Страница:
В это время генерал М.Е. Катуков приказывает командирам корпусов Бабаджаняну и Дремову обойти вражеские резервы и взять в клещи познаньско-варшавскую автостраду. Форсировав Варту и оставив немецкую группировку на фланге, оба корпуса устремились на Познань. Вражеская группировка в этих условиях оказалась обреченной на бездействие. Она уже не могла воспрепятствовать дальнейшему продвижению наших войск.
Бригаде Гусаковского удалось освободить и сохранить почти в неприкосновенности старинную резиденцию польских королей из династии Пястов город Гнезен (Гнезно). Согласно легенде именно в этом городе возвышался древний дуб, в густых ветвях которого жил белый орел – национальный символ Польши.
Еще на подходе к Познани армейские разведчики провели глубокую разведку этого города-крепости. Очень многое, что касалось системы обороны города, прояснил захваченный в плен разведгруппой армии немецкий подполковник Флакке, который был заместителем командира укрепрайона.
Круговая оборона Познани состояла из трех обводов. По окраинам города все здания были приспособлены к обороне. Гарнизон крепости насчитывал 65 тыс. гитлеровцев.
Познань – главный узел обороны по рубежу Варты. Гитлеровцы имели в городе довольно крупную оборонную промышленность: три завода боеприпасов и стрелкового оружия, пять самолетостроительных заводов, два авторемонтных, аккумуляторный и много других предприятий.
Командарм приказывает командирам передовых отрядов корпусов обойти Познань с севера и юга, замкнув кольцо, перерезать все коммуникации и не дать уйти на запад гитлеровскому гарнизону.
25 января бригады обоих корпусов в третий раз форсировали Варту и окружили Познань. Вокруг города танкисты генерала И.Ф. Дремова захватили несколько аэродромов, на которых стояло огромное количество самолетов.
«…Когда мне сообщили их число, – вспоминал Михаил Ефимович, – 700, я усомнился: такого количества самолетов мы еще не захватывали…
…Как я и предполагал, ошеломляющая цифра трофейных самолетов произвела соответствующее впечатление в Москве. Ставка направила для проверки этого необычного сообщения специальную комиссию и та подтвердила… цифру: трофейных самолетов действительно оказалось свыше 700…»
Как только 1-я гвардейская танковая армия блокировала Познань, командующий войсками фронта «сообщил мне, – вспоминал маршал, – что взятие города поручается 8-й гвардейской и 69-й общевойсковой армиям… Мы уже получили новый приказ: выйти на реку Одру, привести войска в порядок, получить горючее и боеприпасы и готовиться к прорыву Мезеритцкого укрепленного района и захвату плацдарма на западном берегу Одера… До Одера 150 километров по прямой. Через четверо суток мы должны быть на Одере.
Но беспокоило нас не расстояние, а этот укрепленный… район, или одерский треугольник, как его еще называли…»
Германия еще до войны построила два укрепленных района: один на западе – линию Зигфрида, другой на востоке – одерский треугольник. Оборонительные валы в годы войны пришли в упадок. Но сразу же после Сталинградской битвы немцы приступили к модернизации обеих систем обороны. Мезеритцкий укрепрайон, главный на пути к Берлину, был переоборудован по последнему слову инженерной техники. Целый город из железобетона и стали с подземными железными дорогами, заводами и электростанциями, он мог вместить в своих недрах по крайней мере армию. Бронированные шахты уходили на 30–40 метров в глубину, а на поверхности путь преграждали цепи надолб, протянувшиеся на многие километры. Десятки низких куполов дотов щетинились орудиями и пулеметами. Системы плотин на соседних озерах были сконструированы таким образом, что в случае необходимости можно было затопить любой участок этого укрепрайона.
Военная история еще не знала примеров, когда мощный укрепленный район прорывала танковая армия. Обычно укрепления такого рода разрушались огнем тяжелой артиллерии и с воздуха авиацией, а уже потом саперы и стрелковые части завершали уничтожение дотов и дзотов.
Нелегкую задачу поставил фронт войскам 1-й гвардейской танковой! В других условиях приказ показался бы невыполнимым, но тогда наступательный порыв войск был настолько высоким и умение, командное мастерство командиров и командующих достигло такого уровня, что любая сложная задача была по плечу танкистам.
1-я гвардейская танковая армия, ведомая генералом Катуковым, продолжала победоносный марш. Мощный гул советских танков заставил содрогнуться врага. «Старый знакомый» командарма по Орлу и Мценску генерал-полковник Гудериан, ставший к тому времени начальником штаба германских сухопутных войск, обратился к своим войскам с воззванием. Он заклинал их лечь костьми, но остановить движение русских танков.
Но немецкие войска уже не могли «положить конец» наступлению советских танков. Советские танки и пехота подходили к Одеру, от которого до Берлина оставалось всего 70 километров. Противник лихорадочно закреплялся по Одеру, перебрасывал сюда с запада все новые и новые соединения. Одновременно в Померании готовилась к контрудару гитлеровская группа армий «Висла».
Угроза нависла с севера…
С 24 февраля по 31 марта 1945 года было окончательно ликвидировано основное ядро восточно-померанской группировки врага. В результате этой операции 2-й и 1-й Белорусские фронты значительно улучшили свое оперативное положение. Большую лепту в эту операцию внесли и танкисты 1-й гвардейской танковой армии, первые вышедшие к берегу Балтийского моря.
К этому времени пали Познань и другие города-крепости. Дороги и мосты на освобожденных территориях приведены в порядок, подтянулись ближе к войскам тылы.
Теперь у советского командования были развязаны руки. Началась подготовка к последнему, решающему штурму.
Закончив бои в Гдыне, 1-я гвардейская танковая армия вновь вернулась на 1-й Белорусский фронт. Она сосредоточилась в лесах на правобережье Одера, восточнее плацдарма, захваченного в свое время гвардейцами-танкистами И.И. Гусаковского и расширенного армиями В.И. Чуйкова и Н.Э. Берзарина.
Перед штурмом Берлина 1-я гвардейская танковая армия получила пополнение личным составом и боевой техникой. Кроме того, армии был придан 11-й танковый корпус генерал-майора И.И. Ющук. Перед началом Берлинской операции армия имела в строю 854 боевые машины. Такого количества танков и САУ в армии не было за все время войны.
Личный состав армии ответственно готовился к предстоящим боям. Особый упор на занятиях делался на отработку вопросов организации взаимодействия танков и САУ с пехотой, артиллерией, саперами при атаке отдельных опорных пунктов противника, а также способов и методов ведения уличных боев.
А лично командарм, возглавляя эту учебу, разработал инструкцию о том, как должны сражаться на берлинских улицах штурмовые отряды и группы. Эти вопросы, все без исключения, участвующий в штурме города личный состав отрабатывал на точном макете Берлина. На этом макете отрабатывались и вопросы связи, боевого обеспечения – все, из чего складывались позже боевые действия в пригородах и в самом Берлине.
Да, последние бои не обещали быть легкими! Враг еще обладал огромным количеством хорошо вооруженных войск. Местность благоприятствовала оборонительным действиям. Болотистые реки и речушки, каналы, озера – выгодный рельеф, где можно не только сковать, но и перемолоть наступающие части.
