Вогт Ван. А дом стоит себе спокойно (Вечный дом)

   - И куда же они намеревались отправиться?
   Стивенс отметил про себя, что его любопытство разгорелось не на шутку.
   - На Марс. У нас там имеются подземные сооружения, где Дом окажется в безопасности.
   - И вы все покинули бы Землю?
   - Да, но только на период ведения военных действий.
   - А не преувеличены ли ваши страхи? Даже предположив, что Лориллия на самом деле вынашивает те планы, о которых вы говорите, неужели вы полагаете, что они потратят целую бомбу на Альмиранте?
   Печальная улыбка промелькнула на её лице.
   - Разумеется, нет. Но если прибрежные воды у Сан-Франциско и Лос-Анджелеса окажутся радиоактивными, конфликт напрямую затронет и нас. Это могло бы непосредственно повлиять на свойства мрамора, которым мы и обязаны своим ддолголетием... Даже те из нас, кто выступает против отлета с Земли, понимают, что в противном случае возникает риск такого уровня, подвергаться которому мы никак не можем.
   Стивенс уже открывал рот для следующего вопроса, когда до него дошло, что она только что выдала ему важную информацию.
   - Так значит, - сказал он, - помимо вас есть и другие, не желающие оставлять Землю? Тогда почему бы им не оказать вам содействие?
   Ее губы сжались в тонкую полоску:
   - Естественно, Таннехилл вначале был настроен против отлета. На Земле он является законным собственником Большого Дома. А на Марсе нет государственной полиции, которая защитала бы эти его права. И он автоматически растерял бы там те преимущества, которыми располагает здесь над всеми остальными.
   Стивенс отлично представил себе, перед какой дилеммой встал Таннехилл.
   - Понимаю, - произнес он. - Но не вижу, каким образом стрельба по нему может сломить его сопротивление.
   - А тут и нет никакой связи, - возразила она. - Исходная база совсем иная. В свое время члены группы выступили с инициативой добровольно поставить себя в финансовую зависимость от него. Каждый должен был по контракту передать Таннехиллу все свое имущество, а взамен получать от него стабильный доход. Если бы впоследствии кого-нибудь поймали на том, что он тайно сколачивает отдельный капитал и прибирает к рукам недвижимость, его бы строго наказали...
   - Но это чисто денежная сторона вопроса. В то время, как Дому, если то, что вы о нем рассказываете, правда, просто цены нет...
   - Верно, но не забывайте, что это соглашение и было достигнуто единственно ради того, чтобы уберечь Дом от больших потрясений. И оно будет продолжать действовать... Все остальные члены группы были настолько привержены этой договоренности, что когда Таннехилла ранили, они дождались, пока его жизнь окажется вне опасности, затем устроили фальшивые похороны, и продолжали передавать свое имущество в фонд Таннехилла с тем, чтобы все было готово к отлету к тому моменту, когда Таннехилл полностью придет в сознание и подпишет распоряжение о перевозке Дома.
   Все в голове Стивенса встало на свои места.
   - Ясно, - кивнул он. - Таннехилл и его дядя - это одно и то же лицо, но, когда он пришел в себя, выяснилось, что хозяин Большого Дома потерял память о своем прошлом...
   - Это я подстроила, - хладнокровно призналась Мистра. - Я проникла в клинику и подсунула ему кое-какие лекарства. Тем самым я их всех застала врасплох.
   - Так это ваши проделки?.. Вы... накачали Таннехилла всякой дрянью и стерли его память!
   Это уже не было вопросом, а возгласом пораженного до глубины души человека. Ибо он почему-то сразу поверил ей. Беседуя с этой женщиной, наделенной стальной волей, он испытывал такое чувство, будто погружается в никому недоступные глубины. И тут он вспомнил, что является единственным доверенным лицом Таннехилла и в этом качестве выслушивает такие откровения!
