жить с ней, и тут вдруг все обрывается. Становится неуютно. Но это пройдет. Думаешь, когда я решила, что все – хватит с меня любовных романов, жаль терять время на них, мне было легко? Я просто решила для себя раз и навсегда: у меня есть наука. И это главное. У тебя есть литература. Что может быть более важным? Множество писателей обходились без женщин или, по крайней мере, не привязывали себя к ним. Шекспир, Ницше, Кэрролл, Борхес… Да таких самостийных и впрямь бесчисленное множество. Ты же знаешь. Налей мне.
   – Но я так не могу. Чтобы совсем без…
   – Если ты имеешь в виду секс, то фактически… – она выпила, – собственно говоря, я могу пойти ради тебя на определенные жертвы. Так сказать на переходный период. Я себя на этот счет уже проверила – никакой привязанности. Понимаешь, о чем я? Это для меня как почистить зубы. Иногда я себе это позволяю. Исключительно ради гормонального обмена, ну, чтобы прыщики не высыпали и всякое такое. Легкий секс перед сном и никаких чувств.
   Марта была симпатичной девушкой, хотя и не в моем вкусе. Миниатюрная и хрупкая, в постели она могла оказаться заправской наездницей. Но что значит годами смотреть на женщину исключительно как на приятельницу, с которой можно выдуть море вина: в один прекрасный момент, когда ты возжелаешь ее трахнуть, у тебя не встанет. Я не сомневался, что меня ожидал бы именно такой конфуз, и не стал развивать тему сексуально-оздоровительных отношений.
   Марта уделила мне час своего драгоценного времени, оторвав его от научных занятий, и ушла домой, а я остался один на один с шампанским и дурацкими мыслями, которые становились все расхлябаннее, пока не разбежались, как тараканы, и я почти совсем вырубился.
   – Можно возле вас? – прозвучал чарующий голос где-то в небесах, в безграничной синеве, в магнитной печали звезд и планет, а затем покатился, покатился и замер у меня над головой.
   Я механически кивнул. Напротив меня за столик села златокудрая девушка. Она была симпатична. Более того – она была классной. Эти полные страстные губы! А грудь призывно выпирала из-под блузки, заставляя мои волосатые руки инстинктивно и радостно почесываться. Все достоинства новоявленной я оценил в считаные секунды, достаточные для того, чтобы отвести деланно равнодушный взгляд и снова превратиться в китайского мудреца. И все же вернуться в прежнее состояние ничегонедуманья не удавалось, появление девушки выбило меня из колеи, она неудержимо притягивала к себе мои взгляды и внимание.
   Похоже, она договорилась с кем-то о встрече, и хотя я вовсе не был настроен на трали-вали с незнакомкой, собираясь честно выцедить оставшееся в бутылке вино и свалить домой, однако же и сидеть вот так без слов, ощупывая взглядом мелькающие задницы, или медитировать на пятно с очертаниями совы было, право, неловко, ведь таким образом я рисковал и сам превратиться в сову, по крайней мере, в глазах окружающих.
   Подплыл официант. Она заказала кофе, а я попросил бокал. Официант понимающе подмигнул мне. Девушка не обратила на мои слова никакого внимания, словно бы и не услышала их. Уж не подумала ли она, что я вознамерился пить шампанское из двух бокалов по очереди?
   Дождавшись официанта с бокалом и кофе, я спросил, смогу ли я угостить ее шампанским. Она взмахнула длинными ресницами, словно бабочка крыльями, и взгляд ее взлетел прямо на кончик моего носа. Нос мой не был шедевром архитектуры еще с того далекого дня, как его перебили, и что она там разглядывала, осталось для меня загадкой. Ее уста-пионы приоткрылись ровно настолько, чтобы в них могла закатиться горошинка, и я услышал ответ: «Можете», после чего они раскрылись ровно настолько, чтобы в них вместилась вишня. И это был явный прогресс. Она смотрела, как я наливал шампанское, а уголки ее губ озарялись улыбкой. Я поднял бокал и изрек привычную банальность:
   – Выпьем за знакомство?
