Страница:
— Как же вы сумели организовать наш побег? — спросил Владимир, с каждой минутой проникаясь все большей симпатией к Элхабу. — Такое рискованное дело…
— Мы начали борьбу, — объяснил Элхаб, — а война неизбежно влечет потери. Мы это знаем. А Янхи не только преданный нашему делу человек. Он — мой сын…
— Ваш сын? — Владимир бросил на Элхаба взгляд, полный глубокого уважения.
— Но мальчику было нелегко. Когда вас увезли, он еще долго продолжал борьбу, прикрывая ваш отход. Войска Ассора вынуждены были прекратить преследование.
— Там осталась моя жена! — не выдержал Владимир.
— И еще одна женщина, ваш собрат по профессии, — добавил Ли Сяо-ши.
— Ботаник?
— Да!
— Неважно, кто они, — поправил Яхонтов. — Достаточно, что трое из шести остались в руках жестокого врага.
Элхаб опустил голову.
— Мы сделаем все, чтобы вернуть им свободу, — произнес он.
— Но где они сейчас? — встрепенулся Владимир.
— Пока не знаю, но думаю, что завтра смогу ответить на этот вопрос.
Наутро, когда космонавты еще не закончили завтрак, в столовую вошел Элхаб. По его сумрачному взгляду и озабоченному выражению лица стало ясно, что ничего утешительного он сообщить не может.
— Где же они? — коротко спросил Яхонтов.
— Подтвердились мои худшие опасения. Все трое находятся в подземной тюрьме в замке Ассора.
— Что же из этого? — вмешался Владимир.
Элхаб поглядел на него с каким-то странным выражением. Яхонтов уловил этот взгляд.
— Говорите прямо, — спокойно произнес он.
— Тюрьма в этом замке существует не менее двадцати веков. За все это время оттуда не было ни одного побега…
— Настолько хороша охрана? — Взгляд Владимира сразу стал острым и колючим.
— Замок Ассора сам по себе крепость, более мощная, чем Тонга-Лоа. Охрану там несет личная стража Великого жреца, настолько пре чанная ему, что не приходится и думать о подкупе. Там нет ни одного нашего сторонника.
— Собрать побольше смельчаков и организовать нападение, предложил Владимир, в глазах которого загорелся мрачный огонек.
— Если бы вы лучше знали наш народ, его нравы и обычаи, то не говорили бы так! — возразил Элхаб.
— Объясните! — спокойно попросил Ли Сяо-ши, устремив на Элхаба проницательный взгляд.
— Вы не найдете в стране Анта и десяти смельчаков, способных на такое дело.
— Почему?
— Я говорил вчера, что много столетий народ моей страны находится под гнетом не только светских, но и духовных владык. Религиозный ужас перед всемогущими богами, воспитанный в десятках поколений, — один из рычагов, посредством которых жрецы осуществляют свою власть над умами. Об этой тюрьме и ее ужасных тайнах созданы многочисленные легенды одна страшнее другой.
Говорят, любая попытка проникнуть в нее неизбежно вызывает гнев богов и гибель нечестивцев. Рассказывают чудеса о таинственных подземельях, оживающих изваяниях и других необыкновенных явлениях, происходящих в запутанном лабиринте ее коридоров. Никто, кроме высших жрецов, не знает даже приблизительно ее плана. Тюрьма окутана завесой религиозного ужаса, которая сохраняет узников лучше всякой стражи. Людей, попавших туда, принято считать мертвыми. Для них нет возврата…
— Неужели суеверия настолько развиты среди вашего народа? — сквозь зубы процедил Владимир.
— Я повторяю: вряд ли найдется во всей стране десять смельчаков! Даже среди членов Союза возрождения вы не найдете людей, способных на такое дело.
— Может быть, пришельцы с другой планеты, свободные от страха перед богами, сумеют сделать то, на что неспособны люди Анта? — спросил после долгой паузы Яхонтов, пристально глядя на Элхаба.
— Не знаю, — подумав, ответил тот. — Разумеется, мы окажем любую помощь, но я не обещаю найти людей, которые пойдут с вами дальше наружных стен.
— А совет? — спросил Ли Сяо-ши. — Иногда хороший совет решает дело.
— Я только ученый, — с грустью сказал Элхаб. — Мои знания тут бесполезны. Но другие… Быть может, сын… Он сумел организовать побег из тюрьмы Тонга-Лоа. Сейчас я позову…
Через несколько минут в столовой появился Янхи. Молодой, сильный, здоровый и смелый, он очень походил на отца. Черная голова была гордо поднята, в живых блестящих глазах светился ум, твердые линии подбородка свидетельствовали о большой воле.
— Я здесь, отец, — громко и уверенно сказал он, входя. Приветствую вас, чужеземцы!
— Скажи, мой сын, — обратился Элхаб, — что ты думаешь об участи пленных чужеземцев? Можно ли бежать из подземной тюрьмы Ассора?
— Это необходимо, отец, значит, возможно! — решительно сказал Янхи.
— Хороший ответ! — не удержался Яхонтов.
— Продолжай, Янхи. У тебя уже есть какой-нибудь план?
— Ты приказал мне освободить чужеземцев. На свободе лишь трое. Мог ли я забыть про остальных?
— Что ты хочешь сказать?
— Ты знаешь, отец, за стенами замка Ассора, внутри его владений, находится главное святилище народа Анта…
— Храм Неба?
— Да.
— Он окружен тремя кольцами стен. Нет сил, способных их разрушить.
— Такая сила есть — ее зовут закон!
— Объясни!
— Ты знаешь лучше меня, отец, что древние законы Анта незыблемы до сих пор. И ты, как и я, учил когда-то наизусть…
— …Великие боги одни лишь владыки под сводами храма Небес… — вспомнил Элхаб.
— Вот именно! Закон говорит далее, что любой преступник, если он укроется в этом храме, имеет право требовать созыва Великого суда народа, который только и может решить его судьбу. Если бы нам удалось провести туда пленников Ассора, то Ирган был бы обязан всенародно говорить о них.
— Но узников из подземных тюрем не легче перевести в храм, чем доставить сюда.
— Ты ошибаешься, отец. Древние предания говорят, что страшные темницы связаны с храмом тайными ходами. Если мы сумеем достать чертеж… Тогда смелые и сильные люди со Звезды Тот…
— Я понял тебя, Янхи! Мы сделаем это! — Владимир порывисто вскочил и крепко обнял молодого марсианина.
— Хорошо, мой сын, пойдем теперь ко мне, подумаем, как это лучше сделать.
