Страница:
«Идиот, не смей этого делать!»
– Не шевелись, – зашипел плетущий.
Анжей вздрогнул, дернулся, обернулся к двери – и потерял концентрацию. Кинжал в его руках задрожал, очертания смазались. Тэйнар разглядел на его лице странную смесь чувств – радость, страх, боль… тень надежды и… досаду? В следующий миг в глазах полуэльфа загорелась решимость, кинжал вновь обрел четкую форму и устремился вниз и к телу.
В одно мгновение светловолосый выплеснул больше половины оставшейся энергии. Касание пальцев к двери, и та за долю секунды полностью промерзает, структуры дворфской стали разрушаются, превращая прочнейший металл в хрупкую и совершенно бесполезную пародию преграды. Удар ногой, лед рассыпается осколками, раня руки и лицо, не обращая на это внимания, Тэйнар врывается внутрь…
Он почти успел. Лезвие кинжала вычертило глубокую борозду на груди Анжея и от удара плетущего вылетело из пальцев полуэльфа. Клинок брызгами рассыпался по воздуху. Мелкие капли Тьмы тут же истаяли.
На какое-то мгновение повисла тишина, и этого мгновения ему хватило, чтобы осознать: Анжей все еще жив. Пальцы резко вплелись в волосы юноши, Тэйнар рывком вздернул его на ноги, и на секунду взгляды черных и серых глаз встретились. Краем сознания он отметил, что пальцы в волосах перепачкались чем-то липким, с запахом, похожим на запах железа, но эта деталь не показалась сейчас важной.
– Ты уверен? – Голос тверд и холоден.
– Зачем ты пришел? – хрипло, обреченно выдохнул полуэльф.
– Мне развернуться и уйти обратно? – усмехнулся плетущий, ослабляя хватку в волосах.
– Как хочешь, – еле слышно сорвалось с помертвевших, обескровленных губ.
Но, противореча безразличности слов, его пальцы неожиданно сильно впились в запястье свободной руки Тэйнара, прикосновением почти умоляя не отталкивать, не бросать, не оставлять снова здесь, наедине со страхом, болью и неизбежностью.
Анжей обмяк, безвольно повиснув на руках светловолосого…
Тэйнар тихо выругался на каком-то наречии эльфийского, высвобождая руку из волос юноши и подхватывая того на руки, попутно сформировал матрицу защитного плетения. Он слишком легкий. Даже для полуэльфа. Простое заживляющее заклятие сухой, холодной волной прокатилось по коже Анжея, останавливая кровь. Еще раз оглядевшись, плетущий вышел из камеры.
Неожиданно бережно неся бесчувственное тело странного мага, он поднялся на свой этаж и тут же направился в ванную комнату – просторное помещение, облицованное холодным гладким мрамором, с которого легко будет смыть потом кровь. Положив свою ношу на кушетку и убедившись, что юноша жив, хоть и по-прежнему на грани смертельного истощения, Тэйнар запер дверь изнутри.
Мертвенно-бледный, чудовищно худой, со спутавшимися черными волосами, в которых запеклась кровь, Анжей походил на изломанную куклу. Почти неживую куклу. Порванная одежда, перепачканная частицами засохшей крови, только усугубляла этот эффект.
Проклиная про себя весь этот мир, Тэйнар потянулся за стилетом, запоздало вспомнил, что все клинки у него забрали, и, плюнув на затраты энергии, просто материализовал в пальцах длинное блестящее лезвие. Осторожно срезал остатки одежды, стер с бледной кожи кровь.
Много шрамов. Слишком много для такого юнца. Застарелые, уже побелевшие, и более свежие, сизые. И новые, совсем новые, еще даже не шрамы, просто раны. Кровоподтеки, ссадины – что с ним делали? Впрочем, понятно, что…
В последующие полчаса эльфийскому Todlaenell пришлось понять, что арсенал его исцеляющих плетений не то что крайне скуден, а попросту преступно недостаточен. Тем не менее ему удалось остановить кровь, залечить все мелкие раны и хотя бы закрыть раны серьезные, запустив и ускорив процесс естественной регенерации. В себя полуэльф за это время так и не пришел.
Тэйнар перенес Анжея к себе в комнату, укутав с головы до ног в большое полотенце, и если бы кто-нибудь задал ему вопрос, зачем он поступил именно так, а не иначе, светловолосый вряд ли нашелся бы, что ответить. С точки зрения плетущего, перед ним был мальчишка, ничем не привлекательный или выделяющийся в обычной жизни. Если говорить практично, для Тэйнара он представлял интерес только своей силой, отголоски которой плетущий видел прошлым вечером в таверне.
Тем не менее сейчас Анжея лихорадило, его била дрожь, он замерзал и метался в неосознанном полубреду – и Тэйнару это не нравилось. Просто не нравилось, что с этим мальчишкой такое происходит.
Устало вздохнув, Тэйнар сел рядом и в очередной раз закурил, свободную ладонь положив юноше на лоб. К утру он будет если и не здоров, то, по крайней мере, не в лихорадке, а сейчас это состояние необходимо было просто перетерпеть. Под теплой, сильной рукой полуэльф ненадолго затих, и Тэйнар погрузился в свои мысли о происходящем.
Завтра-послезавтра их отправят на задание. Насколько Тэйнар понял, Департамент заинтересован в том, чтобы сделать из них одну команду. Две девушки и импульсивный молодой дворянин, который всю дорогу будет пытаться выделиться перед спутницами, и это не считая самого Тэйнара. Зато в команде два хороших, тренированных воина – Альвариэ и Велен. Лэрта, судя по ее рассказу, – целитель, причем не из худших. Это хорошо, целитель всегда полезен. Плюс он сам – странный маг нетрадиционного течения, возможно, вообще единственный представитель своей школы во всем мире. Почти классическая команда, оптимальная для всякого рода приключений. Боевая сила в лице двух воинов, Лэрта – целитель, и Тэйнар, способный и оказать магическую поддержку, и в случае необходимости найти ловушки, вскрыть замки, обнаружить нечто невидимое и так далее. А госпожа дель Даск еще говорила что-то о случайности. Ну-ну.
