Владимир Стрельников. Резервист

   Вытащил сумку с одеждой, знакомую еще по базе «Россия», оружейную сумку, подошел к двери и постучал.
   – Вова, ты? – в окошко выглянула Элис, открыла дверь, впустила меня. Отошла на середину комнаты, продолжая вытирать густые волосы полотенцем. На ней была моя хлопковая серая футболка, доходящая до середины бедер. Высокая грудь приподнимала ткань двумя холмами с острыми навершиями. – Спасибо, выручил. Ничего, что я в твоей сумке поискала? – Она кивнула на аккуратно разложенные на кровати пакеты с бельем.
   – Нормально, я же сам предложил. Элис, ты не будешь возражать, если я отнесу твою оружейную сумку в сейф и заодно зайду в оружейный? Кое-что продать надо.
   – Нет, я отдохнуть хочу. Полежу, телик посмотрю. Только ты до вечера не пропадай, а? И закрой меня вторым ключом, снаружи. Все равно никуда не собираюсь.
   – Конечно, я на часок. Приятного отдыха. – Я поднял сумку и вышел за дверь.
   В первую очередь дошел до грузовика, вынул из кабины пару резиновых шлепок, стащил сапоги с носками и бросил в машину. Надо не забыть носки забрать и постирать.
   Подошел к колонке на стоянке машин, закатал штанины, покряхтывая от жжения ледяной воды, вымыл ноги. Жара на улице, а вода холодная. Судя по всему, артезианская, и с большой глубины. Шлепая мокрыми шлепанцами по щебенке, прошел до ресепшен, попросил Саркиса положить эту сумку в сейф, забрал первые три и поволок все в магазин.
   Саркис извинился, что из-за занятости не может меня проводить.
   Толкнув дверь в оружейный магазин и внеся тяжелые сумки, я увидел весьма внушительную задницу хозяина этого заведения. Впрочем, меня намного больше привлекли стеллажи с винтовками. Много их как, никогда в таком оружейном не бывал. Некоторое время я осматривал витрины, а потом кашлянул, привлекая внимание. Кряхтя, мужик вылез из-под верстака, выпрямился и оказался здоровенным усатым дядькой с загорелым до красноты лицом.
   – Здравствуйте, мне бы часть оружия продать. А то многовато. И винтовку почистить, можно?
   – Здравствуй. Конечно, можно. А что продаешь? – Дядька подошел к прилавку, встал за него. – Мое имя Билл, а твое?
   – Зовите Володей, Вовой, как вам удобно. Можете Владом. – Я разломил пломбы протянутыми щипцами, достал из сумки две мосинки, американскую самозарядку, положил их на текстолитовый прилавок. Туда же отправил оба «макарова», один, более потертый АКС-74У. Положил патроны и обоймы для «гаранда». К автомату оставил один магазин, пустой, остальные решил придержать для себя. Выложил обрез двустволки. Гады, ТОЗ-54 испоганили.
   Билл занялся винтовками. Серьезно занялся, сначала вычистил стволы, осмотрел их с помощью зеркала, потом тщательно проверил калибром. Удовлетворенно хмыкнул, раскидал «гаранд» на запчасти, внимательно изучил их под закрепленной на держателе лупой.
   Потом занялся автоматом, изучил его так же скурпулезно. Поморщился от грязи в коробке, раскидал автомат на части.
   Я в это время тоже чистил автомат. Похоже, его хозяин недавно сменился. Автомат был хоть не новый, но неплохо сохранившийся, а грязи в нем – жуть. Да и немного другой по конструкции, от моего АКМС отличался. Но это хоть и очень короткий, но все равно калаш, так что его точно себе оставлю.
   Тем временем Билл перешел к пистолетам. Их он осмотрел коротко и небрежно. Так же посмотрел обрез.
   Потом зашел в подсобку, созвонился с каким-то Раулито, описал ему русское оружие и его состояние, уточнил цены и вышел ко мне.
   Я тем временем уже сложил винтовку и калаш в сумку.