   – А ведь мы с вами знакомы, пан Юрий. Правда, в одностороннем порядке, – улыбнулась она. – Меня зовут Ульяна.
   Она сделала аккуратный глоточек и поставила бокал на стол. Ну да, этого следовало ожидать, ведь в «Вавилон» приходила специфическая публика, здесь преимущественно все всех знали.
   – Ах, так, – кивнул я, – значит, вы читаете «Поступ»?
   – Конечно. Это моя любимая газета. Но я также читала «Девы ночи». Вы действительно пережили все то, что там описано?
   После бутылки шампанского я всегда готов рассказывать обо всем, что пережил. Я распустил все паруса и поплыл по своему привычному фарватеру. Ульяна оказалась на удивление говорливой, и со стороны общение с ней выглядело так, словно мы знакомы уже бог знает сколько времени. Она услышала от меня все, что ее интересовало о редакции «Доступа», о каждом из журналистов в частности и о моих творческих планах лет на сорок вперед. О судьбах Украины мы речь не вели. Когда мы допили бутылку, в ее голосе задрожала именно та легкость, которой мы всегда добиваемся, спаивая девушку. Однако меня не оставляло тягостное подозрение, что она кого-то ждет. Ну, разве может такая красотка быть одна?
   Когда он появился, я сплетал очередную паучью сеть и уже видел, ясно видел, как Ульяна, расправив ангельские крылышки, летит мне навстречу. И вдруг такой облом. Он плюхнулся в кресло возле нее, небрежно развернувшись ко мне боком, и сказал: «Привет!» Он сказал «привет» не мне, а только ей и одновременно чмокнул ее в разрумянившуюся щечку. Это был парень студенческого возраста, возможно, ее однокурсник, высокий, неуклюжий, с прыщиками-хотеньчиками на морденции и нахальным выражением там же. Если вы видели когда-нибудь карту Полинезии, усеянную малюсенькими коралловыми островками красного цвета, то будете иметь полное впечатление о том, как выглядела его физиономия. Излишне говорить, что выражение его лица мне не понравилось. Манеры тоже. Он делал вид, будто и не заметил, что его девушка минутой раньше разговаривала со мной, меня он подчеркнуто игнорировал. Ну и хрен с ним.
   – Что ты пьешь? – поинтересовался Прыщик, словно на столе кроме пустой бутылки из-под шампанского стояла еще целая батарея напитков, и безо всяких церемоний отхлебнул из ее бокала. – Классно, – сказал он, облизываясь.
   Он все еще продолжал сидеть боком ко мне, пожирая глазами свою кралю и совершенно не обращая внимания на того, кто сидел напротив.
   – Я пью шампанское, это меня пан Юрко угостил, – ответила Ульяна, после чего весь тот архипелаг прыщиков-хотеньчиков развернулся по экватору на 45 градусов. Лицо его просветлело, когда он услышал, кто я, он даже изобразил что-то наподобие улыбки и протянул лапу. Моя ладонь утонула в ней, как нога Золушки в солдатском кирзаче.
   – Бодя, – сказал Бодя.
   – Мы вместе учимся, – добавила Ульяна, словно бы намекая мне, что я и дальше могу плести свои сети, ведь однокурсник – это так тривиально, все в свое время начинают романы с однокурсниками. – Пан Юрко рассказал мне столько интересного! Он тоже ваш фан, – кивнула на Бодю, – читает все, что выходит из-под вашего пера. У них в комнате даже жребий бросают: кто первым будет читать вашу книгу, а затем дискутируют. Раз даже до драки дошло.
   Бодя мотал головой и жадно посматривал на шампанское. Я подумал: пусть попросит. Он столько времени меня не замечал, так почему я должен обращать внимание на его жажду? И он попросил. Но не меня, а ее.
