Страница:
Девушка к этому моменту уже преодолела лестницу.
– Куда ты?! Стой, сгоришь!!! – заорал мужчина и метнулся вслед.
Чад пожарища проникал уже повсюду, наполняя дворец. Пламя начало лизать дверной проем, резкий запах кедровой смолы наполнял ноздри. В проеме клубилась дымная занавесь.
– Маленькая!..
В ответ ни слова.
Резко выдохнув и вдохнув, Большой наполнил легкие остатками несгоревшего кислорода и решительно шагнул вперед, в завесу дыма. Другого варианта развития событий напарница ему не оставила.
=4=
– Куда ты?! Стой, сгоришь!!! – заорал мужчина и метнулся вслед.
Чад пожарища проникал уже повсюду, наполняя дворец. Пламя начало лизать дверной проем, резкий запах кедровой смолы наполнял ноздри. В проеме клубилась дымная занавесь.
– Маленькая!..
В ответ ни слова.
Резко выдохнув и вдохнув, Большой наполнил легкие остатками несгоревшего кислорода и решительно шагнул вперед, в завесу дыма. Другого варианта развития событий напарница ему не оставила.
=4=
«…шесть=пятнадцать=восемь=две=пять=семь=
Не надо мне знать, конечно, ответа на животрепещущий вопрос. Зачем тот… или те, или то, или та… кто соорудил Рубеж, вообще оставил в нем пульсирующие промежутки? Зачем спроектировал появление дыр, которые можно использовать как проходы наружу?
Почему-то сотворено именно так: чтобы туман Рубежа через неопределенные интервалы времени исчезал на полсекунды, приоткрывая окно в другой мир, с виду – нормальный. Но я знаю наверняка, что сделавший так – величайший изувер с точки зрения психологии людей моего человечества. Садист, по определению! Просто-таки несусветный изверг, полоумный маньячище, черт его дери, задери, подери и раздери на мельчайшие шматочки!.. Вот не будь их, прыжковых секунд пр-роклятых, и мы бы вполне смирились. Допустили в свои мозги идею, что можем остаться В ЗОНЕ.
Мы попробовали бы жить и тут. Хотя бы в качестве практического подтверждения изумленного восклицания: «Всюду жизнь!!!»
Но нет, эти обманчиво-доступные секунды – есть. Неумолимо появляются они, зар-разы, и…
И вот я остался один.
Почти все разумные – естественно, в доступных нам критериях осмысления их разумности! – существа, которых мы повидали тут, в ЗОНЕ, неизменно пытались пробраться наружу, перепрыгнуть Рубеж. Не наш, так какой-нибудь еще из Рубежов. Никто из созданий, обладающих разумом, пребывая в здравом рассудке, не желал оставаться в этом реальном аду. Уж об этом я знаю достоверно, насмотрелся здесь всякого-разного, а с некоторыми братьями и сестрами по разуму мы в свое время даже успели сконтактировать и пообщаться. Точнее, с четырьмя существами, внешне очень похожими на нас, человекообразными. Хотя уж они-то все точно были с других планет, из других миров. Как выяснилось. Если не врали нам…
Но успешно удалось выпрыгнуть на наших глазах очень немногим.
Это совершили трое зеленокожих гуманоидов, которые с виду напоминали прямоходящих собак. Через этот самый Рубеж, который позднее мы стали называть Нашим… Еще до того как мы его экспроприировали и огородили. Также – одно сизо-синее чешуйчатое создание, смахивавшее на помесь змея и саранчи. Сквозь другой Рубеж, калитку ворот проржавевшего ангара, что расположен примерно за три километра, в направлении на пятнадцать часов. И парочка смешных пузырчатых созданий, имевших разительное сходство с плюшевыми медвежатами, болеющими водянкой. Эти выпрыгнули на Рубеже, который мы обнаружили в рваном проломе единственной уцелевшей стены домика, расположенного еще дальше от нас, и в ту же сторону… Мы условно звали ее севером, ориентируясь по вектору движения светила, греющего там, в ясном небе за Рубежом.
Солнце промелькивало в проеме выхода, когда он приоткрывался на прыжковые секунды, и мы воочию могли следить за движением. Что мы поначалу и делали, изнывая от тоски по утраченным нормальным жизням.
Светило восходило прямо напротив «окна», подымалось и уплывало куда-то вверх, по мере приближения к зениту. Выше доступного нашим взглядам сектора обзора. Закатов солнца мы ни разу не увидели там, за Рубежом. Оно, само собой, тоже заходило вне доступного нашим взглядам сектора обзора. Можно было сколько угодно таращиться в небеса ЗОНЫ, по эту сторону, поверх сложенных буквой «П» тяжеленных плит и бесформенной глыбы железобетона, к которой они прислонены… Смотри сколько угодно, но разглядишь только ту же хмурую клубящуюся пелену, распростертую в вышине. Никакого солнца там не бывало и в помине. Эту верхнюю серость скорее уж можно было назвать сплошным Рубежом, что «крышевал» ЗОНУ. Сколько раз мне доводилось наблюдать, как сгорали летающие монстры где-то там, на высоте птичьего полета, так сказать… Сплошная облачная пелена не выпускала их. Небеса закрыты, и точка. А проверить, есть ли в них где-нибудь постоянные просветы для выхода, мы не решились, да и незачем было. Толку-то. Вначале пришлось бы найти какой-нибудь самолет.
Наш Рубеж, получается, «смотрит» прямо на восток «зарубежного», по-ту-стороннего мира. Таким образом, если встать к нему лицом, тогда левее – север, а правее – юг. Однако в том направлении мы забирались не очень далеко, только до соседнего Рубежа, обнаруженного справа всего лишь в километре с небольшим.
Причудливое, надо заметить, обрамление у тамошнего, «южного» клочка убийственного серого тумана: согнутый полукруглой аркой металлический столб. С одной стороны в проеме арки клубится серость, иногда, на прыжковую секунду, она сменяется окном в чистый мир… А с обратной стороны если зайти, то над головой просто столб, который пригнула к почве исполинская лапа неведомого чудовища. И вот в этом «соседнем» проеме мы прямо перед собой увидели, как «зарубежное», по-ту-стороннее солнце опускается за горизонт. Тот Рубеж, получается, выводит на сторону света, противоположную той стороне, куда выходит наш. На запад… Дальше, условно-южней, совсем уж непроходимые дебри начались, ни пройти, ни проехать. Без специальной, жизненно-важной причины туда и незачем было соваться.