   – Так, Влад, за «гаранд» я предлагаю пятьсот экю. А мой партнер из соседнего магазина предлагает тебе по сто пятьдесят за винтовки, полтысячи за автомат и по сто двадцать за пистолеты. За обрез полсотни готов выложить я. Согласен?
   – Понимаете, я не знаю цены в этом мире. Так что положусь на ваше слово. Скажите, а АКМС у вас есть? И если есть, то сколько стоит?
   Билл полез в подсобку и принес АКМС с подствольником. Положил на прилавок, указал мне на него.
   – Так, поглядим. Шестьдесят девятый год выпуска, русский. Скажите, вы его так же осматривали? – Я повернулся к Биллу.
   – Да. Хороший автомат. На входе и выходе ствола размер одинаковый, износ механизмов незначителен. Гранатомет вообще восемьдесят девятого года, тоже не разбитый. За автомат, гранатомет и пять магазинов с патронами – тысяча двести экю. ВОГи купишь отдельно. Они у Рауля продаются, уже местного, демидовского производства. Кстати, а винтовку ты не продаешь? И почему продал «гаранд», он же снайперский?
   – Нет, Ar-10 не продам, она мне сегодня жизнь спасла. Хорошая вещь. И у меня еще одна есть под этот калибр, автоматическая, а дробить оружие на два разных патрона не хочу.
   – Покажи, что за винтовка? – Билл заинтересованно смотрел, как я достаю G3 из сумки, вынимаю из чехла. Покрутил в руках, положил на прилавок, зашел в подсобку и вынес винтовку с болтовым затвором, отъемным магазином и очень красивой деревянной ложей. – Давай сделаем так. Я тебе вместо старой автоматической винтовки даю эту новую охотничью магазинку. Понимаешь, у меня тут недавно появился один агрегат, японский. «Хова» называется. Хозяин спьяну в костер винтовку положил, и ложа сгорела почти до механизмов. Ложи у нас здесь делает один мастер, тоже русский, кстати, так что отремонтировали. Не переживай, само железо даже не нагрелось. Механизмы новенькие, и крепление есть для оптики. И даже оптику найдем неплохую для комплекта. Ну что скажешь? Учти, патрон для такой винтовки под автоматический огонь мощноват, у меня старший брат во Вьетнаме с М14 под такой патрон бегал, так он никогда автоматическим огнем не пользовался. Легкая винтовка для такого патрона.
   – Я бы вообще вторую продал. Ведь сейчас у меня два автомата есть. Хотя мне ее в нагрузку дали, вроде как подарили.
   – Никогда не понимал русских. Это твое дело, как подарком распорядиться, хочешь – обменяй, хочешь – продай. Ну что скажешь? Знаешь, твоя винтовка старая, сильно расстреляна. Я это вижу. Или, может быть, полуавтомат какой хочешь? Но это с доплатой.
   – Вы думаете, мне еще запасная винтовка не помешает? Зачем, я сейчас вообще на калаш перейду. Хотя… жизнь, она длинная. Если баш на баш, то поменяю. Но доплачивать не буду. Видимо, вам армейская винтовка нужна? Небось на запчасти?
   Билл усмехнулся, но не ответил.
   В общем, поменял я автомат на японскую магазинку, хотя зачем, сам пока не решил. И в чем для продавца фишка, так и не просек. Этих G-3 немцы горы наделали, как наши калашей. Купил еще чехол для Ar-10, для хранения. Собрал полегчавшие сумки, а опустевшую сложил и сунул туда же, отнес сумки к Саркису в сейф и пошел в номер. Отдохнуть и ополоснуться после пыльной дороги не помешает.
   Поднявшись на крыльцо, открыл дверь ключом (я закрыл Элис по ее просьбе, чтобы никто не мешал) и замер, пораженный открывшимся зрелищем. Элис спала, подложив одну руку под голову и отбросив другую. Простая бумажная сорочка четко обрисовала великолепную фигуру, приоткрывала стройные и сильные ноги. Роскошные бронзовые волосы разметались по подушке, накрыв ее волнистым ковром. Дыхание поднимало красивую грудь.