Были для танкистов и другие трудности.
Западный берег Одера – болотистая пойма. А следом за поймой – Зееловские высоты. Они неминуемо нависнут над танкистами отвесными скалами. Кроме того, с севера на юг, на восточных окраинах Зееловских высот, по глубокому каньону проходила железная дорога. Тоже серьезное препятствие.
Гитлеровцы провели громадную работу по укреплению будущего района боев. Что ни шаг – бетонированная или дерево-земляная огневая точка! Словом, всю землю и сам город они превратили в сплошную зону обороны.
5 апреля штаб фронта собрал совещание командармов, начальников штабов, членов военных советов, командующих артиллерией армий и командиров отдельных корпусов. Всем прибывшим были сообщены подробные данные о противнике и были поставлены конкретные боевые задачи каждому соединению.
На этом совещании Маршал Советского Союза Г.К. Жуков вручил гвардии генерал-полковнику танковых войск М.Е. Катукову вторую Золотую Звезду Героя Советского Союза. Этой высокой награды он был удостоен за успешное выполнение 1-й гвардейской танковой армией задач в Висло-Одерской наступательной операции. Но для Михаила Ефимовича это было приятной неожиданностью. Дело в том, что за успехи в вышеназванной операции он командующим бронетанковыми и механизированными войсками 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенантом танковых войск Г.Н. Орлом был 8 марта 1945 года представлен к награждению орденом Суворова I степени. В наградном листе говорилось:
«…1-я гв. танковая армия, руководимая Гв. генерал-полковником т/в тов. КАТУКОВЫМ, в 1945 году участвовала в двух больших боевых операциях войск 1-го Белорусского фронта, показав при этом образцы смелых и стремительных ударов по противнику.
В Варшавской операции 1-го Белорусского фронта 1-я гв. танковая армия после ввода в прорыв с Варкинского плацдарма форсировала р. Пилица в р-не Нове-Място и, развивая стремительное наступление, овладела городом Лодзь. В дальнейшем, форсировав р. Варта, армия тов. КАТУКОВА вышла к городу Познань и, отрезав пути отхода Познаньской группировке противника, не задерживаясь, устремилась к границам Германии. Вторгшись в пределы Бранденбургской провинции и преодолевая ожесточенное сопротивление врага, 1-я гв. танковая армия под руководством тов. КАТУКОВА первой вышла к реке Одер.
В Померанской операции войск 1-го Белорусского фронта /1 – 7 марта 1945 года/ войска 1-й гв. танковой армии, войдя в прорыв стремительным ударом, рассекли оборону 11-й немецкой армии и решительно устремились на пути отхода ее. Преодолевая упорное сопротивление противника и развивая стремительное наступление, на 4-й день операции армия, руководимая тов. КАТУКОВЫМ, вышла к Балтийскому морю в районе города Кольберг, блестяще выполнив тем самым поставленную ей задачу.
ВЫВОД: За умелое и успешное проведение наступательной операции, в результате чего противник был дезорганизован и лишен возможности произвести перегруппировку своих сил, и нанесение при этом противнику большого урона в живой силе и технике, Гв. Генерал-полковник танковых войск тов. КАТУКОВ достоин награждения орденом «СУВОРОВА ПЕРВОЙ СТЕПЕНИ…».
Военный Совет 1-го Белорусского фронта, рассмотрев это ходатайство, сделал свое заключение: «Достоин присвоения звания дважды Героя Советского Союза».
В Указе Президиума Верховного Совета СССР от 6 апреля 1945 года говорилось: «За образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками, дающее право на получение звания Героя Советского Союза, наградить Героев Советского Союза второй медалью «Золотая Звезда», соорудить бронзовые бюсты и установить их на постаментах на родине награжденных:
……………………………………………………
гвардии генерал-полковника танковых войск Катукова Михаила Ефимовича…»
……………………………………………………
А впереди был Берлин. По приказу командования фронта в ночь на 16 апреля 1-я гвардейская танковая армия должна была выйти на заодерский плацдарм на участке Альт-Малиш – Дольгелин-Зеелов, где в это время находились части 8-й гвардейской армии генерала В.И. Чуйкова.
Командарм, член Военного Совета, начальник штаба армии в последний раз перед операцией объехали укрытые в лесу на правом берегу Одера войска объединения. Затем генерал М.Е. Катуков прибыл на заодерский плацдарм, который был еще теснее зависленского.
Именно здесь командарм-1 и получил приказ командующего войсками фронта: не дожидаясь полного прорыва вражеской обороны, ввести в сражение 1-ю гвардейскую танковую армию с задачей совместно с 8-й гвардейской армией завершить прорыв тактической зоны обороны противника.
Хотя перспектива бросать танки и САУ на неподавленные огневые точки врага и не радовала генерала Катукова, он понимал, что в сложившейся ситуации у командующего войсками фронта иного выхода не было, так как за 9 часов непрерывных атак пехота генерала Чуйкова смогла вклиниться во вторую полосу обороны противника только на отдельных участках. Под угрозой срыва оказалась вся наступательная операция фронта. К тому же нам было выгодно, чтобы противник вывел резервы из Берлина сюда, в открытое поле. Даже на Зееловских высотах громить их было удобнее, чем в самом Берлине.
Командующий армией приказывает развернуть все три корпуса на плацдарме. На правый фланг направил 11-й танковый корпус генерала И.И. Ющука, в центре – 11-й гвардейский танковый корпус полковника А.Х. Бабаджаняна, а слева – 8-й гвардейский механизированный корпус генерала И.Ф. Дремова.
Теснота на плацдарме, бесчисленные рвы, минные поля резко ограничивали маневренность танков. Поэтому одновременно ввести в сражение основные силы армии не удалось.
18 апреля бои на Зееловских высотах достигли наивысшего накала. Противник бросал в бой все новые и новые дивизии, батальоны фольксштурма, команды истребителей танков, сформированные из членов «гитлерюгенда». На танкоопасные направления он поставил защитные батареи, так что каждый шаг вперед требовал от наших войск огромных усилий. Приходилось буквально выковыривать неприятеля из глубоких окопов и траншей, подавлять его железобетонные огневые точки, разбивать металлические колпаки и закопанные танки. Поэтому 17 и 18 апреля танкисты продвигались не более четырех километров в сутки.
На командном пункте генерала Катукова все время находился командир авиационного корпуса генерал И.В. Крупский. Как только командарм получал от командиров корпусов и бригад донесения, что в таком-то квадрате они наткнулись на мощный узел обороны врага, он передавал их заявку Крупскому, и его экипажи срочно вылетали в «горячую точку». Позиции противника подвергались удару с воздуха. Это была очень эффективная поддержка. «Должен сказать, – писал позднее маршал Катуков, – что если наши войска прорвали оборону Зееловских высот за один-два дня, а не за больший срок, то в этом, безусловно, большая заслуга штурмовиков И.В. Крупского, совместно с наземными войсками они пробили коридор в мощной системе вражеских оборонительных сооружений…»
Между тем соединения 1-й гвардейской танковой в тесном взаимодействии с войсками генерала Чуйкова продолжали рваться вперед. В течение первых четырех дней операции 1-я гвардейская танковая армия фактически выполняла задачу непосредственной поддержки пехоты. В результате чего стремительного наступления не получилось. Войска армии медленно вместе с пехотой «прогрызали» одну за другой оборонительные позиции противника.