   – Можно, я еще надопью? – спросил. – Что-то в горле пересохло.
   Я жестами объяснил бармену, что надо, и спустя минуту официант принес еще одну бутылку и бокал.
   – О-о! – обрадовалась Ульяна. – Вы хотите нас споить?
   – Упаси Бог, просто у меня такое настроение.
   – Какое?
   – Такое.
   – Не может быть. У вас горе?
   – Нет, но есть желание выпить.
   Я наполнил бокалы.
   – За что выпьем? – поинтересовался Бодя.
   – За знакомство, – сказал я.
   – Ну да, за знакомство, – подтвердила Ульяна, и мы чокнулись.
   Бодя на глазах расцветал, после первого бокала его физия порозовела и коралловые островки уже не так бросались в глаза, однако продолжали неопровержимо утверждать: она ему не дает. В душе я рассмеялся. Ведь я и сам полгода постился. Полгода? Какой ужас! Шесть месяцев без оргазма!
   – А все-таки какой у вас повод, чтобы выпить? – докапывалась Ульяна.
   – Повод уважительный: сегодня я получил свидетельство о разводе.
   – О-о, – удивилась она, – это и впрямь знаменательное событие. Но не знаю, право, то ли поздравлять вас, то ли сочувствовать.
   – Скорее первое.
   – Так вы недолго жили вместе?
   – Ну, ежели по мне, то долго – семь лет.
   – Она была стерва? – понимающе спросил Бодя.
   – Нет, – отрезал я. – Она была образцовой. Однако не для меня.
   – И что же она делает в эти минуты? – спросила Ульяна. – Тоже пьет шампанское?
   – Нет. Она никогда не пьет шампанское среди дня. Она в Америке. А там сейчас обеденное время.
   – И давно она в Америке?
   – Полгода.
   – А почему вы не уехали к ней?
   – Мне и здесь хорошо.
   – Здравая мысль, – бросил Бодя, – никому мы там на фиг не нужны.
   Я подливал ему и подливал, а он старательно выпивал до дна и на глазах пьянел. Ульяна пыталась его сдержать, но все было напрасно. Наконец она перестала обращать на него внимание и сосредоточилась на мне. Такое впечатление, что она за один вечер решила выведать обо мне все. Наши колени под столом соприкасались, и я подумал, что самое время сжать ее колени своими. Что и сделал, чокаясь с ней, а она улыбнулась и только зыркнула искоса на Бодю, который уже пришел в нужное для меня состояние – он был просто никакой. Когда он пошатываясь вышел в туалет, я предложил:
   – Давай выпьем на брудершафт.
   Эта идея ей понравилась, она пододвинулась ко мне, мы сплели руки и осушили бокалы, а затем я наклонился к ней и припал к ее губам. Чувствовал нежный трепет язычка, пьяную вишню налитых соком губ, и голова моя пошла кругом. Поцелуй продолжался, наверное, с полминуты, и этого было достаточно, чтобы между нами пробежал незримый разряд молнии, а в глазах появилось сладкое предчувствие будущей страсти. Будто устыдившись своей мимолетной слабости, Ульяна после поцелуя кокетливо опустила взгляд на поверхность стола и начала водить по нему пальчиком. Подошел Бодя и рухнул на кресло, словно мешок с картошкой.
   – Так шо? Пить будем?
   – Думаю, с тебя хватит, – сказала Ульяна в стол.
   – А я думаю, что нет, – возразил Бодя и потянулся за бутылкой.
   – Может, не стоит хамить? – перехватила его руку Ульяна. – Это не твоя бутылка. Ты хотя бы разрешения спросил.
   – А давайте все вместе и выпьем, – предложил я добродушно и разлил вино по бокалам.
   – Бодик пить не будет, – твердо отчеканила девушка.
   – А че это я не буду? – возмутился он.
   – Потому что я так сказала.
   – А че это ты мной командуешь?
   Его язык заплетался, а весь он надулся и налился свекольными соками.
