Кстати, одновременно обязанности эдила исполнял Марк Бибул, ставший с тех пор личным врагом Цезаря. Он постоянно оказывался со своим противником на одной должности в одно и то же время, но Юлий Цезарь затмевал своего менее одаренного коллегу. Одного этого было достаточно, чтобы Бибул возненавидел удачливого напарника, но дело было еще и в том, что Бибул принадлежал к сенатской группировке, возглавляемой Катоном. Этот Катон, как и его знаменитый предок (тот самый, который завершал каждое свое выступление словами «Карфаген должен быть разрушен»), отличался несгибаемыми принципами. Всю свою жизнь убежденный республиканец Катон выступал за сохранение древних традиций, влияния сената. У него была слава кристально честного, справедливого, но, естественно, не очень гибкого человека. Популяров Катон, мягко говоря, не любил, а Цезаря считал бессовестным авантюристом, демагогом, популистом и так далее – в зависимости от обстановки.
Однако надо подтвердить и наши слова о том, что не все так хорошо складывалось у Юлия Цезаря. Так, например, полным провалом закончилась его попытка добиться, чтобы его отправили во главе армии в Египет. Якобы в ответ на это Цезарь еще раз совершил демарш в память о своем выдающемся дяде. Однажды ночью на Капитолии были восстановлены сброшенные в свое время статуя и трофеи Гая Мария. На следующий день один из его постоянных оппонентов Катул гневно заявил в сенате: «Цезарь покушается теперь на государство уже не путем подкопа, но с осадными машинами». Впрочем, опасаясь народного гнева, сенат предпочел посмотреть на это явное беззаконие сквозь пальцы.
Следующая серьезная неудача поджидала Цезаря в связи с аграрным законом, который предложил народный трибун, соратник Цезаря и Красса, Сервилий Рулл в 64 году до н. э. Законопроект Рулла предполагал наделение землей малоимущего населения, главным образом городского люмпен-пролетариата. Речь шла о выведении колоний на территории самой Италии, но так как здесь неразделенных государственных земель почти не оставалось, то Рулл не только хотел пустить под раздел еще уцелевшие земли в Кампании, но и предусматривал массовые закупки земли у италийских владельцев с их согласия и за полную стоимость. Огромные средства, которые были необходимы для этих закупок, предполагалось образовать путем распродажи земель в провинциях, а также за счет военной добычи Помпея. Для осуществления всех этих разделов и переделов назначалась специальная комиссия с огромными полномочиями и прекрасными возможностями озолотиться. Естественно, предполагалось, что в комиссию войдут и Красс, и Цезарь. Но закон не прошел. Консулом в тот момент был твердо державшийся линии оптиматов Цицерон, он произнес несколько блестящих речей, закон был, что называется, разнесен в пух и прах, так что Рулл предпочел без голосования отозвать злосчастный проект.
Это не остановило Юлия Цезаря, все активнее вмешивающегося в политическую борьбу. Он инициировал три резонансных судебных разбирательства… и все проиграл. Но и это не сломало амбициозного популяра. Вообще, тот же Саллюстий, а за ним и другие историки подчеркивают удивительную черту характера своего героя – он никогда не падал духом. Неудачи, обрушившиеся на Цезаря, казалось, только укрепляли его. В 63 году до н. э. ему удается занять пост верховного понтифика, то есть главного священнослужителя страны. Это событие носило явственный налет сенсационности, поскольку далеко еще не самому авторитетному, даже не сорокалетнему демократу досталась должность, обычно занимаемая куда более почтенными аристократами. Говорят, что в день голосования в народном собрании будущий понтифик сказал Аврелии на пороге: «Сегодня, мать, ты увидишь меня либо верховным жрецом, либо изгнанником». Изгнанником он не стал. А победа его была блестяща. Возможно, оптиматам впервые стало ясно, какого опасного противника они имеют в лице Юлия Цезаря. Он добился поразительного влияния на народ и победил с большим отрывом даже в трибах, к которым принадлежали его соперники.
Как видим, Цезарь в то время уже играл на грани фола: один неосторожный шаг дал бы возможность противникам его немедленно уничтожить. Опасная для него ситуация сложилась, когда произошел знаменитый заговор Катилины. Обедневший патриций, замаравший себя лихоимством и вымогательствами на разных должностях, уже не в первый раз выдвинул свою кандидатуру на должность консула. Его в очередной раз не выбрали, и Катилина стал готовить переворот. Главным политическим противником несостоявшегося консула был Цицерон. Одну из самых известных своих речей, начинающуюся словами «О времена, о нравы!», великий оратор произнес именно против Катилины. Заговорщики потерпели поражение, были арестованы, и тут стал вопрос о том, что делать с ними дальше. На заседании сената Цицерон настаивал на смертной казни. Сенаторы поддерживали лидера борьбы с Катилиной, но Цезарь высказался в том духе, что такая казнь будет незаконной. Тут же Катон прозрачно намекнул на то, что, вероятно, сам Юлий Цезарь связан с заговорщиками. На улице люди Катона подбежали к популяру с мечами. «Мартовские иды», таким образом, могли состояться уже тогда, а мы бы, наверное, ничего толком и не знали о Гае Юлии. Спас его Цицерон, показавший молодчикам, что их действия излишни. Заговорщики были казнены, а причастность Цезаря так и не была доказана.[15] Юлий Цезарь не переходил грань.
Тем временем Цезарь получил уже должность претора. Он, как уже было сказано, пользуется расположением народа, но ненавистен партии большинства в сенате. Он еще не вождь сенатской оппозиции или оппозиции вообще, не первостепенная фигура, но его карьера складывается гладко, в полном соответствии с традицией.
