Нунули оживленно заметил:
- Я не разрешаю делать это именно сейчас. Было бы довольно глупо, если бы я, как хозяин корабля, отдался на их милость.
- Сомневаюсь, что тут возникла бы проблема, - сказал Модьун. Его немного удивил отказ. - Они, наверное, будут счастливы, когда узнают, что вы готовитесь отказаться от атаки. Правда, не так ли?
- Абсолютная, - создание говорило искренне. - Действительно, если вы сможете убедить их позволить нам забрать наши наземные силы, то скажите им, что мы сразу улетим.
- Мне очень приятно слышать это от вас, - сказал Модьун. - Но я думаю, будет лучше, если вы сами скажете это.
Нунули начал отступать.
- Думаю, что я должен находиться в центре управления, выстроить наши войска, чтобы они защищали переднюю часть корабля в случае, если враг начнет штурм прежде, чем вы сможете поговорить с ними. Я заметил, что никто этим не занимается.
Это была правда. Модьуну пришло в голову, что тела вокруг них, и мертвые и живые, принадлежали людям-животным, которые как-то выбрались или выползли из бойни дальше к задней части. А Ганианские войска, наверное, маневрировали в нескольких больших парках в задней части корабля.
- Хорошо, - согласился Модьун. - Может быть, то, что вы сказали, хорошая идея. Могут начаться не очень согласованные действия и трудности в коммуникации. Чтобы спасти живых, а это самое главное. (Он помнил, как интересовало его четверых друзей продление жизни, когда они были приговорены к смертной казни.) Это ваша забота.
Ярко-серая окраска Нунули восстановилась.
- Собственно говоря, - сказал он, - я имею указание комитета не подвергать опасности свою личность без необходимости. В своем стремлении к миру я должен поступить именно так. Поэтому я лучше быстро уйду.
- Я не знаю ничего о вас и мире, к которому вы стремитесь, - начал Модьун. И остановился. Он обращался к быстро уходящему Нунули, который через несколько секунд юркнул в боковой коридор и исчез.
Модьун продолжил прерванный путь. Из любопытства он включил систему восприятия, хотя это не было нужно. В столь замкнутом пространстве его защита сработает автоматически. Почти немедленно поступил первый сигнал обратной связи. Смысл заключался в том, что за Модьуном следили с помощью довольно сложных приборов, которые могут создавать изображение, непосредственно не видя цель.
Вскоре он увидел, что двери мягко открываются и что он уже на территории, контролируемой Ганианами. Множество живых существ, вероятно, солдат, вышло в коридор из комнат позади него, отрезая ему путь к отступлению.
"Хорошо, - подумал он. - Надеюсь, они увидели, что я приближаюсь к ним с определенной целью".
Вдруг в его мозгу возникло ощущение воздействия. Что-то яркое промелькнуло мимо плеча.
Модьун не повернулся и продолжал идти тем же самым быстрым шагом, следя только за тем, чтобы не споткнуться о мертвое тело. Другая вспышка промелькнула мимо головы, потом еще одна. Его мозг работал. Но он заметил, что по своей природе затраты были минимальными. Это была защита, а не сопротивление.
Создания не целились непосредственно в него. Он подозревал, что они проверяли его решимость двигаться в выбранном направлении.
Так же внезапно, как началась, энергетическая стрельба прекратилась. Через несколько минут после того, как он приблизился к пересечению коридоров, полдюжины существ вышло с каждой стороны и преградило ему путь.
Модьун остановился. Он подумал, что сейчас точно узнает, какова цена дальнейшего прогресса.
Существа, которые противостояли ему, были грубыми и коренастыми. У них были головы, тела и руки, но выглядели они так, словно их грубые человеческие тела ростом немного меньше шести футов были вырублены из мрамора.
"Человек сделан из мягкой глины; Ганиане из твердого коричневатого мрамора", - подумал Модьун.
Одно из шести созданий, преградивших ему путь, что-то показывало ему жестами. Повелительные движения. Казалось, существо что-то приказывает. Закончив жестикуляцию, Ганианин издал резкий звук. Неожиданно он и пять его спутников разделились на две группы по три. Одна группа заняла положение слева, а другая - справа от Модьуна. Модьун подумал, что он понял. И, действительно, когда он снова пошел вперед, две группы пошли вместе с ним.
Его сопровождали. Куда? Он надеялся, что на командный пост.
Внезапно индивидуум, который уже показал, что он обладает некоторой властью, отделился от своей тройки и неуклюже побежал вперед, туда, где перед открытой дверью по стойке "смирно" стояло несколько Ганиан. Он произнес какие-то звуки, а затем повернулся, внимательно посмотрел глубоко посаженными глазами в спокойные глаза Модьуна и показал на открытую дверь.
Снова Модьун подумал, что он понял. И вошел в дверь.
Он увидел, что вошел в огромный зал, который выглядел, как театр. Здесь была сцена и три яруса стульев для публики, по меньшей мере для шести тысяч, небольшая галерка высоко под потолком могла вместить еще пару сотен.
Несколько Ганиан, вероятно, солдат, - потому что у них было то, что выглядело как металлические прутья - настороженно смотрели на сцену, расположенную ниже, с высокой выгодной позиции. Все остальные, находящиеся в зале, были на большой сцене. Позади сцены около сотни Ганиан выстроились в три ряда. Они стояли и тоже держали наготове металлические прутья. Перед ними сидела вторая группа. В этой группе было по меньшей мере три дюжины существ. Индивидуум, который не отличался от других в этой меньшей группе, стоял и, очевидно, что-то рассказывал сидящим.
Все сто тридцать Ганиан внимательно смотрели на экран, который поднимался вертикально перед сценой. Но с того места у двери, где остановился Модьун, не было видно, что происходило на экране.
25
На сцене все мгновенно изменилось, когда существа увидели Модьуна.
Индивидуум, который обращался к другим, замолчал. Он сделал несколько тяжелых шагов к краю сцены, ближе к Модьуну, и заговорил громким голосом. Слова были адресованы тем, кто сопровождал человека; так как их слышали многие, то и Модьун мог слушать их, не боясь быть невежливым. Поэтому он включил индикатор мыслей, и до него донеслись значения слов в грубой редакции перевода:
- Поставьте передо мной эту свинью!