   Он не собирался воспользоваться ими против Мистры. Кстати, никаких доказательств её слов у него не было. Должно быть, в области химии её познания далеко обогнали нынешнюю эпоху. Но кто ему поверит? Мистру, между тем, понесло:
   - В сущности воздействовать на механизм памяти проще простого. Можно проделывать это сколь угодно путем глубоких гипнотических трансов. Лекарство, которое я использовала, имеет большую длительность действия. И я в любой момент могу дать ему средство, нейтрализующее его.
   - Почему другие члены группы не сделают этого?
   - Потому что им неизвестно, к какому медикаменту я прибегла и в какой дозировке. Вмешиваясь, без знания этих фактов, они могут нанести серьезный вред Таннехиллу.
   Стивенс покачал головой, подавленный лавиной тех сведений, которая обрушилась на него.
   - Но если в Таннехилла стреляли не члены группы, то, спрашивается, кто?
   - Скорее всего речь идет о несчастном случае. О какой-нибудь уличной перестрелке, в которой он никак не был замешан. Как достоверно установила наша телепатка, никто из наших к этому непричастен.
   Стивенсу сразу же пришло на ум, что та же самая женщина, слывшая мастерирцей по части чужих мыслей, применительно к нему допустила грубую ошибку, не сумев уловить важную информацию. Он, однако, поостерегся заводить разговор на эту тему. Но, поколебавшись, все же не удержался и пробросил:
   - Мне кажется, вы слишком полагаетесь на эту телепатку... Кроме того, мне слабо верится в то, что в столь ключевой момент кто-то чисто случайно пальнул в хозяина Дома и поразил его. Не было ли ещё кого-нибудь, кто активно выступал бы против отлета?
   - Да, был ещё один противник подобного варианта действий, но он изменил свое мнение после того, как это сделал Таннехилл.
   - Вы имеете в виду, что он действительно отказался от него?
   - Тризелла проверила это.
   - Так зовут вашу телепатку?
   - Именно. И не недооценивайте ту опасность, которой мы все можем подвергнуться в результате такого случайного выстрела. Подобные штучки вообще являются для нас настоящим кошмаром. Все эти кораблекрушения, пьянь за рулем, пожары, перестрелки между гангстерами, война.
   Стивенс стал было ей возражать фразой, начинавшейся со слова "однако"... Но передумал, и решил направить беседу в другое русло.
   - За всеми этими разговорами о Таннехилле я напрочь забыл о своих прямых по отношению к нему обязанностях. Так что лучше, видно, ему позвонить сейчас же, несмотря на то, что сегодня рождественский праздник.
   Она удивленно взглянула на него.
   - Рождество! Да, мой напиток действительно выбил вас из колеи. Ведь сегодня уже 26 декабря. Вы что, не знали об этом?
   - Что?
   Едва оправившись от первоначального изумления, он лихорадочно попытался вспомнить, а не произошло ли чего-нибудь важного за время его отключки, кроме того, о чем он уже знал, но безуспешно. Тогда он угрюмо проворчал.
   - Все равно надо звонить, и немедленно!
   Он рысцой бросился в гостиную, где, как заметил ранее, размещался телефон. Набирая номер, он обдумывал все те извинения, в которых сейчас будет рассыпаться перед боссом. Но делать этого не пришлось. Услышав его голос, Таннехилл воскликнул:
   - А я как раз собирался вам позвонить, Стивенс. У меня тут один человек, с которым я хотел бы вас свести. Так что будем у вас через час. Надеюсь, вы отлично провели Рождество?
   Стивенс ответил, что все прошло просто замечательно и что сейчас он находится в гостях, но мигом вернется домой. Он, облегченно вздохнув, повесил трубку. Таннехилл, как ему показалось, держался спокойно. Внешне вроде бы ничего ненормального за время, проведенное им у Мистры, не произошло. Он тут же соединился со своим офисом и хотел дать поручение секретарше:
   - Мисс Чейнер, мне нужно было бы...
   Но она прервала его.
   - О! Мистер Стивенс, я так рада, что вы дали знать о себе. В здании случилось несчастье. Вечером под Рождество убили Дженкинса, лифтера...
   9
   - Еще одно убийство! - не удержался от восклицания Стивенс.