А когда войска танковой армии приблизились к внешнему обводу Берлина, сюда подошли и передовые части 1-го Украинского фронта. Установилась связь с наступающей левее 3-й гвардейской танковой армией генерала П.С. Рыбалко.
Вечером 20 апреля 1945 года в штаб армии поступила радиограмма командующего войсками фронта:
«Катукову, Попелю.
1-й гвардейской танковой армии поручается историческая задача – первой прорваться в Берлин и водрузить Знамя Победы.
Лично вам поручается организовать исполнение. Пошлите от каждого корпуса по одной лучшей бригаде в Берлин и поставьте им задачу не позднее 4 часов утра 21.4 любой ценой прорваться на окраину Берлина.
Жуков. Телегин».
Выполнить приказ фронта командарм поручил лучшим бригадам армии – 1-й и 44-й. Путь к Берлину проходил через леса. Это была единственная дорога: на флангах простиралась цепь озер.
Леса горели, дым пожарищ мешал дышать и ограничивал видимость. Тщательно замаскированные орудия противника и притаившиеся фаустники поджидали танкистов на каждом шагу.
Впереди бригад двигались мотострелки и уничтожали засады. За ними, подминая кустарники и деревья, прокладывали путь к Берлину танки.
В ночь на 21 апреля бригады продвинулись на 25 километров и, наступая через Эркнер, завязали бой на внешнем обводе германской столицы. Корпус Бабаджаняна обошел Карлсхорст, а корпус Дремова вместе с пехотой генерала Чуйкова ворвался в Кепеник. Это уже были предместья германской столицы. Одновременно к северным окраинам Берлина прорвались танкисты 2-й гвардейской танковой армии и пехота армии генерала Н.Э. Берзарина.
Бои завязались на внешнем обводе германской столицы. Танкистам 1-й гвардейской танковой армии приходилось преодолевать в огненном смерче систему дотов, дзотов, всевозможных противотанковых препятствий, заграждений и ловушек. Они шли через минные поля, завалы по такой местности, где гитлеровцы приспосабливали к обороне каждое строение.
Но ничто не могло поколебать наступательного духа советских воинов. Напрасно гитлеровцы разбрасывали с самолетов листовки, пытаясь как-то устрашить наших бойцов. Так, в одной из листовок говорилось:
«От Берлина вы недалеко. Но вы не будете в нашей столице. В Берлине до 600 тысяч домов, и каждый – это крепость, которая будет для вас могилой».
Но вражеские листовки разлетались по ветру, и с каждым днем таяла под мощными ударами советских войск пресловутая неприступность последних берлинских рубежей фашистов.
Сколько советских воинов мечтало дойти до Берлина! Скольких мечта не осуществилась! И вот она, столица рейха, – до нее рукой подать. Теперь уже советские воины не встречали указателей до Берлина «100… 70… 50 км». На одном из перекрестков была на указателе надпись, торопливо начерченная мелом: «До рейхстага – 15 км».
Но какие это были километры!
В Берлине здания были превращены в опорные пункты. Они взаимно прикрывали друг друга огнем, связанные между собой ходами сообщений и таким образом объединенные в узлы сопротивления, в оборонительные рубежи, полосы и секторы.
По существу, советским войскам предстояло взять крепость с гарнизоном свыше 300 тысяч защитников. Город обороняли отборные фашистские соединения и часть населения, фанатично верившая в Гитлера.
Берлин в то же время олицетворял собой фашизм во всей его звериной сущности. Бойцы и офицеры рвались в этот город, чтобы раз и навсегда покончить с теми, кто принес неисчислимые страдания нашему народу.
Генералу Катукову докладывали, что многие легкораненые бегут из госпиталей, игнорируя запреты врачей. Их можно было понять! Кому же не хотелось участвовать в штурме германской столицы!
Итак, начались берлинские уличные бои. В ночь на 24 апреля все части 1-й гвардейской танковой и 8-й гвардейской армий переправились через реку Шпрее. В результате обе армии вышли в район Адлерсхоф-Бонсдорф и заняли выгодное положение для дальнейшего наступления к центру Берлина с юго-востока. Кроме того, теперь была возможность установить локтевую связь с 3-й гвардейской танковой армией 1-го Украинского фронта.
До этого времени войска 1-й гвардейской танковой армии наступали в одной полосе с 8-й гвардейской армией генерала В.И. Чуйкова. Но в городе сложилась иная обстановка, и генерал М.Е. Катуков попросил командующего войсками фронта маршала Г.К. Жукова, чтобы он дал танковой армии самостоятельную полосу наступления в Берлине. Г.К. Жуков согласился с этим предложением, но при этом приказал выделить для танковой поддержки 8-й гвардейской армии 64-ю отдельную гвардейскую танковую бригаду и армейский тяжелый танко-самоходный полк. До конца боев в Берлине они воевали вместе с армией генерала В.И. Чуйкова.
Ось наступления 1-й гвардейской танковой армии проходила по улице Вильгельмштрассе, упиравшейся в Тиргартен, что неподалеку от имперской канцелярии в Рейхстаге.
Очень мешали танкистам фаустники. Но гитлеровцы забыли, что всякое оружие можно направить и против его создателей.
Во время Восточно-Померанской операции генерал М.Е. Катуков предусмотрительно поставил задачу захватывать фаустпатроны. Всего армии удалось захватить 4500 фаустпатронов. Примерно 1500 было истрачено на полигонах, когда, готовясь к Берлинской операции, проводились занятия с мотопехотой, привлекаемой для действий в составе штурмовых отрядов и групп. А 3000 фаустпатронов специально приберегли для боев в Берлине. Впоследствии они были успешно применены.
В полдень 25 апреля берлинская группировка противника была полностью окружена. Войска Красной Армии медленно, но неотвратимо приближались к центру города. 27 апреля части 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий были отделены от парка Тиргартен – конечной цели наступления объединений – расстоянием в 1 километр. Бои начались в самом центре Берлина, там, где располагались военные и правительственные учреждения Германии, штаб обороны города и бункер Гитлера.
Положение войск берлинского гарнизона стало катастрофическим. Но гитлеровцы дрались с отчаянием обреченных.
Тогда в кипении оглушающего боя трудно было вести счет героическим подвигам офицеров и бойцов армии. Политдонесения воспроизводят картину боев в Берлине в самых разнообразных деталях.
28 апреля корпус полковника Бабаджаняна во взаимодействии с 9-м стрелковым корпусом 5-й ударной армии, наступавшим с востока, полностью очистил от противника Ангальтский вокзал. Корпус генерала Дремова с соединениями 8-й гвардейской армии наступал в северо-западном направлении навстречу 3-й ударной армии, выходившей в район Рейхстага.
