Владислав Выставной. Я пришел взорвать мир

   – Да, куратор, конечно, – без особого энтузиазма сказал Деус Бур. – Только у меня не будет возможности подняться на ваш уровень. Но вы можете спуститься в казармы…
   Куратора передернуло. За годы работы на Базе он впервые получал подобное приглашение. Видимо, действительно происходит что-то из ряда вон…
   – Хорошо, комендант. Ждите меня.
 
   Кору-Зан шел вслед за рабом. По его приказу тот извлек из недр Сервера схему нижних уровней и теперь служил проводником своего хозяина. Хотя куратор вполне мог бы и сам отыскать дорогу, но ему было стыдно признаться самому себе: он просто боялся в одиночестве спускаться в мрачное обиталище Сильных.
   Конечно же, это всего лишь предрассудки: ну, чего плохого могут сделать воины тому, кого и призваны защищать в случае некой иллюзорной опасности? Но факт остается фактом: Эстеты и Сильные на дух не переносят друг друга. Это тем более странно, так как другие ветви Линии Мудрых не испытывают такой иррациональной ксенофобии.
   Кору-Зан шел длинными коридорами, в стенах которых утоплены примитивные, но мощные металлические двери. Двери пронумерованы, и куратор неожиданно для самого себя поразился огромному количеству этих казарменных боксов. Конечно, все они пусты – контингент Сильных на Базе мизерный, к тому же большая часть из них находится с миссиями на поверхности. И то, что куратор видел сейчас, было лишь верхушкой гигантского айсберга Базы. Но если База изначально рассчитывалась на такое количество воинов, значит ли это, что потенциально существует некая, достаточно серьезная опасность?
   Интересно, чего боялись древние создатели Базы?
   Кору-Зан напряг память, пытаясь выудить из нее все, что знал об истории Базы. Странно, но ему, ее же куратору, было известно немного.
   Например то, что База появилась задолго до того, как краткоживущие переоделись из звериных шкур в ткани и принялись строить города. Еще то, что База не всегда была столь закрытым местом. Обрастать секретностью она начала лишь тогда, когда были открыты убийственные особенности атмосферы и биосферы планеты, а заодно было принято эпохальное решение заменить применяемую к Обреченным смертную казнь отправкой в Точку невозвращения… Еще в голове имели место многочисленные обрывки административно-распорядительных документов. Все-таки, Кору-Зан был Эстетом, а не политиком или администратором из ветви Педантов.
   …Тусклые металлические стены разбежались в стороны, открыв взору обширный плац, где происходило нечто невообразимое: множество фигур в темной обтягивающей крепкие тела одежде слились в одну шумную мельтешащую быстрыми движениями свалку. Кору-Зан догадался – здесь проходят то ли учения, то ли какие-то воинские тренировки, но все же остановился, невольно замерев от страха.
   – Почтенный куратор? – раздался не очень приветливый голос.
   Рядом возникла одна из фигур в темном. Взгляд, движения и голос человека говорили о том, что он еще не вполне вышел из состояния боя.
   – Вам нельзя здесь находиться, – сказал человек. – Это зона приоритета Сильных. Пройдите вон тем коридором…
   Кору-Зана не пришлось уговаривать. Он быстро направился в указанном направлении. Впереди снова возникла длинная и узкая спина раба: тот быстро сориентировался и теперь снова вел господина к конечной цели пути. Снова замелькали бесконечные двери, проплыли мимо ангары с незнакомой техникой.
   Совсем запутавшийся и уставший куратор мысленно проклинал коменданта. Впрочем, разве тот виноват в том, что создатели Базы, позаботившись о жизненном пространстве Эстетов, столь сдержанно отнеслись к обустройству обители Сильных? И это при поистине гигантских размерах самой Базы! Здесь нет никаких излишеств – даже простой транспортной системы. Пару раз мимо промчались низкие, почти бесшумные платформы, ведомые мрачного вида Мусорщиками. Но Куратор так не решился попросить тех подвезти его до бокса, занимаемого комендантом.
   …Комендант встретил Кору-Зана вежливо, но без особого радушия. В глазах Деуса Бура куратор заметил озабоченность.
   – Я слушаю вас, куратор, – почтительно произнес комендант, как только оба уселись в жесткие кресла.
   «И почему у этих Сильных все такое грубое и неудобное? – подумалось Кору-Зану. – Неужели это тоже способствует развитию воинских качеств? Или им просто плевать на элементарный комфорт?»