На посту претора Цезарь предпринял попытку добиться для Помпея права заочно избираться в консулы. Так новоиспеченный претор опять выражал свою преданность полководцу. Однако попытка вышла крайне неудачной. В народном собрании произошла потасовка, Цезаря отстранили от должности. Народ готов был силой поддержать его и вернуть ему утерянную претуру, но их любимец опять показал себя политиком, который, несмотря на азартное участие в разнообразных интригах, сохраняет чувство меры. Пришедших к его дому людей он попросил разойтись. Через некоторое время успокоившийся сенат вернул Цезарю должность. Что же касается Помпея, то он опять поразил всех своей лояльностью. Имея все возможности для получения диктаторских полномочий – несомненную поддержку и любовь народа, крупных сенаторов-сторонников, претора и трибунов, готовых пойти за ним, мощную клиентелу, наконец, многочисленные и преданные военные соединения, – полководец распустил армию по прибытии в Италию и своим ходом, как законопослушное частное лицо, приехал в Рим.
А Юлий Цезарь тем временем был уже наместником. При жеребьевке бывшему претору досталась Испания. Проезжая через одну деревню, кто-то из его спутников, посмеиваясь, спросил, неужели и здесь ведется политическая борьба, разгораются страсти из-за должностей. На что Цезарь якобы ответил: «Что касается меня, то я бы предпочел быть первым здесь, чем вторым в Риме». Словарь крылатых выражений пополнился еще одной «цезариадой». В Испании он действительно стал первым. И теперь уже на самом деле укрепил свои позиции в Риме за счет успешных мероприятий в провинции. Он покорил племена лузитанов и каллаиков. Солдаты провозгласили его императором.
Мероприятия же внутренние в Испании в той или иной мере отражали общие политические прерогативы Цезаря – государственного деятеля. Так, он упорядочил отношения между кредиторами и должниками, освободил от значительного числа податей местное население. Не забыл наместник и о собственном кармане. Наконец-то Цезарь мог вести политическую борьбу за свои деньги. В Рим он возвращался летом 60 года до н. э.
История с вхождением победоносного проконсула в Рим отчетливо показала приоритеты Цезаря. Как удачливому полководцу, расширившему границы государства, ему полагался триумф. До него триумфатор должен был находиться вне городской черты, церемония же могла готовиться очень долго. Но в это же время в Риме дело шло к выборам консулов на 59 год до н. э. Цезарь стоял перед дилеммой: сенат отклонил его просьбу о заочной баллотировке, и он решил отказаться от пышного шествия в пользу выборов. Консулата он добился, и одновременно с ним консулом стал все тот же Бибул. Где-то в то же время появляется дружественный союз Помпея, Красса и Цезаря, который принято называть первым триумвиратом.
Всех членов триумвирата объединяло негативное отношение к сенату. Красс выражал интересы сословия всадников, Помпей был обижен на сенат за то, что тот отказался принять его новый проект аграрной реформы и также не утвердил его распоряжения на Востоке. Цезарь уже давно вел борьбу против сенатского большинства. Триумвиры были очень разными по складу характера и интересам людьми, поэтому многие римляне были уверены, что долго их союз не продержится. Всем было известно, например, давнее очное и заочное соперничество Красса с Помпеем. Их более юный друг пока что выступал в роли примирителя и амортизатора. Было очевидно, что он не претендует на главенствующую роль в триумвирате, для этого сначала должна была случиться Галлия. Для пущего укрепления триумвирата и своего в нем положения Цезарь, уже будучи консулом, отдал замуж за Помпея свою дочь Юлию. Есть мнение, что конфликт между Цезарем и Помпеем и не состоялся бы, если бы Юлия не умерла так рано или если бы не погиб Красс, сам постепенно превратившийся в посредника в этой тройке.
Итак, Цезарь был избран консулом на 59 год до н. э., вторым консулом стал Бибул. За время своего консулата Юлий Цезарь предпринял несколько серьезных мероприятий, а также честно и последовательно выполнил все предварительные требования поддержавших его на выборах триумвиров.
Для начала следует сказать об аграрных законах консула. (Кстати, этим он нарушил традицию, согласно которой подобные проекты могли подавать скорее трибуны, чем консулы.) По первому аграрному закону предполагался раздел государственных земель, а также покупка земли за счет средств от податей с новых провинций и военной добычи Помпея, но лишь у лиц, согласных продавать ее по цене, установленной при составлении цензовых списков. Земельные наделы, которые могли быть получены по этому закону, нельзя было отчуждать в течение 20 лет. Естественно, сенат стал обороняться, и тогда Цезарь сообщил, что ему остается только обратиться к народу. Собрание это происходило весьма оживленно: Катона стаскивали с трибуны, Бибулу намяли бока – а закон прошел. Где-то в это же время римляне осознали, что собой представляет «союз трех». Помпей и Красс активно поддерживали своего консула. Второй аграрный закон уже не вызвал такого ожесточенного сопротивления. (Римляне шутили, что консулат Юлия Цезаря превратился в «консулат Юлия и Цезаря».) Он увеличивал количество подлежащих разделу земель и устанавливал приоритет в наделении ими отцов как минимум трех детей. Этот закон вполне удовлетворил Помпея и его ветеранов. Также были утверждены распоряжения Помпея на востоке. В интересах же покровителя сословия всадников Красса консул провел закон об уменьшении на треть откупной суммы. О себе Цезарь тоже не забыл. Птолемей Авлет, египетский царь, был признан «другом римского народа», за что перечислил Цезарю и Помпею несколько тысяч талантов.
Отдельного внимания заслуживает закон консула о вымогательствах. Закон устанавливал ряд новых правил деятельности провинциальных наместников. Так, например, им запрещалось покидать свои провинции и вести вне их территории по своей инициативе военные действия; в законе строго регламентировались и ограничивались поставки провинциалов по отношению к наместникам и их свите. Все прямые и косвенные подкупы во время судебных процессов или при наборе войск, лжесвидетельства и т. п. – все это подвергалось самому суровому преследованию и штрафам.
