Страница:
- Дай писстолет, - потребовал он.
Я с изумлением наблюдала за тем, как он носовым платком тщательно стирает с орудия убийства мои отпечатки пальцев. Затем он бросил пистолет рядом с трупами.
- Пойдем, - сказал он.
- Как это пойдем? - удивилась я. - Ты соображаешь, что делаешь? Ты же улики уничтожаешь! На этом пистолете могли остаться отпечатки пальцев настоящего убийцы! Кроме того, ты должен дождаться' приезда следственной бригады!
- Ты собираешься учить меня, как я должен выполнять свои служебные обязанности? - удивленно вскинул брови Сианон.
Как-то подозрительно он себя ведет. Не похоже, чтобы он всерьез собирался расследовать это дело Может, он сам их убил? Поэтому и знает, что я невиновна?
- У вас в Индонезии полиция тоже работает на мафию? - поинтересовалась я.
Ляо мрачно посмотрел на меня.
- Есть две категории людей, которые я ненавижу, - чеканя слова, произнес он.
- Только две?
- Только две. Это женщины и писатели детективных романов.
- Намек поняла.
- Одно из двух. Или ты сейчас же пойдешь со мной, или я тебя немедленно арестую и посажу в тюрьму за убийство.
Я вздохнула:
- Так бы сразу и сказал. При подобной постановке вопроса я готова идти за тобой хоть на край света. Только ответь мне на один вопрос. Насчет женщин тут все понятно. А что тебе сделали писатели детективных романов? Неужели один из них увел твою жену?
- Если ты сейчас же не замолчишь, я тебя арестую.
- Молчу, - согласилась я. - Но только подчиняясь грубому нажиму. Прошу занести это в протокол.
Сианон глухо скрипнул зубами.
Я безмятежно улыбнулась ему в ответ.
* * *
Я молча следовала за индонезийским полицейским по узким тенистым аллеям, гадая, куда он меня ведет. Увидев цель нашего путешествия, я расхохоталась. В сетчатом заборе парка была аккуратно прорезана дыра, прямо как в московском Ботаническом саду. Похоже, Ляо посещал местные достопримечательности, не утруждая себя покупкой билетов. Одно из двух - или он хотел незаметно проникнуть в сад, или у местных полицейских такая же мизерная зарплата, как и у наших отечественных милиционеров.
Через минуту я склонилась к первому предположению, поскольку, после того как мы благополучно выбрались за пределы сада, Сианон пригласил меня поужинать с ним в ресторане.
- Но ведь ты сам недавно утверждал, что ненавиженщин и писателей детективных романов, - удивилась я. - К сожалению, я подпадаю одновременно под обе эти категории. Желание побыть в моем обществе - это что, одна из специфических форм индонезийского мазохизма?
- Мне нужно с тобой поговорить, - объяснил Сианон.
- Всего лишь поговорить? Это хорошо. Я уж было заподозрила, что ты собираешься меня отравить.
В глазах лейтенанта полиции сверкнуло раздражение.
- Речь пойдет об очень серьезных вещах.
- Что ты называешь очень серьезными вещами?
- Придет время - узнаешь.
Не слишком-то он вежлив. Впрочем, чего можно ждать от полицейского? Мент, он и в Индонезии мент.
- Ладно, - вздохнула я. - Это даже интересно. Не каждый день удается поужинать в компании женоненавистника.
Ляо покачал головой, но ничего не ответил.
* * *
Под выписанной непонятной мне затейливой вязью вывеской небольшого ресторанчика висела табличка, выполненная латинскими буквами.
- "Чочог - сенанг", - прочитала я, пытаясь запечатлеть в памяти непривычные для слуха созвучия нового для меня языка.
Мне нравилось запоминать слова новых языков и диалектов.
Полицейский выглядел задумчивым и слегка рассеянным. Создавалось впетатление, что он пытается принять какое-то важное решение. Возможно, он пытается понять, стоит ли ему вообще говорить со мной.
Мы вошли в ресторан и сели за столик. Официант принес переплетенные в красный сафьян меню. Набранные латинским шрифтом труднопроизносимые названия блю ничего мне не говорили.
- Сделай заказ за меня, - попросила я Сианона. - Только, пожалуйста, выбери что-нибудь не слишком острое.
Ляо сказал официанту что-то по-индонезийски. Тот услужливо поклонился и ушел. Мы с полицейским молча уставились друг на друга. Я размышляла о том, что во время нашей первой встречи он не производил впечатления замкнутого человека и женоненавистника. Скорее наоборот. Похоже, Сианон был всерьез чем-то озабочен.
Чтобы немного отвлечь его, я решила для начала заняться лингвистическими изысканиями.
- Что такое "Чочог - сенанг"? - спросила я. Полицейский с недоумением посмотрел на меня.
- Что?
- Я хочу узнать, как переводится название ресторана, - пояснила я.
- Ах, это.
Мне показалось, что Ляо был благодарен мне за то, что я не торопилась перейти к делу.
- Для индонезийца чочог и сенанг - это две всеобъемлющие жизненные категории, - объяснил он. - Эти слова имеют так много оттенков, что для них невозможно точно подобрать английский эквивалент. Теоретически можно перевести сенанг как "удобство, покой", а чочог означает нечто вроде "соответствия". Индонезийцы полагают, что все в мире должно находиться в гармонии, все должно подходить друг к другу, как, скажем, ключ к замку. Если муж и жена чочог, то брак счастливый, если погода и земля чочог, то будет обильный урожай. Курить сигаретку с гвоздикой - это сенанг, иметь покладистую жену - это сенанг, сидеть в дождь под крышей - сенанг. Пока у индонезийца мир в душе, пока ничто его не тревожит, нс раздражает, то у него все чочог, а сам он - сенанг. В противном случае он - тадак сенанг.
- Любопытно, - сказала я. - Действительно всеобъемлющие понятия. То есть, говоря по-индонезийски, раз ты ненавидишь женщин и писателей, ты со мной не чочог, а это, насколько я понимаю, плохо. Может, нам имеет смысл для начала подружиться и перейти в категорию сенанг?
- Не получится, - покачал головой полицейский.
- Почему? - удивилась я.
- Хотя бы потому, что я собираюсь тебя шантажитровать.
- Здорово, - оценила я. - А зачем?
- Затем, что мне нужна твоя помощь
- Тогда просто попроси ее. Вдруг я соглашусь?
- Я в этом не уверен.
Я вздохнула:
- Но попробовать-то можно.
- Мне нужна женщина европейского типа с отсутствием криминального прошлого которую никто на острове не знает.
- Зачем она тебе? - поинтересовалась я.