   Кору-Зан поерзал на месте. Подлокотник не замедлил больно впиться в бок. Мелькнула довольно параноидальная мысль: а может, комендант подсунул ему это кресло, чтобы побыстрее закончить неприятный разговор?…
   Стоп. Уважаемому Эстету из клана Занов не пристало давать волю эмоциям. Надо вытрясти из этого солдафона всю информацию – и дело с концом…
   – Комендант, – заговорил Кору-Зан тоном человека, стоящего на более высокой социальной ступени. – За последние часы произошел ряд событий, которые заставляют меня думать, что на территории вверенной мне Базы происходит нечто, что мне, как куратору, не вполне понятно. Данная ситуация представляется мне недопустимой, а потому я требую от вас разъяснений…
   – Задавайте вопросы, куратор, – даже не моргнув глазом, сказал комендант. Надо полагать, он был готов к подобным расспросам.
   – Ответьте мне прямо: что произошло? Зачем здесь Санитары? Против кого вы собираетесь вести боевые действия?
   – Отвечу по порядку, – сказал комендант сухим казенным голосом. – Вы прекрасно знаете, что произошло: вышедший из-под контроля Обреченный в прямом столкновении одолел одного из опытнейших Поджигателей. Вы считаете это недостаточным основанием?
   – Для переброски сюда Санитаров? – удивился Кору-Зан. – Возможно, я действительно ничего не понимаю, но неужели для того, чтобы справиться с одним Обреченным, вы собираетесь послать на поверхность целую фалангу этих головорезов?
   Лицо коменданта дернулось: выражение про «головорезов» из уст Эстета ему явно не понравилось. Но он ответил сдержанно:
   – Вообще-то подобные решения принимаем не мы с вами. Но я отвечу: нет, конечно же, Санитаров отправлять на Землю никто не собирается. Это было бы глупо. Обреченным займутся Ценители…
   Так вот оно что… Ценители прилетели охотиться за вполне конкретной дичью. Надо же: если кто-то в Метрополии сумел убедить Ценителей совершить нечто на благо Конгломерата – значит, доводы были весьма серьезными…
   – Что же касается Санитаров, – комендант сделал паузу и откашлялся. – Они призваны для защиты.
   – Защиты кого? – удивился куратор.
   – Скорее – чего, – ответил комендант. – Информации.
   Он встал и прошелся по своему не очень просторному боксу. Затем повернулся к куратору.
   – Информация о случившемся не должна выйти за пределы Базы, – сказал он.
   – Что-то я не очень понимаю, – проговорил куратор. – Что такого особенного в этой информации?
   – Для нас с вами – ничего, – сказал комендант и посмотрел в глаза куратора. – Но вы забыли, что у Конгломерата есть враги. Любые сведения об уязвимости Сильных были бы им на руку…
   – Ах, вот даже как… – проговорил Кору-Зан. – Вы считаете, что кто-то за пределами Конгломерата может следить за тем, что происходит на Базе и на земной поверхности?
   – Почтенный куратор, я и так сказал вам слишком много, – Деус Бур нетерпеливо похлопал ладонью спинке кресла. – Все остальное – приоритет Линии Сильных. И еще: ваш инспекторский визит на поверхность отменяется вплоть до особого разрешения…
   – Но…
   – Не нам с вами оспаривать такие решения. Прошу прощения, куратор. У меня дела.
 
   Рогги Бур рычал от боли, но продолжал тренировку. Голова была ватная, сил в руках и ногах почти не было. Он самостоятельно, вопреки указаниям Эстетов-медиков, выбрался из регенератора, чтобы быстрее восстановить форму. И сделал это, наверное, действительно, рано. Но спокойно лежать и думать о своем нелепом провале он тоже не мог.
   Им двигала только ненависть. И злость на самого себя.
   Как могло случиться, что этот грязный Мим уложил его в два приема – словно он сам – какого-нибудь земного мальчишку?!
   А ведь он знал про тайное умение мимов – Отражение! Знал – и не верил.
   Кто из здравомыслящих Сильных верит в сказки?
   Сильные верят только в себя. Там, на Земле удобно прикидываться религиозным – это помогает налаживать контакты с краткоживущими. И силой самовнушения он мог добиться почти настоящей веры, ну… например, в Аллаха. Или Будду. Там, где в обществе доминирует религия, особенно удобно манипулировать чужим сознанием. Странно, что люди до сих пор этого не поняли – и это при том, что вполне сносная литература по психологии имеется почти в каждом книжном магазине.