Из воспоминаний маршала М.Е. Катукова:
«…В этот день вечером мне позвонили из штаба фронта и предупредили: по Рейхстагу огня не открывать, к нему уже вышли части генерал-полковника В.И. Кузнецова.
Обидно, конечно, что честь водрузить Знамя над Рейхстагом досталось не нам, но, с другой стороны, мы радовались каждому успешному шагу наших товарищей навстречу победе.
29 апреля я поставил командирам корпусов последнюю задачу: И.Ф. Дремову – во взаимодействии с частями 8-й гвардейской армии захватить зоологический сад; А.Х. Бабаджаняну – Потсдамский вокзал и имперскую канцелярию. Оба корпуса к 1 мая должны были соединиться с частями армий Кузнецова и Богданова. С верхнего этажа полуразрушенного здания, в котором находился мой НП, уже видны Бранденбургские ворота – рубеж нашей встречи с боевыми товарищами…
…В ночь на 1 мая я приехал на командный пункт В.И. Чуйкова – боевого нашего соратника. Но едва утрясли мы свои дела насущные, как на КП появился начальник Генерального штаба немецкой армии генерал пехоты Кребс. Он пришел, чтобы передать советскому командованию «особо важное сообщение».
Позднее мы узнали, «Кребс передал нашему командованию сообщение о самоубийстве Гитлера, список нового имперского правительства, а также обращение Геббельса и Бормана к Советскому Верховному Главнокомандованию с предложением о временном прекращении военных действий в Берлине с целью создания условий для ведения мирных переговоров между Германией и СССР».
Как только эти намерения гитлеровской верхушки стали известны советскому командованию, штурм Берлина усилился. В 18 часов 1 мая грохот канонады снова потряс воздух. Гвардейцы 1-й гвардейской танковой совместно с пехотой В.И. Чуйкова ринулись в последнюю атаку на Тиргартен. Навстречу им пробивались части 3-й ударной армии генерала Кузнецова и 2-й гвардейской танковой армии генерала Богданова. Вечером того же дня, уничтожая последние очаги сопротивления, передовые отряды четырех армий ворвались в Тиргартен…
Солдаты и офицеры бросились в объятия друг друга. Какие-то считаные километры отделяли бойцов двух армий! Но с каким трудом, с какими тяжелыми потерями дались эти километры!
Судьба берлинского гарнизона была предрешена. В 6 часов 2 мая на командный пункт В.И. Чуйкова явился комендант города генерал Вейдлинг, а утром туда был доставлен и последний член гитлеровского правительства – Фриче. Оба руководителя согласились издать приказ о капитуляции берлинского гарнизона…
По всем телефонам тут же был отдан приказ армии: немедленно прекратить огонь…
…Итак, поставлена последняя точка в гигантской берлинской эпопее. Враг капитулировал. Я посмотрел на часы. Было 15 часов 2 мая 1945 года…
…Утром 3 мая мы хоронили боевых друзей, отдавших свои светлые жизни в последних боях за Берлин. В скорбном молчании обнажили головы гвардейцы. Вырастали могильные холмы у Бранденбургских ворот и в Трептов-парке. Венки, нежные весенние цветы…»
Так завершилась война для командующего 1-й гвардейской танковой армией дважды Героя Советского Союза, кавалера двух орденов Ленина, двух орденов Красного Знамени, орденов Суворова I степени, Кутузова I и II степеней, Богдана Хмельницкого 1-й степени, ордена Красного Знамени Монгольской Народной республики, целого ряда медалей, в том числе медали «За боевые заслуги», гвардии генерал-полковника танковых войск Михаила Ефимовича Катукова.
Впереди была трудная, но почетная служба в рядах Вооруженных Сил.
Давайте, уважаемые читатели, подытожим жизненный и боевой путь прославленного, доблестного и героического танкового полководца.
Из «Военной энциклопедии», том 3 (Москва, 1995):
«КАТУКОВ Михаил Ефимович 4(17).9.1900, с. Большое Уварово ныне Озерского р-на Моск. обл., – 8.6.1976, Москва), маршал бронетанковых войск (1959), дважды Герой Советского Союза (23.9.1944 и 6.4.1945). В Сов. Армии с 1919. Окончил Могилевские пех. курсы (1922), курсы «Выстрел» (1927), Академич. курсы усовершенствования комсостава при Воен. акад. механизации и моторизации РККА (1935) и Высшие академич. курсы при Воен. акад. Генштаба (1951). Участник Октябр. вооруж. восстания в 1917 г. в Петрограде. В Гражданскую войну рядовым бойцом сражался против белогвардейцев на юж. фронте. С 1922 командовал взводом, ротой, был нач-ком полк. школы, нач-ком штаба полка, бригады, ком-ром учеб. батальона и танк. бригады. С ноября 1940 ком-р 20-й танк. дивизии. В начале Вел. Отеч. войны участвовал в оборонит. операциях в р-не гг. Луцк, Дубно, Коростень, показав себя умелым, инициативным организатором танк. боя с превосходящими силами пр-ка. Эти качества ярко проявились в битве под Москвой, когда он командовал 4-й танк. бригадой. В первой половине окт. 1941 под Мценском на ряде оборонит. рубежей бригада стойко сдерживала продвижение танков и пехоты пр-ка и нанесла им большой ущерб. Совершив 360-км марш на истринское направление, бригада К. в составе 16-й армии Зап. фронта героически сражалась на волоколамском направлении и участвовала в контрнаступлении под Москвой. 11 ноября 1941 за отважные и умелые боевые действия бригада первой в танк. войсках получила звание гвардейской. Опыт умелых действий бригады был обобщен в написанной под руководством К. и рекомендованной для использования в войсках «Инструкции по борьбе с танками, артиллерией и пехотой противника». В 1942 К. командовал 1-м танк. корпусом, отражавшим натиск вражеских войск на курско-воронежском направлении, с сент. 1942 – 3-м мех. корпусом. В янв. 1943 назначен командующим 1-й танк. армией, к-рая в составе Воронежского, а позднее 1-го Укр. фронта отличилась в Курской битве и при освобождении Украины. В апр. 1944 армия была преобразована в 1-ю гв. танк. армию, к-рая под командованием К. участвовала в Львовско-Сандомирской, Висло-Одерской, Восточно-Померанской и Берлинской операции, форсировала рр. Висла и Одер. За умелое руководство войсками и проявленные мужество и героизм в Львовско-Сандомирской операции К. присвоено звание Героя Сов. Союза. Второй медалью «Золотая звезда» он был награжден за успешные боевые действия 1 гв. танк. армии в Восточно-Померанской операции. В Берлинской операции армия под командованием К., наступая на направлении гл. удара 1-го Белорусского фронта, участвовала в прорыве мощной обороны пр-ка на Зееловских высотах и штурме Берлина. В послевоенное время К. командовал армией, бронетанк. и мех. войсками Группы сов. войск в Германии. С 1955 генерал-инспектор Гл. инспекции Мин-ва обороны СССР, с 1957 зам. нач-ка Гл. управления боевой подготовки Сух. войск. В 1963–1976 в Группе ген. инспекторов Мин-ва обороны СССР. Награжден 4 орд. Ленина, 3 орд. Красного Знамени, 2 орд. Суворова 1 ст., орденами Кутузова 1-й ст., Богдана Хмельницкого 1-й ст., Кутузова 2-й ст., Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3-й ст., медалями, а также иностран. орденами…»
Бригаде Гусаковского удалось освободить и сохранить почти в неприкосновенности старинную резиденцию польских королей из династии Пястов город Гнезен (Гнезно). Согласно легенде именно в этом городе возвышался древний дуб, в густых ветвях которого жил белый орел – национальный символ Польши.