- Черт. Вообще-то я не должен этого делать.
- Ты уже это делаешь, - напомнила я.
- Для проведения расследования.
- Официального или неофициального?
- Наполовину.
- Что - наполовину?
- Наполовину официального, наполовину нет.
- Так не бывает. Если наполовину - значит твое расследование не официальное.
- Не передергивай. Я же сказал - наполовину.
- Но ведь у вас в полиции наверняка служат женщины. Почему бы тебе просто не взять напарницу?
- У нас в полиции нет женщин европейской наружности. Кроме того, в силу соображений безопасности, мне нужна партнерша со стороны, которая не будет в курсе происходящего.
- Как это - не будет в курсе происходящего?
- Это основное условие.
- То есть ты надеешься использовать меня вслепую? - удивилась я.-Ну уж нет, это точно не чочог.
- Я тоже думаю, что это не чочог, но, похоже, у меня нет другого выхода.
- То есть, если я откажусь, ты будешь меня шантажировать?
- Вот именно, - подтвердил полицейский.
- Ладно, валяй, шантажируй, - предложила я.
- После ужина, - вздохнул Ляо, взглянув на приближающегося официанта, несущего поднос с аппетитно дымящимся тушеным мясом. - Я весь день ничего не ел, а на голодный желудок я плохо соображаю.
Мясо с рисом и овощами оказалось просто восхитительным. Было немного непривычно есть его без хлеба, хотя, возможно, именно это придавало его вкусу дополнительное очарование.
- Ты здесь одна? - спросил индонезиец.
- Вообще-то я с тобой.
- Я имею в виду - на Бали.
- Я здесь с Аделой. Наверняка ты помнишь ее. Это ведь ты вел ее дело. Мы прилетели только сегодня утром. Моя легкомысленная подруга, едва распаковав вещи, тут же познакомилась с каким-то богатым греком и упорхнула в неизвестном направлении, а я вот сдуру отправилась осматривать местные достопримечательности. Результат налицо: меня собирается шантажировать грязный полицейский.
- Почему "грязный"? - удивился Ляо.
- Твое поведение около трупов было не слишком естественным для служителя закона, честно выполняющего свой долг.
- У меня были на это свои причины.
- Вот в этом я не сомневаюсь. Кроме того, приличные полицейские не шантажируют почти незнакомых гражданских лиц, заставляя их участвовать в рискованных полузаконных или даже незаконных расследованиях.
- Не думай, что мне самому это нравится, - раздраженно сказал Сианон. Просто у меня нет другого выхода.
- Мы уже поужинали, если, конечно, не считать десерта, - напомнила я. Пошантажируй меня, наконец. Мне любопытно, как ты будешь это делать.
- Думаю, ты догадываешься. Если ты откажешься помогать мне, я арестую тебя по подозрению в убийстве.
- После того, как ты стер мои отпечатки пальцев с пистолета?
- Не беспокойся, я что-нибудь придумаю. В тюрьму тебя, возможно, и не посадят, но тебе придется пробыть на Бали какое-то время, и, уверяю, твое пребывание здесь будет не слишком приятным.
- В таком случае имеет смысл обсудить альтернативные варианты. Что именно тебе от меня надо?
- Тебе придется всего лишь немного повращаться в высшем обществе, естественно, в моей компании. Это будет приятно и не слишком обременительно.
- В высшем обществе - в компании полицейского?
- В компании очень богатого японского бизнесмена.
- Мне показалось, что ты сказал: в твоей компании.
- Просто я на время перевоплощусь в японского бизнесмена.
Я расхохоталась.
- Не могу представить тебя в роли японца. Нихонго-га вакаримласу ка? [Вы говорите по-японски?]
- Хай, сукоси вакаримасу, - удивленно ответил Ляо. - А ты откуда знаешь японский? [Да, я немного говорю по-японски]
- Да так, выучила немного, когда играла с японцами в го.
- Ты еще и в го играешь? - изумился Ляо.
- А ты знаешь, что такое го? - в свою очередь изумилась я.
От полицейского с маленького индонезийского острова я не ожидала подобных сюрпризов.
- Я считаюсь самым сильным игроком на Бали, - гордо сообщил Сианон.
- Зато я входила в десятку сильнейших женщин России, - похвасталась я, на всякий случай не упомянув, что причиной тому был не мой выдающийся интеллект, а катастрофически малое число русских дам, знакомых с этой древней японской игрой.
К игре в го, по сложности значительно превышающей шахматы, я пристрастилась во время учебы в университете. Семинары по го организовывала кафедра математики, и очень скоро я убедилась, что эта игра засасывала почище наркотика. В отличие от шахмат, партия проводилась на поле размером 19х19, а вариантов ходов существовало такое невероятное количество, что до сих пор не удалось создать компьютерную программу, играющую в го даже на среднем уровне.
Подметив в глазах Ляо зажегшийся при слове "го" фанатичный огонек, я поняла, что встретила родственную душу. Что-то неуловимо изменилось в наших отношениях, и я почувствовала, что они неумолимо переходят из тадак сенанг в фазу сенанг.
- А почему ты считаешь, что, если я соглашусь помогать тебе, я тебя не подведу? - поинтересовалась я. - Тебе же ничего обо мне не известно.
- Кое-что мне все-таки известно, - усмехнулся Ляо. - В прошлом году один колумбийский полицейский интересовался делом Чиана Бенвитуна и организованной за тобой на Бали слежкой. В обмен на эту информацию я выяснил некоторые подробности твоей личной жизни - так, из чистого любопытства. Похоже, тебе нравится сотрудничать с полицией.
- Вот тут ты глубоко заблуждаешься, - решительно возразила я. - Более того, перед приездом в Индонезию я приняла решение больше не ввязываться ни в какие истории. Сначала меня пытались линчевать соседи, потом в меня стреляла из автоматов русская мафия. Хватит с меня приключений. То, что мне нужно, это абсолютный покой.
- Абсолютный покой бывает только в могиле, - заметил Сианон. - Кстати, за что тебя хотели линчевать соседи?
- Они думали, что я украла у них козла.
- Козла? А зачем тебе понадобился козел?
- "Черное порно" снимать! - рассердилась я. - Да я вообще их козла в глаза не видела! И эту парочку в китайском храме я тоже не убивала, но ведь ты собираешься повесить на меня их убийство!
- Да ладно, не кипятись, - примирительно сказал Сианон. - Я так, из любопытства спросил. Ты не похожа на женщину, ворующую козлов.
- Спасибо на добром слове, - вздохнула я. - Теперь и я спрошу чисто из любопытства: с чего вдруг тебе понадобилось втираться в высшее общество, да еще в моей компании?
