Владимир Кучеренко. Возвращение Легенды

   Виновато помахав хвостиком, прильнул к ее ноге.
   – Правильно, давай дружить, – улыбнулась самка расы людей.
   Знаю, она на меня совсем не сердится. Вот опять тянет ладонь в надежде, что понимаю ее. Чувствую, что хоть и храбрится, но немного побаивается. Чтобы подтвердить свою смышленость, провел шершавым языком по ее укушенному пальцу, и ранка, слегка искрясь от драконьей магии, затянулась.
   – Ух ты! – воскликнула девушка. – Слышала, что собаки хорошо зализывают раны, но чтобы драконы? Да еще так эффективно! Даже шрама не осталось! Как ты это делаешь?
   Не могу я пока объяснить маме-человеку (особые мышцы, позволяющие имитировать речь разумных двуногих, разовьются в моей пасти лет через триста), что грызнул ее не из вредности, а чтобы взять анализ крови и выработать в слюне специальные ранозаживляющие ферменты. Их состав уникален и привязан к ее генетическому коду. Другому существу мои заживляющие слюни покажутся похуже смеси яда и кислоты.
   – Теперь будем знакомиться. Меня зовут Олика, – представилась мама.
   Зачем она врет? Не в курсе, что я и мысли способен читать? Ведь ее настоящее имя Олимпиада. Ну хорошо, Олика так Олика. В ответ кивнул головой, как бы поясняя: «Очень приятно».
   – А как же тебя величать? – спросила девушка скорее у себя и с грустью в голосе добавила: – К сожалению, твоя мама погибла.
   И это знаю: печальную весть о смерти драконессы тоже отыскал в памяти человека.
   – Поэтому имя тебе дам я. Договорились?
   Не возражаю.
   – Хм, – задумалась мама-человек, разглядывая мою внешность. – Даже не знаю, что придумать. Ты напоминаешь маленького щенка. Но не Тузиком же тебя назвать?
   Почему бы и нет? Звучит неплохо. Тем более на языке моего народа «тус сикх» означает «великий ящер». Я расправил крылья, затряс головой, затанцевал на задних лапах и даже попытался издать рев (от получившегося пронзительного визга ближайшие деревья покинули птицы, причем половина из них осыпалась на землю вместе с листвой) – в общем, всем своим видом показывал, что согласен быть Тузиком.
   Еще это имя мне нравится потому, что в очередной раз, порывшись в мозгу девушки, я отыскал информацию о том, что в детстве она хотела завести собаку именно с такой кличкой. Естественно, подобная мечта неосуществима для девочки из детдома (не до конца разобрался с этим термином, но воспоминания о пребывании в том месте находятся очень глубоко, словно она пытается их подальше упрятать и забыть).
   – Нравится имя Тузик? – догадалась Олимпиада-Олика. – Хорошо, будешь им.
   Тут на глаза маме-человеку попались разбросанные по песку объедки.
   – Ой, ты, наверное, голоден? – забеспокоилась она и суетливо сгребла в кучу кусочки хлеба и сыра. – Кушай, малы… Тузик.
   С жадностью я проглотил остатки пищи, затем лизнул с умилением наблюдавшую за мной девушку.
   – Бедненький, сиротка, – вздохнула она и заявила: – Ну не переживай, в обиду тебя не дам! Буду заботиться и, как смогу, заменю родителей.
   Снова пронеслись передо мной ощущения последних минут жизни драконессы, я жалобно заурчал и прильнул к ногам мамы-человека. Она ласково меня погладила и предположила:
   – А может, твой папа жив? Тогда вы когда-нибудь встретитесь. Да, точно, ты отыщешь его! Так же, как я нашла своего отца.
   Если это и случится, то далеко не скоро: ведь жемчужные драконы обитают в океане. А добраться до края материка, не умея летать, чрезвычайно трудно. Вот лет через пятнадцать, когда подрастут и окрепнут для дальних перелетов крылья, – другое дело, тогда до побережья, как говорят люди, рукой подать.