   Полюбовавшись, я на цыпочках прошел к диванчику, сел на него, стараясь не смотреть на девушку. Некоторые люди, а особенно женщины, чувствуют взгляды. Не хотел будить, пусть поспит.
   Потянувшись к пульту, без звука включил телевизор. И попал на какую-то передачу вроде «Клуба путешественников». Кряжистый бородатый мужик и моложавая женщина стояли на борту корабля и беззвучно что-то комментировали, показывая руками на стаю огромных рыб. По-настоящему огромных рыб длиной с этот кораблик, плывущих почти на поверхности воды неторопливо и достойно.
   Каждое движение этих исполинов было преисполнено огромной мощи. На боках под ярким солнечным светом блестела огромная чешуя, похожая на круглые щиты кочевников. Стайки небольших рыбешек сопровождали движение этих рыбин, оклевывая их бока в поисках паразитов. Очень интересная передача, честное слово. Но меня то и дело тянуло взглянуть на Элис.
   – Ум-м-м-м! – потянулась, просыпаясь, девушка. Села, подхватив простыню, прикрылась и недоуменно посмотрела на меня. Потом улыбнулась, заставив замереть мое сердце. – Пришел наконец. Я уже не надеялась увидеть. Бросил одну и пропал. – Элис встала, чмокнула меня в щеку. – Отвернись, пожалуйста. Я переоденусь. А потом пойдем кормить меня вкусностями и гулять по городу!
   – Если ты не против, то я лучше выйду. Пойду посмотрю, что в «кукурузере» есть. Если хочешь, присоединяйся. Еще не осматривал трофейную машину, аж руки чешутся. А потом и пообедать можно.
   Вышел из домика и отправился на стоянку машин перед главным зданием.
   Подошел к трофею, отключил брелком сигнализацию и полез осматривать багажник машины и ее салон. Достал из багажника три большие сумки, вроде тех, с которыми ездили челноки. Из салона вынул спортивную сумку, две кожаные куртки. Бросил все на щебенку, еще раз осмотрел салон и багажник, начал потрошить добычу.
   Через некоторое время ко мне с интересом присоединилась Элис, и мы с удовольствием перетрясли сумки с недорогими биноклями, ножами, камуфляжными костюмами и высокими ботинками-берцами. Только жаль, размеры были маловаты. В одной сумке оказался пакет с ноутбуком, парой зеркальных фотокамер «Никон», видеокамерой «Сони». Плюс зарядки, флешки и прочая дребедень, относящаяся к этой области. Видимо, перед тем как перейти сюда, бандочка нехило потрясла небогатый рынок.
   К нам вышел Саркис, с интересом понаблюдал за процессом потрошения сумок.
   Элис разошлась, выпотрошила спортивную сумку, морщась от пакетов с бельем и носками бандитов. Хорошо хоть, что все было новенькое, в упаковках. И опять – маленькие размеры. И что с этим делать?
   – Вова, смотри! – Девушка на вытянутой руке держала целую горку драгоценностей. Золотые сережки, колечки, цепочки. Все не самое дорогое, просто обычные девичьи побрякушки. На щебенке валялась кожаная куртка.
   Я взял одну сережку, привлекшую меня некоторой неправильностью. Присмотревшись, вздрогнул. На замке сережки виднелись остатки кожи. Ее с мясом из ушей вырвали.
   Элис отвернулась, зажала рот. Она тоже это разглядела. Золото посыпалось на щебенку.
   Меня аж затрясло от глухой ненависти к этим дохлым уродам. И я переживал из-за того, что их убил? Больше точно не буду!
   – Саркис, вы не подскажете, может быть, здесь есть пункт помощи переселенцам, попавшим в беду?
   Золото я себе не возьму. Но и выбрасывать его не годится. Так пусть принесет пользу людям. Да и вроде как благое дело совершу.
   – Есть. Здесь при церкви принимают пожертвования для пострадавших и неимущих. Таких довольно много. Если есть желание, позвоню, приедет служитель. – Саркис вопросительно посмотрел на меня.