- Этого я не могу тебе сказать, - покачал головой Ляо. - Да и вообще, для тебя будет безопаснее ничего не знать.
- Где-то я уже слышала подобную песню, - язвительно заметила я. - Похоже, полицейские везде одинаковы - что в Латинской Америке, что в ЮгоВосточной Азии. Ладно, сказать не можешь, так хоть намекни.
- В некотором роде речь идет о государственной безопасности Индонезии, осторожно заметил Сианон. - Это все, что я могу тебе сказать.
- В таком случае этим делом должна заниматься не полиция, а служба безопасности, - заявила я. - У вас ведь наверняка есть какое-нибудь индонезийское КГБ.
- Я не собираюсь больше обсуждать эту тему.
- Ладно, - усмехнулась я, вдохновленная неожиданно пришедшей мне в голову идеей. - Предлагаю тебе вариант, который, возможно, устроит нас обоих. Давай сыграем партию в го. Если выиграешь ты, я тебе помогу, стараясь не задавать лишних вопросов, а если выиграю я, ты оставишь меня в покое: никакого шантажа, никаких обвинений в убийстве, и вообще я больше никогда тебя не увижу.
Глаза полицейского торжествующе вспыхнули.
- Согласен, - ухмыльнулся он. - Только имей в виду - я действительно сильный игрок.
- А я люблю сильных игроков, - в свою очередь улыбнулась я.
- Ты можешь подождать меня здесь десять минут?
- Куда ты собираешься?
- Здесь неподалеку есть китайский магазин. В нем продаются комплекты го. Прямо сейчас и сыграем.
- Ты не теряешь времени даром.
- Я же полицейский, - напомнил мне Сианон, исчезая за бамбуковой дверью.
* * *
Одной из удивительных особенностей го было то, что в этой игре характер человека раскрывался ярче, чем в любых психологических тестах. Почти бесконечное многообразие открывающихся возможностей позволяло игрокам в полной мере проявлять особенности своего характера и темперамента. По стилю игры можно было легко определить, труслив человек или агрессивен, безрассуден или осторожен, хитер или доверчив, способен ли он идти на компромиссы или предпочитает придерживаться жесткой линии поведения.
Ляо меня удивил. Он играл так, как, по моему мнению, играл бы типичный американский полицейский - "хороший парень" с великолепной физической подготовкой, у которого желание по-мужски разобраться с "плохими парнями" превалирует над здравым смыслом и интеллектом.
Для меня, как, впрочем, для большинства европейцев. индонезийцы были примерно тем же, что китайцы или японцы, то есть я ожидала увидеть в игре Ляо восточное коварство, основанное на глубоких познаниях в хитростях классического китайского воинского искусства. Нечто в стиле стратагемы "Из ничего сотворить что-то":
Искусство обмана состоит в том,
Чтобы сначала обмануть,
А потом не обманывать.
Когда не-обман кажется обманом
Это обман истинный.
Сначала маленький обман,
Потом большой обман,
Потом настоящий выпад.
Ох уж это милое китайское искусство обмана:
Если ложь кажется настолько правдивой,
Что правда кажется ложью,
Хитрость удалась...
Не похоже, чтобы полицейский увлекался китайскими военными стратегиями. К моему разочарованию, Ляо оказался слишком предсказуем. Он действительно неплохо изучил технику атаки и защиты, но он играл она убийство", в жесткой прямолинейной манере и, увлекаясь "захватом пленных", забывал о влиянии и территории.
Я старательно прикидывалась глуповатой девицей, рассеянно ставящей "камни" в разные места доски, и демонстративно расстраивалась, когда Сианон "убивал" несколько специально подставленных ему в качестве приманки "камней".
В данном случае я использовала стратагему "В улыбке прятать нож":
Добивайся доверия противника
И внушай ему спокойствие;
Тогда осуществляй свои скрытые планы.
Подготовив все, как подобает,
Нападай без колебаний
И не давай врагу опомниться.
Мы играли быстро, и Сианон, увлекаясь, не успевал оценить всю картину в целом. Игра уже близилась к завершению, когда он с ужасом понял, что я выигрываю, причем выигрываю с приличным перевесом. Я никогда не думала, что темнокожий индонезиец способен побледнеть, но, тем не менее, это произошло. Кожа Ляо приобрела нездоровый бледножелтый оттенок, да и выглядел он так, словно я не играла с ним в древнюю японскую игру, а как минимум живьем сдирала кожу с его родителей, и он, бедняга, ничем не мог этому помешать.
Впрочем, в этом он был не одинок. Мне нередко приходилось сталкиваться с еще менее адекватными эмоциональными реакциями. Я встречала игроков, которые, проигрывая партию, плакали, впадали в ярость, оскорбляли противника или терзались так, словно от исхода игры зависела вся их дальнейшая судьба. Одна моя подруга ухитрялась растягивать партию на несколько часов, поскольку она, сделав один или несколько неудачных ходов, настаивала на том, чтобы все переиграть по-другому, хотя в го "забирать ходы обратно" строго запрещено правилами.
В результате она "переигрывала", и "переигрывала" до тех пор, пока более сильный противник, отчаявшись, не сдавался или не соглашался на ничью.
Меня проигрыши ничуть не травмировали, даже наоборот. Действуя по принципу "не корову проигрываю", я всегда предпочитала проиграть сильному игроку, чем выиграть у слабого. Проигрывая, я училась на своих ошибках и вместо морального удовлетворения от победы приобретала полезный опыт, с лихвой компенсирующий разочарование.
Сианон проигрывать явно не любил.
На всякий случай я отвела взгляд от полицейского, чтобы дополнительно не раздражать его. Мужская гордость кажется привлекательной преимущественно в американских боевиках. В жизни она выглядит довольно забавно.
В положении Ляо я бы скорее всего сдалась, чтобы не тратить понапрасну время, но полицейский явно не собирался сдаваться. Он застыл, немигающим взглядом уставившись на доску, и мне казалось, что, если хорошенько прислушаться, можно будет уловить мучительное и напряженное поскрипывание его мозговых извилин. Я понимала, что ему уже было глубоко плевать и на безопасность Индонезии, и на то, буду я ему помогать или нет. Он, мужчина, гордящийся своим интеллектом, и к тому же самый сильный игрок острова, проигрывал какой-то безмозглой русской туристке!
Минуты тянулись, и я, уже полностью расслабившись с облегчением подумала о том, что мне удалось-таки выпутаться из очень неприятной ситуация Выиграв эту партию, я вновь обретаю вожделенный покой. Я буду работать, вести здоровый образ жизни, рано ложиться спать и старательно избегать любых связанных с риском приключений. Я победила. Разве это не прекрасно?