Но что оставалось пока совершенно неясным – это планы Департамента на Анжея. Что с ним делали, почему молодой человек оказался в камере и что с ним будет дальше? Хотя как раз то, почему он оказался на минус седьмом этаже, можно было объяснить весьма просто – Анжей обладал такой силой, которая либо еще не была известна и тринадцатые ее изучали, либо же, наоборот, известна и настолько опасна, что маги Департамента решили контролировать ее носителя даже столь жестоким образом. А вот почему полуэльфа сегодня от этой силы не изолировали, как самого Тэйнара несколько часов назад, было совершенно непонятно. Неужели не подозревали, что юноше может хватить отчаяния и решимости на то, чтобы попытаться покончить с собой? Не похоже. Его обещали оставить в живых. Просчет? Или же его специально оставили там, а плетущему позволили полуэльфа найти? Но Тэйнар все равно мог опоздать, да и никого, кроме себя и заключенных внизу, он не ощущал. Хотя наверняка Департамент имел силы скрыть чье-либо присутствие в своем же штабе для посторонних. Какое задание для них готовят? Связан ли с этим как-нибудь Анжей или их команду просто используют для чего-то иного? Мысли шли едва связным потоком, Тэйнару не хватало информации для того, чтобы их систематизировать, да и сил тоже. Утром должно было проясниться хоть что-то. А до утра… До утра Тэйнар хотел как можно больше узнать про мальчишку.
В это самое мгновение полуэльф под его рукой дернулся особенно сильно, и когда Тэйнар перевел взгляд чуть ниже, на него настороженно, но без испуга смотрели два огромных, темно-фиолетовых глаза.
– Зачем? – хрипло спросил Анжей.
– Зачем – что?
– Зачем ты пришел туда? Зачем спас меня? – Несмотря на полотенце и одеяло, его все еще била дрожь.
– Ты мне нужен, – холодно ответил Тэйнар.
Полуэльф дернулся от этих слов, словно от удара. Тут же лицо его перекосила гримаса боли – широкая рана на груди дала о себе знать. Тем не менее ему все же удалось сбросить со лба ладонь плетущего и отодвинуться чуть в сторону.
– Зачем?! Тоже что-то от меня хочешь? Тебе тоже что-то от меня надо? Ты такой же, как они! Ненавижу вас… – Гнев, ярость, холод, отчаяние, оборвавшаяся надежда. И совершенно мальчишечий пыл, подростковый, неопытный.
– Успокойся, я не собираюсь тебя использовать, – Тэйнар попытался добавить в голос хоть немного тепла – не получилось.
Однако Анжей, кажется, заметил само желание, он чуть расслабился и снова откинулся на подушку. Ладонь светловолосого естественно и почти незаметно вновь легла на горячий лоб.
– Тогда зачем?
Тэйнар не знал, какого ответа ждет от него полуэльф.
– Не знаю, – честно сказал он.
Настолько честно, что Анжею нечего было возразить.
– Зря. Завтра меня все равно заберут обратно.
– Не заберут. – Тэйнар сам не знал, откуда взялась в нем эта уверенность и решительность.
– Они не выпустят меня. Тех, кто попал в Департамент, не выпускают.
– Мне обещали, что выпустят. Своих обещаний они не нарушают. – Видя немой вопрос в фиолетовых глазах, Тэйнар решил пояснить: – Из нас сделают команду и выпустят.
Полуэльф снова усмехнулся, закашлявшись:
– Вас. Не меня. Меня не выпустят. Это безнадежно.
– Неправильный ответ, – холодно оборвал его плетущий.
Пожав плечами, полуэльф отвернулся.
– Это неважно. Завтра узнаем. Но все равно спасибо.
Снова повисла гулкая тишина. Тэйнар курил. Портсигар Игни, который был полон еще совсем недавно, уже почти опустел. Полуэльф следил за плетущим сначала настороженно, потом почти невидяще, просто провожая движения. Затем потянулся к той руке Тэйнара, в которой была зажата сигарета. Не ощутив сопротивления, притянул ее к губам и жадно затянулся под удивленным взглядом светловолосого.
– Меня зовут Анжей. Хотя ты, наверное, знаешь… – произнес полуэльф, отпуская руку Тэйнара и снова закутываясь в одеяло.
Плетущий промолчал. Он знал.
– Холодно.
– Тебя лихорадит, – ответил Тэйнар. – К утру должно пройти.
– Понятно. Это потому, что я вчера попал под ливень… Я всегда простужаюсь от дождей.
– Имеешь такую силу и простужаешься от дождя? – усмехнулся светловолосый. Анжей согласно кивнул.
– Зачем ты им нужен?
– Затем же, зачем и всем остальным. У меня есть сила, – просто ответил Анжей. – Сила, которая не включена ни в один из известных разделов магии. Ее нигде не изучают и не используют, о ней почти никто не знает. Я владею этой силой. Они хотят забрать ее у меня. Вытянуть и использовать по-своему. За мной очень долго охотились.
– Как ты получил ее?
Секунду Анжей смотрел на него, раздумывая, стоит рассказывать или нет. Закашлялся, судорожно вздохнул, пожал плечами.
– Я мечтал о ней всю жизнь. Понимаешь, я… Хотя нет, не понимаешь. Неважно. В общем, я родился очень слабым и больным. Моя мать, она была серая эльфа… она умерла, рожая меня. Сколько я себя помню, меня всегда окружали две вещи – врачи и запреты. Мне почти ничего нельзя было делать, это было опасно для моего слабого здоровья, – с горьким сарказмом проговорил он. – Мне можно было только лечиться. А я хотел быть сильным, хотел бегать с другими мальчишками, хотел ездить верхом не только в сопровождении как минимум одного врача и кого-нибудь из прислуги, хотел лазать по деревьям и играть с другими детьми. Хотел иметь возможность разбить нос сыну повара, который надо мной насмехался… Однажды он довел меня до слез, и отец увидел меня в тот момент. Мне пришлось рассказать ему, в чем дело, и сына повара высекли на конюшне. Он больше не смеялся надо мной, только смотрел презрительно, даже когда кланялся. Я навсегда это запомнил и больше никогда и никому не жаловался, когда меня обижали. Но как же я хотел быть сильным!
Как-то раз я сидел в библиотеке и учил историю. В одной из глав был вскользь упомянут какой-то маг, который в молодости отличился тем, что до полусмерти избил посмевшего насмехаться над его хромотой воина – он при помощи магии усилил себя и просто избил обидчика кулаками. Я нашел другую книгу, в которой рассказывалось про того мага подробнее, прочитал еще несколько книг про магов… Тогда я уже знал, кем буду.