Да уж, за нормальной сменой дня и ночи можно наблюдать лишь здесь, в непосредственной близости от «окошка» Рубежа, что на секундочку приоткрывается наружу. Стоит отойти от него, углубиться в ЗОНУ, где периодически вспыхивающего в оконном проеме настоящего солнца не видать, а небо похоже на повисший над головой потолок, в который вмонтированы скрытые светильники, которые иногда сочатся более светлой серостью, – и уже очень скоро вокруг окончательно сгустится ее хмуро-сумрачная во всех смыслах атмосфера.
В нутре ЗОНЫ только чередования полной тьмы и условного света – когда сумрачная пелена вверху циклично меняет оттенки себя от черного до тускло-белесого – позволят вести отсчет времени.
Хотя, конечно, особенно далеко от Нашего Рубежа мы не отдалялись. Поэтому я не очень-то и знаю, что там и как там дальше, глубже. Мы ведь, наивные, все надеялись разгадать систему прерывания, хотели открыть великую тайну превращения наблюдательного окна в настоящую дверь, а превратив – выпрыгнуть на свободу. Туда, к солнышку, к звездам, к травке и березкам… К свежему воздуху, дуновения которого, напоенные головокружительными ароматами «зарубежья», вместе с солнечным или звездным светом успевают просочиться сюда за доли секунды, когда распахивается выход. Эти запахи, будто намеренно, чтобы дразнить наше обоняние, пропускаются извне в ЗОНУ. Все остальное – травинки, листочки, пушинки, дождинки, мошка, мухи и тому подобные элементы внешнего мира – словно отфильтровывается и внутрь не попадает.
Но человек, увы, не дуновение ветра.
Как бы ни хотелось порой…
Сейчас территория, обследованная нами, почти опустела. По крайней мере уже немало тьма-светов ничего похожего на разумное существо в окрестностях не попадалось. Быть может, я здесь вообще сейчас один такой урод остался, из разумных. Хотя кто эту ЗОНУ ведает, ч-черт ее располосуй! Не является ли кусочек территории, разведанный нашей группой, всего лишь ничтожным клочком? Для нас это огромный сектор, полный разнообразных деталей и обитателей, а на самом деле – всего лишь прыщ на заднице или родинка на щеке непостижимой сверхсущности…
Разумные все или выпрыгнули, или прыгнули. Что в здешней реальности далеко не одно и то же, понятное дело. «Две очень большие разницы», как выражались жители города, расположенного неподалеку от моего родного. Надо же, я когда-то родился и обитал в обычном приморском городе… Мне уже с трудом верится, что жизнь вне ЗОНЫ у меня вообще была.
девять=пять=двенадцать=двадцать две…»
– Мы в помещении, – уверенно сообщила Маленькая. – Слышишь, такой характерный отзвук?
– Слышу. Могла не отвечать, это был риторический вопрос… Давай-ка лучше доставай фонарик, здешняя темень действует на меня угнетающе.
– Да, сэр! – отрапортовала младшая.
Фонарь, компактный, но достаточно мощный, устроил дворцовый переворот в царстве тьмы. Широкий пучок света озарил элементы окружающего интерьера.
– Ничего себе! Почти угадал!
– О чем ты? – недоуменно спросила девушка.
– Как это о чем? О нашем местоположении… Смотри.
Испускаемый фонарем луч света скользнул по ровным рядам кафельных плиток, этакой чешуей покрывавших стены и пол помещения, по шеренге писсуаров вдоль одной стены и по череде кабинок с оторванными дверцами, выстроившихся вдоль другой. Дверцы были кем-то аккуратно сложены стопочкой в углу.
Люди сюда попали через проем входа в одну из кабинок, крайнюю слева…
– Туалет типа sortir. Как романтично! Ну не прелесть ли, а?!
– Странный ты все-таки… Или я такой юмор не понимаю.
– С чего бы такой вывод? Нет, я согласен в целом. Но интересно послушать, на основе каких предпосылок вы, мисс, построили…
– Вы по-особенному, мистер, реагируете на происходящее вокруг безобразие: в помойке ищете смысл жизни, в разгромленном туалете – романтику… Вот так вот, мистер!
– Что за негатив? – Большой поморщился. – Да, по-особенному. Только ты так сказала, будто в этом что-то плохое… Ладно, идем поглядим, где мы вообще и что происходит. Задушевные беседы подождут до лучших времен. Сядем за чашечкой кофе… Ой, опять меня несет! Идем.
– Окай, босс, – коротко согласилась напарница.
Большой тоже включил свой фонарик. Эти с виду крохотные устройства на самом деле давали мощные, широкие пучки света и могли безостановочно работать долго, очень долго. Проверено было в свое время, поэтому фонари вошли в экипировку. Так что спутники могли позволить себе подобную иллюминацию. В дороге путников поджидали не только опасности, но иногда и добыча, полезная для выживания. К счастью.
Выбравшись из помещения туалета, напарники оказались в коридоре, таком же темном. Света двух лучей, впрочем, хватало с избытком, и можно было разглядеть – дальше коридор резко поворачивал вправо. Интуиция настойчиво требовала двигаться вдоль стеночки и быть поосторожнее на повороте. Ясное дело, сперва Большой лишь слегка высунулся, чтобы оценить обстановку…
И лицом к лицу столкнулся с мужчиной, вооруженным немалых размеров ружьем! Лицо незнакомца, покрытое багрово мерцающей в свете фонарей пленкой крови, и ничего не выражающие, бессмысленные глаза не оставляли никакой надежды на конструктивный диалог.
– Аы-аэ-ыа-ы… – исторг некто.
Большой резким движением отбил направленный на него ствол и приложил ружьеносца виском об угол. Окровавленный неадекват рухнул на колени. Старший напарник моментально шагнул ему за спину, одной рукой ухватил его затылок, а второй обхватил нижнюю челюсть… и коротким сильным движением свернул шею. Некто упал, бездыханный.
– Прости, братец… – прошептал Большой и добавил еще тише: – Хреновая психотерапия… Что ж, если способен просить прощения, значит, еще не совсем озверел…
После этого он позаимствовал ружье и патроны, обнаруженные в карманах куртки убитого. Трофей был весьма кстати, пистолет – оружие компактное и удобное, но порой недостаточно мощное и дальнобойное.
А коридор все продолжался и продолжался. Через неравные промежутки по обеим сторонам встречались металлические двери, подмигивавшие прохожим желтыми «диодными» огоньками: дескать, мы заперты, вам через нас не пройти.
– Очень надо, – проворчал мужчина, когда позади них осталось штук десять запертых проходов. И добавил, спросив младшую напарницу: – Как считаешь, Маленькая, эти двери автономны или питаются из общей электросети?
– Не знаю. Мне вот что любопытно… Смотри, здесь нигде не видно выключателей. Или включателей, как там правильнее сказать.
