Страница:
Девушка удалилась к себе и закрыла дверь. Некоторое время она постояла на месте, потом достала из стола несколько толстых тетрадей, учебники, свалила все это на письменный стол и невидящими глазами уставилась на бумажно-картонную кучу. Тут снова зазвонил телефон. Через секунду Ира стояла в прихожей.
– Доброе утро! – Это была Аня Малышева.
– Привет, – ответила Ира, стараясь не выдать своего разочарования.
Лучшую подругу Аню она, конечно, всегда была рада слышать. Только вот сейчас позвонить следовало бы кому-то другому.
– Как порисовала?
– Хорошо, только холодно и мокро. – Ира вспомнила, как съездила вчера на этюды. – Зато будет что показать в четверг.
– Как в четверг?.. – Аня, кажется, расстроилась. – А я думала, ты с нами поедешь. Прикинь, вчера мы с Волковым были в пещерах.
– Где? – не поняла Ира.
– В пещерах, под Дмитровым. Он с утра позвонил и сказал: «Собирайся, будет прикольно».
– Ну и как? – несмотря ни на что, Ира немного заинтересовалась.
– Да не то слово! – Аня почти кричала. – Класс! Там такие места! Такие ребята хорошие! Нас в первый раз только ненадолго пустили, а потом можно будет много лазить. Я в четверг хотела и тебя взять. Там такие ребята есть! Тебе кто-нибудь обязательно понравится…
– Не думаю. – Ира представила себе Темино лицо. – Нет, не понравится.
– Ты с кем-то… – Малышева замолчала. – Ну… В общем… Ты не хочешь, чтобы я к тебе пришла или ты ко мне? Только сейчас, а то потом гусятник. Ну, разбор полетов у спелеологов так называется.
– Понимаешь… – Ира закусила губу. – Я пока сама ничего не знаю, боюсь спугнуть фишку.
– Тогда я тебя целую, – вздохнула Аня.
– Спасибо, что ты есть, – почему-то у Иры защипало глаза.
– На здоровье! – Аня дала отбой.
Подруги ни о чем не говорили. Но сейчас это и не было нужно. Аня сделала главное: направила мысли в нужное русло. И вот теперь Ира пыталась понять, кто же для нее Артем. Конечно, он гораздо умнее, образованнее. Он старше, и он очень красивый. Но Ире всегда нравились люди, которыми можно восхищаться. Вот Кахобер Иванович или Илья… Стоп! Что такое? Сама того не замечая, Ира раскрыла первую попавшуюся тетрадь и, размышляя, делала набросок. Сомнений быть не могло, на бумаге получался Артем.
«Вот и хорошо», – думала она, делая очередной штрих. Ей всегда было легче понять человека, если она его рисовала. Далеко не все можно выразить словами, а карандашом почти все.
Через четверть часа портрет был готов. Ира отодвинула рисунок на расстояние вытянутой руки.
– Не вышло! – вслух сказала она. Нет, конечно, получилось очень похоже, но не удалось передать главное: чудесный, теплый взгляд его темных глаз. Артем глядел с портрета на Иру холодно и отстраненно. – Зато я успокоилась. – Ира снова говорила вслух. – Плюс? Плюс! Займемся делом. Завтра-то понедельник! – Тем не менее неприятный осадок все же остался. – Ну-ка, еще одна попытка.
Потратив немного времени, она попробовала нарисовать «могиканина».
– Вышло! Причем даже лучше, чем вчера. Почему один похож, а другой нет? – Этого она понять не могла, и червячок сомнений зашевелился где-то глубоко-глубоко внутри. Указательный палец сам собой потянулся к волосам, и, не замечая того, девушка уже накручивала на него локон. – Не понимаю…
Ира задумчиво выдрала оба портрета из тетради. Оказывается, рисовала она в тетрадке по физике. Конечно, Кошка не знает ни Артема, ни его деда, но лучше не светиться. С некоторых пор Ира зорко следила за своими рисунками. Однажды она уже вляпалась с ними, когда рисовала чуть ли не одного только Кахобера и держала свои работы в слишком доступных для чужих носов местах. Девушка убрала листочки в стол. В третий раз затрещал телефон. Ира дернулась, но усилием воли не пошла. Наверняка звонили не ей. Она раскрыла учебник и попыталась сосредоточиться на алгебре, но задача была прочитана лишь до половины, когда в дверь постучали.
– Да, – Ира оторвалась от книги.
Папа приоткрыл дверь:
– Дочь, тебя к аппарату. Любимая Кошка жаждет общения с тобой.
– Спасибо. – Ира поморщилась. От разговора с физичкой ничего хорошего ждать не приходилось. Хотя, может, папа и пошутил, подобные приколы в его стиле. – Алло. – Она взяла трубку.
– Здравствуй, не разбудил?
Сомнений не оставалось: Артем. Папа, разумеется, наколол. А Тема даже не назвался, наверное, совершенно уверен, что будет узнан.
– Нет, не разбудил. – Ира беззаботно засмеялась.
– Надеюсь, наша договоренность остается в силе?
– Конечно. – Предвкушение новой встречи почти растворило неприятный осадок.
– Тогда, если не возражаешь… – он сделал паузу, – через два часа у Федор Михалыча.
– Через два часа поняла, а у Федор Михалыча – нет.
– У Румянцевки памятник Достоевскому.
Ире стало стыдно:
– А Румянцевка… Это где?
Она обмерла, понимая, что опять села в лужу, но Артем и ухом не повел.
– Бывшая Румянцевская, потом библиотека Ленина, а теперь нечто уж совсем маловнятное: РГБ. Метро «Боровицкая», «Александровский сад» или та же «Библиотека имени Ленина». Только уговор: больше, чем на полчаса, не опаздывать. – Он положил трубку.
Ира даже не поглядела на учебники и тетради. Ей предстояло нечто более важное: собраться на свидание. Но тут снова как из-под земли вырос папа.
– Дочь, удели мне две минуты. – Ира почуяла недоброе. – Понимаешь, какая штука… В жизни есть много такого, чем заниматься совсем не хочется, но надо. Причем надо потому, что надо. Так и у меня, и у мамы, и у тебя должно быть.
– Я сделаю уроки. – Ира подбежала к отцу и повисла у него на шее.
– Одного раза мало.
Григорий Ильич выбрал момент безошибочно. Сейчас, в данную минуту, Ира готова была бы пообещать почти что угодно. Потом можно ломать руки сколько влезет, но слово-то уже дано, значит, вариантов нет.
– Идет. – Девушка счастливо улыбнулась. – Отличницей стать не обещаю, но уроки делать буду каждый день.
– Все? – Григорий Ильич не оставил ни одной лазейки.
– Все!!!