Еще на подходе к Познани армейские разведчики провели глубокую разведку этого города-крепости. Очень многое, что касалось системы обороны города, прояснил захваченный в плен разведгруппой армии немецкий подполковник Флакке, который был заместителем командира укрепрайона.
Круговая оборона Познани состояла из трех обводов. По окраинам города все здания были приспособлены к обороне. Гарнизон крепости насчитывал 65 тыс. гитлеровцев.
Познань – главный узел обороны по рубежу Варты. Гитлеровцы имели в городе довольно крупную оборонную промышленность: три завода боеприпасов и стрелкового оружия, пять самолетостроительных заводов, два авторемонтных, аккумуляторный и много других предприятий.
Командарм приказывает командирам передовых отрядов корпусов обойти Познань с севера и юга, замкнув кольцо, перерезать все коммуникации и не дать уйти на запад гитлеровскому гарнизону.
25 января бригады обоих корпусов в третий раз форсировали Варту и окружили Познань. Вокруг города танкисты генерала И.Ф. Дремова захватили несколько аэродромов, на которых стояло огромное количество самолетов.
«…Когда мне сообщили их число, – вспоминал Михаил Ефимович, – 700, я усомнился: такого количества самолетов мы еще не захватывали…
…Как я и предполагал, ошеломляющая цифра трофейных самолетов произвела соответствующее впечатление в Москве. Ставка направила для проверки этого необычного сообщения специальную комиссию и та подтвердила… цифру: трофейных самолетов действительно оказалось свыше 700…»
Как только 1-я гвардейская танковая армия блокировала Познань, командующий войсками фронта «сообщил мне, – вспоминал маршал, – что взятие города поручается 8-й гвардейской и 69-й общевойсковой армиям… Мы уже получили новый приказ: выйти на реку Одру, привести войска в порядок, получить горючее и боеприпасы и готовиться к прорыву Мезеритцкого укрепленного района и захвату плацдарма на западном берегу Одера… До Одера 150 километров по прямой. Через четверо суток мы должны быть на Одере.
Но беспокоило нас не расстояние, а этот укрепленный… район, или одерский треугольник, как его еще называли…»
Германия еще до войны построила два укрепленных района: один на западе – линию Зигфрида, другой на востоке – одерский треугольник. Оборонительные валы в годы войны пришли в упадок. Но сразу же после Сталинградской битвы немцы приступили к модернизации обеих систем обороны. Мезеритцкий укрепрайон, главный на пути к Берлину, был переоборудован по последнему слову инженерной техники. Целый город из железобетона и стали с подземными железными дорогами, заводами и электростанциями, он мог вместить в своих недрах по крайней мере армию. Бронированные шахты уходили на 30–40 метров в глубину, а на поверхности путь преграждали цепи надолб, протянувшиеся на многие километры. Десятки низких куполов дотов щетинились орудиями и пулеметами. Системы плотин на соседних озерах были сконструированы таким образом, что в случае необходимости можно было затопить любой участок этого укрепрайона.
Военная история еще не знала примеров, когда мощный укрепленный район прорывала танковая армия. Обычно укрепления такого рода разрушались огнем тяжелой артиллерии и с воздуха авиацией, а уже потом саперы и стрелковые части завершали уничтожение дотов и дзотов.
Нелегкую задачу поставил фронт войскам 1-й гвардейской танковой! В других условиях приказ показался бы невыполнимым, но тогда наступательный порыв войск был настолько высоким и умение, командное мастерство командиров и командующих достигло такого уровня, что любая сложная задача была по плечу танкистам.
1-я гвардейская танковая армия, ведомая генералом Катуковым, продолжала победоносный марш. Мощный гул советских танков заставил содрогнуться врага. «Старый знакомый» командарма по Орлу и Мценску генерал-полковник Гудериан, ставший к тому времени начальником штаба германских сухопутных войск, обратился к своим войскам с воззванием. Он заклинал их лечь костьми, но остановить движение русских танков.
Но немецкие войска уже не могли «положить конец» наступлению советских танков. Советские танки и пехота подходили к Одеру, от которого до Берлина оставалось всего 70 километров. Противник лихорадочно закреплялся по Одеру, перебрасывал сюда с запада все новые и новые соединения. Одновременно в Померании готовилась к контрудару гитлеровская группа армий «Висла».
Угроза нависла с севера…
С 24 февраля по 31 марта 1945 года было окончательно ликвидировано основное ядро восточно-померанской группировки врага. В результате этой операции 2-й и 1-й Белорусские фронты значительно улучшили свое оперативное положение. Большую лепту в эту операцию внесли и танкисты 1-й гвардейской танковой армии, первые вышедшие к берегу Балтийского моря.
К этому времени пали Познань и другие города-крепости. Дороги и мосты на освобожденных территориях приведены в порядок, подтянулись ближе к войскам тылы.
Теперь у советского командования были развязаны руки. Началась подготовка к последнему, решающему штурму.
Закончив бои в Гдыне, 1-я гвардейская танковая армия вновь вернулась на 1-й Белорусский фронт. Она сосредоточилась в лесах на правобережье Одера, восточнее плацдарма, захваченного в свое время гвардейцами-танкистами И.И. Гусаковского и расширенного армиями В.И. Чуйкова и Н.Э. Берзарина.
Перед штурмом Берлина 1-я гвардейская танковая армия получила пополнение личным составом и боевой техникой. Кроме того, армии был придан 11-й танковый корпус генерал-майора И.И. Ющук. Перед началом Берлинской операции армия имела в строю 854 боевые машины. Такого количества танков и САУ в армии не было за все время войны.
Личный состав армии ответственно готовился к предстоящим боям. Особый упор на занятиях делался на отработку вопросов организации взаимодействия танков и САУ с пехотой, артиллерией, саперами при атаке отдельных опорных пунктов противника, а также способов и методов ведения уличных боев.
А лично командарм, возглавляя эту учебу, разработал инструкцию о том, как должны сражаться на берлинских улицах штурмовые отряды и группы. Эти вопросы, все без исключения, участвующий в штурме города личный состав отрабатывал на точном макете Берлина. На этом макете отрабатывались и вопросы связи, боевого обеспечения – все, из чего складывались позже боевые действия в пригородах и в самом Берлине.
Да, последние бои не обещали быть легкими! Враг еще обладал огромным количеством хорошо вооруженных войск. Местность благоприятствовала оборонительным действиям. Болотистые реки и речушки, каналы, озера – выгодный рельеф, где можно не только сковать, но и перемолоть наступающие части.
Были для танкистов и другие трудности.