   – Да, хотелось бы. Если вас не затруднит. – Я собирал золотые побрякушки и складывал их в бумажный кулек.
   Потом побросал все шмотки в сумки, оставил себе только электронику. Ее никому не отдам. И четыре самых мощных бинокля отобрал. Хоть Китай, но оптика.
   А оставшуюся оптику поменяю на патроны. Билл говорил, у него есть какой-то партнер, которому он сплавляет недорогое оружие. Вот ему и загоню.
   – Молодые люди, скоро подъедет служитель церкви. Подождете?
   Вот цирк. По щебенке армянин двигался абсолютно бесшумно. Если бы я тень не увидел, от испуга так же, как Элис, подпрыгнул бы. Ну и Саркис!
   – Конечно, подождем. Элис, ты салон еще раз сама не проверишь? Женщины наблюдательней мужчин. – Ну, по крайней мере, пускай они так об этом думают.
   – Если не секрет, почему решил отдать золото? Тут на тысячу экю наверняка наберется. – Саркис внимательно на меня посмотрел. Элис в машине тоже.
   Я сел на трубчатый порог «тойоты».
   – Не знаю. Возможно, потому, что мне сегодня очень повезло. А я суеверный, не скрою. Кроме того, это золото как будто из свежей могилы достали. Не хочу иметь с ним дела, никакого. И вещи пусть забирают. – Я кивнул на баулы с кое-как засунутыми в них вещами. Взял сумку с десятком биноклей, положил в «тойоту». А сумку с камерами и ноутом в «Егеря», чтобы не запутаться.
   К стоянке подъехал небольшой серый пикапчик. Какой-то старый «форд». Из него неторопливо вылез здоровенный темнокожий детина в черной рубашке с короткими рукавами, с белым воротничком на шее. Надо же, впервые вживую вижу католического священника.
   – Добрый день, отец Эдуард, – по-русски поздоровался с ним Саркис. – Эти молодые люди хотят сделать взнос в кассу помощи пострадавшим и нуждающимся переселенцам.
   – Это богоугодное дело. Господь велел делиться с ближними, – неожиданно высоким голосом сказал священник. С интересом посмотрел на сумки, но ни о чем не спросил.
   В общем, отдал я ему золото, сумки с одеждой и почувствовал себя более спокойным, что ли. Или чистым. Как будто липкой грязи пуд стряхнул. Поп, не посмотрев, закинул сумки в кузов пикапа, с благодарностью принял кулек с золотом, вежливо отказался от приглашения на обед и уехал.
   А мы с Элис пошли в ресторан гостиницы. Поесть. Уже было четырнадцать часов. Надо же, полдень здесь в пятнадцать. Только сначала руки помыли в небольшой комнатке возле входа в ресторанчик.
   За стойкой стояла молоденькая черненькая девица, которая принимала заказы, а вторая такая же разносила их. Зал был битком набит, только один дальний столик оказался свободен. Мы и направились к нему. Усевшись, осмотрелись. С разных сторон доносился разнообразный говор. Русский, английский, турецкий или азербайджанский, не скажу точно.
   Элис просматривала меню.
   – Вова, что будешь? Есть рыба, есть мясо. И то, и то жареное плюс овощи.
   – Мясо и, если есть, жареную картошку. Из овощей помидоры и, если ты не возражаешь, лук. Не хочу непривычных вещей. Лучше вечером попробуем.
   – Ну а я рыбу, рис и салат из морепродуктов. Большую порцию. – Элис позвала девушку, сказала ей по-английски, что заказывает.
   Та кивнула и ушла.
   Через несколько минут официантка принесла уже готовые блюда. Видимо, здесь на кухне сразу много готовили. Передо мной на здоровенной тарелке лежала огромная, потрясающе пахнущая отбивная. Рядом с ней – горка небольших катрошин, целиком обжаренных во фритюре. На отдельной тарелке краснели мелкие помидорки и зеленел пучок лука. Перед Элис поставили такую же тарелку, но с куском рыбы и горкой риса. А порция салата лежала на огромном блюде. Что-то из ракообразных, моллюсков, кусочков рыбы, листьев салата и половинок маленьких помидорин, залитое растительным маслом. Если нос меня не обманывал, то оливковым.