   – Попробуй только выпить, – сказала она.
   – И попробую.
   Я не вмешивался. И без моего участия все шло к естественной развязке. Он выпил и жестом победителя водрузил пустой бокал на стол.
   – Ты выпил, – констатировала ледяным тоном Ульяна, не сводя глаз с его бокала.
   – Выпил. И еще выпью.
   – Нет. Ты пойдешь сейчас прочь отсюда.
   – Я? Пойду? Я? А вы здесь останетесь, не так ли? А-а, усек, он уже тебя охмурил?
   – Боже, если бы ты знал, какой ты сейчас отвратный! – процедила сквозь зубы.
   – Я отвратный? А он какой? – показал на меня пальцем.
   Я молчал и допивал свое шампанское. Все шло как надо. Костер разгорался, и для поддержания огня нужды в моих дровах не было.
   – Так, – сказала она, – встал и ушел. Баста.
   – Ниче себе! Ты шо, оборзела? Ты с ним хочешь остаться?
   – Не твое дело.
   – Ах, не мое? Ну, блин… – тут он засопел, пронзив меня бычьим взглядом, и поднялся с кресла, а я подумал, что вот и наступил тот незабываемый миг, когда я могу получить от Боди в нос. Фактически такая возможность меня не пугала. В моей практике уже был случай, когда я получил по морде от конкурента, после чего телка, из-за которой мы дрались, как псы за кость, окончательно выбрала меня. Главное сжать зубы, чтобы не вылетели, а так оно совсем даже и не страшно, к тому же здесь в тесноте он не сможет и размахнуться как следует. Главное: ни шагу назад. И не пытаться уклоняться от удара, не прятаться, не заслоняться руками. Нужно принять зуботычину как должное, один-единственный удар, другого не будет, и когда кровь выступит в уголках губ, не облизываться, а ждать, когда дама броситься к тебе с платочком. И при этом ничем не выдать, что ты ожидал этого удара, он должен выглядеть неожиданным, а потому я отвел свой взгляд от Боди и отрешенно посмотрел куда-то в сторону. Для находящегося в такой полуромантической позе неожиданный удар – это все равно что коварный выстрел в спину. И нет такой дамы, которая бы его не осудила.
   И в этот миг я увидел Олька. Он шел к нам, на ходу оценивая ситуацию. Судя по выражению его лица, он оценил ее безошибочно, и спустя три секунды его лапа упала на Бодино плечо, а сквозь сжатые зубы повелительно прозвучало:
   – Исчезни! Сию же минуту.
   – Что? – набычился Бодя и сделал шаг навстречу Ольку.
   – О-о-ой! – простонала Ульяна.
   – Я сказал: исчезни! Живо! – и левая ручища Олька, схватив парня за шею, сжала, словно клещами, с такой силой, что у Боди слезы выступили на глазах, а правая заломила руку Боди за спину и толкнула его к выходу.
   Ульяна взволнованно провожала их глазами и, похоже, колебалась, не выбежать ли и ей вслед за ними. Все присутствующие также наблюдали за этой сценой, а когда Олько с Бодей исчезли, их взгляды прикипели к нам.
   – Не бойся, – успокоил я Ульяну, – с ним ничего не случится. На свежем воздухе протрезвеет.
   – Он никогда еще таким не был. Какой ужас!
   Вернулся Олюсь, сел возле нас, и мы наконец поздоровались.
   – Это Олюсь, – сказал я. – Мой товарищ. А это Ульяна.
   Олесь расплылся в улыбке:
   – Ульяна, а есть ли у вас подружка, такая же симпатичная, как вы?
   – И не одна.
   – Познакомите?
   – Разумеется. Правда, они все заняты.
   – Это не проблема. Я вне конкуренции.
   – Ха-ха! А не страдаете ли вы комплексом неполноценности?
   – Нет, но заставляю страдать других. Что пьем? Шампанское? Нет, это не для меня.
   Он подозвал официанта и заказал коньяк.