В это время на политической арене появляется главный фокусник и клоун в одном лице – Клодий. В конце 59 года до н. э. он становится народным трибуном и развивает небывало бурную деятельность. Вообще, его история непосредственно связана с историей Гая Юлия Цезаря. Однажды Клодий, переодевшись женщиной, проник на так называемый праздник Доброй Богини, который отмечали только представительницы слабого пола. И проник не куда-нибудь, а в дом Юлия Цезаря, ища встречи с его красавицей-женой. Аврелия, строго следившая за моральным обликом невестки, разоблачила незадачливого Дон Жуана, а Цезарь попал, конечно, в незавидное положение. Он развелся с Помпеей, хотя сама она не была уличена в нарушении супружеской верности. На вопрос, почему он так поступил, Гай Юлий ответил еще одним, теперь уже известным афоризмом: «Жена Цезаря должна быть даже вне подозрений». Любопытно, что Клодия Цезарь не преследовал, в этом, вероятно, в очередной раз проявилось его кредо – милосердие. Мало того, что он как муж не подал на «совратителя» в суд, мало того, что он как верховный жрец не занялся осуждением Клодия по религиозным мотивам, он помог тому стать трибуном, организовав его усыновление плебеем (трибуном мог стать выходец только из этого сословия).
На посту трибуна Клодий успел сделать многое. Опирался он в первую очередь на народ, причем пытался отвечать на самые низменные запросы. Многие исследователи называют его анархистом. Даже представители советской исторической науки не спешили объявлять народного трибуна Клодия классовым борцом – уж слишком одиозной личностью он оказался. Первый из законопроектов этого трибуна отменял всякую оплату ежемесячно раздаваемого беднейшему населению хлеба; второй восстанавливал запрещенные в 64 году до н. э. так называемые квартальные коллегии (своеобразные политические клубы плебса) и разрешал основывать новые; третий разрешал проводить голосование в законодательных собраниях даже в дни, считавшиеся неподходящими, и одновременно запрещал в эти дни наблюдение небесных знамений. Одним из его мероприятий стало изгнание Цицерона из Рима. Дело в том, что трибун предложил принять закон о том, что люди, допустившие смертную казнь римлян без совета с народным собранием, должны покинуть Вечный город. Было совершенно очевидно, что речь идет о Цицероне и его расправе над соратниками Катилины. Пришлось лучшему римскому адвокату надолго покинуть столицу. Так же, как и Катону, который с подачи Клодия был отправлен для выполнения «очень важного задания» на остров Кипр, что было, конечно, почетной ссылкой. Чуть позже распоясавшийся трибун сумел поссориться и с Помпеем, и с Цезарем, все консульские законы которого он призывал кассировать. Свой авторитет в городе Клодий поддерживал с помощью специально им созданных вооруженных отрядов. Их деятельность справедливо вызывала негодование не только у аристократов. В конце концов в 52 году до н. э. Клодий был убит политическим соперником во время случайной встречи на Аппиевой дороге.
В 59 году до н. э. Цезарь женился в третий раз – на Кальпурнии, дочери Кальпурния Пизона. Тот немедленно получил поддержку зятя на консульских выборах и получил эту должность, а вторым консулом в это же время оказался ставленник Помпея Габиний. По этому поводу Катон с негодованием заявлял, что нельзя выносить этих людей, которые сводничеством добывают высшую власть в государстве и вводят друг друга с помощью женщин в управление провинциями и различными должностями.
Когда срок консулата Цезаря закончился, пришло время опять получать в свое распоряжение провинцию. Авторитет же его был так высок, а связи столь солидны, что Юлий Цезарь получил в управление сразу три провинции: Цизальпинскую и Нарбонскую Галлию, а также Иллирик. Все это вместе с несколькими легионами. Следующее десятилетие жизни полководца и политика прошло в Галлии. Действия его в этих областях были исключительно успешны. Цезарь продемонстрировал недюжинные таланты военачальника и дипломата, «усмирил» огромные территории и десятки народов, значительно расширил сферу влияния Рима, колоссально поднял свой авторитет.
Ход событий в Галлии подробно описан в знаменитой книге Цезаря «Записки о галльской войне». Это не просто книга, освещающая биографию полководца. Это потрясающе важный исторический источник, содержащий поистине бесценные сведения о политическом и общественном строе, обычаях и нравах галлов, германцев и кельтов Британии, настоящий учебник военного искусства, наконец, прекрасное языковедческое пособие – много сотен лет студенты учили латынь, водя пальцем по набившей оскомину фразе «Вся Галлия разделена на три части». Книга Цезаря написана на простом и правильном латинском языке, который по достоинству оценил и Цицерон. Более того, она достаточно объективна, хотя наместник Галлии, безусловно, мог излагать события и более пристрастно.
Галлия в середине I века до нашей эры представляла собой вовсе не такую варварскую страну, как привыкли считать люди, отдаленно знакомые с историей. Это была густонаселенная территория с большим количеством крупных городов и сел, развитой по меркам тех лет промышленностью – кузнечной, кожевенной, текстильной и т. д. Страна была покрыта большим количеством дорог, галлы знали парус и использовали его гораздо активнее, чем их «цивилизованные соседи». В то же время политическое устройство страны галлов находилось на значительно более низком уровне развития. Галлия была поделена между множеством мелких племен, управлявшихся по патриархальным законам. Очень близко к Риму по своей культуре стояла Цизальпинская Галлия (север нынешней Италии), достаточно романизированной была и Нарбонская Галлия (Прованс). Значительные территории на севере – Трансальпийская Галлия – были практически не покорены и достаточно самобытны, хотя и здесь у римлян хватало союзников. Эта Галлия охватывала почти всю территорию современной Франции, Бельгии, часть Голландии, значительную часть Швейцарии и левый берег Рейна. Огромная территория Трансальпийской Галлии также делилась на три части: юго-западную часть между Пиренеями и рекой Гарумной (Гаронна), населенную кельтским племенем (с примесью иберийских элементов) аквитанов; центральную часть, занятую собственно галлами (кельтами), и, наконец, северную часть между Секваной (Сеной) и Рейном, где жили кельто-германские племена белгов. В той части страны, которая непосредственно примыкала к Нарбонской Галлии, наиболее значительными племенными группами были эдуи, секваны и арверны. За Рейном жили менее цивилизованные, но более воинственные германцы. Галлия находилась под постоянной угрозой их нашествия, что, в свою очередь, не могло не волновать и Рим. Все-таки галлы были более предсказуемыми и менее опасными соседями. Однако одному племени германцев все же удалось перейти Рейн и поселиться в галльских землях. Этим племенем руководил Ариовист, с которым Риму удалось достигнуть соглашения, этот вождь считался другом римлян.