   – Что вы растерялись? Что-то не так? – Саркис подошел к столику.
   – Нет, все так, но так много. Как это съесть? – Элис огромными глазами смотрела на тарелки.
   – Вы, главное, начните. А там разберетесь. Приятного аппетита. – С этим пожеланием армянин беззвучно удалился.
   Чувствуя, как слюна заполняет рот от аппетитнейшего запаха, я отрезал кусочек отбивной и начал жевать. А неплохие здесь коровы, вкусные. И картошечка ничего. Взял головку лука, с удовольствием захрустел. Элис тоже довольно смело атаковала рыбу. Потом предложила мне помочь ей с салатом, ибо это явно порция на двоих. В общем, продолжительными совместными усилиями мы справились с обедом. Поблагодарили Саркиса и девушек, покинули ресторанчик и пошли отдыхать после обеда. Сиеста, знаете ли.
   Да и Элис категорически отказывалась выходить под это солнце до вечера, мотивируя решение своей рыжестью и склонностью к мгновенным солнечным ожогам. А потому мы просто отдохнули во дворе ресторана, под широким навесом возле большого бассейна.
   А после восемнадцати часов решили прогуляться по городу. Городок был не очень большой по населению, но очень просторный. Построен с хорошим размахом, дома друг дружку не толкали, люди тоже. Машины попадались в основном несколько устаревшие, хотя встречались и новенькие внедорожники-паркетники. Вроде моего трофея или «тойоты» Элис. Множество старых армейских моделей всех стран и марок. Люди вокруг суетились, занимались делами. Все были крепко так загорелые, и Элис, да и я со своим среднеазиатским загаром заметно отличались от них. Хотя пару раз попадались группы новичков вроде нас, тоже светленьких.
   От Овальной площади мы спустились к порту. Там, на небольшой смотровой площадке, решили полюбоваться океаном и портом. В основном океаном, потрясающе красивым под ярким светом солнца.
   Из порта выплывал довольно большой корабль, причем с парусным вооружением. Но шел на двигателе, взбив за кормой нехилый бурун. Я взял висящий на груди китайский бинокль (лень было свой доставать), посмотрел на название, выложенное начищенными бронзовыми буквами на борту корабля.
   – «Впечатляющий». Правильное название, подходящее. – Я отдал бинокль Элис.
   Корабль тем временем развернулся, по вантам забегали немногочисленные матросы, распустились и наполнились ветром паруса. И судно, набирая скорость, пошло… пока на юг. Потом, наверное, развернется направо и пойдет на запад, но куда, не знаю.
   – Как красиво. Никогда не видела таких больших парусников, – смотря в бинокль на уходящий корабль, заметила Элис.
   Потом мы гуляли по набережной, потом опять вышли на Главную улицу и неторопливо пошли в «Арарат». Элис все больше нервничала, беспокоилась. Создавалось впечатление, что ее что-то тревожит. После того как отдохнули в ресторане Саркиса, слегка поужинали и выпили немного вина, мы долго сидели в небольшом скверике за главным зданием и пытались поговорить. Но девчонку как будто кто-то завел, она нервничала, постоянно оглядывалась. В конце концов я предложил ей пойти отдохнуть. Все-таки впечатлений очень много, стресс и прочие атрибуты, сопутствующие большому путешествию, присутствовали. Оставив девушку в домике, чтобы она спокойно приняла ванну, я вышел на улицу и уселся на маленькую скамеечку. Помахал рукой соседу, курящему неподалеку. Посмотрел на темнеющее небо, в котором начали появляться звезды. Вдохнул городской воздух, попробовал его на вкус.