Поехав с отцом в город, я ухитрился сбежать – потом соврал, что меня оттеснили в толпе и я заблудился. Я пристал к первому попавшемуся магу, отдал ему драгоценное кольцо, которое заранее украл у отца, и он проверил меня на наличие способностей. Сказал, что, если я буду хорошо учиться, я смогу стать неплохим магом. Я обрадовал отца, но он почему-то пришел в страшную ярость и запретил мне даже думать о магии. Мой отец, он довольно мягкий и сдержанный человек, но если дело касается какого-то принципиального вопроса – с ним бесполезно спорить.
Я спорить и не стал. Я стал воровать. Мне везло, и все кражи удавалось либо провернуть так, что об этом никто не узнавал, либо свалить на кого-нибудь. Так я убрал из замка повара вместе с его сыном. На вырученные деньги я скупал в городе книги. Любые книги о магии, которые мне удавалось найти. И учился. Я до сих пор помню наизусть свои первые книги и даже среди ночи могу процитировать любую страницу из «Монструма». Я учился, и у меня даже что-то получалось. Я как мог часто заходил к тому магу, который сказал, что у меня есть способности, он помогал мне практиковаться… и получал за это очень хорошие деньги. А когда мне исполнилось четырнадцать, он сказал, что я научился уже всему, чему мог научиться сам, и мне надо в Академию магии.
Я сбежал из дома, украв довольно большую сумму в драгоценных камнях, направился в Мидиград. С легкостью сдал вступительные экзамены, хотя сперва мне хотели отказать из-за возраста – в Академию принимают только с семнадцати. А за день до начала занятий в столицу примчался мой отец. Я был несовершеннолетним, и он имел право забрать мои документы и запретить им принимать меня. Естественно, он воспользовался этим правом. Мне самому едва удалось снова бежать.
Потом я много странствовал, пока в шестнадцать лет не нашел учителя. Я думал, что поучусь у него год, до совершеннолетия, а потом смогу уже с полным правом снова поступить в Академию, и даже запрет отца будет мне не страшен. Но прожив с учителем этот год, я понял, что от него научусь большему, чем от учителей Академии, – он свободнее смотрел на многие вещи и гораздо меньше внимания уделял «показательной» магии, предпочитая более важную, реальную.
Когда мне было чуть больше восемнадцати, он умер. Я был рядом с ним, когда он умирал. Я случайно там оказался. Мы тогда жили в горах, и он пошел за какими-то травами. И сорвался со скалы. Я пошел его искать… Когда нашел, он просил меня уйти поскорее как можно дальше – я не понял, почему. Впрочем, я бы не успел выполнить его просьбу. Он умер почти сразу после того, как я его нашел.
Я стоял на коленях рядом с его телом и понимал, что остался совсем один. И вдруг я почувствовал Силу. Она вышла из учителя, и висела в воздухе, прямо передо мной. Темный пульсирующий сгусток. Что-то внутри меня рванулось ей навстречу, меня охватило совершенно непонятное и необъяснимое ощущение абсолютного, всепоглощающего счастья… Я шагнул вперед, вдохнул этот сгусток в себя и почувствовал, что внутри меня что-то стало более цельным.
Мне удалось достаточно быстро понять, насколько опасна обретенная мною Сила. Я был бесконечно счастлив, но прекрасно осознавал, что такое надо держать под постоянным и очень жестким контролем. И осознавал, что лично моих сил пока что не хватит на то, чтобы ее контролировать. Я не собирался ею пользоваться, пока не накоплю достаточную мощь…
Все случилось внезапно и совершенно неожиданно для меня. После смерти учителя я хотел снова попытаться поступить в Академию, но потом понял, что с моей новой Силой это бессмысленно, и я отправился странствовать.
Однажды я остановился на ночь в небольшой таверне на перекрестке двух не очень важных дорог. В такой таверне, где всегда полно всяческого сброда, от наемников и простых путников, до головорезов и разбойников. Надо мной кто-то начал насмехаться, я взбесился, запустил в обидчика «Стрелу» – это заклинание[3] первого круга, достаточно простое. На мою беду, в компании того, с кем я сцепился, тоже был маг.
Меня тогда очень сильно избили, продолжая насмехаться. Мне было больно и обидно и немного смешно от понимания того, что я могу убить их всех одним только своим желанием. И тогда я подумал: если я могу это сделать, то почему бы мне это и не сделать?
На месте той таверны осталась только глубокая яма да выжженный на полмили вокруг лес. А я был счастлив. Впервые в жизни я ощущал себя по-настоящему сильным! При инициации я получил огромное, непредставимое количество энергии. Мне казалось, что я могу все! Я и мог все…
За мной начали охотиться. Меня это веселило – мне нравилось изображать из себя беспомощную жертву, раз за разом как будто по счастливой случайности ускользающую из-под носа гончих, а потом, заведя их в ловушку, внезапно оборачиваться из загнанной жертвы в беспощадного и непобедимого охотника.
А потом энергия, оставшаяся после инициации, закончилась. И моя магия начала питаться моей жизненной энергией. После самых несложных заклинаний я чувствовал себя полумертвым, обострились все мои болезни, я чуть ли не умирал…
И мне пришлось постоянно убегать. Я нигде не останавливался подолгу, прятался, ускользал. Полтора года я жил в постоянном страхе, что меня обнаружат и за мной придут. Полтора года напряжения. Я устал от этого. Я почти начал мечтать о смерти…
Анжей выдохнул и умолк. Его по-прежнему лихорадило, начался сильный жар. Рассказ, занявший около часа – юноша часто замолкал, подолгу не мог восстановить дыхание, – вымотал его морально и физически. Глаза, неестественно ярко блестевшие на протяжении всей истории, потухли.
Помолчав, полуэльф посмотрел на Тэйнара:
– Я и правда очень устал. Мне нечего терять. Зря ты спас меня.
Светловолосый снова промолчал.
– Не зря, – через пару секунд холодно произнес он. – Сколько тебе лет?
– Двадцать.
– А силу ты получил в восемнадцать?
– Да.
«Какой мальчишка, – подумал Тэйнар. – Даже по человеческим меркам еще юнец, а ведь он полуэльф, причем не лесной крови, а серой. У них возраст совершеннолетия, кажется, около тридцати».
– Холодно… – снова произнес Анжей, инстинктивно придвигаясь ближе к Тэйнару. – Ты ложиться будешь?
– Докурю и лягу, – спокойно ответил плетущий.
Анжей снова провалился в полусон. То ли продолжалась его лихорадка, то ли снились кошмары, но спал он беспокойно.
Настолько беспокойно, что Тэйнар решил переночевать здесь же, не отходя слишком далеко.