Они удалились, оставив в сердцах трех космонавтов искру надежды.
Глава IX
Глава X
— Мы начали борьбу, — объяснил Элхаб, — а война неизбежно влечет потери. Мы это знаем. А Янхи не только преданный нашему делу человек. Он — мой сын…
— Ваш сын? — Владимир бросил на Элхаба взгляд, полный глубокого уважения.
— Но мальчику было нелегко. Когда вас увезли, он еще долго продолжал борьбу, прикрывая ваш отход. Войска Ассора вынуждены были прекратить преследование.
— Там осталась моя жена! — не выдержал Владимир.
— И еще одна женщина, ваш собрат по профессии, — добавил Ли Сяо-ши.
— Ботаник?
— Да!
— Неважно, кто они, — поправил Яхонтов. — Достаточно, что трое из шести остались в руках жестокого врага.
Элхаб опустил голову.
— Мы сделаем все, чтобы вернуть им свободу, — произнес он.
— Но где они сейчас? — встрепенулся Владимир.
— Пока не знаю, но думаю, что завтра смогу ответить на этот вопрос.
Наутро, когда космонавты еще не закончили завтрак, в столовую вошел Элхаб. По его сумрачному взгляду и озабоченному выражению лица стало ясно, что ничего утешительного он сообщить не может.
— Где же они? — коротко спросил Яхонтов.
— Подтвердились мои худшие опасения. Все трое находятся в подземной тюрьме в замке Ассора.
— Что же из этого? — вмешался Владимир.
Элхаб поглядел на него с каким-то странным выражением. Яхонтов уловил этот взгляд.
— Говорите прямо, — спокойно произнес он.
— Тюрьма в этом замке существует не менее двадцати веков. За все это время оттуда не было ни одного побега…
— Настолько хороша охрана? — Взгляд Владимира сразу стал острым и колючим.
— Замок Ассора сам по себе крепость, более мощная, чем Тонга-Лоа. Охрану там несет личная стража Великого жреца, настолько пре чанная ему, что не приходится и думать о подкупе. Там нет ни одного нашего сторонника.
— Собрать побольше смельчаков и организовать нападение, предложил Владимир, в глазах которого загорелся мрачный огонек.
— Если бы вы лучше знали наш народ, его нравы и обычаи, то не говорили бы так! — возразил Элхаб.
— Объясните! — спокойно попросил Ли Сяо-ши, устремив на Элхаба проницательный взгляд.
— Вы не найдете в стране Анта и десяти смельчаков, способных на такое дело.
— Почему?
— Я говорил вчера, что много столетий народ моей страны находится под гнетом не только светских, но и духовных владык. Религиозный ужас перед всемогущими богами, воспитанный в десятках поколений, — один из рычагов, посредством которых жрецы осуществляют свою власть над умами. Об этой тюрьме и ее ужасных тайнах созданы многочисленные легенды одна страшнее другой.
Говорят, любая попытка проникнуть в нее неизбежно вызывает гнев богов и гибель нечестивцев. Рассказывают чудеса о таинственных подземельях, оживающих изваяниях и других необыкновенных явлениях, происходящих в запутанном лабиринте ее коридоров. Никто, кроме высших жрецов, не знает даже приблизительно ее плана. Тюрьма окутана завесой религиозного ужаса, которая сохраняет узников лучше всякой стражи. Людей, попавших туда, принято считать мертвыми. Для них нет возврата…
— Неужели суеверия настолько развиты среди вашего народа? — сквозь зубы процедил Владимир.
— Я повторяю: вряд ли найдется во всей стране десять смельчаков! Даже среди членов Союза возрождения вы не найдете людей, способных на такое дело.
— Может быть, пришельцы с другой планеты, свободные от страха перед богами, сумеют сделать то, на что неспособны люди Анта? — спросил после долгой паузы Яхонтов, пристально глядя на Элхаба.
— Не знаю, — подумав, ответил тот. — Разумеется, мы окажем любую помощь, но я не обещаю найти людей, которые пойдут с вами дальше наружных стен.
— А совет? — спросил Ли Сяо-ши. — Иногда хороший совет решает дело.
— Я только ученый, — с грустью сказал Элхаб. — Мои знания тут бесполезны. Но другие… Быть может, сын… Он сумел организовать побег из тюрьмы Тонга-Лоа. Сейчас я позову…
Через несколько минут в столовой появился Янхи. Молодой, сильный, здоровый и смелый, он очень походил на отца. Черная голова была гордо поднята, в живых блестящих глазах светился ум, твердые линии подбородка свидетельствовали о большой воле.
— Я здесь, отец, — громко и уверенно сказал он, входя. Приветствую вас, чужеземцы!
— Скажи, мой сын, — обратился Элхаб, — что ты думаешь об участи пленных чужеземцев? Можно ли бежать из подземной тюрьмы Ассора?
— Хороший ответ! — не удержался Яхонтов.
— Продолжай, Янхи. У тебя уже есть какой-нибудь план?
— Ты приказал мне освободить чужеземцев. На свободе лишь трое. Мог ли я забыть про остальных?
— Что ты хочешь сказать?
— Ты знаешь, отец, за стенами замка Ассора, внутри его владений, находится главное святилище народа Анта…
— Храм Неба?
— Да.
— Он окружен тремя кольцами стен. Нет сил, способных их разрушить.
— Объясни!
— Ты знаешь лучше меня, отец, что древние законы Анта незыблемы до сих пор. И ты, как и я, учил когда-то наизусть…
— …Великие боги одни лишь владыки под сводами храма Небес… — вспомнил Элхаб.
— Вот именно! Закон говорит далее, что любой преступник, если он укроется в этом храме, имеет право требовать созыва Великого суда народа, который только и может решить его судьбу. Если бы нам удалось провести туда пленников Ассора, то Ирган был бы обязан всенародно говорить о них.
— Но узников из подземных тюрем не легче перевести в храм, чем доставить сюда.
— Ты ошибаешься, отец. Древние предания говорят, что страшные темницы связаны с храмом тайными ходами. Если мы сумеем достать чертеж… Тогда смелые и сильные люди со Звезды Тот…
— Я понял тебя, Янхи! Мы сделаем это! — Владимир порывисто вскочил и крепко обнял молодого марсианина.
— Хорошо, мой сын, пойдем теперь ко мне, подумаем, как это лучше сделать.
Они удалились, оставив в сердцах трех космонавтов искру надежды.
