Однако Наташа не скучала. Острый глаз геолога видел за внешним однообразием немало такого, чего не замечали другие. Она как бы видела здесь высокие горы, некогда поднимавшие к небу свои скалистые вершины. Теперь от них остались только гранитные массивы, еще не до конца стертые безжалостной рукой времени. Жалкие кустики, будто вырезанные из жести, хрупкие и блестящие, представляли остатки могучих лесов, покрывавших склоны окрестных гор.
А Владимир, привыкший к быстроте, гнал машину по замерзшей равнине на предельной скорости. Вездеход иногда вздрагивал на ухабах, кабина мягко покачивалась на упругих рессорах.
Было далеко за полдень, когда Владимир устал и потребовал сделать привал. Они остановили машину и вышли, чтобы размяться после долгого сидения. Среди песков повсюду торчали угловатые обломки скал. Их некогда острые грани были обточены ветрами, сглажены и округлены.
Решили согреть чай, чтобы пополнить обед, заключенный в термосе и пока горячий. Дул ветер, и костер пришлось разводить между крупными камнями. Пока Владимир собирал сухие ветки голубого кустарника и разводил огонь, Наташа бродила вокруг, рассматривая местность. Ветры дули здесь преимущественно в одном направлении — с востока на запад, подолгу и упорно. Они обточили камни, придали им некую общую схему: пологий склон, обращенный к востоку против ветра, и крутой обрыв на запад. Пески лежали волнами, схваченные морозом. Местами среди камней они скапливались большими массами вроде барханов — неотъемлемой части пейзажа земных пустынь. Кое-где, наоборот, пески не задерживались, а уносились дальше, обнажая коренную породу.
Владимир следил за огнем, но временами поглядывал и на Наташу. Она отходила все дальше и дальше, то и дело наклоняясь и разглядывая почву. Чай закипел скоро. Владимир хотел позвать жену, но она уже спешила обратно, явно взволнованная.
— Володя! — еще издали кричала она. — Володя, смотри, какая находка!
Голос ее был чуть слышен в разреженной атмосфере, но выражение лица говорило о сильном волнении. Наташа бросила к ногам Владимира порядочную глыбу светло-серого камня.
— Что это? — спросил Владимир.
— Вспомни хорошенько!
— Серая плошка! Осадочные породы?
— Вот именно, — подтвердила Наташа. — И мы с тобой развели костер не где-нибудь, а на берегу бывшего моря. Оглянись кругом и подумай.
Теперь и в глазах Владимира ландшафт приобрел иное содержание. На месте холодной песчаной пустыни, усеянной обломками скал, он живо представил себе прибрежную зону мелководного моря, где древний ил медленно осаждался на коренные породы, еще прежде изъеденные ветром.
По мере того как Наташа рассказывала, совершенно отчетливо развертывалась картина длительной эволюции поверхности Марса в этом месте.
Вот самые древние периоды, когда здесь лежали сплошной массой застывшие потоки лавы. Из нее и создалась основная порода, содержащая железо. Шли века, из них складывались тысячи и миллионы лет. Кислород атмосферы окислял изверженные породы, придав им красно-бурый оттенок. Ветры, влага, разогревание голых скал под лучами Солнца и быстрое охлаждение по ночам вызвали их растрескивание, разрушение. Первичный монолит разделяло? на глыбы разных размеров и форм. Струи песка, проносясь между осколками, истирали, шлифовали их, придавали камням самую затейливую форму. Одновременно происходило медленное опускание материка. Во впадине собиралась вода, которой еще была богата атмосфера Марса. Так возникло мелководное море, где постепенно развивалась органическая жизнь. Растительные и животные остатки опускались на дно, миллиметр за миллиметром нарастал их слой. Каменные рифы, созданные из первичных пород, испытывали удары морских волн, которые по-своему изменяли формы камня. Затем?.. Затем наступили холода, море замерзло.
— Трагизм положения в том, что бывшее море мы с тобой нашли, но воды в нем не осталось, — с грустью признала Наташа. — Снег и лед здесь безусловно были, но испарились… Ведь в условиях весьма низкого атмосферного давления может происходить так называемая сублимация, или возгонка снега и льда, то есть превращение в пар, минуя жидкую фазу. Так получается, например, с сухим льдом, который испаряется без таяния. И вот, мой друг, здешнее море испарилось, не оставив нам ни грамма льда!
В тоне, каким были сказаны эти слова, звучала ирония, но по существу Наташа была сильно обескуражена. Теория оправдалась в ее первой части, но результат получился непредвиденный.
За разговорами оба путешественника забыли про огонь, но он напомнил о себе сам. Резкий порыв ветра опрокинул чайник. Вода разлилась, и пар окутал костер. В воздухе вдруг потемнело. Владимир и Наташа оглянулись и замерли от неожиданности.
Небо изменило свой цвет. Страшная багровая туча поднималась из-за горизонта. Она с каждой секундой все росла и надвигалась с ужасающей быстротой. Атмосферное давление, и без того низкое, катастрофически упало, воздуха не хватало, дышать стало трудно.
— Скорей в кабину! — Владимир тащил за собой Наташу. Прочь отсюда!
Со всех ног они бросились к вездеходу и захлопнули за собой дверцу. Наконец можно было вздохнуть с облегчением: внутри кабины, как и в других помещениях, предназначенных для космонавтов, поддерживалось давление выше обычного.
Главная опасность как будто миновала, но радость была преждевременной. Владимир включил двигатель, желая поскорее покинуть это место, но он не работал! По неизвестной причине в аккумуляторах иссякли запасы энергии. Пока Владимир пытался понять, что случилось, возникла новая опасность. Внезапно с громким треском лопнули оконные пластины, и холодный ветер, несущий мириады песчинок, ворвался в кабину. Тонкие листы прозрачного материала, заменявшие стекла, не выдержали резкой разницы давления внутри кабины и снаружи. Вездеход перестал быть защитой, и космонавты очутились лицом к лицу со стихией.
— Кислородные приборы! — закричал Владимир, но Наташа уже выхватила маски, одну надела на себя, другую протянула мужу.
Все произошло в течение каких-нибудь двух минут. Опытный космический пилот никогда не был трусом, но и не ошибался в оценке опасности. Он понял, что налетевший вихрь неминуемо похоронит вездеход под грудой песка, который проникнет и внутрь. Кабина превратится в могилу… Что же делать?