   Все дело в невежестве. Вот основа его силы! Поддержание массового невежества – особая задача Сильных на этой планете.
   И высший пилотаж – удержание необходимого уровня невежества там, где традиционной ценностью считается образованность. Все очень просто: надо только убедить молодых в том, что быть умным – это просто немодно. Модно носить то-то, слушать то-то, ездить вот на таких вот тачках, и лапать вот таких-то девок. А учатся пускай хлюпики!
   И хлюпики учатся. Ведь должен кто-то поддерживать всю эту систему.
   О, Земля! Карточный домик всемогущих Созерцателей!
   И пусть он не знает, чего добиваются в своих странных играх Созерцатели, но он, Рогги Бур, лучший из Поджигателей, своей ролью вполне доволен.
   И ни за какие блага не отдаст свою безграничную власть над этими доверчивыми краткоживущими. Надо только выполнить требования Кодекса и доказать всем, что он по-прежнему достоин своего звания. Казусы случаются со всяким. Главное, чтобы они не превращались в систему…
   Рогги Бур наносил серии ударов невидимому противнику, уклонялся от выпадов невидимки и резко передвигался, пытаясь поймать волну особого боевого экстаза. Пока это не удавалось и Поджигатель шипел от злости.
   В регенерационный блок незаметно вошел комендант. Некоторое время понаблюдал за движениями Поджигателя, и произнес.
   – Я одобряю вашу настойчивость, Рогги. Но, все же, вам лучше сперва восстановиться…
   Рогги Бур исподлобья взглянул на коменданта и заставил себя склонить голову в приветствии.
   Кору-Зан был его формальным начальником. Но Поджигатели ненавидят любое начальство. Их сила – в полной самостоятельности и власти над другими.
   Впрочем, никто не отменял субординацию. Просто после возвращения с миссии Поджигателю требуется время, чтобы вернуться в привычные рамки.
   Земля засасывает, как наркотик и не отпускает даже здесь.
   – Рогги, у меня к вам важный разговор, – сказал комендант, медленно приближаясь. – Разговор тайный, знать о нем будем только мы двое.
   – Я знаю, что такое тайна, – сказал Рогги Бур.
   – Не сомневаюсь, – отозвался Кору-Зан. – Скоро вы снова отправитесь на поверхность…
   Рогги Бур внутренне рассмеялся. Что ж, значит, ему не придется никому ничего доказывать. Если этот вопрос уже решен – любые другие задачи для него – просто рутина…
   – Вам будет поручено особое задание, – продолжил Кору-Зан. – Только что на Базу прибыл контейнер с новым оружием…
   Рогги Бур насторожился.
   Новое оружие! Этого выражения он никогда не слышал применительно к настоящему времени. Все новое, созданное в Конгломерате, появилось задолго до его рождения – а ведь и он давно не мальчик! Это внизу, на Земле, еще не устали от забавной игры в гонку вооружений. Но говорить о чем-то новом применительно к оружию земному – просто смешно…
   – Это особое оружие, – продолжил Кору-Зан, приближая свое жесткое лицо. – Оно не похоже на прежние образцы. Кое-кто решил, что испытывать его в Конгломерате небезопасно. А потому – вы отправитесь с ним на Землю. Санитары обеспечивают безопасность здесь, на Базе, и, в случае чего, готовы подстраховать вас…
   – Что я должен с ним делать? Нужно что-то уничтожить? – глаза Поджигателя горели, на лицо впервые за множество дней вылез румянец.
   – Ничего такого делать не придется, – сказал комендант и едва заметно улыбнулся. – Только доставить…

Глава третья

   Мирный сон мертвой бездны где-то далеко за границами Солнечной системы был снова нарушен. Сеть ветвистых молний прорезала вакуум, и совершенно противоречащий ньютоновской физике гром разлился по окрестностям одинокой молекулы водорода, царящей в этой области пространства.
   Так появлялись из запредельных далей звездные корабли.
   Вспышка разрядов на миг озарила зловещие корпуса – и те растворились в космической тьме. Лишь тени их, заслоняя созвездия, намекали на присутствие чего-то огромного, мощного и опасного: экипажи не собирались включать опознавательные огни.
   Им было, что скрывать.
   Возникшие здесь корабли вряд ли были добрыми гостями Солнечной. Торговые суда стремятся вынырнуть поближе к светилу – так легче ориентироваться, да и энергии на подход к нужной планете приходится тратить несравненно меньше. Промысловым баркасам вообще нечего делать за границами системы: здесь нечем поживиться, кроме скудного излучения далеких звезд.