Некоторое время я упивалась ощущением вновь обретенной свободы, а потом совершенно некстати мне вспомнилось несколько спорное замечание Симоны де Бовуар: "Если вы проживете достаточно долго, то увидите, что каждая победа оборачивается поражением".
Чего только не заявят ради красного словца эти легкомысленные французы!
Я решила не обращать внимания на парадоксы Симоны, но тут мне пришло в голову, что ее мысль во многом созвучна древнему даосскому изречению: "Иногда бывает нелегко отличить победу от поражения, но еще труднее понять, что победа и поражение по сути своей одно и то же".
К идеям даосизма я с детства питала слабость, как, впрочем, и к китайским военным стратегиям. Мое блаженное состояние сменилось легким беспокойством. Я слишком хорошо себя знала. Если я проживу достаточно долго, разве смогу я простить себя за то, что упустила возможность пообщаться с высшим обществом острова Бали в компании замаскированного под японского бизнесмена лейтенанта полиции, а заодно раскрыть козни преступного сообщества, угрожающего государственной безопасности Индонезии? Такой шанс выпадает раз в жизни. Упустить его было бы настоящим преступлением.
С другой стороны, если я приму предложение Сианона, вполне возможно, что об этом мне придется очень и очень пожалеть, если вообще у меня будет время, чтобы раскаяться в собствнной глупости. Что же мне делать? Монетку, что ли, бросить? А как я объясню свои действия Сианону?
"Пожалуй, следует прислушаться к своей интуиции", - подумала я.
Интуиция, как назло, зловредно молчала.
Лейтенант полиции со стуком поставил "камень" на доску. Он пытался выглядеть невозмутимым и уверенным в себе, но его пальцы предательски дрожали, а дыхание было поверхностным и учащенным.
Я по достоинству оценила сделанный ход. Ляо не зря потратил столько времени на его обдумывание. Видимо, полицейский не так прост, как мне показалось вначале. С виду совершенно безобидный, ход предполагал одновременно три ловушки, в которые я могла бы попасться, и, попадись я в них, еще неизвестно, на чьей стороне в конце концов оказалось бы преимущество.
Если бы Ляо играл так с самого начала мне пришлось бы очень постараться, чтобы получить возможность выбора. Еще одна - сначала его а потом и моя ошибка: никогда нельзя недооценивать противника.
Мне вспомнилось еще одно даосское изречение: "Ты можешь уважать врага и должен уважать врага, но боец Шоу-Дао даже в случае, если на бой с ним идет ребенок, приводит себя в полную боевую готовность, так, как если бы на него в атаку шел опытный воин. Тем самым проявляется уважение к недостойному уважения, ибо этим последователь Шоу-Дао застрахован от неожиданностей".
Я улыбнулась и, настойчиво подталкиваемая под локоть неожиданно проснувшейся интуицией, ответила наиболее глупым ходом из всех возможных.
* * *
- Ты ведь нарочно проиграла, - с подозрением глядя на меня, заметил Ляо.
В его голосе звучали одновременно и облегчение, и злость.
- Я просто проиграла.
- Зачем ты это сделала?
- Не знаю. Мне не нравятся ситуации, в которых мне не оставляют выбора. Как только положение изменилось и я получила возможность выбирать, я сделала свой выбор. Тебе бы, например, понравилось работать с женщиной, которая тебя шантажирует? Врял ли она смогла бы тебе доверять.
- Похоже, я тебя недооценил.
- Теперь постарайся не переоценить, напарник, - засмеялась я.
- У тебя по-прежнему есть выбор, - сказал Сианон. По-видимому, мой дурной пример оказался заразителен, и он тоже решил поиграть в благородствоЕсли вдруг ты захочешь выйти из игры, то сможешь сделать это в любой момент без всяких возражений с моей стороны.
- Выходит, я тоже тебя недооценила, - засмеялась я. - А за что ты все-таки ненавидишь женщин и писателей детективных романов?
- Не так уж я их и ненавижу. Я соврал.
- Буду иметь в виду, что ты еще и врун, - заметила я.
* * *
В свой номер я возвратилась около половины двенадцатого ночи. Ляо не стал меня провожать чтобы нас не увидели вместе; и оставил в нескольких кварталах от отеля. Мы договорились, что моя "случайная" встреча с богатым японским бизнесменом состоится завтра в кафе "Дайянг Сумби" между десятью и одиннадцатью часами утра. Я приду в кафе первой, а уже затем японский бизнесмен, очарованный моей красотой, подсядет за мой столик.
Раздался короткий стук в дверь, затем она распахнулась, и в комнату влетела Адела.
- Где ты была? Мы уже начали волноваться!
- _Мы_?
- Ну да, конечно. Мы со Стивом. Ты что, забыла? Грек, о котором я тебе говорила по телефону. Пойдем, я тебя познакомлю.
- Так он у тебя?
- Зашел на минутку. Он проводил меня до дверей номера, и я не могла не пригласить его выпить чашечку кофе. Это было бы невежливо.
- Я всегда ценила в тебе хорошие манеры, - кивнула я.
- Не язви, - обиделась подруга.
Грек оказался высоким, черноволосым и весьма привлекательным. Я была слишком усталой для того, чтобы внимательно его разглядывать, да и желания такого у меня не возникало. Сначала утомительный перелет, потом трупы, поединок в го с Сианоном - от такого и слон утомится. Единственное, чего мне хотелось, - это завалиться в постель и безмятежно проспать по крайней мере часов двенадцать. К сожалению, это было невозможно. Я пожалела о том, что слишком рано назначила встречу с "японцем".
Здороваясь, новый приятель Аделы, в нарушение правил этикета, первым протянул мне руку, возможно, потому, что сама я этого делать не собиралась.
- Очень рад познакомиться с вами, - с какимито особыми интонациями в голосе произнес Стефанос, слишком долго, на мой взгляд, задерживая мою кисть в своей. - Адела весь вечер говорила только о вас.
Его пальцы были сухими и горячими. Они сжимали мою ладонь, легкими, почти неуловимыми движениями лаская ее.
- Мне тоже очень приятно, - с легким раздражением произнесла я.
Мне не нравилось, когда мужчины, ухаживающие за моими подругами, пытались оказывать мне повышенные знаки внимания, особенно при первой встрече. Я всегда считала, что мужчин на свете более чем достаточно, а хороших подруг мало, поэтому рисковать дружбой из-за случайного знакомого - наибольшая глупость, которую можно сделать. И уж совсем глупо было бы связываться с парнем, который с самого начала знакомства пытается ухаживать одновременно за обеими.
