Страница:
Мужичонка между тем допил банку и бросил ее в сторону мусорного бака.
– Что ты хотел у меня узнать? – Тут же деловито спросил он. – Ведь для этого ты меня тут угощаешь?
Максим был просто ошарашен разительной переменой – перед ним стоял совершенно нормальный мужик, ну разве что чуть грязноватый, и спрашивал разумные вещи.
– Вы понимаете, – Максим сразу перешел на вы. – Мне нужна моя знакомая, с которой я учился в институте – она проживает в квартире восемьдесят шесть, я звоню, а никто не открывает. Вы не знаете, когда она бывает дома?
– Что-то ты не то говоришь, приятель, нету там никакой знакомой.
– Как это нету? Вот адрес. – И он протянул бумажку на которой сам же и написал этот адрес.
– Ну и что? Можно написать что угодно. – С достоинством ответил маленький мужичок и закурил сигарету, подаренную только что Максимом. – Нету и все. И никогда не было.
– Как это? – Максим не ожидал такого поворота. – Куда же она девалась?
– А никуда. Потому что там живет старуха, вряд ли она твоя сокурсница. Уж если она и училась когда, то наверно в институте благородных девиц, где-нибудь до семнадцатого года.
Такой поворот явно не устраивал Максима. Может быть, что-то коллега из органов напутал с адресом? Видя, что Максима такой ответ расстроил, мужичонка, вспомнив, как этот человек только что угощал его джином, смилостивился:
– Да ты сходи в домоуправление, оно вон в том доме, правда, уже половина шестого, вряд ли там кто будет, но может тебе и посчастливится, застанешь кого-нибудь.
Максиму действительно посчастливилось – в одной из комнат за столом сидела хмурая женщина и торопливо дописывала что-то в журнал.
– Вам кого? – Неприветливо спросила она, не подымая головы.
– Вас. – Максим постарался ей понравиться, вовремя заметив обручальное колько на левой руке, как носят вдовы и разведенные, и ему это удалось.
– И что же вы от меня хотите? – Женщина подняла голову и с интересом поглядела на него.
– У меня есть адрес моей старой сокурсницы – я не видел ее много лет – и вот решил исправить положение и навестить. По делу. Исключительно по делу, – поспешно добавил он, видя как с лица женщины сходит интерес. – Знаете, ищу одну женщину, а мне говорят, что в нужной мне квартире проживает какая-то старуха. – И пояснил, в чем собственно его проблема.
– Давайте ваш адрес. – Строго потребовала женщина. С этими словами она встала и подошла к застекленному шкафу и вытащила один из потрепанных журналов. Сверяясь с бумажкой, на которой был записан адрес Варвары, она раскрыла журнал на нужной странице.
– Вы знаете, ваша дама действительно прописана здесь, но она, видимо, проживает где-то в центре. Так часто бывает. – Добавила женщина, протягивая Максиму его бумажку с адресом.
– И как это понимать?
– Очень просто. Скорее всего, бабка из восемьдесят шестой ту квартиру – в центре – приватизировала и завещала вашей дамочке. Вот та и живет по ее адресу.
– А как же эта квартира? – Глупо спросил Максим.
– И эта тоже принадлежит все той же даме, что указана в бумажке.
– А так разве можно – две квартиры?
– Теперь все можно. Я правда, бухгалтер, а не юрист, но думаю, что никаких нарушений тут нет. Одна квартира ее собственная, а другая – подаренная по завещанию. По моему все сейчас так делают. А бабке этой скоро сто лет в обед – куда ж она квартиру то денет, не с собой же в могилу? – Глубокомысленно ответила женщина и сунула журнал в ячейку шкафа.
– И у вас две квартиры? – Сам не зная зачем, спросил Максим.
– Нет. – С грустью ответила женщина. – У меня и эту отсудили мужнины дети после его смерти. Я хоть с ним и расписана была, да не прописана в квартире – все хитрим, – добавила она, – а потом с носом остаемся.
– А где бабка? – Максим попробовал направить разговор в нужное русло.
– По моему этой бабке я самолично выписывала путевку в дом отдыха ветеранов. – Она взяла еще один журнал у себя со стола и повела пальцем по строчкам. – Вот. Льготная путевка. Вам адрес сказать?
– Дайте, если не трудно.
И с адресом в кармане Максим вышел из домоуправления, не забыв горячо поблагодарить женщину.
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
– Что ты хотел у меня узнать? – Тут же деловито спросил он. – Ведь для этого ты меня тут угощаешь?
Максим был просто ошарашен разительной переменой – перед ним стоял совершенно нормальный мужик, ну разве что чуть грязноватый, и спрашивал разумные вещи.
– Вы понимаете, – Максим сразу перешел на вы. – Мне нужна моя знакомая, с которой я учился в институте – она проживает в квартире восемьдесят шесть, я звоню, а никто не открывает. Вы не знаете, когда она бывает дома?
– Что-то ты не то говоришь, приятель, нету там никакой знакомой.
– Как это нету? Вот адрес. – И он протянул бумажку на которой сам же и написал этот адрес.
– Ну и что? Можно написать что угодно. – С достоинством ответил маленький мужичок и закурил сигарету, подаренную только что Максимом. – Нету и все. И никогда не было.
– Как это? – Максим не ожидал такого поворота. – Куда же она девалась?
– А никуда. Потому что там живет старуха, вряд ли она твоя сокурсница. Уж если она и училась когда, то наверно в институте благородных девиц, где-нибудь до семнадцатого года.