– Вот и ладненько. – Папа похлопал ее по спине. – Вороненок ворону глаз не выклюет. Хорошо тебе погулять, а замерзните – заходите.
Несколько секунд Ира размышляла о том, откуда родители всегда и все знают, но время поджимало, и она занялась гардеробом. Может, разодеться в пух и прах, взвиться на каблуки, сделать макияж поярче. Вот Света Красовская или Туся Крылова это умеют. Только мама говорит, что самая красивая одежда та, в которой ты себя лучше всего чувствуешь. Некоторое время Ира разрывалась между этими установками и совсем выбилась из сил.
«Ладно», – решила она и зажмурилась. Ткнула наугад – попалась короткая юбка и вельветовые брюки-клеш. Совместить эти предметы не представлялось возможным. Со второй попытки Ире достался новенький зеленый джемпер. Через пять минут она была готова полностью, оставалось лишь обуться да надеть теплый пуховик, так что времени у нее имелось больше чем нужно. Ира ругала себя за такие быстрые сборы. Та же Красовская потратила бы на подготовку к первому свиданию не менее двух часов, а у нее самой, как ни старайся, больше получаса ни разу не выходило. Она еще раз внимательно посмотрела на себя в зеркало. Вроде бы все в норме. Делать было нечего.
«Может, уроки?» – робко предложил внутренний голос. «Нет, – осекла его Ира, – потом».
Она подошла к окну. На подоконнике лежала книга Константина Юрьевича. Ира покрутила подарок в руках и уселась на диван. Книжка сама открылась на главе «Мамина судьба». «Почитаем». – Она стала накручивать волосы на палец.
Оказывается, мать Константина Юрьевича знала семь языков, играла на фортепьяно, участвовала в проектировании первого метрополитена, мало того, ее проекты даже побеждали на нескольких конкурсах, но потом были забыты. Ира снова погружалась в такой незнакомый и такой удивительный мир и опять чувствовала себя Алисой. Очнулась она, лишь добравшись до следующей главы.
«Ура! Опаздываю! – мысленно воскликнула она, глядя на часы. – Первый раз жизни опаздываю на свидание». До сих пор ей никогда не удавалось прийти на встречу с молодым человеком хотя бы вовремя. Как Ира ни старалась, вечно выходило одно и то же: она являлась в лучшем случае одновременно с молодым человеком, а в худшем сама его ждала.
6
7
8
– Доброе утро! – Это была Аня Малышева.
– Привет, – ответила Ира, стараясь не выдать своего разочарования.
Лучшую подругу Аню она, конечно, всегда была рада слышать. Только вот сейчас позвонить следовало бы кому-то другому.
– Как порисовала?
– Хорошо, только холодно и мокро. – Ира вспомнила, как съездила вчера на этюды. – Зато будет что показать в четверг.
– Как в четверг?.. – Аня, кажется, расстроилась. – А я думала, ты с нами поедешь. Прикинь, вчера мы с Волковым были в пещерах.
– Где? – не поняла Ира.
– В пещерах, под Дмитровым. Он с утра позвонил и сказал: «Собирайся, будет прикольно».
– Ну и как? – несмотря ни на что, Ира немного заинтересовалась.
– Да не то слово! – Аня почти кричала. – Класс! Там такие места! Такие ребята хорошие! Нас в первый раз только ненадолго пустили, а потом можно будет много лазить. Я в четверг хотела и тебя взять. Там такие ребята есть! Тебе кто-нибудь обязательно понравится…
– Не думаю. – Ира представила себе Темино лицо. – Нет, не понравится.
– Ты с кем-то… – Малышева замолчала. – Ну… В общем… Ты не хочешь, чтобы я к тебе пришла или ты ко мне? Только сейчас, а то потом гусятник. Ну, разбор полетов у спелеологов так называется.
– Понимаешь… – Ира закусила губу. – Я пока сама ничего не знаю, боюсь спугнуть фишку.
– Тогда я тебя целую, – вздохнула Аня.
– Спасибо, что ты есть, – почему-то у Иры защипало глаза.
– На здоровье! – Аня дала отбой.
Подруги ни о чем не говорили. Но сейчас это и не было нужно. Аня сделала главное: направила мысли в нужное русло. И вот теперь Ира пыталась понять, кто же для нее Артем. Конечно, он гораздо умнее, образованнее. Он старше, и он очень красивый. Но Ире всегда нравились люди, которыми можно восхищаться. Вот Кахобер Иванович или Илья… Стоп! Что такое? Сама того не замечая, Ира раскрыла первую попавшуюся тетрадь и, размышляя, делала набросок. Сомнений быть не могло, на бумаге получался Артем.
«Вот и хорошо», – думала она, делая очередной штрих. Ей всегда было легче понять человека, если она его рисовала. Далеко не все можно выразить словами, а карандашом почти все.
Через четверть часа портрет был готов. Ира отодвинула рисунок на расстояние вытянутой руки.
– Не вышло! – вслух сказала она. Нет, конечно, получилось очень похоже, но не удалось передать главное: чудесный, теплый взгляд его темных глаз. Артем глядел с портрета на Иру холодно и отстраненно. – Зато я успокоилась. – Ира снова говорила вслух. – Плюс? Плюс! Займемся делом. Завтра-то понедельник! – Тем не менее неприятный осадок все же остался. – Ну-ка, еще одна попытка.
Потратив немного времени, она попробовала нарисовать «могиканина».
– Вышло! Причем даже лучше, чем вчера. Почему один похож, а другой нет? – Этого она понять не могла, и червячок сомнений зашевелился где-то глубоко-глубоко внутри. Указательный палец сам собой потянулся к волосам, и, не замечая того, девушка уже накручивала на него локон. – Не понимаю…
Ира задумчиво выдрала оба портрета из тетради. Оказывается, рисовала она в тетрадке по физике. Конечно, Кошка не знает ни Артема, ни его деда, но лучше не светиться. С некоторых пор Ира зорко следила за своими рисунками. Однажды она уже вляпалась с ними, когда рисовала чуть ли не одного только Кахобера и держала свои работы в слишком доступных для чужих носов местах. Девушка убрала листочки в стол. В третий раз затрещал телефон. Ира дернулась, но усилием воли не пошла. Наверняка звонили не ей. Она раскрыла учебник и попыталась сосредоточиться на алгебре, но задача была прочитана лишь до половины, когда в дверь постучали.
– Да, – Ира оторвалась от книги.
Папа приоткрыл дверь:
– Дочь, тебя к аппарату. Любимая Кошка жаждет общения с тобой.
– Спасибо. – Ира поморщилась. От разговора с физичкой ничего хорошего ждать не приходилось. Хотя, может, папа и пошутил, подобные приколы в его стиле. – Алло. – Она взяла трубку.