– Не суть. Я думаю, что если помещения все же обесточены, а эти желтоглазые дверки на автономной подпитке, значит, раньше коридор был постоянно освещен. А вот если… Стой!
Большой дернулся к напарнице и толкнул ее к правой стене. В отдалении, из-за очередного поворота внезапно появился источник рассеянного света и теперь быстро двигался в их сторону. Прижавшись к шершавой, исцарапанной стене, приготовив к бою оружие, двое путешественников напряженно ждали. Их отчаянный путь в никуда при каждом следующем шаге мог оборваться. Вот такие внезапные изменения ситуации повышали риск на порядок.
С каждой секундой становилось все светлее и светлее. Руки мужчины вспотели. Зрачки, адаптируясь к изменяющейся степени освещения, сужались. Дыхание участилось, сердце сокращалось с утроенной силой, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Пирамидки надпочечников старались вовсю, выбрасывая в кровь все новые и новые порции адреналина.
Все ближе и ближе, и ближе… Свечение приблизилось настолько, что стало возможным разглядеть, как… включился очередной светильник, угнездившийся в нише на потолке, забранной ажурной сеткой. За ним дал свет еще один, затем следующий и следующий…
– Тьфу ты, черт! – не сдержался Большой и действительно раздраженно сплюнул.
Его напарница ограничилась отчетливым: «Ха!».
– Проклятие! Воистину страх неизведанного, вернее, неизвестного – страшнейший из всех, – утирая рукавом взмокший лоб, произнес мужчина.
– Да-а-а уж, – согласно протянула девушка, вытирая ладошки о штанины своего комбинезона. – А ведь всего лишь кто-то где-то включает свет.
– Знаешь, иногда и у меня просыпалась тяга к исследованию неведомого, – вдруг сообщил Большой. – Но сейчас я хочу только одного: как бы убраться отсюда подальше! Волей-неволей нам придется топать вперед… – Он замолк, прислушался и добавил: – Мне померещилось, или я слышу звуки стрельбы?..
– Я тоже слышу. Если мерещится, тогда и мне тоже… Теперь вопрос: нам идти на эти звуки или, наоборот, разворачиваться и убегать от них куда подальше?
– Здравое соображение. Мой ответ – идти вперед. Чему меня жизнь здесь научила, так это никогда не возвращаться назад, если хочешь куда-то добраться.
– Согласна. Да уж, сзади может подстерегать уже совсем не то, что было…
И напарники крадучись, под стеночкой, заскользили вперед, в сторону расслышанных звуков. А коридор этот все не кончался и не кончался. Он тянулся вдаль, чуть изгибаясь то вправо, то влево, по замыслу проектировщиков, так, чтобы нельзя было рассмотреть, что же поджидает там, в перспективе. С каждым шагом вперед характерные звуки становились все громче и громче…
– Когда же он закончится-то? – в сердцах проворчал Большой. И, будто в ответ на его вопрос, уже за очередным изгибом напарники внезапно уперлись в перегородку. Отблескивающая серым металлом стенка перекрыла коридор полностью, от пола до потолка. Прямо по центру в ней был обозначен дверной проем, тонкая непрерывная царапина в виде кириллической буквы «П», однако у этого намека на дверь не наблюдалось никакой ручки, рычага или замочной скважины. Зато слева от буквы горел желтый огонек. В точности такой же, какие мерцали у оставшихся позади дверных полотен, расположенных по обеим сторонам коридора.
– Приплыли! – коротко резюмировал Большой.
– И что дальше? – едва слышно, почти шепотом, поинтересовалась Маленькая.
– Снимать штаны и бегать, – грубо и непонятно для спутницы ответил мужчина. Однако тотчас спохватился. – Ох, извини! Что-то у меня нервишки бренчат.
– Я понимаю. И все же что делать будем?
Старший приложился ухом к холодному металлу. Оттуда, из-за перегородки, снова послышались хлесткие звуки.
– Стреляют определенно с той стороны. С виду перегородка неприступная, а звукоизоляция, однако, неважнецкая… Там кто-то не жалеет боеприпасов. Похоже, из пулемета… Наверняка местный Рэмбо какой-нибудь!
Диодный желтоглаз над дверью вдруг начал мигать, затем позеленел, и металл внутри буквы «П»… начал двигаться! Подниматься вверх. Когда просвет, образовавшийся между полом и нижним краем дверного полотна, стал достаточно широким, в него с той стороны юркнул пригнувшийся человек. В руках он сжимал многоствольный электропулемет, самый что ни на есть!
Оказавшись по эту сторону и развернувшись, пулеметчик из своего «минигана», блок стволов которого вращался от электрического привода, выпустил в полуоткрытый проем длинную очередь. После этого опустил свое грозное оружие, перехватил его правой рукой и чиркнул красным пластиковым прямоугольничком, зажатым в пальцах левой, где-то в районе огонька, который уже мигал зеленым… Это наверняка была не просто карточка, а электронный ключ – дверная плита начала обратное движение вниз… С той стороны раздался яростный рев, в просвет сунулась когтистая лапа, но не успела никого ухватить. С влажным чваканьем ее придавил нижний край опускающейся металлической плиты…
Пулеметчик резко повернулся спиной к перегородке и вскинул «миниган».
– Эй, эй, мы свои! – закричал Большой. – Люди мы!
С явным облегчением человек шумно перевел дух и опустил «миниган». Затем сдвинул вверх лицевой щиток своего боевого шлема.
Обладатель столь грозного оружия был ему под стать: высокий, мускулистый, светловолосый, суровый прищур голубых глаз, квадратная челюсть. Вылитый герой боевиков. Его броня – металлическая кираса с «рельефом мышц» и внушительный шлем – дополняла и усиливала производимый эффект. Вдобавок к «минигану» боец таскал с собой целый арсенал: на плече дробовик, в кобурах на поясе два пистолета, на ремнях гроздья гранат, а к рюкзаку, который наверняка скрывал внутри себя добрую тонну боеприпасов, снаружи была приторочена… Большой сперва не поверил глазам своим. Присмотрелся, сморгнул, снова всмотрелся. Точно, она.
Бензопила! Ни больше ни меньше.
– Не поверите, я безумно рад видеть кого-то из выживших! – произнес «Рэмбо» на типично-американском варианте английского, с отчетливо акающим акцентом. У спутницы Большого такое «аканье» также сквозило, но куда менее резко.
– А уж мы-то как рады, – буркнул старший из двоих «прохожих». – Ты, собственно, кто?
– Как это кто?! – изумился парень. – Я единственный из десантников, который выжил. Нас послали сюда, когда поступил сигнал тревоги… А вот вы кто? Не пехотинцы, я вас не знаю. Из персонала? Тогда почему не знаете о прибытии десанта?