Цезарь прибыл в Галлию в тревожное время. Ему тут же пришлось вступить в ожесточенную борьбу с варварскими племенами. Кампания началась в 58 году до н. э. с войны с гельветами, населявшими территорию современной Швейцарии. Опасаясь восточных соседей, гельветы приняли решение уйти на запад. Они сожгли свои посевы и в количестве 300 тысяч человек двинулись по направлению к устью Гарумны. Кратчайший путь лежал через Нарбонскую Галлию. Подойдя к ее границам, они чинно попросили у Цезаря дать им возможность проследовать к пункту своего назначения. Проконсула это переселение не устраивало. Во-первых, римляне не доверяли и побаивались такой массы народа. Во-вторых, Риму вовсе не хотелось, чтобы на местах проживания в общем мирных гельветов поселились совсем не мирные германцы. Цезарь проявил себя как ловкий дипломат. Он попросил гельветов подождать ответа, а сам тем временем быстро соорудил против них укрепления. Прибывшие вторично послы получили резкий отказ. Теперь гельветам ничего не оставалось, как идти в обход через земли секванов. Цезарь же решил не отступать и вернуть гельветов на их территории. Он догнал их и принял бой – первое свое большое сражение на территории Галлии. Уже здесь проявились черты Цезаря-полководца: храбрость, решительность, быстрота маневров, умение извлекать из победы конкретные политические результаты, показное милосердие по отношению к побежденным.
Битва состоялась неподалеку от города Бибракте в земле традиционно лояльных к римлянам эдуев. Цезарь расположил войска на одном из холмов и перед началом боя приказал увести своего коня, а также коней других командиров, чтобы уничтожить самую мысль о возможности спасения бегством. Сражение было упорным, римляне одержали важную победу, сопротивление гельветов было сломлено. Их уцелевшие разрозненные отряды устремились в область лингонов, идя туда днем и ночью. Когда же стало известно, что Цезарь со своим войском выступил вслед, гельветы направили к нему послов, изъявив полную покорность. Наместник потребовал прежде всего заложников и выдачи оружия. Затем гельветам было приказано вернуться в свои земли, восстановить сожженные ими города и села. Аллоброгам же Цезарь предложил выделить гельветам на первое время какой-то запас продовольствия, поскольку гельветы, как уже было сказано, уничтожили весь урожай.
На этом проконсул не остановился. Следующим объектом его атаки стал Ариовист со своими германцами. Для того чтобы обосновать начало наступления, Цезарь, по всей видимости, сам инициировал общегалльский съезд, на котором вожди племен выразили обеспокоенность наличием на их территориях германцев и попросили у римлян защиты. Цезарь немедленно начал переговоры с Ариовистом, выдвинув в его адрес трудновыполнимые требования ультимативного характера. Германский вождь, как и ожидалось, ответил отказом, а тем временем римляне получили известия о том, что большие массы германских свевов также собираются перейти Рейн. Цезарь начал продвижение к великой немецкой реке. По дороге армия остановилась в секванском городе Безансон, где командующий отдал ряд необходимых распоряжений, касающихся снабжения, об этом он очень заботился во время всех своих походов. Здесь же произошел известный военный совет, на котором Цезарю пришлось вдохновлять запаниковавших было подчиненных, наслышанных о воинской доблести и жестокости германцев. «Я, – сказал, Цезарь, – если на то пошло, пойду лишь с одним 10-м легионом (любимый легион Цезаря), ибо те, с кем мне придется сражаться, не сильнее кимвров, а сам я не считаю себя полководцем слабее Мария». Это была далеко не последняя речь такого плана выдающегося полководца. Не раз еще он собственным примером или пламенной речью поднимал легионы для, казалось бы, безнадежной или просто опасной борьбы. После выступления Цезаря легионы начали оправдываться и выражать готовность немедленно вступить в бой. Поход был продолжен. Оказавшись в нескольких милях друг от друга, Ариовист и Цезарь завязали переговоры, которые ничем не закончились. Германскому вождю кто-то нашептал, что далеко не все в Риме хотят победы его противника. Ариовист арестовал послов Цезаря, затем провел свои войска мимо лагеря последнего и остановился в двух милях за его расположением с целью отрезать противника от баз снабжения. Все эти события происходили на территории современного Эльзаса в сентябре 58 г. до н. э. Еще почти неделю армии маневрировали, вскоре римский командующий узнал, что Ариовист не начинает сражения, поскольку предсказатели посоветовали ему дождаться новолуния. Юлия Цезаря подобные суеверия интересовали мало – это был прагматик. Кроме того, не в его обычаях было долго ждать и «переминаться». Он решил напасть первым. Сражение оказалось исключительно упорным и кровопролитным. В ходе боя левый фланг неприятеля – именно против него Цезарь направил главный удар – был разбит и обращен в бегство, но правый фланг благодаря явному численному превосходству сильно потеснил римлян, что угрожало изменить результат сражения в целом. Героем дня оказался начальник конницы молодой Публий Красс, сын триумвира, который двинул на помощь теснимому флангу резервные части. Сражение было в конечном счете блестяще выиграно римлянами, а все вражеское войско обратилось в бегство. Цезарь гнал его до Рейна. Ариовисту удалось перебраться на другой берег, но многие его солдаты навсегда остались лежать в Галлии. Известие о гибели войска заставило собравшихся уже переходить Рейн свевов передумать. После окончания этой кампании Цезарь отправился в Ближнюю Галлию. Он не хотел быть слишком далеко от Рима, ведь действия в Галлии нужны были, в частности, для усиления его влияния в Риме, и надо было следить за событиями в столице. Сюда к нему стали приезжать многочисленные просители, посетители, политические партнеры. Многих наместник Галлии, обогатившийся на войне, щедро одаривал. Все больше было в Риме должностных лиц, зависимых от Цезаря. Его военные успехи принесли ему очевидные политические дивиденды. Усилилось и военное могущество наместника. В дополнение к шести легионам, уже имеющимся в его распоряжении, Цезарь набрал еще два.