Такой поворот явно не устраивал Максима. Может быть, что-то коллега из органов напутал с адресом? Видя, что Максима такой ответ расстроил, мужичонка, вспомнив, как этот человек только что угощал его джином, смилостивился:
– Да ты сходи в домоуправление, оно вон в том доме, правда, уже половина шестого, вряд ли там кто будет, но может тебе и посчастливится, застанешь кого-нибудь.
Максиму действительно посчастливилось – в одной из комнат за столом сидела хмурая женщина и торопливо дописывала что-то в журнал.
– Вам кого? – Неприветливо спросила она, не подымая головы.
– Вас. – Максим постарался ей понравиться, вовремя заметив обручальное колько на левой руке, как носят вдовы и разведенные, и ему это удалось.
– И что же вы от меня хотите? – Женщина подняла голову и с интересом поглядела на него.
– У меня есть адрес моей старой сокурсницы – я не видел ее много лет – и вот решил исправить положение и навестить. По делу. Исключительно по делу, – поспешно добавил он, видя как с лица женщины сходит интерес. – Знаете, ищу одну женщину, а мне говорят, что в нужной мне квартире проживает какая-то старуха. – И пояснил, в чем собственно его проблема.
– Давайте ваш адрес. – Строго потребовала женщина. С этими словами она встала и подошла к застекленному шкафу и вытащила один из потрепанных журналов. Сверяясь с бумажкой, на которой был записан адрес Варвары, она раскрыла журнал на нужной странице.
– Вы знаете, ваша дама действительно прописана здесь, но она, видимо, проживает где-то в центре. Так часто бывает. – Добавила женщина, протягивая Максиму его бумажку с адресом.
– И как это понимать?
– Очень просто. Скорее всего, бабка из восемьдесят шестой ту квартиру – в центре – приватизировала и завещала вашей дамочке. Вот та и живет по ее адресу.
– А как же эта квартира? – Глупо спросил Максим.
– И эта тоже принадлежит все той же даме, что указана в бумажке.
– А так разве можно – две квартиры?
– Теперь все можно. Я правда, бухгалтер, а не юрист, но думаю, что никаких нарушений тут нет. Одна квартира ее собственная, а другая – подаренная по завещанию. По моему все сейчас так делают. А бабке этой скоро сто лет в обед – куда ж она квартиру то денет, не с собой же в могилу? – Глубокомысленно ответила женщина и сунула журнал в ячейку шкафа.
– И у вас две квартиры? – Сам не зная зачем, спросил Максим.
– Нет. – С грустью ответила женщина. – У меня и эту отсудили мужнины дети после его смерти. Я хоть с ним и расписана была, да не прописана в квартире – все хитрим, – добавила она, – а потом с носом остаемся.
– А где бабка? – Максим попробовал направить разговор в нужное русло.
– По моему этой бабке я самолично выписывала путевку в дом отдыха ветеранов. – Она взяла еще один журнал у себя со стола и повела пальцем по строчкам. – Вот. Льготная путевка. Вам адрес сказать?
– Дайте, если не трудно.
И с адресом в кармане Максим вышел из домоуправления, не забыв горячо поблагодарить женщину.
* * *
Он хотел позвонить в агентство, чтобы распросить Клементию о звонках за весь день, но вспомнил, что у него нет мобильника. Что-то с этим надо делать, в который раз за день подумал он и взглянул на часы – Клементия как раз закрывает дверь, подумал он, садясь в машину.
Глава 28
КЛЕМЕНТИЯ, среда, 24 сентября
Утром у Клементии было неважное настроение, мама все не едет из своей заграницы, подруга забыла позвонить, как договаривались, да еще вот – «комиссар» пропал. Так что Клементия, не дозвонившись вчера своему начальнику и не дождавшись его на работе, чувствовала себя чрезвычайно скверно – она не знала, как будет объяснять ему свое позавчерашнее отсутствие. Ведь вряд ли он поверит, что она кого-то испугалась, поэтому и прогуляла весь оставшийся день. Это действительно неправдоподобно, думала Клементия, вспоминая недавнее событие, теперь кажущееся ей не странным, а самым обыкновенным.
Зато вчерашнее посещение фининспектора она не считала странным – пришел проверить правильность уплаты налогов. Вот только его мелкое хищение показалось Клементии верхом неприличия – надо же, увидел дуру-секретаршу и решил, что пропажу дискет она не заметит. А она только с виду дура, а внутри – самый настоящий сыщик. То, что она не сразу сообразила про дискеты и стала их искать, так это тоже правильно, надо же исключить всякие другие версии. Зато обыскала помещение и поставила этому прохвосту диагноз – виновен. Виновен в мелком хищении. Ух, воришка, погрозила пальцем Клементия невидимому фининспектору. Хотя, ему по должности положено быть вором, успокоила она себя. Ну если не вором, то уж взяточником, точно. Что, впрочем, одно и тоже.
Когда, наконец, Клементия собралась и вышла из дома, то было уже около восьми часов утра. В вестибюле метро она купила газету и два шоколадных батончика – себе и своему «комиссару» – к кофе. Она уже успела заметить, что ее начальник, как ни странно, любит сладости. Вообще-то Клементия не одобряла такую немужскую привычку, но в данном случае она сделала исключение из правил: пусть у «комиссара» будет еще одна слабость – она говорит о его великодушии. И она вошла в вагон электрички.