– Да, да, мы персонал! – тотчас энергично соврал старший из напарников. – Я сантехник, а она, – кивок в сторону младшей, – уборщица. Слышим, сирены тревоги, аварийные фонари полыхают, охрана куда-то побежала, и налетели всякие когтистые… Мы о прибытии десанта просто не успели узнать, прятались от гадов.
– Ублюдки, доигрались со своими экспериментами! – Боец презрительно сплюнул. – Ученые, чтоб им похороны без салюта!
– Да-да, сволочи те еще! – охотно поддакнул Большой. – Ты, я вижу, продолжаешь выполнять приказ?
– Конечно, мистер! Зачищаю уродов! И телепорт ищу, чтобы убраться отсюда. Здесь целая дивизия нужна, а вообще лучше всего раздолбать ядерными боеголовками с орбиты.
Большой и его спутница невольно переглянулись. Судя по ее взгляду, Маленькую тоже зацепило упоминание «орбиты».
– Не знаете, где телепорт? – спросил десантник.
– Нет, нет, мы не в курсе! – вступила в разговор девушка. – Нам никто не объяснял, где что установлено. Но, должно быть, где-то тут…
– Где-то тут, – эхом повторил бравый десантник. – Догадываюсь… Ладно, идемте вместе.
– Естественно! – воодушевленно воскликнула Маленькая. – У тебя же ключ!
– Да-а… И подходит он… Вот к этой… Нет, не к этой. Тут надо синий ключ. А! Вот к этой.
Опустив щиток шлема и сместившись по коридору к нужной двери, третьей по счету от перегородки, боец провел красной карточкой по «огненноглазому» электронному замку. «Вжик». Дверная плита поползла вверх, а глазок замигал зеленым.
– Гр-р-ра-а-а!!! – по ту сторону двери моментально заревел неведомый монстр. Десантник не растерялся и, как только проход открылся наполовину, выпустил от бедра щедрую очередь. Стволы вращались, выплевывая рой смертоносных «ос», звенели дымящиеся гильзы. Чудовище ревело пуще прежнего, но скоро захлебнулось собственным ревом и заткнулось.
– Долбаный урод, – удовлетворенно констатировал десантник.
Дверь открылась полностью, и бодрым шагом пулеметчик направился внутрь помещения. Парочка «из персонала» поспешила за ним. Валявшийся в темно-багровой луже крови монстр был ужасен. Неожиданно человекообразный, со шкурой, покрытой длинными острыми шипами, со злобными красными глазищами и ощеренной пастью, полной острых зубов, он являл собой олицетворенный кошмар.
Проследив, куда и, главное, как смотрят сантехник и уборщица, боец хмыкнул:
– Хм! Это вы еще не видели розовых тварей…
– Как это розовых? – озадаченно переспросила девушка. В ее взгляде мелькнуло неподдельное удивление. Как будто десантник посулил нападение особей женского аналога геев.
– Да, да. Розовые. Те еще твари… А вот и они, накликал! Прикройте меня, только не зацепите дробью.
В дальнем конце зала из другой двери появились еще два уродливых создания, но другой разновидности. Низкорослые, мускулистые до крайности, словно с рождения сидели на диете из анаболиков и стероидов на завтрак, обед и ужин, с безволосой кожей вызывающе-розового цвета, быстро-быстро перебирая корявыми конечностями, они без промедления бросились в атаку.
Забросив «миниган» за спину, десантник схватился за свою бензопилу. Споро запустил мотор смертоносного агрегата и встретил первую розовую тварь страшным размашистым выпадом по горизонтали, вмиг распилив атакующего урода напополам. Второй монстр, сверкая лысой башкой и осатанело вереща, уже бросился на Большого. Уверенность десантника передалась «сантехнику», поэтому он методично отстрелял все содержимое магазина в раззявленную слюнявую пасть.
Десантник уже прыгнул на подмогу. «Ву-у-у-ум», – пропела бензопила, добивая второго розовокожего.
– Отлично! – похвалил боец, выключая мотор своего жужжащего орудия смерти.
– Я старался, – ответил Большой, без промедления начиняя опустошенный дробовик новыми патронами. Благо не позабыл прихватить патронташ с трупа неадеквата.
– Та-ак… Кажется, вот он, телепорт. Сейчас попробую поколдовать с этой долбаной техникой, а вы пока прикройте меня.
– Да, сэр! – четко, по-военному, отрапортовал Большой. И внимательно посмотрел на свою напарницу, которая держалась в сторонке от разразившейся бойни. Девушка стояла неподвижно, лицо ее хранило безучастное выражение. Но свой пистолет она выхватила и выставила перед собой, готовая к неожиданностям.
Десантник только начал разбираться с телепортом, как появилась очередная опасность. Раскрылся еще один дверной проем в стене справа, через него в зал хлынули новые уродливые существа и заковыляли к троим людям. Эти с виду разительно напоминали классических «зомби» из киноужастиков… Некоторые из них были облачены в белые халаты с кровавыми разводами и потеками, у пары-тройки на носах уцелели очки с разбитыми стеклами; оставшиеся же явно были экс-десантниками, бывшими сотоварищами бойца, приведшего мужчину и девушку сюда, к телепорту.
Тут же высмотрев самых опасных, то есть вооруженных противников, Большой начал стрелять. Со скоростью реакции у этих «зомби» было туго, к счастью, и в этом они походили на своих собратьев из кинолент, поэтому никто из них не успел сделать ни единого выстрела, пока мужчина снова опустошал магазин дробовика. Отстрелявшись, он схватился за патронташ и крикнул девушке:
– Стреляй же!!!
«Бах! Бах! Бах!» – заговорило оружие, поражая цели.
– С боевым крещением тебя, девочка, – проворчал Большой, выковыривая из ячеек последние заряды и заталкивая их в патронник ружья. – Счет пошел всерьез. Каждый из них хоть и бывший, но человек…
А существа с наружностью «зомби» все прибывали и прибывали.
– Эй, десантник! – крикнул «сантехник» солдату. – Долго ты там будешь копаться?!
– Готово! – отозвался боец. – Слушайте меня. Входите в сферу, там круг в центре такой… Увидите, в общем! На панельке сбоку синяя кнопка. Синяя, поняли?! Красную не трогать ни в коем случае! Все, я пошел. Давайте за мной. Прыгать с секундной паузой!
И американец первым нырнул в отверстие, которое в это мгновение разомкнулось в крутом боку непрозрачного, то ли металлического, то ли пластикового шара, установленного посреди зала. О том, чтобы пропустить гражданских впереди себя и прикрывать их эвакуацию, он как-то не удосужился подумать…
– Маленькая, беги туда! Я пока гадов задержу! Вперед, марш!