– Здравствуй, не разбудил?
Сомнений не оставалось: Артем. Папа, разумеется, наколол. А Тема даже не назвался, наверное, совершенно уверен, что будет узнан.
– Нет, не разбудил. – Ира беззаботно засмеялась.
– Надеюсь, наша договоренность остается в силе?
– Конечно. – Предвкушение новой встречи почти растворило неприятный осадок.
– Тогда, если не возражаешь… – он сделал паузу, – через два часа у Федор Михалыча.
– Через два часа поняла, а у Федор Михалыча – нет.
– У Румянцевки памятник Достоевскому.
Ире стало стыдно:
– А Румянцевка… Это где?
Она обмерла, понимая, что опять села в лужу, но Артем и ухом не повел.
– Бывшая Румянцевская, потом библиотека Ленина, а теперь нечто уж совсем маловнятное: РГБ. Метро «Боровицкая», «Александровский сад» или та же «Библиотека имени Ленина». Только уговор: больше, чем на полчаса, не опаздывать. – Он положил трубку.
Ира даже не поглядела на учебники и тетради. Ей предстояло нечто более важное: собраться на свидание. Но тут снова как из-под земли вырос папа.
– Дочь, удели мне две минуты. – Ира почуяла недоброе. – Понимаешь, какая штука… В жизни есть много такого, чем заниматься совсем не хочется, но надо. Причем надо потому, что надо. Так и у меня, и у мамы, и у тебя должно быть.
– Я сделаю уроки. – Ира подбежала к отцу и повисла у него на шее.
– Одного раза мало.
Григорий Ильич выбрал момент безошибочно. Сейчас, в данную минуту, Ира готова была бы пообещать почти что угодно. Потом можно ломать руки сколько влезет, но слово-то уже дано, значит, вариантов нет.
– Идет. – Девушка счастливо улыбнулась. – Отличницей стать не обещаю, но уроки делать буду каждый день.
– Все? – Григорий Ильич не оставил ни одной лазейки.
– Все!!!
– Вот и ладненько. – Папа похлопал ее по спине. – Вороненок ворону глаз не выклюет. Хорошо тебе погулять, а замерзните – заходите.
Несколько секунд Ира размышляла о том, откуда родители всегда и все знают, но время поджимало, и она занялась гардеробом. Может, разодеться в пух и прах, взвиться на каблуки, сделать макияж поярче. Вот Света Красовская или Туся Крылова это умеют. Только мама говорит, что самая красивая одежда та, в которой ты себя лучше всего чувствуешь. Некоторое время Ира разрывалась между этими установками и совсем выбилась из сил.
«Ладно», – решила она и зажмурилась. Ткнула наугад – попалась короткая юбка и вельветовые брюки-клеш. Совместить эти предметы не представлялось возможным. Со второй попытки Ире достался новенький зеленый джемпер. Через пять минут она была готова полностью, оставалось лишь обуться да надеть теплый пуховик, так что времени у нее имелось больше чем нужно. Ира ругала себя за такие быстрые сборы. Та же Красовская потратила бы на подготовку к первому свиданию не менее двух часов, а у нее самой, как ни старайся, больше получаса ни разу не выходило. Она еще раз внимательно посмотрела на себя в зеркало. Вроде бы все в норме. Делать было нечего.
«Может, уроки?» – робко предложил внутренний голос. «Нет, – осекла его Ира, – потом».
Она подошла к окну. На подоконнике лежала книга Константина Юрьевича. Ира покрутила подарок в руках и уселась на диван. Книжка сама открылась на главе «Мамина судьба». «Почитаем». – Она стала накручивать волосы на палец.
Оказывается, мать Константина Юрьевича знала семь языков, играла на фортепьяно, участвовала в проектировании первого метрополитена, мало того, ее проекты даже побеждали на нескольких конкурсах, но потом были забыты. Ира снова погружалась в такой незнакомый и такой удивительный мир и опять чувствовала себя Алисой. Очнулась она, лишь добравшись до следующей главы.
«Ура! Опаздываю! – мысленно воскликнула она, глядя на часы. – Первый раз жизни опаздываю на свидание». До сих пор ей никогда не удавалось прийти на встречу с молодым человеком хотя бы вовремя. Как Ира ни старалась, вечно выходило одно и то же: она являлась в лучшем случае одновременно с молодым человеком, а в худшем сама его ждала.
6
Ира опоздала всего минут на пятнадцать. Ноги несли ее быстрее чем хотелось. Всю дорогу она гадала на стойках перил, на пуговицах, на проезжавших мимо машинах, подарит Артем ей цветы или нет. И всякий раз выходило разное. И вот он стоит у Федор Михалыча, а в руках даже не розы – белые лилии.
– Привет!
– Добрый день. – Артем смотрел ей в глаза так, что она невольно потупилась. – Вам очень идет краснеть.
Ира не нашлась с ответом.
Разумеется, никакая экскурсия Теме не была нужна, он и сам отлично ориентировался в городе. Уж в центре-то точно. Некоторое время они бродили по согретым солнышком переулочкам, а потом очутились на бульваре. Повсюду набухли почки, а кое-где уже и листочки проклевывались. Но главное, в воздухе разливался удивительный, пьянящий запах весны.
Тема болтал без умолку.
– Сегодня, – он поднял кверху указательный палец, – отличный день, чтобы рассказывать анекдоты!
– Анекдоты? – Ира опешила. Мальчишки, когда им не о чем говорить, обычно травят анекдоты. Это так банально. Нет, кто угодно, только не Артем.
– В прежние времена, – он откинул темную прядь со лба, – анекдотами, милая барышня, именовались краткие и поучительные истории из прошлого.
Девушка смутилась. Неужели Тема все понял по ее выражению лица? Надо следить за собой!
– Начнем. – Он улыбнулся. – Тысячи полторы лет тому назад…
Артем рассказывал, читал стихи, рассуждал о жизни. Ну а Ира, разумеется, совершенно искренне восхищалась всем услышанным. Свои рисунки она и не вспоминала, утренние сомнения растворились бесследно.
– По-моему, – Артем неожиданно остановился, и девушка оказалась на шаг впереди него, – сейчас самое время выпить кофе.
– Классная идея! – У Иры не было и не могло быть возражений.
– Тогда начнем поиски заведения, достойного принять двух таких столь изысканных особ, как мы. Открою секрет. – Он перешел на шепот и расширил глаза. – Настоящий кофе нужно искать по запаху!
Дома у Иры обычно пили растворимый кофе с молоком и сахаром, поэтому она ничего определенного сказать не могла. Зато Артем проявил себя истым знатоком. Сначала он объяснял, каким способом лучше обжаривать кофейные зерна, потом заявил:
– Мне кажется, настоящий кофе может быть только черным и только несладким. Пить его в ином виде – кощунство. Все эти каппучино, экспрессо и прочая гадость не для знатоков, а для профанов.