Глава IX
ПРЕСТУПЛЕНИЕ КОРОЛЕВЫ
Холодный, мертвенный свет озарял стол и неподвижную фигуру Иргана, словно застывшую в кресле. Владыка Анта сидел один. Грузное тело едва умещалось в узком кресле с высокой спинкой, низко наклоненная голова опиралась подбородком на тяжелые, сильные руки. Сосредоточенный взгляд был обращен вдаль, рот плотно сжат.
Никто, кроме жены и Ассора, не смел нарушить покой повелителя Анта.
Малый зал Совета был пуст, только изваяния богов таились в полумраке вдоль стен.
Бесшумно ступая по мягким коврам, вошла Матоа. Легкий шелест платья нарушил тишину. Ирган даже не шевельнулся и лишь в тот момент, когда она заняла свое место, подняв глаза и бросил на жену безразличный, ничего не выражающий взгляд.
— Великий жрец не спешит сегодня, — сказала она немного погодя.
— Не знаю, в чем причина, — произнес Ирган, не поворачивая головы. — Старик Ассор выжил, наверно, из ума. Он сам просил, чтобы мы поторопились.
Прошло еще несколько минут, пока распахнулась третья дверь. В зал стремительно вбежал Ассор. Ирган недовольно бросил:
— Мы ждем давно.
— Прости, у старого Ассора немало дел.
— Зачем ты потребовал заседания Совета? — Ирган поднял голову и устремил на жреца холодный и равнодушный взгляд.
Ассор не спешил с ответом. Он отодвинул кресло, неторопливо уселся, немного подумал.
— Теперь ты сам видишь, к чему может привести твое великодушие, Ирган, — с усмешкой начал он.
— Ты ведешь речь о чужеземцах? — перебил Ирган.
— Да, о них!
Крупные желваки заходили по лицу Иргана. Он нехотя процедил сквозь зубы:
— Ты оказался прав…
Огонек удовлетворения блеснул в глазах Ассора.
— Не зря я прожил на свете много лет, — продолжал он, постепенно возбуждаясь. — Ты ошибся, Владыка Анта, отвергнув мудрый голос церкви! Повелитель обязан быть жестоким. А ты поддался велению сердца и вот видишь: смута расползается по стране. Повсюду бродят слухи… Элхаб осмелился нарушить повеление Владыки и похитил чужеземцев из замка Тонга-Лоа! Доколе мы будем терпеть?
Ирган поднял голову и посмотрел на Ассора с заметным интересом:
— Как ты думаешь, Великий жрец?
— Твой постоянный недруг хочет оказаться во мнении народа мудрей тебя… и, потворствуя глупым инстинктам черни, снискать ее любовь. Он хочет подорвать основы государства, священные законы Анта!
— При чем же здесь чужеземцы? — неожиданно спросила Матоа.
Ассор метнул на нее злобный взгляд:
— Законы Анта созданы богами! Покуда каждый верит в них, наша страна стоит на прочном основании. А если пропадет вера? Что ее заменит? Элхаб — вероотступник, его цель — посеять страшный яд сомнения. Зачем он призвал чужеземцев? Чтобы блеском их ложных знаний создать соблазн для народа. «К чему нам нужны боги, когда пришельцы помогут нам нарушить ход вещей, начертанный судьбой» — вот смысл речей Элхаба… Лжеучение! Оно уже смущает многих.
— При чем же здесь чужеземцы? — снова повторила Матоа. Ассор посинел от бешенства.
— Чужеземцы сумели войти в пределы Анта, а это подтверждает, что их знания велики. Нестойких убеждает один этот факт.
— Теперь понятно! — с нескрываемым презрением протянула Матоа.
Ирган наблюдал эту сцену, ничем не выражая своего отношения к спору, но еле заметная усмешка змеилась на его лице.
— Чего же ты хочешь? — в упор спросил он у Ассора.
— Святая церковь хочет, пока не поздно, поразить врага! выкрикнул тот. Его глаза горели огнем фанатической ненависти. — Если ударить внезапно — мы уничтожим очаги измены! И ты найдешь покой!..
— Элхаб неприкосновенен, — задумчиво произнес Ирган, — и этот закон создали боги!
— Мне нельзя здесь спорить, — вкрадчиво прошептал Ассор, — но от имени богов всегда вещала церковь. И ведь законом часто служит воля Владыки Анта…
— Искуситель! — воскликнула Матоа.
— Молчи, Матоа! — резко оборвал Ирган. — А ты вечно жаждешь крови, — бросил он Ассору. — Элхаб большой ученый!
— Умный и опасный враг! — в тон ему добавил великий жрец. — Но пусть живет… Нынче чужестранцы опасней втрое.
— Скажи ясней!
— Смерть! — произнес Ассор. — Их надо уничтожить.
— Зачем? — снова вмешалась Матоа.
— Иначе будет смута. Поверь, Ирган, пока они живут, нам не видеть покоя!..
— Я приказал держать их всегда под стражей, а ты должен был отвечать головой, — возразил Ирган. — Куда же ты смотрел?
— Ты поручил не церкви следить за ними, а дворцовой страже, — отпарировал Ассор. — Теперь их осталось только трое, и я их держу в своих руках. Прости меня, но это надежней. А если ты прикажешь — верней всего могила… Но торопись!
— Но ведь в твоих руках лишь трое.
— Отдай приказ — я пошлю войска. Через сутки связанный Элхаб, а с ним и остальные пришельцы предстанут перед тобой!
— Так ли? — насмешливо заметила Матоа. — Недавно я слыхала, как ваши храбрецы сражались: по десять против одного! И все же бойцы Элхаба погнали их назад. Троих пленников вы отбили, а где же остальные?
Старый жрец только бросил на нее свирепый взгляд и промолчал. Ирган поглядел на нее сурово.
— Что ты скажешь, Матоа? — спросил он.
— Я, как и прежде, утверждаю, что пришельцы опасны лишь в руках врага. Надо вернуть их всех, но сохранить для пользы государства… И берегись начинать войну с Элхабом, нельзя по прихоти жреца менять закон. Народ возбужден, одна неосторожность…
— Не доверяй жене, Ирган! — злобно прошипел Ассор. — Она не думает о государстве, а затаила в сердце суетные чувства…
Удар был нанесен опытной рукой.
— Что ты хочешь сказать, Ассор? — вскипел Ирган, ударяя кулаком по столу. — Второй раз я слышу какие-то намеки! Поберегись меня обманывать, а если знаешь правду, — говори!
Ассор задохнулся от ярости, но сдержался и сказал тихо:
— Изволь, я скажу всю правду!.. Один из чужеземцев строен и красив… Матоа молода!
Ирган поднялся, молча посмотрел на него, потом перевел взгляд на жену.
Матоа, прекрасная и в гневе, стояла как изваяние. Собрав всю силу воли, она выдержала этот пронизывающий взгляд, но Ирган понял. Судорога страдания исказила его лицо. Он бессильно опустился в кресло и замер, сжав голову руками.
Томительная пауза продолжалась недолго, Ирган овладел собой. Теперь в зале Совета снова сидел полновластный диктатор.
— Ты прав, Ассор, — он отчетливо выговаривал каждое слово, — ты трижды прав!.. Пришельцев необходимо уничтожить, но умно, без шума! А Элхаб неприкосновенен… Не нам менять закон. Пусть будет так, как я сказал!
Грузный и могучий, он встал из-за стола и, ни на кого не глядя, медленно вышел из зала. Ассор бросил на Матоа торжествующий взгляд и тоже направился к выходу. А Матоа, у которой внезапно заболело сердце, тихо опустилась в кресло и еще долго сидела неподвижно, с потухшими глазами.
Был третий час ночи. Мягкий синий свет ночника у изголовья выхватывал из мрака широкое ложе. Завеса была откинута, на шелковистых простынях лежала Матоа. Посреди большого супружеского ложа, одинокая и миниатюрная, она казалась совсем крохотной.
После всего, что произошло в зале Совета, она никак не могла уснуть и беспомощно металась по постели уже много часов. Бесконечная цепь тяжелых мыслей, сменявших одна другую, все не могла прерваться. Перед ее внутренним взором упорно возникал один и тот же образ. Она и хотела прогнать его, и в то же время не желала с ним расставаться.
Это был проникший в глубину сердца образ высокого, сильного человека с кожей удивительного, светло-розового цвета. И его волосы, и глаза — необыкновенные. Таких глаз нет больше ни у кого. И весь он, этот человек, — могучий гигант, такой светлый, словно сотканный из солнечных лучей…
А рядом возникал другой образ. Угрюмый, молчаливый, почти никогда не улыбающийся грузный человек с длинными, тяжелыми руками. Это — Ирган. Был ли он когда-нибудь близким? Пожалуй, нет. Всегда погруженный в свои мысли, даже будучи рядом, он оставался где-то вдали.
Правда, она королева. В ее руках неограниченная власть и сотни слуг, готовых исполнить любую прихоть, она решает судьбы государства. Но никому в сущности никогда не было дела до маленькой одинокой женщины.
Никогда, ни одного раза в течение многих лет совместной жизни Ирган не говорил с ней как с любимой женщиной, простой и близкой, а лишь советовался как с королевой или молчал.
А тот, другой, пришел всего лишь один раз. Но он не молчал. Он говорил чудесные вещи о другом, светлом мире, где светит яркое Солнце, текут полноводные реки и лазоревые волны набегают на берег океана. Он уверен, что может стать прекрасным и мрачный Ант. Надо бороться за счастье, не боясь никаких богов, и заставить природу подчиниться разуму и воле человека. Какими прекрасными были эти слова, какой хаос новых дерзких мыслей возник тогда!
Все, что произошло в тот памятный вечер, постоянно вызывало обиду и гнев гордой и самолюбивой Матоа. Но постепенно в ней восторжествовало благородство женщины. Она поняла и простила.
Не обида, а сожаление и грусть владели теперь ее сердцем. Она знала, что никогда не забудет и не сможет вырвать из сердца образ этого человека, потому что любит его. И вот теперь, несколько часов назад, ее муж и верховный Владыка Анта произнес роковые слова: «Пришельцев необходимо уничтожить, но умно и без шума».
Матоа хорошо знала обычаи своей страны. Она знала очень много.
Трое уже в тюрьме, откуда никто и никогда не возвращался на свободу. Трое, в том числе и тот, с золотыми волосами, еще на свободе.
Хитрый, беспощадный Ассор, конечно, найдет способ силой или изменой захватить всех и уничтожить. Значит, и тот, любимый, рано или поздно окажется в его власти.
Перед глазами Матоа возникло ужасное видение: тот, светлый, как Солнце, связан по рукам и ногам. Крепки канаты, и, как ни силен этот человек, его мускулы не в состоянии порвать путы. Его, беспомощного, влекут по каменным плитам туда, где происходят казни… Матоа знает это место.
Солдаты поднимают светлого, как Солнце, человека, красивого, сильного, живого. Они ставят его, прислоняют к стене… Бежать некуда…
Матоа представила себе, как тонкий и злой луч пламени превращает в горсть пепла самое дорогое, самое любимое, что было в ее жизни и промелькнуло, как светлый миг. Представила и содрогнулась от ужаса и скорби. Нет, этого она не допустит! Но как? Всевластная королева Анта, она чувствовала себя беспомощной.
Матоа встала и начала ходить по опочивальне. Она была одна. Ирган не пришел и, конечно, никогда больше не придет к ней. Эта мысль не вызывала у нее никакого волнения.
Но что делать? Чужеземцы умны, сильны, обладают огромными знаниями, и Элхаб на их стороне. Но Ассор дьявольски хитер и ловок, а сила нередко пасует перед коварством и хитростью. Когда опасность будет особенно велика? В тот час, когда за чужеземцами, за тем белокурым захлопнутся двери темницы.
Но трое чужеземцев, в том числа его жена, уже находятся в руках Великого жреца. Пришельцы благородны. Не может быть, чтобы те, кто на свободе, отказались от попытка освободить своих… Они обязательно это сделают. Но никто из граждан Анта не рискнет проникнуть в лабиринт подземных коридоров, о которых сложены легенды. На это способны только чужеземцы, не знающие страха перед богами. Они обязательно попытаются и попадут в ловушку. Ассор позаботится об этом.
Вот страшная опасность, но здесь Матоа может помочь. Она знает, где хранится чертеж подземной темницы. Добыть этот план и передать ему — любимому. А они — мудрые и сильные сумеют использовать такую помощь.
Значит, надо это сделать! Когда? Сейчас! Завтра может быть уже поздно: Ассор хитер, он все предвидит. Но в чем же дело? Матоа не труслива…
Накинув на плечи подбитый мехом плащ, она осторожно открыла дверь… Этим путем Ирган приходил в ее опочивальню.
Проход никем не охранялся. Бледные лучи замаскированных светильников уже сливались с зелеными лучами утра. За окнами виднелся спящий город и черные силуэты оголенных деревьев на фоне светлеющего неба.
Матоа пробралась ко входу в покои Иргана и прислушалась. Там было тихо, и она тихо отодвинула дверь. В помещении было темно. Нащупав кнопку у дверей, Матоа включила свет.
Это была рабочая комната Иргана — просторное помещение с низкими сводчатыми потолками и двумя овальными окнами.
Матоа прекрасно знала расположение всех предметов и тайных хранилищ. Стены на высоте около метра от пола были опоясаны бронзовыми барельефами, изображающими разные сцены из древней истории Анта. В простенках стояли массивные серебряные и золотые статуи главных божеств Анта. Глаза, когти на лапах, концы крыльев были украшены драгоценными камнями, которые блестели в полумраке. Чудовища, казалось, жили своей загадочной, недоступной для понимания простых смертных жизнью.
Стараясь ступать тихо, Матоа подошла к изображению семирукого и крылатого бога Данду — символа мудрости. Его крылья обозначали способность летать, сверхъестественную на Марсе, где не появлялось ни одного летающего живого существа, а семь рук выражали могущество, которое давали знания. Матоа коснулась правого глаза чудовища и резко надавила. Тяжелое изваяние бесшумно повернулось, открыв дверцу потайного шкафа.
Королева торопливо перерыла его содержимое, досадуя, что нужная ей вещь никак не попадается под руку. Наконец она нашла то, что искала, — план главной тюрьмы Анта, находившейся в замке Великого жреца.
На белой пластинке, похожей на костяную, тонкими линиями были нанесены этаж за этажом и условные знаки, обозначающие хитрые механизмы, придуманные жрецами, чтобы сделать тюрьму неприступной. Это был единственный экземпляр плана, кроме того, что хранился у главного смотрителя тюрьмы.
Спрятав пластинку за пояс, Матоа тревожно оглянулась. Все было тихо. Быстро приведя тайник в порядок, она закрыла его и тихо направилась к выходу. У самых дверей она погасила свет и обернулась. Уже заметно рассвело. Зеленый мерцающий свет заполнял комнату. Идолы стояли неподвижные, как всегда, и спокойно взирали на нее.
Матоа закрыла дверь и пошла, скорее, побежала к себе. Никто не заметил ее отсутствия. Сбросив одежду и спрятав драгоценную пластинку, она легла. Усталость взяла свое, и через несколько минут она уже спала.
Как только Матоа вышла и створки дверей стали на свое место, огромная серебряная статуя бога Рама, сопровождающего мертвых в их последний путь, внезапно ожила. Один из пяти его рубиновых глаз неожиданно повернулся, и в глубине отверстия появился другой глаз. Передняя половина туловища и шесть пар скрещенных ног сами собой отодвинулись в сторону. За ними открылось пространство, где находился марсианин в темно-синей одежде.
Он осмотрелся и одним прыжком выскочил из тайника. На столе Иргана стоял аппарат, снабженный маленьким светящимся в полумраке экраном. Неизвестный нажал одну из кнопок. На голубом экране появилось недовольное лицо Ассора.
— Что случилось? — сердито спросил он.
— Великий жрец, — прошептал неизвестный, — по твоему приказанию я всю ночь наблюдал за кабинетом Владыки.
— Ну!
— Повелительница Анта, прекрасная Матоа, только что проникла сюда, открыла тайное хранилище и что-то взяла. Затем удалилась.
Лицо Ассора мгновенно изменилось.
— Любой ценой узнай, что она унесла, и тотчас сообщи! приказал он.
Никто, кроме жены и Ассора, не смел нарушить покой повелителя Анта.
Малый зал Совета был пуст, только изваяния богов таились в полумраке вдоль стен.
Бесшумно ступая по мягким коврам, вошла Матоа. Легкий шелест платья нарушил тишину. Ирган даже не шевельнулся и лишь в тот момент, когда она заняла свое место, подняв глаза и бросил на жену безразличный, ничего не выражающий взгляд.
— Великий жрец не спешит сегодня, — сказала она немного погодя.
— Не знаю, в чем причина, — произнес Ирган, не поворачивая головы. — Старик Ассор выжил, наверно, из ума. Он сам просил, чтобы мы поторопились.
Прошло еще несколько минут, пока распахнулась третья дверь. В зал стремительно вбежал Ассор. Ирган недовольно бросил:
— Мы ждем давно.
— Прости, у старого Ассора немало дел.
— Зачем ты потребовал заседания Совета? — Ирган поднял голову и устремил на жреца холодный и равнодушный взгляд.
Ассор не спешил с ответом. Он отодвинул кресло, неторопливо уселся, немного подумал.
— Теперь ты сам видишь, к чему может привести твое великодушие, Ирган, — с усмешкой начал он.
— Ты ведешь речь о чужеземцах? — перебил Ирган.
— Да, о них!
Крупные желваки заходили по лицу Иргана. Он нехотя процедил сквозь зубы:
— Ты оказался прав…
Огонек удовлетворения блеснул в глазах Ассора.
— Не зря я прожил на свете много лет, — продолжал он, постепенно возбуждаясь. — Ты ошибся, Владыка Анта, отвергнув мудрый голос церкви! Повелитель обязан быть жестоким. А ты поддался велению сердца и вот видишь: смута расползается по стране. Повсюду бродят слухи… Элхаб осмелился нарушить повеление Владыки и похитил чужеземцев из замка Тонга-Лоа! Доколе мы будем терпеть?
Ирган поднял голову и посмотрел на Ассора с заметным интересом:
— Как ты думаешь, Великий жрец?
— Твой постоянный недруг хочет оказаться во мнении народа мудрей тебя… и, потворствуя глупым инстинктам черни, снискать ее любовь. Он хочет подорвать основы государства, священные законы Анта!
— При чем же здесь чужеземцы? — неожиданно спросила Матоа.
Ассор метнул на нее злобный взгляд:
— Законы Анта созданы богами! Покуда каждый верит в них, наша страна стоит на прочном основании. А если пропадет вера? Что ее заменит? Элхаб — вероотступник, его цель — посеять страшный яд сомнения. Зачем он призвал чужеземцев? Чтобы блеском их ложных знаний создать соблазн для народа. «К чему нам нужны боги, когда пришельцы помогут нам нарушить ход вещей, начертанный судьбой» — вот смысл речей Элхаба… Лжеучение! Оно уже смущает многих.
— При чем же здесь чужеземцы? — снова повторила Матоа. Ассор посинел от бешенства.
— Чужеземцы сумели войти в пределы Анта, а это подтверждает, что их знания велики. Нестойких убеждает один этот факт.
— Теперь понятно! — с нескрываемым презрением протянула Матоа.
Ирган наблюдал эту сцену, ничем не выражая своего отношения к спору, но еле заметная усмешка змеилась на его лице.
— Чего же ты хочешь? — в упор спросил он у Ассора.
— Святая церковь хочет, пока не поздно, поразить врага! выкрикнул тот. Его глаза горели огнем фанатической ненависти. — Если ударить внезапно — мы уничтожим очаги измены! И ты найдешь покой!..
— Элхаб неприкосновенен, — задумчиво произнес Ирган, — и этот закон создали боги!
— Мне нельзя здесь спорить, — вкрадчиво прошептал Ассор, — но от имени богов всегда вещала церковь. И ведь законом часто служит воля Владыки Анта…
— Искуситель! — воскликнула Матоа.
— Молчи, Матоа! — резко оборвал Ирган. — А ты вечно жаждешь крови, — бросил он Ассору. — Элхаб большой ученый!
— Умный и опасный враг! — в тон ему добавил великий жрец. — Но пусть живет… Нынче чужестранцы опасней втрое.
— Скажи ясней!
— Смерть! — произнес Ассор. — Их надо уничтожить.
— Зачем? — снова вмешалась Матоа.
— Иначе будет смута. Поверь, Ирган, пока они живут, нам не видеть покоя!..
— Я приказал держать их всегда под стражей, а ты должен был отвечать головой, — возразил Ирган. — Куда же ты смотрел?
— Ты поручил не церкви следить за ними, а дворцовой страже, — отпарировал Ассор. — Теперь их осталось только трое, и я их держу в своих руках. Прости меня, но это надежней. А если ты прикажешь — верней всего могила… Но торопись!
— Но ведь в твоих руках лишь трое.
— Отдай приказ — я пошлю войска. Через сутки связанный Элхаб, а с ним и остальные пришельцы предстанут перед тобой!
— Так ли? — насмешливо заметила Матоа. — Недавно я слыхала, как ваши храбрецы сражались: по десять против одного! И все же бойцы Элхаба погнали их назад. Троих пленников вы отбили, а где же остальные?
Старый жрец только бросил на нее свирепый взгляд и промолчал. Ирган поглядел на нее сурово.
— Что ты скажешь, Матоа? — спросил он.
— Я, как и прежде, утверждаю, что пришельцы опасны лишь в руках врага. Надо вернуть их всех, но сохранить для пользы государства… И берегись начинать войну с Элхабом, нельзя по прихоти жреца менять закон. Народ возбужден, одна неосторожность…
— Не доверяй жене, Ирган! — злобно прошипел Ассор. — Она не думает о государстве, а затаила в сердце суетные чувства…
Удар был нанесен опытной рукой.
— Что ты хочешь сказать, Ассор? — вскипел Ирган, ударяя кулаком по столу. — Второй раз я слышу какие-то намеки! Поберегись меня обманывать, а если знаешь правду, — говори!
Ассор задохнулся от ярости, но сдержался и сказал тихо:
— Изволь, я скажу всю правду!.. Один из чужеземцев строен и красив… Матоа молода!
Ирган поднялся, молча посмотрел на него, потом перевел взгляд на жену.
Матоа, прекрасная и в гневе, стояла как изваяние. Собрав всю силу воли, она выдержала этот пронизывающий взгляд, но Ирган понял. Судорога страдания исказила его лицо. Он бессильно опустился в кресло и замер, сжав голову руками.
Томительная пауза продолжалась недолго, Ирган овладел собой. Теперь в зале Совета снова сидел полновластный диктатор.
— Ты прав, Ассор, — он отчетливо выговаривал каждое слово, — ты трижды прав!.. Пришельцев необходимо уничтожить, но умно, без шума! А Элхаб неприкосновенен… Не нам менять закон. Пусть будет так, как я сказал!
Грузный и могучий, он встал из-за стола и, ни на кого не глядя, медленно вышел из зала. Ассор бросил на Матоа торжествующий взгляд и тоже направился к выходу. А Матоа, у которой внезапно заболело сердце, тихо опустилась в кресло и еще долго сидела неподвижно, с потухшими глазами.
Был третий час ночи. Мягкий синий свет ночника у изголовья выхватывал из мрака широкое ложе. Завеса была откинута, на шелковистых простынях лежала Матоа. Посреди большого супружеского ложа, одинокая и миниатюрная, она казалась совсем крохотной.
После всего, что произошло в зале Совета, она никак не могла уснуть и беспомощно металась по постели уже много часов. Бесконечная цепь тяжелых мыслей, сменявших одна другую, все не могла прерваться. Перед ее внутренним взором упорно возникал один и тот же образ. Она и хотела прогнать его, и в то же время не желала с ним расставаться.
Это был проникший в глубину сердца образ высокого, сильного человека с кожей удивительного, светло-розового цвета. И его волосы, и глаза — необыкновенные. Таких глаз нет больше ни у кого. И весь он, этот человек, — могучий гигант, такой светлый, словно сотканный из солнечных лучей…
А рядом возникал другой образ. Угрюмый, молчаливый, почти никогда не улыбающийся грузный человек с длинными, тяжелыми руками. Это — Ирган. Был ли он когда-нибудь близким? Пожалуй, нет. Всегда погруженный в свои мысли, даже будучи рядом, он оставался где-то вдали.
Правда, она королева. В ее руках неограниченная власть и сотни слуг, готовых исполнить любую прихоть, она решает судьбы государства. Но никому в сущности никогда не было дела до маленькой одинокой женщины.
Никогда, ни одного раза в течение многих лет совместной жизни Ирган не говорил с ней как с любимой женщиной, простой и близкой, а лишь советовался как с королевой или молчал.
А тот, другой, пришел всего лишь один раз. Но он не молчал. Он говорил чудесные вещи о другом, светлом мире, где светит яркое Солнце, текут полноводные реки и лазоревые волны набегают на берег океана. Он уверен, что может стать прекрасным и мрачный Ант. Надо бороться за счастье, не боясь никаких богов, и заставить природу подчиниться разуму и воле человека. Какими прекрасными были эти слова, какой хаос новых дерзких мыслей возник тогда!
Все, что произошло в тот памятный вечер, постоянно вызывало обиду и гнев гордой и самолюбивой Матоа. Но постепенно в ней восторжествовало благородство женщины. Она поняла и простила.
Не обида, а сожаление и грусть владели теперь ее сердцем. Она знала, что никогда не забудет и не сможет вырвать из сердца образ этого человека, потому что любит его. И вот теперь, несколько часов назад, ее муж и верховный Владыка Анта произнес роковые слова: «Пришельцев необходимо уничтожить, но умно и без шума».
Матоа хорошо знала обычаи своей страны. Она знала очень много.
Трое уже в тюрьме, откуда никто и никогда не возвращался на свободу. Трое, в том числе и тот, с золотыми волосами, еще на свободе.
Хитрый, беспощадный Ассор, конечно, найдет способ силой или изменой захватить всех и уничтожить. Значит, и тот, любимый, рано или поздно окажется в его власти.
Перед глазами Матоа возникло ужасное видение: тот, светлый, как Солнце, связан по рукам и ногам. Крепки канаты, и, как ни силен этот человек, его мускулы не в состоянии порвать путы. Его, беспомощного, влекут по каменным плитам туда, где происходят казни… Матоа знает это место.
Солдаты поднимают светлого, как Солнце, человека, красивого, сильного, живого. Они ставят его, прислоняют к стене… Бежать некуда…
Матоа представила себе, как тонкий и злой луч пламени превращает в горсть пепла самое дорогое, самое любимое, что было в ее жизни и промелькнуло, как светлый миг. Представила и содрогнулась от ужаса и скорби. Нет, этого она не допустит! Но как? Всевластная королева Анта, она чувствовала себя беспомощной.
Матоа встала и начала ходить по опочивальне. Она была одна. Ирган не пришел и, конечно, никогда больше не придет к ней. Эта мысль не вызывала у нее никакого волнения.
Но что делать? Чужеземцы умны, сильны, обладают огромными знаниями, и Элхаб на их стороне. Но Ассор дьявольски хитер и ловок, а сила нередко пасует перед коварством и хитростью. Когда опасность будет особенно велика? В тот час, когда за чужеземцами, за тем белокурым захлопнутся двери темницы.
Но трое чужеземцев, в том числа его жена, уже находятся в руках Великого жреца. Пришельцы благородны. Не может быть, чтобы те, кто на свободе, отказались от попытка освободить своих… Они обязательно это сделают. Но никто из граждан Анта не рискнет проникнуть в лабиринт подземных коридоров, о которых сложены легенды. На это способны только чужеземцы, не знающие страха перед богами. Они обязательно попытаются и попадут в ловушку. Ассор позаботится об этом.
Вот страшная опасность, но здесь Матоа может помочь. Она знает, где хранится чертеж подземной темницы. Добыть этот план и передать ему — любимому. А они — мудрые и сильные сумеют использовать такую помощь.
Значит, надо это сделать! Когда? Сейчас! Завтра может быть уже поздно: Ассор хитер, он все предвидит. Но в чем же дело? Матоа не труслива…
Накинув на плечи подбитый мехом плащ, она осторожно открыла дверь… Этим путем Ирган приходил в ее опочивальню.
Проход никем не охранялся. Бледные лучи замаскированных светильников уже сливались с зелеными лучами утра. За окнами виднелся спящий город и черные силуэты оголенных деревьев на фоне светлеющего неба.
Матоа пробралась ко входу в покои Иргана и прислушалась. Там было тихо, и она тихо отодвинула дверь. В помещении было темно. Нащупав кнопку у дверей, Матоа включила свет.
Это была рабочая комната Иргана — просторное помещение с низкими сводчатыми потолками и двумя овальными окнами.
Матоа прекрасно знала расположение всех предметов и тайных хранилищ. Стены на высоте около метра от пола были опоясаны бронзовыми барельефами, изображающими разные сцены из древней истории Анта. В простенках стояли массивные серебряные и золотые статуи главных божеств Анта. Глаза, когти на лапах, концы крыльев были украшены драгоценными камнями, которые блестели в полумраке. Чудовища, казалось, жили своей загадочной, недоступной для понимания простых смертных жизнью.
Королева торопливо перерыла его содержимое, досадуя, что нужная ей вещь никак не попадается под руку. Наконец она нашла то, что искала, — план главной тюрьмы Анта, находившейся в замке Великого жреца.
На белой пластинке, похожей на костяную, тонкими линиями были нанесены этаж за этажом и условные знаки, обозначающие хитрые механизмы, придуманные жрецами, чтобы сделать тюрьму неприступной. Это был единственный экземпляр плана, кроме того, что хранился у главного смотрителя тюрьмы.
Спрятав пластинку за пояс, Матоа тревожно оглянулась. Все было тихо. Быстро приведя тайник в порядок, она закрыла его и тихо направилась к выходу. У самых дверей она погасила свет и обернулась. Уже заметно рассвело. Зеленый мерцающий свет заполнял комнату. Идолы стояли неподвижные, как всегда, и спокойно взирали на нее.
Матоа закрыла дверь и пошла, скорее, побежала к себе. Никто не заметил ее отсутствия. Сбросив одежду и спрятав драгоценную пластинку, она легла. Усталость взяла свое, и через несколько минут она уже спала.
Как только Матоа вышла и створки дверей стали на свое место, огромная серебряная статуя бога Рама, сопровождающего мертвых в их последний путь, внезапно ожила. Один из пяти его рубиновых глаз неожиданно повернулся, и в глубине отверстия появился другой глаз. Передняя половина туловища и шесть пар скрещенных ног сами собой отодвинулись в сторону. За ними открылось пространство, где находился марсианин в темно-синей одежде.
Он осмотрелся и одним прыжком выскочил из тайника. На столе Иргана стоял аппарат, снабженный маленьким светящимся в полумраке экраном. Неизвестный нажал одну из кнопок. На голубом экране появилось недовольное лицо Ассора.
— Что случилось? — сердито спросил он.
— Великий жрец, — прошептал неизвестный, — по твоему приказанию я всю ночь наблюдал за кабинетом Владыки.
— Ну!
— Повелительница Анта, прекрасная Матоа, только что проникла сюда, открыла тайное хранилище и что-то взяла. Затем удалилась.
Лицо Ассора мгновенно изменилось.
— Любой ценой узнай, что она унесла, и тотчас сообщи! приказал он.
Глава X
ТАЙНЫ ПОДЗЕМНОЙ ТЮРЬМЫ
Солнце ярко светило. Легкие облака плыли в высоте, голубая дымка морозного тумана скрывала дали. В помещении было светло и уютно. Все блистало чистотой. Полный комфорт окружал космонавтов, нашедших приют у Элхаба, но на душе их лежала тяжесть. До сих пор оставалась неизвестной судьба товарищей, заточенных в страшной подземной тюрьме.
Владимир и Ли Сяо-ши сидели у окна. Яхонтов стоял в глубине комнаты и перебирал серые цилиндры со звукозаписью, заменяющие на Марсе книги. Беседа не клеилась. Над каждым довлела одна и та же мысль.
— Прошло два дня, а мы еще ничего не решили, — не выдержал Владимир.
Человек действия, он совершенно не выносил пассивного ожидания и томительной неизвестности. Ли Сяо-ши был другого склада. Он никогда не торопился и предпочитал много раз обдумать вопрос и только потом принять решение.
Астрофизик очень хорошо владел собой и не поддавался настроениям, всегда руководствуясь холодным и ясным рассудком.
— Нельзя, мой друг, очертя голову бросаться в драку, произнес он. — Мы знаем, Элхаб принял все меры. Значит, надо подождать. Прежде чем идти в атаку, нужно выяснить расположение противника.
— А пока наши близкие должны находиться в тюрьме, ежеминутно ожидая смерти, — зло усмехнулся Владимир.
— Лучше освободить их двумя днями позже, но здоровыми и невредимыми, чем поспешить и погубить всех.
Виктор Петрович не принимал участия в разговоре, но все слышал. Внешне спокойный, как всегда, он переживал, быть может, глубже и тяжелее всех, считая себя в первую очередь ответственным за судьбу экспедиции и каждого ее участника. Он сидел в кресле перед полками и перебирал цилиндры.
Надписи на донышках говорили о содержании. Тут оказались собственно книги, то есть записи текста, и цилиндры иного вида, воспроизводящие не слова и звуки, а зрительные образы — дающие цветное стереоскопическое изображение.
Виктор Петрович целиком углубился в свое занятие. По временам он откладывал заинтересовавший его цилиндр, вставлял в гнездо специального аппарата и включал механизм. Тогда из репродуктора слышался голос невидимого диктора, а на экране возникало изображение.
Вдруг в его руках очутился маленький цилиндр.
Перечитав надпись еще раз, он поспешно вставил его в приемник и пустил механизм.
— Идите сюда и смотрите! — крикнул он.
Владимир и Ли Сяо-ши подошли ближе. На экране появилось четкое и рельефное изображение какой-то крепости.
— Что это? — спросил Владимир.
— Общий вид замка Великого жреца, где томятся наши, объяснил Яхонтов. — Я нашел его среди других иллюстраций.
— Вот это здорово! — воскликнул Владимир, усаживаясь перед аппаратом.
На матово-серебряном экране виднелось огромное здание, расположенное почти в центре столицы Анта. Космонавты хорошо представляли себе это место, тем более что на заднем плане, выше по склону, они увидели знакомые стены и башни Тонга-Лоа.
Четыре пояса высоких стен окружали владения Великого жреца. В нарушение общего стиля на крышах целой группы зданий, образующих в совокупности замок Ассора, не было деревьев. Кровлями здесь были плоские каменные площадки разной формы и размера. Они располагались уступами на разной высоте. Тут было много башен, террас, переходов, висячих балкончиков, открытых лестниц. Архитектура поражала своим разнообразием. С левой стороны, в черте внутреннего из четырех колец крепостных стен, поднималось над каменной площадкой невысокое круглое здание, лишенное окон. Их заменяли маленькие овальные отверстия, напоминающие бойницы.
Владимир и Ли Сяо-ши сидели у окна. Яхонтов стоял в глубине комнаты и перебирал серые цилиндры со звукозаписью, заменяющие на Марсе книги. Беседа не клеилась. Над каждым довлела одна и та же мысль.
— Прошло два дня, а мы еще ничего не решили, — не выдержал Владимир.
Человек действия, он совершенно не выносил пассивного ожидания и томительной неизвестности. Ли Сяо-ши был другого склада. Он никогда не торопился и предпочитал много раз обдумать вопрос и только потом принять решение.
Астрофизик очень хорошо владел собой и не поддавался настроениям, всегда руководствуясь холодным и ясным рассудком.
— Нельзя, мой друг, очертя голову бросаться в драку, произнес он. — Мы знаем, Элхаб принял все меры. Значит, надо подождать. Прежде чем идти в атаку, нужно выяснить расположение противника.
— А пока наши близкие должны находиться в тюрьме, ежеминутно ожидая смерти, — зло усмехнулся Владимир.
— Лучше освободить их двумя днями позже, но здоровыми и невредимыми, чем поспешить и погубить всех.
Виктор Петрович не принимал участия в разговоре, но все слышал. Внешне спокойный, как всегда, он переживал, быть может, глубже и тяжелее всех, считая себя в первую очередь ответственным за судьбу экспедиции и каждого ее участника. Он сидел в кресле перед полками и перебирал цилиндры.
Надписи на донышках говорили о содержании. Тут оказались собственно книги, то есть записи текста, и цилиндры иного вида, воспроизводящие не слова и звуки, а зрительные образы — дающие цветное стереоскопическое изображение.
Виктор Петрович целиком углубился в свое занятие. По временам он откладывал заинтересовавший его цилиндр, вставлял в гнездо специального аппарата и включал механизм. Тогда из репродуктора слышался голос невидимого диктора, а на экране возникало изображение.
Вдруг в его руках очутился маленький цилиндр.
Перечитав надпись еще раз, он поспешно вставил его в приемник и пустил механизм.
— Идите сюда и смотрите! — крикнул он.
Владимир и Ли Сяо-ши подошли ближе. На экране появилось четкое и рельефное изображение какой-то крепости.
— Что это? — спросил Владимир.
— Общий вид замка Великого жреца, где томятся наши, объяснил Яхонтов. — Я нашел его среди других иллюстраций.
— Вот это здорово! — воскликнул Владимир, усаживаясь перед аппаратом.
На матово-серебряном экране виднелось огромное здание, расположенное почти в центре столицы Анта. Космонавты хорошо представляли себе это место, тем более что на заднем плане, выше по склону, они увидели знакомые стены и башни Тонга-Лоа.
Четыре пояса высоких стен окружали владения Великого жреца. В нарушение общего стиля на крышах целой группы зданий, образующих в совокупности замок Ассора, не было деревьев. Кровлями здесь были плоские каменные площадки разной формы и размера. Они располагались уступами на разной высоте. Тут было много башен, террас, переходов, висячих балкончиков, открытых лестниц. Архитектура поражала своим разнообразием. С левой стороны, в черте внутреннего из четырех колец крепостных стен, поднималось над каменной площадкой невысокое круглое здание, лишенное окон. Их заменяли маленькие овальные отверстия, напоминающие бойницы.