   Так, значит после охранника настал черед лифтера... Связано ли это как-то со всем делом? Косвенно Дженкинс ведь тоже был служащим Таннехилла. Но как вписать эту смерть в ту общую картину, которая начинала складываться у него? Кто-то орудовал грубо и беспощадно. Если это не имело отношения к группе, то тогда кто? Он забросал вопросами секретаршу, но узнал лишь, что полиция арестовала жену лифтера, ссылаясь на имевшие между ними место сцены ревности. Ее держали в изоляторе в качестве свидетеля.
   Стивенс искренне опечалился. Он испытывал дружеское расположение к Дженкинсу.
   - Ладно, - завершил он разговор. - В офисе буду позже. До свидания.
   Положив трубку, он рухнул в кресло. Пока ему не было достаточно ясно, куда вся эта история могла завести. Мистра утверждала, что смерть охранника никак не была связана с группой, разве что в той мере, в какой она могла касаться Таннехилла. Та же картина с убийством Дженкинса. Но все это требовалось ещё доказать, как, впрочем, и многое другое. Он вернулся в комнату Мистры, которая вопрощающе взглянула на него. Адвокат сообщил ей, что вынужден отбыть для встречи с Таннехиллом и с беспокойством спросил:
   - А вы? Что станет с вами?
   - О! Все будет нормально.
   - Может, стоит нам выйти отсюда вместе?
   - Нет, - холодно отрезала она. - Меня волновало лишь, как войти сюда. А теперь я в безопасности.
   В сущности он до сих пор так и не узнал, чего, собственно говоря, она так опасалась в тот вечер. Он задал ей этот вопрос:
   - Они не хотят, - лаконично ответила она, - оставлять в моем распоряжении космолет.
   Стивенс беззвучно открыл рот, затем закрыл его. Наконец, переспросил:
   - Космолет?
   Опять его огорошили. Но - и это было забавно - на сей раз ему не хотелось углублять эту тему.
   - Я могу попозже вернуться, - предложил он, - и сопровождать вас, когда потребуется выйти отсюда или, наоборот, вернуться.
   - Спасибо, - равнодушно откликнулась она. - Впрочем, к тому времени меня уже здесь не будет.
   Стивенс довольно спокойно воспринял то, что он сам оценил как самый изящный способ, когда-либо использованный женщиной, чтобы дать ему от ворот поворот. Он лишь с любопытством окинул её взглядом.
   - А вы не боитесь, что я сейчай пойду к кому-нибудь и разболтаю все, что вы мне тут наговорили?
   - Чтобы вас тут же приняли за сумасшедшего? - усмехнулась она.
   Но ему так не хотелось расставаться с Мистрой.
   - Увижу ли я вас еще? - прозондировал он почву.
   - Может быть.
   Стивенс попрощался и вышел из комнаты, тайно надеясь, что она вдруг позовет его или каким-то знаком внимания выкажет свое дружеское расположение. Но она и пальцем не пошевелила. Адвокат вызвал лифт и вскоре очутился на улице под ослепительным послеполуденным солнцем. Его часы остановились, но, по-видимому, едва перевалило за полдень.
   Вскоре Стивенс уже входил в свое бунгало, куда вслед за ним почти сразу же явился и Таннехилл. Он был один. Адвокат видел босса при дневном свете впервые, но немедленно узнал бы его при любых обстоятельствах: стройный молодой человек, бледен, впавшие щеки, при ходьбе опирается на трость.
   - Мы решили прийти порознь, - заявил он. - Поэтому я прибыл чуть раньше.
   Таннехилл не удосужился объяснить, ни в чем суть дела, ни кто должен был подъехать позже. Стивенс украдкой присматривался к нему, стараясь представить его себе таким, каким тот был до ранения: Танекила Удалой, лихой капитан XVII века, с крепкими как корабельные канаты нервами. Это казалось невозможным, поскольку стоявший перед ним человек выглядел несчастным, полным смятения. Нет, воистину невозможно...