Западный берег Одера – болотистая пойма. А следом за поймой – Зееловские высоты. Они неминуемо нависнут над танкистами отвесными скалами. Кроме того, с севера на юг, на восточных окраинах Зееловских высот, по глубокому каньону проходила железная дорога. Тоже серьезное препятствие.
Гитлеровцы провели громадную работу по укреплению будущего района боев. Что ни шаг – бетонированная или дерево-земляная огневая точка! Словом, всю землю и сам город они превратили в сплошную зону обороны.
5 апреля штаб фронта собрал совещание командармов, начальников штабов, членов военных советов, командующих артиллерией армий и командиров отдельных корпусов. Всем прибывшим были сообщены подробные данные о противнике и были поставлены конкретные боевые задачи каждому соединению.
На этом совещании Маршал Советского Союза Г.К. Жуков вручил гвардии генерал-полковнику танковых войск М.Е. Катукову вторую Золотую Звезду Героя Советского Союза. Этой высокой награды он был удостоен за успешное выполнение 1-й гвардейской танковой армией задач в Висло-Одерской наступательной операции. Но для Михаила Ефимовича это было приятной неожиданностью. Дело в том, что за успехи в вышеназванной операции он командующим бронетанковыми и механизированными войсками 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенантом танковых войск Г.Н. Орлом был 8 марта 1945 года представлен к награждению орденом Суворова I степени. В наградном листе говорилось:
«…1-я гв. танковая армия, руководимая Гв. генерал-полковником т/в тов. КАТУКОВЫМ, в 1945 году участвовала в двух больших боевых операциях войск 1-го Белорусского фронта, показав при этом образцы смелых и стремительных ударов по противнику.
В Варшавской операции 1-го Белорусского фронта 1-я гв. танковая армия после ввода в прорыв с Варкинского плацдарма форсировала р. Пилица в р-не Нове-Място и, развивая стремительное наступление, овладела городом Лодзь. В дальнейшем, форсировав р. Варта, армия тов. КАТУКОВА вышла к городу Познань и, отрезав пути отхода Познаньской группировке противника, не задерживаясь, устремилась к границам Германии. Вторгшись в пределы Бранденбургской провинции и преодолевая ожесточенное сопротивление врага, 1-я гв. танковая армия под руководством тов. КАТУКОВА первой вышла к реке Одер.
В Померанской операции войск 1-го Белорусского фронта /1 – 7 марта 1945 года/ войска 1-й гв. танковой армии, войдя в прорыв стремительным ударом, рассекли оборону 11-й немецкой армии и решительно устремились на пути отхода ее. Преодолевая упорное сопротивление противника и развивая стремительное наступление, на 4-й день операции армия, руководимая тов. КАТУКОВЫМ, вышла к Балтийскому морю в районе города Кольберг, блестяще выполнив тем самым поставленную ей задачу.
ВЫВОД: За умелое и успешное проведение наступательной операции, в результате чего противник был дезорганизован и лишен возможности произвести перегруппировку своих сил, и нанесение при этом противнику большого урона в живой силе и технике, Гв. Генерал-полковник танковых войск тов. КАТУКОВ достоин награждения орденом «СУВОРОВА ПЕРВОЙ СТЕПЕНИ…».
Военный Совет 1-го Белорусского фронта, рассмотрев это ходатайство, сделал свое заключение: «Достоин присвоения звания дважды Героя Советского Союза».
В Указе Президиума Верховного Совета СССР от 6 апреля 1945 года говорилось: «За образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками, дающее право на получение звания Героя Советского Союза, наградить Героев Советского Союза второй медалью «Золотая Звезда», соорудить бронзовые бюсты и установить их на постаментах на родине награжденных:
……………………………………………………
гвардии генерал-полковника танковых войск Катукова Михаила Ефимовича…»
……………………………………………………
А впереди был Берлин. По приказу командования фронта в ночь на 16 апреля 1-я гвардейская танковая армия должна была выйти на заодерский плацдарм на участке Альт-Малиш – Дольгелин-Зеелов, где в это время находились части 8-й гвардейской армии генерала В.И. Чуйкова.
Командарм, член Военного Совета, начальник штаба армии в последний раз перед операцией объехали укрытые в лесу на правом берегу Одера войска объединения. Затем генерал М.Е. Катуков прибыл на заодерский плацдарм, который был еще теснее зависленского.
Именно здесь командарм-1 и получил приказ командующего войсками фронта: не дожидаясь полного прорыва вражеской обороны, ввести в сражение 1-ю гвардейскую танковую армию с задачей совместно с 8-й гвардейской армией завершить прорыв тактической зоны обороны противника.
Хотя перспектива бросать танки и САУ на неподавленные огневые точки врага и не радовала генерала Катукова, он понимал, что в сложившейся ситуации у командующего войсками фронта иного выхода не было, так как за 9 часов непрерывных атак пехота генерала Чуйкова смогла вклиниться во вторую полосу обороны противника только на отдельных участках. Под угрозой срыва оказалась вся наступательная операция фронта. К тому же нам было выгодно, чтобы противник вывел резервы из Берлина сюда, в открытое поле. Даже на Зееловских высотах громить их было удобнее, чем в самом Берлине.
Командующий армией приказывает развернуть все три корпуса на плацдарме. На правый фланг направил 11-й танковый корпус генерала И.И. Ющука, в центре – 11-й гвардейский танковый корпус полковника А.Х. Бабаджаняна, а слева – 8-й гвардейский механизированный корпус генерала И.Ф. Дремова.
Теснота на плацдарме, бесчисленные рвы, минные поля резко ограничивали маневренность танков. Поэтому одновременно ввести в сражение основные силы армии не удалось.
18 апреля бои на Зееловских высотах достигли наивысшего накала. Противник бросал в бой все новые и новые дивизии, батальоны фольксштурма, команды истребителей танков, сформированные из членов «гитлерюгенда». На танкоопасные направления он поставил защитные батареи, так что каждый шаг вперед требовал от наших войск огромных усилий. Приходилось буквально выковыривать неприятеля из глубоких окопов и траншей, подавлять его железобетонные огневые точки, разбивать металлические колпаки и закопанные танки. Поэтому 17 и 18 апреля танкисты продвигались не более четырех километров в сутки.
На командном пункте генерала Катукова все время находился командир авиационного корпуса генерал И.В. Крупский. Как только командарм получал от командиров корпусов и бригад донесения, что в таком-то квадрате они наткнулись на мощный узел обороны врага, он передавал их заявку Крупскому, и его экипажи срочно вылетали в «горячую точку». Позиции противника подвергались удару с воздуха. Это была очень эффективная поддержка. «Должен сказать, – писал позднее маршал Катуков, – что если наши войска прорвали оборону Зееловских высот за один-два дня, а не за больший срок, то в этом, безусловно, большая заслуга штурмовиков И.В. Крупского, совместно с наземными войсками они пробили коридор в мощной системе вражеских оборонительных сооружений…»
Между тем соединения 1-й гвардейской танковой в тесном взаимодействии с войсками генерала Чуйкова продолжали рваться вперед. В течение первых четырех дней операции 1-я гвардейская танковая армия фактически выполняла задачу непосредственной поддержки пехоты. В результате чего стремительного наступления не получилось. Войска армии медленно вместе с пехотой «прогрызали» одну за другой оборонительные позиции противника.