   Человечка совсем осмелела (все-таки хоть и приемная, но мать) и посадила меня к себе на колени.
   – Ой, – уже традиционно с этого слова обратилась она ко мне, – Тузик, я только сейчас заметила, что у тебя перепонки на лапках!
   «Конечно, батя же мой – водный змей», – мысленно ответил я удивленной девушке, но опять она ничего не услышала.
   – Это, наверное, в папу? Как и эти беленькие крапинки по всему телу, – размышляла вслух мама Липа. – Хотя, может, у детенышей драконов это что-то вроде маскировки. И со временем, как и у оленят, они исчезнут?
   – Нет, просто я, как и ты, дитя черного и белого родителей, – ответил ей уже вслух.
   К сожалению, люди не понимают нашего языка. Поэтому мои похрюкивания девушка расценила как проявление удовольствия от почесывания чешуек «за ушами» (ну или за тем местом, где у меня, по ее мнению, они должны быть).
   – Так, нужно зарыть скорлупки и подумать, куда тебя спрятать, – спохватилась мама-человек, поднялась на ноги и решительно направилась к «елке». Подобрала отломанную от наряженного цветными тряпками куста ветку и зашагала к месту вылупления. Мне ничего не оставалось, как потрусить следом.
   – Ну вот, готово! – довольная проделанной работой, сказала Липа и отшвырнула импровизированный веник в сторону.
   Тут же я бросился за растрепанной веткой, превратившейся в палку, схватил ее зубами, поперхнулся несколькими уцелевшими листками и притащил самке человека. Кажется, я правильно имитирую поведение животного, о котором мечтала в детстве мама Олика. Ах да, еще же нужно хвостом повилять. Была бы у меня шерсть, сделал бы еще вид, что ищу блох. С чешуей это получится чересчур нелепо.
   – Ух ты, совсем как собачка, – аж подпрыгнула и захлопала в ладоши восхищенная девушка. – Видно, не зря тебе понравилось имя Тузик. Хочешь поиграть? Ну что ж, давай!
   Девушка забрала палку и снова метнула ее, на этот раз подальше. Я принес. Процесс повторился. Чувствую, как маму посещает чувство счастья оттого, что удалось прикоснуться к своим давним детским желаниям. Ей хорошо, а значит, и мне.
   – Тузик, принеси! – командовала она и кидала кусок толстой ветки с ободранной о мои новорожденные зубки корой и от души хохотала, наблюдая за моими попытками скопировать движения глупого, но радостного щенка.
   Человечка так увлеклась, что в очередной раз забросила измочаленную палку прямо в озеро. Высунув язык набок и часто дыша, я вприпрыжку побежал за предметом и, не раздумывая, бултыхнулся в воду.
   – Стой, Тузик! Назад! Утонешь! – забеспокоилась мама.
   А перепонки мне на что? Не слушаюсь и ловко гребу за игрушкой. Увидев, как я свободно держусь на плаву, перепуганная Липа облегченно вздохнула:
   – Надо же, ты еще и водоплавающий.
   Моя черная мама – дракон земли, а жемчужный папа – водный дракон. Получается, что я земноводный. Ну а крылья есть почти у всех моих родственников (кроме репфайдеров да мелюзги вроде варанов, хамелеонов и прочих ящерок). Правда, у чистокровных воздушных их аж четыре. Это позволяет им летать с огромной скоростью. Зато мы намного крупнее и тяжелее (ага, и поэтому на наш прокорм требуется гораздо больше еды).
   Постепенно игра перешла в озеро. Теперь за брошенной палкой мы с Оликой плавали наперегонки. Иногда я выигрывал, но чаще поддавался.
   – А теперь давай посмотрим, кто лучше гребет против течения? – предложила мама-человек и со всего размаха запустила ветку к подножию водопада. Но, видно, не рассчитала силы и швырнула палку прямо в падающий поток. Вопреки нашим ожиданиям, деревяшка не отскочила от скалы, а исчезла.