Проснувшись, плетущий с изумлением понял, что голова Анжея лежит у него на плече, а сам он держит юношу в объятиях, сцепив пальцы и не позволяя полуэльфу даже пошевелиться лишний раз. Тэйнар смутно помнил, что кошмары не оставляли раненого до самого утра, и подобные меры были лишь предосторожностью…
Впрочем, неважно.
Выкурив сигарету, Тэйнар осторожно высвободил руку, на которой лежал Анжей, убедился, что вчерашние залечивающие плетения не прошли даром, после чего оделся и вышел, направившись в уже знакомую ему комнату для собраний.
4
– Не шевелись, – зашипел плетущий.
Анжей вздрогнул, дернулся, обернулся к двери – и потерял концентрацию. Кинжал в его руках задрожал, очертания смазались. Тэйнар разглядел на его лице странную смесь чувств – радость, страх, боль… тень надежды и… досаду? В следующий миг в глазах полуэльфа загорелась решимость, кинжал вновь обрел четкую форму и устремился вниз и к телу.
В одно мгновение светловолосый выплеснул больше половины оставшейся энергии. Касание пальцев к двери, и та за долю секунды полностью промерзает, структуры дворфской стали разрушаются, превращая прочнейший металл в хрупкую и совершенно бесполезную пародию преграды. Удар ногой, лед рассыпается осколками, раня руки и лицо, не обращая на это внимания, Тэйнар врывается внутрь…
Он почти успел. Лезвие кинжала вычертило глубокую борозду на груди Анжея и от удара плетущего вылетело из пальцев полуэльфа. Клинок брызгами рассыпался по воздуху. Мелкие капли Тьмы тут же истаяли.
На какое-то мгновение повисла тишина, и этого мгновения ему хватило, чтобы осознать: Анжей все еще жив. Пальцы резко вплелись в волосы юноши, Тэйнар рывком вздернул его на ноги, и на секунду взгляды черных и серых глаз встретились. Краем сознания он отметил, что пальцы в волосах перепачкались чем-то липким, с запахом, похожим на запах железа, но эта деталь не показалась сейчас важной.
– Ты уверен? – Голос тверд и холоден.
– Зачем ты пришел? – хрипло, обреченно выдохнул полуэльф.
– Мне развернуться и уйти обратно? – усмехнулся плетущий, ослабляя хватку в волосах.
– Как хочешь, – еле слышно сорвалось с помертвевших, обескровленных губ.
Но, противореча безразличности слов, его пальцы неожиданно сильно впились в запястье свободной руки Тэйнара, прикосновением почти умоляя не отталкивать, не бросать, не оставлять снова здесь, наедине со страхом, болью и неизбежностью.
Анжей обмяк, безвольно повиснув на руках светловолосого…
Тэйнар тихо выругался на каком-то наречии эльфийского, высвобождая руку из волос юноши и подхватывая того на руки, попутно сформировал матрицу защитного плетения. Он слишком легкий. Даже для полуэльфа. Простое заживляющее заклятие сухой, холодной волной прокатилось по коже Анжея, останавливая кровь. Еще раз оглядевшись, плетущий вышел из камеры.
Неожиданно бережно неся бесчувственное тело странного мага, он поднялся на свой этаж и тут же направился в ванную комнату – просторное помещение, облицованное холодным гладким мрамором, с которого легко будет смыть потом кровь. Положив свою ношу на кушетку и убедившись, что юноша жив, хоть и по-прежнему на грани смертельного истощения, Тэйнар запер дверь изнутри.
Мертвенно-бледный, чудовищно худой, со спутавшимися черными волосами, в которых запеклась кровь, Анжей походил на изломанную куклу. Почти неживую куклу. Порванная одежда, перепачканная частицами засохшей крови, только усугубляла этот эффект.
Проклиная про себя весь этот мир, Тэйнар потянулся за стилетом, запоздало вспомнил, что все клинки у него забрали, и, плюнув на затраты энергии, просто материализовал в пальцах длинное блестящее лезвие. Осторожно срезал остатки одежды, стер с бледной кожи кровь.
Много шрамов. Слишком много для такого юнца. Застарелые, уже побелевшие, и более свежие, сизые. И новые, совсем новые, еще даже не шрамы, просто раны. Кровоподтеки, ссадины – что с ним делали? Впрочем, понятно, что…
В последующие полчаса эльфийскому Todlaenell пришлось понять, что арсенал его исцеляющих плетений не то что крайне скуден, а попросту преступно недостаточен. Тем не менее ему удалось остановить кровь, залечить все мелкие раны и хотя бы закрыть раны серьезные, запустив и ускорив процесс естественной регенерации. В себя полуэльф за это время так и не пришел.
Тэйнар перенес Анжея к себе в комнату, укутав с головы до ног в большое полотенце, и если бы кто-нибудь задал ему вопрос, зачем он поступил именно так, а не иначе, светловолосый вряд ли нашелся бы, что ответить. С точки зрения плетущего, перед ним был мальчишка, ничем не привлекательный или выделяющийся в обычной жизни. Если говорить практично, для Тэйнара он представлял интерес только своей силой, отголоски которой плетущий видел прошлым вечером в таверне.
Тем не менее сейчас Анжея лихорадило, его била дрожь, он замерзал и метался в неосознанном полубреду – и Тэйнару это не нравилось. Просто не нравилось, что с этим мальчишкой такое происходит.
Устало вздохнув, Тэйнар сел рядом и в очередной раз закурил, свободную ладонь положив юноше на лоб. К утру он будет если и не здоров, то, по крайней мере, не в лихорадке, а сейчас это состояние необходимо было просто перетерпеть. Под теплой, сильной рукой полуэльф ненадолго затих, и Тэйнар погрузился в свои мысли о происходящем.
Завтра-послезавтра их отправят на задание. Насколько Тэйнар понял, Департамент заинтересован в том, чтобы сделать из них одну команду. Две девушки и импульсивный молодой дворянин, который всю дорогу будет пытаться выделиться перед спутницами, и это не считая самого Тэйнара. Зато в команде два хороших, тренированных воина – Альвариэ и Велен. Лэрта, судя по ее рассказу, – целитель, причем не из худших. Это хорошо, целитель всегда полезен. Плюс он сам – странный маг нетрадиционного течения, возможно, вообще единственный представитель своей школы во всем мире. Почти классическая команда, оптимальная для всякого рода приключений. Боевая сила в лице двух воинов, Лэрта – целитель, и Тэйнар, способный и оказать магическую поддержку, и в случае необходимости найти ловушки, вскрыть замки, обнаружить нечто невидимое и так далее. А госпожа дель Даск еще говорила что-то о случайности. Ну-ну.