Животное, название которого соответствовало представлению о неизмененных земных свиньях, валяющихся в грязи, было больше похоже на маленькую рогатую корову на изображении, которое Модьун получил из мозга противника.
Модьун обиженно улыбнулся при мысли о таком неприемлемом сравнении. Итак он говорил и одновременно принимал мысли:
- Я пришел сюда по своей доброй воле. Если вы захотите, чтобы я прошел на сцену, я с удовольствием это сделаю.
- Ты говоришь на нашем языке! - Ганианский командир был удивлен. - Я рад, что мы можем с кем-то поговорить.
Модьун решил, что слишком сложно объяснять природу восприятия мысли, которая при использовании в сочетании с произносимыми словами создавала впечатление, что собеседник слышит речь. В этом методе особенно хорошо то, что он ограничивал вторжение в мысли другой личности значением произносимых слов.
Думая так, он быстро шел вперед. Шестеро сопровождающих неуклюже бежали рядом и старались не отставать. Из-за кулис на сцену вели широкие ступени. Когда Модьун поднялся по ним, он впервые увидел, что было на большом экране перед сценой: прекрасный вид внизу, часть планеты Ганиан, очевидно, непосредственно под земным кораблем. Никто не мешал ему, когда он зашагал по сцене к тому месту, откуда мог видеть все.
Внизу был день. Светлый, яркий; все было хорошо видно, казалось, события разворачивались лишь в полумиле внизу. С одной стороны от корабля текла река, неожиданно появляясь на огромной равнине под кораблем, вынырнув из леса. На этой равнине, простирающейся по обе стороны реки, была армия Землян. Она не окопалась; неправильное впечатление возникло из-за ее отчаянного положения. Но она не могла отступить.
К северу, востоку, югу и западу были Ганианские армии. Они теснили войска Землян, сжимая их в кольцо на площади около двух квадратных миль. Две квадратные мили - очень мало для четверти миллиона людей-животных и их снаряжения.
Между Землянами и Ганианами шла битва. Среди людей-животных Земли появлялись гигантские вспышки яркого цветного огня, и пятна сверкающего пламени возникали в непрерывных брызгах огня среди отдаленных Ганианских армий.
Вот и все, что успел оглядеть Модьун прежде, чем резко отвернуться от экрана. Зрелище было очень жестоким и беспощадным.
- Мы должны как можно скорее прекратить эту битву. Для армий Гании и Земли нет необходимости продолжать эту резню.
- Кто вы? - резко спросил командир Ганиан.
- Меня зовут Модьун. А вас?
- Я генерал. Мое имя Дуэр.
- Генерал Дуэр, я представляю Нунули, хозяина этого Земного корабля. Давайте прекратим резню.
Последовала долгая пауза. И непреклонный ответ:
- Битва прекратится только при полном уничтожении или при полной капитуляции вторгшейся армии.
Модьун вздохнул так, как это делал Иггдооз, открыв рот и выдохнув. Наконец, он сказал:
- Это не нужно. Кроме того, мы оба знаем, что страдают только простые люди. Естественно, руководители не капитулируют и не позволят уничтожить себя. Поэтому ваше предложение нереально.
- Наказание должно соответствовать преступлению, - последовал беспощадный ответ. - Они члены вторгшейся агрессивной армии, и их целью было завоевание Гании.
- У простых людей не было таких намерений, - сказал Модьун. - Кроме того, какой бы ни была индивидуальная ответственность, условия изменились. Теперь они хотят уйти с этой планеты и отказаться от атаки, если ваша передовая группа покинет корабль и нам позволят забрать своих людей.
Позиция существа, которое стояло перед Модьуном, оставалась все такой же неумолимой.
- Если война началась, ее не так легко прекратить, - сказало существо. - Мы требуем полной капитуляции этого корабля и планеты, - вы назвали ее Землей? - которая осмелилась послать армию для захвата Гании.
Модьун покачал головой.
- Это неправильно, - сказал он. - Война не устраивает ни ту, ни другую сторону. Прежде всего, она никогда не должна начинаться. Но, если она началась, ее нужно прекратить как можно скорее. Вам повезло, что атака не удалась. Чем скорее вы подумаете об этом с такой точки зрения, тем скорее вы увидите, что ничего не выиграете своим непреклонным ответом. Прекратите войну, пока моя армия чувствует себя побежденной. Они могут что-то придумать или у них появятся такие же желания, как у вас. Тогда они не сдадутся.
Последовала долгая пауза. Генерал Дуэр стоял и смотрел на Модьуна глубоко посаженными глазами. Казалось, он пытается понять значение того, что сказал человек. Наконец, он спросил:
- Мы обсуждаем тот же вопрос?
Модьун был удивлен. Ему казалось, что он изложил свою позицию, как обычно, по существу. Но, сталкиваясь с неразумными личностями, он уже обнаружил, что они стремятся исказить основную истину. Поэтому он сказал, четко выговаривая слова:
- Предмет моего разговора - отвод ваших армий с этого корабля и мирная посадка наших наземных сил. Взамен хозяин Нунули соглашается отказаться от агрессии против Гании.
- О! - с сарказмом сказал генерал. - Я не могу быть уверен в этом. У меня создалось впечатление, что враг прислал в качестве посредника ненормального.
- Здравомыслие, конечно, относительное понятие, - начал Модьун.
Его резко прервали.
- Ваши армии и ваш корабль полностью в нашей власти. Но вы пришли сюда и действуете, как будто все обстоит иначе. Кто вы, черт побери? И что значит вся эта болтовня?
Это, конечно, не точный перевод, а только вежливая интерпретация его грубой речи.
- Я пассажир, - сказал Модьун. - То есть...
Он замолчал, размышляя, должен ли он сказать о своем положении последнего человека на Земле. Его роль на корабле: непрошеный гость, которого не считают опасным, но не могут убить. Модьун полагал, что нужно найти Судлил и побеседовать с членом комитета, поэтому закончил объяснение, скрыв неопределенность.
- Я не участвую во всем этом. - Он махнул рукой на Ганианских солдат, захватывая и огромный экран. - Я хотел поговорить с вами. Но, если вы думаете так, как вы сказали, то в дальнейшей беседе нет необходимости. Если вас нельзя убедить, а, очевидно, так оно и есть, то я вернусь в свою часть корабля.