   – Куда она делась? – не поняла девушка.
   «Может, за водопадом пещера?» – подумал я.
   – Может, за водопадом пещера? – предположила мама.
   Не пойму, она все-таки читает мысли или нет?
   – Сейчас проверим, – сказала Липа и мощными гребками стала приближаться к устью впадающей в озеро речушки.
   Действительно, чуть выше поверхности воды мы обнаружили довольно просторную нору: тут можно вместить десять мам (почти в полный рост) или сотни полторы меня (если укладывать штабелями).
   В глубине пещеры оказалось сухо – мокрые брызги долетали только до середины. Принюхавшись, убедился, что место необитаемо по крайней мере пару лет (более давних запахов мой нюх, к сожалению, не улавливает). Вот и прекрасно. Успокоившись, я свернулся калачиком и закрыл глаза. Для первых суток жизни достаточно суеты. Необходимо отдохнуть и набраться сил.
   – Раз тебе тут нравится, оставайся ночевать, – предложила Липа. – А завтра что-нибудь придумаю.
   В ответ проурчал, сам не понял что, и махнул хвостиком.
   – Только не показывайся другим людям, – предупредила мама-человек и пояснила: – Далеко не все любят драконов.
   «Если быть более точным, то вообще никто. Ты редкое исключение из правил», – хотел я ответить, но уже заснул.
 
   Мама-человек вернулась утром с узелком, полным снеди. Перед этим я набил брюхо рыбой и лягушками, поэтому ел нехотя. Естественно, отсутствие аппетита вызвало беспокойство у Олики.
   – Не нравится? Может, драконы такое не едят? Чем же тебя кормить? Ничего не болит? – засыпала она меня градом вопросов.
   Пришлось через силу запихивать в себя второй завтрак.
   – Ну вот, Тузик, молодец. А то уж подумала, что ты захворал.
   Вместе с благодарной отрыжкой из пасти вырвался дымок. Ух ты, значит, огненные железы уже почти сформировались!
   – А теперь прячься – скоро придут мои ученики, – объяснила мама и подмигнула: – А потом поиграем. Идет?
   Хорошо-хорошо, возвращаюсь в пещеру. Тем более после такого плотного завтрака необходимо вздремнуть.
   Когда проснулся, Липа уже осталась одна. И мы снова резвились. А перед уходом девушка призналась, что еще не придумала, куда меня поселить.
   – Ума не приложу, что делать. Боюсь, что тебя обнаружат. Идея насчет жилья в курятнике слишком рискованная. А ничего умнее в голову не лезет. Мне кажется, здесь безопаснее и удобнее, – оправдывалась мама-человек.
   «Да я не против», – радостно вильнул я хвостиком и направился к норке.
   На следующие сутки предусмотрительно отказался от утренней рыбалки и оказался прав: девушка принесла еще больше еды. Такое количество даже на голодный желудок трудно одолеть. Понимаю, что расту, но жрать в разы больше своего веса – тяжеловато.
   На третий день корзинка с продуктами увеличилась, и после завтрака я чувствовал себя фаршированным дракончиком. Надо что-то с этим делать.
   Боязнь лопнуть от переедания заставила пойти на крайние меры: специально к приходу мамы залез в озеро. Едва она приблизилась, вытащил на берег два карася, как бы объясняя: «Вот, посмотри, я и сам в состоянии позаботиться о пропитании».
   – Ой, это мне? – не поняла намеков девушка и трактовала мои показательные выступления по-своему. – Благодарю, но я сырую не ем.
   В отчаянии дыхнул пламенем на рыбу. Огня хватило только на первую. Вторую лишь провонял дымом. В итоге получилось два блюда: карась жареный и горячего копчения.
   – Ладно, откушу немного, – приняла угощение мама.