Но что оставалось пока совершенно неясным – это планы Департамента на Анжея. Что с ним делали, почему молодой человек оказался в камере и что с ним будет дальше? Хотя как раз то, почему он оказался на минус седьмом этаже, можно было объяснить весьма просто – Анжей обладал такой силой, которая либо еще не была известна и тринадцатые ее изучали, либо же, наоборот, известна и настолько опасна, что маги Департамента решили контролировать ее носителя даже столь жестоким образом. А вот почему полуэльфа сегодня от этой силы не изолировали, как самого Тэйнара несколько часов назад, было совершенно непонятно. Неужели не подозревали, что юноше может хватить отчаяния и решимости на то, чтобы попытаться покончить с собой? Не похоже. Его обещали оставить в живых. Просчет? Или же его специально оставили там, а плетущему позволили полуэльфа найти? Но Тэйнар все равно мог опоздать, да и никого, кроме себя и заключенных внизу, он не ощущал. Хотя наверняка Департамент имел силы скрыть чье-либо присутствие в своем же штабе для посторонних. Какое задание для них готовят? Связан ли с этим как-нибудь Анжей или их команду просто используют для чего-то иного? Мысли шли едва связным потоком, Тэйнару не хватало информации для того, чтобы их систематизировать, да и сил тоже. Утром должно было проясниться хоть что-то. А до утра… До утра Тэйнар хотел как можно больше узнать про мальчишку.
В это самое мгновение полуэльф под его рукой дернулся особенно сильно, и когда Тэйнар перевел взгляд чуть ниже, на него настороженно, но без испуга смотрели два огромных, темно-фиолетовых глаза.
– Зачем? – хрипло спросил Анжей.
– Зачем – что?
– Зачем ты пришел туда? Зачем спас меня? – Несмотря на полотенце и одеяло, его все еще била дрожь.
– Ты мне нужен, – холодно ответил Тэйнар.
Полуэльф дернулся от этих слов, словно от удара. Тут же лицо его перекосила гримаса боли – широкая рана на груди дала о себе знать. Тем не менее ему все же удалось сбросить со лба ладонь плетущего и отодвинуться чуть в сторону.
– Зачем?! Тоже что-то от меня хочешь? Тебе тоже что-то от меня надо? Ты такой же, как они! Ненавижу вас… – Гнев, ярость, холод, отчаяние, оборвавшаяся надежда. И совершенно мальчишечий пыл, подростковый, неопытный.
– Успокойся, я не собираюсь тебя использовать, – Тэйнар попытался добавить в голос хоть немного тепла – не получилось.
Однако Анжей, кажется, заметил само желание, он чуть расслабился и снова откинулся на подушку. Ладонь светловолосого естественно и почти незаметно вновь легла на горячий лоб.
– Тогда зачем?
Тэйнар не знал, какого ответа ждет от него полуэльф.
– Не знаю, – честно сказал он.
Настолько честно, что Анжею нечего было возразить.
– Зря. Завтра меня все равно заберут обратно.
– Не заберут. – Тэйнар сам не знал, откуда взялась в нем эта уверенность и решительность.
– Они не выпустят меня. Тех, кто попал в Департамент, не выпускают.
– Мне обещали, что выпустят. Своих обещаний они не нарушают. – Видя немой вопрос в фиолетовых глазах, Тэйнар решил пояснить: – Из нас сделают команду и выпустят.
Полуэльф снова усмехнулся, закашлявшись:
– Вас. Не меня. Меня не выпустят. Это безнадежно.
– Неправильный ответ, – холодно оборвал его плетущий.
Пожав плечами, полуэльф отвернулся.
– Это неважно. Завтра узнаем. Но все равно спасибо.
Снова повисла гулкая тишина. Тэйнар курил. Портсигар Игни, который был полон еще совсем недавно, уже почти опустел. Полуэльф следил за плетущим сначала настороженно, потом почти невидяще, просто провожая движения. Затем потянулся к той руке Тэйнара, в которой была зажата сигарета. Не ощутив сопротивления, притянул ее к губам и жадно затянулся под удивленным взглядом светловолосого.
– Меня зовут Анжей. Хотя ты, наверное, знаешь… – произнес полуэльф, отпуская руку Тэйнара и снова закутываясь в одеяло.
Плетущий промолчал. Он знал.
– Холодно.
– Тебя лихорадит, – ответил Тэйнар. – К утру должно пройти.
– Понятно. Это потому, что я вчера попал под ливень… Я всегда простужаюсь от дождей.
– Имеешь такую силу и простужаешься от дождя? – усмехнулся светловолосый. Анжей согласно кивнул.
– Зачем ты им нужен?
– Затем же, зачем и всем остальным. У меня есть сила, – просто ответил Анжей. – Сила, которая не включена ни в один из известных разделов магии. Ее нигде не изучают и не используют, о ней почти никто не знает. Я владею этой силой. Они хотят забрать ее у меня. Вытянуть и использовать по-своему. За мной очень долго охотились.
– Как ты получил ее?
Секунду Анжей смотрел на него, раздумывая, стоит рассказывать или нет. Закашлялся, судорожно вздохнул, пожал плечами.
– Я мечтал о ней всю жизнь. Понимаешь, я… Хотя нет, не понимаешь. Неважно. В общем, я родился очень слабым и больным. Моя мать, она была серая эльфа… она умерла, рожая меня. Сколько я себя помню, меня всегда окружали две вещи – врачи и запреты. Мне почти ничего нельзя было делать, это было опасно для моего слабого здоровья, – с горьким сарказмом проговорил он. – Мне можно было только лечиться. А я хотел быть сильным, хотел бегать с другими мальчишками, хотел ездить верхом не только в сопровождении как минимум одного врача и кого-нибудь из прислуги, хотел лазать по деревьям и играть с другими детьми. Хотел иметь возможность разбить нос сыну повара, который надо мной насмехался… Однажды он довел меня до слез, и отец увидел меня в тот момент. Мне пришлось рассказать ему, в чем дело, и сына повара высекли на конюшне. Он больше не смеялся надо мной, только смотрел презрительно, даже когда кланялся. Я навсегда это запомнил и больше никогда и никому не жаловался, когда меня обижали. Но как же я хотел быть сильным!