Ира легкомысленно согласилась. Они прошли еще немного, и тут Тема остановился.
– Есть! – Он откинул волосы. – Я его чую, обоняю и предвкушаю.
Девушка удивилась. Она-то как раз ничего не чувствовала, но коли Артем сказал «есть», значит, так и есть. Ребята перешли на другую сторону, юркнули в уютный тупичок и очутились перед вывеской кафе «Шахеризада». У ярко расписанных дверей стоял худосочный конопатый турок с ятаганом в шароварах, чалме и халате. Солнышко сюда еще не заглядывало, и, кажется, турок изрядно промерз. Из кармана халата выглядывало бутылочное горлышко, так что, судя по всему, он грелся изнутри.
– Заходите, заходите, уважаемые. – Турок шмыгнул красным носом и покосился на бутылку. – Алмазы моей души, изумруды моего сердца!
Ребята дружно рассмеялись. Турок вздохнул и открыл дверь. Ира поглядела на его озябшие пальцы, почти лиловый нос и невольно пожалела этого человека. «Не самая интересная работа», – мелькнуло у нее в голове. Но они вошли в кафе, и турок сразу забылся.
Вот внутри действительно пахло кофе. Небольшой полупустой зальчик устилали ковры. Артем сделал приглашающий жест, и Ира шагнула к круглому узорчатому столику. Едва сев, она завертела во все стороны головой. Красиво, очень красиво. На стенах развешаны щиты, шлемы, сабли. По залу, пританцовывая, ходят девушки в широких шелковых шароварах и тонких расшитых накидках. Ире все нравилось, но тут взгляд ее случайно наткнулся на толстого бородавчатого дядьку. Он ел, причем умудрялся делать это настолько отвратительно, что Ира отвела глаза и уставилась в стол. Прямо перед носом у нее очутилась лампа, похожая на ту, из которой в старом фильме к Аладдину явился джин. Единственное отличие от киношной – стеклянный колпачок. А раньше не было! Наверняка лампу принесла восточная красавица в шароварах. Она же поставила лилии в вазу.
– Прошу вас, – восточная красавица протянула ей кожаную папку с золотыми узорами.
Ира открыла меню и невольно глянула на цены. Порядок цифр привел ее в ужас, и, по всей видимости, это отразилось у нее на лице.
– Можно? – Артем взял меню. – Мне черный без сахара, а тебе?
И тут Ира поняла, что вляпалась. После всего сказанного Темой о кофе, попросить себе с молоком или на худой конец с сахаром показалось ей равносильным предательству.
– И мне тоже, – храбро выпалила она.
Через несколько минут на столе появились две изящные чашечки. Кофе дымился и имел восхитительный запах. Артем попробовал, закрыл глаза и покачал головой:
– Это именно тот, о котором мы говорили.
И тут Ира решилась. Она приподняла чашку и сделала малюсенький глоточек. Первым пострадал язык.
– Немного горячо, – сочувственно кивнул Артем. – Но ведь сие часть удовольствия, и потом какой вкус!
Ира вкуса не почувствовала, она обожглась и только.
– А мне здесь очень нравится. – Девушка поставила чашку, решив подождать, пока эта горькая бурда хоть остынет. – Я вообще люблю тихие места, где не грохочет музыка и не снуют толпы народу.
– И ведь что удивительно. – Тема сделал еще глоток. – По всему миру, во всех городах, лучшие уголочки именно таковы: тишина, покой и уют.
Тут Ира вспомнила, что они все еще на «вы». Во время прогулки она старательно избегала личных окончаний и местоимений.
– Может быть, – она запнулась, – перейдем на «ты»?
– Конечно! – Артем посмотрел на Иру так, что она покраснела. – Я все ждал, ведь проклятый этикет требует, чтобы подобное предложение исходило от дамы. Как с рукопожатием – первой руку подает дама или никто. Итак, предлагаю это отметить!
Ира почувствовала себя неловко. Она помнила, что, переходя на «ты», полагается пить на брудершафт, а потом целоваться. Смущаясь, она осушила залпом всю чашку. От обилия горечи ее немного передернуло и замутило, но Тема, кажется, ничего не заметил. К тому же, по счастью, кофе остыл. На сей раз хоть и без того уже ноющий язык не пострадал.
Когда вернулась восточная красавица, Артем заговорщически посмотрел на Иру. – Начинаем празднование сего знаменательного события.
Девушка улыбнулась.
– Ты что предпочитаешь пить?
В принципе Ире больше всего нравились красные сладкие вина. Но ее родители всегда рьяно настаивали на сухом, да еще белом. Мама даже высказывалась в том смысле, что красные сладкие – это чистое плебейство. Однако, памятуя о казусе с кофе, девушка решила положиться на собственный вкус.
– Мне немного сладкого красного.
– Будьте любезны. – Артем позвал восточную красавицу. – Бокал сладкого красного вина, пятьдесят граммов коньяку, фрукты, мороженое и десерт на ваше усмотрение.
– Я угадал? – Он вновь смотрел на Иру тем самым долгим взглядом.
Девушка попыталась не покраснеть… И не сумела. Ей вдруг почудилось, будто Тема ужасно доволен тем, как она часто краснеет.
– Так я угадал? – продолжал Тема как ни в чем не бывало. – Ведь все девчонки любят сладкое? Это у вас врожденное.
И он снова принялся болтать о всякой чепухе, и опять эта самая чепуха представлялась Ире ужасно милой, необыкновенной и интересной. Тема постоянно вспоминал всякие занятные истории, кого-то цитировал, над кем-то подсмеивался. Примерно о половине лиц и событий Ира не имела ни малейшего представления, но сейчас это ее не слишком напрягало. «В конце концов, – думала она, – так и должно быть. Что это за мужчина, если он не умнее и не образованнее?»
Потом они опять гуляли. Полный круг по Бульварному кольцу. Катались на трамвае, кормили уток на Чистых прудах. Одно плохо – здоровенный букет лилий изрядно оттягивал руки и все больше мешал. «Наверное, – подумала Ира, – женщины, которым часто дарят цветы, умеют с ними обращаться». Она только что чудом спасла свои лилии от промчавшейся мимо стайки ранних роллеров.
Артем все время исхитрялся разыскивать местечки со своим любимым кофе. Но самое удивительное, что уже где-то на третьей чашке Ире показалось, что черная горькая жидкость совсем не так уж и плоха. Трудно сказать, что здесь сыграло роль. Может, Ира начала привыкать к незнакомому вкусу. Или, возможно, она уже настолько доверяла Теминому вкусу, что верила ему больше, чем себе самой.