С высоты вездехода было видно дальше, чем снизу. Острые глаза Владимира обнаружили впереди, в той стороне, откуда катилась буря, небольшое каменное сооружение. Оно походило на башенку, через которую космонавты проникли в трубу водоотводного канала, когда направлялись в замок Ассора. План действий возник мгновенно.
— За мной! — бросил Владимир Наташе и кинулся к выходу. По пути он сунул в карман небольшой электрический фонарик и фляжку с вином.
Ураган уже налетел. Песчаные вихри крутились везде. Мелкая пыль висела в воздухе, пылевая завеса окутала все вокруг. Дневной свет померк, но за плечами у космонавтов висели кислородные приборы. Маски закрывали все лицо и хорошо защищали глаза.
Несомненно, сравнительно слабые марсиане не смогли бы противостоять ветрам такой силы, но хорошо тренированные и физически более сильные космонавты были в состоянии бороться со стихией.
Согнувшись, почти ничего не видя, Владимир упрямо шел вперед, стараясь не сбиваться с намеченного направления. Правой рукой он крепко держал Наташу. Красная мгла ослепляла, ветер валил с ног, песок проникал внутрь комбинезона, но люди продолжали идти.
Умение сохранять раз принятое направление — исключительно важная способность, не раз помогавшая людям избежать смертельной опасности. Владимир недаром считался хорошим пилотом. Он так чутко реагировал на повороты, как будто внутри его черепа скрывался превосходный компас. Ничего не видя среди багровой мглы, несмотря на дикий и злобный вой ветра, который так и норовил если не сбить людей с ног, то хотя бы заставить их заблудиться в пустыне, он сохранил правильный курс.
И вот настал момент, когда совсем близко, метрах в двух, среди крутящегося песка показалась приземистая круглая башенка. Ее крышу давно сорвал ураган, каменные стены местами развалились, дверь еще держалась, но потеряла свое значение, так как рядом зияла брешь. Здесь и укрылись путешественники. Теперь между людьми и ветром была преграда: можно было перевести дух и осмотреться.
На полу лежала огромная куча песка, но где-то здесь должен был быть люк. Ведь такие башенки ставились над входами в водоводы. Космонавты знали это. Руками они принялись разгребать песок. Вскоре среди каменного пола показалась тяжелая крышка люка. В центре находилось кольцо. Владимир ухватился, напряг все силы, но металлический диск даже не шелохнулся. Еще попытка — тот же результат. Лицо Владимира побагровело от напряжения, но крышка оставалась неподвижной.
Надо было что-то придумать. Владимир перевел дух. Ураган бесновался. По собственному опыту люди знали, что бури на Марсе длятся многими часами, иногда даже сутками. Песок проникал внутрь башенки через каждую щель. На крышке люка уже начала образовываться новая груда.
— Крышка заржавела, — сказала Наташа. — Попробуем отбить.
Она взяла большой камень — обломок от стены — и принялась отчаянно колотить по крышке и краям люка. Владимир осмотрелся, стараясь найти рычаг. Железная решетка загораживала высокое и узкое окно, ее перекладины были закреплены цементом. Владимир подошел и попробовал. На первый взгляд задача казалась непосильной. Он взялся за средний прут, уперся ногами в стенку и принялся раскачивать решетку, она не поддавалась. Тогда на помощь пришла Наташа. Вдвоем, строго ритмично, они упорно раскачивали упрямую сталь. Решетка сперва изогнулась, а затем выскочила из гнезд. Теперь у них имелись рычаги. Несмотря на жестокий мороз, крупные капли пота текли по лицу Владимира.
Переведя дух, путешественники приступили к главному. Рычаги удалось просунуть в кольцо люка и общими усилиями раскачать упрямую крышку. Открылось черное отверстие. Фонарик пригодился: в его свете стало видно сухое дно колодца, представлявшее собой нижнюю часть каменной трубы.
Без долгих размышлений Владимир подхватил Наташу и осторожно опустил в люк, затем спрыгнул сам и задвинул крышку. Теперь буря была не страшна. В обе стороны уходила длинная бетонная труба, достаточно высокая, чтобы идти в полусогнутом положении.
— Куда мы попали? — спросила Наташа.
— Сейчас разберемся.
Сидя на корточках, астронавты разложили карту. Через равнину Эфиопис на границе с областью Элизиум проходила черная нить канала, носящего на земных картах имя Антеус, в честь героя, который черпал свою силу из недр матери Земли.
Решили идти налево, то есть к северу, до тех пор, пока следующий колодец не позволит выбраться наверх, если буря прекратится, или же идти дальше, если погода не улучшится… Оставаться на месте не имело смысла, так как ураган обязательно насыплет сверху большую груду песка и отрыть люк изнутри все равно будет невозможно.
Рассудив так и зная, что колодец отстоит от соседнего не дальше чем на один—два километра, космонавты двинулись в поход. Несколько глотков вина из фляжки подбодрили их, а главное, позволили освободиться от песка, который проник в рот и противно хрустел на зубах.
Владимир и Наташа побрели по темной низкой трубе. Уже Давно не текла здесь вода. Расстояние в 2 тысячи метров на поверхности кажется незначительным. Иное дело идти ощупью, согнувшись в три погибели, в тесной каменной трубе. Фонарь зажигали изредка: батарея была рассчитана на ограниченный срок, а никто не знал, когда снова можно будет увидеть дневной свет. Шли долго. Чтобы не потерять представление о расстоянии, Владимир про себя считал шаги.
Безмолвие и мрак царили здесь. Не было даже шороха, обычно слышного по ночам в самых пустых помещениях. Звуки человеческих шагов раздавались отчетливо и гулко.
Владимир отсчитал 685 шагов, когда гром близкого взрыва потряс воздух и почти оглушил путников. Во мраке тоннеля после абсолютного безмолвия внезапный грохот показался особенно сильным и неожиданным.
— Что это? — упавшим голосом прошептала Наташа, инстинктивно хватая за руку мужа.
— Конечно, взрыв, — сквозь зубы процедил Владимир. — Хорошо, что мы пошли налево. Кто-то ошибся в расчетах…
— Ты думаешь, это не случайно?