Как-то раз я сидел в библиотеке и учил историю. В одной из глав был вскользь упомянут какой-то маг, который в молодости отличился тем, что до полусмерти избил посмевшего насмехаться над его хромотой воина – он при помощи магии усилил себя и просто избил обидчика кулаками. Я нашел другую книгу, в которой рассказывалось про того мага подробнее, прочитал еще несколько книг про магов… Тогда я уже знал, кем буду.
Поехав с отцом в город, я ухитрился сбежать – потом соврал, что меня оттеснили в толпе и я заблудился. Я пристал к первому попавшемуся магу, отдал ему драгоценное кольцо, которое заранее украл у отца, и он проверил меня на наличие способностей. Сказал, что, если я буду хорошо учиться, я смогу стать неплохим магом. Я обрадовал отца, но он почему-то пришел в страшную ярость и запретил мне даже думать о магии. Мой отец, он довольно мягкий и сдержанный человек, но если дело касается какого-то принципиального вопроса – с ним бесполезно спорить.
Я спорить и не стал. Я стал воровать. Мне везло, и все кражи удавалось либо провернуть так, что об этом никто не узнавал, либо свалить на кого-нибудь. Так я убрал из замка повара вместе с его сыном. На вырученные деньги я скупал в городе книги. Любые книги о магии, которые мне удавалось найти. И учился. Я до сих пор помню наизусть свои первые книги и даже среди ночи могу процитировать любую страницу из «Монструма». Я учился, и у меня даже что-то получалось. Я как мог часто заходил к тому магу, который сказал, что у меня есть способности, он помогал мне практиковаться… и получал за это очень хорошие деньги. А когда мне исполнилось четырнадцать, он сказал, что я научился уже всему, чему мог научиться сам, и мне надо в Академию магии.
Я сбежал из дома, украв довольно большую сумму в драгоценных камнях, направился в Мидиград. С легкостью сдал вступительные экзамены, хотя сперва мне хотели отказать из-за возраста – в Академию принимают только с семнадцати. А за день до начала занятий в столицу примчался мой отец. Я был несовершеннолетним, и он имел право забрать мои документы и запретить им принимать меня. Естественно, он воспользовался этим правом. Мне самому едва удалось снова бежать.
Потом я много странствовал, пока в шестнадцать лет не нашел учителя. Я думал, что поучусь у него год, до совершеннолетия, а потом смогу уже с полным правом снова поступить в Академию, и даже запрет отца будет мне не страшен. Но прожив с учителем этот год, я понял, что от него научусь большему, чем от учителей Академии, – он свободнее смотрел на многие вещи и гораздо меньше внимания уделял «показательной» магии, предпочитая более важную, реальную.
Когда мне было чуть больше восемнадцати, он умер. Я был рядом с ним, когда он умирал. Я случайно там оказался. Мы тогда жили в горах, и он пошел за какими-то травами. И сорвался со скалы. Я пошел его искать… Когда нашел, он просил меня уйти поскорее как можно дальше – я не понял, почему. Впрочем, я бы не успел выполнить его просьбу. Он умер почти сразу после того, как я его нашел.
Я стоял на коленях рядом с его телом и понимал, что остался совсем один. И вдруг я почувствовал Силу. Она вышла из учителя, и висела в воздухе, прямо передо мной. Темный пульсирующий сгусток. Что-то внутри меня рванулось ей навстречу, меня охватило совершенно непонятное и необъяснимое ощущение абсолютного, всепоглощающего счастья… Я шагнул вперед, вдохнул этот сгусток в себя и почувствовал, что внутри меня что-то стало более цельным.
Мне удалось достаточно быстро понять, насколько опасна обретенная мною Сила. Я был бесконечно счастлив, но прекрасно осознавал, что такое надо держать под постоянным и очень жестким контролем. И осознавал, что лично моих сил пока что не хватит на то, чтобы ее контролировать. Я не собирался ею пользоваться, пока не накоплю достаточную мощь…
Все случилось внезапно и совершенно неожиданно для меня. После смерти учителя я хотел снова попытаться поступить в Академию, но потом понял, что с моей новой Силой это бессмысленно, и я отправился странствовать.
Однажды я остановился на ночь в небольшой таверне на перекрестке двух не очень важных дорог. В такой таверне, где всегда полно всяческого сброда, от наемников и простых путников, до головорезов и разбойников. Надо мной кто-то начал насмехаться, я взбесился, запустил в обидчика «Стрелу» – это заклинание[3] первого круга, достаточно простое. На мою беду, в компании того, с кем я сцепился, тоже был маг.
Меня тогда очень сильно избили, продолжая насмехаться. Мне было больно и обидно и немного смешно от понимания того, что я могу убить их всех одним только своим желанием. И тогда я подумал: если я могу это сделать, то почему бы мне это и не сделать?
На месте той таверны осталась только глубокая яма да выжженный на полмили вокруг лес. А я был счастлив. Впервые в жизни я ощущал себя по-настоящему сильным! При инициации я получил огромное, непредставимое количество энергии. Мне казалось, что я могу все! Я и мог все…
За мной начали охотиться. Меня это веселило – мне нравилось изображать из себя беспомощную жертву, раз за разом как будто по счастливой случайности ускользающую из-под носа гончих, а потом, заведя их в ловушку, внезапно оборачиваться из загнанной жертвы в беспощадного и непобедимого охотника.
А потом энергия, оставшаяся после инициации, закончилась. И моя магия начала питаться моей жизненной энергией. После самых несложных заклинаний я чувствовал себя полумертвым, обострились все мои болезни, я чуть ли не умирал…
И мне пришлось постоянно убегать. Я нигде не останавливался подолгу, прятался, ускользал. Полтора года я жил в постоянном страхе, что меня обнаружат и за мной придут. Полтора года напряжения. Я устал от этого. Я почти начал мечтать о смерти…
Анжей выдохнул и умолк. Его по-прежнему лихорадило, начался сильный жар. Рассказ, занявший около часа – юноша часто замолкал, подолгу не мог восстановить дыхание, – вымотал его морально и физически. Глаза, неестественно ярко блестевшие на протяжении всей истории, потухли.
Помолчав, полуэльф посмотрел на Тэйнара:
– Я и правда очень устал. Мне нечего терять. Зря ты спас меня.
Светловолосый снова промолчал.
– Не зря, – через пару секунд холодно произнес он. – Сколько тебе лет?
– Двадцать.
– А силу ты получил в восемнадцать?
– Да.