Прощаясь у подъезда, Артем опять долго смотрел на девушку, а потом поцеловал ей руку. И больше ничего. С Ириной точки зрения, это было очень правильно. Не то чтоб она была против поцелуев, нет. Но это так здорово, когда никто не торопит событий, когда все происходит как бы само собой.
Зайти в гости Тема категорически отказался:
– Нет, благодарю. Завтра рабочий день, и я вовсе не хочу, чтобы из-за моей назойливости кто-то не выспался. Лучше скажи, какие у тебя планы на вторник.
– Никаких.
У Иры от радости дрогнули руки. Неужели все опять повторится?
– Тогда я приглашаю тебя в консерваторию.
Ира едва сдержала удивленный возглас. В консерватории она ни разу не была. Да мало того, ей и в голову не приходило подобное времяпрепровождение.
– Ну так что? – Артем снова смотрел на нее так.
И Ира смущенно кивнула. В конце концов, какая разница куда? Предложи Артем отправиться ловить лягушек, девушка и тогда б согласилась.
– Привет!
– Добрый день. – Артем смотрел ей в глаза так, что она невольно потупилась. – Вам очень идет краснеть.
Ира не нашлась с ответом.
Разумеется, никакая экскурсия Теме не была нужна, он и сам отлично ориентировался в городе. Уж в центре-то точно. Некоторое время они бродили по согретым солнышком переулочкам, а потом очутились на бульваре. Повсюду набухли почки, а кое-где уже и листочки проклевывались. Но главное, в воздухе разливался удивительный, пьянящий запах весны.
Тема болтал без умолку.
– Сегодня, – он поднял кверху указательный палец, – отличный день, чтобы рассказывать анекдоты!
– Анекдоты? – Ира опешила. Мальчишки, когда им не о чем говорить, обычно травят анекдоты. Это так банально. Нет, кто угодно, только не Артем.
– В прежние времена, – он откинул темную прядь со лба, – анекдотами, милая барышня, именовались краткие и поучительные истории из прошлого.
Девушка смутилась. Неужели Тема все понял по ее выражению лица? Надо следить за собой!
– Начнем. – Он улыбнулся. – Тысячи полторы лет тому назад…
Артем рассказывал, читал стихи, рассуждал о жизни. Ну а Ира, разумеется, совершенно искренне восхищалась всем услышанным. Свои рисунки она и не вспоминала, утренние сомнения растворились бесследно.
– По-моему, – Артем неожиданно остановился, и девушка оказалась на шаг впереди него, – сейчас самое время выпить кофе.
– Классная идея! – У Иры не было и не могло быть возражений.
– Тогда начнем поиски заведения, достойного принять двух таких столь изысканных особ, как мы. Открою секрет. – Он перешел на шепот и расширил глаза. – Настоящий кофе нужно искать по запаху!
Дома у Иры обычно пили растворимый кофе с молоком и сахаром, поэтому она ничего определенного сказать не могла. Зато Артем проявил себя истым знатоком. Сначала он объяснял, каким способом лучше обжаривать кофейные зерна, потом заявил:
– Мне кажется, настоящий кофе может быть только черным и только несладким. Пить его в ином виде – кощунство. Все эти каппучино, экспрессо и прочая гадость не для знатоков, а для профанов.
Ира легкомысленно согласилась. Они прошли еще немного, и тут Тема остановился.
– Есть! – Он откинул волосы. – Я его чую, обоняю и предвкушаю.
Девушка удивилась. Она-то как раз ничего не чувствовала, но коли Артем сказал «есть», значит, так и есть. Ребята перешли на другую сторону, юркнули в уютный тупичок и очутились перед вывеской кафе «Шахеризада». У ярко расписанных дверей стоял худосочный конопатый турок с ятаганом в шароварах, чалме и халате. Солнышко сюда еще не заглядывало, и, кажется, турок изрядно промерз. Из кармана халата выглядывало бутылочное горлышко, так что, судя по всему, он грелся изнутри.
– Заходите, заходите, уважаемые. – Турок шмыгнул красным носом и покосился на бутылку. – Алмазы моей души, изумруды моего сердца!
Ребята дружно рассмеялись. Турок вздохнул и открыл дверь. Ира поглядела на его озябшие пальцы, почти лиловый нос и невольно пожалела этого человека. «Не самая интересная работа», – мелькнуло у нее в голове. Но они вошли в кафе, и турок сразу забылся.
Вот внутри действительно пахло кофе. Небольшой полупустой зальчик устилали ковры. Артем сделал приглашающий жест, и Ира шагнула к круглому узорчатому столику. Едва сев, она завертела во все стороны головой. Красиво, очень красиво. На стенах развешаны щиты, шлемы, сабли. По залу, пританцовывая, ходят девушки в широких шелковых шароварах и тонких расшитых накидках. Ире все нравилось, но тут взгляд ее случайно наткнулся на толстого бородавчатого дядьку. Он ел, причем умудрялся делать это настолько отвратительно, что Ира отвела глаза и уставилась в стол. Прямо перед носом у нее очутилась лампа, похожая на ту, из которой в старом фильме к Аладдину явился джин. Единственное отличие от киношной – стеклянный колпачок. А раньше не было! Наверняка лампу принесла восточная красавица в шароварах. Она же поставила лилии в вазу.
– Прошу вас, – восточная красавица протянула ей кожаную папку с золотыми узорами.
Ира открыла меню и невольно глянула на цены. Порядок цифр привел ее в ужас, и, по всей видимости, это отразилось у нее на лице.
– Можно? – Артем взял меню. – Мне черный без сахара, а тебе?
И тут Ира поняла, что вляпалась. После всего сказанного Темой о кофе, попросить себе с молоком или на худой конец с сахаром показалось ей равносильным предательству.
– И мне тоже, – храбро выпалила она.
Через несколько минут на столе появились две изящные чашечки. Кофе дымился и имел восхитительный запах. Артем попробовал, закрыл глаза и покачал головой:
– Это именно тот, о котором мы говорили.
И тут Ира решилась. Она приподняла чашку и сделала малюсенький глоточек. Первым пострадал язык.
– Немного горячо, – сочувственно кивнул Артем. – Но ведь сие часть удовольствия, и потом какой вкус!
Ира вкуса не почувствовала, она обожглась и только.
– А мне здесь очень нравится. – Девушка поставила чашку, решив подождать, пока эта горькая бурда хоть остынет. – Я вообще люблю тихие места, где не грохочет музыка и не снуют толпы народу.
– И ведь что удивительно. – Тема сделал еще глоток. – По всему миру, во всех городах, лучшие уголочки именно таковы: тишина, покой и уют.
Тут Ира вспомнила, что они все еще на «вы». Во время прогулки она старательно избегала личных окончаний и местоимений.