А когда войска танковой армии приблизились к внешнему обводу Берлина, сюда подошли и передовые части 1-го Украинского фронта. Установилась связь с наступающей левее 3-й гвардейской танковой армией генерала П.С. Рыбалко.
Вечером 20 апреля 1945 года в штаб армии поступила радиограмма командующего войсками фронта:
«Катукову, Попелю.
1-й гвардейской танковой армии поручается историческая задача – первой прорваться в Берлин и водрузить Знамя Победы.
Лично вам поручается организовать исполнение. Пошлите от каждого корпуса по одной лучшей бригаде в Берлин и поставьте им задачу не позднее 4 часов утра 21.4 любой ценой прорваться на окраину Берлина.
Жуков. Телегин».
Выполнить приказ фронта командарм поручил лучшим бригадам армии – 1-й и 44-й. Путь к Берлину проходил через леса. Это была единственная дорога: на флангах простиралась цепь озер.
Леса горели, дым пожарищ мешал дышать и ограничивал видимость. Тщательно замаскированные орудия противника и притаившиеся фаустники поджидали танкистов на каждом шагу.
Впереди бригад двигались мотострелки и уничтожали засады. За ними, подминая кустарники и деревья, прокладывали путь к Берлину танки.
В ночь на 21 апреля бригады продвинулись на 25 километров и, наступая через Эркнер, завязали бой на внешнем обводе германской столицы. Корпус Бабаджаняна обошел Карлсхорст, а корпус Дремова вместе с пехотой генерала Чуйкова ворвался в Кепеник. Это уже были предместья германской столицы. Одновременно к северным окраинам Берлина прорвались танкисты 2-й гвардейской танковой армии и пехота армии генерала Н.Э. Берзарина.
Бои завязались на внешнем обводе германской столицы. Танкистам 1-й гвардейской танковой армии приходилось преодолевать в огненном смерче систему дотов, дзотов, всевозможных противотанковых препятствий, заграждений и ловушек. Они шли через минные поля, завалы по такой местности, где гитлеровцы приспосабливали к обороне каждое строение.
Но ничто не могло поколебать наступательного духа советских воинов. Напрасно гитлеровцы разбрасывали с самолетов листовки, пытаясь как-то устрашить наших бойцов. Так, в одной из листовок говорилось:
«От Берлина вы недалеко. Но вы не будете в нашей столице. В Берлине до 600 тысяч домов, и каждый – это крепость, которая будет для вас могилой».
Но вражеские листовки разлетались по ветру, и с каждым днем таяла под мощными ударами советских войск пресловутая неприступность последних берлинских рубежей фашистов.
Сколько советских воинов мечтало дойти до Берлина! Скольких мечта не осуществилась! И вот она, столица рейха, – до нее рукой подать. Теперь уже советские воины не встречали указателей до Берлина «100… 70… 50 км». На одном из перекрестков была на указателе надпись, торопливо начерченная мелом: «До рейхстага – 15 км».
Но какие это были километры!
В Берлине здания были превращены в опорные пункты. Они взаимно прикрывали друг друга огнем, связанные между собой ходами сообщений и таким образом объединенные в узлы сопротивления, в оборонительные рубежи, полосы и секторы.
По существу, советским войскам предстояло взять крепость с гарнизоном свыше 300 тысяч защитников. Город обороняли отборные фашистские соединения и часть населения, фанатично верившая в Гитлера.
Берлин в то же время олицетворял собой фашизм во всей его звериной сущности. Бойцы и офицеры рвались в этот город, чтобы раз и навсегда покончить с теми, кто принес неисчислимые страдания нашему народу.
Генералу Катукову докладывали, что многие легкораненые бегут из госпиталей, игнорируя запреты врачей. Их можно было понять! Кому же не хотелось участвовать в штурме германской столицы!
Итак, начались берлинские уличные бои. В ночь на 24 апреля все части 1-й гвардейской танковой и 8-й гвардейской армий переправились через реку Шпрее. В результате обе армии вышли в район Адлерсхоф-Бонсдорф и заняли выгодное положение для дальнейшего наступления к центру Берлина с юго-востока. Кроме того, теперь была возможность установить локтевую связь с 3-й гвардейской танковой армией 1-го Украинского фронта.
До этого времени войска 1-й гвардейской танковой армии наступали в одной полосе с 8-й гвардейской армией генерала В.И. Чуйкова. Но в городе сложилась иная обстановка, и генерал М.Е. Катуков попросил командующего войсками фронта маршала Г.К. Жукова, чтобы он дал танковой армии самостоятельную полосу наступления в Берлине. Г.К. Жуков согласился с этим предложением, но при этом приказал выделить для танковой поддержки 8-й гвардейской армии 64-ю отдельную гвардейскую танковую бригаду и армейский тяжелый танко-самоходный полк. До конца боев в Берлине они воевали вместе с армией генерала В.И. Чуйкова.
Ось наступления 1-й гвардейской танковой армии проходила по улице Вильгельмштрассе, упиравшейся в Тиргартен, что неподалеку от имперской канцелярии в Рейхстаге.
Очень мешали танкистам фаустники. Но гитлеровцы забыли, что всякое оружие можно направить и против его создателей.
Во время Восточно-Померанской операции генерал М.Е. Катуков предусмотрительно поставил задачу захватывать фаустпатроны. Всего армии удалось захватить 4500 фаустпатронов. Примерно 1500 было истрачено на полигонах, когда, готовясь к Берлинской операции, проводились занятия с мотопехотой, привлекаемой для действий в составе штурмовых отрядов и групп. А 3000 фаустпатронов специально приберегли для боев в Берлине. Впоследствии они были успешно применены.
В полдень 25 апреля берлинская группировка противника была полностью окружена. Войска Красной Армии медленно, но неотвратимо приближались к центру города. 27 апреля части 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий были отделены от парка Тиргартен – конечной цели наступления объединений – расстоянием в 1 километр. Бои начались в самом центре Берлина, там, где располагались военные и правительственные учреждения Германии, штаб обороны города и бункер Гитлера.
Положение войск берлинского гарнизона стало катастрофическим. Но гитлеровцы дрались с отчаянием обреченных.
Тогда в кипении оглушающего боя трудно было вести счет героическим подвигам офицеров и бойцов армии. Политдонесения воспроизводят картину боев в Берлине в самых разнообразных деталях.
28 апреля корпус полковника Бабаджаняна во взаимодействии с 9-м стрелковым корпусом 5-й ударной армии, наступавшим с востока, полностью очистил от противника Ангальтский вокзал. Корпус генерала Дремова с соединениями 8-й гвардейской армии наступал в северо-западном направлении навстречу 3-й ударной армии, выходившей в район Рейхстага.
Из воспоминаний маршала М.Е. Катукова:
«…В этот день вечером мне позвонили из штаба фронта и предупредили: по Рейхстагу огня не открывать, к нему уже вышли части генерал-полковника В.И. Кузнецова.