И конечно же развернула книгу.
Когда она уже подходила к зданию, в котором разместилось агентство «Аргус», то еще больше заторопилась – ей не хотелось, чтобы «комиссар» обнаружил, что она хронически опаздывает. Но его не было. Клементия успела вскипятить воду, выпить кофе, посидеть за компьютером (она усваивала его с необыкновенной легкостью, благодаря «комиссару» и учебнику), как зазвонил телефон. Она подняла трубку.
– Доброе утро, Клементия, – сказал знакомый голос «комиссара Мэгре», – что-то я тебе давно не видел, – продолжил он после ее сбивчивого ответа, – посиди сегодня целый день у телефона, постарайся не отлучаться, надеюсь, что ты не умрешь с голода?
– Не умру. У меня есть кофе, печенье, хлопья. А в холодильнике есть еще и сыр. Да, еще два шоколадных батончика – мне и вам. – Скороговоркой ответила девушка, радуясь, что полковник не требует от нее строго отчета о понедельнике. – Вам кто-то должен позвонить?
– Да. Я жду очень важного звонка, но я не уверен, что это произойдет, но если тебе позвонит женщина и назовется Анной, ты помнишь о ком я говорю, то передай ей, что похороны сегодня в четырнадцать часов. Что же касается шоколадного батончика, то съешь его сама. – И Максим засмеялся.
– Я могу вам перезвонить, если такая женщина объявится.
– Некуда звонить. Я уже выехал из дома и звоню из автомата. Через час я сам тебе перезвоню. Кстати, почему ты не сообщила мне свой домашний телефон?
– Я все данные о себе занесла в компьютер. Кстати, к вам вчера приходил фининспектор. Он хотел узнать об уплате вами налогов. Я тут ему сморозила видно не то, что он так расстроился, что… – Клементия не успела договорить, потому что ее перебил Максим.
– Что? Что? Какой фининспектор – Евгения Васильевна? Маленькая, хромает на одну ногу?
– Ничего не хромает, и вообще, это не Евгения, а, скорее, Евгений. И знаете, он такой жлоб оказался – украл у меня коробку с дискетами.
– Какими дискетами? Они же в сейфе.
– Вы мне… когда приносили дискету с Анной, то поставили ее на полочку, коробку, то есть, поставили, там она и стоит, вернее стояла до вчерашнего дня.
– С Анной, говоришь? А ну – ка опиши мне этого твоего евгена.
– Не евген, а Евгений. Среднего роста, лицо обыкновенное, волосы, то ли темно-русые, то ли светло-русые, не помню… Глаза? Скорее, серые, но, может быть, зеленые… Честно говоря, я не смогла бы узнать его, если бы встретила в толпе – какой-то совершенно невзрачный тип. Я бы сказала даже – безликий. А что?
Но в это время в трубке раздался сигнал отбоя и Клементия повесила трубку.
Клементия спохватилась – с этим фининспектором, – она совершенно забыла спросить, а на каком же кладбище? Какие похороны? Кого хоронит полковник? Ничего, позвонит через час, тогда она все и уточнит, сама себя успокоила девушка.
Зато вчерашнее посещение фининспектора она не считала странным – пришел проверить правильность уплаты налогов. Вот только его мелкое хищение показалось Клементии верхом неприличия – надо же, увидел дуру-секретаршу и решил, что пропажу дискет она не заметит. А она только с виду дура, а внутри – самый настоящий сыщик. То, что она не сразу сообразила про дискеты и стала их искать, так это тоже правильно, надо же исключить всякие другие версии. Зато обыскала помещение и поставила этому прохвосту диагноз – виновен. Виновен в мелком хищении. Ух, воришка, погрозила пальцем Клементия невидимому фининспектору. Хотя, ему по должности положено быть вором, успокоила она себя. Ну если не вором, то уж взяточником, точно. Что, впрочем, одно и тоже.
Когда, наконец, Клементия собралась и вышла из дома, то было уже около восьми часов утра. В вестибюле метро она купила газету и два шоколадных батончика – себе и своему «комиссару» – к кофе. Она уже успела заметить, что ее начальник, как ни странно, любит сладости. Вообще-то Клементия не одобряла такую немужскую привычку, но в данном случае она сделала исключение из правил: пусть у «комиссара» будет еще одна слабость – она говорит о его великодушии. И она вошла в вагон электрички.
И конечно же развернула книгу.
ВТОРНИККлементия не стала больше читать, закрыла книжку и решительно двинулась к выходу.
Мы сидим в машине.
– Что происходит? – cпрашиваю я.
– Неужели ты не понимаешь – я влюблен.
Я выхожу из машины. Ночь. Льет дождь. Он выскакивает вслед за мной и торопливо целует.
– Ничего не меняется. Все по-прежнему.
Но я ухожу, не оборачиваясь. Он тихо едет вслед за мной и останавливает машину. Я же иду все быстрей.
– Никогда меня не слушай! – кричит он вслед.
Когда она уже подходила к зданию, в котором разместилось агентство «Аргус», то еще больше заторопилась – ей не хотелось, чтобы «комиссар» обнаружил, что она хронически опаздывает. Но его не было. Клементия успела вскипятить воду, выпить кофе, посидеть за компьютером (она усваивала его с необыкновенной легкостью, благодаря «комиссару» и учебнику), как зазвонил телефон. Она подняла трубку.