– Может быть, – она запнулась, – перейдем на «ты»?
– Конечно! – Артем посмотрел на Иру так, что она покраснела. – Я все ждал, ведь проклятый этикет требует, чтобы подобное предложение исходило от дамы. Как с рукопожатием – первой руку подает дама или никто. Итак, предлагаю это отметить!
Ира почувствовала себя неловко. Она помнила, что, переходя на «ты», полагается пить на брудершафт, а потом целоваться. Смущаясь, она осушила залпом всю чашку. От обилия горечи ее немного передернуло и замутило, но Тема, кажется, ничего не заметил. К тому же, по счастью, кофе остыл. На сей раз хоть и без того уже ноющий язык не пострадал.
Когда вернулась восточная красавица, Артем заговорщически посмотрел на Иру. – Начинаем празднование сего знаменательного события.
Девушка улыбнулась.
– Ты что предпочитаешь пить?
В принципе Ире больше всего нравились красные сладкие вина. Но ее родители всегда рьяно настаивали на сухом, да еще белом. Мама даже высказывалась в том смысле, что красные сладкие – это чистое плебейство. Однако, памятуя о казусе с кофе, девушка решила положиться на собственный вкус.
– Мне немного сладкого красного.
– Будьте любезны. – Артем позвал восточную красавицу. – Бокал сладкого красного вина, пятьдесят граммов коньяку, фрукты, мороженое и десерт на ваше усмотрение.
– Я угадал? – Он вновь смотрел на Иру тем самым долгим взглядом.
Девушка попыталась не покраснеть… И не сумела. Ей вдруг почудилось, будто Тема ужасно доволен тем, как она часто краснеет.
– Так я угадал? – продолжал Тема как ни в чем не бывало. – Ведь все девчонки любят сладкое? Это у вас врожденное.
И он снова принялся болтать о всякой чепухе, и опять эта самая чепуха представлялась Ире ужасно милой, необыкновенной и интересной. Тема постоянно вспоминал всякие занятные истории, кого-то цитировал, над кем-то подсмеивался. Примерно о половине лиц и событий Ира не имела ни малейшего представления, но сейчас это ее не слишком напрягало. «В конце концов, – думала она, – так и должно быть. Что это за мужчина, если он не умнее и не образованнее?»
Потом они опять гуляли. Полный круг по Бульварному кольцу. Катались на трамвае, кормили уток на Чистых прудах. Одно плохо – здоровенный букет лилий изрядно оттягивал руки и все больше мешал. «Наверное, – подумала Ира, – женщины, которым часто дарят цветы, умеют с ними обращаться». Она только что чудом спасла свои лилии от промчавшейся мимо стайки ранних роллеров.
Артем все время исхитрялся разыскивать местечки со своим любимым кофе. Но самое удивительное, что уже где-то на третьей чашке Ире показалось, что черная горькая жидкость совсем не так уж и плоха. Трудно сказать, что здесь сыграло роль. Может, Ира начала привыкать к незнакомому вкусу. Или, возможно, она уже настолько доверяла Теминому вкусу, что верила ему больше, чем себе самой.
Прощаясь у подъезда, Артем опять долго смотрел на девушку, а потом поцеловал ей руку. И больше ничего. С Ириной точки зрения, это было очень правильно. Не то чтоб она была против поцелуев, нет. Но это так здорово, когда никто не торопит событий, когда все происходит как бы само собой.
Зайти в гости Тема категорически отказался:
– Нет, благодарю. Завтра рабочий день, и я вовсе не хочу, чтобы из-за моей назойливости кто-то не выспался. Лучше скажи, какие у тебя планы на вторник.
– Никаких.
У Иры от радости дрогнули руки. Неужели все опять повторится?
– Тогда я приглашаю тебя в консерваторию.
Ира едва сдержала удивленный возглас. В консерватории она ни разу не была. Да мало того, ей и в голову не приходило подобное времяпрепровождение.
– Ну так что? – Артем снова смотрел на нее так.
И Ира смущенно кивнула. В конце концов, какая разница куда? Предложи Артем отправиться ловить лягушек, девушка и тогда б согласилась.
7
– Привет, дочь! – дверь открыл Григорий Ильич. – Долго гуляешь. Ты опоздала, и потому под раздачу попал я. Эй! Проснись! – Он несколько раз щелкнул пальцами перед Ириным носом. – Я говорю, Аня тебе звонила. Жаждала побеседовать с тобой, а попался я. Букет у тебя… – он пощелкал языком. – Потрясающий! Просто умереть – не встать. Але-е!!!
– Да, пап. Я включилась. – Ира разделась и пошла на кухню. – Так что Аня говорила?
– О пещерах. Насколько я понимаю, на ближайшее время эта тема станет ее коронным номером. Я, видишь ли, имел глупость обмолвиться, что в юности тоже чуть-чуть занимался спелеологией.
– Анька долго болтала? – Ира посочувствовала отцу.
– Да как тебе сказать? Минут сорок. Хотя, строго говоря, я за нее рад. В вашем возрасте у всякого нормального человека должна быть куча всяких странных дел. Если в такие годы тебе ничего не надо, то к тридцати ты станешь растением, способным только есть, пить и переваривать то, что вещают по ящику. Я понимаю, тебе сейчас не до грязных и мокрых пещер. – Он немного помедлил. – Но ты уж, пожалуйста, ее не гоняй, слушай!
– Хорошо. – Ира потянулась за заварочным чайником. – Не буду.
– Ирка! Убери лапы от чая. – В кухне появилась мама. – Раз в день можно поесть как человек. Котлеты с картошкой на плите, салат в холодильнике.
– Угу! – Девушка вздохнула. – А кстати, как он поживает?
– Кто? Холодильник? – Галина Сергеевна усмехнулась – Эти люди меня восхищают. Ты что, не видишь? Хотя от такогобукета немудрено позабыть все на свете.
Ира обернулась. На месте старого «Стинола» красовался зеленый «Bosch» от пола до потолка.
– Ничего себе! – Ира открыла дверцу и обнаружила, что добраться до верхних полок она сможет, только встав на стул. – Откуда такие деньги? Он же стоит запредельно.
– Пришел мастер, сунул нос туда… – мама уже разогревала котлеты, – сунул нос сюда и объявил, что цена за ремонт примерно равна стоимости нового.
– Мы, конечно, – папа закурил, – отказались и отправились за новым. И тут нам повезло. Мы встретили этот. Его уценили за две вмятины на тридцать процентов. Правда, так тоже выходило многовато.
– Он мне ужасно понравился. – Галина Сергеевна поставила перед дочерью тарелку. – Я его рассматривала, рассматривала и нашла еще парочку дефектов.