   Таннехилл, вздохнув, проговорил:
   - Должен признаться вам, Стивенс, что прошлой ночью нагородил вам больше, чем мог бы сделать это перед любым другим человеком. И это в какой-то степени вынуждает меня раскрыть вам ещё кое-что:
   - Могу лишь повторить, - заверил его адвокат, - что принимаю ваши интересы близко к сердцу.
   - Я сообщу вам нечто, что всемерно хотел бы скрыть от всех. Стивенс, я точно помню, что лежал в гробу...
   Тот молча ждал продолжения. Таннехилл в нескольких словах поведал ему, как был похищен из клиники, долгое время находился на борту космолета, затем похоронен заживо, а в конечном счете опять возвращен на больничную койку.
   Стивенс, поколебавшись, спросил:
   - На каком этаже клиники находилась ваша палата?
   - На шестом, когда я наконец-то пришел в сознание. Что было до этого, не знаю.
   - Это можно проверить. Было бы интересно выяснить, не через окно ли вас вынесли. А если так, то как это им удалось?
   Ему хотелось бы заговорить о космолете, но он счел тему слишком опасной, учитывая, как много он уже знал об этом деле. Да и вообще сама возможность существования космолетов представлялась ему сомнительной. С другой стороны, если члены этой группы были людьми бессмертными, то почему бы им не располагать техникой, намного более совершенной, чем та, что имеется сегодня в мире. Он поймал себя на мысли, что в сущности верит в то, что ему рассказала Мистра.
   Послышался шелест шин в подъездной аллее. Стивенс вопрошающе взглянул на Таннехилла. Тот отреагировал мгновенно:
   - Находясь в Лос-Анджелесе, я нанял частного детектива. Видимо, это он. В каких рамках следует вести с ним беседу?
   Стивенс был застигнут врасплох этим сообщением.
   - Это зависит от того, что он из себя представляет, - уклонился он от рекомендаций.
   Позвонили в дверь. Адвоката познакомили с небольшим, довольно плотного телосложения мужчиной по имени Билли Риггс. Тот сразу же взял быка за рога:
   - Сначала выслушайте меня, чтобы составить мнение о моей особе, как о профессионале.
   Он начал излагать свой послужной список, но Стивенс слушал его вполуха. Детектив все ещё продолжал говорить о себе, когда Таннехилл прервал его и, повернувшись к адвокату, сухо осведомился:
   - О чем это вы размечтались, Стивенс?
   - Знали ли вы мистера Риггса до того, как наняли его?
   - В жизни его не видел.
   Стивенс задумался. Этот Риггс никак не был связан с местными делами. Было бы неплохо, если бы ему удалось установить автора письма, направленного Холанду.
   - Думаю, - произнес адвокат, - что лучше ему рассказать все.
   Таннехилл, похоже, безоговорочно согласился с его предложением.
   Излагая суть задания детективу, он прервался лишь для того, чтобы попросить Стивенса процитировать содержание письма. Затем, после некоторой заминки, добавил, что его отсутствие в клинике совпало с похоронами Ньютона Таннехилла. Когда он кончил, Риггс задал вопрос:
   - Проверяли ли отпечатки пальцев?
   Стивенс пребывал в нерешительности. Если Мистра сказала правду, то отпечатки должны будут совпасть.
   - Никто этим до сих пор не занимался, - наконец произнес он.
   - Если дойдет до суда, - посоветовал Риггс, - избегайте, несколько возможно, упоминать насчет потери памяти. Обвиняемые довольно часто прибегают к этому трюку, но в деле об убийстве, это производит скверное впечатление... Ну, а теперь мне пора браться за работу.
   Он пошел к двери, но приостановился и бросил через плечо:
   - Само собой разумеется, я скрытно навел справки о вас в городе. Выяснил, что семейство Таннехиллов владеет приличным куском Калифорнии, но, как вы мне сами заявили, в Альмиранте вас практически не знают. А это плохо. Так что мой вам совет: посорите немного деньгами и исправьте это положение. Создайте у жителей города впечатление, что вы склонны разделять с ними то, чем вас облагодетельствовала судьба. И тогда, в случае процесса, у них появится искушение считать, что он затрагивает и их личные интересы.