Я с изумлением наблюдала за тем, как он носовым платком тщательно стирает с орудия убийства мои отпечатки пальцев. Затем он бросил пистолет рядом с трупами.
- Пойдем, - сказал он.
- Как это пойдем? - удивилась я. - Ты соображаешь, что делаешь? Ты же улики уничтожаешь! На этом пистолете могли остаться отпечатки пальцев настоящего убийцы! Кроме того, ты должен дождаться' приезда следственной бригады!
- Ты собираешься учить меня, как я должен выполнять свои служебные обязанности? - удивленно вскинул брови Сианон.
Как-то подозрительно он себя ведет. Не похоже, чтобы он всерьез собирался расследовать это дело Может, он сам их убил? Поэтому и знает, что я невиновна?
- У вас в Индонезии полиция тоже работает на мафию? - поинтересовалась я.
Ляо мрачно посмотрел на меня.
- Есть две категории людей, которые я ненавижу, - чеканя слова, произнес он.
- Только две?
- Только две. Это женщины и писатели детективных романов.
- Намек поняла.
- Одно из двух. Или ты сейчас же пойдешь со мной, или я тебя немедленно арестую и посажу в тюрьму за убийство.
Я вздохнула:
- Так бы сразу и сказал. При подобной постановке вопроса я готова идти за тобой хоть на край света. Только ответь мне на один вопрос. Насчет женщин тут все понятно. А что тебе сделали писатели детективных романов? Неужели один из них увел твою жену?
- Если ты сейчас же не замолчишь, я тебя арестую.
- Молчу, - согласилась я. - Но только подчиняясь грубому нажиму. Прошу занести это в протокол.
Сианон глухо скрипнул зубами.
Я безмятежно улыбнулась ему в ответ.
* * *
Я молча следовала за индонезийским полицейским по узким тенистым аллеям, гадая, куда он меня ведет. Увидев цель нашего путешествия, я расхохоталась. В сетчатом заборе парка была аккуратно прорезана дыра, прямо как в московском Ботаническом саду. Похоже, Ляо посещал местные достопримечательности, не утруждая себя покупкой билетов. Одно из двух - или он хотел незаметно проникнуть в сад, или у местных полицейских такая же мизерная зарплата, как и у наших отечественных милиционеров.
Через минуту я склонилась к первому предположению, поскольку, после того как мы благополучно выбрались за пределы сада, Сианон пригласил меня поужинать с ним в ресторане.
- Но ведь ты сам недавно утверждал, что ненавиженщин и писателей детективных романов, - удивилась я. - К сожалению, я подпадаю одновременно под обе эти категории. Желание побыть в моем обществе - это что, одна из специфических форм индонезийского мазохизма?
- Мне нужно с тобой поговорить, - объяснил Сианон.
- Всего лишь поговорить? Это хорошо. Я уж было заподозрила, что ты собираешься меня отравить.
В глазах лейтенанта полиции сверкнуло раздражение.
- Речь пойдет об очень серьезных вещах.
- Что ты называешь очень серьезными вещами?
- Придет время - узнаешь.
Не слишком-то он вежлив. Впрочем, чего можно ждать от полицейского? Мент, он и в Индонезии мент.
- Ладно, - вздохнула я. - Это даже интересно. Не каждый день удается поужинать в компании женоненавистника.
Ляо покачал головой, но ничего не ответил.
* * *
Под выписанной непонятной мне затейливой вязью вывеской небольшого ресторанчика висела табличка, выполненная латинскими буквами.
- "Чочог - сенанг", - прочитала я, пытаясь запечатлеть в памяти непривычные для слуха созвучия нового для меня языка.
Мне нравилось запоминать слова новых языков и диалектов.
Полицейский выглядел задумчивым и слегка рассеянным. Создавалось впетатление, что он пытается принять какое-то важное решение. Возможно, он пытается понять, стоит ли ему вообще говорить со мной.
Мы вошли в ресторан и сели за столик. Официант принес переплетенные в красный сафьян меню. Набранные латинским шрифтом труднопроизносимые названия блю ничего мне не говорили.
- Сделай заказ за меня, - попросила я Сианона. - Только, пожалуйста, выбери что-нибудь не слишком острое.
Ляо сказал официанту что-то по-индонезийски. Тот услужливо поклонился и ушел. Мы с полицейским молча уставились друг на друга. Я размышляла о том, что во время нашей первой встречи он не производил впечатления замкнутого человека и женоненавистника. Скорее наоборот. Похоже, Сианон был всерьез чем-то озабочен.
Чтобы немного отвлечь его, я решила для начала заняться лингвистическими изысканиями.
- Что такое "Чочог - сенанг"? - спросила я. Полицейский с недоумением посмотрел на меня.
- Что?
- Я хочу узнать, как переводится название ресторана, - пояснила я.
- Ах, это.
Мне показалось, что Ляо был благодарен мне за то, что я не торопилась перейти к делу.
- Для индонезийца чочог и сенанг - это две всеобъемлющие жизненные категории, - объяснил он. - Эти слова имеют так много оттенков, что для них невозможно точно подобрать английский эквивалент. Теоретически можно перевести сенанг как "удобство, покой", а чочог означает нечто вроде "соответствия". Индонезийцы полагают, что все в мире должно находиться в гармонии, все должно подходить друг к другу, как, скажем, ключ к замку. Если муж и жена чочог, то брак счастливый, если погода и земля чочог, то будет обильный урожай. Курить сигаретку с гвоздикой - это сенанг, иметь покладистую жену - это сенанг, сидеть в дождь под крышей - сенанг. Пока у индонезийца мир в душе, пока ничто его не тревожит, нс раздражает, то у него все чочог, а сам он - сенанг. В противном случае он - тадак сенанг.
- Любопытно, - сказала я. - Действительно всеобъемлющие понятия. То есть, говоря по-индонезийски, раз ты ненавидишь женщин и писателей, ты со мной не чочог, а это, насколько я понимаю, плохо. Может, нам имеет смысл для начала подружиться и перейти в категорию сенанг?
- Не получится, - покачал головой полицейский.
- Почему? - удивилась я.
- Хотя бы потому, что я собираюсь тебя шантажитровать.
- Здорово, - оценила я. - А зачем?
- Затем, что мне нужна твоя помощь
- Тогда просто попроси ее. Вдруг я соглашусь?
- Я в этом не уверен.
Я вздохнула:
- Но попробовать-то можно.
- Мне нужна женщина европейского типа с отсутствием криминального прошлого которую никто на острове не знает.
- Зачем она тебе? - поинтересовалась я.
- Черт. Вообще-то я не должен этого делать.