– В итоге, – папа стряхнул пепел, – мы получили его за сорок процентов стоимости, да еще в рассрочку, с гарантией, и мобильник в подарок. Мобильник – тебе.
– Класс! – Ира закивала. – Туда ведь слона можно впихнуть. По кускам, конечно.
– Можно, – гордо ответила мама. – А главное, он с моментальной заморозкой. – Она присела. – И где вы гуляли?
– По Бульварному кольцу. Там снега уже совсем нет, и даже луж нет. Здорово!
Галина Сергеевна внимательно и немного грустно посмотрела на дочь:
– Ну все, иду гладить. Поешь и помой посуду.
– Ты помнишь, о чем мы говорили утром? – Григорий Ильич тоже поднялся. – Прими мой совет: половина сейчас, вторая – утром. Пораньше встань и вперед. Он погладил дочь по голове. – Ну не надо сразу стареть на глазах. Дела есть дела.
Деваться было некуда. Проклиная свое обещание и папину хитрость, Ира доела, вымыла тарелку и поплелась в комнату.
– Вот ведь дернуло обещать! – Ей очень хотелось лечь спать.
В конце концов, проще завтра в школе попытаться что-нибудь списать, а может, еще и не вызовут. Но тут почему-то представилось лицо Теминого деда Константина Юрьевича. Наверняка подобная выходка ему бы не понравилась, да и Артему тоже.
Дело кончилось тем, что Ира села за уроки. Все оказалось не так уж страшно. К полуночи она разделалась со всеми уроками и наконец легла спать.
И снова ей снился Артем. На сей раз они никак не могли встретиться. Сначала Ира ехала вверх по длинному-предлинному эскалатору, а Артем – вниз по противоположному. Потом наоборот. И так несколько раз. Где-то посредине они оказывались напротив друг друга, протягивали руки, но механические лестницы увозили их в разные стороны. В конце концов Ира решила перебраться к Артему, влезла на поручень, добралась до перемычки и вдруг стала проваливаться вниз, навстречу огромным черным шестеренкам. Но в самый последний миг она вдруг оказалась в пещере. Под сводами и на полу росли десятки сталактитов и сталагмитов, подсвеченные разноцветными лампочками. Словом, было очень красиво. Там, взявшись за руки, бродили Аня Малышева, Ваня Волков и почему-то Егор Тарасов. Ребята искали ее, Иру. Девушка бросилась им навстречу и… проснулась.
– Да, пап. Я включилась. – Ира разделась и пошла на кухню. – Так что Аня говорила?
– О пещерах. Насколько я понимаю, на ближайшее время эта тема станет ее коронным номером. Я, видишь ли, имел глупость обмолвиться, что в юности тоже чуть-чуть занимался спелеологией.
– Анька долго болтала? – Ира посочувствовала отцу.
– Да как тебе сказать? Минут сорок. Хотя, строго говоря, я за нее рад. В вашем возрасте у всякого нормального человека должна быть куча всяких странных дел. Если в такие годы тебе ничего не надо, то к тридцати ты станешь растением, способным только есть, пить и переваривать то, что вещают по ящику. Я понимаю, тебе сейчас не до грязных и мокрых пещер. – Он немного помедлил. – Но ты уж, пожалуйста, ее не гоняй, слушай!
– Хорошо. – Ира потянулась за заварочным чайником. – Не буду.
– Ирка! Убери лапы от чая. – В кухне появилась мама. – Раз в день можно поесть как человек. Котлеты с картошкой на плите, салат в холодильнике.
– Угу! – Девушка вздохнула. – А кстати, как он поживает?
– Кто? Холодильник? – Галина Сергеевна усмехнулась – Эти люди меня восхищают. Ты что, не видишь? Хотя от такогобукета немудрено позабыть все на свете.
Ира обернулась. На месте старого «Стинола» красовался зеленый «Bosch» от пола до потолка.
– Ничего себе! – Ира открыла дверцу и обнаружила, что добраться до верхних полок она сможет, только встав на стул. – Откуда такие деньги? Он же стоит запредельно.
– Пришел мастер, сунул нос туда… – мама уже разогревала котлеты, – сунул нос сюда и объявил, что цена за ремонт примерно равна стоимости нового.
– Мы, конечно, – папа закурил, – отказались и отправились за новым. И тут нам повезло. Мы встретили этот. Его уценили за две вмятины на тридцать процентов. Правда, так тоже выходило многовато.
– Он мне ужасно понравился. – Галина Сергеевна поставила перед дочерью тарелку. – Я его рассматривала, рассматривала и нашла еще парочку дефектов.
– В итоге, – папа стряхнул пепел, – мы получили его за сорок процентов стоимости, да еще в рассрочку, с гарантией, и мобильник в подарок. Мобильник – тебе.
– Класс! – Ира закивала. – Туда ведь слона можно впихнуть. По кускам, конечно.
– Можно, – гордо ответила мама. – А главное, он с моментальной заморозкой. – Она присела. – И где вы гуляли?
– По Бульварному кольцу. Там снега уже совсем нет, и даже луж нет. Здорово!
Галина Сергеевна внимательно и немного грустно посмотрела на дочь:
– Ну все, иду гладить. Поешь и помой посуду.
– Ты помнишь, о чем мы говорили утром? – Григорий Ильич тоже поднялся. – Прими мой совет: половина сейчас, вторая – утром. Пораньше встань и вперед. Он погладил дочь по голове. – Ну не надо сразу стареть на глазах. Дела есть дела.
Деваться было некуда. Проклиная свое обещание и папину хитрость, Ира доела, вымыла тарелку и поплелась в комнату.
– Вот ведь дернуло обещать! – Ей очень хотелось лечь спать.
В конце концов, проще завтра в школе попытаться что-нибудь списать, а может, еще и не вызовут. Но тут почему-то представилось лицо Теминого деда Константина Юрьевича. Наверняка подобная выходка ему бы не понравилась, да и Артему тоже.
Дело кончилось тем, что Ира села за уроки. Все оказалось не так уж страшно. К полуночи она разделалась со всеми уроками и наконец легла спать.
И снова ей снился Артем. На сей раз они никак не могли встретиться. Сначала Ира ехала вверх по длинному-предлинному эскалатору, а Артем – вниз по противоположному. Потом наоборот. И так несколько раз. Где-то посредине они оказывались напротив друг друга, протягивали руки, но механические лестницы увозили их в разные стороны. В конце концов Ира решила перебраться к Артему, влезла на поручень, добралась до перемычки и вдруг стала проваливаться вниз, навстречу огромным черным шестеренкам. Но в самый последний миг она вдруг оказалась в пещере. Под сводами и на полу росли десятки сталактитов и сталагмитов, подсвеченные разноцветными лампочками. Словом, было очень красиво. Там, взявшись за руки, бродили Аня Малышева, Ваня Волков и почему-то Егор Тарасов. Ребята искали ее, Иру. Девушка бросилась им навстречу и… проснулась.