   Снова она не то подумала, но зато желаемого эффекта я добился: больше Липа еду не таскала. Правда, иногда десяток-другой яблок захватывала с собой. Но это не считается.
   На десятый день я начал подлетывать, и наши забавы перекочевали в небо. Моей задачей было схватить палку на лету. Не всегда удавалось это сделать. Но иногда мама поддавалась и швыряла высоко-высоко.
   Через полмесяца после рождения я догнал человека по размеру и перегнал по весу, держался в небе почти минуту и мог превратить в золу сразу четырнадцать рыбин или сорок восемь лягушек.
   – Да, – озадаченно почесала Олика затылок. – С такими темпами ты скоро не поместишься в пещере.
   Это что, вот если бы я питался отрицательной магией, то рос бы раз в сто быстрее.
 
   Найденова Липа
   Это случилось обыкновенным жарким ноябрьским днем по календарю Пангеи (у нас-то сейчас морозный январь).
   Как обычно, я тренировала молодежь на берегу озера, недалеко от места, где прятался дракончик. По традиции после двухчасовых занятий спортом ученики ополаскивались в воде и уходили по своим мальчишечьим делам: кто постарше – помогать отцам, младшие – путаться под ногами или всей ватагой играть на окраине деревни в «придуманные» мной игры. Чтобы занять малышню, рассказала им правила жмурок, эльфов-орков (адаптированных казаков-разбойников), объяснила правила «выбивного» (с помощью любезно предоставленного скорняком шара из обрезков кожи). Местная разновидность футбола, где в качестве мяча использовался обтянутый шкурой дикого кабана крепкий пузырь гигантской речной щуки, – уже не моя идея, так как развлечение, сводящееся к пинанию вышеописанного предмета ногами, пацаны любого мира придумывают самостоятельно.
   После того как группа разбежалась, со мной остался Мидо. Он работал по индивидуальной программе: после изучения приемов единоборств, любезно предоставленных Вотаром, парень трудился над подкачкой мышц. Для этих целей мы соорудили нечто вроде тренажера: вместо отягощений использовали корзину с тяжелыми камнями, роль блока выполняли ветви высокого дерева с укрепленным на них железным шкивом (еле уговорила кузнеца его изготовить), а тросом служила специально обработанная (чтобы лучше скользила и не рвалась) конопляная бельевая веревка. Еще мы построили вполне приличные деревянные брусья и турник. В основном упражнения Мидо выполнял с собственным весом, но иногда требовалась дополнительная нагрузка в качестве меня.
   Надо признать, что шестнадцатилетнему, вернее, уже почти семнадцатилетнему парнишке (через несколько дней у него день рождения) тренировки шли на пользу. Плечи расправились, сутулая спина выпрямилась, визуально увеличив рост парня (а может, он и правда подтянулся за этот месяц?), из-под пухлых щек показались скулы, ну и, конечно, начал исчезать лишний вес. Пузо бывшего толстячка спало до пузика, общий тонус живота обещает в скором времени порадовать долгожданными кубиками пресса.
   В целом, с уже отчетливо прорисовывающимися мышцами, внешность молодого мужчины становится весьма привлекательной. Пару раз заметила, как ранее подшучивающие над пухлым мальчиком девушки теперь посматривали на него, обретающего стройное тело, совсем иными глазами.
   Но Мидо, прежде обделенный женским вниманием, вел себя весьма странно. Другой на его месте поспешил бы воспользоваться ситуацией и приласкал понравившуюся подружку (а то и нескольких сразу). Однако почему-то парень не спешил вкусить запретный плод, о котором недавно не смел мечтать. Если раньше парень с жадностью слушал разговоры более удачливых в общении с противоположным полом сверстников, то теперь, напротив, толстячок замкнулся в себе и на недвусмысленные намеки особо раскрепощенных особ не реагировал. Таким поведением он вводил в недоумение не только непривычных к отказу Лолит, но и хорошо знавших его друзей.