   Воздух был почти чистый, с легким запахом автомобильного топлива и доносящимся из ресторана запахам пищи. Кто-то пел песню под караоке, причем с большим чувством и полным отсутствием слуха. Рычащий двигателем большой грузовик проехал по Главной улице Порто-Франко и исчез за поворотом. Я поглядел на часы. Больше получаса прошло, наверное, можно заходить.
   В комнате было пусто, в ванной журчала вода. На кровати лежал белый банный халат с логотипом отеля.
   – Элис? – подойдя к двери ванной, спросил я.
   Мне не ответили. Я подергал ручку. Заперто. Хотел было выбить дверь, но заметил прорезь на ручке с этой стороны. Торопливо вытащил старые ключи, самым тонким повернул защелку. Открыл дверь, зашел в наполненную паром ванную.
   – Элис?
   В ванне, сжавшись в комочек, плакала обнаженная девушка. Плакала сильно и безутешно.
   Я подхватил ее на руки и понес в комнату.
   – Не надо, пусти меня. Пусти меня!!! Я хочу к маме!!! – Элис вырывалась у меня из рук, стала бить меня кулачками по голове и плечам.
   – Олеська, солнышко, маленькая моя, ты что? Успокойся, пожалуйста. – Я долго укачивал ее на руках, говоря всякие нежные глупости. Когда она прекратила вырываться и стала просто плакать, я положил обнаженную девушку на кровать, укрыл легкой простынкой (я тоже живой человек!), сел рядом и стал гладить по волосам.
   Элис долго хлюпала носом, успокаиваясь, а потом взахлеб стала рассказывать мне свою историю. Не самую странную, но довольно страшную. Именно своей обыденностью. Жила-была простая русская девушка. В простом русском городе. Папа и мама обеспечивали ее всем необходимым, любили и лелеяли. Любила и бабушка, которая жила в этом же городе.
   Папа был небольшой начальник небольшой фабрики. Но на жизнь вполне хватало, и на учебу для его дочери тоже. Недорогая иномарка, хорошая квартира, маленькая, но очень уютная дача. Подарок от родителей к окончанию института в виде небольших бриллиантовых сережек и колечка.
   Все кончилось в один вечер, когда на отца, маму и бабушку, ехавших на своих «восьми узбеках», напоролся пьяный молодой выродок на здоровенном черном внедорожнике. Выродком оказался сыночек большого районного начальника.
   От страшного удара мать и бабушка погибли в машине, отец умер по дороге в больницу.
   А богатенького сынка упрятали в больницу как сильно пострадавшего от нарушившей правила дорожного движения встречной машины.
   Элис сильно помогли друзья отца. Помогли с похоронами, с поминками. Сама девушка держалась изо всех сил, пыталась остаться сильной, аккуратной и назло всему привлекательной. Но тяжелая депрессия, рожденная страшной бедой, все сильнее сжимала горло.
   – Так вот, однажды ко мне пришла моя однокурсница, Томка Гергедава, нарядила меня и потащила по магазинам. Мол, шопинг поможет развеяться. И я встретила в бутике этого ублюдка – довольного, пьяного и смеющегося. Тут мне снесло крышу, и я вцепилась ногтями ему в лицо. Я ему всю рожу ободрала, готова была глаза вырвать. Но меня Томка от него оторвала, вытащила из бутика через заднюю дверь и спрятала у себя дома.
   Я считала себя покойницей. Как-то одна девушка в нашем городе просто высмеяла этого, эту… Ну короче, ей через полгода плеснули в лицо серной кислотой. А тут я ему все личико поправила и один глаз повредила. Это мне уже Томка рассказала… Мне точно надо было прощаться с жизнью…
   Но отец Томки, Шалва Иосивович, продал мои квартиры, бабушкину дачу и привез меня в Москву. Томка купила «тойоту» и прицеп, собрала все мои личные и ценные вещи, купила этот набор дизайнера, который болтается в прицепе (я все-таки дизайнер по интерьерам!), и меня переправили сюда.
   После перехода я подумала, что меня могут преследовать и здесь, и в «Иммиграционном отделе», когда получала АйДи, изменила имя и фамилию. А тут встретила тебя.