— Здесь не было никого по меньшей мере сотню лет. Стоило появиться нам, как раздается взрыв… Удивительное совпадение!
— Но ведь кругом пустыня. Мы никого не видели.
— Зато нас видели…
— Что делать?
— Идти вперед, но осторожно, и быть готовыми ко всему.
— Мы безоружны.
— Пока у меня свободны руки, я не считаю себя беззащитным.
Крадучись, рассчитывая каждый шаг, поминутно останавливаясь и прислушиваясь, они продолжали идти вперед. Когда, по расчетам Владимира, прошли тысячу метров, зажгли фонарь. Над головой был сплошной бетон, безо всякого намека на выход. Пришлось идти дальше. Никаких подозрительных звуков не возникало в тишине. Еще через пятьсот метров снова зажгли фонарь. Неподалеку виднелось черное отверстие вертикального колодца. Металлические скобы, вбитые в стенки, создавали подобие лестницы.
— Смотри, — прошептала Наташа, — по ним спускались!
Старые скобы посредине были чисты от ржавчины и даже блестели.
— Над нами, должно быть, башня, где живет сторож, — тихо произнес Владимир. — По-видимому, он часто спускается сюда. Кто бы он ни был, можно просить приюта. Но осторожно! Ты подожди внизу, а я попробую подняться.
Проверив прочность ступеней, Владимир начал медленно подниматься. Наташа освещала путь. Владимир попытался чуть-чуть поднять крышку люка, стараясь делать это незаметно. Колодец, вероятно, открывали часто, и он надеялся выбраться без затруднений. Однако крышка не поддавалась — люк был заперт…
«Возможно, — подумал Владимир, — у меня хватит сил вырвать замок. Но что дальше? В башне сидит сторож — во время бури незачем выходить наружу. Как он будет себя вести, если крышка люка внезапно откроется и в ней появится голова неизвестного существа? Каждый часовой, поставленный на пост, а сторож тот же часовой, обязан принять меры и пустить в ход оружие… К чему с самого начала ставить себя в положение врага? Если же постучать, кто знает, друг или враг окажется наверху? Ведь кто-то произвел взрыв — быть может, тот же сторож… Вполне вероятное предположение. Кстати, оно сразу объясняет, почему никого из преследователей не было видно враг еще раньше был здесь и ждал появления космонавтов».
Однако последнее предположение Владимир отбросил: никто не мог заранее предвидеть, что буря застигнет космонавтов и они останутся здесь. Поэтому, подумав, он принял решение идти по пути мира и постучал. Ответом было молчание. Еще стук — резкий и продолжительный. Звуки разнеслись по тоннелю водостока и замерли вдали. Никакого ответа…
Владимир принялся барабанить что есть сил. Тогда над головой послышался скрип ключей. Замок щелкнул, и крышка медленно поднялась.
Старый морщинистый марсианин в бедной, местами порванной одежде глядел вниз. На его черном лице не отражалось никакого волнения и даже простого любопытства. Он смотрел на Владимира спокойно, как будто на соседа, постучавшего в дверь.
— Прости, сын мой, — сказал он глухим старческим голосом, — я выходил наружу, но годы мои велики, сил уже мало, и тебе пришлось ждать. Выходи!
Владимир выбрался наверх и поднял обе руки вверх, приветствуя старика по обычаю Анта.
— Я не один, отец. Со мной женщина.
— Пускай войдет. Старый Ну никому не откажет в приюте.
Наташа легко поднялась по ступенькам и вышла из колодца.
— Садитесь, дети мои, — суетился старик. — Много лет я не видел такого урагана. Садитесь. У меня нет ничего, кроме кувшина воды и запаса овощей… Что делать?.. Никто уже не помнит старого Ну, он никому не нужен. Только из милости мне доставляют воду и немного пищи. Сейчас я разведу огонь.
В башне было холодно. Ветер за стеной плакал и стонал по-прежнему. Сквозь маленькие окна проникал тусклый красный свет. В помещении стоял полумрак. Не сразу удалось рассмотреть бедное убранство жилища: кривую кровать в углу, примитивный очаг, рядом несколько глиняных и железных сосудов, стол к низенький стул. Больше ничего.
— Не нужно, отец, не трудись, — остановил его Владимир. Мы недавно ели, а вода у нас есть с собой. И не только вода. Попробуй!
Он протянул старику маленькую фляжку. Тот охотно выпил.
— Благодарю тебя, — произнес он с довольной улыбкой. Давно старый сторож не пробовал такого хорошего вина. Но здесь холодно, а я еще не забыл долг гостеприимства.
И старик принялся хлопотать около очага.
Скоро вспыхнуло пламя — жесткий кустарник горел хорошо. У сторожа нашлись овощи. Наташа успела захватить немного продуктов, когда выбегала из кабины. Общими усилиями приготовили похлебку и с аппетитом принялись за обед.
Старый Ну, увидев космонавтов, сперва не удивился, но теперь любопытство светилось в его подслеповатых глазах. Любой посетитель — событие для такого отшельника, ведущего одинокую жизнь среди пустыни. А сейчас под кровом сторожа оказались пришельцы из другого мира, которых старик никогда не видел. Легко понять, как он стремился узнать, почему очутились в этих краях удивительные существа, прибывшие со Звезды Тот.
Искреннее радушие старика невольно подкупало. Ураган продолжал бушевать, ничто не предвещало его близкого окончания.
Сидя на полу, потому что мебели не было, и помешивая тлеющие угли в очаге, Наташа рассказала, зачем они прибыли в страну Ант и как ей хочется найти запасы льда. Она твердо верила, что эти запасы есть.