Девушка ничего не ответила. Она выполнила приказание молча, метнулась к телепортационной установке и, только уже занеся ногу внутрь сферы, приостановилась на миг и оглянулась, посмотрев в сторону своего ведущего… Он успел перехватить взгляд ее глаз, расширившихся то ли от ужаса, то ли от восторга, а в следующий миг девушка шагнула вперед и пропала, канула внутрь шара трехметрового диаметра.
Не надо мне знать, конечно, ответа на животрепещущий вопрос. Зачем тот… или те, или то, или та… кто соорудил Рубеж, вообще оставил в нем пульсирующие промежутки? Зачем спроектировал появление дыр, которые можно использовать как проходы наружу?
Почему-то сотворено именно так: чтобы туман Рубежа через неопределенные интервалы времени исчезал на полсекунды, приоткрывая окно в другой мир, с виду – нормальный. Но я знаю наверняка, что сделавший так – величайший изувер с точки зрения психологии людей моего человечества. Садист, по определению! Просто-таки несусветный изверг, полоумный маньячище, черт его дери, задери, подери и раздери на мельчайшие шматочки!.. Вот не будь их, прыжковых секунд пр-роклятых, и мы бы вполне смирились. Допустили в свои мозги идею, что можем остаться В ЗОНЕ.
Мы попробовали бы жить и тут. Хотя бы в качестве практического подтверждения изумленного восклицания: «Всюду жизнь!!!»
Но нет, эти обманчиво-доступные секунды – есть. Неумолимо появляются они, зар-разы, и…
И вот я остался один.
Почти все разумные – естественно, в доступных нам критериях осмысления их разумности! – существа, которых мы повидали тут, в ЗОНЕ, неизменно пытались пробраться наружу, перепрыгнуть Рубеж. Не наш, так какой-нибудь еще из Рубежов. Никто из созданий, обладающих разумом, пребывая в здравом рассудке, не желал оставаться в этом реальном аду. Уж об этом я знаю достоверно, насмотрелся здесь всякого-разного, а с некоторыми братьями и сестрами по разуму мы в свое время даже успели сконтактировать и пообщаться. Точнее, с четырьмя существами, внешне очень похожими на нас, человекообразными. Хотя уж они-то все точно были с других планет, из других миров. Как выяснилось. Если не врали нам…
Но успешно удалось выпрыгнуть на наших глазах очень немногим.
Это совершили трое зеленокожих гуманоидов, которые с виду напоминали прямоходящих собак. Через этот самый Рубеж, который позднее мы стали называть Нашим… Еще до того как мы его экспроприировали и огородили. Также – одно сизо-синее чешуйчатое создание, смахивавшее на помесь змея и саранчи. Сквозь другой Рубеж, калитку ворот проржавевшего ангара, что расположен примерно за три километра, в направлении на пятнадцать часов. И парочка смешных пузырчатых созданий, имевших разительное сходство с плюшевыми медвежатами, болеющими водянкой. Эти выпрыгнули на Рубеже, который мы обнаружили в рваном проломе единственной уцелевшей стены домика, расположенного еще дальше от нас, и в ту же сторону… Мы условно звали ее севером, ориентируясь по вектору движения светила, греющего там, в ясном небе за Рубежом.
Солнце промелькивало в проеме выхода, когда он приоткрывался на прыжковые секунды, и мы воочию могли следить за движением. Что мы поначалу и делали, изнывая от тоски по утраченным нормальным жизням.
Светило восходило прямо напротив «окна», подымалось и уплывало куда-то вверх, по мере приближения к зениту. Выше доступного нашим взглядам сектора обзора. Закатов солнца мы ни разу не увидели там, за Рубежом. Оно, само собой, тоже заходило вне доступного нашим взглядам сектора обзора. Можно было сколько угодно таращиться в небеса ЗОНЫ, по эту сторону, поверх сложенных буквой «П» тяжеленных плит и бесформенной глыбы железобетона, к которой они прислонены… Смотри сколько угодно, но разглядишь только ту же хмурую клубящуюся пелену, распростертую в вышине. Никакого солнца там не бывало и в помине. Эту верхнюю серость скорее уж можно было назвать сплошным Рубежом, что «крышевал» ЗОНУ. Сколько раз мне доводилось наблюдать, как сгорали летающие монстры где-то там, на высоте птичьего полета, так сказать… Сплошная облачная пелена не выпускала их. Небеса закрыты, и точка. А проверить, есть ли в них где-нибудь постоянные просветы для выхода, мы не решились, да и незачем было. Толку-то. Вначале пришлось бы найти какой-нибудь самолет.
Наш Рубеж, получается, «смотрит» прямо на восток «зарубежного», по-ту-стороннего мира. Таким образом, если встать к нему лицом, тогда левее – север, а правее – юг. Однако в том направлении мы забирались не очень далеко, только до соседнего Рубежа, обнаруженного справа всего лишь в километре с небольшим.
Причудливое, надо заметить, обрамление у тамошнего, «южного» клочка убийственного серого тумана: согнутый полукруглой аркой металлический столб. С одной стороны в проеме арки клубится серость, иногда, на прыжковую секунду, она сменяется окном в чистый мир… А с обратной стороны если зайти, то над головой просто столб, который пригнула к почве исполинская лапа неведомого чудовища. И вот в этом «соседнем» проеме мы прямо перед собой увидели, как «зарубежное», по-ту-стороннее солнце опускается за горизонт. Тот Рубеж, получается, выводит на сторону света, противоположную той стороне, куда выходит наш. На запад… Дальше, условно-южней, совсем уж непроходимые дебри начались, ни пройти, ни проехать. Без специальной, жизненно-важной причины туда и незачем было соваться.
Да уж, за нормальной сменой дня и ночи можно наблюдать лишь здесь, в непосредственной близости от «окошка» Рубежа, что на секундочку приоткрывается наружу. Стоит отойти от него, углубиться в ЗОНУ, где периодически вспыхивающего в оконном проеме настоящего солнца не видать, а небо похоже на повисший над головой потолок, в который вмонтированы скрытые светильники, которые иногда сочатся более светлой серостью, – и уже очень скоро вокруг окончательно сгустится ее хмуро-сумрачная во всех смыслах атмосфера.
В нутре ЗОНЫ только чередования полной тьмы и условного света – когда сумрачная пелена вверху циклично меняет оттенки себя от черного до тускло-белесого – позволят вести отсчет времени.