   Таннехилл взглядом поинтересовался мнением Стивенса.
   - Это дельное предложение, - откликнулся тот.
   Риггс удалился со словами, что позвонит, как только у него появится что-либо стоящее. За время их беседы первоначальное впечатление о нем у адвоката существенно улучшилось.
   - Сдается мне, - подвел он итоги, - что это как раз тот человек, который нам нужен.
   Он внутренне удивился, что у него вырвалось это "нам". Но, успокоил он себя, это не могло быть истолковано Таннехиллом иначе, как проявление лояльности с его стороны.
   - Стивенс, - обратился к нему босс, - будьте добры, позвоните в бюро трудоустройства Илверс и узнайте, не подыскали ли они для меня то, о чем я просил.
   Адвокат повиновался, услышав в ответ, что все в порядке: подобрана опытная экономка и слуга, которые будут готовы приступить к исполнению обязанностей 28 числа.
   - Отлично, - обрадовался Таннехилл. - Программа на сегодняшний вечер такова: отобедать в ресторане, затем устроить даровую выпивку тем, кто окажется поблизости. Откровенно говоря, мне и самому хочется развеяться таким образом. Хотите присоединиться ко мне?
   Стивенс отрицательно покачал головой.
   - Извините, но мне лучше остаться дома и попытаться все-таки разыскать Пили. Если это удастся сделать достаточно быстро, я непременно поучаствую в этой затее угостить горожан, а заодно и прозондирую, как это скажется на их к вам отношении.
   После ухода Таннехилла адвокат, увидев, что было уже три часа, чертыхнулся, и, сняв трубку, попросил соединить его с междугородней. Через некоторое время женщина-оператор сообщила ему:
   - Ваш заказ на разоовор с мистером Пили выполняется, но до настоящего времени нам так и не удалось обнаружить его, хотя мы неоднократно пытались связаться с ним, как в офисе, так и дома. Не желаете ли сами переговорить с кем-нибудь из тех, кто ответит по его домашнему телефону?
   - Согласен, - буркнул Стивенс.
   Через минуту послышался мужской голос, должно быть, кого-то из обслуживающего персонала в резиденции.
   - Мистер Пили отбыл на период праздников в поездку по пустыне... Нет, нам пока неизвестно, где он в дороге останосился... Нам искренне жаль, что мы ничем не смогли помочь после вашего первого звонка... Мистер Пили сказал, что будет поддерживать с нами контакт, но пока не сделал этого...
   - Передайте, - попросил Стивенс, - как только он объявится, чтобы он немедленно связался с мистером Таннехиллом или мистером Стивенсом.
   Покончив с этим вопросом, адвокат направился в Палмз Билдинг. Уже заступил на работу новый лифтер - тесть привратника. Этот пожилой человек в прошлом времени уже подменял Дженкинса.
   Тело последнего увезли почти сразу же после обнаружения убийства. Стивенсу показали место, где был найден труп, - непосредственно позади лифта. Адвокат поднялся к себе в кабинет. Задержался он там ровно настолько, сколько потребовалось, чтобу узнать адтес погибшего, по которому он тут же и выехал. Дженкинс проживал в отделанном под мрамор небольшом бунгало в городском квартале бедноты. Поскольку никто не ответил на его настойчивые звонки у двери, Стивенс обошел домик, пересек неухоженный сад и приблизился к стоявшему под деревом фургончику. Над ним вился тонкий дымок, исходивший из обломка трубы, заменявшей нормальную вытяжку. Стивенс постучался. Он сразу же узнал открывшую ему дверь женщину. То была Мэдж, одна из уборщиц в Палмз Билдинг. Она не скрывала своего удивления при виде управляющего.
   - Я разыскиваю миссис Дженкинс, - пояснил Стивенс.
   - Так её же арестовали. Полиция считает, что это она укокошила муженька.
   - А вы, Мэдж? - самым любезным тоном спросил Стивенс. - Вы тоже полагаете, что это сделала она?