8
В окно светило солнце. Воробьи и синицы орали как сумасшедшие. Ира вдруг почувствовала себя необыкновенно легкой, почти невесомой. Казалось, сегодня, именно сегодня, ей все должно удаться. Правда, что «все», она и сама не знала. Легко встав, она отправилась в душ, потом села завтракать.
– Получать знания идешь? – позвонила заспанная Аня Малышева.
– Иду. – Ира улыбалась, сама не зная чему.
– Тогда давай вместе. Вот глаза протру и за тобой заползу. – Она ни то вздохнула, ни то зевнула. – Неохота так, что скулы сводит! Первая-то Кошка. Я вообще по нулям, она меня точно вызовет. Все, пока.
– Дочь! – На кухне появилась мама. – Я сегодня поздно. В парикмахерскую иду. Так что позаботься об отце, чтоб с голоду не умер.
– С голоду? – Из ванной показалась намыленная щека Григория Ильича. – Да у нас дома настоящее изобилие. Полный холодильник вкуснятины!
– В выходные гости – это для них! – Мама показала кулаки обоим.
Через пятнадцать минут Ира и Аня уже спускались вниз по лестнице, и подруга, захлебываясь от восторга, рассказывала, какие прекрасные люди спелеологи и как здорово лазить по пещерам. Ира не перебивала. Ей понравились байки и про белого спелеолога, и про призраки лабиринтов.
У самой школы их догнали Боря Шустов и Лена Серова.
– Дми-и-итри-и-и-ева, – начал Борька, жутко завывая. – Дми-и-итри-и-и-ева, не ходи на физику-у-у! Пропадешь ни за гро-о-о-ш.
Но тут Лена взяла его за руку, и Борис сменил тон.
– Ирка, я точно говорю, она тебя вызовет! Я нос сунул в ейный склерозник. – Он сочувственно покачал головой. – Перед твоей фамилией точка. Хочешь, списать дам.
Ира и Аня вытаращили на Шустова глаза. Ничего себе! Что любовь с людьми делает?!
– Спасибо вам, ребята. – Ира улыбнулась Лене и Борису. – Я сама сделала.
– И задачи? – Шустов недоверчиво хмыкнул. – Ну, хозяин – барин.
Борька как в воду глядел.
– Дмитриева, к доске с учебником и тетрадью. – В голосе Кошки слышалось нескрываемое торжество. – Домашнюю задачу на доске, а тетрадь мне.
Аня сочувственно пожала подруге руку, а Шустов, когда Ира направилась к доске, пропел первую фразу траурного марша.
– Тихо, – цыкнула Кошка и взяла Ирину тетрадь. – Ага, успела. – Она испытующе смотрела на девушку. – Если бы ты сама решила эту задачу, я бы с чистой совестью поставила пять, но ты ведь списала! Признайся, что списала!
– Нет, Людмила Сергеевна, я сама. – Ира глядела Кошке прямо в глаза.
Класс зашелестел.
– Ну что ж, задача не слишком трудная, но с подводными камнями. Тут нужна сообразительность, нестандартность мышления. – Она презрительно усмехнулась. – Призналась бы ты, что списала, я бы двойку не поставила, а так пеняй на себя. – Кошка извлекла из сумки ветхую книжечку, полистала ее и что-то отчеркнула ногтем. – Вот, прошу. Если, как ты утверждаешь, ты не списала, эту задачу ты тоже решишь. Тогда я поставлю тебе пятерку.
– Получать знания идешь? – позвонила заспанная Аня Малышева.
– Иду. – Ира улыбалась, сама не зная чему.
– Тогда давай вместе. Вот глаза протру и за тобой заползу. – Она ни то вздохнула, ни то зевнула. – Неохота так, что скулы сводит! Первая-то Кошка. Я вообще по нулям, она меня точно вызовет. Все, пока.
– Дочь! – На кухне появилась мама. – Я сегодня поздно. В парикмахерскую иду. Так что позаботься об отце, чтоб с голоду не умер.
– С голоду? – Из ванной показалась намыленная щека Григория Ильича. – Да у нас дома настоящее изобилие. Полный холодильник вкуснятины!
– В выходные гости – это для них! – Мама показала кулаки обоим.
Через пятнадцать минут Ира и Аня уже спускались вниз по лестнице, и подруга, захлебываясь от восторга, рассказывала, какие прекрасные люди спелеологи и как здорово лазить по пещерам. Ира не перебивала. Ей понравились байки и про белого спелеолога, и про призраки лабиринтов.
У самой школы их догнали Боря Шустов и Лена Серова.
– Дми-и-итри-и-и-ева, – начал Борька, жутко завывая. – Дми-и-итри-и-и-ева, не ходи на физику-у-у! Пропадешь ни за гро-о-о-ш.
Но тут Лена взяла его за руку, и Борис сменил тон.
– Ирка, я точно говорю, она тебя вызовет! Я нос сунул в ейный склерозник. – Он сочувственно покачал головой. – Перед твоей фамилией точка. Хочешь, списать дам.
Ира и Аня вытаращили на Шустова глаза. Ничего себе! Что любовь с людьми делает?!
– Спасибо вам, ребята. – Ира улыбнулась Лене и Борису. – Я сама сделала.
– И задачи? – Шустов недоверчиво хмыкнул. – Ну, хозяин – барин.
Борька как в воду глядел.
– Дмитриева, к доске с учебником и тетрадью. – В голосе Кошки слышалось нескрываемое торжество. – Домашнюю задачу на доске, а тетрадь мне.
Аня сочувственно пожала подруге руку, а Шустов, когда Ира направилась к доске, пропел первую фразу траурного марша.
– Тихо, – цыкнула Кошка и взяла Ирину тетрадь. – Ага, успела. – Она испытующе смотрела на девушку. – Если бы ты сама решила эту задачу, я бы с чистой совестью поставила пять, но ты ведь списала! Признайся, что списала!
– Нет, Людмила Сергеевна, я сама. – Ира глядела Кошке прямо в глаза.
Класс зашелестел.
– Ну что ж, задача не слишком трудная, но с подводными камнями. Тут нужна сообразительность, нестандартность мышления. – Она презрительно усмехнулась. – Призналась бы ты, что списала, я бы двойку не поставила, а так пеняй на себя. – Кошка извлекла из сумки ветхую книжечку, полистала ее и что-то отчеркнула ногтем. – Вот, прошу. Если, как ты утверждаешь, ты не списала, эту задачу ты тоже решишь. Тогда я поставлю тебе пятерку.