Однако надо подтвердить и наши слова о том, что не все так хорошо складывалось у Юлия Цезаря. Так, например, полным провалом закончилась его попытка добиться, чтобы его отправили во главе армии в Египет. Якобы в ответ на это Цезарь еще раз совершил демарш в память о своем выдающемся дяде. Однажды ночью на Капитолии были восстановлены сброшенные в свое время статуя и трофеи Гая Мария. На следующий день один из его постоянных оппонентов Катул гневно заявил в сенате: «Цезарь покушается теперь на государство уже не путем подкопа, но с осадными машинами». Впрочем, опасаясь народного гнева, сенат предпочел посмотреть на это явное беззаконие сквозь пальцы.
Следующая серьезная неудача поджидала Цезаря в связи с аграрным законом, который предложил народный трибун, соратник Цезаря и Красса, Сервилий Рулл в 64 году до н. э. Законопроект Рулла предполагал наделение землей малоимущего населения, главным образом городского люмпен-пролетариата. Речь шла о выведении колоний на территории самой Италии, но так как здесь неразделенных государственных земель почти не оставалось, то Рулл не только хотел пустить под раздел еще уцелевшие земли в Кампании, но и предусматривал массовые закупки земли у италийских владельцев с их согласия и за полную стоимость. Огромные средства, которые были необходимы для этих закупок, предполагалось образовать путем распродажи земель в провинциях, а также за счет военной добычи Помпея. Для осуществления всех этих разделов и переделов назначалась специальная комиссия с огромными полномочиями и прекрасными возможностями озолотиться. Естественно, предполагалось, что в комиссию войдут и Красс, и Цезарь. Но закон не прошел. Консулом в тот момент был твердо державшийся линии оптиматов Цицерон, он произнес несколько блестящих речей, закон был, что называется, разнесен в пух и прах, так что Рулл предпочел без голосования отозвать злосчастный проект.
Это не остановило Юлия Цезаря, все активнее вмешивающегося в политическую борьбу. Он инициировал три резонансных судебных разбирательства… и все проиграл. Но и это не сломало амбициозного популяра. Вообще, тот же Саллюстий, а за ним и другие историки подчеркивают удивительную черту характера своего героя – он никогда не падал духом. Неудачи, обрушившиеся на Цезаря, казалось, только укрепляли его. В 63 году до н. э. ему удается занять пост верховного понтифика, то есть главного священнослужителя страны. Это событие носило явственный налет сенсационности, поскольку далеко еще не самому авторитетному, даже не сорокалетнему демократу досталась должность, обычно занимаемая куда более почтенными аристократами. Говорят, что в день голосования в народном собрании будущий понтифик сказал Аврелии на пороге: «Сегодня, мать, ты увидишь меня либо верховным жрецом, либо изгнанником». Изгнанником он не стал. А победа его была блестяща. Возможно, оптиматам впервые стало ясно, какого опасного противника они имеют в лице Юлия Цезаря. Он добился поразительного влияния на народ и победил с большим отрывом даже в трибах, к которым принадлежали его соперники.
Как видим, Цезарь в то время уже играл на грани фола: один неосторожный шаг дал бы возможность противникам его немедленно уничтожить. Опасная для него ситуация сложилась, когда произошел знаменитый заговор Катилины. Обедневший патриций, замаравший себя лихоимством и вымогательствами на разных должностях, уже не в первый раз выдвинул свою кандидатуру на должность консула. Его в очередной раз не выбрали, и Катилина стал готовить переворот. Главным политическим противником несостоявшегося консула был Цицерон. Одну из самых известных своих речей, начинающуюся словами «О времена, о нравы!», великий оратор произнес именно против Катилины. Заговорщики потерпели поражение, были арестованы, и тут стал вопрос о том, что делать с ними дальше. На заседании сената Цицерон настаивал на смертной казни. Сенаторы поддерживали лидера борьбы с Катилиной, но Цезарь высказался в том духе, что такая казнь будет незаконной. Тут же Катон прозрачно намекнул на то, что, вероятно, сам Юлий Цезарь связан с заговорщиками. На улице люди Катона подбежали к популяру с мечами. «Мартовские иды», таким образом, могли состояться уже тогда, а мы бы, наверное, ничего толком и не знали о Гае Юлии. Спас его Цицерон, показавший молодчикам, что их действия излишни. Заговорщики были казнены, а причастность Цезаря так и не была доказана.[15] Юлий Цезарь не переходил грань.
Тем временем Цезарь получил уже должность претора. Он, как уже было сказано, пользуется расположением народа, но ненавистен партии большинства в сенате. Он еще не вождь сенатской оппозиции или оппозиции вообще, не первостепенная фигура, но его карьера складывается гладко, в полном соответствии с традицией.
На посту претора Цезарь предпринял попытку добиться для Помпея права заочно избираться в консулы. Так новоиспеченный претор опять выражал свою преданность полководцу. Однако попытка вышла крайне неудачной. В народном собрании произошла потасовка, Цезаря отстранили от должности. Народ готов был силой поддержать его и вернуть ему утерянную претуру, но их любимец опять показал себя политиком, который, несмотря на азартное участие в разнообразных интригах, сохраняет чувство меры. Пришедших к его дому людей он попросил разойтись. Через некоторое время успокоившийся сенат вернул Цезарю должность. Что же касается Помпея, то он опять поразил всех своей лояльностью. Имея все возможности для получения диктаторских полномочий – несомненную поддержку и любовь народа, крупных сенаторов-сторонников, претора и трибунов, готовых пойти за ним, мощную клиентелу, наконец, многочисленные и преданные военные соединения, – полководец распустил армию по прибытии в Италию и своим ходом, как законопослушное частное лицо, приехал в Рим.