- Ты уже это делаешь, - напомнила я.
- Для проведения расследования.
- Официального или неофициального?
- Наполовину.
- Что - наполовину?
- Наполовину официального, наполовину нет.
- Так не бывает. Если наполовину - значит твое расследование не официальное.
- Не передергивай. Я же сказал - наполовину.
- Но ведь у вас в полиции наверняка служат женщины. Почему бы тебе просто не взять напарницу?
- У нас в полиции нет женщин европейской наружности. Кроме того, в силу соображений безопасности, мне нужна партнерша со стороны, которая не будет в курсе происходящего.
- Как это - не будет в курсе происходящего?
- Это основное условие.
- То есть ты надеешься использовать меня вслепую? - удивилась я.-Ну уж нет, это точно не чочог.
- Я тоже думаю, что это не чочог, но, похоже, у меня нет другого выхода.
- То есть, если я откажусь, ты будешь меня шантажировать?
- Вот именно, - подтвердил полицейский.
- Ладно, валяй, шантажируй, - предложила я.
- После ужина, - вздохнул Ляо, взглянув на приближающегося официанта, несущего поднос с аппетитно дымящимся тушеным мясом. - Я весь день ничего не ел, а на голодный желудок я плохо соображаю.
Мясо с рисом и овощами оказалось просто восхитительным. Было немного непривычно есть его без хлеба, хотя, возможно, именно это придавало его вкусу дополнительное очарование.
- Ты здесь одна? - спросил индонезиец.
- Вообще-то я с тобой.
- Я имею в виду - на Бали.
- Я здесь с Аделой. Наверняка ты помнишь ее. Это ведь ты вел ее дело. Мы прилетели только сегодня утром. Моя легкомысленная подруга, едва распаковав вещи, тут же познакомилась с каким-то богатым греком и упорхнула в неизвестном направлении, а я вот сдуру отправилась осматривать местные достопримечательности. Результат налицо: меня собирается шантажировать грязный полицейский.
- Почему "грязный"? - удивился Ляо.
- Твое поведение около трупов было не слишком естественным для служителя закона, честно выполняющего свой долг.
- У меня были на это свои причины.
- Вот в этом я не сомневаюсь. Кроме того, приличные полицейские не шантажируют почти незнакомых гражданских лиц, заставляя их участвовать в рискованных полузаконных или даже незаконных расследованиях.
- Не думай, что мне самому это нравится, - раздраженно сказал Сианон. Просто у меня нет другого выхода.
- Мы уже поужинали, если, конечно, не считать десерта, - напомнила я. Пошантажируй меня, наконец. Мне любопытно, как ты будешь это делать.
- Думаю, ты догадываешься. Если ты откажешься помогать мне, я арестую тебя по подозрению в убийстве.
- После того, как ты стер мои отпечатки пальцев с пистолета?
- Не беспокойся, я что-нибудь придумаю. В тюрьму тебя, возможно, и не посадят, но тебе придется пробыть на Бали какое-то время, и, уверяю, твое пребывание здесь будет не слишком приятным.
- В таком случае имеет смысл обсудить альтернативные варианты. Что именно тебе от меня надо?
- Тебе придется всего лишь немного повращаться в высшем обществе, естественно, в моей компании. Это будет приятно и не слишком обременительно.
- В высшем обществе - в компании полицейского?
- В компании очень богатого японского бизнесмена.
- Мне показалось, что ты сказал: в твоей компании.
- Просто я на время перевоплощусь в японского бизнесмена.
Я расхохоталась.
- Не могу представить тебя в роли японца. Нихонго-га вакаримласу ка? [Вы говорите по-японски?]
- Хай, сукоси вакаримасу, - удивленно ответил Ляо. - А ты откуда знаешь японский? [Да, я немного говорю по-японски]
- Да так, выучила немного, когда играла с японцами в го.
- Ты еще и в го играешь? - изумился Ляо.
- А ты знаешь, что такое го? - в свою очередь изумилась я.
От полицейского с маленького индонезийского острова я не ожидала подобных сюрпризов.
- Я считаюсь самым сильным игроком на Бали, - гордо сообщил Сианон.
- Зато я входила в десятку сильнейших женщин России, - похвасталась я, на всякий случай не упомянув, что причиной тому был не мой выдающийся интеллект, а катастрофически малое число русских дам, знакомых с этой древней японской игрой.
К игре в го, по сложности значительно превышающей шахматы, я пристрастилась во время учебы в университете. Семинары по го организовывала кафедра математики, и очень скоро я убедилась, что эта игра засасывала почище наркотика. В отличие от шахмат, партия проводилась на поле размером 19х19, а вариантов ходов существовало такое невероятное количество, что до сих пор не удалось создать компьютерную программу, играющую в го даже на среднем уровне.
Подметив в глазах Ляо зажегшийся при слове "го" фанатичный огонек, я поняла, что встретила родственную душу. Что-то неуловимо изменилось в наших отношениях, и я почувствовала, что они неумолимо переходят из тадак сенанг в фазу сенанг.
- А почему ты считаешь, что, если я соглашусь помогать тебе, я тебя не подведу? - поинтересовалась я. - Тебе же ничего обо мне не известно.
- Кое-что мне все-таки известно, - усмехнулся Ляо. - В прошлом году один колумбийский полицейский интересовался делом Чиана Бенвитуна и организованной за тобой на Бали слежкой. В обмен на эту информацию я выяснил некоторые подробности твоей личной жизни - так, из чистого любопытства. Похоже, тебе нравится сотрудничать с полицией.
- Вот тут ты глубоко заблуждаешься, - решительно возразила я. - Более того, перед приездом в Индонезию я приняла решение больше не ввязываться ни в какие истории. Сначала меня пытались линчевать соседи, потом в меня стреляла из автоматов русская мафия. Хватит с меня приключений. То, что мне нужно, это абсолютный покой.
- Абсолютный покой бывает только в могиле, - заметил Сианон. - Кстати, за что тебя хотели линчевать соседи?
- Они думали, что я украла у них козла.
- Козла? А зачем тебе понадобился козел?
- "Черное порно" снимать! - рассердилась я. - Да я вообще их козла в глаза не видела! И эту парочку в китайском храме я тоже не убивала, но ведь ты собираешься повесить на меня их убийство!
- Да ладно, не кипятись, - примирительно сказал Сианон. - Я так, из любопытства спросил. Ты не похожа на женщину, ворующую козлов.
- Спасибо на добром слове, - вздохнула я. - Теперь и я спрошу чисто из любопытства: с чего вдруг тебе понадобилось втираться в высшее общество, да еще в моей компании?