«Какой мальчишка, – подумал Тэйнар. – Даже по человеческим меркам еще юнец, а ведь он полуэльф, причем не лесной крови, а серой. У них возраст совершеннолетия, кажется, около тридцати».
– Холодно… – снова произнес Анжей, инстинктивно придвигаясь ближе к Тэйнару. – Ты ложиться будешь?
– Докурю и лягу, – спокойно ответил плетущий.
Анжей снова провалился в полусон. То ли продолжалась его лихорадка, то ли снились кошмары, но спал он беспокойно.
Настолько беспокойно, что Тэйнар решил переночевать здесь же, не отходя слишком далеко.
Проснувшись, плетущий с изумлением понял, что голова Анжея лежит у него на плече, а сам он держит юношу в объятиях, сцепив пальцы и не позволяя полуэльфу даже пошевелиться лишний раз. Тэйнар смутно помнил, что кошмары не оставляли раненого до самого утра, и подобные меры были лишь предосторожностью…
Впрочем, неважно.
Выкурив сигарету, Тэйнар осторожно высвободил руку, на которой лежал Анжей, убедился, что вчерашние залечивающие плетения не прошли даром, после чего оделся и вышел, направившись в уже знакомую ему комнату для собраний.
4
Когда-то очень давно, века и тысячелетия назад, мир был магией. Мир жил магией и дышал ею, магия текла по руслам рек, шелестела в кронах вековых деревьев, питала землю и порождала ветра. Мир был магией, а магия была миром.
И жили в мире и магии три разумные расы. Древние драконы, хранители мудрости и братья магической Силы. Мудрые эльфы, умеющие направлять Силу и созидать ее. И дерзкие люди, не боящиеся экспериментов, находившие все новые и новые способы использовать Силу.
Три расы жили в гармонии и мире. Драконы редко вмешивались в дела не-крылатых, лишь помогая при необходимости, а люди с эльфами мирно и счастливо сосуществовали. Лучшими магами обеих рас была создана великая магическая сеть, охватывавшая все населенные земли и поддерживавшая жизнь в городах, поселках и деревнях. Мир был пропитан магией.
Но идиллия не может продолжаться вечно.
Надо заметить, что сеть управлялась довольно большим количеством магов с обеих сторон. И однажды среди людей-магов, имеющих доступ к сети, появился один молодой и честолюбивый юноша. Он был наделен Даром редкостной силы, и его наставники наперебой пророчили ему лавры величайшего мага Века, но судьбе было угодно распорядиться иначе. Юноша не хотел быть лучшим среди равных. Он хотел быть сильнейшим, непревзойденным, величайшим, он жаждал признания и поклонения, и потому пренебрегал советами своих учителей, вместо того чтобы работать и практиковаться, он все свободное время проводил в библиотеках, ища тот самый способ, что позволил бы ему стать истинным властителем мира. Не было на континенте ни единого книгохранилища, коего не посетил бы искатель потаенного знания. Он читал множество свитков и инкунабул, изучал высеченные на древних менгирах письмена друидов, расшифровывал покрытые неизвестными рунами глиняные таблички, оставшиеся от древних рзоэ’лха[4], и даже сумел выучить древнюю письменность драконов.
Неудивительно, что подобное упорство вкупе с ясным и трезвым разумом и редкостной Силой в результате помогло юноше найти то, что он искал.
История не сохранила подробностей ритуала. Известно лишь, что, получив ответ, молодой маг забросил библиотеки и исследования, вплотную занявшись практикой. Он побывал во всех уголках континента, его знали людские короли, эльфийские принцы, вожди драконов и главы всех магических течений. Он получил славу и признание – но они были для вознамерившегося стать величайшим мага всего лишь очередным инструментом, ступенью на пути, ведущем к цели.
Он был еще очень молод, ему едва сравнялось шестьдесят[5], когда он оказался в одном шаге от победы. Талантливый, одаренный, известный во всем цивилизованном мире, мире сети – Конклав Старших не мог отказать ему, когда маг испросил чести занять место в иерархии Мастеров сети, и не мог оскорбить, дав место ниже, чем координатор региона. А большего ему не требовалось.
Сеть для мира была равнозначна кровеносной системе для организма человека. Вся жизнь на континенте поддерживалась сетью, магия сети контролировала все, от летучих воздушных городов эльфийского народа до банальнейшей канализации в поселениях людей. Вся магическая энергия так или иначе была связана с сетью.
И когда возжелавший стать богом прекрасного мира молодой маг замкнул все контуры сети на себя, на кратчайшее мгновение он овладел этой энергией, величайшей из существующих сил.
Но ни человеческое тело, ни человеческий разум, ни человеческий ментальный образ не могли удержать такое. Поврежденные структуры сети исторгли из себя наглое насекомое, возомнившее себя богом, смяли, искорежили, уничтожили, не оставив ничего.
Увы, восстановить искусно и кропотливо сплетаемую величайшими представителями разумных рас на протяжении тысячелетий систему не представлялось возможным. Отлаженная, идеальная, послушная зову каждого волшебника, сеть была слишком хрупкой, чтобы выдержать такое издевательство и насилие, какому подверг ее молодой маг.
В одночасье прекрасный, цветущий мир обратился в хаос и пламя. Рушились на землю летучие города, рассыпались в прах возведенные магией жилища людей, тысячами гибли маги, поддерживавшие свои жизни Силой сети, высыхали поля, по селениям людей проносились мгновенные вспышки эпидемий, от которых умирал каждый третий, в живых не осталось ни одного человека старше пятидесяти лет…
За несколько дней человечество оказалось отброшено в древность и дикость. Люди слишком привыкли полагаться на магию, дававшую все – свет, тепло, пищу, одежду, жилье. Люди забыли, как добывать огонь и возделывать землю, как строить дома и пасти скот, как охотиться и готовить пищу, как прясть, ткать и шить одежду… Эльфам тоже пришлось несладко, но среди них было много тех, кто еще помнил обычную жизнь. Драконов бедствие не коснулось вовсе. В первую очередь пострадали люди.
Впрочем, люди же и были во всем виноваты. Это их неуемная жажда власти, вечное недовольство тем, что есть, бесконечное желание прибрать к рукам еще больше, привели к погубившей их катастрофе. Примерно так, только гораздо подробнее и грубее, выразились уцелевшие маги эльфов, когда на следующий день после падения сети в спешном порядке был собран Совет Старших – в крайне урезанном с человеческой стороны составе. Места магов-людей в Совете заняли их ученики.