– Доброе утро, Клементия, – сказал знакомый голос «комиссара Мэгре», – что-то я тебе давно не видел, – продолжил он после ее сбивчивого ответа, – посиди сегодня целый день у телефона, постарайся не отлучаться, надеюсь, что ты не умрешь с голода?
– Не умру. У меня есть кофе, печенье, хлопья. А в холодильнике есть еще и сыр. Да, еще два шоколадных батончика – мне и вам. – Скороговоркой ответила девушка, радуясь, что полковник не требует от нее строго отчета о понедельнике. – Вам кто-то должен позвонить?
– Да. Я жду очень важного звонка, но я не уверен, что это произойдет, но если тебе позвонит женщина и назовется Анной, ты помнишь о ком я говорю, то передай ей, что похороны сегодня в четырнадцать часов. Что же касается шоколадного батончика, то съешь его сама. – И Максим засмеялся.
– Я могу вам перезвонить, если такая женщина объявится.
– Некуда звонить. Я уже выехал из дома и звоню из автомата. Через час я сам тебе перезвоню. Кстати, почему ты не сообщила мне свой домашний телефон?
– Я все данные о себе занесла в компьютер. Кстати, к вам вчера приходил фининспектор. Он хотел узнать об уплате вами налогов. Я тут ему сморозила видно не то, что он так расстроился, что… – Клементия не успела договорить, потому что ее перебил Максим.
– Что? Что? Какой фининспектор – Евгения Васильевна? Маленькая, хромает на одну ногу?
– Ничего не хромает, и вообще, это не Евгения, а, скорее, Евгений. И знаете, он такой жлоб оказался – украл у меня коробку с дискетами.
– Какими дискетами? Они же в сейфе.
– Вы мне… когда приносили дискету с Анной, то поставили ее на полочку, коробку, то есть, поставили, там она и стоит, вернее стояла до вчерашнего дня.
– С Анной, говоришь? А ну – ка опиши мне этого твоего евгена.
– Не евген, а Евгений. Среднего роста, лицо обыкновенное, волосы, то ли темно-русые, то ли светло-русые, не помню… Глаза? Скорее, серые, но, может быть, зеленые… Честно говоря, я не смогла бы узнать его, если бы встретила в толпе – какой-то совершенно невзрачный тип. Я бы сказала даже – безликий. А что?
Но в это время в трубке раздался сигнал отбоя и Клементия повесила трубку.
Клементия спохватилась – с этим фининспектором, – она совершенно забыла спросить, а на каком же кладбище? Какие похороны? Кого хоронит полковник? Ничего, позвонит через час, тогда она все и уточнит, сама себя успокоила девушка.
Глава 29
МАКСИМ, среда, 24 сентября
Как только Максим повесил трубку, то сразу вспомнил, что не догадался сообщить Клементии о кладбище, на котором будет захоронение. Но ничего, через час он позвонит опять, ну, действительно, не перезванивать же ему сию же минуту.
… Максим выехал из дома в пять утра, чтобы до похорон Варвары успеть вернуться в Москву. Еще вчера вечером, после неудачного поиска варвариной квартиры на Ясеневой и после разговора с женщиной из домоуправления, он решил не разыскивать эту старушку-родственницу – сегодня день похорон, а значит есть вероятность, что Анна все-таки придет на кладбище. Но утром ему не спалось и он решил все-таки съездить в дом отдыха ветеранов – быть может, таким образом он узнает у старухи что-то новое об Анне. Уже сидя в машине, он вспомнил о своей помощнице Клементии и удивился тому обстоятельству, как это он – профессионал – не удосужился узнать ее домашний телефон. Поэтому, доехав чуть ли не до места, где расположился дом отдыха ветеранов, он остановил машину у телефона-автомата и позвонил в агентство…
Переговорив наконец с Клементиной, Максим перестал волноваться из-за Анны – она обязательно позвонит. Но зато стал думать об этом странном воришке-инспекторе, который украл дискеты. И он поругал себя: сначала – за профессиональный ляп с Клементией и ее координатами, затем – за еще больший ляп с дискетами. Как он мог оставить информацию о своих клиентах прямо на полочке. Это все равно, что оставить папку с делом у себя на столе – читай, кому не лень. Да, слишком много он последнее время допускает промахов. Это все из-за его сегодняшней основной деятельности – обучение охранного персонала. Конечно, это хорошо оплачивается, но как теряется квалификация, в основном – притупляется чутье… С такими мыслями он и подъехал к территории дома отдыха ветеранов, огороженной высоким бетонным забором.
Он уже наметил ряд вопросов, которые он должен задать этой бабке с улицы Ясеневой, но каково же было его разочарование, когда он узнал, что большая часть ветеранов уехала на экскурсию и приедет только через два дня. И куда же их понесло – ветеранов этих? На этот вопрос последовал короткий ответ – в Печорский монастырь.
– О душе подумать пора, вот их и понесло. – Устало сообщила пожилая заведующая. – А вы уже второй за этот день, кто интересуется старушкой.
– И кто же ею еще интересовался, – удивился Максим.
– Да какой-то племянник.
– А как он выглядел? Кажется, у нее только племянница есть.
– Да такой, средненький, неприметный. У него еще плащ такой серый.
– А похож он на кого? Может с артистом каким схож?
– Нет, в артисты таких не берут – нефотогеничен, его даже описать не берусь, а уж кино… нет, в кино не сгодится такой. – Твердо закончила она свою речь.
И ему ничего не оставалось делать, как возвращаться в Москву.