Старый Ну выслушал, глядя на огонь потускневшими глазами, и сказал в ответ:
— Давно-давно, тысячи лет назад, народы Анта поняли, что воды — основы жизни — у них мало. Мудрейшие из мудрых — святые служители церкви — смотрели далеко вперед: великие боги открыли им сокровенные тайны жизни и научили видеть сквозь толщу лет. Великий жрец, по имени Манья-Хор, живший несколько тысяч лет назад, уже в те времена предвидел тяжелые годы, когда угроза жажды нависнет над несчастными народами Анта. Он завещал беречь запасы влаги, разумно ее расходовать, заботясь не только о детях и внуках, но и о далеких потомках. По его настоянию и были начаты работы по сооружению каналов. Прошли века. Густая сеть огромных водоводов покрыла планету. По зимам запасы льда и снега создавались на полюсах, летом они таяли, и круглый год с севера или с юга живительные струи драгоценной влаги текли на поля и луга, поступали в города, утоляли жажду многочисленного населения. Но рождались все новые и новые поколения, воды требовалось все больше, а количество ее в природе не увеличивалось. Поля стали на глазах превращаться в пустыни. Пришла в упадок древняя страна. «То воля богов, — сказали мудрецы. — Божественной рукой начертаны пределы, дальше которых не должно быть людей на свете, ибо сама природа ограничивает возможности их размножения». Тогда явился человек, прозванный безумным пророком. Никто не знал, когда и где он родился. Известно лишь одно: мальчишкой он убежал из дома и более тридцати лет скитался неизвестно где. Пришел он здоровым и сильным мужем, но скоро стали говорить, что боги отняли у него разум. Он приходил без зова в дома простых людей, собирал народ на площадях и вел безумные речи. Он утверждал, что всемогущие боги Анта не существующих придумали жрецы. Он заявлял, что в нашем мире вполне довольно благ для каждого и вовсе незачем ограничивать размножение. Наоборот, — внушал народу этот безумец, — чем больше людей живет на свете, тем легче жить, потому что каждый создает своим трудом больше, чем требуется ему самому. Значит, чем больше людей, тем скорее возрастет излишек. Совсем безумные мысли высказывал этот несчастный. Над ним смеялись. Не раз бедняга сидел в тюрьме, но, выйдя из темницы, снова принимался за старое. И вот однажды какой-то ученый жрец, завидя его на площади и желая посрамить перед народом, спросил самозванного пророка: «Послушай, ты, мудрец, откуда можно взять воду для полей, если народы Анта будут беспредельно размножаться?» В ответ на это сумасшедший начал говорить такое, что все увидели, насколько он безумен…
— Что же рассказал этот несчастный? — спросила Наташа.
— Он начал рассказывать, будто, скитаясь по пустыням, нашел место, где земля, растрескавшись от мороза или от других причин, образовала глубокую щель. Какой-то бес заставил беднягу, неизвестно для чего, просто ради любопытства, спуститься вниз. Нелегко это было. Безумец поранил себе руки и ноги, порвал одежду, но в конце концов очутился на дне пропасти. А дальше, пробираясь по камням, он шел, по его словам, еще несколько часов и наконец увидел перед собой удивительную картину. Оба склона глубокого ущелья состояли из ослепительно белого, местами прозрачного, как бриллиант, камня. И там, где камень, будучи прозрачным, позволял видеть, что находится внутри, глазам бездомного бродяги предстали невиданные чудовища. Как будто сами демоны, населяющие страны Арасвага, скопились тут в несметном количестве. Сумасшедший оцепенел от страха и бросился бежать, но на память захватил с собою большой бриллиант. Когда же он после невероятных страданий выбрался наверх и разглядел камень при свете Солнца, — он растаял у него в руках, ибо представлял собой кусок простого льда…
— Как же объяснил такое чудо этот сумасшедший? — допытывалась Наташа.
— Он утверждал, что в некоторых местах под слоем песков находятся огромные запасы льда и снега. Их можно растопить, тогда воды нам хватит еще на много тысяч лет.
— И что же сделали жрецы? — с волнением спросил Владимир.
Старик грустно улыбнулся.
— Несчастного доставили в замок Великого жреца, и больше его никто никогда не видел…
Установилось молчание. Наташа глядела на старого Ну блестящими от волнения глазами.
— Скажи мне, отец, — тихо произнесла она, — не сохранило ли предание каких-нибудь намеков на то, где это место, как его найти?
Простой вопрос вызвал неожиданную реакцию. Старик изменился в лице, махнул рукой и замолчал. Космонавты поняли, что здесь есть особые обстоятельства, и не допытывались.
Прошло еще около часа. Беседа продолжалась, но уже не касалась вопроса о воде. И вдруг совсем неожиданно старый Ну произнес:
— Я не все рассказал, дети мои. Но час мой близок, и тяжело хранить тайну… Быть может, пройдет еще немного дней, и я унесу ее в могилу, а народ Анта имеет право знать! Слушайте. Безумный пророк не был одинок. Еще в те годы, когда он беспрепятственно ходил из города в город, был молод и хорош собой, случилось, как должно случиться, — он полюбил и женился. Вскоре появился сын… — Здесь дребезжащий, но довольно громкий голос старика превратился в тихий, еле слышный шепот: — То был один из моих предков. И тайна безумца сохранилась, переходя от отца к сыну, от деда к внуку, через старших детей в наших семьях. Жрецы узнали это. Спустя сто лет после того как пророк исчез в темнице, пришел приказ казнить все наше племя и в корне погасить все разговоры. В живых чудом остался какой-то мой далекий прадед. Он бежал, и вот с тех пор его потомки скрываются в песках пустыни. Конечно, мы сменили имя, но каждый раз перед смертью старший в роде из уст в уста передает древнюю легенду.
— Ты знаешь это место? — Наташа вскочила и устремила горящий взгляд на старого марсианина. — Скажи, ведь это нужно для всего народа Анта!
— Я вам верю, — чуть слышно отозвался старец, пугливо озираясь по сторонам. — Так слушайте…
Грохот близкого взрыва прервал его слова. Стены башни задрожали.
— Где же, говори?! — требовала Наташа. Лицо старика исказилось от страха.
— Боги! — прошептал он. — Боги узнали, что я готов поведать тайну чужеземцам… Нельзя!..
— Какие боги! — закричал Владимир. — Это просто люди! Где они?
Он кинулся к дверям, едва успев натянуть маску. Наташа последовала за ним. Ураган бушевал, сплошная туча красной пыли поглотила космонавтов, слепила их, ветер сбивал с ног. Сначала ничего нельзя было разобрать, потом в просвете, возникшем в вихре песка, вдалеке блеснул огонь. Среди пустыни что-то горело.
— Вездеход! — догадался Владимир. — Они подорвали и сожгли вездеход! Бежим!
Взявшись за руки, собирая все силы, чтобы противостоять буре, они двинулись к пламени.
Да! Это был вездеход. Взрыв уничтожил машину. Кабина валялась в стороне. Аккумуляторы превратились в мусор, двигатель, сорванный с рамы, стал бесформенной грудой металла. Огонь лизал остатки одежды, пищи — всего, что могло гореть.
Удрученные происшествием, возвращались Наташа и Владимир к старой башне, где был теперь их приют.
— Ничего! — утешала Наташа. — Мы потеряли вездеход, зато узнаем тайну…
Но их ожидало новое несчастье. Старый Ну лежал на полу в луже крови. Тайна, которую он хотел открыть, ушла вместе с ним.
А Владимир, привыкший к быстроте, гнал машину по замерзшей равнине на предельной скорости. Вездеход иногда вздрагивал на ухабах, кабина мягко покачивалась на упругих рессорах.
Было далеко за полдень, когда Владимир устал и потребовал сделать привал. Они остановили машину и вышли, чтобы размяться после долгого сидения. Среди песков повсюду торчали угловатые обломки скал. Их некогда острые грани были обточены ветрами, сглажены и округлены.
Решили согреть чай, чтобы пополнить обед, заключенный в термосе и пока горячий. Дул ветер, и костер пришлось разводить между крупными камнями. Пока Владимир собирал сухие ветки голубого кустарника и разводил огонь, Наташа бродила вокруг, рассматривая местность. Ветры дули здесь преимущественно в одном направлении — с востока на запад, подолгу и упорно. Они обточили камни, придали им некую общую схему: пологий склон, обращенный к востоку против ветра, и крутой обрыв на запад. Пески лежали волнами, схваченные морозом. Местами среди камней они скапливались большими массами вроде барханов — неотъемлемой части пейзажа земных пустынь. Кое-где, наоборот, пески не задерживались, а уносились дальше, обнажая коренную породу.
Владимир следил за огнем, но временами поглядывал и на Наташу. Она отходила все дальше и дальше, то и дело наклоняясь и разглядывая почву. Чай закипел скоро. Владимир хотел позвать жену, но она уже спешила обратно, явно взволнованная.
— Володя! — еще издали кричала она. — Володя, смотри, какая находка!
Голос ее был чуть слышен в разреженной атмосфере, но выражение лица говорило о сильном волнении. Наташа бросила к ногам Владимира порядочную глыбу светло-серого камня.
— Что это? — спросил Владимир.
— Вспомни хорошенько!
— Серая плошка! Осадочные породы?
— Вот именно, — подтвердила Наташа. — И мы с тобой развели костер не где-нибудь, а на берегу бывшего моря. Оглянись кругом и подумай.
Теперь и в глазах Владимира ландшафт приобрел иное содержание. На месте холодной песчаной пустыни, усеянной обломками скал, он живо представил себе прибрежную зону мелководного моря, где древний ил медленно осаждался на коренные породы, еще прежде изъеденные ветром.
По мере того как Наташа рассказывала, совершенно отчетливо развертывалась картина длительной эволюции поверхности Марса в этом месте.
Вот самые древние периоды, когда здесь лежали сплошной массой застывшие потоки лавы. Из нее и создалась основная порода, содержащая железо. Шли века, из них складывались тысячи и миллионы лет. Кислород атмосферы окислял изверженные породы, придав им красно-бурый оттенок. Ветры, влага, разогревание голых скал под лучами Солнца и быстрое охлаждение по ночам вызвали их растрескивание, разрушение. Первичный монолит разделяло? на глыбы разных размеров и форм. Струи песка, проносясь между осколками, истирали, шлифовали их, придавали камням самую затейливую форму. Одновременно происходило медленное опускание материка. Во впадине собиралась вода, которой еще была богата атмосфера Марса. Так возникло мелководное море, где постепенно развивалась органическая жизнь. Растительные и животные остатки опускались на дно, миллиметр за миллиметром нарастал их слой. Каменные рифы, созданные из первичных пород, испытывали удары морских волн, которые по-своему изменяли формы камня. Затем?.. Затем наступили холода, море замерзло.
— Трагизм положения в том, что бывшее море мы с тобой нашли, но воды в нем не осталось, — с грустью признала Наташа. — Снег и лед здесь безусловно были, но испарились… Ведь в условиях весьма низкого атмосферного давления может происходить так называемая сублимация, или возгонка снега и льда, то есть превращение в пар, минуя жидкую фазу. Так получается, например, с сухим льдом, который испаряется без таяния. И вот, мой друг, здешнее море испарилось, не оставив нам ни грамма льда!
В тоне, каким были сказаны эти слова, звучала ирония, но по существу Наташа была сильно обескуражена. Теория оправдалась в ее первой части, но результат получился непредвиденный.
За разговорами оба путешественника забыли про огонь, но он напомнил о себе сам. Резкий порыв ветра опрокинул чайник. Вода разлилась, и пар окутал костер. В воздухе вдруг потемнело. Владимир и Наташа оглянулись и замерли от неожиданности.
Небо изменило свой цвет. Страшная багровая туча поднималась из-за горизонта. Она с каждой секундой все росла и надвигалась с ужасающей быстротой. Атмосферное давление, и без того низкое, катастрофически упало, воздуха не хватало, дышать стало трудно.
— Скорей в кабину! — Владимир тащил за собой Наташу. Прочь отсюда!
Со всех ног они бросились к вездеходу и захлопнули за собой дверцу. Наконец можно было вздохнуть с облегчением: внутри кабины, как и в других помещениях, предназначенных для космонавтов, поддерживалось давление выше обычного.
Главная опасность как будто миновала, но радость была преждевременной. Владимир включил двигатель, желая поскорее покинуть это место, но он не работал! По неизвестной причине в аккумуляторах иссякли запасы энергии. Пока Владимир пытался понять, что случилось, возникла новая опасность. Внезапно с громким треском лопнули оконные пластины, и холодный ветер, несущий мириады песчинок, ворвался в кабину. Тонкие листы прозрачного материала, заменявшие стекла, не выдержали резкой разницы давления внутри кабины и снаружи. Вездеход перестал быть защитой, и космонавты очутились лицом к лицу со стихией.
— Кислородные приборы! — закричал Владимир, но Наташа уже выхватила маски, одну надела на себя, другую протянула мужу.
Все произошло в течение каких-нибудь двух минут. Опытный космический пилот никогда не был трусом, но и не ошибался в оценке опасности. Он понял, что налетевший вихрь неминуемо похоронит вездеход под грудой песка, который проникнет и внутрь. Кабина превратится в могилу… Что же делать?
С высоты вездехода было видно дальше, чем снизу. Острые глаза Владимира обнаружили впереди, в той стороне, откуда катилась буря, небольшое каменное сооружение. Оно походило на башенку, через которую космонавты проникли в трубу водоотводного канала, когда направлялись в замок Ассора. План действий возник мгновенно.
— За мной! — бросил Владимир Наташе и кинулся к выходу. По пути он сунул в карман небольшой электрический фонарик и фляжку с вином.
Ураган уже налетел. Песчаные вихри крутились везде. Мелкая пыль висела в воздухе, пылевая завеса окутала все вокруг. Дневной свет померк, но за плечами у космонавтов висели кислородные приборы. Маски закрывали все лицо и хорошо защищали глаза.
Несомненно, сравнительно слабые марсиане не смогли бы противостоять ветрам такой силы, но хорошо тренированные и физически более сильные космонавты были в состоянии бороться со стихией.
Согнувшись, почти ничего не видя, Владимир упрямо шел вперед, стараясь не сбиваться с намеченного направления. Правой рукой он крепко держал Наташу. Красная мгла ослепляла, ветер валил с ног, песок проникал внутрь комбинезона, но люди продолжали идти.
И вот настал момент, когда совсем близко, метрах в двух, среди крутящегося песка показалась приземистая круглая башенка. Ее крышу давно сорвал ураган, каменные стены местами развалились, дверь еще держалась, но потеряла свое значение, так как рядом зияла брешь. Здесь и укрылись путешественники. Теперь между людьми и ветром была преграда: можно было перевести дух и осмотреться.
На полу лежала огромная куча песка, но где-то здесь должен был быть люк. Ведь такие башенки ставились над входами в водоводы. Космонавты знали это. Руками они принялись разгребать песок. Вскоре среди каменного пола показалась тяжелая крышка люка. В центре находилось кольцо. Владимир ухватился, напряг все силы, но металлический диск даже не шелохнулся. Еще попытка — тот же результат. Лицо Владимира побагровело от напряжения, но крышка оставалась неподвижной.
Надо было что-то придумать. Владимир перевел дух. Ураган бесновался. По собственному опыту люди знали, что бури на Марсе длятся многими часами, иногда даже сутками. Песок проникал внутрь башенки через каждую щель. На крышке люка уже начала образовываться новая груда.
— Крышка заржавела, — сказала Наташа. — Попробуем отбить.
Она взяла большой камень — обломок от стены — и принялась отчаянно колотить по крышке и краям люка. Владимир осмотрелся, стараясь найти рычаг. Железная решетка загораживала высокое и узкое окно, ее перекладины были закреплены цементом. Владимир подошел и попробовал. На первый взгляд задача казалась непосильной. Он взялся за средний прут, уперся ногами в стенку и принялся раскачивать решетку, она не поддавалась. Тогда на помощь пришла Наташа. Вдвоем, строго ритмично, они упорно раскачивали упрямую сталь. Решетка сперва изогнулась, а затем выскочила из гнезд. Теперь у них имелись рычаги. Несмотря на жестокий мороз, крупные капли пота текли по лицу Владимира.
Переведя дух, путешественники приступили к главному. Рычаги удалось просунуть в кольцо люка и общими усилиями раскачать упрямую крышку. Открылось черное отверстие. Фонарик пригодился: в его свете стало видно сухое дно колодца, представлявшее собой нижнюю часть каменной трубы.
Без долгих размышлений Владимир подхватил Наташу и осторожно опустил в люк, затем спрыгнул сам и задвинул крышку. Теперь буря была не страшна. В обе стороны уходила длинная бетонная труба, достаточно высокая, чтобы идти в полусогнутом положении.
— Куда мы попали? — спросила Наташа.
— Сейчас разберемся.
Сидя на корточках, астронавты разложили карту. Через равнину Эфиопис на границе с областью Элизиум проходила черная нить канала, носящего на земных картах имя Антеус, в честь героя, который черпал свою силу из недр матери Земли.
Решили идти налево, то есть к северу, до тех пор, пока следующий колодец не позволит выбраться наверх, если буря прекратится, или же идти дальше, если погода не улучшится… Оставаться на месте не имело смысла, так как ураган обязательно насыплет сверху большую груду песка и отрыть люк изнутри все равно будет невозможно.
Рассудив так и зная, что колодец отстоит от соседнего не дальше чем на один—два километра, космонавты двинулись в поход. Несколько глотков вина из фляжки подбодрили их, а главное, позволили освободиться от песка, который проник в рот и противно хрустел на зубах.
Владимир и Наташа побрели по темной низкой трубе. Уже Давно не текла здесь вода. Расстояние в 2 тысячи метров на поверхности кажется незначительным. Иное дело идти ощупью, согнувшись в три погибели, в тесной каменной трубе. Фонарь зажигали изредка: батарея была рассчитана на ограниченный срок, а никто не знал, когда снова можно будет увидеть дневной свет. Шли долго. Чтобы не потерять представление о расстоянии, Владимир про себя считал шаги.
Безмолвие и мрак царили здесь. Не было даже шороха, обычно слышного по ночам в самых пустых помещениях. Звуки человеческих шагов раздавались отчетливо и гулко.
Владимир отсчитал 685 шагов, когда гром близкого взрыва потряс воздух и почти оглушил путников. Во мраке тоннеля после абсолютного безмолвия внезапный грохот показался особенно сильным и неожиданным.
— Что это? — упавшим голосом прошептала Наташа, инстинктивно хватая за руку мужа.
— Конечно, взрыв, — сквозь зубы процедил Владимир. — Хорошо, что мы пошли налево. Кто-то ошибся в расчетах…
— Ты думаешь, это не случайно?
— Здесь не было никого по меньшей мере сотню лет. Стоило появиться нам, как раздается взрыв… Удивительное совпадение!
— Но ведь кругом пустыня. Мы никого не видели.
— Зато нас видели…
— Что делать?
— Идти вперед, но осторожно, и быть готовыми ко всему.
— Мы безоружны.
— Пока у меня свободны руки, я не считаю себя беззащитным.
Крадучись, рассчитывая каждый шаг, поминутно останавливаясь и прислушиваясь, они продолжали идти вперед. Когда, по расчетам Владимира, прошли тысячу метров, зажгли фонарь. Над головой был сплошной бетон, безо всякого намека на выход. Пришлось идти дальше. Никаких подозрительных звуков не возникало в тишине. Еще через пятьсот метров снова зажгли фонарь. Неподалеку виднелось черное отверстие вертикального колодца. Металлические скобы, вбитые в стенки, создавали подобие лестницы.
— Смотри, — прошептала Наташа, — по ним спускались!
Старые скобы посредине были чисты от ржавчины и даже блестели.
— Над нами, должно быть, башня, где живет сторож, — тихо произнес Владимир. — По-видимому, он часто спускается сюда. Кто бы он ни был, можно просить приюта. Но осторожно! Ты подожди внизу, а я попробую подняться.
«Возможно, — подумал Владимир, — у меня хватит сил вырвать замок. Но что дальше? В башне сидит сторож — во время бури незачем выходить наружу. Как он будет себя вести, если крышка люка внезапно откроется и в ней появится голова неизвестного существа? Каждый часовой, поставленный на пост, а сторож тот же часовой, обязан принять меры и пустить в ход оружие… К чему с самого начала ставить себя в положение врага? Если же постучать, кто знает, друг или враг окажется наверху? Ведь кто-то произвел взрыв — быть может, тот же сторож… Вполне вероятное предположение. Кстати, оно сразу объясняет, почему никого из преследователей не было видно враг еще раньше был здесь и ждал появления космонавтов».
Однако последнее предположение Владимир отбросил: никто не мог заранее предвидеть, что буря застигнет космонавтов и они останутся здесь. Поэтому, подумав, он принял решение идти по пути мира и постучал. Ответом было молчание. Еще стук — резкий и продолжительный. Звуки разнеслись по тоннелю водостока и замерли вдали. Никакого ответа…
Владимир принялся барабанить что есть сил. Тогда над головой послышался скрип ключей. Замок щелкнул, и крышка медленно поднялась.
Старый морщинистый марсианин в бедной, местами порванной одежде глядел вниз. На его черном лице не отражалось никакого волнения и даже простого любопытства. Он смотрел на Владимира спокойно, как будто на соседа, постучавшего в дверь.
— Прости, сын мой, — сказал он глухим старческим голосом, — я выходил наружу, но годы мои велики, сил уже мало, и тебе пришлось ждать. Выходи!
Владимир выбрался наверх и поднял обе руки вверх, приветствуя старика по обычаю Анта.
— Я не один, отец. Со мной женщина.
— Пускай войдет. Старый Ну никому не откажет в приюте.
Наташа легко поднялась по ступенькам и вышла из колодца.
— Садитесь, дети мои, — суетился старик. — Много лет я не видел такого урагана. Садитесь. У меня нет ничего, кроме кувшина воды и запаса овощей… Что делать?.. Никто уже не помнит старого Ну, он никому не нужен. Только из милости мне доставляют воду и немного пищи. Сейчас я разведу огонь.
В башне было холодно. Ветер за стеной плакал и стонал по-прежнему. Сквозь маленькие окна проникал тусклый красный свет. В помещении стоял полумрак. Не сразу удалось рассмотреть бедное убранство жилища: кривую кровать в углу, примитивный очаг, рядом несколько глиняных и железных сосудов, стол к низенький стул. Больше ничего.
— Не нужно, отец, не трудись, — остановил его Владимир. Мы недавно ели, а вода у нас есть с собой. И не только вода. Попробуй!
Он протянул старику маленькую фляжку. Тот охотно выпил.
— Благодарю тебя, — произнес он с довольной улыбкой. Давно старый сторож не пробовал такого хорошего вина. Но здесь холодно, а я еще не забыл долг гостеприимства.
И старик принялся хлопотать около очага.
Скоро вспыхнуло пламя — жесткий кустарник горел хорошо. У сторожа нашлись овощи. Наташа успела захватить немного продуктов, когда выбегала из кабины. Общими усилиями приготовили похлебку и с аппетитом принялись за обед.
Старый Ну, увидев космонавтов, сперва не удивился, но теперь любопытство светилось в его подслеповатых глазах. Любой посетитель — событие для такого отшельника, ведущего одинокую жизнь среди пустыни. А сейчас под кровом сторожа оказались пришельцы из другого мира, которых старик никогда не видел. Легко понять, как он стремился узнать, почему очутились в этих краях удивительные существа, прибывшие со Звезды Тот.
Искреннее радушие старика невольно подкупало. Ураган продолжал бушевать, ничто не предвещало его близкого окончания.
Сидя на полу, потому что мебели не было, и помешивая тлеющие угли в очаге, Наташа рассказала, зачем они прибыли в страну Ант и как ей хочется найти запасы льда. Она твердо верила, что эти запасы есть.
Старый Ну выслушал, глядя на огонь потускневшими глазами, и сказал в ответ:
— Давно-давно, тысячи лет назад, народы Анта поняли, что воды — основы жизни — у них мало. Мудрейшие из мудрых — святые служители церкви — смотрели далеко вперед: великие боги открыли им сокровенные тайны жизни и научили видеть сквозь толщу лет. Великий жрец, по имени Манья-Хор, живший несколько тысяч лет назад, уже в те времена предвидел тяжелые годы, когда угроза жажды нависнет над несчастными народами Анта. Он завещал беречь запасы влаги, разумно ее расходовать, заботясь не только о детях и внуках, но и о далеких потомках. По его настоянию и были начаты работы по сооружению каналов. Прошли века. Густая сеть огромных водоводов покрыла планету. По зимам запасы льда и снега создавались на полюсах, летом они таяли, и круглый год с севера или с юга живительные струи драгоценной влаги текли на поля и луга, поступали в города, утоляли жажду многочисленного населения. Но рождались все новые и новые поколения, воды требовалось все больше, а количество ее в природе не увеличивалось. Поля стали на глазах превращаться в пустыни. Пришла в упадок древняя страна. «То воля богов, — сказали мудрецы. — Божественной рукой начертаны пределы, дальше которых не должно быть людей на свете, ибо сама природа ограничивает возможности их размножения». Тогда явился человек, прозванный безумным пророком. Никто не знал, когда и где он родился. Известно лишь одно: мальчишкой он убежал из дома и более тридцати лет скитался неизвестно где. Пришел он здоровым и сильным мужем, но скоро стали говорить, что боги отняли у него разум. Он приходил без зова в дома простых людей, собирал народ на площадях и вел безумные речи. Он утверждал, что всемогущие боги Анта не существующих придумали жрецы. Он заявлял, что в нашем мире вполне довольно благ для каждого и вовсе незачем ограничивать размножение. Наоборот, — внушал народу этот безумец, — чем больше людей живет на свете, тем легче жить, потому что каждый создает своим трудом больше, чем требуется ему самому. Значит, чем больше людей, тем скорее возрастет излишек. Совсем безумные мысли высказывал этот несчастный. Над ним смеялись. Не раз бедняга сидел в тюрьме, но, выйдя из темницы, снова принимался за старое. И вот однажды какой-то ученый жрец, завидя его на площади и желая посрамить перед народом, спросил самозванного пророка: «Послушай, ты, мудрец, откуда можно взять воду для полей, если народы Анта будут беспредельно размножаться?» В ответ на это сумасшедший начал говорить такое, что все увидели, насколько он безумен…
— Что же рассказал этот несчастный? — спросила Наташа.
— Он начал рассказывать, будто, скитаясь по пустыням, нашел место, где земля, растрескавшись от мороза или от других причин, образовала глубокую щель. Какой-то бес заставил беднягу, неизвестно для чего, просто ради любопытства, спуститься вниз. Нелегко это было. Безумец поранил себе руки и ноги, порвал одежду, но в конце концов очутился на дне пропасти. А дальше, пробираясь по камням, он шел, по его словам, еще несколько часов и наконец увидел перед собой удивительную картину. Оба склона глубокого ущелья состояли из ослепительно белого, местами прозрачного, как бриллиант, камня. И там, где камень, будучи прозрачным, позволял видеть, что находится внутри, глазам бездомного бродяги предстали невиданные чудовища. Как будто сами демоны, населяющие страны Арасвага, скопились тут в несметном количестве. Сумасшедший оцепенел от страха и бросился бежать, но на память захватил с собою большой бриллиант. Когда же он после невероятных страданий выбрался наверх и разглядел камень при свете Солнца, — он растаял у него в руках, ибо представлял собой кусок простого льда…
— Как же объяснил такое чудо этот сумасшедший? — допытывалась Наташа.
— Он утверждал, что в некоторых местах под слоем песков находятся огромные запасы льда и снега. Их можно растопить, тогда воды нам хватит еще на много тысяч лет.
— И что же сделали жрецы? — с волнением спросил Владимир.
Старик грустно улыбнулся.
— Несчастного доставили в замок Великого жреца, и больше его никто никогда не видел…
Установилось молчание. Наташа глядела на старого Ну блестящими от волнения глазами.
— Скажи мне, отец, — тихо произнесла она, — не сохранило ли предание каких-нибудь намеков на то, где это место, как его найти?
Простой вопрос вызвал неожиданную реакцию. Старик изменился в лице, махнул рукой и замолчал. Космонавты поняли, что здесь есть особые обстоятельства, и не допытывались.
Прошло еще около часа. Беседа продолжалась, но уже не касалась вопроса о воде. И вдруг совсем неожиданно старый Ну произнес:
— Я не все рассказал, дети мои. Но час мой близок, и тяжело хранить тайну… Быть может, пройдет еще немного дней, и я унесу ее в могилу, а народ Анта имеет право знать! Слушайте. Безумный пророк не был одинок. Еще в те годы, когда он беспрепятственно ходил из города в город, был молод и хорош собой, случилось, как должно случиться, — он полюбил и женился. Вскоре появился сын… — Здесь дребезжащий, но довольно громкий голос старика превратился в тихий, еле слышный шепот: — То был один из моих предков. И тайна безумца сохранилась, переходя от отца к сыну, от деда к внуку, через старших детей в наших семьях. Жрецы узнали это. Спустя сто лет после того как пророк исчез в темнице, пришел приказ казнить все наше племя и в корне погасить все разговоры. В живых чудом остался какой-то мой далекий прадед. Он бежал, и вот с тех пор его потомки скрываются в песках пустыни. Конечно, мы сменили имя, но каждый раз перед смертью старший в роде из уст в уста передает древнюю легенду.
— Ты знаешь это место? — Наташа вскочила и устремила горящий взгляд на старого марсианина. — Скажи, ведь это нужно для всего народа Анта!
— Я вам верю, — чуть слышно отозвался старец, пугливо озираясь по сторонам. — Так слушайте…
Грохот близкого взрыва прервал его слова. Стены башни задрожали.
— Где же, говори?! — требовала Наташа. Лицо старика исказилось от страха.
— Боги! — прошептал он. — Боги узнали, что я готов поведать тайну чужеземцам… Нельзя!..
— Какие боги! — закричал Владимир. — Это просто люди! Где они?
Он кинулся к дверям, едва успев натянуть маску. Наташа последовала за ним. Ураган бушевал, сплошная туча красной пыли поглотила космонавтов, слепила их, ветер сбивал с ног. Сначала ничего нельзя было разобрать, потом в просвете, возникшем в вихре песка, вдалеке блеснул огонь. Среди пустыни что-то горело.
— Вездеход! — догадался Владимир. — Они подорвали и сожгли вездеход! Бежим!
Взявшись за руки, собирая все силы, чтобы противостоять буре, они двинулись к пламени.
Да! Это был вездеход. Взрыв уничтожил машину. Кабина валялась в стороне. Аккумуляторы превратились в мусор, двигатель, сорванный с рамы, стал бесформенной грудой металла. Огонь лизал остатки одежды, пищи — всего, что могло гореть.
Удрученные происшествием, возвращались Наташа и Владимир к старой башне, где был теперь их приют.
— Ничего! — утешала Наташа. — Мы потеряли вездеход, зато узнаем тайну…
Но их ожидало новое несчастье. Старый Ну лежал на полу в луже крови. Тайна, которую он хотел открыть, ушла вместе с ним.