А Юлий Цезарь тем временем был уже наместником. При жеребьевке бывшему претору досталась Испания. Проезжая через одну деревню, кто-то из его спутников, посмеиваясь, спросил, неужели и здесь ведется политическая борьба, разгораются страсти из-за должностей. На что Цезарь якобы ответил: «Что касается меня, то я бы предпочел быть первым здесь, чем вторым в Риме». Словарь крылатых выражений пополнился еще одной «цезариадой». В Испании он действительно стал первым. И теперь уже на самом деле укрепил свои позиции в Риме за счет успешных мероприятий в провинции. Он покорил племена лузитанов и каллаиков. Солдаты провозгласили его императором.
Мероприятия же внутренние в Испании в той или иной мере отражали общие политические прерогативы Цезаря – государственного деятеля. Так, он упорядочил отношения между кредиторами и должниками, освободил от значительного числа податей местное население. Не забыл наместник и о собственном кармане. Наконец-то Цезарь мог вести политическую борьбу за свои деньги. В Рим он возвращался летом 60 года до н. э.
История с вхождением победоносного проконсула в Рим отчетливо показала приоритеты Цезаря. Как удачливому полководцу, расширившему границы государства, ему полагался триумф. До него триумфатор должен был находиться вне городской черты, церемония же могла готовиться очень долго. Но в это же время в Риме дело шло к выборам консулов на 59 год до н. э. Цезарь стоял перед дилеммой: сенат отклонил его просьбу о заочной баллотировке, и он решил отказаться от пышного шествия в пользу выборов. Консулата он добился, и одновременно с ним консулом стал все тот же Бибул. Где-то в то же время появляется дружественный союз Помпея, Красса и Цезаря, который принято называть первым триумвиратом.
Всех членов триумвирата объединяло негативное отношение к сенату. Красс выражал интересы сословия всадников, Помпей был обижен на сенат за то, что тот отказался принять его новый проект аграрной реформы и также не утвердил его распоряжения на Востоке. Цезарь уже давно вел борьбу против сенатского большинства. Триумвиры были очень разными по складу характера и интересам людьми, поэтому многие римляне были уверены, что долго их союз не продержится. Всем было известно, например, давнее очное и заочное соперничество Красса с Помпеем. Их более юный друг пока что выступал в роли примирителя и амортизатора. Было очевидно, что он не претендует на главенствующую роль в триумвирате, для этого сначала должна была случиться Галлия. Для пущего укрепления триумвирата и своего в нем положения Цезарь, уже будучи консулом, отдал замуж за Помпея свою дочь Юлию. Есть мнение, что конфликт между Цезарем и Помпеем и не состоялся бы, если бы Юлия не умерла так рано или если бы не погиб Красс, сам постепенно превратившийся в посредника в этой тройке.
Итак, Цезарь был избран консулом на 59 год до н. э., вторым консулом стал Бибул. За время своего консулата Юлий Цезарь предпринял несколько серьезных мероприятий, а также честно и последовательно выполнил все предварительные требования поддержавших его на выборах триумвиров.
Для начала следует сказать об аграрных законах консула. (Кстати, этим он нарушил традицию, согласно которой подобные проекты могли подавать скорее трибуны, чем консулы.) По первому аграрному закону предполагался раздел государственных земель, а также покупка земли за счет средств от податей с новых провинций и военной добычи Помпея, но лишь у лиц, согласных продавать ее по цене, установленной при составлении цензовых списков. Земельные наделы, которые могли быть получены по этому закону, нельзя было отчуждать в течение 20 лет. Естественно, сенат стал обороняться, и тогда Цезарь сообщил, что ему остается только обратиться к народу. Собрание это происходило весьма оживленно: Катона стаскивали с трибуны, Бибулу намяли бока – а закон прошел. Где-то в это же время римляне осознали, что собой представляет «союз трех». Помпей и Красс активно поддерживали своего консула. Второй аграрный закон уже не вызвал такого ожесточенного сопротивления. (Римляне шутили, что консулат Юлия Цезаря превратился в «консулат Юлия и Цезаря».) Он увеличивал количество подлежащих разделу земель и устанавливал приоритет в наделении ими отцов как минимум трех детей. Этот закон вполне удовлетворил Помпея и его ветеранов. Также были утверждены распоряжения Помпея на востоке. В интересах же покровителя сословия всадников Красса консул провел закон об уменьшении на треть откупной суммы. О себе Цезарь тоже не забыл. Птолемей Авлет, египетский царь, был признан «другом римского народа», за что перечислил Цезарю и Помпею несколько тысяч талантов.
Отдельного внимания заслуживает закон консула о вымогательствах. Закон устанавливал ряд новых правил деятельности провинциальных наместников. Так, например, им запрещалось покидать свои провинции и вести вне их территории по своей инициативе военные действия; в законе строго регламентировались и ограничивались поставки провинциалов по отношению к наместникам и их свите. Все прямые и косвенные подкупы во время судебных процессов или при наборе войск, лжесвидетельства и т. п. – все это подвергалось самому суровому преследованию и штрафам.
В это время на политической арене появляется главный фокусник и клоун в одном лице – Клодий. В конце 59 года до н. э. он становится народным трибуном и развивает небывало бурную деятельность. Вообще, его история непосредственно связана с историей Гая Юлия Цезаря. Однажды Клодий, переодевшись женщиной, проник на так называемый праздник Доброй Богини, который отмечали только представительницы слабого пола. И проник не куда-нибудь, а в дом Юлия Цезаря, ища встречи с его красавицей-женой. Аврелия, строго следившая за моральным обликом невестки, разоблачила незадачливого Дон Жуана, а Цезарь попал, конечно, в незавидное положение. Он развелся с Помпеей, хотя сама она не была уличена в нарушении супружеской верности. На вопрос, почему он так поступил, Гай Юлий ответил еще одним, теперь уже известным афоризмом: «Жена Цезаря должна быть даже вне подозрений». Любопытно, что Клодия Цезарь не преследовал, в этом, вероятно, в очередной раз проявилось его кредо – милосердие. Мало того, что он как муж не подал на «совратителя» в суд, мало того, что он как верховный жрец не занялся осуждением Клодия по религиозным мотивам, он помог тому стать трибуном, организовав его усыновление плебеем (трибуном мог стать выходец только из этого сословия).