   - Да что вы, конечно, нет! С чего бы это ей так поступать? Она не из тех, кто заводит шашни на стороне. Она из женщин тихого нрава.
   Все говорило за то, что уборщица была непрочь выложить все, что знала о чете Дженкинсов. Лифтер, любивший потрепаться, видимо, немало чего поведал ей в свое время.
   - Мэдж, - допытывался Стивенс, - постарайтесь вспомнить, что происходило в дни, предшествовавшие его смерти. В таком случае самая ничтожная деталь может оказаться весьма полезной.
   Уборщица недоуменно пожала плечами.
   - Не думаю, что я могу вас серьезно помочь. Дженкинс мне рассказал историю насчет вопля, который вы слышали в офисе этих индейцев... И когда в ту ночь поздно там появился мистер Пили, он упомянул ему об этом случае и...
   - Пили! - вырвалось у Стивенса.
   Это было почище удара молнии. Но он сумел все же сдержать эмоции.
   - Вы говорите об Уолтере Пили, адвокате из Лос-Анджелеса?
   - Ну, ясно о нем. Он всегда, когда приезжал, давал Дженкинсу чаевые в десять долларов, и человек он, несомненно, самый достойный.
   В голове Стивенса начинала складываться общая картина событий последних дней, сложная и фантастическая. Но соответствовала ли она действительности? Он сразу вспомнил ту ночь, когда Теслакоданал, открыв двень, ошибся, приняв его за кого-то другого. Он явно ожидал увидеть мужчину высокого роста и крепкого телосложения. Но таковым и был Пили...
   Стивенс до сих пор как-то не задумывался над тем, что адвокат также вполне мог быть членом группы... Он попросил Мэдж:
   - Если вы вспомните ещё что-нибудь интересное, то сообщите об этом мне первому.
   - Можете на меня рассчитывать.
   Направляясь к своей машине, Стивенс ломал голову, пытаясь понять, из-за чего Пили мог бы убить Дженкинса, если, конечно, он это сделал. Было маловероятно, что управляющий опасался, что кто-то встретит его в городе. Ведь он не был обязан перед кем-либо отчитываться по своим делам.
   Этим вечером Стивенс отужинал в ресторане, а затем провел пару часов, сидя за рулем своей машины около Уолдорф Армз, наблюдая за входившими и выходившими оттуда людьми.
   У него уже сформировалась своя теория насчет тех, кто проживал в здании. Видимо, здесь члены группы не маскировались под уважаемых горожан. Следовательно, можно было, - как это произошло с Мистрой - установить их подлинное лицо. Он выделил с пяток отличавшихся степенной походкой лиц, которых он раньше никогда в городе не встречал.
   Затем адвокат вернулся в Палмз Билдинг. Он почувствовал одновременно и разочарование и облегчение, когда констатировал, что окна офиса Мексиканской импортной компании зияли темными пятнами. Послушав для подстраховки под дверью, все ли тихо внутри, он воспользовался своим универсальным ключом и войдя зажег свет. Поискав, он обнанужил досье с адресами и добавил к тем, что уже были у него, ещё двадцать два. Затем он начал внимательно изучать терракотовую статуэтку, пытаясь сообразить, каким образом можно было бы добраться до спрятанного внутри механизма. Неясный шум заставил его обернуться. В проемуе двери стоял человек и смотрел на него. Он был высокого роста, хорошо сложен. Его облик показался Стивенсу знакомым, но понадобилось какое-то время, чтобы адвокат понял, кто это. Потому что человек был в маске, в точности воспроизводившей лицо самого Эллисона Стивенса! У того возникло ощущение, что он смотрит на самого себя в зеркало. Потом все кругом завертелось в бешеной пляске, и он стремительно погрузился в черноту мрака...
   10
   Стивенс очнулся в полной темноте. Ощущение такое, что под ним - голая земля. Он осторожно ощупал пространство вокруг себя. Верно, так оно и было.