Хотя, конечно, особенно далеко от Нашего Рубежа мы не отдалялись. Поэтому я не очень-то и знаю, что там и как там дальше, глубже. Мы ведь, наивные, все надеялись разгадать систему прерывания, хотели открыть великую тайну превращения наблюдательного окна в настоящую дверь, а превратив – выпрыгнуть на свободу. Туда, к солнышку, к звездам, к травке и березкам… К свежему воздуху, дуновения которого, напоенные головокружительными ароматами «зарубежья», вместе с солнечным или звездным светом успевают просочиться сюда за доли секунды, когда распахивается выход. Эти запахи, будто намеренно, чтобы дразнить наше обоняние, пропускаются извне в ЗОНУ. Все остальное – травинки, листочки, пушинки, дождинки, мошка, мухи и тому подобные элементы внешнего мира – словно отфильтровывается и внутрь не попадает.
Но человек, увы, не дуновение ветра.
Как бы ни хотелось порой…
Сейчас территория, обследованная нами, почти опустела. По крайней мере уже немало тьма-светов ничего похожего на разумное существо в окрестностях не попадалось. Быть может, я здесь вообще сейчас один такой урод остался, из разумных. Хотя кто эту ЗОНУ ведает, ч-черт ее располосуй! Не является ли кусочек территории, разведанный нашей группой, всего лишь ничтожным клочком? Для нас это огромный сектор, полный разнообразных деталей и обитателей, а на самом деле – всего лишь прыщ на заднице или родинка на щеке непостижимой сверхсущности…
Разумные все или выпрыгнули, или прыгнули. Что в здешней реальности далеко не одно и то же, понятное дело. «Две очень большие разницы», как выражались жители города, расположенного неподалеку от моего родного. Надо же, я когда-то родился и обитал в обычном приморском городе… Мне уже с трудом верится, что жизнь вне ЗОНЫ у меня вообще была.
девять=пять=двенадцать=двадцать две…»
* * *
– Интересно, где мы на этот раз оказались, в какой заднице? – произнес Большой, с горькой иронией в голосе.– Мы в помещении, – уверенно сообщила Маленькая. – Слышишь, такой характерный отзвук?
– Слышу. Могла не отвечать, это был риторический вопрос… Давай-ка лучше доставай фонарик, здешняя темень действует на меня угнетающе.
– Да, сэр! – отрапортовала младшая.
Фонарь, компактный, но достаточно мощный, устроил дворцовый переворот в царстве тьмы. Широкий пучок света озарил элементы окружающего интерьера.
– Ничего себе! Почти угадал!
– О чем ты? – недоуменно спросила девушка.
– Как это о чем? О нашем местоположении… Смотри.
Испускаемый фонарем луч света скользнул по ровным рядам кафельных плиток, этакой чешуей покрывавших стены и пол помещения, по шеренге писсуаров вдоль одной стены и по череде кабинок с оторванными дверцами, выстроившихся вдоль другой. Дверцы были кем-то аккуратно сложены стопочкой в углу.
Люди сюда попали через проем входа в одну из кабинок, крайнюю слева…
– Туалет типа sortir. Как романтично! Ну не прелесть ли, а?!
– Странный ты все-таки… Или я такой юмор не понимаю.
– С чего бы такой вывод? Нет, я согласен в целом. Но интересно послушать, на основе каких предпосылок вы, мисс, построили…
– Вы по-особенному, мистер, реагируете на происходящее вокруг безобразие: в помойке ищете смысл жизни, в разгромленном туалете – романтику… Вот так вот, мистер!
– Что за негатив? – Большой поморщился. – Да, по-особенному. Только ты так сказала, будто в этом что-то плохое… Ладно, идем поглядим, где мы вообще и что происходит. Задушевные беседы подождут до лучших времен. Сядем за чашечкой кофе… Ой, опять меня несет! Идем.
– Окай, босс, – коротко согласилась напарница.
Большой тоже включил свой фонарик. Эти с виду крохотные устройства на самом деле давали мощные, широкие пучки света и могли безостановочно работать долго, очень долго. Проверено было в свое время, поэтому фонари вошли в экипировку. Так что спутники могли позволить себе подобную иллюминацию. В дороге путников поджидали не только опасности, но иногда и добыча, полезная для выживания. К счастью.
Выбравшись из помещения туалета, напарники оказались в коридоре, таком же темном. Света двух лучей, впрочем, хватало с избытком, и можно было разглядеть – дальше коридор резко поворачивал вправо. Интуиция настойчиво требовала двигаться вдоль стеночки и быть поосторожнее на повороте. Ясное дело, сперва Большой лишь слегка высунулся, чтобы оценить обстановку…
И лицом к лицу столкнулся с мужчиной, вооруженным немалых размеров ружьем! Лицо незнакомца, покрытое багрово мерцающей в свете фонарей пленкой крови, и ничего не выражающие, бессмысленные глаза не оставляли никакой надежды на конструктивный диалог.
– Аы-аэ-ыа-ы… – исторг некто.
Большой резким движением отбил направленный на него ствол и приложил ружьеносца виском об угол. Окровавленный неадекват рухнул на колени. Старший напарник моментально шагнул ему за спину, одной рукой ухватил его затылок, а второй обхватил нижнюю челюсть… и коротким сильным движением свернул шею. Некто упал, бездыханный.
– Прости, братец… – прошептал Большой и добавил еще тише: – Хреновая психотерапия… Что ж, если способен просить прощения, значит, еще не совсем озверел…
После этого он позаимствовал ружье и патроны, обнаруженные в карманах куртки убитого. Трофей был весьма кстати, пистолет – оружие компактное и удобное, но порой недостаточно мощное и дальнобойное.
А коридор все продолжался и продолжался. Через неравные промежутки по обеим сторонам встречались металлические двери, подмигивавшие прохожим желтыми «диодными» огоньками: дескать, мы заперты, вам через нас не пройти.
– Очень надо, – проворчал мужчина, когда позади них осталось штук десять запертых проходов. И добавил, спросив младшую напарницу: – Как считаешь, Маленькая, эти двери автономны или питаются из общей электросети?
– Не знаю. Мне вот что любопытно… Смотри, здесь нигде не видно выключателей. Или включателей, как там правильнее сказать.
– Не суть. Я думаю, что если помещения все же обесточены, а эти желтоглазые дверки на автономной подпитке, значит, раньше коридор был постоянно освещен. А вот если… Стой!
Большой дернулся к напарнице и толкнул ее к правой стене. В отдалении, из-за очередного поворота внезапно появился источник рассеянного света и теперь быстро двигался в их сторону. Прижавшись к шершавой, исцарапанной стене, приготовив к бою оружие, двое путешественников напряженно ждали. Их отчаянный путь в никуда при каждом следующем шаге мог оборваться. Вот такие внезапные изменения ситуации повышали риск на порядок.