   – Мы с Ульяной только что познакомились, – сказал я.
   – Я так и понял. А что это за кент здесь хорохорился?
   – Мой однокурсник, – разъяснила Ульяна. – Вообще-то он хороший парень, но вот сегодня… явно перебрал.
   – Ну, ясно, почему бы на шару и не назюзиться. Такое с каждым может случиться. Удивляюсь я, что вы в нем нашли. По-моему, у него только одна извилина да и та, извините, на заднице. А не прихватить ли вам, Ульяночка, завтра свою подружку, и мы устроим славный пикник на природе.
   – Хм… Предложение интересное.
   – Значит, договорились, – констатировал Олько. – Завтра как раз суббота. Встречаемся в двенадцать. Заедем на рынок, закупим снедь и – вперед.
   Ульяна отлучилась на минутку, и я спросил Олька:
   – А ты почему не в Москве?
   – Отпала необходимость. Хозяин согласился заплатить две штуки, и мы ему вернули пропажу. Я отхватил полштуки. Нормально?
   – Наверное. А если бы он подстраховался эсбэушниками?
   – С нами был мент. Впрочем, если бы я отогнал тот «фольксваген» в Москву, то один заработал бы две штуки.
   – Но ведь есть риск.
   – Риск есть всегда. Через неделю еду в Польшу на «опеле».
   – Его уже угнали?
   – Нет, еще только пасут. Перегонять буду в тот же день, когда уведут. Махнем вместе? Расслабишься. Гульнем в Кракове по полной программе.
   – А обратно как?
   – Обратно на «фольксвагене».
   – И его тоже пока еще только пасут?
   – Наверняка.
   – А как же граница?
   – Таможенники тоже на хлеб заработать хотят, – засмеялся Олько. – Давай соглашайся, девчонок с собой прихватим. По-моему, расслабуха тебе сейчас как никогда кстати, разве не так? – он хлопнул меня по спине.
   – Выходит, что так. Ты и в самом деле хочешь девчонок взять?
   – А что?
   – Ульяну с подружкой?
   – Относительно подружки пока не уверен, ведь я ее не видел.
   – А гостевое приглашение?
   – Не проблема. У меня куча бланков с печатями. Остается только фамилию вписать.
   Вернулась Ульяна. Губы, с которых я слизал помаду, снова блестели кармином.
   – Хотите сюрприз? Та подружка, которую я хотела пригласить на завтрашний пикник, здесь.
   Олюсь сразу оживился и стал пялиться во все стороны:
   – Где? Покажите.
   – Я встретилась с ней возле зеркала. Сейчас она войдет. Правда, она не одна. С парнем.
   Мы все уставились туда, откуда должна была явиться Ульянина подружка. Посреди зала несколько пар сонно топтались под итальянскую песенку. Между ними, повиливая бедрами, проплыла официантка с подносом, заполненным пустыми бокалами. Спустя минуту оттуда же прошмыгнула высокая блондинка в обтягивающих голубых джинсах и, осторожно обходя танцующих, посеменила вдоль столиков. Она двигалась с удивительной грациозностью, покачиваясь всем телом, и, глядя на нее, Олюсь даже вздрогнул от восторга и залихватски прищелкнул пальцами. Блондинка села напротив парня. На столе у них было две чашки кофе и две рюмки с ликером.
   – И как же ее зовут? – спросил Олюсь.
   – У нее два имени: Лидия-Христина.
   Олюсь засмеялся:
   – Кажется, у нашего Юрка на имя Христина аллергия.
   – Нет, уже прошло, – сказал я.
   – Ага, твою жену звали Христей? – кивнула головкой Ульяна.
   – Даже если бы ее звали Ульяной, это ничего не значило бы. Все чувства во мне уже испарились. Я пуст, как бубен. А подружка твоя и впрямь хороша. У Олюся на этот счет – глаз-алмаз!
   – Она мне понравилась, – сказал Олюсь, не сводя глаз с блондинки. – А кент при ней, что за птица?