- Этого я не могу тебе сказать, - покачал головой Ляо. - Да и вообще, для тебя будет безопаснее ничего не знать.
- Где-то я уже слышала подобную песню, - язвительно заметила я. - Похоже, полицейские везде одинаковы - что в Латинской Америке, что в ЮгоВосточной Азии. Ладно, сказать не можешь, так хоть намекни.
- В некотором роде речь идет о государственной безопасности Индонезии, осторожно заметил Сианон. - Это все, что я могу тебе сказать.
- В таком случае этим делом должна заниматься не полиция, а служба безопасности, - заявила я. - У вас ведь наверняка есть какое-нибудь индонезийское КГБ.
- Я не собираюсь больше обсуждать эту тему.
- Ладно, - усмехнулась я, вдохновленная неожиданно пришедшей мне в голову идеей. - Предлагаю тебе вариант, который, возможно, устроит нас обоих. Давай сыграем партию в го. Если выиграешь ты, я тебе помогу, стараясь не задавать лишних вопросов, а если выиграю я, ты оставишь меня в покое: никакого шантажа, никаких обвинений в убийстве, и вообще я больше никогда тебя не увижу.
Глаза полицейского торжествующе вспыхнули.
- Согласен, - ухмыльнулся он. - Только имей в виду - я действительно сильный игрок.
- А я люблю сильных игроков, - в свою очередь улыбнулась я.
- Ты можешь подождать меня здесь десять минут?
- Куда ты собираешься?
- Здесь неподалеку есть китайский магазин. В нем продаются комплекты го. Прямо сейчас и сыграем.
- Ты не теряешь времени даром.
- Я же полицейский, - напомнил мне Сианон, исчезая за бамбуковой дверью.
* * *
Одной из удивительных особенностей го было то, что в этой игре характер человека раскрывался ярче, чем в любых психологических тестах. Почти бесконечное многообразие открывающихся возможностей позволяло игрокам в полной мере проявлять особенности своего характера и темперамента. По стилю игры можно было легко определить, труслив человек или агрессивен, безрассуден или осторожен, хитер или доверчив, способен ли он идти на компромиссы или предпочитает придерживаться жесткой линии поведения.
Ляо меня удивил. Он играл так, как, по моему мнению, играл бы типичный американский полицейский - "хороший парень" с великолепной физической подготовкой, у которого желание по-мужски разобраться с "плохими парнями" превалирует над здравым смыслом и интеллектом.
Для меня, как, впрочем, для большинства европейцев. индонезийцы были примерно тем же, что китайцы или японцы, то есть я ожидала увидеть в игре Ляо восточное коварство, основанное на глубоких познаниях в хитростях классического китайского воинского искусства. Нечто в стиле стратагемы "Из ничего сотворить что-то":
Искусство обмана состоит в том,
Чтобы сначала обмануть,
А потом не обманывать.
Когда не-обман кажется обманом
Это обман истинный.
Сначала маленький обман,
Потом большой обман,
Потом настоящий выпад.
Ох уж это милое китайское искусство обмана:
Если ложь кажется настолько правдивой,
Что правда кажется ложью,
Хитрость удалась...
Не похоже, чтобы полицейский увлекался китайскими военными стратегиями. К моему разочарованию, Ляо оказался слишком предсказуем. Он действительно неплохо изучил технику атаки и защиты, но он играл она убийство", в жесткой прямолинейной манере и, увлекаясь "захватом пленных", забывал о влиянии и территории.
Я старательно прикидывалась глуповатой девицей, рассеянно ставящей "камни" в разные места доски, и демонстративно расстраивалась, когда Сианон "убивал" несколько специально подставленных ему в качестве приманки "камней".
В данном случае я использовала стратагему "В улыбке прятать нож":
Добивайся доверия противника
И внушай ему спокойствие;
Тогда осуществляй свои скрытые планы.
Подготовив все, как подобает,
Нападай без колебаний
И не давай врагу опомниться.
Мы играли быстро, и Сианон, увлекаясь, не успевал оценить всю картину в целом. Игра уже близилась к завершению, когда он с ужасом понял, что я выигрываю, причем выигрываю с приличным перевесом. Я никогда не думала, что темнокожий индонезиец способен побледнеть, но, тем не менее, это произошло. Кожа Ляо приобрела нездоровый бледножелтый оттенок, да и выглядел он так, словно я не играла с ним в древнюю японскую игру, а как минимум живьем сдирала кожу с его родителей, и он, бедняга, ничем не мог этому помешать.
Впрочем, в этом он был не одинок. Мне нередко приходилось сталкиваться с еще менее адекватными эмоциональными реакциями. Я встречала игроков, которые, проигрывая партию, плакали, впадали в ярость, оскорбляли противника или терзались так, словно от исхода игры зависела вся их дальнейшая судьба. Одна моя подруга ухитрялась растягивать партию на несколько часов, поскольку она, сделав один или несколько неудачных ходов, настаивала на том, чтобы все переиграть по-другому, хотя в го "забирать ходы обратно" строго запрещено правилами.
В результате она "переигрывала", и "переигрывала" до тех пор, пока более сильный противник, отчаявшись, не сдавался или не соглашался на ничью.
Меня проигрыши ничуть не травмировали, даже наоборот. Действуя по принципу "не корову проигрываю", я всегда предпочитала проиграть сильному игроку, чем выиграть у слабого. Проигрывая, я училась на своих ошибках и вместо морального удовлетворения от победы приобретала полезный опыт, с лихвой компенсирующий разочарование.
Сианон проигрывать явно не любил.
На всякий случай я отвела взгляд от полицейского, чтобы дополнительно не раздражать его. Мужская гордость кажется привлекательной преимущественно в американских боевиках. В жизни она выглядит довольно забавно.
В положении Ляо я бы скорее всего сдалась, чтобы не тратить понапрасну время, но полицейский явно не собирался сдаваться. Он застыл, немигающим взглядом уставившись на доску, и мне казалось, что, если хорошенько прислушаться, можно будет уловить мучительное и напряженное поскрипывание его мозговых извилин. Я понимала, что ему уже было глубоко плевать и на безопасность Индонезии, и на то, буду я ему помогать или нет. Он, мужчина, гордящийся своим интеллектом, и к тому же самый сильный игрок острова, проигрывал какой-то безмозглой русской туристке!
Минуты тянулись, и я, уже полностью расслабившись с облегчением подумала о том, что мне удалось-таки выпутаться из очень неприятной ситуация Выиграв эту партию, я вновь обретаю вожделенный покой. Я буду работать, вести здоровый образ жизни, рано ложиться спать и старательно избегать любых связанных с риском приключений. Я победила. Разве это не прекрасно?