На посту трибуна Клодий успел сделать многое. Опирался он в первую очередь на народ, причем пытался отвечать на самые низменные запросы. Многие исследователи называют его анархистом. Даже представители советской исторической науки не спешили объявлять народного трибуна Клодия классовым борцом – уж слишком одиозной личностью он оказался. Первый из законопроектов этого трибуна отменял всякую оплату ежемесячно раздаваемого беднейшему населению хлеба; второй восстанавливал запрещенные в 64 году до н. э. так называемые квартальные коллегии (своеобразные политические клубы плебса) и разрешал основывать новые; третий разрешал проводить голосование в законодательных собраниях даже в дни, считавшиеся неподходящими, и одновременно запрещал в эти дни наблюдение небесных знамений. Одним из его мероприятий стало изгнание Цицерона из Рима. Дело в том, что трибун предложил принять закон о том, что люди, допустившие смертную казнь римлян без совета с народным собранием, должны покинуть Вечный город. Было совершенно очевидно, что речь идет о Цицероне и его расправе над соратниками Катилины. Пришлось лучшему римскому адвокату надолго покинуть столицу. Так же, как и Катону, который с подачи Клодия был отправлен для выполнения «очень важного задания» на остров Кипр, что было, конечно, почетной ссылкой. Чуть позже распоясавшийся трибун сумел поссориться и с Помпеем, и с Цезарем, все консульские законы которого он призывал кассировать. Свой авторитет в городе Клодий поддерживал с помощью специально им созданных вооруженных отрядов. Их деятельность справедливо вызывала негодование не только у аристократов. В конце концов в 52 году до н. э. Клодий был убит политическим соперником во время случайной встречи на Аппиевой дороге.
В 59 году до н. э. Цезарь женился в третий раз – на Кальпурнии, дочери Кальпурния Пизона. Тот немедленно получил поддержку зятя на консульских выборах и получил эту должность, а вторым консулом в это же время оказался ставленник Помпея Габиний. По этому поводу Катон с негодованием заявлял, что нельзя выносить этих людей, которые сводничеством добывают высшую власть в государстве и вводят друг друга с помощью женщин в управление провинциями и различными должностями.
Когда срок консулата Цезаря закончился, пришло время опять получать в свое распоряжение провинцию. Авторитет же его был так высок, а связи столь солидны, что Юлий Цезарь получил в управление сразу три провинции: Цизальпинскую и Нарбонскую Галлию, а также Иллирик. Все это вместе с несколькими легионами. Следующее десятилетие жизни полководца и политика прошло в Галлии. Действия его в этих областях были исключительно успешны. Цезарь продемонстрировал недюжинные таланты военачальника и дипломата, «усмирил» огромные территории и десятки народов, значительно расширил сферу влияния Рима, колоссально поднял свой авторитет.
Ход событий в Галлии подробно описан в знаменитой книге Цезаря «Записки о галльской войне». Это не просто книга, освещающая биографию полководца. Это потрясающе важный исторический источник, содержащий поистине бесценные сведения о политическом и общественном строе, обычаях и нравах галлов, германцев и кельтов Британии, настоящий учебник военного искусства, наконец, прекрасное языковедческое пособие – много сотен лет студенты учили латынь, водя пальцем по набившей оскомину фразе «Вся Галлия разделена на три части». Книга Цезаря написана на простом и правильном латинском языке, который по достоинству оценил и Цицерон. Более того, она достаточно объективна, хотя наместник Галлии, безусловно, мог излагать события и более пристрастно.
Галлия в середине I века до нашей эры представляла собой вовсе не такую варварскую страну, как привыкли считать люди, отдаленно знакомые с историей. Это была густонаселенная территория с большим количеством крупных городов и сел, развитой по меркам тех лет промышленностью – кузнечной, кожевенной, текстильной и т. д. Страна была покрыта большим количеством дорог, галлы знали парус и использовали его гораздо активнее, чем их «цивилизованные соседи». В то же время политическое устройство страны галлов находилось на значительно более низком уровне развития. Галлия была поделена между множеством мелких племен, управлявшихся по патриархальным законам. Очень близко к Риму по своей культуре стояла Цизальпинская Галлия (север нынешней Италии), достаточно романизированной была и Нарбонская Галлия (Прованс). Значительные территории на севере – Трансальпийская Галлия – были практически не покорены и достаточно самобытны, хотя и здесь у римлян хватало союзников. Эта Галлия охватывала почти всю территорию современной Франции, Бельгии, часть Голландии, значительную часть Швейцарии и левый берег Рейна. Огромная территория Трансальпийской Галлии также делилась на три части: юго-западную часть между Пиренеями и рекой Гарумной (Гаронна), населенную кельтским племенем (с примесью иберийских элементов) аквитанов; центральную часть, занятую собственно галлами (кельтами), и, наконец, северную часть между Секваной (Сеной) и Рейном, где жили кельто-германские племена белгов. В той части страны, которая непосредственно примыкала к Нарбонской Галлии, наиболее значительными племенными группами были эдуи, секваны и арверны. За Рейном жили менее цивилизованные, но более воинственные германцы. Галлия находилась под постоянной угрозой их нашествия, что, в свою очередь, не могло не волновать и Рим. Все-таки галлы были более предсказуемыми и менее опасными соседями. Однако одному племени германцев все же удалось перейти Рейн и поселиться в галльских землях. Этим племенем руководил Ариовист, с которым Риму удалось достигнуть соглашения, этот вождь считался другом римлян.