   Зато к своей персоне я заметила повышенное внимание со стороны тренируемого. Сначала казалось, будто Мидо задерживает взгляд на моей фигуре, пытаясь лучше понять технику демонстрируемых приемов. Затем почувствовала, как изменились захваты: во время приседаний парень держал меня уже не как мешок с картошкой, а более нежно, что ли. Потом ученик попросил для закрепления материала повторить некоторые броски, которые хитрец якобы недостаточно четко отработал.
   Так уж «совпало», что такими оказались только те приемы, при выполнении которых необходимо тесно прижиматься к моим выпирающим округлостям. И опять я не придала этому значения. Было даже забавно наблюдать за взволнованным подростком. Признаюсь, пару раз специально дразнила его: чересчур выгибала спинку, дольше обычного сидела сверху поверженного на лопатки соперника или демонстративно поправляла выпрыгивающую из-под блузки непослушную грудь.
   Мидо стойко выдерживал борьбу с самим собой, пока я буквально собственной шкурой (в районе нижней части спины) не почувствовала возбуждение молодого самца. Мы отрабатывали движение, когда атакующий резко шагал за спину противника, плотно подходил к спине и брал удушающий захват.
   Парень выполнил все точно: одной рукой обнял сзади мое туловище, а другой обвил шею так, чтобы предплечьем давить на сонную артерию. Я попыталась вывернуться, но парнишка ловко сделал подсечку, и мы грохнулись на песок. Положение мое только ухудшилось: теперь Мидо навалился сверху. Его большой вес работал против меня. Кое-как удалось развернуться к парню лицом и освободить руку. Однако ученик превзошел учительницу, не дав провести контрприем. Он ловко перехватил запястье, обвил мои ноги своими, напрягся и полностью обездвижил меня. Чувствовала себя наполовину придушенной, наполовину распятой дурой.
   Пустила в ход женское оружие, но и тут не успела: зубки мои только звонко клацнули на том месте, где миг назад находилась зажимавшая рот чужая ладошка. Укусить не получилось, зато снова можно говорить.
   – Хорошо-хорошо, ты победил, – кряхтя от напряжения, прохрипела я.
   Но парень не спешил отпускать. Наконец до меня, идиотки, дошло, что он испытывает ко мне влечение. Причем это читалось не только в обезумевших глазах Мидо, но и ощущалось телом (по давлению чем-то затвердевшим и горячим чуть ниже и левее того места, где у меня находился шрам от аппендицита).
   – Вставай немедленно! – скомандовала я.
   Самый послушный ученик не отреагировал, а только уткнулся носом мне в шею и томно задышал.
   – Перестань, тебе говорю! – уже перешла я на крик и беспомощно задергалась. – Отпусти!
   Но большой вес и крепкие захваты (научила же на свою жэ) не позволяли ничего сделать. Сейчас мое беззащитное тело полностью во власти возбужденного молодого мужчины.
   Мидо поцеловал меня в надключичную ямку и, прежде чем я успела возмутиться, жадно впился губами в мои уста.
   Сумела выдернуть левую руку и яростно заколотила парня по спине. С таким же успехом можно разбивать ворота средневекового замка, используя вместо тарана надувной «банан» с черноморских пляжей. Тогда стала кусаться, но это только раззадорило насильника.
   «Только бы не услышал возню Тузик. Иначе придется как-то объяснять в деревне, почему от толстячка осталась кучка пепла. На меня и так многие смотрят с опаской. А то, что может произойти, заступись за меня дракончик, никоим образом не добавит мне очков», – мелькнула в голове глупая мысль.
   А вот помощь Вотара действительно не помешала бы – уверена, что мастер спорта по борьбе сумел бы вывернуться. Ну почему сегодня Серому снюсь не я? «Хотя, может, это и к лучшему», – решила я, вспомнив, что сотворил земляк с напавшей на меня пьяной компанией. Мидо хоть и одурел, но калечить его многочисленными переломами (меньшей кровью насильник от Тарасова не отделался бы) не хочется.