… Максим выехал из дома в пять утра, чтобы до похорон Варвары успеть вернуться в Москву. Еще вчера вечером, после неудачного поиска варвариной квартиры на Ясеневой и после разговора с женщиной из домоуправления, он решил не разыскивать эту старушку-родственницу – сегодня день похорон, а значит есть вероятность, что Анна все-таки придет на кладбище. Но утром ему не спалось и он решил все-таки съездить в дом отдыха ветеранов – быть может, таким образом он узнает у старухи что-то новое об Анне. Уже сидя в машине, он вспомнил о своей помощнице Клементии и удивился тому обстоятельству, как это он – профессионал – не удосужился узнать ее домашний телефон. Поэтому, доехав чуть ли не до места, где расположился дом отдыха ветеранов, он остановил машину у телефона-автомата и позвонил в агентство…
Переговорив наконец с Клементиной, Максим перестал волноваться из-за Анны – она обязательно позвонит. Но зато стал думать об этом странном воришке-инспекторе, который украл дискеты. И он поругал себя: сначала – за профессиональный ляп с Клементией и ее координатами, затем – за еще больший ляп с дискетами. Как он мог оставить информацию о своих клиентах прямо на полочке. Это все равно, что оставить папку с делом у себя на столе – читай, кому не лень. Да, слишком много он последнее время допускает промахов. Это все из-за его сегодняшней основной деятельности – обучение охранного персонала. Конечно, это хорошо оплачивается, но как теряется квалификация, в основном – притупляется чутье… С такими мыслями он и подъехал к территории дома отдыха ветеранов, огороженной высоким бетонным забором.
Он уже наметил ряд вопросов, которые он должен задать этой бабке с улицы Ясеневой, но каково же было его разочарование, когда он узнал, что большая часть ветеранов уехала на экскурсию и приедет только через два дня. И куда же их понесло – ветеранов этих? На этот вопрос последовал короткий ответ – в Печорский монастырь.
– О душе подумать пора, вот их и понесло. – Устало сообщила пожилая заведующая. – А вы уже второй за этот день, кто интересуется старушкой.
– И кто же ею еще интересовался, – удивился Максим.
– Да какой-то племянник.
– А как он выглядел? Кажется, у нее только племянница есть.
– Да такой, средненький, неприметный. У него еще плащ такой серый.
– А похож он на кого? Может с артистом каким схож?
– Нет, в артисты таких не берут – нефотогеничен, его даже описать не берусь, а уж кино… нет, в кино не сгодится такой. – Твердо закончила она свою речь.
И ему ничего не оставалось делать, как возвращаться в Москву.
Глава 30
КЛЕМЕНТИЯ, среда, 24 сентября
Клементия весь день провела в агентстве. Она навела порядок на столе у «комиссара», потом на своем, попробовала на компьютере новую для нее операцию – соединяла два файла в один. Остальное время она решила посвятить себе лично – написать письмо подруге, живущей сейчас в Англии, набрать его на компьютере и распечатать – пусть та знает, как далеко продвинулась Клементия в своем профессиональном росте. Она выпила чаю, полистала Уголовный Кодекс – совершенно неинтересную книгу, – а потом почитала роман. До обеда было всего два звонка – один от «комиссара Мэгре», он хотел узнать об Анне, но Клементия сказала, что та так и не позвонила, другой звонок был, видимо, ошибочным – звонивший не назвал себя, а только странно посопел в трубку. Это Клементию немножечко рассмешило. Чуть позже она решила сделать перестановку и принялась двигать шкаф. На это ушло не меньше часа, но теперь Клементия осталась довольна – стало намного уютней. Теперь ее стол был отгорожен от стола «комиссара», правда, стала хуже видна и входная дверь. Тогда она перевесила зеркало – на свою стену, тем самым устранив недостаток обзора, вызванного перестановкой. Но только она уселась за компьютер, как дверь открылась и в агентство вошли двое. Сразу они не увидели Клементию, зато она видела их прекрасно. Оба казались совершенно одинаковыми – рост средний, у обоих невыразительные и совершенно незапоминающиеся черты лица. «Двойняшки» – так окрестила их Клементия. Ее поразил взгляд одного из вошедших – быстрый, жесткий и цепкий. Такому убить, что через порог плюнуть, подумала Клементия. И она была совсем недалека от истины…
… Когда зазвонил телефон, Клементия как раз пыталась привести в порядок оставшиеся бумаги – это выходило не очень хорошо, потому что нормальных – практически не осталось. «Комиссар» бумаги не жаловал – их было минимум, а те, что остались после ублюдков – можно было просто выбросить в мусорную корзинку. Клементия так и хотела сделать, но тут то и зазвонил телефон. Она подняла трубку – это был сам «комиссар». Выслушав его, Клементия повеселела и засобиралась домой.
Книгу в метро не стала читать – слишком нервный был день, но попыталась читать дома, лежа в теплой ванне.
Было не очень хорошее освещение и она захлопнула книгу, едва начав новую главу. И кстати, эта безымянная героиня уже немного раздражала Клементию – ну как можно любить человека, который с ней не считается, и когда же она будет способна постоять за себя, ну хотя бы гадость она ему какую-нибудь устроила – это было бы вполне логично. Клементия, как девушка справедливая, всем сердцем желала этой героине – неплохой, но очень нерешительной женщине – ткнуть этого В. мордой в холодец или в винегрет, а еще лучше – каким-то образом оставить его ни с чем.