С каждой секундой становилось все светлее и светлее. Руки мужчины вспотели. Зрачки, адаптируясь к изменяющейся степени освещения, сужались. Дыхание участилось, сердце сокращалось с утроенной силой, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Пирамидки надпочечников старались вовсю, выбрасывая в кровь все новые и новые порции адреналина.
Все ближе и ближе, и ближе… Свечение приблизилось настолько, что стало возможным разглядеть, как… включился очередной светильник, угнездившийся в нише на потолке, забранной ажурной сеткой. За ним дал свет еще один, затем следующий и следующий…
– Тьфу ты, черт! – не сдержался Большой и действительно раздраженно сплюнул.
Его напарница ограничилась отчетливым: «Ха!».
– Проклятие! Воистину страх неизведанного, вернее, неизвестного – страшнейший из всех, – утирая рукавом взмокший лоб, произнес мужчина.
– Да-а-а уж, – согласно протянула девушка, вытирая ладошки о штанины своего комбинезона. – А ведь всего лишь кто-то где-то включает свет.
– Знаешь, иногда и у меня просыпалась тяга к исследованию неведомого, – вдруг сообщил Большой. – Но сейчас я хочу только одного: как бы убраться отсюда подальше! Волей-неволей нам придется топать вперед… – Он замолк, прислушался и добавил: – Мне померещилось, или я слышу звуки стрельбы?..
– Я тоже слышу. Если мерещится, тогда и мне тоже… Теперь вопрос: нам идти на эти звуки или, наоборот, разворачиваться и убегать от них куда подальше?
– Здравое соображение. Мой ответ – идти вперед. Чему меня жизнь здесь научила, так это никогда не возвращаться назад, если хочешь куда-то добраться.
– Согласна. Да уж, сзади может подстерегать уже совсем не то, что было…
И напарники крадучись, под стеночкой, заскользили вперед, в сторону расслышанных звуков. А коридор этот все не кончался и не кончался. Он тянулся вдаль, чуть изгибаясь то вправо, то влево, по замыслу проектировщиков, так, чтобы нельзя было рассмотреть, что же поджидает там, в перспективе. С каждым шагом вперед характерные звуки становились все громче и громче…
– Когда же он закончится-то? – в сердцах проворчал Большой. И, будто в ответ на его вопрос, уже за очередным изгибом напарники внезапно уперлись в перегородку. Отблескивающая серым металлом стенка перекрыла коридор полностью, от пола до потолка. Прямо по центру в ней был обозначен дверной проем, тонкая непрерывная царапина в виде кириллической буквы «П», однако у этого намека на дверь не наблюдалось никакой ручки, рычага или замочной скважины. Зато слева от буквы горел желтый огонек. В точности такой же, какие мерцали у оставшихся позади дверных полотен, расположенных по обеим сторонам коридора.
– Приплыли! – коротко резюмировал Большой.
– И что дальше? – едва слышно, почти шепотом, поинтересовалась Маленькая.
– Снимать штаны и бегать, – грубо и непонятно для спутницы ответил мужчина. Однако тотчас спохватился. – Ох, извини! Что-то у меня нервишки бренчат.
– Я понимаю. И все же что делать будем?
Старший приложился ухом к холодному металлу. Оттуда, из-за перегородки, снова послышались хлесткие звуки.
– Стреляют определенно с той стороны. С виду перегородка неприступная, а звукоизоляция, однако, неважнецкая… Там кто-то не жалеет боеприпасов. Похоже, из пулемета… Наверняка местный Рэмбо какой-нибудь!
Диодный желтоглаз над дверью вдруг начал мигать, затем позеленел, и металл внутри буквы «П»… начал двигаться! Подниматься вверх. Когда просвет, образовавшийся между полом и нижним краем дверного полотна, стал достаточно широким, в него с той стороны юркнул пригнувшийся человек. В руках он сжимал многоствольный электропулемет, самый что ни на есть!
Оказавшись по эту сторону и развернувшись, пулеметчик из своего «минигана», блок стволов которого вращался от электрического привода, выпустил в полуоткрытый проем длинную очередь. После этого опустил свое грозное оружие, перехватил его правой рукой и чиркнул красным пластиковым прямоугольничком, зажатым в пальцах левой, где-то в районе огонька, который уже мигал зеленым… Это наверняка была не просто карточка, а электронный ключ – дверная плита начала обратное движение вниз… С той стороны раздался яростный рев, в просвет сунулась когтистая лапа, но не успела никого ухватить. С влажным чваканьем ее придавил нижний край опускающейся металлической плиты…
Пулеметчик резко повернулся спиной к перегородке и вскинул «миниган».
– Эй, эй, мы свои! – закричал Большой. – Люди мы!
С явным облегчением человек шумно перевел дух и опустил «миниган». Затем сдвинул вверх лицевой щиток своего боевого шлема.
Обладатель столь грозного оружия был ему под стать: высокий, мускулистый, светловолосый, суровый прищур голубых глаз, квадратная челюсть. Вылитый герой боевиков. Его броня – металлическая кираса с «рельефом мышц» и внушительный шлем – дополняла и усиливала производимый эффект. Вдобавок к «минигану» боец таскал с собой целый арсенал: на плече дробовик, в кобурах на поясе два пистолета, на ремнях гроздья гранат, а к рюкзаку, который наверняка скрывал внутри себя добрую тонну боеприпасов, снаружи была приторочена… Большой сперва не поверил глазам своим. Присмотрелся, сморгнул, снова всмотрелся. Точно, она.
Бензопила! Ни больше ни меньше.
– Не поверите, я безумно рад видеть кого-то из выживших! – произнес «Рэмбо» на типично-американском варианте английского, с отчетливо акающим акцентом. У спутницы Большого такое «аканье» также сквозило, но куда менее резко.
– А уж мы-то как рады, – буркнул старший из двоих «прохожих». – Ты, собственно, кто?
– Как это кто?! – изумился парень. – Я единственный из десантников, который выжил. Нас послали сюда, когда поступил сигнал тревоги… А вот вы кто? Не пехотинцы, я вас не знаю. Из персонала? Тогда почему не знаете о прибытии десанта?
– Да, да, мы персонал! – тотчас энергично соврал старший из напарников. – Я сантехник, а она, – кивок в сторону младшей, – уборщица. Слышим, сирены тревоги, аварийные фонари полыхают, охрана куда-то побежала, и налетели всякие когтистые… Мы о прибытии десанта просто не успели узнать, прятались от гадов.
– Ублюдки, доигрались со своими экспериментами! – Боец презрительно сплюнул. – Ученые, чтоб им похороны без салюта!