   Прибывшие корабли могли быть только ударными.
   Они не спешили с действиями. Они просто были. Здесь и сейчас. Как шахматные фигуры, которые всегда под рукой на нужных черных или белых клетках.
   Только маленькая тень, чернее самой тьмы скользнула из-под чернильной туши громадного корабля, не спеша, улетая к Солнцу.
   Черная пешка отправилась к противоположной стороне доски. Это не так уж сложно, когда нет того, кто играет белыми…
 
   Гор отработал смену и теперь устало направлялся домой. Если домом можно назвать ту жалкую конуру, в которой ему по старой памяти уступили свободный топчан кореша-грузчики с почтово-багажной станции. В кармане скрипела мятая наличность: физический труд ужасен по своей природе, но в данном случае гарантирует сдельную оплату.
   Решение вернуться на вокзал пришло спонтанно. Натура Гора по-прежнему не позволяла ему промышлять грабежом и попрошайничеством, а для того, чтобы выжить, требовались деньги. На счастье, вокзальные бичи большого южного города благосклонно встретили жизнерадостного парня, не помнящего своего прошлого, но широкого натурой. Гору выбили место на разгрузке вагонов, где оборот наличности был довольно высок по местным меркам. Конечно, Гор не собирался проводить здесь остаток дней. Идея сбежать с планеты-монстра еще не оставила его, хотя ее реализация представлялась в каком-то туманном и совершенно неопределенном свете. Но, так или иначе, требовались деньги. И Гор честно вкалывал, по вечерам развлекая работяг-собутыльников нехитрыми мимическими упражнениями. Своим искусством он зарабатывал себе кров.
   Барак, в котором прятался прозревший Обреченный, ютился за складами и дорога к нему лежала через заваленные мусором проезды. Но Гор обычно удлинял свой путь, выходя за пределы «багажной» с тем, чтобы подышать более свежим воздухом, поглядеть на людей, улицы и закусить в какой-нибудь дешевой забегаловке.
   На этот раз он не стал мудрствовать с выбором заведения, а остановился у ларька, рядом с которым, словно нелепые ядовитые грибы, торчали кособокие пластиковые столики. Взял себе «хот-дог» с разбухшей сосиской и корейской маринованной морковью и пластиковый стакан пива.
   С жадностью поедая чудовищный бутерброд, Гор отстраненно думал: как все же это странно. Если бы там, на родимой Плацене, ему описали его будущий образ жизни, он счел бы говорившего сумасшедшим. А теперь он вполне вжился в роль краткоживущего и уже почти не думал об ускоряющей ход и сжимающейся в точку жизни.
   Все-таки тяжелый труд с одной стороны отупляет, а с другой – действует как наркотик, помогая забыться в усталости и удовлетворении простых животных потребностей. Пройдет еще немного времени – и он совсем забудет о планах побега и сгниет заживо где-нибудь в грязном бараке.
   Но нет…
   Покоя не давало воспоминание о короткой, но жестокой схватке с Поджигателем. Едва мысли о ней всплывали в усталом мозгу, тело напрягалось, словно в ожидании новой опасности, дыхание учащалось, и хотелось что-то делать: драться, бежать, кричать! Все, что угодно – только не ждать безвольно – что будет дальше? Хотелось двигаться, совершать поступки, влиять на события. Это странное, волнующее чувство: словно сыграв своего врага – коварного и жестокого Поджигателя – он, Мим, сам обрел часть его природных качеств.
   Гор слышал о таком. Его наставник, старый Мим Йоко рассказывал немало историй, что происходили с Мимами в давние времена – когда в Конгломерате было не столь спокойно, и Мимам часто приходилось сталкиваться с недружелюбным отношением, а иногда – и применять Отражение. Йоко говорил, что после первого Отражения некоторые Мимы ощущали странную зависимость и специально искали повод вновь применить этот тайный коварный прием. В те времена найти приключения на свою голову было нетрудно. И некоторые, не очень благоразумные Мимы совершали много, очень много Отражений.
   Это весьма хитрая штука – играть своего врага лицом к лицу. Однажды может наступить момент, когда Мим слишком уж достоверно входит в роль, и из защищающегося превращается в убийцу. Говорят, в один момент Мим перестает быть Мимом.
   Он становится чудовищем.
   Гор не боялся стать чудовищем. Ведь медленно и неуклонно превращаясь в краткоживущего, он и без того становился уродом. И лучше уж быть монстром, чем его жертвой…
   …Размышления Гора прервал направленный на него взгляд: не вполне осмысленный, устремленный из-под опухших век какого-то незнакомого человека, незаметно подошедшего к столику, положившего на его поверхность грязные руки, торчащие из засаленных рукавов бесформенного плаща. Лицо человека было обрюзгшим, небритым, и сам незнакомец выглядел вполне опустившимся бродягой.
   – Приятель, не угостишь пивом? – довольно бесцеремонно поинтересовался бродяга.
   Гор пристально посмотрел на говорившего. Он вдруг неожиданно почувствовал в том что-то родственное: возможно, вспомнил те мучительные голодные дни, пока добирался сюда, прячась от патрулей, страдая от холода и ощущения безысходности. А потому, не говоря ни слова, пододвинул бродяге стакан.
   – Премного благодарен, – сказал тот и степенно, с каким-то особым бродяжим шиком, отпил полстакана, задумчиво смакуя, словно оценивая палитру вкусовых качеств. Типаж был весьма колоритный, и Гор почувствовал к тому какой-то профессиональный интерес.
   – Есть хочешь? – спросил Гор, откусывая от бутерброда.
   – Я не сомневался, что вы предложите, – вежливо сказал бродяга. – В вас сразу видно благородного человека. Хоть вы и из Линии Темных…
   Гор замер с набитым ртом. Сначала он не сообразил, что его ввело в ступор. Но через пару секунд он настороженно уставился на незнакомца, ожидая подвоха.
   – Вы… Мусорщик? Вы пришли за мной?
   Бродяга хрипловато рассмеялся:
   – Неужто я похож на Мусорщика? Это мой вид подталкивает вас к столь оскорбительной оценке?
   – Я не знаю, как должен выглядеть здесь, на Земле Мусорщик, – медленно произнес Гор. – И тем более не знаю, кем должен быть тот, кто выглядит так, как ты… как вы сейчас…
   – Можно на «ты», – махнул рукой бродяга. – Теперь это не принципиально. Что до меня – то сейчас я такой же Обреченный как и ты. И такой же, как ты, прозревший.
   – Здорово… – произнес Гор, не зная, радоваться ему или огорчаться столь неожиданной встрече. – Уж и не думал встретить здесь товарища по несчастью…
   – Честно говоря, мне не очень хотелось раскрывать себя, – признался тот, кто скрывался за обликом бродяги. – Но теперь я не могу оставаться в одиночестве. Мне страшно…
   С лица говорившего вдруг исчезло неуместное надменное самодовольство, уступив место паническому бегающему взгляду и нервному подергиванию лица.
   – Мне страшно быть одному, – повторил человек, склонившись над столом и приблизив к Гору исходящее пивными парами и затхлостью лицо. – Мусорщики в этом районе уже две недели, как рыщут. Никогда такого не было. И еще – охотники. Наверняка идут по моим следам…
   – Откуда вы… ты все это знаешь? – поразился Гор.
   – Я много чего знаю, – сказал человек, уже более спокойным голосом: видимо, ему удалось взять себя в руки. – Пожалуй, даже слишком много. Потому-то меня и отправили в это болото, наполненное кислотой. А теперь, наверное, решили ускорить. На всякий случай…
   Гор с сомнением посмотрел на бродягу. В его особенный статус и хоть малейшую опасность для Конгломерата верилось с трудом. К тому же Гор знал, из-за чего в действительности могли зашевелиться Сильные.
   – Я думаю, ты зря беспокоишься. Эта суета из-за меня, – сказал Гор. – Я…
   Бродяга сипло рассмеялся:
   – Да кому ты нужен, Мим? Я тебе точно говорю: охотники вокруг меня рыщут, они хотят поставить мой бедный череп на полку со своими охотничьими трофеями…
   – Я убил Поджигателя, – сказал Гор медленно, следя за реакцией бродяги.
   – Я знаю, – просто сказал тот. – Именно потому я ищу защиты именно у тебя, Гор Дэй…
   Наступило молчание. Шумели машины, смеялись прохожие, что-то кричали хулиганистого вида подростки. Краткоживущие стремились побыстрее реализовать возможности своей ничтожной жизни. Гор не привык еще к таким темпам. А потому на размышления ему требовалось некоторое время.
   – Кто ты? – спросил, наконец, он.
   Бродяга как-то нелепо подбоченился, выпятил вперед небритую челюсть, надменно вздернул брови.
   – Зиг-Дан, Двадцать Седьмой Клана Данов, из достопочтенной ветви Эстетов…
   Гор изумленно рассматривал собеседника. Проверять подлинность слов этого человека не было необходимости: теперь, по едва уловимым признакам внешности и по особому внутреннему чутью, свойственному жителям Конгломерата, Гор сам узрел очевидное.
   Вот, значит, как складываются судьбы! Здесь, на поганой поверхности этого червивого шара он угощает отвратительным ядовитым пойлом высокородного Эстета! Там, на Плацене, этот Зиг-Дан ему в жизни не подал бы руки, не говоря уж о том, что это запрещено Статутом. Гор и не знал, что в Статуте предусмотрено подобное наказание и для выходцев из Линии Мудрых.
   – Надо же, – сочувственно произнес Гор. – И тебя не пощадил Высокий Трибунал…
   Зиг-Дан невесело рассмеялся:
   – Для моей персоны Трибунал вообще не предусмотрен. Небольшая коллегия, быстрое тайное заседание, вжик! – и я здесь. Хорошо, хоть успел подготовиться заранее – знал, к чему дело идет. Ведь на Земле, по правде, так просто устроиться! Жаль, что столь же ненадолго. Но до сегодняшнего дня я мог чувствовать себя в определенной безопасности…
   Зиг-Дан тяжело вздохнул.
   – И все же, думаю, ищут именно меня, – сказал Гор. – Тот срок, который вы назвали, совпадает с датой моей встречи с этим… с Поджигателем.
   Зиг-Дан с бессмысленным взглядом теребил пустой пластиковый стакан.
   – Может быть… – беспомощно произнес он. – Хорошо бы, если это так… Э-э… Прости, я не то хотел сказать…
   – Ничего, почтенный Зиг-Дан…
   – Зови меня просто Зиг. Клан все равно вычеркнул меня из собственной родословной. Теперь я даже не принадлежу к ветви Эстетов. Я простой никому не нужный бомж с проклятой планеты… Наверное, ты прав: зачем им искать меня? Только я все равно боюсь оставаться в одиночестве…
   Щенячьим, умоляющим взглядом Зиг уставился на Гора. Это было странно и как-то нелепо. Но Гор ощутил жалость к этому некогда недоступному, как бог, аристократу, волею судеб выброшенному на человеческую помойку.
   И в этот самый момент к Гору вернулось давно уже забытое ощущение – чувство твердой почвы под ногами.
   Теперь он не один. И он снова кому-то нужен.
   – Ладно, Зиг, – сказал Гор. – Будем держаться вместе. Если ты действительно считаешь, что так будет лучше.
   Ну, а дальше случилось неслыханное: бывший выходец из ветви Эстетов Зиг-Дан протянул ему руку. Грязную, корявую, мозолистую – совсем не похожую на руку настоящего Мудрого. И Гор пожал ее крепкой хваткой грузчика и солдата.
   – Что ж, – сказал Зиг, – отныне будем друзьями.
   – Конечно, – улыбнулся Гор. – Ну, раз так – еще по пиву?..
 
   Привести Зига в барак к своим забулдыгам Гор решился не сразу. Разговор они продолжили, сидя на жестких креслах в здании вокзала. Гор очень опасался, что на излишне колоритную фигуру бывшего Эстета обратит внимание милиция. Но стражи порядка не нарушили стройный ход беседы.
   Странное дело – и он, и его новый приятель Зиг общались в совершенно земной манере, словно не было колоссальной культурной пропасти между Линиями.
   На осторожный вопрос по поводу того, где теперь обитает бывший Эстет, Гор получил ответ, весьма удививший его.
   – У меня есть дом, – сказал Зиг. – Маленький домик на берегу моря. Там у меня небольшой сад, огород. Есть старая, но вполне на ходу, машина. Но я боюсь туда возвращаться. Я все еще не уверен, что ищут не меня…
   – Хм, – произнес Гор, оглядывая Зига новым взглядом. – А я был уверен, что ты все время вот так…
   – Бродяжничаю? – усмехнулся Зиг. – Нет. Я же говорил, что успел подготовиться к своему Воздаянию. У меня есть пара счетов в банках и достаточный запас наличных в разных земных валютах. Но я почти не пользуюсь этими деньгами. У меня есть скромная работа, которая не вызывает лишнего интереса к моей персоне, и мне этого достаточно. Тем более – что той жизни мне осталось?..