Хорошая девушка Клементия всю оставшуюся до дома дорогу придумывала всевозможные методы мщения, но так и не остановилась ни на одном. Думала она и о мщении тем выродкам, что разбомбили офис, для них она придумала вещь, на ее взгляд, неплохую – заставить их поунижаться. Как можно унизить таких скотин, Клементия еще не знала, но подозревала, что это возможно – есть же и у них уязвимое место. Ничего, утешила она себя, вот придет «комиссар» – он им задаст. Вот в этом она была почти уверена.
* * *
После их ухода Клементия пришла в себя достаточно быстро – ее перестало трясти от пережитого, как только она вымела все осколки и собрала на стол все, что повытрясли из ящиков эти ублюдки. Теперь она называла их так. Что они искали для Клементии так и осталось загадкой, потому что они просто забрали всю картотеку, некоторые из папок и разбили компьютер… Клементию они приняли за придурковатую, поэтому ей только раз дали по макушке, как она тут же растянулась под столом, где так и пролежала до их ухода…… Когда зазвонил телефон, Клементия как раз пыталась привести в порядок оставшиеся бумаги – это выходило не очень хорошо, потому что нормальных – практически не осталось. «Комиссар» бумаги не жаловал – их было минимум, а те, что остались после ублюдков – можно было просто выбросить в мусорную корзинку. Клементия так и хотела сделать, но тут то и зазвонил телефон. Она подняла трубку – это был сам «комиссар». Выслушав его, Клементия повеселела и засобиралась домой.
Книгу в метро не стала читать – слишком нервный был день, но попыталась читать дома, лежа в теплой ванне.
ПОНЕДЕЛЬНИККлементия хотела еще немного почитать в метро, но не стала.
Весна, а наши отношения становятся просто невыносимыми. Я почти отстранена от дел.
Он стал со мной подчеркнуто вежлив и холоден, и старался не оставаться со мной наедине даже на работе. Но вот однажды он вызвал меня к себе и предложил сесть, как бы подчеркивая важность предстоящего разговора.
– Я не могу решить свою личную проблему – ты мне не даешь. Поэтому, – он делает паузу, как перед нырянием в воду, – лучше будет, если ты перейдешь работать в другой институт. Кажется, ты хотела начать какие-то исследования с моим оппонентом? Он ведь тебя приглашал? – Он называет имя своего врага Д-ва.
Я не пытаюсь оставить хоть незначительную надежду… Я молча встаю и ухожу.
Я ухожу с работы и часа два бесцельно слоняюсь по Москве. Потом я еду домой, как в сомнамбулическом сне снимаю плащ, пью чай, мою посуду, а затем иду в комнату и, не раздеваясь, ложусь на диван. Спать… Но я не могу уснуть – мои глаза открыты и я рассматриваю потолок.
Я уже не думаю ни о чем – я устала.
Я устала… Я смертельно устала…
Я хочу спать… Я хочу спать…
Я хочу… не просыпаться никогда.
Лихорадочно вскакиваю и роюсь в старых лекарствах. Голубые… белые… зеленые. Какие нежные успокаивающие названия… седуксен… люминал… реланиум… элениум…
В потной ладони зажимаю свое избавление. Я испытываю счастье.
Глоток воды… Мне нужен всего лишь глоток воды. Но из крана шипенье – воды нет… Ночь… Секундная брезгливость – и я набираю стакан воды из туалетного бачка. Стакан светлой воды и горсть красивых блестящих таблеток…
В ванной мне становится совсем плохо – я боюсь упасть раньше, чем выпью таблетки. Мой взгляд падает на зеркало: блестящие глаза, размазанная тушь. Я красива и жалею себя. Но я никому не нужна. И даже себе… Лихорадочно слизываю разноцветные кружочки – белые, голубые, зеленые… Семнадцать… Пытаюсь допить воду до конца. Вода кажется мне ужасно гадкой и я стараюсь подавить в себе дурноту. Зажимаю нос, запрокидываю голову, закрываю глаза – делаю один глоток, другой. Но тщетно. Дурнота выталкивает воду. Все. Меня кидает на колени перед ванной… выворачивает наизнанку.
Приходит настоящее умиротворение. И я почти засыпаю, стоя на коленях, перегнувшись через край ванны. Белые, голубые, зеленые – семнадцать… Белые… голубые … в каком-то сером скользком пятне на дне белой ванны.
Хочу умыться. Воды нет. Вытираю рот полотенцем…
Хочу спать. Спать.
Я засыпаю мгновенно, едва касаясь головой подушки. Мне легко. Потому что я только что родилась.
… Утром я встаю совершенно разбитой, зато я спокойна – во мне произошел перелом.
Потом я буду не один раз вспоминать свой дурацкий поступок. Как я могла на такое решиться. Но я была так одинока в тот момент, что у меня просто не было другого выхода. Я считала, что это – самое удачное мое решение – никого не мучать и не мучаться самой. Но слава Всевышнему – я брезглива, это меня и спасло.
Это был переломный момент в моем отношении к нему. Потом еще какое-то время я мучилась от безответной любви, но все-таки я была уже не та – я, наконец, помудрела. И в то утро, когда я смотрела на себя в зеркало, то видела старую и мудрую волчицу, загнанную в угол егерями, но которая знала, что все равно ей удастся спастись, чего бы это ей не стоило. Внешне же во мне ничего не изменилось – только взгляд…
Я смирилась.
События же развивались дальше все с той же скоростью и с теми же действующими лицами.