Цезарь прибыл в Галлию в тревожное время. Ему тут же пришлось вступить в ожесточенную борьбу с варварскими племенами. Кампания началась в 58 году до н. э. с войны с гельветами, населявшими территорию современной Швейцарии. Опасаясь восточных соседей, гельветы приняли решение уйти на запад. Они сожгли свои посевы и в количестве 300 тысяч человек двинулись по направлению к устью Гарумны. Кратчайший путь лежал через Нарбонскую Галлию. Подойдя к ее границам, они чинно попросили у Цезаря дать им возможность проследовать к пункту своего назначения. Проконсула это переселение не устраивало. Во-первых, римляне не доверяли и побаивались такой массы народа. Во-вторых, Риму вовсе не хотелось, чтобы на местах проживания в общем мирных гельветов поселились совсем не мирные германцы. Цезарь проявил себя как ловкий дипломат. Он попросил гельветов подождать ответа, а сам тем временем быстро соорудил против них укрепления. Прибывшие вторично послы получили резкий отказ. Теперь гельветам ничего не оставалось, как идти в обход через земли секванов. Цезарь же решил не отступать и вернуть гельветов на их территории. Он догнал их и принял бой – первое свое большое сражение на территории Галлии. Уже здесь проявились черты Цезаря-полководца: храбрость, решительность, быстрота маневров, умение извлекать из победы конкретные политические результаты, показное милосердие по отношению к побежденным.
Битва состоялась неподалеку от города Бибракте в земле традиционно лояльных к римлянам эдуев. Цезарь расположил войска на одном из холмов и перед началом боя приказал увести своего коня, а также коней других командиров, чтобы уничтожить самую мысль о возможности спасения бегством. Сражение было упорным, римляне одержали важную победу, сопротивление гельветов было сломлено. Их уцелевшие разрозненные отряды устремились в область лингонов, идя туда днем и ночью. Когда же стало известно, что Цезарь со своим войском выступил вслед, гельветы направили к нему послов, изъявив полную покорность. Наместник потребовал прежде всего заложников и выдачи оружия. Затем гельветам было приказано вернуться в свои земли, восстановить сожженные ими города и села. Аллоброгам же Цезарь предложил выделить гельветам на первое время какой-то запас продовольствия, поскольку гельветы, как уже было сказано, уничтожили весь урожай.
На этом проконсул не остановился. Следующим объектом его атаки стал Ариовист со своими германцами. Для того чтобы обосновать начало наступления, Цезарь, по всей видимости, сам инициировал общегалльский съезд, на котором вожди племен выразили обеспокоенность наличием на их территориях германцев и попросили у римлян защиты. Цезарь немедленно начал переговоры с Ариовистом, выдвинув в его адрес трудновыполнимые требования ультимативного характера. Германский вождь, как и ожидалось, ответил отказом, а тем временем римляне получили известия о том, что большие массы германских свевов также собираются перейти Рейн. Цезарь начал продвижение к великой немецкой реке. По дороге армия остановилась в секванском городе Безансон, где командующий отдал ряд необходимых распоряжений, касающихся снабжения, об этом он очень заботился во время всех своих походов. Здесь же произошел известный военный совет, на котором Цезарю пришлось вдохновлять запаниковавших было подчиненных, наслышанных о воинской доблести и жестокости германцев. «Я, – сказал, Цезарь, – если на то пошло, пойду лишь с одним 10-м легионом (любимый легион Цезаря), ибо те, с кем мне придется сражаться, не сильнее кимвров, а сам я не считаю себя полководцем слабее Мария». Это была далеко не последняя речь такого плана выдающегося полководца. Не раз еще он собственным примером или пламенной речью поднимал легионы для, казалось бы, безнадежной или просто опасной борьбы. После выступления Цезаря легионы начали оправдываться и выражать готовность немедленно вступить в бой. Поход был продолжен. Оказавшись в нескольких милях друг от друга, Ариовист и Цезарь завязали переговоры, которые ничем не закончились. Германскому вождю кто-то нашептал, что далеко не все в Риме хотят победы его противника. Ариовист арестовал послов Цезаря, затем провел свои войска мимо лагеря последнего и остановился в двух милях за его расположением с целью отрезать противника от баз снабжения. Все эти события происходили на территории современного Эльзаса в сентябре 58 г. до н. э. Еще почти неделю армии маневрировали, вскоре римский командующий узнал, что Ариовист не начинает сражения, поскольку предсказатели посоветовали ему дождаться новолуния. Юлия Цезаря подобные суеверия интересовали мало – это был прагматик. Кроме того, не в его обычаях было долго ждать и «переминаться». Он решил напасть первым. Сражение оказалось исключительно упорным и кровопролитным. В ходе боя левый фланг неприятеля – именно против него Цезарь направил главный удар – был разбит и обращен в бегство, но правый фланг благодаря явному численному превосходству сильно потеснил римлян, что угрожало изменить результат сражения в целом. Героем дня оказался начальник конницы молодой Публий Красс, сын триумвира, который двинул на помощь теснимому флангу резервные части. Сражение было в конечном счете блестяще выиграно римлянами, а все вражеское войско обратилось в бегство. Цезарь гнал его до Рейна. Ариовисту удалось перебраться на другой берег, но многие его солдаты навсегда остались лежать в Галлии. Известие о гибели войска заставило собравшихся уже переходить Рейн свевов передумать. После окончания этой кампании Цезарь отправился в Ближнюю Галлию. Он не хотел быть слишком далеко от Рима, ведь действия в Галлии нужны были, в частности, для усиления его влияния в Риме, и надо было следить за событиями в столице. Сюда к нему стали приезжать многочисленные просители, посетители, политические партнеры. Многих наместник Галлии, обогатившийся на войне, щедро одаривал. Все больше было в Риме должностных лиц, зависимых от Цезаря. Его военные успехи принесли ему очевидные политические дивиденды. Усилилось и военное могущество наместника. В дополнение к шести легионам, уже имеющимся в его распоряжении, Цезарь набрал еще два.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента