Влодавец Леонид. Ломовой кайф

   — Стало быть, о десяти листочках из «лечебника» Анны Гавриловны вас не стоит спрашивать?
   — Нет, мы этим не загружались.
   — Хорошо. Не в том смысле «хорошо», что вы листочки не нашли, а в том, что не полезли искать без моей санкции. Ну, а если я такую санкцию дам, сможете разыскать?
   — В принципе не скажу, что это нам «как нечего делать», но, если они там, в бунгало, — найдем. Желательно только знать, хотя бы приблизительно, как они выглядят.
   — Я тебе дам ксеру с образцом почерка, — пообещал Баринов, — а вообще листочки такие желтоватые, в клеточку, примерно формат школьной тетради, только в развернутом виде.
   — Уловил, — кивнул Владимир Николаевич, — если с образцом почерка — то уже не перепутаем. Можно даже не говорить, что на них написано.
   — А я и не знаю, что на них написано, — признался Сергей Сергеевич, — но очень хотел бы узнать. Конечно, можно подождать, пока господин Ларев отловит Полину, и у нее самой выяснить, но лучше бы на случай разных непредвиденных обстоятельств заполучить эти листочки пораньше.
   — Боюсь, что сегодня мы уже упустили время, — вздохнул Владимир Николаевич.
   — Дело к вечеру, сейчас по парку вокруг бунгало много народу гуляет. Опять же, охранники после сиесты из тенечка выбираются и начинают стеклить. Ну и наконец, ребятишки, если Полину не удастся в гости пригласить, скоро начнут домой собираться. Ну, может, пару часиков закатом полюбуются, ночной океан посмотрят — это самое большее. Потом приедут, и, сами понимаете, может выйти нежелательный контакт. Исход во всех вариантах неприятный. В самом лучшем случае, даже если удастся ее нейтрализовать и тихо вывезти в усыпленном виде, не исключен шок «ведомых» при резком снятии контроля. Так что о продолжении поисков бумаг речь уже не пойдет. Я даже не говорю о тех вариантах, когда она может одним импульсом всю группу парализовать или даже умертвить, натравить на нас «ведомых», поднять в ружье всю охрану отеля, — это вообще провал. Ну а если удастся после их возвращения где-то укрыться, то в темноте работать — это не фонтан. Окна в бунгало большие, свет фонариков может привлечь внимание охранников.
   — Убедительно выглядит, — почесал бороду Баринов. — Значит, есть резон подождать до завтрашней сиесты?
   — Так точно. Если, конечно, Нефедова опять на рыбалку поедет. Правда, гарантировать этого не могу…
   — То-то и оно, — проворчал Сергей Сергеевич. — А тут этот «Торро Антильский» на гран-кальмарском рейде. С гидро-дельталетами и подводным аппаратом на борту. Сам говорил, что вчера ночью они летали. Причем, что конкретно они прошлой ночью делали, ты еще не знаешь. Только говоришь «есть подозрения», что отрабатывали ночные полеты в направлении Хайди. Я надеюсь, что твои операторы их прошлой ночью действительно не видели над островом и они просто-напросто тренировались взлетать с воды и садиться на воду по ночам, а не засекали с воздуха работу твоих ГВЭПов. Потому что если это не так, то они уже этой ночью могут провести комбинированную операцию с моря, с воздуха, а возможно, и с суши. Эухения ничего интересного не сообщала? Наш друг Доминго ни с кем лишним не встречался?
   — Нет, насчет Доминго все в порядке. Все занимались текущими делами, им нет резона вмешиваться. А Эухения в основном изучала аналоговые случаи по литературе и архивам Хорхе дель Браво, а также профессоров Хайме Рохаса и Рей-нальдо Мендеса. Сказала, что есть кое-какой материал, но она собиралась доложить о нем завтра, и не мне, а вам лично.
   — Опять завтра! А если те, что на «Торро д'Антильяс», сегодня ночью налет произведут? У них, между прочим, отличные боевые пловцы — отборные профессионалы из числа «морских котиков» флота США. И ГВЭПы у «джикеев» как минимум не хуже ваших, а возможно, и получше. Если ваши точки засекли еще вчера ночью, то они твоих операторов накроют в один момент, а потом в два счета усыпят Полину и увезут.
   — Не ругайтесь, Сергей Сергеевич, но я бы сейчас сказал: «Флаг им в руки!» Потому что после того позорища, которое гражданка Нефедова устроила для СБ ЦТМО, я предпочел бы с ротой «котиков» иметь дело, чем с ней одной. И если «джи-кеи» знают о ней только по докладам Соловьева или там Магнуса из его конторы, то они слабенько представляют себе ее возможности. Если вы опасаетесь, что она в момент смерти может дать сверхвыброс, от которого весь мир с ума сойдет, а в состоянии, похожем на коматозное, могла убойные приказы отдавать с расстояния в десятки километров, то «джикеям» очень туго придется.
   — Каково им придется, — не без угрозы в голосе произнес Баринов, — я не знаю. Но вот тебе, Николаич, если они тебя надуют, придется жутко нехорошо. Так что бди сегодня изо всех сил.
   — Всю жизнь «бдю», — хмыкнул экс-«семерочник». — И почти каждый командир примерно такие же фразы произносил в порядке укрепления воинской дисциплины.
   — Ну, ты, наверное, все-таки понимаешь, что у меня прав побольше, — нахмурился директор ЦТМО. — К тому же обычно слов на ветер я не бросаю. Так что соберись и не думай, будто я тут с тобой партполитработой занимаюсь.
   — Есть собраться и не думать!
   — Думать надо, — усмехнулся Баринов.
   Радиотелефон, висевший на поясе у Ларева, нежно затюлюкал.
   — Слушаю! — отозвался Владимир Васильевич. — Понял…
   — Что там? — нетерпеливо спросил Сергей Сергеевич.
   — Это от РЛС ближнего наблюдения. С «Быка» снялись два дельталета. Идут курсом на виллу. Высота 200, скорость 120, так что через полчаса будут здесь. Имеют на борту ГВЭПы, примерно равные нашим 12-м или 14-м. Пока взяли на сопровождение. Ну и наши ГВЭПы в режиме наблюдения работают.
   — Правильно. Вряд ли, конечно, они собираются нас атаковать средь бела дня, скорее прощупывают, но все-таки не стоит им тут летать лишний раз. Поднимите ваши рекламные аэростаты на всякий случай.
   — Это нам раз плюнуть! — ухмыльнулся Ларев и, ухватившись за телефон, бросил в трубку несколько испанских фраз.
   Минуту или две спустя из-за окна долетело урчание рассто-поренных лебедок, а затем стало видно, как из парковой зелени быстро поднимается в небо серебристая туша привязного аэростата, к тросу которого прикреплен длинный рекламный плакат, призывающий туристов посетить крокодилью ферму. Второй конец плаката, сделанного из парашютного шелка, был прикреплен к тросу другого аэростата, поднимавшегося одновременно с первым.
   — Вообще-то их таких пять пар, — похвастался Ларев. — И на разных высотах, от 100 до 1000 метров. Так что пролететь над нами этим тарахтелкам не удастся.
   — Думаю, что они этого и не собираются делать, — заметил Владимир Николаевич. — Просто хотели проверить реакцию. А вообще-то не нравится мне эта, калоша с дельталетами и подлодкой, Сергей Сергеевич. Может, нам утопить ее к хренам, а?
   — Нет, это больно шумно выйдет, — отрицательно покачал головой Сергей Сергеевич. — Тем более что судно принадлежит американской компании. Хотя и ходит под хайдийским флагом. Тогда нам, пожалуй, придется все наши здешние дела бросать и сматываться, если успеем.
   Снова зазвонил телефон, и Ларев поднес его к уху:
   — Да! Так… Приятно слышать.
   Закрыв крышку телефона, Владимир Васильевич улыбнулся.
   — Дельталеты развернулись и пошли обратно. Должно быть, вы правы, Владимир Николаевич, бдительность проверяли.
   — И все-таки, — мрачно произнес начальник СБ ЦТМО, — эту калошу я бы лично и дня на плаву не оставил. Все эти пузыри с ленточками, которые ты, Володя, развесил для украшения, ГВЭПы снесут за шесть секунд. А потом обработают виллу на чередовании режимов «0-Д»… Пикнуть не успеем!
   — Ну-ну! — ухмыльнулся Ларев. — После первого же выстрела по аэростатам от обеих птичек и порошинки бы не осталось. Они ж на векторах наших машинок висели.
   — Нет, они тоже не хотят драки, — задумчиво, наморщив лоб, произнес Баринов. — Воронцов все-таки не кадровый сотрудник ЦРУ, а просто контачит с ним на взаимовыгодной основе. Устраивать тут войнушку с боевыми стрельбами, зная, что у нас на вилле девять представителей крупнейших кинопрокатных компаний мира — к тому же тесно связанных с мафиозными кругами! — это не шутка. После этого Рудольфу придется в сортир с миноискателем ходить…
   — И все равно замочат! — добавил Ларев.
   — Знать бы только, — проворчал Владимир Николаевич, насколько они в курсе всего этого?
   — Насчет нашего «саммита» и того, кто на нем представлен, они в курсе, — сказал Сергей Сергеевич, — и вряд ли всерьез рассчитывают его сорвать. А вот насчет Полины следует побеспокоиться. Если ее украдут — наше дело швах!
   Очередной звонок заставил Ларева встрепенуться:
   — Так! Переключайся на рацию и все время докладывай, как и что. Быстро сообщи Олегу, если он еще не заметил эту шушеру! Пусть на нашу общую волну настроится и кодировщик на 7-й код переключит.
   Ларев отложил телефон, вынул из стола УКВ-радиостан-цию, включил и оставил на приеме.
   — Дельталеты повернули в сторону наших рыбаков, — торопливо сообщил он.
   — Вот этого-то я и боялся больше всего, — нахмурился Баринов. — У «джикеев» селективность аппаратуры повыше нашей. А Полина даже в спокойном состоянии все-таки выделяется из общего фона. Если они даже не знали о том, что она здесь, то узнают сейчас.
   — Только упаси их бог перед ней засветиться… — с неожиданной жалостью к конкурентам произнес начальник СБ.
   — Не понял? — удивился Баринов.
   — Пуганая ворона, Сергей Сергеевич, куста боится. Если «джикеи» засветятся и напугают Нефедову, нам тоже туго придется. Она начнет вертеть головой на 180 градусов и долбать все, что покажется ей подозрительным. А поскольку это баба, слабо контролирующая собственные эмоции и подсознание, последствия могут быть просто ужасные…
   — Вот ты о чем. — Профессор погладил бородищу. — Да, это неприятный вариант.
   В это время из рации захрюкало:
   — Вова, это Олег, ответь, пожалуйста. Как слышишь? Прием.
   — Нормально слышу, — отозвался Ларев, — как там у тебя?
   — Все в ажуре. Ребята рыбу ловят, но пока не клюет что-то. А тарахтелки прошли мимо и упилили на зюйд-ост. Судя по размеру баков, у них горючки только-только на то, чтоб обратно долететь.
   — Сонары ничего не кажут?
   — Только акул покамест. Думаю, что лягушат пока не будет.
   — Знакомиться с соседкой пока не начал?
   — Не тороплюсь пока. Мона застеснялась, видишь ли. «Ой, дон Алехо, да куды ж нам с ничтожеством нашим до вашего сиятельства!» Шпиндель тоже, поросенок, побаивается. Думает, Мауро ему за честь дочери секир-башка делать будет… Так что, наверное, самому придется съездить. Уже велел моторку спускать.

ВИЗИТ ДОНА АЛЕХО

   — Что-то не клюет у нас, — вздохнул капитан Луис Санчес, проводив взглядом гидродельталеты, медленно удаляющиеся на юго-восток. — Может, перейдем на другое место? Это довольно далеко отсюда, но зато там почти никогда не бывает акул и редко появляются эти жужжалки, которые тоже пугают рыбу.
   — Послушайте, сеньор капитан, — спросила Полина, — вы бы не могли мне показать, что такое бонита, хотя бы на картинке?
   — Вообще-то у меня есть тут, на судне, один альбом, который мне подарил сам дон Даниэль Перальта. Но, уверяю вас, вы ее увидите сперва живой на крючке, а потом зажаренной по фирменному рецепту Санчесов! Если, конечно, прикажете мне перейти на другое место. Вы видите, уже почти все катера ушли отсюда и даже акулы понемногу уплывают. Здесь нечего ловить, донья Полина!
   — Тем не менее дон Алехо со своей командой все еще пытается что-то поймать. Так вы покажете мне альбом?
   — Разумеется, сеньора, нет проблем… — Капитан, конечно, мысленно подивился придурочности молодой доньи, но тем не менее потопал в свою каютку и вскоре принес на корму, где скучали в ожидании поклевки Надька, Таран и Полина, большой и красивый, отпечатанный на шикарной мелованной бумаге альбом, где на ярких цветных фотографиях, сделанных то ли в океанариумах, то ли в натуральном подводном царстве, изображалось практически все, что водится в Карибском море.
   — Вот она, ваша бонита! — Капитан быстро перелистал альбом и показал Полине фото большой рыбехи с радужно-золотистой чешуей.
   — Спасибо, сеньор Санчес! — Пару минут поглядев на фотографию, Полина закрыла альбом и вернула его Луису. — Можете унести. Теперь я очень хочу поглядеть, как она выглядит на крючке и в зажаренном виде.
   — Так я пойду поднимать якорь?
   — Не спешите, — лукаво улыбнулась Полина. — Сперва отнесите книгу и поставьте ее на место. Может, пока вы ходите, бонита все-таки клюнет?
   — Сильно сомневаюсь, — покачал головой капитан и с книгой под мышкой отправился в каюту. Но не успел он пройти и половины пути, как услышал восторженный вопль своего братца:
   — Клюнуло! Лучо, у них клюнуло!
   Действительно, длинное фибергласовое удилище, укрепленное на кормовом фальшборте катера, резко прогнулось, а большая спиннинговая катушка с толстой лесой отчаянно затарахтела, быстро разматываясь.
   — Не торопитесь, дон Хорхе! — азартно бормотал Мауро. — Пусть она покрепче сядет на крючок, вытравит лесу и устанет. А потом начинайте крутить катушку…
   Но в этот самый момент точно так же прогнулась Надькина удочка, а еще через пару секунд — и Полинина. Теперь все три катушки затарахтели, как пулеметы.
   — Пресвятая мадонна! — воскликнул Луис. — С ума они, что ли, сошли, эти рыбы?
   От волнения он чуть-чуть не уронил за борт драгоценную книгу, подаренную доном Перальтой, но все-таки, спохватившись, дошел до каюты, вернул книжку на полку, а затем бегом вернулся на корму. Тараны и Полина без особых усилий крутили катушки, подтаскивая добычу к катеру.
   — Осторожнее! — предупреждал Мауро восторженно пыхтящих рыболовов. — Не перехлестните лески!
   Но Таран уже вытягивал из воды точно такую же рыбину, как та, что Полина видела в альбоме. Килограмм на восемь, наверное!
   Мауро подцепил трепыхающуюся бониту большим сачком и втащил на палубу. Пока он освобождал из ее пасти крючок, Юрка ухватился за сачок и помог вытянуть Надькину добычу — вряд ли она была намного меньше первой. Мауро, глуша-нув первую рыбину по голове увесистой киянкой, подхватил ее за жабры и поволок на камбуз. А в это время подоспевший капитан уже помогал донье Полине вытягивать третью рыбину. Она даже на вид выглядела крупнее первых двух.
   — Ну, с нас достаточно, — сказала Полина, — все-таки мы не профессионалы и не собираемся открывать тут рыбный бизнес.
   — То, что произошло, сеньора, — заметил Луис, когда Мауро оттащил на камбуз последнюю бониту, — настоящее чудо! Я был убежден, что на этом месте мы сегодня ничего не возьмем, а тут за пять минут — три рыбины! Вам надо хорошенько помолиться нашему спасителю! Он сам рыбак, но редко кому посылает такую удачу.
   — Тем более что на удочках уже почти не осталось наживки, которую объела мелкая рыбешка, и бониты клюнули чуть ли не на голые крючки! — добавил Мауро.
   — Обязательно помолюсь, — кивнула Полина. — Сегодня утром мне было откровение, что.мы поймаем здесь три рыбы: во имя Отца, Сына и Святого Духа.
   Братья Санчесы осенились крестом, и Луис заметил:
   — Надо обязательно сообщить об этом падре, у которого мы исповедуемся. А вы, наверное, ездите к мессе в кафедрал Сан-Исидро? Там служит сам наш епископ, дон Антонио… Святой человек! Когда-нибудь его выберут папой, помяните мое слово!
   — Да-да, конечно! — быстро кивнула Полина, которая, конечно, вовсе ни в какой кафедрал не собиралась, да и обращаться с благодарностью к спасителю не собиралась. Потому что спаситель в данном случае был ровным счетом ни при чем. Единственное, в чем могла просматриваться его заслуга, так это в том, что он наградил Полину даром экстрасенса. Впрочем, это еще нуждалось в доказательстве. Потому что точно таким же даром Полину, соблазна ради, могла снабдить и сила зла… Впрочем, Полина и прежде особо не веровала, так что разбираться, от кого ей достался почти сверхъестественный дар, она не собиралась. Важно, что она еще раз убедилась в собственном могуществе. При желании эти бониты могли бы и сами на катер запрыгнуть, но тогда Полине пришлось бы потратить много энергии на то, чтобы заставить братьев Санче-сов воспринять это как нормальное явление. И потом, нельзя же было лишить Юрку и Надьку удовольствия увидеть поклевку и вытащить рыбу из воды.
   — Да-а! — возбужденно произнес Таран, когда капитан и кок удалились на камбуз, готовить фирменное блюдо семьи Санчесов. — Мы сегодня, наверное, раза в три больше рыбы поймали, чем за месяц в Стожках наловили…
   — Ты что, «в три раза»! — не согласилась Надька. — Мы в Стожках за месяц дай бог, чтоб два кило выудили, а тут одна Полина рыбу килограмм на десять поймала!
   Полина в дискуссию не вступала, она посмотрела на катер «Хорхе дель Браво», с борта которого спустили резиновую лодку с мотором на корме. С катера в лодку перелезли дон Алехо, служанка Мона и тощий, низкорослый, дочерна загорелый паренек лет семнадцати-восемнадцати, которого Полина и Тараны прежде не видели.
   — Небось это тот самый Николае, который в Мону влюбился! — предположила Надька. — Ну и штыбзик! Старшая-то девка — настоящая дылда, а этот микропуз какой-то…
   — Весь в папу, — солидно заметил Юрка, — один недомерок, и другой такой же уродился.
   — Зато миллионеры, — хмыкнула Полина. — Тут уже рост не важен.
   Дон Алехо уселся к мотору, Николае и Мона — на среднюю скамейку. Лодку оттолкнули веслом от борта катера, дон Алехо дернул за тросик, и резиновая посудинка, чуть-чуть подпрыгивая на небольших волнах, понеслась в сторону «Мануэлы».
   — Не иначе решили спросить, какую мы наживку забрасывали, — предположил Юрка. — Сказать им, что мы три штуки почти на голый крючок взяли, ни в жисть не поверят!
   Услышав жужжание мотора, на палубу выбрался Луис и тоже уставился на приближающуюся моторку.
   — Пресвятая мадонна! — пробормотал он. — Дон Алехо везет своего Николаев и Мону!
   — Похоже, речь пойдет о помолвке? — хихикнула Полина.
   — О, не шутите так, донья Полина! — взволнованно сказал Луис. — Кто мы и кто они?! Конечно, дон Алехо с причудами, это все знают, но не до такой же степени! Мауро будет рад, если даже Мона просто так, без свадьбы, родит от Николаев и тот ей будет платить алименты до совершеннолетия ребенка. А уж помолвка, свадьба — это почти такое же чудо, как сегодняшний улов. Хорошо все-таки, что Мауро в камбузе, где иллюминатор с левого борта. Иначе он бы умер от волнения.
   — Посмотрим, посмотрим!
   Дон Алехо заглушил мотор, вывернул руль вправо, и лодка, продолжая двигаться по инерции, мягко притерлась к борту катера.
   — Салуд, Лучо! — оскалив фарфоровые зубы, произнес дон Алехо. — По-моему, ты сегодня наколдовал себе улов. В прежние времена тебя небось сожгли бы на костре!
   — Клянусь Христом, я не умею колдовать, дон Алехо! — подобострастно улыбнулся капитан. — Наверное, донья Полина хорошо помолилась господу — и он нас вознаградил!
   — Донья Полина? — недоуменно поднял левую бровь миллионер.
   — Это я, с вашего разрешения, — скромно произнесла экстрасенсиха. Как ни странно, она не стала глубоко прощупывать мозг дона Алехо. Хотя, возможно, могла бы заметить, что он, произнося испанские фразы, воспринимавшиеся ею в русском переводе, думает по-русски…
   — По-моему, вы из семьи дона Перальты, — рассматривая Полину, произнес дон Алехо. — Вы его внучатая племянница, не так ли?
   — Да, — кивнула Полина, коротким импульсом вбрасывая в голову собеседника убежденность в том, что она, Юрка и Надька прямо-таки вылитые представители рода Перальты.
   — Может, вы нас пригласите к себе на борт? — предложил дон Алехо. — Мона намеревалась познакомить моего малыша со своим папой.
   — Это такая честь для нас! — сказала Полина, после чего малыш Николае подал веревку, привязанную к носу лодки, Луису, а тот тут же намотал ее восьмеркой на кнехт катера, а затем сбросил коротенький шторм-трап. Пухленькая Мона вы-. бралась на палубу первой и оказалась в объятиях дядюшки, следом поднялся очень застенчивый для миллионерского сына Николае, и лишь самым последним очень бодро для своих лет — на вид ему было далеко за шестьдесят, а потому Полина не стала уточнять возраст этого дедушки — на борт «Мануэлы» поднялся дон Алехо.
   — Позвольте мне официально представиться, — торжественно объявил маленький миллионер, — Дон Алехо-Теодоро сеньор де Харама! А это мой младший сын Николае, большой приятель племянницы сеньора Санчеса, которую зовут Рамона, но для простоты называют Моной. Она не обижается, верно, крошка?
   — Я тоже не обижаюсь, если меня зовут просто Полина.
   — Хорхе, — лаконично представился Юрка, поглядев на дедулю с высоты своих метра восьмидесяти шести.
   — Эсперанса. — Надька сделала некое легкое приседание, которое когда-то подсмотрела по телику во время вручения наград олимпийским чемпионкам Атланты.
   В это время на палубу робко высунул нос Мауро в белом поварском колпаке и фартуке.
   — А вот и непревзойденный кулинар, — улыбнулся дон Алехо. — Ты изжарил самую большую бониту, верно?
   — Да, сеньор! — пробормотал Мауро.
   — В ней было больше десяти килограммов, верно?
   — Я взвесил — двенадцать с половиной.
   — А в остальных сколько?
   — Обе около восьми кило, сеньор.
   — Что вы скажете, милая Полина, — поинтересовался дон Алехо, — если я предложу вам продать мне две восьмикилограммовые рыбы? По двести долларов за каждую. Я очень тщеславный человек, которому стыдно возвращаться без улова. Кроме того, не могли бы вы отпустить к нам на один вечер сеньора Мауро Санчеса, чтобы он научил моих поваров, как жарить бониту? За «ноу-хау», Мауро, я заплачу лично тебе, внакладе не останешься.
   — Я не занимаюсь рыбным бизнесом, — церемонно ответила Полина, — могу просто подарить их вам в знак дружеских чувств, которые мы к вам испытываем. И я не буду возражать, если Мауро, предварительно дожарив здесь, на «Мануэле», свое фирменное блюдо, перейдет к вам на катер.
   — Вы так любезны, донья Полина, — улыбнулся сеньор де Харама, — что мне захотелось пригласить вас в гости. Конечно, если у вас на сегодняшний вечер не запланированы другие визиты. Это недалеко — моя вилла вон за теми скалами. Вон, видите, рекламные аэростаты, призывающие посетить крокодилью ферму? Вилла как раз там, где аэростаты, а ферма — вон за теми холмами. Я вам ее обязательно покажу. Много острых ощущений, но при этом полная безопасность. Николасу было бы очень приятно побеседовать с вами!
   — Да-да, конечно! — робко подал голосок Николае.
   — Уверен, что и всем остальным моим детям ваше общество будет очень приятно.
   — Вы знаете, — засмущалась Полина, — мы вообще-то не планировали на сегодня никаких визитов, но в том-то и проблема. Наверное, не слишком удобно посещать приличный дом в одних купальниках. А мы собирались только на рыбалку и ничего верхнего с собой не захватили…
   — Какая ерунда! — усмехнулся дон Алехо-Теодоро. — У нас все попросту. Мы же в тропиках, и тут вовсе не обязательно надевать вечерние туалеты. Посидим в теплой компании, попробуем жареную бониту а-ля Мауро Санчес, выпьем сухого белого вина. По-моему, это будет прекрасный вечер.
   И Полина, опять-таки не настраиваясь на содержимое мозгов сеньора де Харамы, сказала:
   — Ну что ж, если мои друзья не возражают… Само собой, ни Юрка, ни Надька возражать не собирались. Прежде всего потому, что Полине жутко захотелось побывать в гостях у настоящего мультимиллионера. Пусть даже у такого старенького коротышки, похожего на гнома, но очень обходительного и вежливого. Конечно, раз у него трое детей, то и жена, возможно, имеется, но что такое жена, если Полина возьмется за дело по-настоящему! Конечно, дедушка старенький, но ведь Полина с ним не сексом заниматься собирается, А при ее способностях заставить его развестись и жениться — сущая ерунда. Ну, а потом, когда их обвенчают и составят брачный договор — опять же под диктовку Полины! — дедушка может и помереть спокойно. Для этого Полине не придется пачкать руки кровью или изготовлять яды. Нет, старичок просто заснет и не проснется, после чего самая тщательная экспертиза не найдет в его смерти ничего неестественного. И тогда Полина унаследует все богатства дона Алехо на совершенно законном основании. Правда, у дона еще сыновья имеются, но что стоит Полине отправить старшего в монастырь, а младшего — вот этого придурка недорослого! — сделать таким влюбленным в Мону-Рамону, что он ради нее от наследства откажется в пользу своей юной мачехи! А если старушка — Полина полагала, что супруга дона Алехо должна быть его сверстницей! — начнет возникать, то и она ведь не вечна…
   Как ни странно, все эти, мягко говоря, не очень благородные планы, строившиеся у Полины в голове, казались ей вполне естественными. И, что особо удивительно, она в это время совершенно не думала о Юрке и Надьке. Только о себе и своих перспективах внедрения в здешний истеблишмент.
   А тем временем дон Алехо с сыночком спустились в лодку, отвязались и уехали на «Хорхе дель Браво». Мона отправилась на камбуз помогать отцу — должно быть, собиралась заодно рассказать, какие перед ней заманчивые перспективы открываются.
   Потом оба катера выбрали якоря, запустили дизели и, построившись в маленькую кильватерную колонну, полным ходом направились в сторону скал, за которыми маячили рекламные аэростаты.