Было не очень хорошее освещение и она захлопнула книгу, едва начав новую главу. И кстати, эта безымянная героиня уже немного раздражала Клементию – ну как можно любить человека, который с ней не считается, и когда же она будет способна постоять за себя, ну хотя бы гадость она ему какую-нибудь устроила – это было бы вполне логично. Клементия, как девушка справедливая, всем сердцем желала этой героине – неплохой, но очень нерешительной женщине – ткнуть этого В. мордой в холодец или в винегрет, а еще лучше – каким-то образом оставить его ни с чем.
Хорошая девушка Клементия всю оставшуюся до дома дорогу придумывала всевозможные методы мщения, но так и не остановилась ни на одном. Думала она и о мщении тем выродкам, что разбомбили офис, для них она придумала вещь, на ее взгляд, неплохую – заставить их поунижаться. Как можно унизить таких скотин, Клементия еще не знала, но подозревала, что это возможно – есть же и у них уязвимое место. Ничего, утешила она себя, вот придет «комиссар» – он им задаст. Вот в этом она была почти уверена.
Глава 31
АННА, вторник, 23 сентября
В шесть утра Анна уже не спала. Она еще немного повалялась в постели, словно не решаясь начать день, но потом встала и приняла душ. Разглядывая брюки, она сделала неутешительный вывод – они никуда не годятся, но… другой приличной одежды нет все равно: варварина – мала, кстати, обувь – тоже. Все, конечно, только чуть-чуть не подходит, но лучше Анна будет ходить в большой мужской куртке, чем чувствовать себя не в своей тарелке из-за того, что одежда ей тесна. Поэтому она приняла решение – стирать. Повесив выстиранные брюки на электрическую батарею, она почистила куртку и только тогда – с чувством исполненного долга – села завтракать. Она решила пока не думать о своих проблемах, ну хотя бы до восьми часов. А что потом? Что делать дальше? Она встала из-за стола так и не допив кофе – надо срочно найти в квартире хоть какое-то подобие записной книжки. Ну не может же переводчик не пользоваться какими-то записями. Но Варвара, видимо, была особым переводчиком – она каким-то странным образом выбросила все, что как-то походило на блокнот или записную книжку. Всюду было множество исписанных и печатных листов – но это были в основном или рукописные черновики, или наполовину отпечатанные машинописные… Не было и варвариных документов. Постояв в нерешительности перед бюро, Анна откинула его крышку: старинной плоской шкатулки с важными бумагами – тоже не было. Но это объясняется довольно просто – забрали родители. Родители… Но после трехкратных обменов квартир Анна не знала их нового адреса. Впрочем, его можно узнать по моссправке, но раньше для получения таких данных предъявлялся документ – паспорт, но, быть может, изменились требования и все эти сведения сообщают по первому же запросу? Однако, вряд ли.
И Анна решила не звонить. Она все равно знала, что очень скоро каким-нибудь образом все прояснится: или ее найдут или она найдет. Кто и кого? Это уже не имело никакого значения. Важно, что все прояснится…
В двенадцать часов стало совершенно ясно – никто ее не ищет.
Через полчаса, захватив с собой небольшой саквояж, она вышла из квартиры. На лестничной клетке она немного постояла в раздумьи – захлопнуть ли дверь на английский замок или оставить ее незапертой? Она приняла решение в пользу второго – оставить незапертой. Ведь если она ее захлопнет, то каким образом попадет в квартиру вечером – второго ключа она так и не нашла. Вернее, третьего. Второй ключ был как раз у Анны и остался там – на даче. Она плотно прикрыла дверь, а снизу подперла ее клинышком, который предварительно положила в карман еще в прихожей, и который еще десять минут назад выполнял вполне конкретную функцию – служил тормозной колодкой для вечно закрывающейся кухонной двери.
Поездку на дачу Анна решила отложить до той поры, пока не решит вопрос с деньгами – ну не ехать же ей – солидной женщине – еще раз зайцем. Она усмехнулась, от солидности не осталось и следа – она выглядит теперь как беженка. Правда, в чистых вещах и с макияжем на лице. Ничего, успокоила себя Анна – все образуется, бывали ситуации и хуже этой.
… В метро ее внимание привлекла стройная высокая женщина в дорогом кожаном пальто темнофиолетового цвета. Женщина только что отошла от кассы и стояла к Анне спиной. Эта спина показалась Анне очень знакомой. Женщина обернулась.
– Альбертина? Как ты здесь оказалась? – С удивлением воскликнула Анна.
Женщина недоуменно посмотрела на Анну, словно не понимая, что хочет от нее эта неуклюжая тетка в мужской куртке и с дурацким саквояжем в руке, который лишь подчеркивал ее нелепый наряд. Но тут же ее лицо преобразилось и на нем появилась улыбка.
– Анна? Что за наряд? Откуда ты свалилась? Ведь по моим сведениям ты в Швеции? Что с тобой случилось и почему ты в таком виде? Только давай коротко – я тороплюсь в аэропорт, у меня рейс в Ригу. Времени в обрез.
– Сколько?
– Что сколько?
– Да времени у тебя сколько?
– Максимум семь, ну может быть, десять минут. Так что, давай быстро.
– У тебя есть деньги? Дай мне сколько-нибудь, у меня неприятности и нет денег даже на проезд, уже не говоря на дальнейшие действия по легализации.
– Что ты несешь? Какая легализация? Что с тобой приключилось?