- Нет, - многозначительно сказало создание, стоящее перед ним. - Вы никуда не пойдете. На Гании мы отсылаем головы неудачливых посредников их начальникам.
Другие существа на сцене стали издавать какие-то звуки. Модьун понял, что это смех.
Он с упреком покачал головой.
- Должен предупредить вас, что мое тело не выносит персональных угроз. Для меня было открытием, что древние люди, действительно, не могли жить с пассивной философией. Я пытался проанализировать, как можно справиться с такой автоматической подавляющей реакцией, и решил, что в такой критической ситуации, как эта, это будет умышленное мягкое нарушение тайны вашего мозга. Заранее извиняюсь и прежде, чем я сделаю это, я хотел бы обратить ваше внимание на то, что я единственный на борту, кто может говорить на вашем языке. И вы уверены, что можете угрожать переводчику, который?..
Он замолчал.
Потому что именно в этот момент почувствовал сильное тепло в одном из своих воспринимающих центров, повернулся и посмотрел в том направлении, откуда исходило тепло. Когда он сделал это, лампы в зале начали мигать.
У него было время подумать:
"Боже мой, это... в такой отсталой культуре, как Ганианская".
Потом он подумал, что их знания этого явления, очевидно, не полные и они не понимают, что нельзя использовать такие источники энергии на поверхности планеты.
Дальнейшие критические размышления были невозможны.
Но Модьуну было интересно все, что в каждое конкретное мгновение мог воспринимать его мозг.
26
Модьун не думал, что делать дальше. Если бы такая мысль и появилась, он бы заколебался, а при сверхскоростях это могло оказаться фатальным. То, что случилось, было для него энергетическим явлением. И он просто заинтересовался - и очень сильно - наблюдением пространственного явления, которое он никогда не видел, но о котором слышал.
В самое первое мгновение его мозг отметил появление черной дыры. Действительный размер, который он для нее определил, был восемь километров.
Очень маленькая.
Еще Модьун заметил, что первоначально она была голубым солнцем. После сгорания всего водорода она увеличилось до красного гиганта и быстро необычайно быстро - исчерпало свой гелий, углерод, кислород, кремний и так далее до того момента (в понятиях звездного времени), когда дело дошло до железа и возникло устойчивое положение. Но железо тоже было исчерпано. Большая звезда искала и нашла другое короткое устойчивое состояние - в качестве белого карлика.
Следующая катастрофа стала неправдоподобным безумием нейтронной звезды. Но установить равновесие даже для такой малой массы, как Земная луна, невозможно за короткий период. Возникла особая область пространства диаметром восемь километров.
Гравитационная дыра.
Модьун думал, пораженный:
"Эти Ганиане должны были выходить в ближайший космос. Поэтому они изучили некоторые его законы и собираются нанести поражение комитету".
Это казалось невероятным. Трудно представить себе, что у них, в самом деле, могла быть столь передовая технология. Но, какие могут быть вопросы, если они управляют этой гравитацией.
Вот почему сухопутное войско потеряло подвижность и не может подняться с земли на корабль. Их удерживает уровень гравитации красного гигантского солнца.
Пока Модьун думал, прошло около десяти секунд. Но прошло уже слишком много времени и для микрокосмоса черной дыры.
Он чувствовал, как корабль содрогается под ним, а его компьютеры пытаются подстроиться к непрерывному сдвигу в гравитационном (и магнитном) потоке. Компьютеры пытались противостоять особенности пространства, безумию вещества и энергии. Что, конечно, невозможно.
За десять секунд гравитационные силы преодолели уравновешивающую силу гигантских машин корабля. Модьун не мог найти равновесие.
Большой корабль сразу начал падать.
Модьун вспомнил, что гравитация - не сила. Это даже не поле в обычном магнитном смысле этого термина. Для двух тел в пространстве легче стремиться к сближению, чем отталкиваться друг от друга. Это была единственная причина, по которой такой огромный корабль мог приблизиться к поверхности планеты. Да, легче стремиться к сближению, но такая связь не должна существовать. Двигатели корабля стремились создать поле, в котором каждая частица корпуса корабля игнорировала бы присутствие планеты.
Силой можно было управлять и регулировать ее с большой точностью. Так корабль и маневрировал раньше в гравитационном равновесии на высоте примерно полумили над поверхностью Гании.
Использование гравитации черной дыры нарушило равновесие.
Но корабль все еще падал только со скоростью свободного падения в атмосфере. На Земле - шестнадцать футов в первую секунду, тридцать два во вторую. На Гании примерно то же самое.
Не существует систем восприятия, которые могут иметь дело непосредственно с такими колоссальными силами.
"Кто-то делает это, - подумал Модьун. - И с ним или с ними нужно установить контакт".
Он все еще не думал о происходящем, как о битве. Он просто привел в исполнение свое прежнее решение: получить информацию от генерала Дуэра. Модьун обнаружил растерянность. Страх. Мозг и тело Ганианина выражали уверенность в надвигающемся несчастье.
- Хорошо, хорошо, - кричал в темноте руководитель Ганиан, - мы уйдем. Но, ради Бога, не разрушайте корабль!
"Он не знает!"
Модьун удивился и предпринял следующий шаг: включил систему восприятия сознания окружающего пространства.
И увидел лицо.
Не человек. Не Ганианин. Не Нунули.
Лицо, полное решимости. Треугольная голова. Два узких глаза цвета крови. Эти удлиненные глаза, казалось, смотрели прямо в глаза Модьуна. На короткое мгновение их взгляды встретились в грубом физическом смысле. За эти бесконечно малые мгновения мозг инопланетянина не понял, что за ним наблюдают.
За это время Модьун послал мысль и сказал:
- Кто вы? Зачем вы это делаете?
Автоматически пришел ответ:
- Я член комитета - специальный агент - который уничтожил людей за барьером. А теперь, другим методом равной силы, знание которого принадлежит исключительно членам комитета, я...
В этот момент существо начало осознавать присутствие Модьуна. Автоматический поток его мысли прекратился.
Модьун был поражен этим отключением.
В темноте вокруг него Ганиане в смятении карабкались и издавали бессвязные хриплые звуки. Корабль падал. В желудке Модьуна возникло ощущение, которое бывает в слишком быстро опускающемся лифте.
Для Модьуна эти события были второстепенными. В этот момент он так жаждал информации, что потребовал общий насильственный ответ от далекого члена комитета, не замечая, что это нарушение тайны мозга инопланетянина.
Когда сила его требования достигла максимума, странное решительное лицо не стало более ясным, а, наоборот, поблекло. Вместо него, словно в замутненном пруду, появилась чья-то голова и плечи и золотые волосы. Видение мерцало, потом стало устойчивым, и он увидел - Судлил.
Модьун чувствовал, что между ним и женщиной огромное расстояние. Но ее синие глаза смотрели прямо в его глаза, как будто между ними было всего несколько дюймов. И ее мысли доходили до его приемника мыслей, четкие и безошибочные, но удивительно грустные.
- Модьун, мне нужна твоя помощь. Зувгайт, член комитета, заманил меня в ловушку...
Связь закончилась. Ее изображение на таком удалении оставалось четким, но, если она еще и передавала мысли, то они не доходили. Теперь Модьун вспомнил, что рассказал ему Нунули о методе Зувга одностороннего управления разумом.
Это правда!
Невероятно, чтобы один Зувгайт без посторонней помощи был способен на столь интенсивный односторонний мысленный поток, что... создавал препятствия и задержки для передачи мыслей.
27
Модьун проделал то, что для него было необычно: он поверил в то, что неожиданное появление изображения Судлил вместо изображения члена комитета было согласовано. Это был план. Навязанная причинно-следственная связь, в чем Модьун отдавал себе отчет, потому что он должен был постепенно подстраивать свой мозг к искаженным целям существ с тайными мотивами.
Когда он стал сознавать происходящее, то увидел вокруг себя темноту, в которой Модьун угадал совершенно неосвещенный корабль. Корабль немного наклонился, как это случается с большими телами, которые падают в воздухе. Словно огромная масса атмосферы, которая раздвигалась в стороны падающим чудовищем, бурей пронеслась по нижним палубам корабля, нашла выемки и выпуклости, которые вызвали дисбаланс в скорости падения отдельных частей. Пол начал клониться вперед. Модьун должен был стоять, как на склоне, одна нога слегка согнута, а вторая напряжена, чтобы удержаться.
Стоя немного неуклюже, он рассуждал:
"Мое внимание к трудному положению Судлил привлекли в тот момент для того, чтобы занять меня на то время, пока корабль не упадет на землю... Что и произойдет теперь через несколько дюжин секунд... Ловко придумано".
Его тело ощутило тепло. Лицо стало горячим, глаза напряглись и горели, зубы были крепко сжаты. Он думал:
"Член комитета, действительно, еще здесь, прячется за изображением Судлил".
Остается только одно. И - он потребовал всю правду.
Снова, казалось, все случилось мгновенно, но прошло несколько секунд. И в течение всего этого времени сила его требования продолжала взаимодействовать с членом комитета и с образом, который он старался сохранить.
Вдруг лицо Судлил затуманилось. Снова возникло чувство расстояния Модьун даже почувствовал, как она отдаляется от него.
Она ушла. Где она была с ее странной просьбой о помощи?..
Пустота.
В большом театральном зале огни вспыхнули и снова включились. Одновременно возникло ощущение, как в останавливающемся лифте. Остановка напоминала прыжок с десяти или пятнадцати футов. Падение на глинистую отмель. У Модьуна перехватило дыхание. Его колени подогнулись, и он неловко упал на пол.
"Лифт" снова включился. Скорость имела импульс свободного падения и удерживала Модьуна прижатым к полу. Пока он лежал, мгновенно став беспомощным, он обдумывал, что случилось. Чтобы избежать выполнения требования Модьуна, член комитета должен был отступить. Отказаться от того, что он делал. Отсечь черную дыру.
Итак, что-то происходило.
Подъемная система большого корабля автоматически восстанавливала прежнюю связь с планетой под ним. Напряжение было ужасным. Конструкции корабля стонали. Каждая молекула изменялась, теоретически одинаково, но, на самом деле, между различными элементами существовали незначительные различия. Полы скрипели, стены сотрясались, все немного изгибалось и поворачивалось.
К несчастью, то, что происходило, слабо напоминало реальную опасность. Черная дыра была в непосредственной близости от планеты. Там она пыталась восстановить свое равновесие. Когда это, наконец, обернется против макрокосмоса, то произойдут невероятно сильные возмущения.
Модьун поднялся на ноги, как только смог. Он увидел, что генерал Дуэр тоже пытается восстановить равновесие. Быстро. Смело. Но первые слова Ганианина оказались глупыми. Он сказал:
- Я знаю, вы не обрушите корабль на свою армию внизу.
Неподходящий момент, чтобы объяснять полевому командиру его ошибку.
Модьун сказал:
- Свяжите меня с вашим главным начальником.
Он потребовал мгновенного согласия.
Менее, чем через полминуты другой Ганианин с суровым лицом, изображение которого мгновенно появилось на экране, слушал, как Модьун рассказывал историю Зувгайтов, о намерениях комитета захватить галактику и пытался описать гравитационный вихрь, который был черной дырой.
Последним советом Модьуна было: "Передайте предупреждение по радио всему миру. Скажите, чтобы ваши люди забрались под прочные укрепленные объекты, например, под дома с бетонными фундаментами, заделанными в почву. Под полом закрепите матрацы или что-нибудь мягкое, чтобы, когда внезапно придет разрушительная, направленная вверх сила гравитации, людей прижало к матрацам. Так как время в черной дыре течет очень медленно, то первая реакция, вероятно, не наступит еще несколько часов.
Он закончил связь требованием общего согласия.
Сработает ли какой-нибудь метод защиты? Модьун не был уверен. Он предвидел вероятность того, что твердые куски Гании разлетятся по всему космосу.
Действительно, перспективы для Ганиан были ужасными, о чем Модьун и сказал генералу Дуэру:
- Я думаю, что ваши войска должны остаться на борту, и, если возможно, возьмите сюда такое же количество женщин-ганианок. Но сейчас проводите меня с вашей территории туда, откуда я смогу установить связь с пунктом управления кораблем. Я чувствую, что они отделились от этой части корабля.
Когда это произошло, он не стал дожидаться, чтобы попасть к передающему устройству. Вместо этого, двигаясь по коридору, он включил систему восприятия и, таким образом, обнаружил Нунули.
Включил передачу мысли. И снова согласие.
- Я не разрешаю делать это именно сейчас. Было бы довольно глупо, если бы я, как хозяин корабля, отдался на их милость.
- Сомневаюсь, что тут возникла бы проблема, - сказал Модьун. Его немного удивил отказ. - Они, наверное, будут счастливы, когда узнают, что вы готовитесь отказаться от атаки. Правда, не так ли?
- Абсолютная, - создание говорило искренне. - Действительно, если вы сможете убедить их позволить нам забрать наши наземные силы, то скажите им, что мы сразу улетим.
- Мне очень приятно слышать это от вас, - сказал Модьун. - Но я думаю, будет лучше, если вы сами скажете это.
Нунули начал отступать.
- Думаю, что я должен находиться в центре управления, выстроить наши войска, чтобы они защищали переднюю часть корабля в случае, если враг начнет штурм прежде, чем вы сможете поговорить с ними. Я заметил, что никто этим не занимается.
Это была правда. Модьуну пришло в голову, что тела вокруг них, и мертвые и живые, принадлежали людям-животным, которые как-то выбрались или выползли из бойни дальше к задней части. А Ганианские войска, наверное, маневрировали в нескольких больших парках в задней части корабля.
- Хорошо, - согласился Модьун. - Может быть, то, что вы сказали, хорошая идея. Могут начаться не очень согласованные действия и трудности в коммуникации. Чтобы спасти живых, а это самое главное. (Он помнил, как интересовало его четверых друзей продление жизни, когда они были приговорены к смертной казни.) Это ваша забота.
Ярко-серая окраска Нунули восстановилась.
- Собственно говоря, - сказал он, - я имею указание комитета не подвергать опасности свою личность без необходимости. В своем стремлении к миру я должен поступить именно так. Поэтому я лучше быстро уйду.
- Я не знаю ничего о вас и мире, к которому вы стремитесь, - начал Модьун. И остановился. Он обращался к быстро уходящему Нунули, который через несколько секунд юркнул в боковой коридор и исчез.
Модьун продолжил прерванный путь. Из любопытства он включил систему восприятия, хотя это не было нужно. В столь замкнутом пространстве его защита сработает автоматически. Почти немедленно поступил первый сигнал обратной связи. Смысл заключался в том, что за Модьуном следили с помощью довольно сложных приборов, которые могут создавать изображение, непосредственно не видя цель.
Вскоре он увидел, что двери мягко открываются и что он уже на территории, контролируемой Ганианами. Множество живых существ, вероятно, солдат, вышло в коридор из комнат позади него, отрезая ему путь к отступлению.
"Хорошо, - подумал он. - Надеюсь, они увидели, что я приближаюсь к ним с определенной целью".
Вдруг в его мозгу возникло ощущение воздействия. Что-то яркое промелькнуло мимо плеча.
Модьун не повернулся и продолжал идти тем же самым быстрым шагом, следя только за тем, чтобы не споткнуться о мертвое тело. Другая вспышка промелькнула мимо головы, потом еще одна. Его мозг работал. Но он заметил, что по своей природе затраты были минимальными. Это была защита, а не сопротивление.
Создания не целились непосредственно в него. Он подозревал, что они проверяли его решимость двигаться в выбранном направлении.
Так же внезапно, как началась, энергетическая стрельба прекратилась. Через несколько минут после того, как он приблизился к пересечению коридоров, полдюжины существ вышло с каждой стороны и преградило ему путь.
Модьун остановился. Он подумал, что сейчас точно узнает, какова цена дальнейшего прогресса.
Существа, которые противостояли ему, были грубыми и коренастыми. У них были головы, тела и руки, но выглядели они так, словно их грубые человеческие тела ростом немного меньше шести футов были вырублены из мрамора.
"Человек сделан из мягкой глины; Ганиане из твердого коричневатого мрамора", - подумал Модьун.
Одно из шести созданий, преградивших ему путь, что-то показывало ему жестами. Повелительные движения. Казалось, существо что-то приказывает. Закончив жестикуляцию, Ганианин издал резкий звук. Неожиданно он и пять его спутников разделились на две группы по три. Одна группа заняла положение слева, а другая - справа от Модьуна. Модьун подумал, что он понял. И, действительно, когда он снова пошел вперед, две группы пошли вместе с ним.
Его сопровождали. Куда? Он надеялся, что на командный пост.
Внезапно индивидуум, который уже показал, что он обладает некоторой властью, отделился от своей тройки и неуклюже побежал вперед, туда, где перед открытой дверью по стойке "смирно" стояло несколько Ганиан. Он произнес какие-то звуки, а затем повернулся, внимательно посмотрел глубоко посаженными глазами в спокойные глаза Модьуна и показал на открытую дверь.
Снова Модьун подумал, что он понял. И вошел в дверь.
Он увидел, что вошел в огромный зал, который выглядел, как театр. Здесь была сцена и три яруса стульев для публики, по меньшей мере для шести тысяч, небольшая галерка высоко под потолком могла вместить еще пару сотен.
Несколько Ганиан, вероятно, солдат, - потому что у них было то, что выглядело как металлические прутья - настороженно смотрели на сцену, расположенную ниже, с высокой выгодной позиции. Все остальные, находящиеся в зале, были на большой сцене. Позади сцены около сотни Ганиан выстроились в три ряда. Они стояли и тоже держали наготове металлические прутья. Перед ними сидела вторая группа. В этой группе было по меньшей мере три дюжины существ. Индивидуум, который не отличался от других в этой меньшей группе, стоял и, очевидно, что-то рассказывал сидящим.
Все сто тридцать Ганиан внимательно смотрели на экран, который поднимался вертикально перед сценой. Но с того места у двери, где остановился Модьун, не было видно, что происходило на экране.
25
На сцене все мгновенно изменилось, когда существа увидели Модьуна.
Индивидуум, который обращался к другим, замолчал. Он сделал несколько тяжелых шагов к краю сцены, ближе к Модьуну, и заговорил громким голосом. Слова были адресованы тем, кто сопровождал человека; так как их слышали многие, то и Модьун мог слушать их, не боясь быть невежливым. Поэтому он включил индикатор мыслей, и до него донеслись значения слов в грубой редакции перевода:
- Поставьте передо мной эту свинью!
Животное, название которого соответствовало представлению о неизмененных земных свиньях, валяющихся в грязи, было больше похоже на маленькую рогатую корову на изображении, которое Модьун получил из мозга противника.
Модьун обиженно улыбнулся при мысли о таком неприемлемом сравнении. Итак он говорил и одновременно принимал мысли:
- Я пришел сюда по своей доброй воле. Если вы захотите, чтобы я прошел на сцену, я с удовольствием это сделаю.
- Ты говоришь на нашем языке! - Ганианский командир был удивлен. - Я рад, что мы можем с кем-то поговорить.
Модьун решил, что слишком сложно объяснять природу восприятия мысли, которая при использовании в сочетании с произносимыми словами создавала впечатление, что собеседник слышит речь. В этом методе особенно хорошо то, что он ограничивал вторжение в мысли другой личности значением произносимых слов.
Думая так, он быстро шел вперед. Шестеро сопровождающих неуклюже бежали рядом и старались не отставать. Из-за кулис на сцену вели широкие ступени. Когда Модьун поднялся по ним, он впервые увидел, что было на большом экране перед сценой: прекрасный вид внизу, часть планеты Ганиан, очевидно, непосредственно под земным кораблем. Никто не мешал ему, когда он зашагал по сцене к тому месту, откуда мог видеть все.
Внизу был день. Светлый, яркий; все было хорошо видно, казалось, события разворачивались лишь в полумиле внизу. С одной стороны от корабля текла река, неожиданно появляясь на огромной равнине под кораблем, вынырнув из леса. На этой равнине, простирающейся по обе стороны реки, была армия Землян. Она не окопалась; неправильное впечатление возникло из-за ее отчаянного положения. Но она не могла отступить.
К северу, востоку, югу и западу были Ганианские армии. Они теснили войска Землян, сжимая их в кольцо на площади около двух квадратных миль. Две квадратные мили - очень мало для четверти миллиона людей-животных и их снаряжения.
Между Землянами и Ганианами шла битва. Среди людей-животных Земли появлялись гигантские вспышки яркого цветного огня, и пятна сверкающего пламени возникали в непрерывных брызгах огня среди отдаленных Ганианских армий.
Вот и все, что успел оглядеть Модьун прежде, чем резко отвернуться от экрана. Зрелище было очень жестоким и беспощадным.
- Мы должны как можно скорее прекратить эту битву. Для армий Гании и Земли нет необходимости продолжать эту резню.
- Кто вы? - резко спросил командир Ганиан.
- Меня зовут Модьун. А вас?
- Я генерал. Мое имя Дуэр.
- Генерал Дуэр, я представляю Нунули, хозяина этого Земного корабля. Давайте прекратим резню.
Последовала долгая пауза. И непреклонный ответ:
- Битва прекратится только при полном уничтожении или при полной капитуляции вторгшейся армии.
Модьун вздохнул так, как это делал Иггдооз, открыв рот и выдохнув. Наконец, он сказал:
- Это не нужно. Кроме того, мы оба знаем, что страдают только простые люди. Естественно, руководители не капитулируют и не позволят уничтожить себя. Поэтому ваше предложение нереально.
- Наказание должно соответствовать преступлению, - последовал беспощадный ответ. - Они члены вторгшейся агрессивной армии, и их целью было завоевание Гании.
- У простых людей не было таких намерений, - сказал Модьун. - Кроме того, какой бы ни была индивидуальная ответственность, условия изменились. Теперь они хотят уйти с этой планеты и отказаться от атаки, если ваша передовая группа покинет корабль и нам позволят забрать своих людей.
Позиция существа, которое стояло перед Модьуном, оставалась все такой же неумолимой.
- Если война началась, ее не так легко прекратить, - сказало существо. - Мы требуем полной капитуляции этого корабля и планеты, - вы назвали ее Землей? - которая осмелилась послать армию для захвата Гании.
Модьун покачал головой.
- Это неправильно, - сказал он. - Война не устраивает ни ту, ни другую сторону. Прежде всего, она никогда не должна начинаться. Но, если она началась, ее нужно прекратить как можно скорее. Вам повезло, что атака не удалась. Чем скорее вы подумаете об этом с такой точки зрения, тем скорее вы увидите, что ничего не выиграете своим непреклонным ответом. Прекратите войну, пока моя армия чувствует себя побежденной. Они могут что-то придумать или у них появятся такие же желания, как у вас. Тогда они не сдадутся.
Последовала долгая пауза. Генерал Дуэр стоял и смотрел на Модьуна глубоко посаженными глазами. Казалось, он пытается понять значение того, что сказал человек. Наконец, он спросил:
- Мы обсуждаем тот же вопрос?
Модьун был удивлен. Ему казалось, что он изложил свою позицию, как обычно, по существу. Но, сталкиваясь с неразумными личностями, он уже обнаружил, что они стремятся исказить основную истину. Поэтому он сказал, четко выговаривая слова:
- Предмет моего разговора - отвод ваших армий с этого корабля и мирная посадка наших наземных сил. Взамен хозяин Нунули соглашается отказаться от агрессии против Гании.
- О! - с сарказмом сказал генерал. - Я не могу быть уверен в этом. У меня создалось впечатление, что враг прислал в качестве посредника ненормального.
- Здравомыслие, конечно, относительное понятие, - начал Модьун.
Его резко прервали.
- Ваши армии и ваш корабль полностью в нашей власти. Но вы пришли сюда и действуете, как будто все обстоит иначе. Кто вы, черт побери? И что значит вся эта болтовня?
Это, конечно, не точный перевод, а только вежливая интерпретация его грубой речи.
- Я пассажир, - сказал Модьун. - То есть...
Он замолчал, размышляя, должен ли он сказать о своем положении последнего человека на Земле. Его роль на корабле: непрошеный гость, которого не считают опасным, но не могут убить. Модьун полагал, что нужно найти Судлил и побеседовать с членом комитета, поэтому закончил объяснение, скрыв неопределенность.
- Я не участвую во всем этом. - Он махнул рукой на Ганианских солдат, захватывая и огромный экран. - Я хотел поговорить с вами. Но, если вы думаете так, как вы сказали, то в дальнейшей беседе нет необходимости. Если вас нельзя убедить, а, очевидно, так оно и есть, то я вернусь в свою часть корабля.
- Нет, - многозначительно сказало создание, стоящее перед ним. - Вы никуда не пойдете. На Гании мы отсылаем головы неудачливых посредников их начальникам.
Другие существа на сцене стали издавать какие-то звуки. Модьун понял, что это смех.
Он с упреком покачал головой.
- Должен предупредить вас, что мое тело не выносит персональных угроз. Для меня было открытием, что древние люди, действительно, не могли жить с пассивной философией. Я пытался проанализировать, как можно справиться с такой автоматической подавляющей реакцией, и решил, что в такой критической ситуации, как эта, это будет умышленное мягкое нарушение тайны вашего мозга. Заранее извиняюсь и прежде, чем я сделаю это, я хотел бы обратить ваше внимание на то, что я единственный на борту, кто может говорить на вашем языке. И вы уверены, что можете угрожать переводчику, который?..
Он замолчал.
Потому что именно в этот момент почувствовал сильное тепло в одном из своих воспринимающих центров, повернулся и посмотрел в том направлении, откуда исходило тепло. Когда он сделал это, лампы в зале начали мигать.
У него было время подумать:
"Боже мой, это... в такой отсталой культуре, как Ганианская".
Потом он подумал, что их знания этого явления, очевидно, не полные и они не понимают, что нельзя использовать такие источники энергии на поверхности планеты.
Дальнейшие критические размышления были невозможны.
Но Модьуну было интересно все, что в каждое конкретное мгновение мог воспринимать его мозг.
26
Модьун не думал, что делать дальше. Если бы такая мысль и появилась, он бы заколебался, а при сверхскоростях это могло оказаться фатальным. То, что случилось, было для него энергетическим явлением. И он просто заинтересовался - и очень сильно - наблюдением пространственного явления, которое он никогда не видел, но о котором слышал.
В самое первое мгновение его мозг отметил появление черной дыры. Действительный размер, который он для нее определил, был восемь километров.
Очень маленькая.
Еще Модьун заметил, что первоначально она была голубым солнцем. После сгорания всего водорода она увеличилось до красного гиганта и быстро необычайно быстро - исчерпало свой гелий, углерод, кислород, кремний и так далее до того момента (в понятиях звездного времени), когда дело дошло до железа и возникло устойчивое положение. Но железо тоже было исчерпано. Большая звезда искала и нашла другое короткое устойчивое состояние - в качестве белого карлика.
Следующая катастрофа стала неправдоподобным безумием нейтронной звезды. Но установить равновесие даже для такой малой массы, как Земная луна, невозможно за короткий период. Возникла особая область пространства диаметром восемь километров.
Гравитационная дыра.
Модьун думал, пораженный:
"Эти Ганиане должны были выходить в ближайший космос. Поэтому они изучили некоторые его законы и собираются нанести поражение комитету".
Это казалось невероятным. Трудно представить себе, что у них, в самом деле, могла быть столь передовая технология. Но, какие могут быть вопросы, если они управляют этой гравитацией.
Вот почему сухопутное войско потеряло подвижность и не может подняться с земли на корабль. Их удерживает уровень гравитации красного гигантского солнца.
Пока Модьун думал, прошло около десяти секунд. Но прошло уже слишком много времени и для микрокосмоса черной дыры.
Он чувствовал, как корабль содрогается под ним, а его компьютеры пытаются подстроиться к непрерывному сдвигу в гравитационном (и магнитном) потоке. Компьютеры пытались противостоять особенности пространства, безумию вещества и энергии. Что, конечно, невозможно.
За десять секунд гравитационные силы преодолели уравновешивающую силу гигантских машин корабля. Модьун не мог найти равновесие.
Большой корабль сразу начал падать.
Модьун вспомнил, что гравитация - не сила. Это даже не поле в обычном магнитном смысле этого термина. Для двух тел в пространстве легче стремиться к сближению, чем отталкиваться друг от друга. Это была единственная причина, по которой такой огромный корабль мог приблизиться к поверхности планеты. Да, легче стремиться к сближению, но такая связь не должна существовать. Двигатели корабля стремились создать поле, в котором каждая частица корпуса корабля игнорировала бы присутствие планеты.
Силой можно было управлять и регулировать ее с большой точностью. Так корабль и маневрировал раньше в гравитационном равновесии на высоте примерно полумили над поверхностью Гании.
Использование гравитации черной дыры нарушило равновесие.
Но корабль все еще падал только со скоростью свободного падения в атмосфере. На Земле - шестнадцать футов в первую секунду, тридцать два во вторую. На Гании примерно то же самое.
Не существует систем восприятия, которые могут иметь дело непосредственно с такими колоссальными силами.
"Кто-то делает это, - подумал Модьун. - И с ним или с ними нужно установить контакт".
Он все еще не думал о происходящем, как о битве. Он просто привел в исполнение свое прежнее решение: получить информацию от генерала Дуэра. Модьун обнаружил растерянность. Страх. Мозг и тело Ганианина выражали уверенность в надвигающемся несчастье.
- Хорошо, хорошо, - кричал в темноте руководитель Ганиан, - мы уйдем. Но, ради Бога, не разрушайте корабль!
"Он не знает!"
Модьун удивился и предпринял следующий шаг: включил систему восприятия сознания окружающего пространства.
И увидел лицо.
Не человек. Не Ганианин. Не Нунули.
Лицо, полное решимости. Треугольная голова. Два узких глаза цвета крови. Эти удлиненные глаза, казалось, смотрели прямо в глаза Модьуна. На короткое мгновение их взгляды встретились в грубом физическом смысле. За эти бесконечно малые мгновения мозг инопланетянина не понял, что за ним наблюдают.
За это время Модьун послал мысль и сказал:
- Кто вы? Зачем вы это делаете?
Автоматически пришел ответ:
- Я член комитета - специальный агент - который уничтожил людей за барьером. А теперь, другим методом равной силы, знание которого принадлежит исключительно членам комитета, я...
В этот момент существо начало осознавать присутствие Модьуна. Автоматический поток его мысли прекратился.
Модьун был поражен этим отключением.
В темноте вокруг него Ганиане в смятении карабкались и издавали бессвязные хриплые звуки. Корабль падал. В желудке Модьуна возникло ощущение, которое бывает в слишком быстро опускающемся лифте.
Для Модьуна эти события были второстепенными. В этот момент он так жаждал информации, что потребовал общий насильственный ответ от далекого члена комитета, не замечая, что это нарушение тайны мозга инопланетянина.
Когда сила его требования достигла максимума, странное решительное лицо не стало более ясным, а, наоборот, поблекло. Вместо него, словно в замутненном пруду, появилась чья-то голова и плечи и золотые волосы. Видение мерцало, потом стало устойчивым, и он увидел - Судлил.
Модьун чувствовал, что между ним и женщиной огромное расстояние. Но ее синие глаза смотрели прямо в его глаза, как будто между ними было всего несколько дюймов. И ее мысли доходили до его приемника мыслей, четкие и безошибочные, но удивительно грустные.
- Модьун, мне нужна твоя помощь. Зувгайт, член комитета, заманил меня в ловушку...
Связь закончилась. Ее изображение на таком удалении оставалось четким, но, если она еще и передавала мысли, то они не доходили. Теперь Модьун вспомнил, что рассказал ему Нунули о методе Зувга одностороннего управления разумом.
Это правда!
Невероятно, чтобы один Зувгайт без посторонней помощи был способен на столь интенсивный односторонний мысленный поток, что... создавал препятствия и задержки для передачи мыслей.
27
Модьун проделал то, что для него было необычно: он поверил в то, что неожиданное появление изображения Судлил вместо изображения члена комитета было согласовано. Это был план. Навязанная причинно-следственная связь, в чем Модьун отдавал себе отчет, потому что он должен был постепенно подстраивать свой мозг к искаженным целям существ с тайными мотивами.
Когда он стал сознавать происходящее, то увидел вокруг себя темноту, в которой Модьун угадал совершенно неосвещенный корабль. Корабль немного наклонился, как это случается с большими телами, которые падают в воздухе. Словно огромная масса атмосферы, которая раздвигалась в стороны падающим чудовищем, бурей пронеслась по нижним палубам корабля, нашла выемки и выпуклости, которые вызвали дисбаланс в скорости падения отдельных частей. Пол начал клониться вперед. Модьун должен был стоять, как на склоне, одна нога слегка согнута, а вторая напряжена, чтобы удержаться.
Стоя немного неуклюже, он рассуждал:
"Мое внимание к трудному положению Судлил привлекли в тот момент для того, чтобы занять меня на то время, пока корабль не упадет на землю... Что и произойдет теперь через несколько дюжин секунд... Ловко придумано".
Его тело ощутило тепло. Лицо стало горячим, глаза напряглись и горели, зубы были крепко сжаты. Он думал:
"Член комитета, действительно, еще здесь, прячется за изображением Судлил".
Остается только одно. И - он потребовал всю правду.
Снова, казалось, все случилось мгновенно, но прошло несколько секунд. И в течение всего этого времени сила его требования продолжала взаимодействовать с членом комитета и с образом, который он старался сохранить.
Вдруг лицо Судлил затуманилось. Снова возникло чувство расстояния Модьун даже почувствовал, как она отдаляется от него.
Она ушла. Где она была с ее странной просьбой о помощи?..
Пустота.
В большом театральном зале огни вспыхнули и снова включились. Одновременно возникло ощущение, как в останавливающемся лифте. Остановка напоминала прыжок с десяти или пятнадцати футов. Падение на глинистую отмель. У Модьуна перехватило дыхание. Его колени подогнулись, и он неловко упал на пол.
"Лифт" снова включился. Скорость имела импульс свободного падения и удерживала Модьуна прижатым к полу. Пока он лежал, мгновенно став беспомощным, он обдумывал, что случилось. Чтобы избежать выполнения требования Модьуна, член комитета должен был отступить. Отказаться от того, что он делал. Отсечь черную дыру.
Итак, что-то происходило.
Подъемная система большого корабля автоматически восстанавливала прежнюю связь с планетой под ним. Напряжение было ужасным. Конструкции корабля стонали. Каждая молекула изменялась, теоретически одинаково, но, на самом деле, между различными элементами существовали незначительные различия. Полы скрипели, стены сотрясались, все немного изгибалось и поворачивалось.
К несчастью, то, что происходило, слабо напоминало реальную опасность. Черная дыра была в непосредственной близости от планеты. Там она пыталась восстановить свое равновесие. Когда это, наконец, обернется против макрокосмоса, то произойдут невероятно сильные возмущения.
Модьун поднялся на ноги, как только смог. Он увидел, что генерал Дуэр тоже пытается восстановить равновесие. Быстро. Смело. Но первые слова Ганианина оказались глупыми. Он сказал:
- Я знаю, вы не обрушите корабль на свою армию внизу.
Неподходящий момент, чтобы объяснять полевому командиру его ошибку.
Модьун сказал:
- Свяжите меня с вашим главным начальником.
Он потребовал мгновенного согласия.
Менее, чем через полминуты другой Ганианин с суровым лицом, изображение которого мгновенно появилось на экране, слушал, как Модьун рассказывал историю Зувгайтов, о намерениях комитета захватить галактику и пытался описать гравитационный вихрь, который был черной дырой.
Последним советом Модьуна было: "Передайте предупреждение по радио всему миру. Скажите, чтобы ваши люди забрались под прочные укрепленные объекты, например, под дома с бетонными фундаментами, заделанными в почву. Под полом закрепите матрацы или что-нибудь мягкое, чтобы, когда внезапно придет разрушительная, направленная вверх сила гравитации, людей прижало к матрацам. Так как время в черной дыре течет очень медленно, то первая реакция, вероятно, не наступит еще несколько часов.
Он закончил связь требованием общего согласия.
Сработает ли какой-нибудь метод защиты? Модьун не был уверен. Он предвидел вероятность того, что твердые куски Гании разлетятся по всему космосу.
Действительно, перспективы для Ганиан были ужасными, о чем Модьун и сказал генералу Дуэру:
- Я думаю, что ваши войска должны остаться на борту, и, если возможно, возьмите сюда такое же количество женщин-ганианок. Но сейчас проводите меня с вашей территории туда, откуда я смогу установить связь с пунктом управления кораблем. Я чувствую, что они отделились от этой части корабля.
Когда это произошло, он не стал дожидаться, чтобы попасть к передающему устройству. Вместо этого, двигаясь по коридору, он включил систему восприятия и, таким образом, обнаружил Нунули.
Включил передачу мысли. И снова согласие.