   Спустя минуту подросток насладился и оторвал от меня окровавленные уста. Потом вдруг, словно его окатили ведром колодезной воды, резко вскочил и попытался поднять меня. В ответ я отвесила звонкую пощечину. Пелена сумасшествия сошла с глаз Мидо, и теперь он смотрел на меня виноватым взглядом. Испуганный парнишка залепетал:
   – Прости, сам не знаю, что на меня нашло.
   – Пошел вон, – сдерживая слезы, ответила я и отвернулась.
   – Олика, обещаю, это никогда не повторится. Извини, пожалуйста. Никогда себе не прощу. Ты такая… такая… а я… позволил… Прости… Олика…
   – Уходи!
   Мидо страдальческим голосом сбивчиво запричитал:
   – Не гони меня, Олика, прошу тебя… Просто, думал… до этого я никогда… не смел… и я не хотел… Не гони меня, Олика…
   Я молчала.
   Парень повесил голову и промолвил:
   – Ты, наверное, думаешь, что я еще ребенок? Но это не так! Я уже мужчина и люблю тебя! По-настоящему люблю, как взрослый!
   Уничтожающим взглядом я посмотрела на «как взрослого мужчину» и процедила сквозь зубы:
   – Да, ты не дитя. Ты – не умеющий сдерживать позывы к размножению молодой и глупый самец. Чем ты лучше тех, что недавно на этом самом месте избили тебя и пытались меня изнасиловать? И откуда тебе знать, что такое любовь?
   Мидо поник и побрел в деревню. Провожая его взглядом, я испытывала двоякое чувство: с одной стороны, теряю преданного друга, но позволить ему остаться безнаказанным тоже нельзя.
   Да, мальчишка перегнул палку. Но не более, чем остальные в этом мире. Его ведь никто не учил, как правильно ухаживать за дамами. Подобное проявление чувств к противоположному полу – норма для Пангеи. Если женщина не особо против, то такое грубоватое обращение не считается чем-то из ряда вон выходящим. Может, обернуть все в шутку и забыть произошедшее? Кроме того, мне даже чуточку понравились его неумелые поцелуи.
   Парень уже взобрался на взгорок и обернулся.
   – Я люблю тебя, Олика! – крикнул он, а потом чуть тише добавил: – Прости еще раз.
   Смотрю на него, не отводя глаз, но по-прежнему молчу. Не выдержав моего взгляда, Мидо отвернулся, снова сгорбился и пошел прочь.
   Что я наделала? Ведь сама же виновата – зачем дразнила и «вертела хвостом»? Не знаю, может, поступила неправильно, но решила простить. Пробивающиеся сквозь толщу падающей воды два светящихся красным зрачка только обнадежили в том, что приняла верное решение. Получается, Тузик за всем наблюдал, но не выскочил из пещеры и не вступился за меня – значит, не почувствовал, что от Мидо исходит настоящая опасность?
   – Подожди, – промолвила я чуть слышно.
   Однако мой горе-воздыхатель замер, сам не понимая, почудился ему мой голос или нет. Так он и стоял без движения, боясь пошевелиться и спугнуть робкую надежду. Подошла, обняла сзади могучие плечи и шепнула:
   – Целоваться ты не умеешь, но я тебя научу.
 
   Мидо
   – Подожди, – донесся до меня слабый голос Олики. Или показалось?
   Остановился и замер. Сзади раздаются ее легкие шаги. Девушка подходит все ближе и ближе. Что делать? Закрыл глаза и жду, что произойдет. Вздрогнул от неожиданного прикосновения и услышал, как та, которую я так бессовестно обидел, ласково шепнула мне на ухо:
   – Целоваться ты не умеешь, но я тебя научу.