Обидно, конечно, что честь водрузить Знамя над Рейхстагом досталось не нам, но, с другой стороны, мы радовались каждому успешному шагу наших товарищей навстречу победе.
29 апреля я поставил командирам корпусов последнюю задачу: И.Ф. Дремову – во взаимодействии с частями 8-й гвардейской армии захватить зоологический сад; А.Х. Бабаджаняну – Потсдамский вокзал и имперскую канцелярию. Оба корпуса к 1 мая должны были соединиться с частями армий Кузнецова и Богданова. С верхнего этажа полуразрушенного здания, в котором находился мой НП, уже видны Бранденбургские ворота – рубеж нашей встречи с боевыми товарищами…
…В ночь на 1 мая я приехал на командный пункт В.И. Чуйкова – боевого нашего соратника. Но едва утрясли мы свои дела насущные, как на КП появился начальник Генерального штаба немецкой армии генерал пехоты Кребс. Он пришел, чтобы передать советскому командованию «особо важное сообщение».
Позднее мы узнали, «Кребс передал нашему командованию сообщение о самоубийстве Гитлера, список нового имперского правительства, а также обращение Геббельса и Бормана к Советскому Верховному Главнокомандованию с предложением о временном прекращении военных действий в Берлине с целью создания условий для ведения мирных переговоров между Германией и СССР».
Как только эти намерения гитлеровской верхушки стали известны советскому командованию, штурм Берлина усилился. В 18 часов 1 мая грохот канонады снова потряс воздух. Гвардейцы 1-й гвардейской танковой совместно с пехотой В.И. Чуйкова ринулись в последнюю атаку на Тиргартен. Навстречу им пробивались части 3-й ударной армии генерала Кузнецова и 2-й гвардейской танковой армии генерала Богданова. Вечером того же дня, уничтожая последние очаги сопротивления, передовые отряды четырех армий ворвались в Тиргартен…
Солдаты и офицеры бросились в объятия друг друга. Какие-то считаные километры отделяли бойцов двух армий! Но с каким трудом, с какими тяжелыми потерями дались эти километры!
Судьба берлинского гарнизона была предрешена. В 6 часов 2 мая на командный пункт В.И. Чуйкова явился комендант города генерал Вейдлинг, а утром туда был доставлен и последний член гитлеровского правительства – Фриче. Оба руководителя согласились издать приказ о капитуляции берлинского гарнизона…
По всем телефонам тут же был отдан приказ армии: немедленно прекратить огонь…
…Итак, поставлена последняя точка в гигантской берлинской эпопее. Враг капитулировал. Я посмотрел на часы. Было 15 часов 2 мая 1945 года…
…Утром 3 мая мы хоронили боевых друзей, отдавших свои светлые жизни в последних боях за Берлин. В скорбном молчании обнажили головы гвардейцы. Вырастали могильные холмы у Бранденбургских ворот и в Трептов-парке. Венки, нежные весенние цветы…»
Так завершилась война для командующего 1-й гвардейской танковой армией дважды Героя Советского Союза, кавалера двух орденов Ленина, двух орденов Красного Знамени, орденов Суворова I степени, Кутузова I и II степеней, Богдана Хмельницкого 1-й степени, ордена Красного Знамени Монгольской Народной республики, целого ряда медалей, в том числе медали «За боевые заслуги», гвардии генерал-полковника танковых войск Михаила Ефимовича Катукова.
Впереди была трудная, но почетная служба в рядах Вооруженных Сил.
Давайте, уважаемые читатели, подытожим жизненный и боевой путь прославленного, доблестного и героического танкового полководца.
Из «Военной энциклопедии», том 3 (Москва, 1995):
«КАТУКОВ Михаил Ефимович 4(17).9.1900, с. Большое Уварово ныне Озерского р-на Моск. обл., – 8.6.1976, Москва), маршал бронетанковых войск (1959), дважды Герой Советского Союза (23.9.1944 и 6.4.1945). В Сов. Армии с 1919. Окончил Могилевские пех. курсы (1922), курсы «Выстрел» (1927), Академич. курсы усовершенствования комсостава при Воен. акад. механизации и моторизации РККА (1935) и Высшие академич. курсы при Воен. акад. Генштаба (1951). Участник Октябр. вооруж. восстания в 1917 г. в Петрограде. В Гражданскую войну рядовым бойцом сражался против белогвардейцев на юж. фронте. С 1922 командовал взводом, ротой, был нач-ком полк. школы, нач-ком штаба полка, бригады, ком-ром учеб. батальона и танк. бригады. С ноября 1940 ком-р 20-й танк. дивизии. В начале Вел. Отеч. войны участвовал в оборонит. операциях в р-не гг. Луцк, Дубно, Коростень, показав себя умелым, инициативным организатором танк. боя с превосходящими силами пр-ка. Эти качества ярко проявились в битве под Москвой, когда он командовал 4-й танк. бригадой. В первой половине окт. 1941 под Мценском на ряде оборонит. рубежей бригада стойко сдерживала продвижение танков и пехоты пр-ка и нанесла им большой ущерб. Совершив 360-км марш на истринское направление, бригада К. в составе 16-й армии Зап. фронта героически сражалась на волоколамском направлении и участвовала в контрнаступлении под Москвой. 11 ноября 1941 за отважные и умелые боевые действия бригада первой в танк. войсках получила звание гвардейской. Опыт умелых действий бригады был обобщен в написанной под руководством К. и рекомендованной для использования в войсках «Инструкции по борьбе с танками, артиллерией и пехотой противника». В 1942 К. командовал 1-м танк. корпусом, отражавшим натиск вражеских войск на курско-воронежском направлении, с сент. 1942 – 3-м мех. корпусом. В янв. 1943 назначен командующим 1-й танк. армией, к-рая в составе Воронежского, а позднее 1-го Укр. фронта отличилась в Курской битве и при освобождении Украины. В апр. 1944 армия была преобразована в 1-ю гв. танк. армию, к-рая под командованием К. участвовала в Львовско-Сандомирской, Висло-Одерской, Восточно-Померанской и Берлинской операции, форсировала рр. Висла и Одер. За умелое руководство войсками и проявленные мужество и героизм в Львовско-Сандомирской операции К. присвоено звание Героя Сов. Союза. Второй медалью «Золотая звезда» он был награжден за успешные боевые действия 1 гв. танк. армии в Восточно-Померанской операции. В Берлинской операции армия под командованием К., наступая на направлении гл. удара 1-го Белорусского фронта, участвовала в прорыве мощной обороны пр-ка на Зееловских высотах и штурме Берлина. В послевоенное время К. командовал армией, бронетанк. и мех. войсками Группы сов. войск в Германии. С 1955 генерал-инспектор Гл. инспекции Мин-ва обороны СССР, с 1957 зам. нач-ка Гл. управления боевой подготовки Сух. войск. В 1963–1976 в Группе ген. инспекторов Мин-ва обороны СССР. Награжден 4 орд. Ленина, 3 орд. Красного Знамени, 2 орд. Суворова 1 ст., орденами Кутузова 1-й ст., Богдана Хмельницкого 1-й ст., Кутузова 2-й ст., Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3-й ст., медалями, а также иностран. орденами…»