   Смутно вспомнилось, что его вроде бы ударили сзади. Но ни на затылке, ни на голове не было ни ушибов, ни вообще болезненных мест. Сунул руку в карман - пистолет на месте. Адвокат зажег спичку и при неверном свете её пламени увидел, что находится либо в пещере, либо в подземелье. Тьма впереди была плотной, густой. "Скорее всего, я где-то недалеко от Палмз Билдинг", - решил он. Посмотрел на часы: без пяти десять. Он поднялся и двинулся в путь, осторожно опираясь рукой о земляную стену и проверяя при каждом шаге, ступает ли он на достаточно твердую почву. Вскоре он понял, что преодолевает пологий подъем. Так прошагал он с полчаса, мучительно раздумывая, где он очутился и куда идет. Неожиданно его осенила догадка: он поднимается по холму к Большому Дому! Тот ведь отстоял от Палмз Билдинг всего в семи-вомистах метрах.
   Спустя час он уверился, что находится уже не в подземелье, в прямом смысле этого слова. Под ногами пружинил ковер. Он резко остановился, прислушался. Все тихо. Зажег спичку. Выяснилось, что он оказался в небольшой комнате. В алькове виднелась софа, на столе стояло несколько старомодных на вид керосиновых ламп. Он попытался зажегчь одну из них, но безуспешно, так и не сумев снять стекло. Только зря потратил спички. Адвокат ощупал выпуклую поверхность лампы, наткнулся на какаую-то кнопку и нажал. Вспыхнул яркий свет. Он с удовольствием занялся бы выяснением, как действует этот светильник, но были дела, куда как более срочные. Ему попалась на глаза портьера. Приподняв её, он обнаружил тянувшийся за ней куда-то узкий коридор. Взяв лампу, Стивенс шагнул в него. Проход привел его к лестнице, но та упиралась в сплошную металлическую стену. Напрасно он стучал по ней, налегал плечом, искал какой-нибудь запор. Стивенс вернулся в комнату, намереваясь повнимательнее осмотреть её. Создавалось впечатление, что тут давно не ступала нога человека. Все покрывал толстый слой пыли. На диване лежала книга "История Большого Дома". Когда он взял её в руки, оттуда выскользнул лист. Его сплошь покрывали какие-то кабаллистического вида знаки, а в верхней части выцветшими чернилами было начертано: "Лучше все это перевести. Этот язык становится для меня все более непонятным".
   Заинтересовавшись надписью, Стивенс присел на софу. Книга открылась на главе, называвшейся: "Спасение Дома".
   В ней говорилось, что специально посланная из Мехико испанская экспедиция прочесала всю страну до бухты Сан-Франциско, но так и не обнаружила Большого Дома, поскольку Теслакоданал применил смелую хитроумную уловку. Он пошел навстречу испанцам и, не колеблясь, заявил, что их проводники-индейцы на самом деле выполняли задание специально заславших их кровожадных племен. Индеец вызвался показать европейцам нужный им путь вдоль побережья. Превосходное знание им испанского языка заинтриговало де Портала, назначенного к тому времени губернатором обеих Калифорний. Этот весьма недалекий деятель настолько слепо доверился новому проводнику, что так никогда и не догадался об истинной подоплеке событий. Теслакоданал завел эту крупную экспедицию вместе с её военным эскортом сначала в глубинку, потом снова вывел их к побережью, но уже далеко от Большого Дома. Вернулись испанцы той же дорогой, так что у тех, кто проживал в Доме, оказалось достаточно времени, чтобы принять необходимые меры защиты. Они распространили посюду слух, что здание будет разрушено. В действительности же они просто засыпали его землей, пригнав для проведения работ туземцев с севера, которых затем всех до единого уничтожили. В книге не уточнялось, сделано ли это было по приказу Таннехилла, но в целом операция вполне удалась. На вершине холма поверх погребенного Дома высадили деревья. Соорудили там же типично испанское поместье. Танкила срочно отправился в Мехико, где закатил ряд пышных угощений для нужных чиновников и добился закрепления за собой обширных земель в Калифорнии. Концессию должным образом зарегистрировали в Мадриде, а позднее её подтвердило и американское правительство.