   – Жених, – сказала Ульяна. – Заканчивает медицинский.
   – Заканчивает медицинский, а угощает каким-то дешевым ликером? Передайте ей мой совет: пусть не выходит за него.
   – Сами передадите, когда я вас познакомлю.
   – И когда же произойдет это знаменательное событие?
   – Очевидно, завтра.
   – А почему не сегодня? Я готов именно сегодня. А точнее – уже сейчас. Как же мне обратиться к ней? Лидия-Христина?
   – Мы называем ее Лидой.
   В этот момент зазвучала свежая мелодия. Тото Кутуньо. Олюсь решительным шагом направился к дальнему столику.
   – Такое надо видеть, – сказал я и, ухватив Ульяну за руку, вывел ее на середину зала, откуда мы могли все видеть и слышать. А предстоящая сцена стоила того.
   Олюсь: Разрешите вас пригласить?
   Парень (не давая девушке и рта раскрыть): Нет, она занята.
   Олюсь: Не говори «за здоровье», пока тебе не налили (девушка рассмеялась). Панно Лидуся, неужто вы мне откажете?
   Лида: Откуда вы меня знаете?
   Олюсь: Интересно? Сейчас я вам все расскажу. Так потанцуем?
   И он решительно и в то же время очень элегантно вывел ее из-за стола, совершенно не обращая внимания на возмущенные взгляды жениха. А когда они приблизились к нам и Лида увидела наши улыбающиеся лица, то сразу догадалась:
   – А-а, Ульянка! Это ты подстроила?
   – Боже упаси, я только сказала, как тебя зовут. Но ведь это не государственная тайна?
   Ульяна прижалась ко мне, и мы поплыли в медленном ритме, ее руки обвили мне шею, а головка прижалась к плечу. Я ощущал ее тело, упругое и крепко сбитое, ни грамма лишнего. Губами прикоснулся к ее ушку и почувствовал, как она прижимается еще сильнее. На мгновение я задумался, надо ли мне так плотно прижиматься к ней, ведь мой торчилло всегда начеку, и вот он уже рвется в атаку, распирая мне джинсы и целясь ей как раз в низ животика. Она почувствовала его и стала слегка притираться, виляя бедрами. О блин! Сейчас кончу! Но музыка закончилась раньше. Мы вернулись к столику, заведенные и пылающие от возбуждения. Другие пары также разошлись, посредине оставалась лишь одна: Олюсь и Лида. Они застыли в позе последнего па. Было видно, что Олюсь в чем-то убеждал девушку, она колебалась и как-то искоса, почти украдкой бросала искрометные взгляды в сторону своего парня. Тот не спускал с них глаз. И вдруг: о чудо! – Олюсь повел девушку прямо к нашему столу.
   – Фантастика! – не удержалась Ульяна.
   – Олюсь – мастер своего дела. Он такой, что и камень уговорит.
   – Бедный юноша, – кивнула Ульяна в сторону Лидиного жениха.
   – Ну, Юрко, наливай! – сказал Олюсь, усаживая девушку рядом и придвигая свое кресло поближе к ней.
   – Я только на минутку, – предупредила Лида.
   – Мы уже договорились на завтра, – сообщил Олюсь.
   – Ли-и-и-и-идка! – обрадовалась Ульяна. – Познакомься, это Юрко.
   – Я уже догадалась. Вы меня, конечно же, не помните?
   – А должен?
   – Вовсе нет. Я брала у вас автограф. А в знак благодарности подарила розу. Вы тогда прикололи ее к своей ветровке.
   – Это было на презентации «Доступа» в филармонии?
   – Ага! – обрадовалась она.
   – Так вот оно что, а я думаю, где же вас видел!
   Еще бы такую кралю забыть! Я долго ее вспоминал. Но в тот вечер почему-то не удосужился ответить ей комплиментом-приглашением, вроде этого: «За автограф – кофе. Когда встретимся?»