Некоторое время я упивалась ощущением вновь обретенной свободы, а потом совершенно некстати мне вспомнилось несколько спорное замечание Симоны де Бовуар: "Если вы проживете достаточно долго, то увидите, что каждая победа оборачивается поражением".
Чего только не заявят ради красного словца эти легкомысленные французы!
Я решила не обращать внимания на парадоксы Симоны, но тут мне пришло в голову, что ее мысль во многом созвучна древнему даосскому изречению: "Иногда бывает нелегко отличить победу от поражения, но еще труднее понять, что победа и поражение по сути своей одно и то же".
К идеям даосизма я с детства питала слабость, как, впрочем, и к китайским военным стратегиям. Мое блаженное состояние сменилось легким беспокойством. Я слишком хорошо себя знала. Если я проживу достаточно долго, разве смогу я простить себя за то, что упустила возможность пообщаться с высшим обществом острова Бали в компании замаскированного под японского бизнесмена лейтенанта полиции, а заодно раскрыть козни преступного сообщества, угрожающего государственной безопасности Индонезии? Такой шанс выпадает раз в жизни. Упустить его было бы настоящим преступлением.
С другой стороны, если я приму предложение Сианона, вполне возможно, что об этом мне придется очень и очень пожалеть, если вообще у меня будет время, чтобы раскаяться в собствнной глупости. Что же мне делать? Монетку, что ли, бросить? А как я объясню свои действия Сианону?
"Пожалуй, следует прислушаться к своей интуиции", - подумала я.
Интуиция, как назло, зловредно молчала.
Лейтенант полиции со стуком поставил "камень" на доску. Он пытался выглядеть невозмутимым и уверенным в себе, но его пальцы предательски дрожали, а дыхание было поверхностным и учащенным.
Я по достоинству оценила сделанный ход. Ляо не зря потратил столько времени на его обдумывание. Видимо, полицейский не так прост, как мне показалось вначале. С виду совершенно безобидный, ход предполагал одновременно три ловушки, в которые я могла бы попасться, и, попадись я в них, еще неизвестно, на чьей стороне в конце концов оказалось бы преимущество.
Если бы Ляо играл так с самого начала мне пришлось бы очень постараться, чтобы получить возможность выбора. Еще одна - сначала его а потом и моя ошибка: никогда нельзя недооценивать противника.
Мне вспомнилось еще одно даосское изречение: "Ты можешь уважать врага и должен уважать врага, но боец Шоу-Дао даже в случае, если на бой с ним идет ребенок, приводит себя в полную боевую готовность, так, как если бы на него в атаку шел опытный воин. Тем самым проявляется уважение к недостойному уважения, ибо этим последователь Шоу-Дао застрахован от неожиданностей".
Я улыбнулась и, настойчиво подталкиваемая под локоть неожиданно проснувшейся интуицией, ответила наиболее глупым ходом из всех возможных.
* * *
- Ты ведь нарочно проиграла, - с подозрением глядя на меня, заметил Ляо.
В его голосе звучали одновременно и облегчение, и злость.
- Я просто проиграла.
- Зачем ты это сделала?
- Не знаю. Мне не нравятся ситуации, в которых мне не оставляют выбора. Как только положение изменилось и я получила возможность выбирать, я сделала свой выбор. Тебе бы, например, понравилось работать с женщиной, которая тебя шантажирует? Врял ли она смогла бы тебе доверять.
- Похоже, я тебя недооценил.
- Теперь постарайся не переоценить, напарник, - засмеялась я.
- У тебя по-прежнему есть выбор, - сказал Сианон. По-видимому, мой дурной пример оказался заразителен, и он тоже решил поиграть в благородствоЕсли вдруг ты захочешь выйти из игры, то сможешь сделать это в любой момент без всяких возражений с моей стороны.
- Выходит, я тоже тебя недооценила, - засмеялась я. - А за что ты все-таки ненавидишь женщин и писателей детективных романов?
- Не так уж я их и ненавижу. Я соврал.
- Буду иметь в виду, что ты еще и врун, - заметила я.
* * *
В свой номер я возвратилась около половины двенадцатого ночи. Ляо не стал меня провожать чтобы нас не увидели вместе; и оставил в нескольких кварталах от отеля. Мы договорились, что моя "случайная" встреча с богатым японским бизнесменом состоится завтра в кафе "Дайянг Сумби" между десятью и одиннадцатью часами утра. Я приду в кафе первой, а уже затем японский бизнесмен, очарованный моей красотой, подсядет за мой столик.
Раздался короткий стук в дверь, затем она распахнулась, и в комнату влетела Адела.
- Где ты была? Мы уже начали волноваться!
- _Мы_?
- Ну да, конечно. Мы со Стивом. Ты что, забыла? Грек, о котором я тебе говорила по телефону. Пойдем, я тебя познакомлю.
- Так он у тебя?
- Зашел на минутку. Он проводил меня до дверей номера, и я не могла не пригласить его выпить чашечку кофе. Это было бы невежливо.
- Я всегда ценила в тебе хорошие манеры, - кивнула я.
- Не язви, - обиделась подруга.
Грек оказался высоким, черноволосым и весьма привлекательным. Я была слишком усталой для того, чтобы внимательно его разглядывать, да и желания такого у меня не возникало. Сначала утомительный перелет, потом трупы, поединок в го с Сианоном - от такого и слон утомится. Единственное, чего мне хотелось, - это завалиться в постель и безмятежно проспать по крайней мере часов двенадцать. К сожалению, это было невозможно. Я пожалела о том, что слишком рано назначила встречу с "японцем".
Здороваясь, новый приятель Аделы, в нарушение правил этикета, первым протянул мне руку, возможно, потому, что сама я этого делать не собиралась.
- Очень рад познакомиться с вами, - с какимито особыми интонациями в голосе произнес Стефанос, слишком долго, на мой взгляд, задерживая мою кисть в своей. - Адела весь вечер говорила только о вас.
Его пальцы были сухими и горячими. Они сжимали мою ладонь, легкими, почти неуловимыми движениями лаская ее.
- Мне тоже очень приятно, - с легким раздражением произнесла я.
Мне не нравилось, когда мужчины, ухаживающие за моими подругами, пытались оказывать мне повышенные знаки внимания, особенно при первой встрече. Я всегда считала, что мужчин на свете более чем достаточно, а хороших подруг мало, поэтому рисковать дружбой из-за случайного знакомого - наибольшая глупость, которую можно сделать. И уж совсем глупо было бы связываться с парнем, который с самого начала знакомства пытается ухаживать одновременно за обеими.