   Удивлен! Не верю! Это она мне сказала?! Развернулся, и, прежде чем успел открыть рот, Олика кинулась мне на шею, и наши уста соединились…
   Ух ты! Не знал, что в этом деле можно использовать не только губы, но и языки! Уж не сон ли это? Неуверенность моя постепенно исчезла, и я начал дрожащими руками гладить спину Олики. А она в порыве страсти впилась ногтями в мои лопатки. Жутко больно, но безумно приятно! Потом я осмелился и опустил руку на ягодицы девушке, а пальцами другой нежно прикоснулся к упругой груди подруги. Она не против?! Неужели это происходит со мной? Не верю своему счастью!
   Но тут дочь старосты резко меня оттолкнула со словами:
   – Нет! Это неправильно! Так нельзя!
   – Почему?! – опешил я.
   – Потому что я взрослая женщина, а ты мальчик.
   – Я мужчина! Мне почти семнадцать!
   – А мне скоро тридцать один. Я почти в два раза старше тебя.
   – Зато когда мне исполнится столько же лет, тебе будет всего сорок пять!
   – О боже! Больше никогда не говори при мне о моем возрасте.
   – Просто имею в виду, что с годами разница станет не столь заметна.
   – Ну конечно! Я же буду «ягодка опять», – не совсем понятно ответила Олика.
   – Но, милая, ведь это такие мелочи для любящих друг друга людей. Вон в эльфийских семьях жена вообще может на сотни лет быть старше мужа.
   – Стоп, Мидо! Что-то не припомню, чтобы признавалась в любви к тебе. Да, я не против того, чтобы мы просто дружили. Пока не подрастешь. Хотя бы до восемнадцати лет.
   – А потом?
   – Потом посмотрим.
   – Хорошо, любимая, буду ждать столько, сколько пожелаешь. Ведь мое чувство не сводится к тому, чтобы спать вместе. Мне достаточно милого взгляда и уверенности, что не безразличен тебе.
   – Красиво сказал, – улыбнулась Олика, – даже не ожидала от тебя таких речей. Скрывать не стану, мне тоже приятно твое общество. Но не могу однозначно утверждать, что это любовь. И… и необходимо разобраться в себе.
   – Понимаю, девочка моя. Не буду торопить.
   – Еще просьба, Мидо.
   – Да, дорогая!
   – Не называй меня подобными словами. Обращайся просто по имени.
   – Как скажешь, Олика.
   – И держи в секрете наши отношения.
   – Ладно.
   – Молодец, – сказала девушка и чмокнула меня в щеку. – А теперь иди. Мне хочется побыть одной.
   Я ничуть не обиделся. Лишь на прощанье кивнул, обнял Олику за плечи, чмокнул в ушко и ущипнул за ягодичку.
   Самая прекрасная девушка на свете звонко взвизгнула, тоже шлепнула меня по мягкому месту и ответила поцелуем. В губы!
   Она простила меня! Более того, я ей симпатичен. Чего еще нужно для счастья?!
 
   Теоларинэ
   – Двадцать третьего января первое новолуние в наступившем две тысячи двенадцатом году, – вышагивая по комнате, объяснял Вотар. – Но по восточному календарю Черный Дракон в этот день только сменит Красного Тигра. Получается, что для большинства азиатов луна народится еще в уходящем году. И если наши предположения верны, то уже завтра мне снова удастся открыть врата в другой мир.
   – При условии выполнения остальных условий, – уточнил гном.
   – Ну с этим, думаю, проблем возникнуть не должно, – пожал плечами Сергей. – Будем действовать согласно проверенной схеме: ты с эльфийками отправишься на окраину города. Оттуда в назначенное время дозвонитесь до меня, установим конференц-связь. Потом я произнесу заклинание, и зеркало превратится в дверь на Пангею.
   – Кстати о зеркалах. Предлагаю для подстраховки захватить с собой еще парочку, – посоветовала Цветаниэль и пояснила: – Вдруг разобьется по дороге?
   – Как? Мы же поедем на мягком комфортабельном внедорожнике с независимой подвеской, которому не страшно даже российское бездорожье? – цитируя рекламный слоган «Ниссана», удивился гном.