– Долго рассказывать. Скажу только одно – у меня нет ни денег, ни документов. Так что я здесь застряну на неопределенное время. Не знаю, как и выкручусь.
– Но у меня нет денег! – Я приехала к своим заказчицам, одна – не может расплатиться со мной, ей, видишь ли, этой стерве, не понравилась строчка вот здесь, – и Альбертина задрала подол своего шикарного кожаного пальто, – ну скажи, кто ей будет этот подол – старой дуре – задирать? Ей уже шестьдесят скоро стукнет, а она думает, что кто-то увидит эту строчку, когда будет ее в постель валить! – Альбертина говорила так громко, что на них уже стали обращать внимание люди. – Она что, в пальто спать будет? А другая – пятидесятилетняя – уехала на пару недель с каким-то двадцатилетним бой-френдом, а сама мне звонила три дня назад: привози мой заказ – жду. Вот и еду обратно в Ригу ни с чем, да еще в первый же день – по приезду в Москву – истратила все деньги, которые у меня были. Я ж думала как, вот завтра они со мной расплатятся и я поеду с большими деньгами домой. Шиш я получила, и знаешь что я здесь ела вчера? Сосиску с кетчупом. На большее у меня денег не было. У меня еще хватило ума – купить билет обратный еще в Риге. Ну что бы я здесь делала? Была бы сейчас как ты. Кстати, так что там у тебя, поторопись – у меня еще две-три минуты.
И Анна решила не звонить. Она все равно знала, что очень скоро каким-нибудь образом все прояснится: или ее найдут или она найдет. Кто и кого? Это уже не имело никакого значения. Важно, что все прояснится…
В двенадцать часов стало совершенно ясно – никто ее не ищет.
Через полчаса, захватив с собой небольшой саквояж, она вышла из квартиры. На лестничной клетке она немного постояла в раздумьи – захлопнуть ли дверь на английский замок или оставить ее незапертой? Она приняла решение в пользу второго – оставить незапертой. Ведь если она ее захлопнет, то каким образом попадет в квартиру вечером – второго ключа она так и не нашла. Вернее, третьего. Второй ключ был как раз у Анны и остался там – на даче. Она плотно прикрыла дверь, а снизу подперла ее клинышком, который предварительно положила в карман еще в прихожей, и который еще десять минут назад выполнял вполне конкретную функцию – служил тормозной колодкой для вечно закрывающейся кухонной двери.
Поездку на дачу Анна решила отложить до той поры, пока не решит вопрос с деньгами – ну не ехать же ей – солидной женщине – еще раз зайцем. Она усмехнулась, от солидности не осталось и следа – она выглядит теперь как беженка. Правда, в чистых вещах и с макияжем на лице. Ничего, успокоила себя Анна – все образуется, бывали ситуации и хуже этой.
… В метро ее внимание привлекла стройная высокая женщина в дорогом кожаном пальто темнофиолетового цвета. Женщина только что отошла от кассы и стояла к Анне спиной. Эта спина показалась Анне очень знакомой. Женщина обернулась.
– Альбертина? Как ты здесь оказалась? – С удивлением воскликнула Анна.
Женщина недоуменно посмотрела на Анну, словно не понимая, что хочет от нее эта неуклюжая тетка в мужской куртке и с дурацким саквояжем в руке, который лишь подчеркивал ее нелепый наряд. Но тут же ее лицо преобразилось и на нем появилась улыбка.
– Анна? Что за наряд? Откуда ты свалилась? Ведь по моим сведениям ты в Швеции? Что с тобой случилось и почему ты в таком виде? Только давай коротко – я тороплюсь в аэропорт, у меня рейс в Ригу. Времени в обрез.
– Сколько?
– Что сколько?
– Да времени у тебя сколько?
– Максимум семь, ну может быть, десять минут. Так что, давай быстро.
– У тебя есть деньги? Дай мне сколько-нибудь, у меня неприятности и нет денег даже на проезд, уже не говоря на дальнейшие действия по легализации.
– Что ты несешь? Какая легализация? Что с тобой приключилось?
– Долго рассказывать. Скажу только одно – у меня нет ни денег, ни документов. Так что я здесь застряну на неопределенное время. Не знаю, как и выкручусь.
– Но у меня нет денег! – Я приехала к своим заказчицам, одна – не может расплатиться со мной, ей, видишь ли, этой стерве, не понравилась строчка вот здесь, – и Альбертина задрала подол своего шикарного кожаного пальто, – ну скажи, кто ей будет этот подол – старой дуре – задирать? Ей уже шестьдесят скоро стукнет, а она думает, что кто-то увидит эту строчку, когда будет ее в постель валить! – Альбертина говорила так громко, что на них уже стали обращать внимание люди. – Она что, в пальто спать будет? А другая – пятидесятилетняя – уехала на пару недель с каким-то двадцатилетним бой-френдом, а сама мне звонила три дня назад: привози мой заказ – жду. Вот и еду обратно в Ригу ни с чем, да еще в первый же день – по приезду в Москву – истратила все деньги, которые у меня были. Я ж думала как, вот завтра они со мной расплатятся и я поеду с большими деньгами домой. Шиш я получила, и знаешь что я здесь ела вчера? Сосиску с кетчупом. На большее у меня денег не было. У меня еще хватило ума – купить билет обратный еще в Риге. Ну что бы я здесь делала? Была бы сейчас как ты. Кстати, так что там у тебя, поторопись – у меня еще две-три минуты.