   – Элис, а как тебя на самом деле зовут?
   – Александра Ожемчугова. Бабушка звала Олесей. Я просто перевела фамилию на украинский, и получилось О’Перли. Ну и имя немного изменила… – Элис, точнее Олеся, зевнула, прикрыв ладошкой рот.
   – Спи давай, Мата Хари. Спокойной ночи. – Я поцеловал девушку в щеку и пошел стелить себе на диване.
   Когда повернулся, она уже спала. Прям ангеленочек.
   Я потихоньку прошел в ванную. Хорошая штука душ после жаркого дня. С удовольствием растерся после ледяной воды жестким полотенцем. Оделся и потихоньку выбрался из ванной комнаты.
   Лег на коротковатый диван, закинул ноги на спинку и стал думать, что делать дальше.
   Для начала нужно было определиться, чего я хочу. А хотел я… Вообще-то ничего сложного, последние сутки я постоянно хотел быть с этой рыжей занозой, поразившей меня прямо в сердце. Вот ведь угораздило влипнуть, и при этом сам не заметил. А значит, придется стать немного параноиком и подумать о том, что Олесю на самом деле могут догнать. Буду исходить из того, что она рассказала правду. Как говорится, сердцем верю. Значит, нужно посоветоваться с младшим братом-ресторатором. Он человек здесь явно значимый, много знает, глядишь, чего хорошего присоветует. А там видно будет.
   И своей машиной нужно заняться. Впереди долгий путь, хорошо бы ее немного подлатать и переделать под здешние условия. Заменить медные трубки на гибкие шланги, заварить пулевые отверстия, а в потолке как раз на месте смертоносных дыр сделать люк, да побольше. Чтобы я сам мог пролезть. Еще нужны нормальные крепежи для оружия на потолке и боковых стойках. Еще придется отремонтировать запаски, продать самый тяжелый инструмент, максимально облегчив машину. Проанализировать здешнюю криминогенную обстановку на дорогах, выбрать наименее опасную. Переговорить с Элис, то бишь с Олесей, где лучше перезимовать. По-моему, лучше русских земель для этого ничего не придумать. Все свои, сильная армия, мощная промышленность. Можно осесть на постоянку, глядишь, и приживемся. Но это все завтра.
   Еще саженцы надо определить, а то погибнут.
   Я зевнул, подоткнул подушку поудобнее и заснул.
   Проснулся опять впотьмах. Елки-моталки, здешняя полночь! Ну что я буду делать?
   Кровать стояла в прямоугольнике лунного света. Олеся сладко спала, тихонечко посапывая носиком. Простыня сбилась и обернулась вокруг бедер. Я сглотнул, с трудом заставил себя отвернуться от замечательного зрелища.
   Тихо открыл дверь и вышел на улицу. Ночной город сверкал огнями порта и веселых заведений, гудел двигателями машин. Но по-ночному, как-то негромко. Чистый воздух плыл с океана, пахло рыбой и солью. Хорошо жить на берегу океана, всю жизнь об этом мечтал. Может быть, здесь у меня это получится?
   Я зашел в домик и замер. Посреди комнаты стояла зевающая Олеся, завернутая в простыню. Потом девушка шагнула ко мне, уронила белую материю. А чуть позже мне стало не до ночных красот.
   Весь мокрый, но ужасно довольный, я лежал в кровати и слушал веселую песенку, доносящуюся из ванной. Потом дверь открылась, и в комнату зашла обнаженная рыжая девушка, вытирающая волосы полотенцем.
   – Иди ополоснись, вспотел весь, как будто вагон разгрузил, – засмеялась она. – Трудяга.
   Через полчаса мы лежали в обнимку и тихонько разговаривали. Обо всем и ни о чем. Смеялись глупостям, любили друг друга и снова отдыхали…
   – Я теперь понимаю, почему здесь так кормят, – глубокомысленно заметила отдышавшаяся девушка. – Учитывая длину ночи, количество усвоенных килокалорий должно быть намного больше. Все, я уже не могу, давай спать, а?