Результаты поспешного совещания были предсказуемы и печальны – для человечества. Эльфы решили полностью прекратить все контакты с людьми, раз и навсегда зарекшись связываться с «молодыми дураками, которым Силу в руки давать нельзя ни под каким предлогом». Через день эльфы и в самом деле ушли. Тогда же произошел раскол Перворожденного Древа на Серую ветвь, вскоре забытую Темную ветвь и Ветвь леса.
Людям пришлось срочно учиться выживать. Магия не ушла из мира полностью, некоторая часть ее осталась в распоряжении чародеев, но, к сожалению, было утеряно самое драгоценное – знание, что с этой Силой можно делать. Осталось слишком много магов, молодых и неопытных, вчерашних учеников.
И жили в мире и магии три разумные расы. Древние драконы, хранители мудрости и братья магической Силы. Мудрые эльфы, умеющие направлять Силу и созидать ее. И дерзкие люди, не боящиеся экспериментов, находившие все новые и новые способы использовать Силу.
Три расы жили в гармонии и мире. Драконы редко вмешивались в дела не-крылатых, лишь помогая при необходимости, а люди с эльфами мирно и счастливо сосуществовали. Лучшими магами обеих рас была создана великая магическая сеть, охватывавшая все населенные земли и поддерживавшая жизнь в городах, поселках и деревнях. Мир был пропитан магией.
Но идиллия не может продолжаться вечно.
Надо заметить, что сеть управлялась довольно большим количеством магов с обеих сторон. И однажды среди людей-магов, имеющих доступ к сети, появился один молодой и честолюбивый юноша. Он был наделен Даром редкостной силы, и его наставники наперебой пророчили ему лавры величайшего мага Века, но судьбе было угодно распорядиться иначе. Юноша не хотел быть лучшим среди равных. Он хотел быть сильнейшим, непревзойденным, величайшим, он жаждал признания и поклонения, и потому пренебрегал советами своих учителей, вместо того чтобы работать и практиковаться, он все свободное время проводил в библиотеках, ища тот самый способ, что позволил бы ему стать истинным властителем мира. Не было на континенте ни единого книгохранилища, коего не посетил бы искатель потаенного знания. Он читал множество свитков и инкунабул, изучал высеченные на древних менгирах письмена друидов, расшифровывал покрытые неизвестными рунами глиняные таблички, оставшиеся от древних рзоэ’лха[4], и даже сумел выучить древнюю письменность драконов.
Неудивительно, что подобное упорство вкупе с ясным и трезвым разумом и редкостной Силой в результате помогло юноше найти то, что он искал.
История не сохранила подробностей ритуала. Известно лишь, что, получив ответ, молодой маг забросил библиотеки и исследования, вплотную занявшись практикой. Он побывал во всех уголках континента, его знали людские короли, эльфийские принцы, вожди драконов и главы всех магических течений. Он получил славу и признание – но они были для вознамерившегося стать величайшим мага всего лишь очередным инструментом, ступенью на пути, ведущем к цели.
Он был еще очень молод, ему едва сравнялось шестьдесят[5], когда он оказался в одном шаге от победы. Талантливый, одаренный, известный во всем цивилизованном мире, мире сети – Конклав Старших не мог отказать ему, когда маг испросил чести занять место в иерархии Мастеров сети, и не мог оскорбить, дав место ниже, чем координатор региона. А большего ему не требовалось.
Сеть для мира была равнозначна кровеносной системе для организма человека. Вся жизнь на континенте поддерживалась сетью, магия сети контролировала все, от летучих воздушных городов эльфийского народа до банальнейшей канализации в поселениях людей. Вся магическая энергия так или иначе была связана с сетью.
И когда возжелавший стать богом прекрасного мира молодой маг замкнул все контуры сети на себя, на кратчайшее мгновение он овладел этой энергией, величайшей из существующих сил.
Но ни человеческое тело, ни человеческий разум, ни человеческий ментальный образ не могли удержать такое. Поврежденные структуры сети исторгли из себя наглое насекомое, возомнившее себя богом, смяли, искорежили, уничтожили, не оставив ничего.
Увы, восстановить искусно и кропотливо сплетаемую величайшими представителями разумных рас на протяжении тысячелетий систему не представлялось возможным. Отлаженная, идеальная, послушная зову каждого волшебника, сеть была слишком хрупкой, чтобы выдержать такое издевательство и насилие, какому подверг ее молодой маг.
В одночасье прекрасный, цветущий мир обратился в хаос и пламя. Рушились на землю летучие города, рассыпались в прах возведенные магией жилища людей, тысячами гибли маги, поддерживавшие свои жизни Силой сети, высыхали поля, по селениям людей проносились мгновенные вспышки эпидемий, от которых умирал каждый третий, в живых не осталось ни одного человека старше пятидесяти лет…
За несколько дней человечество оказалось отброшено в древность и дикость. Люди слишком привыкли полагаться на магию, дававшую все – свет, тепло, пищу, одежду, жилье. Люди забыли, как добывать огонь и возделывать землю, как строить дома и пасти скот, как охотиться и готовить пищу, как прясть, ткать и шить одежду… Эльфам тоже пришлось несладко, но среди них было много тех, кто еще помнил обычную жизнь. Драконов бедствие не коснулось вовсе. В первую очередь пострадали люди.
Впрочем, люди же и были во всем виноваты. Это их неуемная жажда власти, вечное недовольство тем, что есть, бесконечное желание прибрать к рукам еще больше, привели к погубившей их катастрофе. Примерно так, только гораздо подробнее и грубее, выразились уцелевшие маги эльфов, когда на следующий день после падения сети в спешном порядке был собран Совет Старших – в крайне урезанном с человеческой стороны составе. Места магов-людей в Совете заняли их ученики.
Результаты поспешного совещания были предсказуемы и печальны – для человечества. Эльфы решили полностью прекратить все контакты с людьми, раз и навсегда зарекшись связываться с «молодыми дураками, которым Силу в руки давать нельзя ни под каким предлогом». Через день эльфы и в самом деле ушли. Тогда же произошел раскол Перворожденного Древа на Серую ветвь, вскоре забытую Темную ветвь и Ветвь леса.
Людям пришлось срочно учиться выживать. Магия не ушла из мира полностью, некоторая часть ее осталась в распоряжении чародеев, но, к сожалению, было утеряно самое драгоценное – знание, что с этой Силой можно делать. Осталось слишком много магов, молодых и неопытных, вчерашних учеников.