– Да-да, сволочи те еще! – охотно поддакнул Большой. – Ты, я вижу, продолжаешь выполнять приказ?
– Конечно, мистер! Зачищаю уродов! И телепорт ищу, чтобы убраться отсюда. Здесь целая дивизия нужна, а вообще лучше всего раздолбать ядерными боеголовками с орбиты.
Большой и его спутница невольно переглянулись. Судя по ее взгляду, Маленькую тоже зацепило упоминание «орбиты».
– Не знаете, где телепорт? – спросил десантник.
– Нет, нет, мы не в курсе! – вступила в разговор девушка. – Нам никто не объяснял, где что установлено. Но, должно быть, где-то тут…
– Где-то тут, – эхом повторил бравый десантник. – Догадываюсь… Ладно, идемте вместе.
– Естественно! – воодушевленно воскликнула Маленькая. – У тебя же ключ!
– Да-а… И подходит он… Вот к этой… Нет, не к этой. Тут надо синий ключ. А! Вот к этой.
Опустив щиток шлема и сместившись по коридору к нужной двери, третьей по счету от перегородки, боец провел красной карточкой по «огненноглазому» электронному замку. «Вжик». Дверная плита поползла вверх, а глазок замигал зеленым.
– Гр-р-ра-а-а!!! – по ту сторону двери моментально заревел неведомый монстр. Десантник не растерялся и, как только проход открылся наполовину, выпустил от бедра щедрую очередь. Стволы вращались, выплевывая рой смертоносных «ос», звенели дымящиеся гильзы. Чудовище ревело пуще прежнего, но скоро захлебнулось собственным ревом и заткнулось.
– Долбаный урод, – удовлетворенно констатировал десантник.
Дверь открылась полностью, и бодрым шагом пулеметчик направился внутрь помещения. Парочка «из персонала» поспешила за ним. Валявшийся в темно-багровой луже крови монстр был ужасен. Неожиданно человекообразный, со шкурой, покрытой длинными острыми шипами, со злобными красными глазищами и ощеренной пастью, полной острых зубов, он являл собой олицетворенный кошмар.
Проследив, куда и, главное, как смотрят сантехник и уборщица, боец хмыкнул:
– Хм! Это вы еще не видели розовых тварей…
– Как это розовых? – озадаченно переспросила девушка. В ее взгляде мелькнуло неподдельное удивление. Как будто десантник посулил нападение особей женского аналога геев.
– Да, да. Розовые. Те еще твари… А вот и они, накликал! Прикройте меня, только не зацепите дробью.
В дальнем конце зала из другой двери появились еще два уродливых создания, но другой разновидности. Низкорослые, мускулистые до крайности, словно с рождения сидели на диете из анаболиков и стероидов на завтрак, обед и ужин, с безволосой кожей вызывающе-розового цвета, быстро-быстро перебирая корявыми конечностями, они без промедления бросились в атаку.
Забросив «миниган» за спину, десантник схватился за свою бензопилу. Споро запустил мотор смертоносного агрегата и встретил первую розовую тварь страшным размашистым выпадом по горизонтали, вмиг распилив атакующего урода напополам. Второй монстр, сверкая лысой башкой и осатанело вереща, уже бросился на Большого. Уверенность десантника передалась «сантехнику», поэтому он методично отстрелял все содержимое магазина в раззявленную слюнявую пасть.
Десантник уже прыгнул на подмогу. «Ву-у-у-ум», – пропела бензопила, добивая второго розовокожего.
– Отлично! – похвалил боец, выключая мотор своего жужжащего орудия смерти.
– Я старался, – ответил Большой, без промедления начиняя опустошенный дробовик новыми патронами. Благо не позабыл прихватить патронташ с трупа неадеквата.
– Та-ак… Кажется, вот он, телепорт. Сейчас попробую поколдовать с этой долбаной техникой, а вы пока прикройте меня.
– Да, сэр! – четко, по-военному, отрапортовал Большой. И внимательно посмотрел на свою напарницу, которая держалась в сторонке от разразившейся бойни. Девушка стояла неподвижно, лицо ее хранило безучастное выражение. Но свой пистолет она выхватила и выставила перед собой, готовая к неожиданностям.
Десантник только начал разбираться с телепортом, как появилась очередная опасность. Раскрылся еще один дверной проем в стене справа, через него в зал хлынули новые уродливые существа и заковыляли к троим людям. Эти с виду разительно напоминали классических «зомби» из киноужастиков… Некоторые из них были облачены в белые халаты с кровавыми разводами и потеками, у пары-тройки на носах уцелели очки с разбитыми стеклами; оставшиеся же явно были экс-десантниками, бывшими сотоварищами бойца, приведшего мужчину и девушку сюда, к телепорту.
Тут же высмотрев самых опасных, то есть вооруженных противников, Большой начал стрелять. Со скоростью реакции у этих «зомби» было туго, к счастью, и в этом они походили на своих собратьев из кинолент, поэтому никто из них не успел сделать ни единого выстрела, пока мужчина снова опустошал магазин дробовика. Отстрелявшись, он схватился за патронташ и крикнул девушке:
– Стреляй же!!!
«Бах! Бах! Бах!» – заговорило оружие, поражая цели.
– С боевым крещением тебя, девочка, – проворчал Большой, выковыривая из ячеек последние заряды и заталкивая их в патронник ружья. – Счет пошел всерьез. Каждый из них хоть и бывший, но человек…
А существа с наружностью «зомби» все прибывали и прибывали.
– Эй, десантник! – крикнул «сантехник» солдату. – Долго ты там будешь копаться?!
– Готово! – отозвался боец. – Слушайте меня. Входите в сферу, там круг в центре такой… Увидите, в общем! На панельке сбоку синяя кнопка. Синяя, поняли?! Красную не трогать ни в коем случае! Все, я пошел. Давайте за мной. Прыгать с секундной паузой!
И американец первым нырнул в отверстие, которое в это мгновение разомкнулось в крутом боку непрозрачного, то ли металлического, то ли пластикового шара, установленного посреди зала. О том, чтобы пропустить гражданских впереди себя и прикрывать их эвакуацию, он как-то не удосужился подумать…
– Маленькая, беги туда! Я пока гадов задержу! Вперед, марш!
Девушка ничего не ответила. Она выполнила приказание молча, метнулась к телепортационной установке и, только уже занеся ногу внутрь сферы, приостановилась на миг и оглянулась, посмотрев в сторону своего ведущего… Он успел перехватить взгляд ее глаз, расширившихся то ли от ужаса, то ли от восторга, а в следующий миг девушка шагнула вперед и пропала, канула внутрь шара трехметрового диаметра.